Феофан Затворник
Сборник слов и проповедей о Православии с предостережениями от погрешений против него
Библиотека Золотой Корабль.RU 2010
«Возвестите трубным гласом во всей земли вашей... И освятите лето, пятьдесятое лето» (Лев.25,9-10). Так заповедал Господь чрез Моисея «сыновом Израилевым».
Ныне совершилось пятидесятилетие сего святилища духовного просвещения. И вот не по шумному гласу трубы, а по влечению духа любви и признательности собрались мы ныне сюда все, чтоб освятить день сей благодарственным Господу Богу молением и изъявлением взаимного сорадования и соутешения. Так — благодарение Господу, вложившему мысль и благословившему труды — учредить и воздвигнуть сие заведение — и хранящему его доселе во благо нам! Благодарение и всем избранным орудиям Его благого о нас попечения: благодарение в Бозе почившим государям императорам — Александру Благословенному и Николаю Первому, с молитвою о упокоении душ их! Благодарение и ныне благополучно царствующему благочестивейшему государю императору Александру Николаевичу, изливающему и на нас свои милости! Благодарение Святейшему Правительствующему Синоду, отечески пекущемуся о всем, касающемся нас! Благодарение всем благодетельствовавшим и благодетельствующим нам, всем трудившимся и трудящимся ради нас, всем желающим нам добра и сорадующимся ему!
Все мы глубоко сознаем, как достойно и праведно такое благодарение. Потому излишне было бы изображать или возбуждать сии чувства. И что можно сказать в сем отношении, чего всякий не знал и не чувствовал бы сильнее всякого слова? Но, братие и отцы, не одному сердцу пища - празднество наше. В нем есть и уроки нам. В Ветхом Завете, при узаконении освящения пятидесятого лета, после: «вострубите, освятите» — присовокуплено: «и да отыдет каждый в притяжание свое, и каждый во отечество свое отыдете» (Лев.25,10). То есть там пятидесятое лето было временем уравнения прав собственности и личной свободы, или восстановлением предначертанного и учрежденного прежде порядка, подвергшегося изменениям по каким-либо случайностям,— следовательно, временем суда и расправы: разбирали прошедшее и заготовляли течение дел на будущее. Не то же ли должно сделать и нам? Да! И нам надобно просмотреть свое прошедшее, чтобы видеть, не возмущен ли там каким-нибудь образом предначертанный нам порядок учений, — и обратиться к будущему, чтоб заблаговременно приготовиться как должно встретить то, что имеем там встретить. Сделаем же это!
Обращаясь к прошедшему, обыкновенно спрашивают: «Что сделано?» И, в отношении к учению, какие сделаны новые открытия, новые усовершенствования, новые изменения в направлении и прочее? Что мы найдем в своем прошедшем? Не видим ничего особенного. Все одно и то же, как в начале, так и теперь. Малые изменения во внешнем, конечно, никто не станет считать чем-нибудь значительным, стоящим занять внимание. Что же это? Застой? Да, часто слышится это слово, без разбора обращаемое нам в укор. Единственный, может быть, укор, которым может хвалиться укоряемый! Ибо в учениях человеческих то и слава науке, когда она поновляется от времени до времени и в повторяющихся поновлениях представляет движение к лучшему, совершеннейшему, к своему образцовому размеру и развитию. Там такая изменчивость, может быть, добрый признак, — по крайней мере неизбежный удел. Не то в учении, главным образом преподаваемом здесь и нас характеризующем. Как учение Божественное, оно должно всегда пребывать единым и неизменным, как неизменен и вечен Сам Бог. И для нас было бы страшным обличением, если бы в своем прошедшем мы могли указать какие-нибудь изменения в учении, хотя бы то под пышным титлом совершенствования и развития; а то, что оно и теперь неизменно таково же, каково было за пятьдесят лет, не укора, а одобрения достойно. Ему и должно пребыть таким, каково было не только за эти пятьдесят лет, но и за десятки других пятидесятилетий, — до самих Апостолов и Господа нашего Иисуса Христа. Прибавлениями, изменениями, развитием могут хвалиться другие общества христианские, отпадшие от единения с Истинною Церковию Божиею. Они и отпали по случаю изменений в учении,— и изменчивость стала существенною их чертою. Они и пусть — не к чести своей — хвалятся новизнами! Пусть хвалятся паписты, вымыслившие центр единства и потерявшие истинную точку опоры, — пусть хвалятся и меряют тем свою жизненность, если можно хвалиться излишними наростами или струпами, безобразящими тело, как безобразит его, например, двуглавие, шестиперстие, горбатость! Пусть хвалятся протестанты, непостоянные, как ветер, и неустойчивые, как волны моря,— со своею ложною и никогда не бывалою свободою совести и убеждений, в последних выводах своих дошедшие до всебожия и безбожия! Так — они пусть хвалятся; нам же да не будет хвалитися, разве ревностию — таковым же и хранить наше учение, каково оно было вначале, — в похвалу Церкви Божией в День Христов, — страшась грозного суда, изреченного Апостолом: «аще мы, или Ангел с небесе благовестит вам паче» (не сказал: «Противное», но — «паче», то есть что-нибудь еще, кроме благовествованного, что-нибудь более того), еже благовестихом вам, анафема да будет» (Галл.18).
Более двадцати отрождений дало наше заведение в это пятидесятилетие, и благодарение Господу, если и последние у нас таковы же по духу, как и первые, не представляя ни излишеств, ни недостатков, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе. Так ли это? Вот мы все здесь — и первые, и последние; все, предстоя Богу в союзе мира, свидетельствуем, что «вси единем духом напоихомся» (1Кор.12,12), кроме разве тех, «иже от нас изыдоша, но не беша от нас» (1Ин.2,19). Мы, последние, учимся у первых; первые руководят, остерегают, держат нас в должных пределах. Так — единая истина переходит из пятидесятилетия в пятидесятилетие, из рода в род, из века в век. Если же есть сомнение, не вошло ли к нам что новое, не продана ли у нас истина в плен суемудрию,— этой незаконной свободе умствовать, ни с чем не соображаясь и ничем не ограничиваясь, — вот мы все открыты друг другу, все вместе рассудим и возвратим истине свое, «да отидет она в притяжание свое и во отечество свое» (Лев.25.10), ибо все одинаково знаем, что необузданная свобода науки есть плен истины. Свяжем науку, да свободною навсегда пребудет едина истина Божия.
Обращая свой взор вперед, стараются обыкновенно определить, что еще надлежит сделать, какой изобрать путь, на что обратить внимание. Что здесь для нас? Для нас и впереди одно и то же. Человеческие учения все стремятся к новому, растут, развиваются,— и естественно, ибо они не имеют истины, а только ищут ее. И пусть ищут, если только найдут что прочное. Для нас и истины, и пути к истине определены однажды навсегда. Мы обладаем истиною, и весь труд у нас обращается на усвоение, а не на открытие ее. Там стало законом: вперед, вперед! А относительно нашего учения свыше изречено: «стойте... неподвижны пребывайте» (1Кор.16,13; Кол.1,23). Если что остается нам, то только «утверждаться» (Ср.:1Кор.16,13) и утверждать других. В этом отношении и нашему учению свойственно движение — расширение, ко не в области истины, а в области обладаемых истиною и покорных ей. Наш долг всякому новому поколению среди нас сообщать и внушать истину Божию, народы, не ведающие ее, просвещать проповедию о ней, паче же всего хранить неприкосновенною истину Божию в сердцах всех, находящихся в ограде Церкви Божией. И вот здесь, соответственно времени, могут быть свои особые труды, к которым надобно приготовлять учащихся и пригласить учившихся.
Да, братие и отцы, наше дело прозревать и предугадывать ухищрения духа лжи и противопоставлять его козням сильный и действенный отпор. Со времени явления Господа на земле дух лжи не перестает восставать на истину и враждебно покушается подавить ее, видоизменяя способы и приемы и неизменным оставаясь только в коварстве, льсти и лукавстве. После разнообразных ересей он изобрел на Западе центр единства и с помощию его, прямо и косвенно, расплодил там множество зловредных учений, которые совсем почти заслонили собою истину, изнемогающую в борьбе с ними, потому что к ней самой примешана часть лжи, обессилившая ее. Оттого Европа, опередившая нас в некоторых отношениях, сильно страдает лжеверием, неверием и индифферентизмом (равнодушием в вере). А между тем у нас только Европа и восхваляется,— и вот целыми кораблями везут к нам оттуда, вместе с добром, и полчища врагов истины (вещи, лица, книги), которым трудно найти приличное имя, между которыми можно, однако ж, различить как бы два неприятельских стана: папизм и вольномыслие (как будто противоположности, а между тем это отец и исчадие его). Тайными путями входят они в область нашу в надежде на верный успех. Для нас лично не страшны, конечно, ни паутинные сети этого общества отщепенцев-папистов, ни призрачная лесть суемудрия, прикрытая личиною здравоумия и ратующая во имя свободы убеждения; но нам не себя только спасать, а и стадо Христово ограждать должно. А тут домашний враг, состоящий в заговоре с врагами внешними и подготовляющий им дорогу — разъединение паствы с пастырями, не знать (неизвестно) как образовавшееся, но начавшее высказываться уже печатно — с одной стороны, и все более и более расширяющееся развитие стихий духа мирского, противного духу Христову, — с другой. Все это вы знаете, братие и отцы; верно, болите о том душою и горите готовностию противодействовать врагам. Я только пользуюсь случаем одновременно огласить слух всех, чтобы всех соединить в одну мысль и одну решимость деятельно спасать святую веру и все, что утверждается на вере. По крайней мере, вы видите, что предлежит нам делать впереди, к какой именно борьбе надобно приготовлять учащихся и к каким трудам пригласить учившихся.
Ни для кого не тайна, что наше время есть время какого-то брожения, похожего на разложение (химическое) стихии в вещественном мире. Но как последнее всегда, говорят, сопровождается своего рода соединениями, мало заметными под видимыми нестройными движениями стихий, так своего рода соединения духовные должны происходить и ныне среди нас. Только какого они рода?! Господь, пришедши на землю, произвел спасительное разъединение крепкого в единомыслии лукавства мира. Вверженный Им на землю огнь Божественной жизни, отревая (отталкивая, отклоняя) чувственность и самость и привлекая к себе дух человека, из сего совокупления образовал духовное Царство Божие, Святую Церковь, хранимую Им доселе и в нас, и среди нас. Что же это делается ныне?! Не огнь ли, из бездны исторгающийся, снова распаляет самость и чувственность, чтоб погасить дух, возжженный вначале? Если так, то ведь нам, братие, вверено хранить огнь Божий неугасимым в святилище Божием. Подвигнем же к тому свою ревность!
Настоящее положение дел не есть неожиданность. Его во всей подробности провидел святой апостол Павел и тогда же прописал, в лице апостола Тимофея, наставление, как и что должно делать преемникам их в подобных случаях.
«Сие же веждь, — говорит он святому Тимофею, — яко в последния дни настанут времена люта. Будут бо человецы самолюбцы, сребролюбцы, величавы, горди, хулницы, родителем противящийся... нелюбовни, непрымырытелны... невоздержницы... предателе... сластолюбцы паче нежели боголюбцы, имущий образ благочестия, силы же его отвергшиися... поныряющии в домы и пленяющии женишца…» Не так ли это теперь? «Всегда учащася и николиже в разум истины прийти могущая. Якоже Ианний и Иамврий противис тася Моисею, тако и сии противляются истине, человецы растленны умом (и) неискусны о вере (Ср.2Тим.1-8). Будет время, егда здраваго ученая не послуша ют, но по своых похотех изберут себе учители, чешеми слухом: и от истины слух отвратят, и к баснем уклонятся» (2Тим.4,3-4).. Не то ли делается ныне?
Что же делать ревнителю истины в подобных обстоятельствах? Вот что!
«Ты же трезвися о всем, злопостражди, дело сотвори благовестника, служение твое известно сотвори (2Тим.4.5). Не постыдися страстию Господа нашего Иисуса Христа... но спостражди благовествованию Христову по силе Бога, спасшаго нас и прызвавшаго званием святым... Образ имей здравых словес, их же от мене слышал ecи (Тим.1,8-9,13). Проповедуй слово, настой благовремение и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением» (2Тим.4,2).
Итак, воспроповедуем, братие, в храмах и домах, в общих собраниях и частных беседах, устно, письменно, печатно. Да будем трубами, непрестанно гласящими, но внятными. Бросим разделение, тайно проходящее в рядах наших; составим братский союз, сосредоточим силы, устремим их все на одно. Истина сама за себя стоит; огласим ею слух всех, и она сама привлечет, «ихже предуведе Отец наш Небесный» (Рим.8,29). Только поведем сие дело так, чтоб никто не мог сказать нам по правде: «врачу, изцелися сам» (Лк.4,23).
Так вот к какому уроку привело нас наше празднество. И естественно. Наше заведение приготовляет пастырей и наставников для пастырей. Следовательно, наше торжество есть торжество пастырства не в видимом блеске без силы и не во внешних преимуществах, а во внутренней силе их слова над душами пасомых, когда всякий пастырь может сказать: «Овцы гласа моего слушают», то есть свой ум и волю покоряют его слову, свои понятия слагают по его учению, свою жизнь устрояют по его советам и свои сомнения решают его вразумлениями. А всего этого как достигнуть? Не иначе как чрез проповедь слова, ибо у нас одно это орудие.
Возьмите во внимание еще одно обстоятельство. Торжество наше совпало с таким временем, когда овцы гласно начали восставать на пастырей. Что же значит наше торжество? Последняя вспышка жизни или краска на лице умершего? Нет, — это призыв к тому, чтобы пастырство действительно явилось и стало торжествующим, возревновало о сем торжестве, ему свойственном, обнаруживающемся не во внешнем преобладании, а во внутренней власти над душами, — это призыв к усиленной деятельности — стоять не за свои права (пусть возьмут все и оставят одну свободу не стесняясь говорить по-пастырски), а за дело Божие, вверенное нам, — дело хранения и распространения истины Божией на земле силою слова, немолчно проповедуемого. Мы — «свет мира» (Мф.5,14): будем светить. Мы — «соль»: да «не обуяем!» (Ср.:Мф.5,13). Аминь.
Во имя Бога, в Троице поклоняемого — Отца и Сына и Святаго Духа, приветствую вас, Богом мне вверенная паства, апостольским приветствием, в желании благодати и мира. «Благодать вам и мир да умножатся» (Ср.:1Пет.1,2), как два источника всякого блага душевного и телесного: да исполняется ум ваш ведением Бога и всякой истины, от Него исходящей, с соответственными тому чувствами и расположениями; сердце ваше да разверзается к братолюбию и всякому благотворению и все начинания ваши да обращаются ко славе Единого Бога... воздуха благорастворение, земли плодородие и все, ко временному вашему благоденствию потребное, да дарует вам щедродательная милость Божия, аще благоволит.
О всем сем — непрестанная к Богу грешная молитва моя. Ибо мы уже не чужие друг другу. В час наречения, еще не ведая вас, я уже вступил в общение с вами, дав обет Богу и Святой Церкви вам принадлежать заботою, трудами и даже сею жизнию. В равное возмездие сотворили, как полагаю по уверенности в христианской совести вашей, нечто подобное и вы, определив себя на внимание и в нужном случае — на послушание моему немощному слову и делу по вере в любви. А ныне сей взаимный союз, основанный на взаимном самопожертвовании, освящен приношением Бескровной Жертвы пожершемуся за нас Господу, от Коего ради сего и да низыдет всякое благословение на наше начавшееся сонребывание. С сей минуты у нас и добро, и зло общи, и это не на время только, но и на вечность, ибо сопребывание сие хотя началось во времени и на время, но запечатлено характером, выходящим за пределы времени, потому что, будучи сопряжено со взаимными обязательствами, свыше определенными, и в День Суда оно послужит в оправдание или осуждение наше. В этом довольно, кажется, побуждения к тому, чтоб ходить нам друг пред другом, как пред лицем Бога, со всем вниманием и добросердечием, со взаимными бла-гожеланиями, в молитве друг о друге и во взаимном друг другу содействии, со страхом и трепетом свое спасение содевая.
Думаю, впрочем, что нет нужды раскрывать пред вами взаимные наши обязательные отношения. Вы уже не в первый раз вступаете в них, а мне позвольте напомнить о них себе самому про себя. Об одном только считаю нужным предложить вам с некоторою подробностию на первый раз, именно: начертать образ здравого учения христианского, которому надобно внимать, яко светильнику, сияющему во тьме человеческих мнений и заблуждений, и которому я буду следовать в моем посильном служении слову истины. Выслушайте, что исповедую, чему учить и веры во что искать буду по долгу пастырства, и по сему судите, кто наш и кто чужд нам, с кем общиться и кого убегать должно, чему следовать и чего удаляться надобно. Не новое что и не свое будет предложено, а то, что издревле предано нам как святой закон веры и неизменное правило жизни. Так, исповедую, что Бог, Единый по Существу, есть Троичен в Лицах — Отец, Сын и Дух Святый — и что сии Три не имена суть одного и того же Лица и не названия разных действий того же Лица, но Три Ипостаси Единого Божества. Так исповедовать заповедала Святая Церковь, так и буду учить и таковой веры буду искать от всех по долгу пастырства.
Исповедую, что сей Триипостасный Бог всесовершенный, по свободной воле Своей, без всякой внутренней или внешней какой-нибудь необходимости, в шесть дней, единым словом Своим сотворил мир сей, не изливаясь в мир и не сливаясь с ним, а пребывая в Себе целым и неизменным, хотя вездесущ есть и все исполняет. Так заповедует исповедовать Святая Церковь, так и учить буду и такой веры по долгу буду искать от всех.
Исповедую, что Всеблагий Бог, сотворив мир, не оставил его на произвол судьбы и не оковал узами неумолимой какой-то необходимости, как учит неверие и суемудрие, а с тою же свободою и властию, с какою сотворил его, с тою же и правит им и благостынно печется о всякой твари, паче же разумной, все свободно направляя к благим целям Своим, не стесняясь законами естества, которые сами суть не что иное, как выражение Его же воли, потому всецело подлежат Его свободному распоряжению и изменению там, где сего требует Его беспредельная премудрость. Так исповедовать заповедует Святая Церковь, так буду учить и такой веры буду искать от всех.
Исповедую, что мы, будучи сотворены для всегдашнего общения с Богом и неизменного в Нем блаженства, в прародителях наших нарушением Его заповеди отпали от Него, навлекли на себя праведный гнев Его, и подпали временному наказанию и вечному осуждению, и что потому всякое видимое и испытываемое нами зло внутреннее или внешнее не есть естественное наше состояние или следствие нашей ограниченности, а есть прямой плод греха, — наказание, только милостию Божиею обращаемое в очистительное нам орудие, под условием веры, покаяния и смиренной покорности воле Божией. Так исповедовать заповедует Святая Церковь, так буду учить и такой веры буду искать от всех.
Исповедую, что движимый любовию Господь, не терпя, чтоб любимое Его творение — человек погибал в сем бедственном положении, благоволил низойти на землю, принять на Себя человеческое естество, страданием и смертию удовлетворить правде Божией, и, по Воскресении, вознестись на Небо, и, седши одесную Бога и Отца, снова открыть человеку свободный доступ к живому богообщению.
Исповедую, что все восстановительные Божественные силы, яже к животу и благочестию, положены Господом во Святой Его Церкви, как единственной врачебнице нашей, и действуют в ней Духом Святым чрез Святые Таинства и другие освятительные учреждения над всеми, с отверстым верою сердцем приступающими к ним, и что другого способа к принятию благодатных сил нет и быть не может, что бы ни замышляли и как бы иначе ни мечтали одуховляться некоторые мечтательные умы.
Исповедую, что всякому ищущему спасения нужно первее всего покаяться с решимостию не грешить более, хотя бы это стоило жизни; затем приступить к Таинствам для получения благодати, в укрепление слабых на добро своих естественных сил, далее идти посильно путем заповедей Христовых среди всех освятительных учреждений и молитвований Церкви, существенно необходимых для возгревания в нас духа благодати, под влиянием подвигов самоотвержения к умерщвлению страстей, пока, наконец, достигнем в светлую область бесстрастия и чистоты, в сию «меру возраста исполнения Христова» (Еф.4,13).
Исповедую, что начавшие сим путем, вступая в общение с Богом, вступают вместе с тем и в общение с невидимым миром — Ангелами и всеми святыми, прежде их Богу угодившими, и, прибегая к их заступлению, получают благовременную от них помощь, — паче же всех от Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии — всесильной нашей Заступницы и Ходатаицы.
Исповедую, что за грех первородный душа разлучится с телом действием смерти и пребудет в сем разделении до Будущего воскресения и Суда, — или питаясь надеждою вечного блаженства, если следовала во всем воле Божией, или томясь страхом вечных мук, если противилась заповедям Господним.
Все сие исповедую всею душою, всем сердцем и всем помышлением моим, потому что так исповедовать заповедует Святая Церковь. Так и учить буду и такой веры буду искать от всех.
И вот я намеренно очертил вам все наше исповедание, чтобы возобновить в мысли вашей светлый лик веры нашей,— указал путь, которым заповедано нам идти, и намекнул на те распутия, на которые уклоняются иные по недостатку учения, другие по учености, худо направленной. И да избавит вас Господь от сих уклонений! Все изображенное мною не ново! Держитесь сей старой веры, как держались ее отцы наши и за то оставили нам ясные следы своей богоугодности, от них же есть и так усердно чтимый вами и славимый всею православною Россиею Сергий Радонежский, которого ныне память совершается. Бегайте новин в делах веры и благочестия и «блюдитеся от этих лживых пророков, которые приходят... в одеждах овчих, внутрь же суть волци хищницы» (Ср.:Мф.7,15),— проразумевайте ложь, кроющуюся в привлекательных словах льстецов, ищущих растлить вас под видом доброжелательства.
Я разумею всех неправомыслящих и неправоходящих не по немощи, а по упорству, с желанием привлечь и других на свою сторону, — разумею:
— не верующих во Святую Троицу и думающих, что Отец, Сын и Святый Дух не суть Лица Единого Божества, а суть имена одного Лица;
— отвергающих Божественное творчество и Промыслительность и думающих, что мир со всеми в нем тварями самослучайно произошел и правится сам собою;
— не верующих в падение человека и бедственное состояние наше иным образом объясняющих;
— не верующих во Святую Церковь как единую врачебницу, вмещающую в себе все восстановительные для нас силы, и Святые ее Таинства и освятительные средства считающих простыми обрядами без внутренней силы;
— мечтающих освятительную силу Божией благодати получить каким-то сокровенным, невидимым способом, а не тем, какой предлагается Святою Церковью;
— не признающих нужными подвижничества и всех дел самоотвержения, льстя себя ложною надеждою совместить дух Христов с духом мира;
— чуждающихся общения со святыми и презорливо (надменно, дерзко) отвергающих их ходатайство и заступление, равно как пагубные действия «духов злобы поднебесных» (Ср.:Еф.6,12);
— не признающих духовности души, ее бессмертия, будущего воскресения тел наших и вечного воздаяния всем нам по делам нашим;
— явных и тайных нарушителей уставов Святой Церкви Божией, не считающих нужным соблюдать посты, исповедоваться, причащаться, не чтущих святых праздников и дней воскресных или, — вместо должного их чествования, предающихся неразумным увеселениям и забавам;
— с дерзким самооправданием не хранящих чистоты до брака и верности супружеской по браке, — вымышляя, вместо Богом благословенного, иной какой-то способ сожития;
— вообще всех, увлекающихся и увлекающих неукротимым своеволием в образе мыслей и правилах жизни...
Видите теперь, кто наш и кто не наш, на чьей стороне истина и где ложь. Уклоняйтесь же от зла и творите благо. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, видя пагубу от появления лживых учителей в стаде Христовом, — с одной стороны, возбуждал бдительность верующих, указывая на сие появление их, с другой — научал разузнавать лживость их учения внутренним духовным помазанием. Находясь несколько в подобных обстоятельствах, и мы обращаем к вам слова того же Апостола: «возлюбленные, не всякому духу веруйте, но искушайте духи, аще от Бога суть: яко мнози лжепророцы изыдоша в мир (Ср.:1Ин.4,1). Ныне антихристи мнози быша, кои от нас изыдоша, но не беша от нас» (1Ин.2,18-19). Спросите, как узнавать их и их учение? По начертанию истины, нами предложенному, или по мудрому правилу, предложенному святым Игнатием Богоносцем: «Держитесь законного пастырства и никогда не отпадете от истины». Ибо пастыри и учители даны Церкви Пастыреначальником и Главою ее Господом — «к совершению святых, в дело служе ния, в созидание Тела Христова... да не быва ем... младенцы, влающеся и скитающеся всяким ветром учения, во лжи человечестей, в коварстве козней льщения» (Ср.:Еф.4,12,14).
«Бог же Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, да даст вам Духа премудрости и откровения, в познание Его: просвещенна очеса сердца вашего, яко уведети вам, кое есть упование звания Его, и кое богатство славы достояния Его во святых, и кое преспеющее величество силы Его в нас верующих по действу державы крепости Его» (Ср.:Еф.1,17-19). Аминь.
5 июля 1859 года
В первое мое с вами общение не нахожу лучшего слова, с каким бы обратиться к вам, как то, которое всем нам ныне предложено в апостольском чтении от лица святого апостола Павла. Немногословен содержащийся в нем урок, но многозначителен, и особенно для всех нас утешителен, удостоверяя нас, что путь, которым идем, и образ жития и действования, коим чаем спастися, суть те самые, кои прописаны и указаны еще Апостолами, следовательно, столько же истинны, сколько истинен Сам Бог.
В этом вы сами убедитесь, если вместе со мною проследите содержание нынешнего Апостола (См.: Кол. 3, 12-16).
Здесь святой апостол Павел, похвалив колоссян за то, что одни из них, оставя иудейские мечты, а другие — эллинские заблуждения, сделались христианами, указывает потом, что им, как христианам, надлежит делать, как поступать и как вести себя...
И именно.
Первое. Облецытеся,— говорит,— во утробы щедрот, благость, смиреномудрие, кротость... долготерпение», прощайте, если кто имеет что на другого, «мир... да водворяется в сердцах ваших... благодарни бывайте... над всеми ж... стяжите любовь, яже есть coyз совершенства» (Ср.:Кол.3,12-15), то есть Апостол указывает свойственные христианам чувства и расположения, равно как и соответственные им дела.
Второе. Далее присовокупляет: «слово Христово да вселяется в вас богатно» (Кол.3.16). Слово Христово, то есть учение о Господе нашем Иисусе Христе,— как Он, Един Сый Святой Троицы, пришел на землю, чтоб спасти нас, падших, как воплотился, учил, чудодействовал, страдал... воскрес, вознесся на Небо, сел одесную Бога Отца и ниспослал Святаго Утешителя Духа на святых Апостолов и ими основал и учредил на земле Святую Церковь, и вообще — слово Христово есть все учение христианское. «Да вселяется в вас богатно», то есть да исполнит ваш ум, чувство, волю, все существо ваше.
Третье. Наконец, внушает Апостол: «исполняйтеся Духом, глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных, во благодати поюще в сердцах ваших Господеви» (Ср.Кол.3.16; Еф.5,18-19). Псалмы, пения и песни духовные означают весь чин молитвований и последований церковных: Святые Таинства, порядок повседневных служб и все освятительные действия и молитвы, совершаемые в Церкви законным священством.
Сведите все сие воедино — и выйдет, что святой апостол Павел как бы так сказал колоссянам: «Вот вы стали христианами, смотрите же, твердо держите учение Христово, или исповедание святой веры, и, укрепляясь благодатию Божиею, подаемою в Святых Таинствах и возгреваемою священнодействиями и молитвованиями церковными, идите неуклонно путем заповедей Христовых под руководством законных пастырей и учителей».
Вот чему учил Апостол колоссян!.. Но ведь это то же самое, что и теперь действуется в нас, то же самое, чем и мы чаем спастися. Ибо смотрите, что мы творим?.. Молимся дома и в храмы Божий собираемся для молитвы, освящаемся Таинствами и приемлемую в них благодать возгреваем церковными священнодействиями... То есть мы ревнуем о том, чтобы исполниться Духом, «глаголюще себе», по Апостолу, «во псалмех и пениих и песнех духовных».
Далее — и дома частно, и в храмах торжественно изъявляем исповедание святой веры, читая Символ веры, который есть сокращение всего учения христианского; слушаем и читаем слово Божие и отеческие писания, читаем другие душеспасительные книги и сами размышляем о истинах спасения... То есть что мы делаем? Заботимся о том, чтоб слово Христово «вселялось в нас богатно».
Наконец, в жизни посильно печемся о том, чтоб быть кроткими, смиренными, щедрыми, мирными, любовными... Печемся, то есть, исполнить сердце свое чувствами и расположениями христианскими, какие указаны Апостолом и какие пространно излагаются в учении о заповедях Десятословия и заповедях Блаженственных.
Следовательно, тот образ исповедания веры, который мы содержим, тот образ жизни, которым водимся, тот образ освящения, который приемлем, - вообще путь спасения, коим течем, есть тот самый, который водворен на земле Апостолами и от них преемственно дошел до нас и среди нас пребывает без всякого изменения — без прибавления и убавления.
Какое великое утешение! Стало быть, неложна надежда спасения, коею питаемся, нелицемерно дерзновение пред Богом и людьми, коим мы воодушевляемся, необманчиво чувство правоты нашей, коим исполняемся! Воздадим же благодарение Господу, так о нас благоволившему, воздадим благодарение за то, что мы и рождаемся, и воспитываемся, и состариваемся в недрах Единой Святой Церкви, содержащей полную истину, Им Самим на землю принесенную, без особенных с нашей стороны усилий... воздадим благодарение и за эту уверенность, что стоим в истине, что идем прямым путем, что неложен образ спасения, коего держимся... Ибо, братие, на земле нет утешения более того, какое подает убеждение, что Единый Истинный Бог (кроме Которого нет другого бога) есть наш Бог, что Сей Бог благоволит нас считать Своими людьми, Своими сынами и дщерями, и что мы образом своего исповедания, своей жизни и благочестия не оскорбляем Его, а благоугождаем Ему, не отходим от Него, а более и более приближаемся к Нему.
Четвертое. Сознавая же все сие, положим себе законом — свято хранить святую веру, нами исповедуемую, содержа неизменными и образ исповедания, и образ освящения, и образ жития, нам Церковию предписанный, не поддаваясь тем, кои имели несчастие отпасть от нее, заблудиться и закоснеть в сем заблуждении, — тем то есть, у которых не только недостает освятительных Таинств и молитвований, но и самое исповедание веры неистово, как молокане (псевдохристианская секта), и — тем, у которых хотя исповедание веры и не совсем испорчено, но которые, не приемля истинного священства, сами себя лишают Святых Таинств и, следовательно, благодати Божией, коей нельзя получить иначе, как чрез Таинства, каковы раскольники. Ибо ни те, ни другие не содержат истинного образа спасения, указанного всем нам Апостолом.
Пятое. Но оставим их благости Божией, моляся о них, да просветятся умы их, омраченные ложью, и умягчатся сердца их, ожесточенные упорством в заблуждении. Сами о себе паче и паче попечемся, чтоб, и содержа истинный образ спасения, не оказаться нам неспасенными, будем, то есть, свято исполнять все необходимое для спасения. Ибо бывает же, что иной лежит в доброй врачебнице и не лишен должного попечения, а однако ж, не уврачевывается. Отчего? Оттого, что не все сполна и не все как должно исполняет, что предписывает ему врач. Так может случиться и с нами, что, принадлежа Истинной Божией Церкви, сей единой врачевательнице нашей, не получим исцеления немощей душевных и, следовательно, не спасемся, когда не станем исполнять всего, что предписывается Церковию,— и исполнять так, как предписывается. Что пользы, что иной пред глазами имеет чистый колодец, а для утоления жажды берет воду из другого мутного и нездорового источника? И нам не будет пользы, если, пребывая во дворе Дома Божия — Святой Церкви, где обильная источается вода спасения, семью потоками изливаясь на всех, мы не будем пользоваться ею, а обратимся к другим колодцам, сокрушенным и безводным или содержащим гнилую воду. Что же именно сотворим? То, что заповедал Апостол: содержа святое исповедание веры и укрепляясь благодатию Божиею, подаемою в Таинствах и возгреваемою священнодействиями и молитвованиями церковными, будем ходить по заповедям Евангелия и уставу Святой Церкви, под руководством законных пастырей и учителей — ходить неуклонно, без опущений и прибавлений, без лености и ложных извинений, в простоте сердца, как пред Господом Сердцеведцем, все видящим и за все имеющим воздать сторичным воздаянием.
Вот о чем судил я напомнить любви вашей и вашему благочестию в первый мой к вам приход, — напомнить только, ибо уверен, что все то не иначе издавна содержите все вы и сим образом печетесь посильно жительствовать и спасать души свои; напомнить для того только, чтоб, по Апостолу, сим напоминанием возгреть сердца ваши с неослабною ревностию продолжать совершаемое течение, — молясь Щедродавцу Богу, чтоб, начав в вас дело Свое, Он и «совершил е», и представил вас чистыми и неповинными в День Христов во славу всесвятого имени Своего. Аминь.
1 сентября 1859 года. В г. Моршанске, в соборе
Ныне Святая Церковь воспоминает святых отцов, прославившихся твердостию исповедания веры в Божество Господа нашего Иисуса Христа, защищавших сей догмат и утвердивших его на Первом Вселенском Соборе. Предлагаются вниманию нашему и чествованию святые отцы для того, чтоб их ревностию воодушевить и нас стоять до крови за Божество Господа и Спасителя нашего и с мужеством вооружаться против всего, что восстает против Него. Как же мы можем выполнить в настоящее время сие внушение матери нашей — Церкви?
Известно вам, что богохульно проповедовал нечестивый Арий? Он проповедовал, что Спаситель наш не есть Истинный Бог, хотя величал Его самыми высокими титлами. Такое учение стремилось уничтожить самое христианство как единственный путь ко спасению. Ибо если Спаситель не Бог, то нет нам спасения. Затем и воплотился Единородный Сын Божий и Бог, что премудрость Божия не находила иного удобнейшего способа к нашему спасению. Мы — едино с человечеством Господа Иисуса Христа; человечество в Господе ипостасно соединено с Божеством Его и в Нем с Триединым Богом. Верующие становятся едино тело с Господом, и как Господь Един с Богом, в Троице поклоняемым, то и все верующие чрез Него входят в единение или приискреннее1 общение с Триипостасным Богом. В сем состоит вся тайна спасения! «Аз во Отце», — говорит Господь к ученикам, — «и вы во Мне» (Ср.:Ин.14,20). Почему молился ко Отцу: «да вси едино будут: якоже Ты, Отче, во Мне, и Азе Тебе, да и тии в Нас едино будут» (Ин.17,21).
Так видите, что, отвергая Божество Господа и Спасителя нашего, Арий покушался уничтожить самое необходимое звено в цепи воссоединения нас с Богом, оставляя нас в прежнем мрачном отдалении от Бога, или, что то же, с Евангелием в руках он хотел подрывать основания христианства.
Вот отчего и восстали против него тогда все, повсюду ревновавшие об истинном спасении святые отцы, — все, которые самым делом желали содевать спасение, а не мудрствовать только о нем. Этим они показали и нам пример — тоже своим образом — в наших обстоятельствах всячески защищать Божество Господа и Спасителя нашего и вооружаться против всего, что противно ему. Ибо много врагов у Господа, или у спасения нашего, и было, и есть. Арианство гласное давно исчезло; но негласное ходит по миру христианскому и собирает себе жертвы из круга невнимательных к делу спасения, — больше же всего из круга тех, кои слишком много доверяют себе самим. Прошу вникнуть в следующие мысли.
Исповедающие Божество Господа всем существом своим поклоняются Ему, яко Богу,— поклоняются своим умом, своею волею и своим сердцем, вносят Его в свою внутреннюю храмину и посаждают Его, как на Херувимах, на всех силах своего духа, так что сии последние никакого движения не имеют иного, как то, которое дает им восседящий на них Господь. В этом существо исповедания Господа и Спасителя нашего Богом, а не в одном устном прочитывании: «верую... И во единаго Господа Иисуса Христа» и так далее. Можно и читая сие, быть внутренно — по настроению своего духа — арианином... Итак, исповедуя Божество Господа, надо иметь Его Богом ума, Богом воли и Богом сердца.
Ум имеет Богом Господа, когда беспрекословно приемлет все, принесенное Им на землю и чрез Апостолов проповеданное учение... Если у кого Господь есть Бог для ума, то как может он не только говорить, но и помышлять что противное ясному Его учению? Когда Бог говорит, тварь молчаливо должна принимать слово Его в закон себе. Итак, если кто не принимает чего из учения христианского, или принимает не все, или, принимая что, суемудрствует о том, того ум не признает Христа Богом — недугует арианством. Не то сие значит, чтоб противно было Господу знать и другое что, кроме христианского учения, а то, что христианское учение должно стоять во главе и руководить всем. Усвой себе сие учение и с ним иди в область всех других познаний, отвергая все несогласное с ним. Кто действует так, тот истинно поклоняется Господу умом, яко Богу; кто иначе — тот арианствует.
Воля имеет Господа Богом, когда беспрекословно подклоняет выю свою под иго спасительных Его заповедей, или когда терпеливо и благонадежно идет путем спасения, который учрежден Господом и Спасителем, не изобретая в самонадеянности своих самодельных путей. Мы с вами выясняли однажды, в чем состоит сей путь. Повторю вам: прияв Божественные силы в Таинствах и возгревая их чрез все священнодействия Церкви, иди, при свете веры, путем заповедей, под руководством пастырей, — и спасешься. Кто смиренно подчиняется сему спасительному игу, — тот поклоняется Спасителю, яко Богу; кто действует иначе, тот арианству ет. Не то сие значит, чтоб только и позволительно было нам, что ходить в показанном чине. Нет. Но настрой свое внутреннее по показанной программе и потом действуй под ее освящением и под ее руководством во всех кругах, где можешь действовать: в семействе, в торговле, в воинствовании, в гражданской службе — везде, где хочешь, только не позволяй себе нарушить того чина, который Господом положен как закон для нас и как условие спасения нашего. У кого есть такое настроение, тот искренно исповедует Спасителя Богом; у кого нет, тот арианствует.
