Кураев А.В. /Гарри Поттер в Церкви: между анафемой и улыбкой/ Библиотека Golden-Ship.ru

Если бы в кресле лежала невидимая кошка, оно казалось бы пустым. Оно пустым кажется. Следовательно, в нём лежит невидимая кошка

Недобрым глазом я читал книги про Гарри Поттера. Ведь это книжка про мальчика, который учится в волшебной школе, и преподают ему колдуны.

Я был готов разглядеть в них «глубины сатанинские», полускрытые антихристианские выпады, пропаганду безнравственности… И я вздрогнул, когда в первом же томе нашел упоминание о некоем волшебнике – «мистере Николасе Фламеле, в прошлом году отметившем свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения». Ну, - подумал я, - до сатанинского числа не хватает лишь единички. И вот, наверно, в следующем томе, который опишет жизнь Гарри год спустя, и появится на сцене этот самый Фламель, прежде лишь упоминаемый другими персонажами…

Еще немного – и я был бы готов написать текст вроде такого: «В книгах много сатанинских символов. Нет необходимости, да и пользы говорить о них. Но об одном из них не упомянуть нельзя. Речь о философском камне, который пытались создать алхимики и который, по легенде, мог превратить любой металл в чистое золото и дать бессмертие. Именно в абзаце об этом камне есть важные слова, заставляющие православного человека задуматься о том, что же за книгу он читает. Там пишется, что единственный камень создал мистер Флэмел, «в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения». То есть создателю этого камня - 666 лет!»[2].

Слава Богу, что не я это написал! Ведь в самой сказке сюжет повернулся совсем иначе. Да, Фламель изобрел «философский камень», дарующий людям бессмертие. Но, увидев, что и злые силы стремятся завладеть его открытием – он сам уничтожил свое создание. И обрек себя на скорую смерть. Так и не дожив до того возраста, который мог бы быть обозначен апокалиптическим числом. Так что подозрение в том, что тут начал разворачиваться сатанинский сюжет, отпало[3].

Вот и все. Больше в прочитанных мною шести томах (и в фильмах по первым трем томам) я не встретил ничего, что вызвало бы возмущение. Нет, нет, возмущение вызывало многое – но каждый раз оказывалось, что этими же словами и поступками персонажей возмущалась и сама автор этой сказки.

В итоге осталось одно разномыслие: автору - Дж. Ролинг - мир волшебства нравится, мне – нет.

Казалось бы, этого достаточно, чтобы сделать вывод: мир магии плох, и, значит, книжку – в костер. Но… Что это за книжка? Учебник ли это по магии? Да нет - сказка. А сказке вроде бы даже положено быть волшебной. И, выходит, что этим книгам нельзя предъявить никакого «благочестивого» обвинения, которое при этом оказалось бы конкретно-адресным: поражающим только книги Ролинг и не опустошающим вообще все детские библиотеки.

Грех, как известно, по-гречески буквально означает «промах» (amartia). Когда-то такая промашка вышла у советских диссидентов (по слову Виктора Аксючица – «мы целились в коммунизм, а попали в Россию»). Вот как бы и тут не промахнуться: целились в «сатанизм», а попали в детей…

То, что реакция на «Гарри Поттера» будет в церковной среде негативной, можно было предвидеть. К этому подталкивали и агрессивность рекламы, и двусмысленность сюжета. Но эмоции надо сдерживать; реакции надо проверять.

В этой книге речь пойдет о том, в какой сложной ситуации оказались церковные педагоги в связи с выходом новой сказки. Эта ситуация традиционно-сложна. Ведь не первый раз за последние две тысячи лет людям нравится книга, которую трудно назвать «духовнополезной». А раз это не первый кризис, то должна же была Церковь выработать способ своей реакции на подобные ситуации!

Если бы инквизиция сжигала все, что не похоже на христианство, до нас не дошла бы языческая античная литература. Неспециалисту кажется, что где-то в глухом подвале хранились тома Платона и Еврипида, переписанные еще древними греками; христианские цензоры до этого подвала не добрались и потому спустя столетия эти рукописи нашли археологи, опубликовали, и таким образом минуя «темные века» античная мудрость дошла до нас… Но вот вопрос: а кем же и когда были написаны те древнейшие (из дошедших до нас) рукописи античных творений, что теперь так активно переводятся и публикуются? Оказывается, все рукописи античных авторов, с которыми работают современные исследователи, на самом деле написаны не ранее IX–XI вв. по Рождестве Христовом. Самые древние списки произведений античной литературы отстоят по времени создания оригинала на многие столетия: списки Вергилия - на 400 лет, Горация — на 700 лет, Платона — на 1300 лет, Софокла — на 1400 лет, Эсхила — на 1500 лет. Творения Еврипида, жившего в V веке до нашей эры, известны нам благодаря четырем рукописям XII-XIII веков[4], и, значит, в этом случае дистанция превышает 1600 лет. "Анналы" Тацита сохранились в составе одной рукописи (ее называют Медицейская I), которая датируется IX веком и содержит лишь первые шесть книг, в то время как последующие десять известны лишь по еще более поздней рукописи (Медицейская II) XI столетия[5].

Вынимаю наугад из своей библиотеки несколько научных изданий античной классики, - и оказывается, что многовековая пропасть, отделяющая время написания от времени создания доступных нам копий, весьма привычна для ученых: «Рукописи Аристофана, сохранившиеся до нас – Равеннская (XI в.) и Венецианская (XII в.), к которым присоединяются еще три кодекса XIV в.»[6]. «Текст истории «Фукидида» дошел до нас в рукописях византийского времени (древнейшая флорентийская рукопись относится к Х в. н.э., остальные – к XI-XII вв.)»[7]. «Текст «Киропедии» сохранился в ряде средневековых рукописей», старейшей из которых оказывается Codex Escorialensis T III 14, датируемый XII веком[8]. А ведь речь идет об авторах, которые жили в V веке до Рождества Христова…

Не по античным, а по средневековым рукописям приходится ученым выверять современные издания древних авторов… Это обстоятельство стоит вспомнить, прежде чем слепо повторять зады атеистическо-школьной пропаганды про “невежественное средневековье”, якобы уничтожившее светлое наследие античности. Если все рукописи античных авторов известны нам по их средневековым копиям – это значит, что именно средневековые монахи и переписывали античные книги, и только благодаря монашеским трудам античная литература дошла до нас.

Значит – граница между Церковью и нехристианской культурой не есть линия фронта. Не все рожденное вне Церкви надо от имени Церкви осуждать и разрушать.

Знакомство с церковной историей (или, шире – с историей христианских стран) оставляет впечатление, что Церковь на словах стремилась соотнести с Евангелием все стороны человеческой и общественной жизни, но на деле она как бы молчаливо и с некоторой реалистической горечью признала, что «Царство Божие» на земле, в истории может быть лишь «горушным зерном» (Мф. 13,31). Торговым людям разрешалось продавать с прибылью[9]; государевым людям – применять насилие, дипломатам – лукавство… Даже у палачей были духовные отцы (которые, очевидно, не ставили в вину то, что их духовные чада делали по «профессиональной необходимости»[10]).

И всем разрешалось веселиться. То есть, конечно, церковные проповедники обличали смех и смехотворство. Но ведь и начальник, который на собрании объявляет бой опозданиям, но при этом не заводит «книгу прибытий и отбытий» сотрудников и реально не наказывает их за опоздания, по сути – разрешает опаздывать.

Вот и на Руси удивительным образом сочетались церковные проповеди, осуждающие игру и смех – и государственная (по крайней мере до XVI века[11]) поддержка скоморохов. Даже в начале XVII века ряженых принимали в архиерейских домах. И лишь «боголюбцы» середины семнадцатого века принялись всерьез переиначивать народную и государственную жизнь на всецело церковных началах (так, на свадьбе царя Алексея Михайловича впервые не было скоморохов). Эта серьезность очень скоро кончилась срывом: «боголюбцы» стали лидерами раскола. Люди, которым запретили смеяться, вскоре начали себя сжигать…[12]

Русские народные сказки (если знакомиться с ними не по авторским, литературно-приглаженным переложениям), тоже полны волшебства.

Вот прочитал я в очередной анти-поттеровской брошюре, что «герои сказок – крещеные русские люди… Тут нет вживания героев сказок в мир их заклятых врагов – колдовских и волшебных участников сказок». Прочитал - и тут же пошел к тому книжному шкафу, где у меня стоит афанасьевское собрание русских сказок. Взял первый том, попавшийся под руку и открыл первую же попавшуюся сказку (честно: не искал!). Оказалось – «Иван Быкович».

Ее главный (и безусловно положительный) герой рожден коровой. Он умнее, храбрее и сильнее царского сына. Он владеет магическим искусством оборотничества («поутру ранешенько вышел Иван Быкович в чистое поле, ударился оземь и сделался воробышком…»). Баба-яга ему помогает. Волшебной палочкой он действует не хуже Гарри Поттера: ««Вот тебе, Ванюша, дубинка, — говорит старик,— ступай ты к такому-то дубу, стукни в него три раза дубинкою и скажи: выйди, корабль! выйди, корабль! выйди, корабль! Как выйдет к тебе корабль, в то самое время отдай дубу трижды приказ, чтобы он затворился; да смотри не забудь! Если этого не сделаешь, причинишь мне обиду великую». Иван Быкович пришел к дубу, ударяет в него дубинкою бессчетное число paз и приказывает: «Все, что есть, выходи!» Вышел первый корабль; Иван Быкович сел в него, крикнул: «Все за мной!» — и поехал в путь-дорогу. Отъехав немного, оглянулся назад — и видит: сила несметная кораблей и лодок! Все его хвалят, все благодарят». Старичок этот примечателен еще тем, что веки ему приподнимают 12 молодцев вилами (гоголевский Вий тут послабже будет). Женится Иван в конце концов на женщине, которая умеет превращаться в звезду не хуже каббалистической Лилит: «Вот плывут они день и другой; вдруг ей сделалось грустно, тяжко — ударила себя в грудь, оборотилась звездой и улетела на небо. «Ну,— говорит Иван Быкович,— совсем пропала!» Потом вспомнил: «Ах, ведь у меня есть товарищи. Эй, старички-молодцы! Кто из вас звездочет?» — «Я, батюшка! Мое дело ребячье», — отвечал старик, ударился оземь, сделался сам звездою, полетел на небо и стал считать звезды; одну нашел лишнюю и ну толкать ее! Сорвалась звездочка с своего места, быстро покатилась по небу, упала на корабль и обернулась царицею золотые кудри»[13].

Так что не удастся отделить сказку про Гарри Поттера от русских сказок по критерию «какую бы сказку ни взяли мы для рассмотрения, вряд ли главный герой в ней окажется волшебником»[14]; «главный действователь волшебной сказки никогда не бывает волшебником»[15].

Следующая прочитанная мною русская сказка содержала рецепты чудес не менее конкретные, чем в ролинговской «школе волшебства». «В самую полночь собралось на эту лодку многое множество нечистых и начали промеж себя разговаривать: кто какие козни устроил. Один говорит: «Я между двух мужиков спор решил в противную сторону, и у правдивого руку отрезали». Другой на то сказал: «Это пустое! Только три раза по росе покататься - рука снова вырастет!»… Наум все это слышал и на другой день вырастил свою правую руку»[16]. Вот ведь – положительный герой русской народной сказки подслушал совет беса и эта магия ему помогла… И куда только смотрела цензура![17]

А Василиса Прекрасная, змея растакая[18], что учудила! Она в рукав положила косточку, махнула – и та превратилась в лебедя (а у «маглов» это не вышло: они только объедками гостей забросали)…

А если еще вспомнить абсолютно точное описание колдовского действа в «Старике Хоттабыче» - то станет понятно, почему в советские времена так мало мужчин носили бороды: безбородое большинство, наверно, выщипывало всю растительность на лице, колдуя по рецепту Хоттабыча…[19]

Да, в сказках (и народных, и авторских) мало откровенно-евангельского. Но разве это плохо? Разве лучше будет, если Христос станет персонажем сказки? Лучше ли будет, если ребенок начнет играть в пророков и апостолов? Не лучше ли сознательно разграничить мир сказочной фантазии и мир церковной веры? Не мудрее ли что-то оставить вне серьезного мира – чтобы хоть с чем-то можно было играть, шутить, притворяться, дурачиться?

Если по «благочестивым» мотивам спрятать от детей Гарри Поттера – то ровно по таким же основаниям придется спрятать от них «Илиаду» Гомера (языческие боги!) и «Гамлета» Шекспира (привидение!), «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя (бесы!) и «Сказку о золотой рыбке» Пушкина (грех искать помощи у рыбки, а не у Творца!), «Щелкунчик» Чайковского (деревянный идол ожил!) и «Хроники Нарнии» Льюиса, сказки Андерсена (просто сплошное волшебство!) и «Слово о полку Игореве» анонимного древнерусского монаха (опять языческие боги!)… Все книги, в которых кто-то из добрых персонажей молится языческим богам, берет в руки волшебную палочку, переживает волшебные превращения (в волка, лягушку, коня), подвергается действию злых заклятий и защищается от них с помощью оберегов или добрых волшебств.

Есть люди, которых эта опустошающая логика не пугает. Вот «православный» выпад против сказки вообще: «Оккультная практика отразилась в волшебных сказках, которые по природе своей сопряжены с непременным языческим атрибутом – магией. Даже если сказка народная – это еще не является оправданием того антихристианского духа, который в ней зачастую заключен»[20].

Но голос обычая – все же на стороне тех, кто сказку не подменяет приходской былью.

Критики «Гарри Поттера» любят противопоставлять это не-нашенское изделие русской народной сказке. Там, мол, очень четко обозначено, где добро и где зло.

В итоге они заставили меня обратиться к русским сказам. Должен признать, что в жизни я не читал более безнравственной литературы, нежели русские народные сказки в их действительно народном варианте.

Вот например, сказка про Иванушку-дурачка (номер 396 в афанасьевском собрании):

«Жил-был старый бобыль с своею старухой; у него было три сына: двое умных, младший — Иван-дурак. Вот как-то посеяли умные братья горох в огороде, а Ивана-дурака от воров караулить поставили. Понадобилось старухе, их матери, в огород сходить; только влезла туда, Иван-дурак заприметил и говорит само с собой: «Погоди ж, изловлю я вора; будет меня помнить!» Подкрался потихоньку, поднял дубинку да как треснет старуху по голове — так она и не ворохнулась, навеки уснула! Отец и братья принялись ругать, корить, увещать дурака, а он сел на печи, перегребает сажу и говорит: «Черт ли ее на кражу нес! Ведь вы сами меня караулить поставили».— «Ну, дурак,— говорят братья,— заварил кашу, сам и расхлебывай; слезай с печи-то, убирай мясо!» А дурак бормочет: «Небось не хуже другого слажу!» Взял старуху, срядил в празднишну одежу, посадил на повозку в самый задок, в руки дал к поехал деревнею. Навстречу ему чиновник едет: «Свороти, мужик!» Дурак отвечает: «Свороти-ка сам, я везу царскую золотошвейку».— «Мни его, мошенника!» — говорит барин кучеру, и как скоро поверстались ихние лошади — зацепились повозки колесами, и опрокинулся дурак со старухою: вылетели они далёко! «Государи бояре! — закричал дурак на весь народ.— Убили мою матушку, царскую золотошвейку!» Чиновник видит, что старуха совсем лежит мертвая, испугался и стал просить: «Возьми, мужичок, что тебе надобно, только не сзывай народу». Ну, дурак не залетел хлопотать много, говорит ему: «Давай триста рублей мне, да попа сладь, чтоб покойницу прибрал». Тем дело и кончилось; взял дурак деньги, поворотил оглобли домой, приехал к отцу, к братьям, и стали все вместе жить да быть».

Вариант этой сказки (395): «Дурак положил старуху на дровни и поехал в ближнее село; пробрался задами к попу на двор, залез в погреб, видит — стоят на льду кринки с молоком. Он сейчас поснимал с них крышки, приволок свою старуху и усадил возле на солому; в левую руку дал ей кувшин, в правую—ложку, а сам за кадку спрятался. Немного погодя пошла на погреб попадья; глядь — незнамо чья старуха сметану с кринок сымает да в кувшин собирает; попадья ухватила, палку, как треснет ее по голове — старуха свалилась, а дурак выскочил и давай кричать: «Батюшки-светы, караул! Попадья матушку убила!» Прибежал поп: «Молчи,— говорит,— я тебе сто рублев заплачу и мать даром схороню».— «Неси деньги!» Поп заплатил дураку сто рублев и похоронил старуху. Дурак воротился домой с деньгами; братья спрашивают: «Куда мать девал?» — «Продал, вот и денежки». Завидно стало братьям, стали сговариваться: «Давай-ка убьем своих жен да продадим. Коли за старуху столько дали, за молодых вдвое дадут». Ухлопали своих жен и повезли на базар; там их взяли, в кандалы заковали и сослали в Сибирь. А дурак остался хозяином и зажил себе припеваючи, мать поминаючи».

Торговать трупом («мясом») собственной матери – это в каких же еще сказках такое встретишь!

Обращает на себя внимание и та легкость, с которой персонажи сказок идут на убийство своих жен. Сие деяние не считается там чем-то «волнительным» (397-399). Бесчувствие к чужой боли просто поражает (см. массовое и немотивированное убийство в сказке 446).

Весьма многие русские сказки учат жульничеству и лукавству. Вспомним хотя бы солдатский цикл: как солдат считает за честь обмануть женщину, пустившую его на постой и и что-то у нее украсть (см. 392-394 в афанасьевском собрании). В 452 сказке безусловно положительный герой соучаствует в ограблении церкви. Лукавство и воровство воспеваются в «Шемякином суде» (319), «Воре» (383-390), «Слепцы» (382)… Добыча денег лукавым путем (в стиле Остапа Бендера) составляет сюжет неожиданно большого числа русских сказок. Чудес там явно меньше, нежели обманов.

А чему хорошему может научить такая сказка –

«Жил мужик на чужой стороне, не заработал ни копейки и пошел домой. Стал подходить к своей деревне и думает как без денег домой показаться? Попадает ему богатый жид навстречу; мужик хватил его топором, ушиб до смерти, деньги к себе прибрал, а мертвое тело под куст стащил. Приходит домой, увидала жена деньги и ну приставать: «Где добыл такую великую казну?» Мужик и проговорись: «Встречного убил, смотри, жена, никому не сказывай!» Проговорился, и сам не рад; «Ну как разболтает баба? Ведь у них волос длинен, а ум короток! Беда моя будет!». Побежал поскорей в поле, ухватил-поволок жида в иное место и зарыл где-то в лесной трущобе, а заместо его под кустом бросил зарезанного козла; потом закупил целый четверик груш и нацеплял их на вербу; а стояла та верба как раз на дороге к барской усадьбе. День прошел — баба молчит, и другой прошел — все молчит; а на третий черт и попутал. Доведался мужик, что баба-то гуляет, и давай ее бить-колотить — что только силы было! «Ах ты, разбойник, — закричала она,— одного ты убил и денежки обобрал, а теперь и меня хочешь забить до смерти! Пойдем, душегуб, к барину; я на тебя все докажу...». Пошли судиться к барину. «Стой, жена,— говорит мужик дорогою,— погляди-ка, на вербе груши выросли, давай трусить».— «Давай!». Натрусили полон мешок, снесли домой и опять собрались к барину. Стала жена на мужа доказывать: «Батюшка барин! Заступись, оборони от злодея; мой муж человека сгубил, деньги обобрал, мертвое тело под куст положил», — «Что ты врешь, полоумная? Не верьте ей, добрый барин; она у меня издавна завирается. Я козла зарезал, а ей человек почудился». Барин поехал сам осматривать; глянул под куст — зарезанный козел лежит. «Что ж ты клепишь, глупая баба?» - «Нет, барин, — отвечает баба, — я не клеплю, а говорю сущую правду; должно быть он, мошенник, мертвое тело запрятал куда подальше, а заместо его козла подкинул». — «Ну, мужик, признавайся!» — говорит барин. «Известное дело — баба; волос долог, ум короток; сдуру врет! Она, пожалуй, скажет, что груши на вербе растут, — так ей и верить?» — «Да,таки растут! Сегодня полон мешок с вербы натрусили...» — «Пошла вон, дура, — закричал барин, — ты совсем с ума спятила». Пошла баба, несолоно хлебавши; а дома мужик опять за плетку и порядком поучил ее: с неделю спина и бока болели!» (443).

В 402 сказке Иванушка-дурак убивает церковнослужителя просто из-за денег… А в 400-й Иванушка-дурачок «принялся овец пасти: видит, что овцы разбрелись по полю, давай их ловить да глаза выдирать; всех переловил, всем глаза выдолбил, собрал стадо в одну кучу и сидит себе радехонек». Гарри Поттера невозможно себе представить за таким занятием, да еще с такой реакцией…

Критики «Гарри Поттера» возмущаются сценой, когда «кто-то из третьекурсников нечаянно забрызгал лягушачьими мозгами весь потолок в подземельи" – «Сколько ж лягушек нужно было извести, чтобы забрызгать ВЕСЬ потолок?!» [21]. И ставят диагноз: «садизм».

Но есть все же разница между лягушкой и овцой и между «нечаянно» и тем, что сделал любимейший герой русской сказки…

Гарри мучается, что не может защитить свое сознание от вторжения туда Волана-де Морта, а вот персонажи русских сказок сплошь и рядом по своей охоте прислушиваются к нечистой силе и используют ее во вполне корыстных целях.

Причем если в мире «Гарри Поттера» волшебство не считается злом, то в русских сказках и автор и читатели и сами персонажи прекрасно знают, что такое «нечистая сила», знают, что за связь с ней надо расплачиваться душой и вечной гибелью (см. сказку «Неумойка»; № 278). И тем не менее играючись идут на «контакт» и договор.

Вот «Сказка о злой жене» (433): Жена во всем перечила мужу. Помаялся муж, но нашел однажды бездонную яму и смекнул: «Что я живу со злой женой, маюся? Не могу ли я ее в эту яму засадить, не могу ли я ее проучить?». Заманил он жену в яму, а через три дня пошел. Опустил в яму веревку и вытащил оттуда чертенка. «Закричал тот матом, замолился и говорит: «Крестьянин, не обрати назад, пусти на свет! Пришла злая жена, всех нас приела, прикусала, прищипала — тошно нам! Я тебе добро сделаю!» Крестьянин отпустил его на божью волю — на святую Русь. Чертенок и говорит: «Ну, крестьянин, пойдем со мною во град Вологду; я стану людей морить, а ты — лечить». Ну вот пошел чертенок по купеческим женам и по купеческим дочерям; стал он в них входить, стали они дуреть, стали они болеть. Вот этот крестьянин — где заболеют — придет в дом, а неприятель-то вон, в дому благодать будет, и смекают все, что этот крестьянин — лекарь, деньги дают, да и пирогами кормят. И набрал крестьянин денег несметную сумму себе…. А злая жена и теперь в яме сидит в тартарары».

Гарри изучает волшебство не ради власти и не ради богатства. Чего нет в Гарри – так это «воли к власти». Он больше радуется победам в спорте, чем в магии (тут он троечник). Волшебство для него совсем не главное. Он готов даже бросить Хогвартс и вернуться к ненавистным Дурслям – поскольку он чувствует себя одиноким и перестает ощущать тепло дружеских человеческих отношений в волшебной школе. Волшебство он учит ради того, чтобы защитить жизни свою, своих друзей и тысяч неизвестных ему людей.

Герои русских сказок колдуют ради гораздо более корыстных целей (женитьба на принцессе, например). Что же касается Ивана Царевича, то и с оборотнями, женатыми на его сестрах, он находился в самых добрых отношениях (см. 562), и услугами джинна (который в русской версии именуется Духом) пользовался отнюдь не в случаях смертной угрозы (559)…

Причем если у Гарри нет выбора – обратиться к магии или Церкви, то у героев русских сказок такой выбор есть, но они предпочитают обращаться именно к магии. Молитва не отвергается, но считается недостаточной защитой. Например, в храмах от восставших покойников-колдунов защищаются начертанием круга, гвоздями и молотком, сковородкой, а не просто мольбой к Господу (см. сказки 366 и 367).

Берут они и прямые уроки у бесов: вспомним сказку о Науме[22]. Вот ведь – положительный герой русской народной сказки подслушал совет беса и эта магия ему помогла…

Формула весьма многих русских сказок не «добро побеждает зло», а «хитрость побеждает зло». И эта «находчивость» может использовать и обман, и колдовство, и воровство.

А уж антиклерикализм русских сказок хорошо известен. Напомню, как в подлиннике звучала первая сказка, которую слышал русский малыш: сказку о Курочке-Рябе. «Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось. Старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка-внучка с горя удавилась. Идет просвирня, спрашивает: что они так, плачут? Старики начали пересказывать. «Как нам не плакать? Есть у нас курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком…». Просвирня как услыхала — все просвиры изломала и побросала. Подходит дьячок и спрашивает у просвирни: зачем она просвиры побросала? Она пересказала ему все горе; дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола. Идет поп, спрашивает у дьячка: зачем колокола перебил? Дьячок пересказал все горе попу, а поп побежал, все книги изорвал»[23].

Так что различению добра и зла Гарри Поттер учит лучше: в том числе и по той простой причине, что он адресован к детям того возраста, которые уже не читают народных сказок и потому не могут у них ничему научиться.

Народные сказки – они именно народные. Народ же – это «пестрое собрание глав». Одни головы одарены нравственным рассуждением, другие - не очень. Оттого и сказки такие пестрые: бывают дивные, христианские, нравственные, сердечные. А бывают – «хоть святых выноси». Относиться к ним поэтому тоже надо по-разному. А вот чего нельзя делать – так это выдавать индульгенцию русским сказкам просто потому, что они русские. Противопоставление ««Гарри Поттер» – плох, а вот русские сказки хороши» выдает плохое знакомство с материалом русских сказок. Никакой общей этики, морали в русских сказках нет. Одни русские сказки восхищаются тем, что с точки зрения христианства является злом, другие – добром. Да, замечу еще, что я не приводил примеров из «Заветных сказок» афанасьевского собрания – т.е. брал далеко не самые бессовестные образцы фольклора…

Так что сказать, что русские народные сказки как таковые, в своей массе чем-то лучше «Гарри Поттера» никак нельзя. Но ведь – были же они. И как-то сосуществовали с церковностью того же русского народа. И раз деталью русской церковно-народной традиции было терпимое отношение к сказкам, то я, как консерватор, не вижу оснований к тому, чтобы сегодня эту традицию ломать. Тем более, что традиция эта идет не только из глубин русской истории, но и из более давних веков – из православной Византии.

БЫЛИ ЛИ АНТИЧНЫЕ МИФЫ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ШКОЛЕ?

Византийские дети тоже читали волшебные сказки. Причем не только дома. Изучение языческих мифов пронизывало все школьное образование. "Император Феодосий, немилосердно преследующий повсюду язычество, не решается изгнать его из школы... Как только христианство проникло в зажиточные классы, оно столкнулось с системой воспитания, которая пользовалась всеобщим расположением. Оно не скрывало от себя, что это воспитание было ему враждебно, могло необыкновенно вредить его успехам и что даже в побежденных им душах оно поддерживало воспоминание и сожаление о старом культе. Христианство уверено, что воспитание продлило существование язычества и что в последних столкновениях грамматики и риторы были лучшими помощниками его врагу, чем жрецы. Церковь это знала, но ей было также известно, что у нее не хватит сил отдалить молодежь от школы, и она охотно перенесла зло, которому не могла помешать. Всего страннее, что после победы, сделавшись всесильной, она не искала возможности принять участие в воспитании, изменить его дух, ввести туда свои идеи и своих писателей и таким образом сделать его менее опасным для юношества. Она этого не сделала. Мы уже видели, что до последних дней язычество царило в школе, а Церкви, господствовавшей уже два века, не пришло на ум или у нее не было возможности создать христианское воспитание"[24].

Но был, был император, который предложил христианам начать решительную борьбу за освобождение христианского воспитания от языческого наследия.

К этому аскетическому максимализму в свое время подталкивал христиан император Юлиан Отступник (правда, государственно-насильническими мерами, а не проповедью или примером).

Воспоминание об этом историческом деятеле четвертого столетия христианской эры вполне уместно: тогда, как и теперь, в дискуссиях вокруг «Гарри Поттера», обсуждался вопрос о том, каково отношение Церкви и нецерковной культуры. Должна ли Церковь очертить вокруг себя огненный круг, через который ничто внешнее не должно проникать? Должно ли отношения между Церковью и миром нехристианской культуры мыслить в категориях войны – «удар», «защита», «блокада», «захват»..?

Итак, в том самом четвертом веке старшие царственные родственники хотели отдалить юного Юлиана от престола. И ради этого готовили его к карьере епископа. Он получил неплохое представление о церковных правилах, но предпочел языческую философию (как ни странно, но исторический триумф христианства пришелся на пору высшего – со времен Платона и Аристотеля - взлета античной философии). Не прошло и полувека с той поры, как дядя Юлиана - император Константин Великий - обратился к христианству. Когда же Юлиан все же взошел на трон, он попробовал повернуть вспять колесо истории. И для этого он использовал не только свою власть, но и свое знание христианства.

Император, признававшийся «я хотел бы уничтожить полностью книги об учении нечестивых галилеян» (Письмо 8, Эвдикию, префекту Египта)[25] ссылался на те же ненавистные ему книги, чтобы притеснять и провоцировать христиан («галилеян» в его лексиконе). Так, ссылаясь на евангельские заповеди, осуждающие сутяжничество, Юлиан издал законы, запрещающие христианам обращаться в суды. Ссылаясь на евангельский призыв к нестяжанию, Юлиан конфисковывал имущества христиан, при этом ядовито замечая, что он «облегчает христианам путь к небу»[26]. Ссылаясь на то, что «военное дело несовместимо с заветами Евангелия», он изгнал христиан из армии.

Но тогда св. Григорий Богослов рассудительно возразил ему: «Ты, мудрейший и разумнейший из всех, ты, который принуждаешь христиан держаться на самой высоте добродетели, — как не рассудишь того, что в нашем законе иное предписывается, как необходимое, так что не соблюдающие того подвергаются опасности, — другое же требуется не необходимо, а предоставлено свободному произволению, так что соблюдающие оное получают честь и награду, а не соблюдающие не навлекают на себя никакой опасности? Конечно, если бы все могли быть наилучшими людьми, и достигнуть высочайшей степени добродетели, — это было бы всего превосходнее и совершеннее. Но поелику Божественное должно отличать от человеческого, и для одного — нет добра, которого бы оно не было причастно, а для другого — велико и то, если оно достигает средних степеней: то почему же ты хочешь предписывать законом то, что не всем свойственно, и считаешь достойными осуждения не соблюдающих сего? Как не всякий, не заслуживающий наказания, достоин уже и похвалы; так не всякий, не достойный похвалы, посему уже заслуживает и наказание» (Слово 4. Первое обличительное на царя Юлиана)[27].

Запомним эти слова… Оказывается, для христианина дозволительное может не совпадать с «духоподъемным». Св. Василий Великий - друг св. Григория Богослова – так говорил о поступках и жизненных ситуациях, которые в этике называются «адиафорными» (нравственно безразличными, то есть и не добрыми и не греховными): «Есть как бы три состояния жизни, и равночисленны им действования ума нашего. Ибо или лукавы наши начинания, лукавы и движения ума нашего, каковы, например, прелюбодеяния, воровство, идолослужения, клеветы, ссоры, гнев, происки, надмение и все то, что апостол Павел причислил к делам плотским (Галат. 5, 19-20); или действование души бывает чем-тo средним, не имеeт в себе ничего достойного ни осуждения, ни похвалы, каково, нaпpимер, обучение искусствам ремесленным, которые называем средними, потому что они сами по сeбе не клонятся ни к добродетели, ни к пороку. Ибо что за порок в искусстве править кораблем, или в искусстве врачебном? Впрочем искусства сии сами по ceбе и не добродетели, но по произволению пользующихся ими склоняются на ту или другую из противоположных сторон»[28].

Вот продолжение этой мысли «о среднем и безразличном» в другом письме св. Василия: «Здравие и болезнь, богатство и бедность, слава и бесчестие, поелику обладающих ими не делают добрыми, по природе своей не суть блага; поелику же доставляют жизни нашей некоторое удобство, то прежде поименованные из них предпочтительнее противоположных им, и им приписывается некоторое достоинство»[29].

Кроме того, аристотеле-стоическое учение об адиафорных поступках было воспринято блаж. Августином, Климентом Александрийским (Строматы 4,26), Оригеном (На Числа 16,7; На Иоанна 20,55), Тертуллианом, Лактанцием, св. Амвросием Медиоланским, блаж. Иеронимом, св. Иоанном Кассианом[30].

Предельно ясной иллюстрацией к тому, что считается в христианской этике «адиафорой», может послужить легенда про католического святого Людовика де Гонзаго: однажды во время перемены во дворе семинарии Людовик играл в мяч. Ребята решили «подколоть» своего благочестивого однокашника: "Зачем ты тут играешь с нами? Ты же слышал, как преподаватель сказал, что жить надо так, как если бы завтра был конец света! Зачем же ты играешь, а не готовишься к кончине?". Будущий святой задумался и ответил: «Если игра в мяч –это грех, то этому занятию не надо предаваться и за сто лет до конца света. А если это не грех, то почему бы не делать это за день до кончины?». И продолжил играть в мяч.

Значит, и несовершенное может быть принято и разрешено. Значит – хотя бы «на полях» христианской культуры может быть и чисто риторическое (а не духовное) упражнение и улыбка. И сказка.

Однако, император Юлиан Отступник предложил христианам быть предельно серьезными. Законом от 17 июня 362 года он предложил им не изучать классическую литературу (ибо она вся пропитана мифами), не беседовать об этих книгах с детьми, то есть - отказаться от преподавания в светских школах.

Даже среди языческих писателей эта мера вызвала возмущение: «Жестокой и достойной вечного забвения мерой было то, что он запретил учительскую деятельность риторам и грамматикам христианского вероисповедания», - писал языческий историк Аммиан Марцеллин (Римская история 22,10).

Надежда Аммиана не сбылась. Спустя полстолетия Августин прежде чем упомянуть о мучениках Юлиановой эпохи, как самый яркий пример страдания христиан при том царствовании вспоминает именно эту меру: «Разве он не гнал Церковь – он, запретивший христианам и учить и учиться свободным наукам?» (О Граде Божием 18,52).

Проживший юношеские годы в христианской среде, Юлиан знал болевые точки Церкви. И своим запретом ударил по одной из них. Мол, это ведь будет только честно: раз вы считаете, что эллинские мифы – выдумки и сказки, а школьная хрестоматия состоит из текстов, постоянно пересказывающих или упоминающих эти мифы, то зачем же вам, христианам, изучать эти наши, языческие книги? Юлиан говорил, что воспитание молодежи можно доверить только тем учителям, чья честность вне подозрений. А прикидываться, будто восхищаешься Гомером и Платоном, на деле видя в их сочинениях сплошную цепь заблуждений, означало, по его мнению, отступить от честного поведения и выказать тем самым неспособность учить других. «Всякий, кто думает одно, а учеников наставляет в другом, кажется мне, так же чужд обучению, как и понятию о честном человеке. Все, притязающие называться наставниками, должны не сообщать взглядов неподобающих и противных народным верованиям; прежде вceго они должны наставлять юношей в творениях древних… Гомер, Гесиод, Демосфен, Геродот, Фукидид, Исократ, Лисий признавали богов источником всякого знания. Разве не считали они себя посвященными — одни Гермесу, а другие Музам? Поэтому мне кажется нелепым, что те, кто истолковывает их книги, бесчестят почитаемых ими богов. Но, считая это нелепым, я не приказываю, чтобы они ради своих учеников меняли убеждения; я лишь предлагаю им на выбор: либо не учить тому, что они считают недостойным уважения, либо, если они все-таки хотят заниматься обучением, пусть прежде всего убедят учеников в том, что ни Гомер, ни Геснод и никто из тех, кого они, истолковывая, называют нечестивыми и безумными и кому они приписывают ошибки и суждениях о богах, на самом деле вовсе в этом не повинны. А в противном случае, если они кормятся творениями древних и берут плату за их истолкование, они выказывают себя крайне алчными и нечистоплотными, готовыми ради нескольких драхм взяться за что угодно. Мне представляется нелепым, если люди обучают тому, что ими самими признается недостойным уважения. Ибо если они признают мудрыми тех, чьи творения они разъясняют и чьими признанными толкователями себя считают, пусть прежде всего научатся у них почтению к богам. Если же они полагают, будто древние мужи заблуждались, почитая богов, пусть идут в храмы галилеян и толкуют там Матфея и Луку, поверив которым вы решаете воздерживаться от жертвоприношений»[31].

Император предложил оставить школьные и университетские кафедры тем, кто еще верен язычеству (парадоксальность сложившейся ситуации состояла в том, что жрецы традиционных языческих культов почему-то отказывались браться за перо и защищать свои веры[32] – так что насаждать язычество пером и мечом пришлось самому императору)…

Юлиан знал, что в церковной традиции уже звучали голоса, изнутри Церкви призывающие разорвать связи Церкви и школы (церковная практика третьего века, как ни странно, строже практики предшествующего, второго столетия христианской истории, отделяет жизнь Церкви от языческой повседневности)[33].

