Рудаков Александр /Краткая история христианской церкви/ Библиотека Golden-Ship.ru

Часть первая. От сошествия Святого Духа на Апостолов до отпадения Западной Церкви от союза с Восточной

Введение в историю Христианской Православной Церкви

Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных между собой православной верой, законом Божиим, священноначалием и таинствами. Своим назначением она имеет:

1. сохранять и распространять между людьми дарованное ей Божественное Откровение;

2. сохранять и употреблять к освящению своих членов установленные таинства и другие священнодействия;

3. сохранять Богоучрежденное в ней управление и пользоваться им для руководства верующих к животу вечному.

2. Предмет церковной истории

История Христианской Церкви имеет своим предметом изобразить судьбу и потом деятельность Церкви по отношению к главной цели ее назначения – освящению и спасению человеческого рода. Изображая судьбу Церкви как общества, история должна показать, как это общество основалось, утвердилось и с тех пор существует доныне. При изображении же деятельности Церкви относительно главной цели ее назначения, история всегда должна иметь в виду:

1. как Церковь в различные времена и при различных обстоятельствах сохраняла полученное ей от Иисуса Христа и Апостолов учение веры и уясняла его в сознании своих чад;

2. как она сохраняла и употребляла во благо людей Божественные таинства и вообще священнодействия;

3. как она сохраняла и пользовалась своим священноначалием для возведения своих членов к высшему нравственному совершенству.

3. Разделение церковной истории

В истории церковной различают большей частью три главных периода:

Во-первых, период основания и, по преимуществу, внешнего распространения Христовой Церкви, начиная от сошествия Святого Духа на Апостолов до победы христианства над язычеством в Римской империи при Константине Великом (34–323).

Во-вторых, период по преимуществу внутреннего устроения и утверждения Церкви Христовой и отпадение Западной Церкви от союза с Восточной (323–863).

В-третьих, период постоянного сохранения и защищения всего древнего благоустройства Церкви Вселенской Церковью Православной, Восточной и – постепенного искажения этого благоустройства Церковью Западной доныне.

Мы же для краткости разделим историю Церкви на две части, из коих в первой будет изложена общая церковная история: от сошествия Святого Духа на Апостолов до отпадения Западной Церкви от союза с Восточной; а во второй – история Русской Церкви от начала христианства между племенами славянскими до учреждения Святейшего Синода (863–1721).

Часть первая. От сошествия Святого Духа на Апостолов до отпадения Западной Церкви от союза с Восточной

Глава первая. Первоначальное основание и судьба Христовой Церкви

1. Сошествие Святого Духа на Апостолов и первые успехи Христовой веры в Иерусалиме

Господь Иисус Христос, дав Своим ученикам и последователям новый закон веры и деятельности и установив особенные таинства и священноначалие, тем самым положил первое основание Своей Церкви. Завершение этого основания должно было последовать через ниспослание обещанного от Господа ученикам Святого Духа. Без помощи Святого Духа Апостолы не могли надлежащим образом ни разуметь учения своего Божественного Наставника, ни исполнить данных Им заповедей, ни сделаться раздаятелями благодатных даров в Святых Таинствах; самое совершение Святых Таинств не могло иметь места без присутствия в них Святого Духа. Посему-то Иисус Христос заповедал ученикам Своим идти с проповедью во весь мир и совершать таинства; в то же время, перед Своим вознесением на небо запретил им приступать к возложенному на них служению, пока они не получат обещанного Святого Духа и не облекутся силою свыше.

Возвратившись с горы Елеонской, Апостолы, согласно с повелением Иисуса Христа, неразлучно пребывали в одной горнице и проводили время в молитве и ожидании Святого Духа[1]. С ними находились Мария – Матерь Иисуса, братия Его и многие из учеников – всех около 120 человек. И вот, в 50-й день по воскресении Христовом поутру, в третьем часу (по нашему в 9-м), внезапно сделался слышен с небес шум как бы от несущегося сильного ветра и наполнил дом, в котором находились Апостолы и ученики Христовы. Явились разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Святого Духа и начали говорить на других языках, как Дух давал им провещать. Сбежавшиеся на шум иудеи, между коими много было приехавших в Иерусалим на праздник Пятидесятницы уроженцев Аравии, Персии, Египта, крайне изумились, услышав, что простые галилейские рыбари говорят на разных языках. Апостол Петр возвестил, что сей дар получен им от Святого Духа, ниспосланнаго распятым и воскресшим Господом. Слушавшие речь Петра умилились сердцем и сказали Апостолам: «братия! что нам делать?» Петр же отвечал им: «покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и пол!учите дар Святого Духа. Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог». Действие чуда было так поразительно, что немедленно до трех тысяч уверовало во имя Христово.

Таким образом, день Пятидесятницы сделался днем рождения Христианской Церкви: в этот день получили освящение от Святого Духа первые ее пастыри, образовалась первая паства ее в лице 3000 крестившихся и получили действие учрежденные Христом таинства.

2. Распространение Церкви между иудеями в Иерусалиме

Со дня Пятидесятницы Апостолы своею проповедью, подкрепляемой знамениями и чудесами, более и более умножали число верующих в Иерусалиме. Однажды Петр с Иоанном шли во храм для вечерней молитвы. Сидевший в притворе нищий, хромой от рождения, протянул к ним руку, прося милостыни. Петр посмотрел на него и сказал: «Серебра у меня нет, а что имею, дам: во имя Иисуса Христа Назорея – встань и ходи». Петр поднял за руку нищего, и он стал ходить. Все бывшие в храме окружили Апостолов и дивились совершенному ими чуду. Тогда апостол Петр сказал: «Израильтяне! что дивитесь или смотрите на нас, как будто бы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит? Бог отцов наших прославил Сына Своего Иисуса, от Которого вы отреклись перед Пилатом и убили и Которого Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели. Верою во имя Его исцелен этот человек, которого вы видите и знаете. Впрочем я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали сие по неведению. Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа». Проповеди Апостольской уверовали пять тысяч человек.

И после сего число верующих умножалось с каждым днем, потому что руками Апостолов совершались в народе многие знамения и чудеса. Больных выносили даже на улицы и полагали на постелях и кроватях, дабы хотя тень проходящего Петра осенила кого из них. Сходились также в Иерусалиме многие из окрестных городов, неся больных, нечистыми духами одержимых, – и все они исцелялись.

Все уверовавшие постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и молитве. У всего общества было одно сердце и одна душа. И никто ничего из имения своего не называл своим, но все было у них общее. Владельцы домов или полей, продавая оные, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду. Так Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою (сыном утешения), продал свою землю, и деньги, за нее полученные, положил к ногам Апостолов.

Некоторый же муж, именем Анания, продав имение свое, с ведома жены своей Сапфиры, утаил из цены и, принесши только некоторую часть, положил к ногам Апостолов. Петр сказал ему: «Анания! для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое солгать Духу Святому и утаил из цены земли? Приобретенное продажей не в твоей ли власти находилось? Ты солгал не человеку, но Богу». Услышав сии слова, Анания пал бездыханен. То же случилось и с женой его, которая, пришед в собрание и не зная ничего о случившемся, повторила ту же ложь. И великий страх объял всю Церковь и всех слышавших сие.

3. Распространение Церкви в Иудее и Самарии. Обращение Савла

Синедрион, видя быстрое распространение христианского общества, решился остановить его мерами строгости. Архидиакон Стефан, смелый исповедник Христов, был побит камнями. Вслед за убиением Стефана открыто было гонение и на прочих верующих в Иерусалиме. Особенной ревностью в преследовании христиан отличался некто юноша Савл. Избегая его преследования, последователи Христовы рассеялись из Иерусалима по всей Иудее, Галилее и другим странам и вместе с собою принесли всюду Евангелие. Так, один из семи диаконов – Филипп пришел в город Самарию и своей проповедью и чудесами обратил жителей ее ко Христу. Самарийцы с радостью принимали крещение от Филиппа. Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, узнав о крещении самарийцев, послали Петра и Иоанна низвести на новокрещеных Духа Святого. Петр и Иоанн, пришедши в Самарию, возложили на крещеных руки, и они получили Духа Святого[2]. В то же время вера Христова распространилась по Галилее, Финикии и Сирии.

Савл родился в Тарсе, главном городе Киликии, от иудеев, имевших право римского гражданства. Он был тщательно воспитан в отеческом законе у одного из лучших учителей фарисейской секты, мудрого Гамалиила. Обладая пылким характером, Савл вышел из школы жарким ревнителем закона Моисеева и жестоким врагом христиан. Ревность свою он простер до того, что ободрял иудеев к убиению Стефана и стерег одежды убийц. По убиении Стефана он разыскивал и других последователей Христовых, входил в их дома и отдавал мужей и женщин в темницы. Савл, услышав о появлении христиан в Дамаске, испросил у первосвященников полномочие связать их и привести на суд в Иерусалим. Когда же Савл, дыша угрозами и убийством, приближался к Дамаску, на дороге внезапно осиял его необыкновенно сильный свет с небес. Это было в полдень. Савл упал на землю и услышал говоривший голос: «Савл, Савл, что ты Меня гонишь?» «Кто ты, Господи?», – спросил Савл. «Я – Иисус Назорей, Которого ты гонишь». «Что же мне повелишь делать?» «Встань, поди в город, там тебе сказано будет, что делать». Савл встал и с открытыми глазами ничего не видел. Бывшие с ним также видели свет и слышали голос, но не могли разобрать слов и стояли в оцепенении. Когда кончилось видение, Савла привели в Дамаск. Через три дня слепец принял крещение и прозрел. Из врага теперь он сделался ревностным проповедником имени Христова. Прежде всего проповедывать он начал в Дамаске. Жившие здесь иудеи, зная о цели пришествия Савла в Дамаск, сначала крайне изумлялись происшедшей с ним перемене, но потом возненавидели его и стали искать случая убить его. Спасаясь от их замыслов, Савл ушел в Аравию, провел здесь три года и потом возвратился в Иерусалим. Здесь он старался войти в общество учеников Христовых, но все боялись его, пока Варнава не представил его Апостолам и не поручился в искренности его обращения. В Иерусалиме он пробыл только 15 дней, потому что смелая проповедь его о Христе и здесь вызвала со стороны иудеев покушение на его жизнь. Почему братия тайно проводила его в Кесарию, а отсюда на родину его – в Тарс.