Сердце имеет Господа Богом, когда, всецело прилепившись к Нему, Им Единым услаждается и кроме Него — только тем, что носит явный отпечаток Его лика, Его свойств, Его благоволения и особенной близости... Вы уже догадываетесь, к чему это ведет. Господь обитает в Церкви. Церковность есть облачение Его, — есть след вони Его... Сердце, любящее Господа, здесь только и находит сладость и покой... Услаждается пением только духовным, живописью духовною, действованием духовным, то есть священнодействиями; поэзиею духовною, то есть церковными песнями... Тут — рай того сердца, которое Господа имеет Богом своим. Не то сие значит, чтоб нам непозволительны были никакие удовольствия — эстетические или даже телесные... Нет. Непозволительно только отрывать сердце от Господа и прилеплять его к чему-либо кроме Него. Настрой сердце свое так, чтоб оно находило истинное — ублажающее — услаждение только в вещах Божественных и во всем боголепном учреждении церковном на земле, и потом смотри: какие удовольствия укрепляют и возвышают сие услаждение, те принимай и вкушай, а какие ослабляют его и погашают, те отвергай. Кто так действует, тот имеет Господа Богом сердца своего, а кто иначе, тот арианствует.
Такой урок предлагает нам ныне Святая Церковь. Она внушает нам: «Поклоняйтесь Господу Иисусу Христу, яко Богу, умом вашим и не понимайте иначе вещей, как так, как Он изобразил в Божественном учении Церкви или согласно с тем и по руководству того. Поклоняйтесь Ему, яко Богу, волею и не учреждайте себе другого порядка жизни, как тот, который Им учрежден — во спасение наше. Поклоняйтесь Ему, яко Богу, сердцем и не находите вкуса ни в чем, кроме Него и Божественных вещей, кои суть след Его». Помните, братие, что в христианстве главное не слово звучное и не внешнее дело, а внутреннее настроение. Господь есть Бог для нас, когда Он есть начало для наших познаний Своим учением, начало для наших предприятий — Своими заповедями и начало для наших эстетических удовольствий — благообразным устроением Церкви. У кого нет сего, тот арианствует, для того Господь — не Бог. Если не Бог, то и не Спаситель. А кому Иисус Христос не Спаситель, тот есть жертва погибели и подлежит осудительному определению триста восемнадцати богоносных отцов, бывших на Первом Никейском Соборе, хотя внешне и принадлежит к Церкви Божией. Аминь.
15 мая 1860 года
Какою светлостию окружила Святая Церковь праздник Пятидесятницы! Видим и в песнях, и в образе священнодействий, и в убранстве храмов, домов и даже путей особенные проявления радования. И понятно почему. Это все есть плод радости жизни чрез Духа Святаго о Христе Иисусе, Господе нашем.
И сколько здесь поучительных — высоких символов! Из многих остановлю ваше внимание на одном, именно на том, что ныне все заготовляют себе пуки цветов и пахучих трав, которых аромат с усилием вдыхают в то особенно время, когда читаются молитвенные воззвания к Богу, в Троице поклоняемому.
Что значит это очень простое по виду действие? Оно выражает, что сошествие Святаго Духа имеет самое близкое сходство с дыханием. И действительно, и первое приятие Святаго Духа, и пребывание Его в Церкви и то, как Он разливается по всему телу Церкви и как каждым членом ее приемлется — самым очевидным образом отражается в действии нашего дыхания. Вот посмотрите, как это!
Сошествие Святаго Духа есть первый вздох человечества Божественным Духом. Обратитесь назад и припомните пророчество Иезекииля о поле, полном костей человеческих. Помните, как по слову его совокуплялись кости к костям, как они потом покрывались жилами, плотию и кожею, но духа не было еще в них. И сказано было Пpopoку: «прорцы о Духе; и прорекох», - говорит, - «и все ожило» (Иез.37,9-10). Сие поле костей есть образ падшего человечества, которое, в отдалении от Бога, не имело в себе жизни и было без Духа, как говорит Апостол. Но милостивый Господь не оставлял его, а приготовлял его к приятию оживления разнообразными промыслительными действиями. Ко времени явления Христа Спасителя оно, можно сказать, совсем было готово приять новую жизнь, походило на труп цельный, в коем кости совокуплены к костям и покрыты жилами, плотию и кожею... только духа не было в нем. И в Евангелии ясно говорится, что время оживления его уже настало. Оставалось немногое: «не у бе Дух Свят (отчего?), яко Иисус не у бе прославлен» (Ср.:Ин.7,39). Но вот Господь воскрес, вознесся во славе на Небеса... Божественный Дух сошел, и человечество ожило, дохнув Божественным Духом, — это в первый раз, как новорожденное дитя, выходя на свет, в первый раз вдыхает в себя воздух. Апостолы, или вся первая собравшаяся в Сионской горнице Церковь, были только устами, коими приняло человечество сие первое вдыхание Духа.
Но проведем далее сие сравнение. Принятый в дыхании воздух обыкновенно проходит в легкие — из большого канала все в более и более меньшие, пока дойдет до последних пределов. Приемники живительных стихий воздуха суть легкие, а способ сообщения его живительности есть самое действие дыхания, совершающееся колебанием груди, или вдыхание и выдыхание. Так и в отношении к Духу Святому. Дохнувши однажды Божественным Духом, род человеческий дышит Им с тех пор непрестанно. Легкие, в коих сие совершается, есть Святая Церковь; каналы в легких — это Божественные Таинства Святой Церкви и другие освятительные ее действия. Колебание груди есть годовое движение всех священнодействий Церкви, например: Великий пост со всем чином своим, потом пятидесятодневные празднества, далее будет опять пост, и опять светлые дни, и так далее,— это точь-в-точь колебание груди. Так дышит Христова Церковь, или все повсюду верующие христиане. И как христианство — в человечестве, то все человечество дышит в нем, хотя не все оно причастно животворных действий сего Божественного дыхания.
Причина сему та, что в одной части человечества повреждены органы дыхания, другая — большая — не подвергает себя влиянию сего благотворного дыхания. Ибо как для того, чтоб дыхание производило все полное свое действие в теле, необходимо, чтоб каналы легких были не повреждены и не засорены, так и для того, чтоб Божественный Дух оказывал полное свое действие, необходимо, чтоб органы, Им Самим учрежденные для сообщения Себя, были целы, то есть все Божественные Таинства и священнодействия сохранялись в том виде, как они установлены святыми Апостолами, по внушению Духа Божия. Где повреждены сии учреждения, там дыхание Божественным Духом не полно и, следовательно, не имеет полного действия. Так, у папистов все Таинства повреждены и искажены многие спасительные священнодействия. Папство — легкое со струпами или загноенное. У лютеран большая часть Таинств и священнодействий отвергнута, оставшаяся искажена и в смысле, и в форме. Они походят на тех, у коих согнило три четверти легких, а остальная дотлевает. Близки к ним, но еще поврежденнее — наши раскольники, молокане, хлыстовцы и прочие. Все таковые не дышат или не полно дышат, потому суть тлеющие трупы, или чахнущие, как чахнет тот, у кого расстроена грудь.
Однако ж не будем обольщать и себя тем, что мы обладаем здравыми орудиями дыхания Божественным Духом, то есть истинными Священными Таинствами и настоящим устроением Церкви. Есть и здесь свои условия для оживления Духом. Смотрите, как. Тогда как свыше воздух сходит в легкие и расходится по ним чрез каналы,— другими сосудами снизу восходит туда же отжившая кровь и не жившие еще соки, выработанные из принятой пищи, и расходятся тоже по каналам легких. Будучи наитствуемы здесь животворными стихиями воздуха, сии соки претворяются в живую кровь. Отжившая, мрачная кровь — образ грешников, омрачившихся грехами, а новые соки — это новорожденные или обратившиеся и принявшие оглашение иноверцы или неверные... Те и другие оживляются во Святой Божией Церкви, подвергая себя наитствованию Божественного Духа в Святых Таинствах. Христиане-грешники лишаются Духа, но — говеют, исповедаются, причащаются Святых Таинств и снова начинают дышать Божественным Духом. Без дыхания Божественным Духом нет жизни. Как Церковь дышит Духом, так Им должны дышать все мы. Уста, коими приемлется Божественный Дух или отверзается сердце для приятия Его, есть живая вера; соприкосновение с Ним есть участвование в Таинствах и священнодействиях по уставу Святой Церкви; усвоение Его есть действование по Его внушению, выражаемому в требованиях совести и заповедях евангельских. Кто живет так, тот дышит Духом и оживляется Им. Верное же свидетельство одуховления есть молитва, которую справедливо называют дыханием Духа. Кто хорошо, собранно и тепло молится дома или в церкви, тот дышит Духом...
Молю убо вы, братие, «не упивайтеся вином» чувственных удовольствий, «но паче исполняйтеся Духом: глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви: благодаряще всегда о всех о имени Господа нашего Иисуса Христа Богу и Отцу» (Ср.:Еф.5,18-20). Аминь.
22 мая 1860 года
Осматривал храмы ваши, я видел нелестное усердие ваше приютиться к дому Божию и вашу готовность сердечно обшиться со всем, что действуется и кем действуется в них. Это уже одно радует и свидетельствует о живой вере вашей. Но когда притом привожу себе на память преднамерения ваши — то обновлять обветшавшие храмы, то восстановлять упраздненные, но памятные еще обители, то не могу не сказать со Апостолом: «Благодарю Бога моего Иисусом Хрис том... яко вера ваша» так явно «возвещается» делами пред лицом всех, ведающих вас» (См.:Рим.1,8). Потому далее, желая, подобно тому же Апостолу, «преподать вам некое дарование духовное к утверждению вашему», невольно должен ограничиться одним соутешением — «верою общею, вашею же и моею» (Ср.:Рим.1,11-12) и одним изъявлением благожеланий вам. Так, Господь да благословит труды ваши и начинания ваши, да благоустроит ваше внешнее и да созиждет внутреннее. Верую, что сие сбудется по вере вашей. Ибо многомилостивый Господь не посрамит дел любви и упования вашего. Но вместе не могу скрыть опасений своих: не посмеялся бы враг над простотою веры вашей и, прикрывая распутия благовидностями, не уклонил бы вас на путь неправый, изображая его в уме вашем правым. В сем предположении обязанным считаю напомнить вам некоторые предостережения, годные, впрочем, везде и для всех.
Первое. В делах благочестия и в трудах богоугодных не забывайте соразмерять со внешним и внутреннее. Внешнее — это дела, видимо для всех совершаемые; внутреннее — это невидимое для других, но тем не менее ведомое совести и видимое Всевидящему настроение ума и сердца, то есть образ мыслей, расположений и чувств. Внешнее одно — это листья без плода или цвет без завязи — пустоцвет. Внутреннее одно, если оно возможно, подобно силе паров, не ограничиваемых ничем и потому рассеивающихся в воздухе. То же и другое вместе есть древо благосеннолиственное (тенистое), полное жизненных соков и обильное плодами, веселящими взор всех. Таким образом, не молчанием только свидетельствуй всяк свое непротивление вере, но и в мыслях не содержи ничего противного ей. Не о том одном заботься, чтоб языком не говорить задорных речей, но и от сердца гони всякое неприязненное чувство. Не телом только стой в храме, но и умом и сердцем предстой Престолу Вышнего и прочее.
Где внутреннее не согласно с внешним, там качествует презрение, лицемерие и лицедейство. Господь да сохранит всех нас от сей заразы, губящей многих, многих! Часто мы по должности должны являться такими, какими не состоим по внутреннему нашему настроению. Но будет время, когда все сие приведется во вселенскую известность. И тогда похвала будет каждому не по тому, каким он кажется, но по тому, каков он есть в сердце. Это первое и главное!
Второе. Для вашего внутреннего поставьте законами: покорность ума — определениям догматов, покорность воли — заповедям Евангелия, покорность сердца — отрешенным надеждам и чаяниям благ в будущем. Много соблазнов уму от окружающего нас разномыслия и иномыслия или всеобщего почти порабощения суете; много соблазнов воле от окружающих нас примеров нехристианского жития в христианах; много соблазнов сердцу от рассыпаемых пред нами удовольствий мира, коими враг покушается затмить у сердца память о чаемом блаженстве вечном и привязать его к земле. Бороться со всем сим подобает особенно ныне, когда суемудрие ума возрастает, злые обычаи расширяются и прелести мира богато размножаются. Не говорите: «Трудно одолеть себя и противостоять увлечениям со стороны других». Мы не одни. Близ Господь, Который сказал: «дерзайте, яко Аз победих мир» (Ср.:Ин.16,33). Господь Сам есть премудрость наша и сила и утешение (См.:Пс.45,2)..
Третье. Для вашего внешнего поставьте законом — устав Святой Церкви. Вникните хорошо в сей устав, — и вы найдете, что им определяется наше поведение во всех, можно сказать, подробностях. Тут определены пища, труд, отдых, пребывание дома и в храме, дела дня и ночи и прочее. Например, вы пришли в храм: уставом уже определено, как надо стоять вам в храме, то есть тихо, не говорить, внимать поемому и читаемому и прочее. Еще: садитесь за стол; в уставе указано, что, когда можно вкушать вам, — ныне, например, только постное. Пришел час сна: сказано уже, как должно отходить ко сну по-христиански, именно: помирись со всеми, исповедуй грехи свои, помолись и прочее. Так и на всякое дело есть свое правило в Церкви. Христианину, члену Церкви, должно жить по-церковному, как воин живет по-воински. Ныне особенно настоит нужда напоминать о том часто, ибо многие уже христиане, увлекаясь суемудрием, знать не хотят устава Церкви, считая его ниже своего ранга, а себя выше его. Нет, братие, устав Церкви от Бога исходит. Кто ему не покоряется, тот Богу противляется. Святые Апостолы, мученики и все святые, пожившие по чину Церкви и живот свой в нем положившие, суть свидетели того, что в нем ничего нет произвольного и суемудренного, а все с мудрою соразмерностию и сознанием нужды учреждено и возложено на всех как долг. Опыты всех не суть ли указания неотложности закона?
Четвертое. Так, учредив свое внутреннее и внешнее, не на трудах, однако же, своих или своем напряжении опирайтесь, но всецело предавайте себя всеустрояющему благопопечению Божию. От Него чайте совершения, как от Него есть начало и продолжение. Без Него все ничто. Надо жертву устроить Богу из себя и дел своих. Призирающий на все Бог примет ее благосердно только тогда, когда она Ему посвящается. Кто замыкает свои дела в себе или в своем внешнем быте, тот напрасно губит время и труд. Здесь, может быть, еще какой-нибудь будет ему от этого плод, но не в будущем. «Даждь Ми, сыне, твое сердце», (Притч.23,26)— говорит Господь. Сердце означает всего человека. Кто не отдает себя Богу, тот вне Бога. Кто вне Бога, тот вне истинной жизни и блаженства. Ужасает нас мрак и пустота. В том духе мрак и пустота, в котором не обитает Бог. Но как будет обитать Он в том, кто не предает себя Ему и всего себя Ему не посвящает? Предание сие есть отверстие сердца «толкущему и ищущему» входа в него Господу. Многим кажется, что они тем выше, чем самостоятельнее и независимее. Но тут лесть. От сего пал сатана и всех сим увлекает в свое падение после первого удачного опыта над праотцем нашим. «Приидите ко Мне... и Аз упокою вы» (Мф.11,28),— говорит Господь, а не сказал: «И упокоивайте себя как знаете»...
Таким образом — в преданности Богу — живите по уставу Церкви, в покорности догматам, заповедям и запрещениям Божиим. Соразмеряя таким образом ваше внутреннее с внешним, вы будете прославлять Бога в душах и телесах ваших, — прославлять полным прославлением, за которое не лишит вас вечного прославления Тот, Кто Сам прославился у Отца после того, как прославил Его на земле. Аминь.
30 мая 1860 года. В г. Липецке, в соборе
Обходя град ваш и осматривая храмы ваши, я не мог не видеть так ясно на всем отпечатлеваемую вашу любовь к святой вере и Церкви, не мог не приметить и духа искреннего благочестия, одушевляющего вас. Радуюсь сему, как обретший корысть многую, и благодарю всемилостивейшего Господа, так вас настраивающего, моля Его благость — сохранить в вас тот же дух до времени Последнего Своего пришествия, чтоб неукоризненными вам явиться и в Последний День пред лицом всего мира. Но, изъявляя такую радость о вас пред вами же, не могу скрывать и опасений моих за вас, «да не како... истлеют разумы ваши от простоты» (Ср.:2Кор.11,3), не уклониться бы вам на распутия — к понятиям и делам неплодным. Потому обязанным себя считаю сказать несколько в отношении к сему слов в предостережение вам.
Блюдитесь, братие, паче всего от того, чтоб не погас в вас дух ревности по святой вере и жизни богоугодной. В вас он есть, и есть преимущественный. Но как много духов вошло в мир и всякий дух ищет преобладания, то и смотрите, не увлечься бы каким не к славе Божией и не в похвалу себе. Нельзя жить без духа жизни; всякий живущий чем-нибудь да воодушевляется. Свойственный нам дух есть дух Христов, который один и должен одушевлять нас, подчиняя своей власти все другие и делая их служебными себе орудиями. Дух Христов вам ведом, как христианам. Это — все творить во славу Божию и спасение свое. Противоположный ему есть дух мира, по которому, в богозабвении, неутомимо действуют, гоняясь за пустыми мечтательными целями, никогда их не достигая и никогда не услаждаясь покоем сего достижения. Иначе именуется он «духом лестчим» (Ср.:1Ин.4.2), который под разными благовидностями увлекает многих, «преобразуясь в Ангела светла» (Ср.:2Кор.11,14). Например, нельзя не иметь. Но кто с забвением Бога и Его святого закона предается любоиманию (алчности, корыстолюбию), тот воодушевлен недобрым духом. Стяжевай, но по Богу и для Бога. Нельзя не иметь приятностей в жизни, иначе жизнь не жизнь. Но кто поставляет целию одни утехи и удовольствия, тот не на добрый уклонился путь. Надо иметь доброе имя. Но кто о том только и хлопочет, чтобы слышать добрые отзывы или шум льстящей молвы, тот преследует мечтательную цель. Все это неправые духи, из которых каждый разрождается во многих отраслях и видах, которых и исчислить нет возможности. Одно обще всем им — отклонять от Бога и, погружая в богозабвение, погашать ревность о спасении. Всего такого блюдитеся, храня живой еще в вас истинный дух христианства.
Храня же дух ревности по вере, — блюдитеся далее, чтоб не истощать сил сего духа понапрасну, не тратить их на то, что ни славы Богу, ни спасения душе не приносит. Много есть вещей и дел, кои кажутся хорошими, не будучи таковыми на деле. Вы знаете, как это возможно и в каком отношении возможно. В избежание ошибок вот как поступайте: все с советом творите. В делах торговли, например, вы советуетесь с искусными торговцами, в делах мастерства — с искусными мастерами. А в делах веры и благочестия советуйтесь с теми, кому поручено блюдение их в мире христианском и созидание их в душах ваших. Конечно, лучший советник вам самый дух благочестия. Но с одной стороны, не у всякого может быть он в силе, с другой — есть много уже примеров уклонения к неправым направлениям, которые, судя по лицам и местам, где встречаются, кажутся правыми. Долго ли потому попасть в ошибку? Ныне многие увлекаются новизною... но не все новое хорошо, как и многое из старого отжило свой век. Надо разбирать. Старое, однако ж, как испытанное, всегда лучше нового, еще не испытанного. В делах же веры и благочестия чем что старее, тем лучше, или даже — старое-то и есть самое верное. Конечно, неизменным должен оставаться только дух, но и во внешнем выражении сего духа очень многое так существенно и близко к духу, что коснуться его нельзя иначе, как с ущербом для самого духа. Дыхание, например, есть внешнее выражение жизни. Но дышит человек с самого сотворения все одним и тем же воздухом. Такого же рода всё почти и во внешнем облачении нашей веры и Церкви. Здесь очень мало такого, что можно сравнить с покроем платья или образом шитья его. Да и какая нужда изменять, например, рисунок иконы или ноты в напевах, особенно когда старое созидает, а новое разоряет. Европа нас сводит с ума; но Европа почти вся и во всем своем составе оязычилась. Не лучше ли оставить ее себе самой. Истинный свет пришел к нам из Византии. И мы не маленькие,— не вчера вышли на свет. Скоро уже тысяча лет, как веруем в Господа и содержим Его святой закон. И в этом пусть другие у нас учатся, как и следует, ибо истина у нас.
Я коснулся сего не затем, чтоб заставить вас и внешнее ставить наравне с внутренним. Нет. Всякому свое, и внутреннее всегда выше. Но тут новое предостережение: блюдитеся, чтобы, предаваясь заботам о внешних делах благочестия, не забыть внутреннего духа его; но блюдитесь и того, чтоб под предлогом предпочтения внутреннего внешнему не оставить совсем внешнего. Внешнее без внутреннего еще бывает, а внутреннее без внешнего никогда. Видали ль вы когда силу растительную без видимого тела растения?! А тел растений — дерев — сколько есть без внутренней жизни?! Внешнего не оставлять — это закон. Но да не будет нам останавливаться и на нем одном, а под ним — под его влиянием, руководством и указанием — зреть и внутренно. Внутреннее веры слагается из ведения святой веры и соответственных ему дел, — или из совокупности здравых понятий и святых чувств и расположений. Обращаю особенно ваше внимание на собрание здравых о всем понятий, или на разъяснение для себя истин святой веры. Смотрите, как учения мирские распространяются! И сколько пишется и выпускается книг, духом мира пропитанных! Расширяется и уменье читать все более и более. Не будьте же слишком падки на мирскую письменность. Есть, конечно, там и хорошее, но есть много и нехорошего. Предостеречь вас считаю своим долгом: не увлекайтесь тем чтением. Без просвещения нельзя оставаться. Но надо различать свет от света. И курящаяся во тьме навозная куча издает какой-то свет. Но что это за свет?! «Светильник, сияющий в темном месте» (Ср.:2Пет.1,19), по Апостолу, есть Откровение Божие, — или совокупность учения, содержимого и предлагаемого Святой Церковию. К нему стремитесь, его усвоить поревнуйте — и будете истинно просвещенными... Братие, поберегитесь! Много злых учений ныне распространяется. Противопоставьте же им ведение истины. Слушайте беседы, которые будут говориться здесь, в сем храме, каждое воскресенье, — позаботьтесь приобретать книги по указанию ваших пастырей, читайте, беседуйте, размышляйте. «Слово Божие да вселяется в вас богатно» (Ср.:Кол.3,16). И будете ходить во свете, как сыны света и дня: «тьма вас не имеет», и вы никогда «не поткнетесь” (Ср.:Ин.12,35;11,9).
Если поревнуете о таком просвещении, то в нем найдете руководство и к тому, как вообще соразмерять внутреннее с внешним, — как избежать напрасной траты сил духа ревности по вере и как сохранить самый сей дух. То есть явитесь и будете являться всегда такими, какими подобает вам быть пред лицеем Бога и мира христианского. Господь да благословит вас тако «тещи, да постигнете» и, явльшуся Пастыреначальнику, «примете» неувядаемый славы «венец» (Ср.:1Кор.9,24-25), его же уготовал Господь любящим Его и искренно ревнующим о славе Его и спасении душ своих. Аминь.
7 июня 1860 года. В г.Козлове, в соборе.
Святой апостол и евангелист Иоанн преимущественно пред другими Апостолами именуется Богословом – по очевиднейшему исповеданию Бога слова Богом, - по высоте созерцания и глубине ведения тайн Царствия Божия. Почему в день, посвященный памяти его, приличнее всего учиться богословию, и учиться именно у него. Блаженны слышавшие изустно слово его в Иерусалиме, Кипре, Эфесе, Патмосе и в Малоазийских Церквах. Но и мы не лишены возможности стать в ряды учеников его. Пред нами его апостольские послания. Раскроем их и будем усвоять содержащиеся в них истины. Мы получили таким образом полный курс христианского богословия в существенных его чертах. Если все истины, содержащиеся в посланиях Иоанна Богослова, свесть воедино, то они войдут под один обзор в следующем порядке.
(Приступите и послушайте так, как бы вы стояли пред кафедрою его самого.)
По природе своей и отпечатленному в ней характеру человек предназначен пребывать в общении с Богом. В этом его Живот Вечный, его полная радости жизнь (См.:1Ин.1,3-4).
Но «Бог Свет есть, и тмы в Нем нет ни единыя» (Ср.:1Ин.1,5). Почему, чтобы быть в общении с Ним, надо ходить во свете, как Сам Той есть во свете. Кто же ходит во тьме, тот перестает быть в общении с Богом и хотя бы говорил, что имеет сие общение, ложь есть и не творит истины (См.:1Ин.1,5-7).
Пока праотцы наши ходили во свете воли Божией, были в общении с Богом; но, когда возлюбили тьму пожеланий своих, пали в грех, перестали быть в Боге. В них и мы пали в ту же тьму и испали от богообщения. Это такая непреложная истина, что, кто не исповедует ее, кто говорит, что мы не согрешили, тот Самого Бога «творит лжа», в таком и «слова Его нет» (Ср.:1Ин.1,10). Нет. Если скажем, что не имеем греха, «себя прельщаем, и истины нет в нас» (1Ин.1,8).
Но в грехе смерть и пагуба. Что же творит любовь Божия? «Отец посла Сына Спасителя миру» (1Ин.4,14). «Сына Своего Единороднаго посла Бог в мир, да мы живи будем Им» (1Ин.4,9). И вот любовь Бога к нам! Мы не устояли в любви, а Он не перестал любить нас и «Сына Своего послал очищение о гресех наших» (1Ин.4,10). Теперь «Ходатая имамы ко Отцу, Иисуса Христа, Праведника. И Той есть очищение о гресех наших, не о наших же точию, но и о всего мира» (1Ин.2,1-2). Он явился, чтоб взять грехи наши и «разрушить дела диавола (1Ин.3,5.8). В Нем Живот, Он был у Отца и явился нам (1Ин.1.2).
«Так Живот Вечный дал есть нам Бог, и сей Живот в Сыне Его есть» (1Ин.5,11). Отныне таков закон правды и любви Божией, что «имеяй Сына Божия, имать Живот, а не имеяй Сына Божия, Живота не имать» (1Ин.5,12). Ибо, кто имеет Сына, имеет и Отца, и Духа (1Ин.2,23;3,24;4,13) - Бога Триединого, в Коем источник Живота.
Таковы законы богообщения. А вот преимущество и плоды его. Пребывающие в Боге именуются и суть чада Божий, кои, как рожденные от Бога, греха не творят. Ибо свет Его в них пребывает, и они по роду своему приносят всегда плод правды (1Ин.3,1;2,24;3,9;5,18). Если же и согрешит кто, — Кровь Сына Божия очищает его «от всякого греха». Кто исповедует грехи, тому оставляются они, и он чистым является от всякой «неправды» (1Ин.1,7,9). Посему пребывающие в Нем, когда Он явится, не посрамятся «в Пришествии Его», но будут иметь «дерзновение» пред Ним в День Судный, ибо «сие есть обетование, Сам обеща — Живот Вечный» (1Ин.2,28;4,17;2,25).
Таков блаженный конец богообщения! Сподобившись сего дара, употребим труд пребыть в Нем. Тому, кто хочет пребыть в непрестанном общении с Богом, надобно «соблюсти слово Его» (1Ин.2,5) Только «соблюдаяй заповеди Его, в Боге пребывает, и Бог в нем» (1Ин.3,24). «И заповеди Его тяжки не суть» (1Ин.5,3). Вот заповедь Его — да мы веруем во имя Сына Его, Иисуса Христа, и любим друг друга, якоже дал есть заповедь нам.
Первая заповедь: да веруем в Сына Божия. Кто исповедует, что «Иисус есть Сын Божий, Бог в нем пребывает, и той в Бозе» (1Ин.4,15). Кто хочет Богу угождать без Господа Иисуса Христа, да слышит приговор себе — только тот имеет и Отца, кто имеет Сына. «А всяк отметаяйся Сына, ни Отца имать». Так что отвергающий, яко Иисус есть Христос, отметается Отца и Сына. «И сей есть антихрист» (1Ин.2,2-23). Кто не верует в Сына, тот Самого Бога творит лжа, потому что не верит свидетельству, которым «свидетельствовал Бог о Сыне Своем» (1Ин.5.10). Так — все, что вы слышали исперва, в вас да пребывает! «Если в вас пребудет, что вы слышали исперва, и вы в Сыне и Отце пребудете» (1Ин.2,24). Ибо «всяк преступали и не пребывали во учении Христове Бога не имать: пребывали же во учении Христове, сей и Отца и Сына имать» (2Ин.1,9).
Вторая заповедь: да любим друг друга. Кто во Христе, тот должен и ходить так, как Тот ходил (1Ин.2,6). А «Он душу Свою положил за нас» (1Ин.3,16). Итак, «возлюбленные, если так возлюбил нас Бог, и мы должны друг друга любити” (1Ин.4.11). „Бог любы есть, и пребывала в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает» (1Ин.4.16). Обманывает себя тот, кто говорит: «Люблю Бога — и довольно». Нет. Заповедь такова, чтоб любящий Бога любил и брата своего. Ибо, «кто не любит брата, которого видит, Бога, Которого не видит, как может любить» (1Ин.4.20). Обманывает себя и тот, кто говорит: «Буду любить братий — и довольно». Нет. Таков закон, что чад Божиих истинно любит только тот, кто Бога любит (1Ин.5,2). «Кто не любит брата, тот пребывает в смерти. Потому и знаем, что мы прешли от смерти в Живот, если любим братию. Кто же ненавидит брата, тот человекоубийца есть и не имеет Живота Вечного, пребывающего в себе» (1Ин.3,14-15). Так, братие, только тогда, как «любим мы друг друга, Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1Ин.4,12). «Возлюбленный, не уподобляйтеся злому, но благому», ведая, что только «благотворняй от Бога есть, а злотворяй не виде Бога» (3Ин.1.11). «Если кто имеет богатство мира и, видя брата нуждающегося, затворит утробу свою от него, како любы Божия пребывает в нем? Чадца моя, не любым словом, но делом и истиною» (1Ин.3,17-18).
Таково светлое блаженное братство чад Божиих. Те же, кои не веруют в Господа Иисуса Христа, не приемлют учения Его или, принимая его, чужды духа Его по жизни и настроению сердца, составляют пагубный мир, «лежащий во зле», который зле мыслит, зле творит и на зло поучает других (1Ин.5,19). Братие! «Не любите убо мира, ни яже в мире. Кто любит мир, в том нет любви Отчей. Все, что в мире, — похоть плотская, похоть очей и гордость житейская, несть от Отца, но от диавола есть. Но и мир преходит, и похоть его, а творяй волю Божию пребывает во веки» (1Ин.2,15-17). «Не всякому духу веруйте, но искушайте духи, аще от Бога суть, яко мнози лжепророцы изыдоша в мир. О сем познавайте Духа Божия и духа лестча: всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть. И всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога несть: и сей есть антихристов, о коем слышали вы, что он идет, и ныне есть уже в мире. Дети, последняя година есть. Слышали вы, что антихрист грядет, — и ныне многие стали антихристами. Они от нас изыдоша, но не беша от нас» (1Ин.4,1-3;2,18-19). Кто приидет к вам из таковых и не принесет истинного учения Христова, не принимайте такового в дом и радоваться ему не глаголите, чтоб не сделаться сообщниками делам его злым. «Они от мира суть: сего ради от мира глаголют, и мир тех послушает. А мы от Бога есмы: иже знает Бога, послушает нас, и иже несть от Бога, не послушает. Мы — что слышали ушами нашими, что видели очами и что руки наши осязали, то возвещаем вам о Словеси животном. И Живот явися — и видехом и свидетельствуем и возвещаем вам Живот Вечный. Еже видехом и слышахом, поведаем вам да и вы общение имате с нами. Общение же наше с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом» (1Ин.4,5-6;1,1-3). И Сам Бог свидетельствовал о Нем. «Если приемлем свидетельство человеческое, свидетельство Божие более есть. Всяк веруяй в Сына имать свидетельство в себе» (1Ин.5,9-10). Кто стоит в истине, знает истину. «Вы помазание имеете от Святаго и весте вся» (1Ин.2.20). И вы еже помазание приясте от Него, в вас пребывает, и не требуете, да кто учит вы: но яко то само помазание учит вы о всем, и истинно есть, и несть ложно: и якоже научи вас, пребывайте в нем» (1Ин.2.27).
Таков, братие, вкратце весь курс христианского богословия! Приняв его, как от уст самого Апостола, будем крепко держаться его. Ныне «вемы, яко Сын Божий прийде в мир, и дал есть нам свет и разум, да познаем Бога истинного, и да будем в истиннем Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и Живот Вечный. И ныне», братие, «пребывайте в Нем: да егда явится, имамы дерзновение и не посрамимся от Него в Пришествии Его» (1Ин.5,20;2,28). Аминь.
8 мая 1862 года
Святая Церковь вспоминает ныне Первый Вселенский Собор триста восемнадцати святых отцов, защитивших догмат о Божестве Господа нашего Иисуса Христа и осудивших Ария, нечестиво о сем мудрствовавшего. Намерение Святой Церкви в сем действии то, чтоб напоминанием об опасностях, каким подвергались тогда христиане от Ариева лжеучения, навесть нашу мысль и заботу на опасности веры, какими окружены мы ныне, — и примером тогдашних христиан, особенно же святых отцов, воодушевить нас к тому, чтоб твердо стоять в истине, не колеблясь ветром ходящих и быстро сменяющихся мнений. Правда, нет у нас ныне какого-нибудь Ария - начальника и руководителя ложного учения; но ложные учения безлично расходятся всюду — губят простые души, как ветр тлетворный или роса злокачественная губит растения и цветы. Исходят эти учения из центров светского просвещения; но и там они не самородны, а заносятся туда отовсюду; так что над нами точно исполняется сказанное святым апостолом Павлом эфесянам, как слышали вы в нынешнем Апостоле: «аз бо вем сие, яко по отшествии моем внидут волцы тяжцы в вас, не щадящии стада. И от вас самех востанут мужие глаголющий развращепая, еже отторгати ученики вслед себе» (Деян.20,29-30). Заходят к нам волки — чужие; наши, перенимая у них, по примеру их, говорят «развращения» и, отторгая от святой веры, увлекают вслед себе.
Но из какого бы великоименитого места зло ни исходило, оно тем не меньше зло, и наш долг — быть на страже — не делается оттого менее обязательным. Видите, что ложь ходит вокруг нас, лезет в уши и очи наши, чтоб прорваться внутрь нас и убить там любимую еще и чтимую нами истину. Думаю, при виде сего не раз исторгался вопрос из глубины сердца вашего: «Что же нам делать?»
Ничего более того, что делали во все времена христиане, когда ложь нападала на истину: стоять в вере и за веру.
Чтоб устоять в вере, надо прежде всего поберечь себя. Апостол Павел, указав эфесянам на опасность их вере, присовокупил: «сего ради бдите» (Деян.20,31).
Бдеть нам надо прежде всего над собою. Мы сами в себе носим готового ересеначальника и кователя всякой лжи — наш разум. Поддайся только ему — и он заведет не знать куда. Удивитесь, может быть, недоумевая, чтоб таков был разум; но на деле так есть. Ныне все и повсюду ищут разумности. Только и слышишь: «Того требует разум, об этом как скажет разум, дайте разумное воззрение, разумное убеждение, разумную веру». Если верна пословица «Что у кого болит, тот о том и говорит», то разум есть болезнь нынешнего времени. Хорошо, что ищут разумности. Но то не хорошо, что ищут ее в одном разуме человеческом. Сей разум хотят сделать всемирным наставником - царем истины. Непонятно, откуда ему такая честь? Когда родится человек на свет, ничего не знает; ни одной вещи назвать даже не умеет сам, всему учится; а как только стал на ноги, еще не вступив в совершеннолетие, начинает возноситься гордостью и твердить: «Я да разум у меня все рассудим и порешим сами собою». Разум точно есть великий дар Божий, но, даруя его нам, Бог не поставил его источником истины, а только приемником ее. Не сказал Он нам: «Вот вам разум, его слушайтесь и, как научит вас, так и поступайте»; а что сделал? Создав человека с разумом, тотчас явился ему и стал учить его истине и с тех пор не переставал и не перестает руководить его к познанию ее и просвещать ум его ведением ее. Сам «Он многократно являлся», Ангелов посылал, воздвигал Пророков, «в последок же дний возглаголал к нам в Единородном Сыне Своем, Господе нашем Иисусе Христе» (Евр.1,1-2). И глас был слышан с неба не раз: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволил, Того послушайте» (Мф.17,5). Вот кого надо слушать, а не разума. Разум есть способность познавать истину; но сама истина не в нем, а должна быть преподана ему совне. Кем же, как не Богом — Источником бытия и истинного ведения! Она и преподана Им, пребывает на земле, — хранится и преподается всем. Разуму надо сказать: «Изучай ее и храни; из себя же самого ты можешь испускать только пустое воображение, как мыльные пузыри, или вытягивать хитросплетение помышлений, как сеть паутинную, кои разлетаются при легком дыхании ветра».
Так вот, братие, когда в вас, как червь какой, зашевелится позыв на излишнюю разумничность и разум, надымаясь, полезет на учительскую кафедру, сведите его с сей высоты, как самозванца, и, посадив на ученическую скамью, скажите: «Твое дело слушать, а не учительствовать».