Таков был голос Тертуллиана: «Следует также задаться вопросом и о школьных учителях, а также об учителях прочих дисциплин. Нет никакого сомнения, что они также во многом близки к идолопоклонству. Прежде всего потому, что им необходимо проповедовать языческих богов, возвещать их имена, происхождение, мифы, а также рассказывать о подобающих им украшениях. Также людям этих занятий необходимо соблюдать обряды и праздники этих богов, чтобы получать свое жалованье. Какой учитель отправится на Квинкватры без изображения семи идолов? Даже первый взнос нового ученика учитель посвящает чести и имени Минервы, так что, если он сам себя и не посвящает идолу, то по крайней мере на словах о нем можно сказать, что он ест от идоложертвенного и его следует избегать как идолопоклонника. Что, разве в этом случае осквернение не так значительно? Настолько ли предпочтительнее жалованье, посвящаемое чести и имени идола? Как Минерве принадлежит Минервино, так Сатурну — Сатурново, так как праздновать Сатурналии необходимо даже мальчишкам-рабам. Также необходимо строго соблюдать и праздник Семихолмия, совершать все необходимое на праздник зимнего солнцестояния и на Каристии, а в честь Флоры украшать школьное здание венками; фламиники и эдилы священнодействуют, а школа в праздничном убранстве. То же самое совершается для идола рождения, когда при большом стечении народа справляется праздник дьявола. Кто сочтет все это подобающим христианину, кроме разве того, кто согласится, что такое подобает делать всякому, а не только учителю? Мы знаем, нам могут возразить, что если рабам Божьим не подобает учить, то не следует им и учиться. А как же тогда получать необходимые человеку познания в науках, да что там — как вообще воспитывать чувства и поведение, когда образованность является необходимым вспомогательным средством для всей жизни? Как нам отказаться от мирского образования, без которого невозможно и религиозное? Что ж, для нас тоже очевидна необходимость образованности, и мы полагаем, что отчасти его следует допускать, а отчасти — избегать. Христианину подобает скорее учиться, нежели учить, поскольку учиться — это одно, а учить— другое. Если христианин будет обучать других, то, обучая вкрапленным там и сям обращениям к идолам, он будет их поддерживать, передавая их, будет подтверждать, упоминая о них, — давать о них свидетельство. Он даже будет называть идолов богами, в то время как закон, мы об этом говорили, запрещает называть кого-либо Богом и вообще поминать это имя всуе. Таким образом, с самого начала образования начинает возводиться здание почитания дьявола. Ясно, что виновен в идолопоклонстве тот, кто преподает науку об идолах. Когда это изучает христианин, то если он уже понимает, что такое идолопоклонство, он его не приемлет и до себя не допускает, тем более если он это понимает давно. Или когда он начнет разуметь, то сначала пусть он уразумеет то, что выучил раньше, — а именно о Боге и вере. После этого он сможет отвергнуть лжеучение и будет так же невредим, как человек, который сознательно принимает яд из рук невежды, но не выпивает. Ссылаются на то, что по-другому, мол, учиться невозможно. Но куда проще отказаться от преподавания, чем от учебы. И ученику-христианину проще, чем учителю, избежать участия в мерзких общественных и частных священнодействиях» (Об идолопоклонстве, 10).

Мягче была позиция св. Ипполита Римского: «Кто учит детей, то хорошо, если прекратит это, если же он не имеет ремесла, то пусть будет дозволено ему» (Апостольское предание, 16).

Юлиан рассчитывал, что среди христиан победят настроения тех ревнителей, которые боялись всего нецерковного. Такие люди в тогдашней Церкви были. Они всерьез были озабочены вопросами типа «можно ли христианам покупать и есть плоды из огородов, принадлежащих языческим храмам» - и Августину Блаженному приходилось их успокаивать (Августин. Послание 46)[34]

Африканский помещик Публикола смущался, что его арендаторы, нанимая язычников для охраны полей, брали с них клятвы. Публикола встревоженно вопрошает Августина: не оскверняется ли этим урожай и не согрешит ли христианин, который будет есть хлеб с этого поля. Другие его недоумения, которыми он осыпает Августина: если со склада или с поля или из рощи язычник возьмет пшеницу (масло, дрова….) для принесения своих жертв, то не согрешит ли христианин, пользуясь всем остальным?

Августин отвечал, что тот, кто пользуется клятвой язычника не для зла, сам не грешит. А вот если христианин разрешит принести в жертву языческим богам нечто из своего урожая - то это грех. Если же христианин узнал о происшедшем после события, коему он не мог помешать, то он свободно может пользоваться всем своим добром. Ведь черпаем же мы воду из источников, в которых заведомо брали воду для жертв, и дышим мы тем же воздухом, в который поднимается дым с алтарей язычников. Августин замечает, что если бы кто-нибудь стал брезговать овощами, выросшими на огороде языческого храма, то осудил бы апостола, который принимал пищу в Афинах хотя это был город, посвященный богине Афине (Минерве).

Люди типа Публиколы, конечно, охотно подчинилась бы указу Юлиана. И тем самым стали бы жертвой провокации: «Другие меры, принятые против христиан, вредили им в настоящем, это же отнимало у них будущее. Их детям придется или продолжать заниматься в школах ораторов и философов, обратившихся совершенно в язычников, и тогда они не устоят против соблазна этого учения, которое возвратит их к прежней вере; или же они перестанут посещать школы и мало-помалу утратят прекрасные качества греческого ума и обратятся в варваров, и секта таким образом мало-помалу окончательно угаснет во мраке и невежестве»[35].

Но, к счастью для христиан, устами Церкви той поры были не пугливые суеверы, а св. Григорий Богослов. Себя он называл филологом («любителем словесности») и об указе Юлиана он отозвался так:

«Тогда как дар слова есть общее достояние всех словесных тварей, Юлиан, присвояя его себе, ненавидел в христианах, и о даре слова судил крайне неразумно. Во-первых, неразумно тем, что злонамеренно, по произволу, толковал наименование, будто бы эллинская словесность принадлежит язычеству, а не языку. Почему и запрещал нам образоваться в слове, как будто такое наше образование было похищением чужого добра. Но cиe значило тоже, как если бы не дозволять нам и всех искусств, какие изобретены у греков, а присвоять их себе по тому же сходству наименования» (Слово 4. Первое обличительное на царя Юлиана).[36] «Но я должен опять обратить мое слово к словесным наукам; я не могу не возвращаться часто к ним; надобно постараться защитить их по возможности. Много сделал богоотступник тяжких несправедливостей, но особенно, кажется, в этом он нарушал законы. Да разделят со мною мое негодование все любители словесности, занимающееся ею, как своим делом, люди, к числу которых и я не откажусь принадлежать. Ибо все прочее оставил я другим, желающим того, оставил богатство, знатность породы, славу, власть. Одно только удерживаю за собою, — искусство слова. Если же всякого гнетет своя ноша, как сказал Пиндар, то и я не могу не говорить о любимом предмете. Итак, скажи нам, легкомысленнейший из всех: откуда пришло тебе на мысль запретить христианам учиться словесности? Это была не простая угроза, но уже закон. Откуда же вышло cиe и по какой причине? Какой красноречивый Гермес (как ты мог бы выразиться) вложил тебе cиe в мысли? Словесные науки и греческая образованность, говорит он, — наши; так как нам же принадлежит и чествование богов; а ваш удел — необразованность и грубость; так как у вас вся мудрость состоит в одном: веруй… Как же ты докажешь, что словесные науки тебе принадлежат? А если они и твои, то почему же мы не можем в них участвовать, как того требуют твои законы и твое бессмыслие? Какая это греческая образованность, к которой относятся словесные науки, и как можно употреблять и разуметь cиe слово? Ты можешь сказать, что греческая образованность относится или к языческому верованию, или к народу и к первым изобретателям силы языка греческого. Если это относится к языческому верованию, то укажи, где и у каких жрецов предписана греческая образованность, подобно, как предписано, что и каким демонам приносить в жертву? Кому же из богов или демонов посвящена образованность греческая? Да если бы это было и так: все, однако, не видно из сего, что она должна принадлежать только язычникам, или, что общее достояние есть исключительная собственность какого-нибудь из ваших богов или демонов; подобно тому, как и другие многие вещи не перестают быть общими оттого, что у вас установлено приносить их в жертву богам» (Там же)[37].

Почему те святые могли таким спокойным взором смотреть на языческую культуру? Да потому что они верили в Христа. Христианам ли – бояться? “Если Бог за нас, кто против нас?” (Рим. 8, 31). Оттого и говорил в третьем веке Климент Александрийский: «Для нас вся жизнь есть праздник. Мы признаем Бога существующим повсюду… Радость составляет главную характеристическую черту церкви» (Строматы 7,7 и 16). Так переживая Евангелие, Климент мог улыбнуться и по интересующему нас поводу: «Есть между нами немало людей, боящихся эллинской философии, подобно тому как дети боятся привидений» (Строматы 6,10).

Св. Василий Великий тоже радовался своей вере. Он умел передавать эту радость и эту веру другим. А потому не боялся посылать своих духовных чад на воспитание к нецерковным учителям. «Стыжусь, — писал Василий своему бывшему учителю знаменитому ритору Либанию, - что представляю тебе каппадокиан (земляки св. Василия – А. К.) поодиночке, а не могу убедить всех взрослых заниматься словесностью и науками и избрать тебя в этом занятии наставником. А так как невозможно достигнуть, чтобы все за один раз избрали, что для них самих хорошо, то и посылаю к тебе, поодиночке, кого только уговорю»[38].

Знаете, к кому посылал своих учеников св. Василий? – К языческому наставнику, который воспитал Юлиана.

Это тот самый Либаний, который на смертном одре со скорбью ответил своим близким на вопрос, кого из своих воспитанников он желал бы назначить своим преемником по школе - «Иоанна, если бы не похитили его у нас христиане» (Созомен. Церковная история. 8,2). Так язычник Либаний сказал об Иоанне, которому предстояло войти в историю с прозвищем Златоуст.

Впрочем, Либаний был действительно достойный человек – например, он ходатайствовал перед императором Юлианом о помиловании христиан: «Если Орион думает о богах иначе, чем мы, то это заблуждение вредит только ему одному, но нисколько не служит причиной его преследовать»[39].

Конечно, посылая христианских юношей на учебу в языческие школы, св. Василий предостерегал их: «Не должно однажды навсегда предав сим мужам кормило корабля, следовать за ними, куда ни поведут, но заимствуя у них все, что есть полезного, надобно уметь иное и отбросить… Нам предлежит подвиг, для приготовления к которому надобно беседовать и со стихотворцами, и с историками, и с ораторами, и со всяким человеком, от кого только может быть какая либо польза к попечению о душе»[40]. То, что христианам удавалось жить по этому правилу, свидетельствует Юлиан Отступник: «Нас колют нашими же стилями[41], то есть ведут против нас войну, вооружившись произведениями наших же писателей» (Феодорит Кирский. Церковная история 3,8)

Это было в четвертом веке. Сейчас уже век двадцать первый. И дискуссии возобновились по тем же самым вопросам: можно ли христианскому ребенку читать не-христианские книги? Вспоминая реакцию св. Григория Богослова на юлианов указ, я и сегодня спрашиваю: зачем же христианам уходить из мира детской и школьной культуры? Зачем помогать Отступнику?

Чего мы испугались? Просто того, что где-то рядом с нами кто-то читает детские сказки, в которых действуют персонажи языческих мифов…

Так, может, не будем выставлять свое маловерие напоказ? Не будем позорить Православие? Ну, почему мы считаем апостольскую веру столь слабой, что все время пробуем ее спрятать от дискуссионного сопоставления, защитить полицейскими и цензорскими ограждениями?

Катится какая-то цепная реакция: преизобилие наших страхов мешает понять суть нашей веры и надежды; плохое знание своей веры опять же порождает увлеченность новыми волнами паники…

Чтобы не сорваться в апокалиптической истерике, надо знать церковную традицию – во всей ее сложности и многообразии. Церковная история учит реализму: ну, не все святые и не всё свято. Не всегда жизнь идет по правилам[42]. Если эту пестроту (не в себе, не в своей душе, а в других) не терпеть, то легко стать инквизитором, сжигающим прежде всего свою душу (в постоянном раздражении и осуждении), а затем - тела и книги других людей.

Легко, очень легко разгромить «Гарри Поттера» с позиций православного «Закона Божия» (при том условии, что признаком опровержения и разгрома согласиться считать отклонение от церковного канона).

Любую сказку легко разгромить – было бы желание.

Христианские участники интернет–дискуссии вокруг «Гарри Поттера» в разные дни и по разным поводам использовали один и тот же прием: когда противники «Гарри Поттера» говорили, каким критериям должна соответствовать хорошая сказка (и каким не соответствует сказка, осуждаемая ими), в ответ они неоднократно слышали: «А вы вспомните традиционные сказки!».

По заказу и при желании можно расправиться с «Колобком» Крестовского: ««Колобок» - аморальная сказка с плохим концом. Вдумайтесь. Главный герой, милый хвастунишка Колобок, удрал от своих родителей, которые собирались его съесть (!). Но это его не спасло. Ему удалось, конечно, еще несколько раз улизнуть от житейских опасностей, которые символизировали различные животные. Но в конце концов он поддался на хитрую уловку Лисы (символизирует пагубное женское начало) и был съеден (погиб). Ну и чему хорошему может научить ТАКАЯ сказка?»[43].

А "Царевна-лягушка"! «Главному герою помогает не кто иной, как Баба-Яга. И чем все кончается? Благополучным пошлым мещанским счастьем. Причем этого счастья герой добился без всякого обращения к Христу. Вывод: "Царевна-Лягушка" исподволь внушает детям, что счастья можно добиться и собственными силами, без всякого Бога».[44]

Можно разгромить и «Огниво» Андерсена: «Шёл солдат – раз-два! раз-два! Увидел старушку, попросила та за огнивом в дупло слазить, посулила денег. Слазил, деньги взял, огниво взял, но бабке не дал, а саму прибил – просто так, потому что он бравый солдат – раз-два! раз-два! – а она - дурная бабка. Потом бесовским огнивом украл принцессу, той же бесовской силой прибил законного монарха и сам сел на трон. Вот молодец солдат! Раз-два. И все ведь читали в детстве. И что? Теперь подсознание требует прибить старушку, раз-два!? Не верю я в пагубное действие на детей игровых детских книг, особенно когда игровой момент как раз и показан, как у Роулинг, довольно нравственно»[45].

(Во всех этих случаях участники интернет-дискуссии шутили: просто показывали, как глупа бывает идеологическая цензура, если ее впустить в сказочный мир).

Разгромить легко. Достаточно любой детской книжке и игре задать вопрос: «А одобрил бы это преподобный Иосиф Волоцкий?». Ну, конечно, не одобрил бы.

Средневековые подвижники не одобрили бы ни этих, ни других сказок. Прежде всего потому, что церковная средневековая книжность была всецело моралистична, назидательна, она всегда проповедовала идеал и требовала ему соответствовать.

Отчего-то средневековая – господствующая - церковь стала более опасливой, чем церковь позднеантичная – гонимая. В средневековом мире, в котором язычников стало совсем мало, христиане стали отчего–то их бояться больше, чем в «золотой» (и пограничный) век Григория Богослова, Иеронима, Василия Великого…

Да, средневековье создало свою дивную культуру. Но в этой культуре не было места для ребенка. Вот слова блаж. Августина, столь же показательные для средневековой культуры, сколь и непонятные для культуры современной: «Кто не пришел бы в ужас и не предпочел бы умереть, если бы ему предложили на выбор или смерть претерпеть или снова пережить детство?» (О граде Божием. 21,14).

Средневековая культура вообще не интересовалась ребенком, рассматривая дитя как маленького взрослого. Основу ее библиотеки составляли книги, написанные монахами и для монахов. Великие книги. Мудрые советы. Но в итоге, как оказалось, христианскую педагогику нельзя импортировать из средневековья. Ее там просто не было: «идеал благонравного ребенка – тихий, рассудительный маленький старичок»[46].

Русский «Домострой» запрещает отцу улыбаться своим детям: «Не жалея, бей ребенка… Воспитай дитя в запретах… Не улыбайся ему, играя… Сокруши ему ребра, пока растет»[47]. Аналогичный византийский памятник советует – «Держи дочерей в затворе, как осужденных, подальше от чужих глаз, дабы не очутиться в положении как бы ужаленного змеею»[48].

Вот почему православную педагогику приходится разрабатывать сейчас – совмещая наработки светской педагогики и возрастной психологии ХХ века с этикой древнего Православия.

Именно современности приходится сочинять «православные сказки», и порой эти попытки оказываются неуклюжими, а то и попросту жуткими. Вот, например, сказочка новых «опричников»: «…И тут очнулись русские люди, обрадовались, помолились Богу и Он дал им Грозного Царя. Теперь на том Царстве Грозный Царь всех колдунов и вещунов на кострах сжигает. Конец и Богу слава!»[49]. Вот их песенки: "...И не будет зоны, лагерей и тюрем, все враги России будут казнены. Мы врага настигнем по его же следу и порвём на клочья, Господа хваля..." (Жанна Бичевская)[50].

А ведь это логично: кто не может зажигать детей радостью своей веры, в конце концов будет сжигать тех, кто поводы к своей радости нашел на стороне[51].

Эти «опричники» боятся, что сказки про Гарри Поттера толкнут детей в объятия антихристианства. Им и в голову не приходит, что именно в случае осуществления их мечты о торжестве православных инквизиторов и палачей люди, увидев зло, творимое «православными», и кинутся к «добру», творимому гуманистом-антихристом. По замечательному слову иеродиакона Макария (М. Маркиша) – «Человек остается человеком: неприязнь к неправде в нем неискоренима. Когда нас уже будет тошнить от мелких скучных частых полуправд – в каждой конфессии, в каждой церкви своя – тогда предложат нам взамен супернеправду, одну, глобальную, мощную, яркую – последнюю»[52]…

А раз уж оказался упомянут царь Иван Грозный, то стоит вспомнить и то, что как раз его отношение к «забаве» бывало трезвым, то есть – не-суровым, не-грозным. Полемизируя с показным благочестием Андрея Курбского, царь писал ему: «Что же до игр, то лишь снисходя к человеческим слабостям, ибо вы много народа увлекли своими коварными замыслами, устраивал я их для того, чтобы он нас, своих государей признал, а не вас, изменников, подобно тому как мать разрешает детям забавы в младенческом возрасте, ибо когда они вырастут, то откажутся от них сами или, по советам родителей, к более достойному обратятся, или подобно тому, как Бог разрешил евреям приносить жертвы – лишь бы Богу приносили, а не бесам. А чем у вас привыкли забавляться?»[53].

В общем – пока сказка не подменяет собою веру, а «игра» - серьезность «общего служения», Литургии, до той поры мир игры обычен (средневековье хорошо умело различать и порою примирять то, что предписано церковным каноном, а что – народно-государственным «обычаем»). Волшебная сказка – это обычай. Наличие нечисти и волшебства в сказке – тоже обычай. Бунт же против обычая есть что? – Модернизм. Что бы ни думали о себе сами христиане, протестующие против сказки про Гарри Поттера (себе они кажутся традиционалистами), на деле их позиция – позиция модернизма.

Совсем недавно радикал-модернисты - большевики - пробовали запретить сказки (слишком много сверхестественного и чудесного). Но вовремя одумались. Сегодня православные неофиты пробуют лишить своих малышей сказок («нечистая сила» и т.п.). И это тоже модерново и тоже неумно.

Критики волшебных сказок исходят из формулы, уместной в богословии, но вряд ли применимой к литературоведению. Эта формула гласит, что существо наделенное разумом, но при этом не являющееся ни человеком, ни ангелом, несомненно является бесом. Третьего не дано. «Выдуманные персонажи не из Ангельского мира, значит по отношению к человеку они враждебные духи… Третьего здесь быть не может… С принятием Православия русский человек научился тому, что воистину добрыми по отношению к человеку могут быть только Бог и чины Ангельские. Мир духовный разделен четкой гранью: есть добрые духи - Ангелы, и злые дух – служители сатаны… Христианство научило нас, что добро и зло не могут друг другу помогать»[54], - пишет православная публицистка о русских сказках, забыв, что в них и черти и баба-яга нередко помогают «добрым молодцам».

Вот, например, всем известная сказка «Морозко». Ее главный герой (как видно и из названия) – не бедная девочка, а именно Морозко. Кто он? Человек? – Нет. Ангел? – Тоже не так. Сестер Марфутки он заморозил до смерти, а старик (отец Марфутки) потом «внучат Морозком стращал»[55]. Злой ли он бес? И это не так. Кто же? – Да просто дед Мороз (в других вариантах этой сказки он так и именует себя). В иных мифах есть «бог солнца», а у нас был «дух мороза»[56]. И тем не менее сегодня патриарх Алексий так отвечает на вопрос – «– Ваше Святейшество, Как Вы относитесь к таким персонажам новогодних праздников, как Дед Мороз и Снегурочка? – Относительно Деда Мороза и Снегурочки могу сказать, что это традиция. В Западном мире – Санта Клаус, у нас – Дед Мороз. Думаю, все, что несет в себе добро, нужно приветствовать. А Дед Мороз раздает подарки, утешает, ободряет, радует детей. И если что-то способно подарить радость нам и нашим детям, это надо приветствовать, поощрять и радоваться вместе с тем молодым поколением, которому Дед Мороз и Снегурочка дарят доброе, веселое настроение»[57].

А что касается «Третьего здесь быть не может» – то это верно применительно к богословскому трактату. А в сказке могут быть свои системы координат и измерений. Ну, кто такой Чебурашка? Даже страшно представить, что напишут о нем двуцветные богословицы, попади он к ним на зубок. С хоббитами они разделались мгновенно – на зависть оркам-урукхаям: «Герои Толкиена – очередная нелюдь, гномы хоббиты. Как будто бы гномы – добрые и светлые существа. Как будто бы им присуще стремление к добру, как будто бы они могут ненавидеть то, что их породило»[58]. Толкинисты отдыхают. Такой ярой веры в реальное существование хоббитов нет даже в их среде. А тут так прямо сказано: хоббиты существуют, и порождены они сатаной. А не писателем по имени Толкиен.

С помощью формулы «третьего не дано» легко разгромить хоть «Властелина колец», хоть «Гарри Поттера». Но эта формула камня на камне не оставит и от поэзии и от фольклора и от всех вообще сказок… Она настолько узка, что в ней нет места для детства.

И тут уже именем Того, Кто сказал «если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», я заклинаю этих богословиц: уймитесь! Я верю, что вы уже не коммунистки, что вы уже усвоили азы богословия. На правах профессора богословия я ставлю вам «пятерку». Но помните: жизнь - это университет, а не только факультет богословия. Поэтому теперь, отдав катехизису – катехизисово, верните же детям – детство.

Впрочем, и на богословском факультете можно узнать кое-что интересное о «нелюди».

В «Жизни Павла Пустынника», написанной блаж. Иеронимом Стридонским в 374 году, есть удивительное место. Св. Антоний Фиваидский, по вдохновению свыше, идет отыскивать этого Павла, еще раньше Антония сделавшегося отшельником в той же пустыне и являвшегося, таким образом, в некотором роде старшим по длительности благочестивого подвига. «Как только занялась заря, почтенный старец, поддерживая посохом свои слабые члены, решает идти в неведомый путь. И уже пылал сожигающим солнцем полдень,.. вдруг увидел он полулошадь и получеловека, существо, у поэтов называемое Гиппокентавром. Увидев его, он спасительным знаменем осенил чело свое. «Эй ты, — сказал он, — в какой стороне обитает раб Божий?». Тот бурчал что-то варварское, скорее выворачивая слова, чем произнося их, и старался выразить ласковый привет щетинистым ртом. Потом протянутой правой рукой указал путь и, проносясь окрыленным бегом в открытых равнинах, скрылся из глаз удивленного отшельника. Не знаем, было ли это наваждение дьявола, чтобы устрашить его, или же пустыня, плодовитая на чудовищ, породила также и этого зверя. И так изумленный Антоний, рассуждая с собой о случившемся, шел дальше. Прошло немного времени, и вот он видит среди каменистого дола небольшого человека с крючковатым носом, с рогами на лбу, с парою козлиных ног. Антоний при этом зрелище, как добрый воин, взял щит веры и броню надежды. Тем не менее упомянутое животное протягивало ему пальмовые плоды на дорогу, как бы в залог мира. Увидев это, Антоний задержал шаг и, спросив, кто он такой, получил ответ: «Я — смертный, один из обитателей пустыни, которых язычество, руководясь многообразным заблуждением, чтит под именем Фавнов, Сатиров и Инкубов. Я исполняю поручение собратий моих. Мы просим тебя, чтобы ты помолился за нас нашему общему Господу, о котором мы знаем, что Он некогда приходил для спасения мира. По всей вселенной прошел слух о Нем». Когда он сказал это, престарелый путник изобильно оросил лицо слезами, которые исторгала радость из его сердца. Он радовался славе Христа и гибели Сатаны» (PL XXII col. 22-23)[59].

Для меня это не свидетельство о реальном существовании кентавров и фавнов. Но это вполне аутентичное свидетельство о мировоззрении блаж. Иеронима. Это свидетельство того, что сей святой муж мог допустить существование (хотя бы на страницах христианской литературы) таких персонажей языческих мифов, которые тем не менее просят молиться о них Христу. Бес-то этого точно делать не стал бы…

И еще это свидетельство о том, какие неожиданности могут происходить на пути воцерковления образованного человека. Иероним был образованнейшим человеком. Редчайшее в те времена явление: Иероним владел тремя языками – латынью (даже св. Григорий Богослов латыни не знал), греческим (блаж. Августин и преп. Ефрем Сирин не знали греческого) и еврейским (кроме св. Епифания Кипрского его из Отцов вообще никто не знал). Он дышал воздухом классической культуры, и греко-римских языческих авторов цитировал не реже, чем христианское Писание. Но то, что было естественно в Риме, оказалось странным в палестинской пустыне, где Иероним стал учиться монашеству. Он прилагал суровые усилия, чтобы понудить себя к согласию со всем, что говорили ему монахи. Обещал забыть прелестную красоту языческой риторики… И - не мог этого сделать.

Порой ему надоедало смиренничать – и его ум восставал: «Святое невежество хорошо только для себя; и поскольку оно устрояет церковь святостью жизни, постольку же вредит ей тем, что не может сопротивляться нападающим на нее» (PL XXII col. 542); «За что терзают меня враги мои и против молчащего хрюкают эти жирные свиньи? Ведь для них вся наука, больше того вершина всякой мудрости состоит в том, чтобы поносить чужое и доказывать неверие древних даже до потери собственной веры. Мое же правило: читать древних, одобрять некоторых, усваивать, что хорошо в них и не отступать от веры церкви кафолической» (PL XXII col. 980); «А что ты в конце письма спрашиваешь, зачем я в своих сочинениях иногда представляю примеры из светских наук и белизну церкви оскверняю нечистотами язычников, - на это вот тебе мой краткий ответ… пожалуйста, скажи ему, чтобы он, беззубый, не завидовал зубам тех, кто ест, и сам будучи кротом, не унижал зрения диких коз» (PL XXII col. 669)…

С другого конца Империи римскому богослову вторил его старший собеседник св. Григорий Богослов, которого так же донимали «ревнители»: «Вы нудите нас к совершенству, как будто бы не обязавшихся служить чем-либо людям. Как мрачен и бледен ты, юноша! Никто, по твоему, не берись за плуг, не плати податей, никто не заботься о пропитании родителей; но были бы у тебя густая борода и волосяная одежда, которая бы натирала шею, и тогда предлагай новые догматы! А если говоришь против правил языка и мечешь во всякого камнями, то ты - ангел, у тебя и волосы имеют не малую силу»[60]. «И натянутая тетива требует послабления… Стихи мои вмещают в себе нечто дельное и нечто игривое. В них иное из нашего учения, а иное из учений внешних… если это маловажно, сделай сам что-нибудь более важное… Какой слепец узнавал видящего? Кто, не двигаясь с места, догонял бегущего?.. Недавно была обезьяна, а теперь стала львом?.. И ты, ревнитель строгости, нахмуривающий брови, и самоуглубляющийся в себя, разве не подкладываешь сладостей в кушанье? За что же охуждаешь мою речь, дела ближнего измеряя своею мерой? Не сходятся между собою пределы Мидян и Фригиян; не одинаков полет у галок и орлов»[61]. “Но что и против кого пишешь ты... Пишешь против человека, которому так же естественно писать, как воде течь и огню греть. Какое безумие... Коня вызываешь, дорогой мой, померяться с тобой в бегу на равнине; бессильной рукой наносишь раны льву”[62]. «Пожалуй, следовало бы мне перенести причиненную мне обиду, и, так, пострадав, сдерживать свой язык… Ведь в глазах дурных я был грузом, поскольку имел разумные мысли. Затем они возденут руки, как если бы были чисты, и предложат Богу «от сердца» очистительные дары, освятят также народ таинственными словами» (Св. Григорий Богослов. О себе самом и о епископах).

Что, неожиданно встретить такие экспрессивные самооправдания у Святых? Плохо это вяжется с ожидаемым у них «христианским смирением»? Что ж – мир Церкви действительно многообразен и таит в себе много неожиданностей… И, кстати, печальная ирония тех дискуссий состояла в том, что те ревнители, что считали богословов слишком «терпимыми» к миру языческой культуры, порой сами в своей неумной «простоте» полными пригоршнями черпали языческие суеверия и вносили их в церковную жизнь. Так, например, Эльвирский собор (очевидно, состоявший из таких «простецов») своим 34 правилом запретил зажигать днем свечи на кладбище со вполне оккультной мотивацией – «чтобы не беспокоить души святых»[63].

Давление воинствующих и самоуверенных «простецов» бывало слишком сильным. И тогда блаж. Иероним в своем жажде опрощения все же всецело доверял им, и фольклор принимал[64] за церковную истину.

Эта его доверчивость и оставила заметный – и интересующий нас - след в истории западной литературы, прописав в ней фавнов и кентавров по разряду «див», а не «бесов». Ведь слова блаж. Иеронима были произнесены в ту пору, когда каноны христианства только формировались – и потому оказали серьезное влияние на мир европейской культуры.

Вслед за Иеронимом и другой человек, ставший «учителем Церкви» для западного мира - живший в VII столетии архиепископ Исидор Севильский (архиепископ, председательствовавший на Толедских соборах 619 и 633 годов и энциклопедист) – верил в фавнов и сатиров (и считал, что дикари являются их потомками)[65]. На книгах Иеронима и Исидора взращена западная христианская культура. Это означает, что ее художественный мир не двуцветен, а пестр…

А в середине ХХ века константинопольский патриарх Афинагор 1 вспоминал о мозаике в мавзолее Галла Планида в Равенне: «вот подлинный христианский Орфей, в своей юной красе Воскресшего. Интерес вызывают здесь сатир и кентавр, резвящиеся у ног музыканта. О них так и хочется сказать, что они вышли из знаменитых историй святого Иеронима. У них лица восточных монахов с длинными волосами, длинными бородами, огромными глазами. Волосы и борода растрепаны, оставлены в небрежении, как и все. что дается от природы, зато глаза их полны ненасытного огня, они как будто хмельны Богом, ибо человек освященный, по слову святого Макария. весь должен стать «одним глазом», чистым восприятием незримого. По всей очевидности, как и у Иеронима, этот сатир и кентавр - новообращенные христиане. Они хотят быть личностями, а не космическими энергиями»[66].

Та же осторожность была присуща и лучшему уму Русской Церкви XIX века – св. Филарету, митрополиту Московскому. В одном спектакле, представленном на его суд, кудесник восклицал: “Слава, сатана!” Св. Филарет счел нужным устранить эту реплику – на том основании, что “чтители Перуна и Белбога не славят сатану именно”[67].

Ну, у нас-то обычный студент или семинарист об этих страницах русской книжности не помнит. А вот в английской литературе эта тема не-бесовской не-люди звучит громче.

В английской культуре сложились несколько иные отношения с фольклором, нежели в русской книжности. В русской церковной литературе больше строгости. Все персонажи народных дохристианских верований были безо всяких исключений отнесены к миру демонов, сознательных и упорных Божьих врагов. Английская христианская книжность сочла возможным сделать здесь различения. Некие «духи природы» остались в каком-то своем, «автономном плавании». Эльфы и гномы присутствуют здесь в качестве «соседей по планете» - с теми же проблемами, что и люди, без претензий на власть над людьми и без требований поклонения себе со стороны людей. Им тоже не всегда ясно, что добро и что зло. Им тоже, как и людям, бывает трудно всегда жить в добре, но, как и люди, они боятся беспримесного зла.

У Клиффорда Саймака есть поразительная повесть «Братство талисмана» (поразительная потому, что она являет собой редчайший пример христианской проповеди в жанре фэнтэзи). По ее сюжету армия демонов встала на пути участников Первого Крестового похода, шедших освобождать Иерусалим. С той поры орды демонов и варваров периодически опустошают Европу, язычество торжествует… Архиепископ с горечью оценивает положение: « — Свет уходит, — говорил он, — уходит из всей Европы. Я чувствую, что мы погружаемся снова в древнюю тьму». Повествователь продолжает: «В архиепископе иногда бывало что-то ханжески-болтливое, но он вовсе не был глуп. Если он торжественно заявил, что свет уходит, значит, можно предположить, что это так и есть: свет уйдет и вползет древняя тьма. Церковнослужитель не сказал, почему доказательство подлинности манускрипта может сдержать приход тьмы, но теперь Дункан сам понял: если будет точно доказано, что человек по имени Иисус действительно жил две тысячи лет назад и говорил то, что передано нам как его слова, и умер так, как говорит евангелие, тогда церковь снова станет сильной, а у сильной церкви будет власть отогнать тьму. Ведь две тысячи лет она была великой силой, говорила о порядочности и сострадании, твердо стояла среди хаоса, давала людям тонкий тростник надежд, за который они могут уцепиться перед лицом кажущейся безнадежности». И вот Дункан (рыцарь-христианин) вступает в борьбу с силами Зла. С единственным древним манускриптом, способным подтвердить достоверность Евангелия, он пробирается по оккупированной стране… И ему в его странствиях помогают маг, гоблин, грифон… Гоблин так объясняет Дункану, почему он решил помочь христианину: « - Мы не можем любить вас. - Вы ненавидите нас, так почему же вы предлагаете нам помощь? - Потому что мы ненавидим разрушителей еще сильнее, чем вас. Что бы ни думало ваше глупое человечество, разрушители - не наш народ. Мы очень далеко отстоим от них. Для этого есть несколько причин. В этом вторжении разрушителей мы страдаем вместе с людьми, может, чуть меньше, потому что у нас есть своя маленькая магия, которой мы поделились бы с человечеством, если бы оно захотело принять нас. Итак, мы ненавидим разрушителей больше, чем людей, и именно поэтому хотим помочь вам».

Таков же расклад сил в сказочных мирах Льюиса. В его «Мерзейшей мощи» перед лицом сатанинского зла к людям приходят неожиданные помощники: «Тогда еще жили на Земле нейтральные существа… — Нейтральные? — Конечно, разумное сознание или повинуется Богу, или нет. Но по отношению к нам, людям, они были нейтральны. — Это ты про эльдилов… про ангелов? — Слово «ангел» не однозначно. Строго терминологически, они — силы. Но суть в другом. Даже эльдилов сейчас легче разделить на злых и добрых, чем при Мерлине. Тогда на Земле были твари… как бы это сказать?.. занятые своим делом. Они не помогали человеку и не вредили. У Павла об этом говорится. А еще раньше… все эти боги, феи, эльфы… общение с ними могло быть невинным, но небезопасным. Они как бы сортировали тех, кто вступал с ними в контакт. Не нарочно, они иначе просто не могли. Мерлин благочестив и смирен, но чего-то он лишен. Он слишком спокоен, словно ограбленная усадьба. А все потому, что он знал больше, чем нужно. Это как с многоженством. Для Авраама оно грехом не было, но мы ведь чувствуем, что даже его оно в чем-то обездолило… Именно эльдилы открыли Рэнсому, что существует заговор против человечества. Более того, именно они советуют ему, как бороться…».

Так и в волшебном мире, который создала Ролинг. Не будем забывать, что книга написана англичанкой[68].

Мы можем с ней не соглашаться, но просто нельзя возводить на человека напраслину: то, что может показаться неуместным, запредельным с точки зрения русской книжно-христианской традиции (хотя и она знала описания «див», подобных тем, которыми полны страницы «Сказания об Индийском царстве») совсем не является таковым в глазах автора, воспитанного в традициях английской культуры.

Не бесами порождены хоббиты и эльфы, а детской и народной фантазией. А фантазия – вещь, ребенку необходимая. И не надо советы, некогда данные монахам, перенаправлять на детей (мол, «Соборная мудрость Отцов Церкви решительно протестует против злоупотребления воображением. Такое действие воображения может привести к тяжким случаям духовного заблуждения, или прелести»)[69]. Фантазировать нельзя на молитве. А помечтать, видя себя летчиком или принцессой ребенку совсем не вредно. Если монаху почудилось, будто что икона улыбнулась ему во время молитвы – это тревожный симптом. А если ребенок в своей палочке увидел меч или коня – то это нормально. Ребенок без мечты, дитя без фантазии – вот это действительно печально. Прежде чем не по делу оглушать детей исихастским запретом на «образную молитву», лучше было бы задаться вопросом: «а к чему приведет вытравливание из детей дара фантазерства?».

Вот в редакцию «Православной беседы» пришло письмо некоей читательницы, чьей дочери в школе задали сочинение на тему «Что бы я сделал, если бы был волшебником». «Вы только подумайте, какая удивительная тема! - замечает отвечающий на это письмо московский педагог о. Алексий Уминский, - Какой простор для доброй детской души, чающей подарить что-то миру, поделиться с другими теплотой. Но что пишет эта ревностная не по разуму мамаша? Она с восторгом пересказывает тщательно воспитанную в дочери псевдодуховную и абсолютно недетскую реакцию: «Я не хочу быть волшебником! Все волшебники - колдуны, а колдовство христианам запрещено!». О чём говорит в этот момент ребёнок? Стойко исповедует свою веру? Да нет, это вовсе не та принципиальная исповедническая позиция, которую силится отыскать мать в словах своей дочери. Это совершенно безответственная и даже трусливая реакция, облечённая во внешне благочестивую форму. Это приговор матери, отобравшей у ребёнка его невинное детство. Понимаете, если сказать детям о том, что все волшебники - колдуны, а эльфы и гномы - бесы, то при этом нельзя достигнуть ничего другого, кроме как подорвать их душевные силы. От этого их идеалистическое детское видение мира мгновенно не изменится на взрослое. Просто в сознании будут разрушены их детские категории добра и зла, борьбы, преодоления, улучшения мира. Им станет просто лень что-либо придумывать, о чём-либо мечтать. Ну зачем, право, попусту тратить время, если волшебство возбраняется, а реальных возможностей нести радость в мир нет? То есть рассуждать-то они, возможно, станут и по-взрослому, а внутри души - пустота. Та пустота, которая по мере взросления скорее всего заполнится цинизмом, отрицанием на этот раз и маминых ценностей...»[70].

И с чем останутся дети? В такой стерильной атмосфере останется ли с ними их детство и детскость? И когда они узнают о том, кто и почему лишил их детства – останутся ли они сами в Церкви?

Про всякую сказку можно сказать, что «книга была написана с целью воспевания демонических чар»[71]. Во многих сказках граница проходит не между людьми и волшебниками, а между добрыми волшебниками и злыми колдунами. В этом смысле сказка Ролинг опять же традиционна.

Сказка, которая честно говорит о себе, что она – сказка, и должна быть судима по законам своего жанра. Вот когда Блаватская и Рерихи говорят, что богиня Изида принесла пшеницу землянам с Венеры и на полном серьезе уверяют, что этот факт подтверждается исследованиями ботаников (которые, мол, не нашли на земле предков пшеничных злаков)[72] – вот тут действительно налицо хулиганское смешение мифа и науки. И поделом madame Blavatsky (Е. П. Блаватская) представлена в книжке о Гарри Поттере как «Кассандра Ваблатски»[73].