4. Распространение Церкви между язычниками в Кесарии и Антиохии

Уверовавшие из иудеев вначале полагали, что в Церковь Христову можно принимать только обрезанных по закону Моисееву; но Господь открыл, что в нее должно принимать и язычников. В Кесарии жил один римский сотник по имени Корнилий. Он был человек благочестивый и боящийся Бога, со всем домом своим творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу. Однажды утром он ясно увидал Ангела Божия, который вошел к нему и сказал: «Корнилий! Молитвы твои и милостыни пришли на память Богу. Итак, пошли людей в Иоппию и призови Симона, который прозывается Петром и живет в доме Симона кожевника близ моря. От него услышишь слова, которыми спасешься ты и весь дом твой». Корнилий тотчас же послал в Иоппию двух слуг и одного воина, сказав им, что было при сем нужно. Между тем как они приближались к городу, Петр, действительно проживавший в Иоппии в доме Симона кожевника, у которого он остановился на несколько дней во время путешествия своего с Евангельской проповедью по Палестине, взошел на верх дома помолиться. Это было около полудня. Вдруг Петр почувствовал голод, пришел в исступление и видит отверстое небо и спускавшийся к нему какой-то сосуд. Петр заглянул в сосуд и увидел в нем разных четвероногих животных, гадов и птиц. При этом послышался голос: «Петр, заколи и ешь!» Петр отвечал: «Нет, Господи, я никогда не ел ничего нечистого или скверного». Но голос сказал: «Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым». Это было трижды; и сосуд опять поднялся на небо.

Когда же Петр размышлял, что бы значило это видение, внизу послышались голоса, спрашивающие: «Здесь ли живет Симон, называемый Петром?» Дух же сказал Петру: «Вот три человека ищут тебя. Встань и иди с ними, нимало не сомневаясь, ибо Я послал их». Петр сошел вниз и нашел посланных от Корнилия. Петр беспрекословно по их приглашению последовал за ними в Кесарию и возвестил Корнилию, что единственное средство спасения есть вера во Христа. Не кончил еще проповеди своей Петр, как Дух Святой сошел на всех, слушавших слово. Верующие из иудеев, пришедшие с Петром, крайне изумились, что дар Святого Духа излился и на язычников, ибо слышали их говорящих и славящих Бога на разных языках. Тогда Петр воскликнул: «Кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Духа Святого?», почему велел им креститься во имя Иисуса Христа и по просьбе их остался с ними еще несколько дней. Когда Петр возвратился в Иерусалим, то все верующие из иудеев стали упрекать его, что он крестил язычников. Петр рассказал о данном ему откровении и сошествии Святого Духа на Корнилия и его домашних до крещения, и тогда все успокоились и прославили Бога, говоря: «Видно и язычникам дал Бог покаяние в жизнь».

В 39-м году, когда христианство проникло и в столицу Востока – Антиохию и распространилось здесь между язычниками, Апостолы послали к ним Варнаву. Варнава, вызвав к себе на помощь Савла, целый год трудился с ним над устроением Церкви Антиохийской. В ней-то в первый раз верующие стали именоваться христианами.

5. Первое благовестническое путешествие Апостола Павла

Когда Церковь Антиохийская была достаточно устроена, Дух Святой воззвал Павла и Варнаву на проповедь в других местах. Они отпущены были после поста, молитвы и возложения рук. Со словом благовестия Апостолы отправились сначала на остров Кипр, родину Варнавы, и дошли до города Пафоса. Здесь римский проконсул Павел Сергий пожелал слышать Слово Божие, но бывший при нем иудейский волхв старался отвратить его от веры. Савл поразил слепотою волхва и тем обратил проконсула.

Из Пафоса Апостолы отправились в Малую Азию и прибыли в Антиохию Писидийскую. Здесь в один субботний вечер они посетили синагогу. После чтения законов и пророков начальники синагоги предложили им сказать поучение народу. Павел встал и проповедал о необходимости веры в Господа Иисуса Христа.

При выходе Апостолов из синагоги язычники просили проповедать им о том же в следующую субботу. В назначенный день почти весь город собрался слушать Слово Божие. Иудеи, видя собравшийся народ, исполнились зависти и стали сопротивляться всему, что говорил Павел. Тогда Апостолы смело сказали им: «Прежде всего вам надлежало проповедать Слово Божие; но как вы отвергаете оное, и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то мы обращаемся к язычникам». Слыша сие, язычники радовались и прославляли Господа; но иудеи подняли на проповедников гонение и выгнали их из своих пределов. Апостолы же, отрясши на них прах с ног своих, пошли для проповеди в Иконию и Листру.

В Листре Апостол Павел исцелил хромого от рождения. Изумленные язычники приняли Павла за Меркурия, а Варнаву за Юпитера, и хотели им как богам принести жертву. Апостолы с трудом вразумили толпу, что они суть такие же люди и пришли для обращения их от ложных божеств к истинному, Живому Богу. Несмотря на сильное впечатление, произведенное в народе исцелением хромого, иудеи, прибывшие из Антиохии Писидийской, скоро успели вооружить жителей Листры против проповедников Христовых. Павел был побит камнями и замертво вынесен из города. Когда же ученики собрались вокруг него, он встал и пошел в город, а на другой день удалился с Варнавой в Дервию. Проповедав Евангелие сему городу и приобретши довольно учеников, он отправился обратно в Антиохию. На сем пути они снова побывали в Листре, Иконии и Антиохии Писидийской и к основанным в сих городах Церквам рукоположили пресвитеров. Возвратившись в Антиохию, они собрали Церковь и возвестили все, что Бог сотворил через них, и как Он отверз дверь веры язычникам.

6. Апостольский Собор в Иерусалиме

Около того времени пришли в Антиохию из Иерусалима христиане из иудеев и стали доказывать, что для обращенных язычников при вере в Иисуса Христа необходимо также соблюдать обрЕзание и весь вообще обрядовый закон Моисея. Возникли жаркие споры. Для окончательного решения их Павел и Варнава отправились на совет к прочим Апостолам, так как возникший вопрос касался всей Церкви. Апостолы и пресвитеры собрались для совещания. По долгом рассуждении Петр встал и сказал, что Господь, избравший его сначала для обращения язычников, не положил никакого различия между ними и иудеями, всем одинаково даровав Святого Духа; и потому не должно искушать Бога, налагать тяжкое бремя еврейского закона на новообращенных, но должно веровать, что они спасутся единою благодатью Христа. Тогда все собрание умолкло и внимало повествованию Павла и Варнавы о знАмениях и чудесах, какие Бог произвел через них у язычников. Иаков, брат Господень, одобрил мнение Петра как согласное с пророками и предложил написать язычникам: «чтобы они удерживались от треб языческих, блуда и крови, и не делали другим того, чего себе не желают». Изложив решение Собора письменно и запечатав его словами: «изволися Духу Святому и нам», Апостолы отправили его с Павлом и Варнавой к христианам, жившим в Антиохии, Киликии и Сирии.

7. Второе и третье благовестническое путешествие Апостола Павла

Около 51 года Павел и Варнава предприняли второе Апостольское путешествие, но каждый отдельно. Варнава со своим племянником Марком отправился на свою родину – Кипр; Павел же с Силой, Лукой и Тимофеем, посетив прежде основанные им Церкви в Малой Азии, по воле Божией перенес место своих подвигов в Македонию. Здесь первая Церковь основана была им в главном городе – Филиппах.

В то время как он трудился над основанием Церкви Христовой в сем городе, одно обстоятельство заставило его скоро оттуда удалиться. С Апостолом встретилась однажды служанка, одержимая прорицательным духом. Увидев Павла и его спутников, она неотступно стала ходить за ними и кричать: «Вот рабы Бога Вышняго, возвещающие нам путь спасения!» Это делала она в течение нескольких дней. Павел, соскучив ее криками, наконец обратился к ней и сказал одержавшему ее духу: «Именем Иисуса Христа – повелеваю тебе выйти из нее». И дух тотчас же вышел. Прорицательный дух женщины доставлял господам ее большой доход. Почему когда они увидели, что источник доходов их прекратился, схватили Павла и Силу и представили их начальству, говоря: «Эти иудеи возмущают наш город и возвещают Богослужение, которого нам, римлянам, принимать и исполнять не следует». Начальники города велели Павла и Силу бить палками и заключили их в темницу, приказав крепко стеречь их. Темничный страж, получив такое приказание, посадил их во внутреннюю темницу и ноги их забил в колоду. Около полуночи Павел и Сила стали молиться и воспевать хвалы Богу, узники же слушали их. Вдруг сделалось сильное землетрясение; основание темницы поколебалось, двери все отворились, и оковы со всех спали. Темничный страж пробудился и, увидев двери темницы отворенными, хотел мечом умертвить себя. В эту минуту послышался голос Павла: «Не делай себе никакого зла; мы все здесь». Страж потребовал огня, вбежал в темницу и в трепете пал к ногам Павла и Силы. После сего он тотчас же привел их в дом свой, омыл раны их и спросил: «Государи мои, что мне делать, чтобы спастись?» Они отвечали: «Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и домашние твои». И проповедали Слово Господне ему и всем бывшим в доме его. Страж немедленно крестился со всеми своими домашними, приготовил стол и возрадовался, что уверовал в Бога истинного. Между тем начальники города, узнав, что Павел имеет право римского гражданина, весьма испугались, что осмелились без суда бить его всенародно; сами явились к нему и Силе, чтобы извиниться и, выведши их из темницы, просили их удалиться из города.

Оставив город Филиппы, Апостол Павел пошел с Евангельской проповедью по Греции; основал Церкви в Фессалониках, или Солуни, Верии и, наконец, прибыл в Афины. При виде сего города, полного идолов, Апостол Павел скорбел духом и всякий день беседовал о Боге со встречавшимися ему на площади. Некоторые из философов, услышав от него новое для них учение, представили его в Ареопаг. Здесь, на вопрос о проповедуемом учении, Апостол возвестил им неведомого Бога.

«Афиняне! – так говорил Апостол Павел в Ареопаге. – По всему вижу, что вы очень набожны. Обходя и обозревая ваш город, я нашел жертвенник, на котором написано: неведомому Богу. Сего-то Бога, Которого вы, не зная, почитаете, я и проповедую вам. Бог, сотворивший мир и все, что в нем, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий какую-либо нужду, Сам давая всему жизнь, и дыхание, и все. От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив их обитанию предопределенные времена и пределы, дабы они искали Бога, не постигнут ли и не найдут ли Его, хотя Он и недалеко от каждого из нас: ибо мы Им живем, и движемся, и существуем... Попустив быть временам неведения, Бог ныне повелевает человекам всем повсюду покаяться. Ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых».

Афиняне, услышав от Апостола о воскресении Иисуса Христа, одни стали смеяться и перестали его слушать, а другие подробно исследовали его учение и уверовали. В числе уверовавших был знаменитый член Ареопага – Дионисий. Из Афин Апостол Павел пошел в Коринф и, прожив в нем 1,5 года, отплыл в Сирию[3].

Около 54-го года Апостол Павел с Лукой, Титом и Тимофеем предпринял третье Апостольское путешествие. Главным поприщем его деятельности был в это время Ефес; в нем он провел три года[4]. Здесь своими знамениями и чудесами он привлек весьма много к вере Христовой и нанес сильный удар язычеству во всей Асии. Поставив епископом Ефесской Церкви сотрудника своего Тимофея, Апостол Павел прошел по Македонии[5] и Греции[6] и отсюда отправился на праздник Пятидесятницы в Иерусалим. На пути к Иерусалиму он остановился в Милете, призвал к себе пастырей Ефесской Церкви и трогательно простился с ними.