«Но и слушать надобно с разумом»,— скажет кто. Да, с разумом, но с разумом, совершенно покорным гласу Божию, — с разумом не исследующим и критическим, а смиренно усвояющим. Ибо, когда Бог говорит, тварь должна внимать, а не мудрствовать. Апостолам, исшедшим на проповедь, поручено было пленить всякий разум в послушание Христово. Они и пленяли; но не мудростию слова, а силою Божиею, сопровождавшею слово их. Мысль против дела бессильна, и все покорялись. Не то это значит, чтоб разум был совершенно подавляем, но то, чтоб он весь расширялся только на усвоение проповеданного от лица Божия, не присвояя себе права суда над содержанием сего. Этот суд есть то действие, которое Апостол назвал «возношением, взимающимся на разум Божий» (2Кор.10,5) и которое как тогда было осуждено, так и теперь достойно всякого осуждения. Совопросничество — отчего, для чего, как — неуместно, когда получаются предписания от Самого Бога — Владыки всяческих. Скажите всякий сам себе, вопросили ль бы вы Бога, почему и как, когда бы Он Сам лично давал вам заповеди, как жить и как понимать вещи? Конечно, нет. Стало, когда мы позволяем себе это теперь, сами не понимаем, что делаем. Ибо учение, ныне преподаемое нам, есть то самое, которое непосредственно изошло от Бога и к нам дошло друг-друго-приимательным преемством.
Скажет кто: «Хочу удостовериться, от Бога ли то учение, которое слышу». Думаешь, что в разуме проба истине?! Нет. А вот в чем: то учение от Бога, которое исповедуется всею Церковию. Ибо сама Церковь, и в устройстве, и в духе, вся от Бога, и все в ней Божие. Бог научил Апостолов, Апостолы научили веровавших и предали им всю правду Божию. Принявшие от Апостолов истину передали ее преемникам такою, какою приняли. Итак, узнай, как исповедует что Святая Церковь, и будь уверен, что так исповедать заповедано Богом, и при встрече новых для тебя мыслей не о том заботься, как выходит это по твоим соображениям, а о том, так ли содержит это Святая Церковь. Бог не поставил разум источником истины, не дал ему в руки и пробы истины. Она вне его, в Святой Церкви и именно в общности исповедания, так, что всеми, всегда, всюду было исповедуемо, то истинно. Триста восемнадцать святых отцов собрались на Собор для утверждения главного христианского догмата. И что же делали? Философствовали? Пускались в соображения? Нисколько. А только расспрашивали взаимно, как, где содержится исповедание о Господе Спасителе. Когда удостоверились, что все, всюду и не слыхивали другого учения о Спасителе, как то, что Он есть Бог, тогда единодушно утвердили, что тот богоборец, кто учит иначе, что сия есть вера отеческая, апостольская и Божественная. Как поступил сей Собор, так делали все последующие Соборы, так действует доселе Святая Церковь, и все ищущие истины при познании и определении всякой истины рылись и роются не в своих соображениях, а в богопреданном исповедании Святой Церкви. Вот вам знамя и проба истины! Как во время войны, перепутавшись, для различения своей стороны от чужой взирают на воздвигнутое знамя, так Бог в Церкви Своей воздвиг знамя истины, чтоб при смешении понятий, всегда почти имеющем место в человечестве, всякий, узрев сие знамя, мог с благонадежностию сказать: «Вот здесь истина, вот чего хочет Бог!» Надпись на сем знамени: «Общность исповедания». А самостоятельность исследования, своеличное постижение было и есть всегда источником ересей и заблуждений. Отчего пали Арий, Македонии, Несторий и все другие еретики? Оттого, что при возникших вопросах не туда обратились за решением, куда следовало, обратились не к общности исповедания, а к своим соображениям, к своеличному постижению истины,— запутались и пали. История хранит сии. опыты нам в урок, чтоб не поддавались суетному и гордому позыву на самостоятельность и независимость, а смиренно содержали то, что везде, всеми, всюду было исповедуемо, или, что то же, что содержится Святою Церковию. Это единственный незаблудный (надежный) путь к истине.
Вот с какой стороны, братие, надобно нам учредить стражбу (стережение) над собою! Если сохраним себя так внутри, то никакое внешнее разномыслие не поколеблет нас. Когда укротим своенравие своего ума, чужое суемудрие ничего не сделает нам. Надобно, однако ж, при этом не оставлять труда изучать то, что содержится Церковию. Беда наша в том, что, узнав истины святой веры, сколько придется в курс своего учения в молодых летах, оставляем потом сие святое занятие, как бы уже окончательно знали все. Между тем книги за книгами прочитываются или толки за толками выслушиваются. Голова набивается образами и мыслями многими, кои отодвигают истины веры далеко от сознания, заслоняют их собою или даже совсем заглушают; так что, когда придется наконец войти в эту область предметов веры, она оказывается землею, почти совершенно нам неведомою. В таком состоянии, при всей готовности быть верными началам святой веры, очень легко увлечься ветром ложных учений, заблудиться и пребывать в заблуждении, думая, что стоим в истине. Беда немалая! И сами видите, как отвратить ее. Надобно больше читать и слушать церковные святоотеческие писания, в коих излагается чистая истина Божия.
Другая беда у нас та, что думаем, будто христианство есть теория, как и все другие теории, есть нечто мысленное только, а не деятельное. Думая так, мы оставляем христианство в одной мысли, не слишком заботясь о том, чтоб воплотить его в себе и всесторонне ввести в жизнь свою. И выходит, что мысли, противные вере, приходя к нам, встречают и у нас против себя только мысли же. А мысль, даже истинная, не прикрепленная делами к существу нашему, а витающая в одной голове, легко уступает перевес мысли неистинной, представляющейся интересною и ценною с какой-либо другой стороны. Истина, коей следует быть делом и которая не есть дело в нас практическое, приемлет некую тень несостоятельности в нас и стоит слабою, беззащитною, безопорною — и мы легко изменяем ей. Видите ли теперь, в чем беда, и разумеете ли, как избежать ее?! Надо делом и жизнию освоиться с христианством, и не как-нибудь поверхностно, а в его существе и во всей его полноте. Ведь христианство все есть дело и в нас начинает зреть и достигает совершенства тоже все делом. Чем более переходит оно в дело и жизнь, тем глубже и шире постигается, тем крепче и сердечнее исповедуется. Можно сказать, знает христианство только тот, кто самым делом христианин. И такого никакая уже ложь одолеть не может. При самом сильном наплыве ложных учений сердце, делом ощутившее истину, отразит их, какими бы софизмами (ложными умозаключениями) они ни вооружились. Ибо тогда истина будет в существе нашем, а софизмы в мысли. Ветер не поколеблет храмины, основанной на камне, как говорит Спаситель (Мф.7,24-25).
Еще многое можно бы сказать о том же. Но считаю достаточным и сказанное. Укротите буйность ума и подчините его Божественному учению, содержимому Церковию,— затем ближе знакомьтесь со святоотеческими писаниями, а главное — попекитесь самым делом испытать, что есть истина в Господе нашем Иисусе Христе. Устройтесь так, «и врата адовы не одолеют вас. Бог же и Отец Господа нашего Иисуса Христа да даст вам Духа премудрости и откровения в познание Его, да просветит очи сердца вашего, чтоб вы увидели, каково упование звания Христова и какое богатство славы достояния Его во святых» (Мф.16,18;Еф.1,17-18); «да даст Он вам, по богатству славы Своея, силою утвердиться Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца ваша, чтоб, вкоренившись в любви, возмогли вы разуметь со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота» (Еф.3,16-18) — великого дела спасения, Господом устроенного на земле. Аминь.
20 мая 1862 года
<br> В прошедшей беседе моей, в день Преображения, если кому случилось слышать ее, я не неблаговременно, как мне казалось, коротко напомнил вам начертание общей программы жизни истинно христианской, о которой говорил не раз. Ныне также не неблаговременным нахожу указать вам одно предостережение, именно относительно новых учений, которые так плодовиты в наше время. Мысль мою выражу словом Апостола: «в научения стран на и различна не прилагайтеся» (Евр.13,9).
Не думайте, что я взял эту мысль по каким-либо своим соображениям. К ней подал мне повод и, следовательно, обязал остановиться на ней нынешний Апостол, содержание которого всем внушает стоять неуклонно в благовествовании, которое принято исперва от Апостолов, в коем спасались и спасаются все спасающиеся. «Я передал вам,— говорит апостол Павел к коринфянам, — что сам принял; посему, как я проповедовал и как вы уверовали, — стойте в том и спасайтесь». Так есть, и иначе быть не может» (1Кор.15,1-3,11).
В другом месте он ту же мысль выразил так: «Думаете вы, что мое слово к вам бывает то «ей», то «ни»? Нет. «Верен Бог. Слово наше к вам не быстъ ей и ни». Но что я говорил вам «ей», то — «ей», и что «ни», то — «ни». «Ибо елика обетования Божия, в том ей, и в том аминь» (2Кор.1,17-20). Как Бог неизменен, так неизменно слово Его. И так же неизменными в веровании надлежит пребыть и нам всем, принявшим слово от Апостолов и преемников их, «не аки слово человеческо, но, якоже есть воистинну, слово Божие» (1Сол.2,13).
»Не бывайте убо”, братие, «преложии к иному ярму», то есть к иному какому учению, кроме содержимого нами, засвидетельствовавшего и свидетельствующего свою Божественность (2Кор.6,14). «Но если б даже Ангел с неба пришел нам благовестить паче, еже благовествовано нам» святыми Апостолами, все в один голос скажем: «анафема да будет» (Галл.1,8), следуя Апостолу, который по любви к истине и себя поставил в число сих осуждаемых, — если б почему-либо стал благовествовать иначе, нежели благовествовано.
Да не покажется кому такой приговор слишком строгим. Он в порядке вещей. Учения человеческие по природе своей изменчивы. Это для них и необходимость, и благо. Все вокруг нас течет, ничто не стоит, и вещи, и судьбы общественные, и предприятия людские. Странно было бы, если 6 кто-либо упорно стоял в одних и тех же понятиях, когда вокруг уже ничего нет, к чему бы можно приложить их. Но не то в деле веры, в сем внутреннейшем отношении духа нашего к Верховному Существу. Здесь как Бог неизменен и неизменна природа наша, так неизменен должен быть и Символ веры. Так это и есть. В раю еще начертан тотчас по падении, Моисеем потом облечен в подготовительную форму, а Спасителем совершен и действуется ныне во всех совестях, искренно к Богу обращающихся. Так есть и так будет до самого окончания века.
Не составьте против нашей мысли возражения, что некоторое изменение представляется и в Божественном учении, именно: Моисей дал одно устройство веры, а Спаситель отменил его и дал новое. Но, кроме того, что сие изменение касалось только видимой формы, а не существа, то и другое устройство веры совершено Самим Богом. Ибо знаем, что «Моисеови глагола Бог» (Ин.9,29), а Спаситель Сам есть Бог; поэтому покорность тому и другому обязательна для нас, как покорность воле Божией. Так и по существу дела! Богу приближаться и Ему угождать иначе мы не можем, как так, как определил и разрешил Он Сам. Бог определил чрез Моисея образ богоугождения и спасения: так все до Пришествия Спасителя и спасались, и угождали Богу. Пришел Спаситель и отменил Моисеев закон, исполнив, или заключив его в Себе, и дал новый закон. Теперь «древняя мимоидоша, и быша вся нова» (2Кор.5,17), — говорит Апостол. Теперь нет иного приступания к Богу, иного образа богоугождения и спасения, как тот, который Господом заповедан, Апостолами проповедан и содержим Святою Церковию.
«Многочастне и многообразие древле Бог глаголавши отцем во пророцех, в последок же дний сих глагола нам в Сыне Своем» (Евр.1.1-2). В Сыне Своем говорил к нам Бог в последний раз. Значит, других изменений в Божественном устроении спасения не будет. Что Моисеев закон будет отменен, как временный, а вместо него введен новый закон, о сем было предсказано, и все того ожидали. Сам Моисей говорил: «Пророка вам воздвигнет Господь, якоже мене, Того послушайте» (Втор.18,15). Но Спаситель после того, как открыл нам волю Божию, не предуказал никакого изменения, а сказал: «Я с вами до скончания века» (Мф.28,20). Он с нами тогда, когда мы мыслим Его умом, живем Его жизнию, освящаемся Его силою. Значит, - как мы теперь веруем, так должно быть до конца мира. Сего ради Он учредил Церковь, коей «врата адова не одолеют» (Мф.16,18), и узаконил, что, кто Церковь преслушает, будет как язычник и мытарь, то есть погибший.
Итак, до самого скончания века мы не должны ожидать никакого нового Откровения. Что же потому должно думать о том, кто пришел бы и стал уверять нас, что он приносит нам от Бога новое Откровение? Мы должны почесть его лжецом и обманщиком. Если б даже он говорил, что Ангел или какой-либо дух говорит ему, — и тогда надо с твердостию отвергнуть его, не допуская в себе раскрыться духу пытливости или каким льстивым надеждам. «Един Господь, едина вера, едино крещение» (Еф.4,5), — учит Апостол. Какой еще иности в вере и богоугождении ожидать, желать и принимать нам?! И какая нужда нам слушать всякого встречного, тем паче, когда он иного Иисуса - иной образ спасения — проповедует, его же не проповедали Апостолы, или иного Духа предлагает принять, коего не принимали доселе, или к иному благовестию склоняет, коего не было слышно прежде? (2Кор.11,4) Какого еще нужно учения, когда то, которое мы содержим, так спасительно и так многообразно доказало свою спасительность?! К сему может располагать только праздное желание перемены. Послушайте, что о сих духах, проповедниках новых учений, пишет апостол и евангелист Иоанн Богослов: «возлюбленнии, не всякому духу веруйте, но искушайте духи, аще от Бога суть: яко мнози лжепророцы изыдоша в мир. О сем познавайте Духа Божия, и духа лестча: всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть. И всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога несть: и сей есть антихристов, егоже слышасте, яко грядет, и ныне в мире есть уже» (1Ин.4,1-3). На это решительное слово Апостола не нужно других объяснений. Одно только надо пояснить: что значит исповедовать Иисуса Христа во плоти пришедшего? Это значит исповедовать, что мы пали в прародителях, так что сами собою восстановиться не могли. Единородный Сын Божий и Бог, Второе Лицо Пресвятой Троицы, воплотился ради нас и, пострадав плотию, оправдал нас пред Богом и благодать Святаго Духа нам заслужил, которую приемля верою чрез Таинства во Святой Церкви мы освящаемся и получаем силу жить по Духу Христову, в исполнении Его заповедей, ради Коего чаем нескончаемой, блаженной Жизни в будущем. Вот что значит исповедовать Иисуса Христа во плоти пришедшего. Если какой дух начнет что-либо проповедовать отлично от сего, тот не от Бога, а есть дух антихристов.
Заметьте особенно следующие пункты.
Первое. Иисус Христос есть Истинный Бог и истинный человек в Едином Лице. Следовательно, дух, не исповедующий Иисуса Христа Истинным Богом, отвергающий Божество Его, есть антихристов.
Второе. Спасение наше состоит в освящении. Освящение получается благодатию Святаго Духа, приемлемою верующими в Таинствах и возводящею нас к святости. Кто предлагает иной способ очищения, освящения и усовершенствования, тот антихристов.
Третье. Чаем воскресения мертвых и жизни Будущего Века после того, как Господь придет во Второй раз и рассудит живых и мертвых. Чтоб кто самочинно не чаял в этот, может быть, долгий промежуток времени каких-либо дивных приключений с собою, повторения, например, явления своего в числе живущих на земле, Апостол резко определяет: «лежит человеком единою умрети, потом же суд» (Евр.9,27). Одна каждому смерть, стало быть, одно и рождение. Мысль Апостола такова: «Дан тебе срок жизни сей, спеши им пользоваться во спасение свое, не чай другой подобной жизни».
Умрешь ты однажды; по смерти твоей произнесен будет суд над тобою, и участь твоя решена навсегда. Какой дух иначе будет проповедовать и обещать другое рождение и другую смерть, тот антихристов. Всех таковых духов не слушайте, и, если дойдет до вас слово кого-либо из таковых, смело можете произносить о нем суд словом Апостола, что это дух антихристов, и прибавлять к сему суду и апостольское решение: «анафема да будет» (Галл.1,8).
Долгом я счел сказать вам сие, братие и отцы, в предостережение против подходящих к нам учений, «да не како, якоже змий Еву прельсти лукавством своим, тако истлеют разумы ваши от простоты» (2Кор.11,3). Не бывайте же «младенцы, влающеся и скитающеся всяким ветром учения, во лжи человечестей, в коварстве козней льщения» (Еф.4,14). Но «тверди бывайте, непоступни. Бодрствуйте, стойте в вере, мужайтеся, утверждайтеся» (1Кор.15,58;16,13).
И Бог истины, мира и любви будет с вами. Аминь.
11 августа 1863 года
Се, совершено последнее мое у вас служение и последнее мое к вам обращаю слово.
Недолго я наслаждался любовию вашею; но и за то благодарение приношу Господу и доброте вашей, - за эти недолгие дни покойной среди вас жизни. Всеправящая десница Божия, сведши нас вместе, так сочетала души, что можно бы и не желать разлучения. Но как Тому же Господу угодно было так положить на сердце тем, в руках коих сии жребии перемен, то надобно благодушно покориться определениям Божиим. Ибо это и значит ввергать участь свою в руки Божий — самое безопасное хранилище и самое мощное то, что несет. Потому, как сам я говорю, так и вас прошу произнести от сердца: «Буди воля Божия!»
Аз убо теку по писанному о мне; «вас же предаю Богови, и слову благодати Его, могущему на здати и дати вам наследие во освященных всех» (Деян.20,32). Слово благодати ведомо вам. О чем и была наибольшая забота моя, как не о том, чтоб не обинуясь «сказать вам всю волю Божию» (Деян.20,27»?
Благодарю вас от сердца, что за немощь плоти моей вы не уничижили немощного слова моего, но усердно внимали слышанному. Ваше внимание утешало и ободряло меня. И молю Господа, да сохранит Он в вас навсегда сии искренние ваши чувства к своим пастырям, коих свидетелем был и я в краткое время служения моего среди вас.
Вы ведаете, что «никогдаже в словеси ласкания быхом к вам» (1Сол.2,5). Потому не заподозрите в искренности, если приложу к вам слово Госиода о внимательных к своему пастырю овцах, кои «глас Его слышат... и... по Нем идут, яко в едят глас Его» (Ин.10,3-4). Но вместе не оскорбитесь, если изъявлю заботливое желание, да будет также всегда приложимо к вам и последующее слово Господа: «по чуждем же не идут, но бежат от него, яко не знают чуждаго гласа» (Ин.10,5).
С сего священного места вы никогда не услышите чуждого гласа. Кем бы он ни был издаваем, но всегда будет глас Божий, глас Господа Пастыреначальника. Пастыря вам всегда будет воздвизать Господь по сердцу Своему: «того послушайте» (Мф.17,5).
Гласы чуждые идут отовсюду. Вы их встретите на улицах града, на вечерях веселия, в приятельской откровенности верхоглядной учености, а то и в открытой беседе лицемерного самохваления убеждением подозрительным, в возгласах не много думающей письменности, богатой на слова, в смелых заявлениях нездраво учившегося и нездраво ученого юношества, в притязаниях многовидевшей и многослышавшей космополитности (антипатриотизма), в требованиях худо понятых прав ума и свободы, — и не говорю уже о множестве всякого рода новизн заграничного всеведения.
Я вполне уверен, что вы не поддадитесь никаким кривотолкованиям. И напоминаю о сем только для того, чтоб в случае молчания не подумал кто, что бывает время, когда можно послабить лжи и отказаться от здравомыслия. Чаще приводите себе на память предостерегательные советы святых Апостолов — о различии духов, аще от Бога суть, — об уклонении от суесловий и прекословии, о неувлечении лестию суетных словес и прочее. «Тверди бывайте», братие, «и непоступни» (1Кор.15,58), чтоб и с места вас сдвинуть надежду всякую потеряли покушающиеся на то.
Я не пророк, чтоб, подобно Апостолу, мог сказать вам, что «по отшествии моем внидут волцы тяжцы в вас, не щадящий стада» или что «от вас самех востанут мужие глаголющий развращеная, еже отторгати ученики вслед себе» (Деян.20,29-30). Всякое, однако ж, время, и особенно нынешнее, таково, что никак не излишне предостеречь вас словами Апостола: «блюдитеся от псов... блюдитеся от сечения» (Флп.3,2). Исполняется уже то, что предвидел святой Петр: «и в вас будут лживии учители, иже внесут ереси погибели, и искупльшаго их Владыки отметающеся, приводяще себе скору погибель. И мнози последствуют их нечистотам, ихже ради путь истинный похулится» (2Пет.2,1-2). Пришло время, когда многие «здраваго учения не послушают, но по своих похотех изберут себе учители, чешеми слухом» (2Тим.4,3). Сие-то и побуждает меня просить вас, братие, «не дети бывайте умы, но злобою младенствуйте, умы же совершении бывайте» (1Кор.14,20). Твердо храните преданное вам учение, «уклонялся скверных суесловий и прекословии лжеименнаго разума: о немже нецыи хвалящеся, о вере погрешиша. Никтоже вас да льстит суетными словесы» (1Тим.6,20-21;Еф.5,6). Не ходите вслед других народов, кои, несмотря на хорошую о них молву, «ходят в суете ума их, помрачена смыслом, суще отчуждени от жизни Божия, за невежство сущее в них, за окаменение сердец их» (Еф.4,17-18).
Если б кто, недоумевая, спросил: «Чего же нам держаться?» — скажу вам то, что всегда говорил: возьмите православный катихизис, изучите его, напечатлейте в уме и сердце истолкованные там истины и держитесь их неуклонно. С сим немногословным, но многообъятным знанием вы будете просвещеннее всех просвещенных и мудрее всех мудрых и смело отвергнете всякое учение, противное ему.
И сие есть преимущественное завещание, которое предаю вам, или паче повторяю завет Святой Божией Церкви, всегда в ней хранимый и передаваемый из рода в род. Пусть лукавые человеки преуспевают на горшее, прельщающе и прелыцаеми. Вы же, «имея сей образ здравых словес, пребывайте в том, чему научены и что вверено вам» (2Тим.1,13;3,14), чтоб и когда «не сый у вас, услышу, яже о вас, всегда мог я утешаться тем, яко истиною стоите во едином дусе, и единодушне сподвизающеся по вере благовествования, и не колеблющеся ни о едином же от со-противных» (Флп.1,27-28).
Таковыми быть в отношении к вере молю вас. Относительно добродетели не требуете, да кто учит вас. В сем отношении я хотел бы сказать: пребудьте таковыми, какими преимущественно я знаю вас. Но, опасаясь недоумевающих колебаний скромности вашей, приведу вам на память некоторые заключительные уроки апостольских посланий.
«Молю убо вас, братие», словами апостола Павла к римлянам, «представите телеса ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови, словесное служение ваше: и не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная. Ненавидяще злаго, прилепляйтеся благому: братолюбием друг ко другу любезны: честию друг друга больша творяще: тщанием не лениви, духом горяще, Господеви работающе: упованием радующеся, скорби терпя ще, в молитве пребывающе: требованием святых приобщающеся, страннолюбия держащеся. Благословляйте гонящая вы: благословите, а не клените». Да будет вам «радоватися с радующимися, и плакати с плачущими» (Рим.12,1-2,9-15). «Ни единому же зла за зло воздающе, промышляюще добрая пред всеми человеки. Аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте. Ни единому же ничимже должни бывайте, точию еже любити друг друга» (Рим.12,17-18;13.8). Не осуждайте: «вси бо предстанем судищу Христову, где кийждо нас о себе слово даст Богу. Не ктому убо друг друга осуждаем: но сие паче судите, еже не полагати претыкания брату, или соблазна» (Рим.14,10,12-13). «Отложше лжу, глаголите истину кийждо ко искреннему своему: зане есмы друг другу удове. Гневайтеся и не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем. Трудитесь, делая своими руками благо, да имать подаяти требующему. Всяко слово гнило да не исходит из уст ваших: но точию еже есть благо к созданию веры, да даст благодать слышащим. И не оскорбляйте Духа Святаго Божия, Имже знаменастеся в день избавления. Всяка горесть, и гнев, и ярость, и кличь, и хула да возмется от вас, со всякою злобою» (Еф.4,25-26,28-31). «Блуд же и всяка нечистота и лихоим ство ниже да именуется в вас, якоже подобает святым: и сквернословие, и буесловие, или кощуны, яже неподобная, но паче благодарение. Якоже чада света ходите... во всякой благостыни и правде и истине: искушающе, что есть благоугодно Богови. И не упивайтеся вином, в немже есть блуд: но паче исполняйтеся Духом: глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных: воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви. Над всеми же сими стяжите любовь, яже есть соуз совершенства: и мир Божий да водворяется в сердцах ваших, в оньже и звани бысте... Слово Христово да вселяется в вас богатно, во всякой премудрости, у чаще и вразумляюще себе самех... И все, еже аще что творите словом или делом, вся во имя Господа Иисуса Христа, благодаряще Бога и Отца Тем» (Еф.5,3-4;8-10;18-19;Кол.3,14-17). «Знайте труждающихся у вас, и настоятелей ваших о Господе, и наказующих вы: и имейте их по преизлиха в любви за дело их: мирствуйте в себе... Вразумляйте безчинныя, утешайте малодушныя, заступайте немощныя, долготерпите ко всем. Блюдите, да никтоже зла за зло кому воздаст: но всегда доброе гоните и друг ко другу и ко всем. Всегда радуйтеся. Непрестанно молитеся. О всем благодарите: сия бо есть воля Божия о Христе Иисусе в вас» (1Сол.5,12-18)..
«Прочее же, братие моя, елика суть истинна, елика честна, елика праведна... елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала, сия помышляйте... и Бог мира будет с вами» (Флп.4,8-9).
Это вторая половина завещания моего. Остается приложить и к вам слова апостола Павла, сказанные им возлюбленному ученику своему Тимофею: «засвидетельствую пред Богом, и Господем Иисус Христом, и избранными Его Ангелы, да сия сохраниши без лицемерия, ничесоже1 творя по уклонению» (1Тим.5,21).
Хочу верить, что и сохраните. Но будущее кто ведает и изменение сердца человеческого кто предугадать может? Почему в моих благожеланиях вам, не имея сил утвердить неизменность в вас ваших добрых расположений и не ведая, чем предотвратить могущие произойти в вас случайные изменения, обращаюсь к самому надежному средству — Божией помощи, покрову и заступлению. «Предаю вас Богови и слову благодати Его, могущему наздати и дати вам наследие во освященных всех. Сам Бог мира да освятит вас все совершенных во всем: и всесовершен ваш дух и душа и тело непорочно в пришествие Господа нашего Иисуса Христа да сохранится. Сего ради преклоняю колена моя ко Отцу Господа нашего Иисуса Христа... да даст вам по богатству ела вы Своея силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца ваша... да исполнитеся во всяко исполнение Божие» (Деян.20,32).
Когда так будет в вас, обретено будет вами Царство Божие, которое внутрь вас. А когда обретете сие Царство, всяк соделается обладателем и того, что прилагать Господь обетовал ищущим и обретающим его, говоря: «ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам» (Мф.6,33). Да приложит у бо вам Господь счастье на счастье, довольство на довольство, здоровье на здоровье. Да благословит домы ваши, и чад, и домочадцев ваших. Да благопоспешит вам во всех делах и начинаниях ваших; воздуха благорастворение и земли плодородие да подаст и всякою милостию Своею да обогатит вас на всех путях жизни вашей.
Остается сказать и еще одно слово: простите. Вы ведаете, каков я был у вас. По мере сил моих я заботился являть себя исправным, но как человек мог ошибаться и падать. Простите Господа ради, если кого оскорбил чем, онеправдовал (несправедливо обвинил) или соблазнил. Некогда все мы предстанем пред Судилищем Христовым и должны будем дать отчет за сей, хотя краткий, срок наших взаимных отношений. Очистим убо себе взаимным всепрощением. Простите меня, а мне и прощать некого и нечего, ибо, кроме добра, ничего не видел от вас и в вас.
Прошу не оставлять меня и в молитвах ваших ко Господу, да поможет мне новое поприще без порока прейти, неискушенну от злых.
Примите, наконец, от меня и обычное, но многознаменательное благословение: «благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца и общение Святаго Духа буди со всеми вами» (2Кор.13,13). Аминь.
18 августа 1863 года
Первое совершив с вами священнодействие, первое мое обращаю к вам слово. И что скажу вам? Если б говорить все, что можно и желательно, то и конца не было бы собеседованию. Дадим лучше свободу течению мыслей, и что изберется из многого, то возьмем себе в урок на память о нынешнем дне.
Се, всеправящая десница Божия указует мне пастырское среди вас служение - и дает вам во мне пастыря, а мне в вас — паству. Благословим Господа, так благоволившего о нас! Что до вас, то вы, конечно, не имеете других осязательных побуждений к благодарению, кроме общей заповеди — о всем благодарить. Я же в новом моем назначении вижу особенную ко мне милость Божию, по преизбытку немощей моих умножающую благодать свою на мне. Ведая долгое во Христе пребывание новой моей паствы, великие труды, подъятые ею в служении Господу, а паче великие Божий дары, излиянные на нее в прославлении святых ее мужей, в нетленных мощах, чудотворных иконах и неоднократно бывших чудесных благодеяниях Божиих, я вхожу как бы в рай благодати, как бы в готовое жилище Божие и исполняюсь благонадежием на скорую помощь мне в подъятии трудов пастырства. Теперь пусть немощна молитва моя, ее восполнят просиявшие здесь святые, ныне на Небе у Престола Божия предстоящие, кои, обычно о вас молясь, и меня да примут под милостивый покров свой. Пусть не богат я мудростию деятельною — ее заменят долголетним опытом установившиеся среди вас спасительные порядки жизни. Пусть бессильно слово мое к созиданию душ ваших - вместо него будут назидать вас долгие ряды предков ваших, сильных в вере и благочестии, громче всякого слова проповедающих о спасительном пути. Приводя все сие на память, как не возблагословлю Господа, вступая в небезответное духовное общение с вами!
Говорю, впрочем, так, братие, не затем, чтоб, сложив все орудия доброго пастырствования, предаться покою, но затем, чтоб, чувствуя под собою утвержденную почву, дерзновеннее вступить в дело и благонадежнее действовать. Ибо, кто бы и куда бы ни был послан в земных паствах, всегда к нему может идти как указание цели слово апостола Павла к Титу: «да недокончанная исправиши» (Тит.1.5). Я должен принять на себя сей урок, и приемлю. Не подразумевайте, однако ж, в сем слове самонадеянных обещаний. Все от Бога — и начинание, и исполнение. Ему в молитвах предадим души наши, Его мановениям внимая и от Него чая укрепляющей помощи, без жаления, однако ж, и своих сил. Это закон одинаково неотложный и для меня, и для вас.
Между тем есть и общие начертания действий, кои сами собою теснятся во внимание и всегда, тем паче в подобных нынешнему случаях. Их много можно перечислить. Не буду, однако ж, обременять вашего внимания многим; укажу главнейшее и нужнейшее.
Приводя себе на память вашу испытанную любовь к пастырям, нахожу в том опору моей надежде на искреннее общение между нами и призываю вас сохранить навсегда обычный вам дух любви и мира. Мир и любовь всех вас между собою и со мною да водворяется в сердцах ваших, свидетельствуясь не доброжелательством только друг другу и сочувствием, но и содействием и всяким взаимнопомоганием. Будем терпеть друг друга, уважать в каждом достоинство и человеческое, и паче христианское, снисходить немощам и во всем «не своих си» искать, но паче «дружних смотрят». Паче же всего «единодушии» да будем и «единомудренни, стоя «во едином дусе и единодушие сподвизающеся по вере благовествования» (Флп.2.4,2;1,27) и «тщащеся блюсти единение духа в союзе мира» (Еф.4,3), дабы «единодушно едиными усты ела вить Бога, ибо един Господь, едина вера, едино крещение: един Бог и Отец всех. Да не будут» убо в нас «распри», разделения, «рвения, ереси», стязания и словопрения, но «да тожде глаголем вси и будем утверждени в томже разумении и в тойже мысли» (Рим.15.6;Еф.4,5-6; 1Кор1,10;3,3;Гал.5,20)
Так все вместе, единясь в мыслях и чувствах, мы составим из себя крепкий сосуд, в который благонадежнее будет изливать Господь щедроты Свои. И мы будем посему «как древо при исходищах вод» (Пс.1.3), напояемое благодатию Божиею для обильного плодоприношения.
Далее — пребывая в таком единодушии и единомудрии, взаимно поощряя друг друга и взаимно друг другу помогая, будем, братие, с усердием «простираться в предняя» (Флп.3.13) по силе нашей. Напоминаю о сем из опасения, не расслабели ль вы как-нибудь от долгого пребывания в том же роде действования. Хотя христианство само есть образ жизни, полнящий, а не истощающий, возбуждающий, а не томящий, но как немощь естества нашего изобретательна на уклонение от должного, то, не духом времени увлекаясь, а слову Апостола внимая, долгом считаю возбудить вашу ревность, приглашая: «гоните со усердием к почести вышнего звания», восходите от силы в силу и обновляйтесь непрестанно в себе, «задняя забывая и в предняя простираясь», чтоб можно было сказать, что и в вас «древняя мимоидоша, и се, быша вся нова» (Флп.3,14,13;2Кор.5,17). Но, братие, «тако тецыте, да постигнете» (1Кор.9,24). Непрестанно устремляясь вперед, помните и другое слово Апостола: «стойте... неподвижни пребывайте» (1Кор.16,13;Кол.1,23). Есть люди, кои, не постигая сего союза неподвижности в христианстве с обязательным для христиан стремлением вперед, впадают в ошибку, пагубную для них и опасную для других. Вместо того, чтоб в стремлении «в предняя» себя обновлять по образцу христианства, они хотят само христианство поновлять по своим прихотям, не себя ему подчиняя, а его к себе применяя. Оставаясь теми же, они мечтают, будто идут вперед и другим содействуют к тому посредством разных отмен и изменений в христианских порядках и в законах Святой Церкви Божией. Порядок требует, чтоб устроение нас, заповедуемое христианством, оставалось неизменным, мы же подходили к нему, обновляясь и изменяясь, по образцу его, в себе. А они не себя хотят изменять, а христианство — и тем портят все дело, подрывая всякую возможность к действительному нашему совершенствованию.
Христианство, предлагая нам образец высокого совершенства, подает к тому и все должные средства. Оно есть лествица, возводящая на Небо, путь, ведущий в Живот, врачевство, исцеляющее все немощи наши и несовершенства. Лествица сия уже утверждена и многих возвела на Небо. Не перестраивать ее нужно, а восходить по ней. Путь сей уже испытан: он прост, для всех виден и верен. Было бы неразумно тратить время и труды на проложение нового пути или на исправление по-своему уже проложенного. Пролагая новый путь, можно, по близорукости, направить его в пагубу, а переустрояя — только испортить, наделавши рытвин и перекопов. Идти надо по указуемому пути, а не вопить без смысла, не лучше ли сюда пойти, не лучше ли туда уклониться, праздно вперив очи, кто весть куда, или бесполезно бегая взад и вперед. Врачевство христианства пред целым светом доказало и доказывает свою целительность на всех, кто пользуется им без всяких суемудрых умничаний. Было бы непростительною ошибкою покушаться отменить из его целительных составов то одно, то другое, то третье. Рецепт сей на Небе составлен и исполняется из Небесных веществ.
Покушаясь его поправить, земнородные самонадеянно берут на себя дело совершенно превышающее силы их и пагубное. Не исправлять лекарство, а пользоваться им надо в простоте веры, чтоб оздравиться его целительною силою. Понятно теперь вам, что значит в христианстве «стоять и тещи».
Так и поступайте. Содержите христианство все, как оно есть и хранится в Церкви Христовой, и твердо стойте в нем, не покушаясь изменять или отменять что в нем, а себя непрестанно совершенствуйте по образцу его, всячески заботясь достигнуть той меры, какую оно всем указывает, целясь' его целительностию, со тщанием теча, куда оно ведет, и неленостно восходя, куда возводит.
Но при сем, братие, пришло мне на мысль другое уклонение от правды, не менее пагубное, которое тоже считаю не неуместным оговорить. Иные погрешают относительно того, как должно пребывать неподвижным в христианстве, по заблуждению включая в область неизменного устроения нашего спасения и то, что привзошло в благочестивую жизнь христиан по потребностям изменчивого времени, по ненамеренным ошибкам или по намеренному злоупотреблению, не замеченному и не предотвращенному в свое время. Они походят на тех, кои, находясь при дороге прямой и истинной, запутались в прилипчивую траву и вертятся на одном месте, в обольщении думая, что совершают важное и для себя, и для других дело, и тяжесть ненужных уз и сопряженных с тем неприятностей считая ценными в очах Божиих подвигами веры и благочестия. Они сами себе заграждают путь и сами себя томят голодом и жаждою, изобретая непитающую пищу и ненапояющую воду в виду истинного дома премудрости, в коем уготована обильная Трапеза, предлагающая истинное Брашно и истинное Питие. Лишая себя таким образом истинно животворных сил и питательных соков, они неподвижно стоят и чахнут. Не прилепляйтесь к таковым и тем паче не ходите вслед их. Эти «образ благочестия имеют, силы же его отввергаются» (2Тим.3.5); а первые скорее суть «облацы безводные, от ветр преносимые» (2Пет.2.17), хотя и может казаться, что они несут благотворное орошение.
Так, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе, идите царским путем, указанным Святою Православною Церковию, «яже есть столп и утверждение истины» (1Тим.3,15).