Это закон религиоведения: миф умирает в сказке; сказка – это надгробный камень на могиле мифа. То, что когда-то было серьезно (и жизненно, и смертельно серьезно), становится сначала формальным, затем непонятным, потом странным, потом смешным, потом фантастическим и, наконец, сказочным. Человечество расстается с прошлым не только смеясь, но еще и рассказывая о нем сказки.

Так «баба Яга» когда-то была богиней, отвечающей за переход от жизни к смерти (и к новой жизни). В эпоху мегалита были распространены изображения «совиноглазой богини», которая спустя тысячелетия стала «бабой Ягой» сказок: «Круглый, часто напоминающий колесо с втулкой и спицами, глаз богини и связь с ней больших хищных птиц обусловлены плотоядением — саркофагией. Кельты по сей день именуют это существо Old Hag (Олд Хег) от древнекельтского «енгу», созвучного с самоедским «Нга». Так поныне называют богиню смерти зауральские угры. От этого же корня происходит и наша Баба-Яга. Ее обязательный длинный отвисший нос, который «в притолоку врос» — ничто иное, как воспоминание о клюве хищной птицы; ее склонность поедать «добрых молодцев» и «красных девиц», случайно оказавшихся в избушке на курьих ножках, — это саркофагия Матери-Земли, принимающей в себя умерших в превратившейся в избушку могиле, и, наконец, сова или филин, сидящий на плече Яги или на коньке крыши ее избушки — это священная птица «совиноглазой» мегалитической богини»[74].

Когда-то это было божество, подобное Харону греческой мифологии), связанное с т.н. «обрядами перехода» (испытания, инициации, совершаемые над юношами и девушками при их переходе во взрослое состояние)[75]. Но теперь миф обмелел. И стал просто сказкой.

Существо, прописанное в сказке – это существо, исключенное из реальной жизни и из реального культа. Ему не молятся и не приносят жертв (вновь вспомним, что в мирах Толкиена и Ролинг отсутствуют храмы и жертвы, приносимые пусть даже самым высоким персонажам; в «Сильмариллионе» Толкиена нуменорцы под воздействием Саурона пробуют ввести культ не-Творца – и в итоге их город гибнет). «Теперь о язычестве. Вспомним апостольское определение - "Поклонение твари, а не Творцу" - и все станет на свои места. В книгах о Гарри Поттере нет "поклонения твари". Там вообще нет поклонения, если там и присутствует Бог - то в виде фигуры умолчания. В этом плане можно сказать, что Роулинг пошла по пути Толкиена: в его книге Промысел Божий тоже не выпирает, отчего и звучат многочисленные обвинения в "неоязычестве". Обвинители не останавливаются ни на минутку, чтобы чуть-чуть шевельнуть мозгами и вспомнить: основной критерий язычества - поклонение богам, а не Богу, чего ни у Роулинг, ни у Толкиена в помине нет»[76].

Ребенок, играющий в сказку, всегда помнит, что он именно играет, что это «понарошку». А уж тем более это помнят дети того возраста (от 11 лет и старше), на которых рассчитаны сказки Ролинг.

Есть, есть в этой сказке и заклинания и рецепты зелий. Но все «рецепты» магии, описанные в ней, действует лишь при наличии «волшебной палочки». Как и все заклинания старика Хоттабыча работали лишь при выдергивании волоска из его бороды (а не из бороды любого прохожего). А для изготовления «палочки» нужны то перья феникса, то рог единорога… Тут уж любой ребенок поймет, что это не те ингредиенты, что можно купить в зоомагазине, а значит, ему лишь останется играть «понарошку», используя карандаш вместо волшебной палочки. Рецепты волшебства из книг Ролинг использовать нельзя.

Так что напрасно пугать, будто «в этих книгах читатель найдет множество ну просто "ценнейших" советов по магии. От описания техники полетов на метле или разглядывания будущего через волшебный кристалл, до тайного заклинания, доступного только магам высокого класса, посредством которого вызывается сильнейший дух-хранитель»[77]. Ни один из этих рецептов ничуть не более технологичен и эффективен, чем любой другой сказочный рецепт.

По верному слову самарской православной журналистки Надежды Локтевой, «разница между сказочными волшебниками и реальными ведьмами и колдунами ничуть не меньше, чем между тремя поросятами из сказки и гадаринскими свиньями… Сказка - это миф, освобождённый от культа; как правило, подозревать любителя сказок в поклонении эльфам и гномам имеет не больше смысла, чем спрашивать, верит ли он в то, что кот может носить сапоги и шляпу, а лягушка - выйти замуж за царевича. Если бы меня интересовало, существуют ли эльфы на самом деле, я читала бы не сказки, а газеты и брошюры, издаваемые разного рода «контактёрами», лично встречавшимися со сверхъестественными существами… От разновидности «фэнтэзи», которую можно назвать «оккультной фантастикой», сказка отличается отношением к волшебству. В «оккультной фантастике» магия имеет научную природу - например, мы можем прочесть такое описание действий героя: «Он сконцентрировал свою энергию в плотный огненный шар и усилием воли направил его в жизненный центр врага». Сказка никогда не стремится объяснить природу чудесного; оно всегда является как дар».

Поезд в школу волшебства уходит с платформы номер «Девять и три с четвертью». Таких платформ не бывает? Ну, значит, и поезд уходит в страну небывальщины, сказки и фантазии. И ломиться в эту страну с требованием, чтобы там все было столь же прозаично и чистенько, как на уроках правописания – значит вывесить на своей шее табличку: «Я тупица. Детей мне не доверяйте. Иначе я их отучу фантазировать и смеяться».

А ведь есть такие «педагоги». Причем такие педагогические казусы могут случаться с людьми самых разных религиозных взглядов: от атеистов до иудеев. В одной еврейской школе малышам запрещали читать сказку «Три поросенка» по причине ее некошерности (свидетельство Е. А Ямбурга на круглом столе радио «Эхо Москвы» 22.10.2002). А в некоторых православных листовках говорится, что бесы вселяются в мягкие игрушки (а потому их нельзя давать детям) и что крокодил Гена – «потомок древнего змия»…

Впрочем, таким проповедникам можно поставить и другой диагноз: «Противники Гарри Поттера — это безнадежно повзрослевшие люди. Они совершенно незаменимы и полезны в любой сфере деятельности»[78]. Кроме педагогики.

«Сказка - ложь, да в ней намек – добрым молодцам урок». Главное в сказке – ее урок, ее моралитэ. И в сказке про Гарри это моралитэ доброе.

Волшебные рецепты из «Гарри Поттера» не подействуют. Но зато вполне буквально можно применить другие советы обсуждаемой книги – «Если хочешь узнать человека получше, смотри не на то, как он обращается с равными, а на то, как ведет себя с подчиненными» (это совет крестного (!) отца Гарри)[79].

Знаете, чему на самом деле учат эти книжки? Тому, что материнская любовь защищает лучше любого пистолета[80]. Что самая большая тайна и самая большая власть – это любовь. Что мужество и верность хороши. Что друзьям надо помогать. Что бояться зла нельзя, и очевидное могущество зла не есть повод к тому, чтобы перейти на его сторону. Что если настанет время делать выбор между легким и правильным, надо выбирать правильное[81].

Скучные банальности? Верно. Но вот для того, чтобы сделать их интересными – и пришлось написать отнюдь не скучную сказку.

И с христианской, и с гуманистической точек зрения не могут не радовать финалы каждого тома. В решающей схватке Гарри побеждает не за счет превосходства в магической технике, а за счет волевой, жертвенной, любящей решимости. Во владении заклинаниями и магическим искусством младшеклассник не может превзойти Волан-де-Морта. Но его неумение проходить мимо друзей, попавших в беду, дает ему шанс… Со временем это сознают даже его враги – и в пятом томе они пробуют использовать именно эту неспособность Гарри не рискнуть собой ради спасения друга.

Главная сюжетная коллизия всей сказки – это необходимость выбора. Легче – спрятаться. Легче – плыть по течению, ни во что не вмешиваться. Легче – оставить поле боя за врагом, даже не вступив в бой. Трудно - вступиться за друга. И эти развилки Гарри и его друзья проходят безошибочно (хотя и получая раны и неся потери)…

Но если критикессе хочется видеть в них подлецов и лентяев – то, конечно, ей ее собственная совесть нимало не мешает написать: «теперь воспитанному на гарри поттерах, хоббитах и им подобных ребенку совершенно безразлично, зачем выбирать, зачем ограничивать себя в том, что интересно и развлекательно»[82].

О «хоббитах» критикесса, наверно, лишь слышала, но самой сказки Толкиена не читала. Ибо хоббиты в ней ведут себя весьма героически. Вся сюжетная интрига «Властелина колец» построена вокруг отказа хоббита Фродо воспользоваться тем, что предельно «интересно и развлекательно» – кольцом всевластья…

Вот и Гарри в каждой главе оказывается перед порогом нового выбора. И это выбор отнюдь не между леденцами с разным вкусом…

Этот выбор тем более сложен, что даже в случае удачи он не будет последним. Зло скорее всего вернется. «Последним» бой может стать только в случае твоего поражения. Если же он окончился победой, то, значит, он не последний. Уж христианину-то это должно быть понятным: ни о каком встреченном искушении нельзя сказать, что вот оно-то последнее, что если я одолею его, то после этого никогда искушений и трудностей в моей жизни не будет…

Увы, даже этот мотив «Гарри Поттера» отчего–то раздражает православных критиков. «Герои книги ведут постоянную борьбу со злом. Но зло это рассеяно в мире. Существуют его адепты и антагонисты, но зло распространяется, оно завоевывает новых сторонников. Причем невозможен тот финальный, окончательный, решающий бой со злом, в который так верили другие авторы романов-фэнтези. По мысли Ролинг, выраженной одним из персонажей книги, со злом следует бороться всегда, бороться изо всех сил. Тогда, быть может, зло не победит никогда. А за тысячу лет до Гарри Поттера секта павликиан распространила жуткую ересь: мир есть арена противоборства двух равномощных сил - Бога-Отца и его антипода, Сатанаила. Обоих надлежит почитать»[83].

Поскольку в все эти широкие параллели с космогоническим дуализмом зороастрийцев, манихеев и павликиан опираются всего лишь на одно высказывание, приведем его полностью: «Пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти, - слышит Гарри из уст Дамблдора - но в следующий раз найдется кто-то другой, кто готов будет сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отдаляться все дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать»[84].

По-моему, это очень трезвая и христианская позиция: зло в мире останется до конца истории. Поэтому не стоит рассчитывать лишь на одну решительную битву. Расслабляться нельзя. Даже когда ты преодолел все трудности - подножка может последовать в самую последнюю секунду… Но отчего-то и эту трезвую черту обсуждаемой книги обвиняют… в ереси и почти сатанизме: Ну, давайте еще обвиним в сатанизме Владимира Соловьева за его великую формулу христианской государственности: «Задача государства не в том, чтобы организовать на земле рай, а в том, чтобы не допустить преждевременного наступления ада».

«Конечно, христианского послания, сознательно заложенного в текст, у Роулинг нет. В отличие от Льюиса, она не писала апологетической сказки; в отличие от Толкиена она не настолько христианка, чтобы религия пронизала ее сказку исподволь. Она писала просто сказку. А поскольку мир, нашедший отражение в ее сказке, предельно секуляризован, то и мир Ролинг секуляризован тоже. Этого нельзя не замечать, и апологеты Ролинг, я считаю, не должны это замалчивать. В этом плане основное достоинство "Гарри Поттера" - то, что этот мир отражен верно. "Я - ваше зеркало", как говорил Уленшпигель. Малфои и Дурслеи - как раз и есть настоящие современные язычники, поклоняющиеся успеху и достатку. Они бывают смешны, но главным образом отвратительны. Волан-де-Морт и его сторонники - безусловные сатанисты. Пусть Сатана не называется своим именем, он, как и Бог, фигура умолчания - но modus operandi Волан-де-Морта в точности совпадает с образом действий Врага. Современные стоики, противостоящие ему - Дамблдор, Гарри, Хагрид, Мак-Гоннагалл и Люпин - выглядят несколько потерянными и обреченными. "Если мы будем делать все, что сможем - Лорд Волан-де-Морт никогда не победит" - вот их программа-максимум. Как секулярный стоик, Джоан Ролинг достаточно честна и умна, чтобы понимать: на окончательную победу над злом - без Бога - рассчитывать нечего. И это тоже урок, который должен извлечь для себя христианин. Не нужно прятать от детей книгу о Гарри Поттере. Нужно просто не забывать перечитывать с ними Евангелие»[85].

Впрочем, в рамках самой сказки эти несколько печальные слова Дамблдора становятся понятны лишь в пятом томе: Дамблдор, оказывается, знал пророчество, согласно которому Волан-де-Морта может победить лишь один человек – Гарри. Но пока тот еще не вырос, Дамблдору приходится вести войну с соперником, о котором заведомо известно, что у него самого нет сил победить… Но и сдаться – нельзя. «"Массовая культура" - не обязательно ругательство. И Дюма, и Сабатини, и Стивенсон были творцами именно массовой культуры. Разумеется, мировое зло победить не удается. Но хотя бы здесь и сейчас, в рамках повести, или цикла повестей, можно победить злодея. Если "Гарри Поттер" и является "классическим продуктом массовой культуры", то именно классическим, в традициях тех книг, в которых "мы на роли героев вводили себя"»[86].

Что же касается Гарри – то он неуступчив по отношению к мировому злу, но бывает податлив по отношению к самому себе. Как и все мы, и особенно дети, в которых вообще поразительно сочетаются бездны альтруизма и само-собой-разумеющегося эгоцентризма.

«Гарри - сусальный сказочный мальчик, идеальный персонаж? Вовсе нет. Он не всегда сдержан (впрочем, с Дурслеями сорвался бы любой), он бывает близорук и даже жесток (по-детски, когда чужая боль еще плохо осознается), бывает слишком самонадеян, бывает мстителен. И - Гарри сталкивается с искушением. "Ты мог бы многого добиться в Слизерине" - шепчет ему волшебная шляпа-сортировщица. Во второй книге Гарри на время оказывается изгоем, потому что все уверены: это он - "Наследник Слизерина", черного мага. Гарри балансирует на "темной стороне Силы", и не срывается туда только потому, что его выбор каждый раз - это нравственный выбор. С самого начала Гарри знает, что из него получился бы сильный маг, согласись он играть в "черной команде". Но Гарри отказывается - не потому, что он "просто милый", а потому что он действительно хороший человек, он принимает правильные решения и они даются ему нелегко… В этих книгах заданы правильные нравственные ориентиры, в них честно сказано о цене, которую человек платит за право быть смелым, честным и добрым»[87].

В пятом томе («Гарри Поттер и Орден Феникса») всякая сказочная сусальность с Гарри слезает окончательно. Читатели «Гарри Поттера» подросли. Им, как и главному персонажу, уже по пятнадцать. Соответственно изменился жанр книги. Это уже не волшебная сказка. Теперь это психологический роман в сказочной упаковке. Чудеса теперь не важны, не интересны, они перестают держать на себе сюжет. Главная проблема теперь уже совсем не в том, чтобы овладеть «заклинанием трансформации». Теперь главный сюжет книги – это классическая подростковая проблема: проблема реального (или мнимого ) одиночества подростка.

Вот уж на что, казалось, Гарри не мог быть обречен. После своих триумфальных побед в первых четырех классах (и томах) он должен был бы стать всеобщим героем и любимцем… Но в дело вмешивается пресса. И, снова приехав в школу после летних каникул, Гарри узнает о существовании яда, о котором им ничего не говорили на уроках магии: о пиар-кампаниях.

Гарри по сути один. Дамблдор с ним не разговаривает. Первая влюбленность рушится (Гарри высказывает вполне трезвую мысль, что в школе важнее изучать не астрологию, а то, как мальчик может понять девочку). Гарри даже желает бросить учебу в Хогвартсе. Усложняются его отношения с родителями (хотя те и мертвы, но теперь Гарри узнает об отце нечто, что ему совсем не нравится[88]).

Подросток злится. Срывается. Хамит. Более того – «Гарри чувствовал дикое удовольствие, обвиняя Снегга»… Герои сказок так себя не ведут. Они слишком примитивны, условны, чтобы быть настолько живыми. В сказках зло внеположно по отношению к доброму персонажу. Но в жизни-то иначе: «Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю… Бедный я человек!» (Римл. 7, 16-24). Вот и Гарри знает, что ему нельзя видеть «наведенный» Волан-де-Мортом сон, и все же сам себе признается, что на самом-то деле ему интересно, что там за дверью и вовсе не хочется, чтобы сон перестал повторяться. Гарри предстоит понять, что нет границы «зло – и я». Зло, грех нужно увидеть в себе и победить в себе же, а не в соседе.

Но самое удивительное – это то, как вводится эта тема в повествование. С самого начала пятого тома Гарри ищет в своих снах некую тайную комнату. Затем он понимает, что на самом деле через его сны эту комнату ищет Волан-де-Морт. Затем он предполагает, что в этой комнате хранится какое-то страшное оружие. А оказывается, что хранится там всего-навсего пророчество о самом Гарри и его схватки с Темным Лордом. Тайное оружие – это, оказывается, самопознание. Знание себя и – больше – знание Замысла о себе. Того Замысла (логоса), которому ты должен соответствовать и до которого ты должен дорасти - как бы тебе порой ни было больно и как бы тебе не хотелось свернуть к обычной растительной жизни.

Гарри смотрит в прошлое своего отца (когда тот сам был 15-летним) и видит в нем отражение своих собственных нынешних худших черт. Читатель-подросток сможет то же самое сделать, смотрясь в отражение пятого тома «Гарри Поттера». Именно дурные черты Гарри дают возможность превратить чтение сказки в урок самопознания[89].

Вновь скажу: в пятом томе сюжет строится вокруг психологических проблем растущего Гарри. Это психологический триллер. Сюжет развивается медленнее. Более того, именно с сюжетно-авантюрной точки зрения пятый том – это некая пауза. В конце четвертого тома Волан-де-Морт вернулся. Естественно ожидать решающую битву уже в начале следующего тома. Но вопреки этим ожиданиям лишь последняя глава пятого тома таит в себе обещание (и только обещание) грядущих действий: «Вторая война начинается».

Разговоров больше, чем действий. Описаний внутренних переживаний Гарри больше, чем чудес. Читать толстенную книгу уже труднее (что отсекает более младших читателей, решивших перескочить через свой том и возраст)[90]. Как и всякий подросток, Гарри болезненно реагирует на несовершенство других и в упор не видит свои настоящие проблемы. Поскольку перед нами не учебник по психоанализу, то эта слепота Гарри проявляет себя в его неспособности противостоять своему главному магическому врагу. В пятом томе Гарри становится одержимым: отказываясь брать горькие уроки, он делает свой собственный ум беззащитным перед Темным Лордом. Замечательный поворот сюжета: после четырех побед Гарри сам становится невольным орудием Волан-де-Морта. Подростковая самонадеянность получает суровый урок.

Еще более страшный урок дает шестой том. Гарри, чья ненависть к Снеггу небезосновательно растет из года в год, откровенно желает ему смерти: «Эта должность проклята. Никто еще не продержался на ней больше года. Квирелл так и вообще погиб. Я лично буду дерать скрещенные пальцы – может, еще кто помрет… - Гарри! – укоризненно воскликнула шокированная Гермиона»[91]. В конце тома обнаруживается, что Гарри оказался страшно прав. Как «избранный», он верно ощутил будущее: еще одна смерть ждала их в конце года. Верно оказалось и то, что Снегг уже не появится в Хоггвартсе. Но смерть пришла не к ненавистному Снеггу, а любимому Гарри Дамблдору. Его убил Снегг. Но по мольбе самого Дамблдора (не сомневаюсь, что в финале седьмого тома окажется, что Снегг все же был на стороне сил добра)… Гарри возжелал смерти человека (пусть и на минутку) – и получил самый страшный ответ. Как говорил блаж. Августин – «Остерегайся своих мыслей, ибо мысли слышны на небесах»[92].

Христианский педагог при чтении пятого тома сказал бы, что уроки ментальной защиты и в самом деле – главное, чему должен научиться христианин, если он желает вести духовную брань. Надо научится защищать свой ум, очищать его, не позволять злой воле вторгнуться в него. Оказывается, твое сознание – не всегда и не во всем твоя собственность. И завещание Гарри от Дамблдора – «Помни, закрывай свой разум!» - это уже повод всерьез рассказать о православной аскетике, «хранении помыслов», «трезвении ума» и «фантастических логосах».

В конце концов оказывается, что пятый том – хотя и не победа для Волан-де-Морта, но несомненное поражение для Гарри Поттера.

В шестом томе главная тема – тема жертвы. Или Гарри или Дамблдор должны выпить яд. – «Но почему я не могу выпить это зелье вместо вас? – отчаянно спросил Гарри. – Потому что я намного старше, умнее и представляю намного меньшую ценность, - ответил Дамблдор»[93].

Одну победу, впрочем, Гарри все же одерживает: зная о своей вине, зная свои темные стороны, он все же не оставляет борьбу (ни с собой, ни с Тем-Кого-он-может-называть). Мир Гарри становится сложнее. А, значит, - реальнее[94].

Увы, не только сказочность, но и реализм «Гарри Поттера» ставят ему в вину православные критики. Да, Гарри непослушен. А много ли есть сказок, в которых мальчики представлены всецело послушными? И любят ли эти сказки дети? И хорошо ли для растущего мужчины быть всецело послушным?

Вот некий американский инок Иннокентий предъявляет свои претензии к Гарри: «Послушание, безусловно, является центральным христианским принципом. Этот принцип сформулирован в словах Молитвы Господней, которую заповедал апостолам Сам Спаситель. В этой молитве говорится "Да будет воля Твоя". Не "моя" воля да будет, а "Твоя". Христианин учится послушанию сначала через подчинение своей воли воле родителей, затем воле духовного отца. Так мы познаем, в чем заключается воля Божия. Именно через "отсечение" своей воли, как это называют Святые Отцы, человек со временем учится узнавать волю Божию. Так развивается добродетель, которая в святоотеческой литературе называется "рассуждение", то есть рассудительность, благоразумие. В книгах о Поттере, главный герой ведет себя прямо наоборот. Он нарушает правила, установленные начальниками - директором Хогвартса и другими. Нарушает не потому, что у него есть какой-то особенный идеал или принцип (например, нравственное сознание), а просто потому, что это ему удобно, или чтобы отомстить. Во-вторых, Гарри Поттер постоянно лжет, чтобы скрыть свое непослушание и избежать наказания за него. Даже когда его непослушание и ложь раскрываются, автор скорее оправдывает его безнравственность. Это совершенно ясно в том месте, где она пишет, как дети соревнуются в школе. Оценки, которые Гарри получает за те действия, когда он не слушался, выше, чем баллы, которые вычитаются за непослушание (а ложь, конечно, вообще не учитывается). В своей книге о Гарри Поттере и Библии Ричард Эбейнс выделяет четыре принципа, которым учит Поттер: 1. Можно не слушаться правил, если они не соответствуют твоим собственным интересам. 2. Правил надо не слушаться, если они непонятны. 3. Ложь является вполне приемлемым способом достигнуть цели. 4. За зло надо воздавать злом, и хорошо относиться только к тем, кто относится хорошо к тебе»[95].

Послушание не является «центральным христианским принципом». Будь оно иначе – не читались бы в Евангелии слова «не человек для субботы, а суббота для человека».

Я не инок; у «иноков» все может быть «иначе», а вот в нашем мире обычных христиан «центральным христианским принципом» принято считать любовь. О ней было сказано «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15,13).

И, насколько я помню историю Церкви, если веления любящей совести вступали в противоречие с инструкциями начальства – то христиане (мученики и юродивые) предпочитали от послушничества переходить к ослушничеству.

Часто ли нарушал Гарри запреты и правила ради своего удовольствия, своих мелких мальчишечьих радостей? Или он нарушает инструкции ради помощи друзьям? И помощь эта – не в том, чтобы раздобыть шоколадки, а в том, чтобы спасти их жизни… Потому и мудрый директор Хогвартса ставит Гарри высокие оценки за «непослушание», ибо понимает его мотивы. Так что именно «рассудительности» я не могу заметить в тексте инока Иннокентия и цитированного им баптиста…

Прочитав в очередной раз, что якобы «Герои Ролинг часто врут, воруют, проявляют жестокость к людям и животным, глумятся, презирают физический труд, систематически нарушают школьные установления, руководствуясь принципом "цель оправдывает средства", - участник интернет-дискуссии возразил: «Примеры, примеры... Могу пока согласиться лишь с последним утверждением - относительно нарушения школьных правил. Цель действительно оправдывает средства. А цель одна - помочь другу. Школьные правила важнее? Что же касается остальных обвинений в адрес героев Роулинг - тут авторы (дискуссия шла о брошюре Медведевой и Шишовой) врут почище этих самых героев» [96].

Но это лишь начало в коротком пути возгонки обвинений до полного беспредела. Оказывается, «Гарри бессердечно ведет себя с теми людьми в Хогвартсе, которые, как ему кажется, этого заслуживают. Его поведение находится в полной противоположности к главнейшей христианской добродетели: прощению врагов и любви к ним. Кратко моральный кодекс Гарри Поттера можно сформулировать так: будь добр с теми, кто этого заслуживает, а не трать любовь на тех, кто этого недостоин. Именно такова одна из заповедей нравственного поведения ЛаВея, основателя церкви Сатаны, и, может быть, не случайно эти две формулы совпадают».

Как это убедительно: сначала самому вместо Ролинг сформулировать этический кодекс ее героя, а затем сказать, что в этой своей формулировке он совпадает с сатанизмом!

Но где же примеры, когда Гарри «воздает злом за зло»! Его хотят убить с годовалого возраста. Он же только на пороге своего шестнадцатилетия узнает, что ему недостаточно просто избегать Волан-де-Морта. «Итак, - сказал Гарри, взвешивая слова, чувствуя, как отчаяние глубоко проникает в него, - это значит что одному из нас придется убить другого, в конце концов?». Неужели такая реакция - это реакция сатаниста или просто дурного человека?

Да, Гарри «хорошо относится к тем, кто относится хорошо к нему». И это, надо признать, редкое качество. Вспомним, что лишь один из десяти больных, исцеленных Христом, пришел Его поблагодарить. Гарри же всегда помнит добро и воздает добром за добро.

Кроме того, от Гарри никогда не исходит инициатива зла. Он не ищет возможности отомстить.

Этих двух черт уже достаточно, чтобы быть добрым человеком.

Воздавать добром за зло – это уже требование, предъявляемое к христианскому святому. И это именно требование к святости, то есть ее необходимый критерий, признак того, что человек действительно свят, то есть – осенен сверхчеловеческой благодатью. Писала же ведь последняя русская царевна Ольга Николаевна в заключении:

Это ведь и в самом деле «нечеловеческие силы». То есть – следствие приложение благодатных, Божественных сил. В ком есть благодатное присутствие – тот святой: «кто светел – тот и свят». Ольга Николаевна Романова – святая.

А Гарри на статус святого и не претендует. Ролинг пишет не жития святых, а детскую сказку[97].

Кроме того, известны ли кому реальные дети, которые добры к тем людям, что откровенно плохо и хамски относятся к ним? «Гарри Поттер», конечно, фантастика, но не до такой же степени!

Любителям же всюду видеть сатанизм я предложу их критерии примерить к такому тексту: «Лечебник на иноземцев. Лечебник выдан от русских людей, как лечить иноземцев и их земель людей; зело пристойные лекарства от различных вещцей и дражайших… 6. Им же от запора: Филинова смеху 4 комка, сухово крещенского морозу 4 золотника и смешать все вместо в соломяном копченом пиве, на одно утро после полден, в одиннатцатом часу ночи, а потом 3 дни не етчи, в четвертый день ввечеру, на зоре до свету, покушав во здравие от трех калачей, что промеж рожек, потом взять москворецкой воды на оловянном или на сребряном блюде, укрошить в два ножа и выпить. 7. Последующая лечба: Есть и бить доволна, чего у кого не приволна, сколь душа примет, кому не умереть — немедлено живота избавит. 8. А буде от животной болезни, дается ему зелья, от котораго на утро в землю. 9. А буде которой иноземец заскорбитъ рукою, провертеть здоровую руку буравом, вынять мозгу и помазать болная рука, и будеть здрав без обеих рук»[98].

Как видим, не всегда русские люди были исполнены сочувствия к иностранцам. Так что же – и их теперь в сатанизме надо обвинять?

Еще один довод любителей обвинять Гарри в аморальности: «Добро в книгах призрачное, марионеточное. Возьмем хотя бы главного героя. Этот мальчик врет, мстит, нарушает запреты… Показательны его «самые счастливые воспоминания»: первый полет на метле (когда он мстил Драко Малфою), первое место Гриффиндора в соревновании (его факультет занял именно благодаря Гарри), день, когда Гарри узнал, что он маг и уедет от родственников (без комментариев)»[99].

Ну, если все православные педагогини таковы – то стоит немедленно забирать детей из «православных гимназий». Первый полет Гарри – никакая не месть. Он пытался отобрать у Малфоя вещь («напоминалку» от бабушки) которую тот спер у маленького Невилла. Так что Екатерина Левичева просто переврала текст книги в удобную для нее сторону. Добрые воспоминания Гарри - о том, как ему впервые удалось потеснить зло и о том, как ему удалось защитить себя. Интересно, а что Левичева считает «правильными» воспоминаниями? Неужто она полагает, будто 12-летний мальчик самым радостным своим воспоминанием будет считать проведенный ею урок «Закона Божия»? Что же касается радости расставания с родственниками, то, надеюсь, Левичева не обвинит хотя бы Золушку в том, что та тоже без особой скорби покинула дом мачехи… И еще, конечно, стоит вспомнить, что по-настоящему счастливым воспоминанием для Гарри оказалась память о его родителях (оно-то и дало ему необходимую защиту). В пятом томе 15-летнего Гарри спасает память о его друзьях (Роне и Гермионе).

Гарри не призрачен, а вполне жив. И действительно добр. И бескорыстен. А вот если бы мальчишка никогда не врал и не нарушал никаких запретов – вот в этом случае олицетворяемое им добро было бы «призрачным и марионеточным».

Нормальная подростковая книга должна учить ненависти. У мальчишки при чтении некоторых страниц должны сжиматься кулаки и он должен всей душой желать дать книжному мерзавцу пощечину или еще чего покрепче. Даже православный прихожанин – и тот слышит вопль ветхозаветного пророка, который на церковно-славянском языке звучит так: «Приложи им зла, Господи, приложи зла славным земли» (Ис. 26, 15)[100]. Гнев и ненависть по православному учению – это Божьи дары человеку. «Будь врагом, но против диавола, а не против своего собрата. Для того и дал нам Бог в оружие гнев, чтобы мы не собственные тела поражали мечем, но чтобы вонзали все его острие в грудь диавола»[101]. «Целомудренный гнев дан естеству нашему создавшим нас Богом более как орудие правды. Пользующийся целомудро гневом по ревности к благочестию более одобрительным окажется на весах праведного воздаяния, нежели тот, кто по недвижности ума, никогда не подвигается во гнев» (блаж. Диадох)[102]. "Бывают случаи, когда ненависть производит отвращение от порока", - говорит св.Григорий Богослов[103].

В первых четырех томах Гарри ненавидит то, что и в самом деле достойно ненависти. В пятом томе к этому примешивается подростковая раздражительность. Но ее ни автор, ни, полагаю, читатели, не одобряют. Да и сам Гарри тяготится от своей собственной неуправляемости. И все же сколько бы ни твердили критики сказки, будто «Гарри и его друзья внеморальны»[104], они не смогут привести ни одного случая действительно безнравственного поведения самого Гарри.

Ах да – ложь… Особенно часто герои врут в пятом томе. Врет даже Дамблдор. Вот только их ложь - это принятие на себя чужой вины, это попытка заслонить собою дорогих людей.

Пусть этим возмущается американский баптист Ричард Эбейнс. Но в православной традиции есть допущения о полезности и необходимости лжи. «При сравнении зол должно выбирать легчайшее»[105]. “Если предлежат душе две вещи вредные и никак нельзя избежать одной из них: что надобно делать? - Из двух вредных вещей должно избрать менее вредную. В Отеческих сказаниях написано: некто пришел просить у другого динария, и тот не дал ему, сказав: "мне нечего тебе дать". Когда же спросили его, отчего не дал ему, отвечал: если бы я дал ему, это причинило бы ему душевный вред, а потому я и предпочел лучше нарушить одну заповедь, нежели допустить пагубное для души”[106]. “Вопросил однажды авва Агафон авву Алония такими словами: Научи, как охранять мне уста мои. И говорит ему авва Алоний: Если лгать не будешь, много грехов примешь на душу. Тот спрашивает - Как это? И говорит ему старец: Вот два человека дрались на глазах у тебя, и вышло убийство, и убивший бежал в келейку твою и укрылся в ней, а начальник ищет его и вопрошает тебя так: "Не на глазах ли у тебя совершилось убийство?". Если не солжешь, предашь человека на смерть; а лучше отпустить его пред лицем Бога твоего, не ввергая в узилище. Бог сам все рассудит”[107]. Приходит ко мне девица, преследуемая каким-то развратником, и просить не открывать этому развратнику, если он спросит, не у меня ли она скрывается, потому что он непременно растлит ее. Итак, когда развратник приходит и спрашивает «Не пришла ли девица сюда к тебе?» — если я говорю «нет», то не лгу, так как не имею намерения сказать, будто меня нет девицы, но хочу умолчанием выразить, что он не совершит у меня этого зла. Еще один пример: вручает кто-нибудь мне меч, которым хочет умертвить самого себя, и потом приходит и требует его от меня. Тогда, если я скажу, что ничего не знаю, и не получал его, то не солгу; ибо я говорю «Не знаю и не получал, чтобы отдать тебе меч для убийства». Иначе, если я скажу «да», то девица подвергнется растлению и вручивший мне меч умертвить себя; а это — зло. Зло же не от добра, а от лжи; ибо отец лжи — виновник зла. Напротив, девице не подвергаться растлению и отдавшему меч не умерщвлять себя — это добро. Добро же есть истина; ибо Бог — вместе и благость, и истина. Итак, мы видим, что казавшееся ложью есть несомненная истина. Таким образом и душу я положил за друга в том, что только казалось ложью, и заповедь с той и другой стороны осталась ненарушенною, получив исполнение не во лжи, а в истине. Впрочем, не должно делать это ради себя самого, чтобы самому не умереть; ибо здесь ложь. Также никогда не клянись, будто ради спасения или себя самого или кого-то другого; ибо это явное преступлениe. Так мне кажется. Так и Сарра сказала Авимелеху: Сестра есмь Аврааму (Быт. XII, 13). И пророк Иеремия вопрошавшим его начальникам Что глагола тебе царь,— отвечал одно вместо другого как внушил ему царь по страху смерти и в то время под страхом его собственной смерти (Иер; XXXVIII, 25—27). И в изречениях Отцов содержится подобное"[108]. “Обманщиком справедливо должен называться тот, кто пользуется этим средством злонамеренно, а не тот, кто поступает так со здравым смыслом. Часто нужно бывает употребить хитрость, чтобы достигнуть этим искусством величайшей пользы, а стремящийся по прямому пути нередко наносит великий вред тому, от кого не скрыл своего намерения”[109].

Зная эти святоотеческие тексты, будет легче понять ложь Дамблдора и Гермионы…

Критерии добра и зла в «Гарри Поттере» ясны и вполне традционны. Добро – это верность друзьям, забота о людях, любовь, жертвенность, семья как ценность (ее так не хватает Гарри). Авторское отношение к нехорошим поступкам и персонажам также всегда предельно четко. «Правда о Поттере в том, что это на самом деле одна история, изложенная в семи книгах, посвященная одной генеральной теме выбора между добром и злом. "Нет ни добра, ни зла, есть только сила!" - эта фраза еще в конце первой книги позиционировала Волан-де-Морта как абсолютного антагониста Гарри. В отличие от Волан-де-Морта, для Гарри нравственные ценности - это основа существования, и именно за них и ведется борьба в книгах Роулинг»[110].

Раз персонаж по имени Гарри при ближайшем рассмотрении подлостей не совершает, то обвинение в аморальности приходится предъявить самой писательнице.

Она, мол, переносит в сказку гностико-теософскую теорию о расовом превосходстве «волшебников» над «маглами».

И в самом деле противопоставление духовной «расы» (посвященных «пневматиков») профанам («иликам») характерно для традиции западного эзотеризма. Гностическая библиотека из Наг-Хаммади (она была собрана в четвертом веке и найдена лишь в середине ХХ столетия) вполне ясно проводит эту границу: «Поистине, не признавай сих за людей, но считай скотами, ведь как скоты поедают друг друга, также у них, такого рода людей – они поедают друг друга, но они изъяты из истины, ибо любят сладость огня и рабы смертных и стремятся к делам осквернения, выполняют желания отцов своих» (Наг-Хаммади 2,7,141)[111]. «Есть много животных в мире, имеющих обличие человека» (Наг-Хаммади 2,3,119)[112].

Это те самые «апокрифы», которыми современная антицерковная пропаганда мечтает подменить церковные Евангелия…

По мысли современных гностиков – теософов и рерихианцев - человечество уже прошло через четыре «расы» (этапа) своей духовной эволюции (лемуры, атланты и т.п.). Сейчас на земле почти все народы принадлежат к пятой расе (хотя и есть несколько совсем отсталых)... Теософы же – это люди будущей, шестой расы. По самоощущению Анны Безант “теософ достиг вершины, опередив свою расу”[113].

«Новый мир», который настанет в эпоху new age, в чаемую теософами «эру Водолея» приведет на землю “шестую” расу, которая будет владеть оккультно-магическими способностями. “Да, во всех теософических книгах можно найти указание, что шестая раса собирается в Америке”, — пишет Елена Рерих[114]. Эта новая раса — раса Богочеловеков[115] и Сверхчеловеков[116]. Между правителями, просвещенными оккультным гнозисом, и обывателями проляжет расовая граница. “Теперешний вид человека будет рассматриваться как исключительный выродок”[117].

Впрочем, нынешние люди в глазах новых колдунов не просто “выродки”, они даже не люди, а так — “человекообразные”: “Стоит запереть шесть человекообразных в одно помещение, и через час дверь будет дрожать от империла” (Иерархия, 423).

