Владимир (Иким)/ ПРОПОВЕДИ НА ВОСКРЕСНЫЕ ЕВАНГЕЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ/ Библиотека Золотой Корабль.RU

Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2002

ПРОПОВЕДИ НА ВОСКРЕСНЫЕ ЕВАНГЕЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ

Слово в Неделю 2-ю по Пасхе, апостола Фомы

Вера во Христа — это новый рай.

Преподобный Симеон Новый Богослов.

Среди апостолов, убедившихся в Воскресении Спасителя и возрадовавшихся великой радостью, лишь один Фома пребывал в унынии, говоря: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю (Ин. 20, 25). И Господь сжалился над упорствующей душой Фомы, предстал перед ним и сказал: Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои (Ин. 20, 27).

И в то же мгновение воскликнул Фома: Господь мой и Бог мой! (Ин. 20, 28). В один миг колебания и сомнения апостола сменились пламенной верой, потому что жаждал Фома такой веры и был готов воспринять ее. К мигу прозрения приуготовлен был святой апостол тем, что любил Господа Иисуса до самоотвержения. Ведь именно Фома, узнав об ожидающей Спасителя крестной смерти, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с Ним (Ин. 11, 16).

Не будь неверующим, но верующим (Ин. 20, 27), — прорек Господь ученику Своему Фоме. И дальнейший земной путь запечатлел апостол Фома неустанным служением Господу. «Фома, бывший некогда слабее других апостолов в вере, сделался по благодати Божией мужественнее, ревностнее всех их, так что обошел со своей проповедью всю землю», — свидетельствует о нем святитель Иоанн Златоуст. Апостол Фома удостоился мученического венца в далекой Индии, пронзенный копьями, славя Христа Спасителя.

Для нас, среднеазиатских православных, память о святом апостоле Фоме особенно дорога, поскольку он проповедовал слово Божие и в Согдиане, Бактрии, Гиркании, то есть на земле среднеазиатской, и основал здесь христианские общины, существовавшие до XIV века.

Святому Фоме достаточно было одного взгляда на Воскресшего Спасителя, чтобы утвердиться в незыблемой вере. А что сказать о нас с вами? Если мы духовным взором со вниманием всмотримся в собственное прошлое, то несомненно увидим, сколько было в нем явлено Господних чудес и знамений, сколько раз Спаситель стоял рядом с нами, предлагая вложить персты наши в Его отверстые раны, дабы мы уверовали. А мы все отворачиваемся и медлим воскликнуть: Господь мой и Бог мой!

По слову блаженного Августина, «нет никакой пользы видеть Господа телесными очами, когда слеп ум, когда вера — эта сила духовного зрения — не действует. Напротив, когда действует вера, отверзаются Небеса, становится зримым Сын одесную Отца, вездесущий по Божеству и все исполняющий, неизреченный».

Неверие в Бога неестественно. Мир полон чудес. Разумность мироустройства, чудо жизни и человеческой души — все вокруг и внутри нас свидетельствует о Божественном Созидателе. Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро (Пс. 103, 24).

Почему же мы с вами так часто впадаем если не в безверие, то в маловерие? Причиной тому душевная наша леность, влекущая за собой бескрылое уныние. «Вера требует души бодрственной и юной, возвышающейся над всем чувственным и парящей выше немощных помыслов человеческих», — говорит святитель Иоанн Златоуст.

К этому-то духовному взлету ведет детей своих Святая Церковь, открывшая им Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1, 9). В установленном Самим Спасителем Таинстве Евхаристии мы не только, подобно Фоме, касаемся ран Распятого за нас Сына Божия, но и приобщаемся Пречистых Его Плоти и Крови, таинственно с Ним соединяемся.

Украсим же дарованную нам от Господа благодать!

Слово в Неделю 3-ю по Пасхе, святых жен-мироносиц

Неутомимые жены! Они не давали очам и веждам дремания, пока не обрели Возлюбленного!

Святитель Феофан Затворник.

Не славой и счастьем, а скорбью и страданием проверяется истинная верность. Такой верностью запечатлели свое служение Спасителю святые жены-мироносицы. Плача, стояли они у Креста, и их сострадание смягчало безмерность мук Господних.

Изо всех апостолов лишь Иоанн был в те страшные часы на Голгофе. Остальные рассеялись, предались страху и отчаянию. Но женские сердца не знали страха перед римскими солдатами и иудейскими первосвященниками, жены-мироносицы не рассуждали о том, был ли Иисус обетованным Царем Израилевым. Они оставались подле Возлюбленного Учителя до скорбного конца Его земной жизни, провожали Его до Гроба, а потом отдавали последние деньги, чтобы купить драгоценное миро и помазать Его Пречистое Тело для погребения.

Как трогательны эти простые движения женской души — приготовить кров и пищу живым, отдать последние почести умершим. И какое величие в этой безыскусной и бескорыстной любви! Что могли сделать слабые женщины, стоящие у Креста Господня? Только любить и плакать. Однако живое чувство их любви оказалось превыше мудрствований о священных предметах, сильнее апостольской веры и надежды. Воистину любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится (1 Кор. 13, 8).

Воскресшему Спасителю не нужно было дорогостоящее миро, которое женщины несли к Его уже опустевшему гробу. Но драгоценна в очах Господних была не знающая сомнений любовь, освятившая эту простодушную женскую заботливость. И Божественная награда увенчала труды жен-мироносиц, им первым довелось услышать от Ангелов великую радостную весть о Воскресении Христовом: Что вы ищете живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес (Лк. 24, 5–6).

И женским устам доверил Господь возвестить об этом свершении Своим ученикам. Ревностнейшая из мироносиц, некогда бывшая грешницей, из которой Иисус изгнал семь бесов, а ныне сияющая святой любовью Мария Магдалина поведала о Воскресении ученикам, бывшим с Ним, плачущим и рыдающим (Мк. 16, 10). Апостолы были избраны для того, чтобы нести свет Христова учения всему миру. А святая Мария благовествовала самим апостолам!

Впоследствии равноапостольная Мария Магдалина донесла слово Божие до столицы необъятной империи — города Рима. Императору Тиверию она поднесла в дар окрашенное в красный цвет яйцо как символ Воскресения Христова. Красный цвет должен напоминать о пролитой за нас Пречистой Крови Спасителя, а само яйцо знаменует заключенную в нем новую жизнь. Кто вдохновил простую женщину на столь тонкий, теплый, духовный образ? Это считается тайной. С той поры в Церкви установился обычай дарить друг другу на Пасху крашеные яйца. В древней рукописи из монастыря святой Анастасии мы читаем об этом: «Так мы приняли от святых отцов, которые сохранили сие обыкновение от самых времен апостольских, ибо святая равноапостольная Мария Магдалина первая показала верующим пример сего радостного жертвоприношения».

Мы видим, как высоко вознес Господь святых жен-мироносиц, как драгоценны в очах Божиих женские добродетели. Поистине огромно могущество женщин в этом мире. Им вверено хранение основы основы общества — семейного очага, им доверено воспитание новых поколений людей, ваяние душ человеческих. Благо обществу, благо государству, женщины которого, подобно святым женам-мироносицам, шествуют по пути любви и доброты, милосердия и благочестия.

Много добра могут принести женщины в этот мир, но и много зла могут совершить они. В Священном Писании описываются не только святые жены, но и злобная Иродиада, из-за происков которой был убит Иоанн Креститель, коварная Далила, погубившая своего мужа, дщери ханаанские, увлекшие народ в идолопоклонство. «Безопаснее сблизиться с горящим огнем, чем с развратной женщиной, ибо она походит на смертоносный яд», — предостерегает блаженный Марк Ефесский.

Увы, одной из страшнейших язв современного общества видится опустошенность женских душ. Порой женщина из хранительницы семейного очага превращается в его разрушительницу. Тысячи женщин попирают великое чувство материнства, становятся детоубийцами, умерщвляя младенцев в собственных утробах. Подобные деяния вопиют к небесам, и не от них ли многие нынешние наши беды и угроза нашему будущему?

Никакие самые лучшие одежды и украшения не сделают женщину прекрасной, если безобразна ее душа. Ныне женщины-христианки должны вспомнить, как возвышенно их призвание, каким Божественным светом могут облечься они, какими невыразимо прекрасными могут они стать в последовании Милосердному Спасителю, в служении ближним, сиротствующим без их доброты и нежности. Пусть напомнит об этом и сегодняшнее празднование, в которое, по слову праведного Иоанна Кронштадтского, «Святая Церковь примером мироносиц научает нас искренней вере, горячей любви и неизменной преданности Господу Иисусу Христу в продолжение всей жизни, во всяком состоянии, среди всех превратностей мирских, в счастии и несчастии, в скорби и радости, в богатстве и бедности, в здравии и болезни, в тишине и буре душевной». Аминь.

Слово в Неделю 4-ю по Пасхе, о расслабленном

Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не приключилось с тобою чего хуже.

Ин. 5, 14.

Совоскреснув Христу в день Святой Пасхи, мы должны хранить и беречь обретенное нами сокровище духовной радости. Человек, выздоровевший после долгой болезни, по-новому ощущает красоту мира, полноту жизни, он со страхом вспоминает о сковывавшем его недуге. Но если такой человек снова начнет легкомысленно относиться к своему здоровью, болезнь может вернуться и обрушиться на него с удесятеренной силой. Это в полной мере относится и к душевному нашему здравию. «Недостоин прощения тот, кто по причащении снова согрешает; недостоин здоровья тот, кто по исцелении снова сам себе причиняет раны; недостоин очищения тот, кто по очищении снова оскверняет себя», — говорит святитель Иоанн Златоуст.

Много лет пролежал расслабленный у источника целительной воды, горько сетуя:…не имею человека, который опустил бы меня в купальню (Ин. 5, 7). Мы с вами, дорогие братья и сестры, не вправе жаловаться, что некому помочь нам в наших горестях. Не просто человек, но Богочеловек, Сын Божий приходит на помощь каждой душе, ищущей спасения. Но духовная наша расслабленность оказывается порой настолько велика, что мы даже не внемлем призыву Господа: Встань… и ходи (Ин. 5, 8).

Долгие годы расслабленный терпеливо ждал чуда исцеления у именуемой «Домом милосердия» купели — и Господь сжалился над ним. В «Дома милосердия», храмы Божии, где по вере нашей можем мы получить исцеление души и тела, призывает нас Святая Церковь, но часто ли мы откликаемся на этот зов? Увы, сатана опутывает нас сетями лености, души наши пребывают в параличе, а это куда опаснее телесных недугов, ибо может ввергнуть нас в вечную погибель.

«Под образом расслабленного можно разуметь все больное, расслабленное, бедное человечество, зараженное первородным грехом и ждавшее себе исцеления, — говорит оптинский старец Варсонофий. — Пришел Богочеловек и искупил человечество, очистил его от первородного греха. А между тем мы опять ждем человека, который властно повел бы нас на источники воды живой».

Необходимо помнить, что иного Спасителя рода человеческого, кроме Господа Иисуса Христа, нет и не будет. Еще свежи, еще кровоточат раны, нанесенные нашему отечеству самозванными «врачевателями общественных недугов» — революционерами. Эти гордецы, возомнившие себя человекобогами и соблазнившие народ посулами рая без Бога, столкнули страну не в благодатную святую купель, а в мрачный омут.

Ныне наш народ с трудом преодолевает многолетний недуг духовного расслабления, медленно приходит к осознанию того, что не подняться ему без волевого усилия, без сознательного устремления к источникам воды живой, сокрытым в слове Божием. Для Всемогущего Господа нет ничего невозможного. Он властен сказать: Встань и ходи не только одному расслабленному, но целым народам и государствам. Однако милости Господней становятся достойными лишь те народы, сыновья и дочери которых обращаются к Нему, взыскуя праведности.

В заботах о телесном здоровье и благополучии забывая о душевных наших недугах, мы причиняем страшный вред и душам, и телам нашим. Корень всех страданий, всех болезней, всех немощей один и тот же — грех. Избавившись от этого семени тления, мы обретем и душевное, и телесное здравие, перейдем от прискорбного расслабления к бодрости и радости христианской. Сотворим же достойный плод покаяния, взывая: Душу мою, Господи, во гресех всяческих и безместными деяньями люте разслаблену, воздвигни Божественным Твоим предстательством. Аминь.

Слово в Неделю 5-ю по Пасхе, о самаряныне

Нет различия между иудеем и еллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его

Рим. 10, 12.

Един Творец мироздания, Един Бог для всех народов и племен, для всех людей, святых и грешных, верующих в Господа и отворачивающихся от света Божественной истины. Для Миродержца не существует государственных границ и национальных различий, в любом уголке земли Он милостив к праведникам и неблагосклонен к делающим зло.

Люди — любимые создания Творца, поскольку в каждом из них запечатлен образ Божий. Ради человека так дивно сотворен и так чудесно украшен этот мир.

Взгляни вокруг себя: на луга и нивы, на обширные реки, на беспредельные моря, на высокие горы, на роскошные древа, на всех зверей и скотов земных, на птиц небесных, на всех зверей и рыб, странствующих в пространствах воды, — взгляни на звезды, на луну, на солнце, на небо: это все — для тебя, все назначено тебе в услужение.

Кроме видимого нами мира есть еще мир, невидимый телесными очами, несравненно превосходнейший видимого. И невидимый мир — для человека.

Как Господь почтил образ Свой! Какое предначертал ему высокое назначение!» — восклицает святитель Игнатий (Брянчанинов).

Но пало человечество в лице своих прародителей, люди осквернили начертанный на них образ Божий — и Господь отвернулся от них. Но нет! Не до конца прогневался Милосердный Создатель, не оставил он совсем Свое любимое создание. Даже ветхозаветный мрак пронизывали лучи Божественного света, и для тех немногих, кто всем сердцем стремился к Высшему, Господь приоткрывал покров над Своими тайнами. Среди таких немногих был праведный Иаков, в чудесном видении добившийся Божия благословения и получивший после этого имя Израиль, что буквально означало боровшийся с Богом, а прикровенно — обладатель Божественного Откровения. Это имя Иаков передал произошедшему от него народу. Господь обетовал, что среди одного из колен народа Израилева, иудеев, родится грядущий Мессия, Спаситель мира. Так появился на земле богоизбранный народ, много дерзавший пред Господом, из которого вышли и боговидец Моисей, и псалмопевец Давид, и многие великие пророки.

Но увы, когда настала полнота времен и снисшел в мир Сын Божий, вожди и учителя народа Израилева уже подменили животворящий дух Божественного Откровения мертвой буквой закона. Стремление к Отцу Небесному они пытались свести к холодному исполнению обрядов, а вселенское Божественное Откровение сделать лишь поводом к национальной гордыне. Эти слепые вожди и учителя не узнали Мессию, пришедшего не во внешнем блеске, а облеченного в великое смирение, — более того, они стали преследовать Его и в конце концов осудили на позорную казнь. Так наименование Израиль приобрело новый страшный смысл — противление Богу, богоборчество, дошедшее до чудовищного преступления — богоубийства. Когда был распят Спаситель, разорвалась завеса Иерусалимского храма — это означало, что Господь покинул его. Лишь немногие иудеи стали последователями Христа, а сам этот народ постигли жестокие бедствия. Вскоре от Иерусалимского храма не осталось камня на камне, и израильтяне лишились отечества и рассеялись по миру. Ибо, по слову Спасителя, никто не вливает молодого вино в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи… но молодое вино должно вливать в мехи новые, тогда сбережется и то и другое (Лк. 5, 37–38).

Как солнце разливает живительные лучи всюду без изъятия, так Спаситель даровал свет Божественной благодати не одному избранному народу, но всем народам и племенам. Освобождая все человечество от рабства греху, свершая Таинство Таинств — Искупление, Господь приоткрыл врата спасения всем, кто желает следовать за Ним.

Тому подтверждением служит и нынешнее евангельское чтение, в котором мы внимаем беседе Господа Иисуса с самаряныней. Иудеи считали самарян презренным племенем и избегали всякого общения с ними, боясь осквернить себя. Однако многогрешная дочь отверженного народа имела более совершенное духовное зрение, нежели высокомерные фарисеи, знавшие наизусть Моисеево Пятикнижие. Сердце ее созрело для принятия веры Христовой, хотя она и не принадлежала к избранному народу. Когда Господь обличил самарянку, назвав ее грехи, она не стала лгать, изворачиваться, лукавить — нет, она сказала: Вижу, что Ты пророк (Ин. 4, 19). А выслушав слова Его Божественного учения, эта женщина побежала к своим соплеменникам и позвала их: Пойдите, посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала: не Он ли Христос? (Ин. 4, 29) — то есть не Он ли долгожданный Мессия.

Всего за два дня пребывания в Самарии Господь обрел больше последователей, чем в родном Назарете. Этот прежде униженный край Спаситель уподобил Своей ниве, побелевшей и поспевшей к жатве (см.: Ин. 4, 35).

Здесь же, в Самарии, Спаситель впервые предсказал своим ученикам их будущую жатву, то есть апостольское служение во имя спасения всего мира.

Встреча Господа Иисуса с самаряныней словно разбивает тонкую незримую стенку отчуждения между народами, отныне благодатный свежий ветер Откровения разносит семена веры повсюду, ибо настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе (Ин. 4, 23).

Впоследствии апостолы понесли благую весть в дальние страны, к неведомым им прежде народам. Ученики Спасителя умирали за веру вдали от родных мест: апостол Петр — в Риме, апостол Фома — в Индии, апостол Андрей — во Франции, апостол Варфоломей — в Армении, апостол Варнава — на Кипре… Эти доблестные воины Христовы шли на смерть не за земное свое отечество, не за своих родных по крови, а за спасение душ сыновей и дочерей народов, ранее чуждых им, а теперь ставших им родными в Господе Иисусе. Так апостольскими трудами и мученичеством утверждалось всечеловеческое единство, зиждилась Вселенская Церковь Христова, основанная на не признающей государственных границ и расовых различий жертвенной Божественной любви.

Сыны и дочери самых разных народов просияли святостью, составили драгоценный венец Православной Церкви. Русский народ издревле дает своим сыновьям и дочерям имена греческих подвижников: святителей Николая и Василия, великомучениц Екатерины, Варвары, Параскевы (Прасковьи), преподобномученика перса Вадима, мучеников-римлян Виктора и Прова, священномученика сирийца Вавилы, просветительницы Грузии равноапостольной Нины — их имена так же вошли в нашу жизнь, как и имена славянских святых — благоверных князей Владимира и Олега, Бориса и Глеба.

Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Ин. 4, 24), — сказал Христос самарянке. Поклоняться Вседержителю можно не только в Иерусалиме или в Риме, на Афоне или в Москве. Служить Богу, совершая дела веры и благочестия, человек должен там, куда послал его Господь.

Нам с вами, возлюбленные, Господь судил хранить православную веру в Средней Азии. Как же мы должны служить Богу в этом краю? Так же, как и везде, — свято соблюдая заповедь Спасителя: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35).

Приветливость и доброжелательность, искренняя сердечная любовь ко всем окружающим — вот те христианские качества, которые привлекут к нам людей, позволят нам добиться уважения.

Православный христианин ни в коем случае не должен уподобляться сектантам, навязывающим свои убеждения всем, кто хочет и не хочет о них слушать. Об истинности православного исповедания должен свидетельствовать сам образ нашей жизни, наше благочестие, добрые дела наши.

Народы Средней Азии, среди которых мы живем, исповедуют мусульманство. Не с недоверием, а с той же искренней любовью надобно относиться к ним, необходимо помнить, что мусульмане — наши братья. Они не чужды Иисусу Христу, Коран именует Его Иса Безгрешный, и мусульмане чтут Его как величайшего пророка. Нас объединяют воспоминания о совместно пережитых десятилетиях страшных гонений. В одно и то же время одни и те же жестокие руки разрушали храмы и мечети. Мучения, ссылки и казни становились уделом православного и мусульманского духовенства, всех твердых в своей вере людей. Мы знаем, как «активисты» врывались в дома православных и рубили топорами святые иконы. Мне рассказывали, что такие же «активисты» во время Рамадана ходили по домам мусульман и насильно засовывали людям в рот пищу, заставляя их нарушить пост. Воистину, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «худшая из всех зол бездна гибели — утверждение, что Бога нет».

Говорят, что общее страдание помогает сродниться даже больше, чем общая радость. Но есть и та радость, к которой равно стремятся и мусульмане, и живущие здесь православные, — это благоденствие края. Необъятное поприще открыто нам для совместных благих дел. Помогать обездоленным и нуждающимся, трудиться ради мира и процветания народа — к этому призывает нас вера.

Есть три великие христианские добродетели: вера, надежда, любовь, и стяжавший их светло и радостно смотрит в будущее: В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. 4, 18). Упование наше — Господь. Если будем Ему верить, на Него надеяться, Его любить, то не постыдимся вовек. Аминь.

Слово в Неделю 6-ю по Пасхе, о слепом

И сказал Иисус: на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы.

Ин. 9, 39.

Никакое чудо, никакое знамение, даже Откровение Божие не просветит того, кто превозносится над другими, считая зрячим лишь собственный немощной рассудок. Вот, свершил Иисус неслыханное дело — исцелил человека, слепого от рождения. И что же? Гордецы-фарисеи не только не уверовали в Того, Кто есть свет миру (Ин. 9, 5), но и укрепились в своем противлении Сыну Божию. Они осудили прозревшего слепорожденного и дерзнули произнести суд на Спасителя: Мы знаем, что Человек Тот грешник (Ин. 9, 24). Фарисеи мнили себя провидцами, поводырями слепой, по их мнению, народной массы. Но сбылось им по слову Господню: Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас (Ин. 9, 41).

На протяжении всей человеческой истории самопревозносящийся земной рассудок уводил народы во все более непроглядную тьму. Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога» (Пс. 13, 1). И ныне мы видим, к какой пропасти подвели наше отечество гордецы, пытавшиеся подменить братолюбие классовой борьбой, праведность экономикой, Божий Промысл бездушным «прогрессом», а веру в Господа Вседержителя верой в самовластие мертвой материи, уже опровергнутую современной наукой, но и поныне гнездящуюся в непросвещенных умах.

Достойна глубокого сострадания участь человека, лишенного зрения. Он живет во мраке, постигая мир лишь на ощупь, и не видит ни лазурного неба, ни яркого солнца. Однако никому из таких людей не придет в голову убеждать других, что в мире нет ни солнца, ни неба. Куда прискорбнее состояние духовных слепцов, которые не только сами впали в безбожие, но и пытаются заразить своей слепотой все человечество.

На заре нынешнего столетия святому праведному Иоанну Кронштадтскому было ниспослано видение о судьбах русского народа: «Вот я вижу массу людей, они идут страшно измученные жаждой, во лбу звезды. Они увидели нас и громко кричали: “Святые отцы, помолитесь за нас. Очень тяжело нам, а мы сами не можем. Отцы и матери не учили нас закону Божию. Даже имени Христова нет у нас, мы не получили мира, Духа Святого и отвергли крестное знамение!” И заплакали».

Увы, братья и сестры возлюбленные, участи евангельского слепорожденного подобен духовный удел большинства нашей молодежи. Эти юноши и девушки не виноваты в том, что их разум с детских лет отравляли ядом ложных измышлений, что они не знают ни Христова учения, ни церковных обрядов.

Ныне вновь стала возможна открытая проповедь слова Божия, на духовном горизонте многострадального народа разгорается свет Христов. Но не дремлет и извечный враг рода человеческого — диавол, воздвигающий новые изощренные препоны на пути к духовному возрождению.

В обращении Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви с тревогой говорится: «Наше общество с беспечной неосмотрительностью попирает нормы морали. Безнравственное поведение в экономике, политике, человеческих взаимоотношениях стало входить в привычку. Пропаганда эротизма и порнографии, эксплуатирующая человеческие инстинкты в коммерческих и идеологических целях, разрушает личностью, семью и общество».

А тем, чьи души не удовлетворяются стяжательством и низменными удовольствиями, предлагается вместо хлеба истинной веры камень ложной духовности. «В царстве слепых и кривой — король», — гласит пословица.

И вот, заигрывают с являющимися под личиной «инопланетян» бесами псевдоученые — уфологи, экстрасенсы популяризируют черную магию, кришнаиты славят язычество, протестантские секты активно вербуют прозелитов своих холодных рассудочных верований. Человеку недостаточно просвещенному очень трудно прорваться сквозь все эти сети к истинному Богопознанию.

И все же радостно видеть, как, невзирая на подобные соблазны, люди во множестве принимают Святое Крещение, как стекается в православные храмы молодежь. Встречать тех, кто ныне приходит к нам, мы должны святой христианской любовью, облекшись в смирение и терпение. К несчастью, некоторые из нас позволяют себе вместо любовного поучения резко укорять нецерковных людей в том, что они не знают обрядов, не умеют вести себя в храме. Такие прихожане уподобляются фарисеям, говорившим слепорожденному: во грехах ты весь родился (Ин. 9, 34), и сами впадают в страшный грех — отталкивают от Господа стремящиеся к Нему души.

Нет, не превозноситься святой православной верой должны мы: это — Божий дар. Собственные души должны мы исследовать, свои грехи оплакивать, самих себя укорять в том, что так трудно и медленно вершится духовное просвещение наше и народа нашего.

Спаситель сказал о слепорожденном: Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтоб на нем явились дела Божии (Ин. 9, 3). Будем же молиться, будем уповать, что явится чудо Божие над воспитанным в безверии молодым поколением нашим, что прозреет оно, что явит Господь эту милость Церкви Российской.

«Верой мы усматриваем духовное небо — учение Христа», — утверждает святитель Игнатий (Брянчанинов). Но поистине орлиным должен быть взор, устремленный к духовному небу, озаряющему всю вселенную Божественным светом.

Каждому известно, как нежны и ранимы телесные наши очи. Стоит попасть в глаз мельчайшей соринке — и вот уже зрение застлано пеленой. Недаром о самом дорогом для себя люди говорят, что его надо беречь как зеницу ока. Но как мы относимся к духовным очам нашим, которые стократ дороже телесных? Не сыплем ли мы на них постоянно колючий сор своих прегрешений? Так надо ли удивляться тому, что наша проповедь подчас оказывается слабой, что мы порой не в состоянии привлечь к Церкви сердца и души наших ближних?

Просвещать других может лишь тот, кто просвещен сам. Православный христианин должен прежде всего стремиться не к внешним делам, не к спорам о вере, а к тому, чтобы очистить собственную душу, сделать ее храмом, достойным вместить сияние Божественной благодати. Если хотя бы некоторые из нас сподобятся достигнуть этого, то сбудется по слову преподобного Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи спасутся вокруг тебя». Аминь.

Слово в Неделю 7-ю по Пасхе, святых отцов Первого Вселенского Собора

Люди, отделяющие себя (от единства веры) душевные, не имеющие духа.

Иуд. 1, 19.

Может ли капля воды сравниться с океаном? Может ли осколок зеркала отразить в себе безбрежный небосвод? Может ли песчинка дорасти до горной вершины? Может ли один человек вместить Божественное Откровение?

Дабы учение христианское сберегалось в полноте и неповрежденности, Спаситель даровал Своей Церкви святую соборность. Небесным прообразом земной соборности является неслиянное и нераздельное единство Триипостасного Божества — Отца и Сына и Святого Духа. На непостижимом человеческим разумом Божественном Совете рождалась Премудрость сотворения мира духовного и материального, творилось Таинство Искупления рода человеческого жертвенной любовью, устроялось Царство Небесное.

Уже во времена апостольские собор учеников Христовых в Иерусалиме решал вопрос о том, насколько необходимо для последователей преподанного Спасителем учения любви нести бремя ветхозаветных установлений. Земная мудрость часто ошибается, даже святые бывали не свободны от сомнений. Но чужда заблуждений Полнота Церкви, Глава Которой — Сам Христос, Единый Безгрешный.

Догматы веры утверждались на Вселенских Соборах не подсчетом голосов, а изволением Духа Святого, не механическим большинством, а единодушием учителей и святителей Церкви. Истина свидетельствовалась не только словом, но и ниспосланной от Господа силой чудотворений. Так, являя доказательство единства во Святой Троице, святитель Спиридон Тримифунтский взял в руки кирпич (плинфу) и стиснул его — мгновенно вышел из него вверх огонь, вниз потекла вода, а глина осталась в руках чудотворца. «Се три стихии, а плинфа одна, — возгласил святитель Спиридон, — так и в Пресвятой Троице — Три Лица, а Божество Едино».

Ныне мы празднуем память святых отцов Первого Вселенского Собора, ниспровергшего коварную ересь ариан. Ереси представляют собой искажения правого учения, лишают его спасительной силы. Таков был лукавый замысел диавола: помрачить свет Божественной Истины туманом человеческих умствований. Господь наш Иисус Христос предостерегал: берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение, ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; и это время близко: не ходите вслед их (Лк. 21, 8). Со времен первохристианских ополчалось на твердыню Православия множество лжепророков и лжеучителей. Но Церковь воздвигала Вселенские Соборы, о них, как о могучие утесы, разбивались мутные волны лжеучений. Всего Вселенских Соборов было семь, во исполнение древнего пророчества: Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его (Притч. 9, 1). Заветам Вселенских Соборов поныне свято следует Православная Церковь.

В современном мире существует множество течений и направлений, именующих себя христианскими и претендующих на полноту Богопознания. Человек недостаточно сведущий может просто растеряться, видя это многообразие, не зная, кому и чему верить. Дабы уяснить, чисты ли источники того или иного учения, нелишним будет вспомнить хотя бы вкратце бедственную историю церковных расколов и разделений.

В Божественном Откровении нет ничего маловажного. Даже кажущееся несущественным искажение правой веры подобно лазейке в крепостной стене, куда неминуемо проникнет враг. Так, в VI веке Испанская Церковь самовольно внесла в утвержденный Вселенскими Соборами, не подлежащий никаким изменениям Никео-Цареградский Символ веры дополнение — так называемое филиокве, в котором утверждалось исхождение Святого Духа не только от Отца, но и от Сына. Сделано было это в разгар борьбы с отрицающими Божество Иисуса Христа еретиками. Испанские христиане думали этой добавкой превознести Сына Божия, но лишь затемнили Божественное учение о Святой Троице и посеяли семя грядущего раскола. О подобных неосторожных ревнителях писал некогда святитель Василий Великий: «Уподобляю я его садовнику, который начинает выпрямлять кривизну молодого растения, а потом, не зная умеренности в разгибе, не останавливается на середине и перегибает стебель в противную сторону».

Большинство Поместных Церквей не приняло филиокве, объявил эту добавку незаконной и римский папа Адриан I. Однако в XI веке Рим не только ввел филиокве в свое исповедание, но и потребовал от других Церквей признания верховной власти римских пап. Это означало бы попрание священного принципа соборности, и Восточные Церкви единодушно отвергли притязания Рима. Так совершился трагический раскол между христианским Востоком и Западом.

Римские епископы действительно являются преемниками Апостола Петра. Однако и в апостольские времена общецерковные вопросы решались не единолично первоверховным Апостолом Петром или первоверховным Апостолом Павлом, но Иерусалимским Собором. Апостол Петр был великим святым, но тем не менее на протяжении своего земного служения впадал в колебания, совершал ошибки, в чем и был укоряем другими апостолами, — об этом есть свидетельства в Священном Писании. Что же говорить о позднейших преемниках Апостола Петра, многие из которых наследовали его кафедру, но отнюдь не его святость.

Православная Церковь, соблюдающая святую соборность, имеет возможность преодолевать заблуждения своих архипастырей и даже низвергать сеющих ереси и соблазны архиереев, как не раз случалось в истории. Церковь же Римская, признав единоличную власть папы, попала в зависимость от одного человека, который мог оказаться и часто оказывался недостойным.

Слишком хорошо известно, к каким тяжким духовным недугам привело Римскую Церковь самовластие пап в Средние века. Вкусив абсолютной церковной власти, папы потянулись и к власти мирской, стали искать не Царства Небесного, а царств земных. Восходившие на Римскую святительскую кафедру представители и ставленники могущественных италийских кланов Борджиа и Медичи являлись на деле не духовными вождями, а светскими властителями. Отсюда проистекла подмена веры политикой, христианской кротости — насилием.

В гордом ослеплении Рим пытался насаждать евангельское учение любви огнем и мечом: вспыхнули костры инквизиции, заблестели мечи крестовых походов. Ярость Рима обрушилась и на православных: стонала от западных нашествий Русь, был разрушен и разграблен крестоносцами Константинополь. Одновременно на Западе распространилась симония: процветала торговля святынями, продавались и покупались епископские кафедры, за деньги можно было приобрести «вечное спасение» в виде папских индульгенций.

Нечестие средневекового Рима породило новую духовную язву, получившую название Реформации. Многие западные христиане, видя, как попирают их иерархи заветы Спасителя, внутренне протестовали. Врачевство от латинских недугов можно было найти на Востоке, где Церковь хранила в чистоте апостольское и святоотеческое учение, но Рим уже успел укоренить в сердцах своей паствы пренебрежение к якобы варварской вере Востока. И реформаторы-протестанты вместо того, чтобы вернуться на прямой православный путь ко Христу, избрали себе еще более путаные и извилистые тропинки.

Основоположник протестантизма Мартин Лютер был человеком далеко не святым. Достаточно сказать, что он не только попрал собственный данный Господу обет целомудрия, но и соблазнил к тому же другое человеческое существо — увел из монастыря инокиню и вступил с нею в «брак». В церковных же вопросах необузданность натуры Лютера привела к тому, что пословица называет «выплеснуть вместе с водой ребенка» — огульному отвержению не только недугов римского клерикализма, но и хранимого все же Римской Церковью Священного Предания. Разрывая связь с Римом, протестанты заразились от него гордыней и нетерпимостью к инакомыслящим. Так, один из ближайших последователей Лютера, Кальвин, ввел в Женеве жесточайший «духовный» сыск, пошел по стопам инквизиции, добившись сожжения мистика Сервета.

Однако дело даже не в личностях вожаков протестантизма. Глубоко порочен, чужд духу христианства был сам их подход к Божественному Откровению, основывавшийся на так называемой личной вере. Каждый стих Евангелия таит в себе неисследимые глубины, необозримы и просторы духовного бытия. Замутненный грехом рассудок отдельного человека способен лишь выкроить для себя кусочек вселенской Истины, дополнив его ложью собственных мудрований. Неудивительно, что протестантизм не привел к созданию целостного церковного организма, а распался на множество противоречащих друг другу и порой враждующих друг с другом сект. Принцип «каждый верует, как хочет» открыл широчайшее поле для бесовской прелести. Религиозные фантазеры XIV–XX веков разорвали цепочку апостольской преемственности, и заря Солнца Правды — Христа Спасителя скрылась из их глаз. Протестанты призывали к возврату первохристианской чистоты, а вернулись лишь к древним ересям, призвав в мир тени ариан и несториан, гностиков и иконоборцев, присовокупив к сему и новейшие измышления.

Вглядываясь в хитросплетения протестантизма, можно вычленить в нем две ветви. Первая — холодно-рассудочная, принадлежащие к ней отрицают чудеса Господни, Священное Предание, большинство церковных обрядов. Таковые утверждают, что основываются непосредственно на Священном Писании, забывая, что и сама христианская Библия состоит из книг, канонизированных Церковью, отделившей некогда семена от плевел, Писания Богодухновенные от недостоверных апокрифов. Вторая ветвь — это мистики, чьи учения основаны на «прозрениях» новейших лжепророков — экзальтированных людей, ищущих высших состояний, но лишенных дара различения духов и потому с легкостью обольщаемых силами тьмы. Некоторые из таких проявлений, к примеру «санитарная реформа церкви» Эллен Уайт или выдвигаемое «Богородичным центром» требование превращения мавзолея на Красной площади в «храм Владычицы», казались бы просто смехотворными, если бы не приводили к пагубе множества душ.

Разбор взглядов всех этих субботников и антитринитариев, баптистов и пятидесятников, «адвентистов седьмого дня» и «свидетелей Иеговы» завел бы нас слишком далеко. Сектант превозносит Ветхий Завет над Новым, предпочитает субботу памяти о Воскресении Христовом. Значит, Христос явлился в мир не для него. Он отвергает святые иконы. Но Сам Спаситель даровал людям первую икону, Свой Нерукотворенный Образ. Протестант отворачивается от Матери Божией. Значит, и Божественный Сын Ее может от него отвернуться. И подобным же образом можно ответить на всякое человеческое мудрование, противящееся полноте Божественного Откровения, явленного в Православной Церкви.

В Древнем патерике есть рассказ о том, как некие странники искушали преподобного авву Агафона. «Мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец», — спросили они старца. — «Да, это правда», — отвечал преподобный. «Ты ли Агафон, клеветник и пустослов?» — спросили они. «Я», — смиренно ответствовал святой авва. Тогда говорят ему: «Ты, Агафон, — еретик». «Нет, я не еретик», — возразил он. Странники, изумившись, спросили его: «Почему ты согласился со всеми прежними клеветами, а последней не перенес?» Старец ответил: «Первые пороки я сознаю за собой, и их признание полезно для души моей, но признать себя еретиком — значит отлучиться от Бога, а я не хочу быть отлученным от Господа Бога моего».

Простите, что утомил вас столь долгим рассказом об уклонениях от правой веры, о чем нам с вами не нужно бы и толковать. Однако пастырским долгом считаю предостеречь вас от сих опасностей, все умножающихся в наши дни. Русская Православная Церковь истощена десятилетиями обрушившихся на нее во времена советского атеизма гонений. Но гонения на веру почти не затронули сектантов: воинствующие атеисты обращали гораздо меньше внимания на тех, кто «занимался религией в свободное от работы время», собирался не в храмах, а на частных квартирах. Сейчас, выйдя на поверхность, сектанты развили небывалую активность. У нас не хватает священников — у них обилие сладкоречивых ораторов. Православная Церковь в нужде — к протестантам постоянно текут средства из-за рубежа. Попасть в сети ереси гораздо легче, чем выпутаться из них. Посему умоляю вас, возлюбленные, не давайте себя обольстить, блюдите святую веру православную, берегите бессмертные души свои от пагубы.

Помыслив об испытаниях, выпавших на долю нашей Матери-Церкви в нынешнем столетии, нельзя не изумиться ее мужеству и стойкости. Нельзя не возрадоваться великой радостью при виде того, как оживает истинная вера в сердцах сыновей и дочерей народа православного. К нашему времени полностью могут быть отнесены слова святителя Феофана Затворника: «Ни огонь, ни меч, ни гонения не могли истребить православную веру, и она тотчас обнаруживалась повсюду всеми, коль скоро прекращалось давление внешней силы. Это означает, что она составляет сердце Церкви и сущность ее исповедания. Слава Господу, хранящему в нас эту веру». Аминь.

Слово в Неделю 1-ю по Пятидесятнице, Всех святых

В доме Отца Моего обителей много.

Ин. 14, 2.

Каких высот совершенства может достичь человек! Как прекрасны люди, в которых просиял образ Божий! Святые Господни подобны светильникам, распространяющим повсюду лучи бессмертной любви, подобны они переполненным сосудам, через края которых изливается на мир Божественная благодать. Христос Спаситель назвал их солью земли, в них высший смысл существования человечества, через них достигло небесных обителей многое множество душ.

«Дух Святой написал жития святых, чтобы каждый из проводящих какой-либо образ жизни, возводился к истине подобными примерами», — говорит преподобный Нил Синайский. Еще Ветхозаветная Церковь почитала патриархов и пророков, с благоговением произносила имена Авраама и Иакова, Моисея и Илии. Но в те времена праведники были редки, как алмазы в недрах земли. Весною спасения явилось для человечества Пришествие в мир Сына Божия. Пречистой Кровью Своей искупил Христос род человеческий из рабства греху, и вот тогда сонмы подвижников, укрепляемых Духом Святым, устремились по указанному Господом спасительному крестному пути.

Церковь Христова зиждилась на крови мучеников, излитой во имя Господне. Первомученик Стефан, побиваемый камнями, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога (Деян. 7, 55). Свирепые гонения первых веков христианства лишь укрепляли Святую Церковь, подавая членам ее благодатные примеры мужества и стойкости в вере. К концу IV века в году не оставалось ни одного дня, не связанного с памятью страстотерпцев Господних, так что епископ Амасийский Астерий воскликнул: «Вот, всю вселенную наполняет круг подвижников Христовых, нет места, ни времени года без памяти их. Посему, если бы какой-либо любитель мучеников восхотел праздновать все дни страдания их, то для него не было бы ни одного дня в году непраздничного».

В древнехристианские времена появился благочестивый обычай совершать на могилах мучеников Таинство Евхаристии, претворения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. Таким образом, молитва святого подвижника, славящего Господа в Царстве Его, присоединялась к церковной молитве о схождении Духа Святого на Чашу Причастия. Этот обычай, лишь несколько видоизмененный, и ныне хранит Православная Церковь. В каждом нашем храме Божественная литургия совершается на антиминсе — плате, в который вшита частица святых мощей.

Когда гонения первых веков прекратились, возникла угроза обмирщения Церкви, повсеместной подмены пламенной ревности в вере теплохладной государственной религией. Святой Дух, почиющий на Церкви Христовой, не допустил этого. Так учредилось монашество — добровольное сораспятие Христу всей земной жизнью, отречение от мира с его честью и богатствами, семейными радостями и житейскими удовольствиями. Ищущие высшего поприща последовали совету Господню: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф. 19, 21). И жаждущие совершенства доблестные воины Христовы, облекаясь в ангельский иноческий образ, удалялись от мира ради общения с Господом, подвизались в посте и непрерывной молитве, в невидимой брани с греховными страстями и наваждениями бесовскими и так достигали высот Богопознания и Божественной любви.

Лишь очистившись от земной шелухи, человеческий разум становится способен взирать на Небеса Господни. Этого не хотят понимать протестанты, все прежние и новейшие «доктора теологии», дерзающие посредством своего мирского, неизбежно греховного рассудка толковать Священное Писание, изрекающие хулу на Церковь и святых ее. Не таковы были богомудрые устроители и учители Церкви, многими трудами и подвигами стяжавшие Дух Святой, — святители Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и иные преподобные отцы наши, чей разум был очищен от земных пристрастий, чей дух свободно устремлялся в Горняя, чьи деяния и писания истинно Богодухновенны.

Спаситель наш Иисус Христос не писал посланий и книг, не давал подробных указаний по устроению земной Церкви и советов на каждый случай человеческой жизни. Господь преподал верным урок земного Своего жития, дух Божественного Своего учения. А затем, руководимые Духом Истины, последователи Христовы составили книги Нового Завета, углубились в тайны Божественного Откровения, обустроили жизнь Церкви. Церковные установления стали парусами, а святоотеческие писания — компасом в странствовании корабля человеческого разума по океану Премудрости Божией.

В лике святых просияли многие иерархи Церкви, святители ее, примером собственной высокой жизни и благодатной проповедью приводившие тысячи и тысячи людей на путь спасения, оберегающие паству от темного язычества и лукавых ересей. Так, святитель Григорий Неокесарийский перед блаженной своей кончиной сказал: «Когда я пришел в Неокесарию на епископство, я нашел христиан семнадцать всего, а весь город был бесовский; ныне же, при отшествии моем к Богу, остается столько неверных, сколько вначале нашлось верных, весь же город Христов». Во времена новейших гонений Церковь Российскую возглавлял великий исповедник — святой Патриарх Тихон: мудрость его не позволила безбожникам истребить Православие в нашем отечестве. Издревле понятие о святительском сане в христианском сознании связывалось с особой чистотой нравственного облика, «неотмирностью» его носителя.

На протяжении веков жития святых были любимым чтением русского народа. В то же время начиная с эпохи Петра I дворяне и интеллигенты-западники осыпали Церковь Российскую обвинениями в «отсталости от жизни», «омертвелости». И что же? Когда настал грозный час испытаний, эта якобы омертвевшая Церковь просияла во вселенной ярчайшим созвездием новомучеников, подобного которому не видано с древнехристианских времен. Это урок нынешним хулителям нашей Матери-Церкви, не верящим в ее возрождение или ждущим «спасителей» из-за рубежа.

Великой славой прославляет Господь Своих угодников, великими дарованиями наделяет их. По молитвам святых исцелялись больные, воскресали мертвые, проливался дождь на иссушенные зноем поля, прекращались стихийные бедствия. Целые народы избавлялись от гибели предстательством подвижников благочестия — так спасалась Россия молитвами Преподобного Сергия Радонежского и святителя Ермогена, Патриарха Московского. Не о святых ли Своих рек Сын Божий:…кто Мне служит, того почтит Отец Мой (Ин. 12, 26).

Протестантские секты отвергают почитание святых угодников, говоря, что поклоняются Единому Богу. Так ли это? В поучениях аввы Дорофея содержится рассказ о некоем возгордившемся иноке, сначала отвернувшемся от преподобных старцев и учителей Церкви, затем отказавшемся чтить Апостолов Петра и Павла и, наконец, сошедшем с ума и впавшем в безбожие. Недалеко от этого стоят и сектанты, не случайно из их среды выходят все новые еретики, дошедшие уже в лице немецкого «теолога» Дитриха Бонхеффера и иже с ним до кощунственной религии без Бога. Точно так же протестантское отрицание совершенных святыми чудотворений приводит к неверию в чудеса Господни, в самое Воскресение Христово, без которого вера христианская делается напрасной. Поистине на сектантах сбывается предсказание Апостола Петра:…и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель (2 Пет. 2, 1).

Воскресение Спасителя предзнаменовало всеобщее воскресение мертвых. И явленное миру нетление святых мощей, проистекающие от них чудеса прообразуют славу, в которой восстанут из праха к Вечной жизни тела праведных. В конце XX века Господь даровал Русской Православной Церкви чудесное знамение — были обретены мощи Святейшего Патриарха Тихона, ранее считавшиеся уничтоженными чекистами. Это знак действенного предстательства великого российского святителя-исповедника перед Престолом Всевышнего за наше многострадальное отечество.

Каждый день празднует Святая Церковь память угодников Божиих. Их имена и жития явил нам Господь в пример и поучение, вопреки их великому смирению. Но сколько еще святых Божиих, подвиги которых остаются неведомыми миру, сияют бессмертной славой в Царстве Небесном. Преподобный авва Дорофей говорит: «Как облеченный в шелковую одежду, если набросить на него нечистое рубище, отбегает, чтобы не замарать своего драгоценного одеяния, так и святые, будучи облечены в добродетели, убегают человеческой славы, чтобы не оскверниться ею». Мирская слава тленна. И религия, и наука единомысленно утверждают, что некогда земному существованию человечества наступит конец. Тогда в прах рассыплется слава властителей и полководцев, ученых и людей искусства — и горе им, если их имена не записаны в Книге Жизни у Превечного Отца! А подвижники благочестия, ведомы они миру или нет, прославлены в вечно торжествующей Церкви Небесной — и что им до праха земной известности.

Воздавая честь и поклонение святым, Церковь поклоняется просиявшему в них образу Христа. Образы любимейших наших подвижников, таких, как Святитель и Чудотворец Николай или великомученица Екатерина, должны занимать не вершинное место в сердцах христиан, но являться как бы ступенями, ведущими к Живоносному образу Иисуса Сладчайшего.

«Мы названы именами святых и облечены в одежду их, которою хвалимся перед неверными, подражать же делам их не имеем усердия», — этот упрек преподобного Антония Великого обращен ко всем нам. Может быть, кто-то спросит: «Как могу подражать святым, если гонениям не подвергаюсь, живу в миру, имею семью и детей?» Однако и жизнь в миру не препятствие для поста и покаянной молитвы, тем паче — для совершения дел любви и милосердия.

Среди повествований о русских подвижниках благочестия мы находим трогательное житие праведной Иулиании Осорьиной. Эта простая женщина была замужем, имела детей, внешне мало чем отличалась от своих односельчанок — но с каким смирением проходила она земное поприще, как безропотно принимала скорби и тяготы, как тепла была ее молитва ко Господу. Сердце праведной Иулиании горело святой любовью к ближним, всю жизнь свою она питала, одевала и покоила неимущих вдов и сирот, а в годину жестокого голода отдавала просящему и последний кусок хлеба, так что сама впала в крайнюю нужду и должна была питаться лебедой и древесной корой. Но и в нищете праведница ни разу не опечалилась, всегда была радостна и славила Бога.

И Господь прославил праведную Иулианию: при кончине преподобной все видели вокруг головы ее круг золотой, как на иконах вокруг головы святых пишется. Тело праведницы не только осталось нетленным, но и начало источать благовонное миро, от помазания которым множество болящих получило исцеление.

На всяком поприще, в любом состоянии и во всяком труде можно подражать святым Господним. Сей путь благ, ибо ведет в Царство Небесное, где неустанно молятся о нас святые мученики, преподобные подвижники, богоугодные праведники и праведницы всех времен — их молитвами да спасет Господь души наши. Аминь.

Слово в Неделю 2-ю по Пятидесятнице, Всех святых, в Земле Российской просиявших

Показав в себе первый и великий плод Духа — любовь, сбрось с себя угрюмость человека гневного, прими же в сердце радость, мир с единодушными братьями, ревность и попечительность о продолжении Церквей Господних.

Святитель Василий Великий.

Святая Русь! Это имя подобно неугасимой лампаде в сердце нашего народа. Память о благочестивых предках, чья жизнь была хождением перед Господом, согревает душу народа православного верой и надеждой. Святая Русь! Сам облик древнерусского города говорил об устремлении его жителей не к земному, а к горнему. Невысоки, неказисты были домишки бедняков и даже хоромы купцов и князей, но над всем в красоте и благолепии возвышался храм Божий. По закону «Русской правды» ни одно строение в городе не могло быть выше церкви. И в жилище древнерусского человека самая лучшая, самая украшенная и богато убранная комната не предназначалась для чужих глаз, в нее не допускались посторонние, здесь стояли святые иконы, сюда хозяин со своей семьей приходил молиться Богу Всевышнему.

«Красным солнышком» назвал народ равноапостольного великого князя Владимира, потому что возжег он над окоемом отечества зарю веры Христовой. И сколько светильников духа воссияло на просторах российских! Кажется, нет духовного поприща, на котором не добивались бы венцов подвижники земли нашей. Их жития — кладези сокровищ Божественной благодати. Князья-мученики Борис и Глеб, указавшие пример истинно христианской кончины… Родоначальники русского монашества преподобные Антоний и Феодосий, преобразившие киевские пещеры в чертог Духа Святого… Всероссийский игумен Сергий Радонежский — ему изумлялись и в самом Царьграде, откуда пришла к нам вера: как такой светильник мог воссиять в краю новопросвещенном? Доблестные воины Христовы благоверные князья Александр Невский и Димитрий Донской… Облеченный в ризу небесного смирения преподобный Александр Свирский, удостоившийся видения Пресвятой Троицы… Мудрые устроители Церкви митрополиты Петр и Алексий… Спаситель отечества в годину Смутного времени священномученик Патриарх Ермоген… Христа ради юродивые, сиявшие святостью сквозь лохмотья одежд, — Василий Блаженный, Никола Салос, Ксения Петербургская… Духоносные богословы святители Феофан Затворник и Игнатий (Брянчанинов)… Стяжатель Духа Святого преподобный старец Серафим Саровский, приветствовавший каждого приходившего к нему: «Радость моя, Христос воскресе!» Просветители народов святители Иннокентий Иркутский и Николай Японский… «Сладчайший батюшка» праведный Иоанн Кронштадтский, от чьих проповедей прозревали очи духовных слепцов и оживали окамененные сердца… Таковы были святые подвижники, цвет и венец Русской Православной Церкви.

Святая Русь — это имя вовсе не означало, что весь народ свят и непорочен. Российское общество порой страдало тягчайшими нравственными недугами, в истории отечества нашего много страшных вех, окрашенных кровью, отмеченных печатью греха и позора. Слова «Святая Русь» не были превознесением над другими народами, они означали лишь, что идеалом народной души было не богатство, мудрость, мирская слава, но святость. Из этого источника проистекали высшие проявления русского духа, из этого корня произрастало на Руси подвижничество во имя Христово. Идеал Святой Руси прикровенно жил в глубинах народной души и во времена Российской Империи, уповаем, что жив он и сейчас.

В нынешнем столетии Русская Православная Церковь воссияла новым светом — сиянием исповедничества и мученичества. Тысячи мужественных священнослужителей и мирян, ныне славящих Спасителя в Царстве Небесном, претерпели жестокие гонения и даже смерть за веру Христову. Накал богоборческого безумия, воцарившегося в стране, ослабел лишь в годы войны. Но Церковь Российская, с оковами на руках и ногах и с кляпом во рту, все же сумела соблюсти святость канонов и чистоту веры.

Только совершенно не знающий нашей жизни может говорить о каком-то благоволении к Церкви со стороны тоталитарного государства. Нас только терпели ради демонстрации остальному миру фальшивой гуманности и ложных свобод, терпели, ненавидя и всячески утесняя, обрекая Церковь на медленное угасание. Но силен Бог, не попустивший угаснуть светочу Церкви Российской.

Вы должны знать: гонения на Русскую Православную Церковь не прекратились, ныне они приобрели изощренное обличье наветов и клеветы, этим оружием в некоторых органах московской и зарубежной печати силы тьмы пытаются отвратить вас от Матери-Церкви, все эти тяжкие десятилетия остававшейся со своим народом, поруганной, но сохраняющей чистоту, распятой, но воскресающей. Замкните слух свой, возлюбленные, когда воздвигают на Святую Церковь хулы, да не впадете во искушение и не отпадете от вечного спасения. Да укрепимся мы в братолюбивом единстве молитвами всех святых, которых якоже плод красный Твоего спасительного сеяния, Земля Российская приносит Ти, Господи. Аминь.

Слово в Неделю 3-ю по Пятидесятнице, о заботах житейских

Ищите же прежде Царства Божия… и это все приложится Вам.

Мф. 6, 33.

У каждого времени свой грех, свои соблазны, свои искушения. Враг рода человеческого, враг нашего спасения не дремлет. Духовное омертвение минувших десятилетий сменилось ныне днями, несущими в себе новые тяготы и новое лукавство.

Дорожает пища и одежда, оскудевает достаток множества семейств. Даже в сердца тех, кто прежде мало заботился о земных благах, вселяется страх: «Чем я завтра буду кормить моих близких? Во что одену детей?» Еще далеко до настоящей нужды, а быт уже разъедает душу, пелена уныния затмевает нам очи и не дает воззреть на Небо.

Задешево хочет диавол приобрести души человеческие. Этим тлетворным унынием силится он ввергнуть людей в геенну огненную, заставить их забыть о Боге в судорожных заботах о пропитании. Спасение наше — в памятовании слов Господа Иисуса: Не говорите что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом (Мф. 6, 31).

В чем же корень уныния, из какого ядовитого семени произрастает этот сорняк, оплетающий сердца наши? Тягостная забота о завтрашнем дне — знак маловерия, греховного недоверия к Господу Вседержителю. Маловерами именует Спаситель тех, кто излишне печется о пище и одежде, и указывает на птиц небесных, которые всегда находят себе корм, на лилии полевые, чьи одеяния прекрасней царских нарядов. Птицы славят Творца своим пением, цветы — благоуханием. А что же мы? Мы отравляем себя и мир унынием, забывая, что человек — любимое творение Господа, что стоит только нам прибегнуть к Отцу Небесному — и Он не оставит нас.