Вот к чему мы пришли. И ненамеренно будто в слове нашем обозначились начала верования и жизни христианской. Это и полагаю я в основание, на котором потом буду назидать, если Господь не оставит меня Своею благодатною помощию. Помогите и вы мне вашим вниманием к слову моему и вашим послушанием. Конечно, вы уже так давно стоите в вере, что, может быть, не требуете, да кто учит вы, довольны суще и других научить; но это не снимает с меня обязанности говорить, а с вас обязанности слушать. Я беру на совесть опасливое слово Апостола: «горе мне, аще не благовествую» (1Кор.9,16) - и постараюсь по силе моей сказывать вам всю волю Божию, а вы постарайтесь узнать сию волю и, узнавши, исполнять во всей широте предписания и по всей силе вашего усердия, да будете овцы, гласа пастырева слушающий и по нем идущий, а я на деле пастырь, глашающий своя овцы по имени и изгоняющий их неленостно на пажити слова и благодати (Ин.10,3-4). Даруй, Господи, чтоб от вас никогда не была отнята похвала усердного внимания и послушания, как от меня — непрерывного учения и руководства.
В заключение помолимся, братие, да благословит Господь сие новое лето нашей жизни и Да дарует нам во взаимном внимании друг ко другу дружелюбно пройти положенное нашему сожитию время во славу Божию и общее всех нас спасение.
Покров Матери Божией, молитвы всех святых, зде почивающих, да осеняют нас и, непрестанно согревая, да возбуждают на труды и укрепляют в них. Аминь.
/ сентября 1863 года
Празднуем ныне Святителю и Чудотворцу Николаю, скорому всех помощнику — I во всех нуждах, скорбях и теснотах. Да призрит он на нас свыше и, от Престола славы Божией, молитвою испросив, к нам да ниспослет утешительное, просветительное и руководительное во всем осенение благодати Божией. Это потребное и нам, а тем паче наследнику всероссийского престола, благоверному государю цесаревичу Николаю Александровичу, надежде нашей и отечества. Молясь о здравии и спасении его, ныне, в день тезоименитства его, чего другого лучше и пожелать ему? Когда будет над ним осенение свыше, все будет — будет слава его, яко полудне, а потом престол его, яко дние века.
Но, братие, участь царственных лиц не такова, как участь лиц частных, и устроение жизни их не то же, что устроение жизни каждого из нас. Частные лица суть сами одни виновники своей участи. Участь царственных лиц и престолов — не от них одних, а вместе от духа, правил и стремлений самого народа. Как часто богоизбранного и боголюбезного царя отъемлет Господь вместе с престолом и царством у народа, который сам себя сделал того недостойным! В сей мысли обращаясь в будущее и молитвенно желая непрерывного ряда престолонаследий в отечестве нашем, нельзя вместе с сим желанием не взять на себя и неотменных обязательств пред лицем всеправящего Промысла, исполнением которых определяется наше достоинство на милости Божий и условливается прочность престолов.
Престол царственный будет у нас непоколебим во веки веков, если мы сами из себя составим нечеловечески прочную, но достойную особенного Божия благоволения и покровительства основу ему.
В пояснение сего укажу вам на скорбную некоторых народов участь, которая гласным судом Божиим определена в наказание за нрав их худой и дела их недобрые. После сего сами уже вы наведение сделаете: не будем таковы — не испытаем и той же участи.
Был народ — вавилоняне. Бог по особенным Своим намерениям дал ему силу, которой никто противостоять не мог. И покорил он под власть свою весь Восток. Смиренно воздать бы славу Богу, но он возгорделся до того, что Бога не боялся и людей не страшился. И вот суд, изреченный чрез пророка Исайю на гордый Вавилон: «ты рекл ecu во уме твоем: на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой... Взыду выше облак, буду подобен Вышнему... Ныне же во ад снидеши, и во основания земли... и повержен будеши в горах, яко мертвец... и положу тя пуста, яко возгнездитеся в тебе ежем, и будет ни во чтоже» (Ис.14,13-15,19,23). Это и исполнено.
Так «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак.4,6). Смиримся под крепкую руку Божию, — и Он не уничтожать, а возносить паче будет нас всегда во славе.
Были сирияне — народ несильный. Бог благословил их довольством и много раз ограждал безопасностию. Забыли они о Боге Помощнике и, вместо Сотворшего их, основали все надежды свои на одних союзах с соседними народами. За это Бог прогневался на них,— и вот суд Его чрез пророка Исайю над Сириею и Дамаском, столицею ее: «се, Дамаск возмется от градов, и будет в падение... Ксему не будет царство в нем,— и останок Сирян погибнет» (Ис.17,1.3). «Зане оставил ecи Бога Спаса твоего, и Господа помощника... и возуповали на дела рук своих... народы. О, люте множеству языков многих! Аки море волнующееся, тако смятетеся... аки прах плевный веющих противу ветра, и яко прах колесный» (пыль) в бурю развеет вас гнев Божий по странам, чужим вам (Ис.17,10,8,12,13). Это и исполнилось! Так, братие, тот, кто уповает на людей, как на «трость сокрушенную опирается» (Мф.12,20;ис.36.6). Отвращает Господь лице Свое от него и предает его в руки падения его (Иез.39,23). «Уповающего же на Господа милость обыдет. Живый в помощи Вышнего в крове Бога Небесного водворится... Не приидет к нему зло и рана не приближится телеси его» (Пс.31,10;90,1,10). Таков закон и относительно каждого лица, и относительно целого народа. Сами видите, что лежит на нас посему.
Были тиряне — семя купеческо, купцы финикийские. Как сетью осетили они кораблями и колониями все прибрежные страны и стали сильными князьями земли; но, забыв правду в бессердой корысти, начали они потом поглощать чуждое достояние, как пиявица сосет чужую кровь. И вот отмщение праведной десницы Божией неправедному купеческому народу! «Плачитеся корабли Кархидонстии, яко погибе Тир и отведеся пленен. Кто сия совеща на Тир... Господь Саваоф совеща разсыпати» достояние его «и обезчестити славу» его. «Рука Его ктому не укрепеет по морю, разгневляющая царей... Ктому не приложите укоряти и обидети... Возми гусли, обыди град, блудница забвенная, добре погуди и воспой» (Ис.23,1,8-9,11-12,16) плачевную песнь о прежней славе твоей. Это и исполнилось.
Так, братие, неправда, насилием или хитростию успевающая в онеправдованиях, чуждоприсвоениях, торжествует обычно до времени. Но есть око, блюдущее правую сторону; исполнится мера беззаконий, и суд Божий не закоснит. Так для всякого лица, так и для всякого народа!
Не продолжу более указаний! Итак, дух смиренной покорности Богу, дух совершенной преданности Его водительству и крепкого упования на Него Единого, дух правды народа к народу, чуждый всякого неправедного присвоения и насилия,— вот дух богоугодный, не гнев, а милость привлекающий свыше и сообщающий благонадежную крепость царствам. Бог никогда не оставит народа, так расположенного и таким духом исполненного. Расположим и мы себя так всегда, и милостив к нам будет Господь. Плещами Своими осенит нас и «мышцею» Своею «укрепит» и заступит (Пс.88,22). Вот недавно восстали на нас Вавилон гордый — Франция, Сирия слабая, опиравшаяся на союзы, - Австрия — и Тир торговый — Англия! Как мы смирились пред Богом, как рабы покорные и всеми оставленные, на Него Единого возложили все упование свое, не чуждое присвоить, а свое только удержать желая, то и сподобились милостивого призрения и заступления Божия. Какой дух силы послал Он нам! И в какое смятение привел умы и сердца покушавшихся онеправдовать нас! Так и всегда будет. Если сохраним сей дух смирения, упования и правоты, Бог не только сохранит нас, но изберет в орудие исполнения Своих промыслительных планов относительно всех сопредельных нам народов, милость или суд возвещая им чрез нас.
Я указал вам характеристические черты всего лица народного, привлекающие милость Божию. Но народ сам в себе есть многосоставное целое. Как крепость тела нашего зависит от неповрежденности частей, так и крепость государства — от праводействия составляющих его классов народа. Возьмем опять учителем святого пророка Исайю и поучимся у него, что требуется от нас для прочности государства и в сем отношении. Дух Божий вводил дух сего Пророка во все пути жизни народа Божия и отметил пророческим наложением суда и наказания все, раздражающее Бога и привлекающее гнев Его. Прислушайтесь, что такое, чтоб видеть, чему не следует быть и у вас, если не хотим потерять милости Божией! «Князи твои» (вельможи, знать),— говорит святой Пророк, — «не покаряются», замышляют новые законы и новый образ правлений. «Сего ради тако глаголет Владыка Господь Саваоф: горе крепким во Израили: не престанет бо ярость Моя на противныя... И непокаряющихся погублю» (Ис.1.23-25). «Судии твои,— говорит далее Пророк, — все гражданские чины, на мзде судят, «заодно с ворами и грабителями, любят дары, сирым не судят, и суду вдовиц не внимают. Сего ради тако глаголет Господь: наведу руку Мою на вас, и разжегу вы в чистоту и всех беззаконных» погублю» (Ис.1,23-25). «Как это,— взывает святой Исайя,— «Сион град верный стал полон суда!» Прежде «в нем правда почивала», а теперь в нем «грабители» и «обидчики..» мерила неправедные, «серебро поддельное, вино, смешанное с водою» (Ис.1,21-22). И такой пишет о них приговор: «горе глаголющим доброе — лукавое, и лукавое — доброе... полагающим горькое сладкое и сладкое горькое! Како сгорает трость от углия огненного и сжигается от пламени разгоревшегося, так корень их — яко персть будет... наложит руку Свою на них Господь и гневом Своим поразит их» (Ис.5,20,24-25). Посмотрел потом Пророк на то, как иудеи проводят время, — и увидел, что с «раннего утра» встают и «ждут вечера» (балов, театров) затем, чтоб веселиться «с гуслями, и цевницами, и тимпанами, и свирелями; на дела же Господни» — благочестивые порядки жизни — «не взирают и о делах руку Его не помышляют» (Ис.5,11-12). И вот им суд: «разшири ад душу свою и разверзе уста своя... и снидут в него вси богатии, безумно веселящийся» (Ис.5,14). Посмотрел Пророк на женщин — и вот что увидел! «Вознесошася дщери Сиони, и ходиша высокою выею, и помазанием очес, и ступанием ног, купно ризы влекущия по долу» (нынешние уборы), «и ногама купно играющая» (танцы); и вот что присудил им: «смирит Господь начальныя дщери Сиони... и отымет славу. .. риз их. ..и вплетения златая... и перстни, и мониста, и запястия, и художныя усерязи... и восплачутся хранилища у тварей их» (Ис.3,16-19,25). Когда, наконец, обозрел он весь народ и все неправды его, то в горести воззвал: «тлением истлеет земля, и расхищением расхищена будет земля... бо без законие сотвори живущих ради на ней, понеже преступиша закон, и измениша заповеди, разрушиша завет вечный» (Ис.24,3,5).
Вот порядок жизни богопротивной, привлекающей суд и наказание. Наказания сии поражают грешащих по частям — каждого в роде своем. Но когда потом зло — не останавливаемое — охватывает весь народ, — вся земля полагается пустою и становится жилищем филинов и нетопырей (летучих мышей)! Что следует из сего, сами видите. Хотите упрочить царство? Надо бегать таких дел и порядков, кои привлекают гнев Божий и поражают все народное тело.
Идут ли к нам и в какой мере идут все укоры и грозные приговоры Пророка, сами посмотрите. Дай Бог, чтобы совсем не шли. Но если идут, лучше исповедать то и исправиться, нежели прятаться под личину исправности, оставаясь неисправными. Не человеческий суд, а Божий! Око же Божие и в темных сокровенностях все видит.
Вот мы часто хвалим себя: «Святая Русь, православная Русь». О, когда бы навсегда остаться нам святыми и православными, — по крайней мере любящими святость и Православие! Какой верный залог несокрушимости имели б мы в титлах сих! Но осмотритесь кругом! Скорбно не одно развращение нравов, но и отступничество от образа исповедания, предписываемого Православием. Слышана ли была когда — на русском языке - хула на Бога и Христа Его?! А ныне не думают только, но и говорят, и пишут, и печатают много богоборного. Думаете, что это останется даром? Нет. Живый на Небесех ответит нам гневом Своим и яростию Своею смятет нас (Пс.89,7). Запад увлекает нас? На Западе заходит уже солнце правды. Мы же, восточные, должны пребыть в свете и не только освещаться, но и светить всем. Вот была недавно политическая коалиция против нас. Слились мы все в одно желание и пресекли самое покушение нападений на нас. Сделаем то же и в деле веры. Там, на Западе, есть другая коалиция, направленная против света веры нашей. Восстают одни за другими злые учители. Тучи злых помышлений воздвигают, чтоб омрачить солнце, освещающее нас. Дал бы Бог, чтобы и в отражении сих врагов слились мы все в живое единомыслие Православия и совокупными усилиями свеяли с земли нашей навеваемый оттуда тлетворный прах. Вот англичане ныне отличаются верностию началам веры своей; а прежде что было? Безбожные учения ведь у них начались. Как же так успели они очиститься? Так, что, когда безбожники начали у них распространять свои учения, они все поднялись — и духовные, и больше еще светские, — и беседами, проповедями, собраниями, писаниями переспорили все суемудрия христоборцев, — убедили всех в их лживости и тем спасли веру в королевстве своем. Теперь страна их чиста от христоборцев. Нечестие это перешло к французам и немцам,— а от них заходит и к нам. У нас расходится потихоньку. Как же нам быть? Так оставить? Все наконец повредятся в вере. Воздвигнуть надо дух Православия в себе самих и объединиться в восстании против всякого образа мыслей, не согласного с ним. Этим одним отразим врагов Христа, как отразили коалицию врагов отечества. Начать должны вы, — светские, и из вас — более образованные. Между вами расходится зло, вы должны начать и восстание против него... Ваше молчание будет — или неверие, или равнодушие к вере. Говорите же и пишите. Вы всё слагаете на духовных. Да мы только по догадкам судим, какие речи там между вами ходят. Кто из вас приходил когда к духовному отцу и открывал ему болезнь свою, что вот-де слышал то и то и смущаюсь? Едва ли есть такой. А иной и совсем запутался в неверии, а приходит и говорит, как верующий. Что же можем мы, когда вы так отчуждаете себя от нас и скрытничаете. Давайте вместе действовать. Откроем беседы с церковной кафедры, заведем вечера для чтения и собеседования, будем книги составлять - все сделаем в защиту веры. Только сделайте вы начало. Придите и откройтесь, что такое там делается между вами. Мы гадаем только, что есть лица, кои составляют заговор против Христа Спасителя и Святой Церкви Его. Но какими мыслями они руководятся, не слышим. Спорить же с предположениями есть то же, что бороться с тенями. Вот — поневоле и остаемся бездейственными.
Вот договорился я до скорбных речей. Но не беру слова назад. Господь да умудрит всех — и вас, и нас — соединиться воедино в деле защиты веры! Ревнитель Православия — Святитель Николай да озарит умы наши и своею ревностию по святой вере да исполнит сердца наши — стать за славу Бога и Святой Его Церкви. В этом залог не спасения только вечного, но и благоденствия временного. Аминь.
6 декабря 1863 года
Дошло до моего слуха, будто вы считаете мои поучения очень строгими и полагаете, что ныне думать так нельзя, жить так нельзя, а стало — и учить так нельзя. Времена не те! Как я порадовался, услышав это! Значит, вы внимательно слушаете, что говорю, и не только слушаете, но готовы бы исполнять то. Чего же больше и желать нам проповедающим (так), как заповедано, и то, что заповедано?
При всем том с суждением вашим согласиться никак не могу и считаю своим долгом оговорить его и поправить. Ибо оно помимо, может быть, вашего желания и убеждения исходит из того злого начала, будто христианство может быть изменяемо в своих догматах, правилах и освятительных действиях соответственно духу времени и что оно, применяясь к изменчивым вкусам сынов века сего, может иное прибавить, иное убавить. Это не так. Христианство должно пребыть вечно неизменно, нисколько не состоя под зависимостью и управлением духа века, а напротив, само будучи назначено управлять или властвовать над ним во всех покоряющихся его водительству. Для убеждения вас в этом я предложу вам несколько мыслей.
Говорят, мое учение строго. Мое учение — не мое, и не должно быть мое. С сего священного места никто не должен и не может проповедовать своего учения. И если б я или другой кто дерзнул на это, долой нас отсюда. Мы проповедуем учение Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, святых Его Апостолов и Святой Церкви, Духом Божиим руководимой, — и всячески заботимся о том, чтоб оно сохранилось в умах и сердцах ваших цело и неприкосновенно, — с осторожностию всякую мысль проводя и всякое слово употребляя, чтоб каким-либо образом не наложить тени на светлое Божественное учение сие. Иначе действовать нельзя. Такой закон для проповеди в Церкви от лица Божия положен от начала мира и должен быть в силе до конца его. Святой пророк Моисей, изложив народу израильскому от лица Божия заповеди, заключает: «да не приложите к словеси, еже аз заповедаю вам, ниже да отымете от него: сохраните заповеди Господа Бога нашего, елика аз заповедаю вам и как заповедаю» (Втор.4.2). Сей закон неизменности так непреложен, что Сам Господь и Спаситель наш,— уча народ на горе, сказал: «не мните, яко приидох разорити закон, или Пророки: не приидох разорити, но исполнити. Аминь бо глаголю вам: дондеже прейдет небо и земля, йота едина, или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут» (Мф.5,17-18). Потом такую же силу дал Он и Своему учению, когда пред истолкованием заповедей в духе евангельском прибавил: «иже аще разорит єдину заповедей сих малых и научит тако человеки, мний наречется в Царствии Небеснем» (Мф.5,19). То есть кто криво перетолкует их и умалит силу их, будет отвержен в Будущей Жизни. Так сказал Он в начале Своей проповеди. То же самое засвидетельствовал Он и святому Иоанну Тайновидцу в Откровении, где, изобразив последнюю судьбу мира и Церкви, Он говорит: «сосвидетельствую всякому слышащему словеса пророчества книги сея: аще кто приложит к сим, наложит Бог на него язв, написанных в книзе сей: и аще кто отымет от словес книги пророчествия сего, отымет Бог часть его от книги животныя, и от града святаго» )Апок.22,18-19). На все же время от Своего Первого явления миру до Второго пришествия вот какой закон дал святым Апостолам и их преемникам: «шедше у бо научите вся языки... учаще их блюсти вся, елика заповедах вам», — научите, то есть, не тому, что кто вздумает, а тому, что Я заповедал, — и это до конца мира, — «и се, Аз с вами есмъ... до скончания века» (Мф.28,19-20). Апостолы приняли сей закон и за исполнение его живот свой положили, отвечая тем, кои страхом наказаний и смерти хотели было заставить их не говорить так, как они проповедовали: «аще праведно есть пред Богом, вас послушати паче, нежели Бога, судите: не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати» (Деян.4,19-20). Сей же закон Апостолами предан преемникам их и ими принят и действует всегда в Церкви Божией — и составляет то, почему она есть «столп и утверждение истины» (1Тим.3,15). Видите, какая неприкосновенная непоколебимость! Кто осмелится после сего своевольно коснуться чего или колебать что в учении и законах христианских?
Вот послушайте, что говорено было пророку Иезекиилю: «седмъ дней» был он в молитвенном восхищении «и по седмих днех» слышал слово от Господа: «сыне человечь, стража дах тя дому Израилеву, да слышиши слово от уст Моих и возвестиши народу» (Иез.3,15-17). И вот тебе закон! Если увидишь беззаконника беззаконнующего «и не скажешь ему: оставь беззакония и обратися от пути своего; беззаконник той в беззаконии своем умрет, крове же его от руки твоея взыщу» (Иез.3,18). Если ж ты возвестишь беззаконнику, чтоб он обратился от пути своего беззаконного, а он не обратится, то «беззаконник тот в беззаконии своем умрет, а ты душу свою избавиши» (Иез.3,19). Равным образом, если видишь праведника, что он начнет колебаться в правдах своих, и ты не поддержишь его и не позаботишься образумить его словом твоим, праведник тот, согрешивший, «в грехах своих умрет, душу же его от руки твоей взыщу. Если ж ты возвестишь праведнику, чтоб не грешил, и он не согрешит, то и праведник жизнию поживет... и ты душу свою избавиши» (Иез.3,20-21). Какой строгий закон! А он слышится в совестях всех пастырей при избрании и рукоположении их, когда возлагается на них нелегкое иго — пасти вверяемое им большое или малое стадо Христово, и не пасти только, но и упасти. Как осмелиться покривить чем-либо в законе Христовом, когда от этого и нам, и вам пагуба! Если б спасительность учения зависела от нашего воззрения на него и вашего на то согласия, — еще бы был смысл, когда бы кто из снисхождения к немощам или по каким притязаниям века вздумал перестраивать христианство и применять его к похотям сердца лукавого. А то спасительность христианского Домостроительства зависит совсем не от нас, а от воли Божией, от того, что Сам Бог устроил сей именно путь спасения, и притом так, что другого пути нет и быть не может. Стало быть, учить как-либо инако — значит уклоняться с пути правого и губить себя и вас. А в этом какой смысл? Смотрите, какой строгий суд изречен, когда подобное нечто было в народе израильском в смутные времена пленения его. Некоторые Пророки из жалости к мятущимся и страждущим говорили к народу речи не так, как повелел Господь, а так, как внушало им сердце их. Вот что Господь заповедал об них Иезекиилю: «сыне человечь, утверди лице твое... на прорицающий от сердца своего, и прорцы на них... горе сшивающим возглавийцы под всякий лакотъ руки, и сотворяющим покрывала над всякую главу всякаго возраста, еже развратити души» (Иез.13,17-18). Горе, то есть, тем, кои прописывают всякие льготы и такие нежные предлагают порядки, чтоб никто не ощущал никакой неприятности ни сверху, ни снизу, не обращая внимания на то, спасительно ли это или пагубно, угодно ли сие Богу или противно. Горе таковым; ибо «сия глаголет Господь... возглавия ваша и покрывала», то есть льстивые, льготные учения, «имиже вы развращаете души... отторгну»,— души, развратившиеся сим учением, «рассыплю» и вас, развратителей,— погублю (Иез.13,20-21). Вот и польза от льгот и снисхождений, какие слышать вы желаете из уст проповедников! Принимая сие к сердцу, вам не того надобно желать, чтоб мы, из ложного угождения вам, делали какие-либо уступки из христианского учения, а напротив, настойчиво требовать, чтобы мы держались его как можно строже и непоколебимее.
Расскажу вам один случай, которого я был почти что свидетелем на Востоке. Согрешил один христианин; приходит к духовному отцу, кается и говорит: «Как велит закон, так и поступи. Я открываю тебе рану, — уврачуй и, не жалея меня, делай, что нужно». Духовник же разжалобился искренностию его раскаяния и не наложил того пластыря на рану, какой положен в Церкви. Умер тот христианин. Чрез несколько времени является он во сне к духовнику своему и говорит ему: «Я открыл тебе рану и просил пластыря,— ты не дал мне должного пластыря, — и вот меня не оправдывают за это». Скорбию объялась душа духовника по пробуждении от сна, и он не знал, что делать. А тот снова является — и в другой, и в третий, и много раз, и каждый день, чрез день и неделю — и все повторяет те же слова: «Я просил пластыря, а ты мне не дал его, и вот мне худо за это!» Истомился духовник от скорби и страха. Пошел на Афон, наложил по совету тамошних строгую на себя епитимью, несколько лет провел в посте, молитве и трудах, пока не получил извещения, что ради его смирения, сокрушения и труда прощен и он, и тот христианин, которого он не уврачевал по ложной снисходительности.
Вот до чего доводят поблажки и льготы! И кто нам дал власть прописывать их? Так нечего вам и ожидать их от нас! Слыхали вы про индульгенции папы римского? Вот это и есть — льготности и поблажки, какие он дает наперекор закону Христову. И что же? От них развратился в вере и жизни весь Запад... И теперь гибнет в неверии и вольностях жизни со своими индульгенциями. Папа изменил многие догматы, все Таинства перепортил, расслабил правила церковного руководства и исправления нравов, и все пошло не по намерению Господа — хуже и хуже. Потом явился Лютер — умный человек, но своенравный. «Папа,— говорит,— изменяет все, что вздумает: почему же мне не изменять?!» И начал все строить и перестраивать по-своему и учредил таким образом новую веру — лютеранскую, далеко не похожую на ту, которая Господом заповедана и святыми Апостолами нам предана. После Лютера выступили философы. «Вот,— говорят,— Лютер завел у себя новую веру, хоть из Евангелия будто, но по своему уму. Почему же нам, и помимо Евангелия, не составить учение по одному своему уму?» И начали умствовать и гадать — и о Боге, и о мире, и о человеке, всякий по-своему, и наделали столько учений, что голова помутится от одного перечисления их. И стало у них теперь: веруй, как вздумаешь, живи, как хочешь, наслаждайся, чем душе твоей угодно. Никаких законов и стеснений не признают и слову Божию не покоряются. Широко у них: все преграды разметаны. Но «путь сей широкий ведет в пагубу» (Мф.7,13) как Господь сказал! Вот куда завело послабление в учении!
Избави нас, Господи, от сих расширений! Возлюбим лучше всякую тесноту, какую во спасение наше прописывает нам Господь. Возлюбим христианские догматы и стесним ими ум свой, — заповедав ему не инако умствовать. Возлюбим христианские правила жизни и стесним ими волю свою, — понудив ее смиренно и терпеливо нести сие благое иго. Возлюбим все руководительные, исправительные и освятительные христианские чины и службы и стесним ими сердце свое,— обязав его перенесть вкусы свои от земного и тленного — к сему Небесному и нетленному. Как в клетку какую себя заключим, или как по тесному какому будем в лещи себя проходу. Пусть тесно,— так что ни направо, ни налево уклониться нельзя,— но зато несомненно, что по сему тесному пути войдем в Царство Небесное. Царство сие ведь есть Царство Господне. И путь сей тесный Господь прописал и сказал: «Идите сим именно путем и достигнете Царствия» (Мф.7,13-14). Как тут можно сомневаться, что идущий дойдет? И с каким умом станет кто желать каких-либо отмен, когда чрез них тотчас собьешься с пути и погибнешь?
Утверждаясь на сих понятиях, не скорбите, если иное в учении нашем покажется строгим, и о том только удостовериться желайте, Господне ли оно. И когда удостоверитесь, что Господне, принимайте его вседушно, как бы оно ни было строго и стеснительно. Льгот же и послабления в учении и правилах жизни не только не желайте, но бегайте от них, как от огня геенского, которого не миновать всем, кои выдумывают их и увлекают ими слабодушных вслед за собою. Аминь.
29 декабря 1863 года
Ныне празднуем мы Торжество Православия — победу истины над ложью и заблуждением. Как после обыкновенной победы победители провозглашают о главных схватках с врагами, в которых взяли над ними верх и восхваляют мужественнейших вождей своих и ратоборцев в поучение последующим родам, так «Святая Церковь — столп и утверждение истины» (1Тим.3,15), в разные времена подвергавшаяся нападениям суемудрия, враждебного истине, и со славою отразившая их, установила торжественно возвещать ныне о своих победах, осуждая врагов истины, обличая лживые их умствования и в то же время провозглашая святую истину и прославляя поборников ее, чтоб верные сыны ее знали, чего хочет она, и предохраняли себя таким образом от тех же или подобных заблуждений. Слыша сие, прославим Господа, даровавшего торжество истине, чтоб она, как свет во тьме, светила во мраке заблуждений человеческих и указывала неложный путь ищущим пути правого.
Господь блюдет: кто похитит?! Но не забудем, что Господь блюдет не одною Своею сверхъестественною силою, а вместе так благоволил устроить Святую Церковь, что она и была, и пребудет способною навсегда сохранить сию истину при Его руководстве. В сем смысле наш долг в отношении к святой истине двоится: что от Господа к хранению ее, то приемлем благодарно и послушно,— что от Церкви, к тому, как верные сыны ее, и мы должны и сознать свою обязанность, и оказывать посильное содействие, и это всякий — и большой, и малый, и посвященный, и непосвященный.
Вот мысль, которая не всеми признается и еще меньшим числом исполняется. Я хочу приблизить к ней ваше убеждение.
В чем та сила к хранению истины, которую положил Господь в самой Церкви Своей? В единомыслии.
Смотрите, как пошла истина христианская по земле. Пришел Господь и научил святых Апостолов; потом Пресвятаго Духа на них ниспослал, Которым укрепляемы и просвещаемы, они всюду разнесли единую Небесную истину. Как Един Господь и Един Дух, — то и учение всюду было едино. «Един Господь», — говорит Апостол, — «едина вера». Почему «едино тело и един дух, как и призваны все в едином уповании звания» (Еф.4.5,4). Так единодушие, единоверие, единомыслие стало существенною чертою в христианстве, как бы исходным началом его жизни, — краеугольностию основания в его стоянии. И святые Апостолы так много дорожили им, что в своих наставлениях поминутно обращались к убеждениям в нем: и нет речи, нет послания, где бы не упоминалось о том. То внушают они быть единодушными и единомудренными (Флп.2,2;1Пер.3,8), то убеждают «подвизатися о преданней вере святым единою» Иуд.1.3) «тщащеся блюсти единение духа в союзе мира» (Еф.4,3), то хвалят тех, кои «истиною стоят во едином дусе... не колеблющеся ни о едином же от сопротивных» (Флп.1.27-28), то предостерегают от «влаяния всяким ветром учения» (Еф.4,14), то строго обличают за разделение, и именно в учении (1Кор.1.10).
Сей дух единомыслия, внедренный святыми Апостолами в верующих, навсегда пребыл между ними и стал потом главным началом ведения христианского и пробным камнем для различия истины от лжи. Кто искал истины, кто смущался ложью, кто требовал удостоверения, тому говорили: «Ступай в Иерусалим, в Антиохию, в Александрию, в Эфес, в Рим. Там Апостолами посеяна истина,— и как везде учат, так и веруй». Или — истина в том и том, ибо так все, везде учили и учат. И это — «все, везде, всегда» — стало термином, характеризующим истину христианскую.
Как веровать и учить должно? Так, как «все, везде и всегда» веровали и учили.
Этим-то единомыслием от начала доселе поверялась истина христианская и обличалась ложь; ибо оно не в книгах только изображалось, а было живо в умах и сердцах и составляло действительное всех настроение. Почему, как только обнаруживалось где-либо кем-либо разномыслие, оно тотчас было замечаемо всяким и всяким обличаемо и выставляемо на середину как дело, отступающее от общего порядка,— беззаконное. Арий начал говорить: «Было время, когда не было Сына», разумея Второе Лицо Пресвятой Троицы. Это тотчас привело всех в движение. Один, другой, третий спрашивали: «Как не было? Можно ли, чтоб не было? Откуда эта новость?» Из Александрии движение сие перешло в другие епархии, там — по всей Церкви. И всюду ложь была обличена и утверждена истина единомудренным всех исповеданием. То же было и с Несторием. Проповедник, проповедавший под его руководством, употребил одно слово о Божией Матери: «Христородица». Это новое слово всех встревожило. «Как, — говорят, — «Христородица»? Она Бога нам роди во плоти и есть воистину Богородица, как и Елисавета еще в начале исповедала, говоря: «откуду мне сие, да прийдеш Мати Господа моего ко мне» (Лк.1,43). Так заговорил народ, клир, власти — и до царя. И еретика обличили, несмотря ни на какие его хитрости.
Очевидно теперь вам, что сила к сохранению истины, лежащая в самой Церкви, — это есть живое единомыслие членов ее, — то, когда истина живет в умах и сердцах всех и всеми обладает, когда, по Апостолу, все «тожде мудрствуют друг ко другу, вси тожде глаголют и бывают утверждени в томже разумении и в тойже мысли» (Рим.15,5;1Кор.1.10).
На сию истину имел я намерение навесть мысль вашу не затем, чтоб оправдывать на основании ее суд Церкви, который вы услышите, — а затем, чтоб приблизить к сознанию вашему лежащие на всяком христианине обязанности к сохранению истины.
Если часть хранения истины вверена самой Церкви, то есть всем членам ее,— сила же к такому сохранению сокрыта в единомыслии, и единомыслии живом; то очевидно, что всякий, по мере способов и сил, должен войти в сие единомыслие и потом держать себя в нем,— узнать эти «всюду, всеми и всегда» содержимые истины и хранить их.
Чтоб хранить истину, надо ее возыметь,— чтоб иметь, надо ее узнать. Таким образом всякий, ведущий христианскую истину, становится хранителем, блюстителем и защитником ее. Чем более ведущих истину, тем сильнее защита ее, тем безопаснее сама она,— не сама в себе, а в среде людей. Напротив, чем менее ведущих истину, тем менее оплотов против лжи, — тем опаснее положение истины среди нас. Ибо в этом случае, явись какое ложное учение, неведущий истины пропустит ее, потому что нечем ему распознать и обличить ее. От него она перейдет к другому неведущему, от другого к третьему — и так далее. Ложь войдет и вытеснит истину. Прав ли тот, кто пропустил ее?! Никак. Это будет то же, как если б воин, по небрежности не узнавший пароля, пропустил врага в стан. В этом отношении, стало быть, всякий неведущий истины есть уже изменник ее и изменник общества верующих, или Святой Церкви. Строго? Но так есть.
Само собою разумеется, что эта вина падает всею тяжестию на тех, кои имеют силы и способы узнать истину и не узнают, то есть преимущественно на класс образованный. В какой мере виновны в этом образованные нашего отечества, сами знаете. Сами знаете, какое начало проходить всюду у нас разномыслие с христианским учением. А оно переходит чрез них,— хотя не есть их изобретение. Берут у других и передают. Стали бы они брать чужую ложь и передавать своим, если 6 знали свою истину? И от них перенимают ее опять не знающие истины христианской, и потому, что не знают ее. Странный ходит у нас предрассудок, что как скоро мирянин, то ему нет нужды утруждать себя полным знанием христианской истины, — стыдятся взяться за сей труд, — стыдятся заявить сие знание, если имеют его, — и тем более заступиться за него. И расширяется у нас таким образом область лжи и царство отца ее.
Иной скажет: «Я сам дошел до выводов, несходных с христианством». Сомнительно. Вернее то, что попалась чужая, противная христианству книжка,— прочитал и сбился с толку; сбился же с толку потому, что неведущему дела и обманчивые вероятности кажутся делом,— а проверить ложное показание и выслушать противоположную ему истину недостало охоты по равнодушию: схватили призрак и, думая, что обладают истиною, довольны.
Иных увлекает страсть к самостоятельным воззрениям, а сию самостоятельность меряют они независимостию от христианского учения, отчуждением от него, противлением ему. И это опять от незнания христианства, которое одно дает опору самостоятельности. Самостоятельность — хорошее дело. Но надо найти верную точку для стояния. Христианство основано на истине Божией. Где найти лучшее основание? Бог учит разумные твари. Долг разумных тварей — внимать сему учению, и всякий внимающий несомненно будет знать истину, ибо Бог есть Сам Истина. «Бог древле» говорил «во пророцех, в последок дней... глагола нам в Сыне Своем» (Ефр.1,1-2), Сын Божий и Господь передал истину святым Апостолам, Апостолы — Церкви. В Церкви же что признается истинным несомненно? То, что «всеми, всюду и всегда» было исповедуемо.
Стань на сию точку сам — и будешь самостоятелен самостоятельностию самою верною и незаблудною, хотя она будет отрицанием самостоятельности, как ее обычно понимают. Обыкновенная самостоятельность есть особность знания, а христианская — есть общность верования. Христианин чужд того позыва, чтоб все по-своему понимать, а ищет одного — как «все, всегда» понимали вещи и судили о них. По его убеждению отособиться — значит отпасть от истины и, следовательно, не к совершенству идти, а в пагубу. Но, подчиняясь общему верованию, он не думает, что теряет самостоятельность. В этом общем он усвояет себе только начала, — начала верные, ибо они от Бога исходят,— и, на них основываясь, судит потом обо всем и все решает,— и решает незаблудно, — ибо исходит от истинных положений, запечатленных Божественным авторитетом.
Все ереси и все лжи произошли от нарушения сего основного правила истины. Ересь есть суждение о чем-либо по-своему, не соображаясь с тем, как судить о том предал Церкви Господь. Арий стал судить о Господе по-своему и впал в ересь, не признавая Единосущия Его Богу Отцу и Духу Святому. Лютер стал по-своему составлять систему христианского учения — и сколько лжей изобрел? То же и папа, то же и все новые заблужденники. Когда рождается вопрос, христианин ищет разрешения ему не в себе, не в своем постижении, а в общем всех исповедании. Не то чтоб он сам не рассуждал и не построевал никаких соображений; они у него роиться могут быстрее, нежели у кого-либо. Но дело в том, что он цены им не даст никакой до тех пор, пока не проверит общим учением. Согласны они с сим учением, он оставляет их за собою, — не согласны, отвергает. И в этом покой его. Он стоит на сем общем, как на твердом камне. Ибо по нему восходит он к Богу, как Источнику.
Сказанного достаточно, думаю, в побуждение к полному познанию христианской истины и к избранию верного к тому пути. Понудим, братие, себя узнать ее и, узнав, стать защитниками ее, учась сему у Церкви и тех поборников, каких она прославляет. Сколько трудов было у Церкви в борьбе за истину?! Сколько попечительных о ней действий у Господа?! И все это будто зря! Будем молиться, да пребудет торжествующею всегда единая истина, предлагая и себя в верные орудия хранения и защиты ее. Аминь.
8 марта 1864 года
Господь и Спаситель наш в нынешнем Евангелии предостерегает верующих от лжеучителей, говоря: «внемлите же от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы» (Мф.7,15). То есть смотрите, не доверяйтесь этим смиренникам, кои лестию будут уловлять души ваши в пагубу, не принося к вам здравого учения, а «глаголюще» всегда «развращеная» (Деян.20,30), чтоб отторгать людей от единости веры вслед себе. Провидел Господь, что в среду чад Его Церкви «внидут волцы тяжции... не щадящий стада» (Деян.20,29), потому возбуждает зоркую бдительность: «Смотрите, не увлекитесь».