Новым владыкам будет непросто с нами, обычными людьми. «Входы в Мир Надземный очень сокрыты для большинства двуногих. Нужно напоминать им о безисходности их будущего. Только суровым приказом могут идти люди, не умеющие мыслить» (Надземное 793). «Следует исследовать различные толпы двуногих. Без наблюдения вы не сможете противостать их уловкам. Во время изучения вы поймете, где можно увещевать, а где потребуется смена оболочки» (Надземное 345).

Учитывая, что на теософском жаргоне «оболочкой» именуется тело, то рекомендуемая теософским вождям «смена оболочки» для непокорных «двуногих» обретает довольно мрачный смысл… «Часто Нас спрашивают, почему Мы не торопимся уничтожить вредное существо? Это действие нужно пояснить, тем более, что вы сами имеете орудие такого уничтожения. Ни одно существо не обособлено. Неисчислимы слои паутины кармы, связывающие самые разнородные существа. По пути течения кармы можно ощутить нити от самого негодного до достойного. Потому разящий должен, прежде всего, омертвить каналы, соединяющие струи кармы. Иначе, отдельно справедливое уничтожение может повлечь массовый вред. Потому средство уничтожения должно быть употребляемо очень осторожно» (Знаки Агни йоги, 115).

Граница между расами, проходящая по признаку владения оккультными способностями - эта черта является характерной и для художественного мира Ролинг.

«Люди фигурируют где-то на обочине. Либо как негодяи (Дурсли), либо как полудурки. И уж, конечно, это существа, низшие по отношению к магам. Их даже людьми-то толком не называют, все больше простаками, простецами, маглами»[118]. «Главной моей претензией к книге Ролинг является ее панегирики в адрес элиты, "узкого круга", по выражению К. С. Льюиса ("Мерзейшая мощь"). Позвольте напомнить: в своих книгах автор "Гарри Поттера" описывает сказочное, альтернативное устройство мира. Люди делится на колдунов и обычных людей (магглов). На опекунов и опекаемых. На тех, кто знает правду и тех, кому дурят мозги. На интересных (хотя и не всегда положительных) творческих личностей и серую массу мещан-простецов. На малый народ (по выражению одного бывшего математика) и управляемое тупое быдло. Налицо социальная антиутопия, но вот что поражает: главный и весьма положительный герой не находит ничего противоестественного в этом ужасном тоталитарном мироустройстве, напротив, он радостно вливается в правящую миром тайную элиту и ни тени сомнения не возникает в его детской голове. Если он защищает маглов, то только так, как защищают кошку. Он протестует против дискриминации маглорожденных колдунов на том только основании, что те уже не магглы. Похожее ощущение у меня осталось в свое время от "Города солнца" Кампанеллы. В обоих произведениях авторы описывают то, что им самим кажется прекрасным, а читатель не в состоянии увязать их текст с элементарными представлениями о том, что хорошо и что плохо. Я не понимаю, почему на эту апологию скрытой деспотии нападают в основном ортодоксы. Где защитники прав человека, где гуманисты? Почему не слышны их голоса? Разве не с их именно точки зрения сказки Ролинг аморальны? Как-то все это не укладывается в голове. Единственное приходящее в голову объяснение, согласно которому идея тайной власти не так уж и противоречит современным "общечеловеческим ценностям", следует отбросить, как пугающе маргинальное. Или не следует? Честное слово, я никогда не считал себя приверженцем антропоцентристской морали; но прочтя "Философский камень", вдруг почувствовал острый приступ антитоталитаризма. Даже страшилки Оруэлла не произвели на меня такого действия. Может быть за это надо сказать спасибо Гарри Поттеру?.. Я очень отчетливо вижу искушение, встающее перед начинающим журналистом: он видит себя колдуном, знающим правду. А его читатель - это магл, заслуживающий того, чтобы быть обманутым. Каким грандиозным подспорьем для искусителя будут детские воспоминания о любимой книжке!»[119].

Это и в самом деле производит неприятное впечатление: среди людей-неволшебников не обнаруживается ни одного положительного персонажа. Конечно, есть надежда, что в следующих томах ситуация изменится (в пятом томе уже ничего уничижительного о маглах не говорится). И даже Дурсли – самые дурные из всех маглов (приемные родители и мучители Гарии) в пятом томе становятся уже более человечными. В начале «Ордена Феникса» Гарри впервые видит в тетке человека: «- Достаточно! - прошептала тётя Петунья.
Она посмотрела на Гарри, как прежде никогда не смотрела, и внезапно, в первый раз в его жизни, Гарри действительно понял, что она сестра его мамы. Он не мог сказать, почему это обстоятельство подействовало на него так сильно в этот момент». А в конце тома Дамблдор так говорит о ней: «Ты был защищен древним волшебством о котором Волан-де-Морт знал, которое он презирал, и которое он, поэтому, всегда, недооценивал – на свою беду. Я говорю, конечно, о том, что твоя мать умерла, чтобы спасти тебя. Она дала тебе длительную защиту, чего он никогда не ожидал, защиту, которая течет в твоих жилах по сей день. Поэтому я доверился крови твоей матери. Я оставил тебя ее сестре, ее единственной оставшейся родственнице. - Она не любит меня - сказал Гарри тотчас же. - Но она взяла тебя – парировал Дамблдор. - Она, возможно, взяла тебя с неохотой, с раздражением, против воли, с горечью, но все же она взяла тебя, и поступив так, она скрепила заклятие, которое я поместил в тебе. Жертва твоей матери сделала кровные узы самой сильной броней, которую я мог дать тебе. До тех пор, пока ты называешь домом место, где живет материнская кровь, Волан-де-Морт тебя там не сможет достать или причинить тебе вред. Он пролил ее кровь, но она живет в тебе и ее сестре. Ее кровь стала твоим убежищем. Тебе нужно возвращаться туда только раз в году, но до тех пор, пока ты будешь называть это домом, до тех пор пока ты там, он не сможет навредить тебе. Твоя тетя это знает. Я объяснил ей, что я сделал, в письме, которое я оставил с тобой на ее пороге. Она знает, что то, что она приютила тебя, возможно, хранило тебе жизнь в течении пятнадцати лет».

Но пока вопрос остается: зачем автор столь резко отделил мир Хогвартса от мира обычных людей (ибо использование оскорбительной клички есть именно резкое противопоставление)? И это при том, что ни интеллектуально, ни нравственно волшебники не превосходят «маглов».

И все же вновь и вновь скажу: если Рерихи посылали свои оккультные инструкции реальным политическим вождям (Сталину и Рузвельту), пробовали вмешаться в реальную политику[120] и более чем серьезно относились к своим оккультно-расистским конструкциям, то Ролинг пишет всего лишь сказку. В волшебных сказках сюжет сосуществования разных «рас», разных типов существ с разными волшебными способностями является достаточно традиционным.

Кроме того, ролинговские волшебники не стараются возглавить «эволюцию человечества» - в отличие от теософских «махатм».

Наконец стоит заметить, что настойчивое именование обычных людей с помощью клички и в самом деле приводит к тому, что «ребенок исходно отчуждается от людей, изображенных в книге Ролинг»[121]. Но вот вопрос: от каких именно людей отчуждается тем самым ребенок? Сам-то читатель имеет волшебную палочку? Умеет колдовать? Считает ли себя колдуном? – Нет, нет и нет. Читатель всегда помнит, что сам он – из мира «маглов» (особенно если на день своего 11-летия он отчего-то не получил пригласительную открытку из Хогвартса). Значит, нарочито презрительная кличка относится и к нему. И тогда понятно ее использование: она создает психологический барьер, отделяющий детей от волшебников и тем самым мешающий читателю всецело отождествить себя с ними.

Критики, по их собственному признанию, прочитавшие лишь один том сказки из четырех вышедших (а именно второй)[122], обвиняют Ролинг в расистском презрении к человечеству на основании того, что семейство Дурслей изображено ею несимпатичным. «Но если вдуматься, что уж такого монструозного в отношении этих людей к своему племяннику? Они взяли крошечного сироту в семью и воспитывали десять с лишним лет, зная, между прочим, что отец его был колдун»[123].

Что ж, трезвое и замечательное рассуждение. Вот только построено оно на пустоте. На пустоте, зияющей в том месте сознания критика, которое должно было бы быть заполнено знанием того материала, что он своей критике подвергает. В данном случае вся эта конструкция строится на не-прочтении первого тома, в котором, собственно, и описывается жизнь Гарри у дяди Вернона. Малыша Дурслеи держат под лестницей – в чулане с пауками. Одевают в обноски, кормят по «остаточному принципу», ежедневно оскорбляют. И в самом деле - ну что же в этом «монструозного»? Монстр, конечно, Гарри, который «делая гадости семейству Дурслей, не испытывает ничего похожего на раскаяние. Ну, а о благодарности к приемным родителям и речи нет»[124]. Ага, много такой благодарности было у той же Золушки (кто забыл – концовку этой классической сказки я напомню ниже)!

Так что, хоть и понятно недоумение по поводу расовой границы в мире Ролинг, но все же критиков откровенно «заносит». Мол, «Ролинг руководствуется принципами, исходя из которых людям, посягнувшим на самое святое в мире, - магию – нет пощады. По хорошему, они и жить-то недостойны»[125]. И из чего это взято? Положительные волшебные персонажи Ролинг если и применяют свою магическую силу к обычным людям (не-волшебникам, «маглам»), то лишь для того, чтобы стереть у людей память о случайных прорывах границы между их мирами. В этом отличие их поведения от навязчивого контактерства «инопланетян». Именно «воли к власти» над людьми у положительного большинства соплеменников Поттера нет. Они хотят просто соседства и взаимного невмешательства. Они даже не сердятся и не мстят за костры инквизиции (именно с этой темы начинается третий том сказки – «Гарри Поттер и узник Азкабана»). И уж тем более не ставят целью уничтожение людей, не приемлющих магию…

Конечно, среди анти-Ролинговских аргументов почетное место занимает обвинение в сатанизме. Ради причисления Ролинг к сатанистам была придумана байка о ее якобы сатанистском и богохульном интервью лондонской газете. Разоблачение этой выдумки, оказавшейся популярной на православных интернет-форумах, давалось неоднократно самой писательницей[126]. Быть светским, нерелигиозным человеком и быть сатанистом – отнюдь не одно и то же. Ролинг прямо говорит о своем не-отношении к миру магии: «Я вовсе не практикующая колдунья и даже не верю в волшебство… - Собирая материалы, Вам пришлось общаться с настоящими колдунами? – Время от времени использую какие-нибудь живописные фольклорные детали – это я люблю. Но настоящие колдуны… ни одного не знаю!»[127].

Приводя сцены действительно мерзких ритуалов (типа магического воссоздания Волан-де-Морта) критики отчего-то заключают: «В этом главная опасность книг Ролинг - они представляют зло в занимательном для детей виде»[128]. Но как может быть «занимательно» то, что и в самом деле и мерзко и страшно? Как можно совмещать обвинения в том, что такие сцены травмируют психику ребенка с обвинениями в том, что эти же сцены завлекают его к черную магию? Не логичнее ли расценить такие сцены как анти-магическую прививку?

Отчего-то критики «Поттера» не обращают внимания на то, как сами добрые персонажи этой сказки (а, значит, и писательница) расценивают те или другие действительно мерзкие сцены и предложения. «Книги о Поттере полны насилия, все время кого-то бьют, превращают в кого-то или во что-то, наказывают, убивают. Смерть - один из основных персонажей книги. Как мил и привычен этот мир обаятельным юным волшебникам: кровь, привидения, остекленевшие глаза жертв, монстры, выклеванные глаза чудовища"[129].

Полно-те! Для Гарри и его друзей такой мир отнюдь не мил. Неужели так трудно заметить, что весь сюжет и строится вокруг борьбы Гарри с этими якобы «привычными и милыми» ему явлениями зла?

Более того – Ролинг сама нарушает законы литературы[130], чтобы расставить оценочные знаки, навязывая юному читателю правильную реакцию: «Со стен таращились зловещие маски. А на прилавке – кошмар! – разложены человеческие кости… витрина, заполненная – ну и гадость! – высушенными головами»[131].

Наконец, оккультные идеи, которые, конечно, не чужды персонажам «Гарри Поттера», все же высказываются персонажами заведомо отрицательными и отрицаются его добрыми героями.

«Писательница разработала сложную структуру образов, построив систему нескольких защит (детская сказка, фэнтези, литературный дайджест, поверхностное морализаторство, карикатура на феномены реального мира, такие как бюрократия и политкорректность, и только потом подлинная люцеферическая глубина), скрыв истинные идеи «Гарри Поттера» от профанов. Знаменательно, что глубоко под замком Хогвартс находится Тайная комната, где живет «царь змей» - ужасный василиск, а интерьер составляют символы диавола – огромные каменные змеи»[132].

Впечатляет… Вот только исследовательница «метафизики Гарри Поттера» забыла сообщить православному читателю, что «Тайная комната» создана главным врагом Гарри, что василиск ищет смерти Гарри, но мальчик с помощью феникса побеждает… Если по такой методе обвинять в сатанизме, то «люцеферическую глубину» можно найти и в библейских описаниях ада и в «Божественной Комедии» францисканского монаха Данте.

Но ведь очень хочется проявить «принципиальность» и «уесть» английскую училку… И потому в качестве манифеста оккультизма преподносится диалог Дамблдора и МакГонагалл из первой книги: Дамблдор: «Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны». МакГонагалл: «Только потому, что вы слишком... слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы».

Верно, может быть, «это старинная оккультная идея»[133]. А может и не быть: в конце концов, мечи носили и апостолы, и стражники, пришедшие арестовывать Христа. Вооружение у них было одинаковое. Вот только поводы к его использованию оказались разными. Дамблдор преодолевает искушение – а критикесса пишет так, как будто бы он на него поддался…

Но и этого ей мало для вынесения своего приговора. Она уверяет, что эту же оккультную аксиому «Наиболее четко выражает Волан-де-Морт устами зомбированного профессора Квиррелла: «Добра и зла не существует, есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней…»»[134].

Вообще-то и это не специфически оккультная аксиома. «Волю к власти» как единственный принцип поведения исповедовали и люди, бесконечно далекие от любых религиозных или магических интересов. Но еще более важно то, что эту циничную формулу исповедует мерзкий персонаж, готовый убить Гарри. Если не различать идеологию положительных персонажей от идеологии персонажей злых – то ни одна книга не свете не устоит перед столь «последовательной» критикой.

Ради того, чтобы обвинить Ролинг в оккультизме, приходится под заданную формулу подгонять материал сказки, не взирая на то, что он сам при этом вопит и протестует не тише мандрагор[135].

«Как мы уже замечали, Роулинг часто меняет знаки «плюс» и «минус» местами. Еще один пример – препятствия, которые Гарри должен преодолеть на пути к месту, где должен быть спрятан философский камень. На определенном этапе Гарри и его друзья должны сыграть в волшебные шахматы. Шахматные фигуры посредством магии оживают и начинают выполнять команды юных героев. Троица неразлучных друзей играет черными фигурами. Происходит настоящее сражение, во время которого, например, белая королева сбивает на пол и стаскивает с доски бездыханным рыцаря-конника. Гарри, Рон и Гермиона потрясены, «но не неожиданностью случившегося, а жестокостью расправы»! Белые фигуры у Роулинг «безжалостны» и у них, «в отличие от черных, отсутствуют лица»… Часто встречающийся оккультный мотив «Гарри Поттера» - жертвоприношение. Во время упомянутой магической партии в шахматы Рон «жертвует» конем. К концу игры у доски лежит «целая гора неподвижных черных тел»… Снова «перевертыш»: добро и зло, белое и черное поменялись местами»[136].

Что ж, и этот комок грязи придется разлепить.

Почему Гарри и его друзья играют за черные фигуры? Да ведь в сказке дается ясный ответ: «Белые всегда начинают, - произнес Рон, глядя по ту сторону доски – Ага… вот оно.. Белая пешка шагнула на две клетки вперед»[137].

Если в этом видеть символику – то она проста и не оккультна. Добро может лишь отбивать атаку, но не может быть источником агрессии, не может наносить превентивных ударов.

Именно для того, чтобы исключить прямолинейное прочтение этого эпизода (белые – хорошие; черные - плохие), Ролинг упоминает, что между черными фигурами и белыми есть весьма значимое различие: «На другой стороне доски стояли белые фигуры. Гарри, Рон и Гермиона поежились – у белых фигур, в отличие от черных, отсутствовали лица»[138].

«Шахматные фигуры посредством магии оживают». Неправда. Никакой магии дети не используют. Это просто волшебная помощь – как в народных сказках дерево само дает свои яблочки маленькой героине и просит, чтобы та приняла угощение…

Видеть в шахматных или в военных жертвах оккультизм – просто не умно. В этом случае оккультистом придется объявить любого шахматиста и военачальника. Дети при этом отнюдь не испытывают наслаждения, подобного тому, что испытывают сатанисты, приносящие свои жертвы: «Мне пришлось им пожертвовать, - прошептал Рон, хотя судя по его виду, он тоже был потрясен – но не неожиданностью случившегося, а жестокостью расправы». И в конце концов Рон жертвует самим собой: «Белая королева повернула к нему свое отсутствующее лицо. – Да… - тихо произнес Рон, - Это единственный способ... Мне придется пожертвовать собой. – Нет! – дружно запротестовали Гарри и Гермиона. – Но это шахматы! – крикнул в ответ Рон. – Здесь приходится идти на жертвы»…

Но наших церковниц не переубедить… «Добро и зло в книгах Ролинг вообще пребывают в единстве, - говорит О. Елисеева, - они как бы разные стороны одного и того же существа. И пребывают в равновесии. Эта идея дана через образ учителя Люпина в третьей книге. Добрый Люпин лучше всех своих предшественников учит детей, как защищаться от темных сил. Но он же каждое полнолуние становится волком-оборотнем, т.е. превращается в ту самую темную силу, от которой учил защищаться. Идея равновесия добра и зла в одном существе относится к самому архаичному пласту оккультных представлений»[139].

Аксиома оккультизма здесь изложена точно. В нем действительно принято считать добро и зло взаимно необходимыми друг другу. “В Абсолюте зла как такового не существует, но в мире проявленном все противоположения налицо — свет и тьма, дух и материя, добро и зло. Советую очень усвоить первоосновы восточной философии — существование Единой Абсолютной Трансцендентальной реальности, ее двойственный Аспект в обусловленной Вселенной и иллюзорность или относительность всего проявленного. Действие противоположений производит гармонию. Если бы одна остановилась, действие другой немедленно стало бы разрушительным. Итак, мир проявленный держится в равновесии силами противодействующими. Добро на низшем плане может явиться злом на высшем, и наоборот. Отсюда и относительность всех понятий в мире проявленном”[140]. Оказывается, если бы зло прекратило свое действие в мире, гармоничность Вселенной разрушилась бы. Добро не может жить без зла, а Абсолют не может не проявлять себя через зло. И даже более того: зло — не просто одно из условий существований Добра или его познания, это вообще сама основа бытия. “Древние настолько хорошо понимали это, что их философы, последователями которых являются теперь каббалисты, определяли Зло как «подоснову» Бога или Добра”[141].

Но в Люпине нет гармонии добра и зла. Чтобы быть добрым героем, ему не нужно превращаться в волка. Тут действуют трагические обстоятельства, не зависящие от воли героя. Он добр вопреки своим волчьим превращениям, а не благодаря им. Люпин – это замечательный образ человека, который знает о семени зла, которое он в себе несет и потому хочет предостеречь других людей от этого своего «двойника». Тут для педагога есть повод обратиться к традиции поэтического освоения темы «черного человека» у Гейне[142], Есенина, Высоцкого… Или перейти на бытовой уровень: Люпин, ежемесячно становящийся оборотнем, не похож ли на человека, столь же регулярно (в день получки) превращающегося в громилу-пьяницу?

Дальше мы читаем: «Особенно нагло оккультная мистика добра и зла предъявлена в образе главного героя. Разве бывает в детских сказках, чтобы самый гнусный персонаж передал самому лучшему герою часть свой черной "энергии"? Так сказать, подселился в его душу, заряжая ее демонизмом? Представьте себе, что после сражения со Змеем Горынычем и победы над ним добрый молодец при столкновении с очередными злыднями выдувал бы изо рта зловещие языки пламени. То есть, добро побеждало бы зло силой, унаследованной от ранее побежденного зла. Для традиционной религиозной системы координат это дичь. А для оккультизма – норма»[143]. «В четвертой книге серии оказывается, что у Гарри и у Волан-де-Морта один и тот же источник волшебной силы. Это очень характерно для язычества, в котором добро и зло считаются относительными. В то время как Господь ясно учит нас, что добро и зло отличаются друг от друга по самому своему существу»[144].

Критики увидели тут намек на оккультизм. А мне тут кажется намек на Промысл. Почему Волан-де-Морт оказался бессилен перед маленьким Гарри – мы узнаем, наверно, только в конце всего сериала. Узнаем, почему у них оказались идентичные волшебные палочки, почему они оба оказались «змееустами», как они оба связаны со Слизерином и т.д. Пока рассказ не дорассказан – не стоит судить о самой таинственной его детали.

Но и по поводу того, что уже известно сейчас, не стоит возмущаться. Нас ведь не смущает, что в христианстве подобное побеждается подобным: «смертию – смерть». А тут вдруг такая категоричность…

Этот сюжетный ход не имеет отношения к «мистике добра и зла». Владение языком змей в мире Поттера - все равно что в нашем мире владение латынью. Оно нравственно нейтрально. Волшебная сила в мире Поттера не есть добро. Это не благодать. И потому она может оказаться в любых руках. В мире Хогвартса владение необычными способностями не является ни добром, ни злом. Вопрос в том, как человек их использует. А Гарри никогда не использует магические силы для зла.

Из того обстоятельства, что Гарри и его враг равно причастны магической силе, не следует вывод о единстве добра и зла. Иначе можно этот же вывод добыть и из того обстоятельства, что дождь идет на грешных и на праведных, а солнце светит и на Гарри и на Сами-Знаете-Кого[145].

Нужный критикам вывод можно получить, лишь если заранее согласиться с тем, что сами критики и оспаривают: признать магическую силу Гарри «добром». А на деле (то есть по условиям сказки) она – как блондинистость или чернявость. Это свойство само по себе «внеморально». Но не «внеморален» сам Гарри, который этим внеморальным своим свойством пользуется как раз для достижения вполне добрых целей.

Что же касается использования оружия, отнятого у зла для дальнейшей борьбы со злом – то это всего лишь тема трофея. Она отнюдь не является оккультной. Это традиционная тема человеческой истории и культуры. Очень многогранно она, например, освящается в эпопее Толкиена. «Кольцо Всевластья» – трофей, который губит новых своих владельцев. А Сильмарилли, отбитые у врагов, могут вновь стать источником доброго света…

В Церкви много таких трофеев. Многие античные христианские храмы строились с использованием плит, колонн и орнаментов, взятых от языческих святилищ. Празднование Рождества Христова 25 декабря – это тоже трофей (привычка отмечать этот день сформировалась в связи с культом бога Митры). В полемике с “внешней философией” Отцы Церкви использовали наличный интеллектуальный материал, обращая против языческой философии языческие же аргументы: “Мы одалживаем иногда выражения у язычников, чтобы привести их к вере” (Ориген. Беседы на пророка Иеремию, 19,5). За подобного рода стиль ведения дискуссии один язычник назвал св. Дионисия Ареопагита “отцеубийцей”…[146]

Наконец, можно вспомнить о православном святом, который на вопрос «Кто научил тебя молиться» ответил – «бесы». Можно вспомнить размышления св. Василия Великого о том, что «олень имеет такое устройство, что ему не могут вредить пресмыкающиеся; но, как говорят естествонаблюдатели, съеденная им ехидна служит для него очищением. А все ядовитые животные берутся в изображение злых и противных сил»[147].

Тут как раз для православного педагога повод поговорить о Промысле Божием, о том, как из зла, которого жаждет сатана, получается непредвиденное им добро. Можно взять слова Дамблдора: «Если не ошибаюсь, Волан-де-Морт нечаянно вложил в тебя толику своих сил – в ту ночь, когда наградил этим шрамом. Уверен, сам он этого не хотел»[148]. Вспомнить самохарактеристику гетевского Мефистофеля (взятую эпиграфом к «Мастеру и Маргарите»): «Я часть той силы, что без конца желая зла, творит одно благое». Пояснить, где правда, а где ложь в этой формуле:

Мефистофель (Воланд, Волан-де-Морт) и в самом деле «без конца желает зла». Правда и то, что из этого выходит благо. Ложь в том, что это чудо сатана приписывает себе. На деле же это под силу только Богу и Его Промыслу… Так что, хоть и пишет Л. Белкина, будто в мире Поттера «нет места Промыслу Божию о человеке»[149] – на деле его там увидеть можно. Просто Промысл вообще нельзя заметить (ни в реальной жизни, ни в книжке), если смотреть взглядом, замыленным ненавистью и испугом…

Нет оккультизма (то есть идеи о том, что добро нуждается во зле) и в образе дементоров – «которыми не брезгуют добрые колдуны»[150]. То, что «добрые колдуны» вынуждены обратиться к помощи безусловно злых дементоров есть признак непорядка в немагловом королевстве (непорядков там вообще много – и это еще один барьер на пути детских «мечтателей», желающих по прочтении сказки попасть в Хогвартс). И Дамблдор как раз ищет возможности избавиться от дементоров...

Книжка Ролинг – современная. Но это не значит, что она «постмодернистская». В ней нет «постмодернистских» игр, экспериментов с размыванием добра и зла. «Общечеловеческие» принципы нравственности в ней прописаны безупречно.

Если и есть расхождение – то это расхождение с некоторыми уже чисто конфессиональными критериями добропорядочности: занятия магией сказка Ролинг не осуждает. Однако нарушение конфессиональных норм (нарушение, вдобавок, мнимое, ибо речь идет о сказке, а не о вероучительном трактате) не стоит преподносить как нарушение норм моральных. Неверующего человека, не соблюдающего Великий Пост, вряд ли стоит называть мерзавцем.

Занятно, кстати, что другой критик увидел пагубность сказок про Гарри Поттера в том, что в них слишком уж ясная граница между добром и злом – и это, мол, на руку американскому империализму с его мифологией «оси зла»[151]. Да, в этом смысле эта сказка традиционна: замечательная и познавательная черта всей вообще детской литературы – ясное различие добра и зла, изначальное и четкое распознавание, где «наши», а где «плохие». И что же – все детские книги и фильмы считать теперь «пособниками американского материализма»?

Еще один повод обвинить сказочницу в аморальности усматривается в том, что ею «по-садистски преподнесен и один из самых душераздирающих моментов»[152] – речь идет об истории с туалетным призраком Миртл из второго тома. И в самом деле облик этой девочки выписан Ролинг безо всякого сочувствия.

Впрочем, что я сказал – «образ девочки»! Этого как раз нет. Это именно «образ призрака». А призраки – они одномерны, плоскостны, прозрачны. Люди (такие как Снегг или Люпин, а со временем, наверно, и Педдигрю, которому, похоже уготована роль, схожая с ролью Горлума во «Властелине Колец») в сказке Ролинг могут быть сложны. Но все ее персонажи-призраки подобны адским жителям из «Расторжения брака» К. Льюиса: они не живы в том прежде всего смысле, что в них ничего не меняется, они остаются пленниками своей главной прижизненной страсти. Вот и «плакса Миртл» есть просто олицетворение «плаксивости». Это – басня.

Басни же населены «призраками»-аллегориями, а не живыми людьми. Требовать авторского и читательского сочувствия к призраку-плаксе – все равно, что требовать сочувствия к крыловской стрекозе-лентяйке. И жесток же оказался дедушка Крылов: вместо того, чтобы некогда павшей, но раскаявшейся стрекозе дать приют в зимнее время, он ее выгоняет на мороз – «так поди же попляши!». Крылов-то, выходит, садист почище Ролинг: стрекоза ведь, в отличие от «плаксы Миртл» никого не «доставала», детей не пугала, просто жила и веселилась – а с ней поступили так «не по христиански»!

Я бы от истории с Миртл начал разговор о том, как скучно жить человеку, который думает лишь о себе самом и без конца подсчитывает обиды, нанесенные ему другими. Такой гордец – да, да, плаксивость есть форма гордыни – в конце концов сам запирает себя в одиночке. В унитазе. Священник Александр Ельчанинов однажды сказал, что «гордый человек подобен стружке, завитой вокруг пустого места». Вот и вокруг Миртл создалась пустота, в которой повинна лишь она сама: своими слезами о себе самой она выела все живое и в себе и вокруг себя. Злопамятство – вот в чем трагедия Миртл. Тяжело жить, если помнить все то дурное, что как тебе кажется, сделали тебе люди. Тут уж лучше забыть, а еще лучше – простить. Прощение – вот выход из миртловского туалета…

И в конце концов я бы предложил прочитать стихотворение современного днепропетровского поэта Андрея Осмоловского[153]:

Впрочем, еще более уместно было бы вспомнить эти стихи при чтении пятого тома – когда Дамблдор исповедуется перед Гарри: «Это я виноват в том, что Сириус умер, - отчетливо произнес Дамблдор. – Или, вернее сказать, это почти полностью моя вина. Я не настолько высокомерен, чтобы взять на себя всю ответственность». Вот это – по православному! Ведь человек, который уверяет себя в том, что он грешнее всех на свете, тем самым тоже сравнивает себя с другими и хоть в чем-то да выделяет и превозносит себя. Тонкая гордыня, замаскированное тщеславие есть и в таком псевдопокаянии. Но Дамблдор счастливо его избегает...

А критикессы, не упускающие случая напомнить о своем огромном педагогическом опыте, с порога отбрасывают возможность христианских ассоциаций при чтении «Гарри Поттера»; об эпизоде с Плаксой Миртл они могут сказать лишь - «Такого «добра» в книге навалом»[154]. Меня же их напоминания о своем «немалом опыте работы с детьми» не убеждают. Когда я вижу человека, который еще верит во всемогущество запретов[155] – я сам не верю в доброкачественность его педагогического опыта (опыт-то у него, может, и был; только вот не подрастерялся ли он по мере его личного воцерковления?[156]).

И в заключение обратим внимание на фамилию Гарри. «В волшебных сказках всего мира живет сюжет о черте-завистнике. Особенно часто такой персонаж встречается в сказках народов севера Европы. Этот черт завидует людям, которым неведомо искусство колдовства, но которые зато умеют работать, обучены ремеслу и мастерству. Именно на попытках посоревноваться с людьми в ремеслах строятся многие сказочные сюжеты - от благопристойных сказок для самых маленьких до буйно-грубых «заветных» сказок из собрания Александра Афанасьева. Черт по ходу развития сюжета сказки или просит человека научить его делать что-либо «общественно полезное», самонадеянно полагая, что при своих способностях легко в конце концов справится с любой работой, или же, увидев свою несостоятельность, начинает пакостить и вредить трудовому народу. Английский черт по большей части завидует двум профессиям - трубочиста и гончара. Первая профессия близка ему наличием черноты, сажи и копоти. Вторая притягивает виртуозным искусством гончарного дела, магией вертящегося гончарного круга, на котором под руками человека из комка сырой глины словно сам собой вырастает изящный сосуд. Даже в тех случаях, когда черт ухитряется уговорить гончара научить его гончарному искусству, ему не дается это мастерство. И черт с проклятиями и угрозами тает в воздухе или убегает, оставляя после себя запах серы: на пальцах у него когти - выгладить глину он не может, на ногах копыта - они не дают крутить гончарный круг. Горшечник по-английски – potter»[157].

Фамилия Поттер – своего рода «оберег»: то, чего боится (и чему завидует) нечистая сила. Подождем выхода последней книги – и станет ясно, случайность это или нет…

Это стыдно, когда видишь, что от имени твоей веры твои единоверцы говорят глупости.

Нет, критическое отношение к «Гарри Поттеру» – не глупость. Просто, если уж читать эту книгу так, чтобы каждую строчку сказки сопоставлять с православным катехизисом, то пусть тогда такой аналитик и сам не выходит за рамки христианского учения и христианской этики.

Вот пример забвения христианских истин ради полемических нужд. В одной антипоттеровской статье упоминается сказка Урсулы ле Гуин “Волшебник земноморья”. И говорится: «среди предметов, которые изучались в школе волшебников, придуманной ле Гуин, была наука об истинных именах всех земных вещей и предметов, что давало неограниченную власть над ними тем, кто их знал. Гностические или нью-эйджеровские корни этого предмета очевидны»[158]. Странно, что монахиня не заметила библейских корней этого представления. Ведь идея о том, что знание имени есть получение власти над именуемым, встречается уже в библейском повествовании об Эдемском саду. Это один из самых традиционных мотивов христианской книжности: nomina sunt omina («имена суть предзнаменования»).

А критикесса, обнаружившая «метафизику Гарри Поттера», увидела сплошной оккультизм в том, что в сказке есть такие персонажи, как кошка, собака, птица феникс и единорог. Оправдывать кошек и собак я уж не буду. Посмотрим, в чем обвиняются волшебные животные:

«Символ бессмертия, феникс издавна использовался в языческих, масонских и многих других инициациях… Единорог. Это красивое мифическое животное означает в оккультизме, помимо прочего, просветленную духовную природу инициированного. Рог единорога обладает лечащими свойствами (например, изгнание яда из организма) и служит символом «пылающего меча» для защиты эзотерической доктрины от непосвященных»[159].

Тут забвению оказалась предана христианская традиция обращения с этими символами.

Священномученик Климент Римский в конце первого столетия писал: "Около Аравии есть… птица, которая называется Феникс. Она рождается только одна и живет по пяти сот лет. Приближаясь к своему разрушению смертному, она… делает себе гнездо, в которое, по исполнении своего времени, входит и умирает. Из согнивающего же тела рождается червь, который, питаясь влагою умершего животного, оперяется… Итак, почтим ли мы великим и удивительным, если Творец всего воскресит тех, которые свято служили Ему, когда Он и посредством птицы открывает нам Свое великое обещание" (I Посл. к Коринфянам, 25-26)[160]. Так же писал Тертуллиан – с добавлением: «должны ли навсегда погибать люди, если аравийские птицы спокойны за свое воскресение?» (О Воскресении плоти,13).

Понятно, что со временем феникс и в ортодоксальной христианской проповеди, и в апокрифах стал символом именно Христа. «Есть птица в Индии, называемая феникс, и через пятьсот лет приходит она в древеса Ливанские и наполняет крылья свои благовониями, и извещает о том жреца Илиополя в месяце новом - Нисане или Адаре, то есть в Фаменофе или в Фармуфи. Извещенный же жрец приходит и наполняет алтарь виноградными дровами, а птица приходит в Илиополь, нагруженная благовониями, и восходит на алтарь, и огонь его зажигает, и себя самое сжигает, А на другой день жрец, осматривая (алтарь), находит червя в пепле, и на второй день отрастают (на нем) перья, и оказывается он птичьим птенцом, и на третий день оказывается ставшим (таким) как (был) прежде, и лобзает он жреца и улетает, и уходит в старое свое место. Итак, если птица та имеет силу себя самое убивать и живорождать, (то) как (же) безумные люди негодуют, когда Господь наш сказал "Область имам положити душу Мою, и область имам (паки) прияти ее". Ведь феникс образ Спасителя нашего приемлет»[161].

Так же был воспринят в христианскую символику и единорог.

«Мой рог Ты возносишь, как рог единорога, и я умащен свежим елеем» (Пс. 91,11). Св. Иоанн Златоуст говорит, что «Единороги суть праведники, а Христос по преимуществу, потому что он одним рогом –крестом – победил враждебные силы. Он (Христос) даровал нам рог против врагов – веру в Него, которая имеет высоту, подобную Владычнему рогу, то есть кресту»[162]. Св. Василий Великий объясняет, что когда Христос приносит себя в жертву, то именуется агнцем, «а когда нужно ему отмстить и низложить владычество, превозмогшее над родом человеческим, тогда называется сыном единорога... Замечательно и то, что Писание двояко употребляет подобие единорога, и в похвалу, и в осуждение. По мстительности сего животного часто берется оно для уподобления в худую сторону, а по высоте рога и по любви к свободе, употребляется вместо подобие и в хорошую Сторону. Поелику в Писание слово рог часто берется в значении силы, а Христос есть Божия сила, то Он как имеющий один рог, то есть одну силу, - силу Отца, называется единорогом»[163]. «Итак, прилагается (это) к лицу Спасителя нашего; ибо "возста из дома Давида отца нашего рог во спасение наше" (ср. Пс. 1,69). Не смогли удержать его силы ангельские, но вселился во чрево истинно-Девы Марии, "и Слово плоть бысть и вселися в ны" (Иоан. 1,14)"[164].

И великан Хагрид тоже знаком древнехристианской литературе. Раннехристианская легенда — «Рассказ о святом Христомее» (BHG, 2056), входящий в круг апокрифических «хождений» апостолов Андрея и Варфоломея - повествует о том, как к некоему людоеду, рыскавшему в поисках добычи, явился ангел и запретил ему трогать апостолов с учениками, которые как раз находились неподалеку. Устрашенный небесным огнем, дикарь соглашается выполнить приказание ангела, но когда тот велит ему помогать апостолам, осмеливается возразить: «Господи, не обладаю я свободным человеческим мышлением и не знаю их языка. Если я последую за ними, то как смогу питаться, когда оголодаю?» Ангел отвечает ему: «Бог дарует тебе добрые мысли и обратит сердце твое к кротости». Будучи «запечатан [крестным знамением] во имя Отца и Сына и Святого Духа, стал он кротким и не делающим никакого зла; в нем поселился Святой Дух, который, укрепив его сердце, смягчил его и повернул к богопознанию». В таком просветленном виде людоед явился перед апостолами. «Ростом он был в шесть локтей, лицо его было диким, глаза горели, как огненные лампады, зубы свешивались изо рта, словно у дикого кабана, ногти на руках были кривыми, как серпы, а на ногах — будто у крупного льва. Он выглядел так, что, увидав его лицо, невозможно было остаться в живых». При виде этого чудища ученик апостолов Александр рухнул оземь, Андрей, «помертвев», показал на людоеда Варфоломею, после чего оба пустились наутек, «бросив своих учеников». Но тут Бог упрекнул апостолов в трусости, а тем временем людоед объявил о своем духовном преображении их ученикам Руфу и Александру, отчего те принялись звать своих учителей обратно. Андрей и Варфоломей вернулись, но все равно «от страха не могли смотреть ему в лицо». Он же, раскрыв им объятия, произнес: «Почему вы боитесь смотреть на мой вид? Я — раб Бога Всевышнего». Здесь же прирученный людоед называет свое имя — Христомей. Перед тем как всей компании войти в «город парфян», укрощенный дикарь предложил закрыть ему лицо, чтобы жители не испугались. Но когда горожане в цирке натравили на апостолов диких зверей, Христомей попросил Бога вернуть ему его прежнюю природу. «И внял Бог его молитве, и обратил его сердце и разум к прежней дикости… Открыл он лицо свое... и бросился на зверей и разорвал их... перед народом. Увидев, как он pвет на части зверей, толпа сильно перепугалась, ее охватил великий ужас. Все бросились вон из цирка, попадали в панике друг на друга, и многие в толпе погибли от страха перед его обликом. Увидев, что все бежали... Андрей подошел к Христомею, возложил руку на его голову и сказал: „Приказывает тебе Святой Дух, чтобы отступила от тебя природная дикость "... И в тот же час вернулась ему добрая природа». Тем временем горожане послали к апостолу Варфоломею с просьбой: «Не попусти нам умереть от страха перед обликом того человека!» Когда апостол велел людям опять собраться в цирке для катехизации, они отвечали: «Простите нас, мы боимся идти туда из-за того звероподобного мужа, ведь многие из нас умерли от ужаса перед ним». Варфоломей ободрил их: «Не бойтесь, следуйте за мной и вы узрите его ласковым и кротким». И действительно, «увидев [горожан], идущих с апостолами, Христомей взял за руки двух их учеников, Руфа и Александра, подошел к апостолам.поклонился им и облобызал. И удивился весь народ, и восславил Бога, видя облик Христомея — до чего тот стал кроток». Облагороженный людоед крестил всех горожан, потом оживил и также крестил тех, кто умер от страха перед ним, а под конец вернул к жизни даже растерзанных им зверей! Затем, попрощавшись с апостолами, он отправился к императору Декию (здесь повествование окончательно совпадает с Житием Христофора) и принял мученический венец[165].