Прощаясь с пастырями Ефесской Церкви, Апостол говорил: «Вы знаете, как я жил с вами во все время с первого дня, в который пришел я в Асию: служил Господу со всем смирением, со многими слезами, и не пропустил ничего полезного, о чем бы не сказал вам и чему не поучал вас при народе и по домам. И вот, ныне иду я в Иерусалим и знаю, что вы уже более не увидите лица моего. Итак, берегите себя и все стадо, в котором Дух Святой поставил вас блюстителями (епископами) пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Кровью Своей. Ибо я знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада. Итак, бодрствуйте, помня, что я три года непрестанно день и ночь со слезами поучал каждого из вас. Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал. Сами вы знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне служили сии мои руки. Ибо Господь сказал: “Более блаженства в том, чтобы давать, нежели брать”». Сказав сие, он пал на колена и помолился со всеми присутствовавшими. Тогда они пролили обильные слезы и, повергаясь на выю Павлову, целовали его. Скорбели же они более о том, что более не увидят его. И провожали его до корабля.

В Иерусалиме он встретился с враждебными ему иудеями из всех стран и был спасен из их рук только римской стражей, которая препроводила его в Кесарию на суд к римскому наместнику Феликсу. Феликс хотя и нашел Павла невинным, но, домогаясь от него подарка за освобождение, продержал его в узах целых два года. Не освободил его даже и тогда, когда передал должность свою заступившему его место Фесту. Фест, желая угодить иудеям, готов был даже выдать им Павла, но Павел по праву римского гражданина потребовал перенесения своего дела на суд кесаря.

Он отправлен был в Италию вместе с другими узниками на одном купеческом корабле. Корабль был выброшен бурей на мель у острова Мальта, и Апостол, вынужденный прожить на острове три месяца в ожидании другого корабля, успел и здесь насадить Церковь. В Риме он провел целых два года под легким надзором приставленного к нему воина, уча о Господе Иисусе Христе всех приходивших к нему, и простер свою проповедь даже до дома кесарева[7]. В 68-м году меч Нерона положил конец его апостольской деятельности[8]. Памятником ее остался целый ряд основанных им Церквей от Антиохии на Востоке – до отдаленных пределов Запада.

8. Благовестнические труды прочих Апостолов

Как Апостол Павел был избран для распространения Евангельского света между язычниками, так Апостолы Петр, Иаков и Иоанн имели призвание к обращению иудеев. Первоначальным и главным поприщем их деятельности был Иерусалим. Апостол Петр преимущественно перед прочими содействовал учреждению первой Христианской Церкви в Иерусалиме и его окрестностях. После Апостольского Собора (50 г.), вышед из Иерусалима, он провел несколько лет в Антиохии, обошел Азийские Церкви, основанные Павлом, поставил во многих из них епископов, посетил Египет и рукоположил в епископа Александрийской Церкви своего постоянного сотрудника, Евангелиста Марка. Отсюда прибыл он в Рим и здесь кончил свою жизнь во время гонения на христиан при Нероне (67-го или 68-го года). Распинаемый, он просил палачей своих распять его вниз головою, считая себя недостойным уподобиться Господу в образе распятия и желая умереть с главою, преклоненною к стопам своего Учителя.

Апостол Иаков, сын Алфеев (Клеопы) и брат Господень, был предстоятелем Церкви Иерусалимской и своей святой подвижнической жизнью приобрел уважение даже от неверующих иудеев. Впрочем, это не спасло его от злобы фарисеев. Однажды на праздник Пасхи они возвели его на портик храма и потребовали всенародного отречения от Христа. Апостол, вопреки их требованию, торжественно и с силою исповедал Его Господом – обещанным Мессией: его извергли с портика, побивали камнями и, наконец, умертвили ударом палки по голове. Побиваемый, он кротко молился о своих врагах. Впрочем, не все иудеи были довольны его убиением: некоторые даже последовавшее разрушение Иерусалима признавали Божиим наказанием за беззаконный поступок с проповедником.

Апостол Иоанн жил в Иерусалиме до самого успения Богоматери, вверенной от Иисуса Христа его попечениям, и разделял с Петром труды проповедания Слова Божия. По успении Богоматери он перешел в Ефес и здесь в продолжение многих лет действовал словом, примером и писаниями к утверждению и распространению Церкви, основанной Апостолом Павлом. Во время гонения при Домициане он был сослан в заточение на остров Патмос, но при Нерве снова возвратился в Ефес и по-прежнему продолжал отечески заботиться о Малоазийских Церквах. При этом он обнаруживал самую трогательную кротость и снисхождение к падшим и большую строгость к лжеучителям. В глубокой старости, когда он чувствовал себя не в силах приходить в церковные собрания, он приказывал приносить себя и в назидание верующих постоянно говорил только следующие слова: «Дети, любите друг друга». Когда его спросили однажды, почему он всегда одно и то же повторяет, он отвечал: «Такова была заповедь Господня; достаточно и одну ее исполнить». Он жил до времен Траяна и умер в 105 году по Рождестве Христовом. Со смертью его кончился век Апостольский.

О трудах прочих Апостолов мало известно. Предание говорит, что Фома был в Парфии и Индии, Матфей – в Эфиопии, Иуда – в Ливии, Андрей – в Скифии и доходил до гор Киевских. Здесь водрузил он первый крест и предсказал, что на них воссияет некогда благодать Божия. Один из семидесяти учеников Христовых, Фаддей, основал Церковь в Едессе, а спутник Апостола Петра Марк – в Александрии и был здесь первым епископом.

9. Распространение христианства во II и III веках

Во II и III веках вера Христова продолжала распространяться и утверждаться преимущественно в тех же местах, в которых она существовала со времен Апостольских. Вновь она утвердилась в Персии, Карфагене, Британии и Галлии (именно: в Лионе и Вьене). В Персию она проникла из Едессы, в Карфаген и Британию – из Рима. В Галлию принесена была Пофином и Иринеем из Малой Азии. Из Карфагена она распространилась по Нумидии и Мавритании, из Вьена же и Лиона – по Германии и Галлии. Таким образом христианство распространилось по всем странам тогдашнего мира.

Такому быстрому распространению христианства содействовали, во-первых, ревность и самоотвержение первых христианских проповедников; во-вторых, святая жизнь и поведение христиан, их взаимная братская любовь, непоколебимая твердость, уверенность в истине христианской веры и, в особенности, та радость, с которой они переносили страшные мучения за Христа; и в-третьих, всего более чудеса, совершаемые верующими.

10. Гонение на христиан от иудеев

Нельзя не удивляться такому быстрому распространению христианства, но оно покажется нам еще более удивительным, если обратим внимание на препятствия, при которых оно совершалось. Первые препятствия последовали со стороны иудеев, не признававших Иисуса Христа за Мессию. Замечательна первая встреча Апостолов с убийцами Господа. По случаю исцеления хромого от рождения, Петр и Иоанн приведены были в синедрион. На вопрос, какой силой они совершили чудо, Петр мужественно засвидетельствовал, что исцелил хромого именем распятого и воскресшего Иисуса, Который есть Камень, отвергнутый зиждущими, но сделавшийся главой угла, и без Которого нет спасения. Первосвященники, видя перед собой исцеленного, ничего не могли сказать вопреки Апостолам, но запретили им говорить об имени Иисусовом. Петр с Иоанном отвечали: «Судите сами, справедливо ли слушать вас более, нежели Бога; мы не можем не говорить того, что видели и слышали».

Поелику Апостолы не прекращали проповеди, их вторично взяли под стражу, но Ангел освободил их из темницы и велел идти снова проповедывать в храме. Синедрион смутился и, призвав их, спросил: зачем они проповедуют об имени Иисусовом, когда это было им запрещено? Апостолы смело возразили, что надлежит более повиноваться Богу, нежели людям. Первосвященники, умертвив Иисуса, решили было также поступить и с Апостолами; но мудрейший из всего сонмища Гамалиил удержал их, говоря: «Оставьте людей сих; если дело их человеческое, то оно само собою рушится; если же Божеское, то вы не можете разрушить его, а сделаетесь только противниками Богу». Апостолы были отпущены, но с биением и угрозами. Вышедши из синедриона, они радовались, что за имя Господа Иисуса удоcтоились принять поругание.

Впрочем, первосвященники иудейские не долго держались совета Гамалиила; скоро они воздвигли гонение не только против Апостолов, но и против всех, уверовавших во Христа. Первой жертвой гонения сделался архидиакон Стефан. Он творил великие знамения в народе и в состязаниях с зилотами сильно опровергал их. Это раздражило его противников до того, что они оклеветали его перед синедрионом в хуле на Бога и Моисея. Оправдываясь, Стефан упрекнул самих судей в убиении истинного Мессии и, наконец, в священном восторге воскликнул: «Вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога». При этих словах иудеи схватили Стефана, вывели за город и побили камнями. Побиваемый стоял на коленях и молился за своих убийц. Он был первым христианским мучеником (34 г.). Начатое гонение с жаром продолжал юноша Савл; с его обращением оно затихло.

Около 44 года Ирод Агриппа в удовольствие евреев умертвил Иакова, брата Иоаннова, и заключил Петра, намереваясь с ним так же поступить. Но в одну ночь, когда Петр спал между воинами, скованный цепями, его разбудил Ангел и велел за собой следовать. Цепи спали с рук Апостола, и двери сами собой растворились пред его вожатым. Как только Петр вступил в одну из городских улиц, Ангел стал невидим. Ирод, не нашедши узника, казнил стражей.

В 64 году жертвой ненависти иудеев к христианам сделался также Иаков, брат Господень. Фарисеи низвергли его с кровли храма и побили камнями. Много потерпел от иудеев и Апостол Павел.

11. Падение иудеев

Суд Божий постиг, наконец, город, обагренный кровью стольких мучеников. Иудеи, выведенные из терпения корыстолюбием римских правителей и в надежде на скорое явление Мессии, подняли оружие против своих властителей. Счастье им вначале благоприятствовало. Они истребили почти совершенно легион Кестия, но с прибытием 60-тысячной армии под начальством Веспасиана дела иудеев изменились. Веспасиан разрушил все укрепленные города в Галилее и других местах Палестины и потом приблизился к самой столице Иудейской. Избранный на трон кесарей, он предоставил осаду Иерусалима своему сыну Титу. Тит обложил его около Пасхи 70-го года по Рождестве Христовом и спустя 36 лет после Вознесения Господня на небо. Несмотря на близкую опасность, в городе происходили страшные раздоры и междоусобия. Идумеи, призванные на помощь иудеями, в самый день вступления в город избили до 18 000 граждан. Тогда же образовались три злодейские шайки, которые, прикрываясь именем отечества, вели кровавые распри в городе, храме и самом святилище: не щадили ни пола, ни возраста, ни состояния, умерщвляли старцев, жен, детей в колыбели. Многие из граждан старались спастись от этих извергов бегством; но, схватываемые римлянами, были распинаемы на крестах в виду города и храма. Такому бедствию подвергались до 500 человек каждый день. Положение иудеев сделалось еще ужаснее, когда Тит, чтобы пресечь для осажденных всякую внешнюю помощь и всякую возможность к бегству и тем скорее принудить их к сдаче, приказал построить вокруг Иерусалима стену, чего дотоле при осадах вовсе не употреблялось. Вследствие этого у иудеев открылся голод, а за ним опустошительная язва. В самом почти начале осады выброшено было из Иерусалима через одни ворота до 115 тысяч трупов; живые питались телами умерших, и одна из матерей в отчаянии заколола для себя в пищу своего грудного младенца.