И вы знаете, сколько было этих злых волков! Одни хотели повредить христианство примесью иудейства, как иудействующие еретики, другие покушались затмить его мечтами языческих мудрований — гностики, манихеи; иные извращали учение о Пресвятой Троице, как Павел Самосатский; те отвергали Божество Иисуса Христа, как Арий; а эти нечествовали в учении о Пресвятом Духе, как Македонии. За ними восстали несториане, монофизиты, монофелиты, иконоборцы, — далее паписты и лютеране со всеми своими порождениями. И у нас в России, вскоре по принятии святой веры Христовой, явился Мартин Армянин, похожий на нынешних раскольников, потом стригольники, жидовствующие (псевдохристианские секты), молокане, хлысты и — раскольники со всеми их «несогласными» согласиями и «бестолковыми» толками.
Святые Апостолы и их преемники, исполняя предостерегательное слово Господа, строго смотрели за всеми сими уклонениями от истинного учения Христова и, тотчас за появлением их, обличали их — и частно, и паче на соборах, — всех верующих оглашая при том: «Смотрите,— тут и тут ложь; не следуйте тому». Так обличены и отвергнуты древние еретики: Арий, Македонии, Несторий, Евтихий, иконоборцы, — так обличены и отвергнуты и наши раскольники.
Здравое учение Господа и Спасителя нашего, от Него Самого принятое и святыми Апостолами и их преемниками всюду распространенное, утверждено и ограждено и в своей неповрежденной целости хранится Святою Православною Церковию. Цело и неповрежденно оно и к нам дошло и составляет драгоценное достояние наше. Возблагодарим Господа о сем неисповедимом Его даре!
Миром наслаждается ныне Святая Церковь, нет гонений, не видно и каких-либо влиятельных лжеучителей! Смиренные чада Церкви, с покорною верою внимая святому ее учению и освящаясь Божественными ее Таинствами, все но силе своей содевают свое спасение, чая получить вечное блаженство по скончании живота своего.
Но ложь не мирна и лживые пророки покоя себе не имеют. И вот, врагом всякой истины возбуждаемые, они восстают на Госиода и Христа Его и своими кривотолкованиями хотят затмить светлое учение Христово и развратить умы простосердечно верующих и честно живущих по законам святой веры.
В большей или меньшей мере сии лжеучения, конечно, доходят и до вашего слуха. Почему, долг мой исполняя, в первый мой сей приезд к вам, не неприличным нахожу обратиться к вам словом нынешнего Евангелия: «внемлите от лживых пророк» (Мф.7,15), — остерегайтесь распространителей лживых учений. Говоря сие, я разумею и всякую вообще ложь, каких много ходит ныне в писаниях и речах человеческих, но паче ложь раскольническую. Всякая другая ложь тотчас видна. Она противна Символу веры нашей и проповедуется во имя разума, для коего верующие не суть ученики, а учители; а ложь раскольническая может обольстить, ибо проповедуется от имени Апостолов и Святой Церкви, будто «древлеотеческое» какое учение. Расколоучители ложно прикрываются сим титлом. Апостолам сказал Господь: «се... посылаю вас, как агнцев посреди волков» (Лк.10,3) — и расколоучители, прикрываясь именем апостольского учения, являются в агнчей одежде, но как проповедуют ложь, то и суть воистину волки в сей овчей одежде. Внемлите же от сих хищных волков. Смиренно прокрадываются они в домы, и как некогда змий Еву прельстил лукавством своим, так и они развращают разумы неутвержденных.
Они все твердят, что их толки суть «древлеотеческое» предание. Какое древлеотеческое? Все это новые выдумки. Древлеотеческое предание содержится Православною Церковию. Мы заимствовали святое учение от Святой Православной Греческой Церкви, и все священные книги от нее к нам перешли. Книги сии в древности все содержали так, как мы теперь содержим. Но лет за сто или сто пятьдесят до блаженного Патриарха Никона и благочестивейшего государя Алексея Михайловича переписчики неопытные начали их портить и в продолжение сего времени все портили и портили и, наконец, до того все перепортили, что терпеть уже нельзя было. Эти порчи, внесенные в книги, все без изъятия были новины. Когда потом их отменили и книги поставили в тот вид, как было издревле, — разве это значило, что новину внесли в книги?! Не новину внесли, а возвратили их на старое. В наших книгах теперь все так, как есть в греческих и как в наших древних, после равноапостольного князя Владимира. Поди, кто хочет, посмотри в Патриаршей библиотеке, в Москве, старые книги, и — сами уверитесь. Стало, старые книги у нас, а не у раскольников, и древлеотеческое предание тоже у нас, а не у них. У них же все новины: книги новы и предание ново. Поясню вам это примером. Софийский собор в Киеве — древнейший собор — был расписан изначала по стенам. Когда-то потом, не упомнит никто, заштукатурили эту роспись и на новой штукатурке снова расписали храм. Старая роспись осталась под низом. А вот в недавнее время эту новую штукатурку и с расписанием отбили и восстановили то расписание, которое было под нею, — древнейшее. Что это: новину внесли они в Софийский храм или поставили его в древний вид? Конечно, в древний вид поставили. Теперь Софийский храм находится в таком виде, как был в древности, а не в том, как был лет за двадцать. Вот так и с книгами было. Когда выбросили из них все вновь внесенное, не поновили их, а на древнее возвратили, — и наши исправленные книги суть воистину древние, а не раскольнические — испорченные.
Так и отражайте, когда кто из раскольников начнет толковать вам, что у них древние книги. Их книгам не больше двух, много трех, сот лет; а нашим тысяча есть и более. А когда станут они уверять, что у них «древлеотеческое» предание, спросите их: «Где у вас древлеотеческое предание?» — у поповцев или беспоповцев, - у филииповцев или федосеевцев, у сиасова согласия, или у перекрещенцев, или у новых австрийских (у различных старообрядческих сект) проходимцев. Разве древлеотеческих преданий десять? Ведь оно одно. Когда у них оно не одно, стало, оно не есть древлеотеческое, - а всё человеческие выдумки. У нас оно одно и совершенно согласно с древнейшим преданием нашим, согласно с греками и всеми православными христианами, на всей земле существующими. У нас всюду согласие, а у них всюду разногласие. В иной деревне толка три-четыре,— а то и в одном доме то же случается — и друг с другом не сообщаются. Где же тут Единая Церковь Христова? Какое же это тело Церкви, когда все члены распались и разошлись в разные стороны? Где же это едино стадо? И как можно сказать, что Единый, Истинный, Божественный Пастырь есть их пастырь?
Судя по сему, ясно как день, что у них нет истины, нет последования Христу, нет Церкви. А когда нет Церкви, нет спасения, ибо только в Церкви спасение, как в ковчеге Ноевом. Церковь Христова имеет священство. У них нет священства; стало, нет и Церкви. Церковь Христова имеет Таинства. У них некому совершать Таинств; следовательно, у них и Церкви нет. Как это они дерзают еще отверзать уста свои и, приступая к православным, совращать их! «Спасать, — говорят, - хотим». Чем спасать, когда сами гибнут?! Сами гибнут и других влекут в пагубу, а не спасают. Заметьте себе: спасение без благодати невозможно; благодать не дается без Таинств; Таинства не совершаются без священства. Нет священства, нет Таинств; нет Таинств, нет благодати; нет благодати, нет и спасения.
Иные из них говорят: «Вот мы нашли теперь священство, или завели корень священства». Завели корень, да гнилой — бесплодный. Сами посудите. Амвросий, которого они сманили к себе, был связан запрещением,, — связан законною властию. Сей законной власти обетовал Господь: «елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси» (Мф.18,18). Стало быть, и Амвросий тот был связан на Небе. Если он связан на Небе, то как он, связанный на Небе, мог сообщать Небесную благодать? Где он ее взял?! Не мог он ее сообщить и не сообщал; и все, которые им поставлены, как были мирянами, так и остались мирянами, хоть их величают священниками и епископами. Это одни имена, как когда дети, играя, дают себе разные титла — полковников, генералов, главнокомандующих.
«Пусть, — говорят, — запрещен был. Его разрешили старцы». Дивное дело! Простые миряне разрешают епископа и возвращают ему власть епископствовать. Разве не знаете, что разрешать может только тот, кто имеет власть и рукополагать. Старики их и дьячковского посвящения не имели, как же могли они возвращать епископу епископскую силу, когда это то же есть, что и рукоположить? Не возвратили — и Амвросий остался запрещенным, несмотря на смешные над ним обряды. Если запрещен, то благодать в нем пресечена, если пресечена, то не могла изливаться и на других. Когда, например, вода идет по желобу, то от него она переливается и на другие желоба и сосуды; а когда желоб запереть, вода не потечет по нему и не перельется на другие места и вещи. Так и Амвросий, пока не был запрещен, был подобен желобу, переливающему воду; а когда подпал под запрещение, стал то же, что желоб сухой, запертый, и не мог уже другим сообщать воду благодатную, которой сам не имел. Так напрасно обманывают себя и других некоторые из раскольников, думая, что достали священство. Имена завели, а дела нет.
Так-то, православные христиане! Не слушайте этих льстивых словес! Нет в них истины, а одна ложь и обман. Сами себя обманывают и других ввергают в тот же обман. Истина же Божия ясна. Она не прячется, а идет открыто и предъявляет все свидетельства своей истины. Мы стоим на твердом «камени» (Мф.7,25), — «наздани бывше на основании Апостол и Пророк, сущу краеугольну Самому Иисусу Христу» (Еф.2,20). Сие ведяще, мужественно стойте в вере и с дерзновением свидетельствуйте истину ее, — и не только не поддавайтесь раскольникам, а напротив, их старайтесь привлечь на свою сторону, искренно убеждая, что они впали в ложь и заблуждение и стоят на пути погибельном, держась новин, которые, по обману, считают стариною. Аминь.
16 июня 1864 года. В г. Судогде, в соборе
Начиная свое Послание к Римлянам, апостол Павел писал к ним: «первое убо благодарю Бога моего Иисусом Христом о всех вас, яко вера ваша возвещается во всем мире» (Рим.1,8). Подобною речью и я могу начать мое к вам слово, ибо и ваша вера если не во всем мире, то во всей стране вашей возвещается всем, знающим вас. Издали слыша сие, я радовался о вас, — а ныне, видя вас, сугубо радуюсь и благодарю Господа, что не только храните вы чистоту веры неприкосновенною, но и делами оправдываете искренность веры своей нелицемерною.
Для нас, пастырей, не может быть большего утешения, как видеть сынов Церкви исправно ходящими. Но и для вас самих не может быть более прочного основания состоянию, могущему доставлять неложную радость, как хранение веры и устроение жизни соответственно требованиям ее. Вняли ль вы тому, что читалось в нынешнем Евангелии? Господь говорит: «всяк, иже слышит словеса Моя сия, и творит я, уподоблю его мужу мудру, иже созда храмину свою на камени: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и нападоша на храмину ту, и не падеся: основана бо бе на камени» (Мф.7,25-25). Сими словами обещает Господь некоторую несокрушимую крепость тому, кто с верою приемлет учение Его и живет по нему, крепость преимущественно душевную,— а вслед за нею, конечно, крепость и внешнего благосостояния, как истолковал Апостол, указавший нам в благочестии обетование не грядущего только века, но и нынешнего. Сие вам, верно, ведомо из собственного вашего опыта, — из того свидетельства, которое дает вам сердце ваше. Я напоминаю о том только ради того, чтоб сказать вам, что если есть над вами благословение Божие, — то оно привлекается не иным чем, как вашею горячею преданностию вере и делами по ней,— и извлечь отсюда вам урок: храните же как зеницу ока святую веру православную.
Утешаюсь, слыша, что вы все чисты по вере и нет между вами ни одной души, зараженной кривотолкованиями раскольническими. Но блюдитесь, христиане православные, «да не како, якоже змий Еву прельсти лукавством, тако истлеют разумы ваши от простоты» (2Кор.11,3). Много лжи распускают раскольники, надеясь ею, как сетью лукавого, обольстить доверчивых. Смотрите, держитесь, как на страже. Слышу, что недалеко отсюда есть коноводы их. Так — сами ли они дойдут до вас, или вы стороною услышите речи их, — не верьте ничему. У них все ложь. Правая сторона у нас.
Говорят они, что у них старые уставы и порядки,— ложь это говорят они. Не у них старые уставы и порядки, а у нас; у них же все новое. Что мы содержим, то содержим так, как принято из Царьграда, при равноапостольном князе Владимире. А что они содержат, то привнесено в книги лет за сто или сто пятьдесят до блаженного Патриарха Никона и благочестивого царя и государя Алексея Михайловича. Все, что у них, суть ошибки и порчи книг. Когда стали править книги, неразумный Аввакум да Никита Пустосвят и другие подобные прилепились к этим порчам, сами веря и других уверяя, что они исстари были в книгах и что правильщики книг вводят новое. На самом же деле порча книг не была исстари, а была новина в книгах, и, когда их стали исправлять, не вводили новое, а изгоняли новое и возвращали, а не изгоняли старое. Раскольники, удержав при себе все ошибки и порчи, удержали новое, а не старое. И они суть истинные нововводители. Так их и считайте и говорить им не позволяйте, что они старой веры. Они прямые нововеры и обманщики.
Говорят они, будто государь признал их веру правою и льготы им дал. Это говорят они ложь. Льгот им никаких не дается. Законы те же оставлены, какие и прежде были. А что им позволяют мирно жить, это не оттого, что государь признал их веру правою. И татарам, и жидам позволяется мирно жить. Неужели государь и их веру признает правою?! Государь и всякой веры людям позволяет жить мирно оттого, что никого не хочет приневоливать в свою веру,— ибо из-под неволи что за вера? А раскольники криво толкуют милость государя императора, будто он их сторону признал правою. Закон так говорит: «Живи себе мирно, хоть ты и раскольник, но совращать и соблазнять никого не смей». Кто совратит православного в раскол, того сошлют на поселение. Остался бы разве этот закон в силе, если б государь признал их сторону правою?!
Еще говорят раскольники: «Теперь разрешено печатать наши книги... Стало быть, познали, что в них писана правда». Это говорят они про книги, написанные раскольниками, в коих раскол выхваляется и защищается. И в этом они криво толкуют дело. Печатать позволили эти книги не потому, что правду в них видят, а чтоб всем — и самим раскольникам — показать: смотрите, каким нелепостям вы верите. Вы слыхали, верно, что бывает при увещаниях раскольников. Ясно и ясно растолкуют им, что они в заблуждении, и доведут их до того, что им нечего более сказать. Тогда для успокоения своей совести и, вместе, чтоб прикрыть стыд, что без причины упорничают, они говорят: «Есть у нас книги, где все ясно доказано, что мы правы». Так говорят, но говорят несправедливо, ибо в их книгах ничего не доказано, а писаны одни басни нелепые. Вот и напечатали теперь некоторые из их книг, чтоб можно было их обличать ихними же книгами. Позволено сие затем, чтоб, когда скажет кто: «Есть у нас книги, где все доказано», — можно было ответить им: «На вот ваши книги. И тут всё глупости писаны, а ничего не доказано». Именно для этого одного и позволено напечатать; а они обращают это дело в свою пользу, — будто печатанием их сторона признана правою. Это они криво толкуют. Будто все, что печатается, то истинно. Мало ли басен и сказок печатают?! Басня — и напечатанная — все же остается баснею. Так и раскольнические книги — и напечатанные — все остаются нелепостями.
Вот такие предосторожности имейте против раскольников. Всего, впрочем, чего опасаться от них должно, не перескажешь. А вы вот как делайте: когда услышите что от них и сами не можете обличить лжи раскольнической, идите тотчас к своим священникам, и расскажите им все, и спросите, как что обличить у раскольников и как на что отвечать. Они вам все разъяснят, и душу вашу успокоят, и вас подготовят к тому, чтоб отражать вы могли и сами кривотолки раскольнические. Так действуя, вы совершенно будете безопасны от какого-либо обмана и уловления вражеского.
Слышу, что вы думаете и книг себе накупить, и завести библиотеку. Это дело очень доброе; от книг большая будет поддержка училищам вашим; они послужат к продолжению учения и на дому. Вот тогда позаботьтесь избрать книги — все хорошие, а в числе их и таких купите, в которых обличается раскол. Тогда, прочитавши такие книги, не только обличите ложь раскольническую, но еще и самих раскольников можете вразумить и обратить. А это будет дело самое спасительное, ибо обративший «нечестивого от пути его» (Ис.55,7) избавит душу свою от смерти и покроет множество грехов (Иез.3,19,21).
Так, православные христиане, стойте в вере, мужайтеся, утверждайтеся. Милостивый Господь да поможет вам в сем, да будете как светильники, горящие в стране своей,— всем правый путь указующие. Аминь.
27 июня 1864 года. В с. Ландехе Гороховецкого уезда
Не в первый вступаю я град в настоящий поезд мой; но в первом вашем граде встречаю полное радушие, простотою веры и непринужденною искренностию растворенное. Избыток утешения от сего разрешает язык мой на похвалу вам и благожелания. По широте любви вашей да расширит Господь над вами щедродательные длани Свои и исполнит вас всякого блага, — да благословит домы ваши, и чад ваших, и все дела рук ваших и отвратит всякую беду, могущую возмутить ваш покой и ваше довольство.
К сей молитве хотел бы я приложить указание способов упрочения почивающего на вас благословения Божия, если б не знал, что они не неведомы вам и входят не стороною во все порядки жизни вашей. Нелишним, однако ж, и при сем нахожу сказать вам языком обычного присловия: имеете — берегитесь потерять, что имеете. Апостол Павел в свое время уверял: «ныне ближайшее нам спасение» (Рим.13,11). А нам ходом текущих среди нас событий теснится в мысль уверение, — что ныне ближайшее к нам опасение за спасение. Тогда оно само как бы давалось в руки, а ныне и нехотя много встретишь такого, что покушается исхитить его из рук наших. «Блюдите убо, како опасно ходите, немудри, но якоже премудры, искупующе время, яко дние лукава суть» (Еф.5,15-16).
Дни века сего всегда были лукавы и пребудут такими; но наш век не больше ли всех других лукав и не больше ли потому мудрости требует от нас, чтоб искупить сие опасное время, обратив противодействие ему в куплю спасения. У нас и вера, и жизнь, и благочестие — все окружено искушениями.
С одной стороны, невежество, обратившее букву в догмат, расширяет область свою; с другой ложно направленное просвещение, не хотящее знать даже Божественных словес, развращает умы, прельщая их призраком истины. С двух противоположных концов действует враг света и добра и теснится в здравую еще средину,— чтоб поколебать и ее и возобладать ею. Находящимся в сей средине надобно сказать: кто к какому концу ближе, с того и проразумевай опасность и опасливо ходи среди расставляемых сетей. Точка опоры для действования против суемудрия есть положение: «Божия никтоже весть, точию Дух Божий» (1Кор.2.11).
Точка опоры для действования против невежественного лжеверия: бегай сечения, не отпадай от единства веры и в общности православного исповедания и исповедующих его умей обретать истину.
Таковы опасности для веры. Но кто чист и тверд в вере, встречает другие опасности там, где должен ходить по вере. Привходят к нам отовсюду обычаи и возмущают порядки жизни, в кои, не без указаний свыше, от начала облеклась святая вера наша. Блюдитесь по ложному стыду изменить правилам веры, в угоду шатким и изменчивым правилам света. Заводятся способы удовольствий будто невинных, которые, однако ж, как по скользкой покатости, легко столкнуть могут в ров греха и страсти. Блюдитесь здесь неразборчивого увлечения, чтоб не запятнать души чистой и совести непорочной. А там — то слишком большой расчет, то нерасчетливость, то мода летучая, то все затрудняющая привязанность к заведенному однажды, то прихоть, то неотразимая нужда, то приязнь привлекающая, то неприязнь отталкивающая представляют своего рода противоположности, пред лицом которых деятелям добрым, может быть, поминутно необходимо напоминать: «блюдите убо, како опасно ходите» (Еф.5,15). Это опасности для жизни по вере. Во избежание всех их — одно правило: «Заповеди веси? Не отступай от заповедей, хоть бы и живот надлежало положить за то».
И дух благочестия — многодвижный и разнообразный, питаемый верою и жизнию и их взаимно питающий и с ними разделяющий их опасности, сам по себе не менее требует блюдения внимательных. Много проявлений его, много уклонений в нем от истины во всех его видах! Одного пленяет более видимая сторона, другой увлекается более невидимым и внутренним. И та, и другая — спасительны в связи; но ни та, ни другая не ведут к добру при исключительности,— рождая то пустосвятство, то мечтательную отрешенность. В сих случаях — и немалый нередко труд лишается всякого плода и должного возмездия. Во избежание сей беды один закон: «Иди срединою и минуешь опасности».
Так всюду блгодитесь! Светлый вид спасительного образа действования слагается из веры и дел, из внутренней и внешней жизни. От высоты веры ниспадая в жизнь и от внешнего переходя к внутреннему, движения его, переплетаясь, составляют крест, который свыше приносит освятительное и укрепительное благословение и плодотворно расширяет круг жизни каждого.
И вот то, чем навсегда упрочивается благоволение Небесного Отца, дающего блаженство внутреннее и довольство внешнее. Сохраните в сем виде устроение жизни вашей, и Бог, богатый в милости, будет с вами. А когда Бог с вами, все будет ваше и земное, и Небесное. «Вы Христовы, — говорит Апостол, — Христос же Божий. С Ним и в Нем вы становитесь — «язык свят, род избран, люди обновления»» (1Пет.2,9). Вы присны Богу и, как свои Ему, составляете предмет ближайшего попечения Его, которое не бывает тщетно.
Сие благоволительное око Промышления Божия да пребудет выну утверждено над вами. Аминь.
30 июня 1864 года. В г. Шуе, в соборе
Давно не имел я утешения беседовать к вам. Затрудняюсь в выборе предмета и не знаю, о чем бы говорить. О чем ни задумаю говорить, приходит мысль, что вы то знаете, и отсекает охоту, ибо говорить о том, что известно, — только докучать.
Сами разберите, о чем стал бы я говорить вам, чего бы вы не знали. О Пресвятой Троице — знаете. О творении и Промышлении Божием — знаете. О Воплощении Бога Слова, Его учении, чудесах, крестной смерти, Воскресении, Вознесении и совершении всем сим нашего спасения — знаете. О сошествии Святаго Духа на Апостолов, о проповедании ими Евангелия всей твари, об основании на земле Святой Церкви Божией и учреждении в ней всего потребного к нашему спасению — знаете. Знаете также, что ищущему спасения — надо вседушно веровать в Господа и святое учение Его и исполнять святые Его заповеди, — надо благодать Божию принять чрез Святые Таинства, во Святой Церкви законным священством совершаемые, надобно исполнять и все молитвенные, освятительные и очистительные уставы Церкви — соблюдать посты, говеть, исповедоваться и причащаться,— надо вступить и в другие подвиги самоотвержения, в борьбу «со страстьми и похотъми», при полной уверенности, что вот нынче завтра смерть придет и, взявши нас отсюда, избавит от тяготы здешнего жития, преселив в иную, нескончаемую жизнь — светлую или мрачную смотря по заслугам. Все сие знаете: что же и говорить об этом?
Возьмемте нынешнее Евангелие (Мф.14,22-34). Есть ли в нем уроки, которых бы вы не знали? В Евангелии сем повествуется, как Господь, по насыщении пяти тысяч пятью хлебами и двумя рыбами, отпустил учеников одних на другую сторону моря, а Сам взошел на гору помолиться, — как в четвертую стражу нощи по морю шел Он к ученикам, как ученики испугались и были Им успокоены, как апостол Петр пошел было по волнам, потом, убоявшись ветра, начал утопать, извлечен из воды Господом и введен в корабль, в коем и пристали все спокойно к берегу.
Событие сие Господь устроил для того, чтобы возбудить и укрепить веру в Божество Свое в святых Апостолах, которые одни и были свидетелями его. И нам оно предано тоже для оживления и укрепления веры нашей в Божество Спасителя, — а при этом и для того, чтоб представить нам общий очерк жизни нашей по вере в Господа и дать урок, как себя держать в ней. Как в сем событии, так и в христианской жизни каждого из нас Господь сначала насыщает благодатию в Крещении и Миропомазании или в Покаянии и Причащении, если кто, по удалении от Господа чрез грехи, опять обращается к Нему; потом насыщенных таким образом благодатию отпускает в море жизни - одних, и мы здесь влаемся ветром внутренних страстей и волнами внешних противностей, готовых отклонить корабль жизни нашей от прямого направления к чаемому берегу — безопасной, безмятежной и успокоенной в Господе Будущей Жизни. Трудно жить в беспрестанной борьбе. Утомленный борец нередко думает, что он — один, оставлен самому себе, оставлен даже Господом; а Господь близ и в нужное время тотчас являет Себя ему, являет сначала неясно, будто в призраке, а йотом ясно зрится и внятно сердцу его изрекает воодушевительное и утешительное слово: «Дерзай, Аз есмь,— не бойся». Большая часть тем и успокаивается совершенно, и, прияв Господа в корабль свой, текут обычным течением. А иной, в порыве ревности, ввергает себя в разительнейшие опыты богопреданности, устаивает, пока жар есть; но потом охладевает и начинает погружаться в расслабление и нечаяние и спасается не иначе как особенною помощию десницы Божией. Такова жизнь наша! Живи же всякий, как Бог повелел; того, что выше тебя, не бери на себя; испытания же и неприятности терпи. Вот-вот придет Господь, и, «влезшу Ему в корабль» твой, престанет ветр (Мф.8,23,26).
Вот к каким мыслям приводит нынешнее Евангелие: но кто этого не знает? Слова другие, а мысли давно известные.
Возьмем теперь нынешний Апостол (1Кор.3,10-18). Нет ли в нем чего такого, чего бы вы не знали?
В апостольском чтении святой апостол Павел изображает дело спасения нашего под видом здания. Основание здания есть вера в Господа Иисуса Христа; она же масштаб.
«Основания, — говорит, — инаго никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос» (1Кор.3.11). Когда положено основание — крепкая вера в Господа; смотри потом всякий, как строить на нем здание спасения. «Кийждо да блюдет, како назидает» (1Кор.3.10). Ибо иной «назидать» может на нем «злато, сребро, каление честное», а иной — «дрова, сено, тростие» (1Кор.3.12). То есть иной творит дела истинно ценные и прочные, а иной не ценные и не прочные, так что, когда придет огнь Суда всеобщего, у одних дела сгорят и ничего не останется, только сами они, а у других не сгорят. «Когождо дело, яковоже есть, огнь искусит, И его-же аще дело пребудет, еже назда, мзду приимет: а егоже дело сгорит,отщетится: сам же спасется такожде, якоже огнем» (1Кор3,13-15). То есть чье дело останется, тот получит награду, а чье сгорит, тот ничего не получит, сам же спасется, — а сам он не сгорит, но останется цел, только в огне на всю вечность, как толкует святой Златоуст. Спрашивается теперь: какие это дела походят «на злато, сребро и камение честное», а какие на «дрова, сено, хворост! Дрова, сено, хворост» — это жизнь тех, кои внешне только держатся христианских порядков, а о христианском настроении сердца своего нерадят. «Злато же, сребро, камение честное» — это жизнь тех, кои не внешне только христиане, но и внутренне, — кои, то есть, помыслы, чувства и расположения в себе образуют и хранят истинно христианские, как заповедал Господь. Отсюда я сказал бы вам: дал вам Господь благодать веры,— смотрите же, настройтесь и внутренне по вере. Не останавливайтесь на одном внешнем исправлении поведения, но и «сердце чисто да созидается» в вас, и «дух правый да обновляется в утробах» ваших (Пс.50,12). Но кто всего этого не знает?!
Таким образом, и что содержится в нынешнем Евангелии, и что содержится в нынешнем Апостоле — знаете. И это не про нынешние только, но про всякое другое Евангелие и всякий другой Апостол можно сказать. Всё знаете; так что вместо длинных поучений вам и наставлений остается сказать одно слово Господа: «сия весте, блажени есте, аще творите я» (Ин.13.17). То есть: знаете — так живите же так, как знаете. Знаете, что надо быть смиренными, кроткими, миролюбивыми, чистыми, терпеливыми, ревнителями добрых дел и прочее, — и будьте таковы. Знаете, что надо «сокровище свое» возыметь «на небе» и «сердце свое» там положить (Мф.6,20-21), не связываясь землею и земным, так и сделайте. И все, что знаете, исполняйте.
Христианство не есть учение без конца. Учение его коротко, а жизнь по нему конца не имеет. И в житейских делах: выучится кто чему — и начинает действовать уже как знаток, а не всё учится да учится. Так и в христианстве не всё учиться; надо жить. Жизнь-то здесь и есть настоящая наука. Как начнет кто жить по-христиански, тут только и начнет входить в него христианство,— тут только он и начнет познавать его и силу его. И знать христианство как должно нельзя иначе, как деятельно. И притом так, что только посредством сей деятельности сознанию открываются все тайны христианского ведения, или вся область духовных его предметов, — хотя забота у христиан не о ведении, а о жизни,— ведение же само приходит — как придаток.
Жизнь христианская похожа на восход на гору. Восходящий на гору трудится собственно над тем, чтоб взойти; но вместе с тем, как восходит, открывается ему все больше и больше предметов, ибо все шире и шире становится его кругозор. Так и в христианстве: чем больше кто преуспевает в жизни по нему, тем больший и больший круг духовных предметов становится ведомым его уму и сознанию. Настоящий мудрец и есть только тот, кто совершен в жизни христианской. Без жизни же ничего не поймешь. Что знают о христианстве умом без жизни,— это совсем не то, что есть на деле. Как вкус пищи познается вкушением, а не слушанием рассказа о сем вкусе, так и христианство настоящим образом познается чрез жизнь по нему.
Так-то, братие, пусть всё знаете; но если вы станете еще и жить по тому, что знаете, то широко раскроется ум ваш и вы станете мудрее всех мудрецов. Тогда никакой не будет нужды обращаться к вам с поучениями и мы собрались бы сюда только для славословий и благодарений, как и богослужение наше святое все устроено совсем не для поучений, а для излияния святых чувств пред лицем Бога — Отца всех нас. Верно, учредители его были все святы и не требовали, да кто учит их. Читались Евангелие и Апостол. Жизнию просветленный и окрепший ум каждого постигал все сам и тем питался и питал все духовное естество свое.
Да дарует Господь и всем нам достигнуть сего. Аминь.
9 августа 1864 года
Нынешнее Евангелие поминает то обстоятельство, как Господь и Спаситель наш Иисус Христос в первый раз начал проповедовать. Он говорил тогда так: «исполнися время, и приближися Царствие Божие: покайтеся, и веруйте во Евангелие» (Мк.1.15). Царствие Божие, или Святая Божия Церковь, в коей Господь царствует, яко Глава, Законодатель и Судья, тогда только устроялось. Еще Господь не преподал всего Своего учения, еще не творил чудес, еще не пострадал крестною смертию ради Искупления нашего, еще не воскрес, не вознесся на Небо и не ниспослал Святаго Духа, еще святые Апостолы, облеченные силой свыше, не огласили вселенной проповедию, не собрали верующих от всех языков и не учредили всего нужного к спасению и для устроения жизни спасаемых. Все сие было обетовано, но не было еще приведено в исполнение, — чаялось, но не было видимо на деле. Пришло только время исполниться тому. Почему и говорил Господь: «Приблизилось Царствие, идите в него дверью покаяния и веры» (Мк.1,15). И все, внимавшие сему призыванию, веровали, каялись, крестились и становились сынами Царствия.
Так призывал Господь, а по сошествии Святаго Духа так призывали Апостолы святые. И Царство Божие, или Святая Божия Церковь, распространилась и обняла собою всю вселенную. Наконец, дошло оно и до нас, русских. Вняли призванию Божию предки наши, уверовали и наряду с другими соделались сынами Церкви Божией, сынами Царствия. Ради них мы теперь и рождаемся в Церкви, и растем, и воспитываемся в ней. Что же к нам теперь следует говорить? Когда не было еще Царствия, или Церкви, Господь говорил: «Идите в нее», чтоб составить ее. А ныне, когда Церковь, или Царствие Божие, полна и цветет, что следует сказать нам — членам ее? Следует сказать не: «дите в Царствие», а «Держитесь Царствия, или держите себя в Царствии Божием, или во Святой Божией Церкви».
Держите себя в Царствии, или во Святой Церкви, чтоб самим как-нибудь не отпасть от нее. Держитесь Царствия, чтоб не быть изверженным из него по суду Царя Царства сего.
Ничего нет нам нужнее, как держать себя в Святой Церкви, и ничего нет ценнее сего. Кто в Церкви Истинной, тот избавлен от греха, проклятия и смерти, — тот сын и наследник Богу и сонаследник Христу,— тому принадлежат все дары благодатные здесь и все блага наследия на Небесах. Так есть из-за чего позаботиться о том, чтоб не отпасть от Святой Церкви. Кто отпадает, тот лишается всех сих неоцененных благ ее и губит душу свою. В Святой Церкви, и только в ней одной, все устроено к нашему спасению; почему отпадающий от нее не имеет чем спасать себя. Для спасения нужна благодать: где возьмешь ее вне Церкви? Благодать подается чрез Святые Таинства, а Таинства хранятся во Святой Церкви. Для совершения Таинств нужно священство, а истинное священство есть только в Церкви. Стало, кто вне Церкви, тот без священства, без Таинств и без благодати. Чем же спасать ему душу свою?! Вот он и гибнет вне Церкви. Смотрите же, сами не отделяйтесь от Церкви и других, которые начнут отклонять от нее, не слушайте. Поповцы ли придут или беспоповцы, гоните их. Эти нетовцы, федосеевцы, спасовцы, беглопоповцы (старообрядческие секты), австриаки и другие — суть скопища погибших. Сами гибнут и других тащат в пагубу. Слышу, что вас хоть много, но все вы храните чистую святую веру и нет между вами ни одного раскольника. И да сохранит вас Господь от той язвы. Блюдитесь! И благословение Господне пребудет на вас и на всех делах рук ваших. А если кто попадется между вами такой, вы все — миром — скажите ему: «Или будь с нами заодно во Святой Церкви, или иди куда хочешь, а нашего чистого общества христианского не бесчесть».
Но и строго держа себя во Святой Церкви, этим одним ограничиваться не должно. Тем, кои принадлежат к Церкви как члены ее, надобно и жить по духу ее. По благодатному возрождению мы все чада Богу. «Если чада, то и наследники» (Рим.8,17)— говорит Апостол. Но чем больше обетования, тем больше осторожности надо иметь, чтоб не потерять его. Сын — наследник у отца, но, если он станет дурно жить и оскорбит отца,— отец нередко лишает его наследства. Так может с нами поступить и Отец наш Небесный, если прогневаем Его недостойною сыновства Ему жизнию. Апостол говорит: «Пусть имеете вы Отца на Небесах; но как сей Отец будет каждого из вас нелицемерно судить по делам, то со страхом и трепетом свое спасение содевайте» (1Пет.1,17). Христианам даны великие обетования. Они воистину суть сыны Царствия. Но не выпускайте из мысли, что сказал однажды Господь: «мнози от восток и запад приидут, и возлягут со Авраамом, и Исааком, и Иаковом в Царствии Небе снем: сынове же царствия изгнана будут во тму кромешнюю» (Мф.8,11-12). Сию горькую участь испытают и все те, кои числятся только христианами, а не заботятся о том, чтоб быть настоящими христианами, — кои, понадеявшись на то, что принадлежат к Святой Церкви и записаны в числе православных, далее начинают жить, как живется, не отказывая себе ни в каком желании, как бы оно дурно ни было. Таковые, когда придет Суд, не оправдаются, а будут осуждены и изгнаны во «тму кромешнюю, туда, где плач и скрежет зубов» (Мф.8,12).
Помня сие, братие, не нерадите, а со страхом и трепетом свое спасение содевайте, как повелел Апостол, всею заботою заботясь о том, чтоб явиться чистыми и непорочными в день, «егда имать судити Бог тайная человеков» (Рим.2,16). В вашем здесь быту, среди ваших занятий, думаю, вам не трудно спастись. От утра до вечера вы в трудах, праздного времени нет, и некогда вам заниматься дурными делами. Стоит только всякому из вас свое дело исполнять, как следует, как поручено и как обещался. Затем — не обижайте друг друга, не берите чужого, не завидуйте, не ссорьтесь и не бранитесь, живите в мире, друг другу помогайте — советом и делом, когда нужно. Утром и вечером молитвы исполняйте как положено, в воскресные и праздничные дни в церковь ходите и дни сии, как в церкви, так и дома, проводите благоговейно и благочестно — не в питье и гулянье, а или читайте святые книги, или беседуйте о Божественных вещах, или вразумляйте друг друга в том, кто чего не разумеет. Бесчинств же и непотребств всяких бегайте, храня себя чистыми от плотских скверн. В посты говейте, исповедуйтесь и причащайтесь, кто может,— и не однажды, и не в один только Великий пост, но и в другие.