И если уж не «оборотни», то своего рода «кентавры» (полулюди-полупсы) – были даже среди святых древней Церкви! В «Страданиях св. Христофора» рассказ ведется рассказ от имени варвара Репрева, который «был из рода песьеголовых». В крещении он принял имя Христофор. Впрочем, и после его обращения люди в ужасе разбегались, завидев его, а император Декий упал с трона от ужаса[166]. На русских иконах его нередко можно увидеть в облике, похожем на египетского шакальеголового бога Анубиса.

Итак, упоминание в «Гарри Поттере» единорога, феникса, великана человеко-пса не есть свидетельство оккультного подтекста этой сказки. Напротив, только если прежде чтения поставить ей диагноз, в этих символах, в спектре значений которых есть и христианское звучание, можно будет разглядеть оккультизм. Но это значит ставить телегу впереди лошади. Или «метафизику» впереди сказки.

Не стоит видеть в «Гарри Поттере» сознательную христианскую проповедь[167]. Но и демонизировать эту сказку тоже не стоит.

Другая писательница, говоря о действительно печальной нынешней духовной «всеядности», зачем-то похулила Христа: «Получилась такая окрошка: Христа отождествляем с Абсолютом (прости, Господи!)»[168]. Но христианское богословие, исповедуя Христа Богом (Единым Богом), тем самым именно в Нем узнаёт Лик Абсолюта, и имя Абсолюта прилагает к Нему. Например – «Этот личный Абсолют вступает в отношения с человеческими личностями»[169].

Там, где можно было бы увидеть замечательную осторожность автора, отчего-то критики Ролинг видят все тот же оккультизм. И выводят: «В бессмертие души Джоан Роулинг, очевидно, не верит: например, в 34 главе четвертой книги рассказывается, как из волшебной палочки Волан-де-Морта в результате магических пассов Гарри появляются, по всей видимости, души убитых Волан-де-Мортом людей. Слово «душа» Роулинг ни разу не использует. Характерное описание этих «субстанций» таково: «призрак или тень - неважно, что это было». В воскресение тел писательница не верит тоже: «Никакое заклятие не может оживить покойника», - «тяжело замечает» Дамблдор в ответ на надежду Гарри, что «тени», вылетевшие из волшебной палочки Волан-де-Морта, могут оживить тела»[170].

А ведь именно с христианской точки зрения Ролинг действует верно. Да, душа не может быть пленена магом. В его распоряжении могут быть лишь «призраки или тени». О бессмертии души вполне ясно говорит Дамблдор: «Такому молодому человеку, как ты, это кажется невероятным. Но для Николаса и Пернеллы умереть – значит лечь в постель и заснуть после очень долгого дня. Для высокоорганизованного ума смерть – это очередное приключение»[171]. Из книги в книгу перелетает феникс – умирая и снова рождаясь… В пятом томе Дамблдор скажет Волан-де-Морту, что худшее из всех заблуждений – это мнение, будто нет ничего хуже смерти. И именно это неверие Дамблдор считает самым слабым местом своего врага…

Нет, слишком поспешно «православные психологи» сказали, будто «смерть вообще старательно девальвируется в "Гарри Поттере»»[172]. Смерть любого человека переживается в «Гарри Поттере» как трагедия. И как определенный катарсис: человек, видевший смерть, после этого начинает видеть и нечто иное, ранее незримое (в пятом томе эта тема очень ярко прописана в связи в «невидимыми лошадями» – фестралами). Ничья человеческая смерть в этой сказке не может вызвать согласия и удовлетворения читателя (для Гарри невыносима мысль даже о смерти Волана-де-Морта). В отличие от подростковой телепродукции, в «Гарри Поттере» смерть не девальвирована.

Но в то же время смерть не есть точка. За гробом есть продолжение: «Они просто прячутся от взглядов. Вот и все» (слова из заключительной главы пятого тома). «Смерти нет, это всем известно. Повторять это стало пресно. А что есть - пусть расскажут мне...» (Анна Ахматова). Сказка Роулинг целомудренно уклоняется от искушения перерасти в «английскую книгу мертвых». Даже привидения, обитающие в Хогвартсе, ничего не знают о посмертии людей:

« - Хм... Ну ладно, - покорно сказал Ник. - Не буду притворяться. Я ожидал, что ты будешь меня искать, - сказал Ник, проскользнув к окну и глядя на уличную темень. - Такое происходит иногда... Когда кто-то кого-то теряет...

- Ты... - сказал Гарри, чувствуя себя более неудобно, чем он мог ожидать. - Ты... мертв. Но ты находишься тут, так?

- То есть ты вернулся оттуда, так? - настойчиво продолжил Гарри. - Люди могут возвращаться, верно? Они не уходят навсегда. Так? - добавил он, когда Ник снова промолчал… Ник отвернулся от окна и печально посмотрел на Гарри:

- Но ты-то вернулся! - воскликнул Гарри. - Ты вернулся. Ты умер, но не исчез.

- Он не вернется, - повторил Ник. - Ему придется уйти.

- Что значит "уйти"? - быстро спросил Гарри. - Уйти куда? Слушай... что вообще происходит, когда человек умирает? Куда он уходит? Почему не все возвращаются? Почему это место не заполнено призраками? Почему...?

- Ты же мертв! - раздраженно воскликнул Гарри. - Кто же может знать лучше, чем ты?

- Я испугался смерти, - мягко сказал Ник. - Я захотел остаться. Иногда я задаюсь вопросом, не должен ли я был... должен ли я был попасть ТУДА или СЮДА... Ну, на самом деле, я ни ТАМ, ни ТУТ, - он грустно улыбнулся. - Я не знаю ничего о смерти, Гарри, я выбрал эту слабую имитацию жизни здесь».

Так что и о посмертии и о воскресении ролинговская сказка говорит (и молчит) вполне здраво. Воскресить тело под силу только Богу, но не дано магии и заклятиям.

Увы, ругатели книги Ролинг читают ее с позиции заведомой презумпции виновности писательницы…

Ну ладно, ну решил ты, что книга вредная и с ней нужно вступить в полемику – но врать в этой полемике все равно не стоит.

Не надо врать, будто «мальчик-колдун Гарри Поттер борется со злом (священниками) с помощью магии и духов»[173]. Ну, нет в этих книгах никаких христианских священников, тем более таких, с которыми борется Гарри.

Не надо врать, будто в этих сказках «Иисус представлен жалким слабаком, заслуживающим презрения»[174]. Иисус вообще не упоминается в этой сказке (разве что читатель сам может вспомнить о Том, Чье Рождество и Пасха все же празднуются в волшебной школе).

Не надо врать, будто «Алекс Кроули, мировой вождь сатанистов, высочайше оценил это цикл повестей»[175]. Александр Кроули (Александр – христианское имя; в сатанизме он взял себе имя Алистер) действительно мировой вождь сатанистов. Но он умер в 1947 году – за 50 с лишним лет до появления этих книг.

Не надо врать, будто бессовестный Гарри радуется неудаче, произошедшей с учителем, который «ранее спас Гарри жизнь»[176].

Некая гречанка Елена Андрулаки написала гневную отповедь – от имени православной Церкви. Она уверяет, что уже во второй книге о Гарри Поттере «мы читаем о жертвоприношении животного, школьной кошки (которую, заметьте, зовут "госпожа Норрис") и об одержимости маленькой ученицы, которая, теряя контроль над собой, душит петухов и нападает на все живое и мертвое в школе. Атмосфера все более напоминает триллер, тем более, что все ученики каждую секунду подвержены опасности быть убитыми»[177].

Ну что тут сказать... Уж больно странная эта гречанка, которая умудрилась не узнать в сюжете с кошкой «римэйк» греческого мифа о Медузе Горгоне. Так что же – теперь и греческие мифы, в которых рассказывается о парализующем взгляде Медузы Горгоны, будем прятать от детей?

Что же касается сюжета из “Гарри Поттера”, то: 1) Кошка не была убита. Она была лишь парализована. В конце этого же тома она излечивается; 2) ее парализация не была жертвой, приносимой кому бы то ни было; вид ее парализованного тельца должен был напугать детей; 3) вообще люди не имели отношения к этому случаю: кошка оцепенела от того, что в луже увидела отражение глаз василиска; 4) василиска выпустил на волю самый нехороший персонаж книги, а Гарри убил василиска и прогнал его хозяина… И как же из этого можно было сделать вывод, будто книжки про Гарри Поттера учат приносить кошек в жертву сатане?!

Верно, есть в этой книге[178] девочка, которая стала жертвой магии, «зомби». Но это событие оплакивает потом и она сама, а писательницей состояние «одержимости» оценивается как крайне негативное. Считать, что в этом сюжете есть проповедь сатанизма – все равно что видеть ее в евангельских рассказах об исцелении Христом бесноватых.

Верно, что «атмосфера все более напоминает триллер, тем более, что все ученики каждую секунду подвержены опасности быть убитыми». Но верно и то, что положительные герои противостоят этим ужасам, находят в себе смелость для борьбы. И побеждают.

Как-то даже неудобно пояснять гречанке, что в любой детской эпопее есть минута «катарсиса» - победа добра следует за казалось бы уже безнадежным триумфом сил зла. И все же – приходится напоминать ей этот термин греческой философии и драматургии, объясненный еще Аристотелем: катарсис есть очищение «путем сострадания и страха» (Поэтика 1449b28).

В тексте книги это менее заметно, а вот во второй серии фильма, снятой именно по второму тому сказки (это тот, что так впечатлил греческую Елену), замечательно именно быстрое чередование страшных и смешных эпизодов. Ребенок не успевает еще всерьез испугаться - а уже следует щадящая его психику развязка и шутка.

Конечно, легко давать советы - «Вообще в искусстве для детей должно быть как можно меньше ужасов, особенно снабженных физиологическими подробностями. Вспомните мнимую смерть Белоснежки или Спящей Красавицы, вспомните отрубленную голову богатыря, которую приставляли к туловищу и орошали живой водой. Где описание выпученных глаз и вывалившегося языка? Никакой патологоанатомии»[179].

Но этих советов не слышал Джек Лондон. И те поколения подростков, что, не послушав благочестивых женских советов, успели получить уроки мужества при чтении его рассказов…

Впрочем, тут трудно сказать: классические подростковые авторы не успели послушать советы наших педагогов, и потому так «лоханулись», или же эти педагоги в процессе своего воцерковления забыли, как выглядят детские сказки.

Ну что, казалось бы, может быть знакомее истории про «Золушку»? Тем более, что именно «Золушку» наши критики противопоставляют «Гарри Поттеру»[180]. Но что же мы там читаем? Когда дело дошло до примерки туфельки – «Мать подала нож и говорит: А ты отруби большой палец; когда станешь королевой, все равно пешком ходить тебе не придется. Отрубила девушка палец, натянула с трудом туфельку, закусила губы от боли и вышла к королевичу. И взял он ее себе в невесты. Но надо было проезжать мимо могилы, а сидели там два голубка, и запели они: Погляди-ка, посмотри, а башмак-то весь в крови… Посмотрел королевич на ее ногу, видит – кровь из нее течет». Следующая сестра отрезала уже кусок своей пятки… А когда, наконец, принц нашел Золушку, то уже по дороге в церковь те самые голубки выклевали по глазу сестрам Золушки, а по дороге из церкви эти милые птички, ничего не делающие без повеления Золушки, окончательно ослепили ее сестриц[181]… Про «Отрубленную руку» Гауфа и «Эликсир сатаны» Гофмана я вообще молчу…

Ну, любят дети «страшное». Должны ли мы сами страшиться этой детской тяги, или, напротив, считать, что эта странная детская симпатия к страшилкам про «черную-черную комнату» есть один из способов их взросления и борьбы со страхами?

Разве плохой девочкой выросла Таня Ларина? А ведь детство ее было «трудным»:

Как видим, и в пушкинскую пору «страшные рассказы» находили место в детской жизни.

И в житиях святых есть подробности, рискующие оказаться излишними – если к ним прикоснутся те педагогини, которые считают, что ничто «острое» не должно касаться слуха православного ребенка.

Мученика Ореста, согласно житийному тексту, «били палками, веревками и воловьими жилами,.. орудия сломались и разорвались,.. обнажились внутренности святого… Потом князь приказал опалять ребра святого раскаленным железом, возливать на раны его уксус и посыпать их солью… Тогда мучитель повелел принести 12 железных гвоздей и вбить их в пятки Оресту». И это не все: св. Димитрий Ростовский, составитель сборника Житий, вспоминал, что «В 1685 г. в Филиппов пост в одну ночь окончив письмом страдания святого мученика Ореста, за час или меньше до заутрени, лег отдохнуть не paздеваясь, и в сонном видении узрел мученика Ореста, лицом веселым ко мне вещающего сими словами: «Я больше претерпел за Христа мук, нежели ты написал». Cиe рек, открыл мне перси свои и показал в левом боку великую рану сквозь во внутренность проходящую, сказав — «Сиe мне железом прожжено». Потом, открыв правую по локоть руку, показал рану на самом противу локтя месте, и рече: «Cиe мне перерезано». При сем видны были перерезанные жилы. Также и левую руку открывши, на таком же месте такую же указал рану, сказуя: «И то мне перерезано». Потом, наклонясь, открыл ногу, и показал на сгибе колена рану, также и другую ногу до колена открывши, такую же рану на том же месте показал и рече: «A cиe мне косою разсечено». И став прямо, взирая мне в лице, рече: «Видишь ли? Больше я за Христа претерпел, нежели ты написал»»[183].

Когда же мы говорим о «Гарри Поттере», то стоит помнить, что сама писательница для каждого тома вполне четко определяет возраст своего читателя: в отличие от обычных «всевозрастных» сказок, в этом сериале с каждым томом взрослеют и персонажи, и читатели книжки. Так, самый мрачный (из прочитанных православными критиками) - четвертый - том рассчитан уже не на 11-летних детей, а на 14-летних подростков. Эти уж сами кого угодно запугать могут…

Так что Ролинг не виновата ни в какой «жестокости». И дети не виноваты в том, что любят «страшное». Критикессы же повинны в том грехе, который честно исповедует Дамблдор перед Гарри (в концовке пятого тома): «Гарри, я задолжал тебе объяснение. Объяснение ошибок старика. Поскольку я теперь вижу, что все то, что и я сделал и не сделал в отношении тебя, несет отпечаток неудач возраста. Юноше не дано понять, как думает и чувствует старик. Но старики виноваты, если они забывают, как это – быть молодым»[184].

А вот еще повод для испуга: «Стоит обратить внимание еще и на рассказ о "смене обличья", которое сорок семь раз совершала любительница гореть на костре — Венделина. Это не что иное, как ненавязчивая попытка Джоан Ролинг приобщить читателей к вере в многократные перевоплощения — так называемую "реинкарнацию". А ведь вера в реинкарнацию — одна из характерных черт "нью-эйджерства"»[185].

Что ж, обратим внимание… Но на сам авторский текст: Гарри Поттер пишет сочинение на тему «Был ли смысл в XIV веке сжигать ведьм?». В одном из своих пособий он читает: «В Средние века люди, в чьих жилах нет волшебной крови (маглы), очень боялись колдовства, но отличать настоящих ведьм и колдунов не умели. Иногда им все же удавалось поймать волшебника, но простецы не знали, что волшебникам огонь не страшен: они умели замораживать огонь и притворяться, что им очень больно. На самом же деле они испытывали не боль, а лишь приятное покалывание по всему телу и теплое дуновение воздуха. Так, Венделина Странная очень любила «гореть» на костре. И чтобы испытать это ни с чем не сравнимое удовольствие, сорок семь раз меняла обличье и предавала себя в руки маглов» [186].

Монахиня Евфимия увидела здесь проповедь реинкарнации. Мне же здесь видится избавление детей от страха перед «жуткой инквизицией», который навязывает светская школа. Если бы книга была задумана как антихристианская - уж об инквизиции и кострах в ней, наверно, говорилось бы не в такой мягкой интонации…

А реинкарнации здесь и близко нет. Ведь чтобы 47 раз реинкарнироваться, нужно прожить 47 жизней, каждую начиная с пеленок. Вряд ли Венделину каждый раз сжигали в детстве. Предположим, что при этом она ни разу не доживала до старости. Но даже если каждый раз ее казнили в совсем молодом, 20-летнем, возрасте, стоит умножить 20 на 47 – и получится, что Венделина всходила на костер в течение 940 лет… Но в европейской истории костры инквизиции просто не горели так долго: «охота на ведьм» пришлась на рубеж XVI-XVII столетий (и тут Ролинг неправа, относя эти события к средним векам)[187].

Сказка ясно говорит: Венделина «меняла обличье», а не «реинкарнировалась». Это обычная волшебная метаморфоза волшебной сказки. Уравняв волшебное превращение с реинкарнацией, монахиня Евфимия совершила ту же неосторожность, которую обычно совершают как раз нью-эйджеровские пропагандисты. Узрев в русской сказке волшебное превращение Иванушки в волка, они тут же торжествующе восклицают: смотрите - русский народ всегда верил в реинкарнацию! А ведь это не так – ибо Иван не стал волчонком, а скинув волчью шкуру – не стал младенцем, а сразу же явился в облике жениха… (кстати, об этой русской сказке монахиня Евфимия напрочь забыла – ибо в ее восприятии любое сказочное превращение есть «болото оккультизма»[188], а не просто сказка, которая вообще немыслима без игры в невозможное).

Я бы использовал эпизод с Венделиной как повод для того, чтобы рассказать ребятам о том, в чем неправда инквизиции, а в чем - неправда мифа об инквизиции…

Поспешно-предвзятое восприятие сказки являет себя даже на уровне подбора слов: при желании, конечно, можно увидеть в сказке «оккультную ложь»; я же предпочту сказать – «сказочный вымысел». Ложь тем и отличается от сказки, что сказка не старается выглядеть достоверной правдой, сказка честна в своем фантазерстве: «Не любо – не слушай, а врать не мешай!». Оккультная же ложь врет с серьезным видом. Если критик не понимает этого различия между сказкой и теософским трактатом – то лучше вообще ему (ей) не вдаваться в духовно-литературоведческие инквизиции[189].

А вот самый яркий пример критический предвзятости: «Гарри отзывается о своей матери так: «Моя вульгарная мать-магла». Страшно, что эти слова говорит сын, которого эта самая «вульгарная магла» спасла от смерти, пожертвовав собой»[190].

По детски скажу: так нечестно. Если бы эти слова Гарри сказал в кругу подростков-друзей, то они были бы обычной подростковой подлостью. Но сказал он их во время смертельного поединка с врагом своим и своей матери. Этот мерзавец как раз был расистом, презирающим и ненавидящим «маглов» (людей-неволшебников). Гарри в ответной реплике по сути лишь цитирует его, опровергает своего оппонента, на секунду встав на его же позицию: ты ни во что ставишь «вульгарных», по твоему, маглов. Но отчего же ты тогда оказался бессилен перед моей матерью, столь презренной в твоих глазах (а отнюдь не в глазах самого Гарри). Не над матерью здесь издевка, а над врагом.

Представьте, что я слышу от некоего «западника» - «Русский народ никогда не был способен к рациональному мышлению, он ленив, бездарен и необразован». И в ответ на этот плевок, сдерживая ярость, говорю: «Вы, уважаемый оппонент, запамятовали, что именно этот неуч создал лучший танк второй мировой войны и первым создал космическую технику». Ну, честно ли будет на основании этого моего текста сказать, будто именно я считаю свой народ «бездарем и неучем»?

Вот два перевода этого текста: " — Никто не знает, почему ты, сражаясь со мной, слабеешь, — сказал Гарри. — Я ведь и сам себя не знаю. Мне ясно одно, почему ты не можешь меня убить. Моя мама отдала жизнь, чтобы спасти меня. Моя вульгарная мать-магла, — он дрожал от едва сдерживаемой ярости, — отвела от меня мою смерть. В прошлом году я видел тебя, твое истинное лицо. Ты развалина. Ты еле жив. Твоя сила обернулась против тебя»[191].

Когда я встречаю у православных авторов такого рода подделки – я и сам «дрожу от едва сдерживаемой ярости». Потому что представляю себе ребенка, который читал сказку про Гарри, а потом ему дали такого рода антипоттеровскую статью. Сможет ли ребенок сказать, что просто «эта тетя» ошиблась, а не перенести свое вполне законное возмущение на все Православие как таковое?

Еще одна женщина, ставшая на путь борьбы с Гарри Поттером ухитрилась извратить даже самую светлую страницу этой книги - «Гарри спас предсмертный сброс собственных магических возможностей в сторону мага-убийцы. Мать Гарри в свой смертный час не взывала к Богу. Она собрала всю свою ненависть, все свои угасающие колдовские силы и направила эту адскую смесь на защиту младенца»[192].

Вот где «фэнтэзи». Вот где «триллер». Вот где налицо психологическая травма. Ибо только контуженная душа, живущая в мире постоянных страхов, может так перетолковать текст Ролинг.

Вот все упоминания в этом тексте о смертном часе Лили Поттер (Гарри по крупицам вспоминает этот час, и потому его описания разбросаны по нескольким страницам): «Откуда-то издалека донесся жуткий, пронзительный вопль мольбы… Я слышу, как перед смертью кричит моя мама, умоляет пощадить меня. Если бы вы вот так услышали последние слова мамы, вы бы их навсегда запомнили… В голове эхом отдавались крики матери: «Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю все, что угодно…» – «Отойди… Отойди, девчонка…»»[193]. «А Волан-де-Морт шагнул к Лили Поттер, приказывая ей отойти в сторону, чтобы он мог убить Гарри… Она умоляла убить ее вместо ребенка, отказываясь оставить сына. И Волан-де-Морт убил и ее тоже, прежде чем направить волшебную палочку на Гарри». Сам убийца об этом говорит так: «Его мать погибла, пытаясь спасти его, и невольно дала ему защиту, которой, признаюсь, я не предусмотрел. Его мать оставила на нем след своей жертвы. Это очень древняя магия, и я должен был вспомнить…»[194]

Как видим, магические последствия произошли из вполне человеческого, жертвенного материнского порыва «невольно». Увидеть в предсмертной мысли Лили Поттер «адскую смесь» может лишь предельно испуганный и оттого дезориентированный человек (или человек, вообще не читавший книги, но тем не менее пишущий на нее погромные рецензии; в первом случае он достоин соболезнования, во втором его поступок приходится характеризовать как неприличный)…

В пятом томе становится еще яснее, что же именно мать передала сыну.

«В Отделе Тайн есть комната, - перебил Дамблдор, - которая всегда заперта. Она содержит силу более удивительную и ужасную, чем смерть, человеческий разум или силы природы. Она, вероятно, куда загадочнее, чем собранные там для изучения предметы. Именно ты обладаешь в таком количестве этой силой, удерживаемой в пределах той комнаты, силой, которой совершенно нет у Волан-де-Морта. Этой силой ты был охвачен, пытаясь спасти Сириуса сегодня ночью. Это сила также спасла тебя от обладания Волан-де-Морта, потому что обитание в теле, полном настолько чуждой ему силой, он перенести не мог. В конце, не имеет значения, что ты не смог закрыть свой разум. Твое сердце спасло тебя».

Для не читавших «Гарри Поттер и Орден Феникса» поясню: Волан-де-Морт всевает различные помыслы в сознание Гарри. Мальчик не может защитить свой разум от этих вторжений. Одна из картинок, наведенных на его сознание – видение его крестного отца (Сириуса) находящегося в смертельной опасности. Гарри спешит ему на выручку и попадает в ловушку. Если ту силу, которая подвигла Гарри броситься на выручку своего крестного, наделить именем, то имя это будет – любовь. А, значит, тут, пожалуй, впервые можно отметить прямую цитату из Библии: «ибо крепка, как смерть, любовь» (Песнь Песней 8,6).

Где Гарри – нелюбимый подкидыш – мог научиться любви? В возрасте от года до одиннадцати лет он встречал только презрение и раздражение. Но первый год его жизни, проведенный с матерью, был годом любви. Материнская любовь его защитила и любовь же передалась ему. И это назвать «адской смесью»…

С каким же желанием осудить и испугаться нужно читать книжку, в которой раз за разом главный герой рискует собой, чтобы вызволить из беды своих друзей – и при этом сделать вывод: «Гарри и его друзья внеморальны»?[195]

Вот очередная истерика: «Откуда такие дарования у никому не известной скромной школьной учительницы Джоан Роулинг? Похоже на то, что «Поттер» написан с помощью, а может быть, и под диктовку темных сил, а Джоан Роулинг - медиум этих сил. Джоан Роулинг рассказывала, что ехала на поезде в 90-м году из Манчестера в Лондон, когда перед ней явился Гарри Поттер (?!). Она почувствовала, что встретила мужчину своем мечты (зрелая женщина, имеющая ребенка, - Гарри Поттеру 11 лет!), влюбилась в него и начала писать о нем. Видимо, это была бесовская инициация. На каждого ученика Хогвартса у нее есть папка, где описывается его отношение к темным силам. Жутковато и думать о том, кто явился наяву перед бедной учительницей в поезде"[196].

Если о таком «жутковато и думать» - то зачем же об этих своих подозрениях сообщать на весь свет?

Почему шутка о «мужчине моей мечты» должна перетолковываться с фрейдистской пошлостью?

А о том, что художественный образ или даже научная формула «являются» неожиданно и в самых неподходящих местах – известно любому исследователю психологии творчества. Вот ведь, Менделееву его таблица приснилась. Неужто и она - порождение бесовской фантазиии? И Пушкин признавался, что у его «Евгения Онегина» вполне «мистическое» происхождение: «Промчалось много, много дней С тех пор, как юная Татьяна И с ней Онегин в смутном сне Явилися впервые мне – И даль свободного романа Я сквозь магический кристалл Еще не ясно различал». Что – будем теперь считать «Евгения Онегина» «бесовской инициацией»?

Наверно, и в самом деле у Ролинг есть папка на каждого из ее персонажей (иначе трудно будет не сбиться на протяжении семи томов). Но вряд ли в этой папке лежит именно «описание его отношения к темным силам». Сатаны (а именно это значит «темная сила» в православном издании) вообще нет в сказках Ролинг. А потому и не может быть «отношения» к нему.

Ролинг сама отрицает свою связь с миром магии. Но это нимало не мешает ее «православным» критикам обвинять ее во лжи: «Встречающиеся в некоторых интервью с Роулинг заявления о том, что она якобы ни сном, ни духом не ведала о конкретном содержании магических практик, что она «не верит в колдовство, 95% магии в книжках придумала сама» - не более, чем рекламная уловка, а то и просто ложь»[197].

Анонимная статья ««Гарри Поттер» глазами православных» утверждает: «Настоятель храма (он просил не упоминать его имя и приход) объяснил причину неприятия книги православными верующими: "Гарри Поттер - провозвестник Антихриста. Он готовит почву для того, кто придет подменить бой Христа! По Евангелию Иисус отвеpг искушения властью, хлебом к чудом, a Антихрист их обязательно примет. Чем орудует этот сказочный мальчишка? Власть — его волшебная палочка, хлеб — это его богатства, чудо — его волшебство, с помощью которого он овладевает душами наших детей. Видите? Все признаки налицо! Мы, служители Православия, приложим все силы для того, чтобы не допустить в трепетные сердца смиренных чад богомерзкое заграничное изобретение»[198].

Не верю я, что священник мог говорить на таком жутком жаргоне. О «трепетных сердцах смиренных чад» настоящие, живые священники не говорят; так выражаются только герои газетных очерков на церковные темы.

А по сути - много же «предтеч антихриста» выстраивается в «глазах православных»! Все сказочные герои, которые держали в руках волшебные палочки – у всех у них, оказывается «все признаки налицо»[199]!

Итак, уровень анти-поттеровских аргументов понятен: тут и прямая ложь, и откровенное насилие над смыслом текста, и нескрываемо предвзятое его перетолкование. Но если доказать оккультный характер этой сказки удается лишь с помощью таких необычных средств, значит сама-то сказка обычна.

Знакомясь с антипотерровскими трудами монахинь, вспомнил я о знаменитом петровском указе, запрещавшем монахам держать в кельях бумагу и чернила: «Монахам никаких по кельям писем, как выписок из книг, так и грамоток совестных без собственного бдения настоятеля под жестоким на теле наказанием никому не писать, чернил и бумаги не держать, кроме тех, которым собственно от настоятеля для общедуховной ползы позволится; и того над монахи прилежно надзирать, понеже ничто так монашеского безмолвия не разоряет, как суетные их и тщетные письма. А ежели которому брату случится настоящая письма потреба, и тому писать в трапезе из общей чернильницы и на бумаге общей за собственным настоятеля своего позволением, а самоволно того не дерзать под жестоким наказанием»[200]. Может, все же была в толика целесообразности в этой петровской реформе?..

Ну, чем мы отличаемся от староверов, которые в былые века обличали «никониан» даже в том, что «Нынешние россияне, подобно латинам, аптеки и гофшпитали имеют, и в них всякия мерзости употребляют и людей мертвых на уды, аки зверии дивии терзают»[201]?

И тут уже мы подходим к гораздо более серьезному и печальному вопросу: ну, почему в православной среде сегодня принято всего пугаться (начиная с интернета, фотовспышек, ИНН, и кончая сказками)? Почему критерием ортодоксальности сегодня становится мера испуганности? Почему наши церковные пересуды и издания сегодня становятся школой злословия и ненависти, страха и осуждения? Почему все новое перетолковывается в возможно худшую сторону?

Странно: в советские времена христиане не боялись отдавать своих детей в пионеры, а сегодня боятся даже православных скаутских организаций. В советские времена не боялись, что в школе проходят советские мифы; сегодня все не-православное страшит...

Эти волны страхов, расходящиеся от некоторых церковных проповедников (и от всех приходских сплетниц) не есть ли симптом серьезной болезни?

Неужели непонятно, что увидев такого уровня полемику, увидев, чего боятся православные, люди перестанут вообще воспринимать какие-бы то ни было предостережения из церковных уст. Справедливо отвергнув передержки нашей публицистики по поводу сказки, люди уже несправедливо будут игнорировать и церковные предостережения, касающиеся реальных угроз и грехов: «Ну что вы мне говорите по поводу моего любимого экстрасенса! Что вас слушать – вы даже в Гарри Поттере колдуна увидели!».

Нет, не сказки Ролинг я защищаю. По прочтении выше упомянутых анти-ролинговских опусов мне кажется необходимым защитить честь своей родной Церкви – от имени которой говорят ложь и дурь.

И неумностью своих протестов делают прекрасную рекламу хулимой ими сказке и приносят дополнительную прибыль ее издателям.

Вот диалог «поттероборца» с православным богословом С. Худиевым на интернет-форуме: «Пока что ни Вы, ни кто-либо из Ваших сторонников не изложили своей точки зрения: в чем же причины коллективного помешательства детей на ее книгах? - В том, что они дети. Я помню себя ребенком - мы каждые полгода на чем-нибудь помешивались. После фильма "про Робин Гуда" бегали с деревянными мечами (помню, мне набили пару синяков), после "мушкетеров" - вовсю дрались на шпагах (боюсь, что в масштабах страны даже выкололи один-два газа). "Поттеромания", по крайней мере, не требует острых и тяжелых предметов. - К чему может привести "поттеромания" (игрушечная магия), как массовое явление, охватившее весь христианский мир? - Да ни к чему. К чему привела "робингудомания" или "мушкетеромания"? А вот к чему привела "поттерофобия", уже видно - людей оттолкнули от Церкви, враги христианства ликуют и смакуют "ведьмоискательские" высказывания христиан… Существует интенсивная кампания по выставлению христиан агрессивными, неумными и недобросовестными людьми - это есть на самом деле. Существуют ценнейшие услуги, оказанные антихристианской пропаганде. За такие услуги надо награждать какой-нибудь вольтеровской премией... Все антихристианские сайты с криками радости цитируют антипоттеровские заявления христиан - ну мы же вам говорили, какие они, эти христиане»[202].

Открою маленькую тайну: летом 2002 года я предлагал издательству «Росмэн» (тому самому издательству, которое издает русские переводы «Гарри Потера») выпустить эту мою брошюрку. «Росмэн» отказался. Наверно, это оказалась не та церковная реакция, которую издатели сочли для себя интересной.

«Понарошку» дети в волшебников играют и без книг Ролинг. Если дети будут «играть» и в Гарри Поттера – и в этом не будет беды. Ну, возьмут малыши на переменке школьную указку, направят друг на дружку и крикнут «Замри!». Все понимают: это «понарошку». Тем, кто будет лишь «цитировать» Ролинг, разыгрывать сценки из ее уроков волшебства, вряд ли что-то грозит (во всяком случае не больше, чем любой девочке, играющей в фею).

Мечта о волшебной палочке – это вообще неизбежная черта раннего детства. Когда я сам был еще дошколенком, в нашем детском садике проводили беседы об этом предмете. Детям задавался вопрос: «Если бы у тебя была волшебная палочка, которая могла бы выполнить только одно твое заветное желание – чего бы ты пожелал?». Правильным ответом считалось: «воскресить дедушку Ленина».

С возрастом это проходит, и уже очень скоро мальчишка, беря в руки палочку, думает об автомате, а не о волшебниках. Книги же Ролинг написаны не для пятилеток, а для 11-13-летних[203]. Они даже карандашами (нареченными «волшебными палочками») будут не играть, а только шутить.

Уже год я при встречах со школьниками спрашиваю их – есть ли у них знакомые сверстники, которые, прочитав «Гарри Поттера», заинтересовались магией и колдовством. Пока от живых детей я слышал лишь отрицательные ответы. И только в виртуальном мире газет «у людей, прочитавшим эти книги, возникает непреодолимое желание попробовать летать на метле не только во сне, но и наяву»[204].

Порой борцы с «Гарри Поттером» приводят данные каких-то социологических опросов в западном мире, из коих следует, что среди детей, прочитавших эту сказку, заметно больший процент тех, кто прибегал к магической практике. Однако эти исследования ничего не говорят о том, что было первично: дети обращались в этой практике вследствие прочтения «Гарри Поттера», или же они обратились к этой книжке потому, что еще раньше интересовались всем волшебно-магическим.

Самый сильным у противников «Поттера» считается упоминание о новосибирском инциденте: старшеклассники отравили 20 первоклашек «волшебным порошком». Но опять же - при чем тут «Гарри Поттер»? Упоминали ли старшие ребята, что порошок именно из этой сказки? – Об этом ни в одной из исходных публикаций не говорится.

Вот первая публикация: «Во время перемены четвероклассники выкрали из кабинета химии какое-то вещество и «немного его полизали» (по предварительным данным, учащиеся попробовали на вкус медный купорос). После этого дети разошлись по кабинетам на занятия. Во время урока у них появились симптомы сильного отравления химикатами. В санэпидемстанции сообщили, что ученики до сих пор не объяснили свой поступок. «Скорее всего, это было простое детское любопытство», – говорят врачи»[205]. «Новосибирск, 17 апреля - В Новосибирске 23 школьника отравились медным купоросом, который в качестве "очистительного для организма средства", школьникам предложил восьмиклассник средней 182 школы города, взявший яд из кабинета химии. В СЭС Кировского района Новосибирска Стране.Ru сообщили, что ученик 8 класса совершенно спокойно на перемене зашел в лаборантскую комнату кабинета химии, в тот момент, когда учитель был в классе. "Совершенно нормальный, не хулиганистый" мальчик взял с полки не подписанную баночку с порошком и попробовал на вкус. Терпкий вкус медного яда школьнику понравился, и он решил угостить порошком товарищей по школе. В коридоре, примерно за полчаса, школьник успел накормить купоросом 22 ученика из разных классов, не забыл и про себя. Он рекомендовал детям порошок, как средство для очищения организма. По словам работников СЭС, купорос дети просто попробовали на вкус, "речь не идет о том, что бы его кто-то употреблял горстями"»[206].

Как видим, в первых, исходных сообщениях Гарри Поттер не упоминался.

Мотивы «отравителя» могли быть разными – но ни один из них не был «магическим».

Наконец, вполне очевидно, что если к малышам любой эпохи, вовсе даже незнакомой с «Гарри Поттером», подойти и предложить им «волшебный порошок» – они точно согласятся. Просто потому, что они малыши. В доверчивости малышей виновата не Ролинг, а «возрастная психология».