Несмотря на это, иудеи дрались с ожесточением, дрались даже на стенах храма, когда уже город перешел во власть римлян. Такое упорное сопротивление раздражило римские легионы. Взявши Иерусалим, они не дали пощады никому, так что не осталось уже признаков, что он имел некогда обитателей. Храм был предан пламени. В продолжение всей осады иудеев погибло до миллиона и ста тысяч; в плен было взято 97 тысяч. Из них многие погибли на потешных играх в Риме; многие отправлены были в Александрию и другие страны для продажи в рабство. В царствование Адриана (135 г.) иудеи снова восстали против римлян под началом Варкохеба (сына звезды), выдававшего себя за Мессию. Множество христиан сделалось жертвой их зверской злобы и погибло в самых жестоких муках. Но возмущение было потушено кровью мятежников: их было избито до 580 тысяч. Иерусалим был теперь разрушен совершенно; по развалинам храма прошел плуг. На месте древнего Святого Града Давидова явился новый город, с новыми жителями, новым наименованием. Иудеи были рассеяны по всему миру, и им под смертной казнью было запрещено приближаться к древнему Сиону.

Разрушение Иерусалима, предсказанное Спасителем, весьма много содействовало успешному распространению веры Христовой. Оно было, во-первых, видимым наказанием за убиение Мессии, а во-вторых, вразумительной проповедью о предсказанном пророками окончании времен ветхозаветных и наступлении времен новозаветных. Впрочем, не все иудеи, пережившие гибель своего отечества, так поняли значение этого события. БОльшая часть их свое несчастье сочла наказанием за неточное исполнение закона. Это было причиной образования в Тивериадской школе Гиллела так называемого раввинизма, который возвел на одинаковую степень с законом Моисеевым самые нелепые предания от прежних сект и вдался в слишком буквальное и в то же время до крайности ухищренное толкование закона. Эти предания древних законоучителей еврейских собраны были равви Иудой в 219 году в Тивериаде (Мишна) и, быв дополнены в IV и V веках (Гемара), сделались для последующих евреев учительной и законодательной книгой под именем Талмуда. Распространение между иудеями раввинизма стало новым препятствием к обращению их в христианство и укоренило в них самую сильную к нему ненависть.

12. Важнейшие гонения на христиан от язычников в течение первых трех веков

Христианская вера при самом своем появлении в Римской империи подверглась сильным преследованиям. Против нее вооружились почти все сословия, и все по причинам различным.

Народ простой ненавидел христиан потому, что считал их безбожниками, человеконенавистниками, врагами общественными; верил, будто христиане в своих собраниях предаются разврату, употребляют в пищу детей и по своему нечестию служат причиной общественных бедствий. Такие понятия о христианах старались распространять и поддерживать жрецы и все те, чьи выгоды тесно связаны с язычеством. Философы и люди образованные, хотя не разделяли мнения черни, но тем не менее презирали христиан. Вера в распятого Бога казалась безумием их гордости.

Императоры же преследовали христиан потому, что быстрое распространение христианства грозило ниспровержением как господствующей религии, так и всему тесно с ней связанному гражданскому устройству. Принятие же и введение всякой новой веры воспрещалось основным законом империи.

Гонений против христиан обыкновенно считают до десяти. Первое открыто было Нероном[9] (64–67 гг.). Обвиняемый в поджоге Рима, он всю вину сложил на христиан, зная нерасположение к ним черни; стал отыскивать их и предавать ужасным казням. Одних он зашивал в кожу диких зверей и потом отдавал на растерзание псам, других обливал горячими веществами, расставлял по аллеям своих садов и зажигал их вместо факелов во время ночных вакханалий. Жертвой этого гонения сделались и два первоверховных Апостола.

Второе гонение (95–96 гг.) было при Домициане. По своей подозрительности и корыстолюбию он многих христиан лишил имущества и сослал в заточение. При нем заточен был в Патмос Апостол Иоанн и обезглавлен родственник дома кесарева святой Климент. Услышав, будто христиане ожидают Христова царствия, он потребовал к себе из Палестины двух родственников Господних; но взгляд на их руки, покрытые мозолями от полевых работ, рассеял его опасения.

Человеколюбивый Нерва (96–98 гг.) возвратил всех заточенных при Домициане и не обращал внимания на клеветы, возводимые на христиан, хотя христианство по-прежнему оставалось в числе запрещенных религий. Траян (98–117 гг.), возобновив древний закон против тайных обществ, подал новый повод к преследованию христиан, собиравшихся втайне для Богослужения. Вследствие сего указа многие из христиан преданы были смертной казни. Из мучеников особенно замечательны: Симеон, епископ Иерусалимский, преемник Апостола Иакова, брата Господня, и Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский, ученик святого Иоанна Богослова. Святой Симеон, будучи уже 120-летним старцем, после различных истязаний был распят на кресте. Святитель Игнатий Богоносец по приказанию самого Траяна, перед которым он исповедал свою веру в Христа, был отдан в Риме на съедение зверям.

Особенно было много мучеников в Вифинии, где правителем был Плиний Младший. Утомленный непрерывными кровавыми сценами, он обратился за советом к императору, как поступать с христианами, которых нравственное учение, по исследованиям его, оказалось чистым и для общества неопасным. Траян отвечал ему указом, что изыскивать христиан нарочно и обращать внимание на безымянные доносы не должно; когда же на них формально донесут и докажут, что они христиане, то их казнить, если откажутся принести жертву богам. Этот указ Траяна доставил христианам некоторую безопасность, потому что доносить на них формально перед судом не всякий решался. Недовольные сим жрецы нашли скоро другое средство вредить им. По их внушению, во время публичных игр чернь в один голос стала требовать у судей смерти христиан. Власти города, опасаясь возмущения в случае отказа, находились вынужденными исполнять желание народа. Но Граниан, проконсул Азии, представил императору Адриану, как несправедливо и бесчеловечно отдавать зверской толпе в жертву людей, ни в чем не виноватых. Тогда Адриан (117–138) запретил убивать христиан, если только законным порядком они не будут обвинены в уголовных преступлениях. Антонин (138–161) подтвердил сей указ и грозил смертью всякому, кто стал бы обвинять христиан без доказательств.

При Марке Аврелии (161–180) преследование христиан получило особый характер. Ослепленный мудрованиями стОической школы, он считал одушевление и преданность христиан своей вере фанатизмом и не только дал полную свободу народной ненависти к христианам, но еще ввел в употребление систему истязаний, чтобы силой принудить их к отречению от Христа. Замечательными при нем мучениками были: святой Иустин Философ и Поликарп, епископ Смирнский. Святой Иустин после бичевания был обезглавлен, а святой Поликарп, 68 лет честно прослуживший Христу, был возведен на костер и, пощаженный пламенем, был пронзен мечом.

После Марка Аврелия участь христиан в течение 70 лет, за исключением последних лет царствования Септимия Севера, была довольно сносна. Бывшие в это время императоры большей частью не обращали никакого внимания, а некоторые даже явно покровительствовали им. Со вступлением же на престол Декия христиане подверглись такому гонению, которое по своей обширности и жестокости превосходило все предыдущие. Убежденный в несовместимости христианства с устройством и духом империи, он предписал областным правителям употреблять все возможные муки и казни для обращения христиан к язычеству, упорных же казнить, не щадя ни пола, ни возраста, ни состояния. Открывшиеся повсюду истязания, самые бесчеловечные, медленные и изысканные, заставили многих христиан, особенно из высших классов, отпасть от веры. Одни из них для избежания истязаний приносили жертвы языческим божествам, другие только воскуряли перед ними фимиам, иные же покупали у жрецов свидетельства, что они были язычниками (sacrificati, thurificati, libellatici). Но большая часть христиан, несмотря на все мучения, оставалась непоколебимой в своей вере и запечатлевала ее своей кровью. Таковы были епископы: Римский – Фабиан, Антиохийский – Вавила, Иерусалимский – Александр и многие другие. Потеря пастырей была для Церкви большим несчастьем, так как между верующими терялось внешнее единство, и они лишались иногда необходимых вещественных пособий. Посему некоторые из епископов, как святые Киприан Карфагенский и Дионисий Александрийский, по требованию своей паствы, благоразумно удалялись из мест своего жительства, чтобы потом издали, через письменные распоряжения, безопасно и непрерывно помогать нуждам верующих. Еще замечательнее поступок святителя Григория, епископа Неокесарийского, за дар врачевания прозванного Чудотворцем. Имея ввиду слова Господни: «Когда вас будут гнать в одном городе, бегите в другой», он собрал свою паству и, удалившись из города, скрывался с ней в пустынях, почему в его Церкви не оказалось ни одного отпавшего.

После Декия Галлиен одним из своих эдиктов предоставил даже христианам полную свободу вероисповедания и христианскую религию включил в число дозволенных религий. На основании этого эдикта Христианская Церковь в течение 40 лет наслаждалась спокойствием. Оно было нарушено гонением, воздвигнутым Диоклетианом и соправителем его Галерием, фанатическим поклонником идолов. Гонение началось разрушением великолепного храма в Никомидии.

Затем последовал указ, которым повелевалось и прочие христианские храмы разрушить, книги священные сжечь, а самих христиан лишить должностей и прав. Один христианин имел неблагоразумие публично разорвать этот указ, за что и был обезглавлен. В то же время дважды открывался пожар в никомидийском дворце и возникали мятежи в Армении и Сирии. Галерий приписал все это христианам и склонил Диоклетиана к изданию против них трех еще более строгих указов. Ими повелевалось всеми мерами принуждать христиан к принесению жертв идолам, а упорных казнить. Все темницы мгновенно наполнились христианами, и кровь их потекла рекой по всей империи, исключая Галлию, Британию и Испанию, где управлял кроткий Констанций Хлор. Язычество сделало последнее страшное усилие к истреблению христианства: над христианами истощали всевозможные пытки и казни. У них сдирали мясо с костей железными когтями и потом посыпали раны солью или поливали уксусом; их жгли медленным огнем, распинали вниз головой, разрывали их тела по частям и составам щипцами, колесами и другими разными машинами; наконец, их жгли и топили целыми толпами. В Египте церковный историк Евсевий видел сам, как тупились мечи, ослабевали руки палачей от множества отсеченных голов, и как осужденные с радостными гимнами шли на смерть. По его счислению, в одном Египте было до 144 000 мучеников.