Приведу вам, какие заповеди преподал святой апостол Павел эфесянам, а в лице их и всем христианам. Пиша к ним послание, он учит их так. «Вот, — говорит, — вы познали Христа: уверовали и вступили в Церковь. Смотрите же, будьте истинными христианами, истинными членами Святой Церкви; именно: «отложше лжу, глаголите истину кийждо ко искреннему своему»; не гневайтесь, а если разгневаетесь, миритесь скорее: «солнце да не зайдет во гневе вашем». Кто крал, пусть перестанет красть, а «паче да труждается, делая своима руками благое, да имать подаяти требующему. Всяко слово гнило да не исходит из уст ваших: но точию еже есть благо к созиданию веры. Всяка горесть, и гнев, и ярость, и кличь, и хула да возмется от вас, со всякою злобою. Бывайте же друг ко другу блази, милосерди, прощающе друг другу, якоже и Бог во Христе простил есть вам. Блуд же, и всякая нечистота, и лихоимство ниже да именуются в вас... и сквернословие, и буесловие, или кощуны. Не упивайтеся вином, в немже есть блуд: но паче исполняйтеся Духом: глаголюще себе во псалмех, и пениих, и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви» — вместо срамных песней. «Жены, своим мужем повинуйтеся... мужие, любите своя жены. Чада, послушайте своих родителей о Господе... И отцы, не раздражайте чад своих, но воспитывайте их в наказании и учении Господни». Те, кои поступают в работу, пусть слушают «господий своих... в простоте сердца... яко же Христа: не пред очима точию работающе, яко человекоугодницы, но якоже раби Христовы, творяще волю Божию от души: со благоразумием служаще якоже Господу, а не яко человеком: ведяще, яко кийждо, еже аще сотворит благое, сие приимет от Господа» (Еф.4,25-26,28-29,31-32: 5,3-4,18-19,22,25; 6,1,4-8).
Вот вам путь спасительный! Верно, вы и знаете его, и не иначе стараетесь жить. Привел я сии слова Апостола, чтоб возобновить в памяти вашей все, как должно вам действовать, и чтоб каждый, припомнив то, просмотрел жизнь свою и, чего недостает в ней, исправил то, каясь пред Господом о всех опущениях — больших и малых — и о всех грехах, коими оскорблял когда-либо Господа нашего и Владыку. Заповеди знаете, старайтесь исполнять их. Случилось согрешить, как человекам, спешите принесть покаяние; а закосневать во грехах не закосневайте, ибо это — сатанинское дело, и ведет к отчаянию.
Милостивый Господь да сохранит вас во Святой Церкви Своей истинными христианами, ревнителями добрых дел, с коими, представ пред лице Господа на Суде, да соделаетесь все наследниками Вечного Царствия со всеми святыми. Аминь.
24 августа 1864 года. В с. Гусевский завод Меленковского уезда, в церкви
В нынешнем Апостоле читалось, как слышали вы, о том, как Бог во Христе Иисусе примирил мир Себе и слово о сем примирении вверил Апостолам и как святые Апостолы, приняв такое поручение, ходили повсюду и всех умоляли примириться с Богом, говоря: «по Христе убо молим, яко Богу молящу нами, молим по Христе: примиритеся с Богом» (2Кор.5,20). Сие слово примирения от Апостолов перешло к преемникам их и ко всем служителям Божиим и слышится повсеместно в Святой Церкви Божией. О нем к вам у меня ныне слово, братие.
Послушав врага своего и Божия — в прародителях, мы все стали врагами Богу. Но Бог, несмотря на то, не бросил нас, а явил великое попечение о нас, послав на спасение наше Единородного Сына Своего, Который крестною смертию примирил нас с Богом и всех призвал к участию в сем примирении. Существенное же условие примирения состояло в совершенном изменении прежнего образа мыслей и чувств, расположений и надежд, слов и дел. О сем, оглашая в первый раз обращаемых, Апостолы говорили, что до времени Бог «оставлял языки ходить» в волях сердец «их» (Деян.14,16). Ныне же повелевает «всем всюду покаятися» (Деян.17,30), то есть оставить прежние заблуждения и принять истинные догматы, Господом принесенные на землю, оставить похоти и страсти и взять благое иго святых заповедей Господних, бросить прежнее нечестивое жречество и принять Святые Таинства, Божию благодать истинно дарующие, и все чины освятительные и молитвенные, благодать ту возгревающие, отстать от богопротивных жрецов и подчиниться истинному пастырству, действующему от лица Единого всех Пастыреначальника и по Его руководству. Внимавшие такому призыванию святых Апостолов становились новыми во всех частях и всех отношениях, новыми не по произволу и страсти к новизне, а по указанию Самого Господа, в угодность Ему, так что, становясь новыми, они вместе с тем становились Божиими, Богу присвоенными, по Богу живущими. Коротко — сей единый истинный путь спасения и к Богу примирения можно так изобразить: усвоив себе истины евангельские и прияв Божественные силы чрез Святые Таинства, живи по святым заповедям, под руководством Богом указанных пастырей,— и будешь примирен с Богом. Сего требовал Бог чрез святых Апостолов, а после Апостолов требует чрез их преемников, так что указанные черты стали непреложными в жизни христианской и в христианах, благочестно живущих, именно: слушать руководства законных пастырей, принимать Святые Таинства и все освятительные и молитвенные чины церковные, исполнять заповеди Божий по силе и твердо веровать всему богооткровенному учению. Так это было всегда, так есть и теперь. Не другого чего требуют и ныне пастыри от пасомых, и требуют не сами от себя, а по духу Истинной Церкви, коей суть рабы и служители. И кто слушает их по всем исчисленным указаниям,— тот в мире с Богом, тот под Его благоволением, тот спасен. Благодарение Господу, так благоволившему и в такие спасительные порядки нас поставившему. Благодарение Господу, Церковь спасительную устроившему и нас членами ее быть сподобившему.
Но вот горе наше! Враг истины и добра не покоен и недоволен тем, что мы ограждены таким благонадежным оплотом. Почему как во времена Апостолов, так и ныне воздвигает он суесловцев, прельщенных умом, противящихся здравому учению, кои тайно входят в дома и «развращают, учаще, яже не подобает», сами «мерзки суще и непокорны и на всякое дело благое не искусны» (Тит.1,11.16). Я разумею раскольниц и раскольников, кои темными путями проходят почти всюду и учат тому, чего сами не разумеют. Какая-нибудь старая девка поморской (старообрядческой) секты или большак, едва читать умеющий, — приходит и начинает толковать, что Церкви ныне нет, Таинств нет, священства нет: спасайся всякий, как знаешь. Их слушают и начинают чуждаться Святой Церкви. Что они говорят, не дивно, скверного ради прибытка, как указывал Апостол, а что их слушают, сему надивиться нельзя. Нет Церкви, ни Таинств, ни священства, ни спасения? Куда же все сие девалось? Единородный Сын Божий приходил и пострадал крестного смертию разве даром? Разве даром подвиглось Небо вслед Господа для спасения нашего? Разве даром сходил Дух Святый и явил такие дивные силы и знамения? Разве даром мученики страдали, даром святые подвизались? Будто все сие ни к чему не послужило и не могло спасти Церковь, коей Глава Христос, с нею выну пребывать обетование давший?! О, слепота и нечестие! Посмотри, что делается во святом граде Иерусалиме и всей Палестине, в Александрии и Антиохии, в Кесарии и Малоазийских Церквах, в Кипре и Элладе, в Царьграде, в Болгарии, Сербии, Молдавии и Валахии и по всей России! Всюду есть священство, всюду Таинства, всюду явно присутствие силы Божией — знак благоволения и примирительного к нам Божия приближения! Как вначале, так и теперь слышим слово примирения и видим самую силу оного, неизменно доселе пребывающую, — а они не видят или не хотят видеть сего, потому что злоба ослепила очи их. Вот — святители Тихон и Митрофан Воронежские, святой Иннокентий Иркутский, святой Димитрий Ростовский, подобно древним святым просиявшие, к какой Церкви принадлежали? К нашей Святой Православной Церкви. В нашей Святой Православной Церкви и другие многие угодили Богу, хотя сокровенными оставлены, по Божию изволению. Не явный ли это знак, что есть у нас Церковь-спасительница, с Таинствами, сильными освящать, и священством, способным руководить,— Церковь, хранящая веру Божескую и указующая богоугодные порядки жизни,— Церковь, дщерь Божия, невеста Христова, преукрашенная всеми добротами. Сию Святую Церковь Православную, коей мы все члены, возлюбим, братие, любовию крепкою и живот свой за нее положим, а отступить от нее не отступим, — басней бабиих раскольнических слушать не станем. Врут они, богомерзкие кощунники,— и всех только растлить хотят, «сами раби суще тления» (2Пет.2,19).
Нарочно навел я речь на это, чтоб остеречь вас. Между вами мало, кажется, раскольников, но вокруг вас много,— и между ними есть прельстивые духи, способные омрачать. Хочу думать, что вы тверды и явите себя таковыми. Граждане должны быть руководителями селян — и в правилах жизни, и в словах мудрости, и в верности вере. Пусть смотрят на вашу верность Святой Церкви и вразумляются. Вам не только поддаться кривотолкованиям и басням раскольническим не свойственно, напротив, вы их самих должны обличать и обращать. Себя же самих укрепляйте взаимным советом и указаниями опасностей. Раскольники подняли голову; но они сами себя обманывают и других хотят обмануть, будто их стороне приволье обещано. Ложь эта и лесть ненадолго. Не знают еще про эти их беззаконно распускаемые слухи. Узнают — и заставят замолчать. Но пока это будет, неопытные могут быть увлечены и погибнут в отчуждении от Церкви. Вот и надо остерегаться. Сами остерегитесь и других остерегайте и, когда заметите колеблющуюся душу, вразумите ее и удержите в недре Святой Церкви. Это будет то же, что вырвать овцу из челюстей волка.
Господь да сохранит град ваш от всякого приражения (нападения) нечистых и скверных басней бабиих раскольнических — и да сияете вы в вере и благочестии, в образец всем окрестным и во вразумление и укрепление всем немощным! Аминь.
25 августа 1864 года. В г. Меленки, в соборе
Празднуем ныне перенесение мощей святого благоверного великого князя Александра Невского и совершаем торжество тезоименитства благочестивейшего государя нашего императора Александра Николаевича. Перенесение мощей совершено из нашего города Владимира. Но не сетуем. Святой благоверный великий князь Александр Невский лег мощами своими в основание царствующему граду, чтоб быть там ближайшим помощником царям нашим, вразумляя их на всеблагое и споспешествуя совершению его. Там мощи его стали общим достоянием всей России и обильнейший приносят плод, туда привлекая и мысль, и сердце верных чад всего отечества — и объединяя чрез то души у подножия самого престола. Туда переносясь мыслию, и мы — ныне паче — помолимся, да не престанет он быть руководителем и споборником тезоименитому своему благочестивому государю императору нашему.
Благочестивейшему государю нашему нужна особенная свыше помощь, ибо предпринимает и еще многое сделать. А кто много делает, тому нужно и вразумление руководящее, и сила укрепляющая! Молитесь же усерднее.
Но скажу вам, что ни заботы государя, ни сама помощь ему Небесная не принесут желательного блага отечеству нашему, если мы сами не будем содействовать заботам государя о нас и сами себя не будем делать достойными Небесного водительства, чрез смиренную покорность богоучрежденному на земле порядку, обнимающему труды ума и дела жизни. Послушайте, почему это так!
Государь император все готов сделать во благо наше. Но в чем успеет он, если мы будем упираться на каждом шагу? Он ведет, но надо подать ему руку. Как военачальник одержит победу, если по его команде не будет двигаться войско? Как построит что-либо строитель, когда рабочие не действуют по его указаниям? Так и в государственной жизни. Исходит распоряжение или указание от государя: как оно принесет плод, если никто не станет действовать по нему? Надо войти в дух его и, подчинись ему всецело, воодушевиться ревностию к исполнению его. Когда все так настроятся, тогда все становятся как один — одна душа, одни движения всех. Тогда и государю легко давать распоряжения, и само дело благоуспешнее и неукоризненнее совершится. Государь хочет, чтоб труды рук наших не слабели; для того пишет законы, делает указания, дает всем простор действовать. Но действовать мы должны сами по его внушениям. Всем надобно думать о своем и общем благе и заботу прилагать о том, чтоб оно благоспеялось. И составятся тогда и частные, и общие думы и, сходясь в одном, образуют одно всеобщее думание и заботу о благе; а отсюда пойдут общие единодушные труды, кои из всех нас сделают как бы один муравейник, где кипит деятельность, а строится одно, общее всем, дело. Вот государь император хочет, чтоб распространялось всюду просвещение чрез обучение детей — мальчиков и девочек — и чтоб всюду учреждались заведения и порядки для облегчения участи страждущих. Где послушались этого, там сильно пошла приниматься грамотность и начали учреждаться общества для вспоможения бедным — больницы, богадельни. Такие места и цветут благоденствием и счастием. Вот и у вас я вижу училище для девиц и больницу. Господь да благословит сии учреждения. А в других местах еще не принялось это. Не принялось? Нет там и добра, которое приносится сим. Так и во всем надо всеусердно быть внимательными и послушными к указаниям и распоряжениям попечительного о нас отца нашего, чтоб умножилось и прочно стояло счастие всех и каждого.
Но этого одного мало. Не в одни намерения государя надо входить, а паче еще — в намерения Божий. Ибо всё от Бога, и помимо Него ни одного дела хорошего не сделаешь. Как же это - войти в намерения Божий? Намерение Божие о нас одно: чтоб все мы спасались в Господе нашем Иисусе Христе, чрез учрежденную Им на земле Святую Церковь. Кто исполняет сие намерение, тот являет себя искренно верующим и благочестивым человеком. Можно после сего так сказать, что входит в намерения Божий тот, кто преуспевает в вере и благочестии. Отсюда я навожу: трудись в устроении своего счастия и содействуй тем благоденствию всего отечества; но паче преуспевай и будь тверд в вере и благочестии, ибо без сих последних ненадежно и первое. Вера и благочестие суть основание благоденствия народного — самое прочное и непоколебимое. Почему так? Потому что они привлекают благословение Божие. А где благословение Божие, там всякое благо и изобилие. Когда благословит Бог, откуда что берется! А когда нет благословения Божия, — трудится-трудится человек и всё не впрок. Иаков пошел в Месопотамию с одним посохом, а оттуда воротился с двенадцатью сыновьями, с рабами и рабынями и со множеством всякого скота. Отчего? Оттого, что Бог его благословил. А с Каином что было? «Стеня и трясыйся» (Быт.4,12) бегал по лицу земли, боясь, как бы кто не убил его самого. Отчего? Оттого, что Бог отнял у него благословение Свое. Так и во всяком деле благословение Божие умножает благо и дает ему твердость. Благословение же Божие чем заслужить? Верою и благочестием. Нечестивого и невера станет ли благословлять Бог? Давид был верен Богу, и Бог сказал ему: «Ты был Мне верен, и Я благословляю тебя и дом твой, и сыновья твои до века сядут на престоле твоем» (Пс.131,1-12). Стало, умножение веры и благочестия есть привлечение множайшего благословения свыше; а сокращение веры и благочестия есть сокращение благословения; сокращение же благословения подрыв благоденствия. И вот — нам кажется, что невер и нечестивец себя только губит, а на деле выходит более: он вредит и всему телу народа. Распространитель неверия и нечестия не себе только враг, но враг и отечеству. Вот почему на всех нас лежит долг быть верующими и благочестивыми, не себя только ради, но и ради целости и твердости всего государства нашего.
Не дивитесь, что я так много об этом толкую. Было время, когда убеждать к сему казалось бы странным, потому что и так все были благочестивы и искренно верующи. И ныне — благодарение Господу — очень еще много таких. Но есть немало и таких, коих вера слабеет и благочестие хладеет. И к горю нашему, зло сие все более и более растет и распространяется — заходят богопротивные мнения и подсекают веру; подсекая же веру, портят благочестие. У нас эта язва явилась в двух видах: в виде неверия — от ложного направления умственного образования — и в виде раскола — от грубого неведения, в чем главное дело спасения. То губит высший, образованный, класс, а это — простой народ. Пустые, противные вере идеи расходятся посредством печати, большею частию прикровенно, и посредством взаимообщения и бесед. Остерегайтесь сего яда, все читающие, и не без разбора читайте. Равно не без разбора принимайте слышимое и не увлекайтесь видом многоучености, часто мишурной. Но как вкус различает пищу, так да различает ухо ваше истинное от ложного. Мерилом имейте слово Божие, а ближе Символ веры. Тут Божия истина и Божий ум. Что сравнительно с ним ум человеческий и человеческие мнения?! Раскол распространяется старыми девками, нередко развратными, и мужиками, иногда бродягами, а всегда такими, которые работать не хотят и вздумали себе добывать хлеб ложнопоповством и жить на счет простых людей. Все они едва выучились читать и едва бредут по книге, а лезут в учители. Кричат: «Вот старая вера, вот отеческая вера», а видали ль они книги святых отцов и прочитали ль хоть одну, о том и не спрашивай. И вера-то у них новоизобретенная, и святые отцы о такой вере и думать не думали. Какой святой отец полагал веру в усах и бороде, в пальцах да в концах креста, в старых иконах и книгах или в том, сколько раз говорить «аллилуиа», сколько просфор иметь на обедне, как ходить — по солнцу или против солнца? Ни один. Они спасительную веру полагали в святых догматах, в заповедях, в Святых Таинствах и в Церкви со священством; а это все мудрование мужиков, слепым невеждам свойственное. Не слушайте их и на глаза не принимайте. В городах мало им ходу. Тут все смышленее их и тотчас поймут бредни их; а в деревнях, где умеющий читать считается уже и великим мудрецом, скольких они сбивают с толку. О сем жалеть надобно, и не жалеть только, но и заботиться, чтоб эти волки не поядали кротких овец Христовых. Вы, горожане, должны быть руководителями селян, и, здесь ли видаетесь с ними или в деревнях и селах сами бываете, ваш долг - остерегать и вразумлять, когда видите, что опасность есть кому-либо от раскольников. Сами же вы, я думаю, тверды, и нечего вас уговаривать, чтоб не соблазнялись расколом.
Вот и об этом государь император промыслил. Видит он, что неверие и раскол пагубны и что остерегать себя взаимно от них легче вам самим,— и делает распоряжение, чтоб всюду составлялись братства, при других благих целях и в защиту веры от неверия и раскола. Вот когда дойдут до вас положения о сем, поспешите устроить такое братство, и дай Бог вам такую ревность, чтоб не только между вами, но чтоб и во всем уезде вашем не осталось ни одного раскольника и невера. О, когда бы сие сбылось! Сбылось не в вашем только одном уезде, но и во всей губернии нашей и во всей России! Тогда бы было у нас истинно пресветлое торжество! О сем и помолимся, молясь ныне о государе императоре и благословенном царстве его. Аминь.
30 августа 1864 года. В г. Вязники, в соборе
Давно искал я случая поговорить с лицами, чуждающимися Святой Церкви — единой спасительницы нашей,— чтоб видеть, как они о чем думают, и тем воспользоваться к вразумлению их. Вчера долго мы толковали. Жалости достойно их омраченное неверие и темное нехотение видеть силу спасения там, где заключил ее Господь. Послушайте, пожалейте об них и помолитесь, да вразумятся слепотствующие умом и умягчатся упорные сердцем.
Они сами видят, что у них многого недостает такого, что составляет существенное условие спасения, — недостает священства и Таинств, без которых невозможно быть Церкви и совершиться спасению.
Говорят они, что Церковь там, где правые догматы хранятся. Это и вообще неверно, и в отношении к ним еще более. Вообще неверно, — потому что в Церкви не одни догматы содержатся, но есть еще и другие предметы, без которых она быть не может. Именно: Господь, устроив чрез святых Апостолов Церковь, заповедал, чтоб все члены ее, во-первых, содержали догматы, или здравое о всем учение; во-вторых, исполняли заповеди; в-третьих, принимали Таинства и, в-четвертых, подчинялись законному священству. Так — не один, а четыре пункта составляют существо Церкви и дело спасения. Что нужно содержать здравое учение и исполнять заповеди, это всякому само собою понятно. Где ложь да грех, какое там спасение. Но чтоб исполнять заповеди и жить богоугодно, для сего необходима Небесная благодать; благодать же даром не дается. Ее получить иначе нельзя, как чрез Святые Таинства: так уже определил Господь. А для совершения Таинств необходимо священство. Так, все четыре пункта необходимы. Здравое учение показывает, как должно жить. Кто начнет заботиться о том, чтоб жить свято и добродетельно, тот почувствует нужду в Небесной помощи, или благодати, — и для получения оной должен прибегнуть к Таинствам. Совершит Таинство, поруководит в исполнении заповедей и преподаст здравое учение священство. Так что все дело спасения можно так выразить: содержи здравое, апостольское и святоотеческое учение и, принимая благодать чрез Святые Таинства, живи по заповедям Господним, под руководством законных пастырей Церкви,- и спасешься. Кто все сие проходит, тот спасается. И в каком обществе все сие действуется, там устрояется спасение,— то общество есть спасаемое и спасающее,- есть Истинная Христова Церковь. А где нет хоть одного чего из тех четырех, там нет спасения, нет Церкви. У поморцев, да и у поповцев, нет священства; нет священства, нет совершения Таинств; нет Таинств, нет благодати; нет благодати, нет спасения, нет и Церкви. Ибо те только спасаются, которые в Церкви; вне же Церкви, как вне ковчега Ноева, нет спасения.
Они сами видят, что у них недостает существенного, к делу спасения необходимого, именно: священства и Таинств; но успокаивают себя словами, что «мы - содержим догматы древлеотеческие, авось и с ними одними спасемся». Послушайте, что это у них за «древлеотеческие» догматы? Это - двуперстное сложение, двоение аллилуйи, хождение по солнцу, <это> - не брить усов и бороды, имя Господа Спасителя говорить испорченно – «Иисус». Но просмотри ты всех святых отцов и поищи, есть ли хоть один, который бы почитал сии мелочные вещи догматами? Ни одного. Есть ли у них хоть намек какой-либо на то, что от сих вещей зависит спасение? Никакого! Отчего же их называют «древлеотеческими»? Оттого, что святых отцов не читали, а знают, что святых отцов слушать должно. Хоть и ничего не знают, но думают, что ссылкою на святых отцов себя оправдают и дело выиграют.
В Символе веры нам указано, как узнавать Святую Церковь. «Верую... — говорит. — Воедину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Вот признаки Церкви Истинной! Единость, святость, соборность и апостольность. Сличи-ка, есть ли у них все сии признаки? Ничего нет! «Единости» нет, ибо все разошлись в разные мысли и один с другим не сообщаются. «Святости» нет, ибо без благодати какая святость? Только нечистота да грех. «Соборности» нет, ибо они отступились от соборных Правил и не послушали Собора Патриархов, представлявшего Вселенскую Церковь. «Апостольства» нет, ибо дальше Аввакума да Никиты Пустосвята и других подобных нейдут, и не только до Апостолов, до наших святителей — Петра, Алексия, Ионы и Филиппа - их не доведешь. Они все и учения их вчера, можно сказать, родились. Вот как у них нет признаков Истинной Церкви, указанных в Символе веры, они и выдумали другие. Не говорят: «Где Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь, там и Истинная Церковь», а что говорят? «Где двуперстное сложение, да двоение аллилуйи, да испорченное имя Спасителя — «Иисус» — там и Церковь»: и изменили истину на кривотолк.
Они говорят, что это у них «древлеотеческие» догматы. Какие это «древлеотеческие»? Они все новы, и древние отцы о них совсем не знали. Вот как дело было: тотчас по Крещении наших праотцев при святом равноапостольном князе Владимире приняты были священные книги от греков в славянском переводе, и когда нужны были кому, тот нанимал переписчиков, и они списывали их. Пока были у нас греки митрополиты, они, зная хорошо и греческий, и славянский языки и строго смотря за переписчиками, тотчас исправляли, если замечали, ошибки. Но когда греки перестали у нас быть митрополитами, русские, не зная греческого языка, не могли замечать ошибок. Так книги начали портиться. Это началось лет за сто пятьдесят до Патриарха Никона, и книги все более и более портились. Один опустил одно «аллилуиа» из трех, а другой не посмел дополнить его — и стали писать «аллилуиа» дважды. Имя Господа — Иисус — писалось «Ис.», а произносилось все же Иисус. Не зная греческого языка, с которого взято сие слово, начали произносить «Иисус», а потом и всеми буквами писать – «Иисус». Следовало спросить у греков. А они не спросили. Иному вздумалось, что лучше двумя перстами креститься, он и внес это в книги. Так один одну внес в книги ошибку, другой другую; один одну прибавку сделал, другой другую. Как писалось, так печатать потом стали. Хоть печатчикам приказано было исправлять книги, но как они исправляли их по испорченным уже книгам, а больше по своему смышлению, то они еще более ошибок и прибавок наделали. Ко времени Патриарха Никона этих ошибок и прибавок было так много, что и учение истинное стало повреждаться. Заметив сие, Патриарх Никон вошел в совет со всеми Патриархами, и все единодушно Собором велели исправлять книги не по своему смышлению и не по русским книгам, а по древним греческим, которых навезли тогда всех родов великое множество. Когда поправили сим порядком книги, тогда они все стали, как были от начала, со времен Владимира равноапостольного. Все новые прибавки и ошибки выброшены, и поставлено все, как следует быть и как было вначале. Так Патриарх Никон книги священные не поновил, а воротил на старое. Все же новизны отбросил. Вот эти новизны и остались у раскольников и составляют их «древлеотеческие» догматы, как они говорят. Вы же сами посудите: какие это древлеотеческие? «Древлеотеческие»! Им всего будет, если от нас считать, лет двести или триста. И это древние! Древние-то, как Апостолы постановили, содержим мы, а у них всё ново. И они не староверы, а нововеры. Так вы их и считайте. Они и сами видят это отчасти. А кто не видит, может увидеть. Возьми старописанные и старопечатные книги и сличи, и увидишь, что мы совершенно правы, а они кругом виноваты.
О, блюдитеся, братие! Дело спасения — великое дело, первейшее дело. Что уж хуже, как душа погибнет. А у раскольников нет ей спасения. Ибо у них нет священства и Таинств. Одна часть раскольников убоялась сего и стала искать священства. Долго принимали беглых попов, а потом какого-то австрийские раскольники нашли себе и беглого архиерея — запрещенного. От них и наши позаимствовались, давши много денег. Думают они, что нашли себе истинное священство чрез этого архиерея, — а оно не истинное. Всё одно — беглый же. Хоть и архиерей он, но то же, что поп-перемазанец, — к тому же и под клятвою состоящий. Он был запрещен, стало, не имел благодати действующей; не имел благодати — не мог сообщать ее и другим. И хоть от себя наделал он многих архиереев и священников, но все это — одни имена без настоящей силы, лесть одна и скверноприбыточество.
Вот ослепление жалкое и пагубное! Потеряли раскольники Истинную Церковь - и блуждают. Враг ослепил очи их. Зачем было им искать так далеко? Пред глазами у них есть Истинная Святая Православная Церковь, а они не видят. Есть Истинная Церковь, в которой все есть, — есть здравое учение и заповеди Господни, есть Таинства и священство. Слепой ощупью найдет ее, а они не видят. На! Вот она, Святая Православная Церковь,— такая, которая силу имеет спасать послушных чад своих и возводить их к прославлению. Вот, смотри, в ней прославились святители — Тихон, Митрофан, Иннокентий и Димитрий Ростовский. А святой Димитрий еще спорил и обличал их, раскольников. Прославляя его мощи нетлением, Бог как бы говорит всем им: «Вот, смотрите, он обличал вас, и Я прославляю его нетлением мощей, именно затем, чтоб вы видели глазами даже, что он говорил правду». Все сие, православные, и приводите себе чаще на память и тем веру свою утверждайте, а раскольников обличайте.
Вот благословенные христиане благоразумнее поступили. Зная, что без священства нет спасения и что истинное священство негде взять, как в Истинной Христовой Церкви, — они обратились к правой Церкви и испросили себе священников. Священники совершают у них святые Таинства, а заповеди и догматы и прежде были у них. Вот и стал у них не безнадежный образ спасения. Ибо они стали иметь все, что нужно для спасения. Так уже, если кто не хочет обращаться к Православной Церкви,— прими единоверчество, а не губи души вне всякого общения со Святою Церковию. Только это я говорю раскольникам, - а кто в Церковь Православную ходит, тому в единоверческую не годится обращаться. Это значит назад пятиться, - чему не подобает быть.
Вы же, православные христиане, благословляйте Бога, что принадлежите к Церкви Божией, находитесь в ее спасительной ограде, и всячески блюдитесь от всякого поползновения на раскол, который губит души! Вы окружены расколом: но мужайтеся. На вас все христиане смотрят; держитесь и покажите всем, что вы умеете стоять в борьбе за веру. Благослови вас Господи! Аминь.
31 августа 1864 года. В с. Мстёре Вязниковского уезда
В проезд мой по епархии, всякий раз, как мне приходилось служить, везде слышал я, что на ектеньях молятся после царствующих градов и о граде Владимире, и, конечно, не о стенах, зданиях и местности, а о вас — жителях града сего. Знаете ли вы сие? Если знаете, помните ли? Если помните, держите ли вы себя в отношении к другим градам и весям так, как обязывает вас молитва их о вас? Считаю нужным напомнить вам о том, чтоб по забвению не оказались вы неблагодарными и по невниманию на благожелание не ответили неблаговлиянием.
Я не имею в виду вашего на них влияния по гражданскому управлению, по торговле и порядкам общежития. Хочу сказать вам, что вы должны быть благотворно влиятельны на них в отношении к вере и благому житию. И как в отношении к внешнему быту град сей служит посредником сношений с предержащею властию и всеми средоточиями благосостояния; так в отношении духовном да будет он благопоспешником всех в восхождении к Богу — Царю всяческих, от Коего исходит «всякое даяние благо» (Иак.1.17).
По сей одной мысли вы уже сами можете доразуметь, к чему сие обязывает вас. Что говорил Господь Апостолам: «вы свет миру» (Мф.5,14), — то приложу к вам. Вы должны быть свет для всей епархии, — свет веры просвещенной, свет жизни непорочной и назидательной, свет неуклонного хождения по всем чинам и уставам Святой Церкви Православной,— то есть вы должны подробно и ясно знать все учение православное - не для себя только, но чтоб и всякого, имеющего вопросить, вразумить и наставить, предостеречь и отвлечь от уклонения в какое-либо зловерие или зломыслие. Вы должны так свято жить, чтоб всякий приезжающий в град наш и без слов назидался вашими добродетелями чрез примеры их, представляемые вами на всех путях и всех родах дел ваших, -- в судах и торгах, в жизни семейной и служебной, — даже и во всяких сношениях внешних. Вы должны быть паче всех других верны спасительным уставам Святой Церкви нашей, в чествовании воскресных и праздничных дней, в соблюдении святых постов, в неопустительном говений,— Исповеди и Святом Причастии, в совершении всех молитвословий и освятительных священнодействий, в усердном посещении храмов Божиих, в благоговейном в них стоянии и молитве и во всем прочем. Так, чтоб не по епархии только, но и повсюду и имени другого вам не было, как святой град Владимир, и по святыням, здесь сияющим, и по стремлению всех жителей к освящению себя чрез Святую Церковь в Господе и Спасителе нашем.
Припоминаю, что в первые времена христианства, если в христианах возникало какое недоумение, учители Церкви обыкновенно указывали им на главнейшие города, в коих наипаче просиявало христианство, и туда посылали их искать вразумления и решения недоумений. «Ступай, — говорили, — и посмотри, как веруют, живут и спасаются в Иерусалиме, Антиохии, Александрии, Эфесе, Кесарии, Солуни, Афинах, Риме и прочих городах, — и себе так веруй, живи и спасайся». Честь такая тем градам воздавалась не ради значения их в гражданском отношении, а ради того, что они были преисполнены образцовыми во всех отношениях христианами. О, когда бы и наш град возревновал о подобной чести, чтоб всякому, не ведающему святой веры или соблазняемому расколом и ищущему вразумления, было можно сказать: «Ступай во Владимир, там дети научат тебя правой вере, а не только взрослые и пожилые»,— чтоб всякому, грешно и порочно живущему и желающему исправиться, можно было посоветовать: «Поди поживи во Владимире, — там повеет на тебя от всех жителей духом святости, и отрезвит, и укрепит расслабевшую душу твою», — чтоб всякому, охладевшему к Святой Церкви, можно было внушить: «Спеши во Владимир, — там умеют приметаться к дому Божию, умеют под действием благодатных святынь освящаться и возгревать дух свой строгим исполнением чинов и устава Святой Церкви,— там согреется сердце твое и новою воспламенится ревностию ко всему святому и освящающему».
Можно ли так сказать о вас, вам самим лучше знать, чем другому кому. Совести вашей представляю или похвалить вас, если можно так сказать, или укорить, если нельзя. Но не могу умолчать об опасности и гибельности для вас самих, если о вас не только сего сказать нельзя, но надо сказать противное, — если приходящие сюда и входящие в общение с вами возвращаются отсюда, вместо созидания в вере, поколебленными в ней, вместо укрепления в Добрых нравах,— с семенами разврата, вместо согреяния духа, — с охлаждением к Церкви. Не могу умолчать, ибо лежит за это грозное слово Господа: «горе... им же соблазн приходит» (Мф.18,7); и еще: кто «соблазнит единого от сих меньших», — лучше бы ему не родиться (Мк.9,42), а жители сел и деревень точно в отношении к вам суть меньшие. Вы град на верху горы, - и не можете укрыться. Хотя и нехотя — обнаруживаете вы себя пред другими,- и они, видя вас, или назидаются добром вашим, или худом вашим развращаются и готовят вам или награду, или осуждение. Почему к вам паче приложимо слово: «блюдите, како опасно ходите, не якоже немудры, но якоже премудры, искупующе время» (Еф.515-16),— не затем, чтоб ухитряться скрывать себя и лицемерствовать, но затем, чтоб во всем представлять себя примером мудрого жития и ведения,— как и в нынешнем Апостоле (2Кор.6,1-10) святой Павел учит так жить, чтоб ни в чем никому не давать никакого «претыкания... но во всем представлять себя» истинными рабами и «слугами Божиими — в терпении, в скорбях... в трудах, в бдениях, в пощениях, в очищении» (то есть говений, Исповеди и Святом Причащении), «в разуме» (разумном знании веры)... «в любви нелицемерной, в словеси истины» и всесторонней справедливости.
Я не имею в мысли обременять вас укорами и не связываю нарочно тяжкого бремени, чтоб возложить его на плечи ваши. Но, радея о вас, указываю вам в вашем положении — и опасность, чтоб вы умудрились избежать ее, — и благоприятность ко спасению, чтоб вы сумели воспользоваться тем. Ибо если воистину будете всех всем назидать, то уготовите тем себе воздаяние много. Кому дано много, с того много и взыщется. Ваш град почтен первенством в своей области, среди вас явлены такие святыни, к вам скорее притекает всякое указательное распоряжение, — и еще одно указал бы я вам среди вас преимущество духовное, — если б на эту минуту не отошла от меня моя нескромность. Все это разве даром? Все сии дары или таланты вверены вам от Бога, как научает нас нынешнее Евангелие притчею о талантах (Мф.25,14-30). Все, что ни имеете — внутренне и внешно,— есть от Господа, и все это есть талант. Пустив его в оборот, благотворным действием на других вы можете приумножить его,— и за то, когда придет Домовладыка стязаться о словеси, услышите от Него радостотворное одобрение: «рабе благий и верный, о мале был ecu верен, над многими тя поставлю, вниди в радость Господа твоего» (Мф.25,23). Как и наоборот, — если кто никакого не сделает приобретения на полученные таланты, услышит: «неключимаго раба вверзите в тму кромешнюю: ту будет плачь и скрежет зубом» (Мф.25,30). Ведь это по-мирскому так бывает, что, кто поставлен в выгодное положение, начинает выситься,— а по-христиански не так: поставлен ты первым — будь всем слуга (Мф.23,11).
Положите же вы в сердце своем - быть слугою всем градам и весям епархии нашей и слугами в Господе и Спасителе нашем, всячески ревнуя созидать всех в вере, святости, непоколебимости и преданности Святой Божией Церкви. По мудрому народному присловию: «Друг о друге, а Бог обо всех». Грады и веси поминают вас в молитве; поминайте и вы их в молитве и во всем, чему служит выражением и к чему располагает молитва, будьте для них благотворны. Это с вашей стороны будет и воздаянием — за их сердечный с вами союз, — и оживлением и укреплением сего союза, да тако, все в себе объединившись, единым сердцем, а за сердцем и «едиными усты» славим Единого Бога, во Святой Троице поклоняемого — Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
27 сентября 1864 года. В г. Владимире, в соборе
За несколько времени пред сим я говорил вам, что затрудняюсь в выборе предметов для поучений, полагая, что вы всё знаете. Точно так думаю я и доселе. Но вот недавно, беседуя с одним человеком, вздумал я навесть речь на догмат о Пресвятой Троице, чтоб удостовериться, как он его знает. Оказалось, что он знает, что есть Пресвятая Троица, а как определите л ьно выразить учение о Ней — не умеет. Я перенес речь на Божественное Лицо Господа Спасителя нашего; и здесь видно было, что он благоговейно поклоняется Господу и Спасителю нашему, а какое учение о Лице Его содержится Святою Православною Церковию, определительно сказать не мог. И это был человек читающий, бывающий в церкви и не нерадящий о спасении души своей. Верно, он уверен, что знает хорошо все догматы святой веры нашей; но никогда не поверял своего знания и не брался расширять и утверждать его посредством чтения, размышлений и бесед. Почему, о всем другом читая и размышляя, этой части ведения не касался, считая ее законченною.
Случай сей навел меня на мысль, что, верно, не один этот, а много и других есть таких, кои думают, что знают хорошо догматы святой веры, а на деле знают их неполно, неясно и неопределительно, оставляя сие знание в том виде, в каком оно образовалось в первоначальном обучении. Отчего бывает, что проповеди, например, не слушают? Думают себе: «Проповедь,— верно, о вере и добродетели. Но кто этого не знает!» И уходят. Отчего мало читают духовных книг? Бывает, что по холодности не читают, а то больше оттого, что считают предметы веры известными. «Что,— подумает иной,— и время тратить», — и берет себе читать историю какую, путешествия, описание физических явлений, а то и не совсем что хорошее. А предметы веры все дальше и дальше отходят от внимания, заслоняясь другими вещами и картинами, все более и более тускнеют и затмеваются в сознании. Отчего, случись услышать или прочитать что противное здравому учению Православия, смущаются и колеблются и сразу готовы бывают истине веры предпочесть какое-либо чуждое учение. Не подобает сему так быть, братие. Надлежит нам приобресть знание учения святой веры ясное и определительное и потом постоянно его поновлять, расширять, очищать и утверждать всякого рода основаниями и блюсти всякую часть его как зеницу ока. Как бережливый торговец часто пересматривает и перечищает свои товары, чтобы не залежались и были всегда как новые, так истины веры, познанные и сложенные, как в магазин какой, в память сердца, надо почасту пересматривать внимательным размышлением, чтоб ведение о них всегда было ново. Как хозяин окна дома своего часто велит перетирать, чтоб не затускли от пота, пыли и жара, так надо и нам истины святые, из которых каждая есть окно в духовный мир, протирать воспоминанием и размышлением, чтобы не затмились и не сделали для нас мира духовного неудобно видимым.