Замыслы тех, кто силился построить на земле «рай без Бога», ныне разрушились, но обломки их учений еще заграждают людям дорогу к познанию Истины. Безбожники пытались представить не Бога, а человека властелином мира, хозяином жизни. Но как может человек быть властелином мира, который не он создал, хозяином жизни, которой не он управляет? И вот, попуская теперешнее оскудение, Господь ставит нас лицом к лицу с нашим бессилием, с нашей немощью, дабы мы наконец обратились к Истинному Миродержцу.

Предаваться страху перед будущим — занятие бесплодное и бессмысленное. Кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? (Мф. 6, 27), — вопрошает Спаситель. Томясь унынием, мы не остановим увеличения дороговизны, не обезопасим себя от бед. Средство спасения и в этом мире, и в будущем — молитва и упование на Бога. Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба (Пс. 36, 25), — так свидетельствует пророк Давид.

Как долго страна наша не соблюдала установленных Святой Церковью постов, не благодарила Бога за ниспосланные Им блага! Нужно не роптать, а удивляться долготерпению Правосудного Господа, медлящего с карой отступникам. Если вдуматься, то и ниспосланные нам сейчас испытания мягки и благодетельны. Мы приучаемся ценить дары Божии, которых раньше просто не замечали: кусок хлеба, крышу над головой, свет в доме, мирное небо. Отсекаются излишества в угождении плоти, и в этом слышится призыв Спасителя — вспомнить наконец о душе своей, о судьбе, которая ожидает нас в мире ином. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Не жизнь для пищи, но пища для жизни дарована от начала, а мы как будто для ядения пришли в этот мир, так все проживаем на это». Неужели и впрямь человеку дарованы свободная воля и бессмертная душа, чтобы рабствовать чреву? Да не будет!

В современном обществе появились и люди, мирское благосостояние которых не только не уменьшилось, но значительно возросло. Это так называемые деловые люди. Церковь не осуждает богатство как таковое. Все мне позволительно, но не все полезно (1 Кор. 6, 12), — говорит святой Апостол Павел. Благо тем, кто рассматривает себя лишь как распорядителя дарованных им от Господа средств и обращает их на служение добру. Русские промышленники и купечество издавна созидали храмы, основывали и содержали приюты для сирот и стариков, благотворили неимущим.

Ныне мы снова слышим доброе слово «благотворительность», в нашей епархии деловые круги также внесли пожертвования на возрождение некоторых храмов, оказывают помощь обездоленным. Но, к сожалению, еще далеко до того, чтобы благая деятельность стала законом жизни богатых людей. Здесь, как и везде в нашем обществе, утрачены заветы наших благочестивых предков.

Нет зрелища плачевнее, чем не знающий Господа богач. Вот, недавно в Москве новоявленные миллионеры устроили «бал сатаны», о подробностях которого и говорить непристойно, — и тем выдали имя своего истинного хозяина. Кто-то, может быть, позавидует их роскоши и нечистым удовольствиям. Но нет, не зависти заслуживают они, а глубокого сострадания. Обманувшиеся, обманутые своим жестоким соблазнителем, эти люди готовят себе страшный смертный час и еще более страшную загробную участь.

Преподобный авва Дорофей пишет: «Если бы ты достоверно узнал и ожидаемый покой, и будущее мучение, то хотя бы келлия твоя была полна червей, так что ты стоял бы в них по самую шею, ты терпел бы сие, не расслабевая». Так ничтожны земные блага по сравнению с вечными мучениями, так незначительны земные скорби в предчувствии небесного блаженства.

Человек, уповающий на Бога, светло смотрит в будущее, терпеливо и мужественно претерпевает любые искушения. Да отвержемся же и мы постыдного малодушия, которое делает нас недостойными высокого звания христиан.

Нелегкие времена мы переживаем. Ни политические планы, ни экономические расчеты не возродят страну, если Господь не узрит, что народ обратился к Нему. Сейчас, во дни Петрова поста, установленного в память о приготовлении апостолов к великому служению благовествования, вспомним о том, что спасло Россию в тяжелую годину Смутного времени. Тогда отечество тоже впало в нищету, но люди не предавались житейским заботам. По призыву святого Патриарха Ермогена совершилось всероссийское покаяние, был установлен трехдневный пост — да такой, что матери не давали молока грудным младенцам, хозяева не кормили домашних животных. И омытый от грехов слезами покаяния народ восстал на подвиг, изгнал захватившие страну силы зла, и Россия возродилась из руин, хотя и казалось это невозможным. Но у Господа нет невозможного для тех, кто верует, надеется и любит.

И если все мы с вами, бедные и богатые, простые и ученые, немощные и сильные, сумеем сплотиться в подобном едином духовном порыве, Вседержитель властен явить новое чудо, и отечеству нашему сбудется по слову пророка ко Господу: Венчаешь лето благости Твоей, и стези Твои источают тук, источают на пустынные пажити, и холмы препоясываются радостию; луга одеваются стадами, и долины покрываются хлебом; восклицают и поют (Пс. 64, 12–14). Аминь.

Слово в Неделю 4-ю по Пятидесятнице, об исцелении слуги капернаумского сотника

И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе.

Мф. 8, 13.

Легко и просто совершаются чудеса Господни для тех, кто имеет искреннюю веру и твердое упование. С верою обратился сотник к Спасителю с просьбой об исцелении своего больного слуги — и не потребовалось ни лекарств, ни заклинаний, ни даже присутствия Иисуса у постели страждущего. Одно лишь слово прорек Господь сотнику — и выздоровел слуга его в тот час (Мф. 8, 13).

«Вера открывает даже врата смерти, заключает небо, изменяет пределы природы, превращает пламень в росу», — говорит святитель Иоанн Златоуст. Вера есть великий дар Божий, делающий человека могущественным и неустрашимым, так что для него уже нет ничего невозможного. И таким даром сполна обладал капернаумский сотник, так что Сам Спаситель удивился вере его. Но почему же этот воин-язычник удостоился столь щедрого дарования от Господа?

Евангельский рассказ о капернаумском сотнике кажется кратким. Однако, как и везде в Священном Писании, здесь в немногих словах содержится очень многое, читая их, мы словно воочию видим духовный облик этого удивительного человека.

Прежде всего, поразительно смирение сотника. Высокопоставленный римский офицер, он обладал богатством и властью, был представителем всемирной империи, подчинявшей себе страны и континенты, — и как легко было ему возгордиться. А кем мог казаться Спаситель подобному покорителю мира? Всего лишь странствующим проповедником, бесприютным, бедным и бессильным, пылинкой на просторах Римской державы. Но вот, знатный римлянин говорит Иисусу: Я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой (Мф. 8, 8).

Сотник привык не только повелевать, но и подчиняться. Кому, как не ему было знать, что по одному слову, сказанному в Риме императором, в дальних краях приходят в движение десятки тысяч людей, бросаются в бой легионы, рушатся и созидаются царства. Но земная власть все же имела свои пределы, к любому начальству, да и к самому римскому кесарю было бесполезно взывать: «исцели от болезни» и «спаси от смерти».

Капернаумский сотник безошибочным духовным зрением постиг, что совершаемые Иисусом деяния не мог бы совершить никакой земной человек. Смиренный и навыкший послушанию римлянин прозрел в Учителе из Галилеи Владыку владык, Царя царствующих и Господа господствующих. Сотник просит Спасителя:…скажи только слово, и выздоровеет слуга мой; ибо я… имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает (Мф. 8, 8–9).

Если вдуматься в это столь спокойно и четко высказанное сотником убеждение, открывается смысл поистине поразительный. Сотник утверждает, что единому слову Иисуса повинуются стихии, то есть исповедует Его Господом Вседержителем. И это делает язычник — задолго до подобного же исповедания Апостола Петра, прежде совершения величайших чудес Воскресения и Вознесения. Потому-то и говорит Спаситель о сотнике:…и в Израиле не нашел Я такой веры (Мф. 8, 10).

Да, сотник принадлежал к римскому народу, не знавшему Божественного Откровения и не ждавшему Мессию. Однако духовное зрение этого римлянина было настолько острым, что он смог узреть тайны Божии такими, как они есть, а не как могло представиться лукавому рассудку. Умствующим фарисеям и книжникам Христос казался не похожим на того Мессию, которого рисовало их тщеславное воображение. Сотник же, узрев перед собою Бога во плоти, не рассуждал и не спорил, а совершил подвиг веры.

Иудеи чванились перед язычниками дарованным им Законом Божиим, но вот что прорек Спаситель после встречи с сотником: Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов (Мф. 8, 11–12).

Сынами царства мнили себя фарисеи, но их благочестие было фальшиво. А сотник был истинно благочестив — не законничеством и внешним выполнением обрядов, но человеколюбием и совершением добрых дел. Сотник познавал Бога не извне, но изнутри собственной души, внимательно прислушиваясь к голосу совести, — и это давало ему духовную чуткость.

Поэтому и с завоеванным народом он поступал по совести. Большинство римлян враждебно относилось к иудеям, а капернаумский сотник был с ними милостив и добр, выстроил для них молитвенный дом. В понятиях того времени слуга, раб считался не человеком, а вещью, но сотник склоняется пред Господом в смиренном прошении не за себя, не за своих родных, а за слугу, которым дорожит, которого любит. Видя это, можно ли сомневаться, что для подчиненных ему солдат сотник был не тираном, а попечительным отцом, что в семействе своем был он нежным супругом и заботливым родителем. Еще не зная Господа, чистый сердцем сотник выполнял великую Его заповедь: возлюби ближнего своего, как самого себя (Мф. 22, 39), а от этого лишь короткий шаг до Богопознания.

Смирение и любовь к ближним — вот те добродетели, имея которые капернаумский сотник стал обладателем сокровищ веры, которых, по слову преподобного Исаака Сирина, «не вмещают ни земля, ни Небо».

От маловерия происходит наша слабость и наше уныние, наши болезни и наши горести. Бог не слышит тех, кто не доверяет Ему, лишь верным доступно любое чудо. Мы часто жалуемся: дескать, хочу уверовать всем сердцем, но не получается. Но стяжать сокровище веры можно только приуготовив для него свою душу. Пример нам в том — смиренный и братолюбивый сотник. «Свойственно милости рождать веру и вере — милость», — говорит святитель Игнатий (Брянчанинов).

Стяжав святую веру, мы сможем помочь и себе, и своим близким. Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой (Деян. 16, 31), — гласит Священное Писание. Верою и любовью созидается счастье семейное, теплой молитвою спасают родители детей, дети — родителей, мужья — жен и жены — мужей.

Устремимся же, возлюбленные, к этому чистейшему источнику и временных, и вечных благ. Возжжем же в своих сердцах святую жажду веры Христовой, да сподобимся упования живого, наследства нетленного, чистого, неувядаемого, хранящегося на небесах (1 Пет. 1, 3–4). Аминь.

Слово в Неделю 5-ю по Пятидесятнице, об изгнании легиона бесов

Иисус спросил его: как тебе имя? он сказал: легион; потому что много бесов вошло в него.

Лк. 8, 30.

В сегодняшнем евангельском чтении мы слышали рассказ о том, как Спаситель изгнал злых духов из гадаринских бесноватых. Эти несчастные одержимые более походили не на людей, а на хищных зверей и вызывали ужас во всем крае. Обитая в гробовых пещерах, они по временам выходили оттуда, оглашали округу свирепыми завываниями, нападали на прохожих и терзали их. Господь Иисус властным словом изгнал нечистых духов, и бесы, вышедши, пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море, и погибло в воде (Мф. 8, 32).

Но что же сделали после этого жители страны Гадаринской? Возблагодарили ли Господа, последовали ли за Ним? Нет, весь народ начал просить Иисуса удалиться из их страны — и Спаситель покинул их.

Ужас перед бесноватыми был для гадаринцев уже привычным. Явленное Господом чудо вселило в этот малодушный народ новый страх — изгнание бесов было призывом к духовному перерождению, к изменению всего образа жизни под знаком святой веры. Гадаринцы, погрязшие в сонном благополучии, убоялись этого. Жалко им было и жирных свиней, гибель которых в водах озера уменьшила их достаток. И отвернувшись от Спасителя, они сами уподобились свиньям, которые не понимают, что их ожидает нож мясника. Так эти неразумные люди сами обрекли себя в жертву силам зла и вечной погибели.

Происшедшее древле в стране Гадаринской должно послужить нам, нынешним, уроком и предостережением. В истории отечества нашего было и беснование гражданской войны, и одержимость безбожием. А ныне мы стоим перед выбором: сказать ли Спасителю, подобно гадаринцам: отойди от пределов наших (Мф. 8, 34) или же последовать наконец призыву Господню: отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24).

В начале ХХ века Россия наслаждалась изобилием земных благ. Она питала всю Европу своим хлебом, Запад изумлялся стремительности ее промышленного развития. В России богатые богатели, но и рабочие, и крестьяне жили в достатке, с той поры уже невиданном. Однако разум внешне преуспевающей страны был помрачен. Душами большинства тогдашних интеллигентов овладели кровавые демоны революции. Одержимым идеей переворота удалось вовлечь в него часть народа, соблазнив малых сих завистью к богатым и знатным. Нарушение заповеди не возжелай имущества ближнего твоего привело к попранию заповеди не убий. Брат восстал на брата, сын поднял руку на отца, пролились реки крови. И что же? Богатые были убиты или изгнаны, но вместо обещанного «земного рая» в стране воцарились нищета, разруха, голод. «Зависть приводит к печальному концу тех, в сердцах которых она обитает. Она делает их повинными и вечному мучению, подвергает и временным страданиям и бедствиям», — так говорит Тихон Задонский.

Однако в действиях большевиков имелось нечто необъяснимое даже коварной логикой «классовой борьбы». Из каких неведомых источников излилась их богоборческая ярость? Какую угрозу «рабоче-крестьянской» власти могло представлять христианство с его проповедью нестяжания и братолюбия, когда даже лозунг: «Кто не работает, тот да и не ест» — большевики заимствовали из Священного Писания? Каким «эксплуататором» мог казаться сельский священник, живший беднее большинства своих прихожан, или монах, вообще не имевший ничего своего? Какой ущерб «интересам трудящихся» могло нанести совершение богослужений, когда сами трудящиеся, те же рабочие и крестьяне, оплакивали разрушение храмов, а во множестве случаев пытались и воспрепятствовать надругательству над святынями? Наконец, почему даже народное бедствие — голод — большевики использовали как повод расстрелять как можно больше священнослужителей, о чем стало известно из опубликованной ныне секретной инструкции «по изъятию церковных ценностей»?

Никакими человеческими побуждениями подобное не объяснить. Напрашивается вывод: скрытыми пружинами большевизма являлись бесовские, демонские сущности, действительной целью которых было отнюдь не «благо трудящихся», но уничтожение Церкви Христовой.

В видении о судьбах России, явленном святому праведному Иоанну Кронштадтскому в январе 1901 года, открылась ужасающая картина: «Вижу массу людей, старые и молодые, все в страшном одеянии, вывесили пятиконечную звезду огромную; на каждом углу по двенадцати бесов; на середине — сам сатана со страшными рогами, соломенной головой, испускал он зловредную пену на народ».

Но верен Господь, обетовавший, что Церковь Его не одолеют и врата адовы. Несокрушимой скалой казался тоталитарный режим — и вот, он рухнул, как карточный домик. Какие бы силы ни приписывали себе заслугу в этом, мы знаем одно: подобное свершение возможно лишь для Бога Всемогущего. Его святой волею изгнан из нашего отечества легион бесов, внимающие слову Божию могут уже не опасаться за свою жизнь и свободу.

Однако как мы с вами, возлюбленные, приняли это чудо Господне? Вырванные из смрадного болота бездуховности, не жалеем ли подчас о его теплых илистых недрах? Не уподобляемся ли древним гадаринцам, оплакивая «утонувших свиней» — прежнего относительного достатка и спокойствия? Не привыкли ли мы жить под властью бесовской, так что уже боимся всякой перемены? И не хочется ли нам иногда попросить ждущего нашего обращения Спасителя, чтобы Он отошел от наших пределов?

Поддаваясь таким искушениям, мы готовим себе вместо прежней новую пропасть, выбраться из которой нам уже не удастся. Ибо Господь наш Иисус Христос предостерегает: Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого (Мф. 12, 43–45).

Страшное предостережение! И мы видим, как лукавы и многообразны соблазны нынешнего времени. Демон безверия по-прежнему осаждает души наши и ведет с собою бесов наживы, жестокости и блуда, зависти и тщеславия, уныния и отчаяния.

Но воистину ужасно не это нашествие легионов тьмы — Всемогущий Господь властен разметать их одним мановением. Ужасна наша прискорбная теплохладность в деле спасения. Вот что мешает и нам, и всему отечеству нашему отрясти тлетворный прах слепой бездуховности. Господь зримо ступил на нашу землю, а мы все медлим с благодарностью пасть к Его ногам и попросить Его благодатной помощи. По слову святителя Феофана Затворника: «Прилепись к Господу, и Он даст тебе Самсонову силу и расторгнет все вяжущие тебя узы неправды». Аминь.

Слово в Неделю 6-ю по Пятидесятнице, об исцелении расслабленного

Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои.

Мф. 9, 2.

Первопричиной всех наших душевных и телесных недугов является грех. Потому-то исцеляя расслабленного, Спаситель начал с того, что вырвал сам корень терзающих его страданий — отпустил расслабленному прегрешения. А затем, в посрамление ропщущим фарисеям, с легкостью воздвиг Господь Иисус недужного с одра болезни, сказав: Чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи… встань, возьми постель твою, и иди в дом твой (Мф. 9, 6).

Врачи и лекарства могут принести нам лишь временное облегчение в страданиях. Но пока наши души осквернены грехом, не станут по-настоящему здоровыми и бодрыми и наши тела. Многочисленные болезни, постигающие нас и наших ближних, свидетельствуют о наших душевных пороках, маловерии, малодушии и холодности наших молитв. Ибо сказано в Священном Писании: Молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему (Иак. 5, 15).

Сказанное об отдельном человеке в полной мере может быть отнесено к целым народам и странам. Долгие десятилетия наше отечество пребывало в духовном расслаблении, в омертвении духовном, и поколение за поколением становились добычей вечной погибели. Паралич этот казался неизлечимым, но умилостивился Господь — и рухнула в одночасье тоталитарная власть, и Церковь Российская обрела свободу. Надо всей необъятной страной словно въяве прогремели слова Спасителя: прощаются тебе грехи твои и встань и иди.

Господь Иисус даровал расслабленному исцеление не по собственным его молитвам, но по горячей вере принесших его людей, столь настойчивых, что не нашедши, где пронесть его, за многолюством, влезли на верх дома и сквозь кровлю спустили его с постелью пред Иисуса (Лк. 5, 19). Видится, что и избавление нашего отечества от ига безбожия свершено Господом не по нашим немощным молитвам, а ради неотступного предстательства за народ старинных русских подвижников и новейших российских мучеников за веру.

Однако что можно было бы сказать о таком расслабленном, который и выздоровев упрямо оставался бы лежать на своей постели, требовал бы, чтобы его по-прежнему кормили с ложечки, умывали и причесывали? Не счел ли бы Господь такого человека недостойным дарованного ему исцеления, явленного над ним чуда?

Увы, возлюбленные, и мы с вами крайне медленно, как бы нехотя поднимаемся ныне с ложа духовного омертвения, словно не слышим призыва Спасителя: встань и иди. Потому-то и продолжают терзать страну нравственные и экономические недуги.

Да, под гнетом воинствующего атеизма, в тисках бесправия Российская Церковь обескровлена. В новых условиях на плечи духовенства легло тяжелейшее бремя. Нельзя оправдывать недостаточно ревностных пастырей, но нельзя и не видеть, что деятельность многих наших священников является истинно подвижнической. Сейчас Среднеазиатская епархия представляет собой огромную стройку: повсюду идет восстановление из руин домов Божиих и созидание новых храмов на месте разрушенных. И священнослужитель становится прорабом и снабженцем, плотником и каменщиком. В епархии не хватает десятков священников, один пастырь порой вынужден окормлять по два-три прихода. Наплыв верующих в храмы — это большая духовная радость, но в то же время нелегкая физическая нагрузка по совершению многочисленных треб. А священнослужитель отличается от мирян лишь дарованной ему от Бога благодатью при совершении Таинств, а тело его так же немощно и подвержено усталости, как и у всех людей — по народному присловью, он такой же «костяной и жильный». Поэтому немудрено, что ему подчас не хватает сил на истинно пастырскую деятельность: проповедь, разъяснение истин веры, глубокую духовную беседу с каждым из прихожан, частое посещение страждущих в больницах, домах престарелых, местах заключения. Это и вина, и беда наша.

Одновременно среди мирян господствует мнение, что Церковь состоит исключительно из священнослужителей. Такой взгляд не только ложен, но и прямо порочен. Апостол Павел говорит: Вы — тело Христово, а порознь — члены (1 Кор. 12, 27), то есть каждый христианин, иерей ли или мирянин, есть член Церкви и обязан служить ей по мере сил. Духовенство можно уподобить сердцу Церкви, но может ли тело состоять из одного сердца? Да не покажется вам слово мое слишком суровым, но не оттого ли так медленно и мучительно идет у нас духовное возрождение, что слишком многие хотят быть лишь чревом Церкви, потребляя ее благодатные дары и не желая или не умея помочь ей.

Благочестивые предки наши всячески старались облегчать своим пастырям бремя храмоздательства. По первому призыву священника люди брали кружки для пожертвований и проходили с ними сотни километров, пока не набирались требуемые средства. Собственными руками положить кирпич в созидаемый дом Божий почиталось за честь и за счастье. А что ныне? Есть и у нас подвижники из мирян, примером тому может служить Небит-Дагская община и некоторые другие, но как нечасты такие отрадные явления! На приходах епархии доводится видеть старушек, вместе со своим священником перетаскивающих кирпичи и мешки с цементом. Но увы, как редко приходят к нам молодые, полные сил люди, чтобы предложить бескорыстную помощь.

В России прошлого столетия мощной опорой Церкви были многочисленные православные братства и сестричества, бравшие на себя не только хозяйственные заботы и благотворительную деятельность, но и великое дело духовного просвещения. Ныне что говорить о подобном, когда на всю епархию не наберется и десяти таких просветителей из числа мирян. Создают немногие воскресные школы и преподают в них либо сами священники, либо их жены. Дети в общеобразовательных школах, сироты в детских домах растут в прежнем духовном мраке. Отечество наше представляет собой необозримую истощенную ниву, жаждущую впитать в себя живительное слово Божие. Неужели для этой нивы не найдется работников? Обливается кровью сердце при мысли о том, что рядом духовно гибнут тысячи и тысячи ближних наших, сынов и дочерей нашего народа. Особенно жалко детей, жаль молодежь, становящуюся добычей безнравственной, растлевающей пропаганды.

Неоценимую помощь могли бы оказать Церкви люди искусства и науки, но где эта помощь? Неужели наша интеллигенция до сих пор не прозрела? Страшный грех тяготеет на ней: до революции это сословие вскармливало бесов мятежа, в недавние десятилетия — творило фальшивую духовность. Неужели уделом талантливых и знающих так и останется словоблудие, самообман, самовлюбленность?

Порой мы чуть не подвигом почитаем для себя посещение богослужения, не понимая, что это отнюдь не подвиг, но дарованное от Господа духовное счастье. Большую же часть своего времени и сил мы либо отводим житейским хлопотам, либо «убиваем» на удовольствия и развлечения. Но не время убиваем мы таким образом, а собственные души. Мы называем себя православными христианами, однако, по слову святителя Иоанна Златоуста, «правая вера при порочной жизни не приносит никакой пользы».

Вера без дел мертва (Иак. 2, 26), — предостерегает нас Священное Писание. Это вовсе не значит, что мы, подобно сектантам, должны забыть об очищении собственных душ в погоне за внешними проявлениями благочестия. Однако если мы не имеем добрых дел, это означает, что нас по-прежнему приковывает к земле духовное расслабление, что в нас нет ни настоящей веры, ни истинной любви. «Как огню свойственно согревать, воде орошать, свету просвещать, так вере живой свойственно обнаруживаться в добрых делах», — говорит святитель Тихон Задонский.

Потщимся же, возлюбленные, быть христианами не по названию только, но во всей полноте Божественного этого звания — и чистотой помыслов, и нелицемерной любовью, проявляющейся в добрых делах, как призывает нас святой Апостол и евангелист Иоанн Богослов: Дети мои! станем любить не словом и языком, но делом и истиною (1 Ин. 3, 18). Аминь.

Слово в Неделю 7-ю по Пятидесятнице, об исцелении двух слепцов

И ходил Иисус по всем городам и селениям… проповедуя Евангелие Царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях

Мф. 9, 35.

Дело нашего спасения совершается таинственной встречей Божественной благодати и нашей собственной воли, устремляемой ко Господу. Нам даровано счастье жить в мире, уже искупленном Пречистой Кровью Спасителя, и врата райские отверсты для нас. Но это вовсе не значит, что мы можем сидеть сложа руки и ждать, пока Господь Сам просветит нас и выведет из мрака к бессмертному сиянию. «Под лежачий камень и вода не течет», — говорится в пословице. На то и дана нам свободная воля, чтобы мы всеми силами искали Господа, а найдя — следовали за Ним.

Вот так же в евангельском повествовании два слепца неотступно следовали за Спасителем и кричали: помилуй нас, Иисус, Сын Давидов! (Мф. 9, 27). Не видя Господа телесными очами, они душой чувствовали великую Его силу и понимали: в Нем прозрение, в Нем свет, в Нем спасение. И они торопились следом, боясь отстать, неустанно взывая о помиловании, ибо всем сердцем жаждали этого света.

Христос не сразу откликнулся на прошения слепцов, как бы испытывая их. Медлил Господь для их собственной пользы, ибо по мере того, как умножались молитвы слепцов, истовее становилась их надежда и крепла их вера. И вот, когда Спаситель наконец обратился к ним с вопросом, они воззвали к Нему уже не «Сын Давидов», но — «Господи!», исповедуя Его Владыкой мира. И тогда по вере этих слепцов было ниспослано им чудо прозрения.

О чем молили слепцы Господа Иисуса? Они не жаловались на свое несчастье, не требовали вернуть им зрение, они просили: «Помилуй нас!» Это было величайшее прошение о милости — о той всеобъемлющей Божественной милости, при которой невозможны никакая скорбь, никакое страдание, никакая слепота.

Эти люди с невидящими глазами, но со зрячими душами сами участвовали в собственном исцелении — трудом неустанной молитвы и подвигом веры. Их души простерлись навстречу Спасителю — и Господь принял их. Так заслужили они прозрение, стяжали дар Божий. Так же, а не иначе достигается Царствие Небесное, по слову Священного Писания, лишь употребляющие усилие снискивают Его.

Стоячий пруд зарастает тиной, загнивает и в конце концов превращается в зловонное болото. Подобно этому ленивая душа губит в себе все живое и погибает сама. Душа же трудолюбивая и ищущая подобна полноводной реке, живой и животворящей, и как река в неустанном стремлении достигает великого океана, так и душа стремящаяся становится достойной бессмертного блаженства в Царстве Небесном.

Господь наш Иисус Христос ходил по земле, исцеляя слепых и немых, расслабленных и кровоточивых. Страдания этих людей были тяжки, болезни их жестоки, но не смертельны. Благо тем страждущим и болящим, чья боль служит к просветлению их внутреннего мира, заставляет их воззвать ко Господу. Однако есть недуг поистине ужасающий: это душевное заболевание людей телесно здоровых, житейски благополучных, но утративших способность желать высшего, чем здоровье и благополучие. Такая болезнь ведет не просто к смерти, но к вечной погибели.

Дарованную от Бога свободу воли человек может обратить и в высочайшее благо, и в низменное зло. Волевой порыв к Небу окрыляет, движет человека к высотам совершенства, но если свободная воля направлена только на земное, она, по слову аввы Пимена, становится «медной стеной между человеком и Богом».

Евангельские слепцы неотступно следовали за Господом и обрели прозрение. Но как часто мы сами накладываем черную повязку на свои духовные очи, потому что жить так кажется нам уютнее и спокойнее. Иные говорят, что неверующий не виноват в своем неверии. Это не так.

Те два слепца могли и не искать Спасителя, могли устать от долгих прошений, потерять надежду, отстать и свернуть на другую дорогу, но тогда они навеки остались бы слепыми. Духовная слепота несравненно горше телесной, однако чем поможет Божественный Врач, если больной сам не стремится к выздоровлению?

Неверие — бельмо на глазах современного мира. Отсюда — скепсис и цинизм, преступность и порочность, жестокость и равнодушие, страх перед жизнью и отчаяние на пороге смерти. Тот, кто не знает Бога, не живет, а влачит неосмысленное существование хищного или преследуемого, сытого или загнанного животного. Неверующий человек глубоко несчастен, а самое страшное для него — если он не сознает этого несчастья и не стремится от него избавиться.

Каждому, кто искренне и ревностно ищет смысл жизни, рано или поздно открывается путь Богопознания. Жизнь обессмысливается лишь для тех, кто закоснел во прахе смертного мира и удовлетворился им, — только тогда земное бытие представляется хаосом случайностей, а смерть земного тела — уничтожением всего человека. Каждого из нас Господь сотворил способным к постижению высших истин, и не так уж много надо усилий, чтобы увидеть и в своей жизни, и вокруг себя бесчисленные проявления Промысла Божия, неисчислимые чудеса Господни. Но Божественные тайны открываются лишь тем, кто напрягает духовное зрение, чтобы увидеть их.

Человек — вершинное творение Божие. Вседержитель любит каждого из нас требовательной и ревнивой любовью. Мы не куклы, не марионетки, не «биороботы», как утверждают современные технократы, — подобное утверждение есть хула на Господа. Человек призван к сотрудничеству с Творцом в лепке собственной души. Взявшему на себя этот благодатный труд ниспосылается Господня помощь, и он соделывается сыном Божиим. Но в бесконечной Своей любви Вседержитель наделил избранное Свое творение всеми дарами, в том числе даром высочайшим и опаснейшим — даром свободной воли, и человек за время земной жизни сам выбирает, просиять ли ему в бессмертии или кануть в вечный мрак.

Перед лицом Божественного нашего призвания, перед лицом вечности какими незначительными представляются наши мирские заботы и страхи. «Будь постоянно занят Богом, ибо Бог всему научит тебя и откроет Святым Духом вышнее — небесное и нижнее — земное», — говорит преподобный старец Паисий Величковский. Устремляя волю свою в Горняя, напрягая силы свои в трудах на Божией ниве, мы не постыдимся в здешней жизни и удостоимся венцов в Жизни Вечной.

Велико упование христианское, превыше разумения человеческого ожидающая нас награда Небесная. Памятуя об этом, будем же проходить земное поприще в неустанном служении Богу, возрастая в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа (2 Пет. 3, 18). Аминь.

Слово в Неделю 8-ю по Пятидесятнице, о насыщении пяти тысяч

Он же, взяв пять хлебов и две рыбы и воззрев на небо, благословил их, преломил и дал ученикам, чтобы раздать народу.

Лк. 9, 16.

Когда Спаситель с учениками удалился в пустынное место близ Вифсаиды, за Ним последовало множество народа из окрестных городов и селений. Оставив будничные дела, забыв о пище и питье, эти люди наслаждались речами Господа Иисуса, впитывали, как мед и млеко, Божественное учение. Уже наступал вечер, сгущались сумерки, а никто и не думал уходить. Тогда апостолы предложили Спасителю отпустить слушавших Его людей, чтобы они не остались голодными, купили бы себе где-нибудь еды. Но Господь поступил иначе: тем, кто так самозабвенно алкал хлеба духовного, Он даровал и хлеб земной.

В том пустынном месте собралось более пяти тысяч человек, а у апостолов было всего пять хлебов и две рыбы. Однако по воле Господней эта скудость претворилась в изобилие, этой малости хватило на всех. На глазах у изумленного народа длилось и длилось чудо преломления хлебов и рыб, так что ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных (Мф. 14, 20).

Насыщение пяти тысяч было не чудом ради чуда, но знамением полноты Господней щедрости к ищущим Его. Не сытости просил народ, стремящийся вслед за Спасителем, а благовествования, и Он, утолив великую духовную жажду людей, не забыл и о малых, земных их нуждах. Так взыскующим Царства Небесного прилагаются и земные блага.

Искушая Спасителя в пустыне, диавол предложил Ему превратить камни в хлеб. Смыслом этого коварного искушения было: «Накорми народ, и люди пойдут за Тобою». Не так ли и большевики в 17-м году обещали народам изобилие? Однако сам хлеб, которым так богата была дореволюционная Россия, при них превратился в окровавленные камни лагерных строек. Страшный урок этот не понят доселе многими политиками, утверждающими, что главное — накормить народ, все остальное приложится. Но не будет ни хлеба, ни мира у забывших Господа.

Отвергая лукавый соблазн, Спаситель прорек: Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4, 4). Человек сотворен по образу и подобию Божию не для того, чтобы опустошать свою бессмертную душу в погоне за животным насыщением, но ради Вечной жизни в духе и истине.

Близ Вифсаиды Господь напитал народ хлебом и рыбой — простой пищей простых людей. Но нет сомненья, что эта нехитрая еда была в устах вкушавших слаще любых изысканных лакомств. Ибо это была не просто пища, но дар Божий. Перед чудом умножения хлебов и рыб Господь благословил их, и земная трапеза претворилась в трапезу духовную, вкушение пищи стало священнодействием, молитвой благодарения. Так и земные дары могут служить просветлению наших душ.

Мы с вами часто забываем, что наша еда — это тоже дар свыше от милосердного Господа. Потому-то невкусным кажется нам хлеб, горькой — вода, и поднимаемся мы из-за стола, не ощущая ничего, кроме раздражения и тяжести в желудке. И нам ли, неблагодарным, сетовать на скудность трапезы, когда и такой не заслуживаем? Чтобы не приключилось нам чего худшего, вспомним совет святителя Василия Великого: «Отложив скорбь о том, чего у нас нет, научимся воздавать благодарность за то, что есть».

Милосердие Господне бесконечно. Чтобы напитать сынов и дочерей человеческих, Сын Божий преломлял обычный хлеб, умножающийся в Его руках, — то было простое и легкое чудо. Но вот пришло время, и Спаситель ради нас преломил на Кресте Пречистое Тело Свое, Самого Себя принес в жертву, дабы даровать нам Хлеб Вечной жизни.

Среди искушений нынешнего времени мы порой прислушиваемся не к животворящему слову Божию, а к мертвящим толкам о росте цен и недостатке продуктов. Прискорбное малодушие, пагубное маловерие! Нам доступна Чаша Причастия, из которой Господь питает христиан Своею Кровью и Своею Плотию. Так неужели Спаситель умедлит насытить нас простой земной пищей, если увидит наше рвение к дарам духовным?

В житии Преподобного Сергия Радонежского содержится рассказ об оскудении, постигшем однажды его обитель. Сам Преподобный безропотно питался лишь гнилыми хлебами, но один из монахов возроптал тогда на Сергия и дерзостно говорил: «Плесневелые хлебы! Как же нам не пойти в мир просить хлеба! Слушая тебя, погибаем ныне от голода». Видя ослабевших и огорченных братий, Преподобный Сергий учил их от Священных Писаний: «Благодать Божия не без искушений бывает; по скорби же радости ожидаем. Сказано: вечером водворится плач, а заутро радость. И вы теперь имеете скудость в хлебе и недостаток в пище, а завтра насладитесь умножением яств».

Он еще говорил им, но уже кто-то стучался в ворота обители. Вратарь, приникнув к скважине, увидел, что принесено множество брашен неизвестно откуда. Преподобный же повелел ударить в било и пошел с братией в церковь отпеть молебен. Выйдя из церкви, все сели за трапезу, и перед ними были положены хлебы, новопринесенные и новоиспеченные, неизвестно кем и неизвестно откуда посланные, ибо были хлебы горячими, и не было поблизости жилья, а лишь глухие леса… Были те хлебы пышны и мягки, сладость же вкуса их была странна и неслыханна: словно сдобрены были сладостью меда, маслом семянным и пряностями.

С тех пор монахи привыкли не огорчаться ни в скорби, ни в нужде, но все терпели с усердием и верою, надеясь на Господа Бога и имея залогом Преподобного отца нашего Сергия».

Православный народ российский имеет залогом милости Божией не одного Преподобного Сергия Радонежского, но весь неисчислимый сонм подвижников и мучеников, просиявших в земле нашей и ныне предстоящих с молитвою за нас перед Престолом Всевышнего. Чего и кого убоимся мы, имея таких заступников и ходатаев?

«Ищи того, что Божие, и человеческое последует весьма легко», — говорит святитель Иоанн Златоуст.

Отложим же мелочные малодушные заботы о временном ради благого попечения о вечном, и Господь Сам пошлет нам все необходимое и для земного бытия, и для приуготовления к Жизни Вечной. Аминь.

Слово в Неделю 9-ю по Пятидесятнице, о хождении по водам

Выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу.

Мф. 14, 29.

Земная наша жизнь подобна капризной и коварной водной стихии, нет в ней ничего надежного. Порой кажется, что мы обрели наконец прочную опору, но вдруг порыв ветра — и в клочья разметаны надежды на спокойное благополучие, под ногами вместо твердой почвы разверзается бездна. Так случается и в жизни одного человека, и в судьбах народов и государств.

Еще недавно в нашей стране господствовало безветрие, мертвый штиль, поистине мертвый, ибо внешне безмятежная трясина неприметно затягивала в себя души человеческие, обрекая их вечной пагубе. Но вот возмущена стихия. Распадается колоссальная держава, вздымаются мутные волны общественных страстей, судьбы миллионов людей захвачены бурлящими водоворотами событий. Многие растерялись, в страхе и ужасе всматриваются в происходящее и не видят, что по этим пенистым волнам грядет к нам Господь, могущий и подать каждому спасающему руку, и утихомирить разбушевавшуюся бурю.

Так же бесприютно и сиротливо чувствовали себя апостолы в бурном море на утлой лодке, пока не увидели идущего к ним по водам Господа Иисуса. Но и это зрелище только усилило их страх, ибо они не поверили глазам своим и говорили: это призрак (Мф. 14, 26). Спаситель вынужден был словом Своим ободрить их, и лишь тогда они успокоились. А Апостол Петр, воспламенившись любовью ко Господу, оставил лодку и пошел по волнам Ему навстречу.

Пока в святом Апостоле Петре пламенела вера, вода поддерживала его, и он шел по ней, как посуху. Но стоило ему только подумать о том, как высоки волны, как бездонна морская пучина, и он утратил равновесие, погрузился в воду и стал тонуть. Спаситель извлек Петра из вод моря, обратившись к нему с упреком: Маловерный! зачем ты усомнился? (Мф. 14, 31).

Великое мужество проявил святой Петр, решившись попрать ногою бездну. Увы, мужества этого хватило лишь на один порыв, на несколько шагов. Лишь позднее, пройдя через многие испытания, первоверховный Апостол Петр обрел истинно непоколебимую веру.

Как же нам с вами, возлюбленные, постичь науку наук — приучиться бестрепетно ступать по водам житейского моря? Путь нам указан Господом Иисусом Христом: не испытывает страха перед жизнью лишь тот, кто твердо уповает на Него. Изменчив этот мир, но верен Господь, указывающий путь жизни: полнота радостей пред лицем Его, блаженство в деснице Его вовек (Пс. 15, 11).

Идущий по водам Спаситель показался апостолам призраком. Но Он был гораздо реальнее и волнующихся волн, и завывающего ветра, ибо шествовал Повелитель стихий, готовых умолкнуть по малейшему его знаку.

Кого бояться в этом мире христианину, слуге такого Господина, подданному такого Владыки, сыну такого Отца? Ужасаться природных сил? Но они сотворены Им и все подвластны Творцу. Страшиться людей? Но Господь зрит в их сердцах и во мгновенье ока может разрушить самые коварные замыслы. Пугаться бесов? Но и диавол трепещет перед именем Господним. Последователю Христа в земной жизни страшно лишь одно — согрешить перед Господом.

Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих (Иак. 1, 8), — предостерегает нас Священное Писание. А в наших мыслях благой страх Божий порой затмевают унизительные житейские страхования. Мы боимся не только действительных угроз, но и примышляем их себе, воображаем опасности и мучаемся этим. Так надо ли удивляться тому, что лодки наших судеб становятся игрушкой общественных бурь, несутся неведомо куда без руля и ветрил?

Все это происходит только потому, что слаба наша вера и полагаемся мы не на Бога, а на собственные жалкие силы. Это тоже своего рода гордыня: и видим, что беспомощны, но вот, все равно не смиряемся под крепкую руку Божию. Преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Гордая душа есть раба страха; уповая на себя, она боится слабого звука тварей и самых теней». Таков плод человеческой гордости.

Человек велик только в единении с Богом, без этого он поистине только горсть праха, дунет ветер — и нет его. Потому так трусливы бывают властолюбивые тираны и так мужественны — смиренные отшельники, не страшившиеся ни нужды, ни гонений, ни самой смерти, могшие повторить за пророком Давидом: Боже правды моей! В тесноте Ты давал мне простор (Пс. 4, 2).

Приняв высочайшее звание последователей Спасителя, мы призваны идти по указанному Им благому пути, не оглядываясь по сторонам. Тогда бурные волны мирских смут тихо лягут к нашим ногам, и по житейскому морю, как по твердой почве, пройдем мы бестрепетно и достигнем желаннейшей пристани — Царства Небесного.

Пусть Апостол Петр сделал по воде лишь несколько шагов, но тем он приобрел драгоценный духовный опыт: постиг, что вера и упование на Господа даруют человеку великую силу. Несомненно, у каждого из нас были подобные же порывы, были мгновения, когда мы чувствовали, что все можем с помощью укрепляющего нас Господа. Чтобы обрести истинно христианское мужество, нам надобно только возродить, утвердить и сохранить в себе то святое чувство.

Прислушаемся же и к словам святителя Феофана Затворника, говорившего: «Храните первый строй веры и упования, от которых рождается великая добродетель — терпение в доброделании, служащее основой жизни богоугодной. Пока хранятся эти расположения, до тех пор воодушевления на труды в начатом пути не отходят, и препятствия, как бы велики они ни были, не замечаются. Когда же они ослабеют, тотчас наполнят душу человеческие соображения о человеческих способах к сохранению жизни и ведению начатых дел. А так как эти последние всегда оказываются бессильными, то в душу входит страх — как быть; отсюда колебания — продолжать ли, а наконец и совсем возвращение вспять. Надо так: начал — держись; мысли смущающие гони, а дерзай о Господе, Который близ». Аминь.

Слово в Неделю 10-ю по Пятидесятнице, об исцелении бесноватого отрока

Сей же род изгоняется только молитвою и постом

Мф. 17, 21.

Грехопадение первых людей сделало человеческую душу доступной для проникновения в нее мрачных враждебных сил. Если бы Господь наделил нас внутренним зрением, каждый ужаснулся бы, увидев, какой клубок отвратительных змей гнездится в наших сердцах. Если человек не хочет или не умеет бороться со своей душевной нечистотой, он рано или поздно становится игрушкой духов зла, жалким рабом страстей и пороков. Иногда господствующий над таким человеком демон видимым образом насмехается над ним, заставляя впадать в дикое и безобразное буйство. Подобное состояние называется одержимостью или беснованием, избавление от него сопряжено с великим трудностями.

Случается, что от вторжения злого духа не спасает даже детская чистота, демон вселяется в душу ребенка. Это происходит «по грехам родительским», когда дитя с малых лет растет в атмосфере безверия и цинизма, видит нравственную нечистоту старших. Так было и с тем отроком, о котором мы слышали в сегодняшнем евангельском чтении, бесновавшимся и тяжко страдавшим, бросавшимся в огонь и в воду (см.: Мф. 17, 15).

Отец несчастного подростка был маловер — из тех, кому всякое явление, нарушающее привычный порядок вещей, кажется невозможным. Он и повел-то сына своего к апостолам, а потом и к Спасителю только для очистки совести, чтобы иметь право уныло сказать себе: «Вот, для сына я сделал все, что мог, даже к чудотворцам водил его, но и эти не помогли». Каким рассудочным холодом веет от его обращенной к Иисусу просьбы: Если что можешь… помоги нам (Мк. 9, 22). А ведь Кому он говорит свое если что можешь? Самому Сыну Божию, Господу Всемогущему.

Почему апостолы, уже воспринявшие от Спасителя дар чудотворений, не смогли исцелить бесноватого отрока? Дело даже не в том, что силен был вселившийся в него демон. Чудеса исцелений складываются из двух встречных потоков: Божественной благодати и устремленной к ней горячей веры самого страждущего или его ближних. Апостолы же, пытаясь исцелить отрока, наткнулись на глухую стену маловерия. Не мог веровать сам подросток, ибо всецело находился во власти злого духа, не верил и отец несчастного. Огражденный этим безверием, как крепостью, демон насмехался над усилиями апостолов, ибо и их вера еще не была совершенной.

Разрушать демонскую твердыню пришлось Самому Спасителю. Струной, которую пробудил Господь Иисус в сердце отца-маловера, была родительская любовь. Словами всё возможно верующему (Мк. 9, 23) Господь давал понять этому человеку, что только от него, от его способности уверовать зависит, избавится ли его сын от страданий. И очерствевшее сердце дрогнуло, отец отрока воскликнул: Верую, Господи! помоги моему неверию (Мк. 9, 24). Этого порыва оказалось достаточно: Иисус Христос изгнал из отрока терзавшего его нечистого духа.

Духи злобы рыщут повсюду, стремясь вселиться в людские души и поработить их. Многообразны личины коварных бесов, они не только выискивают слабости каждого из нас, но и приноравливаются ко времени, в котором действуют.

Долгие десятилетия в нашем отечестве прикровенно господствовали демоны воинствующего безбожия. Сейчас они ослабели. Церковь получила возможность свободно возвышать голос для проповеди слова Божия. Но значит ли это, что опасность миновала, что народ спасен? Увы, нет. Народ, выбирающийся из пропасти бездуховности, диавол силится столкнуть в пучину вседозволенности.

Тем, кто за внешним прозревает сокровенное, наша современность видится ареной открытой схватки сил света и бесовских полчищ. Битва идет за молодое поколение, за детей наших. В их нежное неокрепшее сознание вливается мутный поток фильмов и телепередач, фотографий и картинок, статей и книг, пропагандирующих насилие, блуд, наживу, «сладкую жизнь». Таким образом враг рода человеческого стремится вырастить на нашей земле поколение «бесноватых отроков», которых вселившиеся в них демоны ввергали бы попеременно то в огонь смрадных наслаждений, то в гнилую воду жестокосердия. И если мы не найдем в себе сил воспротивиться этому, так оно и будет.

Что сказать о тех журналистах и режиссерах, художниках и писателях, которые ради денег или из-за собственной испорченности становятся прислужниками на этом бесовском шабаше? Священное Писание гласит: горе тому, через кого приходят соблазны. Но увы, горе и тем, кто подпадает соблазнам.

Страшно, братья и сестры возлюбленные, страшно за детей. Каждое непотребное зрелище, свидетелем которого становится ребенок, прорубает брешь в защитной оболочке юной души, и от внедрения бесовского уже может не спасти даже и благодать Святого Крещения. Фальшивы отговорки вроде того, что «ребенок не понимает», — картины греха ядовитыми семенами ложатся в подсознание и дают порой ужасающие всходы. Враги своим детям те отцы и матери, которые не заботятся о чистоте их впечатлений, еще худшие враги им — те родители, которые сами проводят жизнь в нечистоте, заражая ею детей.

Веруя и любя, мы сможем спасти и себя, и ближних своих, и весь народ наш. Но, приступая к подвигу христианского делания, мы должны прежде всего изгнать злых духов из собственных душ, ибо каждый из нас подвержен своего рода беснованию.

Что такое одержимость, как не рабствование демону? Но разве тот, кто и дня не может прожить без мясных блюд, не раб беса чревоугодия? Тот, кто не может удержать язык от осуждения ближних, разве не прислужник беса злословия? А в каком омерзительном плену держат людей липкий бес блуда и цепкий бес пьянства? Какой звериный облик придает нам хищный бес гнева? И сколько еще адских исчадий таится во глубине наших душ?

Мы приходим в Церковь, а за нами неотвязно влачатся наши страсти и пороки. Часто они уже так застарели, так срослись с нами, что избавиться от них кажется невозможным. Но о самых матерых, самых вкоренившихся демонах сказал Спаситель: Сей род изгоняется только молитвою и постом (Мф. 17, 21).

Молитва и пост! Пост и молитва! Двумя крыльями веры назвал их святитель Иоанн Златоуст. На этих крыльях мы можем подняться ввысь и сбросить с себя цепляющихся за нас злых духов.

В воздержании от тяжелой и жирной пищи, посте телесном скрыт глубокий духовный смысл. Тело, пресытившееся едой, начинает требовать и других ублажений: отсюда леность, сонливость, различные похоти. «Сколько отнимешь у тела, столько придашь силы душе», — говорит святитель Василий Великий. Воздержание в малом укрепляет волю человека, делая ее способной на большие свершения. Понятие поста не исчерпывается воздержанностью в пище, пост всеобъемлющ. Поститься должны глаза — от соблазнительных зрелищ, уши — от слышания непристойных речей, язык — от произнесения праздных слов. Наконец, самый разум и сердце человека должны поститься, отторгая от себя греховные помыслы и вожделения. Так истинный постник со всех сторон ограждает дом души своей от вторжений и прилогов бесовских.

Молитва же высветляет саму душу человеческую, наполняя ее святой радостью Богообщения. Одно имя Господа нашего Иисуса Христа вселяет ужас в бесов, от теплой молитвы они бегут, как от вида всепобеждающего оружия. Неустанный молитвенный труд — залог нашего освобождения от унизительного рабства пороку, тропа, ведущая в Царство Небесного Отца. «Иной начинает молитву грешником, а оканчивает ее праведником», — так говорит блаженный Августин.

И сонмища злых духов не устрашат того, кто достойно подвизается в посте и молитве. Да соделаемся же и мы добрыми воинами Христовыми, по слову святого Апостола Павла: Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских (Еф. 6, 11). Аминь.

Слово в Неделю 11-ю по Пятидесятнице, о жестоком заимодавце

Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный.

Мф. 6, 14.

Бесчисленны милости, явленные каждому из нас Всещедрым Создателем. Господь дыханием Своим вдохнул в нас жизнь, даровал нам этот мир с его чудесами и красотами, наделил светлым разумом, свободной волей, сладчайшей способностью к любви. Небесный Отец указал нам пути к Вечной жизни, отверз для нас врата Царства Небесного. Казалось бы, каждое мгновение нашего существования должны мы сделать песнью благодарения, чтобы хоть вмале воздать долг признательности Всемилостивому Творцу.

Но что за неблагодарное и жестокосердное создание человек! На какую тщету и нечистоту растрачиваем мы вверенные нам от Господа сокровища! Здоровье истощаем в пагубных страстях, чувства растлеваем похотями, призванный к Богопознанию разум превращаем в орудие кощунства и лукавства и саму душу, которая могла бы стать обителью Божественной благодати, делаем игралищем демонов. Такими, опустошенными и оскверненными, предстаем мы перед Престолом Всевышнего, и нечем оправдаться, нечем искупить неоплатный долг наш. Но благ Господь: стоит нам воззвать к Нему со слезной мольбою — и врата милосердия отверзает Он для грешника кающегося.

Однако человек может сам замкнуть перед собою врата милости Божией и вызвать на себя гнев Праведного Миродержца. О том, как совершается подобное ужасное событие, поведал Спаситель в притче о жестоком заимодавце.

В этой евангельской притче повествуется о неком рабе, который должен был царю десять тысяч талантов. Огромные деньги — ведь за один серебряный талант можно было купить дом со всей обстановкой. Откуда раб мог взять средства, чтобы вернуть владыке безрассудно растраченное состояние? Жестокое наказание ожидало раба, но он взмолился: Государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу! (Мф. 18, 26). И царь сжалился, не только отпустил раба, но и простил ему весь огромный долг его.

Какой пример великодушия явлен добросердечным властителем! Но что делает облагодетельствованный раб? Выйдя на улицу, он встречает человека, который должен ему всего сто динариев, мелких монет, и бросается на того, требуя возврата долга, остается глух к мольбам о помиловании, начинает душить несчастного должника, ввергает его в темницу.

Обо всем этом узнает властитель, и затворяются врата милосердия царского. Гневом возгорается царь и говорит: Злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? (Мф. 18, 32–33). И отдал царь злого раба в руки истязателям.

Не правда ли, поступок жестокого заимодавца кажется нам отвратительным, а постигшая его кара — справедливой? Но увы, возлюбленные, эта притча — о нас с вами. Это мы, жестокие и злые заимодавцы, без меры облагодетельствованные Всевышним, дерзаем судить и обрушивать гнев свой на братий и сестер наших. Это мы, вымолив у Господа оставление тягчайших прегрешений наших, через минуту готовы из-за малейшей обиды растерзать ближнего. Не только перед Богом виновны мы — вспомним, сколько зла в жизни своей мы причиняли другим людям, скольких оскорбляли, унижали, вводили в соблазн. Но вот любой укол, нанесенный нашему самолюбию, ничтожному нашему тщеславию, кажется нам нестерпимым, и мы уже готовы мстить. И не о нас ли говорит Господь наш Иисус Христос: Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его (Мф. 18, 35).

Именующие себя православными христианами, мы по несколько раз в день повторяем священные слова молитвы Господней: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим. Повторяем устами, но не сердцем. Ибо если бы сердцем проникли мы в смысл этих слов, заповеданных нам Самим Спасителем, то поняли бы, какой страшный грех — осуждение ближних, и ужаснулись бы. Ведь присваивать себе право суда над другими людьми — это есть оскорбление Божества. «Судить — значит бесстыдно похищать сан Божий, а осуждать — значит погублять свою душу», — так говорит преподобный Иоанн Лествичник.

И этот смертный, ведущий к вечной пагубе грех мы подчас и за грех-то не считаем. С каким упоением мы, забывая о собственном ничтожестве, подмечаем чужие недостатки, собираем сплетни, занимаемся праздными пересудами, как говорится, просто «из любви к искусству». А ведь «искусство» это бесовское, дорогие мои.

К несчастью, памятозлобие и огульное осуждение широко распространены в так называемых культурных слоях общества. Об этом писал еще святитель Феофан Затворник: «Вскипевшая самость делает человека словно помешанным, и поддавшийся ей начинает городить глупости. Такому несчастью больше всего бывают подвержены люди не какие-нибудь, а чем кто цивилизованней, тем меньше прощает». Наделенный большими способностями богаче других одарен Господом, в большем долгу у Творца — и должен быть смиреннейшим из смиренных. Но увы! Когда такой человек начинает считать свои умственные достоинства не даром Божиим, а собственной заслугой, он впадает в прелесть, демонскую гордыню, требует к себе особого уважения, становится нетерпимым к увещеванию, а сам готов осудить всех и вся.

И вот ныне мы видим, как некоторые, надмеваясь в сердце своем, дерзают судить Церковь и ее служителей. Понимают ли прихожане, ополчающиеся на своих пастырей, что посягают не на человека, а на священный сан иерея Божия? Постигают ли те, кто повторяет измышления и клевету светской прессы и зарубежных раскольников на Церковь Российскую, что могут оказаться виновными в хуле на Тело Христово?