Вскоре, по открытии гонения на христиан, Диоклетиан сделался до того болен, что принужден был в 305 году удалиться от дел правления, склонив к тому же и соимператора своего Максимиана. Вместо них сделались императорами на Востоке – Галерий, а на Западе – Констанций и Максентий. В 311 году казнь Божия настигла и Галерия: он впал в тяжкую болезнь. Сознавая в ней каравшую его десницу Бога христианского, он незадолго до смерти своей отменил все изданные против христиан законы с тем только, чтобы христиане молили своего Бога за императора и империю.

По смерти Галерия императором на Востоке был провозглашен Максимин, а его кесарем Ликиний. Максимин отменил указание Галерия о терпимости христиан и открыл на них вновь гонение. То же сделал и Максентий в подвластной ему Италии. Но это гонение не было так сильно и продолжительно, как предыдущее. Сын Констанция Хлора, Константин, еще в 306 году провозглашенный по смерти отца своего преемником его власти, низложил Максентия и положил конец гонениям на христиан.

Замечательнейшими мучениками этого времени были: святые великомученики Георгий, Феодор Тирон, царица Александра, Екатерина и Варвара. Святой великомученик Георгий происходил из Каппадокии от христиан и получил хорошее воспитание. Поступив в воинскую службу, он обратил на себя внимание императора своей мужественной красотой и скоро сделался военачальником. По своему званию он участвовал в государственных совещаниях. Увидев, что действия правительства направляются против христиан, он решился исповедать и защитить свою веру. Распорядившись своим имуществом, он явился в совет императора, где в тот день должна была решиться участь христиан, и мужественно защищал их. Георгия сперва заковали в колоды и на грудь его навалили камень; потом привязали к колесу, обращавшемуся над железными гвоздями, и ими терзали его тело; полагали в негашеную известь, даже обули его в сапоги с острыми гвоздями и били воловьими жилами до тех пор, пока тело его с кровью как бы прикипело к земле. Но после всякой казни тело великомученика вследствие молитвы к Господу мгновенно исцелялось. Диоклетиан, приписывая эти чудеса волшебству, приказал знаменитому тогда волшебнику Афанасию приготовить отраву для святого Георгия, но и отрава не произвела на него своего действия. Изумленный волшебник торжественно исповедал Иисуса Христа и был обезглавлен по приказанию императора. Тогда Диоклетиан льстивыми обещаниями стал склонять Георгия к отречению от христианства. Георгий изъявил желание идти в храм Аполлона. Император и Георгий, сопровождаемые двором и народом, входят в храм; все ожидают, что святой мученик принесет жертву богам. Но святой Георгий сотворил крестное знамение, и идолы с шумом упали на землю. Тогда император по требованию жрецов приказал отсечь исповеднику голову. Чудесные страдания святого Георгия обратили ко Христу супругу Диоклетианову Александру и множество других язычников. Царица Александра также сделалась мученицей за Христа.

Святой Феодор Тирон, исповедав Христа перед своими вождями и товарищами по оружию, предан был огню и среди пламени славил Господа.

13. Обращение Константина Великого и действия его на пользу Церкви

Константин Великий получил расположение к христианам от отца своего Констанция Хлора и матери Елены. Отец его говорил о христианах, что люди, верные Богу, не могут быть неверными своему государю. Героизм мучеников, свидетелем которому ему случалось быть во время пребывания при никомидийском дворе, мог еще более расположить к христианам. Во время войны с Максентием он и сам убедился в Божественности Основателя христианской религии. Когда он умолял небо о даровании ему победы, то в самый полдень он вместе со своим войском увидел на небесах слившийся из света крест с надписью: «сим побеждай» (τούτωνιχά). В следовавшую за тем ночь Господь явился в сновидении Константину и обещал ему победу, если только он водрузит крест на знаменах воинских. Константин исполнил это повеление и одержал полную победу над своим соперником. Максентий не только был разбит под стенами Рима, но и сам погиб во время бегства в волнах Тибра под развалинами обрушившегося моста.

Когда жители Рима на одной из своих площадей воздвигли памятник в честь победителя, то Константин пожелал изобразить себя не со скипетром в руках, а с крестом, и сделать на памятнике такую надпись: «Сим победным знамением Рим освобожден от мучительского ига». В то время (312 г.) он вместе с Ликинием издал указ о свободе всех вероисповеданий. Но так как в этом указе не было упомянуто о дозволении вновь принимать христианство, то в следующем году Константин дал второй указ, которым предоставлялось каждому исповедывать религию, которую он находит лучшей, и свободно переходить от язычества к христианству. Но с изданием сих указов Константин не изменил еще наружно своих отношений к язычеству. Окружая себя христианами, он в то же время не удалял от себя язычников. Дозволяя христианам восстанавливать разрушенные во время гонений храмы, он пока оставлял неприкосновенными и капища языческие. Теснее же он соединился с христианами только во время войны с Ликинием.

Споры за границы и взаимные опасения и подозрения скоро произвели разрыв между правителями Востока и Запада. Уже в 314 году возгорелась между ними война, и произошли две битвы, из которых в одной Ликиний был разбит, а другая осталась нерешительною. При заключении мира Ликиний должен был уступить Костантину большую часть своих владений в Европе. С этого времени он изменил свои отношения к христианам. Считая их тайными друзьями Константина, он всеми мерами стал заискивать расположения языческой партии, чтобы себя усилить на будущее время в борьбе с Константином; христиан же преследовал насмешками, притеснениями и даже казнями. Так, он предписал, чтобы в церквах мужчины от женщин были отделяемы перегородкой; запретил христианам отправление Богослужения в Никомидии и других больших городах; в некоторых местах закрыл и даже разрушил христианские храмы под тем предлогом, что христиане молятся в них не за него, а за Константина. Областные правители, узнав о ненависти Ликиния к христианам, в угоду ему, не ожидая даже указа, открыли на них настоящее гонение, и кровь христианская полилась на Востоке. При Ликинии сделались известными своим мученичеством: епископ Севастийский Власий, которого сначала скребли по телу железными гребнями, а потом усекнули мечом; и сорок севастийских мучеников. Сии последние все были воинами. Чтобы вынудить у них отречение от Христа, их заставили обнаженными простоять ночь на льду замерзшего озера; когда же они и после того остались непреклонными, их казнили.

Такие поступки Ликиния побудили Константина восстать на защиту христиан. Отсюда происшедшая между ними война получила характер войны религиозной. Ликиний считал себя призванным восстановить древнюю религию в империи, а Константин – ввести в нее религию христианскую. Пред началом войны один приносил кровавые жертвы идолам, а другой усердно призывал Распятого на помощь и водружал крест на знаменах воинских. Константин восторжествовал над своим противником и сделался единственным повелителем империи. В лице Константина и христианство одержало победу над язычеством.

После победы над Ликинием (323 г.) Константин стал решительнее действовать против язычества и в пользу христианства. Одни из языческих храмов, отличающиеся богатством и красотой, он обратил в церкви христианские; другие, в которых богослужение состояло из бесстыдных обрядов, он закрыл и разрушил. Правительственным лицам Константин запретил принимать участие в публичных жертвоприношениях; гладиаторские игры и все кровавые и безнравственные зрелища уничтожил; крестную казнь отменил и, наконец, перенес свою столицу из преданного язычеству Рима в Византию, переименованную Константинополем.

Константин сделал весьма многое в пользу христианской веры и Церкви. Он законом утвердил празднование воскресного дня в империи, построил много церквей и назначил для поддержания их суммы из городских доходов; освободил от налогов и дозволил им обогащаться по завещаниям; предоставил им право убежища, принадлежавшее языческим храмам; освободил духовенство от податей и государственной службы; дозволил в делах тяжебных по желанию обеих тяжущихся сторон обращаться к суду епископов и решениям последних дал силу закона. Кроме того, он предоставил епископам право ходатайствовать о пересмотре, при депутате с их стороны, тех дел, которые были, по их мнению, несправедливо решены.

По желанию его, мать его, благочестивая Елена, объехала Палестину, открыла Господень Крест и Гроб и воздвигнула над этими святынями великолепный храм Воскресения Христова. Она воздвигла храмы и в других местах Палестины, освященных великими событиями из жизни Христа Спасителя, как то: в Вифлееме, Назарете, Кане Галилейской и на горе Фавор.

Константин умер на 65 году своей жизни в Никомидии (337 г.), крестившись за шесть дней до своей смерти от никомидийского епископа Евсевия. Церковь причла его с матерью его Еленой к лику святых.

14. Гонение от Юлиана и падение язычества

Дети Константина Великого не подражали своему отцу в мудрой и осторожной его терпимости к язычеству. Констанций смотрел на язычников как на людей, опасных для государства: приказал запереть их храмы, лишать имущества и подвергать смертной казни за жертвоприношения идолам. Только в Риме, Александрии и Афинах исполнение этих указов оказалось затруднительным. Но подобные строгие меры правительства только отталкивали от христианства лучших язычников. Верность отеческой религии в их глазах сделалась знаком патриотизма и образованности. И в самом деле, язычество еще находило для себя сильную поддержку в том, что представители его были обладателями древнего классического образования, так что и сами христиане принуждены были учиться в их школах, если только они искали высшего философского и теоретического образования. Из язычников этого времени по учености и образованию известны: Ямвлих († 333), Ливаний († 395), Гемерий и Фемистий († 390).

В лице Юлиана Отступника язычество еще раз вступило в борьбу с христианством.

Еще до восшествия своего на императорский престол Юлиан, вследствие обольстительных наставлений греческих софистов, глубоко затаил в себе ненависть к христианской вере и Церкви и, нося имя христианина, в сердце был язычником. Сделавшись императором, он объявил язычество господствующей религией в государстве. Каждое утро он сам приносил жертвы идолам; учредил, по примеру христиан, благотворительные заведения при капищах; ввел обряды покаяния и объяснение народу древних мифов в виде христианских проповедей.

Чтобы опровергнуть Божественность христианской веры, он, вопреки предсказанию Спасителя, решился восстановить древний Иерусалимский храм. Много трудов и издержек употреблено было для достижения сей цели; но, как рассказывает языческий писатель Аммиан Марцелин, страшные огненные шары, вырываясь из земли, где иудеи полагали основание храма, неоднократно опаляли строителей и сделали самое место неприступным. Это заставило прекратить работу.

Неудача только усилила злобу Юлиана. Он отнял у церквей большую часть доходов; клир лишил всех преимуществ, дарованных ему Константином; христианам запретил занятие науками, а учителям христианским – всякое преподавание; христиане удалены были от всех значительных должностей в государстве. Им повелено было восстановить все капища, разрушенные при Константине, и разрушить свои церкви, выстроенные на развалинах языческих храмов. Выступая против персов, он поклялся принести в жертву богам всех христиан в случае счастливого окончания похода. Стрела прекратила его злобные замыслы. «Ты победил меня, Галилеянин!» – воскликнул он, бросая в бессильной злобе кровь свою к небу.