Ирина Медведева также не приводит конкретных примеров: «Родителей не на шутку волновала искаженность поведения детей под воздействием "Гарри Поттера".
- Я вроде бы радоваться должна, что сын приобщился к чтению, а мне почему-то страшно. Нездоровый у него какой-то интерес... - А мой читает и перечитывает, ничего другого знать не желает. Попробуешь что-то сказать против - делается как бешеный: грубит, орет, даже с кулаками бросается. В общем, сам не свой стал.
У каких-то детей в процессе психологических занятий выявлялись глубинные, необычайно устойчивые страхи, возникшие по прочтении этих книг. Некоторые рисовали рисунки, от которых за версту пахло мрачной мистикой.
Интересен и рассказ нашей знакомой о влиянии "Гарри Поттера" на ее приятельницу, взрослую женщину, мать двоих детей: - Она как-то спросила меня между делом, нравится ли моим детям "Гарри Поттер". Я ответила, что они эту книгу не читали. И тут она так возмутилась, закричала, что я не имею права лишать детей счастья. Все, дескать, читают. Ее, взрослую, и ту захватило. А они что, хуже? Договорилась до того, что я их уродую, краду у них детство. Я пыталась ей объяснить, что они и сами не хотят, но она не слушала и все кричала, кричала, - я ее такой никогда не видела. Нормальная, интеллигентная женщина...
Конечно, не все дети и не все родители реагировали так бурно, но давших бурную реакцию было немало. Так что пришлось нам - по профессиональной обязанности - не ограничиться "экспертными оценками", а все же взять в библиотеке одну из четырех книг, которая в тот момент там была - вторую: "Гарри Поттер и тайная комната". Собирались потом взять другую, но быстро поняли, что нам и этой вполне достаточно».

Так, а где же конкретика? В книге Медведевой ни один якобы пострадавший ребенок не интервьюирован, не описан, не процитирован.

Клинический вывод делается на основе двух родительских реплик. Причем о том, что сами психологи далее лично встретились с детьми именно этих родителей ничего не сообщается.

Один из этих двух случаев вообще ничего не говорит о ребенке, а просто раскрывает немотивированный страх самой родительницы: "мне почему-то страшно. Нездоровый у него какой-то интерес...»

Второй «пример» также лишен конкретики: мол, сын грубит, если начинаешь хаять его любимую книжку. Но вообще-то почти любой ребенок скандалит, если у него отнимают любимую игрушку или книгу. А взрослеющий человек еще и оберегает свое право на выбор. Родители подростка, не заметившие взросления своего сына и по прежнему считающие, что у него нет своего внутреннего мира, сами сделали ошибку. А значит, со стороны подростка это нормальная реакция. И где тут «травмированные сказкой дети»?

Для того, чтобы говорить на языке психологии, надо дать

1) описание поведения пациента до якобы травмировавшего его случая,

2) зафиксировать изменения, происшедшие после, и

3) доказать, что эти изменения связаны именно с этой причиной (а не просто, скажем со взрослением ребенка).

Ничего подобного Медведева и Шишова нам не поведали. Нет описаний, которые строились бы по научной схеме: "Алеша М. 12 лет. Из неверующей семьи. До... После прочтения ГП... К нам поступил с... Проведена такая-то работа... В ребенке произошли такие-то позитивные перемены...".

Так что я вновь повторяю: Нет в их антипоттеровских публикациях НИ ОДНОГО случая, когда бы они лично были свидетелями психического вреда, нанесенного этой сказкой ребенку, что был наблюдаемы именно ими.
Не описан (не только ими, но и вообще) ни один случай, когда бы ребенок был более-менее психически здоров, но прочитал эту сказку и повредился в психическом отношении.

Опасность может подстерегать ребят постарше – тех, кто не воспримет эту книгу всерьез.

Они-то прекрасно понимают, что рецепты от Гарри Поттера несерьезны и недейственны. Но после того, как неожиданная сказка (неожиданная, ибо себя-то они уже считали переросшими время сказок) вновь разбудит в них угасший было интерес к миру волшебства, они могут попробовать найти что-то более реальное. И начнут свое путешествие по закоулкам «эзотерики».

Светская педагогика, увы, не сможет их остановить. В ее арсенале нет добротного запаса ни решимости, ни аргументов для разоблачения нынешней моды на магию, астрологию, «звенящие кедры» и прочий каббало-буддизм.

И тут только Церковь может заговорить с этими «экспериментаторами» на понятном для них языке и сказать: мы еще серьезнее, чем вы, относимся к волшебству. И можем вам рассказать о своем опыте соприкосновения с ним и о том, в каком виде возвращаются некоторые «контактеры» из «зазеркалья»…

Можем рассказать, например, о странных приключениям человека, чье имя дети наверняка уже слышали. Художник Николай Рерих с юности любил посещать спиритические сеансы. Сначала «почти безголовые» духи просто шалили: стучали по столу, пророчествовали помаленьку… Но со временем дело дошло до откровенных издевок. И однажды контактирующие с Рерихами духи («махатмы») заявили, что для удобства общения с ними люди должны жевать мускус. Что это такое? - «Мускус есть выделение моче-полового аппарата. Сам мускус, если принят в достаточном количестве, сообщает моче характерный запах. Кроме того, моча мускусных баранов имеет сильный запах, отчасти напоминающий мускус. Мочевой канал находится в непосредственной близости от мешка, содержащего мускус»[207]. «Мускус, согласно Высшему Утверждению, относится к Солнцу, а не к Венере… По запаху этих отложений, оставляемых самцами на кустах и скалах, самки находят их в сезон спаривания»[208]…

Если бы юной Елене Рерих сказали, что после нескольких лет посещения спиритических сеансов она дойдет до того, что будет есть выделения мочеполовой системы барана – она бы, наверно, возмутилась. Но этот экстравагантный совет духи дали ей не сразу, а тогда, когда ее душа уже была достаточно растрепана. Настолько, что уже готова питаться семенными выделениями млекопитающих (барана и бобра), а «великой истиной» считать призыв «рассматривать людей, как пешек в большой игре»[210].

Ей, напоенной мускусом и убежденной в том, что она принадлежит к «высшей расе», сообщается, что «Когда колесница направлена ко благу, то возница не отвечает за раздавленных червей”[211]. Не только естественное чувство брезгливости, но и не менее естественное нравственное чувство потихонечку атрофируются в ней. Вот ее реакция на диспут, который (в одном из рериховских кружков в Америке), обсуждал следующую ситуацию: “Один фабрикант и большой благотворитель шел по дороге. Впереди него, заплетаясь ногами, передвигался пьяный нищий, из-за поворота неожиданно вывернулся автомобиль и смял пьяницу. Вопрос — должен ли был фабрикант броситься спасать нищего и рисковать при этом жизнью или же он был прав, воздержавшись от возможности самоубийства. Учитель-американец утверждал, что фабрикант, несший на себе ответственность за существование множества рабочих, поступил правильно, сохранив свою жизнь. Но в обществе поднялась буря негодования и утверждалось, что человек не должен рассуждать, но обязан жертвовать собою ради ближнего. Но, конечно, подобные сознания еще не вышли из приготовительного класса и не могут понять, что каждая жертва должна быть осмысленна. Потому скажем, что человек должен везде, где может, помогать своему ближнему, но рисковать своею жизнью он может лишь в том случае, если он не несет большой ответственности. Было бы тяжкою утратою для всего человечества, если бы люди, несущие благо всему человечеству, безрассудно рисковали своею жизнью. Но если мы будем говорить массам, то мы должны сказать, что человек всегда и во всем должен спешить на помощь своему ближнему”[212].

Как видим, Елена Рерих хорошо бы училась в Слизерине…

Впрочем, о Рерихах я вспоминал не только, когда знакомился с «Гарри Поттером», но и когда читал «Властелина Колец». Там упоминаются пещеры Мории, в которых обитает «древнее зло». А Рерихи постоянно твердили, что дух, с которым они контактируют, - это «владыка Мория». И живет он вместе с другими «махатмами» в «Шамбале» – в тайном пещерном городе Тибета…

Так что, если не хочешь навсегда остаться в «пещерах Мории», не подходи, братишка, к прилавкам с «эзотерической» макулатурой и «восточными амулетами», - так закончил бы я эту свою беседу…

И чем более душной будет становиться атмосфера в каждом следующем томе Ролинг, тем убедительнее будет звучать церковное предупреждение: пропасть, по краю которой ходят маги - реальна. И маги – реальны. Но не причастие к крови Гарри Поттера (в 4-ом томе именно это делает черный колдун Волан-де-Морт ради своего воскресения) защищает от заклятий, а причастие к крови Того неназванного в книге Спасителя, Чье Рождество и Воскресение (Пасху) все же празднуют ученики волшебной школы[213].

Именно поэтому простое слово церковного осуждения перед лицом этих книг было бы неуместно. Ведь только Церковь может сказать: все, написанное в этих книжках – больше, чем игра и реальнее, нежели вымысел. Незримый мир и в самом деле – есть. Мир духов рядом, дверь не на запоре…[214]

В этом духовном мире идет война. От злых чар защищает любовь. Высшая любовь – это любовь Бога к людям. Эта любовь излилась на нас через Крест Господень. Так ограждай себя им! Добрый наставник Гарри говорит ему – «Я не уйду из школы, пока в школе останется хоть один человек, который будет мне доверять. И еще запомните: здесь, в Хогвартсе, тот, кто просил о помощи, всегда ее получал». Вот так и ты доверяй Богу и помни о Нем. Эта твоя память о Нем пусть перерастает в молитву к Нему. И где бы ты ни находился – эта молитва защитит тебя от чародеев.

Почему молитва сильнее? Да потому что колдун приказывает духам, которых он связал своими чарами. А там, где приказы – там нет любви. Молитва же – это просьба, это свободное обращение к тому, кто Выше, в надежде на свободный же Его любовный отзыв. И хотя бы потому в иерархии любви молящиеся («благослови их Господь!»[215]) выше и сильнее колдующих. Кстати, в самую страшную минуту (воскрешения Волан-де-Морта) Гарри – молится…[216]

Христианский педагог мог бы из этой книжки перенести детей к реалиям своей веры. «Вы уже знаете, что именно жертвенная любовь матери спасла маленького Гарри от злого колдуна? А знаете, ведь так и в христианстве говорят: молитва матери со дна морского достает, из мертвых воскрешает… А хотите, я вам песенку напою, которую недавно в монастыре услышал. Слушайте: «если мать еще живая, счастлив ты, что на земле есть кому, переживая, помолиться о тебе»... Гарри простил предателя Питера Педдигрю? А знаете, в нашей истории был однажды Человек, Который смог простить своего предателя. В своей проповеди Он сказал «благословляйте ненавидящих вас». Обсудим, почему месть не всегда уместна?».

И еще книжки про Гарри Поттера дают церковному педагогу повод поговорить с детьми о главном – не о праздничных тропарях и не о символическом значении какого-нибудь церковного предмета, а о том, от чего и как нас спас Христос.

В книге Ролинг самые жуткие существа – это безликие палачи-дементоры (разрушающие разум), жаждущие высосать из человека всю его душу: «Они заставляют человека вновь переживать самые тяжелые моменты в своей жизни и затем обессилев, захлебнуться собственным отчаянием". Спастись от них можно, только если вспомнить самую счастливую минуту своей жизни…

Как христианин я скажу: «дементоры» - это в общем-то реальность, знакомая христианам – «Ты будешь есть, и не будешь сыт, пустота будет внутри тебя» (Книга пророка Михея 6,14).

Но вот способ защиты от дементоров, предложенный в сказке, малореален. Если бы дементоры были лишь моим кошмаром, лишь порождением моих снов – то моя мысль была бы в состоянии разогнать их. Буддизм, считающий весь мир моей иллюзией, логично считает, что со злом надо бороться с помощью правильно перестроенной мысли… Но если зло надвигается на меня извне, если оно реально, если оно не с меня началось, если оно хочет меня подчинить себе - то не слишком ли слабы мои мысли, чтобы остановить вселенское зло? Кроме того, тот, кто способен высосать всю душу, тот не остановится и перед самым добрым переживанием этой души. Частичка ли спасет целое?

Тут нужна помощь извне – помощь от Того, над Кем не властны душегубы. Так что в минуту близости демона-дементора, в минуту отчаянности и опустошенности лучше обратиться не к прошлому (воспоминанию), а к Вечному, обратиться не к тому, что люблю я, а к Тому, Кто любит меня.

Еще один повод к разговору о нашей вере дает «Гарри Поттер и Орден Феникса». Состав «Ордена Феникса» примечателен тем, что в нем преобладают люди с подмоченной репутацией. Дамблдор, уволенный из руководящих органов сообщества магов, Сириус, обвиненный в убийстве, оборотень Люпин, неудачник Артур Уизли… Оказывается, люди, сполна наделенные общественным презрением, могут тем не менее быть оплотом правды. И так не только в сказке. В нашей истории так было не раз. Те же чувства, что обыватели и чиновники изливали на членов сказочного «Ордена Феникса», в реальной истории они же изливали на Христа и Его учеников. Если Вы еще не знаете историю апостолов, но знаете историю «Ордена Феникса», то та история двухтысячелетней давности будет понятнее Вам, нежели тем Вашим сверстникам, которые не знают ни того, ни другого[217]. Вам будут понятнее слова апостола Павла: «Мы в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях: нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем. Уста наши отверсты к вам, сердце наше расширено. Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно… Вместите нас» (2 Кор. 6,4-7,2)

Педагогика, как и политика – это искусство возможного, искусство компромиссов. Не все в окружающем мире зависит от нас. Даже дети – несмотря на то, что «долг верующих родителей воспитать ребенка в послушании»[218] - не всецело в нашей власти. И что же – каждый раз требовать, чтобы все было по нашему? Все подминать под себя и свою мерку? И никогда не приспосабливаться самим? Но в жизни так не бывает. В чем-то реальность изменится под моим усилием, а в чем-то должен буду уступить я.

Но иногда уместнее не заметить, промолчать. Иногда церковным людям приходится отказать себе в удовольствии громогласно оспорить нехристианские действия и убеждения[219].

А порой можно перейти к активному действию – но не с целью опровержения или уничтожения, а с целью приобретения (в культуре это означает – перетолкования).

Так когда-то произошло преображение японского дзюдо в русское самбо – «Я хотел бы напомнить о происхождении русского самбо. Русское самбо возникло удивительным способом. Святой равноапостольный Архиепископ Николай, основатель Японской Православной Церкви, в какой-то момент понял, что японская борьба дзюдо - это не только формирование физической силы, но это еще и способ духовной закалки. Он тогда послал одного из своих семинаристов в самую лучшую школу дзюдо. И семинарист овладел этой техникой, оставаясь православным христианином, а затем предпринял попытку наполнить технику тем, что дает православная духовная традиция. Этот человек, который позже стал советским разведчиком, был основоположником школы самбо»[220]. «10 апреля 2003 года в здании Союза писателей России состоялась презентация книги президента Всероссийской федерации самбо А.П.Хлопецкого "И вечный бой…". Эта книга рассказывает о жизненном пути, духовном становлении, совершенствовании мастерства создателя русской системы единоборства самбо "самозащита без оружия" В. С. Ощепкова. Первая книга трилогии - "Становление" написана в соавторстве с председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополитом Смоленскими Калининградским Кириллом. В ней повествуется о годах, проведенных Василием Ощепковым в Японии, учебе в Духовной семинарии, о влиянии, которое оказал на его становление и жизненный выбор выдающийся миссионер архиепископ Николай (Касаткин), принесший Православие на Японскую землю и прославленный Церковью в лике святых. Выступая на презентации, митрополит Кирилл отметил: "Для многих современных людей Церковь - уважаемый, но не слишком понятный институт общества, поэтому религиозные ценности занимают лишь малое место в мировоззрении современного человека и не оказывают влияние на его поступки". В первой части трилогии читателю предлагается современный вариант жития святого Николая Японского, ибо "для того, чтобы православный идеал святости сделался для наших современников не отвлеченным понятием, а примером для подражания, нужно рассказывать о святых языком, доступным невоцерковленному человеку", - считает Владыка Кирилл»[221].

Так когда-то античная философия была перетолкована столь радикально, что стала «служанкой» христианского богословия.

Так праздник рождества персидского бога Митры (день зимнего солнцестояния 25 декабря) был переосмыслен и перепосвящен Рождеству Христову («солнце правды Христос Бог наш»). Некогда языческая, Масляница стала послушно следовать не за весенней погодой, а за церковным календарем и контрастно приготовлять людей к Великому Посту.

Проповедь разрыва всех связей с миром нецерковной культуры, проповедь бегства из современности есть ведь форма капитуляции. Христиане уходят из спорных культурных пространств - оставляя их в распоряжении бесспорного антихристианства.

Впрочем, проклятия в адрес современной культуры – это всего лишь извращенная форма исповеди. Такой проклинатель по сути просто признается в своей собственной бесталанности. Он не умеет творить христианскую культуру, а потому, ощущая это бессилие своих слов и своей мысли, своего пера и своей кисти – проклинает светскую культуру вообще.

Так что недостаточно защищать православие перед лицом культуры. Еще нужно защищать культуру перед лицом тех людей, которых еще в четвертом веке св. Григорий Богослов назвал «некоторые из числа чрез меру у нас православных»[222].

Так естественно замкнуться, отгородиться от мира нехристианской и порой открыто антихристианской культуры, анафематствовать все то, что за порогом храма, стать духовным луддитом. Но апостолы Павел и Иоанн в первом веке, св. Иустин Философ и Климент Александрийский[223] во втором столетии христианства смогли увидеть доброе в культуре своих гонителей. И сегодня Церкви нужны люди, которые могли бы защищать христианство от нападок извне не только путем ответной критики, но и тем, что они обращали бы внимание своих оппонентов на те грани в их же собственной культуре, которые роднят ее с Евангелием.

Эта позиция была замечательно выражена в книге современной православной поэтессы Олеси Николаевой «Православие и современная культура». Не считая, что спасение придет к человеку через культуру, Олеся тем не менее убеждена, что и культура достойна защиты и освящения: «Идололатрия в отношении ее столь же утопична, сколь и ее полнейшее отвержение. Вторую тенденцию можно было бы назвать “околоцерковным народничеством”: это вера в то, что в Церковь можно прийти только через отказ от культуры и творчества, через опрощение. Стойкие приверженцы обскурантистского взгляда невольно впадают в манихейство. Не то, что бы творчество было вовсе свободно от греха, но оно не свободно именно в той мере, в какой не свободно от него любое человеческое бытие, любое человеческое проявление, будь то любовь, молитва и даже самопожертвование: плевелы, засеянные лукавым, возросли повсюду, а безгрешен лишь один Господь. Православная культура пока слишком слаба. Ее нельзя пересадить из прошлого, ее можно возделывать лишь в настоящем. К ней нельзя прикасаться брезгливыми обскурантскими руками — она требует любви к творчеству, подвига жизни, мысли и чувства».

Клайв Льюис любил приводить поговорку: «Всякая дорога из Иерусалима должна быть дорогой в Иерусалим»[224].

С «Гарри Поттером» можно уйти из Церкви. А можно с нею повстречаться.

Книги Ролинг раскрывают такое пространство, в котором можно вести диалог. В это пространство уже вошли миллионы детей. Вытащить их оттуда «анафемами» невозможно. А вот запереть их там с помощью предвзятых «низ-з-зя» можно[225].

Так что как некогда христианские миссионеры первых веков погружались в мир языческой философии, чтобы в ее мире и на ее языке говорить с людьми о Боге, так и сегодня можно было бы выучить язык Ролинг для разговора в нашими детьми.

Вот рассказ православного родителя: «Сам я приступил к чтению сериала исключительно из цензорских соображений. Что мне оставалось делать? Два абсолютно благонамеренных магла - бабушка и дедушка, - проконсультировавшись у юной ведьмочки-продавщицы книжного магазина, подарили первую книгу о Гарри Поттере на день рождения своему внуку - моему сыну. Ребенок начал было читать, но достаточно скоро его не слишком горячий читательский энтузиазм угас. Может быть, его утомили весьма схематичные картины безрадостного дохогвардского детства главного героя, а может быть, он побаивается заявленного магизма, чего я еще коснусь ниже. Так или иначе, книгу он отложил - а у меня тем самым появилась возможность спокойно оценить этот текст… Я верю, что бывают правильные православные семьи, где дети настолько чисты, что никогда видели телевизора, а все глумливые попытки их школьных товарищей рассказать, что такое тампаксы, немедленно и с назиданием пресекает низвергающаяся на охальника с небес сера и жупел. Увы - по грехам моим, моя семья не такая. Мой сын уже в дошкольном возрасте по телику и кровавых мордобоев насмотрелся, и сладострастных стонов наслушался, а от просмотренных мистических ужастиков еще и сейчас спать без света боится. Что до чертей-дьяволов - то они у нас прямо в подъезде на стенках весьма живописно теми же детьми и намалеваны: с синими рогами и красными глазами. Так вот, не для правильных детей, а для тех, которые уже ужалены змеей магизма - нет ли надежды, что ознакомление с текстом сыграет ту же роль, какую сыграло мужественное созерцание ужаленными евреями воздвигнутого в пустыне медного змея? И сделал Моисей медного змея и выставил его на знамя, и когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив (Чис 21:9)»[226].

Рискованно? Но миссионерство – всегда риск. А отказ от риска разве всегда безопасен? Тот, кто просто от имени Церкви обличит Гарри Поттера – не рискует ли и он чужими судьбами?

У нас отчего-то не принято задумываться над тем, сколько соблазна посеяли “правильные” проповеди “правильных” батюшек. Сколько подростков (да и взрослых людей) на многие годы были оттолкнуты от Церкви потому, что встретившийся им проповедник говорил высокой церковнославянской вязью, в которой эти ребята не узнали ничего понятного для них? Сколько людей стали сторониться Церкви оттого, что встретившийся им церковный проповедник мог только отнимать у них то, что им интересно и дорого, но не смог объяснить, чем же именно Церковь сможет наполнить их жизнь? Таких потерь у нас в церковной среде не принято считать – отряд не заметил потери бойца, анафематизмы допел до конца…

О таких проповедниках верно сказал французский историк XIX века Буассье: «Они требуют безусловного подчинения своим мнениям и в то же время стараются сделать их неудобными для усвоения»[227].

В праве есть упоминание о таком деянии как «оставление в опасности». Законодательство это деяние квалифицирует как преступное. Могут ли те люди, что замораживают миссионерские инициативы по принципу «кого надо – Господь Сам к вере приведет», быть уверены, что на Божьем суде они не услышат об этом своем «благочестии» осуждающий приговор? Их грех хотя бы в противлении евангельскому призыву - «Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой» (Лк. 14,23). Христос говорит «убеди придти» (убеди внити; compelle intrare) – а благочестивцы умывают руки: сам, мол Господи, зови в Твой дом, а мы там тихонечко подождем.Я прекрасно понимаю, что публикацией этих своих «богословских досугов» я вызову всплеск осуждающей реакции в свой адрес со стороны немалого числа церковных людей. Ну что же, как говорится в книжке про Гарри и философский камень: «Храбрость бывает разной. Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям» - когда друзья совершают ошибку[228].

Книги про волшебную школу могут стать реальным рассадником антихристианских настроений и среди детей, и среди взрослых - в том случае, если Церковь объявит этим книжкам войну. Но миссионерски и педагогически умнее было бы или просто не замечать их, или же, заметив их существование как объективный, независящий от нас факт, дать этому факту такое толкование, при котором эти книжки стали бы мостиком на дороге в Церковь.

Я не советую читать эти книги тем, кто еще их не прочитал. Я лишь исхожу из того, что они уже есть в мире наших детей. И предлагаю истолковать этот факт так, чтобы дети не остались с этим фактом один-на-один, без христианского компаса. Я просто предлагаю читать эту книгу вместе с детьми - иначе они все равно будут ее читать. Но без нас – в гостях или в библиотеках. Вам нужна такая «партизанская война» в вашей семье?

Я не говорю, что со всем, что написано в этих сказках, христианские педагоги должны согласиться. Но и осуждение не должно быть огульным[229].

Если миллионы детей во всем мире полюбили эту книжку – значит, есть в ней добро и свет: ибо детям вряд ли может понравиться зло. Поэтому и реакция педагога должна быть выверенной, как движения глазного хирурга.

Надо различить: где вместе почитать, где поиграть, где попереживать, а где и – вышутить. «Ты что, малыш, всерьез в волшебную школу записаться захотел? Да тебя самого, кажется, заколдовали! По моему, к тебе применили заклятие на паралич разума! Знаешь, это когда палочку нацеливают на голову и кричат – «Сумасшестикус!». Вот мы с тобой сейчас пойдем купим газету с фоторекламой настоящих колдунов. Видишь - вот тут их фотографии. Присмотрись к глазам этих «целителей». Неужели тебе хочется, чтобы и твои глазки стали такими же пустыми, фальшивыми и злыми? Ты разве не знаешь, что в нашей реальной жизни рядом с каждым настоящим колдуном стоит дементор?».

Если Вы просто отберете книгу у ребенка – Вы потеряете право на подробный критический разговор о ней с Вашим малышом. А если Вы будете вместе ее читать и вместе ее переживать – то у Вас будет возможность корректировать реакцию маленького читателя так, чтобы не книжка воспользовалась им, а ребенок – книжкой.

Среди анти-поттеровских книг, с которыми я веду полемику, я хотел бы выделить книгу М. Кравцовой. Я могу порекомендовать ее как в целом вполне достойный пример аргументирования критического отношения к «Гарри Поттеру». Она правдива в том смысле, что она показывает - что может произойти с читателями «Гарри Поттера», если мы оставим их без присмотра, просто произнесем «анафему» и удалимся.

Заброшенное поле зарастает сорняками. В своей сегодняшней данности это поле трудное. На нем куча камней, в нем есть пятна, выеденные солью и т.д. Но если просто пройти мимо него, если ограничиться вывеской таблички «Осторожно мины!», то это поле все равно принесет урожай. Но – не нам. Табличке детвора не поверит. Сочтет за шутку (скорее всего – за неумную шутку). А другие «агрономы» специально засеют его сорняками своих перетолкований.

У нас перед глазами уже немало подобных примеров. Библия, забытая церковными проповедниками, превращается в источник подручных цитат для сектантов. И сатана ведь искушал Христа в пустыне, подбирая цитаты из Библии… Если сегодня в электричке или метро видишь, как человек достает из сумки Библию и начинает ее читать – в 99 случаях из ста можно быть уверенным, что это сектант.

По этой же логике развивается и история толкинистского движения в России. Книга, написанная христианским автором с целью проповеди христианской системы ценностей[230] вконец одичала в наших постсоветских условиях. Немалое число толкинистских групп извращенно, сатанистски, прочитали ее. Уже есть анекдот о четырех стадиях развития толкинизма. Первая: «вчера видел хоббита». Вторая: «пора за кольцом». Третья: "Профессор (обращение к Толкиену), Вы были неправы!»[231]. Четвертая: «проклятые толкинисты! Они играют в нас!".

Толкиен подчеркивал, что в его сказке никто никому не молится по той причине, что Бог не может быть действующим лицом сказки, а молиться не-Богу есть язычество. Но толкинисты готовы совершать обряды «во имя валаров». А кто-то доходит до прямого служения тому «Мраку», с которым борются положительные герои Толкиена…

В этой мутации российского толкинизма есть и доля моей вины: я 10 лет держал «Властелина Колец» на полке, не раскрывая. Знал, что книга прекрасная, христианская, но все руки не доходили. Все надеялся, что кто-то из церковных публицистов обнажит ее христианские смыслы… И в итоге – нас опередили всякие «ники перумовы». Что ж, как сказал блаж. Иероним - «Нашими грехами сильны варвары»[232].

И какой же вывод из этой печальной истории сделали наши богословицы? – «Конечно, Толкиен не обязательно должен нести ответственность за то, как истолковывают его книги. Однако что сами тексты позволяют делать сатанинскую интерпретацию, заставляет по крайней мере быть осторожным. Так что выводы можно сделать вполне однозначные»[233]. Ну, а поскольку есть умельцы, которые и из чтения Библии могут выцеживать сатанистские и сектантские выводы, то и тут, наверно, уместны «однозначные» выводы о самой Библии…

А ведь все проще: христианскую культуру надо уметь защищать. Средство защиты – ежедневная проповедь ее ценностей и толкование, разъяснение ее текстов. Нехристианскую культуру надо уметь вовлекать в диалог, и те ее пласты, которые «не против вас», объяснять так, чтобы они были «за вас» (Мк. 9,40).

Но это ведь трудно, правда? А так хочется легкости…
Эх, раззудись плечо, да размахнись рука!..

В кои-то веки детей заинтересовало что-то помимо жвачки. Согласно социологическим опросам, наши, российские дети почти поголовно мечтают переехать в Америку. И вдруг появилась сказка, заронившая в них другую мечту – о поездке к Хогвартс (так называется школа, в которой учится Поттер). Но угрюмые тети говорят им: не смей и думать об этом! Что ж, дети тогда вернутся к своим прежним мечтам. И что-то подсказывает мне, что эти мечты будут отнюдь не о православном монашестве… А вот если бы им сказать: мир чуда действительно существует. Но путь к нему лежит по иным тропинкам. Волшебству мы вас, пожалуй, не научим, но молитве научить можем. А ведь только молитва может породить чудо, которое не раздавит тебя своими последствиями…

В кои-то веки появился роман для подростков, в котором нет сексуальных провокаций. Но и тут вместо благодарности – поток обвинений: критикессам секс видится даже там, где его нет: уже во второй сказке они узрели «зловещие заклинания с сексуальным привкусом» [234]. «Сексуальный привкус» они ощутили в шепоте василиска… Ну, ясное дело, раз исходная аксиома «экспертизы» состоит в том, что «Гарри Поттер» плох, то вскрытие должно обнаружить в нем все плохое: «вот и приплыли, все то же и все то же: опять смычка рок-музыки, секса и наркотиков – новых, сатанинских «ценностей»»[235]. Ни рок-музыки, ни секса, ни наркотиков в «Гарри Поттере» (как в книге, так и фильме) нет, но если доктор сказал в морг – значит в морг! Так что поттерофобия ничем не лучше поттеромании. «Поттера» выбросить из своей квартиры легко. Но фобии-то останутся! «Плакса Миртл» под церковным платочком найдет другой повод для слез и причитаний…

Итак, предлагаю эксперимент. Пусть один и тот же церковный проповедник войдет в два разных класса светской школы. И в одном классе он будет запрещать детям читать книжки про Гарри Поттера, а в другом предложит читать эти книжки вместе. Как вы думаете, дети из какого класса через полгода станут прихожанами его Церкви?

Вот ради этих детей я и говорю своим церковным «друзьям»: подождите пугаться, подождите пугать, подождите осуждать и разоблачать, подождите верить слухам. Оттолкнуть детей от Церкви легко. Оттолкнуть - и остаться в горделивом сознании единственности своей чистоты. А если впустить детей в храм – будет шум, будет беспорядок, будет мусор. Но зато будут и дети.

Сами сказки про Игоря Горшкова (так на русский лад звучит имя Гарри Поттера) – это обычные книжки. Вот только появились они в необычно-плохие времена. Если бы такая книга появилась сто лет назад – она была бы просто доброй фантазией. Вокруг была христианская культура, и она приняла бы в себя ребенка, прочитавшего сказку про Гарри. И в советской культуре такая сказка была бы безобидна. Но сегодня она стала капелькой, несомой мощной и мутной волной неоязычества. Пособия для «начинающих эзотериков» продаются на каждом углу, идеи «мадам Ваблатской» проповедуются на школьных уроках так называемой «валеологии», и совсем не нужно искать «Косой переулок», чтобы найти магазинчик с магическими амулетами и учебниками. От сказки к реальному язычеству переход может оказаться слишком незаметным и быстрым.

В этих условиях прятать от детей книжки про Гарри Поттера глупо. Надо просто подумать о противовесе. О том, как ребенку дать знания о вере его народа, а не о суевериях далеких и давних кельтов.

Книги Ролинг не связаны с миром христианства. Но из этого еще не следует, будто они являются сатанинскими. Это своего рода «ничейная полоса», и тот «делатель», который ступит на эту полосу, тот и будет выращивать на ней свои плоды. Толкователи и впрямь могут развернуть книги Ролинг в противоположные стороны. Сатанисты проявляют очевидный и, как всегда, грязный интерес к этим сказкам. Они не останавливаются перед прямыми фальсификациями - вроде того, что эти книги одобрил мэтр сатанизма Кроули или придумывают интервью Ролинг лондонской газете, в котором она якобы выразила свои симпатии сатанизму…

Эти порождения «отца лжи» уверяют, что 20-миллионный тираж этих книг приведет к пополнению их армии 20-ю миллионами юных новобранцев. И если христиане будут жечь эти книги и плеваться в их адрес, то, пожалуй, так оно и будет. Виноваты тут будут не книги, а мы, ибо дадим повод сработать вполне обычной (а не колдовской) человеческой логике: раз мне книга нравится, а христиане против нее, раз христиане сжигают сказки, в которых ни одного дурного слова в адрес их веры не сказано, значит что-то и в самом деле у этих христиан не так, значит, стоит прислушаться к их критикам.

Каждое новое сообщение о том, что вот, еще один ребенок после прочтения «Гарри Поттера» попался на пропаганду магии и язычества, для меня будет означать лишь одно: вот и еще раз мы опоздали… Но давайте хотя бы сейчас поторопимся и дадим детям христианское прочтение той сказки, которую они так полюбили! Вот стоит ребенок с «Гарри Поттером» в руках. За эту книжку его к себе тянут язычники. А тут еще церковная тетя подходит и отталкивает эту книжку – вместе с ухватившимся за нее юным читателем. Две эти силы не противодействуют! Напротив, соединившись, они действуют в одном и том же направлении: подталкивая ребенка к сатанистам…

Хотите нейтрализовать «колдовское обаяние» Гарри Поттера? Оставьте анафемы в покое. Лучше дайте начинающему «поттероману» почитать такую пародию:

«Один день из дневника Рона или День Хорька
5.30 Проснулся из-за вопля убитого комара. Добил его.
7.00 Проснулся.
7.05 Проснулся еще раз.
7.15 Проснулся окончательно.
7.20 Проснул Гарри.
7.35 Искал зубную щетку.
7.40 Я же колдун! Почистил зубы с помощью палочки.
7.50 Бежал на урок.
7.52 Наступил на кошку.
7.53 Извинился перед кош… профессором МакГонаголл.
7.55 Прибежал в класс.
7.56 Поздоровался со Злеем.
7.59 Потерял 10 баллов.
8.00 Вынул палочку из зубов.
8.02 Незаметно вытер палочку об Злееву робу.
8.03 Потерял 15 баллов.
8.05 Помешал в котле.
8.10 Помешал в своем котле.
8.15 Помешал Невиллю бросить в котел Тревора.
8.20 Потерял 20 баллов.
8.30 Осторожно понюхал зелье.
9.15 Очнулся.
9.20 Потерял 30 баллов.
9.25 Добавил в котел сушеного скучечервя.
9.55 Очнулся.
10.00 Ну надо же! Не потерял ни балла!
10.03 Спрятался за котлом.
10.05 Показал Злею язык.
10.10 Показал Злею свой язык.
10.20 Показал Злею свой язык изо рта.
10.30 Показал Злею свой язык из своего рта.
10.40 Показал Злею.
10.50 Потерял все баллы. Был оставлен отскребать Невилля от потолка. Руками! Без палочки!!!
11.00 Скатал Невилля в рулончик и направился к выходу.
11.01 Бормотнул правду про Злея.
11.02 Потерял 10 баллов в долг.
11.10 Наступила перемена.
11.15 Наступил на Тревора.
11.17 Скатал его в рулончик.
11.20 Пришел на Прорицание. Рулончики положил на стул, чтобы им было мягче.
11.30 Вынул рулончики из-под Парватти Патил.
11.40 Увидел смерть с круглыми глазами в хрустальном шаре.
11.42 Отогнал Гарри от своего шара — пусть не отражается!
11.50 Получил от профессора Трелани 25 баллов за смерть.
11.55 Получил от Гарри за смерть.
12.00 Дорисовал себе линию жизни.
12.05 Кончились чернила. Жаль, не хватило на линию ума.
12.10 По синей линии жизни профессор Трелани предсказала мне смерть от удушья.
12.20 Решил не ходить в душ.
12.30 Решил не ходить в душе.
13.10 Проснулся.
13.15 Нацарапал на столике «Злей — сам свои зелья пей!»
13.20 На столике нацарапалось «-50 баллов Гриффиндору!!!»
13.30 Исправил «-» на «+».
13.35 Попробовал наложить Дутое заклятье на Невилля с Тревором.
13.40 Попал в Гарри.
13.45 Попал…
13.50 «Подумать только! Мой любимый размер!» — умилилась профессор Трелани.
14.00 Урок кончился. Захватив рулончики, пинками погнал надутого Гарри из кабинета.
14.10 Встретил профессора МакГонаголл. Объяснил, что транспортирую друзей в Большой зал.
14.13 «Друзей?! — взвизгнула она, — это что — ученики?»
14.15 Взвалил на плечи профессора МакГонаголл без сознания и попинал Гарри дальше.
14.20 Догнала Гермиона. Дала книгу «Хорьки и изделия из них».
14.25 Гермиона привела в чувство профессора МакГонаголл и ушла с ней.
14.30 Добрались до обеденного стола.
14.50 Заморил червячка.
14.55 Отпустил его на волю.
15.00 Пузыреподобный Гарри спросил, что ему делать.
15.05 Фред (хотя, может, это был Джордж) многозначительно покивал на Гермионин значок.
15.06 Гарри сделал круглые глаза.
15.10 Поздравил Гарри с возвращением в былые объемы.
15.15 Близнецы надули Невилля через соломинку.
15.20 Тревора надувать не стали — он прекрасно заменял салфеточку.
15.30 Пошел в библиотеку.
15.35 Старательно обошел кош…, а нет, все-таки кошку.
15.40 Раздумал идти в библиотеку.
15.50 Вернулся и наступил кошке на хвост.
15.51 «20 баллов с Гриффиндора!» — рявкнула кошка.
16.00 Встретил Краббе и Гойла.
17.00 Очнулся.
17.05 Кто я?
17.10 Где я?
17.15 Какого?..
17.20 Пришла Гермиона.
17.25 Я ненавижу морали!!!
17.30 Гермиона ушла. Язык мой — враг мой.
17.35 Лежать на полу не так уж и противно.
17.40 Противно, когда по тебе ходят.
17.45 Противно, когда по тебе ходит Хаг…
18.15 Очнулся.
18.20 Противно, когда по тебе ходит Квирелл.
18.21 Квирелл?!
18.22 Квирелл??!!
18.25 Решил бросить курить навозные бомбы.
18.30 Отлепил себя от пола.
18.32 Встал.
18.35 Пошел в гостиную Грифиндора.
18.50 Оказывается, Толстая Тетя пригласила в гости Толстого Дядю.
18.51 Не дожидаясь прихода Толстого Монаха, протиснулся в гостиную.
19.00 Решил выкупать Свина.
19.10 Нашел Свина.
19.30 Поймал Свина.
19.40 Снова поймал Свина.
19.55 Решил попросить Гарри набрать воды.
20.00 Поймал Гарри.
20.02 Поймал Свина.
20.15 Запихнул эту лупоглазую гадость в таз.
20.20 Запихнул Свина в таз.
20.30 Получил от Гарри за «лупоглазую гадость».
20.35 Очнулся.
20.36 Вылез из таза.
20.40 Поймал мыльного Свина.
20.50 Подарил его Гермионе.
20.55 Получил от Гермионы Свином.
21.00 Достал сборник заклинаний.
21.25 Сборник заклинаний достал!
21.30 Достал Гарри сборником заклинаний.
21.35 Пошел в спальню.
21.40 Нашел спальню.
21.41 С визгом был выпихан Гермионой из их спальни.
21.45 Выдернул из Невилля забытую близнецами надувательную соломинку.
21.46 Невилль сдулся.
21.50 Без сил упал на кровать.
21.51 С воплем был выпихан Гарри из его кровати.
21.55 Дошел до своей кровати.
21.56 С криком выпихал Злея из своей кровати («Асстань!»).
22.00 Лег спать.
3.25 Проснулся от того, что в бок что-то кололо.
3.26 Выкинул зубную щетку и заснул.
5.30 Проснулся из-за вопля убитого комара. Добил его.
7.00 Проснулся.
7.05 Проснулся еще раз.
7.06 Разглядел песочные часики у себя на шее.
7.08 Выкинул времяворот и снова заснул».