В начале этого столетия подобную картину впадения в смертный грех осуждения уже видело наше многострадальное отечество. Общеизвестно, с каким единодушием тогдашнее культурное общество изрекало суд на монархию и монарха. То же творилось и в отношении к Церкви. Интеллигенты-«богоискатели», порождая все новые еретические учения, не уставали твердить об «омертвении» Церкви Российской и необходимости ее «оживления». Зараза проникла и в среду духовенства, появились «прогрессивные» священники, роптавшие на монашествующих и на иерархию (впоследствии именно такие «прогрессисты» составили ядро обновленчества). Вот таким образом черви осуждения подтачивали и столп государственности, и столп духовности — и невдолге великая держава обрушилась в безумный хаос гражданской войны.

Не к осуждению и вражде, но к взаимной любви и миру призвал нас Милосердный Спаситель. По слову святого праведного Иоанна Кронштадтского, «мы, христиане, отрожденные в купели Крещения водою и Духом Святым, усыновленные Богу и получившие от Бога благодать, или небесную помощь ко всякой добродетели, должны воспитывать в себе дух кротости, смирения, незлобия, терпения и долготерпения, умеренности во всех поступках. А чтобы иметь в себе такое расположение духа, надо помнить общую слабость человеческую, общую склонность к греху, в особенности — свои великие немощи и грехи и бесконечное к нам самим милосердие Божие, которое прощало и прощает нам грехи многие и тяжкие за покаяние и умоление наше».

Да не войдет под своды храмов православных и под кровли жилищ наших дух века сего, дух осуждения и вражды, гнева и озлобления. В это смутное время сплотимся же в единую христианскую семью, и тогда Господь услышит молитвы наши и избавит нас от всякого обстояния. Аминь.

Слово в Неделю 12-ю по Пятидесятнице, о богатом юноше

Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Мф. 6, 21.

Пресветлое Царство Небесное и лежащий во зле мир — вот два полюса притяжения, между которыми мечется душа человеческая во время земной жизни. Всемилостивый Господь зовет нас к вечному блаженству, к бессмертной радости. Но отец лжи — диавол приманками греховных удовольствий заманивает нас в свое жуткое обиталище. И мы тянемся к греху, как неразумные дети к отравленным конфетам, красивым на вид и сладким на вкус, но внутри которых яд и смерть. Символом же всех тлетворных мирских наслаждений издревле является богатство.

Земные сокровища не только побуждают человека ко греху, они несут на себе собственную скверну, равно как предметы, посвященные Богу, — свою святость. Каждому православному христианину известно особенное благоговение, возникающее при виде старинных икон. Такое чувство возникает потому, что иконы эти намоленные, перед ними взывали ко Господу поколения благочестивых предков наших, и чистые порывы их душ незримо запечатлевались на святых образах, придавая им особую благодать. Точно так же на золотых побрякушках и блестящих камушках, на бумажках с изображениями американского президента или вождя революции запечатлеваются людские нечистые вожделения и преступные замыслы, сообщающие им темную демоническую силу. «Деньги должны бы только быть знаком, изобретенным для облегчения мены, а они теперь сделались добычей, за которую проливается даже кровь христианская», — говорит святитель Григорий Богослов. Стяжательство, жадность к деньгам, привязанность к земному богатству представляют собой трясину, засасывающую всякого поддавшегося ей человека.

В плену у этой низкой страсти и пребывал юноша, некогда обратившийся к Спасителю с вопросом, как сподобиться Жизни Вечной. Юноша этот стремился к благочестию, старался исполнять заповеди Моисеевы, мечтал о Царстве Божием. Но Господь, Которому открыто все сокровенное в людях, прозрел гнездившегося в сердце юноши червя корыстолюбия и сказал: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф. 19, 21). И открылась прежде неведомая даже самому юноше порча, пренебрег он сокровищем бессмертия ради временного богатства, отошел с печалью, потому что у него было большое имение (Мф. 19, 22).

Не случайно Спаситель наш Иисус Христос, напоминая богатому юноше о необходимости исполнения Закона Божия, говорит сначала лишь о заповедях, касающихся отношения к людям: не убивай, не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 19, 18–19). Юноша считал, что соблюдает все это, но забывал о первых и главных заповедях Десятисловия, призывающих служить Единому Богу и не творить себе кумиров. Будучи испытан Господом, юноша оказался не слугой Всевышнего, а рабом земного имения, в сердце своем он поклонялся не Отцу Небесному, а золотому тельцу. Да и не лукавил ли молодой богач, утверждая, что любит ближних как самого себя? Не означает ли такая любовь потребности поделиться с неимущими теми благами, что дарованы тебе от Господа?

Демон сребролюбия — жестокий хозяин, иссушающий сердце человеческое, воздвигающий стену между человеком и Богом, между человеком и ближними. И говорит Господь: Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24).

Стяжательство делается одним из главных грехов нашего времени. Из крайности фальшивого большевицкого «бессребреничества» общество пытаются перебросить в другую богопротивную крайность. Пресса и телевидение обращаются к утратившим духовность людям с настойчивым призывом: «Обогащайтесь!» И те, кто внимает этому зову, ради наживы порой готовы на любой грех, на любое преступление. Эта безумная гонка — мираж, диавольский обман. Мы видим, как из-за обесценивания денег копившиеся десятилетиями средства мгновенно обращаются в прах. Но все равно в сердца людей вселяется страсть к приобретению, зависть к новоявленным богачам — и они становятся рабами корыстолюбия, губят свои бессмертные души, подчас не получая взамен даже и земных благ.

Однако, с другой стороны, означает ли это, что всякому богатому человеку, промышленнику или коммерсанту, закрыты пути к спасению? Трудно богатому войти в Царство Небесное (Мф. 19, 23), — говорит Господь, но тут же добавляет: Человекам это невозможно, Богу же все возможно (Мф. 19, 26). И с помощью Божией земное богатство в руках благочестивого человека может стать средством к достижению Вечной жизни. Речь идет даже не о тех, кто широкой благотворительностью искупает грех корыстолюбия, хотя и их даяния, сопряженные с покаянием, приемлет Господь.

Богаты были ветхозаветные патриархи, однако Авраам не то что стада свои, но и единственного своего сына готов был принести в жертву ради любви ко Господу. Богат был праведный Иов, однако поколебала ли утрата богатства несокрушимый столп его веры? Властью и богатством обладали царь-псалмопевец Давид, равноапостольный император Константин, благоверные князья российские, и однако во всей вселенной просияли они святостью. Сердца свои услаждали они не земными благами, а постом и молитвою, любовью ко Господу, дарованные же им от Бога богатства использовали, чтобы питать голодных и одевать нагих, служить ближним и Всевышнему. Так, русский вельможа Шереметев на вопрос царя Иоанна Грозного: «Куда девалось твое имение?» — ответствовал: «Через руки бедных я препроводил его к Отцу Небесному».

Обладание богатством — это великий соблазн, но оно же может сделаться средством к христианскому подвигу — вероятно, одному из труднейших. Богатый человек, сумевший с Господней помощью умертвить в себе пристрастие к временному богатству ради братолюбия и Боголюбия, становится как бы приказчиком Господним, обращающим во благо людей дарованное ему Всевышним достояние. Так и современные деловые люди, организаторы экономики и благотворители, могут сделаться достойными служителями ближних и Бога, отечества и Церкви, и такие люди уже появляются. О, если бы их было больше!

Сколько вокруг нас нуждающихся и страждущих! С каждым днем их становится все больше. Этим близким к отчаянию людям, братьям и сестрам нашим, сегодня и сейчас нужна помощь в любой посильной нам форме — от поданной на улице нищему калеке милостыни до организованной благотворительности. Милосердие наше не останется втуне, верен Господь, обещавший награду даже за чашу холодной воды, поданную жаждущему.

До нищеты доведена и сама Матерь-Церковь наша. Иногда приходится слышать толки о каких-то богатствах Церкви — у знающего истинное положение дел подобные толки вызывают лишь горестное недоумение. Епархия обременена огромным долгом, священнослужители стонут от непосильных нагрузок, и такая же ситуация в нашей стране почти повсеместно. Храмы лежат в развалинах, православные общины бедствуют и сиротствуют без пастырей. Пожертвования на Церковь — это высочайший род милостыни, здесь милость оказывается не телам, но душам человеческим — в построенный и украшенный на доброхотные даяния дом Божий придут люди для живого общения с Отцом Небесным, восприятия спасительных Его Таинств. Велика благодарность Церкви своим даятелям: пока стоит храм Господень, на каждой совершающейся в нем службе вся община возносит молитву о создателях святого храма сего — и слышит Всеблагой Творец моление верных.

«Не богатство беда, а упование на него и пристрастие к нему. Эту мысль можно обобщить так: кто на что уповает и к чему пристращается, тот тем и богат бывает. Кто на Бога единого уповает и к Нему всем сердцем прилепляется, тот Богом и богат; кто на другое что уповает, к тому и сердце свое обращает, кроме Бога, тот другим этим и богат, а не Богом. Отсюда выходит: кто не Богом богат, тому нет входа в Царствие Божие», — говорит святитель Феофан Затворник.

Богом ли мы с вами богаты, дорогие мои, не в чем ли ином полагаем сокровище наше? Вдумаемся в этот вопрос, и совесть обличит нас в лукавстве пред Господом.

Земное богатство ведь не только в деньгах бывает. Кто-то имеет положение в обществе, власть — и упивается этим, а о благочестии нерадит. Кто-то наделен умом и знанием, тщеславится рассудком своим и растрачивает его в пустых, а порою и вредоносных занятиях. Кто-то обладает здоровьем и красотой телесной — и в этом его богатство, все силы свои тратит он на то, чтобы лелеять и украшать тленное тело свое. А кто-то предан чревоугодию, пьянству, курению — у таких богатство в жирной пище, в бутылке, в дыму табачном. Какому только мусору, какой только суете и нечистоте не отдает человек свое сердце, забывая о высшем своем предназначении, о Небесном своем Отечестве, о Всевидящем Создателе.

Дабы сделаться нам достойными высокого звания христианского, потщимся же превозмочь в себе низменные пристрастия к временному, устремимся всей душой к вечному, памятуя, что и богатство, и честь, и разум, и здоровье, и сама жизнь наша — все это даровано нам от Господа, и все это мы должны обращать на служение Ему, по завету апостольскому: Говорит ли кто, говори как слова Божии; служит ли кто, служи по силе, какую дает Бог, дабы во всем прославлялся Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков (1 Пет. 4, 11). Аминь.

Слово в Неделю 13-ю по Пятидесятнице, о злых виноградарях

Царство Божие дано будет народу приносящему плоды его

Мф. 21, 43.

Будучи спрошен фарисеями о том, кто дал Ему власть совершать чудеса, Сын Божий ответствовал им страшной притчей о злых виноградарях. Спаситель поведал о неком владетеле, насадившем виноградник и доверившем его работникам, дабы те усердно трудились и отдавали хозяину должную часть урожая. Но виноградари задумали присвоить себе чужое достояние: они стали гнать, побивать камнями, убивать слуг, которых хозяин виноградника посылал, чтобы взять плоды. Наконец долготерпеливый владелец собственного сына своего послал к ним, надеясь усовестить их этим, говоря: постыдятся сына моего (Мф. 21, 37). Но и сына его умертвили эти бессердечные и коварные люди, думая завладеть наследством.

Рассказав эту притчу, Спаситель вопросил окружавших Его вождей народа израильского: когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? (Мф. 21, 40). И они отвечали: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои (Мф. 21, 41). Так жестокие и духовно слепые законники изрекли приговор самим себе.

В притче о злых виноградарях прикровенно содержалась история народа израильского и пророчество о ближайшем его будущем. Под хозяином виноградника разумеется Сам Бог Вседержитель, под слугами его — ветхозаветные пророки и праведники, под сыном его — Иисус Христос, Сын Божий Единородный.

Некогда Господь для служения Себе избрал израильский народ, произошедший от великого праведника, патриарха Иакова. Этому-то народу Всемогущий и доверил Божественный виноградник Откровения Своего, дабы принесены были Ему обильные плоды веры и праведности.

Но лукавыми и жестоковыйными виноградарями оказались израильтяне. Книги Ветхого Завета переполнены свидетельствами об их косности и неблагодарности, жестокости и пороках. От сыновей патриарха Иакова, коварно продавших в рабство своего брата Иосифа, потянулась цепь преступлений. Израильтяне роптали на пророка Моисея, выведшего их из плена египетского, роптали на Самого Господа, питавшего их в пустыне небесной пищей. В виду святой горы Синай, с которой спускался боговидец Моисей с врученными ему от Господа скрижалями Завета, предавались эти безумцы идолослужению и разврату. Многократно воздвигал среди них Господь духоносных Своих пророков, дабы обличить их и вернуть на путь праведности, но они не слушали, гнали и убивали этих слуг Божиих. Один из последних ветхозаветных пророков, Михей, восклицает: Не стало милосердых на земле, нет правдивых между людьми; все строят ковы, чтобы проливать кровь; каждый ставит брату своему сеть (Мих. 7, 2). И вот, в довершение всех непотребств и злодеяний — отрубленная голова величайшего праведника Ветхого Завета Иоанна Крестителя на блюде перед бесстыжей плясуньей Иродиадой и хохочущими гостями царя Ирода.

В пору наступления полноты времен, сошествия в мир Сына Божия, нечестие израильского народа достигло крайних пределов. В самом наименовании главенствующего колена Израилева, иудеев, слышалась уже не память о наследнике благословения Иуде, сыне Иакова, а предвестие близкого предательства Иуды Искариота. Самым ужасным в сознании тогдашнего иудейского народа было то, что учителя его впали в сатанинскую гордыню, втайне считая не Господа, а самих себя хозяевами виноградника Божия. «Гордость есть мать пороков, от которой и диавол сделался диаволом, не быв прежде таковым», — говорит святитель Иоанн Златоуст. И надменные иудейские первосвященники дерзнули осудить Сына Божия, а соблазненный ими народ кричал: Распни Его! Так совершилось неслыханно чудовищное преступление — богоубийство.

На иудейском народе сбылось предсказание о злых виноградарях. Вскоре римляне взяли штурмом и разрушили считавшийся неприступным Иерусалим, а от величественного Иерусалимского храма не осталось камня на камне, была вспахана сама земля, на которой стоял этот храм. Уцелевшие иудеи потеряли родину, рассеялись по всему миру. Утратил этот народ и Божественное Откровение, растворив Ветхий Завет в жестоких и гордых писаниях Талмуда, в бесовской магии Каббалы. По слову преподобного Нила Синайского, «гордость есть опухоль души, наполненная испорченной кровью». В руках гордецов нельзя было оставлять виноградник Господень, чтобы плоды его не подверглись той же порче.

Для очищения насажденной Богом святыни потребовалось невместимое умом человеческим, страшное Таинство. На сухое древо креста Сын Божий вознес Пречистое Тело Свое, дабы Пречистою Своей Кровью оживотворить иссохший во грехах род человеческий. Сладчайшим соком этой Божественной лозы, Кровью Спасителя в Таинстве Причащения питаются с той поры и даже доселе поколения христиан.

Богатый плод принес Господу обновленный виноградник Его, Святая Церковь Христова. Почва этого удела Божия полита кровью мучеников и слезами молитвенников, воздух напоен ароматом священных песнопений и мыслей святоотеческих. Однако и на этой благодатной почве растут порой хищные сорняки, и здесь встречаются нерадивые виноградари, и сюда вторгаются дышащие злобой разбойники.

Кто-то из нас, слушая притчу о злых виноградарях, может подумать: «Это относится только к древним иудеям, а меня это не касается». О, если бы это было действительно так! Но увы, дорогие братья и сестры, каждый из нас может оказаться и зачастую оказывается одним из тех злых виноградарей, которым грозит кара Господня.

В одном из своих богодухновенных слов святой праведный Иоанн Кронштадтский задается вопросом: «Одни ли иудеи распяли Иисуса Христа?», — и горький плач вызывает ответ на этот вопрос: «Приди каждый из нас ко гробу Господа и Спасителя и плачь над этими язвами, над всеми поругательными мучениями этого Агнца Божия, вземлющего грехи всех. Язвы эти — наше дело. Иудеи неблагодарные, лукавые, строптивые и злые сделали ужасное дело однажды навсегда, и хотя против своей воли, — на благодеяние и спасение всему миру, всякой душе верной. А мы делаем это каждый день, каждый час. Мы распинаем Господа грехами своими: грешим и не чувствуем грехов своих; грешим и не перестаем грешить. Мы согрешили, а Отец Небесный предаде Его грех ради наших (Ис. 53, 6)».

В 1901 году Господь открыл праведному Иоанну Кронштадтскому, какое воздаяние ожидает Россию за умножающийся грех того времени. В явленном святому Иоанну видении за цифрами «1913, 1914, 1917, 1922, 1934» он узрел реку крови и гору человеческих трупов, цареубийство, поругание церквей Божиих, множество принявших мучения за веру священнослужителей, монахов и мирян, псов, пожирающих тела умерших от голода людей. Мы знаем, что все это сбылось, как сбылось предсказание ветхозаветных пророков о падении Иерусалима.

Россию называли Третьим Римом, а русский народ — народом-богоносцем. Древний Рим пал, когда предался нечистым наслаждениям и разнузданным порокам. То же случилось по прошествии времен и со «вторым Римом», Константинополем, столицей великой православной державы — Византии. Императорский Константинополь стал погрязать в роскоши и игре честолюбий, государственную власть сотрясали постоянные дворцовые заговоры. Духовная жизнь империи также была поражена язвой: незадолго до падения Византии большинство ее духовенства было готово пойти на унию, признать власть римского папы. И на Византию, не устоявшую в Божественной Истине, также излилась чаша гнева Господня. И тогда на долгие века оплотом Святого Православия стала Русская держава.

Господь воззвал русский народ к Божественному Свету из кромешного мрака языческой дикости. Еще в начале правления великого князя Владимира в Киеве идолам приносились человеческие жертвы. Но дивны чудеса, совершаемые благодатью Божией! Сам князь Владимир, приняв Святое Крещение, взамен жестокости и сладострастия обрел добродетели апостольские: кротость, милосердие и мудрость. С той поры во всех концах необъятной Руси стали возгораться яркие светильники веры Христовой: преподобные Антоний и Феодосий Печерские, Сергий Радонежский, Зосима и Савватий Соловецкие, Нил Сорский, Кирилл Новоезерский, Александр Свирский… А у кормила Церкви Русской вставали подвижники и чудотворцы — святители Петр, Иона, Алексий… И называлось тогда отечество наше не просто Русью, но Русью Святой.

Долго силился диавол разрушить этот плодоносный виноградник Господень. И только в начале нынешнего столетия удалось отцу лжи повергнуть Российскую державу в прах и мерзость запустения. Пала Россия не от иноземного нашествия, а от врагов внутренних. Пала оттого, что высшие и ученые сословия ее, учителя народа сделались злыми виноградарями.

В том же видении 1901 года перед праведным Иоанном Кронштадтским предстала такая картина: «Вижу гору книг и между теми книгами ползают черви, которые распространяют страшное зловоние. Что это за книги? Безбожные, богохульные, которые заражают всех христиан богохульным учением».

Просвещен тот, кто видит Свет Господень, образован тот, кто имеет образ Божий! А в России со времен Петра I образованными и просвещенными считались те, кто впитал в себя пришедшие с запада вольномыслие и атеизм. И эти-то высокоумные слепцы, осмеивавшие духовенство, дерзавшие хулить Церковь Христову, начали поучать народ и «заботиться» о нем. Сейчас принято во всех бедах нашего отечества винить одних большевиков. Но большевики с их пропагандой материализма и классовой ненависти ничего не смогли бы сделать в православной России, если бы им так усердно не прокладывали путь все эти вольтерьянцы и декабристы, народовольцы и либералы, прогрессисты и конституционалисты. Ту зловещую роль, которую в древней Иудее сыграли фарисеи и книжники, в России взяла на себя большая часть дворянства и интеллигенции. И совращенный ими народ, бывший тогда одним из богатейших народов мира, подобно питаемым небесной манной израильтянам, начал роптать и с завистью глядеть на достояние помещиков и фабрикантов. И Россия, соблазненная своими безбожными «учителями», пала в объятия большевиков, и пролились реки человеческой крови.

Ныне мы видим, что последующие семьдесят пять лет ничему не научили некоторых представителей отечественной интеллигенции. По-прежнему находятся досужие журналисты, дерзающие пристрастно и свысока критиковать Церковь, ее служителей и иерархов. Многие образованные люди занялись пропагандой буддизма и индуизма, теософии и экстрасенсорики, протестантизма и католицизма — обращаются к чему угодно, кроме Святого Православия. Горе народу, если он вновь начнет слушать подобных учителей!

Виноградник Господень в нашей стране вытоптан так основательно, будто легионы бесов пронеслись по нему. С огромным трудом мы возводим и укрепляем хрупкие жердочки — храмы и монастыри, лишь только начинает робко виться зеленая лоза — приходит к вере молодежь. И со всех сторон опасности, со всех сторон ломятся в этот виноградник разбойники: сектанты и язычники, экстрасенсы и уфологи, пропагандисты вседозволенности и «сладкой жизни». В этих условиях нам необходима великая сила покаяния, неусыпное молитвенное делание, неустанный труд на ниве Божией, непоколебимое единство о Господе. Иначе не подняться Церкви Российской, а с нею будет ввергнуто в окончательную погибель все отечество наше.

Каждый из нас призван по мере сил возделывать виноградник Господень — прежде всего в собственной душе, а затем и в душах ближних наших. Страшно уподобиться злым виноградарям, которых ожидает злая смерть и геенна огненная. Будем помнить, что от каждого совершенного нами греха вновь кровоточат раны Распятого Спасителя, и мы становимся недостойными из-за нерадения своего Всемилостивого Сына Божия, сказавшего: Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам (Ин 15, 16). Аминь.

Слово в Неделю 14-ю по Пятидесятнице, о званых и избранных

Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего.

Мф. 22, 2.

Неслыханной кажется дерзость человеческая, о которой поведал Спаситель в притче о брачном пире. Владыка, царь созывает знатных подданных на свое празднество, а они отнекиваются: один занялся торговлей и подсчитывает барыши, другой возится с домашней скотиной, третий недавно женился и сидит с молодой женой — всем некогда. Царь вновь посылает звать этих людей на пир, но те снова уклоняются от приглашения, более того — оскорбляют и убивают гонцов царских. Тогда владыка, разгневавшись, карает этих преступников, а на пир собирает всех встречных на распутьях и дорогах. И только тогда пиршественная зала наполняется гостями.

Под царем в евангельской притче подразумевается Царь Небесный, Бог Всевышний. Это Он созывал людей на пресветлый праздник в Свое Горнее Царство. Но те, к кому прежде всех был обращен этот призыв, — первосвященники и законники иудейские, которым было вверено ветхозаветное Откровение, остались глухи к зову

Владыки. Вседержитель послал на землю Сына Своего, чтобы вознести людей в Небесный Иерусалим, а эти гордые фарисеи были заняты только земным. Земных богатств, земного царства ждали они от Бога, потому и не узнали Сына Божия в смиренном Иисусе Христе.

Не знатные и ученые, а простые люди, не кичливые законники, а раскаявшиеся грешники последовали за Спасителем. Так начала заполняться пиршественная зала Горнего Царства.

Отец Небесный зовет всех на брачный пир Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа со Святой Церковью Христовой. Мы с вами, возлюбленные братья и сестры, считаемся членами этой Церкви, мы как будто услышали глас Господень, призывающий на светозарное брачное торжество. Но действительно ли о небесном все наши помыслы? Не отказываемся ли мы в сердцах своих следовать благодатному зову Божию?

Если пригласит нас в гости земной начальник, от которого зависит наше мирское благополучие, вряд ли кто-то скажет в ответ: «Извини, мне недосуг». Нет, мы готовы со всех ног бежать на такой зов, позабыв семейные и прочие заботы. А когда зовет нас Царь Небесный? Когда нужно пойти в храм Божий, стать на молитву, сделать доброе дело? Какие только причины мы ни находим, чтобы заглушить в себе этот благодатный зов, сколько неотложных забот и работ ни изыскиваем себе — и уподобляемся нечестивцам из евангельской притчи, отвергшим приглашение царское.

А ведь как ничтожны и суетны наши постоянные заботы о земном. «Тени и колесу подобны житейские скорби и радости, потому что непостоянны, как тень, и вертят, как колесо», — говорит преподобный Нил Синайский. И ради погони за этой тенью, ради верчения в этом колесе мы забываем и о вечном блаженстве, к которому призваны, и о вечных муках, в которые будем ввергнуты, если не опомнимся.

Да, глухи мы бываем к зову Господню, зато порой очень прислушиваемся к лукавым призывам иного рода.

Когда в православном храме выносится для чтения Евангелие, верующие опускаются на колени, ибо знают: это входит Сам Господь наш Иисус Христос, желающий беседовать с нами через слово Священного Писания.

В наших домах тоже есть Евангелия, и здесь Спаситель ждет нас для беседы. Но в часы досуга в наших руках часто оказывается не Священное Писание, не творения святых отцов, не духовная литература, а ничтожные книжонки, наполненные описаниями блудных соблазнов и насилия. А в вечерние часы, когда благочестивые люди молитвенно предстоят перед Господом, мы порой не отрываемся от экрана телевизора, на котором подчас происходит такое, о чем и говорить непристойно. Пойти в храм Божий кажется нам тяжело, но зато как охотно отправляемся мы туда, где льется спиртное, где звучат соблазнительные речи и слышатся кощунственные шутки. Так, отрицаясь Милосердного Господа, мы следуем льстивым призывам человекоубийцы-диавола.

Грозным предостережением всем нам звучат слова святителя Иоанна Златоуста: «Нераскаянный христианин будет судим гораздо строже язычника. Не столько хулится Бог нечистою жизнью язычника, сколько развращением христианина».

Порой в уличной толпе нам случается видеть какого-нибудь забулдыгу, который только что спьяну вывалялся в грязи, но вот поднялся и бредет, пошатываясь, задевая плечом прохожих. С какой брезгливостью мы смотрим на него, как тщательно сторонимся, чтобы он не запачкал нашу одежду.

Но ведь мы сами во всем подобны этому несчастному, если не гораздо хуже его. Одежды наших душ замараны смрадной грязью страстей и похотей. Опьяненные сивухой удовольствий, шатаясь под ветрами соблазнов, поминутно падая в лужи смертных грехов, мы бредем к пропасти геенской. Горе нам, если не успеем протрезвиться, пока терпит наше беззаконие Милосердный Господь!

В евангельской притче о брачном пире рассказывается об ужасной участи человека, явившегося на это торжество в нечистой, непраздничной одежде: Царь… говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов (Мф. 22, 12–13).

Так же поступит Правосудный Царь Небесный с теми, кто только называет себя христианами, но не облекается в светлые одежды христианских добродетелей. Страшно и думать об этом, возлюбленные братья и сестры!

А ведь дерзкий гость, позоривший брачный пир нечистым своим одеянием, еще мог спастись. «Друг», — так обращается к нему царь, несмотря на его нечистоту, и словно бы ждет ответа. Но он молчит. Мы знаем, что царь притчи — это Господь Милующий. И если бы грешник, осмелившийся явиться на пир веры во всей своей нечистоте, раскаялся, услышав слово обличения от Господа, он был бы прощен. Достаточно было бы ему, как благоразумному разбойнику на Голгофе, смиренно прошептать: Помяни мя, Господи, — и одежды его убелились бы, как снег, и принял бы он участие в Небесном пире. Но он молчал, коснея в своей грязи, и потому был извержен во тьму внешнюю.

Много званых, но мало избранных (Мф. 22, 14), — говорит Господь. Для спасения души недостаточно только принять Святое Крещение. Святитель Феофан Затворник пишет: «Что мы званые — это ясно, но верующие ли? Иной совсем не думает о вере, словно нет ее, иной кое-что ведает из нее, и доволен; иной криво толкует веру; иной совсем враждебно относится к ней; а все числятся в кругу христиан, хоть у них ровно ничего нет христианского. Ну а если ты веруешь — разбери, сообразны ли с верою чувства твои, дела твои, одеяние души, ради которых Бог видит тебя брачно или небрачно одетым. Можно знать веру хорошо и ревновать по ней, а в жизни работать страстям, одеваться то есть в срамную одежду души грехолюбивой».

Пока Господь дает еще нам время для покаяния и исправления, рассмотрим пристальным взором при свете совести одежды душ наших и смоем с них грязные пятна греха и порока солью слез, щелоком исповеди, чистой влагой добрых дел. И тогда мы можем оказаться не только зваными, но и избранными на брачном пиру Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Христова объемлет нас (2 Кор. 5, 14). Аминь.

Слово в Неделю 15-ю по Пятидесятнице, о любви к Богу и ближнему

Бог есть любовь.

1 Ин. 4, 8.

На горе Синай даровал Бог пророку Моисею каменные скрижали, на которых были высечены Десять заповедей — Закон Божий, по которому должен был жить каждый благочестивый человек. Однако народ Израилев, призванный к служению Единому Господу, не устоял в истине. Слепые вожди народа — фарисеи подменили живую веру мертвым законничеством, погребли животворящий дух Завета под грудой неудобоисполнимых обрядов, обычаев и правил. Мнившие себя праведниками, эти гордые лицемеры на самом деле попрали заповеди Божии. Им было сказано: не сотвори кумира и не укради, а они любили предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях (Мф. 23, 6–7), творили кумиров из самих себя и обкрадывали Самого Бога, присваивая принадлежащую только Ему честь. Им было сказано не убий, а они духовно убивали ближних презрением и осуждением, равнодушием и жестокостью. Внешне они были благообразны, но в душах их, подобно скопищу змей, клубились ядовитые страсти и похоти.

«Сатана оставил иудеев служителями истинного Бога по наружности. Он увлек их к усиленному неправильному уважению обрядовых постановлений и старческих преданий, в то же время выкрал уважение к заповедям Божиим; он увлек их в подробнейшее и утонченнейшее изучение Закона Божия по букве и в то же время выкрал у них изучение Закона Божия жизнью; знание Закона Божия по букве он употребил в средство вовлечения их в ужаснейшую гордость, самомнение, при которых они, именуя себя и представляясь другим чадами Божиими, на самом деле были врагами Бога и чадами диавола», — говорит святитель Игнатий (Брянчанинов).

Чтобы вырвать из рук этих «хищных волков» святыню Завета, вновь оживотворить веру и сделать ее совершенной, пришел в мир Господь наш Иисус Христос.

Когда фарисеи обступили Спасителя и стали допытываться, какую заповедь в Законе Божием считает Он наибольшей, Сын Божий отвечал: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 37–40).

Любовь! Какое простое и сладостное чувство, и как трудно научиться ему. Гораздо легче совершать обрезание младенцев, приносить в жертву тельцов и вызубрить Пятикнижие Моисеево. Гораздо проще изнурять плоть, бить поклоны, шевелить языком, повторяя слова молитв, не проникаясь их священным смыслом. Гораздо удобнее тщеславно «спасать» других, на глазах у всех усердствовать в проповеди и благотворительности, чем в тишине и уединении просвещать собственную душу. Православие, понятое не поверхностно, а в духе и истине, потому и является сложнейшей из мировых религий, что в нем все: и пост, и обряд, и добрые дела — лишь средства к достижению внутреннего совершенства, совершенства в любви.

Как полюбить Бога? Прежде всего надо научиться быть благодарным. Благодарить за то, что Творец даровал тебе эту жизнь с каждым ее дыханием, за то, что ты вызван Создателем из небытия и обрел возможность чувствовать, мыслить и понимать. Благодарить за тихие и чистые радости, которые Господь посылает каждому человеку. Благодарить за красоту и величие этого мира, который Вседержитель создал ради тебя, благодарить за долготерпение, с которым Правосудный Бог, несмотря на совершаемое тобой зло, длит твои земные дни, ожидая покаяния и исправления твоего. Благодарить и за скорби и страдания, понимая, что Небесный Отец попускает их для пользы твоей души, очищения ее от скверны греха. Наконец, благодарить за вечную блаженную жизнь в Царстве добра и света, уготованную тебе Всемилостивым Господом, если ты научишься благодарить и любить его.

И помысли, какой ценою оплатил Вселюбящий Отец Небесный этот последний и величайший дар тебе? Позорной и мучительной смертью Единородного Сына Своего, Который умер на Кресте, чтобы ты мог брести блаженное бессмертие. Как забыть это? Как не возблагодарить за такую Жертву, за неизъяснимое это благодеяние?

Любовь познали мы в том, что Сын Божий положил за нас душу Свою (1 Ин. 3, 16), — жизнью Своей пожертвовал Сын Человеческий, чтобы избавить нас от вечной смерти.

Кто-то отдал свою кровь, чтобы врачи могли перелить ее тебе на операционном столе и тем спасти. Кто-то вынес тебя из пламени пожара, а потом сам умер от ожогов. Жестокое сердце нужно иметь, чтобы не испытывать благодарности к таким людям.

Но ведь излитая за нас Кровь Распятого Господа и ныне питает нас во Святых Дарах, чтобы души наши не погибли. За нас, за каждого из нас умирал и умирает под палящим солнцем в страшных муках Иисус Христос, чтобы мы не стали добычей адского пламени. И не для земного бытия, которое все равно рано или поздно оборвется, спасает нас Сын Божий, а для блаженного бессмертия. Как не благодарить Того, кто принес такую Жертву в дар?

Бог возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши (1 Ин. 4, 10). Небесный Отец хочет от нас, заблудших детей Своих, ответной любви. Сын мой! отдай сердце твое Мне, и глаза твои да наблюдают пути Мои (Притч. 23, 26), — говорит Господь.

Сердце любящего воспламенено любовью: душа стремится к встрече с любимым, все помыслы его — о возлюбленном. И мы призваны возлюбить Бога всем сердцем… всею душею… всем разумением (Мф. 22, 37).

Любовь неколебимо хранит верность, стойко переносит испытания. И мы должны любить Бога всею крепостью (Лк. 10, 27), всей волей нашей.

Любящий никогда не оскорбит любимого. Нельзя любить Бога и коснеть в грехе, ибо грех есть оскорбление Божества и отлучение от Него.

Любовь, переполняя сердце, изливается в прекрасных словах и поступках. «Самое высокое внутреннее требует внешнего как выражения и как облачения своего. На деле оно и не бывает никогда одно, а всегда в союзе с внешним; только в ложных теориях отделяют их», — говорит святитель Феофан Затворник. Красота и величие православных богослужений, священная поэзия молитв, дела и подвиги благочестия — выражение нашей любви к Богу.

Возлюбить Бога — это значит породниться с Ним, уподобиться Ему. Всесовершенный Господь чужд всякой нечистоты и несовершенства — и мы должны очиститься и украситься добродетелями. Бог Всеблаг — и мы должны сделаться милостивыми и милосердными. Отец Небесный возлюбил всех людей без изъятия — и мы должны любить ближних своих, как самих себя.

Без любви к ближним становится невозможной любовь к Богу. Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин. 4, 20).

Господь сотворил человека по образу Своему, по подобию Своему (Быт. 1, 26). И в каждом человеке, с которым сводит нас земная жизнь, под видимыми его недостатками, несовершенствами, даже смертными грехами сокрыт святой образ Божий, живая икона, требующая уважения, поклонения и любви.

Христос Спаситель распялся как за тебя, так и за ближнего твоего. Как же ты смеешь не с братской любовью, а с ненавистью и презрением относиться к тому, кого так жертвенно возлюбил Господь?

Нет, не возвышаться над ближними и не судить их призваны мы, а кротко и смиренно служить своим братья и сестрам. Умение прощать и терпеть, сострадать и благотворить — вот наука наук, обучившись которой, мы ощутим в себе всю сладость Божественной любви. Порой любая мелочь, всякий неловкий поступок ближнего вызывают в нас мучительные чувства раздражения и гнева. А в сердце любящего царит мир, постоянная тихая радость. Блаженный Диадох говорит: «Любовь плотская, не будучи связана духовным чувством, как только представится случай, даже какой-то незначительный повод, очень легко испаряется. Любовь же духовная не такова, но, хотя случится потерпеть какое-либо огорчение, в душе Боголюбивой, состоящей под воздействием Божиим, союз любви не пресекается, ибо, возгревши себя теплотою любви к Богу, она тотчас возвращается к благому настроению, с великою радостью восприемлет любовь к ближнему, хотя и немалое от него получено было оскорбление или понесен большой вред, ибо тогда сладостию Божией совершенно поглощается горечь разлада».

Могут спросить: а если кто-то рядом с нами неустанно творит зло, совершает дела, оскорбляющие землю и Небо, неужели и такого любить? «Люби грешников, но ненавидь дела их», — отвечает на это преподобный Исаак Сирин.

Без живой любви к ближним, к тем, кто постоянно рядом с тобой, становится ложью «любовь ко всему человечеству», о которой так часто говорят создатели разных социальных и философских теорий. Высокоталантливый писатель Лев Толстой к концу жизни впал в прелесть гордыни, возомнил себя «спасителем человечества», начал хулить Церковь и на свой лад толковать Евангелие. Страшно читать его дневники того времени: писатель постоянно твердит о любви и одновременно пышет ненавистью к самым близким людям, к жене и детям своим. Ну а большевики, которые тоже провозглашали «светлое будущее всего человечества»? Оргией отцеубийств и братоубийств, доносами детей на родителей, жен на мужей, мужей на жен, всеобщим кошмаром обернулось это «светлое будущее».

Без любви к Богу и ближним становится ущербной и любовь к земному отечеству. «Неправославный не может быть русским», — говорит писатель-христианин Федор Достоевский. Поистине, как можно любить свой народ и оставаться чуждым тому, что составляет самую сущность народной души?

Любовь — величайшее из чувств, даруемых нам Всемилостивым Господом. Однако в этом мире под словом «любовь» нередко подразумевают привязанности, не только не возвышающие человека, но и растлевающие его душу.

Преподобный Максим Исповедник говорит: «Человеки похвально или предосудительно любят друг друга по следующим пяти причинам: или для Бога, как добродетельный любит всех, а добродетельного любит даже и не добродетельный; или по естеству, как родители любят детей и наоборот; или по тщеславию, как хвалимый хвалящего; или из корысти, как богатого за получки; или по сластолюбию. Первая из сих похвальна, вторая обоюдна, прочие страстны».

Чаще всего за любовь принимается просто чувственное влечение мужчины и женщины. Под покровом такой «любви», восхваляемой во множестве эстрадных песен и стихов, романов и фильмов, таятся порой страсти и похоти, толкающие людей на блуд и прелюбодеяние. Любовь долготерпит, милосердствует… не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 4–8), — говорит Апостол. Таковы ли плоды «свободной любви», к которой ныне призывают со всех сторон? Сколько слез и страданий, самоубийств, разрушенных семейств, поруганных домашних очагов! Дети, лишенные отцовских забот, переполненные детские дома, превращение множества женщин в жестоких детоубийц, умерщвляющих живые души в собственных утробах! И это любовь?!

Любовь между мужчиной и женщиной может стать божественно прекрасной только в Таинстве Брака. Никакая обычная дружба не сравнится с той полнотой единения, с той таинственной общностью, которая может быть достигнута между христианскими супругами. Не хорошо быть человеку одному (Быт. 2, 18), — сказал Творец, даруя жену Адаму. Создавая поле чувственного притяжения между мужчиной и женщиной, Господь стремился таким образом приблизить их друг к другу.

Истинно христианский брачный союз, телесный и духовный, становится школой совершенной любви. Здесь человек научается заботиться о ближнем, как о самом себе, «носить его тяготы», прощать его недостатки, принимать его в сердце со всеми несовершенствами. Тогда и труд для ближнего становится счастьем — по слову блаженного Августина, «труды для любящих нетягостны: они их увеселяют, как птицеловов, звероловов, рыбарей. Любя что-нибудь, мы или не чувствуем труда, или и самый труд любим». Так, постепенно восходя по ступеням взаимного терпения и милосердия, общих забот и радостей, христианские супруги поднимаются от единства плоти к блаженному единению душ.

Подобное невозможно ни в мимолетных связях, ни в «гражданских браках», при самом заключении которых предполагается возможность разрыва. Такие союзы лишены высшего смысла, представляют собой попрание Божественных установлений.

Как все высокое, путь истинно христианского брака кремнист и труден, на нем встречается множество испытаний и искушений. Недаром святой Апостол Павел предупреждает о скорбях по плоти, ожидающих брачующихся, а Церковь при совершении Таинства молит о предстательстве за них святых мучеников.

Попытка обрести гармонию в браке терпит крах тогда, когда человек, сам обремененный непривлекательными чертами, хочет сразу обрести в спутнике жизни «прекрасного принца» или «принцессу». Но когда проходит ослепление влюбленностью и открывается глубина обоюдного несовершенства, такие люди не могут преодолеть разочарования и найти в себе силы деятельной любви. Такие супруги быстро остывают друг к другу, отсюда столь распространенное и столь бедственное одиночество вдвоем. Нет, не сразу, а медленно и постепенно крепнет и расцветает брачный союз. Ведь Сам Господь усовершает человеческую душу не мгновенно, но всем земным бытием ее, промыслительными действиями воспитывая человека и делая его достойным Себя. Так и супружеская жизнь, прежде чем принести добрый плод, требует от супругов кропотливого возделывания собственной души и души того единственного существа, с которым соединил тебя Бог. И увенчивается этот труд успехом лишь с помощью Господней и в совместном служении Ему, ибо духовный союз невозможен без Источника благой духовности.

Честной брак — это особый род христианского подвига, и достойно совершившим его супругам уготованы небесные венцы. Они шествуют рука об руку в Горнее Царство, как ветхозаветные праведники Авраам и Сарра, святые праведные Богоотцы, родители Девы Марии Иоаким и Анна, русская княжеская чета блаженные Петр и Феврония Муромские, отец и мать всероссийского игумена Сергия Радонежского преподобные Кирилл и Мария.

Человек, не проникшийся любовью к ближним, отгородившийся от них стеной равнодушия, становится чуждым Богу Вселюбящему. Преподобный Антоний Великий, будучи спрошен: «…если кто скажет: я ничего не буду брать у братий, и сам ничего не буду им давать, — для меня достаточно моего; хорошо ли это?» — ответствовал: «Дети мои! Кто таков, тот жесток сердцем, и душа у него — душа льва. Его должно считать отчужденным от сообщества всех добрых людей».

Как без любви к ближним невозможна любовь к Богу, так без любви к Господу добрые отношения между людьми неминуемо предстают в кривом зеркале низменных побуждений: тщеславия или корысти, лицемерия или угодничества.

Мы видим, как в лишенном веры обществе предается поруганию даже естественная любовь. Сердца молодых родителей черствеют к детям, которые «мешают им наслаждаться жизнью». Взрослые дети подчас смотрят на родителей как на «дойных коров», источник дополнительных денежных средств, и как на бесплатных нянек. Известно множество случаев просто вопиющего отношения таких детей к престарелым отцу и матери. Так в мире, утратившем святыню веры, постепенно вообще не остается ничего святого.

Преподобный авва Дорофей говорит, что, как точки внутри круга сближаются между собой по мере приближения к его центру, так и люди становятся ближе друг другу при приближении к Средоточию мироздания — Господу Вседержителю.

Любовь к Богу и любовь к ближним — это священное двуединство, подобное единению Божественной и человеческой сущности Христа Спасителя. По слову Господню, на этих двух величайших заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 40). Без исполнения этих заповедей напрасны наши добрые дела, тщетна наша вера, бессильна наша надежда, по слову апостольскому: Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13, 1–3).

Устремимся же всем сердцем, всей душою, всем помышлением, всей крепостию к стяжанию этой высочайшей из добродетелей, Божественной любви, соделывающей людей воистину детьми Господа Всевышнего и наследниками Царства Небесного. Аминь.

Слово в Неделю 16-ю по Пятидесятнице, о всех святых

Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем.

Гал. 6, 9.

По прошествии веков смысл рассказанной Спасителем притчи о талантах сделался настолько общепонятным, что само слово «талант», означавшее некогда крупную сумму денег, стало обозначать человеческую способность к труду и овладению ремеслами, занятиями искусством и наукой.

Талант — дар Господень. Все, что люди привыкли называть своим: здоровье и силы телесные, богатство и житейская смекалка, умелые руки мастера, глубокий ум ученого, чувство красоты у художника — все это не наше, а Божие. Эти дарования даются людям не просто так, но чтобы каждый в меру сил приумножал их ревностным служением Всевышнему и ближним. И в урочный час Правосудный Господь строго спросит каждого: на добро или на зло использовал ты вверенные тебе таланты?

Вот так в евангельской притче господин вручает своим рабам таланты: одному — пять, другому — два, третьему — один, каждому по его силе (Мф. 25, 14). Прошло много лет, прежде чем господин вернулся и потребовал у слуг своих отчета. Получившие пять и два таланта вдвое приумножили врученное им некогда достояние и удостоились похвалы: добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многими тебя поставлю; войди в радость господина твоего (Мф. 25, 21). Не таков оказался третий раб: получив всего один талант, он пошел и закопал его в землю, а теперь принес господину и дерзко говорит:…я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое (Мф. 25, 24–25).

Услышав такой ответ, разгневанный владыка приказывает выбросить лукавого раба во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов (Мф. 25, 30). Постигшим смысл этой притчи ясно: так же поступит Господь господствующих и Царь царствующих с теми из нас, кто зароет в землю данные ему от Бога таланты.

Что значит зарыть талант в землю? Земля — это тело наше, созданное из земли и предназначенное земле, но жадное до пищи и питья, ненасытное в удовольствиях. Земля — это земное богатство, честь и слава, людская похвала и человеческая зависть. Отдавая жизнь служению своему телу или суетному тщеславию, мы зарываем данные нам от Бога таланты во прахе. Суровый приговор изрек таковым Господь!

Христиане призваны бодрствовать над своей душой, подвизаться в делах благочестия, неустанно нести на себе бремя семейного и общественного служения, прилежать к выпавшему на их долю труду. Разнеженная лень, лукавая праздность, допущенные даже на время, могут стать непреодолимым препятствием на пути к спасению. Постоянство в служении Богу и ближним, постоянный порыв к совершенству — только так умножаются человеческие таланты, только так торится тропа в Царство Небесное.

«Жестоким» назвал лукавый раб господина, требовавшего от него труда для приумножения вверенных ему богатств. Жесток ли Отец Небесный, заповедавший падшему человечеству: в поте лица твоего будешь есть хлеб (Быт. 3, 19)? Нет, только не понимающий путей Промысла Божия может счесть это жестокостью и проклятием. За внешней суровостью слов, обращенных к изгоняемым из рая прародителям нашим, скрывалось Небесное Милосердие, дарующее надежду. Дабы очиститься от скверны первородного греха, душа человеческая должна осолиться двойной солью, омыться двойной влагой: солеными слезами покаяния и соленым потом труда.

Небесный Отец — строгий Учитель и Воспитатель. Его Благость ничего не имеет общего с безумием тех «добреньких» родителей, которые всячески ублажают своих детей, а потом удивляются: почему они вырастают ленивыми и злыми, неприспособленными к жизни и ни на что не годными? Сквозь множество испытаний проводит Господь Своих избранников, и так крепнут и расцветают их души.

Мускулы атлета, оставшись без упражнений, постепенно слабеют — и красивое мощное тело превращается в заплывшие жиром телеса. Вот так же душа дряблая и разнеженная, не закаленная в трудах, становится неспособной к брани духовной и с легкостью порабощается диаволом. «Страх, братия, обнимает душу, когда помыслишь, что между христианами есть множество ленивых рабов, которые живут беспечно, в удовольствиях и вовсе не помышляют об этой страшной, вечной тьме внешней, где их ожидают непрестающий плач и скрежет зубов», — восклицает святой праведный Иоанн Кронштадтский.

В этом мире, созданном Премудростью Божией, все приносит плод: земля взращивает растения, плодоносят злаки и деревья, звери, птицы и рыбы приносят потомство. А человек, как духовное существо, должен взращивать в себе плоды духовные. Горе бесплодному! Его таланты, зарытые в землю, омертвеют и сгниют, а опустошенная душа сделается непригодной для Горнего Царства, станет годной только на потребу пламени адского. Благо плодоносному! Велика награда, ожидающая его, заслуженная им во время земного служения. Очевидно, что якобы жестокий господин из евангельской притчи о талантах желал просто испытать своих слуг, чтобы в трудах они сделались искусными, закаленными, стойкими и стало можно поставить их над многим (см.: Мф. 25, 21). Вот так же и Господь, взирая на умножающих данные им таланты во славу Божию, готовит им небесные венцы.

Некоторым кажется, что их дарования слишком малы, такие иногда даже впадают в ропот и зависть к более талантливым. Но на всяком месте можно угодить Господу! Трудолюбивый крестьянин или рабочий может взойти на высоты Царства Божия, а повелитель стран и народов — низринуться на самое дно преисподней. Бездушный богач после смерти своей с нестерпимой завистью смотрел на нищего калеку Лазаря, удостоившегося райского блаженства. Ленивому рабу из евангельской притчи не надо было наживать на данный ему талант еще пять или десять, достаточно было приумножить вверенное хотя бы вдвое, чтобы услышать: войди в радость господина твоего (Мф. 25, 21). Господь наделяет каждого талантами по силам его души и не требует от человека непосильного ему. О разных же поприщах служения Богу в земной жизни святой Апостол Павел говорит:

Все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих… Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее… Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы — тело Христово, а порознь — члены (1 Кор. 12, 13–27).

Откуда человек знает, малы или велики данные ему Господом таланты? Рыбак Петр сделался первоверховным Апостолом. Молитва нищего Алексия, человека Божия, восходила прямо к Престолу Всевышнего. Не князем и не боярином, а простым купцом был Косма Минин, но заслужил славное звание спасителя отечества.

Преподобный Арсений Великий в юности получил блестящее светское образование, был воспитателем императора. Но удалившись в поисках спасения в пустыню, он сделался смиренным учеником египетских старцев-отшельников. Когда его спросили, чему он учится у этих старцев, многие из которых не знали даже грамоты, преподобный Арсений отвечал: «Науки Греции и Рима я знаю, но еще не узнал азбуки, которая преподается этими ничего не знающими в учености мира».

Большие дарования таят в себе и великий соблазн, и грозную опасность для наделенного ими человека. Такому легко впасть в прелесть диавольскую, счесть таланты не Божиим даром, а собственными достоинствами, возгордиться, и тогда случается страшное. История знает множество примеров того, как высокоодаренные люди не просто зарывали свои таланты в землю, но и приумножали это ставшее преисподним достояние — не во славу наделившего их талантами Господа, а на потребу человекоубийце-диаволу. Таковы бездушные богачи, ростовщики, жиревшие на слезах стариков и сирот, таковы тираны-правители, но худшие из них — это авторы соблазнительных книг, создатели еретических, богоборческих и человеконенавистнических теорий. Эти люди, называвшие себя писателями, учеными и философами, в очах Господних хуже самых свирепых убийц и самых гнусных растлителей, ибо зло, посеянное ими в мире, не исчезает с их собственной смертью, но длится порой веками, ввергая в пагубу тысячи и тысячи душ.

«Соблазн подобен моровой язве, которая в одном человеке начинается и многих заражает», — говорит святитель Тихон Задонский. И нет преступнее тех, кто выпестовал в себе духовную чуму, чтобы потом пустить ее в мир. Они не пачкали своих рук в крови и грязи, они таились в тиши кабинетов, склонившись над белой бумагой, но безумным мороком для целых народов оборачивались их «тихие труды». Это «глубокий мыслитель и примерный семьянин» Карл Маркс зверствовал руками большевиков в несчастной соблазненной России в годы красного террора. Это «пылкие демократы» Белинский и Герцен, Чернышевский и Добролюбов были жесточайшими из надсмотрщиков в сталинских лагерях. Это «блестящий философ и поэт» Фридрих Ницше посылал гитлеровцев умерщвлять людей в газовых камерах. «Ученый новатор» Зигмунд Фрейд призвал «раскрепостить инстинкты», то есть дать волю низким страстям человека, — и вот теперь тень Фрейда витает в притонах разврата, поощряет похоть и блуд, грехи содомские и гоморрские, с детства растлевает воображение людей порнографией, чтобы потом превратить их в нечистых животных.

В списке соблазнителей и развратителей человечества есть крупные и мелкие — от властителей дум до авторов бульварных книжонок. Но чем талантливее несущие семена соблазна книга или картина, фильм или музыка, тем горший для себя приговор услышат их авторы на Страшном Суде Господнем.

Но как много добра может совершить тот, кто к талантам своим приложил Боголюбие и братолюбие, усердно трудясь на ниве Господней. Как прекрасны и поучительны творения святых отцов, духоносных наставников наших, — словно мед и млеко поныне текут из их уст, питая верных. И в светском искусстве немало таких, кто посвятил себя не заигрыванию с низкими страстями, но служению высшему. Не просто картинами, но святыми иконами сделались лучшие полотна Нестерова, Васнецова, Александра Иванова. Духовная музыка Бортнянского, Глинки, Мусоргского не только услаждает слух, но и возвышает душу слушающего. Верными своими сынами считает Церковь Российская писателей Николая Гоголя и Федора Достоевского, Сергея Аксакова и Алексея Хомякова, Сергея Нилуса и Константина Леонтьева, лучшие страницы их книг поистине озарены светом Христовым.

И нынешние люди искусства могли бы многое сделать для просвещения духовно обескровленного народа, но увы! Немного мы видим среди них ревнителей благочестия.

Усердный труд во славу Божию — вот единственный путь, на котором во всей красоте и полноте раскрываются таланты человеческие. Видя благое усердие и постоянство труженика, Господь не преминет возвести его из силы в силу и из славы в славу, откроет перед ним широкое поприще и укрепит Своею благодатью.

Каждый из нас наделен от Господа высочайшим талантом — Божественной способностью любить. Это дарование, любовь к Богу и ближним, мы должны особенно бережно взращивать в себе, особенно старательно приумножать. Если утратим мы этот талант из талантов, все прочие достоинства наши станут бесполезными и даже вредными душам нашим. А если сумеем преуспеть в любви, благие дела станут для нас потребностью, труд — радостью, а служение Господу и ближним — сладостнейшим из блаженств. Об этом-то царственном пути говорит святой Апостол Павел, призывая верных: Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший (1 Кор. 12, 31). Аминь.

Слово в Неделю 17-ю по Пятидесятнице, о хананеянке

Страх Господень научает мудрости, и славе предшествует смирение.

Притч. 15, 33.

Евангельский рассказ о встрече Спасителя с хананеянкой принадлежит к числу тех мест Священного Писания, которые вызывают у людей поверхностных и самолюбивых внутреннее неприятие. Как тяжко больной отталкивает ложку с горьким лекарством, так и тщеславный отворачивается от заключенного в этом повествовании урока спасительного страха Божия.

В края, где жили хананеяне, Господь наш Иисус Христос удалился, чтобы хоть немного отдохнуть и от козней фарисейских, и от постоянно теснившегося вокруг него народа, требующего чудес и исцелений. Но и до язычников дошла молва о величайшем Чудотворце, и они тоже стали прибегать к Сыну Человеческому с просьбами о помощи. Среди таких была и хананеянка, пришедшая молить Спасителя об исцелении своей бесноватой дочери.