Святая Церковь руководит нас к сему, не оставляя ни одного богослужения и ни одного даже малого молитвословия без чтения Священного Писания и Символа веры, который есть сокращенное изложение содержания всего Божественного Откровения. Что говорит она сим? Говорит: «Слушай, рассуждай и поучайся». И надобно рассуждать и поучаться. Желающим предложу самый простой способ к уяснению истинной веры. Кто читать умеет, возьми православный катихизис, или православное исповедание веры, найди там объяснение каждого слова Символа веры и утверди его в мысли и памяти твоей. Стоит в Символе: «верую» — посмотри в катихизис, что оно значит, и затверди то. Стоит: «во единаго Бога Отца» — прочитай, чему учат слова сии, и запомни то. Стоит: «Вседержителя, Творца» — посмотри, какие истины содержатся здесь, и заучи их. Так всякое слово Символа разъясни себе помощию катихизиса и в мысли своей удержи твердо сие объяснение. Потом, почасту перечитывая Символ веры, вместе с тем приводи себе на память и объяснение всех слов его; что забудешь, опять посмотри в катихизис и затверди. Так в короткое время ясно и определительно узнаешь все содержание святой веры нашей, и всякий раз, как будешь прочитывать Символ веры, в мысли твоей будет проходить вся картина Божественного Домостроительства нашего спасения и все сокровенные таинства премудрости Божией, явленные в сем, и будет оживлять и освежать внутреннюю храмину духа твоего, подобно тому как в утреннюю прохладу освежается и очищается застоявшийся в комнатах воздух свежим воздухом. И чем больше будешь вникать в сие ведомое, тем больше будет оно уясняться, расширять твой умственный кругозор и сообщать твердость и непоколебимость духовному ведению твоему.
Тогда, если кто спросит о Пресвятой Троице, не будешь стоять в недоумении, — а прямо скажешь: «О Пресвятой Троице так исповедую: Бог есть Един по Существу, но Троичен в Лицах — Отец, Сын и Святый Дух; но не Три Бога, а Един есть Бог, в Трех Ипостасях познаваемый. В Сей Пресвятой Троице ни - что же есть первое, ни — что же последнее. Отец, Сын и Святый Дух равны суть и соприсносущны. Каков Отец, таков Сын, таков и Дух Святый. Безначален Отец, безначален Сын, безначален Дух Святый. Но ина есть Отчая, Сыновняя и Духа Святаго Ипостась. Отец не рожден, Сын рожден, Дух Святый исходящ». Равно спроси кто о Лице Господа и Спасителя, не станешь ждать, а тотчас скажешь: «Единородный Сын Божий, Един Сый Святой Троицы, благоволил воплотиться и принять в свою Ипостась человеческое естество, из души и тела состоящее. И есть потому Истинный Бог и истинный человек: два естества в Едином Лице Сына Божия соединенные неслитно, нераздельно и неизменно».
Так и всякий другой догмат ясно и определительно исповедуешь и изложишь в утешение и назидание верующему, в утверждение и вразумление колеблющегося и сомневающегося. Тогда свет ведения Божия все более и более расширился бы среди нас, — и все бы мы ходили в сем свете, как среди дня. Тогда не смел бы показаться в среду нашу ни невер какой-либо, ни раскольник. Как нетопырей ослепляет свет дневной, так ослеплял бы их свет ведения христианского, разливающийся в кругу нас. И уст своих не смел бы таковой открыть тогда, боясь сильного и основательного обличения.
Поревнуем, братие, дойти до этого, молясь Господу, да послет Он нам свет Свой и истину Свою и да научит нас в свете лица Его ходить и о имени Его радоваться вовеки. Аминь.
4 октября 1864 года В г. Владимире, в соборе
Хочу и ныне продолжать слово о том же, о чем беседовал к вам прошедший раз, именно: об уяснении и утверждении познания нашего о предметах святой веры нашей, или познания о Боге и вещах Божественных. Умеющий читать, говорил я, изучай веру при помощи катихизиса или чрез чтение других благочестивых книг. А не умеющий читать, скажу теперь, умножай, уясняй и утверждай свои познания о вере посредством слуха. Слушай, внимай, размышляй и поучайся именно здесь, в храме Божием.
Я уже не раз говорил и еще повторю, — что наши храмы со своим многознаменательным устройством, со своим благолепным и глубоко таинственным богослужением — суть воистину училища премудрости Божественной, — всеобъятной, изъясняющей — и нынешнее, и грядущее, и наше, и всего мира состояние и действование. Возьми ты «всенощную». Она представляет нам все течение миробытия от начала до Пришествия в мир Христа Спасителя, — представляет, как из мрака ничтожества все возведено было к бытию и прекрасно устроено, как прародители введены в рай сладости и в обладание всем как наместники Божий на земле, — как по горьком падении померкло счастие их и благосостояние всех вещей, — как Господь, не осудив их вконец, обетовал им восстановление чрез семя жены, — как потом непрерывно поддерживал чрез прообразы и пророчества сие сладкое упование спасения, которое с приближением времени Его Пришествия все становилось яснее и определеннее, пока явилось в полном свете, и само Небо призвало к славословию Показавшего сей свет — в ангельской песни: «слава в вышних Богу» (Лк.2.14). Возьми ты Божественную литургию: она представляет всю земную жизнь Господа и Спасителя нашего с Его Рождением, возрастанием, исходом на проповедь, страданием, Воскресением и Вознесением на Небо. А в этом не всё ли, в лицах и действиях, изображается дивное Домостроительство нашего спасения?! Между тем здесь не только это общее, но и всякая вещь, и всякое действие, и всякая песнь и слово имеют свою мысль и свое предлагают учение истины — только внимай и умудришься! Возьми самое простое слово: «Господи, помилуй!» Посмотри, на какие трогательные наводит оно мысли! Кого наказывают, тот чувствует боль и, желая прекращения ее, кричит к наказующему его: «Помилуй». И мы все за преслушание заповеди несем наказание скорбного пребывания на земле и, желая облегчить его, к Господу, праведно наказующему нас, взываем: «Господи, помилуй!» Кому готовится казнь, тот, обращаясь к судье своему, вопиет: «Помилуй!» За грехи наши и нам готовится казнь вечного осуждения в огне. Страшась сей горькой участи и желая избыть ее, и мы умоляем милосердого Господа: «Господи, помилуй!» Кто погряз в тину, или утопает в воде, или окружен врагами, тот, обращаясь туда и сюда, ко всякому кричит: «Помилуй, помилуй!» В тине грехов погрязаем и мы, волны моря житейского борют нас, и враги во множестве окружают нас, пожрати нас хотя,— почему, ниоткуда помощи не чая, к Единому Господу взываем: «Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй!»
Вот одно слово сколько мыслей дает! Но таково и всякое слово, и всякое действие богослужения нашего. А о том уже и не говори, сколько святых истин содержит всякий Апостол и всякое Евангелие, читаемые на литургии. Тут стань размышлять — и конца не дождешь течению мыслей твоих и открыванию тайн, которые будут разверзаться в уме твоем.
Таково-то наше богослужение! Итак, ходи на него неопустительно, слушай, внимай, размышляй о том, что поется, читается и действуется в продолжение его, — и будешь все более и более умудряться во спасение в боговедении. Бывают же такие, кои, не умея читать, а только поучаясь в том, что предлагает святое богослужение, до того умудряются, что ясно и определительно могут объяснить всякую истину святой веры нашей к немалому назиданию слушающих. Сим и поревнуйте.
Сие же все предлагаю вам ради того, чтоб возбудить ревность вашу — самим, своим личным трудом, доходить до точного познания догматов веры и правил жизни. Не все ждать, пока придет кто да научит. Сам возбуди вопрос и сам найди ему решение посредством ли чтения и размышления или посредством беседы с кем. Действуя так, необоримую крепость ума стяжешь и явишься сильным поборником истины. Тогда как, усыпленною и невнимательною содержа мысль свою, будешь все более и более ослаблять ум свой, который уже не в силах будет устоять против всякого возникающего внутри недоумения и всякого слышимого совне сомнения.
Всяко, однако ж, ведайте, что не в одной крепости ума — сила. В «злохудожну душу»,— говорит Премудрый, — «не внидет премудрость» (Прем.1.4). Попекитесь же сделать душу свою доброхудожною. Благонравие соделывает душу не только сосудом, пригодным к содержанию Небесной мудрости, но и пространным вместилищем, в которое сама собою течет и теснится сия мудрость. Господь не сокрыл своей мудрости в Себе. Она явлена Им в устроении всего окружающего нас и непрестанно является в устроении участи каждого из нас, и всего рода нашего, и всего, что благословил Он учредить ради нас. Мудрость Божественная движется вокруг нас и в нас и, коль скоро душа наша доброхудожна, втекает в нее, дается ей сама и исполняет ее. Да и Сам Господь — Источник всякой мудрости и всякого ведения — всюду есть и все исполняет, исключая душ нечистых. Коль же скоро душа чиста и украшена благонравием, Он, посещая ее и с Собою принося выну ириседящую Ему премудрость, исполняет ее всяким светом ведения и разума духовного.
Вот вам благонадежный путь к просвещению разума! Он же есть и путь спасения! Ибо и спасение чем стяжается? Содержи разумно догматы веры и сердце возымей доброе, под действием благодати чрез Таинства и под таинственным наитствованием душ чрез святое богослужение. В светском просвещении не так. Там знание может идти отдельно от настроения сердца; в духовном же образовании они идут рука об руку и, одно другим поддерживаясь, растут и приходят в силу вместе. Здесь знание с благонравием и то и другое со вкусом духовным вместе развиваются и надлежащее приемлют образование в духе нашем.
В сем-то чине и да дарует вам Господь «Духа премудрости и откровения в познание Его — и просвещенна очеса сердца вашего, — да исполнитеся во всяко исполнение Божие» (Еф.1.17;3.19). Аминь.
11 октября 1864 года. В г. Владимире, в соборе
Хочу коротко пересказать вам содержание нынешних Евангелий, чтоб показать вам, как надобно с рассуждением прочитывать церковные чтения из слова Божия и поучаться из них духовной премудрости. Увидите, как в немногом преподается нам очень многое и как справедлив укор к нерадящим: зачем оставляете вы этот неистощимый источник спасительного ведения и обращаетесь всё к книгам человеческим - этим кладенцам сокрушенным, которые не могут содержать чистой и здоровой воды истины? Вот послушайте! Ныне читались два Евангелия: одно ради святого евангелиста Луки, коего ныне память, а другое — ради воскресного дня.
В первом Евангелии (Лк.10,16-21) содержится конец наставлений Христа Спасителя, какие давал Он ученикам Своим, посылая их на проповедь, именно: Господь говорил им: «слушаяй вас, Мене слутает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя» (Лк.10,16) Слово сие обращено было к Апостолам, но оно более касается нас, нежели Апостолов, обязуя нас вседушно покоряться апостольскому учению, преданному Церкви и содержимому ею. Господь принес истину на землю, — ту истину, которую слышал у Отца. Он вверил ее душам святых Апостолов Духом Святым, святые Апостолы предали ее душам верующих и блюстителями ее поставили преемников своих. От них друг-друго-приимательно она переходила из рода в род, из века в век — до нас — и будет переходить до скончания мира. Но сила ее и обязанность наша к ней не ослабляется от времени. Как в начале слушавший Апостолов слушал Самого Господа, а отметавшийся Апостолов отметался Самого Господа, так и ныне: кто слушает проповедь апостольского учения, Самого Господа слушает; а кто не слушает, Самого Господа не слушает или отметается Его. Отметающийся же Господа отметается Пославшего Его — Отца. Таковый ни Отца, ни Сына не имеет, — как учит евангелист Иоанн Богослов, — а следовательно, и ни Духа Святаго, ибо Они нераздельны, — и нет ему части в Царстве Пресвятой Троицы. Сего ради внимать надо слову, проповедуемому в церкви, не как слову человеческому, но, яко же есть воистину, как слову Божию, — и всячески блюстись колебания уверенности в истине его и тем паче отвержения его — под опасением извержения из спасительного Царства Божия; надо избегать и того легкомыслия, по коему помыкают словесами Божиими небрежнее всякой простой речи человеческой.
«Возвратились семьдесят ученик» (Лк.10,17),— читается далее (евангелист Лука причисляется к семидесяти Апостолам; ради сего и читается это Евангелие в день памяти его),— «возвратились семьдесят» и, рассказав о своей проповеди, «с радостию» поминали: «Господи, и беси повинуются нам о имени Твоем» (Лк.10,17). Дивная сила слова, овладевавшего душами слушавших, их не столько занимала, потому что, пребывая с Господом, они привыкли видеть сие и в себе, и в других. Но чтоб и бесы повиновались им, этого они никак не ожидали. Потому, как о нечаянности, с детскою простотою говорили Господу: «и беси повинуются нам». Господь говорит им: «видех сатану яко молнию с небесе спадша» (Лк.10,18). Это — образное изображение прекращения власти сатаны. Господь говорит как бы так: «Не изумляйтесь! Кончилась власть сатаны: опустеют капища, истреблены будут идолы, замолкнут прорицалища! Всюду будет царствовать Единый Бог, и Он будет всеми почитаем и поклоняем». Такова неотъемлемая сила имени Христова — прогонять полчища бесов и знамением образа креста Его сокрушать все сопротивные силы! В мире одна сила Бога, в Троице поклоняемого, чрез Господа Спасителя нашего. Сатана — злобою и лестию покушается покорить себе души, но мановение Божие в прах обращает все козни его. Сия сила мановения Божия усвояется всякому верующему, — и бесы бегут его, как огня. Дерзайте у бо! Господь победил. Он и вас победители явит всякой сопротивной силы, если поревнуете с Ним быть и верою — живою и деятельною — силу имени Его себе присвоить.
Так победительная над невидимыми врагами сила естественна во вседушно исповедующих имя Господа; «даю вам власть», — говорит Господь,— «наступати на змию и скорпию и на всю силу вражию» (Лк.10,19). Но не в этом существо дела. Существо дела — во внутреннем изменении духа человеческого, — в приискреннем его соединении с Господом, — «в облачении во Христа» (Гал.3,27), как говорит святой Павел; а победа над бесами есть уже следствие сего. Как от солнца свет, от огня тепло, от тела тень — естественны и неотъемлемы, так неотъемлемо присуща разгнательная бесов нечистых сила у всех внутренно просвещенных Господом и Спасителем нашим. Почему говорит Господь: «Вы на это и внимания не обращайте. Имейте же в мысли своей паче то, что «имена ваша написана суть на небесех» (Лк.10,20), то есть что вы сопричислены к единому блаженному Царству Пресвятой Троицы, которое, на земле начинаясь, на Небе завершается, — где заранее обозначаются все искренние и вседушные исповедники Христовы.
Сказав сие, Господь как бы обозрел Своим Божественным Всевидящим оком все будущее Царство Свое: и кого же Он в нем увидел? Увидел одних младенцев и никого из премудрых и разумных, — ни одного из тех, кои одному своему разуму верят и на свои одни силы надеются, а всё таких, кои в детской простоте сердца, без всякого совопросничества, приемлют учение христианское и, вседушно предаваясь Богу, как дети Отцу, Его силою сильными быть чают в хождении по стезям заповедей Его. «В той час возрадовася духом Иисус и рече: исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли, яко утаил ecu сия от премудрых и разумных, и открыл ecu та младенцем. Ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою” (Лк.10,21). Так постановлено в Предвечном Совете Божием, — иначе сие не было и никогда не будет. Кто спасался, сим путем спасался, и кто имеет спастися, сим путем спасется: иного нет.
Вот одно Евангелие! Коротко оно вот чему учит! Слушай учение Христово, в Церкви проповедуемое, и слушай с детскою простотою, без всяких мудрований. Ибо, если не будешь так слушать, Богу будешь противник и будешь за то отвержен Богом. Вседушно предавшись сему учению и себя самого по нему образовавши, ты исполнишься такого света и силы, что от одного имени Христова, тобою произносимого, будет исчезать вся сила вражия. Но не это важно, а важно то, что сего ради ты будешь несомненно внесен в список наследников Царства Христова — единого вечно блаженного.
«Хорошо,— скажешь,— принимаю сердечно учение Христово все сполна, ничего не отметая, ничему не попереча и ни в чем уму своему, суемудреннику, не потакая. Но говоришь, чтоб и сила сего учения в меня вошла, надо мне самому по нему образоваться и с ним в делах и чувствах своих соображаться. Как же это мне надобно действовать и как себя расположить?» На это отвечает тебе второе нынешнее Евангелие (Лк.6,31-36), и оно не обременяет многим, а только два дает правила, такие, однако ж, кои все совмещают. Первое: как желаешь, чтоб другие действовали в отношении к тебе, так и ты действуй в отношении к ним. Второе: люби всех, даже врагов своих, и всем благотвори нелицеприятно и без расчетов. Именно, в нем Господь так говорит: «якоже хощете, да творят вам человецы, и вы творите им такожде» (Лк.6,31), то есть хочешь, чтоб тебе помогли, когда ты в нужде, — помогай и сам тому, кого видишь в нужде. Хочешь, чтоб тебе простили, когда чем провинишься против кого,— прощай и сам. Хочешь, чтоб тебя не осуждали и не поносили, — не осуждай и не поноси сам никого. Хочешь, чтоб тебя не обижали,— не обижай и сам. Так и во всем. Переноси на себя состояние твоего брата, — и чего бы ты пожелал себе, находясь в подобном положении, то сделай для него без отказа, не сокращая руки, но всей широте благожелания.
Таков закон правды! А о законе любви так говорит Господь: «аще любите любящия вы, кая вам благодать есть? ибо и грешницы любящия их любят» (Лк.6,32). Кто из нас кого-либо не любит? Любим мы родителей своих, любим братьев и сестер, любим родных и всех знакомых, с коими находимся в приятных отношениях. Почему, когда предлагается нам заповедь о любви, думаем, что исполняем ее, и остаемся спокойными. Господь же не так полагает. Он такую любовь нашу ни во что ставит. «Так,— говорит,— и грешники, то есть язычники — нехристиане — любят друг друга, а вам — христианам — надобно любить врагов своих. То только и будет несомненным признаком, что в вас есть истинно христианская любовь, когда вы будете любить врагов. Пока же этого нет, не хвалитесь любовию своею». Равным образом не ценит Спаситель и того, если делаем добро тем только, кои нам делают добро, или взаимно даем тем, от коих чаем восприять. «Невеликое это дело,— говорит.— И все так делают, даже неверующие. Но вы, когда хотите показать себя истинными Моими последователями, «любите враги ваша, и благотворите, и взаим дайте, ничесоже же чающе: и будет мзда ваша многа, и будете сынове Вышняго: яко Той благ есть на безблагодатныя и злыя. Будите милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть» (Лк.6,35-36).
Вот содержание нынешних Евангелий! Два небольших чтения, а сколько истин предлагают они вам! Сокращенно они учат — и тому, как веровать, и тому, как жить по вере, — и полный обзор христианского жития приводят на мысль, с первого приятия учения Христова до увенчания за него в нескончаемом Царстве Божием. И это только Евангелия, а Апостолы — свои многообъятные содержат учения. Не правда ли, что сказал я вначале, что в немногом нам предлагается многое, и это не ныне только, но и всегда. Всякое чтение церковное таково. Вот вам неисчерпаемый источник спасительного ведения. К нему притекайте и от него напояйтесь. Пришло воскресение или праздник какой,— вечером, после всенощной, или утром, пред обеднею, найди положенный Апостол и Евангелие и прочитай с рассуждением, разбирая слово за словом, вникая в то, какое ученье в нем содержится, извлекая из него правила и прилагая их к своей жизни. Не успеешь прочитать или не умеешь читать, — со вниманием прослушай, что читаться будет в церкви, и потом рассуждением пройди все не раз и не два, чтоб научиться чему-либо.
Когда станете так поступать, скоро вы сделаетесь богословами. Богословом никто не рождается,— а читает, рассуждает, заучивает и становится многосведущим в вещах Божественных, — вот и богослов! А этого достигнуть всякий может. Не в титле, впрочем, сила, а в определенном и ясном знании христианского учения. До такого-то знания — я и умоляю вас доходить своим трудом. Хоть то верно, что не все уже имеет тот, кто знание имеет; но и то не подлежит сомнению, что ведение Божественной истины служит основанием спасительного жития. Кто ясно понимает истину Божию, тот во свете ходит, а кто не понимает ее, тот ходит как в сумраке, как во тьме. Кто же во тьме ходит, тому как не споткнуться! Как, наоборот, не так удобно споткнуться тому, кто во свете ходит. Бог дал нам совесть — стража своей истины. Но сию истину надо познать, чтоб совесть имела что сторожить. Когда знает душа истину, то, хоть придется ей по немощи поступить противно ей, — совесть все будет напоминать ей о сем нарушении правды и возвратит на путь правый. А когда душа не знает истины или плохо знает, совести не за что взяться, чтоб потревожить душу, когда уклонится она на распутие лжи или порока. Сего-то ради желающий всем спастися Спаситель наш и Бог желает вместе спасаемым и «в разум истины прийти» (1Тим.2,4). Сего-то ради и Апостолы заповедовали всем «расти» не «во благодати» только, но и в «разуме» (2Пет.3.18) — и молились ко Господу, «да соблюдает» Он не только «сердца», но и «разумения» их (Флп.4.7).
Помолимся и мы, «да даст» и нам «Господь разум о всем» (2Тим.2,7). Аминь.
18 октября 1864 года. В г. Владимире, в соборе
В позапрошлое служение говорил я вам под воскресенье, вечером, или в воскресенье, пред литургиею, прочитывать положенное Евангелие с размышлением, чтоб чрез то праздничное душе доставить питание и расположить ее к духовному в храме ликованию, и для примера коротко протолковал вам два Евангелия. Сделали ль вы теперь сами так? Если не сделали, так давайте теперь сделаем. Я протолкую вам и нынешнее Евангелие, - а вы послушайте и тем восполните неисполненный урок домашнего о нем размышления.
Ныне читалась притча о сеятеле (Лк.8,5-15). Хоть и прошлый год я говорил вам о ней малое нечто, но она такого рода, что если и еще придется несколько раз говорить,— всего не исчерпаешь, чему она учит. Так она многообъятна. Почему Господь, сказав сию притчу, присовокупил: «имеяй уши слышати, да слышит» (Лк.8,8)— и, растолковав ее, опять повторил то же слово: «имени уши слышати, да слышит» (Лк.8,15).
Содержание сей притчи, конечно, вам известно. Господа окружало множество народа, — и Он поучал его. Народу было много, и слово было обильно. Но Всевидящее око Его видело, что не все слушают слово, как следует, не все принимают его с должным расположением и не у всех потому приносит оно чаемый плод. Почему, желая вразумить неисправных слушателей и всех научить «блюстися, како слышати» (Лк.8,18), Он изъясняет им участь слова Своего в сердцах слушающих участию семени, сеемого сеятелем. Народ мног, стоявший пред Ним, Он уподобляет полю, Себя сравнивает с сеятелем, слово Свое — с семенем. И говорит: «Как, когда сеет сеятель, иное семя падает при пути и попрано бывает проходящими, и птицы небесные склевывают его; другое падает на каменистом месте, где мало земли, и, прозябши и давши росток, скоро засыхает, по недостатку влаги и почвы, в которую могло бы углубиться; иное падает посреди терния и вырастает, но, прежде чем принесет плод, выросшее быстрее его терние подавляет его; иное, наконец, падает на земле доброй и, прозябши, приносит плод сторицею, — так и слово Мое, — говорит, — у иных слышащих бывает то же, что семя при пути; у иных — то же, что семя на каменистом месте; у иных — то же , что семя посреди терния, а у иных — то же, что семя на земле доброй». У кого именно и почему такова бывает участь слова Его, Господь объясняет тут же несколькими характеристическими чертами, на которые и обратите всё ваше внимание.
У кого же это слово Божие, слышимое, бывает то же, что семя при пути? Вот как рассудим о сем. Придорожная земля не открывает недр своих, чтоб принять семя, — семя падает на нее, но остается на поверхности, внутрь не входит. Вот эта черта, — что семя остается на поверхности и внутрь не входит, и укажет нам, какого рода слушатели слова Божия изображаются сим. Именно, это те, кои слышат слово, но оно в душу их не входит: мысль не понимает его, сердце сочувствия к нему не изъявляет и расположения никакого в себе изменения не обещают,— так что оно, и слышанное, будто не слышано; ухом принято, а души не коснулось; душа не открыла себя, чтоб принять его; слово чуждым ему осталось. У кого же, именно, такова бывает душа, укажут следующие свойства придорожной земли. Придорожная земля не пахана и не приготовлена к засеву, — и семя сеятеля падает на него невзначай. Этою чертою она представляет образ тех душ, кои совсем не думают о Боге и вещах Божественных, а заняты совсем другим, — совсем к другому привыкли; почему, когда внезапно услышат слово Божие, оно не вмещается в их душу: не таков у них сгиб ума и все настроение — и слово остается у них невоспринятым. Придорожная земля суха, жестка. Этою чертою, — применительно к тому, как мы говорим: «Сухо, жестко обошелся со мною», — она изображает тех, кои неприязненно относятся к Божественным истинам и вещам,— и слово о них отвергается ими с яростию, как семя отскакивает от сухой земли, и попирается с презорством, как попирается семя проходящими по пути. Придорожная земля есть земля проходная; проходящие топчут ее и не дают произрастать на ней ничему. Семя хоть падает, но остается наруже, видно, — и птицы пролетающие расклевывают его. Этою чертою она изображает тех, кои не остепеняют мыслей своих и, не установляя внимания, дают волю воображению, которое, образ за образом представляя и один другим непрестанно сменяя, делает душу похожею на дорогу, по которой проходят один за другим разные лица. В этом состоянии если и слышится слово, - тотчас забывается, другое слышится,— и тоже забывается и так далее. Мечты вытесняют их из памяти, или, лучше, — бес забвения приходит и похищает слово от сердца. От сего иной, например, целую службу простоит задумавшись и ничего не вспомнит из того, что было в церкви. Вот какие слушатели слова изображаются придорожною землею!
У кого, во-вторых, слово Божие, слышимое, бывает похоже на семя, падающее на каменистую землю? Вот как о сем рассудим. Каменистая земля не то же, что камень голый. Она бывает покрыта небольшим слоем земли, достаточным на то, чтоб принять семя и скрыть его в себе. Семя здесь, овлаженное и согретое, быстро дает корень и ростки; но как земли мало, то солнце скоро иссушает ее, и семя, не имея влаги на питание себя, засыхает. Заметьте, отличительная черта в сем роде почвы та, что только на поверхности есть земля, а дальше - камень; только поверхностию принимается семя, а глубже ему не дается ходу. Этою чертою земля каменистая изображает всех тех, кои принимают слово Божие, но поверхностно, — принимают как бы верхнею частью души, а в глубь не пропускают, не дают ему проникнуть себя, именно, те; во-первых, кои слышат Божественные истины, и понимают их, и знают, чему они учат, но ума своего по ним не преобразуют, а позволяют ему содержать в себе и другие мысли и воззрения; во-вторых, те, кои слышат Божественные заповеди и хорошо понимают, чего они требуют, — но расположений своих по ним не преобразовывают, а позволяют скрываться в сердце и таким расположениям, кои не согласны с заповедями Божиими; в-третьих, те, кои слышат с радостию обетование вечных благ и желают быть наследниками их, но в то же время не отсекают земных пристрастий и в жизни своей опираются более на земные надежды, нежели на чаяния Небесные. Вообще — те, кои поверхностно христиане суть, — но по внутреннейшему своему настроению, — по тому, как видит их Всевидящее око Божие, совсем не то суть. Бывают у них и речи христианские, и рассуждения, и дела; но все это только до времени, как говорит Спаситель. Когда все им благоприятно—и они хороши. А случись какая теснота из-за христианского исповедания, они тотчас и от истины откажутся, и правила все христианские готовы бывают нарушить, так как они не составляют внутреннейшего их настроения. Так и Спаситель говорит о них — что они «во время веруют, а во время напасти отпадают» (Лк.8,13). Вот кого изображает земля каменистая!
У кого, в-третьих, слово, слышимое, бывает то же, что семя, падшее среди терния? Видите ли, тут нет камней, земли много; семя, падшее в нее, дает корень и ствол и готово бы уже и плод принесть; но тут же вырастает терние, подавляет его и заглушает, — и оно остается бесплодно. Сею чертою, то есть что семя уже выросло,— осталось только плод принесть, да терние не дало, — изображаются два рода лиц: во-первых, те, кои, искренно уверовав сердцем, и жизнь свою установить по духу Христову начинают; но, потрудившись так сколько-нибудь времени, увлекаются снова чувственными удовольствиями или прелестию богатства и многопечального многоимания; отстают от прежних правил христианских, огрубевают от суеты и сластей житейских в мыслях и чувствах и забывают совсем почти свои прежние понятия и благочестивые порядки,— то есть у них замирает все прежде возращенное добро; а во вторых, те, кои слышат слово и услаждаются им и долг следовать ему вполне сознают; но не заботятся очистить сердце свое от страстей и оставляют их в нем проявляться во всей силе. От сего, как только нужно бывает поступать по-христиански, наперекор страстям, - страсть восстает и подавляет доброе намерение, которое уже образовалось и которое оставалось только привесть в исполнение. Надобно бы простить, и готов бы; но восстает гордость и подавляет мысль о прощении. Надобно бы помочь; но восстает скупость и подавляет мысль о том. Так и во всем. Таковы все, как говорит Господь, коих добрые намерения «печалию, богатством и сластьми житейскими подавляются и не совершают плода» (Лк.8,14).
У кого, наконец, слово Божие, слышимое, бывает то же, что семя, падшее на добрую землю? У «тех»,— говорит Господь,— «иже добрым сердцем и благим слышавше слово, держат и плод творят в терпении» (Лк.8,15). У тех, то есть, кои не имеют худых свойств всех изображенных пред сим слушателей, а напротив, обладают противоположными им хорошими качествами, — кои слышат слово Божие сердцем открытым, с теплым усердием и любовию, кои услышанное слово держат, и не поверхностно притом, а объем л ют всеми силами души своей и всецело им проникаются и кои плод творят в терпении,— исполняют слово, каких бы это трудов и лишений ни стоило, не поддаваясь возникающим страстям и терпеливо и мужественно противостоя им и побеждая их.
Вот вам толкование нынешней притчи. Вняли ль вы толкованию сему? Если вняли, позаботьтесь приложить к себе и, что укорно, того избегать, а елика достохвальна, о том ревновать положите. Это и будет точным исполнением того, что сказал Господь в заключение притчи и толкования ее: «имеяй уши слышати, да слышит» (Лк.8,15). И еще: «блюдитеся убо, како слышите» (Лк.8,18). Аминь.
1 ноября 1864 года. В г. Владимире, в соборе
Недавно слышал я одну очень скорбную весть: будто у нас в деревнях, селах, а то ив городах, мало-мало кому приходит забота о спасении души,— тот собирается к отпадению в раскол, в той мысли, что раскольники лучше живут и, стало, прямее идут ко спасению. А прежде сего не раз приходилось слышать: «Смотри,— говорят,— как хорошо живут молокане и, особенно, хлысты, — трезво, степенно, честно, трудолюбиво, тогда как православные тут же живут не так исправно и подвергаются разным слабостям и порокам». Так что, по этим отзывам, православный означает человека, живущего распущенно, предающегося страстям, страха Божия не имеющего и заботу всякую о спасении потерявшего. Что же это такое у нас вышло?! Весь порядок Божий изменился,— и истина Божия во лжу превратилась! Мы — православные. Истинная вера Божия спасительная есть наша вера. Ею мы закрепляем за собою все великие обетования Божий о Христе Иисусе, Господе нашем. Ради нее нам вверена истина, нам принадлежит благодать; ради нее мы — сыны Отца Небесного, а ради сыновства — наследники всех благ Отчих, на вечное время нам изготовленных. Итак, кто хочет спасаться, к нам иди: ибо у нас все силы, яже к животу и благочестию; а в другом месте — нигде их нет и не найдешь. Что же это сделалось, что бегают пребывания среди православных как дела опасного и указывают на них уже не как на образец подражания?! Хорошо, если это напраслина. Тогда вместе с Апостолами мы будем, хулимы, утешаться. А ежели... Но я совестям вашим оставляю решить, в какой мере справедлив укор, — будто жизнь среди нас, православных, так распущенна и непохвальна. Сам же готов скорее предаться сетованию и вас пригласить к тому: зачем это так есть? Зачем это дело — у нас дошло до того, что нами имя православное, христианское хулится среди отпадших от истины и заблудившихся?!
Так ли сему подобает быть? Припомним, как было в начале. Проповедовали Апостолы святую веру, избранные внимали, обращались, возрождались благодатию Духа Святаго чрез Таинства и, обновившись внутренно — в исходищах (в источниках) жизни, и внешно ходили потом в обновлении жизни, — по новым заповедям, правилам и порядкам. Сие изменение жизни худшей на лучшую, чистую, непорочную, благодатную, святую — было так резко очевидно, что Апостол не усомнился — отличительною чертою христиан поставлять то, что они суть «чада Божия непорочна посреде рода строптива и развращена», являясь, «яко светила в мире» (Флп.2,15). Так что всею совокупностию своею христиане, по ведению святой истины, по чистоте нравов, по взаимной любви, по отчуждению от всякой скверны и порока, в точности исполняли пророчество Исайи,— что во дни Христа Спасителя явлена будет гора Божия, и дом Божий верху горы (Ис.2), - явлена, то есть, высота нравственно-религиозного совершенства,, которую увидят «вcu языцы», восхотят ее и, друг друга поощряя, «скажут: приидите, взыдем на гору Господню и в дом Бога Иаковля и возвестит нам путь и пойдем по нему» (Ис.2,2-3), то есть оставим язычество и худые нравы его, пойдем к христианам, примем закон их непорочный и пойдем по нему. Книга деяний апостольских и свидетельствует, что, когда в Иерусалиме сначала три тысячи обратилось, потом пять, потом еще многое множество, сия община христиан высотою жизни духовной и привлекала, и изумляла, и ужасала всех. После и вне Иерусалима, сущим христианам из язычников пиша, апостол Петр похваляет и воодушевляет их, говоря: «Пред этим вы «волю языческую» творили, ходили «в нечистотах, в похотях... в пьянстве, в козлогласованиях», под чем разумеются пляски, песни, гулянья, театральные кривлянья и прочие непотребства; теперь все сие вы бросили и положили жить по воле Божией, и все, видящие вас, «дивятся», что вы уже не сходитесь «в тоже блуда разлияние» (1Пет.4, 3-4), то есть в ту же распущенную, разгульную, похотливую и бесстрашную жизнь, как бывало прежде и как делают ныне все не обратившиеся еще ко Христу и не вступившие в общество христиан».
Вот что было! «Елика... истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала» (Флп.4,8) — вот что было на стороне христиан и что составляло отличительную черту их. Мы, православные,— преемники тех христиан, — единственные преемники, поистине хранящие вверенный им и нам преданный залог спасения мира. Как же теперь смеют говорить нам в лицо: «Это — народ распущенный, бежи от них! Вот такие-то и такие-то — отщепенцы, заблудшие — лучше их!» — «Как смеют?» — так строго следовало бы спросить их. Но, может быть, они укажут между нами на деле много такого, что и нехотя замолчишь.
Что же это такое? Сила Божия ослабела или благодать Божия истощилась? Нет, так нельзя думать. Ибо «Господь Иисус — вчера и днесь Тойже, и во веки» (Евр.13.8). Так что же, истины Божией нет в нас? Она перешла на сторону тех, коих считаем мы отступниками от нее?! О! Да не будет! Выставляющим наши слабости на вид, а чрез них — на позор имя православное, это-то и хочется доказать, что, то есть, «у вас худо живут, стало, — у вас нет истины». А я, напротив, в этой самой распущенности и нашем всестороннем себе послаблении нахожу очевидное и решительное подтверждение того, что истина на нашей стороне, — так, однако ж, что в связи с этим должно поставить непререкаемое обличение нас в крайнем нашем неразумии. Вот как! Истинной православной вере и Церкви принадлежат непременно все обетования Божий. Убеждение в сем преисполняет всю Церковь Божию во всем ее и внутреннем, и внешнем устройстве, и всякий православный — член Церкви Христовой,— живя в ней и ею объемлемый, исполняется тем же убеждением, — как бы дышит сим воздухом. Так сие есть и должно быть. Но тут же начинается и ошибка. Иной не так пользуется сим внутренним удостоверением, — не то построевает на сем основании. «Я — православный, — чувствует он в сердце своем.— Православным принадлежит прощение, очищение, освящение, всыновление, наследие Царства Небесного. Так, и я сын, и в дому Отца моего — все мое». Затем, считая сие дело уже решенным, так слагается в помышлениях своих: «Чего же еще мне себя беспокоить? Зачем трудить? Зачну жить в свое удовольствие» — и живет, как живется, ни в чем себе не отказывая, никаких встречающихся утех мира не чуждаясь и никаким правилам не подчиняясь. Не то ему следовало задумать. Следовало так рассудить: «Вот что мне обетовано! Велико сие, но несомненно есть мое. Буду же всячески блюстись, чтоб сохранить сие наследие, буду жить в дому Отца, дающего мне сие наследие, достойно Отца, чтоб не прогневать Его и не заставить Его своим недостоинством и беспорядочною жизнию разодрать рукописание завещания и лишить меня обетованного наследия». Так следовало подумать и по сему помышлению действовать; а он, в неразумном забвении, — бросается на все похоти сердца своего. И выходит точь-в-точь сын, получивший богатое наследство и проматывающий его.