P.S. Кажется, из чтения моей книжечки может возникнуть ощущение, будто православные христиане вообще не умеют читать и понимать художественную литературу. Но это не так. Гениальные литературоведы были в ХХ веке в нашей Церкви: Алексей Лосев, Михаил Бахтин, Валентин Непомнящий…

Нехорошо будет также, если у читателя возникнет впечатление, будто все христиане осуждают «Гарри Поттера» и только вот автор сих строк оказался столь «либерален», что дерзнул сказать доброе слово об этой сказке… Но и это не так.

Скандал подняли американские баптисты (и то полагаю, некоторые, а не все).

Но в том же протестантском мире руководство Англиканской церкви рекомендовало священникам использовать эту сказку в своих проповедях, обращенных к детям.

Протесты католиков против «Гарри Поттера» мне неизвестны. А процитированная выше Ольга Брилева – как раз католичка.

На одном из сайтов в Интернете опубликовано интервью с отцом Томасом Блау, членом ордена доминиканцев, вовлеченного в работу студенческого городка университета штата Вирджиния. Напомню, что орден доминиканцев – это как раз орден «инквизиторов». Так вот, о. Блау полагает, что «игнорировать разницу между художественной литературой, вымыслом и «учебным пособием» есть интеллектуальная слепота. Гарри - не учебник… Что еще важнее, в книгах даже не упоминаются классические признаки оккультных наук - карты Таро, пентаграммы, осквернение святынь, таблички и т.п… Поиграйте с Вашим ребенком в «верю - не верю». Дайте ему попробовать прокатиться на метле! Это сразу же покажет разницу между вымыслом и реальной жизнью… Родители, которые утверждают, что Гарри может склонить их детей на сторону оккультизма, делают заявление о положении вещей в их собственных семьях: что же это за семья, если одна книга может сделать из ребенка сатаниста?… »[236].

Более того – 3 февраля 2003 года в Ватикане прошла презентация исследования, проведенного двумя папскими советами - по культуре и межрелигиозному диалогу, «Иисус Христос - источник воды живой. Христианское осмысление New Age». 92-страничное исследование стало первым шагом Ватикана в формулировании официального отношения церкви к неоязыческому учению New Age. Презентацию нового исследования, предупреждающего о духовной опасности «нью-эйджеровских» настроений, провел глава папского совета по межрелигиозному диалогу архиепископ Майкл Луис Фитцджеральд. Собравшиеся в Ватикане журналисты не упустили возможности задать вопрос об отношении католической церкви к массовому увлечению книжками про Гарри Поттера. Секретарь совета европейских епископских конференций отец Питер Флитвуд ответил: "...В мире нет человека, который бы в детстве не жил в мире фантазий и волшебства, населенном феями и ангелами. Волшебники и ведьмы не обязательно должны ассоциироваться с антихристианской идеологией", - заявил официальный представитель католической церкви отец Питер Флитвуд. По его мнению, книги о Поттере помогают детям "понять разницу между добром и злом". К тому же он убежден, что писательница Ролинг является истинной христианкой как "по образу жизни", так и по "стилю письма"[237].

Голоса православных публицистов и профессиональных богословов уж в который раз не совпали.

Публицистам нужен скандал, им интересна резкость. Они могут себе позволить скандальные глупости типа «Мир буквально сошел с ума из-за какой-то детской книжки»[238]. Евангелие об одном-то человеке не позволяет говорить «безумный» (мф. 5,22), а тут про весь мир, да еще «буквально». И ничего. Это считается православной публицистикой…

Богословам же важно не порвать нить традиции, выдержать преемственность…

Протоиерей Максим Козлов вступился за «Гарри Поттера» на радио «Радонеж»[239]… Отец Максим - доцент Московской Духовной Академии (и преподает он там «сравнительное богословие»: то есть объяснение различий между православием и западными течениями христианства) и настоятель Татьянинской церкви при МГУ.

Протоиерей Сергий Правдолюбов… Это магистр богословия (магистр в Церкви – это ученая степень, промежуточная между кандидатом и доктором), ведущий специалист в нашей Церкви по истории Богослужения, происходящий из старинной поповской династии, которая дала миру нескольких святых (смотрите о нем дивный фильм «Попы»)… Так вот, отец Сергий так ответил на вопрос своего юного прихожанина: «Почему Церковь не рекомендует читать про Гарри Поттера? Ведь в русских народных сказках тоже есть волшебство: ковер-самолет, сапоги-скороходы, присутствуют заклинания... А Гарри ведь добрый мальчик, верный друг, он учит любить людей, как Иванушка-дурачок. Почему же книги о нем вредны? — С мальчиком Гарри я знаком только по фильму «Гарри Поттер и философский камень». Настоящая детская сказка. Есть один момент в фильме, страшный для маленьких деток, поэтому родители пусть лучше сначала сами посмотрят, если их детям меньше десяти, и решат — показывать или нет. Этот фильм критикуют за то, что главные герои — волшебники, а волшебство, как известно — «чертовщина», хотя его и показывают добрым. По-моему, волшебство в этом фильме вовсе не носит демонического характера, а представлено как элемент сказки. Красивая добрая сказка. Жаль только мальчика, снимавшегося в роли Гарри — на его плечи легло нелегкое бремя человеческой славы»[240].

Ну, и мне - то, что мне знакомо из истории нашей Церкви, не позволило объявить «джихад» «Гарри Поттеру».

Вторую серию «Гарри Поттера» я смотрел в Киеве. Сеанс был дневной и малолюдный. В зале было 12 человек. Треть из них - православные монахи. После сеанса они сказали, что ощущения у них остались сложные: светлое впечатление от самого фильма, и досада на самих себя за то, что раньше верили клевете.

Наконец, вот стенограмма телепрограммы "Православная энциклопедия" ""Гарри Поттер": волшебная сказка или инструкция по магии и колдовству?" (эфир 21 декабря 2002 на телеканале ТВС[241]. Передача всегда ориентирована на официальную позицию Патриархии, ведет ее пресс-секретарь патриарха Алексия.

«Ведущий Н.И.Державин: - Доброе утро! В эфире - "Православная энциклопедия". Сегодня мы поговорим о детской литературе, о тех сказочных героях, которые покоряют сердца наших детей. Я хочу представить вам гостей нашей студии – Георгий Николаевич Юдин, детский писатель и художник, и Надежда Васильевна Малкина, научный сотрудник Института практической психологии и психоанализа. Поводом к сегодняшнему разговору о детской литературе послужил необыкновенный интерес, можно даже сказать бум, который вызвали книги о Гарри Поттере, написанные английской писательницей Джоан Роулинг. Журналисты называют ажиотаж вокруг этих книг "поттероманией". А вы как думаете, есть ли такое явление как "поттеромания"?

Н.В.Малкина: - Я бы хотела начать с того, что нужно сперва определить: с чем мы имеем дело? Мы имеем дело с совершенно конкретным специальным жанром - волшебной сказкой, которая была притягательна для детей всегда и, я думаю, будет таковой еще долгое время. Волшебные сказки - это те сказки, в которых есть колдуны, злые и добрые, в которых есть магические предметы - волшебные палочки, живая и мертвая вода и т.д., где есть герои, которые побеждают злых колдунов, пользуясь помощью доброго волшебства.

Н.И.Державин: - Георгий Николаевич, а как вы думаете?

Г.Н.Юдин: - Я думаю такой мании, о которой сейчас так много говорят, на самом деле нет. Мне кажется, что это искусственно раздутая проблема. Давайте вспомним советские времена: тиражи в полтора миллиона были тогда нормальными тиражами, и никто это не называл "манией". Издавали огромными тиражами Носова (и до сих его пор читают!), "Буратино" моего любимого, "Черную курицу". И никто из этого не делал какой-то сенсации.

Н.И.Державин: - Вы думаете, ажиотаж вокруг "Гарри Поттера" - это работа средств массовой информации, пиар-компания?

Г.Н.Юдин: - Да, это пиар-компания, но на хорошей книге, кстати. Ведь плохую книгу, как ее не рекламируй, - популярной не сделать, она не прозвучит. Другое дело, что книга о Гарри Поттере стала единственной книгой, о которой только и говорят сегодня.

Г.Н.Юдин: - Я читаю иначе, чем ребенок. Наверное, нельзя сравнивать мои впечатления с впечатлениями ребенка. Я читаю профессионально, осмысляю, как строятся фразы, как развивается сюжет. С точки зрения сюжета - много находок, много интересных новаций. Но как литература, "Гарри Поттер" - это не большое достижение. Хотелось бы пожелать нашим детям читать русскую литературу, а не перевод "Гарри Поттера", который, кстати, по-моему, получил премию за самый плохой перевод.

Н.И.Державин: - Надежда Васильевна, как Вы думаете, в чем секрет популярности книги о Гарри Поттере с точки зрения детской психологии?

Н.В.Малкина: - Опять же я вернусь к секрету волшебной сказки. В волшебной сказке герой проходит путь личностного становления. Он, может быть, не познает многого (как в видеосюжете было сказано, что книга должна быть познавательной, открывать новое в этом мире), но он познает через сказку нечто в мире собственной души. А это исследование, это познание - одно из самых захватывающих. Этот путь - путь маленького героя - в книжке "Гарри Поттер" описан достаточно многосторонне и творчески, и самое главное, что, как и в любой волшебной сказке, там счастливый конец. Ребенок это помнит, и поэтому ему ничего не страшно в этих магических приключениях.

Н.И.Державин: - Георгий Николаевич, а что вы скажете по поводу реакции взрослых. Скажем, известны случаи, когда взрослые, поддерживая увлечение детей, стригут ребятишек под Гарри Поттера или ищут им очки, чтобы они были такие же как у Гарри Поттера. То есть создается определенный кумир. Как бы вы прокомментировали такое явление?

Г.Н.Юдин: - Известна библейская заповедь "не сотвори себе кумира". И в этом смысле, для семьи верующей, православной это, конечно, ужасно, когда ребенок вовлекается в систему ценностей, чуждую Христианству. Ведь что такое магия? Это действо, враждебное вере в Бога. Ведь магия призывает себе в помощь темные силы, тогда как молитва призывает в помощь Бога. И с этой точки зрения, в православной семье, конечно, будет отрицательное отношение к такого рода книгам, как бы там ни пытались нас убедить в том, что это добрые волшебники, и все эти магические заклинания не имеют реальной силы, и что вещество, из которого делается какое-то зелье, не существует в природе. Все равно таким образом размывается устоявшееся в христианских семьях мнение, что магия - это вред. Книга о Гарри Поттере, по-моему, эти понятия размывает. И это приводит к тому, что сознание детей искажается. Например, я знаю, что одна учительница провела такой эксперимент в школе. Она задала вопрос: "Дети, кто читал книгу о Гарри Поттере?" Оказалось, что все читали. "А если бы в ваших почтовых ящиках появилась листовка, призывающая вступать в клуб черной магии, кто бы пошел?" Стопроцентно все подняли руки. Вот ответ на то, чем все это может обернуться.

Н.И.Державин: - Надежда Васильевна, как тема магии, на Ваш взгляд, представлена в этой книге? Это опасно или нет, вредно или не вредно?

Н.В.Малкина: - Мне кажется, если слово "магия" заменить обычным для сказки словом "волшебство", тогда бы все встало на свои места. Живая и мертвая вода существуют во всех сказках. Из какой-то лужицы напивается братец Иванушка водички и становится козленочком - трансформация! Там ведь это не называется магией. Мне кажется, что ребенок все это воспринимает по-другому, он же не читал взрослых книжек про магию. Для него это - сказка. Это то самое сказочное пространство, сказочный мир, который необходим для того, чтобы фантазия жила в ребенке. Слава Богу, что живет фантазия, дети фантазируют.

Н.И.Державин: - Сейчас мнений о Гарри Поттере очень много - от восторженных, до резко отрицательных. Я предлагаю послушать мнения священнослужителей Русской Православной Церкви.

Священник Димитрий Рощин: - Если рассматривать любую литературу, даже не касаясь конкретно "Гарри Поттера", то следует признать, что христиане обладают способностью с помощью веры прозревать истину, отличать добро от зла, отличать то, что служит назиданием душе и то, что служит ей во вред. Поэтому я думаю, что любая литература может послужить ко благу человеку, только нужно уметь правильно ее читать.

Священник Роман Зайцев: - Человеку православному, я думаю, мало что опасно, если он делает это не сознательно искушая Бога, а просто ради какого-то отдохновения.

Диакон Андрей Кураев: - "Гарри Поттер" только в одном случае может стать вредным: если мы запретим детям его читать от имени Церкви. В этом случае дети поверят сатанистам, которые считают что это - действительно реальный мир магии и волшебства, а христиане в этом ничего не понимают и противятся. Я думаю, что мы просто должны вместе с детьми читать эту книгу и при этом давать свои комментарии и свои оценки. Вот, знаешь, здесь нравственный урок хороший, это сюжет волшебный, но это - сказка, ты же понимаешь. А вот это - не сказка: этот сюжет - волшебный, и ты, знаешь, колдовство действительно есть, и от него надо защищаться, только не так, как Гарри это делал - ведь это же сказка, здесь намек некий, да? В Церкви у нас есть для этого свои рецепты - Причастие, покаяние и молитва к Тому, Чье имя не называется в сказках о Гарри Поттере, но Чье Рождество и Пасху там все-таки празднуют.

Н.И.Державин: - Надежда Васильевна, у меня к вам вопрос. Сейчас родители часто жалуются, что дети стали мало читать. Смотрят мультики, играют в компьютерные игры и так далее. Как вы считаете, можно и нужно ли помогать детям в поиске литературы? Может быть, они даже не знают, что хорошо, а что плохо, какая литература полезна, а какая вредна?

Н.В.Малкина: - Вообще всегда родители создавали для своих детей определенный круг чтения. Наверное, ребенок в принципе не должен иметь доступа ко всему выбору литературы. Я думаю, что родители должны это сделать за него. Действительно, очень хорошо было сказано, что семья играет определяющую роль в том, что будет выбрано для чтения ребенка. Но в то же время запрет на какую-то определенную литературу едва ли приемлем. Для меня это очень противоречивая позиция – создание запретного плода.

Н.И.Державин: - Это ведь зачастую вызывает, наоборот, дополнительный интерес.

Н.В.Малкина: - Прочитает и, причем, не поделится потом прочитанным со старшим. Лучше все-таки, когда ребенок делится мыслями о прочитанном, спрашивает, задает вопросы и получает ответы. А поводу того, что дети сейчас мало читают, могу сказать: они делают то, что проще, и это надо использовать для того, чтобы привить им интерес к книге. Проще читать, когда слова воспринимаются уже как образы. Это узнавание дает возможность читать и сразу сопереживать. Для того, чтобы начать больше читать, нужна какая-то очень "вкусная" приманка. Чем хорош Гарри Поттер - там такой сюжет закрученный, что ребенок благодаря ему продирается сквозь это свое неумение узнавать. А к концу книги - второй, третьей, четвертой, он уже может привыкнуть к литературе. Я знаю, что многие дети после "Гарри Поттера" начинают читать другую детскую литературу, потому что они уже научились читать.

Н.И.Державин: - Георгий Николаевич, скажите, а как по-вашему лучше приучить ребенка к чтению?

Г.Н.Юдин: - Я думаю, что приучить к чтению совершенно невозможно. Это такой же талант, как талант писателя, художника. Заставить можно. Но получит ли при этом удовольствие ребенок от прочитанного? Не думаю. И кроме того, в школе на уроках литературы, как правило, учат понимать сюжет. А я думаю, что воспринимать искусство надо не сюжетно, как, например, когда к картине подходишь ("Ой, сено-то скошено!", а там совсем о другом речь идет). То же самое и во всей нашей удивительно богатой литературе - о другом речь, о красоте! Вот каких-то таких широких понятий в школьном обучении нет. Не учат понимать красоту фразы, как она построена, насколько она необыкновенна по отношению к обычной речи. Вот если бы такой курс обучения был, тогда большее число детей проявляло интерес к литературе. Хотя, конечно, и это не гарантирует стопроцентного успеха: психологи говорят, что всего 5 % людей имеют стремление воспитываться, самообразовываться и совершенствоваться.

Н.И.Державин: - Спасибо за участие в нашей программе. Всего вам доброго, до свидания».

Мир Церкви – он сложен, потому что человечен. Разные люди. Разные вкусы. Разные понимания и разная способность понимать. В этом мире надо учиться жить, ориентироваться, думать. Единство Церкви определяется единством нашей веры во Христа, а не единообразием наших суждений о сказках. В пятом веке блаженный Августин сказал, что принцип церковного устроения прост: «В главном – единство; во второстепенном – свобода, и во всем – любовь». Отношение к «Гарри Поттеру» есть «второстепенное».

Это значит, что не имеет ответа вопрос «А как Церковь относится к «Гарри Поттеру»?» А никак не относится. А много чести «Гарри Поттеру» – чтобы Церковь к нему как-то относилась. Ибо если бы было сформулировано именно отношение Церкви (всей Церкви) к этой сказке, это означало бы, что из разряда «второстепенного» сей сюжет перешел бы в разряд «главного». А уж чем-чем, а «главным» «Гарри Поттер» никак не может быть в жизни христианина: ни как предмет его любви, ни как предмет его ненависти.

Я рассказал просто о своем, сугубо частном опыте восприятия «Гарри Поттера» и разговора о нем с детьми. Рассказал с чувством благодарности к сказке за то, что она позволила мне на несколько часов вернуться в мир детства. Написал же я эту книжечку с тем, чтобы сказать людям, у которых подобное, доброе отношение к этой сказке: если вы ее полюбили, то не стоит считать, будто между вами и миром Церкви пролегла линия фронта. Слухи о «нетерпимости» Православия преувеличены.

PPS. Да, на гаррипоттеровских интернет-форумах появилась формула: «диакон, который защитил мальчика, который выжил»[242].

[1] Льюис К. С. Любовь. Страдание. Надежда. М., 1992, с. 231.

[2] Белкина Л. Поттергейст над Землей // Православная Москва. 2003, 4 февраля. Насколько капризны в своей неизменной подозрительности православные критикессы, видно в том, что если одна из них видит оккультизм в самом упоминании философского камня, то другая видит не меньший грех в его унистожении: «Интересно, что Дамблдор уничтожает Философский камень. Что это? Требование логики сюжета или неверие Роулинг в возможность достижения абсолютной истины?» (Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера». http://www.voskres.ru/school/potter.htm).

[3] Четвертый том – «Гарри Поттер и кубок огня» был издан так, что в нем оказалось 667 страниц текста. Так вот, на предпоследней странице номер не был проставлен (хотя во всех предыдущих томах этого издания не указывался номер только последней странички). Эту тактичность издателей также стоит отметить. Да на этой 666-й странице ничего магического и плохого вообще не происходит. Гарри просто отдает свои деньги друзьям.

[4] Гаспаров М. Л., Ярхо В. Н. Примечания // Еврипид. Трагедии. В 2-х тт., т. 1. М., 1999, с. 601.

[5] Тронский И. М. Корнелий Тацит // Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. Т.2. История. Ленинград, 1970, сс. 240-241.

[6] Ярхо В. Н. Примечания // Аристофан. Комедии. Фрагемнты. М., 2000, с. 961.

[7] Стратановский Г. А. От переводчика // Фукидид. История. Ленинград, 1981, С. 404.

[8] Борухович В. Г. Фролов Э. Д. Примечания // Ксенофонт. Киропедия. М., 1976, С. 289.

[9] Ограничение было одно: «без обмана». Конечно, и это единственное ограничение торговцам порой казалось чрезмерным. «Один священник стал купцу на исповеди делать наставления. И услыхал в ответ: «Ты, батюшка, исповедуй, а уж учить нас нечего; в торговом деле и отца родного надуем, ну за то и церковь Божию не забываем» (Переписка профессора Московской Духовной Академии П. С. Казанского с А.Н. Бахметовой. Письмо от 8.2.1868 // У Троицы в Академии. 1814-1915. М., 1914, с.526).

[10] См. Панченко А. М. О русской истории и культуре. Спб., 2000, с. 93.

[11] Там же, сс. 98 и 357.

[12] «Репрессии (против скоморохов – А.К.) первой половины XVII века – признак не силы, а слабости Церкви, которая впервые испугалась мирской культуры как способного к победе соперника» (Панченко А. М. О русской истории и культуре. Спб., 2000, с. 141).

[13] Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Т.1. М., 1984, сс. 230-231.

[14] Кравцова М. Что читают наши дети. Кто такой Гарри Поттер? М., 2002, с. 16.

[15] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 6.

[16] Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Т.1. М., 1984, с. 158.

[17] Я был спрошен: «вы действительно настолько несведущи в истории дореволюционной России или прикидываетесь? Дело ведь в том, что в православной стране книга с оккультно-сатанинской начинкой просто не могла бы увидеть свет. Неужто вы не слыхали про строгую цензуру в царской России? Про Достоевского, приговоренного к смертной казни (!) за... чтение вслух горстке единомышленников письма Белинского к Гоголю. Такие строгости кому-то понравятся, а кого-то возмутят - это вопрос особый. Но зачем же искажать факты?» (Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, сс. 30-31). Но волшебные сказки рассказывались, собирались и издавались именно «в царской России». Афанасьевское собрание сказок в первый раз было издано аж в 1863 году… А что касается Достоевского – то зачем же напраслину на «царскую Россию» возводить? За чтение чужих писем – и сразу, мол, к расстрелу! Кружок Дурова, в который он входил, в отличие от большинства петрашевцев, готовил именно вооруженный переворот и восстание. Члены этого кружка давали письменное обязательство: «Когда распорядительный комитет общества решит, что настало время бунта, я обязываюсь принять полное открытое участие в восстании и драке» (см. Мочульский К. Достоевский // Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995, с. 281). Да и к смертной казни Достоевского никто не приговаривал. Приговор суда предполагал 8 лет каторги; император Николай I уменьшил его вдвое. «Смертная казнь» была лишь инсценировкой. Жестокой? – Быть может. Но это был урок, который Государь дал тем, кто прежде сами приговорили его к казни: вы, так легко распоряжающиеся жизнями миллионов, сами постойте на границе жизни и смерти, сами поймите цену каждой жизни! Достоевский – понял…

[18] В оригинальной народной сказке Василиса не только лягушка: она оборачивается и змеей (Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Т.3. М., 1985, с. 266).

[19] Волосы для магических превращаний используют и ученики Хогвартса – за что им тоже достается: «Смешны ссылки на то, что для магических составов «Гарри Поттера» нужны, дескать, рог единорога, волшебная палочка, перья Феникса… Почему наших детей должно смутить отсутствие пера Феникса? Других-то ингредиентов хоть отбавляй. Обрезки ногтей и волос, которые пускают в ход герои книги для приготовления колдовского зелья (прямо как в «Практической магии» Папюса!) – вовсе не экзотика» (Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 16).

[20] Стовбыра И. В. Столы Иезавели. Гарри Поттер как культовый герой // Община 2002. № 4(16).

[21] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с.12.

[22] Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Т.1. М., 1984, с. 158

[23] Курочка // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Т.1. М., 1984, с. 83. Сказка-то оказывается - об абсурде! О том, как несоизмеримы могут быть неприятности – и человеческие реакции на них. Представители духовного сословия здесь действуют не как предмет антиклерикального осмеяния, а как носители нормы. Юмористическая ситуация возникает оттого, что мол, даже они, носители грамотности, знаний, трезвости и морали, из-за мелочи вот так разбуянились.

[24] Буассье Г. Падение язычества. Исследование последней религиозной борьбы на Западе в 4 веке. // Собрание сочинений. Т.5. Спб., 1998, сс. 189 и 209.

[25] Памятники позднего античного ораторского и эпистолярного искусства. II-V века. М., 1964, с.157.

[26] Послание 43. Цит. по: Вишняков А. Император Юлиан Отступник и литературная полемика с ним св. Кирилла, архиепископа Александрийского. Симбирск, 1908, с. 120.

[27] Св. Григорий Богослов. Слово 4. Первое обличительное на царя Юлиана // Творения т.1. Троице-Сергиева Лавра, 1994, С. 108.

[28] св. Василий Великий. Письмо 225 (233) Амфилохию // т. 3. Спб.. 1911, с. 281.

[29] Св. Василий Великий. Письмо 228 (236) Амфилохию // Там же, с. 290.

[30] см. Бронзов А. А. Нравственно-безразличное и «дозволенное» // Христианское чтение. Спб., 1897, №1. сс. 121-122.

[31] Юлиан. Письмо 41 // Поздняя греческая проза. М., 1960, сс. 644-645.

[32] Вишняков А. Император Юлиан Отступник и литературная полемика с ним св. Кирилла, архиепископа Александрийского. Симбирск, 1908, с. 117.

[33] Например, церковные учителя третьего века считают несовместимыми веру и воинское служение: «Воин, находящийся под властью, пусть не убивает человека. Если ему приказывают, пусть не выполняет этого и не приносит клятвы. Если же он не желает, будет отвержен. Оглашенный или христианин, желающие стать воинами, да будут отвержены, потому что они презрели Бога» (Св. Ипполит Римский. Апостольское Предание. // Богословские труды. № 5, М., 1970. с.287).

[34] См. Герье В. Блаженный Августин. М., 2003, сс. 260-261.

[35] Буассье Г. Падение язычества. Исследование последней религиозной борьбы на Западе в 4 веке. // Собрание сочинений. Т.5. Спб., 1998, сс. 136-137.

[36] Св. Григорий Богослов. Слово 4. Первое обличительное на царя Юлиана // Творения т.1. Троице-Сергиева Лавра, 1994, с. 66.

[37] Там же, с. 110-111.

[38] св. Василий Великий. Письмо 326 (335) К Ливанию // Творения. т. 3. Спб., 1911, с. 374.

[39] Либаний. Послание 731. Цит. по: Вишняков А. Император Юлиан Отступник и литературная полемика с ним св. Кирилла, архиепископа Александрийского. Симбирск, 1908, с. 121.

[40] св. Василий Великий. К юношам о том, как пользоваться языческими сочинениями // Творения ч. 4. М., 1846, сс. 345-346.

[41] Стиль – заострённая металлическая палочка для письма на вощеной дощечке.

[42] Например, по правилам Литургию надо служить на красном натуральном вине. Но при св. патриархе Иове московский Собор разрешил для Литургии использовать вишневую настойку (См. архим. Макарий (Веретенников). Примеры икономии в истории Русской Церкви // Альфа и омега. № 30. М., 2001, с. 133).

[43] Александр Юрьевич http://www.kuraev.ru:8101/forum/view.php?subj=19537&section=17 Это была шутка. А вот «серьезное» эзотерическое препарирование «Колобка»: “Колобок означает Луну. И каждое животное откусывало от колобка по кусочку, а лиса съела остаток. Вот смысл, почему Луна такой бывает на небе. Еще Луна означает человека. На самом деле в сказке написано о том, кем и как был создан человек, как он попал в наш мир и каких четырех врагов в жизни он должен побороть. “Жили-были старик со старухой”. Остановились. Ста-рик. Ста-руха. Что означают слова “рик” (укр. “рiк” — год) и рух (укр. — движение)? У нас есть десять цифр. 10х10 — будет 100 — это совершенное число для 10. Старик — это совершенный год, совершенная старость, совершенная мудрость. А самый совершенный мудрец — Бог. Поэтому старик — начало мыслящее. Старуха — совершенное движение, начало действующее. Или Слово и Дело, теория и практика. Бог един, но начала разные” (Кузнецова Т. Представитель Центра Юнивер на Украине. Психологический анализ сказок для Учителей и психологов творчества. // Психология семьи или искусство стать и быть человеком. — 1993, без указания места издания, сс. 41-42). Кстати, Т. Кузнецова, предложившая столь замысловатое толкование “Колобка” предложила — научная сотрудница Киевского института усовершенствования учителей... По толкованию этой оккультно-рерихвской секты «Юнивер», что Серый Волк преподает Колобку науку Тайноведения и предупреждает: “Направо пойдешь — в Нижний Мир попадешь, налево пойдешь — в Верхний мир попадешь, прямо пойдешь — в Средний мир попадешь” (см. Гавэр Жан. Искусство стать и быть человеком. Книга для учителя №2. — М., 1994, сс. 65-66). Слышал бы этот бред автор «Колобка» - В. Крестовский (автор «Петербургских трущоб», по которым поставлен телесериал «Петербургские тайны»)!

[44] Яна Завацкая http://www.kuraev.ru:8101/forum/view.php?subj=19844&section=17&fullview=1&order=

[45] Дмитрий М. http://www.kuraev.ru/gb/view.php3?subj=10305&pg=0&page=

[46] Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977, с. 174.

[47] Домострой, 17 // Памятники литературы Древней Руси. Середина XVI века. М., 1985, сс. 87-89.

[48] Кекавмен. Советы и рассказы, 51 // Кекавмен. Советы и рассказы. Поучение византийского полководца XI века. Спб., 2003, с. 237. И хотя своей педагогики средневековье не дало, но оно подготовило переход к современному восприятию детства. См.: Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977, сс. 172-177.

[49] О том, как горе горькое-горе злющее с колдуном-вещуном поссорилось // Сергиев Посад. Православно-патриотический вестник. № 16, 2001.

[50][50] «Тут же прозвучало "Россия будет вновь свободной, и мир падет к ее ногам!". Затем еще конкретнее: "Русские плюют на власть Америк и Европ!" И после этой фразы Жанна в приступе священного гнева прокричала: "Чтоб они сдохли все!"» (М. Марголис. Концерт-проповедь - новый жанр Жанны Бичевской // Московские новости. 2002, декабрь, № 49). Гнев Бичевской направлен не только на «Запад», но и на церковную иерархию, отказывающуюся перенести титул «Искупителя» с Христа на царя Николая II: «- Вы действительно ощущаете себя пророком? - Абсолютно… Наверное, Господь меня сюда прислал. Я служу Богу и царю. Ад уже полон! И не только мирскими - монахами и священниками, даже архиереями полон ад!» (Молодежь Эстонии (Таллин). 3.04.2000). По сути Бичевская уже в секте. Она сама дала ей имя - «царская православная церковь» (Бичевская Ж. Русь огромна и талантлива // Русский Север (Вологда). 28.09.2001). Ну, в самом деле, не в Московской же Патриархии ей быть, если она питает свою душу мутными пророчествами некоей «блаженной Пелагии Рязанской» (там же). Вот пример пелагииных советов: "Скажи мне, а что, если убить колдуна?!". Она сразу мне ответила: "за колдуна - золотой венец от Господа!». Причем кандидата на убийство можно определить самому по такому, например, критерию: "Если кто-то сам ворожит или приколдовывает, то сам же первым делом и будет непременно отрицать существование магии и колдовства. И это - первый признак!» (Воспоминания о Пелагии Рязанской // Жизнь вечная. № 36-37, 1997). О том бреде, который новоявленная секта «пелагиан» тиражирует по стране (теперь и через Бичевскую) мне приходилось писать в книге «Оккультизм в Православии» (М., 1998). Церковное отношение к Бичевской было выражено в резолюции Рождественских чтений 2003 года: «В последние годы ряд изданий, объявляющих себя борцами за Православие, в том числе… радиопрограмма Жанны Бичевской “От сердца к сердцу” осуществляют пропагандистские кампании, которые, несомненно, способны привести к расколу в Церкви. Не предлагая читателям никакого положительного, спасительного для души опыта церковной жизни, эти издания подтасовывают факты церковной истории, искажают основы православной веры и в конечном итоге формируют сектантское сознание» (Церковный вестник. 2003, № 3). Да, а на ту самую Пелагию, раздающую топоры для борьбы против колдунов, уже ссылаются поттероборцы: «Так читать или не читать книги о Гарри Поттере, которые читают все? - спросит кто-то. Пробовать или не пробовать яд? Блаженная Полюшка Рязанская говорила: «Колдовские книги даже в руки брать нельзя! Так же, как благодать Божия находит на человека, так и злой дух притягивается через колдовские книги»» (Белкина Л. Поттергейст над Землей // Православная Москва. 2003, 4 февраля).

[51] "Грозный был еще и тончайшим православным эзотериком. Иоанн IV утверждает благой, в целом, характер смерти. Одна из главных задач инквизиции заключалась в том, чтобы провести грешника через некий ритуал духовного созерцания, обусловленного умерщвлением плоти. Долгие страдания постепенно делают человека невосприимчивым к физическим ощущениям, к запросам собственного тела. Разум, свободный теперь от телесных мучений, неожиданно открывает для себя новые функции, ранее ему неизвестные. Таким образом, наступает стадия просветления Разума, когда он, освободившись от материального тела, начинает свободно впитывать в себя божественные энергии высших сфер. Все это чрезвычайно легко накладывается и на опричный террор, который несомненно представлял собой одну из форм православной инквизиции. Иоанн Грозный и его верные опричники отлично осознавали свою страшную, но великую миссию - они спасали Русь от изменников, а самих изменников от вечных мук. А вот еще одна цитата - из текста, написанного иностранцем Шлихтингом, очевидцем многих тогдашних событий: "Однажды пришел к тирану некий старец, по имени Борис Титов, и застал тирана сидящим за столом… Тот вошел и приветствует тирана; он также дружески отвечает на приветствие, говоря: "Здравствуй, о премного верный раб. За твою верность я отплачу тебе неким даром. Ну, подойди поближе и сядь со мной". Упомянутый Титов подошел поближе к тирану, который велит ему наклонить голову вниз, схватив ножик, который носил, взял несчастного старика за ухо и отрезал его. Тот тяжко вздыхает и подавляя боль, воздает благодарность тирану… Тиран ответил: "С благодарным настроением прими этот дар, каков бы он ни был. Впоследствии я дам тебе больший". Под этим большим даром имелась ввиду смерть, смерть от руки Царя, избавляющего от загробных мучений" (Елисеев А. Опричная Царя // Царский опричник. № 20 http://www.nationalism.org/bratstvo/oprichnik/20/eliseev.htm). «Святой преподобный Корнилий, игумен Псково-Печерского монастыря, дерзал называть в монастырской летописи Помазанника Божьего – Царя Иоанна Васильевича Грозного “антихристом”… Казнив игумена Корнилия, Государь Иоанн Грозный спас его для жизни вечной, не допустил полного падения его в прелесть" (Андрей Хвалин. От умолчания - к искажению. О некоторых принципах и методах интерпретации общеизвестных летописных событий в современной церковно-исторической науке) http://www.rusk.ru/News/02/10/new05_10b.htm)

[52] Маркиш М. Струве провозгласил независимость // Радонеж. № 17-18, 2000.

[53] Первое послание Ивана Грозного Курбскому // Библиотека литературы Древней Руси. т. 11. XVI век. Спб., 2001, С. 29. В оригинале: «Играм же — сходя немощи человечестей. Понеже мног народ в след своего пагубнаго умышления отторгосте, и того ради, — яко же мати детей пущает глумления ради младенчества, и егда же совершени будут, тогда сия отвергнут, или убо от родителей разумом на уншее возведутся, или яко же Израилю Бог попусти, аще и жертвы приносити, токмо Богови, а не бесом, — того ради и аз сие сотворих, сходя к немощи их, точию дабы нас, своих государей, познали, а не вас, изменников. И чим у вас извыкли прохлаждатися?»

[54] Богушева Е. Чем бы дитя ни тешилось… М., 2002, сс. 62-64.

[55] Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Т.1. М., 1984, с. 115.

[56] При этом Мороз-Велес считался богом мудрости, творческих сил, и он особо отвечал за связь временного земного мира с миром вечным, потусторонним. Индоевропейская основа однокоренных слов мерзнуть и мороз (*merg- *morg) свящана с понятием изнурения, уничтожения; в русском: мор, морить, мертвый (см. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1994, т. 1, с. 524). От этого корня образуется и наименование древнеславянской богини зимы и смерти – Мораны (прот. Григорий Дьяченко. Полный церковно-славянский словарь. М., 1993, с. 1047). «Убивая, переводя из этого мира в иной, Мороз являет силу своего чудотворения, зримо сохраняя тела, словно бы для чаемого уже христианами будущего воскресения… Сказка о двух Морозах, Красном и Синем носе уже с подспудным христианским переосмыслением язычества представляет Мороз как стихию одушевленную, недобрую по отношению к людям, но способную повредить только грешникам. Такое нравственно осмысленное ограничение возможностей Мороза соотносится с христианским представлением о действиях нечистой силы, попускаемой Богом в наказание грешникам» (Моторин А. От язычества к православию. Образ Мороза в русской словесности // Всерусский собор. Спб., 2003, № 3, сс. 327-328).

[57] http://www.sedmitza.ru/index.html?did=20112 «Его Святейшество ответил на вопросы корреспондентов средств массовой информации». 30.12.2004.

[58] Богушева Е. Чем бы дитя ни тешилось… М., 2002, с. 77.

[59] Цит. по: Диесперов А. Блаженный Иероним и его век. М., 2002, сс. 25-26.

[60] На лицемерных монахов // св. Григорий Богослов. Творения. т.2. Троице-Сергиева Лавра, 1994, с. 254.

[61] О своих стихах // св. Григорий Богослов. Творения. Т.2. Троице-Сергиева Лавра, 1994, сс. 408-410.

[62] Максиму // св. Григорий Богослов. Творения. Т.2. Троице-Сергиева Лавра, 1994, сс. 268 – 269.