Даже и из языческих народов того времени хананеяне выделялись особой дикостью нравов. Младенцев-первенцев своих они приносили в жертву гнусным идолам, тешили бесов разнузданными оргиями, проводили жизнь во всяческих непотребствах. Иудеи, отличавшиеся хотя бы внешним благочестием и благопристойностью, с отвращением смотрели на хананеян, не считали их за людей, называли их псами.

Хананеянка, взывавшая: помилуй меня, Господи, Сын Давидов! (Мф. 15, 22), достойно преодолела искус, которому Сын Человеческий нередко подвергал искавших Его помощи: она со смирением переносила молчание Спасителя и не переставала просить. Но когда Иисус Христос наконец отверз уста, эта женщина услышала не весть об избавлении, а суровый отказ: Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам (Мф. 15, 26).

Жестокие слова! Оскорбительные слова! Спаситель в глаза назвал эту женщину и всех ее соплеменников собаками. Что должна была делать после этого хананеянка? В негодовании удалиться? Ответить бранью на брань? Или позвать сородичей, чтобы они избили Пришельца и изгнали Его из страны?

Как часто мы с вами, дерзающие называть себя христианами, из-за гораздо меньших обид возгораемся гневом. И это всякий раз, когда нам кажется, что задето наше «достоинство», унижена наша «честь». Пусть сказанное о нас — чистая правда, но мы тут же замышляем месть обличителю, а иногда и осуществляем ее. Что и говорить о случаях, когда мы, по нашему мнению, «оскорблены незаслуженно». Нам и невдомек, что это Сам Господь устами обидчика нашего обличает или испытывает нас, и это против Самого Господа ополчаемся мы в безумной своей ярости!

Не так поступила хананеянка, услышав суровые слова Спасителя. Перед ее мысленным взором предстала прожитая ею жизнь во всей ее скверне, и она поняла, что сама затянула себя в омут безысходности, что это ее грехи отразились в безумных глазах и сумасшедшей ухмылке ее дочери, что прав Тот, кто сравнил ее с нечистым псом: она действительно недостойна помощи. И на обличение Господне хананеянка смиренно отвечала: так, Господи! (Мф. 15, 27).

И еще один миг прозрения, спасший хананеянку от отчаяния, был дарован ей. Эта женщина внезапно постигла, что перед ней не только Правосудный, но и Всепрощающий, и вновь взмолилась: Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их (Мф. 15, 27).

Истинно так! Лучше слышать спасительное обличение, чем губительную лесть. Лучше питаться крохами истины, чем пресыщаться ложью. Лучше быть псом Господним, чем царедворцем диавола.

Спаситель увидел крепость веры и глубину покаяния хананеянки — и исцелил ее дочь. Так вознаграждается самая трудная для человека победа — победа над самим собой в смирении перед Всевышним, «нищета духа», к которой призывает верных Господь.

Преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Кто просит от Господа малого, тот, конечно, получит более, нежели чего стоит. Об истине сего свидетельствует мытарь, просивший отпущения грехов и получивший оправдание. Разбойник также просил только, чтобы Господь помянул его во Царствии Своем, но он первый получил весь рай в наследие».

Вправду ли Иисус Христос считал только иудеев детьми, а всех остальных псами? Конечно, нет. По слову Священного Писания, Бог властен и из камней воздвигнуть детей Аврааму, происхождением от которого кичились иудеи. В Новом Завете есть еще одно упоминание о псах — в последней главе пророчества о судьбах человечества, Богодухновенного Откровения святого Апостола Иоанна Богослова. Псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду (Откр. 22, 15) останутся вне Небесного Царства и будут ввергнуты в огненное озеро, когда наступит Судный день. Сын Божий, для Которого грядущее было открытой книгой, знал и то, что иудейские фарисеи и книжники со множеством соблазненных ими соплеменников окажутся среди таких «псов», и то, что несметный сонм праведников из некогда бывших языческих народов воссияет в Горнем Иерусалиме. Потому-то и заповедует Спаситель ученикам: Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28, 19). Однако Правда Божия по отношению к падшему роду человеческому — в том, что каждый стремящийся соделаться сыном Божиим должен сначала почувствовать себя псом пред очами Господними.

Кто хочет быть первым, будь из всех последним (Мк. 9, 35), — говорит Спаситель. Лучшие из лучших, чистейшие из чистых, мужи святые и праведные считали себя худшими из людей.

«Всякая тварь сохранила то, что даровано естеству ее Творцом, а мы чрез свои беззакония потеряли совершенства и назначение, свойственные нам по природе. Поистине и звери, и скоты — честнее меня, грешного. Поистине, я — ниже всего», — так сетовал русский подвижник преподобный Нил Сорский.

Преподобный Арсений Великий, с юности окруженный всеобщим уважением, бывший в чести при дворе императора, в поисках вечного спасения бежал от всего этого к египетским пустынножителям. Один из них, духоносный авва Иоанн Колов, решил испытать новоприбывшего. Когда все сели за трапезу, авва Иоанн взял сухарь и швырнул его Арсению, словно псу. Что же сделал преподобный Арсений, многознающий ученый, в недавнем прошлом — блистательный царедворец? Он опустился на четвереньки, схватил сухарь зубами и стал грызть его. «Старец, подобный Ангелу Божию, видит, что я хуже пса, съем же я хлеб так, как едят псы», — решил преподобный Арсений. «Из него будет искусный инок», — сказал после этого авва Иоанн Колов.

Подобный случай был в житии подвижника-негра преподобного Моисея Мурина. Однажды братия, сговорившись, дружно начали поносить его, называя «немытым эфиопом». Преподобный Моисей смиренно удалился, сказав себе: «Чернокожий! Не будучи человеком, как смеешь ты появляться между людьми?»

Так думали о себе святые, духовное преуспеяние которых Господь открыл в видении одному из братий. Он увидел два великих корабля: в одном — авву Арсения, безмолвно плывущего, и Духа Божия с ним, а в другом — авву Моисея, плывущего в обществе Ангелов, которые питали его медом.

В самоуничижении этих святых и праведных мужей не было и тени лицемерия. Они совершенно искренне считали себя «псами», недостойными звания человеческого.

Человек, стоящий рядом с муравьиной кучей, кажется себе великаном. Но если он начнет подниматься на горную вершину, с каждым шагом ему будут открываться все более широкие горизонты, пока он наконец не увидит себя лишь маленьким муравьем в беспредельном мире. Таков же плод духовного восхождения.

Достигший духовных высот человек становится слепым к чужим грехам и зорким к собственным несовершенствам. В других людях святой подвижник прозревает лучезарный отблеск Божественного света, к которому так стремится его дух. На дне же собственной души человек духовный видит темные воды первородного греха, готовые в миг слабости вспениться и затопить его целиком, отторгнуть от Бога. Не жалким земным аршином мерит себя праведник, но Законом Божественным. Чем ближе он становится к Всесовершенному Господу, тем явственнее зрит человеческое свое ничтожество и немощь — и подобно нищему, протягивает к небесам руки, моля о ниспослании благодати Божией, без которой невозможно спасение.

«В падшем естестве человеческом добро смешано со злом. С самого рождения своего человек не имеет ни одного дела, ни одного слова, ни одного помышления, ни одного чувствования, в которых бы добро было без большей или меньшей примеси зла», — говорит святитель Игнатий (Брянчанинов).

В опасном заблуждении находимся мы, когда считаем себя «не хуже прочих» — Господь будет судить каждого не по меркам человеческим, а мерою Божественной. И только по неизреченному милосердию Божиему можем мы спастись, если разглядим в себе псов, лежащих в грязи, ужаснемся этому и ступим на путь покаяния и исправления.

Никакой блудник или нечистый или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога. Никто да не обольщает вас пустыми словами, ибо за это приходит гнев Божий на сынов противления (Еф. 5, 5–6), — говорит святой Апостол Павел.

Те, кто не просвещен светом Христовым, часто упрекают христиан в том, что мы якобы запугиваем людей загробными муками. Они дерзают говорить даже о жестокости Бога, Которому мы поклоняемся, поскольку Он якобы обрекает человека на вечные страдания. Нет! Мы никого не запугиваем, но возвещаем дарованную нам истину о том, что ждет человека за порогом земной жизни: в истинности Божественного Откровения предстоит убедиться каждому, хочет он того или нет. И отнюдь не Всемилостивый Господь затворяет перед человеком Врата Царствия — сам грешник отторгает себя от вечного блаженства, сам себя делает добычей человекоубийцы-диавола.

Единственное, чего не может Всемогущий и Всеблагой Творец — это принять в Себя хоть малейшую частицу зла. Как пыль нельзя смешать с ртутью, как солому немыслимо сплавить с золотом — так же и неочищенная душа не может войти в Царство Чистоты. Любой грешник есть самоубийца, умерщвляющий собственную душу медленными ядами страстей и удовольствий.

Небесный Отец желает спасения каждому. В каждой судьбе есть множество случаев, когда Божественный Промысл призывал человека к обращению, — горе тому, кто так и не услышал призыва! Доброта Небесного Отца не имеет ничего общего с приторным прекраснодушием земных родителей, балующих своих чад. Господь для того и терпит этот лежащий во зле мир, для того и попускает в нем скорби и страдания, чтобы хотя бы ими вразумились заблудшие сыны и дочери человеческие. Временной, преходящей болью пытается Всемилостивый отвратить от любимых своих созданий вечную погибель.

Божественно прекрасен и страшен дар Господень — свобода воли. Этот дар при посредстве зараженного грехом естества нашего неминуемо привел бы нас в объятия сатаны, если бы не спасительный страх Божий. На самом деле наша свобода — это выбор между двумя служениями: неизменным рабством греху и высочайшим званием раба Божия.

Сумасшедший, лишенный чувства страха, весело бежит к пропасти или с хохотом выбрасывается из окна многоэтажного здания. Несравнимо худшие безумцы — те, кто предается земным удовольствиям, забывая о часе смертном и грядущем воздаянии. Человек истинно разумный — тот, кто устрашился разверзшейся перед ним бездны погибели и начал осторожно взбираться по узкой горной тропинке, ведущей к спасению.

Слово «раб» колет тщеславный рассудок, дорожащий своей фальшивой свободой. Однако вернуться к Небесному Отцу, достигнуть всерадостного усыновления Господу может лишь тот, кто осознал себя рабом Божиим.

На горной крутизне человека может охватить страх двоякого рода: первый — это страх упасть и разбиться о скалы, второй — опасение отважного восходителя не достигнуть вершины. Так же на пути ко Господу душа испытывает страх рабский или духовный, бывает рабой ужаса перед муками преисподней или рабой любви.

Духоносный учитель Церкви святитель Василий Великий описывает, как человек принимает на себя звание раба, потом — наемника и, наконец, — сына Божия. Раб начинает трудиться на ниве Господней из страха перед наказанием. Постепенно, по мере умножения трудов он начинает надеяться на награду за них — и теперь уже подвизается как наемник, ради будущих радостей. Но сам труд во славу Божию сладостен, перед дарами Божественной благодати все земные наслаждения — прах. И вот, наемник начинает проникаться благодарностью и любовью к Дарителю, осознает себя не слугою, а сыном Божиим. Так рождается духовный страх — боязнь любящего сына огорчить Вселюбящего Отца. И такой человек сподобляется услышать желаннейшее: Ты уже не раб, но сын… и наследник Божий чрез Иисуса Христа (Гал. 4, 7).

Человек, обретший духовный, сыновний страх Божий, делается истинно мужественным, свободным и великим. Он сын Всемогущего Бога — и кто еще устрашит его? По слову преподобного Симеона Нового Богослова, «кто проникнут страхом Божиим, тот не боится обращаться среди злых людей. Нося непобедимое оружие веры, он силен бывает на все и может делать даже то, что кажется невозможным. Он ходит среди них, как гигант среди обезьянок или лев среди псов и лисиц, уповая на Господа, поражая их словами премудрости, как жезлом железным».

Так крохи, падающие со стола Господня, о которых молила некогда смиренная хананеянка, оказываются большим сокровищем, чем власть надо всем миром, ибо делают человека истинно свободным — и от страха перед людьми и демонами, и от собственных страстей.

Мы призваны Спасителем нашим Иисусом Христом из мрака к свету, из человеческой немощи к духовному могуществу. Не сами по себе можем мы достигнуть такого состояния, но покаявшись и смирившись под крепкую руку Божию. Единственное, чего должны мы бояться, — это лишиться этой непобедимой защиты, отпасть от этой вселюбящей руки. Будем же всячески чуждаться зла в себе и вокруг себя, памятуя завет апостольский: Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света (Еф. 5, 8). Аминь.

Слово в Неделю 18-ю по Пятидесятнице, о чудесном улове рыбы

Наставник… по слову Твоему закину сеть.

Лк. 5, 5.

Чудесами Божиими полнится видимый мир. Течение утвержденных «на пустоте» небесных светил и обращение крови в человеческих жилах, пенистые волны океанов и робкий аромат цветов — все поет песнь Всемогущему Творцу, все свидетельствует о неизмеримом Его величии. Мельчайшая букашка и придорожная былинка устроены так разумно и гармонично, что подобное совершенство и не снилось изобретателям самых хитроумных механизмов. Раскрытая перед нами книга природы представляет собой Естественное Откровение, повествующее о делах и славе Господа Вседержителя. Читая эту книгу, святой псалмопевец Давид восклицал: Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней (Пс. 23, 1).

Человеческая наука о природе призвана смиренно изучать Естественное Откровение, Откровение Божие, явленное в материальном мире. Однако лукавый человеческий рассудок, начиная с так называемой эпохи Просвещения, стал предпринимать попытки сделать науку идолом и орудием богоборчества. Слепотствующие суемудры выдвинули бредовую идею творения без Творца и совратили в безбожие и всякую пагубу множество нестойких душ.

Большинство истинных ученых не имели никакого отношения к этому тлетворному поветрию. Ньютон и Кеплер, Паскаль и Фарадей, Рентген и Линней, Ломоносов и Менделеев, то есть те, кто на самом деле создавал науку, были глубоко верующими людьми. Даже Чарльз Дарвин, чье лжеучение о происхождении видов наделало столько соблазна, пока не было опровергнуто генетикой, считал себя верным сыном Церкви и полагал, что открыл один из путей мироустроительства Божия. Авторами атеистических доктрин делались не ученые, а лжефилософы, восполняющие поверхностность своих научных знаний безграничной самоуверенностью.

В нынешнем веке Господь соизволил открыть ученым некоторые тайны, касающиеся обустройства Им материального мира. Наука вышла наконец из детских пеленок, и ей открылись поразительные вещи, лишающие атеизм всякого права именоваться научным. Корифей физики ХХ века Паскуаль Иордан утверждает: «Возможность убедиться в наше время в провале великого похода человечества против Бога — вот самая потрясающая и освобождающая уверенность, предлагаемая нам опытом последних лет».

Естественное Откровение, явленное современной науке, стало еще одним ярким свидетельством истинности Божественного Откровения, данного нам в Священном Писании. Долгое время неверы дерзали говорить о «ветхозаветных сказках», ныне их обличительницей стала почитаемая ими наука. Первая глава Книги Бытия оказалась изложенной на языке своего времени картиной сотворения мира, в точности соответствующей современным научным представлениям: Господь без помощи приборов и формул открыл пророку Моисею тайны, которые только начинают приоткрываться перед нынешними учеными. Геология подтвердила факт Всемирного потопа, на вершине горы Арарат найден остов Ноева ковчега, найдены доказательства гибели Содома и Гоморры. Предметом особых нападок со стороны суемудров было сказание о том, что солнце остановилось на сутки по молитве Иисуса Навина — ныне выкладки астрономов подтвердили казавшееся невероятным: единственный раз в истории на целые сутки было заторможено вращение земли, и случилось это именно во время похода Иисуса Навина на Палестину. Наконец, исследователями Туринской Плащаницы засвидетельствовано чудо Воскресения Иисуса Христа.

Современные теории происхождения Вселенной единодушно говорят о первотолчке и перводвигателе, то есть об акте Творения и Всемогущем Творце. Сама организация материи, по словам лауреата Нобелевской премии Эрвина Шредингера, есть «самый замечательный шедевр, осуществленный по руководящим законам Божией квантовой механики». Биология открыла в живых организмах мельчайшие генетические структуры, содержащие сведения о внутреннем устроении, облике, образе жизни, предках и окружении каждого существа — эти письмена могли быть начертаны только Высшим Разумом, то есть Словом Божиим. Практика врачей-реаниматоров непреложно засвидетельствовала, что душа человеческая не умирает по смерти тела. И несмотря на единодушные доводы религии и науки, в наши дни еще находятся безумцы, продолжающие упрямо твердить: «Нет Бога…»

Само понятие «законы природы» говорит о бытии Верховного Законодателя. Вся вселенная повинуется Творцу: по установленным Им законам вращаются галактики, сияют звезды, вздымаются горы, растут деревья и летают птицы. И только человек, одушевленная пылинка вселенной, дерзает нарушать заповеди Миродержца, извращать грехом собственную природу. Лукавым ослушникам нестерпима бывает мысль о неизбежном наказании, поэтому слепой рассудок человеческий пытается оттолкнуть от себя веру в Правосудного Господа и помимо Естественного Откровения требует еще каких-то чудес и знамений.

Если бы в небе над нами одновременно сияло двенадцать солнц, деревья росли прямо из воздуха, а домашние животные наши по средам и пятницам изрекали мудрые афоризмы — словом, если бы Творец обустроил видимый мир несколько иначе, мы тоже не находили бы в нем ничего чудесного. Чудом кажется нам лишь то, что выходит за пределы привычного, повседневного. И в этой будничности, которую люди устроили себе из таинственного мира Божия, мы уподобляемся живущим на склонах вулкана и позабывшим, что под ними вершится бурление стихийных сил, готовых в любой миг вырваться наружу и поглотить их привычный мирок.

Материальный мир, в котором мы до времени существуем — это лишь тонкая оболочка, за которой скрыт мир духовный, управляемый иными законами и наделенный невиданным нами могуществом. Самый слабый из обитателей духовного мира, будь то Ангел или даже демон, мог бы сделать с материальным миром все что угодно — если бы повелел или попустил это Всемогущий Господь. То, что мы называем чудесами, на самом деле — прорывы мира духовного в видимый нами мир.

Если такою мощью наделены служебные и даже падшие духи, то очевидно, что Самому Вседержителю проще простого изменить установленные Им же законы природы. «Для Бога легче возжечь новое солнце на небе, нежели нам засветить свечу», — говорит святитель Иннокентий (Борисов). Однако Господь никогда не совершает «чуда ради чуда»: чудеса Божии являются либо предостережением падшим, либо толчком, обращающим к вере уже созревшую для этого душу.

Сердца, окамененные гордыней, не сможет возродить никакое чудо. Такими жестокими сердцами обладали иудейские фарисеи: сошедший в мир Сын Божий исцелял слепых и параличных, воскрешал мертвых, а гордые фарисеи противились Ему и гнали Его. Сердца, открытые для восприятия чуда, обрел Спаситель не среди многознающих и власть имущих, а среди простых людей, хранивших способность к по-детски чистой и вдохновенной вере.

Кто взойдет на гору Господню, или кто станет на святом месте Его? Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто… тот получит благословение от Господа и милость от Бога, Спасителя своего (Пс. 23, 3–5), — воспевает святой пророк Давид.

Простое, будничное чудо сотворил Господь наш Иисус Христос для рыбаков галилейских. Всю ночь Симон Петр, Иаков и Иоанн закидывали сети, но тщетен был тяжелый труд их — в ячеях сетей лишь пузырилась вода да виднелись комки водорослей, но ни одной даже самой маленькой рыбки не попалось ловцам. С пустыми руками должны были они возвращаться к семьям, их ждал серый полуголодный день, но они задержались на берегу озера, чтобы послушать Учителя, слава Которого уже разнеслась по всей Галилее.

И вот, прервав слова наставления, Спаситель обратился к Петру и сказал: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова (Лк. 5, 4).

Скорее всего Петру не хотелось этого делать, он думал о бесполезности подобной затеи. Усталый после бессонной тревожной ночи, опытный рыбак, Петр знал, что днем рыба почти не ловится, и мысль о том, что придется вновь тащить из воды пустую сеть, а потом опять чистить ее, не доставляла ему удовольствия. Но такой свет исходил от Лица Иисусова, такая сила и власть были в словах Его, что Петр расправил натруженные плечи и отвечал: Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть (Лк. 5, 5).

Петр вывел лодку на глубину, закинул сеть — и не поверил своим ощущениям, когда руки его дрогнули от огромной тяжести. Такого улова еще не видывали галилейские рыбаки! В сети кишели рыбы: большие и маленькие, всевозможных пород — таращили круглые глаза, извивались, били хвостами. Охваченный охотничьим азартом, Петр кликнул на помощь — и вот уже две лодки стали наполняться серебристой и золотистой, шевелящейся и бьющейся добычей. И лишь когда перегруженные лодки начали погружаться в воду, грозя потопить удачливых рыбаков, Петр опомнился — и посмотрел на сидящего рядом Иисуса, Который спокойно взирал на происходящее. Внезапно он понял, Кто сидит рядом с ним и видит его торопливую жадность, чувствует его мелкие корыстные мыслишки. И припав к коленям Иисуса, Петр взмолился: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный! (Лк. 5, 8).

Страшно человеку оказаться в одной лодке с Богом! Страшно, ибо нет достойных такой встречи, и ужас охватывает грешника, и все существо его кричит: бежать! бежать! потому что вот суд! вот кара! вот бездонные очи Всевидящего и Правосудного! Но Петр не бежал, Он припал к коленям Спасителя, и пока уста его шептали покаянное: «Оставь меня, недостойного грешника», сердце взывало: «Возьми меня с Собой, Господь Милосердный!» Сын Божий прозрел тайну сердца смиренного рыбака и избрал его Своим учеником.

В чудесном улове рыбы, посланном от Спасителя галилейским рыбакам, святитель Феофан Затворник видит образ всякого труда, совершаемого с помощью Божией, и говорит об этом: «Пока один человек трудится и одними своими силами хочет чего достигнуть — все из рук валится, когда приближается к нему Господь — откуда потечет добро за добром. А в духовно-нравственном отношении невозможность успеха без Господа осязательно видна».

Являя Петру, Иакову и Иоанну знак неограниченной Своей власти над материальным миром, Сын Божий призывал их к высшему служению в мире духовном. Отныне будешь ловить человеков (Лк. 5, 10), — сказал Спаситель Петру, и этот зов, обращенный к апостолам, обернулся для человечества воистину чудесной ловитвой.

Слабой тенью будущего величия была переполнявшая лодки галилейских рыбаков добыча. Что сулил рыбарям богатый улов? Только сытый желудок и набитый деньгами карман. Что ждало этих красивых, блистающих чешуей рыбин? Нож кухарки и крутой кипяток. Совсем иные блага сулит труд рыбаря Христова, ловца во имя Господне. Слава такому ловчему, ибо лучезарный венец в Царстве Небесном станет ему наградой за труд. Благо уловленному, ибо доброй рукою поднят он к вечному счастью из мрачных пучин преисподней.

В этом видимом мире, полном Господних чудес, величайшее чудо — человек, ибо создан он по святому образу и подобию Божию. В урочный час сгорит земля и испепелятся галактики, исчезнет материальный мир, но душа человека — бессмертна. За душу каждого из нас спорят Всеблагой Господь и злобный диавол. Превечный Отец зовет нас к небесному блаженству, сатана заманивает на дно преисподней.

Рыбы живут в иле и тине, извлеченные из темной воды, под куполом небес и солнечными лучами они погибают. Не так человек, истинное Отечество которого — не вязкий ил видимого мира, но Горнее Царство, дышать благоуханным воздухом которого он призван. Спаситель оставил на земле Церковь Свою — Небесную сеть, ячеи которой — православные храмы, а рыбари — достойные священнослужители. Великая радость — попасть в эту чудесную сеть, удержаться в ней и вознестись к Всемилостивому Ловцу.

Будем же молить Спасителя, да уловит Он благодатным неводом Своим наши души и да водворит там, где чистая река воды жизни, светлая, как кристалл, исходящая от Престола Бога (Откр. 22, 1). Аминь.

Слово в Неделю 19-ю по Пятидесятнице, о любви к врагам

Если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят.

Лк. 6, 32.

Как из крапивного семени не вырастет благоуханная роза, так от зла никогда не произойдет добро. Вбирая в себя тлетворное дыхание ненависти, человек может изменить окружающий его мир лишь к худшему, а собственной душе наносит страшный вред. От этого пагубного состояния предостерегает нас Спаситель заповедью о любви к врагам.

Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8), — говорит Священное Писание, и отсюда непреложно следует: ненависть — это диавол. Коварный сатана может являться в обличье светлого ангела, и точно так же семена гибели всевает он в сердца человеческие под видом справедливости и праведного гнева. Стоит нам предаться чувствам раздражения, обиды, осуждения, стоит начать желать зла какому-то человеку — и словно адское пламя иссушает душу: мертвеет наша молитва, каменеет вера, увядают ростки любви. «Ни поста, ни праздника не может быть там, где вражда и злоба», — говорит блаженный Августин.

Господь наш Иисус Христос явил нам Божественный пример любви к врагам. Друг, — обращался Спаситель к Иуде-предателю, а за распинателей Своих молился Сын Человеческий, дабы и их помиловал Отец Небесный.

Но что же мы, называющие себя христианами, последователями Сына Божия? Увы, как мелки порою наши обиды, как легко позволяем мы смертному греху войти в наши души. Толкнет нас на улице случайный прохожий, скажет грубое слово соседка — и в нас уже вспыхивает гнев. А если в этот самый миг настигнет нас внезапная смерть — что тогда? Грешники в преисподней будут вечно мучимы собственными грехами. И нам вечно мучиться ненавистью к этому прохожему, к этой соседке? Так за медяк раздражительности диавол купит человеческую душу.

А если даже и тяжки нанесенные нам оскорбления, велик причиненный нам ущерб — достойны ли они того, чтобы нести их в бессмертие? И нас, и наших врагов ждет смерть и могила, ждет Страшный и Праведный Суд Господень. Неужели и перед Престолом Всевышнего мы, жалкие грешники, осмелимся предъявлять кому-то какие-то счеты? В преддверии этого грозного мига, который навеки решит нашу участь, предупреждает нас преподобный Антоний Великий: «Щадите друг друга, да пощадит вас Господь».

Ненавидящий обидчика своего на деле ненавидит самого себя, мстящий есть убийца собственной души. Только добром смиряется злоба, только любовью врачуется ненависть. Если духовным взором посмотрим мы на тех, кто причиняет нам вред, то поймем: не гнева нашего достойны они, а жалости и сострадания.

Пока не окаменели наши сердца, мы с жалостью смотрим на больных и увечных, стараемся благотворить им. Но ведь грешник несчастнее любого калеки: тяжело больна и невидимо страждет душа его, оскверненная врагом рода человеческого. Ответив доброй улыбкой на оскорбление, словом любви на дело озлобления, христианин может помочь падшему брату, пробудить в нем образ Божий. Заражаясь же враждой к людям, мы (страшно подумать!) делаемся врагами Бога. Кто ругается над нищим, тот хулит Творца его; кто радуется несчастию, тот не останется ненаказанным (Притч. 17, 5), — гласит Священное Писание.

Этот мир лежит во зле, и в нем человек благочестивый не может не иметь врагов. Более того: если бы мы были окружены всеобщей хвалой и уважением — вот что было бы поистине зловещим знаком. Ибо Господь наш Иисус Христос говорит: Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их (Лк. 6, 26). Грешники превозносят грешников, под потоком незаслуженных похвал и лукавой лести самая сильная душа может впасть в тщеславие, возгордиться и погибнуть. Враги наши — врачи наши, преподносящие горькое отрезвляющее лекарство.

Если мы сумеем не заразиться враждой, никакой враг не причинит нам зла — все его дела и замыслы Господь обратит нам во благо. Враги становятся опасными только тогда, когда в ответ на их происки мы возгораемся «благородным» негодованием и жаждой мести.

Единственный гнев заслуживает наименование праведного — это гнев на источник всякого зла, единственная ненависть справедлива — это ненависть к человекоубийце-диаволу. Последователи Спасителя призваны противостать греху и скверне мира, христианство ничего общего не имеет с равнодушным непротивленчеством. Но в этой великой духовной битве главное — не дать коварному врагу обмануть себя, не утерять способности отделять само хищное зло от несчастных его носителей. Преподобный Нил Синайский учит: «Кто памятозлобствует на диавола, тот не злопамятен на людей, но с диаволом заключает мир, кто памятозлобствует на брата».

Трудна кажется нам заповедь о любви к врагам. Как соблюсти ее, если даже на родных и близких мы часто гневаемся и копим на них обиды? Но исполнение этой трудной заповеди необходимо каждому, кто не хочет быть отлученным от Бога. Если в сердце человека есть хоть капля ненависти, он не имеет права подойти к Чаше Святого Причастия, ибо не соединится с ним Вочеловечившаяся Любовь, Христос Искупитель.

Не войдет в Царство Небесное тот, кто не изгонит из своего сердца демона ненависти. Мы не можем избежать чужой вражды, но сами не должны быть врагами никому. Путь к этому — понимание. Надо постараться отрешиться от себя, взглянуть на мир глазами того, кто досаждает нам, постичь его беды и печали, ощутить себя худшим — тогда уйдет гнев, освобождая место сочувствию и любви. Тогда легко нам станет следовать благому совету преподобного Исидора Пелусиота: «Благодеяния записывай на меди, а обиды на воде».

Благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас (Лк. 6, 28), — призывает Сын Божий учеников Своих. Молитесь за врага своего — не устами только, но и сердцем, желая ему исцеления от греха, возрождения в духе и истине. Молитесь за врага своего и любите его, ибо он брат ваш, ибо за него, как и за вас, страдал и умирал на Кресте Сын Человеческий. Молитесь за врага своего и плачьте о нем, ибо в нем страждет святой образ Отца Небесного. Молитесь за врага своего и просите у него прощения, ибо если он грешит против вас, то не вы ли ввели его в соблазн — намеренно или ненамеренно, тщеславием своим или нечуткостью, пренебрежением или неумением завоевать любовь его?

Рассуждая духовно, врагов своих должны мы почитать величайшими своими благодетелями, ибо через них Господь Промыслитель испытывает и вразумляет нас. Только тщеславная душа в испытаниях ожесточается, душа же христианская приобретает спасительный навык терпения, смирения и мужества. Враги порою приносят больше пользы нашим душам, чем друзья, ибо дружба слепа, она старается видеть в нас только хорошее, а ненависть зорка — и от кого, как не от врага, услышим мы о своих недостатках и прегрешениях? Человек мудрый даже в клевете на себя сумеет разглядеть долю справедливого обличения, из насмешек над собой сможет извлечь полезный урок. Ибо говорит Спаситель:

Любите врагов ваших, и благотворите… не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец Ваш милосерд (Лк. 6, 35–36). Аминь.

Слово в Неделю 20-ю по Пятидесятнице, о воскрешении сына наинской вдовы

Мертвый, поднявшись сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его.

Лк. 7, 15.

Горчайшая из земных скорбей — утрата близкого человека, унесенного неумолимой смертью. Для пораженного такой утратой мир, еще недавно согретый любовью, превращается в холодную, равнодушную пустыню, по которой бредет любящий, провожая бездыханное тело любимого.

Вот так из ворот шумного и равнодушного города Наина выходила убогая погребальная процессия: одинокая вдова провожала на кладбище единственного сына. Для этой женщины умерший юноша был всем: светом очей, смыслом жизни, средоточием радостей и надежд. И теперь невыносимая боль пронзала ее сердце, слезы струились из невидящих глаз, не принося облегчения. Столь велика была материнская скорбь, что она не могла и не хотела поверить в реальность этой смерти и этой разлуки.

А навстречу погребальным носилкам шел Тот, Кто явился воплощенным отрицанием смерти, олицетворил Собою Жизнь и Воскресение. Спаситель откликнулся на великую силу материнского горя, и несчастная женщина услышала полные силы и сострадания слова: не плачь (Лк. 7, 13). Этот голос светлым лучом ворвался во мрак ее скорби, вернул ей способность видеть и слышать происходящее вокруг. И вдова услышала, как Божественный Незнакомец обратился к ее сыну: тебе говорю, встань (Лк. 7, 14), — она увидела, как рука юноши дрогнула, потом он приподнялся на погребальных носилках, уста его разомкнулись и он позвал мать. И казавшееся неизбывным горе разлуки сменилось неизреченной радостью встречи.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф. 5, 4), — сказал Иисус Христос накануне воскрешения сына Наинской вдовы. Как ночь бежит от лица рассвета, так исчезают страдания с восходом Солнца Правды, глубочайшая скорбь сменяется высочайшей радостью при приближении Сына Божия.

Наинская вдова ничего не знала о Спасителе и не чаяла встречи с Ним. Среди евангельских чудес, явленных для уврачевания человеческих скорбей, воскрешение сына этой женщины — единственное, которое Господь совершил без прямого обращения и моления к Нему. Господь сжалился над нею (Лк. 7, 13), — сказано в Священном Писании. Это чудо явлено в утоление материнского сердца, немо взывающего к Божественному милосердию, — такова сила материнской любви.

Свершившееся у ворот города Наина прообразовало иное, уже близившееся событие, когда оружие прошло душу Светлейшей из матерей. Жгучая скорбь всех матерей, когда-либо оплакивавших детей своих, слилась в пречистом сердце Девы Марии у гроба Божественного Ее Сына. Воскрешавший мертвых Сам облекся в погребальные пелены, два бесконечно долгих дня длился этот томительный плен, длилась невыразимая скорбь Матери Божией. Наконец, в третий день по обетованию Победитель смерти Своею Божественной Силой расторг мрачные узы и уврачевал раны души Матери Своей. Но и по Воскресении Господнем ждало Богородицу новое испытание — до конца земного Ее жития продолжалась разлука Пречистой с Божественным Сыном.

Воплотившая в Себе все могущество материнской любви, изведавшая все глубины материнской скорби, Царица Небесная возносит молитвы земных матерей к Престолу Всевышнего, и по Ее предстательству обретают спасение заблудшие и погибающие.

Земное родство, земная близость, земная любовь многое значат и для Горнего мира. От самих людей зависит, прервутся или перейдут в вечность узы любви, связывающие их во временной жизни. «Возлюбим друг друга и возлюблены будем от Бога», — говорит преподобный Максим Исповедник. Отец Небесный, радующийся единению земных детей Своих, уготовил любящим друг друга счастливую встречу в Царстве Добра и Света.

Ослабевший пловец может спастись из водной пучины, если его поддержит дружеская рука. Так же и любящий может спасти любимого от гибели, ибо истинная любовь всесильна. Известно множество случаев возвращения к жизни больных, состояние которых врачи считали безнадежным, — это происходило, когда у постели обреченного неотлучно находился близкий ему человек, не только заботами, но и всеми силами души противившийся надвигавшейся на любимого смерти. Так силой любви можно отодвинуть земную кончину ближнего. То же святое чувство способно отвратить от дорогого нам человека и вечную погибель.

В наше жестокое время, когда рвутся и предаются поруганию даже кровные узы, соединяющие людей, ломается связь поколений, извращается святое понятие семьи, — мир становится похожим на ад, мрачное обиталище ненависти, где бывшие супруги вечно раздираемы свирепой злобой друг на друга, где дети шлют проклятия родителям своим.

Люди, позабывшие заповеди Господни, превращаются в бессердечных эгоистов, стремящихся лишь к самоублажению. Подобный человек слеп к собственной греховности, а в отношении к ближним отводит себе роль потребителя и судьи. В пораженном такой язвой обществе матери и отцы жалуются на негодных детей, муж и жена осыпают друг друга попреками, брат проклинает брата и сестра злословит сестру.

Если ближний наш идет по пагубному пути, значит, слаба наша любовь к нему. Пока человек жив, есть надежда на его преображение и возрождение. Но не судящим, а любящим даруется от Господа способность врачевать духовные недуги ближних. Так слезы и молитвы матери обращают на путь правды закоренелого преступника, так смиренная жена излечивает мужа-алкоголика от гнусного недуга, так нежная рука сестры удерживает несчастного брата от самоубийства. Нет невозможного для того, кто, подобно наинской вдове, всей силой любви противится гибели любимого.

По жестокосердию нашему Господь порой лишь смертью ближнего может пробудить в нас искру любви к нему. При жизни родного человека мы были холодны к нему, но вот он уходит в мир иной, на нас обрушиваются одиночество и сиротство и мы познаем горечь утраты. Смерть очищает образ ушедшего от будничной шелухи, во всем ничтожестве представляет нам былые обиды на него, и тогда мы уже не судим утраченного нами, но видим его в сокровенной красоте и осознаем неизбывность вины перед ним. Малодушного этот миг прозрения может привести к отчаянию, но для мужественного сердца — это начало служения усопшему возлюбленному и пути к грядущей радостной встрече с ним.

Истинная любовь сильнее смерти, ибо не может смириться с вечной разлукой. Спутницы любви — надежда и вера, если священный пламень любви охватил душу человека, он выжигает из нее безверие. Так святая любовь к ближнему неминуемо приводит к порогу Вселюбящего Господа, Утешителя всех скорбящих. И тогда невыносимая скорбь о невозвратном в любящем сердце сменяется тихой печалью разлуки и надеждой на встречу с ним в мире ином. «Плачь об умершем, но умеренно, как бы провожаешь отходящего в дальнюю сторону», — говорит святитель Иоанн Златоуст.

Любовь немыслима без служения любимому. Как служить ушедшему в мир иной? Молитвой о нем, милостыней и чистотой собственной жизни. Стремись к совершенству, ибо встретиться с утраченным ближним ты сможешь только в Господнем Царстве совершенной любви. Неустанно молись о душе умершего, ибо даже если он осужден, пламенная молитва может извлечь его и со дна преисподней — свидетельства тому содержаться в Священном Предании. Но если хочешь служить родному усопшему, помни: каждый грех, совершенный тобой, есть причина печали его, новая вина твоя перед ним.

Некогда Спаситель воскресил сына наинской вдовы, вернул юношу к земной жизни и временной радости. Это чудо — лишь тень величайших свершений. Собственным Воскресением и Вознесением указал Сын Человеческий роду людскому путь к Вечной жизни и бессмертной радости. Но горе тем, кто дерзнул пренебречь путем спасения. В урочный час воскресит Всемогущий Создатель всех живших на земле людей, и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения (Ин. 5, 29).

Древле на бескрайнем поле мертвых костей человеческих Господь явил пророку Иезекиилю видение грядущего всеобщего воскресения: Кости сухие! слушайте слово Господне! Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас, и оживете. И обложу вас жилами и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею и введу в вас дух, — и оживете, и узнаете, что Я — Господь… И вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею…

И вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху… Так говорит Господь: от четырех ветров приди дух, и дохни на этих убитых, и они оживут… и вошел в них дух, — и они ожили, и стали на ноги свои — весьма, весьма великое полчище (Иез. 37, 4–10).

Грянет неизбежный срок исполнения судеб, и все мы окажемся среди несметного этого полчища воскрешенных перед Престолом Правосудного Господа. Там встретимся мы и с ближними нашими — только вот неисчерпаемой радостью или нескончаемой мукой обернется для нас встреча?

Нынешними земными делами готовим мы себе и ближним своим посмертную участь. В мире духовном, куда нам предстоит перейти, нет смесей и полутонов: чистота Пресветлого Добра противостоит мрачному абсолюту зла. Спасенных ожидает блаженство единения любимых и любящих в лучах Всесовершенной Любви Господней. Но участь погибших, отдавшихся человекоубийце-диаволу: вечная ненависть и скрежет зубов, вражда всех против всех в беспросветном мраке кромешного пламени.

Опомнимся же, пока долготерпением Божиим даровано еще нам время для покаяния и молитв, для обращения и спасения, для служения ближним и Господу Милующему, ада Победителю. Аминь.

Слово в Неделю 21-ю по Пятидесятнице, о сеятеле и семенах

Те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении

Лк. 8, 15.

Священный посев совершил Христос Спаситель в сердцах человеческих. Несказанно щедра рука Божественного Сеятеля, брошенные Им семена — это слово Жизни Вечной. В дар человечеству принесено слово Божие, которым Творец вызвал к бытию вселенную. На почву наших сердец уронено семя вечности, плоды которого — небесный хлеб Горнего Царства. Как могуч, как велик, как счастлив становится человек, взрастивший в себе это благодатное зерно! «О, когда бы человек так Бога почитал, как Он почтен в Боге!» — восклицает святитель Тихон Задонский.

Сын Божий не просто бросил в мир семена Своего учения. Ради будущей жатвы нашего спасения Он окропил ниву сердец человеческих Пречистой Своей Кровью, умер за нас на Кресте. Эта Божественная Жертва взывает к нашим душам, дабы превозмочь наше бесчувственное окаменение, соделать нас духовно плодоносными.

Повсюду Господь посеял семена благодати, но взращивать их должны сами люди — любовно и бережно, заботливо и прилежно. Но увы! Как редки среди сынов и дочерей человеческих истинные земледельцы Божественной нивы, как часто встречается преступное или небрежное отношение к святыне. Об этом и предупреждал Спаситель притчей о сеятеле и семенах, сравнивая сердца обрекающих себя на погибель людей с придорожной пылью, каменистой почвой или засоренной тернием землей.

Иное (семя) упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его (Лк. 8, 5). Поистине безумны те, кто сделал свое сердце проезжей дорогой, по которой ступают грязные башмаки прохожих, над которыми свищут все греховные ветра мира. Такие люди не умеют отличать добра от зла, не могут и не хотят беречь даруемое им сокровище истины. Если таковые и слышат слово Божие, то встречают благую весть с рассеянным небрежением. И тут же, как хищные птицы, слетаются к подобному сердцу духи злобы поднебесные и выклевывают из него семена Вечной жизни. Тяжелой стопой вытаптывает в такой душе благие помыслы враг рода человеческого — диавол, и человек превращается в манекен с опустошенным, бесплодным сердцем, причем, как правило, манекен, активно живущий внешней жизнью. Особенно страшна и жалка старость подобных людей, когда из их сердец выветривается даже пыль и прах мирской суеты, и существование их становится совершенно бессмысленным.

Немногим лучше участь людей неглубоких, поверхностно относящихся к сокровищам духа. Иное (семя) упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги… это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временами веруют, а во время искушения отпадают (Лк. 8, 6, 13), — говорит о таких Сын Божий. Да, недорого стоит вера тех, кто называют себя христианами, но не укореняют спасительное учение Христа в глубинах своих сердец. Они подобны дикарям, которым цветные стекляшки кажутся ценнее чистого золота, из страха потерять ничтожное временное благополучие они пренебрегают блаженным бессмертием. Малодушные и слабовольные, слишком ленивые для того, чтобы взрыхлить твердую почву своих сердец, они боятся людей больше, чем Бога, и не выдерживают неизбежных в земной жизни испытаний. Их души оказываются слишком мелкими, чтобы суметь вместить благодать Духа Святого, а потому гибнут.

Пытаясь оправдать душепагубное нерадение, некоторые ссылаются на несовершенство своей «природы» и таким образом Самого Господа дерзают упрекать в том, что не преуспевают в деле спасения. Лукавые и тщетные попытки! Известно, что трудолюбивые земледельцы добиваются щедрых урожаев на почвах сухих и песчаных, в то время как и пышные черноземы не дают плода тем, кто плохо ухаживает за ними. Иное (семя) упало между тернием, и выросло терние и заглушило его, — сказано в евангельской притче. — Это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода (Лк 8, 7, 14). Вот так же и мы, если не вырываем с корнем из своего сознания корыстолюбие и тщеславие, страсть к наслаждениям и роскоши, то позволяем злым всходам греха заглушить рост священных семян вечности. И на ниве наших сердец, где могла бы золотиться добрая пшеница, произрастают лишь колючий терновник и горькая полынь. А если и удается нам противостоять соблазну явного грехопадения, то часто бывает так, что незаметно мелкая сорная трава будничных забот опутывает нас и не позволяет взрастить священные злаки благочестия.

Рассуждая об опасностях, подстерегающих верных в новейшие времена, святитель Феофан Затворник говорит: «Под терниями и волчцами, подавляющими слово Божественной истины, кроме сластей и скорбей житейских надо разуметь и ложные учения, распространяемые потерявшими истину и сбившимися с пути к ней. В существе они действуют, как угар; незаметно входя, омрачают голову и доводят до потери ясного сознания. Встретив такое лицо, вы видите, что у него заглушено чувство истины, и ложь внедрилась во все составы ума. Как же быть? Не слушать и не читать этих бредней; а когда невольно услышалось или прочиталось — выбросить из головы, а когда не выбрасывается — подвергнуть рассуждению, и все разлетится, как дым».

Со времени жития святителя Феофана подобные одурманивающие ядовитые сорняки в нашем отечестве разрослись и размножились необычайно. С одной стороны, сознание народа по-прежнему искажено насаждавшимся десятилетиями дурманом псевдонаучного безбожия, с другой — на духовно истощенной почве хищно разрастается чертополох черной магии, процветают сознательные прислужники диавола — экстрасенсы, астрологи, оккультисты, с третьей — чужеземным ветром во множестве занесены к нам лжехристиане-еретики: квакеры, мормоны и прочие — хитрые и красноречивые, богатые и энергичные совратители душ с прямого пути Православия. И в смутные наши дни как же надо беречь себя от всех этих обольстительных душетленных семян мирового зла!

Тяжек труд земледельца, но если он не станет прилежно трудиться на ниве своей, его ожидают разорение, нищета и, наконец, смерть от голода. Но вечные муки несравнимо страшнее временных страданий, погибель души неизмеримо ужаснее смерти тела. Памятуя об этом, мы с вами должны неустанно подвизаться на ниве духовной, взращивать урожай хлеба жизни, дабы в вечности не постигли нас нестерпимый голод и скрежет зубовный, но вошли бы мы в любовь Всещедрого Божественного Сеятеля и сподобились стать причастными брачному пиру Его.

В евангельской притче о сеятеле и семенах содержатся не только грозные предостережения, но и великое обетование: Посеянное на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать (Мф. 13, 23). А о приносящих Господу плод духовный сказано: Праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13, 43). Грозный День Господень, День Судный, когда в прах обратится этот мир, станет днем величайшего торжества для тех, кто достойно трудился на ниве духовной во время земной своей жизни.

Каждому из нас должно быть известно, каким образом мы можем взрастить благодатный урожай из дарованного нам Божественного семени. Оградим же страхом Божиим нивы сердец наших от коварных прилогов диавольских, польем эти нивы слезами покаяния, взрыхлим их делами благочестия, взлелеем ростки спасающей благодати теплом христианской любви. И если прилежными окажемся мы в этом святом труде, то в миг окончания земной жизни, когда предстанем пред Господом Правосудным, сможем исповедать перед Ним вместе с духоносным пророком Давидом: Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое (Пс. 56, 8). Аминь.

Слово в Неделю 22-ю по Пятидесятнице, о богаче и Лазаре

И в аде, будучи в муках, богач поднял глаза свои.

Лк. 16, 23.

Похожи на неверный туман блага этого мира. Кто истинно богат, а кто беден? Кто счастлив, а кто несчастен? Поверхностная людская молва склонна именовать баловнями судьбы тех, чья участь достойна горьких слез, и пренебрегать блаженными избранниками Божиими. В евангельской притче о богаче и Лазаре противополагаются друг другу два человека: один самодоволен и внешне блестящ, второй смиренен и убог. Но слово Божие позволяет нам заглянуть в мир загробный, и мы видим, как низвергнут в нем превозносившийся и как вознесен смирявшийся!

Богач думал, что имеет все, чего хочет душа его. Тело его ласкала мягкая одежда из дорогих тканей, вкус услаждали изысканные яства и хмельное питие, слух — веселая музыка, обоняние — запахи благовоний. Каждое пожелание богача мгновенно исполняли проворные слуги, кивок его головы, движение его пальца были для них законом. Богача окружали льстецы и лизоблюды, лицемерно восхвалявшие его достоинства, так что он и сам начал считать себя существом какой-то особой породы, высшей и лучшей, чем у остальных людей.

У ворот дома богача лежал нищий калека Лазарь, в лохмотьях, больной и голодный, желавший напитаться крошками, падающими со стола богача (Лк. 16, 21). Видел ли богач лежащего около его дома нищего? Видел — и не видел: зрелище чужих страданий проходило мимо его сознания, и едва ли в уме своем отличал равнодушный богач Лазаря от окружавших того собак — единственных друзей бедняка, которые лизали струпья его (Лк. 16, 21) и тем хоть немного облегчали муки несчастного. Богачу, очерствевшему в роскоши и самоублажении, и в голову не приходило счесть Лазаря своим братом, своим ближним, которому нужно помочь. «Золото — такая же ловушка для людей, как сеть для птиц», — говорит святитель Григорий Богослов, в эту ловушку угодил евангельский богач и погиб в ней.

Несчастный богач! Этот безумец не понимал, что сам он жалок, и нищ, и убог. Наполнялась его сокровищница, но пустело сердце, пресыщалось тело, но умирала от голода душа. Пришел час и в разгаре хмельного пиршества настигла богача смерть — и тут уж ничем не помогли ни прислужники и прихлебатели, ни драгоценности и золото. Тут-то, наконец, прозрел этот жалкий себялюбец, но — увы! — слишком поздно, когда демоны уже подхватили его погибшую душу и ввергли в преисподнюю. В аде, будучи в муках, богач поднял глаза свои (Лк. 16, 23), — и кого же увидел? Лазаря, тоже отошедшего в мир иной, но как преобразился тот, кого богач прежде даже презрения своего не удостаивал. На земле носивший лохмотья, в небесах облекся Лазарь одеянием небесного света, страдания и скорби смиренного нищего сменились райским блаженством.

Слепой богач! Если бы догадался он, что человек, лежащий у его ворот в образе больного бедняка, наделен нетленным, истинным богатством! Тех денег, которые богач за один день выбрасывал на свои пиры и прихоти, хватило бы, чтобы дать Лазарю одежду и пристанище, пригласить врача, который исцелил бы язвы страдальца. У богача были горы золотых монет, но ни одной из них не уделил он нищему. Богач пресыщался лакомствами, а рядом томился голодный, он одевался в драгоценный виссон, а поблизости человек дрожал от холода, он умащался дорогими благовониями, а неподалеку больной не имел лекарства от ран. Какая жестокость, какое бездушие, какое безумие! Задешево мог богач купить себе вечное спасение. Помоги он Лазарю избавиться от нужды, тогда, быть может, вымолил бы Лазарь у Миродержца, избранником Которого являлся, прощение этому несчастному прожигателю жизни. Во времена своего благоденствия богач расхохотался бы, посоветуй ему кто-нибудь пригласить Лазаря к своему столу, но вот сделался Лазарь желанным гостем на пиршестве Царя Небесного. И теперь богач из страшной бездны молит о милостыне: чтобы Лазарь омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем (Лк. 16, 24), — но уже невозможно помочь ему, потому что между праведными и погибшими утверждена великая пропасть (Лк. 16, 26).

Бедный богач! Куда делось все его богатство? Даже капли воды не принес он с собой в мир иной, чтобы смягчить нестерпимую жажду. Дочиста растратил он себя на пустые удовольствия — и вот, слышит от святого патриарха Авраама: вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь (Лк. 16, 25). Даже имя свое потерял богач — потому-то и назван он в Евангелии просто богачом, что имя его вычеркнуто из Книги Вечной жизни. Так погибшие, обрекшие себя геенне души не имеют имен, но каждый называется лишь по греху его: «корыстолюбец», «блудник», «гордец», «пьяница» и прочее.

Безымянен богач, но наделен именем Лазарь — нетленным именем, сияющим в мире Горнем, а в этом мире звучащем для многих поколений со страниц Священного Писания как пример великого терпения. Смиренно и безропотно выносил Лазарь попущенные ему страдания, уповая на Небесного Отца, и тем стяжал бессмертную славу. На земле он лежал в пыли рядом с псами, жестокие люди считали его самого подобным псам, но сделался Лазарь сыном Господа, другом святых подвижников и собеседником Ангелов.

Пример богача и пример Лазаря — это две крайности человеческой жизни. Не многим выпадает земной удел из одних скорбей и страданий, как у праведного Лазаря; не так много и живущих в непомерной роскоши, подобно евангельскому богачу. Обычно мы находимся в промежуточном между этими крайностями состоянии. Однако для каждого история богача и Лазаря должна явиться источником назидания.

Унижение, голод, холод, болезнь — все претерпел Лазарь, обращая взор к Небесам. Он жил во времена ветхозаветные и мог только смутно надеяться, что Правосудный Господь воздаст ему благом за перенесенные испытания. Мы же имеем твердое обетование Божие и знаем, как велико вознаграждение за земные скорби. Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф. 5, 4), — сказал Спаситель в Нагорной проповеди. Но мы, малодушные и маловерные, порой и при малейших неприятностях готовы роптать на Бога, впадаем в уныние и отчаяние — и так теряем вечную награду, уготованную терпеливо переносящим временные невзгоды.

В беде и в радости, в здравии и в болезни, в богатстве и в бедности мы должны помнить о том, что эта жизнь — лишь преддверие вечности, и готовить себя к бессмертию. После кончины поздно, безнадежно поздно будет что-то менять и исправлять. Вот почему земное злополучие зачастую оказывается для человека благодеянием Божиим. «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится», — гласит пословица, и действительно, только в беде многие вспоминают о Боге и обращаются к Нему, безоблачное существование могло бы погубить их души.

Худший грех евангельского богача — это даже не бездумный его разгул, а равнодушие к страданиям ближнего. Оглянувшись вокруг, мы увидим множество «Лазарей» — тех, кому живется несравненно хуже нас. Поможем им — и молитвы их о нашем спасении фимиамом взовьются к Престолу Всевышнего. Но если мы забудем о них, отвернемся, не желая омрачать свою радость мыслями о чужой беде, на нас сбудется грозное предречение Господне: Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете (Лк. 6, 25).

Святой праведный Иоанн Кронштадтский обращается к людям благополучным с такими словами: «Всякого рода довольство Господь посылает нам не для нас одних, а в лице нас — и для ближних наших. У тебя лежит множество даров Божиих, данных тебе сколько для тебя, столько и для общего блага, и они лежат без всякой пользы, и ты превращаешь источник благословения Божия в источник проклятия; ты ругаешься над благостью и щедротами Божиими, ты друг общего завистника и врага — диавола, ибо ты враг Богу и людям, потому что губишь многих своим жестокосердием. Эта истина, кому-то кажущаяся странною, так ясна, что говорит сама за себя, и человеку, прямо смотрящему на дело, нет нужды ее доказывать, ибо все мы, богатые, равно как и бедные, знатные и простые, образованные и не образованные все ближние друг другу, как члены одной великой Божией семьи».

Любовь друг ко другу и к Отцу Небесному — вот то единственное истинное богатство, которое мы, дети Церкви Христовой, должны неустанно копить и приумножать, которым должны услаждаться в этом мире. Тогда не страшны нам будут скорби, претерпеваемые о Господе, не опасны станут блага земные, используемые для служения ближним и Богу — и примет нас Вселюбящий Творец в обители Свои. Аминь.

Слово в Неделю 23-ю по Пятидесятнице, об исцелении гадаринского бесноватого

Возвратись в дом твой и расскажи, что сотворил тебе Бог.

Лк. 8, 39.