Попытка Юлиана восстановить язычество кончилась ничем. Преемник его, Иовиниан, при самом восшествии на престол отказался от первосвященнических украшений, велел вынести из сенатской курии жертвенники победы, конфисковать имущества языческих капищ и лишить жрецов и весталок их прежних преимуществ. В 381 году он вместе с Феодосием издал эдикт, подтвердивший запрещение жертвоприношений под угрозой ссылки. Когда Грациан был умерщвлен, префект римский Симмах просил Валентиниана, брата и преемника Грацианова, о восстановлении, по крайней мере, жертвенника победы. С тою же просьбою отправляли от себя к Валентиниану четыре посольства и языческие сенаторы, но Валентиниан, по настоянию святого Амвросия, епископа Медиоланского, не принял ни одного из этих посольств и отказал в просьбе Симмаху. Узурпатор Евгений, убивший Валентиниана, исполнил желание языческой партии – внес в зал сената жертвенник победы, но Феодосий Великий, победив Евгения, вторично велел его вынести и своей решительностью заставил римлян отказаться от надежды на восстановление язычества.

В то же время на Востоке под державой Феодосия усердно разрушались языческие храмы, несмотря на красноречивую защиту их Ливанием (ύπερ των ίερωυ). Только в Александрии язычники пытались силой защитить древний храм Сераписа, но епископ Феофил одолел их, и идол Сераписа был разрушен. Язычники льстили себя надеждой, что Серапис отомстит за себя, по крайней мере, скудным разлитием Нила, но разлитие Нила последовало еще более обильное, чем в предшествующие годы. Феодосий эдиктом 391 года запретил посещать языческие храмы, а эдиктом следующего года объявил идолослужение преступлением против Величества.

Аркадий, наследовавший Феодосию Великому на Востоке, ревностно продолжал искоренение язычества. С его дозволения толпы монахов и черни по всем провинциям истребляли всякие следы язычества. Нравственной опорой его оставалась Афинская школа. Юстиниан закрыл и ее и выгнал всех языческих философов из пределов империи. Это было смертным часом язычества на Востоке. Преемники Феодосия на Западе не так горячо действовали против язычества, и потому оно сохранилось там до VII века.

15. Распространение христианства в IV–IX веках

Христианство, утвердившись в Римской империи, перешло за ее пределы и утвердилось между многими иными народами Азии, Африки и Европы.

В Азии обращены были армяне и грузины. Между первыми христианство было распространено (в IV веке) Григорием, просветителем Армении. Склонив к вере царя их Тиридата, он основал между ними многие церкви и христианские училища. В V веке Мисроб составил для них азбуку и перевел Библию на армянский язык. Грузины же обращены были благочестивой христианкой Ниной, нарочно для того пришедшей из Иерусалима. Привлеченный ею к вере царь грузинский Мириан крестил своих подданных и для устроения своей Церкви испросил у Константина Великого греческих епископов и пресвитеров.

В Африке двое христианских юношей, Фрументий и Едезий, захваченные в плен абиссинцами, своей проповедью положили между ними начало Церкви (327 г.), распространившейся потом по Нубии и Эфиопии.

В Европе христианство распространилось между готами и другими германскими племенами.

Готы научились вере Христовой от пленных христиан еще в III веке. В IV веке (360 г.) епископ их Улфила составил готскую азбуку и перевел Библию на готский язык. Когда вестготы, теснимые гуннами, получили от Валента дозволение поселиться в Мизии и Фракии, они, в угодность императору, должны были принять арианское вероисповедание. От вестготов арианство перешло к остготам, свевам, вандалам, бургундам и лангобардам. Вандалы, утвердив свое господство в Карфагенской области, воздвигли жестокое гонение на православных. Оно продолжалось до покорения их царства Велисарием (533 г.). В следующем столетии вся Северная Африка подпала власти магометан, и Церковь Карфагенская, сиявшая великими учИтелями, каковы Тертуллиан, святитель Киприан и блаженный Августин, исчезла под гнетом исламизма. Остготы оставались арианами до разрушения их царства Велисарием (553). Вестготы отреклись от арианства и присоединились к Православной Церкви при короле Рикареде на Толедском Соборе (589). Еще ранее сделали это свевы и бургунды. Долее же всех оставались в арианстве лангобарды: они совершенно оставили его лишь при короле Гримоальде (671).

В Галлии христианство было уже в прежнем периоде, но в V веке в ней поселились новые народы – бургунды и франки, пришедшие из-за Рейна. Бургунды были арианами, а франки язычниками. Дочь бургундского короля Клотильда, вступив в супружество с франкским королем Клодвигом, учредила при своем дворе христианское Богослужение, крестила своих детей и все усилия прилагала к обращению своего супруга. Непрестанные сердечные увещания Клотильды и указания на совершавшиеся тогда чудеса при гробе святого Мартина Турского подействовали, наконец, на его сердце. В битве с аллеманами при Толбиаке, когда победа стала клониться на сторону его врагов, он воззвал к христианскому Богу о помощи, и победа была одержана. Тогда, в 496 году он принял святое крещение от православного Реймского архиепископа святого Ремигия; франки последовали его примеру. В 517 году (по убеждению Вьенского епископа Авита) и бургунды оставили арианство и присоединились к Католической Церкви.

В Британии христианская вера была почти совсем искоренена оружием языческих англосаксов. Остатки ее уцелели только в лесистых областях западной части острова – Валлисе и Корнваллисе. Но из ее развалин возникла блистательная Церковь в Ирландии. Основателем ее был британец Патрикий. Чудесные действия Промысла Божественного, проявлявшиеся над ним среди бедственных обстоятельств его юности, развили в нем глубокое благочестие и совершеннейшую преданность Иисусу Христу. Почувствовав влечение к обращению ирландцев и приготовив себя к тому надлежащим образом, он начал свою деятельность в Ирландии образованием письменного ирландского языка, введением христианского пения, основанием монастырей с семинариями, народных училищ и учреждением епископства в г. Арма. Его благословенная деятельность увенчалась полным успехом. Его школы при монастырях считались лучшими во всем тогдашнем христианском мире, и Ирландская Церковь достигла такого блестящего состояния, что Ирландия получила в Европе наименование острова Святых.

Из Ирландии христианство в конце VI века перешло в Шотландию. Ирландский монах, аббат Колумбан, поселившись с 12 иноками на одном их гебридских островов – Ги, основал здесь монастырь (565) и своей проповедью, а еще более своей богоугодной жизнью, успел обратить ко Христу северных шотландцев.

В Англию христианская проповедь принесена была из Рима. Папа Григорий Великий, услышав о женитьбе кентского короля Этельберта на франкской принцессе Берте, отправил к нему миссию из 40 монахов под начальством аббата Августина. Августин успел склонить к вере Этельберта со многими из его подданных и сделался первым епископом Кентерберийским. Но в других государствах Гептархии и даже в самом Кенте христианство утвердилось не ранее как через 70 лет, и то с большими затруднениями.

В Германии из римских военных поселений возникли многие значительные города с римским образованием, и уже в III и IV столетиях упоминаются епископы Кельна, Трира, Майнца, Вормса, Базеля, Страсбурга и Люттиха. Проповедники ирландские и франкские первыми положили начало распространению Евангелия между племенами собственно германскими. Из них по успешной деятельности замечательны: Виллиброд, просветитель диких фризов, основавший архиепископство Утрехтское, и святой Бонифаций. Святой Бонифаций был в полном смысле Апостолом Германии. Его первоначальное имя было Винифрид. Он родился в Англии (680) и был предназначаем своими родителями к гражданской службе. Но господствовавшая тогда в Английской Церкви ревность к миссионерству овладела и сердцем Винифрида. Его первый опыт миссионерства во Фрисландии (715) был неудачен: политические смуты, свирепствовавшие тогда в этой стране, заставили его возвратиться домой. Но любовь к распространению христианства не давала ему покоя. В 718 году он предпринял второе путешествие. Видя, что без содействия римского первосвященника его проповедь будет бесплодна, он прежде всего отправился в Рим и испросил у папы Григория II благословение на проповеднический подвиг в Германии. После сего он три года трудился между фризами под руководством Виллиброда, а в 722 году перешел в Гессен и Турингию и здесь крестил двух языческих князей и основал монастырь. Тогда папа Григорий вызвал его в Рим и, взяв с него клятву верности Римской Церкви, посвятил его в епископы всех Церквей, которые будут им основаны в Германии, и дал ему рекомендательное письмо от себя к Карлу Мартеллу. Поддерживаемый теперь папой и вождем франков, Бонифаций стал действовать решительней и, срубив собственными руками древний предмет почитания язычников – священный дуб в Гейсмаре, обратил ко Христу всех гессенцев и турингцев.

После сего он занялся востановлением церквей, разрушенных аварами, и основанием новых. За эти святые труды папа возвел Бонифация в сан архиепископа всей Германии. Бонифаций утвердил свою кафедру в Майнце; у него в подчинении находилось 13 епископов. Для учреждения между ними взаимного тесного единения он установил постоянные Соборы в определенные времена и на первом Соборе убедил германских епископов дать клятву во всегдашнем повиновении Римскому престолу. Для поддержания же христианства в новопросвещенных странах он вызвал из Англии монахов и учредил для них многие монастыри. Устроив дела Германской Церкви, Бонифаций передал архиепископство ученику своему Луллу и отправился проповедывать фризам. Здесь он умер смертью мученика под мечами диких фризов на 75-м году своей жизни. Римская Церковь причла его к лику святых.

Саксонцы были обращены к христианству оружием Карла Великого после 30-летней опустошительной войны, продолжавшейся до 805 года.

Апостолом Скандинавских народов был Ансгарий, монах Корвейского монастыря на Везере, положивший начало обращению шведов и датчан. Основанная им Датская Церковь, выдержав жестокое гонение от Эриха III и Горма Старого, наконец, утверждена была Канутом Великим (1014–1035) и подчинена папскому престолу. В то же время, как Канут утверждал Церковь Христову в Дании, Олаф Святой, король шведский и норвежский, приняв Святое Крещение, утвердил ее существование в Швеции и Норвегии (1019). При одном из его преемников, Эрике IX (1155–1160), основано архиепископство Упсальское, и первым архиепископом был назначен апостол финнов Генрих, которого прежняя кафедра из Рандамески была перенесена в Або (1200). Исландия, открытая норманнами в 861 году, в 1000 году на собрании народном приняла Евангелие Христово от саксонских и норвежских проповедников и в том же году передала его новооткрытой тогда Гренландии.