[63] Crouzel H. Origen. Sibiu 1999, p. 79.

[64] Впрочем, может, подобные повести Иероним не столько принимал сам, сколько проповедовал другим – «В этом сочинении (речь идет именно о Житии св. Павла Фивейского – А.К.) для пользы простейших мы много старались об уничтожении словесных украшений. Но не знаю, отчего сосуд, даже наполненный водой, издает все тот же запах, каким был пропитан, пока не был в употреблении» (Письмо 10. К Павлу, Конкордийскому старцу // Творения блаженного Иеронима Стридонского. ч.1. Киев, 1893, с. 27).

[65] См. Панченко А. М. О русской истории и культуре. Спб., 2000, с.125.

[66] Клеман О. Беседы с патриархом Афинагором. Брюссель, 1993, с. 298.

[67] Святитель Филарет, Митрополит Московский. Мнения, отзывы и письма. М., 1998, с. 173.

[68] Об этом хочет забыть автор антипоттеровской статьи в «Русском предпринимателе», полагающий, будто эта сказка появилась на свет по той причине, что «американский агитпроп не в состоянии внятно объяснить соотечественникам, почему они «добрые», а противники гипердержавы олицетворяют собою абсолютное зло» (Рудаков А. Гарри Поттер и Мальчиш-Кибальчиш // Русский предприниматель. М., 2002, сентябрь, с. 118).

[69] инок Иннокентий. Гарри Поттер и популяризация колдовства. http://www.komitee.r2.ru/gpotter2.htm

[70] свящ. Алексий Уминский. Размышления о школе и детях // Церковь, дети и современный мир». Спб. 1997, с. 56.

[71] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 18.

[72] Письма Елены Рерих 1932-1955. Новосибирск, 1994, с. 159. и Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Рига, 1937, Т. 2, сс. 468-469.

[73] Ролинг Дж. К. Гарри Поттер и узник Азкабана. С. 64.

[74] Зубов А.Б. История религий. Книга 1. Доисторические и внеисторические религии. М., 1997, с. 164-165.

[75] См. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2000, с. 37.

[76] Ольга Брилева. В защиту Гарри Поттера. http://www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=10305,section=,fullview=1

[77] монахиня Евфимия (Пащенко). Гарри Поттер или Полет в бездну // Православная беседа. 2002, № 4, с. 50.

[78] Александров В. Кто придумал футбол, или Гарри Поттер в школе и дома // Новый мир. 2001, № 7.

[79] Для сравнения: «И вот попал-то на сцену! Давно уже со мной никто так не говорил. Митрополит Макарий так раскричался на меня. Ну и мелочен же он! Правда, должно быть, что, кто повыше, перед теми угодничал до невероятности» (св. Николай Японский. Запись в дневнике 5.7.1880 // Праведное житие и апостольские труды святителя Николая, архиепископа Японского по его своеручным записям. ч. 1. - Спб., 1996, с. 344).

[80] «Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой» (Гарри Поттер и философский камень. М., 2001, с.385).

[81] Последняя фраза – просто цитата из четвертого тома… (Гарри Поттер и кубок огня. М., 2002, с. 657).

[82] Богушева Е. Чем бы дитя ни тешилось… М., 2002, сс. 102-103.

[83] Кротков А. Стахов Д. Антипоттер - последний и решительный бой // Огонек. М., 2002, № 25. То же обвинение - Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера» // Православная беседа. 2003. № 5, с. 53.

[84] Гарри Поттер и философский камень. М., 2001. С. 368.

[85] Ольга Брилева. В защиту Гарри Поттера. http://www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=10305,section=,fullview=1

[86] Мареичева Ольга http://www.kuraev.ru:8101/forum/view.php?subj=19844

[87] Ольга Брилева. В защиту Гарри Поттера. http://www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=10305,section=,fullview=1

[88] Это эпизод «Очень напоминает свержение родителей с педьестала - необходимый этап взросления личности. Папа и мама, которые раньше были всемогущими, самыми сильными и самыми лучшими, вдруг предстают перед нами усталыми, наделавшими кучу ошибок, людьми. Мы подвергаем их жесточайшей критике именно потому, что не можем смириться с этой потерей. И становимся взрослыми тогда, когда признаем их такими, какими они есть и любим их такими» (Наташа. http://forum.globalrus.ru/read.php?f=57&t=213&p=0).

[89] «Видите, Дамблдор, - хитро произнес Финеас, - Никогда не пытайтесь понять учеников. Они это ненавидят. Им гораздо больше нравится быть трагически непонятыми, упиваться жалостью к себе, вариться в собственной...» («Гарри Поттер и Орден Феникса»).

[90] Напомню, что уникальность «Гарри Поттера» как издательского и педагогического проекта в том, что каждый том появляется раз в год. За это время читатель успевает подрасти вместе с персонажем.

[91] Ролинг Дж. Гарри Поттер и принц-полукровка. М., 2005, с. 174.

[92] Цит. По: свящ. Сергий Желудков. Почему и я - христианин. Спб., 1996, с. 236.

[93] Ролинг Дж. Гарри Поттер и принц-полукровка. М., 2005, с. 587.

[94] Шестой том – «Принц полукровка» - мне не понравился с литературной точки зрения. Идет окрвеная подгонка сюжета под заданный результат, мастеровито-ремесленное связывание ниточек и подкладывание чудесных соломок под каждую «неудачу» и неожиданность… «Это правда, что вы уже написали последнюю главу последней книги? – Я давно написала последнюю главу седьмой книги. Я как бы сказала себе: «Ты туда доберешься!». Но когда я туда доберусь, ее, наверное, придется переписывать» (Школа Роулинг // Ваш досуг. М., 2005, № 50, с. 13).

[95] инок Иннокентий. Гарри Поттер и популяризация колдовства. http://www.komitee.r2.ru/gpotter2.htm

[96] Ольга Фоломеева Сообщение от 18.03.03http://www.kuraev.ru:8101/forum/view.php?subj=19537&section=17&fullview=1&order=

[97] И все же в пятом томе Дамблдор дает Гарри урок вполне христианской этики: даже к врагу и предателю «нужно обращаться с добротой и уважением».

[98] Лечебник на иноземцев // Библиотека русской фанастики. Т.2. Звездочетец. Русская фантастика XVII века. М., 1990, сс. 162-163.

[99] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера» // Православная беседа. 2003. № 5, с. 51.

[100] Русский перевод: «Ты умножил народ, Господи, умножил народ,-прославил Себя, распространил все пределы земли» (Ис. 26, 15).

[101] св. Иоанн Златоуст. 14-я Беседа на Послание к Ефесянам, 2 (102). // Творения, Спб., 1905, т. 11, кн.1, с. 124.

[102] Добротолюбие. т.3. Джорданвилль, 1982, сс. 40-41.

[103] св.Григорий Богослов. Слово 6. // Творения. т.1. - Спб., б.г. с.152.

[104] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 29.

[105] Полностью: «При сравнении зол должно выбирать легчайшее. Например, когда мы предстоим на молитве и приходят к нам братия; мы бываем в необходимости решиться на одно из даух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа и опечалить его. Но любовь больше молитвы» (преп. Иоанн Лествичник. Лествица. Сергиев Посад. 1908, с. 201). «Можно оставить одно добро ради другого большего добра… Иной сам себя предает бесчестию, чтобы сохранить честь ближних» (Там же, сс. 278-279).

[106] Преподобных отцов Варсонуфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. Спб., 1905, с. 241.

[107] Египетский патерик // Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикациии. М., 1985, с. 28.

[108] Преп. Феодор Студит. Письмо к Афанасию сыну // Великое оглашение. Ч.3. М., 2002, сс. 312-313.

[109] св. Иоанн Златоуст. Шесть слов о священстве. Forestville, 1987, с. 17.

[110] Юрий Аммосов. Поттеропедия, или воспитание Гарри Поттера. www.globalrus.ru/impressions/134076/

[111] Цит. по: Трофимова М. К. Гностицизм. Пути и возможности его изучения // Палестинский сборник. №26, 1978. С. 118.

[112] Цит. по: Трофимова М. К. Гностицизм. Пути и возможности его изучения // Палестинский сборник. №26, 1978. С. 122.

[113] Безант А. Мистицизм. // Вестник теософии. 1910. №12, с. 40.

[114] Письма Елены Рерих. 1932-1955. с. 149. У Блаватской это выглядит так: “Оккультная Философия учит, что в Америке эта трансформация уже тихо началась” (Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, с. 556).

[115] “Богочеловек — творец огненный! Богочеловек — носитель огненного знака Новой Расы” (Иерархия, 14).«Иерархия», «Надземное», «Знаки Агни йоги» - трактаты из рериховского цикла «Живой Этики»; цифры означают номера параграфов.

[116] “Неисчислимы опасности, сокрытые от сознания людей, но открытые сознанию сверхчеловеков и богочеловеков” (Рерих Е. И. Письма. // Рерих Е. И. У порога нового мира. — М., 1993, с. 161).

[117] Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, с. 557.

[118] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 7.

[119] Николай Ласточкин http://www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=12742

[120] Шеф Гестапо Мюллер после войны рассказывал в ЦРУ: «Уверен, что не слишком удивлю вас, если скажу, что на Советы работал вице-президент М. Уоллес… По сути, мы первыми установили контакт с Уоллесом через нашего агента Ламу... Уоллес никогда на нас не работал. Мы установили контакт с ним через одного человека, который работал практически на любого, кто стал бы ему платить. Я дал ему кодовое имя «Лама». Наш Лама был человеком по имени Рерих. Его называли человеком Мирного Флага. Такой же чокнутый, как и Уоллес, но я держал его в своих руках. Самый большой мошенник на свете, и Уоллес рассказывал ему все… Рерих был русский и дружил с семьей Рузвельта. Он объявил себя мистиком, связанным с Тибетом и прочими местами. Уоллес уверовал, что это создание было послано Господом ему в помощь, и попал под его влияние. В конце концов они рассорились, и Уоллес покинул его, но Рерих где-то в 1934 году связался с немцами, чтобы узнать, не заинтересуются ли они, так что это предложение попало ко мне, когда Рерих и Уоллес давно уже нe общались. Это был хороший контакт, и он помог мне внедрить информатора гестапо в личный штат Уоллеса. Я назвал бы это везением» (Б. Дуглас. Шеф Гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы. М., 2000, сс. 48-49).

[121] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 7.

[122] Там же, с. 5.

[123] Там же, с. 27.

[124] Там же.

[125] Там же, с. 28.

[126] см. http://www.truthorfiction.com/rumors/harrypotter.htm http://ship-of-fools.com/Myths/HarryPotter.html
http://www.snopes2.com/humor/iftrue/potter.htm
http://www.breakpoint.org/Breakpoint/ChannelRoot/ColumnsGroup/RobertoRivera/Suspicious+Minds.htm Как сама Ролинг относится к скорым на выдумки журналистам - вполне очевидно из её книг (образ Риты Вриттер).

[127] Школа Роулинг // Ваш досуг. М., 2005, № 50, с. 13.

[128] Джулия Фостер. Гарри Поттер - дорога к оккультизму http://www.komitee.r2.ru/gpotter.htm

[129] Белкина Л. Поттергейст над Землей // Православная Москва. 2003, 4 февраля.

[130] «Автор вообще не балует читателя образностью, выбирая наилегчайший и наиневыгоднейший из всех возможных путей, назовем его путь ярлыков. Трудно показать, что А любит Б., зато нет ничего легче, чем набрать печатными буквами - А любит Б. Набрать-то легко, а вот читать неинтересно. Между тем читателя беспрерывно уверяют (ни разу не показав), что у некоего "бедного Евгения" чистая и нежная дуга, что героиня Надежда ужас как любит слепого певца Орфеуса. Верить-то мы, конечно, верим, но все же хотелось бы лично убедиться» (Мария Ремизова. Писатель пророчествует, читатель позевывает // Литературная газета. 19 апреля 1995; речь идет о романе Ю.Кима "Онлирия").

[131] Гарри Поттер и тайная комната. С. 71 и 76

[132] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера» // Православная беседа. 2003. № 5, с. 55.

[133] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера». // Православная беседа. 2003. № 5, с. 54

[134] Там же. Со ссылкой на: Гарри Поттер и философский камень. М., 2001, с. 374.

[135] Кстати, мандрагоры не более одушевлены, чем сказочные пирожки, говорящие герою «съешь меня». И употребление в пищу этих растений не в большей степени является ритуальным каннибализмом, нежели поедание говорящего пирожка (или Колобка). Вот и библейские Лия и Рахиль поедают мандрагоры (Быт. 30,14-16), а св. Иоанн Златоуст не обвиняет их за это в колдовстве (см. св. Иоанн Златоуст. Беседы на книгу Бытия 46,5 // Творения. Т.4. кн. 2. Спб., 1898, с. 604). Поступок их, конечно, суеверный, но не жестокий.

[136] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера». // Православная беседа. 2003. № 5, с.54.

[137] Гарри Поттер и философский камень. М., 2001, с. 364.

[138] Гарри Поттер и философский камень. М., 2001, с. 363.

[139] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 28.

[140] Письма Елены Рерих 1929-1938. Минск, 1992, т. 2, сс. 341-342. По сути это цитата из Блаватской. Правда, у создательницы “Сокровенного учения” (оно же — “Тайная Доктрина”) была важная деталь, умолчанная в письме Рерих: перед фразой “действие противоположений производит гармонию” у Блаватской стоит “доброта перестала бы быть таковой, если бы не сменялась своей противоположностью” (Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. М., 1994, Т. 2, с. 570).

[141] Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Рига, 1937, Т. 1, с. 510.

[142] Но что за черт! Пока я пью,

Мне кажется, стал я двоиться.

Мне кажется, точно такой же как я

Пьянчуга напротив садится.

Он бледен и худ, ни кровинки в лице,

Он выглядит слабым и хворым,

И так раздражающе смотрит в глаза,

С насмешкой и горьким укором.

Чудак утверждает, что он — это я,

Что мы с ним одно и то же,

Один несчастный больной человек

В бреду, на горячечном ложе,

Что здесь не харчевня, не Годесберг,

А дальний Париж и больница...

Ты лжешь мне, бледная немочь, ты лжешь!

Не смей надо мною глумиться!

«Дурак!» вздохнул он, плечами пожав,

И это меня взорвало.

Откуда ты взялся, проклятый двойник?

Я начал дубасить нахала.

Но странно, свое второе «я»

Наотмашь я бью кулаками,

А шишки я наставляю себe,

Я весь покрыт синяками…

«В мозгу моем пляшут, бегут и шумят…» // Гейне Г. Собрание сочинений в 10 томах. Т.3. М., 1957, сс. 282-284.

[143] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 28.

[144] инок Иннокентий. Гарри Поттер и популяризация колдовства. http://www.komitee.r2.ru/gpotter2.htm

[145] «Истинный Бог ниспосылает блага Свои равно как друзьям Своим, так и хулящим Бога. В день суда отличит Он неблагодарных от благодарных против Него» (Тертуллиан. Послание к Скапуле, африканскому проконсулу // Творения. ч.1. Спб., 1849, с. 107).

[146] «Софист Аполлофан порицает меня и называет отцеубийцей за то, что я нечестиво пользуюсь против эллинов тем, что принадлежит эллинам» (Дионисий Ареопагит. Послание Поликарпу (PG 3,1077). Цит. по: Дионисий Александрийский. Фрагменты из послания Сиксту, папе Римскому, начинающегося словами "я получил послание ваше" (spuria) // Творения св. Дионисия Великого, епископа александрийского. Казань, 1900, с. 180).

[147] Св. Василий Великий. Беседа на 28 Псалом, 9 // Творения. М., 1845, с. 241

[148] Гарри Поттер и философский камень. М., 2001, с. 461.

[149] Белкина Л. Поттергейст над Землей // Православная Москва. 2003, 4 февраля.

[150] Кравцова М. Что читают наши дети. Кто такой Гарри Поттер? М., 2002, с. 125.

[151] Рудаков А. Гарри Поттер и Мальчиш-Кибальчиш // Русский предприниматель. М., 2002, сентябрь.

[152] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 14.

[153] osmolovskii.chat.ru.

[154] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 14.

[155] «Одиннадцати-двенадцатилетние школьники еще полностью зависят от родителей, хотя, конечно, справиться с ними бывает сложнее, чем с малышами. Особенно если долго потакать их своеволию. Но не желая "связываться" и трепать себе нервы, мы обрекаем себя в дальнейшем на гораздо более затяжные и трудные бои» (Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 45). Ух, какой лексикон. Оказывается, битва при «Гарри Поттере» лишь эпизод из войны с детьми. Как и все стратеги ХХ века, блицкриг эксперты предпочитают затяжным боям.

[156] Мнение человека, прочитавшего и сказку, и ее анализ «православными психологами»: «Это статья кого угодно – но не «профессиональных психологов». В ней собственно о психологии – ничего нет. Один раз, правда, авторы произнесли слово «гештальт» - но явно с целью произвести впечатление. Там вполне можно было обойтись и без этого слова. Авторы просто рассуждают о «Гарри Поттере», о его скрытых смыслах, говорят, что им не понравилось, и мысли и чувства свои – непонятно с чего - проецируют на детей. Взрослый читатель, естественно, там много чего найдёт. И Папюса найдёт ;) Кто ищет – тот найдёт. Это вообще сейчас своеобразный спорт – выискивать в текстах подтексты, аллюзии, скрытые смыслы. Я тоже находил... Но чтобы проецировать свои постмодернистские выкрутасы на детскую психику – для это нужно иметь ВЕСКИЕ основания. Если это статья «детских психологов», «озабоченных судьбами детей» - то ГДЕ в статье РЕАЛЬНЫЕ наблюдения авторов за РЕАЛЬНЫМИ, а не созданными в их воображении детьми? Даже о невнятной истории с медным купоросом (оказавшимся белым порошком), авторы узнали из газет. Прошу понять меня верно, я могу даже разделять некоторые взгляды и мысли авторов статьи, но по смыслу своему эта статья – не «экспертиза психолога», это просто мнение читателя. Чего в ней нет точно, так это реальных фактов и наблюдений за конкретными детьми, собранных и осмысленных с точки зрения профессионального психолога. Я уж не говорю о страшно неприличном для некоторых слове «статистика» - при его упоминании иные «профессионалы» начинают резко обижаться и снова видеть козни ЦРУ. Вы поглядите эту тему. Её участники наперебой говорят о том, что с РЕАЛЬНЫМИ детьми – которых они ЛИЧНО близко знают – от прочтения/просмотра «Поттера» ничего страшного не случилось. Авторы же «экспертизы» не только не проводят хоть какое-то нормальное исследование с нормальной статистикой – они вообще говорят об абстрактных «детях» либо о где-то прочитанных слухах. Это мнение, конечно, тоже интересно (мне, например, эту статью читать было интересно) – но это не подход «профессионального детского психолога»» (Дмитрий М. Сообщение от 18.03.03 http://www.kuraev.ru:8101/forum/view.php?subj=19537&section=17&fullview=1&order=.

[157] Кротков А. Стахов Д. Антипоттер - последний и решительный бой // Огонек. М., 2002, № 25.

[158] монахиня Евфимия (Пащенко). Гарри Поттер или Полет в бездну // Православная беседа. 2002, № 4, с. 50.

[159] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера». http://www.voskres.ru/school/potter.htm

[160] Впрочем, позднее, в девятом веке, св. Фотий Константинопольский будет за это уподобление критиковать св. Климента Римского (см. Лебедев А. П. Очерки внутренней истории византийско-восточной Церкви в IX, X и XI веках. М., 1902. С. 198).

[161] Физиолог Александрийской редакции. М., 1998, сс. 23-24.

[162] Св. Иоанн Златоуст. Беседа на псалом 91-й (spuria) // Творения. Т.5. кн.2. Спб., 1899, С. 912.

[163] Св. Василий Великий. Беседа на 28 Псалом, 6 // Творения. М., 1845, сс. 239-240.

[164] Физиолог Александрийской редакции. М., 1998, с. 36. Подробнее об этих символах в традиции христианской книжности см.: Юрченко А. Г. Александрийский Физиолог. Зоологическая мистерия. Спб., 2001 и Средневековый Бестиарий. Перевод со старофранцузского В.Микушевича. М., 1984.

[165] см. Иванов С. А. Византийское миссионерство. М., 2003, сс. 25-26.

[166] см. Иванов С. А. Византийское миссионерство. М., 2003, с. 23-24. Интересно, что песий вид Христофора отрицается в более позднем славянском Прологе и в Синаксаре. Но Четьи-Минеи св. Димитрия Ростовского вновь признают, что «он имел песью голову».

[167] Хотя… «Гарри Поттер - христианское произведение? А разве история о том, как зло оказывается бессильным перед беспомощным младенцем не вписывается в контекст христианской культуры?» (Мареичева Ольга http://www.kuraev.ru:8101/forum/view.php?subj=19844)

[168] Богушева Е. Чем бы дитя ни тешилось… М., 2002, с. 27.

[169] Лосский В. Н. Богословие и Боговидение. М., 2000, с. 307.

[170] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера» // Православная беседа. 2003. № 5, с. 55.

[171] Гарри Поттер и философский камень. М., 2001, сс. 382-383.

[172] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 13.

[173] Без подписи. «Гарри Поттер» глазами православных // Русь державная. 2002, № 8 (98).

[174] Без подписи. «Гарри Поттер» глазами православных // Русь державная. 2002, № 8 (98).

[175] Там же. Кроме того: «Рассылка этих книг и рекламных текстов по редакциям всех крупных периодических изданий и радиостанций стала началом крупной маркетинговой кампании по всей стране. В обращении к редакторам книга представлена как “выгодный проект будущего”. При этом никогда не называлось имя автора, а в так называемых СМИ ничего не происходит зря. Автор этих книг — Джоан Ролингз, и она известная сатанистка. Родоначальник сект современного сатанизма англичанин Алистер Кроули высоко оценивал цикл повестей Джоан Ролингз» (Верующие Крымской епархии Русской Православной Церкви.Нe позволим сатанистам приносить в жертву наших детей! // Наш соврменник. 2002, № 10).

[176] Кравцова М. Что читают наши дети. Кто такой Гарри Поттер? М., 2002, с. 69. Речь идет о сцене учебной дуэли «на палочках» из второго тома. Упавший преподаватель – Златопуст Локонс, самовлюбленный гордец, никогда никому не помогший, а не Снегг, который и в самом деле помог Гарри в первом томе…

[177] http://www.pravoslavie.ru/jurnal/culture/harrypotter.htm Статья опубликована в журнале Parakatatheke, Noembrios-Dekembrios 2001, Teychos 21, pp. 21-26.

[178] В книге есть, а в фильме по второму тому этот сюжет опущен.

[179] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 21.

[180] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 27. А также: «Золушка на пути к своему счастью не идет методами мачехи. Проблема сказки нравственная: Гарри может не сочувствовать недрузьям (Плакса Миртл), не жалеть лежачего (Златопуст)» (Кривцов Ф. Кто украл Рождество // Крылья. Нижегородская молодежная православная газета. 2003, январь, № 7). Ну, в этом смысле Золушка тоже не мать Тереза…

[181] Братья Гримм. Сказки. М., 1991, С. 82. Точно те же детали в русском варианте этой сказки, правда, с рациональным объяснением: «Отрежь большой палец, - говорит мать дочери, - Как будешь княгинею – не надо и пешком ходить!». Ну, и концовка – порадостней: «А как воротились из церкви, голубки кинулись на мачехиных дочерей и выклевали у них по глазу. Свадьба была веселая, и я там был, мед-пиво пил…» (Чернушка // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Т.2. М., 1985, с. 318).

[182] Как легко испугаться от имени детей - показывает письмо Р. Имагилова из подмосковного Королева: «Это письмо - отклик на дискуссию о введении уроков православной культуры в школах. Сначала цитата: "...Кованые граненые гвозди вбивались между лучевыми кистями руки, рядом с запястьем"; "...Чтобы ускорить казнь, мечом перебивали голени распятому ..." Что это? Отрывок из записок палача? Или - пособие для начинающего садиста? Трудно поверить, но это адресовано ребенку! (Андрей Кураев, "Школьное богословие", М., 1997, "Благовест"). Нет нужды объяснять нормальному человеку, что этот зловещий текст в высшей степени вреден и опасен для психического здоровья ребенка. Воздержусь от суждений о том, надо ли вводить в школах уроки православной культуры. Но если учить детей будут такие люди и по таким книгам, то подобная перспектива представляется жутковатой» (Исмагилов Р. Сами не можем Кто нам поможет? // Калининградская правда (Королев). 27.02.2003).

[183] Жития Святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. Кн. 3. Ноябрь, М., 1905, сс. 194-197; а также Кн.1. Сентябрь. М., 1903, сс. 410-411.

[184] Удивительно, но Дамблдор ведет себя как опытный православный духовник. В Церкви были случаи, когда, видя ожесточение человека, его неспособность по настоящему раскаяться, духовник начинал сам исповедоваться грешнику, являя ему образ покаяния и любви. И тогда в ответ рождалось покаяние новичка. Так и исповедь Дамблдора (директора школы, где учится Гарри) в итоге перерастает в исповедь самого Гарри.

[185] монахиня Евфимия (Пащенко). Гарри Поттер или Полет в бездну // Православная беседа. 2002, № 4, с. 51.

[186] Ролинг Дж. К. Гарри Поттер и узник Азкабана. М., 2002, сс. 3-4.

[187] «Первый случай преследования ведьмы произошел в 1498 году» (Лозинский С. Г. История инквизиции в Испании. Спб., 1914, С. 287). Костры в Европе заполыхали раньше: в конце XII века (Ли Г. История инквизиции в Средние века. Спб., 1911, т.1. сс. 140-141). Но жгли тогда еретиков, а не колдунов.

[188] “Впоследствии появляется еще одна "знаменитость" — профессор-оборотень, каждое полнолуние превращающийся в волка... В общем, если кому-то зачем-то от нечего делать захочется окунуться в болото оккультизма, он может получить это сомнительное удовольствие, взяв в руки книги о Гарри Поттере. Другой вопрос — а стоит ли это делать? Ведь испокон веков известно, что при заигрывании человека с бесами на кон ставится его душа» (монахиня Евфимия (Пащенко). Гарри Поттер или Полет в бездну // Православная беседа. 2002, № 4, с. 51).

[189] «А что можно сказать об утверждении в той же книге в качестве непреложного факта существования тела человека без души? Святитель Феофан Затворник утверждал, что душа имеется даже у «дурачков от природы»» (монахиня Евфимия (Пащенко). Гарри Поттер или Полет в бездну // Православная беседа. 2002, № 4, с. 51-52). Да ничего не надо говорить! В сказках вообще ничто – кроме ее моралитэ - не может сообщаться «в качестве непреложного факта»!

[190] монахиня Евфимия (Пащенко). Гарри Поттер или Полет в бездну // Православная беседа. 2002, № 4, с. 51. То же не-прочтение этого эпизода у и Медведевой-Шишовой (с. 26).

[191] Ролинг Дж. К. Гарри Поттер и тайная комната. М., 2002, с. 438. В переводе Маши Спивак: « - Никто не знает, почему ты потерял колдовские силы, когда пытался убить меня, - коротко ответил Гарри. - Я тоже не знаю. Но зато я знаю, почему ты не смог убить меня. Потому что моя мама отдала за меня свою жизнь. Моя обыкновенная, муглорождённая мама, - добавил он, дрожа от подавляемого гнева. - Она не дала тебе убить меня. А я видел тебя настоящего, в прошлом году. Ты - никуда не годная развалина. Ты чуть живой. Вот куда привели тебя твои колдовские силы». В «народном» интернет-переводе: "Никто не знает, почему ты потерял свою силу, когда напал на меня, - проронил Гарри. - Я и сам не понимаю. Но я знаю, почему ты не смог убить меня. Потому что моя мать умерла, чтобы спасти меня. Моя, такая обычная, Магглорожденная мама, - сказал он, дрожа от ярости. - Она не позволила тебе убить меня. И я видел, каков ты на самом деле. Я видел тебя в прошлом году. Ты ничтожество. Ты скорее мертв, чем жив. Вот куда тебя привела вся твоя сила. Ты вынужден прятаться. Ты безобразен. Ты отвратителен -"

[192] Богушева Е. Чем бы дитя ни тешилось… М., 2002, с. 94.

[193] Гарри Поттер и узник Азкабана. М., 2001, сс. 90, 242, 270.

[194] Гарри Поттер и кубок огня. М., 2002, сс. 208, 591.

[195] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 29.

[196] Белкина Л. Поттергейст над Землей // Православная Москва. 2003, 4 февраля.

[197] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера». // Православная беседа. 2003. № 5, с. 52 Со ссылкой на интервью Ролинг http://www.mugglenet.com/jkrshow.shtml.

[198] Без подписи. «Гарри Поттер» глазами православных // Русь державная. 2002, № 8 (98).

[199] О том, как на самом деле в церковной традиции понимались «признаки антихриста», см. мою книгу «О нашем поражении. Христианство на пределе истории» (М., 2003).

[200] Духовный Регламент. О монахах, 36 // Законодательство Петра I. М., 1997, с. 599. Впервые подобное запрещение вышло 31 янв 1701 года. Указ Петра от 19 янв. 1723 г. подтверждал: «Монахам никаких по кельям писем как выписок из книг, так и грамоток советных без собственного ведения настоятеля под жестоким на теле наказанием никому не писать, понеже ничто так монашеского безмолвия не разоряет, как суетные и тщетные письма» (Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской Империи. Т.3. Спб., 1875, с. 19).

[201] Ответы на вопросы л. 91. Цит. по: Разбор оснований, на которых раскольники-безпоповцы утверждают свой обычай перекрещивать православных при переходе их в раскол // Христианское чтение. Спб., 1865, ч.1, с. 652.

[202] http://www.kuraev.ru:8101/gb/view.php3?subj=12087,section=,fullview=1

[203] Поттеромания может быть опасной разве что тем, что она вовлекает в свою орбиту не-читателей книг: детей, еще не доросших до того возраста, когда они сами могли бы почитать эту книжку. Компьютерные и иные игры вовлекают в мир «Гарри Поттера» детишек, которые еще не могут отличить условности и игры от реальности. Одна такая малышка в Америке попробовала полетать на метле. Села на нее верхом и прыгнула со стола. Травмы оказались серьезными. Но, по правде говоря, дети и в других играх получают травмы. Впрочем, у 5-7 летних поттероманов можно при желании отнять любимые ими игрушки. А вот с 12-15 летними стоит идти путем переговоров. Что и предлагает эта моя книжка.

[204] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера». // Православная беседа. 2003. № 5, с. 50.

[205] Газета.Ru 16 апр 2002

[206] Страна.Ru 17.04.2002 14:50 MCK http://www.strana.ru/news/130291.html

[207] Рерих Е. И., Рерих Н. К., Асеев А. М. “Оккультизм и Йога”. Летопись сотрудничества. ТТ. 1-2. М., 1996, т. 1., с. 90.

[208] Там же с. 89

[209] Цит. по: Апулей. Апология или О магии, 30.

[210] Рерих Е. И. Письма. Т.3. М., 2001, с. 262.

[211] Письма Елены Рерих 1932-1955. Новосибирск, 1993, с. 285.

[212] Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 2, Минск, 1992, сс. 362-363.

[213] Поздравление с Пасхой см., например, в книге «Гарри Поттер и кубок огня» на с. 496

[214] «Мир духов рядом, дверь не на запоре.

Но сам ты слеп, и все в тебе мертво.

Умойся в утренней заре как в море,

Очнись, вот этот мир, войди в него» - так гетевский Фауст излагает основы мистики Сведенборга. Слова дивные, но осторожно: мистика Сведенборга далека от христианства.

[215] «Гарри Поттер и кубок огня», с. 88.

[216] Русский перевод заставляет Гарри молиться и просто от скуки – в момент затянувшегося перелета: «Гарри зажмурился. «Господи, когда же это кончится» — подумал он» (Гарри Поттер и тайная комната. С. 70). В оригинале, однако, читаем: he closed his eyes again wishing it would stop («Он снова зажмурился, мечтая, чтобы это кончилось). Еще одна не обязательная связь мира Ролинг с миром христианства, образовавшаяся исключительно по воле переводчицы - это имя Златопуста Локонса. Критикам это дает повод говорить, будто «Имя одного из преподавателей школы волшебства Златопуст Локонс - пародия на имя Иоанна Златоуста» (Белкина Л. Поттергейст над Землей // Православная Москва. 2003, 4 февраля). Пародии я тут не вижу. Но это дело вкуса. В любом случае, Ролинг тут не при чем. Английский персонаж носит имя Gilderoy, в то время как прозвище Златоуста в английском языке осталось без перевода – Сhrysostom (как и в русском языке осталось без перевода прозвище античного философа Диона Хризостома). Слово же Gilderoy сделано из gilded – «позолоченный» и royal – “королевский”; возможно royalty – “гонорар”.

[217] Так во втором веке христианский писатель Климент Александрийский помогал своим читателям понять путь христиан через уподобление его испытаниям, через которые прошли гомеровский Одиссей и его спутники (Строматы 6,11).

[218] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 33.

[219] « - Считаете ли Вы, что и научно обоснованный марксистский атеизм может дать приемлемые ответы о смысле и целостном значении человеческой жизни? - Марксистский атеизм при рассмотрении этих вопросов исходит из научных материалистических взглядов на смысл и цель человеческой жизни, и как таковой он дает целостный ответ на вопрос о смысле и значении человеческой жизни в плане активного участия личности в общественной жизни» (Интервью митрополита Таллинского и Эстонского Алексия радио ФРГ // Журнал Московской Патриархии. М., 1970, № 12).

[220] Пресс-конференция митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла состоялась в интернет-издании «ВЕСТИ.RU». 21 ноября 2001 года.

[221] http://www.russian-orthodox-church.org.ru/nr304111.htm

[222] св.Григорий Богослов. Творения. Троице-Сергиева лавра, 1992, т.2, с. 36.

[223] «Есть между нами немало людей, боящихся эллинской философии, подобно тому как дети боятся привидений… Хотя истина содержащаяся в эллинской философии и частична, тем не менее это все же истина» (Климент Александрийский. Строматы 6,10).

[224] Льюис К. С. Христианство и культура // Сочинения, т.2. Минск-Москва, 1998, с. 256.

[225] Профессор дореволюционной Московской Духовной Академии С. Глаголев метко сказал: «Если бы Сенека менее усердно заботился о добродетели Нерона, то из него, может быть, и не вышло бы Нерона» (Глаголев С. Задачи русской богословской школы. // Символ. №10. Париж, 1983, с. 244).

[226] http://www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=12334

[227] Буассье Г. Падение язычества. Исследование последней религиозной борьбы на Западе в IV веке. Спб., 1998, с. 215.

[228] Это, конечно, пересказ знаменитого афоризма, приписываемого Аристотелю: «Платон мне друг, но истина дороже». Такой фразы у Аристотеля нет. Его текст, давший повод к соответствующему афоризму, буквально звучит так: «Лучше все-таки рассмотреть благо как общее понятие и задаться вопросом, в каком смысле о нем говорят, хотя именно такое изыскание вызывает неловкость, потому что идеи ввели близкие нам люди. И все-таки, наверное, лучше – во всяком случае это наш долг – ради спасения истины отказаться даже от дорогого и близкого, особенно если мы философы. Ведь хотя и то и другое дорого, долг благочестия – истину чтить выше» (Никомахова этика 1,4,12-16). В пересказе Данте: «Если есть два друга и один из них истина, то надо соглашаться с истиной» (Данте. Пир. 4,8,15).

[229] «Кроме ЭТОГО в «Поттере» ничего больше нет» - неожиданно срывается в общем-то достойная книжка М. Кравцовой (Кравцова М. Что читают наши дети. Кто такой Гарри Поттер? М., 2002, сс. 124,130). Чтобы так сказать об этой книжке, надо ее читать… Ну, в античности сказали бы – «гомеровскими глазами» (Тертуллиан. О плаще. 2,2).

[230] В сентябре 1931 года англиканин Дайсон и католик Толкин ночь напролет толковали о том, что Льюису не удалось подступиться к Евангелию со стороны «воображения». Друзья заставтли его увиднть, что «исотрия Христа – истинное сказание: история, воздействующая на нас так же, как другие, но лишь с огромной разницей в том, что она действительно произошла, и нужно согласиться с тем, чтобы и воспринимать ее именно таким образом» (Морно Р. Беседы с Клайвом Льюисом. Настигнут радостью. М., 2003, с. 31).

[231] Пример: Толкиен пишет в своем письме: «Как говорил Бильбо проо гномов, а он похоже, знает содержимое моих буфетов не хуже меня самого» (Из письма в «Аллен энд Анвин». 23 февраля 1961 г. // Толкин Дж. Р. Р. Письма. М., 2004, С. 347). Примечания издателя толкиеновских писем: «Неточность Толкина; Бильбо подумал про Гэндальфа, а не про гномов (Хоббит, гл.1.).

[232] Блаж. Иероним Стридонский. Письмо 56. К Илиодору // Творения. т.2. Киев, 1894, с. 160.

[233] Богушева Е. Чем бы дитя ни тешилось… М., 2002, с. 80.

[234] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 11.

[235] Медведева И. Шишова Т. «Гарри Поттер»: стоп. Попытка экспертизы. М., 2003, с. 41.

[236] Благодарю за указание на это интервью К.Колесникову.

[237] Станислав Лобастов. Ватикан заступился за Гарри Поттера // Итоги 2003 № 6, с.4. См. также: Коммерсант 2003, 4 февраля, с.4. В другой версии отзыв Флитвуда о Ролинг был еще более положительным: «Он добавил, что писательница Джоан Роулинг - "христианка по убеждению, христианка по образу жизни и стилю письма" (Ватикан благословил Гарри Поттера. // Газета (Москва). 6 февраля 2003).

[238] Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера» // Православная беседа. 2003. № 5, с. 50.

[239] http://www.radrad.ru/new/radio/efir.asp?radioID=23

[240] Вопросы к священникам // Детская приходская газета храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве. М., 2002, декабрь, № 1.

[241] http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=202&did=2347&p_comment=belief

[242] http://www.hpforum.ru/cgi-bin/yabb/YaBB.cgi?board=main;action=display;num=1050518218;start=25

Больше книг на Golden-Ship.ru

Кураев А.В. «ГАРРИ ПОТТЕР» В ЦЕРКВИ: МЕЖДУ АНАФЕМОЙ И УЛЫБКОЙ.

Кураев А.В.

«ГАРРИ ПОТТЕР» В ЦЕРКВИ: МЕЖДУ АНАФЕМОЙ И УЛЫБКОЙ.