В самых страшных бедах и болезнях, когда кажется, что уже нет надежды на спасение, крепкая рука Божия может воздвигнуть человека к новой жизни. Так случилось с гадаринским бесноватым. Порабощенный легионом злых духов, этот несчастный был подобен дикому зверю — обитал в гробовых пещерах, срывал с себя одежду, издавал жуткие вопли и бился о камни. Но вот, Христос Спаситель властным словом изгнал из него демонов — и из жестокого зверообразного существа он вновь сделался красивым добрым человеком:… и придя к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисуса, одетого и в здравом уме (Лк. 8, 35).

Освобожденный от бесов, вернувшийся к жизни человек всем сердцем возблагодарил Господа и просил Его, чтобы быть с Ним (Лк. 8, 38). Однако Иисус послал его прежде исполнить долг благодарности: рассказать людям о явленной над ними милости Божией. И исцеленный проповедовал по всему городу, что сотворил ему Иисус (Лк. 8, 39).

Чудо изгнания легиона демонов, некогда явленное в земле Гадаринской над одним бесноватым, в новейшие времена явил Господь надо всем нашим отечеством. По грехам своим Россия десятилетиями жила в гробовых пещерах бездуховности, под властью безумия, изрыгавшего хулу на Творца. Поколение за поколением лишенный спасительной веры народ сходил во мрак преисподней. И вот, по мановению руки Божией обрушилась демонская твердыня, души человеческие освобождены от гнета тотального безбожия, восстала из оков Православная Церковь Российская.

Но как же откликнулся освобожденный народ на великую милость Господню? Воссел ли, подобно гадаринскому исцеленному, у ног Спасителя, чтобы внимать Божественному учению? Пошел ли по городам и селам с благой вестью о Царстве Христовом?

Увы! Нынешнее состояние общества показывает, как далеко еще до возрождения русского народа. Не благодарение, а ропот служит ответом на благодеяния Божии. Не праведникам Святой Руси стремятся подражать сыновья и дочери народа православного, но, подобно жестоковыйным древним израильтянам, начинают служить чужим богам (Нав. 24, 20).

Вскоре после того, как Господь вывел израильтян из египетского рабства, эти неблагодарные люди уже поклонялись золотому тельцу — и потому обреклись на новые бедствия и скитания. Впоследствии нечестивый царь Иеровоам, преследуя цели «политической независимости», вновь сделал… золотых тельцов, и сказал народу… вот боги твои, Израиль (3 Цар. 12, 28), — следствием этого нечестия была гибель царства и рассеяние израильтян по всему миру. И вот, в новейшие времена перед русским народом, только что освободившимся от рабства тоталитаризма, воздвиглись «золотые тельцы» грубой рыночной наживы — и многие ли избежали поклонения этим кумирам? Закономерна последовавшая кара Божия: повсеместное обнищание народа, обесценивание денег и дороговизна хлеба насущного.

Некогда с Запада в Россию были привнесены и губительное безбожное «вольтерьянство», и разрушительные революционные теории. Ныне оттуда же начата новая экспансия темных сил.

«Чужие боги» ворвались в пределы российские во многих лукавых обличьях. Толпами явились к нам исказители христианства: мормоны и адвентисты 7-го дня, пятидесятники и иеговисты, и прочие же с ними. Южнокорейские лжепророки витийствовали о конце света. На наших улицах расхваливали свою «веру» диаволопоклонники — кришнаиты. Несть числа астрологам и экстрасенсам, магам и колдунам — откровенным прислужникам сатаны. И вся эта нечисть находит среди нашего народа слушателей и последователей.

Священное Писание гласит, что в каких бы обличьях не являлись «чужие боги», все они суть бесы. Какой еще «духовности» искать русскому народу, когда многими благочестивыми поколениями завещано ему Святое Православие? Величайшее счастье, несравненная милость Божия — иметь на своей земле Церковь Соборную и Апостольскую, сохранившую в чистоте и полноте учение Христово и предания святоотеческие. И это-то Божественное сокровище многие не хотят понимать, не принимают и не ценят. Нельзя без ужаса помыслить о каре Господней, которая ждет народ, если он вновь, как в 1917 году, изменит Церкви Христовой.

«Отчего мы не имеем веры? Оттого, что не принимали, не хотели принять никакого труда к изучению христианства, к стяжанию веры от слуха, которою доставляется ясное теоретическое познание христианства, к стяжанию веры от дел, доставляющему деятельное познание христианства… Постоянство в православном исповедании догматов веры питается и хранится делами веры и непорочностью совести», — говорит святитель Игнатий (Брянчанинов).

В наши дни люди развратились и ищут легких путей, но у Господа нет ничего легкого. Православие требует подвигов молитвы и покаяния, подвига деятельной любви. Конечно, куда легче, развалившись в кресле, под звуки гитары суесловить «о Господе» на протестантских сборищах. Проще предаться одуряющей пляске на кришнаитском шабаше. Совсем просто — вообще позабыть о грядущей смерти и Суде Божием в поисках «сладкой жизни». Однако все эти легкие и простые пути ведут к вечной погибели.

Когда Спаситель изгнал из гадаринского бесноватого легион демонов, те вошли в стадо свиней и потопили все стадо в водах озера. Такова природа злых духов: все, чего они касаются, они стремятся уничтожить, предать мучениям и смерти. Поклоняясь «чужим богам», за которыми кроются силы тьмы, человек сам отдается во власть беспощадных убийц, не ведающих ни снисхождения, ни жалости.

Необычайно опасно нынешнее духовное состояние отечества нашего. По слову Господню, покинувший его бес неверия может вернуться и привести с собой семь других духов, злейших себя… и бывает… последнее хуже первого (Мф. 12, 45). Ужели мы допустим это?

В нынешнее тревожное время особая ответственность возложена на нас, называющих себя православными христианами. Какая крепость молитвы, какое стояние в истине, какая сила любви потребны ныне, чтобы воспротивиться бесовским легионам века сего, силящимся окончательно поработить этот мир! Время требует не просто исполнения обрядов, но подвижнического делания, веры не теплохладной, но пламенной, способной зажигать сердца ближних и дальних. Ныне пробил час испытания: достойны ли мы святыни Православия, или развеемся под ветром времени, как прах и пепел?

Никакие искушения и опасности не могут поколебать тех, кто истинно верует и уповает на Бога Всемогущего. Ведь малому стаду верных Своих сказал Сам Спаситель: не бойтесь. Будем же подвизаться мужественно, памятуя слова духоносного наставника Церкви, святителя Иоанна Златоуста: «Для того мы и называемся верными, чтобы, оставляя немощь дольных помыслов, восходить на высоту веры и в ее учении полагать свое высшее благо». Аминь.

Слово в Неделю 24-ю по Пятидесятнице, о воскрешении дочери Иаира

Иисус возгласил: девица! встань. И возвратился дух ее…

Лк. 8, 54–55.

Благо тому дому, в который приходит Христос Спаситель. Нет такой беды, которую не превозмог бы Победитель смерти, нет такой утраты, которую бы не восполнил Даритель вечности, и нет такой печали, которую бы не исцелил Утешитель скорбящих. Там, где Господь, слезы сменяются радостью, торжествует надежда, отчаянье уступает место ликованию.

Вот так же скорбен был дом благочестивого Иаира до того, как на его порог ступил Сын Божий. В этом доме умирала от тяжелой болезни единственная дочь Иаира, двенадцатилетняя девочка. И как горько было отцу и матери видеть ее мученья, читать в ее глазах безмолвную просьбу: «Помогите!» Чем могли родители помочь умиравшей дочери? Разве способен земной человек спасти от смерти ближнего своего?

Но вот в сердце Иаира проснулась надежда — он услышал, что вблизи его дома находится великий Исцелитель, могущий одним словом излечить самые тяжелые недуги.

Незадолго до того Сын Человеческий изгнал легион бесов из гадаринского одержимого. Весть об этом чуде потрясла иудеев. Сам исцеленный ходил по Десятиградию, рассказывая о явленной ему милости Божией — и те, кто раньше видел его звероподобным рычащим существом, изумлялись — так спокоен и величаво красив стал он, облеченный в светлые одежды, так разумны и проникновенны сделались речи бывшего бесноватого. По его слову уверовали в Спасителя, и когда возвратился Иисус, народ принял Его, потому что все ожидали Его (Лк. 8, 40).

Среди таких уверовавших и надеющихся оказался и Иаир, отец умиравшей девочки. Он надеялся, что исцеливший ужасного бесноватого Сын Человеческий смилуется и над больным ребенком. Движимый скорбью и упованием, он пробился сквозь окружавшую Спасителя толпу, и пав к ногам Иисуса, просил Его войти к нему в дом (Лк. 8, 41). Иаир был начальником синагоги, учителем народа, пользовался всеобщим уважением и почетом, но вот, смиренный горем, он на глазах всего города упал к ногам неведомого Пришельца. И как возликовал Иаир, когда Иисус снизошел к его смирению, согласился посетить его дом! «Верующий не тот, кто думает, что Богу все возможно, но кто верует, что получит от Бога все, что просит», — говорит преподобный Иоанн Лествичник.

Иисус шествовал к дому Иаира медленно, потому что Его пути мешала жаждущая чудес толпа. В это время к Иаиру, сердце которого учащенно билось от нетерпения, подошел слуга, сказавший: дочь твоя умерла; не утруждай Учителя (Лк. 8, 49). Снова несчастный отец оказался на грани отчаяния, но Спаситель ободрил его: не бойся, только веруй (Лк. 8, 50). На что, казалось бы, оставалось надеяться Иаиру? Все кончено, дочь умерла. Однако слова Спасителя вдохнули в Иаира мужество — и вопреки всякой очевидности, всем доводам рассудка он продолжал веровать. Такая вера есть подвиг в очах Господних, и Сын Божий не умедлил с наградой верному.

Она не умерла, но спит (Лк. 8, 52), — сказал Спаситель, ступив на порог дома, где покоилось бездыханное тело девочки. Родственники и знакомые Иаира, пришедшие разделить его горе, ответили на эти слова Спасителя горьким смехом. Они доверяли только своему рассудку, который говорил: тот, кто не дышит, у кого не бьется сердце, чье тело успело похолодеть, — мертв и никогда не встанет. Таковым Господь не являет чудес, ибо они недостойны их.

Спаситель выслал вон (Лк. 8, 54) всех этих маловеров. В доме остались только апостолы Христовы и родители девочки, чья любовь была сильнее доводов холодного рассудка. Взяв ребенка за руку, Иисус возгласил: девица! встань (Лк. 8, 54). И она встала — живая, радостная и просветленная.

По вере родителей Сын Божий совершил чудо телесного воскрешения их дочери. Евангелие говорит нам о том, каким образом это произошло: возвратился дух ее (Лк. 8, 55). В этом — благая весть о бессмертии нашем. Тело человеческое, взятое из земли, возвращается в землю. Но дух человека, рожденный дыханием Божиим, нельзя уничтожить — он не может сгнить, смешаться с землей, бесследно исчезнуть — он переходит в вечность. Эту-то бессмертную частицу вернул Иисус в тело дочери Иаира, совершая чудо воскрешения.

В течение нескольких веков, начиная с эпохи фальшивого «просвещения», среди людей господствовало душепагубное мнение о том, что за порогом смерти — ничего нет, черная дыра, абсолютное небытие. Эта мрачная теория есть хула на Всемилостивого Творца, надругательство над любимым Его созданием — человеком, будто бы представляющим собою лишь потенциальный корм для могильных червей. Мысль о смертности души гордым суемудрам была конечно же внушена никем иным, как человекоубийцей-диаволом. Какая праведность, какая нравственность могли явиться в человеке, думающем, что все его существование заключено в мимолетных земных годах, не верящем ни в загробную награду, ни в загробное наказание? Забывшее Бога общество становится жестоким и сластолюбивым, ибо смысл жизни видит лишь в удовольствиях, остерегается лишь земных властей. Если нет Бога и бессмертия, зачем жертвовать чем-то для других вместо того, чтобы «наслаждаться жизнью»? Зачем бояться греха и преступления, если нет Высшего Судии? Кротость и милосердие, мир и взаимная любовь становятся невозможными там, где народ развращен безбожием.

Думая, что поклоняются «науке и прогрессу», суемудры на самом деле поклонялись смерти и отцу ее — диаволу. Духа злобы не смущало то, что отрицающие все «сверхъестественное» не признают и его самого — «князя тьмы», главным для лукавого было их противление Господу. «Самой коварной уловкой диавола было уверить людей в том, что его не существует», — заметил однажды французский философ Боссюэ. Враг рода человеческого радовался, видя, как соблазненные материализмом погрязают в грехе, чтобы после кончины попасть в лапы бесов на вечную пытку.

В нынешнем веке Господь сжалился даже над теми, кто верил только в науку. Бессмертие человеческой души в наши дни признано «медицинским фактом». Поэтому мысль о загробном Суде мешает некоторым предаваться греховным удовольствиям, следовать нечистым похотям. «О лукавый демон, ненавистник добра и людей, нечистый дух! С каким ухищрением запинает, обольщает и убеждает он каждого! Владыка Христос взывает и через пророков, и через апостолов, и через Евангелие, и из многих внимают немногие. Диавол призывает гуслями, ликованием, бесовскими песнями, и собирает к себе множество. Часто люди, целый день трудясь для чрева, и целую ночь проводят без сна на погибель душ своих, играя и служа игралищем», — так, скорбя о погибающих, говорит преподобный Ефрем Сирин.

Христианам, владеющим Божественным Откровением, никогда не требовалось никаких «научных доказательств» бессмертия человеческой души, которая по делам своим или возвращается к Небесному Отцу, или ниспадает во тьму кромешную. Так же непреложно и предреченное Господом телесное воскресение всего человечества на Страшном Суде Божием.

Как некогда Творец воздвиг из земли первых людей, так в урочный час Всемогущий возведет из могильного праха всех, кто когда-либо жил в этом мире. Преподобный Ефрем Сирин пишет об этом великом часе свершения судеб Божиих:

«Омрачится свет солнечный, и спадут звезды, небо совьется, как свиток, загремит великая труба и страшным звуком пробудит всех от века мертвецов, опустеют таинницы ада. Явится Христос на облаках со святыми Ангелами судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его, земля представит тело человеческое, как приняла его; хотя бы растерзали его звери, пожрали птицы, раздробили рыбы. Тело праведного сияет семикратно паче света солнечного, а тела грешников оказываются темными и исполненными зловония; и тело каждого показывает дела его, потому что каждый из нас дела свои носит в собственном теле своем. И тогда свершится тяжкое испытание дел наших».

Никому из нас неведомо, в какой день и час призовет нас Господь. Дочери Иаира исполнилось всего двенадцать лет, когда она переступила порог смерти, и лишь по особой милости Спасителя продлилась ее земная жизнь. Есть несметное множество примеров того, как внезапно уходят из этого мира люди в расцвете молодости, здоровья и сил. Как бы крепок и бодр ни был человек, пусть не думает он: «У меня еще есть время обратиться ко Господу», пусть не откладывает на ненадежное «завтра» труд своего спасения. Сегодня и сейчас совершенное доброе дело может оказаться тем крылом, которое вознесет нас к вечному блаженству. Сегодня и сейчас совершенный грех может превратиться в тот камень, который увлечет нас в адскую бездну. Об этом предупреждает нас святой Апостол Иаков, говоря: Вы… не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий (Иак. 4, 14).

Эта временная жизнь ценна не сама по себе, но как дарованная нам Всевышним драгоценная возможность возрастить свои души в Богопознании, украсить их благочестием, омыть покаянием и смирением, дабы соделаться достойными Царства Небесного. Будем же дорожить каждой минутой быстротекущего бытия для духовного преуспеяния, зная, что труд наш не тщетен пред Господом (1 Кор. 15, 58). Аминь.

Слово в Неделю 25-ю по Пятидесятнице, о милосердном самарянине

Так поступай, и будешь жить.

Лк. 10, 28.

Как далеко отходим мы от Господа Вселюбящего, когда начинаем делить людей на своих и чужих, когда затворяем врата своих сердец для тех, к кому могли бы проявить любовь и участие, лишь потому, что они придерживаются иной веры или принадлежат к другому народу. Если это действительно так, то смертно согрешаем мы, ибо умерщвляем в себе завещанное Христом Спасителем великое учение любви, кощунственно превращая его в пустую букву. Тогда никакие обряды, никакие молитвы, никакое внешнее благочестие не спасут нас, поскольку уподобляемся мы ветхозаветным фарисеям и книжникам, окрашенным гробам (Мф. 23, 27), красивым снаружи, но заполненным прахом.

Кто мой ближний? (Лк. 10, 29), — спрашивал Иисуса Христа лукавый законник, и Господь ответствовал притчей о милосердном самарянине. Эту притчу каждый христианин должен постоянно помнить, нести в своем сердце, сверять по ней свою жизнь.

Спаситель рассказывает о неком еврее, которого ограбили, раздели и жестоко изранили разбойники. Истекая кровью, лежал он в пыли и ждал, что кто-нибудь милосердный поможет ему в беде, спасет от смерти.

И вот в глазах несчастного блеснула надежда. На дороге появился путник. Это был тоже еврей, и не просто еврей, но иудейский священник, служитель Бога Всевышнего, ревнитель Ветхого Завета, предписывающего нерушимое единство и братство избранного еврейского народа. «Конечно же священник, святая душа, сейчас подбежит ко мне, он сделает все, чтобы помочь мне, своему брату по крови и вере», — так думал страдалец с ликованием. Но нет! Важный священник в пышном одеянии проследовал мимо, даже взглядом не удостоив испачканного кровью и пылью человека, лежавшего при дороге. Он шествовал, подняв глаза к небу, упиваясь собственной благочестивостью, погрузившись в мысли о предстоящем богослужении. Напыщенный обрядовер, он не понимал, что своей жестокой показной ревностью служит не Богу, а коварному диаволу.

Этот лжеслужитель Божий знал наизусть Пятикнижие Моисеево. В памяти его запечатлелась и строка из книги Левит: люби ближнего твоего, как самого себя (19, 18), но с таким же успехом можно было записать эти священные слова на холодном камне, сухой глине или сыпучем песке.

Вторым путником, которого увидел истерзанный разбойниками еврей, оказался левит. Это был тоже служитель алтаря Иерусалимского храма, но рангом пониже первого, не такой спесивый и гордый. Он остановился, посмотрел на раненого, однако тоже прошел мимо. Возможно, левит и хотел было выручить попавшего в беду соплеменника, но это показалось ему слишком затруднительным. У левита были другие дела, он торопился — вероятно, затем, чтобы вместе с недавно прошедшим здесь священником «послужить Богу» в храме. Этому суетливому прислужнику алтаря и в голову не пришло, что в таких обстоятельствах единственно возможное служение Богу — это помощь несчастному.

Так символом омертвевшего учения Ветхого Завета прошли мимо страдающего человека иудейские священнослужители. О таких говорит Господь: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, вы — как гробы скрытые (Лк. 11, 44). Потому-то из рук этих духовных мертвецов и изъял Сын Божий животворящее Божественное Откровение, обновил Его примером Своей Любви, дабы воссияло оно не только иудейскому народу, но и всему возрожденному человечеству. В этой благой вести — сокровенный смысл притчи о милосердном самарянине.

Покинутый равнодушными иудейскими священнослужителями, израненный еврей все лежал в придорожной пыли. Он продолжал надеяться, ведь надежда не оставляет человека до последнего его дыхания. И вот на горизонте показалась фигура третьего путника, ехавшего верхом на осле. По мере того, как очертания этой фигуры становились отчетливее, надежда в сердце еврея угасала и наконец совсем угасла. Путник оказался самарянином.

Между евреями и самарянами была вражда. В те времена, когда большая часть иудеев находилась в вавилонском плену, оставшееся на родине еврейское простонародье смешалось с язычниками — так образовалось племя самарян. Высокомерные иудеи презирали самарян за их «нечистую» кровь (современные сионисты назвали бы их «гоями»), а самаряне платили гордецам ненавистью.

Если уж священник и левит не оказали милости попавшему в беду еврею, то какой помощи мог он ждать от самарянина? В лучшем случае тот плюнет в его сторону, в худшем — изобьет его, беспомощного, до смерти. Поэтому, когда самарянин спешился и склонился над ним, несчастный еврей весь сжался, не испытывая ничего, кроме страха.

Но что это? Самарянин достает из дорожных вьюков сосуды с вином и елеем и возливает целительную жидкость на раны страдальца. Самарянин усаживает еврея, представителя ненавистной высокомерной расы, на своего осла, а сам идет пешком. Самарянин довозит его до гостиницы, снабжает одеждой, из своего кармана платит за содержание и лечение еврея, да еще обещает приплатить на обратном пути, если денег не хватит. Ничего не требует самарянин в награду за помощь — ведь что взять с несчастного еврея, если того обобрали до нитки. И еврей, придя в себя после пережитых потрясений на мягкой постели, окруженный заботами врачей, недоумевает: что это за чудесный самарянин, как объяснить его поступки?

Языческим миром того времени правили насилие, корысть и разнузданные страсти. Но даже известный еврею закон справедливости гласил: око за око, зуб за зуб. Почему же самарянин, вместо того чтобы выместить на еврее унижение своих соплеменников, сделал ему столько добра? Ветхий Завет предписывал любовь к своему народу и отчуждение от всех остальных. Почему же самарянин не проехал мимо чужака, а спас его?

Самарянин из евангельской притчи был сыном Нового Завета. Ему было все равно, к какому народу принадлежит, какую религию исповедует, какое общественное положение занимает встреченный им несчастный, — он видел перед собой страдающего человека, и сердце его возгорелось состраданием. Там, где люди живут по закону любви, нет места ни межнациональной, ни межрелигиозной, ни какой-либо иной вражде.

Велика сила милосердия, явленного самарянином. Даже коварный законник, будучи спрошен Спасителем: кто… был ближний попавшемуся разбойникам? (Лк. 10, 36), — вынужден был ответить: оказавший ему милость (Лк. 10, 37). Думается, что спасенный самарянином еврей отучился от высокомерного взгляда на другие народы и сам понес в мир доброту и милосердие.

Попав в беду, каждый из нас мечтал бы встретить такого же щедрого и любвеобильного человека, как евангельский самарянин. Но какой милости можем мы ожидать от других, если сами немилостивы? Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними (Лк. 6, 31), — говорит Господь наш Иисус Христос. И будь мы достойными высокого звания христиан, как светла и спокойна сделалась бы наша жизнь.

Мы живем на земле Средней Азии, народы которой славятся душевной теплотой и щедростью. Если кто-то в нынешнее смутное время забывает об этом, значит, у него очень короткая историческая память.

В страшные годы красного террора здесь укрывались от казни тысячи преследуемых за веру православных священников, иноков, инокинь: до них порой «не доходили руки» кремлевских богоборцев, а местное население помогало гонимым, давало им хлеб и кров. В то время здесь нашли приют сразу четыре епископа: Андрей (Ухтомский) в Ташкенте, а затем в Теджене; Василий (Зуммер) и Даниил (Троицкий) в Пенджикенте; Питирим (Лодыгин) в горах Тань-Шаня. На Среднеазиатской кафедре окончили свои земные дни сподвижники святого Патриарха Тихона митрополиты Арсений (Стадницкий) и Никандр (Феноменов). Стоит пройти только по одному ташкентскому Боткинскому кладбищу, чтобы понять, скольких православных молитвенников укрыла и упокоила эта добрая земля. И все десятилетия господства тоталитарного режима люди, гонимые за свои убеждения, приезжали сюда, потому что знали: здесь они смогут найти работу, получить образование, обрести землю под ногами.

А в годы войны? Сотни тысяч беженцев из оккупиро-ванных немцами краев нашли здесь приют и выжили — благодаря щедрости и доброте народов Средней Азии. А некоторые обрели и отчий кров — мы знаем много случаев усыновления здешними любвеобильными семьями русских детей-сирот.

Что до нас, нынешних, то каждому из нас, конечно, в свой час сделал добро узбек или киргиз, туркмен или таджик. По слову Священного Писания, народы Средней Азии — наши ближние, ибо оказали нам милость (Лк. 10, 37). Какие мы христиане, если из-за домыслов светской прессы или выходок экстремистов забываем об этом? Простой долг благодарности обязывает нас быть радушными и приветливыми с сыновьями этой земли. Если мы благотворим братьям и сестрам во Христе, это должно быть для нас так же естественно, как между членами одной семьи. Но вот если вам представится возможность сделать добро мусульманину, рассматривайте это как особенную к вам милость Божию.

Главенствующей религией Средней Азии является ислам. Для любого из нас вступать в какие-то богословские прения с мусульманами я считаю не только бесполезным, но и вредным — мы к этому не призваны и на это не способны, тем более сам русский народ в массе своей не знает основ Православия. Но мы видим, какую напряженность вносит в здешнюю жизнь безумная ревностность протестантских сект — они попросту дискредитируют христианство. Известны случаи, когда сектанты «обращали» местных жителей в свою веру посредством подкупа, за несколько сот долларов — это вопиет к Небесам, так поступать могут только враги Христовы! Ничего общего не имеет с такими лжехристианами-авантюристами Православная Церковь.

Единственно достойным и благотворным «спором» между представителями различных религий видится состязание в совершении дел милосердия, добра и братолюбия. «Если хотим, чтобы нам верили, будем жить хорошо, и если хотим, чтобы нас любили, будем любить», — говорит преподобный Исидор Пелусиот. Наша вина, если мы, называющие себя христианами, не распространяем вокруг себя чистый свет христианской любви, который бы согревал и притягивал к нам сердца человеческие.

Постигая великий урок милосердия ко всем людям без различия, который преподан в евангельской притче о самарянине, да воспримем мы всей душою заключающий эту притчу призыв Господень: иди, и ты поступай так же (Лк. 10, 37). Аминь.

Слово в Неделю 26-ю по Пятидесятнице, о безумном богаче

В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что заготовил?

Лк. 12, 20.

Смерть часто поражает человека, как молния с ясного неба. Единый Бог, Творец всего сущего, знает сроки совершения земных судеб. Человек может строить планы, рассчитывать и высчитывать, что будет завтра, каких житейских успехов он добьется через год, какого богатства достигнет через десять лет — и не подозревать, что совсем мало времени осталось ему до той черты, за которой теряют всякое значение ценности этого мира.

Так было и с безумным богачом из евангельской притчи. Почему он назван безумным? По обычным мирским меркам этот человек действовал очень разумно и практично. Год за годом он копил деньги и расширял на них свои угодья, пока, наконец, принадлежавшие ему поля не сделались весьма обширными и не принесли такой обильный урожай, что зерно не вмещалось в амбары. Видя это изобилие, богач решил, что для него настало время пожить без забот в свое удовольствие, и сказал душе своей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись (Лк. 12, 19). Но в тот же миг разнежившийся богач услышал глас Божий, сказавший ему: Безумный! (Лк. 12, 20).

Земная практичность и рассудительность богача обернулись безумием пред Господом Всевидящим. Пустыми оказались мечты богача о многих годах сытости, праздности и удовольствий, ибо в ту же ночь душе его предстояло расстаться с телом. Ничего из обильных своих запасов не мог взять с собой богач в этот последний путь. По мирскому разумению, он очень хорошо подготовился к жизни, но вот готов ли он был к смерти?

Увы, кроме суетной погони за наживой и пустых мечтаний о наслаждениях за душой у богача не было ничего. Душа, погрязшая в земном, бескрыла и не способна подняться в Царство Небесное, а потому становится добычей демонов. Так безумный богач сам себя обрек на вечные страдания. «Посмотрите, как мучительно задыхается рыба, перенесенная из воды на сушу; так будет замирать в тяжких муках и наша душа, когда, проживши только для этого мира, она увидит необходимость остановить его», — говорит преподобный Антоний Великий.

Глубоки, а порой и непостижимы земным разумом тайны Промысла Божия, отмеряющего сроки человеческих жизней. Но в случае с безумным богачом мы можем догадываться: он умер так скоропостижно, потому что душа его уже была обречена, и дальнейший его земной путь привел бы не к спасению, а завел бы еще глубже в бездны ада.

Годами этот древний «бизнесмен» стремился к прибылям. И вот, наконец, стены хранилищ ломятся, богатство скоплено, цель достигнута. Что дальше? Вокруг так много обездоленных — бедняков, сирот, немощных стариков — их можно накормить, одеть, приютить. Как много добра можно сделать людям, имея богатство! Тогда и смерть будет не страшна, ибо на крыльях добрых дел взлетит душа к Небесному Отцу! Но не об этом думает безумный богач. Он думает только о себе, одному себе он говорит: ешь, пей, веселись (Лк. 12, 20). И чем дольше жил бы этот себялюбец, тем греховнее становилось бы его «веселье». Известно, как быстро пресыщаются эгоисты обычными человеческими радостями и как начинают искать «острых наслаждений», пятная себя все новыми пороками. Немедленная смерть явилась для безумного богача единственно возможным благодеянием Божиим, ибо сделала менее страшной ожидавшую его за гробом бесконечную пытку.

Но любая область преисподней, куда ввергнуты будут погибшие души, мрачна и ужасна. И Милосердный Спаситель предостерегает нас от участи тех, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет (Лк. 12, 21). Не в амбарах и кладовых, в сейфах и на банковских счетах должны мы накапливать богатства, но в душах своих взращивать золотые всходы любви к Богу и ближним. Приготовляйте себе… сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает (Лк. 12, 33), — говорит Господь наш Иисус Христос.

Тщетными оказались старания безумного богача обеспечить себе спокойную роскошную жизнь. Столь же бессмысленными могут оказаться любые приобретения и накопления, и не только тогда, когда смерть похищает владельца. Вот, в нашей стране сотни тысяч примеров того, как казавшиеся значительными сбережения инфляция превращает в жалкие крохи.

Конечно, жаль этих обманутых и обманувшихся людей. Но не нам ли сказал Спаситель: не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь… ваш… Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам (Лк. 12, 29–31).

А мы, маловеры, все не слушаем гласа Божия — мы надеемся на свои слабые силенки, заботимся и суетимся, подсчитываем и рассчитываем, впадаем от этого в уныние и отчаяние. Неужели так бессильна наша вера? Если Бог Всемогущий будет с нами, тогда будет у нас и пища, и крыша над головой, и любая опасность не будет нам страшна. Но вот если Господь за маловерие и слабодушие наше оставит нас, тогда не спасут нас никакие подсчеты и расчеты.

Многие говорят о необходимости скопить что-нибудь «на черный день». Но ведь единственный день, к которому по-настоящему должен готовиться человек, — это день его смерти. А вот будет наступление этого неизбежного срока черным или пресветлым — зависит от самого человека. Блажен тот, кто воспримет и воплотит своей жизнью совет преподобного Нила Синайского: «Почитай землю училищем, в коем путем страданий и радостей достиг ты возраста совершенного мужества. Увенчанный верою и препоясанный мечом терпения, с благодарностью и доверенностью к Промыслу продолжай далее свое странствие».

Пусть же пример безумного богача из евангельской притчи послужит нам предостережением от погони за тленными благами. Да печется каждый из нас о стяжании Божественной благодати, и пока проходим мы земное поприще, да укрепляют нас в терпении и мужестве слова Господни: Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство (Лк. 12, 32). Аминь.

Слово в Неделю 27-ю по Пятидесятнице, об исцелении скорченной женщины

Иисус возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога.

Лк. 13, 13.

Как нетерпеливы бываем мы с вами и как малодушны. Болезнь, неудача, просто неприятность — и вот мы уже начинаем гневаться на людей, озлобляемся на весь мир, доходим до ропота на Всемилостивого Господа. Такими ли должны быть христиане, избранники Божии, которым многими скорбями надлежит… войти в Царствие Божие (Деян. 14, 22)?

Болезни и скорби, которые должны служить закалке и просветлению наших душ, своей слабостью мы превращаем в повод к отступничеству. Преподобный Исаак Сирин говорит: «Всякое тесное обстоятельство и всякая скорбь, если нет при них терпения, служит к сугубому мучению, потому что терпение в человеке отражает бедствия, а малодушие есть матерь мучения. Терпение есть матерь утешения и некая сила, обыкновенно порождаемая широтою сердца».

Такой широтою сердца обладала и скорченная женщина, о которой повествует Священное Писание. Кто, как не эта несчастная, имел повод для озлобления и ропота? На долгих восемнадцать лет ее связал сатана (Лк. 13, 16), сделал эту женщину уродливой и беспомощной, превратив ее жизнь в постоянную физическую и нравственную пытку. Но озлобилась ли она, возроптала ли? Нет, все годы страданий хранила эта женщина в своем сердце святую веру и надежду на благость Божию. Ревностно посещала она дом Господень, внимала словам поучения, тихо молилась. Опечаленная своим уродством и немощью, она старалась быть как можно незаметнее, стояла в дальнем уголке, и люди действительно не обращали на нее внимания. Но вот однажды несчастную скорченную женщину все же заметили, и увидевший ее был Сын Божий.

Да, внешне эта женщина была уродлива, но Господь не смотрит на внешность. Восемнадцать лет доблестно переносимых страданий сделали душу скорченной женщины величественно-прекрасной. Вокруг Спасителя толпились красивые здоровые люди в богатых одеждах, кичившиеся показным исполнением обрядов и считавшие себя избранниками Божиими. Но взор Иисуса Христа был устремлен в дальний угол синагоги — туда, где сияла светом добродетели смиренная душа скорченной женщины.

Сын Божий сошел в мир ради таких, как эта женщина, — страдающих и смиренных, верящих и надеющихся. Спаситель шел к людям, которых связал сатана, души их порабощая греху и страданиям, а тела — болезням и смерти. Господь явился к тем, кто способен был слышать Его зов, как Величайший Освободитель — и кончилась власть жестокого диавола над родом человеческим.

При приближении Господа Милующего сатанинские узы спали и со скорченной женщины. Ты освобождаешься от недуга твоего (Лк. 13, 12), — сказал ей Спаситель, и она тут же выпрямилась и из сердца ее излилось горячее славословие исцелившему ее Богу. И окружавшие ее добрые люди радовались вместе с ней и славили Всемогущего Творца.

Но здесь же стоял и человек, в котором явленное Господом чудо исцеления пробудило не радость, а гнев. Это был начальник синагоги — блюститель Завета, тот, чьим долгом было заботиться о народе, о благе всех «сынов и дочерей Авраама». Кто, как не он, должен был радоваться тому, что несчастная еврейка наконец избавилась от застарелой болезни? Но нет, этот напыщенный законник негодовал и на исцеленную, и на Исцелителя, так как чудо совершилось в субботу, ветхозаветный «день покоя».

Каким холодным бездушием веет от слов этого фарисея: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний (Лк. 13, 14). Каким ледяным безверием веет от этих слов. Словно не чудо Господне свершилось на его глазах, не от долголетней неизлечимой болезни исцелена страдалица, а просто заезжий лекарь вырвал у кого-то щипцами гнилой зуб. Начальник синагоги не мог и не хотел видеть того, что перед ним — Сам Бог, потому что он и подобные ему фарисеи давно уже поклонялись не Богу Живому, а букве Закона и самим себе — блюстителям этой мертвой буквы. Законник не мог радоваться вместе с исцеленной женщиной, потому что давно уже омертвел душой и не желал добра никому, кроме себя. Собственным богатством, своей домашней скотиной он дорожил больше, чем всеми «сынами и дочерьми Авраама». И Господь, видящий глубины этой черной души, обличил его: Лицемер! Не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? (Лк. 13, 15–16).

Так посрамил Господь противящихся Ему, пытающихся превратить живую веру в пустой обряд. Божественной Любовью объял Спаситель род человеческий не ради показного фарисейского благочестия, а ради пробуждения той же любви в наших сердцах.

Суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2, 27), — сказал Господь наш Иисус Христос. Не человек для обряда, а обряд для человека. Вседержителю ли, Которому принадлежит вся вселенная, нужны наши свечи перед иконами, наше стояние в храме? Наше участие в богослужениях отнюдь не заслуга наша, но величайшее счастье, дарованное нам Богом, ибо в церковных обрядах и Таинствах, в соборной молитве Православной Церкви ниспосылается нам от Господа благодатная помощь, без которой ни один человек не может спастись.

Но спасительными церковные обряды и Таинства становятся лишь для тех, кто проникнут духом христианства, духом Божественной любви. Любовь к Богу, выражающаяся в молитвенном общении с Ним, любовь к ближним, проявляющаяся в заботе о них, — вот главное содержание жизни христианина.

Совершая чудеса исцелений в субботу, Спаситель показывал, что святость этого дня и в Ветхом Завете следовало чтить не просто обрядами и «ничегонеделанием», но обращением к Богу и добрыми делами. С возникновением Христовой Церкви праздничным днем стало воскресенье — еженедельная «малая Пасха», когда мы вспоминаем Воскресение Христово и избавление человечества от сетей смерти. Рядом с торжественностью этого дня померкла ветхозаветная суббота, как меркнет луна при восходе солнца. Субботний «день покоя» также остался для христиан чтимым днем, когда мы вспоминаем усопших. И дабы исполнить Господню заповедь об освящении праздничных дней, мы должны отводить их не бездумным, а то и греховным удовольствиям, но служению Богу и ближним. Дни, свободные от заботы о хлебе насущном, даются нам и для того, чтобы мы посетили храм Божий и там очистили свои души от будничной шелухи, и для того, чтобы мы оглянулись вокруг: не нуждается ли кто-нибудь в нашей помощи — и оказали эту помощь.

Два важнейших урока преподано нам в евангельском повествовании об исцелении скорченной женщины.

Сам Спаситель указывает нам пример истинного благочестия: добро нужно творить не рассуждая, в тот миг и там, где представилась к этому возможность. Никакие «важные» обстоятельства, никакие «уважительные» и даже «священные» причины не могут служить препятствием к свершению дел любви и милосердия, ибо человек дороже любых причин и обстоятельств.

Второй урок, пример великого терпения, явлен нам скорченной женщиной, долгие годы безропотно превозмогавшей свое несчастье и вознагражденной Господом за этот подвиг. Нетерпеливость — один из основных пороков нашего времени, сам воздух которого словно бы наполнен ропотом и жалобами, стонами уныния и криками недовольства. Совсем недавно Господь освободил нас от цепей тоталитаризма, которыми сатана сковал наше отечество семь с половиной десятилетий назад. Ничего удивительного нет в том, что рубцы от этих страшных уз болят и гноятся, что стране еще далеко до желанного благоденствия. Христианам следовало бы мужественно претерпеть это смутное время, возложив свои упования на Всевышнего, смиренным трудом на ниве благочестия приближая наступление лучших времен.

Будем же молить Господа о ниспослании нам терпения и стойкости в испытаниях, дабы были они нам не во зло, а во благо, по слову преподобного Нила Синайского: «Терпи скорби, потому что в них, как розы в терниях, зарождаются и созревают добродетели». Аминь.

Слово в Неделю 28-ю по Пятидесятнице, о званых на вечерю

Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием.

Лк. 14, 15.

Близится чудесный праздник Рождества Христова. Перед нашим духовным взором уже сияет путеводная Вифлеемская звезда — зовет нас за собой, как в древности звала мудрых волхвов. Духовного слуха нашего вот-вот коснется ангельская песнь: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение (Лк. 2, 14), — и возвестит нам, как некогда вифлеемским пастухам, что ждет нас Воплощенная Любовь Господня, Богомладенец Христос.

Сам Царь Небесный зовет нас на великий праздник Рождества Сына Своего в дольнем мире. Мы все принадлежим к роду христианскому. Во Святом Крещении освобождены мы от рабства диаволу и возрождены Духом Святым к Жизни Вечной. В Таинстве Миропомазания дана нам способность к духовному совершенствованию. В Таинстве Причащения мы можем незримо соединиться с Самим Господом. Всемогущий Бог щедр к нам так, как только может быть щедр Вселюбящий Отец. Но вот достойны ли мы даров Всевышнего, откликаемся ли на любовь Создателя, слышим ли зов Господень? Увы, далеко не всегда и далеко не все.

О тех, кому приверженность к земному не дает услышать зов Божий, говорит Спаситель в притче о званых на вечерю. В этой притче под хозяином праздничного ужина-вечери подразумевается Царь Небесный, а под приглашенными на вечерю — мы с вами, называющие себя христианами и призванные к Вечной жизни в Горнем Царстве.

Что нужно делать, когда Величайший Владыка приглашает тебя принять участие в Своем празднике? Конечно же забыть обо всем остальном, бросить все дела и спешить, бежать со всех ног на это торжество. Но вот что в евангельской притче слышит хозяин пира от тех, кого он пригласил в свой дом: И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю, и мне нужно пойти посмотреть ее, прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти (Лк. 14, 18–20).

Этим людям стяжательство и сладострастие заслонили Небесный свет. Мычание волов и женский шепот не дали им расслышать голос Божий. И разгневанный Владыка говорит о них:…никто из тех званых не вкусит моего ужина: ибо много званых, но мало избранных (Лк. 14, 24).

Что же значит — услышать зов Божий и последовать ему? Что означает — стать не просто званым, но избранным, сделаться христианином не только по имени, но и по духу?

Дорога на пиршество в Царстве Небесном крута и кремниста. Этот путь требует от человека самоограничения и жертвы — отказа от грешных временных удовольствий ради чистого вечного счастья. На альпиниста, который взял бы с собой в горы большой мешок с ненужными безделушками, смотрели бы как на лишившегося рассудка. Точно так же обителей Небесного Отца достигает не тот, кто обременил себя множеством житейских пристрастий, но тот, кто окрылен всепобеждающим стремлением к Высшему. Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 33), — говорит Спаситель.

Празднества Православной Церкви — это земное отражение вечного Небесного торжества. И на земле Господь призывает нас на Свою вечерю, но избранными ли мы окажемся на этом пиру, достойны ли участвовать в нем? Как должны мы встречать пресветлое Христово Рождество? Неужели только тем, что насладимся звуками рождественских песнопений, попляшем вокруг разукрашенной елки, потешим желудок вкусной пищей?

Богомладенец Христос родился в вертепе — пещере, служившей хлевом для скота. Это было позором тогдашнего человечества — для Рождества Спасителя на земле не нашлось лучшего места, ибо воздух человеческих жилищ, домов и дворцов и даже Иерусалимского храма был отравлен смрадным дыханием греха. Сын Божий воплотился в убогой пещере — там, куда не достигали вихри страстей падшего рода человеческого.

Спаситель, величайшей Жертвой искупивший нас из рабства греху, соизволил обитать в сердцах верных Своих последователей. И праздновать Рождество Христово — это значит приготовить пещеру своего сердца к встрече Божественного Младенца.

Но если мы всмотримся во внутренний мир свой, то какими роскошными палатами по сравнению с ним покажется нам бедный Вифлеемский вертеп. Сколько нечистых желаний налипло на стенах наших «пещер», сколько мусора мелочных забот скопилось там, сколько удушливых страстей витает в воздухе. Если мы не успеем избавиться от всего этого, то не праздником Господним сбудется для нас близящееся Христово Рождество, но пройдет мимо нас со своими благодатными дарами.

Сейчас время Рождественского поста — время очищения, без которого мы не сможем вкусить Божественной сладости великого праздника. К пользе тела и души воздерживаясь от тяжелой пищи и суетных помыслов, праздных слов и греховных поступков, ступив на спасительный путь покаяния, мы услышим наконец зов Вселюбящего Бога. По слову святителя Игнатия (Брянчанинова), «чтобы последовало к нам благоволение Божие, нужно предочищение себя покаянием — в покаянии совмещаются все заповеди Божии. Покаянием вводится христианин сперва в страх Божий, потом в Божественную любовь».

Владыка праздничной вечери из евангельской притчи, услышав отказ от званых, послал созывать на пиршество по дорогам и изгородям (Лк. 14, 23). И ныне ко всем без изъятия обращен благодатный призыв Господень. Да не уподобимся мы с вами тем духовным слепцам, которые из-за низменных пристрастий отреклись от высочайшего блага. Пусть празднество Рождества Христова сбудется для нас несказанной духовной радостью, которую не дано помрачить никаким мирским заботам, ибо ныне родился… Спаситель, Который есть Христос Господь (Лк. 2, 11). Аминь.

Слово в Неделю 29-ю по Пятидесятнице, об исцелении десяти прокаженных

Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника?

Лк. 17, 17–18.

Нет такой беды, от которой не избавил бы Спаситель обратившегося к Нему человека. По всесильному слову Иисуса Христа прозревали слепые, вставали на ноги парализованные, воскресали мертвые. Весть о Его чудесах пробуждала надежду в сердцах отчаявшихся, и они спешили туда, где странствовал Сын Человеческий, чтобы вернуть себе радость жизни. Так было и с десятью прокаженными, которые встали у обочины дороги, где шел Господь, и издалека громким голосом говорили: Иисус Наставник! помилуй нас! (Лк. 17, 13).

Прокаженные могли взывать о милости лишь издали, потому что не имели права приближаться к здоровым людям. Проказа — страшная болезнь, пораженный ею человек начинает гнить заживо, годами или десятилетиями превращаясь в полуразложившийся труп, в котором теплится сознание. Вдвойне ужасно, что заболевший проказой лишен надежды на милосердие общества — на то, что заботливые руки перевяжут его язвы, что друзья и близкие будут утешать его в страданиях. Всеобщий страх перед этой заразной болезнью настолько велик, что стоит первому пятнышку проказы появиться на теле человека, как общество изгоняет заболевшего из своей среды и он становится отверженным. Ветхий Завет предписывал: У прокаженного, на котором эта язва, должна быть разодрана одежда, и голова его должна быть не покрыта, и до уст он должен быть закрыт и кричать: нечист! нечист! Во все дни, доколе на нем язва, он должен быть нечист, нечист он; он должен жить отдельно, вне стана жилище его (Лев. 13, 45–46). В средние века прокаженные также должны были обитать в пустынных местах, одеваться в особые балахоны с привязанными к ним колокольчиками, чтобы их звон отпугивал случайно оказавшихся поблизости людей. А в новейшие времена больные проказой ссылались в специальные места — лепрозории, отделенные от окружающего мира.

Десять таких несчастных отверженных предстали перед Спасителем с мольбой о помиловании, и Он сжалился над ними. Иисус сказал им: пойдите, покажитесь священникам (Лк. 17, 14), — по закону служители храма должны были засвидетельствовать, что прокаженные исцелились, прежде чем им будет позволено вернуться в общество остальных людей. Повиновавшись слову Наставника, прокаженные отправились искать священников. Недолго они шли, как вдруг заметили — на телах их больше нет страшных язв и пятен, проказа оставила их, они уже не отверженные, а нормальные здоровые люди! Мир со всеми своими многообразными удовольствиями вновь открыт для них! И вот девять бывших прокаженных с криками ликования устремились вперед — в этот мир, наслаждаться его благами. Десятый повернул назад — туда, где виднелись удалявшиеся фигуры Спасителя и Его спутников.

Торопившиеся радоваться жизни были иудеи — «сыны Завета», для которых благодарение Творцу являлось долгом. Возвратившийся был самарянином, полуязычником, но для этого человека благодарность явилась потребностью сердца, живым чувством. Он возвратился, громким голосом прославляя Бога, и пал ниц к ногам Его, благодаря Его (Лк. 17, 15–16). И тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять? (Лк. 17, 17).

Девять неблагодарных иудеев очистились только от наружных язв и пятен, но души их продолжала разъедать проказа греха. Великое благодеяние Божие, дарованное им исцеление не смогло избавить их от этой душетленной болезни. Почитая себя счастливцами, они устремились «приобретать весь мир» — и стали несчастнее любого отверженного, ибо на самом деле спешили вредить своим душам, торопились к вечной погибели. Истинно счастливым из исцеленных был лишь благодарный самарянин, ибо только он услышал от Господа: вера твоя спасла тебя (Лк. 17, 19).

Неблагодарность — одно из худших свойств падшего человека и одна из главных причин его падения. Первых людей, Адама и Еву, извел Всевышний из небытия и даровал им блаженство в раю. Но чувство благодарности Небесному Отцу не удержало наших прародителей от нарушения Божественного запрета и, поддавшись диавольскому соблазну, они вкусили греха и смерти.

Вопиющей неблагодарностью отличался облагодетельствованный Богом израильский народ. Когда Господь освободил евреев от египетского рабства, эти косные люди начали возносить к небу не молитвы благодарения, но хулу и ропот. Предводительствовавший ими праведный Моисей постоянно слышал одно и то же: Зачем ты вывел нас из Египта? (17, 3; см.: Исх. 14, 11; 15, 24; 16, 3). Никаких испытаний не желали терпеть израильтяне на пути в обетованную им от Господа землю, где течет молоко и мед (Исх. 3, 17). Не оценив великого дара свободы, они забыли и бессмысленный черный труд на строительстве пирамид, и плеть надсмотрщика, а вспоминали только, что в Египте они сидели у котлов с мясом (Исх. 16, 3). Наконец уже в преддверии земли обетованной этот жестоковыйный народ поклонился золотому тельцу как богу, который вывел его из земли Египетской (Исх. 32, 8). Тогда переполнилась чаша долготерпения Господня, и Вседержитель готов был истребить отступников — спасло народ только предстательство праведного Моисея. Но все же должно было полностью вымереть поколение этих ропщущих и маловерных, прежде чем их сыны и дочери вступили в землю обетованную.

Но разве мы, нынешние, не напоминаем своей неблагодарностью древних иудеев? Стране явлено великое чудо Божие. Из египетского рабства, из-под ярма тоталитарного режима вывел нас Всеблагой Господь — и что же? Возблагодарил ли Бога освобожденный народ? Нет, люди во множестве поклонились западному «золотому тельцу», который якобы «вывел их из Египта». А теперь, удрученные скудостью и инфляцией, многие с сожалением вспоминают, как во времена мертвящего застоя «сидели у котлов с мясом». Так надо ли удивляться, что земля вокруг нас по-прежнему не «течет молоком и медом»? Изумления достойно лишь долготерпение Господа, медлящего опустить на нас карающую десницу Свою.

Понимаем ли мы, от какого страшного бедствия избавлены милостью Божией? Поколение за поколением сыны и дочери народа нашего сходили во ад на вечные мучения, проказа безбожия разъедала саму душу народную. Отверженным от общения с Небесным Отцом и святыми Его, лишенным истории и памяти о былом благочестии, покрытым язвами и струпьями лживых учений было наше отечество. Ныне нам дарована возможность избавиться от духовно-нравственной порчи. Открыты храмы, звучит проповедь слова Божия, нет препятствий для просвещения народа светом Христовым, для воспитания детей в святой вере. Перед нами открыт путь спасения, но часто ли из сердец наших изливается славословие Господу Милующему?

Девятеро неблагодарных прокаженных, получив исцеление, тут же забыли об Исцелителе и тем сделали себя чуждыми Господу. Эти неразумные люди променяли временную болезнь на вечный недуг, бесконечные страдания. Вот так же и мы порой вспоминаем о Боге лишь во время скорби, а в радости забываем Творца. Христианам следовало бы обращаться к Господу не за избавлением от временных бед и забот, а за исцелением болезней души — тех недугов, которые могут навеки погубить человека. «Даже если бы и всю жизнь подряд пришлось прострадать, и то ничто против вечности, а ты еще имеешь минуты утешения. Не смотри на настоящее, а на то, что готовится тебе в будущем, и попекись сделать себя достойным того, и тогда горестей не заметишь. Все они будут поглощены несомненным упованием вечных утешений, а благодарность не будет умолкать в устах твоих», — говорит святитель Феофан Затворник.

Уже в этом мире основой спокойной и светлой жизни является не тленное богатство и не здоровье телесное, но богатство и здравие души. Если Господь сподобит нас достичь очищения душ наших, к этому величайшему благу приложится и земное благополучие. Так царственный пророк Давид воззвал: Помилуй меня, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего очисти мя; ибо беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (Пс. 50, 3–5), — и Господь помиловал и превознес святого Давида, потому что тот жаждал духовного очищения. Так же милостив Небесный Отец ко всем, кто ищет не мирских благ, а праведности.

Если мы будем достойно подвизаться на пути благочестия, то каждый миг земной жизни станет для нас источником радости и славословия Господу, ибо Отец Небесный дарует нам еще время для совершенствования и обретения вечного спасения. Тогда в любых испытаниях и скорбях понятен и близок нам станет завет святого Апостола Павла: Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе (1 Фес. 5, 16–18). Аминь.

Слово в Неделю 30-ю по Пятидесятнице, о наследовании Жизни Вечной

Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Мф. 6, 21.

Как часто по греховному легкомыслию люди оказываются преступниками по отношению к самим себе, к сокровищам своих душ. Дикаря, обменивающего золото и жемчуг на стеклянные бусы, называют глупцом. Но как назвать тех, кто за побрякушки временных благ отдает блаженное бессмертие?

Важнейший вопрос нашего земного бытия задал однажды Спасителю некий иудейский начальник: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? (Лк. 18, 18). Но ответ, который Господь дал этому человеку, поверг его в недоумение и печаль.

Иисус Христос, говоря о наследовании вечности, начал с нравственной азбуки, данной людям еще в древних заповедях: не прелюбодействуй; не убивай; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца твоего и матерь твою (Лк. 18, 20). Увы, и поныне мы видим, как многим из тех, кто осмеливается именовать себя сынами Нового Завета, оказываются непосильными даже эти первичные правила ко спасению, преподанные еще в ветхозаветные времена. Однако иудейский начальник выдержал этот первый экзамен, ответив Господу: все это я сохранил я от юности моей (Лк. 18, 21).

И тогда Спаситель, с любовью глядя на собеседника, сказал ему: еще одного не достает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною (Лк. 18, 22). Эти слова Начальника Вечной жизни не обрадовали, а опечалили иудейского начальника. Ему представились блеск золота и серебра в его сокровищницах, роскошно убранный дом, тучные стада и обширные поля — все, что этот человек называл своим. И все это он должен был раздать каким-то нищим, а потом следовать за странствующим проповедником, терпеть холод, нужду и лишения? На это он решиться не смог. Умом богач понимал, что вечность дороже и золота, и стад, и земель, но над сердцем его оказался властен не Бог, там царила маммона, временное богатство.

Душа иудейского начальника стремилась к небесам, но обладание земными благами пригнетало ее к земле, как тяжелый верблюжий горб. Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие (Лк. 18, 25), — говорит Господь. Такое утверждение вызвало у окружавших Его изумление и ужас, и они вопросили: Кто же может спастись? (Лк. 18, 26).

Господь предлагает людям стать Его наследниками, приобрести Вечную жизнь в Царстве Небесном. Земное наследство переходит от отца к сыну по праву кровного родства: сын обычно и внешне похож на своего отца. А Царство Небесное может быть унаследовано по праву родства духовного, сынами вечности становятся те, в ком оживает святой образ Божий.

Сын Человеческий во всей полноте исполнил данные Им заветы. Он поистине раздал нищим все имение Свое — искалеченному грехопадением, запятнанному нравственной нечистотой, бедному разумом и любовью роду человеческому Спаситель принес Божественную Истину и Божественную Любовь. Не имея в земной жизни даже крова и пристанища, Сын Божий принес в Жертву за людей и саму эту жизнь, отдал им Пречистую Кровь Свою и Пречистое Тело Свое. Не случайно вскоре после беседы с иудейским начальником о наследовании вечности Иисус Христос рассказывает апостолам о грядущей Своей участи: осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет (Мк. 10, 33–34). Вот пример совершенной Любви, явленный Спасителем тем, кто стремится войти с Ним в духовное родство, унаследовать Вечную жизнь в Горнем Царстве.