Глава вторая. Церковное учение

16. Священное Писание

Апостолы, по примеру Иисуса Христа, проповедывали вначале Евангелие устно; но многие из верующих, слушая их живую и вдохновенную проповедь о жизни и учении Христовом, пожелали для точного и неизменного сохранения в своей памяти видеть ее в письменах. Уступая сему требованию, руководимые Духом Святым, Евангелисты Матфей, Марк, Лука и Иоанн написали свои Евангелия. Евангелист же Лука по просьбе одного важного человека в книге Деяний Апостольских описал начало и судьбу первой Христианской Церкви и ее быстрое распространение трудами Апостолов Петра и Павла. Проходя с проповедью из одной страны в другую, Апостолы в то же время поддерживали общение с основанными Церквами, и как скоро какая-либо из них нуждалась в совете, наставлении или распоряжении, Апостолы удовлетворяли их потребность посредством посланий. Таких посланий написано Апостолами двадцать одно; из них четырнадцать принадлежат одному Павлу. Ряд Апостольских писаний заключается пророческой книгой Апокалипсис, написанной Апостолом Иоанном во время заточения его на острове Патмос для семи Малоазийских Церквей. В этой книге Иоанн в утешение гонимых христиан пророчески открыл будущую судьбу Церкви Христовой и ее совершенную победу над древним змием, или диаволом.

Первоначально все сии писания были достоянием только частных Церквей, а именно тех, к которым они были написаны. В начале же II века, когда установилась связь между всеми отдельными Церквами, Апостольские книги сделались общеизвестными и соединены были в один состав под именем книг Нового Завета. В том же веке с греческого языка, на котором они были большей частью написаны, они переведены были на языки латинский (древний Италийский перевод и Vulgata) и сирский (Пешито). Верующие, не могущие пользоваться ни одним из сих переводов, ни греческим текстом, назидались одним устным учением, свято сохранявшимся в Церкви по преданию от Апостолов. Главные черты сего Священного Предания заключались в кратких исповеданиях веры, называвшихся Символами. Формы их в различных Церквах были различными[10].

17. Мужи Апостольские

После Апостолов хранителями и провозвестниками переданного ими учения несколько времени были их ближайшие ученики, известные под именем мужей Апостольских. Многое из слышанного ими непосредственно от самих Апостолов они внесли в свои писания, которые потому служат для Церкви верными хранилищами и источниками Апостольского предания. К числу мужей Апостольских, оставивших после себя такие предания, относятся:

1. Варнава, один из семидесяти учеников Христовых и сотрудников Апостола Павла, собственной кровью запечатлевший благовестие свое на острове Кипре. Он оставил после себя одно назидательное послание.

2. Ерма, также один из семидесяти, по древнему преданию бывший епископом в Филиппополе, составивший книгу под названием «Пастырь», наполненную тАинственными видениями, спасительными заповедями и назидательными подобиями или сравнениями.

3. Климент, один из первых епископов Римской Церкви, обращавшийся со многими Апостолами и разделявший проповеднические труды и страдания с Апостолом Павлом. От него сохранились два послания к Коринфской Церкви по случаю возникших в ней беспорядков.

4. Дионисий Ареопагит, бывший сначала членом ареопага, потом учеником Апостола Павла и первым епископом в Афинах. По преданию, он ходил проповедывать Евангелие в Галлию и здесь умер мучеником. Ему приписываются глубокие и возвышенные творения о небесной и церковной иерархии, о Божественных именах, таинственном Богословии и 12 писем.

5. Игнатий Богоносец, ученик Апостола Иоанна, от самих Апостолов поставленный епископом Антиохийским. За свою преданность Господу он по приказанию императора Траяна отдан был на растерзание львам в римском Колизее. На пути в Рим святитель Игнатий написал к различным Церквам Азийским, Римской и святому Поликарпу семь посланий, в которых выражает пламенную любовь свою к Господу и горячую ревность к Его исповеданию и умоляет верующих бегать еретиков и соблюдать между собой твердое единение, повинуясь епископу, пресвитерам и диаконам.

6. Поликарп, епископ Смирнский и ученик Апостола Иоанна, пострадавший за имя Христово при Марке Аврелии. Из многих посланий его, написанных к различным Церквам, сохранилось только одно: к Филлипийцам.

18. Отцы и учители Церкви Восточной и Западной

Письменная деятельность отцов и учителей Церкви II и III веков обусловливалась обстоятельствами того времени. Прежде всего они чувствовали надобность в опровержении несправедливых обвинений, возводимых на христиан народной молвой и языческими писателями, каковыми были Цельс и Порфирий. И вот явились христианские Апологеты. Так назывались писатели, посвятившие свое перо защите христианства. Замечательнейшими из них были: святой Иустин мученик, Афинагор, Тертуллиан и Ориген. Содержание всех апологий следующее:

1. они опровергают обвинения, возводимые на христиан в безбожии и других преступлениях; требуют правосудия к христианам; защищают христианство указанием на его внутреннюю истинность, Божественность и святость, на его оправдание жизнью и поведением христиан, на подтверждение его чудесами и пророчествами, на его согласие с изречениями и чаяниями лучших философов древности;

2. представляют язычество произведением уклонившегося от истины ума человеческого и указывают на безнравственность и несообразность со здравым человеческим смыслом многих языческих церемоний и обычаев и на всеобщее растление нравов в языческом мире.

Кроме защиты христианства от клеветы со стороны язычников, Отцам и Уч!ителям Церкви приходилось еще бороться с заблуждениями, появившимися в то время в самом христианском обществе. Виновниками их были преимущественно те из иудеев и язычников, которые, вступая в Христову Церковь, не имели столько самоотвержения, чтобы отказаться совершенно от своих прежних взглядов. Напротив, желая согласить свои прежние понятия с принятым ими христианством, они начали строить различные системы и составлять из своих единомышленников различные школы. Но все построенные ими с сей целью системы оказались искажением христианства, а составленные ими школы – еретическими сектами. Сект таких было три рода:

1. секты иудействующие, почитавшие закон Моисеев необходимым и при вере в Христа[11];

2. секты гностические, которые через соединение Евангелия с восточными вероучениями и греческой философией хотели образовать новую религиозно-философскую систему[12];

3. секта монархиан, которая высшие таинства Христовой веры думала при помощи греческой философии приноровить к понятиям ограниченного человеческого разума[13].

Подобные заблуждения вызывали Отцов и Учителей Церкви II и III веков к изложению истинного учения Церкви, более полному и последовательному, чем это было доселе. А как еретики в подтверждение своих мнений прибегали нередко к искажению священного текста и даже к составлению подложных священных книг, то пастыри Церкви вынуждены были позаботиться также и о приведении во всеобщую известность подлинных канонических книг Священного Писания и заняться не только истолкованием, но и критическим разбором их.

При изложении истинного христианского учения учители Церкви Западной обращали внимание преимущественно на истины деятельные и раскрывали их положительным способом на основании Апостольского учения. Учители же Церквей Восточных занялись раскрытием истин наиболее отвлеченных и созерцательных и при раскрытии и защищении их пользовались нередко греческой философией.

1. святой Ириней, ученик святого Поликарпа, с христианской колонией перешедший из Малой Азии на берега Роны в Галлию (177) и, по смерти Пофина, бывший епископом Лионским.

2. Тертуллиан (†220 г.), пресвитер Карфагенский и первый христианский писатель на латинском языке, отличавшийся обширными познаниями, глубоким и проницательным умом, пламенным и энергическим характером, строгим благочестием и самой пылкой ревностью к вере Христовой и ее распространению.

3. Святой Киприан, епископ Карфагенский, пострадавший за веру при Валериане (258) и замечательный по своей пастырской ревности, силе и мудрости в управлении паствой и особенно по раскрытию учения о единстве видимой Церкви Божией.

Представительницей вторых была Огласительная школа в Александрии. Школа сия основана была (в половине II века) первоначально для приготовления оглашенных к крещению. Но знаменитые наставники ее Пантен, Климент и Ориген дали ей значение высшего христианского училища. По собственному усердию и из желания образовать из своих учеников просвещенных чад и пастырей для Церкви, они стали возводить их от изучения первых начал Христовой веры к высшему и полному ее сознанию. От Пантена не осталось никаких сочинений; он известен по своему славному ученику, Клименту Александрийскому. Климент большую часть жизни провел в язычестве, занимаясь философией, и обладал во всех тогдашних науках обширными познаниями. Посетив из любопытства Александрийскую школу, в которой Пантен изъяснял книги Священного Писания, он был поражен глубиной и истиной христианской религии, принял крещение и потом избран был в пресвитеры и преемники Пантену (191–202). Сделавшись катехизатором, он употребил на пользу Церкви свои прежние философские познания и посредством философии обратил многих ученых язычников к Христовой вере. Из сочинений его замечательны особенно следующие три:

1. «Увещание к язычникам», в котором Климент раскрывает всю пустоту языческой мифологии и недостатки философских систем;

2. «Педагог», в котором он излагает правила христианского поведения;

3. «Строматы», в которых через соединение наилучших мыслей и изречений, заимствованных у греческих философов и христианских писателей, старается возвести своих читателей к возможному совершенству христианского вЕдения.

Преемником Климента был ученик его Ориген (род. 185 г.), превзошедший славой своего учителя. Он был в свое время чудом учености как для язычников, так и для христиан: славился как отличный философ, филолог, критик, толкователь, богослов и апологет. За свое неутомимое прилежание и трудолюбие он получил имя Адамантового. Ему было еще только 18 лет, как уже не усомнились избрать его в преемники Клименту. Множество ученых язычников стекалось слушать его чтения. Поручив преподавание первых начал Христовой веры одному из своих прежних учеников, Ориген сам занялся посвящением своих слушателей в тайны греческой мудрости, чтобы тем приготовить их к высшему духовному разумению Священного Писания. Плодом его деятельности было обращение многих язычников и еретиков. Но при своем обширном уме он несвободен был от некоторых заблуждений. Увлекаясь платоновой философией, он допускал мнение о вечности творения, о существовании душ до рождения человека и т. п. Эти ошибки и некоторые другие частные обстоятельства были причиной отрешения его от кафедры в Александрийской школе. Удалившись в Палестину, он открыл новую школу в Кесарии и доставил ей такую же известность, какой пользовалась Александрийская. Здесь между замечательными учениками его были Григорий Чудотворец и мученик Панфил. Ориген кончил жизнь свою на 69-м году при Декии (251), увенчавшись давно желанною им славой мужественного исповедника Христова. Между многочисленными его творениями (их считалось до 6000) особенно замечательны:

1. сочинение его «О началах», первый опыт систематического изложения веры;

4. «Екзапла», или сравнение Библейского ветхозаветного текста со многими древними и новыми его переводами.

19. Краткая история Вселенских Соборов

Наиболее полное развитие и определенность церковное учение получило уже со времен Константина Великого. Этому содействовали и внешний мир, коим стала пользоваться с этого времени Церковь, и появление многочисленных ересей, касавшихся преимущественно догматов христианской веры, как-то: Таинства Святой Троицы и соединения двух естеств в Иисусе Христе. Эти ереси вызывали Отцов и Учителей Церкви к обстоятельному раскрытию догматов, неправильно понятых и истолкованных еретиками. Ряд подобных ересей открывает ересь Ария.