Но как мотовство сего последнего не отнимает истины и достоинства у наследства, а только обличает неразумие наследника, так распущенность нравов некоторых православных не опровергает истины и достоинства принадлежащих Православию обетовании, а только обличает крайнее неразумие распущенных христиан. Итак, не говорите мне, что поскольку православные худо живут, то нет истины в Православии; не то отсюда следует, а вот что: православным даны и несомненно принадлежат обетования такие великие, что мыслию исчерпать нельзя их обилия и обнять их величия. Следовательно, православные, которые живут слабо, нерадиво, беспечно, поблажая похотям сердца и дурным обычаям мирским, суетным и богопротивным, — и чрез то лишающие себя сих обетованных им благ, обнаруживают такое неразумие, такое ослепление, такую недальнозоркость, что для означения их имени нет на языке человеческом.
Полагаю, что и вы все — и правые, и неправые — согласитесь на сие заключение. И нельзя не согласиться с ним. Одно из двух остается: или себя обличить, или предать на позор истину Православия. Облечем же лучше себя в обличение, да неприкосновенным сохраним светлый лик истины Божией. «Да будет Бог истинен»,— говорит Апостол, — «всяк же человек ложь, якоже есть писано: яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши, внегда судити Ти» (Рим.3.4) Обличим себя и поможем горечи сего обличения произвести на сердце наше — все воздействие свое, каким действует Божеское обличение. «Обличу тя, — говорит Господь, — и разжегу тя в чистоту» (Ис.1,25). Огнь обличения да разжжет сердце наше сокрушением и явит его чистым, извергшим всякую нечистоту из себя, как растопленный металл извергает из себя всякую стороннюю примесь. Вы знаете, к чему это ведет. К тому, чтоб сознать свои неисправности, раскаяться в них и положить впредь не подвергаться им. Тогда не обличением себя явим истину Православия, — а так, как являет чистым лик солнца вода чистая и невозмущенная. Аминь.
17 января 1865 года. В г. Владимире, в соборе
«Скала Господь пути Своя Моисеови, сыновом Израилевым хотения Своя» (Пс. 102, 7)
Святой царь и пророк Давид в одной песни своей, благодарно воспоминая благодеяния Божий, особенное останавливает внимание на том, что Он благоволил дать израильскому народу чрез Моисея правый закон и указать прямой путь к богоугождению. Подражая ему, и мы ныне, собравшись в храм сей воздать благодарение Господу за ту особенную милость Его, какую являет Он в благословении царственного дома благословенной России, не можем не припомнить и всех Его к нам милостей, и между ними первейшей и высочайшей — дара единой правой веры. Последнее тем естественнее, что настоящее наше торжество освящается празднеством в честь блаженной Ольги, великой княгини Российской, которая первая сподобилась принять благодать сию. Предки наши блуждали во тьме идолопоклонства; но Бог, не хотящий смерти и одного грешника (Иез.33,11), тем паче целого народа, по богатству благости Своей благоволил воссиять и у них свету Святого Евангелия Своего. Первым сосудом такой благодати была блаженная княгиня Ольга; а потом чрез святого Владимира святая вера, как поток речной, быстро протекла по всей земле нашей и соделалась общим всех достоянием. Да «благословит» же «душа» наша «Господа, и вся внутренняя» наша, «имя святое Его» (Пс.102,1) за то, что сказал Он и нам «пути Своя» и открыл нам «хотения Своя».
Велика поистине милость Божия к нам в том, что Он сподобил нас дара святой веры. Дар сей так многоценен, что на земле ничего нет, что бы можно было поставить в сравнение с ним.
Вера наша не есть только образ здравых словес или состав совершеннейших понятий о всем сущем, но есть единое истинное Строительство спасения, Богом водворенное на земле,— есть сила Божия во спасение. Она пересозидает и претворяет каждого человека и целые народы. Принявшие ее становятся из слуг диавола рабами Богу, из чад гнева — чадами милосердия, из немощных — крепкими, из невежд — мудрыми, из преданных страстям — ревнителями добрых дел, из жертв смерти и тления — причастниками жизни Божией во Христе Иисусе, из ненарода — «родом избранным, царским священием, языком святым, людьми обновления» (1Пет.2,9). Кроме сей веры, нет иной, которая бы приводила к Богу и подавала спасение. Все народы, не знающие ее, еще во тьме ходят и суть мертвы «прегрешеньми» своими (Еф.2,1). А мы уже призваны в чудный свет Божий и вкушаем, сколь благ Господь, хотя ничем не заслужили такого особенного Его к нам благоволения. Да «благословит» же «душа» наша «Господа», благоволившего даровать нам веру, «очищающую все беззакония» наши, «исцеляющую все недуги» наши, «избавляющую от истления живот» наш, «обновляющую, яко орлю, юность» нашу (Пс.102,2-5).
Вера наша не есть какое-нибудь благодетельное учреждение временное, а есть единственный образ спасения, общий всем временам и всем спасаемым. Мы веруем так, как приняли от отцов наших; отцы наши уверовали так, как предал им Православный Восток; Восток верует, как научен от Апостолов; а Апостолы научены Господом и говорили Духом Святым. Если пойдем далее по линии времени, то найдем, что также веровали Пророки, патриархи и все ветхозаветные праведники — Давид, Моисей, Авраам, Ной, Енох и сам праотец Адам, — с тем только различием, что они искали спасения в Господе, имеющем прийти, мы же ищем его уже в Пришедшем Господе. Таким образом вера наша единая, совершенная и чистая соединяет нас со всеми верующими и со всеми святыми и избранными Божиими вводит в содружество. Ею приступили мы «к Сионстей горе и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному и тмам Ангелов, торжеству и церкви первородных на небесех написанных» (Евр.12,22-23). Она есть великое спасительное древо, коего корень еще в раю земном, а вершина на Небе, есть единое древо животное посреде земли, единая лоза истинная, на коей если кто не пребудет, не возможет творити достойных плодов (Ин.15,4). Да благословит же душа наша Господа, благоволившего быть нам привитыми к лозе сей живой и живоносной!
Притом, привиты будучи к истинной лозе сей, мы не оставлены быть на ней бесплодными, или ветвию сухою, но явлены ветвию живою, исполненною силы и жизни. «Благодать Божия, яже» верою «не тща бысть» (1Кор.15.10) в роде нашем: но, соделавшись достоянием нашим, принесла Богу обилие плодов правды и святости. Цари, князья, святители, священники, иноки, люди всякого чина и звания просиявали высокою жизнию и величием дел благих прославляли Бога. И Бог, пребывая среди благочестивых отцов наших, благословлял их всяким благословением духовным, или прославлял нетлением и дарами исцелений останки избранных из них, или сообщал чудотворную силу святым иконам, являвшимся по Его мановению в разных местах. Обозрите мыслию все пределы отечества нашего и увидите, что оно все усеяно то нетленными мощами, то чудотворными иконами, то другими знамениями особенной близости Божией к нам. Так многоблагодатна была и есть святая вера наша! Да благословит же душа наша Господа, увенчавшего и венчающего нас Своею милостию и щедротами!
Признавая, таким образом, в даровании нам святой веры великую к себе милость Божию, позаботимся и о том, чтоб содержать ее достойно ее величия. Предки наши, благоговейно приняв, благодарно хранили дар святой веры и, как лучшее наследие, передавали детям «родящимся, да поведят» о нем «сыновом своим» (Пс.77,6). Таков был общий дух всех завещаний, какие делывали отцы детям, что отец, отходя из жизни сей, созывал к смертному одру своему всех своих и, положив во главу всего свое сердечное исповедание веры, простирал потом увещание к окружающим — хранить сию веру, как драгоценнейшее наследие, принятое и им от отцов, бывших прежде его. Так поступали все: цари — наследникам престола, пастыри — пастве своей и всякий глава семейства — дому своему на нервом месте завещавали веру святую сохранить и передать в целости детям родящимся, да и те «поведят сыновом своим». Слышали или не слышали мы подобный завет; но тем не менее он священным должен быть и для нас, потому что всегда был простираем ко всем последующим родам. Будем же, подражая отцам нашим, благодарно чтить и благочестно блюсти в целости и неприкосновенности преданную нам святую веру. Отцы наши всем сердцем любили ее и дорожили ею, как Вечным Животом. Дети ли мы отцов сих? Да покажем в сердечных чувствах подобие их духу, да будут и у нас глубочайшими из всех расположений любовь и преданность к святой вере. Сына присвояют тому или другому отцу по сходству лица; да содержим же так себя в отношении к вере, чтоб несомненно можно было признать, что мы не по имени только дети благочестивых отцов наших, и чтоб отцы наши, когда станем все мы вместе в Последний День, могли узнать в нас своих потомков по одному отсвету веры на челах наших и к Богу Сердцеведцу исповедать: «Се, мы и дети наши». Аминь.
Святой апостол Павел в нынешнем чтении из Послания его к Галатам, как вы слышали, укоряя галатян за то, что они скоро готовы были преложиться к иному благовествованию, внушает им, что благовествование, благовещенное им, «несть по человеку» (Гал.1,11) — и что он принял его не от человеков и не от них научился ему; но научен Самим Господом Иисусом Христом. «Ни во аз от человека приях е, ниже научихся, но явлением Иисус Христовым» (Гал.1,12). Он как бы так говорит им: «Когда мое учение не есть мое, но есть учение Божие, как же это вы так скоро хотите отступать от него?»
Хочу остановить внимание ваше на сем сознании святого апостола Павла, которое, впрочем, было общим у всех Апостолов сознанием, — что учение, ими проповеданное, не было учение человеческое, а учение Божественное, Богом им преданное для проповедания всему роду человеческому, и указать вам, к чему нас сие обязывает.
«Бог ны посланники последние яви, яко насмертники» (1Кор.4,9),— говорит от лица всех их апостол Павел; мы по Христе посольству ем, то есть исполняем посольство Христа Бога, и когда говорим вам, не мы говорим, а Бог говорит чрез нас: «по Христе» вас «молим, яко Богу молящу нами» (2Кор.5,20). Почему вы праведно поступаете, когда, принимая слово наше, принимаете его «не яко слово человеческое, но якоже есть воистину слово Божие» (1Сол.2,13). Так говорится об Апостолах. Но и о Пророках тоже известно, что их учение не было оставлено в руки произволения их: «яко всяко пророчество книжное по своему сказанию не бывает, ни бо волею бысть когда человеком пророчество, но от Святаго Духа просвещаеми глаголаша святий Божий человецы» (2Пет.1,20-21). И Сам Господь наш Иисус Христос что говорит о Себе, по Своему человечеству? «Мое учение», — говорит, — «несть Мое, но пославшаго Мя Отца» (Ин.7,16). «Аз от Себе не глаголах, но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку и что возглаголю... яже убо Аз глаголю, якоже рече Мне Отец, тако глаголю» (Ин.12,49-50). Как Сын Божий и Бог, Он есть Сотаинник Богу Отцу и Святому Духу в премудром начертании Домостроительства нашего спасения; но, положенное в тайне Триипостасного Божества пришедши совершить в воспринятом Им человечестве,— Он говорит, что открывает только то, что видел у Отца, и «творит дела» только те, кои «показует Ему Отец» (Ин.5.19-20). Поставляя затем Апостолов на служение, Он говорит им: «Что завещал Мне Отец — вам завещаю (Лк.22,29). Идите, «проповедите Евангелие всей твари» (Мк.16,15). «Утешитель, Дух Святый, Егоже послет Отец во имя Мое, Той вы научит всему, и воспомянет вам вся, яже рех вам» (Ин.14,26), и «не вы бо уже будете глаголющий, но Дух Отца вашего глаголяй в вас» (Мф.10,20).
Так «многочастне и многообразие древле Бог глаголавый отцем во пророцех, в последок дний сих глагола нам в Сыне Своем» (Евр.1.1) и в посланных Им святых Апостолах. Видите, какая неотступность Божественного попечения о просвещении нас истиною. Учит Бог Адама до падения, учит его и по падении, говорит потом Ною, Аврааму, Моисею, воздвигает Пророков, Сам приходит на землю в человеческом естестве, Апостолов одуховляет — все затем, чтоб слово Свое насадить на земле,— установить его и утвердить. Что воздадим Господу о сем высоком и многоценном Его даре?
Бог говорил людям не раз и не однообразно. Помним ли о том и благодарим ли за то? Когда царь издает манифест или указ, все спешат узнать его. Когда отец пишет из дома,— дети, в отсутствии находящиеся, с неудержимою радостию теснятся, чтоб поскорее услышать, что пишется. Се, Царь царствующих, благоволивший явить Себя нам и отцам, открыл нам милостивую волю Свою. Теснимся ли вокруг, чтоб скорее узнать, что говорит нам Бог и чего хочет от нас? По крайней мере чувствуем ли силу являемого нам чрез то благодеяния Божия? Благодеяния в том, что есть на земле слово Бога — слово истины, — и мы не только знаем, где истина, но и призваны обладать ею. Осмотритесь кругом и посмотрите, что представляют нам мнения и учения человеческие! Неразрешимую смесь лжи, заблуждений, сомнений. Стоя в истине, мы не можем чувствовать того томления, которое испытывает дух, жаждущий истины, находясь среди такого нестроения. Отрешитесь немного и поставьте себя в сию среду. Вообразите себе человека в таком положении: кругом мрак, смятение, безвестность. Он не знает, куда обратиться, где найти хоть малое руководительное указание, и, кажется, самая почва под ним нетверда. Это образ духа вне Божественного слова истины. Но проведите к нему луч света: с какою радостию он устремшся вслед его и с какою заботою будет напрягаться, чтобы не спустить глаз своих с него? Укажите ему твердый камень: с каким благонадежием он установится на нем и с какою внимательностию будет держаться, чтоб не соступиться с него? Введите его в тихое пристанище: с каким утешением он укроется в нем и как будет дорожить им, чтоб снова не лишиться его? Этими уподоблениями можно отчасти подойти к понятию тех чувств, какие должен испытывать дух, обладающий истиною в неложном слове Божием. Тьма неведения и лжи кругом, а он облит светом истины. Чувствуя сие, он не может не считать себя блаженным и не радоваться. Другие обуреваются волнами человеческих лжеумствований, а он стоит там, где «столп и утверждение истины» (1Тим.3.15). Чувствуя сие, он не может и не благонадежствовать от безопасности своего положения, как стоящий на утесе среди волнующегося моря. Те «влаются всяким ветром учения» (Еф.4.14), бурю внутрь имея помышлений сомнительных, — а он, как на руках носимый или в пристанище спокойном укрывшийся, упокоевается теплым покоем на лоне истины. Слово Божие для него — свет, твердыня, пристанище. Он дорожит им паче всего, — его паче всего имеет во внимании и им услаждается паче меда и сота. Так ли все сие в нашем сердце, братие?! Если так - возблагодарим Бога. Это значит, что мы верно выполняем обязательные для нас отношения к слову Божию. Но так ли есть в самом деле?! Испытаем себя построже, чтобы не впасть в самообольщение по самомнению!
Не бывает ли так, что, когда идет речь о книгах досточестных, мы перечислим их десятки и сотни, а слово Божие на ум не придет? Но сему не надлежит быть, если точно оно для нас — и свет, и твердыня, и пристанище. Был же человек, который на вопрос: «Какая первая на свете книга?» — отвечал: «Библия».— «А вторая?» «Библия». - «А третья?» — «Библия». — «Четвертая?» — «Библия».— «Да будет ли конец?» — спросил тот. «От меня не дождешь конца, - отвечал он, - ибо, помянув о Библии, содержащей неложное слово Бога моего, я не знаю, каким числом означить расстояние от нее самых лучших книг человеческих». Вот это значило, что он вкусил доброго глагола Божия и ощутил силу его. Если в нас не оказывается первое, не лучше ли не хвалиться нам и последним?
Не бывает ли так, что, когда нужно подтвердить мысль свою свидетельством других, иной целые страницы прочитает из писаний человеческих, а из слова Божия текста небольшого не скажет, как следует. Можно ли сего ожидать от того, для кого слово Божие точно есть «свидетельство Господне верно» (Пс.18,8), есть «светильник ногама... и свет стезям» (Пс.118,105)? Не бывает ли так, что иной книгу за книгой покупает, — уж много накупил и еще о многих замышляет, — а приобресть Книгу книг ему на ум еще не пришло. Следовало ли бы сему быть, если б для его ума и сердца Божественное Писание точно было «богодухновенно и полезно ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде: да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован» (2Тим.3,16-17).
И что далеко ходить. Если б теперь прошел здесь кто по всем рядам нашим и спросил каждого по совести, читал ли что из слова Божия и знает ли что? Что, думаете, оказалось бы? Даруй, Господи, чтоб оказалось что-либо утешительное. Но между тем нельзя не припомнить, как многие отговариваются от чтения слова Божия таким ответом: «Разве я духовный, разве я монах или монахиня?» Как будто этим одним и надо знать истину Божию и поучаться в ней во спасение?! А то и хуже этого услышишь. «Боюсь, — говорит, — читать Библию: с ума сойдешь». Свидетельство Господне и младенцев умудряет, как уверяет пророк Давид, - а они с ума боятся сойти! С ума-то сошедшими надо считать тех, кои отвращаются от слова Божия и не знают содержащихся в нем спасительных истин.
Когда приведешь на память такие и подобные случаи, невольно придешь к недоуметельному вопросу: точно ли все у нас относятся к слову Божию как следует? Конечно, на этом основании заподозрить веру в Божественность Писания, может быть, будет много. Но всяко очень непонятно повсюдное почти невнимание к нему и неведение его. Се, пред нами кладязь чистой истины. Мы видим его и истаеваем жаждою от иссушения гортани ума человеческими лжами. Премудрость сама уготовила нам обильную трапезу и всех с высоким проповеданием приглашает, чтоб приходили, вкушали и брали бесплатно все предлагаемое. Мы знаем это и голодаем. С чем это сообразно? И добро бы это обходилось нам — даром. Нет. Отчего иные бывают так шатки в истине и нетверды в добре? Преимущественно от незнания слова Божия. Касается сознания нашего ложь или соблазн. Не имея, что противопоставить им внутри же себя, мы терпим поражение и падаем. Того, кто знает слово Божие, не скоро совратит с пути ложь, не скоро увлечет на распутия греха прелесть страсти. Как иные мягкие и удоборазлагаемые тела, принимая в себя твердые – каменистые частицы, сами делаются твердыми, окаменевают и становятся недоступными повреждению и разложению, так душа, словом Божиим напитавшаяся и проникшаяся, затвердевает в истине и добрых расположениях так, что делается безопасною от приражений лжи и греха. Слово Божие, исшедшее из недр Божества, само обладает Божественными свойствами и, проникая приемлющую его душу, — и ей сообщает сии свойства. Свет есть Бог, — и слово Божие есть светоносно, — и душа, приявшая его, становится просвещенною и светоносною. Бог неизменен,— непреложно и слово Божие, — и душа, препоясавшая им чресла помышлений своих, бывает твердою и непоступною. Бог есть самая Жизнь, — и слово Божие живоносно,— и душа, приявшая его и напитанная им, имеет живот в себе и источает его из себя.
Хоть бы этими великими благами духовными расположить нам себя к чтению и изучению слова Божия. Порадуем, братие, таким расположением Господа, попечительно снабдившего нас словом Своим.
Возжжем в сердце своем светильник любви к Нему и потом постоянно будем поддерживать горение его постоянным чтением и размышлением, как бы подливанием елея в лампаду. Сему светильнику «внимающе, якоже светилу сияющу в темнем месте» — мы достигнем и того, что наконец «день озарит, и денница возсияет в сердцах наших» (2Пет.1.19), и мы будем ходить тогда как при свете дня, вне всякой опасности поткнуться (Ин.11,9). Послушаемся увещаний Премудрого от лица премудрости, являвшей себя в слове Божием.
«Сыне, аще приим глагол моея заповеди, скрывши в себе: послушает премудрости твое ухо, и приложиши сердце твое к разуму... Взыщи его яко сребра, и якоже сокровища испытай его. Тог да уразумевши правду и суд, и исправиши вся стези благая. Аще бо приидет премудрость в твою мысль... совет добр сохранит тя, помышление же преподобное соблюдет тя: да избавит тя от пути злаго и от мужа, глаголюща ничтоже верно. Сыне, моих законов не забывай, глаголы же моя да соблюдает твое сердце: долготу бо жития, и лета жизни,и мир приложат тебе... Да ходиши наделся в мире во всех путех твоих, нога же твоя не поткнется. Аще бо сядеши, безбоязнен будеши, аще же поспиши, сладостно поспиши: и не убоишися страха нашедшаго... Господь бо будет на всех путех твоих, и утвердит ногу твою, да не поползнешися» (Притч.2.1-2,4,9-12; 3,1-2,23-26).
Послушаем сих увещаний и воздадим слову Божию достодолжное внимание. Аминь.
6 октября 1863 года
Ныне Святая Церковь предлагает нам урок свой притчею о сеятеле. Сколько раз уж приходилось вам слышать ее то от одного, то от другого Евангелиста! Сколько раз внимали вы и толкованию ее, Самим Господом предложенному, и сколько поучений прослушали в изъяснение содержания ее! Но все мне кажется не излишним слово-другое сказать о сеянии слова Божия или паче о приятии сеемого в слух уха. Недаром Спаситель при сказывании притчи сей дважды произнес: «имеяй уши слышать, да слышит» (Лк.8,8). Что, кажется, проще, как слышать; а вот сколько времени слушаем и все нередко не умеем услышать. Приидите же, поучимся ныне слышанию — не научимся ли наконец?
Господь сеет слово Свое. Сеемое слово приемлется слышанием и, принятое, уже приносит плод. Все дело значит в приятии слова, или услышании. Почему и Господь в толковании притчи к каждому виду участи сеемого семени прилагал: «сии суть слышащии, сии суть слышащии» (Лк.8,14).
Из Отчих недр исшедшее Слово нескудною рукою сеяло слово Свое во время пребывания Своего на земле. Вознесшись, Апостолов послало с вещанием истины во всю вселенную — научить ей все языки. Вся земля засеяна сим Божественным семенем. Но глагол Божий и после того не возвратился на Небо,, а пребывает на земле, продолжает сеяться, — засеменяет всякий род, вновь приходящий и новую, нетронутую, представляющий собою почву. Преемница труда сеятвы есть Святая Церковь. Она сама в себе, в своем устройстве, есть неистощимая корзина семян, обильно сеющая. Здесь слово апостольское и пророческое учение, чтение и пение, неподвижный вид устройства всего и постоянно движущееся священнодействие — все есть живое слово, готовое оплодотворить нас. Представим же ему в себе добрую землю, чтоб иметь похвалу тех, кои «добрым сердцем и благим слышавше, слово держат и плод творят в терпении» (Лк.8,15).
Но чтобы быть таковыми, надобно не быть подобными тем, для коих слово есть или семя при пути, или семя на камени, или семя в тернии.
Спаситель сим сравнением хотел означить целые классы людей. Но оно приложимо и к каждому из нас. Каждый из нас, в разных своих нравственных состояниях, может быть и бывает в отношении к семени слова то дорогой, то почвою каменистою, то землею, заросшею тернием и волчцами.
Мы бываем в отношении к семени слова Божия многопроходною дорогою, которую всякий топчет и не дает ничему на ней засеяться и прорасти, когда не сдерживаем своего воображения и даем ему волю проводить сквозь голову нашу густые ряды разных образов, из коих один течет вслед другого и один другого вытесняет и заслоняет, как в спешных представлениях игр для забавы детей. Засмотревшись на эти картины, мы или совсем не внимаем читаемому, поемому и действуемому здесь, в храме, или внимаем с перерывами — частыми или редкими, большими или малыми. Оттого после никак иногда не можем припомнить, какие в церкви читались Евангелие и Апостол, как петы херувимская, «Тебе поем» или «Отче наш», не помним иногда даже того, были ль мы в церкви,— точно пришел кто и обобрал нас. Не так надобно, братие. Надо за порогом храма оставлять все разнообразие помышлений, входить сюда с мыслию, упраздненною от всего, и с вниманием, неразвлеченным и простым, все прослушать от начала до конца. Тут всё семя; только принимай. Так мысль за мыслию — одна другой святее, истина за истиною - одна другой утешительнее - будут входить в душу впервые или возобновляться в ней из прежде воспринятых. И мы выйдем отсюда, как птица, по зернышку собирающая, — сытыми и полными.
Бываем мы в отношении к семени слова и каменистою почвою, когда услышанные истины не проводим до чувства и не вводим в ряд наших желаний, намерений и расположений. Мало слышать и понять. Это интерес знания — безжизненный, холодный и надмевающий. Услышал, внял и понял; восприими понятное сердцем или, лучше, всем существом, введи то в себя и проникнись тем. Как это сделать? Так же, например, как на солнце согреваем тело. Держим тело открыто к солнцу. Лучи солнца, ударяя в него, проникают его и нагревают. Истины Божий суть лучи Божественного умного солнца. Держи под ними сердце. Они сами силою своею проникнут его и согреют. Вняв истине, не отрывай от нее внимания скоро, и она сама сделает свое дело. Употреблю другое сравнение. Сердцем восприять истину есть то же, что вкусить ее. Как доходим мы до вкуса пищи?! Измельчив и умягчив ее в устах. Так в устах ума резцом размышления благоговейного умягчай в себе истину Божию, и дойдешь до вкушения ее сердцем. А когда вкусишь истину, не отстанешь от нее, но с Апостолом воззовешь: «кто ны разлучит?» (Рим.8,39). После сего никак уже не попадем мы в ряд тех, коих укоряет Господь за то, что они «во время веруют и во время напасти отпадают» (Лк.8,13).
И тернистою землею бываем мы в отношении к семени слова. Когда это? Когда по требованию воспринятой истины не боремся с собою и не хотим искоренять в себе заблуждений, худых привычек и злых страстей. Истина Божия чиста. Она не войдет в злохудожную душу - и, когда входит, требует извержения оттуда всякой нечистоты. Надо внять сему требованию и действовать по нему. Как умный хозяин очищает поле от всякого сора, чтоб сеемое семя не пропало даром, так следует сделать и нам в угоду истине Божией. Без борьбы этого сделать нельзя. Чтоб воцарить в себя истину, надо прогнать ложь и заблуждение. Чтоб образовать себя по добрым расположениям евангельским, надо преодолеть страсти. Хочешь ввести в себя кротость? Подави гневливость. Хочешь ввести смирение? Подави гордость. Хочешь ввести простоту? Подави корыстность. Так вводится всякая истина. И тогда только она делается нашею, когда входит в нас и становится чертою жизни нашей и нашего сердца. Истина не прививается, пока не исполняется делом. Смотрите: как прививают плодовые деревья? Надрезывают живое тело и влагают внутрь лучшую ветвь, обертывают и обвязывают. Привившись, она отбивает прежние дурные соки и сообщает свои: горькое делается сладким. Так нужна решимость надрезать ту часть сердца, где страсть, к коей имеем живое сочувствие. В противность сей страсти вложи в рану Небесную ветвь истины, обвяжи терпением, дай движение сокам ее делами по ее внушению. Она привьется, отобьет страстное движение, и вместо него скоро ты найдешь в себе святое расположение.
И вот вам все законы и требования благоразумного спасительного слышания. Принимайте семена слова вниманием, проводите их до сочувствия сердечного к ним и вводите в жизнь внутреннюю и внешнюю. Действуя так, вы явите себя доброю землею, жадно приемлющею засеменение Небесное. Если положите законом так действовать в отношении ко всякой истине и ко всякому слову, то истину за истиной принимать будете, как бы семя за семенем, возращать на ниве сердца своего в древеса плодоносна — и превратите его скоро в рай сладости, полный Небесных прозябений, в коем начнете блаженствовать, еще здесь предвкушая вечное неизреченное блаженство в общении с Богом, в Троице поклоняемым, уверившись и словом, и делом, что к таковым Он «прийдет и обитель у них comвoрит» (Ин.14,23). Ему слава за сие благо и обетование его вовеки. Аминь.
13 октября 1863 года
Наконец высшее наше духовно-учебное заведение принимает окончательное свое устройство. Прославим Господа, благоволившего так! Благословим щедроты подавших способы! Возблагодарим поднявших труды в ходатайстве на начало и в заботах по приведению к доброму концу начатого — и помолимся усердно, да благословит Господь сей первый шаг новой вашей жизни и да не отвратит никогда лица Своего от сей обители мудрости и милосердия во все время стояния ее.
Пусть часть только вас, питомцы, вступает отныне в новое положение; но положение сие таково, что не останется без влияния на остальных питомцев, а от всех питомцев не может не перейти и на начальников ваших и наставников; так что справедливо день сей надо назвать началом новой жизни сего заведения.
Желаю вам всего доброго в сем новом повороте хотя обычной уже вам жизни, обычных ваших трудов и занятий, желаю сего всем, и вам — начальники с наставниками, и вам — питомцы. Но и с вашей стороны тоже ожидаю одного благого желания, желания крепкого, — соответствовать видам и намерениям многопопечительной о вас Церкви нашей. Вы — питомцы Церкви. Явите же себя церковниками не по имени только, но паче по духу и настроению ума, сердца, характера. Церковь что есть? «Столп и твердыня» (1Тим.3.15), по слову Апостола. Отличительная черта ее есть твердость и неизменность в началах ведения и в правилах жизни и освящения. Сии-то черты отпечатлеть в себе паче всего попекитесь, не страшась упрека в неподвижности со стороны тех, кои мятутся в вихре помышлений и влаются всяким ветром учения, в достоинство себе вменяя срамную подвижность мнений и достойное укора непостояние жизни. Подобные нынешней небольшие перемены во внешней жизни вашей пусть не раздражают в вас позыва к изменениям и во внутреннем вашем духе и настроении. Какие большие иногда бывают волны на море! Но, говорят, — эти колебания происходят только на поверхности, не касаясь самого тела вод, низшие слои коих остаются неподвижными. Вот и у вас неизбежны свои движения и перемены; перемены помещения, как теперь, перемены, в иное время, начальников и наставников, перемены методов и предметов обучения и прочее, но все сие пусть проходит как бы мимо вас, поверх вас, не касаясь и не колебая глубины обязательного для вас настроения и духа.
В нынешнем у вас событии находя повод к слову, нужным считаю напомнить вам особенно об этом, потому что, как видите, все вокруг нас пришло в движение и все стремится к поновленням. Не подумал бы кто, что в сих порывах к новизнам нет уже и не должно быть никаких ограничений и исключений. Нет. Есть область, не подлежащая уже поновленням, именно потому, что, будучи обновлена однажды, пребывает неизменно новою и всеобновляющею. Вот смотрите, какая это область! Истинное обновление человечества произведено уже однажды и другого не обещано. «Древняя мимоидоша», — уверил Апостол, — «се, быша вся нова» (2Кор.5,17). А затем что? «Чаяние твари откровения сынов Божиих чает» (Рим.8,19). «Мы»,— говорит,— «воздыхаем, и вся тварь воздыхает с нами». О чем? Об освобождении «от работы тлению». Когда? В будущее возустроение всяческих (Рим.8,21-23). Итак, видите, после обновления человечества в Господе Иисусе Христе благодатию Святаго Духа чрез Апостолов, обновления, действующего и доныне во Святой Божией Церкви, желать и ожидать с воздыханием благословенно нам только одного обновления,— обновления всей твари, имеющего последовать при кончине мира. До того же времени неизменными и неподвижными надлежит пребывать нам во всем спасительном устроении, преданном Господом Святой Церкви на хранение и приложение. Застой, думаете? Нет. В сем-то именно и сокрыт истинный, оживительный дух присно-движущийся. Само устроение христианства, точно, неподвижно, но всякий вступающий в него и проходящий его, с первой минуты причастившись обновления, постоянно потом крепнет в нем, пока не облечется совершенно «в нового человека» (Еф.4.24), созданного по Богу в правде и преподобии истины. В сем-то и есть таинство, сокрытое от премудрых и разумных и открываемое только младенцам по духу веры.
Понудьте себя и вы войти в обладание сею тайною посредством младенческой веры и потрудитесь освоиться с этим исходным началом жизни о Христе Иисусе, Господе нашем. «Кто во Христе, нова тварь» (2Кор.5,17). Для христианина истинное обновление уже завершено. Все другие приемы поновительные не должны касаться его глубоко, касаться его с той стороны, по коей он есть христианин. Эта часть окончательно определена и должна оставаться неприкосновенною.
Хранение сей неподвижности духа христианского в христианах вверено пастырству от Самого Господа чрез святых Апостолов. На это же дело служения готовитесь и вы. Содержите же в мысли сие призвание ваше и отселе навыкайте быть твердыми и непоступными.
Пусть все вокруг нас движется и изменяется, не увлекайтесь тем и не касайтесь того, потому что во всем этом много может быть такого, что идет наперекор Христовой истине и христианскому убеждению. Внимайте же.
Вот непрестанно изменяются и поновляются формы слова человеческого. И пусть. Но если вы во всех многословных произведениях его редко встречаете или совсем не встречаете того, что выражает существо христианства, как, например: «Слово плоть бысть, и вселися в ны» (Ин.1.14), Господь «грехи наша вознесе на теле Своем на древо» (1Пет2.24), «единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть» (Рим.5,12) и прочее, то ведайте, что оно - приняло ложное направление, и не подражайте ему.
Вот быстро идут вперед науки. И пусть. Но если они допускают выводы, противные откровенным истинам, каковы следующие: что все пришло в бытие потому, что Бог рече и быша, повеле и создашася, или что, когда тело возвратится в землю, из коей взято, дух отыдет к Богу, Иже и даде его; то ведайте, что они уклонились на распутие лжи и не идите вслед их.
Вот повсюду размножаются удобства жизни. И пусть. Но наперед знайте, что сие никак не может изменить той истины, «что узкие врата и тесный путь вводят в живот» (Мф.7.14); и кто стал бы проповедовать противное сему, проповедал бы ложь. Не слушайте его.
Вот утончаются формы взаимных отношений (гуманность, цивилизованность). И пусть. Но да не обольстит кто вас лестию, будто, в угоду сему, истина может подать руку лжи, дух — плоти, Христос — велиару (диаволу) (2Кор.6.15). Кто бы стал утвержать сие, нет истины в нем. Не имейте части с ним.
Вот изобретается все к упрочению благоденствия на земле. И пусть. Но то несомненно, что сие никогда не дойдет до того, чтоб не нужно уже было «нова небесе и новы земли, по обетованию Божию, чаять» (2Пет.3.13). И кто бы стал настаивать на сем, шел бы против истины, — уклонитесь от такого.
Так и во всем! Утвердите вы в себе сознание духа веры и жизни христианской и, храня его непоколебимым, все несогласное с ним отревайте. Сие сознание да будет в духе вашем, как утес среди волн моря. В мире живем. Нельзя не встречать происходящих в нем волнений. Но в том, что встречаем их, не лежит какая-либо необходимость увлекаться ими наряду со всеми. Напротив, тут призыв сознавшим истину стоять за истину, обличая ложь.
Осмотритесь кругом. В отечестве нашем или в членах Церкви нашей на духовное (собственно) звание Промыслом Божиим возложено — хранить залог святой веры чистым и неповрежденным, как он предан нам Вселенскою Церковию. Если в сем залоге — основание обетовании нынешних и грядущих, то, значит, на нас почивают надежды Церкви и отечества. Это так есть, и ведайте, что, пока Промысл Божий сам не сложит с нас сего поручения, никакое помышление, как бы оно ни казалось основательным, не может уволить нас от исполнения его и освободить от ответственности, не говорю уже — за уклонение от истины, но за одно нерадение и беспечность в хранении и защищении ее.
Духовное звание по тому делу, которое возложено на него, выше других званий в религиозно-нравственном порядке жизни. Так угодно Промыслу Божию. Сами мы тут ничто. Говорю сие не затем, чтоб возгордить вас, но затем, чтоб раздражить ревность вашу, ваше звание и избрание известно сотворити. Назначение звания высоко, но каждый, принадлежащий ко званию, тогда только становится и сам высоким, когда входит в виды Промысла Божия и начинает ходить достойно звания, в кое призван. Положите сие в совесть вашу и восприимите все оружия на защиту дела Божия.
Смотрите, как быстро дух лжи овладевает званием, которое прямо выше нас стоит в гражданском устройстве. За ним стоим мы. Отец лжи и на нас уже начал делать нападения и вылазки. Нам надо стать грудью и ни за что не позволить себе пропустить чрез себя ложь в прочее тело Церкви и отечества. В этом в настоящее время преимущественно призвание наше и ожидаемый от нас подвиг. Взойдите же в сознание сего и позаботьтесь настроиться соответственно тому. Если уже и нас одолеет ложь, чего ожидать? «Аще в сурове древе будет сие, в сусе что будет?» (Лк.23.31).
Ложь восторжествует. Но ведь это только на время может быть. Придет срок, и «оправдится Господъ в словесех Своих и победит, внегда судити Ему» (Рим.3.4). Ложь есть ничто, призрак. Вся тяжесть суда и осуждения падет на орудие лжи и всех, кто позволит себе быть проводником ее. «Горе, имже соблазн приходит» (Мф.18,7).
Все сие в противность духу времени счел я нужным напомнить вам, пользуясь настоящим случаем. Хоть я и уверен, что вы не иначе учите и не иначе учитесь; но всё, думается, не излишне подать вам голос одобрения: да — так надо, и иначе ему быть не следует. Аминь.
3 ноября 1863 года. В семинарской церкви
Ред. Golden-ship, 2010