Кто же может спастись, кто может достичь подобного совершенства? Никто из обычных людей, ибо Сын Человеческий был на земле Единым Безгрешным, все остальные подвержены греху. Собственными слабыми силами человек не может ни преодолеть первородную нравственную порчу, ни противостать козням диавола. Но невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18, 27), — говорит Спаситель. Крепкую руку помощи, спасительную благодать Свою подает Вседержитель людям, искупленным Кровью Сына Человеческого. Но для приобретения помощи Божией на пути в вечность необходимо, чтобы сердце человеческое избрало Его своим Господом, чтобы в душе человеческой Небесный Отец был единственным Властелином.

Никто не может служить двум господам: ибо одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24), — говорит Спаситель. И каждый, кто хочет войти в Царство Небесное, должен постоянно задаваться вопросом: Божий ли он слуга или раб своего земного достояния, своих удовольствий, своих пороков и привычек?

Призыву Сына Божия не иметь на земле ничего своего и следовать только за Ним внимали отшельники, пустынники, иноки. Это наитруднейший путь, чреватый грозными опасностями, — идти по нему могут только смиренные и сильные духом, ибо без мужества нельзя выдержать отречения от мира, а без смирения невозможно избежать душегубительной гордыни. Такое доступно лишь немногим, без особого призвания лучше и не пытаться вступать на иноческое поприще. Всеблагой Господь открыл путь спасения для каждого и на всяком месте, лишь бы горб нечистых страстей не пригибал человека к низменному, лишь бы блеск мирских соблазнов не затмевал его духовное зрение.

Иудейский начальник, спрашивавший Господа о наследовании вечности, был не просто богат, он был очень богат (Лк. 18, 23) — поработившее его богатство было поистине огромно. Увы, над нами порой властвуют и гораздо меньшие соблазны, заставляя нерадеть на ниве Господней и отторгая от святой любви к Небесному Отцу. У каждого из нас своя «маммона», свой «верблюжий горб»: или привычка сплетничать и осуждать ближних, или погоня за развлечениями, или чревоугодие, или просто погружение в будничные заботы. И этим-то ничтожным «господам» мы угождаем, забывая о служении Богу, в этих-то ничтожных вещах полагаем свое «сокровище», пренебрегая бессмертием!

Священное Писание нельзя трактовать слишком буквально, подобный подход чужд духу учения Божественной Любви. Живущим в миру, заботящимся о семьях, ведущим скромный образ жизни не только невозможно, но и нет никакой надобности продавать свое имущество и раздавать нищим — достаточно посильной милостыни. Но достояние человека не только в деньгах и вещах. Спаситель призывает нас делиться с нуждающимися своим имением — сокровищами ума и знаний, чуткостью к их бедам и заботам и, главное, теплотой сердца.

Да и материальное богатство из «игольного ушка», непреодолимой преграды на пути спасения может превратиться в подспорье на этом благом пути, если обладатель богатства не рабствует маммоне, но обращает свои средства на благотворительность, богатством своим служит ближним и Церкви, а душой — Господу. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Спешите прежде, чем богатство ваше исчезнет, отдать его на хранение в недра бедных, как цену Небесного Царствия. Может быть, злоба человеческая похитит богатство у вас; может быть, страсти ваши поглотят его; по крайней мере, смерть рано или поздно разлучит вас с ним. Единая только любовь христианская предохранит богатство ваше от всех злоключений; она одна сделает вас вечными обладателями его, она одна полагает его во святилище вечном, из которого никто похитить его не может, и дает вам право пользоваться им в лоне Самого Бога».

Спаситель говорит, что никакая жертва, принесенная в этом мире ради Бога и ближних, не остается без награды в мире ином. Дела благочестия и в земной жизни приносят драгоценные плоды, плоды эти — спокойствие совести и мир в сердце. Добро самоценно, щедрому приятнее дарить, чем получать подарки, величайшее сокровище истинно любящего — сама любовь. Бескорыстие служения, радость самопожертвования — вот свойства, по которым узнаются наследники Горнего Царства, последователи Милосердного Спасителя.

Будем же молить Господа, да удостоимся и мы, взращивая в себе ростки любви христианской, священного усыновления Небесному Отцу. Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса Христа, да усовершит нас во всяком добром деле, к исполнению воли Его, производя в нас благоугодное Ему чрез Иисуса Христа. Ему слава во веки веков! (Евр. 13, 20–21). Аминь.

Слово в Неделю 31-ю по Пятидесятнице, об иерихонском слепце

Иисус сказал ему: прозри! Вера твоя спасла тебя.

Лк. 18, 42.

Как часто, проходя мимо нищих, больных, искалеченных людей, мы смотрим на них лишь со снисходительной жалостью и как бы свысока уделяем нещедрую милостыню. Мы проходим мимо, гордясь своим здоровьем и благополучием, и это слепое тщеславие не позволяет нам понять, что душа такого обездоленного пред очами Всевидящего Бога может оказаться несравненно прекраснее наших суетных душ.

Такое сияние духа скрывал под жалким рубищем иерихонский слепец, о котором повествуется в Евангелии. Этот человек был не только лишен радости видеть многоцветную красоту этого мира — он не имел ни средств к пропитанию, ни родных или благодетелей, которые взяли бы на себя заботу о нем. Облеченный в лохмотья, беспомощный слепец был вынужден сидеть перед воротами Иерихона и выпрашивать милостыню у прохожих. Но хотя он десятилетиями жил в беспросветном мраке, в душе его таился и разгорался свет. Несчастье не озлобило иерихонского слепца, а только обострило его духовную чуткость. Годами всматриваясь в свой внутренний мир, он обретал в нем веру и надежду. Красота творения Господня была ему недоступна, но все яснее чувствовал он в себе образ Божий и временами удостаивался созерцания «молниевидных блистаний Божией красоты», которых, как говорит святитель Василий Великий, «ни слово не может выразить, ни слух вместить». А обращая духовный свой взор вовне, он научался не замечать чужого равнодушия, но живой благодарностью отвечать на доброту людей, подававших ему милостыню. И Господь призрел на высокое его терпение, на кротость его светлого сердца.

В то время у всех на устах была молва о чудесах, явленных Учителем из Назарета. Часто праздные люди у ворот Иерихона толковали о деяниях Чудотворца, не замечая убогого слепца, который жадно вслушивался в такие разговоры. Но слепому нищему открывалась великая тайна, над разгадкой которой тщетно ломали головы досужие рассказчики. Эти люди видели голубое небо, зеленую траву, желтое солнце, пестрые краски базаров, но свет иного мира был незрим для них. А иерихонский слепец, созерцавший образ Божий в своей душе, был духовно зряч. Услышав о чудесах, явленных Назарянином, он сразу понял, что подобное может совершать лишь Тот, кого долгие века ждал народ, — Сын Давидов, Мессия, Спаситель мира.

В сердце иерихонского слепца вспыхнула надежда на то, что Сын Давидов, пришедший спасти всех, и его выведет из мрака, дарует ему зрение. И вот однажды, когда у ворот Иерихона послышался шум многолюдного шествия, слепой нищий спросил: «Что случилось?» — и услышал в ответ долгожданное: Иисус Назорей идет (Лк. 18, 37). Как же возликовал от этой вести иерихонский слепец! Всю силу скопленной за долгие годы веры, все пламя разгоревшейся от рассказов о чудесах Спасителя надежды вложил он в крик: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня (Лк. 18, 38).

Фарисеям и законникам, также шедшим среди окружавшей Спасителя толпы, возглас иерихонского слепца показался кощунством. Сын Давидов, Сын Человеческий — так в древних пророчествах именовался Мессия, но фарисеи отказывались видеть Мессию в Пришельце из Назарета, потому что Он не облекался властью земного царя, не блистал богатством одежд и пышностью свиты, миловал кающихся грешников, но обличал лицемерных законников. Нет, совсем не таким представляли себе Мессию духовно слепые фарисеи, и вот они бросились к иерихонскому слепцу, чтобы заставить его замолчать, чтобы не слышать, как он называет Назарянина Сыном Давидовым.

Но перед духовным взором иерихонского слепца сиял Божественный свет! Его бранили, толкали, но он еще громче кричал: Сын Давидов! помилуй меня (Лк. 18, 39).

Господь остановился. Слепой нищий у городских ворот был одним из тех, кто был избран для того, чтобы на них явились дела Божии. Иисус Христос не стал испытывать веру иерихонского слепца, как поступал Он с другими людьми, молившими Его об исцелении. Грядущее исцеление заключалось уже в ликующей, не знающей сомнений мольбе слепца: Сын Давидов! помилуй меня. Душа этого человека уже обладала острейшим внутренним зрением, и для Спасителя не было ничего проще, чем снять пелену мрака и с телесных его очей: Прозри! вера твоя спасла тебя (Лк. 18, 42).

В этих словах Господа заключается не только избавление от земной скорби, но и дар высочайший — Вечная жизнь. И последующие поступки иерихонского слепца показали, что он был достоин такой несравненной милости Божией.

По-разному вели себя люди, которых исцелял Сын Человеческий. Кто-то, позабыв даже о долге благодарности, устремлялся к мирским наслаждениям. Кто-то под натиском завистливых фарисеев малодушно отрекался от своего Исцелителя. Кто-то, становясь центром общего внимания, начинал тщеславиться явленным над ним чудом, будто бы сам был чудотворцем. Но были и иные исцелившиеся — благодарные, стойкие в вере, отправлявшиеся по городам и селениям проповедовать чудеса Милосердного Иисуса Христа. Однако истинно благую часть, по-настоящему прямой путь избрал для себя прозревший иерихонский нищий.

Получив телесное зрение, этот праведник не стал оглядываться по сторонам, не потянулся к пестрым приманкам мира. Его прозревшие глаза искали одного — лицезреть Избавителя. Его зрячее сердце желало одного — не расставаться с Всемилостивым. В едином порыве совместил бывший слепец и благодарность, и готовность служить Сыну Божию: он… пошел за Ним, славя Бога; и весь народ, видя это, воздал хвалу Богу (Лк. 18, 43).

Как жестоко можно ошибиться, если судить о людях по внешности. Мы привыкли уважать тех, кто занимает солидное общественное положение, блистает знаниями и красноречием, чья одежда безупречна, а манеры безукоризненны. Иначе смотрим мы на людей простых и неотесанных, не говоря о нищих калеках — даже если мы делаем им добро, то в душе превозносимся над ними и тем впадаем в гордыню. Не так различает людей Всевидящий Господь. За внешней неотесанностью может скрываться великая душа, за косноязычием — разумение Божественной Истины, под заплатанной телогрейкой — святое сердце. Священное Писание говорит о том, что многие последние окажутся первыми в Горнем Иерусалиме. Христианин не должен и не смеет превозноситься ни над кем, ко всем людям без изъятия должен он относиться с уважением, почитать их выше себя, тем самым преклоняясь перед сокрытым в каждом святым образом Божиим. Иначе уподобимся мы лицемерным фарисеям, с презрением зажимавшим рот иерихонскому слепцу, в то время как он был свят, а они обречены геенне. Не снисходить должны мы к просящим нашей помощи, вымаливающим у нас милостыню, а сердечно благодарить их, ибо через их руки благоволит Всемогущий Бог принимать ничтожные наши дары, обещая за них великую награду.

Совсем немного строк отводит Священное Писание повествованию об иерихонском слепце, а как глубока и поучительна эта история просветленной человеческой души, скрывавшейся под убогой оболочкой слепого нищего. Дай нам Бог сподобиться хотя бы толики того духовного зрения, каким обладал этот нищий богач, одетый в лохмотья избранник Господень.

Некоторые предаются праздным мечтаниям: вот если бы мы жили во времена Спасителя, видели бы Его Самого и Его чудеса, тогда бы мы конечно же оставили все мирские дела и последовали за Господом. Но так ли это, была бы польза таким самонадеянным мечтателям, окажись они и впрямь в толпе слушающих Сына Человеческого во время земного Его жития? По слову блаженного Августина, «нет никакой пользы видеть Господа телесными очами, когда слеп ум, когда вера — эта сила духовного зрения — не действует. Напротив, когда действует вера, отверзаются Небеса, становится зримым Сын одесную Отца, вездесущий по Божеству и все исполняющий, неизреченный».

На самом деле наше время гораздо благоприятнее для стремящихся к вере, чем годы земного странствования Сына Божия. Мы живем в мире, искупленном Пречистой Кровью Господней, просвещенном Светом Христовым, возрожденном Воскресением Спасителя. Для нас ничего не значит авторитет древних фарисеев, ничего не стоят их коварные домыслы и лукавые сомнения в Божественности Иисуса Христа, звучавшие в свое время весьма авторитетно. Нам нет нужды довольствоваться смутными слухами об учении Божественной Любви и сетовать на непонятность некоторых изречений Спасителя — у нас есть Богодухновенное Священное Предание и толкования Завета в творениях святых отцов и учителей Церкви. За двадцать веков христианства его истина засвидетельствована неисчислимыми чудесами и знамениями Господними, Пречистой Его Матери и святых Его, поток этих чудес не иссякает и ныне. Если, несмотря на очевидность двухтысячелетнего Откровения Христова, мы колеблемся в вере, — это опаснейший знак нашей духовной близорукости, если теряем веру — грозный признак нашей духовной слепоты.

Безверие, погружающее душу во мрак, несравненно страшнее затмевающей зрачки глаукомы. Ужасны не болезни обреченного тлению тела, а пороки предназначенной к бессмертию души. Будем же хранить бережнее, чем зеницу ока, залог душевного здоровья и Вечной жизни нашей — святую веру православную, и в любых страданиях будем почитать себя счастливыми, если нам удастся сберечь нетленное это сокровище. Да светит нам сквозь тьму лежащего во зле мира лучистый образ иерихонского слепца, который стремится вслед Сыну Божию с неустанным благодарением. Ибо мы знаем… что Сын Божий пришел и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная (1 Ин. 5, 20). Аминь.

Слово в Неделю 32-ю по Пятидесятнице, о Закхее

Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.

Лк. 19, 10.

Милосердный Бог желает вечного спасения для всех людей этого падшего мира. Общественное мнение может клеймить человека позором, презирать, отвергать и проклинать его, но для Творца каждый заблудший остается любимым творением, каждого зовет Любвеобильный Господь вернуться на путь правды. Радостью наполняется Небесное Царство при виде кающегося грешника, отрекающегося от былой скверны, омывающего свою душу чистыми слезами. И нет такого проступка, прегрешения или преступления, которых бы не простил Всемилостивый Господь тому, кто обращается к Нему всем сердцем.

Сын Божий, сошедший в мир ради искупления человечества из рабства греху, сравнивает Себя с добрым пастырем, который идет искать заблудившуюся овцу, и если случится найти ее, радуется о ней (см.: Мф. 18, 12–13). Но кто откликнулся на зов Божественного Пастыря? Мир лежит во зле, и нет в нем ни одного человека, совершенно свободного от первородной порчи. Однако верхи иудейского народа, лицемерные фарисеи не желали признавать себя заблудшими овцами. Кичась внешним благочестием, они хотели судить не себя, а других, не покоряться Всевышнему, а властвовать над толпой. Их сердца, покрытые коростой сатанинской гордыни, оказались замкнутыми для Божественного Света. И на призыв Доброго Пастыря откликнулись не лжеправедники, а те, кого они считали отбросами общества: блудницы, разбойники, мытари. Многие из таких падших мучительно сознавали свой позор, сердца их размягчались от этой боли, и именно они были потрясены Благовествованием прощения и любви. Добрый Пастырь не брезговал струпьями и гнойными язвами грешных душ, на пречистых плечах возносил таких заблудших, но раскаявшихся овец Своих из пропастей падения к сиянию Отчего Царства. Среди этих спасенных был и мытарь Закхей, проникновенную историю которого хранит для нас Святое Евангелие.

На сборщиков налогов — мытарей — большинство иудеев смотрело с ненавистью, как на предателей народа, прислуживавших римским завоевателям, хищных и бесчестных. Само ходовое иудейское словосочетание «мытари и грешники» показывает, что занятие мытаря считалось не только недостойным, но позорнейшим. В этом общем мнении была доля правды: почти все мытари, постоянно занимаясь сбором денег, делались корыстолюбивыми, стремились к личной наживе и брали с людей лихву. Недаром святой Иоанн Предтеча говорил приходившим к нему креститься мытарям: ничего не требуйте более определенного вам (Лк. 3, 13).

Закхей, мытарь из города Иерихона, мог считать себя вдвойне обиженным судьбой. Он не только принадлежал к ненавидимому сословию, но и имел физический недостаток — был мал ростом. С гневным презрением смотрели люди на этого коротышку, врывающегося в их дома и требующего уплатить дань кесарю. За его спиной слышались проклятия и ядовитые насмешки над его внешностью. На такое отношение к себе Закхей отвечал усиленным служебным рвением — никаких отговорок и отсрочек не признавал он при сборе податей, неотступно преследовал уклонявшихся от платы, научился любой ценой «выжимать» деньги, чтобы в срок представить их в казну. Старательность чиновника заметили власти, и Закхей сделался начальником мытарей.

Это новое положение только усугубило общую ненависть к Закхею, но зато никто уже не осмеливался смеяться над этим низкорослым чиновником с холодным надменным лицом. Росло и богатство Закхея, которое он правдами и неправдами накапливал год от года. Людская ненависть к нему была уже смешана со страхом, а затаенное презрение — с завистью. Самые уважаемые горожане начали низко кланяться ему при встрече. Закхей понимал истинную цену и этим поклонам, и этим «почтенным» людям, поскольку занятие сборщика податей позволяло ему узнавать об их тайных махинациях, видеть изнанку лицемерного общества. Но сознание власти над людьми и блеск золотых монет, копившихся в его сокровищнице, доставляли Закхею горькое удовлетворение.

Возможно, душа Закхея так и ослепла бы от блеска золота, ожесточилась и погибла бы, если бы кроме враждебного мира, куда выходил он на промысел мытаря, не было у него другого мирка, встречавшего его теплом и любовью. Когда Закхей возвращался в родной дом, с его лица сползала маска надменности, в сердце таял лед отчуждения и он превращался в почтительного сына, нежного мужа, заботливого отца. Семья, тихий круг любимых и любящих — это была единственная настоящая драгоценность Закхея.

Но ни власть, ни богатство, ни даже чистые семейные радости не доставляли Закхею душевного мира. Обладая сердцем, способным любить, он не мог заглушить голос совести, голос Бога в своей душе. На лице он носил маску надменности, чувства пытался облечь в броню равнодушия, но в глубине души сознавал фальшь своей жизни, признавал суд общества над собой справедливым, самого себя считал дурным человеком, делающим злое дело. Как мечтал Закхей стать добрым, полюбить всех людей, но вот он вновь выходил в мир и встречал только злобу, презрение, зависть, жадность и лживое угодничество.

И мир представлялся Закхею пустыней до тех пор, пока он не услышал рассказы об Учителе из Назарета. Имени Иисуса Назарянина сопутствовала хула лицемерных фарисеев, недоумение книжников и восторженное поклонение простых людей. Подобного Ему человека Закхей никогда не встречал и за всеми разноречивыми слухами многогрешному мытарю внезапно открылся невыразимо прекрасный Образ — Прощающего, Милующего, Любящего. Всем сердцем, всей душой, всеми помыслами возжаждал Закхей видеть Иисуса, кто Он (Лк. 19, 3).

И вот настал долгожданный час: Закхей услышал, что Иисус входит в ворота Иерихона. Бросив свои дела, со всех ног побежал Закхей встречать неведомого Учителя. Но увы! Вдоль дороги, по которой шествовал Спаситель, стеной стояла толпа. Из-за спин этих рослых людей маленький Закхей не мог ничего разглядеть, а они при его появлении как бы ненароком сплотились еще теснее, пользуясь случаем проучить ненавистного коротышку-мытаря, который, по их мнению, был недостоин и краем глаза взглянуть на Учителя праведности.

Что было делать Закхею? Отчаяние охватывало его при мысли, что Иисус пройдет мимо, что манящий таинственный Образ так и не удастся увидеть. Несчастный грешник, сознававший свою нечистоту и недостоинство, уже повернул было, чтобы со стыдом покинуть место, близ которого проходил Пречистый. И вдруг взгляд мытаря упал на растущую неподалеку смоковницу. Без раздумий, забыв о своем общественном положении и богатстве, отбросив обычную надменность, Закхей, как мальчишка, полез на дерево — оттуда можно было увидеть все, что происходило на дороге.

Поступок Закхея привлек внимание стоявших поблизости зевак, которым наблюдать за ним показалось гораздо занятнее, чем глядеть на спокойно идущего по дороге Назарянина. Надо же, чванный начальник мытарей, важный богач Закхей лезет на дерево, точно обезьяна! И в толпе раздался громкий язвительный хохот.

Закхей понимал, что смеются над ним, но ему было все равно. В этот миг Спаситель поднял на него Свой взор, и жалкий грешник заглянул в глубины Божественных Очей. Душу Закхея охватили трепет и ликование, он видел Воплощенное Совершенство. Во взоре Иисуса Христа мытарь готов был прочесть осуждение, брезгливую насмешку, отвращение — о! все это принял бы Закхей с радостью, лишь бы длилось дарованное ему созерцание Лика Богочеловека. Но что это? Чистейший смотрел на него с бесконечной любовью, подобной которой Закхей не видел и в глазах родных и близких. А из уст Спасителя сладчайшей музыкой зазвучали милостивые слова, которым грешному мытарю трудно было поверить: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме (Лк. 19, 5).

Благосклонен был взор Сына Божия, устремленный на Закхея. Этот маленький человек, сидевший на дереве, только что совершил великий подвиг, который под силу лишь немногим избранным. Ради любви к Высшему Закхей отбросил свое самолюбие, отрекся от своего тщеславия, растоптал свою гордыню. Под хохот и улюлюканье зевак взбираясь на ствол смоковницы, смиренный грешник и не подозревал, что поднимается из адской бездны к вершинам Горнего Царства.

Несчастный мытарь хотел хоть издали поглядеть на Учителя из Назарета, он и мечтать не смел о том, чтобы Спаситель заговорил с ним, тем более — посетил его дом. И вот, окрыленный, поспешил Закхей готовиться к встрече Божественного Гостя, но по пути его великая радость была омрачена людскими пересудами. Закхей услышал, как вслед Спасителю ропщут фарисеи: Он идет к грешному человеку (Лк. 19, 7).

Боль и обида — не за себя, а за Сына Человеческого пронзили Закхея. Эти лицемеры, исполненные тайных пороков, дерзали осуждать Пречистого! Но ведь повод для их злобного шипения дал он, Закхей, тень его темного прошлого словно бы падала на Безгрешного Иисуса, входившего в дом мытаря. Как искупить чудовищную эту вину? И как отблагодарить Божественного Гостя за невыразимое счастье, которое доставил Он и Закхею, и всей семье его Своим посещением?

И во внезапном озарении Закхей понял, что он должен сделать. К нему, худшему из грешников, с великой любовью подошел Божественный Учитель — и он должен полюбить людей, загладить в их сердцах обиды, нанесенные его надменностью, жестокостью и лихоимством. С отвращением к самому себе вспомнил Закхей, как чванился он перед окружающими, как жадно перебирал золотые монеты в своей сокровищнице. И обратив к Спасителю затуманенный жгучими слезами взгляд, кающийся грешник воскликнул: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо (Лк. 19, 8). А ведь на кривом своем пути мытарь Закхей обидел очень многих, и воздать каждому из них вчетверо для него означало лишиться богатства и сохранить лишь скромный достаток на прокормление семьи.

И за этот благой порыв Господь не умедлил сторицей вознаградить Закхея. Ныне пришло спасение дому сему (Мф. 19, 9), — возвестил Сын Божий. И вновь увлажнились слезами неизреченной благодарности глаза осчастливленного Закхея, ибо Иисус Христос даровал Вечную жизнь не только ему одному, но и всей семье его, всем дорогим и милым его сердцу.

С этого дня вступил на путь подвижнического служения Господу раскаявшийся грешник Закхей, впоследствии сподвижник первоверховного Апостола Петра, епископ Кесарии Палестинской, а ныне — насельник Небесного Царства.

Презираемый обществом, осужденный судом фарисейским, смиренный Закхей был оправдан Судом Господним. В свете Божественной Истины прояснилась ложь мирского суда: отверженные судили избранника, мертвецы осуждали живого. Да не соблазнит никого из нас роль судьи ближнего своего, гордыня фарисейская, дабы не подпасть нам самим вечному осуждению и проклятию! Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф. 18, 10), — говорит Господь наш Иисус Христос.

Доблестный Закхей на глазах у враждебной ему толпы не побоялся унизиться — и Господь возвысил его. Нам же, малодушным, так часто сатана внушает ложный стыд. Порой мы стесняемся исповедать святую веру свою перед лицом «интеллигентных» духовных невежд, словно бы тайком крадемся в храм, боимся лишний раз осенить себя крестным знамением, стыдимся преклонить колени перед святыми иконами. Мы стыдимся того, что составляет нашу славу и наше спасение! Так и Христос Спаситель может постыдиться нас на Страшном Суде, и вечная мука будет платой за позорное малодушие.

Нам ли, слабым и грешным, осуждать других? Душа каждого человека — тайна, которую ведает Единый Господь. Не внешней добродетелью или нечестием определяется истинная ценность человеческой души, но сокровенными ее глубинами. Мы же призваны относиться ко всем окружающим с христианской любовью и каждому, кто захочет слушать, возвещать Божественную Истину. Так, преподобный Серафим Саровский учит: «Сей пшеницу слова Божия, сей ее и на камне, и на песке, и при дороге, сей ее и на тучной земле: все где-нибудь и прозябнет семя-то во славу Божию».

Стремясь увидеть Спасителя телесным зрением, Закхей поднялся на вершину смоковницы. Мы призваны созерцать Господа духовными очами, но рост души любого человека настолько мал, что нельзя и подумать о том, чтобы самостоятельно, в одиночку подняться до созерцания Всевышнего — тот, кто дерзает на подобные попытки, находится в прелести бесовской. Таково состояние «докторов теологии» и мистиков из протестантских сект, этих духовных карликов, предлагающих обманутым ими людям кривые зеркала своих умствований и темные очки своих фальшивых прозрений. Для того чтобы душа человеческая могла достигнуть высот Богопознания, Господь наш Иисус Христос основал Святую Церковь Свою, называемую «Небом на земле». Вот священное древо, возносящее нас над толчеей мирских соблазнов, суетных забот и лживых учений, позволяющее нам узреть Господа. Великие сокровища духа хранит Матерь-Церковь для того, чтобы возвысить сынов и дочерей Своих, просвещая разум человеческий Священным Писанием, Священным Преданием, творениями святоотеческими; сердце — проникновенной молитвой; волю — соборным порывом в Горняя; зрение — созерцанием святых икон; слух — вдохновенными песнопениями; душу — Божественными Таинствами.

Отрешимся же, подобно мужественному и смиренному Закхею, от греховной нечистоты своей и устремимся к вершинам, открывающимся нам по великой благости Господней, ибо нет воли Отца… Небесного, чтобы погиб один из малых сих (Мф. 18, 14). Аминь.

ПРОПОВЕДИ НА ЕВАНГЕЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ НА ВОСКРЕСНОЙ УТРЕНИ

Слово на 1-е евангельское чтение на воскресной утрени, о близости Спасителя

И се, Я с вами во все дни до скончания века.

Мф. 28, 20.

Каждый воскресный день для нас — это малая Пасха, светлый праздник христианский. На каждом воскресном богослужении Святая Церковь не устает напоминать нам о победе Сына Человеческого над смертью, озаряя сердца верующих животворящей пасхальной радостью. Вот и ныне мы въяве слышим слова Господа нашего Иисуса Христа: Се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20).

В обезбоженной стране людей пытались заставить позабыть сам смысл названия «воскресенье», означающего Воскресение Христово. Этот день отодвигали как бы в конец недели, когда после серых будней можно «отдохнуть и повеселиться». Но нет! Издревле этот день является не последним, а первым днем седмицы. Христианин проводит воскресенье для Бога, возле Бога, с Богом — и от этого духовного праздника на все последующие дни обычных трудов изливаются волны Божественной благодати.

Воскресение Господне явилось для человечества вестью о бессмертии всех людей, обращенным ко всем зовом к вечному счастью в Небесном Царстве. Высочайшая награда ждет верных за гробом, ставшим для них дверью в райские обители. Но что для христианина земная жизнь? Неужели только боль и слезы, горечь и мрак? Нет, и здешний путь последователей Спасителя исполнен светлейших радостей и сладчайших утешений — только совершенно не похожих на суетные потехи и нечистые наслаждения лежащего во зле мира. Высоты христианского счастья невидимы и непонятны для косных сердец, приземленных умов.

«Как человек необразованный не понимает удовольствий, какие находит просвещенный муж в чтении глубокомысленного сочинения или в решении труднейшей задачи, — вот так же даже мудрейший философ или проницательный гений, если он чужд спасительной веры, не может составить себе даже слабого понятия о той радости, которую христианин почерпает из Любви Иисуса Христа», — говорит святитель Иоанн Златоуст.

Чего стоят неверные и тленные мирские блага, все эти угождения телу и бесцельные игры ума? Недаром талантливейшие писатели, не познавшие Божественной Истины, неизбежно становились «певцами мировой скорби». Душа, пресытившись земными плодами, мечется над бездной, не находя себе опоры, безуспешно пытаясь заглушить свой страх, свою тоску. Мир, забывший Бога, превращается в мрачную юдоль вражды и одиночества. «Человек человеку волк», — эта языческая поговорка становится жуткой явью там, где земное заслоняет для людей Небесное, так что эти несчастные уподобляются стае хищников, дерущихся над окровавленной падалью.

В обезбоженном обществе и между близкими людьми вырастают незримые стены отчуждения. Вместо нежных супругов мы видим себялюбивых «партнеров», вместо верных друзей — своекорыстных «компаньонов», и даже узы кровного родства не помогают братьям и сестрам, родителям и детям понять и обогреть сердца друг друга. Это безысходное сиротство многих приводит к отчаянию, к страшной мысли: лучше умереть, чем так жить. И воистину жизнь без Бога подобна смерти.

Но как прекрасна — даже и среди житейских бурь, невзгод и скорбей — становится жизнь с Иисусом Сладчайшим, жизнь во Христе. Какое блаженство всегда чувствовать на себе взор Божественного Учителя, слышать одобряющие и вдохновляющие слова Его, знать, что Он рядом. Христиане — не сироты в этом мире. Сын Божий сделался нам Братом по человечеству, Спутником нашим на всех дорогах, Другом вернейшим и могущественным. Дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф. 28, 18), — сказал Спаситель, и разве может чувствовать себя одиноким человек, осененный всесильной Любовью Божией?

Господь является величайшим Объединителем всех, кто стремится к Нему. «Брат во Христе», «сестра о Господе» — в этих обращениях сокрыта глубинная сердечная связь множества людей, родных по вере. Это духовное родство с первого взгляда пробуждает взаимную приязнь христиан, незнакомых между собой, говорящих на разных языках, принадлежащих к разным народам. Иначе и не может быть в великой Божией семье — Православной Церкви, сыны и дочери которой по всему миру — и в суровой Сибири, и на скалистом Афоне, и в знойной Антиохии, и на множестве других островов духа в самых разных концах земли — единым сердцем и едиными устами славят Воскресшего Спасителя. Благословением Божиим крепнут государства, процветают города и селения, освящаются союзы любящих сердец, чистым светом пламенеет любовь благочестивых супругов, заботливых родителей и почтительных детей.

«Ничто так тесно не соединяет людей между собой, как то, когда они сорадуются друг другу в святой вере. Любовь по Богу сильнее естественной любви», — утвер-ждает преподобный авва Дорофей. Только освещенное Богом чувство не знает измены, не подвластно времени, не боится самой смерти.

Да, Господь близ, Милосердный Спаситель всегда рядом с нами. Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам (Ин. 15, 7), — таково непреложное обещание верным, данное Милостивым Владыкой. Но как часто забываем мы слова Бога, сами удаляемся от спасительной Его близости, покоряясь нечистым соблазнам, прислушиваясь к нашептываниям человекоубийцы-диавола. Потому-то по грехам нашим и меркнет в сердцах у нас пресветлая радость о Господе, оттого впадаем мы в малодушие и уныние, начинаем терять веру и надежду. От подобной неверности, могущей привести нас к вечной погибели, предостерегает Иисус Сладчайший, говоря: Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают (Ин. 15, 5–6).

Каждый обладающий хотя бы малым духовным опытом знает и помнит незримые касания рук Спасителя — эту ласку Господню, даруемую ищущим Его среди горячей молитвы, при любовании красотами мира Божия, в порывах чистых чувств, среди испытаний и скорби. Но в этой жизни человек со всех сторон окружен сетями демонского коварства, его захлестывают потоки житейской сутолоки, он склонен к маловерию и слабодушию — так что сам по себе, без зримых знаков просто не способен удерживать в своей душе сознание близости Спасителя. И тут на помощь нам приходит Господом Иисусом основанная Святая Церковь Его, в ограде которой находят христиане утверждение в вере и любви.

На святых иконах телесным зрением видим мы Лик Спасителя — и духовными взорами возносимся к Божественному Первообразу. Мы внимаем чтению Евангелия — и въяве слышим обращенные к нам слова Самого Господа. С кадильным фимиамом сливается соборная молитва Церкви, и так мы внемлем могучему голосу вселенского христианского единения. Нигде так не ощутимо присутствие Божие, как во храме, — так и должно быть. Иисус Христос сказал: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18, 20), — тем паче находится Он среди множества пришедших поклониться Ему верных. В само тело и кровь нашу входит Спаситель, приобщая нас Пречистых Своих Таин, возвещая: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6, 56). Так Церковь Христова, попечительная Мать всех верных, помогает нам возгревать в себе счастливое чувство Богоприсутствия, хранит нашу спасительную близость ко Господу.

После Распятия Иисуса Христа не было в мире людей несчастнее апостолов — и не было их радостнее после Воскресения Спасителя! Вся последующая жизнь Христовых благовестников пронизана этим всевозрастающим ликованием, не покидающим их в путешествиях, в опасностях… в труде и в изнурении… в голоде и жажде (2 Кор. 11, 26–27).

Мы с вами привыкли унывать, жаловаться на житейские беды и тяготы. Но по-настоящему прискорбен только сам этот ропот, ибо он является знаком духовной слепоты и глухоты нашей. Это тревожное свидетельство того, что мы своими грехами и неразумием сами отталкиваем от себя Всещедрого Спасителя, лишаем себя сладостной Его близости. Потому и мрачны дела и дни наши, что не идем мы по путям заповедей Господних, — по единственной тропе, приводящей к Господу Милующему, обетовавшему: Призови Меня в день скорби, Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня (Пс. 49, 15).

Спаситель призвал апостолов, а через них — и всех последователей Своих: Учите соблюдать все, что я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20). Это означает, что каждый христианин должен нести в мир Свет Господень. Нет, далеко не все призваны становиться наставниками в догматах веры, но каждый призван свидетельствовать истину Христова учения самой жизнью своей. Без выполнения высочайшей и главной заповеди Господней — без Завета Любви становятся никчемными наши якобы мудрые речи и якобы добрые дела. Вселюбящий Спаситель чужд тем, в чьих сердцах нет живого чувства.

…Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 34–35), — сказал Иисус Сладчайший верным Своим.

Будем же и мы всеми силами возгревать в себе святую искру Божественной Любви, да возрастет она в благодатный огонь и исполнит сердца наши несказанным блаженством христианским, и внятны будут нам слова апостольские:…нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем (2 Кор. 6, 10). Аминь.

Слово на 2-е евангельское чтение на воскресной утрени, о святых женах-мироносицах

Кто отвалит нам камень от двери гроба?

Мк. 16, 3.

Печально шли жены-мироносицы ко Гробу Христову. Два дня и две ночи подряд эти женщины не смыкали глаз, предаваясь скорбным рыданиям, и все не могли насытиться великим своим горем. И теперь, изнеможенные, с опухшими от слез лицами, шли они сквозь предрассветную темноту, чтобы отдать последнюю дань Умершему. Еще так недавно следовали они за Учителем в Его странствованиях, любовались Божественным Его Ликом, упивались благодатным звучанием Его голоса. И вот, все кончилось. Кончилось их счастье — Иисус предан, распят, умер…

Во всех путешествиях радостно заботились ученицы, чтобы и у Него, и у Его апостолов всегда были пища и ночлег. Накормить и обогреть живого, оплакать и похоронить мертвого — таковы трогательные знаки женской любви. Итак, святые женщины, получившие в веках славное имя мироносиц, готовились в последний раз послужить Сыну Человеческому от своих имений — купили благоуханное миро и направлялись к гробнице, чтобы умастить тело Спасителя.

Своей отвагой любящие жены-мироносицы превзошли мужчин-апостолов. В страшные дни Искупительной Жертвы ученики Христа рассеялись, но ученицы Его последовали за Спасителем и по Голгофскому пути, и ко Кресту, и на место Его погребения. Святые женщины не испугались ни злобных фарисеев, ни беснующейся толпы, ни суровых римских солдат — безутешный плач свой по Божественному Учителю они не таили, словно противопоставляя его торжеству богоубийц. Их могли схватить, подвергнуть каре как соучастниц мнимых преступлений Иисуса, но они и не думали об этом, ибо безмерная скорбь утраты заставила их забыть обо всем.

Страх пришел позже — в ночь по дороге к гробнице Иисуса родилась боязнь, что им, таким слабым и беспомощным, не удастся отдать последний долг Утраченному, омыть слезами Его Тело. Они помнили, как набухли жилы на руках сильных мужчин, когда те закрывали огромным камнем вход в гробовую пещеру, и теперь мироносицы шли, опасливо перешептываясь: Кто отвалит нам камень от двери гроба?

И когда уже у самой гробницы увидели они, что тяжелый камень лежит в стороне и вход свободен — не надежда, не предчувствие чуда, а новый страх вселился в их сердца. Со смертью Учителя весь мир для них погрузился во мрак, и они ждали только плохого. Нерешительно двинулись они ко входу в гробницу, вошли — и увидели там какого-то юношу в ослепительно белых одеждах. С заплаканными глазами, с затуманенными горем сердцами, с оглушенными скорбью незрячими душами стояли они перед ним — и не узнавали в нем Ангела, светлого вестника Небес. Не радость, а неизъяснимый ужас охватил их, и этот ужас слабых земных созданий только усилился, когда прозвучал голос посланника Всевышнего: Не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его здесь нет. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите (Мк. 16, 6–7).

Не ужасайтесь, — пытался ободрить жен-мироносиц Небесный вестник. Но они остались глухи к его зову, не поняли и не поверили возвещенной им всерадостной вести о Воскресении Господнем. Трепеща, бежали они прочь от гробницы и потом никому ничего не сказали, потому что боялись (Мк. 16, 8).

Отчего же эти отважные и любящие женщины, не боявшиеся ни властных первосвященников, ни грозных римских воинов, так испугались ласкового голоса Небес? Только что они совершили подвиг любви, но для подвига веры в их душах не нашлось сил.

Ум и чувства даже лучших из ветхозаветных людей были настолько крепко прикованы к земле, что и явственных знамений Господних не хватало, чтобы разорвать эти цепи. Любовь жен-мироносиц, при всей ее пламенности и самоотверженности, оставалась в рабстве у земных представлений, не дерзала простираться в вечность. Только Сам Всещедрый Господь мог сделать эту любовь совершенной, воскресить убитые горем сердца верных Своих последовательниц.

И Милостивый Спаситель не умедлил с наградой за еще незрячий, но святой порыв любящих женщин, принесших к Его Гробу благовония, ненужные Его Воскресшему Телу, но драгоценные для Его Вселюбящего Сердца.

Счастье мироносиц стало тем светозарнее, чем мрачнее была объявшая их до того пучина скорби. Одну из святых жен, Марию Магдалину, смутный, но властный голос любви заставил вернуться к опустевшей гробнице Сына Человеческого — и у входа в нее уже не Ангел, а Сам Воскресший Спаситель явился ей, дабы окрылить ее любящую душу блаженством веры. Просветленная и счастливая вернулась святая Мария Магдалина к своим подругам — и ей, земной, но коснувшейся Неба, они поверили, и от светоча ее радости зажглись сердца других жен-мироносиц.

Высокую долю уготовал Всевышний мироносицам. Не премудростью, а простотой верной своей любви прославились они на земле и в Небесном Царстве — и им первым воссиял свет из Гроба Господня. Они сделались благовестницами Воскресения Христова для самих апостолов, которым предстоял подвиг благовестия всему миру. И ныне близ возлюбленного и возлюбившего их Божественного Учителя на высотах Горних предстоят святые жены-мироносицы: три Марии и Марфа, Саломия, Иоанна и Сусанна — молитвенницы и предстательницы пред Господом за всех любящих и изнемогающих от горьких утрат.

В Священном Писании звучит призыв, обращенный ко всем женщинам-христианкам: Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (1 Пет. 3, 3–4).

В деяниях и славе святых жен-мироносиц раскрывается та духовная красота, которой может достичь женщина, наделенная верным и нежным сердцем. Новый Завет Любви, дарованный человеку Христом Спасителем, открыл перед женщинами пути к небывалому духовному расцвету. С той поры на высотах Горнего Царства просияли трогательные и величественные женские лики: великомученицы за веру Христову — святые Варвара и Екатерина; вершительницы апостольских подвигов — святые царица Елена, великая княгиня Ольга, просветительница Грузии Нина; питательница голодных и сирых праведная Иулиания Муромская и множество других, подобных им светоносным своим житием.

В нынешнем веке над Россией воссияла в венце милосердия и мученичества святая великая княгиня Елисавета. Жестокий удар постиг ее среди пышного земного благоденствия: террористы убили ее горячо любимого мужа, великого князя Сергея Александровича. Но не мрак отчаяния и не попытки забыться в мирских увеселениях стали уделом этой царственной женщины с истинно великой душой. Глубокую рану своего сердца праведница уврачевала, врачуя других, ее пламенная любовь к почившему супругу излилась в мир любовью к другим людям. Из императорского дворца, от придворного блеска святая великая княгиня Елисавета ушла в больницы и богадельни. Она оделась в серую холстину сестры милосердия, чтобы нежными своими руками омывать струпья и гноящиеся раны болящих, ухаживать за немощными стариками, утешать обездоленных. Эта святая женщина раздала все свои богатства нуждающимся, несла людям только доброту и милость, но и на нее подняли руку богоборцы-большевики. Российская новомученица святая княгиня Елисавета была казнена по приказу Свердлова вместе с другими членами Императорской фамилии. Впоследствии выяснились потрясающие подробности ее мученической кончины. После того, как палачи сбросили в шахту в Алапаевске родственников царя, в числе которых оказалась святая Елисавета, а затем забросали их гранатами, некоторые из них были еще живы. И милосердная праведница, сама израненная, стала перевязывать раны остальных, воспевая при этом славословие Господу. Так, осененная святым состраданием, в пламени молитвы вознеслась чистая душа святой Елисаветы к избравшему ее Милосердному Богу.

Когда большевики, соблазнив народ и поработив наше отечество, воздвигли лютое гонение на Церковь Божию, среди хранителей священного огня веры явилось и множество женщин. Подобно благочестивым женам древности, они, рискуя собой, укрывали от богоборческих властей преследуемых за веру епископов, священников и иноков; смело исповедовали имя Христово перед лицом безбожников; воспитывали своих детей в духе христианства. Замечательный пример служения ближним явила игумения Лидия, бывшая последней настоятельницей Ташкентской Свято-Никольской женской обители перед ее разгромом. После того как монастырь уничтожили, мать Лидия поселилась в Ашхабаде — и под кров ее дома стекались ссыльные и бежавшие из лагерей исповедники Христовы. Мужественная и заботливая мать Лидия с помощью своих соратниц снабжала их едой, одеждой, лекарствами, всем необходимым, указывала, как и где лучше укрыться от воинствующих богоборцев. И скольким помогла сохранить жизнь и надежду, скольких воодушевила на новые подвиги мать игумения самоотверженным своим служением! Ныне Ташкентская Свято-Никольская женская обитель восстановлена — да вдохновит ее сестер-насельниц на труд благочестия память о доблестной игумении Лидии, возглавлявшей их монастырь в страшную пору гонений.

И вплоть до недавнего времени большинство в гонимых и унижаемых православных общинах составляли женщины. Они явились женами-мироносицами распятой Церкви Российской. В простоте и крепости веры они выстояли под градом угроз и насмешек, своими молитвами и слезами, своими вдовьими копейками, своими порой не женскими трудами по защите храмов и возрождению приходов поддерживали они светильник Матери-Церкви. Поистине эти ревностные наши прихожанки пронесли сквозь сумрак жестоких десятилетий благовонное миро духа, угодное Господу.

Чуткость и заботливость, кротость и теплота, отзывчивость и преданность — все эти качества женской души могут благодатно проявиться в служении Богу и ближним. Не рассуждениями о тонкостях учения, а самой жизнью своей благочестивые женщины издревле проповедовали Истину Христову. Даже философы-язычники в изумлении восклицали: «Какие женщины у христиан!»

Это удивление острых умом, но духовно слепых людей не было случайным. В языческом мире бытовала поговорка: «Всякая женщина — зло». Да, падшая женщина среди падшего человечества являлась или рабыней и игралищем чужих похотей, или же, что еще хуже, обольстительницей, использовавшей женские чары для лукавых козней. Древняя история представляет нам омерзительные образы Далилы, Иезавели, Иродиады — губительниц собственных мужей, несших горе и развращение целым народам. Лучше жить со львом и драконом, нежели жить со злою женою (Сир. 25, 18), — говорится в Ветхом Завете.

Чудо Рождества Спасителя от Пречистой Девы положило конец этому позорному состоянию женщин древности. Грехопадение прародительницы Евы, склонившей и мужа своего, Адама, на измену Богу, искупалось подвигом «новой Евы» — Пренепорочной Богоневесты и Богородицы, в Своей лучезарной верности Всевышнему отторгавшей от Себя даже и тень соблазна, разделившей с Божественным Сыном Своим тяжесть Крестной Искупительной Жертвы. В обновленном Богочеловеком мире женщинам предлагалось сменить низменный удел на возвышенное служение, доброделание в особо сокровенных областях духа, зачастую недоступных мужчинам.

Христианство даровало женщинам истинное освобождение от языческого и ветхозаветного ига, раскрепостило их души для достижения вечной славы. И уже не внешней и скоропроходящей женской прелести, а духовным совершенствам подвижниц благочестия дивился мир, отдавая им дань уважения и восхищения.

Около двух столетий тому назад завистник-диавол измыслил для женщин новый коварный соблазн. Началась «борьба за равноправие полов», возбуждение в женских душах неразумной и пагубной гордыни. Святое материнство, долг хранительницы семейного очага, дар врачевания душевных недугов и утешения в скорбях — от этих благодатных поприщ сатана стал уводить женщин в «широкий мир», где их захлестывали волны вселенского зла.

Самый горький плод диавольского заигрывания с женской гордыней — разрушение семей, лишенных своих хранительниц, а за таким бедствием неминуемо следует разложение общества и государства.

Лжец и отец лжи (Ин. 8, 44), сатана жестоко обманул несчастных эмансипанток. Истина в том, что женская душа не «ниже» и не «выше» мужской — она просто иная, отличается большей хрупкостью и тонкостью. Поэтому Премудрый Создатель, равно любящий сынов и дочерей рода человеческого, указал им особые, сродные их душевному устройству пути к Божественному Свету. Невозможно говорить о каком-то унижении женщин в христианстве, ведь Царица Небесная, Госпожа наша Богородица, вознесена Творцом превыше не только всех людей, но и светозарнейших ангельских сил.

Заблудившимся, запутавшимся в бесовских сетях современным женщинам, стонущим от житейских тягот, надо вспомнить об истинном своем призвании — верных молитвенниц, тогда их жизнь просветлеет, наполнится радостью о ближних и Господе, высоким смыслом женского стяжания вечности. И да поможет им в этом благой пример святых жен-мироносиц, принесших в дар Всевышнему благоуханное миро сострадания и доброты, верности и любви.

Еще окутывала мир ночная тьма, еще только пробивались первые лучи рассвета, когда жены-мироносицы шли ко Гробу Христову. Эти святые женщины словно преодолевали застарелый мрак, ведомые путеводной звездой любви. Ветхозаветные праведники, обладавшие лишь тенью Истины, были вынуждены как бы наощупь, впотьмах пробираться к Божественному Свету. Как трудно было воскреснуть их душам, обескрыленным древней порчей и еще не просвещенным Воскресением Господним.

И насколько легче духовно воскреснуть нам, живущим в искупленном из рабства греху мире, над которым сияет Солнце Правды — Христос Спаситель. Убежденным во всеобщей смертности, «ветхим» умам жен-мироносиц казалась непостижимой весть о Воскресении — мы же обладаем знанием о Вечной жизни, засвидетельствованным многими веками христианства. Но как же мы пользуемся этим величайшим счастьем, дарованным нам ясным обетованием вечного блаженства? Увы! Уже не по неразумию, а по своей лукавой воле преступая заповеди Господни, мы сами загоняем свои души в мрачные гробовые пещеры.

И мы еще осмеливаемся называть себя христианами! Наша внутренняя тьма проистекает от отсутствия в нас того святого чувства, которым прославились жены-мироносицы, — в нас нет искренней любви ко Господу, иначе мы боялись бы оскорбить Милосердного Спасителя нашей неверностью Его Завету. По слову преподобного Исаака Сирина, «каждый говорит, что желает любить Бога; говорят это не только христиане, но и неправо поклоняющиеся Богу. Но при таких словах движется только язык, между тем как душа не ощущает того, что говорится. Душа, доколе находится в недуге по причине страстей, дотоле неспособна принять ощущением своим духовное». Да, доколе мы не отсечем от себя свои пороки и похоти ради любви к Иисусу Сладчайшему, вера наша останется безблагодатной и мертвой.

Кто отвалит нам камень от двери гроба? — этим вопросом мучились жены-мироносицы в ветхозаветной тьме накануне восхода Солнца Правды. Нам нет нужды терзаться подобными вопросами. Тяжкий камень древнего грехопадения, замуровывавший гробы «ветхих» людей, отброшен прочь Воскресением Христовым. Выход свободен, и нам остается только выбраться из смрадных гробниц греха к свету вечности.

Да ниспошлет же нам Господь для этого любовь нелицемерную, дабы могли мы всем сердцем прибегнуть к Нему, могущему соблюсти нас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости (Иуд. 1, 24). Аминь.

Слово на 3-е евангельское чтение на воскресной утрени, о вере и неверии

Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет.

Мк. 16, 16.

Каким приземленным, каким бескрылым кажется разум сынов Ветхого Завета. Вот к лучшим из них, избранным апостолам, спешат жены-мироносицы с вестью о Воскресении Спасителя, а они плачут и рыдают (см.: Мк. 16, 10), потому что в них нет веры. Святые Лука и Клеопа рассказывают им, как встретили Иисуса на пути в Еммаус, а апостолы продолжают лить слезы, им легче поверить в смерть Божественного Учителя, чем в Его Воскресение. Недаром Священное Писание называет ветхозаветных людей жестоковыйными, то есть упрямым народом с негнущимися шеями.

После того как фарисеи схватили Иисуса, Его ученики рассеялись, гонимые страхом, подобно оторвавшимся от дерева под порывом ветра листьям. Страх обескрылил их любовь, породил в них безысходную скорбь, так что они позабыли все, что говорил и чему учил их Спаситель. Чтобы к ним вернулась вера, Сам Воскресший Христос должен был стать среди них и упрекать за неверие и жестокосердие, что видевшим Его Воскресшего не поверили (Мк. 16, 14). Зато какое бесстрашие явили апостолы, обновленные Духом Святым для совершенной любви! Какой светозарной радостью просияло миру благовествование учеников Христовых, преображенных Божественной благодатью!

Но что сказать о нас, нынешних, тоже называющих себя детьми Нового Завета? Природа каждого из нас обновлена Святым Крещением, каждый из нас запечатлен Духом Святым в Таинстве Миропомазания. Наша вера должна бы быть сродни знанию, ибо не одни жены-мироносицы свидетельствуют нам об Истине Христовой, но многие поколения благочестивых предков говорят нам о святой вере, и два тысячелетия христианства, наполненные чудесами и знамениями Господними, провозглашают ту же Божественную Истину. Однако как бесконечно далеко нам до пламенной веры апостольской, и это потому, что благовестники хранили и взращивали в себе дары Святого Духа, а мы небрежем о святыне, погружаясь в душепагубную мирскую суету. «Мы не получили ни дара чудес, ни дара учения, ибо страстью к удовольствиям сделали себя недостойными, — говорит смиренный подвижник преподобный Иоанн Дамаскин. Да, только греховное недостоинство наше порождает в нас маловерие и малодушие, смятение в наших умах и слепоту духовных очей.

Свет Нового Завета угасает в оскверненных сердцах. Благодать Духа Божия будет молчать в нас, доколе мы не отложим прежний образ ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях (Еф. 4, 22), доколе мы не сумеем покаяться и обновиться духом ума нашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4, 23–24).

Всещедрый Господь снисходит к немощам человечества, задыхающегося среди беззаконий и лжи. Милостью Творца ныне не только духовному зрению, но даже и земному уму открываются многие тайны Божии. До недавних пор лукавый людской рассудок пытался оправдать свое безверие ссылками на науку. Сейчас подобное заблуждение сделалось невозможным.

В средние века науку именовали «служанкой богословия». Позднейшие суемудры часто высмеивали это определение. И вдруг смех притих, уступив место изумлению. Знаменитый естествоиспытатель Джон Томсон заявляет: «По мере того, как мы продвигаемся с вершины на вершину знания, внезапно обнаруживается, что каждую из них давным-давно освоили богословы».

Другой выдающийся современный ученый — физик Паскуаль Иордан пишет: «Возможность убедиться в наше время в провале великого похода человечества против Бога — вот самая потрясающая и освобождающая уверенность, предлагаемая нам опытом последних лет».

Наука злоупотребляет словами и выражениями, которые в народе называют «мудреными». Поэтому разговор о соприкосновении науки с Истинами Божиими непрост: сплошь и рядом требуется перевод научных терминов на общепонятный язык. Но все же такая беседа может оказаться нужной. По слову святителя Игнатия (Брянчанинова), «очень полезно извлекать из науки доказательства для веры, ибо истина веры находится в единении с истиною науки».

Можно отметить, что все настоящие ученые, действительно открывавшие перед наукой новые горизонты, — от Ньютона и Паскаля до Планка и Шредингера — были глубоко верующими людьми. Даже Чарльз Дарвин, чья развенчанная ныне теория «превращения обезьяны в человека» наделала столько зла и соблазна, принадлежал к англиканскому исповеданию. Тем более не могли пребывать во мраке безверия те, кто глубоко исследовал естественное Откровение Божие, каковым является видимый мир. «У кого есть искренняя любовь к истине, того она изведет из тьмы заблуждения и приведет к свету истины», — говорит святитель Феофан Затворник. Но только в нынешнем веке наука достигла такой зрелости, что перед ней действительно приоткрылись тайны Божественного творения.

Физика установила, что этот мир никак не мог появиться «сам по себе» или «сам из себя». Материя не способна к самоорганизации, напротив, она стремится к мертвенности, к первичному «пустому и безвидному» хаосу. Понятия первотолчка и первопричины стали аксиомами космогонии, науки о происхождении вселенной. Признан акт творения, который немыслим без Творца всего сущего. И вот Господь ныне въяве вопрошает несовершенный ум человеческий: Где был ты, когда Я полагал основания земли? (Иов. 38, 4).

Несколько десятилетий назад физика обнаружила, что сама вещественность мира вокруг нас обманчива. Все, что казалось нам твердым и основательным, что мы могли потрогать руками (в том числе и наши тела), оказалось зыбкими «сгустками энергии». Обнаружилась полная несостоятельность пяти наших телесных чувств для познания мира, рухнула выдумка материалистов об «объективной реальности, данной нам в ощущениях».

За обманчивостью вещества проявились истины еще более сокровенные. Ученые обнаружили: все, что происходит в этом мире, управляется так называемыми волновыми функциями. Волновые функции суть не что иное, как проявления разумной воли духовного мира.

Был сформулирован и так называемый антропный принцип: существование связи между точными значениями основных физических констант и возможностью возникновения жизни и разума во вселенной. Даже незначительные изменения этих параметров привели бы к такому строению вселенной, при котором жизнь не могла бы реализоваться.

Современная биология засвидетельствовала неисчерпаемость возможностей нашего разума. При исследовании человеческого мозга оказалось, что люди используют лишь ничтожнейшую долю его способностей: на деле он может вместить подробнейшие знания обо всем мироздании. Медицина показала независимость человеческого сознания от его телесной оболочки. В практике врачей-реаниматоров уже накопилось огромное множество фактов, подтверждающих бессмертие человеческой души.

Наука отвергла определение жизни как «способа существования белковых тел», возникшего якобы вследствие случайных химических реакций. Русский ученый Вернадский установил закон постоянства биомассы: общий вес живых существ на протяжении всей истории Земли остается неизменным. Этот закон был полностью подтвержден изысканиями геологов и химиков. Отсюда явствует, что живая природа мгновенно явилась в пышном разнообразии по единому мановению Всемогущего Создателя. И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной (Быт. 1, 20).

На протяжении многих веков греховный рассудок, пытающийся «обойтись без Бога», немел перед тайной самого человека — несомненной разумностью сложнейшего устроения его души и тела, неизбежно предполагающей бытие Всевышнего Создателя. Вот почему богоборцы столь торопливо ухватились за теорию Дарвина. Эта жестокая картинка, представляющая историю жизни непрерывной борьбой за выживание, «эволюцией» свирепости и хитрости, пришлась по вкусу отворачивающимся от Божественного Света. «Обезьянью теорию» происхождения человека несомненно приветствовал сам отец лжи — диавол, которого святые отцы называют также «обезьяной Бога». Однако для подтверждения своего учения дарвинисты должны были найти «переходную ступень между обезьяной и человеком». Они начали рыться в земле, тревожить прах давно усопших поколений, однако не обнаружили никакой «переходной ступени», если не считать нескольких скелетов несчастных уродцев, которые вполне могли бы принадлежать к существующим кое-где и ныне полудиким племенам. Даже разрекламированный дарвинистами на весь мир питекантроп при ближайшем рассмотрении оказался чьей-то лукавой подделкой. Полный же крах эта лживая теория потерпела с появлением генетики.

Генетика — высший раздел современной биологии — открыла удивительный ключ к живым организмам, так называемую генетическую структуру. Этот ключ содержит в себе множество сведений о своем носителе: его род и вид, в каких условиях он может жить, что пить и чем питаться, каковы были его ближние и дальние предки, каковы его основные особенности, то есть характер. Генетические структуры настолько малы по своим размерам, что кажутся почти нематериальными. Все гены ныне живущего человечества, если бы их сложить вместе, уместились бы в одном наперстке, и однако же в этом наперстке отразилось бы все море многообразия человеческих личностей.

Так, все пристальнее вглядываясь в глубины мироздания, наука на бесстрастном языке своих формул и выводов научается свидетельствовать бытие Творца и воздавать хвалу Вседержителю. Так земной пытливый ум стремится подняться к тому сокровищу, которым издревле обладает святая вера. «Бог есть существенное, безначальное, бесконечное, непостижимо, вечное, неизменное, высочайшее Добро, от Которого как от источника, происходит все доброе, видимое и невидимое; на Небе и на земле», — говорит святитель Тихон Задонский, постигавший тайны Господни чистым и зрячим сердцем.

До недавнего времени атеизм горделиво нацеплял на себя ярлычок: «научный». Но что теперь? Что ответят атеисты современной науке? История и археология приносят все больше свидетельств об истинности Воскресения Христова — они не верят. Физика убедилась в сотворенности видимого мира и бытии мира духовного — они не верят. Биология и медицина говорят о Господе Жизнодавце, о бессмертии человеческой души — а они опять-таки не верят. У них на глазах вершатся преславные чудеса Божии — а они не верят, не верят, не верят…

Во что верят эти заблудшие, упрямо не доверяющие ни науке, ни Самому Всевышнему? На деле они верят только в смерть, в полное уничтожение человека. Какая мрачная и жестокая религия — атеизм! Таков губительный самообман падшего человеческого рассудка: жалкая попытка, напакостив в этом мире, убежать от возмездия, раствориться в «ничто». Увы! Какое страшное разочарование ждет этих несчастных. Человек — вершинное творение Всемогущего Господа, и он не может совершенно уничтожиться: тех, кто не устремится к Божественному Свету, ждут вечные муки в обиталище врага Божия, человекоубийцы-диавола.

«Нет Музыканта, а откуда гармония на лире мира? Нет Ваятеля, а как же люди, словно живые изваяния, наполняют мир? Нет Возницы, а как движутся колесницы стихий? Нет Творца сводов, а кто раскинул над тобой свод небес? Нет Создателя, а откуда красота создания? Все, что бывает и делается в мире, имеет установителей — и только мир не имеет Управителя? Если не хочешь знать Бога, что ты делаешь в Его владениях? Ты остаешься в доме Божием и не признаешь его Хозяина?» — вопрошает святитель Иоанн Златоуст.

Священное Писание определяет безбожие как форму безумия: Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога» (Пс. 13, 1). Неверующие попросту выталкивают из своего сознания единственно важные вопросы бытия — о смысле жизни и неизбежной смерти. Такие люди заботятся лишь об удовлетворении потребностей и похотей тела, низводят сами себя на уровень неодухотворенных животных. Бывают состояния и более страшные: когда человек упорствует в поисках какой-то «духовности» за пределами Божественного Откровения. Пошедший этим кривым путем часто оказывается в сетях демонов, и духи злобы, глумясь над ним, доводят его до полной потери рассудка или самоубийства. Таков был конец двух мрачнейших лжеучителей: Фридрих Ницше окончил земные дни жалким безумцем, а Зигмунд Фрейд уговорил своих же родственников «прикончить» его.

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), подвижник и видный церковный иерарх, был также выдающимся врачом. В сферу медицинских интересов Высокопреосвященного Луки входила психиатрия, и вот что он пишет: «Если сердце лишено Божией благодати, а воспринимает оно из сверхчувственного мира не внушения Духа истины и добра, а расположено к восприятию духа зла, лжи и гордости, то безумие рождается и обитает в нем».

Самомнение и праздное любопытство в области, касающейся духовного мира, — это страшнейшая опасность для человеческой души. Если в земном мире добро и зло почти повсеместно смешаны, то область духа расколота непроходимой пропастью между Господним Царством Света и сатанинским княжеством мрака. Своевольный поиск «чудес и знамений» часто приводит человеческую душу к вечной погибели. Все, что мы именуем «чудом», то есть нарушение привычного для нас хода явлений, — это простейшие вещи для духовных сил, возможности которых в материальном мире безграничны. Однако силы добра никогда не совершают «чудес ради чудес»: их зримое проявление всегда имеет смысл — благодатной помощи людям, воспитания или предостережения от пагубы. Демоны же являют бессмысленные или устрашающие «фокусы», а также сеют соблазн — и только тогда, когда люди сами устремляются в их ловушки, ибо только в этом случае Бог попускает бесам творить их «чудеса». Вот почему так опасно обращение к колдунам, проводникам «черной духовности», которых сейчас именуют экстрасенсами, — обращаясь к ним, человек сам распахивает свою душу для вторжения духов злобы. Святые отцы предостерегали от принятия любых демонских «подарков», будь то удача в делах или излечение от болезни. «Как работорговцы, предлагая малым детям пирожки и сладкие фрукты, часто уловляют их такими приманками, чтобы лишить свободы и даже самой жизни, — так точно и чародеи, обещая вылечить болезнь, лишают человека спасения души», — предупреждает святитель Иоанн Златоуст.

В мире духовном надежным руководителем для человека является только Святая Церковь Христова. Если наука только-только начинает проникать за полог вещественности, то многовековой опыт Церкви простирается именно в сферу духа, и все внешние установления церковной жизни служат лишь необходимым подспорьем в духовном совершенствовании христиан. Матерь-Церковь питает верных истинно насущным «хлебом вечной жизни», ведет их к спасению — что рядом с этим бессмертным благом все богатства и все знания временного земного существования и обреченного на уничтожение нынешнего земного мирка?

Истины науки могут послужить доброй опорой для утверждения человека на пути спасения, но если он вздумает ограничиться только этим — он собьется с правильной дороги и рухнет в геенну. Умножь в нас веру (Лк. 17, 5), — взывали ко Христу святые апостолы. Без веры невозможно постичь волю Божию, невозможно стяжать Его благоволение. Вера включает в себя истины, превосходящие человеческий разум, требующие простого приятия, ибо Бог неизмеримо выше любого из Своих созданий. Пытаться нашим умом вполне постичь Премудрость Божию — все равно, что силиться влить океан в глиняную кружку. По слову святителя Василия Великого, «если мы станем все измерять своим пониманием и вовсе не предполагать даже и бытия того, что непонятно для мысли, исчезнет награда надежды».

Для постижения основ любой науки необходима долгая учеба — в школе, в институте, да и потом необходимо постоянно освежать в памяти приобретенные знания. Неужели же наука Вечной жизни, святая вера не требуют ни подготовки, ни упражнения? Сетующий, что не имеет веры, попросту заявляет о своей духовной лености. И если обычная лень может ввергнуть человека в нищету на время земной его жизни, то нерадение в деле спасения готовит ему несравненно худший вечный удел. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит: «Отчего мы не имеем веры? Оттого, что не принимали, не хотели принять никакого труда к изучению христианства, к стяжанию веры от слуха, которым доставляется ясное теоретическое познание христианства, к стяжанию веры от дел, доставляющему деятельное познание христианства».

Приготовить себя к стяжанию веры — это значит очистить свое сердце от всякого зла и греха, ибо в мутном зеркале не отразится Пречистый Господь. Кто будет веровать и креститься, спасен будет, — в этих словах Сына Божия мы видим два равно необходимых условия нашего спасения. Да, во Святом Крещении наша природа таинственно обновляется для восприятия Божественного Света, без этого дара Господня мы так и остались бы рабами своих страстей, невольниками человекоубийцы-диавола. Но что нам пользы в этом священном даре, если мы потом уже своей волей подчинимся отцу лжи, поддадимся греховным соблазнам? Вера — также великий дар Божий, ниспосылаемый только хранящим себя от скверны: по слову святителя Василия Великого, «мы только тогда можем быть истинно верующими, когда на деле исполняем данное при Крещении обещание отречься от сатаны и всех дел его и всего служения его».

Спаситель обетовал: Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов… будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы (Мк. 16, 17–18). Вся история Церкви Христовой наполнена такими и еще большими чудесами, совершавшимися по молитвам святых подвижников Господних. Недавно наука засвидетельствовала истинность одного из древнейших чудес, казавшихся приземленному рассудку уже совершенно невероятным: по молитве Иисуса Навина Всевышний остановил солнце, и вот сейчас астрономы вычислили «день остановленного солнца», бывший во всемирной истории лишь единожды — и именно во времена вторжения израильтян в Палестину. Конечно, истинная вера, простая вера чистого сердцем человека не нуждается ни в каких научных или сверхъестественных доказательствах — она выше и глубже. Но такая вера, как говорит святитель Иоанн Златоуст, «требует души бодрственной и юной, возвышающейся над всем чувственным и парящей над немощными помыслами человеческими».

В нас, заразившихся метаниями и страстями смутного времени, нет этой святой простоты, наш лукавый рассудок все ищет чудес, которые мы могли бы увидеть своими глазами. Так что ж? Сейчас в российских храмах и монастырях слезоточат десятки чудотворных икон Пресвятой Богородицы — Сердобольная Владычица плачет о неверии и нераскаянности народа, о грозящей нам всем погибели. Каких нам надобно еще знамений? Или мы хотели бы увидеть Самого Господа Иисуса? Но Сын Божий во второй раз явится на землю уже не в рабьем обличьи, а как Праведный Судия мира и дел его. В час Страшного Суда уже не будет ни неверующих, ни маловерных, ибо все человечество увидит Господа во Славе, но для многих эта вера окажется бесполезной, ибо в час Судный будет поздно каяться и спасать свою душу.

Так очнемся же от греховных снов наших, прибегнем к Всемилостивому Богу с мольбой о прощении, пробудимся же от пагубного маловерия к чистоте святой веры христианской. Тогда не повредят нам смертоносные яды соблазнов лукавого времени, отшвырнем мы от себя прельщения сатанинские на пути в блаженное Царство Отца и Сына и Святого Духа. Ведь никакие земные испытания не страшны человеку с твердой верой, ибо он хвалится и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. 5, 3–5). Аминь.

Слово на 4-е евангельское чтение на воскресной утрени, о поиске Спасителя

Что вы ищете живого между мертвыми?

Лк. 24, 5.

Царством смерти можно назвать ветхозаветный мир. До преславного Воскресения Христова взору человека представлялась лишь короткая и зачастую бедственная жизнь, а затем неминуемое схождение в шеол, преисподнюю, темную, как самая тьма (Иов. 10, 22). Лучшие умы и сердца древности мучились сознанием пустоты, безысходности лежащего во зле мира, где праведник страдает, а нечестивец торжествует, и обоих одинаково поглощает гроб. Ощущение бессмысленности бытия, обреченного кануть во мрак, вызвало скорбные размышления Екклезиаста и его страшное изречение: Псу живому лучше, чем мертвому льву (Еккл. 9, 4).

Смерть впустили в мир первые люди, Адам и Ева. Они и их потомки предназначались Творцом для вечного счастья, должны были стать мудрыми властителями всего вещественного мира — и променяли это счастье на диавольскую приманку. Отпадение наших прародителей от Небесного Отца заразило род человеческий наследственной бациллой греха, приводящей к смерти. Так люди отлучили себя от Царства Отчего и заблудились в безблагодатном мире, не в силах обрести дорогу к былому счастью, взывая к Небесам о Проводнике, Который указал бы им выход из окружающего мрака. Весь путь ветхозаветного человечества есть поиск своего Спасителя.

Нам, просвещенным Светом Христовым, ветхозаветная жизнь может показаться нечистой и жестокой: здесь и многоженство древних царей и патриархов, и грубость обрядовых установлений, и страшные по своей жестокости убийства и даже избиения целых народов — подобное среди сынов Нового Завета, обладающих Откровением Божественной Любви, попросту немыслимо. Однако при всем своем несовершенстве «ветхая» праведность имела в очах Всевышнего особую цену. То было стремление к справедливости, жажда правды ради правды, не ожидавшая вечной награды. Совесть, являющаяся голосом Божиим в человеческой душе, пробуждалась в ветхозаветных людях и подвигала их на бескорыстное служение Творцу. Вершинными явлениями такой праведности стало житие святых пророков Илии и Иоанна Крестителя, совершенно отсекавших от себя радости, предлагаемые зараженным грехом миром, ради порыва к Незримому Пречистому Свету. И эта «ветхая», но пламенная правда взывала к Правосудному Господу о ниспровержении мирового зла. Так из глубины вдохновенного сердца воспевал псалмопевец Асаф к Всевышнему: Я всегда с Тобою; Ты держишь меня за правую руку. Ты руководишь меня советом Твоим, и потом примешь меня в славу. Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек. Ибо вот удаляющие себя от Тебя гибнут; Ты истребляешь всякого отступающего от Тебя. А мне благо приближаться к Богу! На Господа Бога я возложил упование мое, чтобы возвещать все дела Твои (Пс. 72, 23–28).

И Милосердный Господь услышал зов ищущих Его, Сам Сын Божий сошел в падший мир, оделся в немощное человеческое тело, чтобы избавить людей от владычества греха и смерти.

Царь Небесный ждал от Своих созданий не корыстного поклонения Его Всемогуществу, а чистой любви к Создателю. Смиренный образ Иисуса Христа привлекал к Себе не гордых и самодовольных, а добрых и любящих. Таковы были последователи Сына Человеческого, медленно прозревавшими сердцами угадывавшие: именно Он — Мессия, Избавитель, Победитель мирового зла, которого люди ждали со времен грехопадения Адама.

Однако разум тех, кто пошел за Христом, все еще сковывала мертвенность. Да, они знали пророчества о страданиях и последующей Славе Мессии, помнили слова пламенного Исаии: От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа моего претерпел казнь… На подвиг Души Своей Он будет смотреть с довольством; Он… оправдает многих (Ис. 53, 8, 11). Сам Божественный Учитель говорил им о грядущем Своем уделе: Сыну Человеческому должно много пострадать… и быть убиту, и в третий день воскреснуть (Лк. 9, 22). Но эти слова касались лишь слуха учеников, не затрагивая сердец, все еще порабощенных мыслью о могуществе смерти.

И вот, когда Спаситель умер на Кресте, избранников Его охватило отчаяние. Неужели и этот Светлейший из людей покорился смерти, ушел в мрачный шеол? Безысходно было горе поклонников Распятого, ибо они горячо любили Его как Человека, но не сумели поверить Ему как Богу. Они горько плакали и рыдали все — и мужчины, и женщины. Но женская скорбь была нежнее и деятельней: плача, женщины собирали деньги, покупали погребальные благовония, готовились идти ко гробу, чтобы умастить благоуханным миром тело любимого Учителя.

Тем временем вершились несравненные деяния Сына Человеческого. Всевластная Душа Христа Искупителя действительно вступила в преисподнюю, но только чтобы разрушить врата шеола, освободить из тьмы праведников Ветхого Завета. Эти древние искатели Истины обрели нежданную великую награду и возликовали о Господе Милующем. Они восстали из бездны: сначала к жизни земной, а потом к блаженству Горнего Царства — святые Сиф, Ной, Лот, Авраам, Моисей, Давид, Даниил и еще многое множество, и среди них Адам и Ева, прощенные и восстановленные в изначальном величии. Они воскресли, они вошли в восстановленные Богом тела свои и явились на земле, дабы засвидетельствовать Славу своего Избавителя, а затем устремиться за Ним в Отчее Царство: и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим (Мф. 27, 52–53). Так совершилась победа Иисуса Христа над адом. Оставив позади бессильную злобу диавола и бесовских полчищ, Всепобеждающий Спаситель с легкостью воскресил и Свое Тело — препобедил смерть и верным Своим возвестил грядущее их воскресение.

А жены-мироносицы шли ко Гробу Господню с кувшинами благовонного масла, продолжая плакать. Но Победителю смерти, Воскресшему Христу уже нечего было делать в гробовых пещерах. И когда скорбящие женщины достигли гробницы, их ждало не мертвое тело, а Ангелы Божии в светоносных одеждах, обличившие их «ветхое» маловерие: что вы ищете живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее (Лк. 24, 4–5).

Только тогда жены-мироносицы вспомнили… слова Его (Лк 24, 8). Только тогда скорбь любящих сердец сменилась радостью — радостью нежданной и неслыханной, радостью бесстрашной и неколебимой, бессмертной радостью о Воскресшем Господе. И это счастье разлилось по всему человечеству, сделалось неотъемлемым достоянием рода христианского.

Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор. 15, 22). Искупленные Пречистой Кровью Спасителя, люди перестали быть рабами греха и смерти. Ни злоба мира, ни мрак могилы уже не страшат верных, ибо они знают об истинном смысле земной жизни, являющейся только кремнистой тропинкой к вечности. Сын Божий победил смерть и ад и даровал Своим последователям возможность той же победы. «Не бойся смерти, потому что Бог все уготовал, чтобы тебе быть выше ее», — говорит преподобный Исаак Сирин. Кончина христианина не только не ужасна, но блаженна. По слову святителя Иоанна Златоуста, «тот, кто хочет перестроить развалившийся дом, наперед выводит из него живущих, потом разрушает его, и снова воздвигает в лучшем виде. Выведенные не скорбят об этом, а еще радуются, ибо обращают внимание не на видимое разрушение, но воображают будущее, хотя еще и невидимое здание. То же творит и Бог; Он разрушает наше тело, и сперва изводит живущую в нем душу, как бы из некоего дома, дабы потом, воздвигнув его в лучшем виде, снова ввести в него душу с большею славою. Итак, будем обращать внимание не на разрушение, но на будущую славу».

Однако для достижения спасения христианину в земной жизни требует стойкость и предельная осторожность. Диавол-убийца побежден Воскресением Христовым, но стремится лукавыми соблазнами привлечь к себе нестойких, неразумных и тщеславных. Этот мир по-прежнему исполнен бесовских прельщений, и много труда нужно каждому, чтобы не увязнуть в трясине греха, не захлебнуться в жиже лжеучений, не дать сатане увлечь себя в бездны преисподней.

Что вы ищете Живого между мертвыми? — этот упрек вестников Божиих обращен ко всем нам. Мы, знающие учение Христа Воскресшего, тем не менее уныло копошимся во прахе житейских забот, забываем о Вечной жизни ради преходящего. Мы, помнящие заповеди Господа Правосудного, тем не менее постоянно впадаем в пагубные страсти, хотя все утехи телесные, да и сами земные тела наши обречены гробу. Но еще дальше от Единого Господа отстраняют нас тщеславные умствования, уводящие нас с указанной Спасителем дороги в Горняя.

Сам Господь и Спаситель наш предостерегает: Восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам. Итак, если скажут вам: «вот, Он в пустыне», — не выходите; «вот, Он в потаенных комнатах», — не верьте (Мф. 24, 24–26).

А мы, неразумные, часто готовы бежать со всех ног, едва услышим приманчивые слова: «культура», «мудрость», «духовность». Да, вне ограды Святой Матери-Церкви нас действительно может ожидать встреча с некой «духовностью», но это духовность, творимая духами злобы поднебесными. Может встретиться и «мудрость» — коварство диавольское. Есть там и своя «культура», замешанная на отступничестве, ереси, безбожии и даже сатанизме.

Коварные лжеучения, вдохновленные силами зла, научились использовать в своих целях даже наименование «христианство». Преподобный Игнатий Богоносец говорит:

«К яду своего учения еретики примешивают Имя Христа, чем и приобретают себе доверие, но они подают смертоносную отраву в подслащенном вине. Незнающий охотно принимает ее, и вместе с пагубным удовольствием принимает смерть.

Ибо еретики не насаждение Отца. Если бы они были это, то являлись бы ветвями Креста, и плод их был бы нетленен. Крестом Бог обещает нам единение, которое есть Сам Он. Итак, прошу вас не я, но Любовь Иисуса Христа — питайтесь одной чистой пищею, а от чуждого растения, какова ересь, отвращайтесь.

Если же кто не говорит об Иисусе Христе, то они, по мне, столпы и гробы мертвых, на которых написаны только имена человеческие. Избегайте коварства и ухищрений князя века сего, чтобы вы, будучи подавлены его мыслями, не ослабели в любви».

В нынешнем мире — многое множество религиозных течений и движений, проповедники которых возвещают: «Вот, Христос у нас, в наших потаенных комнатах!» Кому же верить? Ответ прост: верить можно только тому установлению, которое ведет свое происхождение от времен Самого Христа Спасителя и Его апостолов. Таковой является только Вселенская Православная Церковь, основанная Господом нашим Иисусом Христом. Десять веков протекло со времен апостольских, когда совершилось римо-католическое отступничество, и полтора тысячелетия отделяют от Христа зарождение протестантских сект, стремительно размножающихся с XVI века и доныне.

Епископы Рима, впавшие в бесовскую прелесть гордыни, объявили себя «непогрешимыми наместниками Бога на земле». Один из них, папа Павел IV, заявил, что «римский первосвященник обладает полнотой власти над племенами и царствами и всех судит». Так римо-католики поклонились идолу в папской тиаре, у которого они целуют туфлю. Место Бога Живого в учении этих заблудших занял смертный человек, оттого в римо-католицизме мы видим все большее омертвение веры.

Протестанты вообще разорвали связь времен, как будто Церкви Христовой не существовало во все пятнадцать веков до их появления. Под увеличительным стеклом своих умствований они стали разглядывать каждое слово Библии. Большинство их домыслов впоследствии было опровергнуто филологической и исторической наукой, однако именно на протестантской «библейской критике» основали свои попытки поругания Священного Писания атеисты. В начале нынешнего века опрос протестантских пасторов города Нюрнберга показал, что большинство их просто не верит в Бога. Немецкое слово «пастор» равнозначно славянскому «пастырь», «пастух». Но куда могут завести свое неразумное стадо подобные пастухи?

Каждая протестантская ересь представляет собой лишь фрагмент Божественного Откровения, искаженный лукавым человеческим мудрованием. В стенах протестантских молелен нет ни Божественных Таинств, ни знака Креста Христова, ни святых икон. Их проповедники в совершенстве владеют актерским искусством, но в их речах нет души, и не доходит до них вопрошание ангельское: Что вы ищете Живого между мертвыми?

Прямым поклонением смерти явился материализм. Делались попытки прикрыть сатанинскую жестокость этой теории какой-то «моралью», но ничем не удалось скрыть чудовищной сути. Какая может быть нравственность в мире, где царствует погоня за материальным, то есть за телесными утехами? Обман и грабеж, насилие и убийство — все оправдано там, где забыли Бога. Обманувший себя верой в загробное небытие, человек рвется насладиться, пока жив, и лишь уголовный кодекс ограничивает разгул его страстей. Недаром с таким треском провалились потуги материалистов создать «рай на земле», насадить «социальную справедливость» в обезбоженных обществах, пропитанных завистью и потребительством.

Вслед за материализмом в гибнущем мире рождаются и явные формы поклонения человекубийце-диаволу. Вот по нашим улицам разгуливают кришнаиты в ярких одеждах, предлагающие книги в ярких обложках. Что в тайниках их учения? Среди множества других — культ «богини» Кали, демона зла разрушения. Или экстрасенсы, соблазняющие множество непросвещенных людей, — кто они, как не колдуны, проводники бесовских «энергий», смертоносных для души человеческой? Или же НЛО — еще одна злобная игра материализовавшихся демонов. Теософы и оккультисты, составители гороскопов и заклинатели мертвецов — не счесть вокруг подобных прислужников «князя тьмы». Да упасет нас Бог от всей этой гибельной «духовности»! Будем помнить слова преподобного Симеона Нового Богослова: «Все демонические проявления имеют такие характерные признаки, что опасно проявлять к ним даже слабый интерес; от одного только внимания, даже без какой-либо симпатии, можно запечатлеть в душе пагубное впечатление и подвергнуть себя страшному искушению».

Со времен Преславного Воскресения Христова человечеству уже не надо искать своего Спасителя. Победитель смерти и ада всегда среди нас, Он незримо присутствует в Церкви Своей. Только своими грехами и неразумием мы можем оттолкнуть милующую руку Господню, ведущую нас к Вечной жизни.

Немногое требуется от нас, чтобы получить величайшую награду в Небесном Царстве. Мы должны отказаться от вещей мертвых и губительных ради послушания Жизнодавцу Господу. Если соблюдем мы заповеди нашего Доброго Наставника и Брата по человечеству, Иисуса Христа Воскресшего, то в урочный час воскресит Он и нас для всерадостного бессмертия.

Испытательный срок земной жизни дан нам для того, чтобы и мы сами потрудились над духовным своим возрождением, предочистились для приближения к Пречистому Божеству. Будем же с терпением и радостью нести это благое и легкое бремя Христово (см.: Мф. 11, 30), воспевая благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом (1 Кор. 15, 57). Аминь.

Слово на 5-е евангельское чтение на воскресной утрени, о пути в Еммаус

Они удерживали Его, говоря: останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру.

Лк. 24, 29.

Не с ласковым словом привета, но со строгой укоризной обратился Воскресший Иисус к апостолам Луке и Клеопе, уныло бредущим по дороге в Еммаус. Апостолы не узнали Божественного Учителя, глаза их были удержаны (Лк. 24, 16) из-за их тогдашнего маловерия и малодушия. И Иисус Сладчайший, Добрый Пастырь, хлестнул Своих унылых учеников, как бичом, упреком: о, несмысленные и медлительные сердцем (Лк. 24, 25). Но что же? Обиделись ли апостолы на слова Неузнанного Спутника? Нет, эти агнцы Христовы не шарахнулись в сторону от обличений, но послушно и радостно пошли за Ним. Они сердцем почувствовали Его и смиренно последовали за своим Пастырем.

Сердца апостолов мгновенно воспламенились от слов Таинственного Спутника — не чадящим костром задетого самолюбия, но благодатным огнем надежды. Их любовь была несравненно более зоркой, чем затемненные печалью глаза. И чем дальше шли они рядом с Чудесным Странником, тем жарче становилось в их сердцах это благодатное горение. Он же, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании (Лк. 24, 27). Души учеников уже просветлила вспышка стыда, покаяние в малодушных сомнениях, порожденное справедливыми Его укорами. И вот теперь при свете сердечного горения в их умах оживали слова древних пророчеств, наполняясь могучим звучанием. В них пробуждалась казавшаяся прежде немыслимой надежда на новую встречу с любимым Учителем праведности, просыпалась невероятная вера в Воскресение Иисуса — и они были бесконечно благодарны Таинственному Попутчику.

Так, внимая сладостным словам Его, достигли апостолы селения Еммаус, где собирались остаться на ночлег. Продолжая испытывать учеников, Спаситель показывал вид, что хочет идти далее (Лк. 24, 28). Тут на апостолов снова напал страх, они испугались, что Чудесный Спутник покинет их во тьме и сиротстве и тогда погаснет в них только что затеплившийся благодатный огонь надежды и веры. И святые Лука и Клеопа начали смиренно молить Его: Останься с нами, ибо день уже склонился к вечеру (Лк. 24, 29). Воскресший Спаситель внял мольбе Своих учеников, Он остался с ними.

Изъясняя неузнанность Христа апостолами на пути в Еммаус, святитель Григорий Двоеслов говорит: «Господь явился для телесных очей в том самом виде, в каком Он был пред их очами душевными. Они в душе своей и любили Его, и сомневались в Нем; и Он теперь был пред ними, и оставался неизвестным». Но в конце этого пути апостолы уже были готовы к встрече с Воскресшим Господом; Он испытал их смирение, вызвал их покаяние, видел чистый огонь любви, пылавший в их сердцах.

И вот, когда Воскресший Христос преломлял и благословлял хлеб для Своих учеников, открылись у них глаза, и они узнали Его (Лк. 24, 31). Спаситель тотчас же стал невидимым для них, Он словно бы исчез, но оставил им радость Воскресения Своего, уже немеркнущую. И в сиянии этого счастья святые Лука и Клеопа сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге? (Лк. 24, 32).

Урок за уроком можем мы черпать из этого недолгого, но таящего в себе благодатные глубины евангельского повествования, если только в сердцах наших затеплится хотя бы искра того священного огня, что пылал в сердцах святых апостолов на пути в Еммаус.

Какое смирение явили ученики Христовы, услышав суровый и справедливый упрек в малодушии от Таинственного Спутника! Ни тени обиды, ни толики раздражения, но очистительный стыд и спасительное покаяние! Вот истинный пример того, как должен принимать христианин укоризны в грехах его. Да, на словах и мы бываем смиренными — на исповеди, склоняя головы под всепрощающую епитрахиль, заученно произносим: «Во всем грешен». Однако стоит духовнику или кому-нибудь из ближних «наступить нам на любимую мозоль», то есть коснуться самого корня наших пороков, — куда девается показное наше смирение? Какая гордыня вдруг вспыхивает в нас, каким гневом на «обидчика» воспламеняемся мы — и чуть не кулаками готовы отстаивать мнимую свою правоту. И так, вместо того чтобы устыдиться и спасительным покаянием вырвать из своего сердца гнилой корень порока, мы громоздим грех на грех, и тем делаем себя чуждыми милосердию Господню. Кто хранит наставление, тот на пути к жизни; а отвергающий обличение блуждает (Притч. 10, 17), — сказано в Священном Писании. Смирим же душепагубную гордыню свою, враждебную людям и противную Богу, да обретем в смирении путь к вечности.

Многие истины христианства кажутся нам непонятными, они словно бы закрыты для нас. Но так ли мы приступаем к Божественному Откровению, как надлежало бы, с чистым ли сердцем прикасаемся к святыне? Ум святых Луки и Клеопы раскрылся к пониманию Писания, когда сердца их обожгло покаяние и воспламенила любовь к Господу. Богопознание недоступно для праздных умствований, оно — для тех, кто всем сердцем ищет Спасителя и готов последовать заповедям Его. Итак, если возгоримся мы святой любовью христианской, раскроются для нас и тайны Божественного Учения Любви.

До встречи с Воскресшим Спасителем ученики его брели по дороге в Еммаус, охваченные тоской и страхом. Вот так же и мы уныло плетемся по жизненным тропам среди забот и горестей, пока наконец не встретимся с Господом Воскресшим, дарующим и нам воскресение к Вечной жизни. Но вот загорится ли сердце наше при встрече со Спасителем?

А между тем Таинственный Спутник, Божественный Учитель находится рядом с нами, куда бы ни завели нас извилистые дороги земной жизни. Всемилостивый Господь близко, Он готов простить раскаявшегося, вернуть на правый путь заблудшего, даровать светлую радость скорбящему, поддержать усталого. Но Спаситель наш Иисус Христос никого не спасает насильно, никого не принуждает слушать Себя — Вселюбящий Сын Божий ждет от людей ответной любви.

Со страниц Евангелия доносятся до нас слова Доброго Пастыря — то милостивые, то предостерегающие, то строгие, но всегда спасительные. Однако уподобляемся ли мы святым Луке и Клеопе, часто ли говорим Божественному Собеседнику: останься с нами (Лк. 24, 29)? Часто ли открываем дарованную Им Книгу книг, Учебник Вечной жизни, Святое Благовествование? А если нет, если мы не слушаем голоса своего Спасителя, то надо ли удивляться, что сбиваемся мы с пути и души наши тонут в болотах уныния.

Останься с нами, ибо день уже склонился к вечеру (Лк. 24, 29), — так молили апостолы Таинственного Спутника, пугаясь темноты и одиночества. Но ведь земные дни каждого из нас неотвратимо «склоняются к вечеру», близится грозный час смертный. Даже тех, кто сегодня еще здоров и молод, в любой час может настигнуть внезапная кончина, ибо кто ведает судьбы Божии? Но удостоимся ли мы пред лицом вечности всерадостного и всеспасительного благословения Иисуса Сладчайшего, которого некогда сподобились святые Лука и Клеопа? Потщимся же, пока Милосердный Господь еще длит земные дни наши, прибегнуть к Нему и снискать Его благоволение, дабы не стать нам добычей геенны огненной.

На еммаусской вечери Воскресший Иисус взяв хлеб, благословил, преломил и подал им (Лк. 24, 30). В этом благословении земного хлеба видится напоминание о Святом Хлебе Жизни, даруемом верным в Причастии Тела и Крови Христовых. Предложив апостолам благословенный хлеб, Воскресший Господь стал невидим для них (Лк. 24, 31), но вселил в их сердца радость

Божественную. Вот так же Спаситель незрим для телесных очей, но въяве предстает духовному взору в Животворящих Своих Таинах. И путь к такой величайшей встрече, к этому блаженному единению с Господом доступен для всех верующих, ибо для всех призывно открыты двери православных храмов, где вершится Таинство Святой Евхаристии.

В горении любящих сердец, храня в себе ощущение близости Спасителя, призваны христиане совершать земное свое странствие. И как необходимо нам на кремнистом этом пути блюсти чистоту своих дел и помыслов, от которой происходит зоркость духовная, ибо мы ходим верою, а не видением (2 Кор. 5, 7), устремляясь к тому, чтобы в Горних обителях узреть Лице Божие (см.: Откр. 22, 4). Аминь.

Слово на 6-е евангельское чтение на воскресной утрени, о мире Христовом

Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам.

Лк. 24, 36.

Несколько дней подряд апостолы Христовы, потерявшие Божественного Учителя, проливали слезы. То был плач великой утраты и рыдания великого стыда, потому что страх иудейский помешал им быть рядом с Иисусом на Голгофе. Новую смуту в исстрадавшиеся души апостолов внесли жены-мироносицы, явившиеся к ним с вестью о Христе Воскресшем. Ученики Спасителя горячо желали — и не могли поверить мироносицам, ибо разум их еще слепотствовал среди бурной скорби. И вот тогда Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам.

То было всерадостное явление. Но мир и радость Воскресения Христова не сразу сошли в сердца растерявшихся учеников. Медленно успокаивалось их сознание, взбаламученное бурей чувств. Сначала они подумали, что перед ними дух, призрак; и Всевидящий Господь должен был смирять их сомнение: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? (Лк. 24, 38). Воскресший Иисус предложил им коснуться Своего ожившего тела, взял рыбу и мед и вкушал перед ними земную пищу. И эти вещественные знаки постепенно убеждали апостолов, что перед ними Живой Спаситель. По мере того как росла их вера, умиротворялись и наполнялись радостью их сердца.

И не только лицезрением Себя Воскресшего укрепил Господь веру апостолов. Он отверз им ум к уразумению Писаний (Лк. 24, 45). Милостью Христовой разум их обрел такую силу, что они поняли: так и должно было произойти. Спаситель умер и воскрес из мертвых, ибо надлежало исполниться всему, написанному о Нем в законе Моисеевом и в пророках и в псалмах (Лк. 24, 44). Когда пришло это понимание, счастливый мир установился и в обновленном разуме апостолов.

Для чего потребовалось такое отверзение ума? Неужели ученики Мессии сами не могли узнать из священных книг о Воскресении Его? Нет, сам по себе человек не может подняться до высочайших Истин. Священное Писание есть Откровение Божественное, а Премудрость Божия неизмеримо выше и чище человеческого ума. Непросвещенному, а тем более нечистому рассудку тайны Божии недоступны. Фарисеи-богоубийцы знали Ветхий Завет наизусть, помнили каждое его слово — и это не помешало им распять Истинного Мессию. Точно так же и еретики-сектанты, чванящиеся знанием буквы Священного Писания, искажают его смысл и толкают своих несчастным последователей к вечной погибели. Для истинного же Богопознания необходима прежде всего чистота сердца, достигаемая через покаяние и смирение, — только чистосердечным даруется Божественная благодать, отверзающая им ум к уразумению Писаний. Вот почему так дорожит Православная Церковь Христова мыслями о вере, высказанными в творениях святых отцов, житие которых является примером смиренномудрия и чистоты, и вот почему Православие отвращается от нечистых умствований еретиков из протестантских сект, силящихся толковать христианство не в чистоте и святости, а исходя из мудрований надмевающегося, но ограниченного человеческим несовершенством рассудка.

Апостолы были приготовлены к отверзению их ума для Истины Воскресения Господня, ибо омылись горькими покаянными слезами, смирились, уразумев немощь своей человеческой природы. Теперь Божественный Учитель мог возвысить их смирение: наделить их чувства и разум Божественной мощью, дабы они поделились со всем человечеством дарованным им сокровищем веры и мира Христова. Надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах (Лк. 24, 46–47) — эту проповедь поручал Спаситель ученикам Своим. Апостолам вверялось благовествование покаяния и прощения во имя Иисусово, ибо они сами раскаялись пред Господом и обрели от Него прощение, дарующее душам всерадостный мир Христов.

Да, радость и мир приносили с собою апостолы Господни всем, кто стремился к Божественному Свету. Так заповедал им Сам Иисус Христос: В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему; и если будет там сын мира, то почиет на нем мир ваш (Лк. 10, 5–6). И так же каждый христианин должен освещать жизнь вокруг себя мирным сиянием благочестия.

Почти два тысячелетия звучит человечеству благовествование покаяния и прощения. Покаяние предшествует спасению — это ключ к Божественной благодати, только чистосердечно раскаявшегося грешника приемлет Всепрощающий Господь. Но овладели ли мы, за плечами которых поучительнейший многовековой опыт Церкви Христовой, спасительным навыком покаяния?

Увы, не то что по-настоящему каяться, но даже и просить прощения мы не умеем. Гордыня бесовская, которую некоторые лукаво именуют «чувством собственного достоинства», мешает нам поклониться ближнему, которому мы причинили зло. Наше самолюбие не дает нам загладить собственный грех перед братом о Господе, умирить его оскорбленную нами душу. И прощать обиды, к чему призывает нас новозаветное Учение Любви, — этого мы тоже не умеем. Наши благочестивые предки говорили друг другу: «Прости, Христа ради», и такое моление доходило до сердца, утихомиривало самые лютые страсти. Что значит простить ради Христа? Прости брата, согрешившего против тебя, ибо Кровь Спасителя пролита и за тебя, и за брата твоего. Вспомни, сколько ты сам оскорбляешь Господа своими грехами и все же надеешься получить прощение от Всемилостивого. Иисус Сладчайший, ни в чем не повинный, жестоко страдал ради прощения и дарования Вечной жизни тебе, столь виновному! Прости ближнему своему обиду, ведь за обоих вас принял Крестную смерть Христос Искупитель: «Дух Божий, дух мира и любви посетит человека, освятит душу, если он будет снисходить брату своему по любви к Богу», — говорит преподобный Варсонофий Великий.

Покаяние — это святое понятие, оно гораздо выше, чем простые мольбы о прощении грехов. На греческом языке это слово имеет значение «умоперемена» — перемена ума от земного к Небесному, полное изменение всего строя мыслей и чувств, влекущее за собой и жизнь богоугодную. Покаяние есть отречение от мирской злобы и чистосердечное обращение ко Господу Всеправедному. Труд покаяния через жгучий плач о своих грехах приводит нас к ужасу перед той нечистотой, в которой мы погрязли, а отсюда — к горячему стремлению вырваться из этого смрада, очиститься и более не возвращаться к былому позору, но хранить себя для Пречистого Создателя. Когда такой благой порыв укрепится в нас и мы действительно вступим на путь спасения, вот тогда придет прощение от Господа и благодатный мир Христов осенит наши души.

Мир оставляю вам, мир Мой даю вам… Да не смущается сердце ваше и да не устрашается (Ин. 14, 27), — обетовал Сын Божий верным Своим. Земная жизнь насыщена заботами и трудностями, бедами и скорбями. Но мы видим, как один человек и среди тягчайших испытаний остается спокойным и светлым, а другой, занозив себе палец, закатывает истерику. Когда в наших душах поднимается смута, надо пенять прежде всего не на внешние обстоятельства, а на собственное несовершенство. Святые мужи сохраняли душевный мир и среди жесточайших пыток, перед лицом самой смерти, ибо чистым сердцем обещано от Всевышнего: Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его, и прославлю его (Пс. 90, 15). А о коснеющих в грехе, как бы они ни стремились к душевному покою, сказано в Священном Писании: Нечестивым же нет мира, говорит Господь (Ис. 48, 22). И действительно, какой нервозностью и суетливостью, какой мнительностью, каким малодушием в час краха их надежд отличаются те, кто не знает Бога и гонится лишь за земными благами. По украинской поговорке, такие люди «и глазами ворочают, и ртами гогочут, и изменяются, как луна, и беспокоятся, как сатана». Но не уподобляемся ли таковым и мы, называющие себя христианами, когда предаемся малодушному страху перед настоящим и будущим, когда надеемся на свои жалкие силы, а не на Всемогущего Спасителя, не допускающего гибели верных? Нет, если мы позволяем житейским заботам и тревогам замутить наши бессмертные души, мы еще не христиане, в нас нет мира Христова.

Но как же преодолеть земные напасти, которые, кажется, угрожают нам со всех сторон? Вспомним, как апостолы хранили дарованный их душам всерадостный мир Христов. Со дня Вознесения Господня до дня Святой Пятидесятницы, когда утвердились они окончательно Духом Святым, ученики Спасителя пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога (Лк. 24, 53). Вот так же и нам следует постоянно обращаться с молитвой к Господу Всещедрому и как можно чаще посещать Дом Его — православный храм, где вершится служба Божественная. Тогда вблизи от Всевышнего избавимся мы от суетности и пустых страхов и умирятся души наши, ныне волнуемые житейскими бурями.

Те, кто в чистоте своего сердца обретают христианское мужество, становятся способными нести мир Господень и другим людям, и высока награда таковым в Отчем Царстве. Спаситель говорит: Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5, 9) — что может быть выше этого священнейшего имени.

Ненарушимый мир души и чистая радость сердца — эти величайшие блага еще в земной жизни дарует Воскресший Спаситель верным Своим последователям. Очистимся же во спасительном покаянии и будем блюсти заповеди Господни, хранить чистоту и благочестие, подвизаться в братолюбии и Боголюбии, и тогда мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца наши и помышления наши во Христе Иисусе (Флп. 4, 7). Аминь.

Слово на 7-е евангельское чтение на воскресной утрени, об истине Воскресения Христова

И увидел, и уверовал.

Ин. 20, 8.

Услышав от Марии Магдалины, что Тело Спасителя исчезло из Гроба, апостолы Петр и Иоанн тут же бросились туда. Они выбежали вместе, но святой Иоанн бежал скорее Петра и пришел ко гробу первый (Ин. 20, 4). Надежда на небывалое чудо, предчувствие невероятной радости окрыляли любимейшего ученика Христова, делали его легконогим. А на душу святого Петра в то время давил грех отступничества, рождавший в нем маловерие, замедливший его бег ко Гробу Божественного Учителя.

Гроб Господень действительно оказался пуст. Святой Иоанн заглянул в гробовую пещеру, увидел лежащие там погребальные пелены — и в целомудренном светлом раздумье замер у входа. Тут подоспел и Апостол Петр. Он деловито вошел в гробницу, тщательно осмотрел пелены, плат, бывший на главе Распятого Иисуса, стены, пол, потолок пещеры. Да, несомненно, тела Учителя во Гробе не было — и Апостол Петр терялся в догадках: что же могло здесь произойти?

Святой Иоанн вошел в гробницу следом за старшим другом. Он тоже всмотрелся в складки ткани, недавно облекавшей Возлюбленного Спасителя, — и вдруг вспышка счастья озарила сердце юного апостола. Святой Иоанн увидел и уверовал (Ин. 20, 8) — он совершенно ясно осознал, что распятый и оплаканный учениками Иисус Христос жив, что Он воскрес из мертвых. Еще разум святого Иоанна не раскрылся для понимания древних пророчеств о Воскресении Мессии, еще не появлялся перед апостолами Воскресший Господь, а любимый ученик Его уже торжествовал встречу с Ним, уже постиг зрячим сердцем всерадостную Истину.

Самозабвенная любовь и незапятнанная чистота — вот что сделало сердце святого Апостола Иоанна прозрачным для Божественного Света. Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу (1 Ин. 3, 21), — говорит любимейший ученик Христов. Дерзновение святого Иоанна — в надежде, побеждающей внешнюю очевидность, в вере, предшествующей знанию. Такая острота духовного зрения, рожденная чистейшей любовью, — редчайший дар Божий, которого из всех апостолов сподобился только святой Иоанн Богослов.

Остальным апостолам, чей сердечный пламень не имел подобной чистоты и силы, требовались вещественные доказательства Воскресения Учителя. И Всещедрый Господь не умедлил зримо и осязательно явиться избранникам Своим, а самому упрямому из них — Апостолу Фоме даже предложил коснуться ран Своего претерпевшего распятие и ожившего Тела.

Некоторые задаются вопросом: почему Воскресший Христос явился только Своим ученикам? Почему Он не предстал также перед фарисеями и язычниками? Быть может, если бы эти люди увидели Воскресшего, они также уверовали бы и обратились к спасительному Его Учению? Но история свидетельствует, что Воскресший Сын Божий являлся законникам и идолопоклонникам не менее зримо, чем женам-мироносицам и апостолам. В книгах языческих и иудейских авторов сохранились такие подробности самого Воскресения, которые долго оставались неведомыми даже христианским богословам. Однако и точное знание о Победе Христа над смертью не пробудило духовных мертвецов.

Как известно, первыми очевидцами Воскресения стали римские солдаты, поставленные сторожить Гроб Господень. Явление Сына Божия во Славе ослепило их и повергло на землю.

Незадолго до того по тропинке, ведущей к Гробнице Иисуса, поспешал Миферкант, казначей Синедриона. Это из его рук Иуда-предатель получил свои тридцать сребреников, а Пилат — взятку гораздо более крупную. Теперь Миферкант нес деньги для оплаты услуг римской стражи у Гроба Распятого. Он рассчитался с солдатами, пошел обратно — и не успел отойти далеко, как услышал грохот. Миферкант обернулся и увидел: огромный камень неведомой силой отброшен от входа в Гроб, а над этим местом поднимается к небесам ярчайшее сияние. Тела во Гробе уже не было. Распятый оказался Мессией, Он воскрес! Впоследствии Миферкант рассказал об увиденном в своей книге «О правителях Палестины». Однако знание о Воскресении Сына Божия не помешало казначею Синедриона выполнить еще один приказ своих начальников-богоубийц: оплатить ложь и молчание римских стражников о величайшем чуде Христовом.

Иудейский Синедрион, совершивший богоубийство, отличался поистине сатанинским бесстрашием — полным отсутствием страха Божия. Если ученики Иисуса в то время еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых (Ин. 20, 9), то законники-фарисеи сразу превосходно поняли смысл происшедшего. Узнав, что они убили Истинного Мессию, эти сыны погибели не только не ужаснулись собственному злодеянию, но сразу же стали заметать следы этого чудовищнейшего преступления. Пожалуй, одним из самых ярких свидетельств Божественности Спасителя является та неукротимая злоба, которую питают к Нему Его враги. Вскоре после Воскресения Христова в писаниях законников уже появилась злобная хула и клевета на Иисуса. В новейшие времена иудаисты пытаются спрятать от христианского мира свою ненависть к Сыну Божию — это место не печатается в обычных изданиях Талмуда, однако отмечено в тексте особым значком и передается изустно, для «посвященных».

Еще одним человеком, знавшим о Воскресении Господнем, был Понтий Пилат. Жена этого римского вельможи, Клавдия Прокула, присутствовала при явленном Христом чуде воскрешения дочери Иаира, была потрясена деяниями и обликом Спасителя, безуспешно пыталась умолить мужа, чтобы тот предотвратил готовившуюся Иисусу казнь. В венецианском архиве хранится подлинник письма Клавдии к ее подруге Фульвии Гельсилии. Вспоминая о страшном Дне Голгофском, жена Пилата пишет: «Мне казалось, что я теряю рассудок. Я встретила сотника, участвовавшего в казни Иисуса, этот сотник был ветеран, поседелый в боях с германцами и парфянами, никогда более смелое сердце не билось в твердой груди. Но в этот миг он был вне себя и изнемогал от страха. Я хотела расспросить его, но он прошел мимо, повторяя: «Тот, Кого мы убили — действительно Сын Божий»». В том же письме Клавдия упоминает о последующем явлении Воскресшего Христа многочисленному собранию народа.

Непосредственным очевидцем события Воскресения был грек Гермидий, приближенный Пилата, официальный летописец римских наместников Иудеи. Исторические труды Гермидия отличались особой тщательностью, стремлением к точному изложению фактов. Иисуса Христа он считал обманщиком. В ночь Воскресения он отправился ко Гробу Иисуса, собираясь удостовериться в том, что никакого чуда не произойдет, а затем с полным правом обличить «лживые басни». Однако Гермидия ждало совершенно неожиданное зрелище, которое он зафиксировал в следующих словах:

«Приблизившись ко гробу, мы видели в слабом свете ранней зари стражу: два человека сидели, остальные лежали на земле. Потом вдруг стало очень светло. Мы не могли понять, откуда этот свет. Но вскоре увидели, что он исходит из движущегося сверху сияющего облака. Оно спустилось ко гробу, и над землей там показался Человек, как бы весь светящийся. Затем раздался удар грома, но не на небе, а на земле. От этого удара стража в ужасе вскочила, а потом упала. В это время ко гробу справа от нас по тропинке спускалась женщина, она вдруг закричала: «Открылась! Открылась!» И в этот миг нам стало видно, что действительно очень большой камень, лежавший на гробе, как бы сам собой поднялся и открыл гроб. Через некоторое время свет над гробом исчез, стало тихо, как обыкновенно. Когда мы приблизились ко гробу, оказалось, что там уже нет тела погребенного человека».

Удивительным равнодушием веет от этого рассказа. О величайшем в истории человечества событии — о Победе Христа над смертью — историк-язычник пишет так, будто речь идет просто об интересном явлении природы, вроде северного сияния.

Языческий мир вполне мог узнать пришедшего на землю Спасителя, так как обладал предсказаниями о Нем, не менее ясными, чем ветхозаветные пророчества. За пять веков до Рождества Христова в Рим были принесены Сивиллины книги: запись изречений женщин-прорицательниц, предвозвещавших и явление миру Сына Божия, и Его чудеса, и Его казнь, и Воскресение. Самийская сивилла Фито предсказывала: «Великого Бога Сын придет, как Человек Телоносец… Он подставит под удары чистое плечо и венок наденет колючий…» Кумская сивилла Амалфея предрекала: «Он жребий смерти совершит за три дня, и тогда от погубленных восстанет и к свету придет. Первый покажет начало воскресения». Среди речений сивилл содержится множество подобных пророчеств. Сивиллины книги хранились в римском капище Юпитера на Капитолийском холме, к ним прибегали при решении государственных вопросов и содержание их было широко известно. Впоследствии на предсказания сивилл опирались христиане, проповедовавшие среди язычников учение Сына Божия. Каждый образованный римлянин знал также и провидческие стихи Вергилия о Божественной Отрасли — Сыне, явившемся обновить мироздание. Знал все это и Понтий Пилат. Несомненно, этот очень сведущий человек догадывался, на что посягает, когда выносил смертный приговор Иисусу из Назарета.

В различных еретических учениях неоднократно делались попытки идеализировать образ Пилата. Опыт этого рода произведен и в нашумевшем романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» (на деле представляющем собой тонкое проявление сатанизма). Однако истинная причина, толкнувшая Понтия Пилата на соучастие в богоубийстве, раскрыта в книге его современника, историка Иосифа Флавия: «Блюстители закона, которых одолела зависть, дали тридцать талантов Пилату, чтобы он приказал убить Его (Иисуса). Тот взял деньги и дал им разрешение совершить самим то, что они желали. Так они схватили Его и распяли, вопреки закону отцов». Тридцать талантов — это не жалкие сребреники, доставшиеся предателю Иуде. На подкуп римского наместника Синедрион не поскупился, выделил очень большие деньги — и корыстному вельможе очень не хотелось их возвращать.

Историк Гермидий приводит слова Пилата, сказанные им в ответ на мольбы жены об отмене казни Спасителя: «Если Он — Сын Божий, то Он воскреснет, и тогда первое, что я сделаю, будет запрещение чеканить мое изображение на монетах». Действительно, среди изображений наместников римских провинций на древних монетах нет профиля Понтия Пилата. Но неужели он надеялся искупить вынесенный им смертный приговор Сыну Божию, лишь слегка ущемив впоследствии свое тщеславие? О состоянии Пилата после богоубийства его жена Клавдия пишет: «Когда после трапезы он совершает омовение, мне кажется, что он погружает руки не в чистую воду, но в дымящуюся кровь. Однажды я хотела говорить ему о раскаянии и милосердии Бога, но я никогда не забуду ни его зверского взгляда, ни отчаянных слов, вырвавшихся из уст его. Проклятие всюду преследует нас».

Из отдаленной Иудеи весть о Распятии и Воскресении Сына Человеческого донеслась до столицы тогдашней цивилизации — гордого Рима. Автор «Анналов», историк Тацит с типично имперской надменностью отозвался о Христе как о «родоначальнике вредной секты». (Новейшие атеисты силились представить даже это свидетельство «вставкой христианского переписчика», но у какого христианина могла подняться рука на подобную «вставку», звучащую кощунством по отношению к Сыну Божию?) Еще один видный римский историк, иудей по национальности, Иосиф Флавий, пишет об Иисусе Христе в собственном стиле, боязливо-отстраненно:

«Некоторые говорили о Нем: «Это наш первый Законодатель, Который воскрес из мертвых, совершив много исцелений, Он доказал, на что Он способен». Другие полагали, что Он послан Богом. Однако во многих вещах Он не повиновался закону и не соблюдал субботы согласно обычаям отцов; впрочем, Он не делал ничего нечистого, ни какой-либо ручной работы, а пользовался только словом. Многие в толпе следовали за Ним и слушали Его наставления; и умы многих людей приходили в волнение, они думали, что благодаря Ему племя Израилево могло бы освободиться от рук римлян…

Пилат, по доносу главнейших людей среди нас, наказал Его распятием, но те, кто любили Его с самого начала, не перестали Его любить. Он и в самом деле появился на третий день, снова живой».

Иосиф Флавий знал о Воскресении Христовом, однако это не помешало ему остаться даже не последователем Ветхого Завета, а приверженцем культа обожествления римских императоров. О Воскресении Иисуса писали и многие иудейские книжники, среди них весьма уважаемый в еврейской среде Уриста Гамиянин, — они не сомневались в истине Воскресения, однако относились к этому лишь с праздным любопытством и не собирались следовать за Христом к Вечной жизни. Всего же в книгах языческих и иудейских авторов того времени насчитывается более двухсот достоверных свидетельств Воскресения Иисуса.

Но для христиан не было необходимости в чужих и чуждых свидетелях Истины Божией. Тысячи и тысячи людей стали очевидцами преславных чудес Господа Иисуса, многие пожелали описать то, что видели своими глазами или слышали от других о Спасителе.

Если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг (Ин. 21, 25), — говорит святой Апостол Иоанн Богослов. Действительно, с первых же десятилетий по Воскресении Господнем начала разливаться становившаяся все более полноводной река христианской литературы. Только повествования о житии Сына Человеческого насчитывались сотнями. В 1945 году в пещерах на берегу Мертвого моря была обнаружена огромная библиотека одной из первохристианских общин с множеством подобных рукописей, ранее нам неизвестных. Конечно, весь этот поток свидетельств современников о Христе Спасителе не мог оказаться чистым: в этих писаниях люди часто примешивали к Божественному Откровению собственные домыслы и неверные слухи. Соборный разум Церкви Христовой выделил из этих замутившихся вод чистый источник истины: богодухновенными, свободными от примеси лукавых мудрований и искажений признаны только творения святых евангелистов Матфея, Марка, Луки и Иоанна, книги Деяний и Посланий апостольских, Апокалипсис святого Апостола Иоанна Богослова. Часть же иных первохристианских свидетельств Церковью воспринята в Священном Предании.

Для любого здравомыслящего человека ввиду такого множество доказательств истина Воскресения Христова предстает очевидной. Однако в новейшие времена некоторые еретики-протестанты и появившиеся вслед за ними атеисты пытались утверждать, что не только Воскресение, но и все земное житие Христа Спасителя было мифом, легендой. Безумие! С несравненно большим основанием можно усомниться в жизни какого-нибудь Робеспьера или Маркса, чьи слова и дела разорвались в мире ядовитыми бомбами. Но бледные тени лжеучителей и лжепророков обращаются в пустоту рядом с Ликом Иисуса Христа Воскресшего, уже два тысячелетия освещающего мир Божественной Любовью, даровавшего нам обетование Вечной жизни.

На закате своих дней истину Воскресения Христова признал даже такой ярый богоборец, как Фридрих Энгельс, написавший: «Новейшие каппадокийские открытия обязывают изменить наш взгляд на некоторые немногие, но важнейшие события мировой истории. Документы, покоряющие скептиков своей убедительностью, говорят в пользу наибольшего из чудес в истории, о возвращении к жизни Того, Кто был лишен ее на Голгофе». Помогло ли это позднее знание «основоположнику материализма» спасти свою заблудшую душу — ведомо Единому Господу.

В нынешнем веке миру был явлен Облик Распятого Спасителя, чудесно запечатлевшийся на Туринской Плащанице. Скептически настроенные ученые — специалисты всех отраслей знания — придирчиво рассматривали, просвечивали, анализировали святыню — и, наконец, пришли к неожиданным для них самих, но строго обоснованным выводам. В ткань Плащаницы, изготовленную в I веке н. э., было завернуто Тело Человека, подвергнутого бичеваниям и распятию, на челе Его — следы от шипов терновника, на груди — след от удара копьем: все это в точности соответствует евангельскому повествованию о Страстях Христовых. Облик Распятого запечатлелся на ткани Плащаницы неизвестным науке образом. Распятый Человек не позднее, чем на третий день, исчез из обвивавшей Его Плащаницы, не разворачивая ткани, не затронув ее складок, — то было Воскресение Христово. Эта Плащаница, некогда вывезенная крестоносцами из Святой Земли, а позже хранившаяся в Турине, — те самые гробные пелены, которые облекали Распятого Иисуса. Изображение на Плащанице, прежде не привлекавшее к себе внимания, в нашем столетии стало одним из ярчайших свидетельств истины Воскресения Господня. Как древле Апостолы Петр и Иоанн, ныне все человечество словно бы заглянуло во Гроб Воскресшего Спасителя и увидело лежащие пелены Его (Ин. 20, 5). Но что же? Многие ли в современном духовно слепом мире смогли сказать о себе, подобно чистому сердцем Апостолу Иоанну: и увидел, и уверовал?

Пример иудеев и язычников, воочию видевших Христово Воскресение, но так и не ставших христианами, — это грозное предостережение всем нам. Не только вера в Сына Божия, но даже и точное знание о Нем не спасительны, если не сопряжены с христианским образом жизни, мыслей и чувств. «Не говори, что одна вера в Господа нашего Иисуса Христа может спасти тебя. Сие невозможно, если не стяжешь вместе с тем любви к Нему, делами свидетельствуемой. Ибо что касается до простой веры, то и бесы веруют и трепещут (Иак. 2, 19)», — учит преподобный Максим Исповедник.

В нынешнем столетии Вседержитель соизволил приоткрыть перед наукой многие тайны мироздания. Ни о какой «научности» безбожия в наши дни не может быть и речи. История и археология, геология и биология, физика и даже математика перелистывают одну за другой страницы Священного Писания, убеждаясь и убеждая нас в истинах Божественного Откровения. Это явная милость Божия, дарованная нам, немощным и нестойким, сбиваемым с толку множеством лживых теорий, дабы научным знанием могли мы поддержать в себе слабые светильники веры и надежды. Как древле Апостолу Фоме, так и ныне Воскресший Спаситель словно бы предлагает всему маловерному миру ощупать раны Своего Пречистого Тела. Однако и при самой несокрушимой вере, при самых точных знаниях можем мы оказаться добычей адского пламени, если вера наша не пробудит в нас заповеданной Спасителем любви христианской.

Будем же подвизаться в трудах благочестия, всеми силами стремясь к очищению сердец своих от греховной нечистоты, ибо только в чистые сердца нисходит величайший дар Божий — святая любовь. И только для истинно любящих Бога и ближних становится животворной вера христианская, по слову апостольскому, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 38–39). Аминь.

Слово на 8-е евангельское чтение на воскресной утрени, о скорби и радости

Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь?

Ин. 20, 15.

Только тот, кто испытал великое горе, научается ценить радость. Падшее человечество страшно удалило себя от Всевышнего Создателя. Возвращение человека к Богу — это всегда путь из бездны. И страдание оказывается тем дорожным посохом, с помощью которого наша душа преодолевает горную крутизну, очищаясь и мужая на спасительной тропе в Небеса. «Из несчастья извлекается истинное счастье, как из горькой скорлупы сладкое ядро», — говорит преподобный Нил Синайский.

Вот так же из мрачной бездны к Божественному Свету поднималась душа Марии Магдалины. Ей было очень много прощено: Спаситель вырвал ее из жуткого демонского плена. Говоря о святой Марии Магдалине, евангелист замечает: та, из которой [Иисус] изгнал семь бесов (Мк. 16, 9). Благодаря Всемилостивому Господу она освободилась от грязной сласти греха и познала Небесную сладость чистоты. И сердце этой помилованной грешницы оказалось несравненно ближе к Богу, чем сердца тщеславных законников. Великая благодарность к Простившему породила в ней величайшую любовь к Нему, чувство пламенное и бесстрашное. И именно ей среди всех женщин, следовавших за Божественным Учителем, была дарована самая сильная скорбь, завершившая преображение ее души.

Любой человек нечист по сравнению с Пречистым Создателем, низменен рядом с Всевышним. Но как часто мысли о наших достоинствах, тщеславие и самомнение загораживают нам пути к Небесному Милосердию. Всякая тварь, пытающаяся возвеличить сама себя, есть ложь перед Всесовершенным Творцом. Природа каждого из нас извращена древним грехопадением, все мы ниспали в мрачную бездну, но всем сердцем воззвать из этой бездны к Спасителю может лишь тот, кто осознал ужас собственной греховности. Вот почему для падшего, но смирившегося и покаявшегося человека оказывается подчас легче обрести спасение, чем для чванящегося своей внешней чистотой законника. Вот почему восставшая из греховного мрака святая Мария Магдалина на пути ко Господу опередила многих из тех, чье прошлое не пестрело позорными пятнами. Ей многое простилось, зато она и много преуспела.

Большинство последователей Иисуса Христа в страхе разбежались, когда Он был схвачен коварными фарисеями. Святая Мария Магдалина была в числе тех немногих, кто шел за поругаемым и терзаемым Учителем вплоть до Его Распятия. С громким плачем, в самозабвении горя отталкивая торжествующих богоубийц, не обращая внимания на ругань фарисеев и угрозы римских солдат, провожала она Сына Человеческого на Голгофу.

Святая Мария Магдалина была самой истовой плакальщицей у Креста Господня. На православных образах она изображается у Распятия рядом с Пресвятой Богородицей. Земное ее горе, рвущееся наружу в пылких рыданиях, словно бы оттеняет превышающую силы человеческие неизмеримую скорбь Пречистой Матери Божией.

Вместе с другими ученицами Спасителя шла святая Мария Магдалина ко Гробу Его, чтобы умастить душистым миром тело Распятого. Как и остальные, она бежала от Гроба в смутном ужасе перед явившимся там Ангелом, не поверив его словам о Воскресении Христовом. Но одна она не смогла примириться с мыслью, что лишилась горького утешения совершить последний погребальный обряд над Утраченным. Семь жен-мироносиц шли ко Гробу Спасителя, но только она одна, прощенная грешница, нашла в себе силы вернуться туда после бегства.

Исчезновение тела Христова из Гроба переполнило чашу скорби святой Марии Магдалины, так что она утратила способность пугаться, всецело погрузившись в свое горе, не обращая внимания ни на что, кроме него. С полнейшим равнодушием восприняла она новое ангельское явление. На вопрос Небесных вестников о причине ее слез она, будто отмахиваясь от докучного любопытства, отвечала: Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его (Ин. 20, 13). А слезы все лились и лились из глаз скорбящей женщины. И за этой завесой она не сразу узнала Самого Воскресшего Иисуса, явившегося вознести ее любящее сердце из глубин скорби к вершинам счастья.

Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? (Ин. 20, 15). А она — слабая, земная, изнемогшая от рыданий, приняла Его за садовника. Внезапная надежда на то, что Незнакомец что-то знает об исчезновении Тела Иисуса, побудила несчастную женщину обратиться к Нему с униженной мольбой: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его (Ин. 20, 25).

И тут исполненный сострадания голос, такой знакомый и такой любимый, назвал ее по имени: Мария! (Ин. 20, 16). Сразу всему поверив и все поняв, с ликующим воплем: Учитель! — бросилась она к ногам Воскресшего Христа. Счастье, бесконечное счастье затопило все ее существо, только что томившееся невыносимой печалью. Не тело Умершего обрела святая Мария Магдалина, а Бога Живого, Дарителя не минутных утешений, а вечной, немеркнущей радости. И тем полнее воссияло ее блаженство, чем больнее жгла сердце нестерпимая утрата. То был очистительный огонь, дабы земное чувство преобразилось в Небесное.

Зов Сына Божия не достигает слуха самодовольных духовных мертвецов, удовлетворяющихся прахом земных благ и временных наслаждений. Сердца таковых, зарастая корой греха, превращаются в камни. А от горя сердце человеческое размягчается, становится доступнее для света Божественной Любви. И Спаситель взывает: Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28).

Святые подвижники не только не боялись земных страданий, но считали их драгоценным даром Божиим. Они понимали, что скорбь и боль часто отгоняют от человека греховные соблазны, помогают очищению души для Вечной жизни. Один из преподобных старцев древности даже обращался к Всевышнему с трогательным сетованием: «Господи! Ты совсем забыл меня. Вот уж столько дней прошло, как мое тело не томит никакая болезнь». А святитель Димитрий Ростовский замечает: «Тот не заслужил сладкого, кто не вкушал и не испытал горького».

Однако не всякая печаль просветляет, не всякая скорбь спасительна.

Есть мутные волны уныния, затопляющие человека, когда пошатнется земное его благополучие. Такова злая тоска маловеров, при всякой невзгоде ропщущих на Бога и забывающих слова апостольские: Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор. 10, 13).

Еще хуже, уже поистине богопротивными являются страдания тех, кто горюет о потере средств для удовлетворения низких страстей. Уныние малодушных и горесть нечестивых есть сатанинские сети, в которых бьется душа, — подобные состояния приводят к ожесточению, преступлениям, а подчас и к самоубийству. Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть (2 Кор. 7, 10), — сказано в Священном Писании.

У Гроба Христова святая Мария Магдалина томилась великой скорбью о Господе и была вознаграждена несказанной радостью о Нем. Гору печали своей повергла она к ногам Воскресшего Спасителя, и Он воскресил ее душу в сиянии чистого счастья. Вот так же и нам в любом испытании, в любом горе следует прибегать к Господу Милующему. По слову святителя Тихона Задонского, «если грустно тебе, поплачь перед Распятым Искупителем. Как после туч и туманов бывает ясное небо, так и после плача и душа твоя прояснится благодатной зарей. Утешения в скорбях должно искать в Иисусе Христе: иначе напрасно будем искать утешения». И тот же богомудрый светоч Российской Церкви замечает: «Чтобы быть счастливым, надо быть благочестивым».

Самой пылкой в скорби о Распятом Спасителе, пламенеющей любовью святой Марии Магдалине доверил Воскресший Христос весть несравненную. Иисус говорит ей: …иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин. 20, 17), — и Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей (Ин. 20, 18). Вдумаемся же, вчувствуемся же в эти блаженнейшие для нас слова Господни. Сын Божий наименовал всех христиан Своими братьями, детьми Небесного Отца. К какому поистине несравненному величию мы призваны, какой воистину Божественный удел предназначен нам, если только сумеем мы сохранить верностью Господу!

Неужели же Всеведущий Небесный Отец, усыновивший род христианский, хуже нас с вами знает, что для нас хорошо, а что плохо, что нам полезно, а что вредно? Будем же, как подобает послушным детям, с радостью принимать от Всевышнего и ласку, и испытания, и наказание. «Мы знаем о Боге, что Он любит нас, что Он есть источник премудрости и знает, как устроить все касающееся до нас, и что Ему нет ничего невозможного, но все служит воле Его. Мы должны принимать все, как от Благого Владыки, хотя бы то было и скорбное», — говорит преподобный авва Дорофей.

Трудные времена переживаем мы сейчас: растут цены, скуднее становится наша пища, тяжелеет бремя забот, отовсюду видятся грозные опасности. И нет никаких оснований думать, что дальше будет легче, напротив, скорее всего, настоящие испытания еще впереди. Однако ни вокруг, ни в себе самих не видим мы истинного покаяния и обращения к Всемилостивому Небесному Отцу. Повсеместно лишь жалкий ропот и страх, унылые разговоры о дороговизне, смертоносная печаль мирская вместо спасительной печали ради Бога (2 Кор. 7, 10). Такая наша духовная слепота может вызвать лишь новые кары от Небесного Отца, жгучим лекарством скорбей пытающегося просветить наши незрячие глаза. Изобилие даров земных, о котором так тоскуют многие, может быть только следствием всенародного покаяния и восстановления былого благочестия. Только так, а не иначе, лишь если народ найдет в себе духовные силы для возвращения на путь Правды Божией, явит ему Всещедрый Создатель благоволение Свое.

История Вселенской Церкви Христовой дарует нам надежду на возрождение Святой Руси. Как за страданиями и смертью Сына Человеческого последовало Преславное Его Воскресение, так за временами бедствий Святой Церкви Его обычно приходила для христиан пора мира и благоденствия. Российская Церковь пережила страшную годину гонений, и ныне продолжаются тяжкие ее испытания — значит, ей суждено возродиться во славе. Еще в прошлом столетии архиепископ Кишиневский Павел говорил: «Что ж такое Воскресение Христово для каждого из нас? Это радуга, убеждающая верующего печальника о бедствующей Церкви в том, что христианство не будет потоплено в безднах неверия и развращения».

Только вот каким будет грядущее воскресение Церкви Российской, где и как совершится оно? Грозны знамения нынешнего века, многое указывает на близость Страшного Суда Господня, если не покается обезумевшее человечество. И будет ли торжество нашей Матери-Церкви Небесным торжеством ее праведников при скорой кончине падшего мира или еще на земле сможет Святая Русь восстать из пепла — это зависит от каждого из нас, от сынов и дочерей народа, бывшего когда-то православным. Пока еще Правосудный Господь долготерпит, Небесный Отец ждет нашего прозрения — и это дает нам надежду. Но каждый наш грех, совершенный ныне, вливается в чашу гнева Божия, и в любой миг эта чаша может переполниться.

О спасении своего отечества имеет право говорить только тот, кто трудится над спасением собственной души. Только благочестивому человеку ниспосылаются от Господа духовные силы, могущие просветить окружающий мир. Единственно возможный ключ к возрождению России не в громких словах и пылких призывах, но в сокровенном делании, в пополнении оскудевшей праведности. А мы, коснея в грехах, лишь приумножаем вселенское зло.

Скорбями Милосердный Господь пытается пробудить наши омертвевшие сердца, избавить нас от греховного сна. Не будем же отталкивать от себя это жгучее, но спасительное лекарство, не будем роптать и малодушествовать, памятуя, что кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу (2 Кор. 4, 17).

Святая равноапостольная Мария Магдалина по милости Всещедрого Спасителя вознеслась из бездны грехопадения на вершины святости, от горчайшей печали к сладчайшему счастью. Вот так же во все времена приводит Господь верных Своих от скорби к совершенной радости. Так обратимся же и мы на всех путях своих к упованию на Господа Милосердного, будем смиренно и благодарно нести земные тяготы, дабы сподобиться от полноты сердца воскликнуть, как возгласил некогда преподобный авва Евгений: «Христос — вот наша радость, вот наше сокровище, вот наше — все!» Аминь.

Слово на 9-е евангельское чтение на воскресной утрени, о путях Богопознания

Когда уже десятеро учеников Спасителя удостоились явления Воскресшего Христа и его всерадостного приветствия: мир вам (Ин. 20, 19), одиннадцатый, Апостол Фома, еще переживал бурю скорби, еще восемь дней продолжал коснеть в духовном помрачении. Неуравновешенность характера, склонность к отчаянию увели Фому Близнеца вдаль от той горницы, где его собратья вместе оплакивали Распятого Учителя. Апостол Фома предавался горю в одиночестве, в бесцельных блужданиях — вот почему упустил он счастливейший миг встречи с Иисусом Воскресшим. И когда другие ученики сказали ему: мы видели Господа (Ин. 20, 25), — в сердце Фомы вспыхнула тайная обида: почему ему, одному из всех, не досталось радости лицезреть Воскресшего? И Фома начал упорствовать в своем горе, на общее воодушевление откликнулся он горькими словами сомнения: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю (Ин. 20, 25).

И прежде Апостол Фома отличался своеволием и упрямством, дерзал спорить с Самим Божественным Учителем. Так, при вести о смерти праведного Лазаря, Иисус предрек явление над усопшим Славы Божией, а отчаявшийся Фома воскликнул: пойдем и мы умрем с Ним (Ин. 11, 16). Так же, когда говорил Спаситель о пути Своем в Отчее Царство, приземленный рассудок Фомы воспротивился Откровению Божию, и упрямец стал допытываться: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь? (Ин. 14, 5). И вот, когда Фома не поверил свидетельству десятерых апостолов о Воскресении, а потребовал, подобно лукавому роду фарисейскому, вещественного знамения, его самолюбивая душа оказалась на волосок от погибели. Казалось, что маловерный Фома вот-вот отпадет вслед за неверным Иудой от братства избранников Божиих. Но нет! Милосердный Спаситель сжалился и над этим упрямым агнцем Своего стада.

Не сразу откликнулся Воскресший Христос на дерзкую просьбу Фомы, не сразу явил ему просимое знамение. Еще целых восемь дней мучился упорствующий апостол, терзаясь метаниями от беспросветного горя к смутной надежде. Господь сжалился над Фомой, потому что в сердце маловера все же обитала и пылкая любовь к Спасителю. Жестокие дни сомнений размягчили косное сердце Фомы, и надежда, укрепляемая любовью, начала превозмогать отчаяние.

Теперь он уже безотлучно находился среди остальных апостолов. И к мгновению нового явления Господа ученикам Фома уже готов был уверовать.

Наконец настал миг всерадостной встречи и для заблудшего Апостола Фомы. Вновь явился Воскресший Иисус ученикам Своим, и на этот раз Фома был среди них. Вновь Господь возвестил мир душам апостолов, и Фома был в их числе. А к нему Господь обратился особо, с суровой укоризной: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим (Ин. 20, 27). Но куда девался прежний упрямец, не желавший верить ничему, что не потрогал пальцами? Смирившийся и кающийся, опаленный стыдом и все же бесконечно счастливый, святой Фома и не думал касаться Тела любимого Учителя, наконец-то представшего перед ним. Неверие апостола мгновенно развеялось как дым и из глубины его сердца вырвался ликующий возглас: Господь мой и Бог мой! (Ин. 20, 28). И этот пламенный порыв любви искупил в Очах Господних былой холод маловерия святого Апостола Фомы.

И более никогда за время земного жития своего не впускал святой Фома в свою душу даже тени сомнения. Прямым как стрела был благовестнический путь Апостола Фомы, вместо греховного упрямства явил он святое упорство в свершении подвигов благочестия. Твердыня веры, обретенной святым апостолом в миг встречи с Воскресшим Учителем, осталась неколебимой и в час, когда в далекой Индии принимал он мученическую смерть во имя Христово.

Промыслом Божиим Апостол Фома оказался предназначенным для окончательного засвидетельствования величайших чудес Господних. Так последним из всех, понудив Милосердного Спасителя на вещественные знаки победы над смертью, убедился святой Фома в истине Воскресения, — крепостью веры, сменившей упорное безверие, словно запечатлел он правоту христианства. Этот «всегда опаздывающий» апостол не поспел и к погребению усопшей Богородицы — и вновь его опоздание послужило к вящему прославлению Господа. Донельзя удрученный тем, что не сумел проводить Пречистую в последний путь, Апостол Фома потребовал, чтобы вскрыли гробницу, дабы и он смог проститься с Матерью Божией. И через упорство святого Фомы миру явилось новое несравненное чудо — гробница оказалась пустой и Сама Воскресшая Богородица предстала апостолам во славе Царицы Небесной и даровала верным всерадостное обещание: Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20).

В песнопениях Святой Церкви неверие Апостола Фомы называется добрым неверием, ибо из него произросли добрые плоды духовные. Нечто поучительное можно почерпнуть и из истории учеников Христовых, скорбящих после Его Распятия. Святитель Феофан Затворник, сравнивая пути к Господу жен-мироносиц и апостолов, говорит об этом так: «Неутомимые жены! Сна не давали очам и веждам дремания, пока не обрели Возлюбленного! А мужи будто упираются ногами: идут на гроб, видят его пустым и остаются в недоумении, потому что Самого не видали. Не значит ли это, что у них меньше было любви, чем у жен? Нет, тут была любовь рассуждающая, боящаяся ошибки по причине высокой цены любви и предмета ее. Когда и они увидели и осязали, тогда уже ничто не могло разлучить их с Господом.

Мироносицы и апостолы — образ двух сторон нашей жизни: чувства и рассуждения. Без чувств жизнь не жизнь; без рассуждения жизнь слепа, много истрачивается, а мало плода здравого дает. Надо сочетать то и другое. Чувство пусть идет вперед и возбуждает; рассуждение же пусть определяет время, место, способ, вообще бытовой строй того, что делать намекает сердце».

Но на том же примере апостолов мы видим, что благое рассуждение ума возгорается в человеке только от святой любви к Господу. Лишь от Боголюбия проистекает готовность уверовать, а от веры и само обретение Спасителя, живое Богопознание. И насколько выше и глубже эта согретая любовью мудрость христианская, чем холодные логические схемы и сухие теории ограниченного человеческого рассудка, чуждого Божественной благодати. По слову святителя Тихона Задонского, «христианин самый простой, наученный только догматам святой веры, далеко превосходит мудростью Платона и Аристотеля и прочих языческих умников». А святитель Иоанн Златоуст говорит: «Вера делает человека, сотворенного из земли, собеседником Божиим».

Особенно драгоценна в очах Господних вера окрыленного сердца, не требующая для себя вещественных знаков и явных знамений. Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин. 20, 29), — сказал Воскресший Спаситель Апостолу Фоме, и эти слова Господни вдохновляют все поколения рода христианского. Немногим избранникам посчастливилось стать самовидцами земного жития и Воскресения Сына Человеческого, но приосенивший христиан Святой Дух Утешитель дарует нам возможность еще более счастливую — всегда созерцать Спасителя духовным зрением.

Во дни первых явлений Воскресшего Христа ученики Его еще оставались «ветхими» людьми, не просвещенными Духом Святым. Учение Сына Божия воспринимали они как бы извне, не проникались им до глубины души, ибо были скованы древними заблуждениями — вплоть до освящения своего наитием Духа Божия. Потому такими цепкими были в них страх и маловерие, так трудно шли они к свету Воскресения.

А мы с вами обновлены Божественными Таинствами, крещены водою и Духом и над нами не властна ветхозаветная мгла. Христос Искупитель сорвал с наших духовных взоров бельма первородного греха, освободил наши души для восприятия высочайших истин. Но что же? Как мы пользуемся благодатным плодом Крестной Жертвы Господней, возможностью духовного прозрения, дарованной каждому из нас? Чем оправдаем мы нынешнее наше слабодушие и маловерие, своевольную тягу к соблазнам? Мы не видим своего Спасителя только потому, что постоянно пятнаем вверенное нам пресветлое зеркало духовное грязью наших прегрешений. А ведь это страшно: оскорблять Правосудного Бога таким пренебрежением к дару Его Жертвенной Любви. «По обновлении нашего естества Богочеловеком возвращение человека к своему падшему состоянию есть в отношении к Богу прелюбодеяние», — говорит преподобный Игнатий (Брянчанинов).

Да, каждый из нас, отмеченных печатью Духа Святого, может духовным взором лицезреть Господа, и по сравнению с этой Пресветлой явью вещественный мир оказывается тусклым бликом, пустым призраком. Чувство Богоприсутствия в душе истинно верующего несравненно реальнее, полнее, живее, чем будничные сигналы, доставляемые пятью телесными чувствами. Но что мешает нам постоянно длить праздник встречи со Спасителем нашим? Ведь Сам Иисус Сладчайший говорит: Се, стою у дверей и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откр. 3, 20). Однако мы в безумии своем охотнее прислушиваемся к зазывным воплям бесовских пиршеств, к треску и скрежету падшего мира, чем к тихому зову Божественной Любви.

Да, твердость веры христианской обретается путем борьбы со страстями и соблазнами, путем подвига. Но подвиг веры прост. Надо хранить в себе нелицемерную любовь к Высшему — к Истине и Добру, источник которых — Всевышний Создатель. Во свидетельство искреннего Боголюбия нужно сохранить чистоту жизни своей и сердца своего, по завету апостольскому: А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди (1 Ин. 2, 3). И в этом — весь подвиг святой веры, то легкое бремя и благое иго (см.: Мф. 11, 30), за несение которого награда — вечное счастье в Небесном Царстве. Как мало просит Вселюбящий Бог у нас и как бесконечно много обещает слабым Своим созданиям за краткий несложный труд! Но мы никак не хотим пробуждаться от снов греховных, и как бы нам не пришлось очнуться лишь в безысходности вечных мук.

Ради нас, немощных, чтобы мы могли поддерживать колеблющийся светильник веры своей, основал Всещедрый Спаситель на земле зримый и неоскудевающий источник благодатной помощи, Святую Церковь. Вспомним: когда ученики Христовы возрадовались о Воскресшем Учителе, только Апостол Фома лишился участия в общей радости, потому что отъединился, обособился от духовных братьев своих. И нам, если мы не хотим разлуки со Спасителем, нельзя отрываться от братьев и сестер во Христе, от великой Божией семьи, имя которой — Церковь Православная.

Матерь-Церковь вседневно руководит нами на путях благочестия и Богопознания. Голос Сына Человеческого доносится до нас со страниц Евангелия, а следом звучат слова апостольские и речи святых отцов Церкви, в чистоте сердец достигавших Боговидения и ныне наставляющих нас в Духе и Истине. Молитвы, сложенные духоносными подвижниками благочестия, возносят наши души в Горняя, и мы становимся способными говорить с Вседержителем. Православные храмы, где все дышит присутствием Господа, все устремлено к совершению Таинств Его, — вот истинные обители Бога на земле, где воскресают к вечности человеческие души. Сокровище веры, драгоценнейшее из всех земных богатств не надо долго искать — Всещедрый Христос открыл доступ к нему для каждого ищущего.

Милостью Божией человек властен победить самые упорные свои пороки, превозмочь самые тягостные свои заблуждения. Так Апостол Фома святой любовью препобедил в себе упрямое маловерие — и просиял миру великими деяниями. Дальний апостольский путь святого Фомы пролег и через Среднюю Азию, здесь его благовествованием была основана Церковь, просуществовавшая более тысячелетия рядом с зороастризмом, а затем и с исламом. Так будет для нас, живущих на земле, где некогда проповедовал Слово Божие Апостол Фома, живым примером его победа над собственным несовершенством и последующая воистину незыблемая вера его, не убоявшаяся и смерти во имя Господне.

Утратить веру — несравненно страшнее, чем просто умереть, потому что безверие обрекает вечной пагубе душу человеческую. Безверие для целых стран и народов оказывается хуже чумы и войны, ибо духовная пустыня мертвит все живое в настоящем и душит даже семена будущего. «Вера — душа народа. Когда гаснет она в народе, то он превращается в безжизненный труп, быстро разлагающийся, предающийся тлению», — говорил в минувшем веке архиепископ Черниговский Филарет. А в веке нынешнем — увы! воочию видим мы, как проступают на теле многострадального отечества нашего страшные следы духовной болезни. И лишь долготерпением Господа Милосердного не постигли нас бедствия еще более страшные.

Так отрешимся же наконец от смертоносного маловерия нашего — ради бессмертных душ своих, ради родного народа. Будем же молиться — слезно, смиренно, упорно — о явлении нам великого чуда Божия, чуда воскрешения святой спасительной веры в сердце народном. Ибо только тогда может сбыться радость в отечестве нашем, когда прозревшие сыны и дочери его, подобно святому Апостолу Фоме, в пламенном порыве воззовут: Господь мой и Бог мой! Аминь.

Слово на 10-е евангельское чтение на воскресной утрени, о лове рыбы на Тивериадском озере

Иисус говорит им: принесите рыбы, которую вы теперь поймали.

Ин. 21, 10.

Тивериадским, Геннисаретским или Галилейским называется обширное озеро, раскинувшееся на земле Палестины, но вернее было бы назвать его Евангельским. По этим светлым чистым водам ступали ноги Спасителя. Здесь Иисус Христос одним словом смирил разыгравшуюся бурю, так что сделалась великая тишина (Мф. 8, 26). Здесь рвались от живой трепещущей тяжести посланного от Господа чудесного улова сети галилейских рыбаков. Отсюда эти простосердечные люди, бросив свои лодки и рыбачьи снасти, оставив родные дома, последовали за Сыном Божиим — навстречу славе просветителей вселенной. Тивериадское озеро за его обширность часто называли морем — воистину здесь явлено море чудес Господних.

Здесь же, у прозрачных вод Тивериадского озера, собрались апостолы после Воскресения Христова. Теперь это были уже не те галилейские рыбаки, дни которых проходили только в будничных трудах. Ныне это были люди, соприкоснувшиеся с Небом, видевшие великие знамения Божии, слышавшие слова Божественного Учения, искушенные собственным страхом и малодушием, просветленные радостью Воскресения Господня. Но еще в некоем промежуточном состоянии находились они — еще не раскрылся их разум к Полноте Божественного Откровения, еще не осенила их всепобеждающая Божия сила. Им оставалось только ждать нового явления и новых даров от Воскресшего Христа Жизнодавца.

Путь ученичества подходил к концу, а иное поприще еще не было указано. Прежде делом учеников Спасителя являлось видеть, слышать, запоминать — насыщать умы и сердца лицезрением Сына Человеческого, возвещаемым Им Учением Любви. Но что дальше? Тянулись часы ожидания. У апостолов кончались съестные припасы. Жизнь требует своего, и они решили пока вернуться к прежнему своему занятию — отправились на рыбную ловлю.

Лов оказался неудачным. Всю ночь апостолы закидывали сети то по правую, то по левую сторону лодки — и хоть бы одна стоящая рыбешка. Усталые и еще больше проголодавшиеся, они хмуро встречали рассвет. В лучах зари апостолы увидели на берегу какого-то Человека, ласково спросившего их: дети! есть ли у вас какая пища? (Ин. 21, 5). Нет, — смущенно ответили неудачливые рыбаки. Это Спаситель стоял на берегу; но ученики не узнали, что это Иисус (Ин. 21, 4).

Незнакомец посоветовал закинуть сеть по правую сторону лодки. Движимые каким-то радостным предчувствием, апостолы повиновались — и вот, улов оказался так велик, что они не могли вытащить сети от множества рыбы (Ин. 21, 6). Нечто подобное уже было в прошлой жизни апостолов — точно так же Спаситель наполнил их рыбачьи снасти нежданной богатой добычей перед тем, как сделал их Своими учениками. Теперь чудо повторилось.

Первым понял, что произошло, зрячим сердцем узнал Стоящего на берегу любимый ученик Христов Апостол Иоанн. Весь просияв чистым восторгом, он сказал стоявшему рядом Апостолу Петру: Это Господь (Ин. 21, 7). В душе Петра радость встречи с Воскресшим Учителем смешалась со жгучим стыдом недавнего отречения от Него, пылкий апостол ощутил потребность каким-то действием, каким-то поступком высказать свое раскаяние и любовь к Господу. Он бросился с лодки в воду и торопливо поплыл к стоявшему на берегу Иисусу. А Апостол Иоанн только пламенным взглядом устремлялся к Воскресшему: ему не нужно было бурных проявлений чувств, он и без того знал, что любит Спасителя и любим Им.

Усталость и голод мгновенно покинули апостолов, осчастливленных появлением Сына Божия. Оставшиеся в лодке бодро завершили рыбачий труд, потянули переполненную сеть к берегу и вскоре оказались рядом с Божественным Учителем. Но богатый улов, чудесно увенчавший их работу, был вроде бы и не нужен. На берегу их уже ждала приготовленная Спасителем трапеза: был разложен хлеб и на костре жарилась не ими пойманная, неведомо откуда взявшаяся рыба.

И однако же Иисус сказал апостолам: Принесите рыбы, которую вы теперь поймали. Первым кинулся выполнять это повеление Апостол Петр, томимый чувством вины, за ним подошли все остальные и стали подносить к костру огромных рыбин, дивясь и их величине, и тому, что ветхая сеть не порвалась от подобной тяжести.

Но это чудо уже было «не в чудо» духовно возросшим галилейским рыбакам, ученикам Христовым. Они превосходно знали, что Господь может совершать и не такие чудеса. Уже не изобилия земных даров, не насыщения земной пищей ждали апостолы от Воскресшего Спасителя, но дарований лучших и высших.

Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков (Мф. 4, 19), — такими словами некогда призвал Господь галилейских рыбаков на великое служение. Повторяя перед глазами апостолов чудо Тивериадского лова рыбы, Воскресший Христос давал им образ этой священной ловитвы, когда не холодные рыбины, а горячие сердца людей трепещут, привлекаемые спасительной Любовью Господней. Вот что подразумевал Иисус, повелевая избранным благовестникам: «Принесите теперь и вы, что поймали»: вы научены Мною, а теперь сами идите ко всем народам, возвещая им Евангелие Царствия Божия, спасая человеческие души из тины греха и привлекая их к Вселюбящему Небесному Отцу.

Не только научением, но и испытанием Спаситель приготовил апостолов к подвигу благовествования. Все они были люди мужественные, горячо и искренне любившие Божественного Учителя. Но все эти лучшие из людей были побеждены сном в час Гефсиманский, страхом во дни Искупительной Жертвы Господней. Иисус провел учеников Своих путем покаяния, привил им благое смирение, приучил надеяться не на свои малые человеческие силы, а лишь на помощь Всемогущего Бога.

Так воспитались апостолы в духе прощения и милосердия, в духе Божественной Любви к людям. По слову преподобного Максима Исповедника, «только познавший немощь естества человеческого испытал Божию силу. И таковой при помощи ее нечто уже совершив, а другое поспешая совершить, не унижает ни одного человека. Ибо знает, что как его от многих и лютых страстей свободила Божия помощь, так Бог силен, когда восхощет, помочь и всем».

Но благодать Божия приосеняет только хотящих прикоснуться к ней, а не противящихся зову Господню. Иисус Христос сказал рыбарям-апостолам: закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете (Ин. 21, 6). Одесную, по правую руку от Всевышнего, на Страшном Суде Его будут стоять спасенные, избравшие в земной жизни правый, правильный путь. А по левую руку от Правосудного Судии окажутся обрекшие себя адскому пламени, упрямо отвергавшие зов Небесного Отца. Горе тем, кто в жизни ходит левыми, кривыми путями, уклоняется от благодатного невода Любви Божией и стремится в сети человекоубийцы-диавола. По правую сторону закиньте сеть — для христиан эти слова Спасителя означают: не общайтесь с закосневшими в грехе, ереси и гордыни, среди которых проповедь останется тщетной, идите прежде всего на правую сторону — к тем, кто пробуждается к вере и покаянию, сам ищет вас и желает вас слушать.

Дважды повторил Спаситель чудо преизобильного лова рыбы на Тивериадском озере. В первый раз благословение Божие почило на делах еще непросвещенных галилейских рыбаков, трудившихся только ради пропитания. Это урок для нас, столь тревожащихся о земном своем благополучии. Однако если и в будничных трудах мы понадеемся лишь на человеческие свои силы, не испросив и в этом помощи Бога Всещедрого, то как бы мы ни старались, как бы ни выбивались из сил, нам ни в чем не будет успеха. Сети самонадеянных рыболовов и в житейском море часто оказываются пустыми, и им остается только сетовать: Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали (Лк. 5, 5). А человеку благочестивому, во всяком деле обращающемуся ко Господу: …но по слову Твоему закину сеть (Лк. 5, 5), — Спаситель посылает все необходимое для земной жизни как малое приложение к высшим духовным дарам.

Второе Тивериадское чудо явлено уже стремящимся к высокому уделу людям. Это образ небывалой духовной мощи, даруемой избранникам благодатью Святого Духа, — только такое дарование Господне сделало апостолов способными на благовествование всем народам, казавшееся и действительно бывшее свыше сил человеческих. Но с помощью Божией все возможно: и земные красные ноги апостолов сумели обойти весь мир, и непрочные сети их душ повлекли в Горнее Царство неисчислимое множество людей.

Если Господня помощь необходима и в простых земных трудах, то дела истинного благочестия совершенно невозможны без Божественной благодати. Приписывающий одному себе заслуги какого-то доброделания, силящийся собственной волей достичь какой-то праведности, трудится впустую, и Господь отвергнет его труды. Добрыми работниками на священной ниве Божией делаются только смиренные, вменяющие ни во что человеческие силы и уповающие только на Покров Божественной благодати.

Так да осознаем и мы свою слабость и недостоинство, дабы смирением привлечь к себе благословение Всещедрого Господа и в этой жизни, и в будущей, дабы мы преуспевали во всем, как преуспевают души наши (см.: 3 Ин. 1, 2). Аминь.

Слово на 11-е евангельское чтение на воскресной утрени, об исповедании любви

Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя.

Ин. 21, 17.

«Спаситель воскрес! Он снова с нами!» — эта радостная весть ликовала и пела в сердцах апостолов на берегу Тивериадского озера. Как и прежде, как до Распятия Своего, Иисус Христос преломлял и благословлял для них земной хлеб и сладчайшими словами утолял их духовный голод. Среди общего счастья только один человек оставался унылым, и во взгляде его сквозила тоска. Это был Петр, отпавший.

На душе Петра лежал страшный грех — он трижды отрекся от Господа. Он, восклицавший, что больше других любит Спасителя, что готов за Него на смерть, — он оказался жалким трусом, из страха перед иудеями клялся и божился, что не знает Сего Человека (Мф. 26, 74). И вот теперь крик петуха, возвещавший о его позоре, эхом отдавался в сердце отступника. Преступление, совершенное Петром, стояло стеной между ним и Божественным Учителем.

Скажите ученикам Его и Петру (Мк. 16, 7), — такими словами Ангел призвал жен-мироносиц поведать о Воскресении Спасителя. Это был приговор отпавшему: Петр исключался из числа учеников Господа, от Которого отрекся. И на Тивериадской трапезе изменившее, но все же пылко любящее сердце Петра переполняла горечь.

Только что Петр, узнав, что Спаситель стоит на берегу озера, бросился с лодки в воду и поплыл к Нему. В глубине души Петр надеялся, что Учитель оценит этот внешний порыв, этот жест — и простит. Но Иисус словно бы и не заметил ревностности Петра. И вот, в мокрой, медленно сохнущей одежде сидел Петр у костра вместе со всеми — несчастный среди счастливцев и время от времени бросал на Спасителя жалобные взгляды.

Наконец Сын Божий обратился к Петру с вопросом, звучащим скрытой, но строгой укоризной: Симон Ионин! Любишь ли ты Меня больше, нежели они? (Ин. 21, 15). Отпавший ученик был уже не тем, кто на Тайной Вечери горделиво восклицал: Если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь (Мф. 26, 33). Все апостолы во дни Голгофские проявили малодушие, но только один Петр, так тщеславившийся своей любовью, отрекся. Теперь этот самый пылкий и самый нестойкий из учеников Спасителя уже не смел говорить, что любит Его сильнее, чем кто-либо еще. Но любовь к Господу, преданная и поруганная самим Петром, плакала в его кающемся сердце. И смиренно склонив голову, уже не упоминая ни о ком, кроме себя, Петр отвечал на вопрошание Господа: Ты знаешь, что я люблю Тебя (Ин. 21, 15).

И во второй раз, уже мягче, уже без скрытого упрека спросил Иисус Христос кающегося грешника: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? (Ин. 21, 16). И еще ниже склонив повинную голову, снова отвечал Петр возлюбленному Учителю: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя (Ин. 21, 16).

Но когда в третий раз прозвучало вопрошание Сына Божия: любишь ли ты Меня? (Ин. 21, 17), — скорбь с новой силой вспыхнула в сердце Петра. Не доверяя даже собственным чувствам, воззвал смирившийся Апостол Петр к Всеведению Божию: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя (Ин. 21, 17). И только теперь, после этого третьего исповедания любви услышал святой Петр долгожданный и столь пылко желаемый призыв Иисуса Христа: Иди за Мною (Ин. 21, 19).

Понуждая Апостола Петра на исповедание любви, Спаситель преподавал ему великий урок смирения. Боголюбие — это святейшее и чистейшее из чувств, не терпящее гордыни, самолюбования, зависти, превознесения себя над другими людьми. Самоуверенная страсть Петра до его вразумления и покаяния была лишь начатком смиренного и чистого Боголюбия, угодного Господу. Пока человек пятнает себя грехами и страстями, он не смеет сказать: «Я люблю Бога».

Только выжигая в себе скверну слезами и трудами, в неустанной борьбе с собственной нечистотой можем мы надеяться, что Господь ниспошлет в наши сердца хотя бы малую искру священной любви к Себе. «Неужели же нам, потому что мы грешники, вовсе не любить Бога? — Нет, будем любить Его, но так, как Он заповедал любить Себя. Не будем предаваться льстивым и обманчивым увлечениям самомнения! Не будем возбуждать в сердце пламени тщеславия, столь мерзостного пред Богом, столь пагубного для нас! Отвергнем гордость, приписывающую нам достоинства; облобызаем смирение, открывающее нам наши падения и греховность. Любовь ко Христу докажем послушанием Христу», — говорит святитель Игнатий (Брянчанинов).

На берегу Тивериадского озера Сын Божий преподал еще один строгий урок святому Петру, а через него и всем нам. После троекратного исповедания им любви Петр был прощен, осчастливлен, восстановлен в апостольском звании — и вот, в его сердце снова шевельнулось темное чувство зависти, желание быть лучшим и единственным.

При взгляде на любимейшего ученика Христова Иоанна Апостол Петр ревниво спросил: Господи! а он что? (Ин. 21, 21), — и Господь сурово ответствовал: что тебе до того? ты иди за Мною (Ин. 21, 22). Вот так же и ко всем нам словно бы обращается Господь наш Иисус Христос: не обсуждайте достоинства и недостатки других людей, не оглядывайтесь по сторонам на пути, указанном каждому Всеведущим Спасителем. Не зависть, а радость должно вызывать в сердце христианина духовное преуспеяние ближнего — всем хватит вечного счастья в обителях Небесного Отца.

Апостол Петр был избран от Господа на великое служение. Спаситель наименовал его камнем, на котором основывается непобедимая Церковь Христова. Каким неустойчивым казался этот живой камень веры — но нет! Всевидящий Господь знал, кого предназначал на подвиг. Да, святой Петр спотыкался и падал — и в начале своего пути, и на позднейшем поприще благовествования. Но этот избранник Божий обладал главным для христианина умением — способностью подниматься после своих падений, возрождаться из пепла греха через покаяние. Земная святость вовсе не означает полной безгрешности — безгрешен Единый Бог. Недаром гласит народная мудрость: «Не страшно упасть, страшно не подняться». И из глубоких ям малодушия пламенный Апостол Петр восставал к мужественнейшим деяниям. По праву наряду с просветителем народов Апостолом Павлом именуется он всехвальным именем «первоверховного». Поприще святого Апостола Петра являет образ пути земной воинствующей Церкви Христовой, превозмогающей страшные гонения, преодолевающей соблазны лукавых ересей, через покаяние спасающей души сынов и дочерей своих для Царства Небесного.

Сила покаяния, явленная святым Апостолом Петром, воистину поразительна. На берегу Тивериадского озера Милосердный Спаситель вполне простил любимому избраннику Своему Петру грех его отречения, явственно возвратил ему благоволение Свое. По слову блаженного Феофилакта, «троекратным вопрошанием и исповеданием врачуется троекратное отречение, и словами исправляется падение, бывшее на словах». Но любящая, научившаяся требовательности к себе душа святого Петра не удовлетворилась и этим. Во все последующие земные дни великого апостола глаза его были опухшими и красными от слез — бессонные ночи свои проводил святой Петр на коленях, взывая ко Господу: «Прости! Прости мне отречение от Тебя, совершенное во дворе первосвященника, когда схватили Тебя иудеи». Спаситель давным-давно простил и вычеркнул из книги жития возлюбленного Своего ученика Петра тот былой грех. А в сердце ревностного апостола все кричал и кричал петух, некогда обличивший его малодушие, — святой Петр каждую ночь плакал горько (Мф. 26, 75), все омывал и омывал слезами свою чистую душу, отчего свет ее становился все лучезарнее.

Увы! По прошествии веков гордые епископы Рима надругались над именем святого Апостола Петра, над великим его смирением, — это поругание длится и по сей день. Надменные римские папы силились и силятся подчинить человеческому своему произволу всю Церковь Христову, кощунственно объявили себя «преемниками Апостола Петра», «наместниками Бога на земле». В одном из ватиканских постановлений декларируется даже папское «право вносить изменения» в богодухновенные Послания святых Апостолов Петра и Павла, в само Священное Писание! Но нет, не святость великого Апостола Петра унаследовали римо-католики, а человеческие его грехи: гордыню, проявившуюся на Тайной Вечери, — ту слабость, которую святой Петр оплакивал до своей кончины и которая поныне является знаменем отпавшего Рима! О властолюбии ли говорят нам «красные глаза» Апостола Петра, святое его покаяние? Претензии пап, на деле только епископов одной из обширных епархий, не имеют под собой оснований ни в Священном Писании, ни в Священном Предании, ни в истории Церкви первых десяти веков христианства. Ни один апостол, ни один епископ до папского самопревознесения и в мыслях не имел посметь объявить себя главой Вселенской Церкви, Глава Которой — Сам Христос Искупитель.

Святая Церковь изначально, со времен апостольских является соборной, движима не произволом одного — неизбежно подверженного искушениям и греху земного человека, но волею Святого Духа Божия, незримо почивающего на ее Полноте.

Паписты пытаются обосновать свои «права» словами Спасителя, сказанными Апостолу Петру: Дам тебе ключи Царства Небесного (Мф. 16, 19). Римская трактовка этих слов — обычный прием еретиков-суемудров, вырывающих из вселенной Нового Завета одну какую-нибудь частицу, а потом толкующих ее на свой лад, вне Духа и Полноты Божественного Откровения. Властвовать ли над Церковью поручал Спаситель Апостолу Петру, вручая ему ключи от рая? Нет, истинный смысл этого деяния Вселюбящего Господа раскрывает нам святитель Иоанн Златоуст, говоря: «Никому из несогрешивших апостолов Спаситель не вверил ключей Царствия Небесного, но дал их Петру, — и это для того, чтобы, когда сей апостол увидит в каком-либо грешнике сокрушение о грехах, то привел бы себе на память свое собственное грехопадение — и помог бы кающемуся получить спасение».

Иди за Мною, — призвал Иисус Христос прощенного и восстановленного в апостольском звании святого Петра. Этот призыв не обещал сладости земных утех, безоблачного жития — то был зов на подвиг страдания за род человеческий, на Крестный путь, пройденный Самим Спасителем. Не Бог обрекал святого Петра на тернистый земной путь — само величие исповеданной им любви требовало подвига. Только таким искуплением своего отпадения, лишь таким доказательством своей верности удовлетворялась пламенеющая Боголюбием душа великого апостола. И святой Петр во имя Христово доблестно и радостно переносил все лишения, поругания, истязания, выпавшие ему на апостольском поприще. Господь же, взирая на труды избранника Своего, готовил ему венец светозарной славы. «Кто хочет быть участником вечного Царствия с Иисусом, тот должен быть участником и страданий, и терпения Его», — говорит святитель Тихон Задонский.

Последнее искушение ждало Апостола Петра перед окончанием его земного пути. Однажды он вроде бы и из добрых, но земных побуждений пытался отговорить Спасителя от Крестной Жертвы — и получил строгую отповедь: ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф. 16, 23). Теперь святой Петр сам поддался «не Божиим, но человеческим» уговорам римских христиан, склонивших апостола бежать от гонений, которые воздвиг тиран Нерон. Однако Господь, приуготовлявший Своему избраннику Петру высокую честь в Горнем Царстве, желал, чтобы он для того увенчал свои земные подвиги высочайшим деянием — сораспятием Сыну Человеческому. И вот, когда святой Петр покидал Рим, ему явился Христос, несущий Крест Свой. На вопрос ученика: «Господи! куда идешь?» — Спаситель ответствовал: «Иду вновь принять за тебя Распятие». Святой Петр устыдился, с новой силой вспыхнуло в нем священное пламя покаяния, и он повернул обратно — туда, где ждала его преславная смерть за Христа. В великом смирении своем Апостол Петр уговорил палачей распять его вниз головой, считая себя слишком грешным для того, чтобы быть распятым подобно Самому Господу. Так просиял вселенной подвижник покаяния и любви, живой камень веры христианской, ключарь райских врат, святой Апостол Петр.

Только после исповедания любви прозвучали слова Господни, обращенные к Апостолу Петру: Паси агнцев моих (Ин. 21, 15). Только истинно любящему мог доверить Христос искупленных Его Кровью людей, род христианский. Боголюбие и жертвенная любовь к ближнему — основа священнического служения, без этого немыслим настоящий пастырь стада Христова. Это же священное чувство есть основа основ жизни каждого верного.

Но страшно, когда святыня любви на наших устах, в наших сердцах вырождается в пустое слово или пагубное самообольщение. «Мы, мол, любим», — такими мечтаниями не обмануть Господа Сердцеведца. Наступит срок испытаний, грянет беда — и многие ли из нас смогут не отречься от Спасителя еще до того, как крикнет петух, возвещая рассвет? А после падений наших найдем ли мы в себе силы к такому покаянию, чтобы вслед за святым Петром посметь воззвать ко Всевидящему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя?

Нет, не в тщеславной горячке якобы духовных состояний, не в показном благочестии проявляется любовь к Спасителю, а в верности святым заповедям Его, в противлении борющим нас нечистым страстям и соблазнам, а если пал христианин, то в искуплении греха в сердечном сокрушении, в слезном самоочищении. Да ниспошлет нам Господь вместо тщеславных и гибельных мечтаний трезвенность взгляда на собственные души, зрение наших грехов и плач о них. Да последует каждый из нас, желающий спастись, благому совету святителя Иоанна Златоуста: «Не допускай себе мысли, что на земле — наслаждение, а на небесах — покаяние. Здесь ищи разрешения от грехов, и тогда святой Петр отверзет тебе двери Царствия Небесного во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему же слава ныне и присно и во веки веков». Аминь.

Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким) ПРОПОВЕДИ НА ВОСКРЕСНЫЕ ЕВАНГЕЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