История Первого Вселенского Собора

Александрийский пресвитер Арий, стараясь согласовать учение о Троице с единством Божиим, дошел наконец до того, что дерзнул отвергать Божественность второго Лица Святой Троицы. «Сын Божий, – по его мнению, – «был не более как высшее совершеннейшее творение Божества, посредством которого был создан мир. Если же второе Лицо и называется в Священном Писании Сыном Божиим, то вовсе не по естеству, а по усыновлению». Архиепископ Александрийский Александр старался сперва кротостью вразумить Ария. Когда же убеждения его оказались безуспешными и ересь Ария начала распространяться из Александрии по окрестным городам, он торжественно отлучил Ария от Церкви. Арий удалился в Палестину. Здесь принял его под свою защиту прежний товарищ по школе Евсевий, епископ Никомидийский, сильный при царском дворе. При содействии Евсевия ересь быстро распространялась и повсюду произвела раздор, несогласие и мятежи. Император Константин, чтобы положить конец возникшим в Церкви беспорядкам, созвал со всей тогдашней вселенной христианских епископов и предоставил им решение спорного предмета. Собор из 318 епископов открыт был в 325 году в Никее. Император сам присутствовал при его открытии. Ложное учение Ария было блистательно опровергнуто перед лицом Собора знаменитым Афанасием, в сане архидиакона находившимся при Александрийском епископе. Вследствие сего, собравшиеся Отцы предали анафеме появившуюся ересь, а подлинное учение Вселенской Церкви изложили в первых семи членах Символа веры. Этот Символ был подписан всем Собором, кроме самого Ария и двух египетских епископов. Еретики были извержены из Церкви и посланы императором в заточение.

Определив догмат единосущия Сына с Отцом, Собор решил время празднования Пасхи, постановив праздновать ее в первый воскресный день после весеннего полнолуния. Сверх того, он издал 20 правил, касавшихся устройства церковной иерархии и дисциплины. В иерархии утверждено старшинство за епископами Римским, Александрийским и Антиохийским с первосвященническими правами в трех главных частях империи и Церкви. Иерусалимский епископ был сравнен с ними только в почетном имени экзарха.

Арий имел сильную партию при дворе; она так успешно действовала в пользу своего представителя, что император возвратил его из заточения и даже предписал сначала епископу Александрийскому, а потом Константинопольскому, восстановить его в прежнем сане, но смерть заградила Арию вход в Церковь. Ересь его однако не кончилась с его смертью.

Последователи его завладели умом слабого Констанция, преемника Константинова, и при его содействии сделали свое заблуждение господствующим на Востоке и Западе. Констанций всех, держащихся Никейского Символа, велел лишать прав, имущества и ссылать в заточение, а император Валент определил всех, не разбирая ни возраста, ни пола, ни сана, принуждать к принятию арианства, а противящихся казнить. Вследствие этого указа православные страдали при Валенте не менее, как и при языческих императорах. Знаменитейшими борцами Православия были: при Констанции – святой Афанасий Великий, из 46 лет своего святительства проведший 20 лет в изгнании, а при Валенте – святые Василий Великий и Григорий Богослов[14].

История Второго Вселенского Собора

Феодосий I, сделавшись императором Востока и Запада, созвал Второй Вселенский Собор. Созвание Собора представлялось необходимым не только для подтверждения догмата Никейских Отцов о Божестве Иисуса Христа, но еще для осуждения ереси Македония, который отвергал Божество Святого Духа, признавая Его тварью Сына. Второй Вселенский Собор составился в 381 году в Константинополе из 150 Отцов. Он нерушимо утвердил Символ Никейский и присоединил к нему еще пять членов, в которых, между прочим, раскрыл истинное учение о единосущии Святого Духа со Отцем.

Феодосий отнял у еретиков все церкви в Константинополе и возвратил их православным. Таким образом Православие, наконец, одержало полную победу над арианством.

Примечание. Из постановлений этого Собора касательно иерархии замечательно то, по которому Константинопольский епископ поставлен был в число патриархов непосредственно после Римского; к его области причислены были митрополии Понта, Малой Азии и Фракии.

История Третьего Вселенского Собора

Когда догмат о Святой Троице на двух первых Вселенских Соборах был определен, внимание Отцов и учИтелей Церкви обратилось на определение взаимного отношения двух естеств в Иисусе Христе. Поводом к этому был соблазн, произведенный Константинопольким Патриархом Несторием, который разделял в Иисусе Христе два естества – Божеское и человеческое. Он утверждал, что Иисус Христос родился простым человеком, а Божество после соединилось с Ним за святость Его жизни, и соединилось не ипостасно, а только обитало в Нем как в своем храме, подобно тому, что и в других пророках, а потому Христос не Богочеловек, а Богоносец; Пресвятую же Деву Марию должно называть Христородицей, а не Богородицей. Это заблуждение в самом начале встретило сильных противников в святом Кирилле, Патриархе Александрийском, и Целестине, Папе Римском. Для решения спора император Феодосий II созвал в 431 году в Ефесе Третий Вселенский Собор. Собравшиеся Отцы, в числе 200, осудили учение Несториево и определили признавать соединение двух естеств во Христе со времени Воплощения, и исповедывать в Нем одно Лицо, Пресвятую же Деву Марию именовать Богородицей. При этом Собор подтвердил Никео-цареградский Символ и, для ограждения целости его на следующие времена, строго запретил в нем делать какие бы то ни было прибавления и перемены.

Вместе с заблуждением Нестория была осуждена и явившаяся на Западе ересь пелагианская. Британский монах Пелагий учил, что человек в начале был от Бога сотворен смертным; Адам через свое грехопадение нисколько не повредил сущности своей природы, а потому все люди рождаются без всякой естественной порчи и прародительского греха и могут одними естественными своими силами достигать нравственного совершенства, не нуждаясь для сего в сверхъестественной Божией помощи.

Утвердившись в таком образе мыслей, он прибыл для распространения их сначала в Рим, а потом в Карфаген. Но здесь встретил себе противника в блаженном Августине, епископе города Иппона. Изведав собственным опытом немощь человеческих сил для добродетельной жизни, он с жаром восстал против Пелагия и в своих сочинениях раскрыл необходимость Божественной благодати для истинной христианской жизни и вечного спасения. Собор Карфагенский в 418 году произнес осуждение ереси Пелагиевой; оно было подтверждено и Третьим Вселенским Собором.

Блаженный Августин родился (13 ноября 354 года) в нумидийском городе Тагасте. Мать его Моника с младенчества посеяла в нем семена веры и благочестия. Но с ранней юностью раскрылись в душе Августина сильные страсти. Поступив в 17 лет в высшее карфагенское училище, он погрузился в самые нечистые удовольствия. Здесь случайное чтение одного из сочинений Цицерона возымело важное влияние на его дальнейшую судьбу, возбудив в нем сильное стремление к истине. Находя слово Божие недоступным для своего ума, омраченного страстями, он повергся в ересь манихейскую, но узнав ее заблуждения, оставил ее и при этом был близок потерять доверие ко всякой вообще истине, если бы чтение платоновой философии не поддержало его. Чистые, высокие идеалы мудрости и добродетели, начертанные Платоном, пленили Августина; но сколько он ни старался победить свои беспорядочные желания, они не преставали обуревать его душу. Философия Платона, предписывая правила добродетели, на давала и не могла дать силы побеждать плоть и страсти обольщаемой миром душе. В этот-то период внутренних борений проповеди святого Амвросия и рассказ об отшельниках обратили Августина к Христовой истине. Святой Амвросий крестил его в 387 году. Благодать Божия совершенно переродила Августина. Оставив должность учителя словесности, которую он исправлял в Карфагене, потом Риме и Медиолане, он возвратился в Африку и здесь посвятил себя уединению, посту, молитве и составлению душеполезных книг. Избранный в епископы города Иппона, он явился одним из величайших учителей и писателей Западной Церкви.

Учение, развитое блаженным Августином в борьбе с Пелагием было следующим: человек был создан свободным и по образу Божию, со способностью и назначением к бессмертью, святости и блаженству, но также с возможностью согрешить и умереть. Если бы он поступил согласно с волей Божьей, то его способность не грешить и не умирать обратилась бы в невозможность согрешить и умереть. Но он пал вследствие искушения сатаной и чрез это довел себя до невозможности не грешить и не умирать. Все преимущества Божественного образа были потеряны, в человеке осталась только способность к внешней гражданской праведности и способность к спасению. Но в Адаме согрешило все человечество, потому что тогда в нем одном заключалось все человечество. Через рождение природа Адама перешла ко всем его потомкам такой, какой она была после грехопадения, с грехом и виновностью, смертью и осуждением, но также и со способностью к спасению. К остаткам образа Божия, проявляющимся в сознании нужды искупления и в способности к нему, прививается Божия благодать, которая одна только и может искупить человека и сделать его блаженным. Поэтому благодать вполне необходима: она есть начало, середина и конец христианской жизни. Она сообщается человеку не потому, что он верует, но для того, чтобы он веровал; ибо вера есть также дело Божественной благодати. Вместе с сим благодать через закон возбуждает сознание греха и стремление к спасению, а потом через Евангелие приводит к вере в Искупителя (это называется благодатью предваряющею). Затем, посредством веры, она доставляет прощение грехов усвоением заслуг Христовых и сообщает Божественные силы через введение в жизненное общение со Христом в таинствах. Таким образом восстановляется свободная воля к добру (благодать действующая) и утверждается в любви к святой жизни. Но даже и в возрожденном продолжает существовать ветхий человек с греховными похотями. В борьбе человека нового с ветхим поддерживает его непрестанно благодать Божия (благодать содействующая). Последнее действие благодати составляет совершенное уничтожение злой похоти и достижение полного подобия Христу через воскресение и вечную жизнь (т. е. невозможность грешить и умереть). От этого взгляда на природу и благодать Августин, увлекаясь системой, перешел к вполне не евангельскому учению о предопределении.

Опыт показывает, что не все люди обращаются и спасаются. Но так как, по учению Августина, человек сам по себе нисколько не может содействовать своему обращению, то причину этого явления надобно искать не в упорстве человека, но только в предвечном безусловном предопределении Божием, по которому Он постановил из всей подпавшей под осуждение массы человеческого рода некоторых спасти к явлению Своей милости, а других предоставил заслуженному наказанию для явления Своей карающей правды. Основание такой правды заключается единственно в премудром произволении Божием без всякого отношения к вере человеческой, которая также есть дар Божий. Если говорится, что Бог хочет всем людям спастись, то это значит только: всем предызбранным. Как отверженные никаким образом не могут усвоить себе благодати, так предызбранные никак не могут ей противостоять. Поэтому единственным верным признаком того, что известный человек предызбран, служит непрерывное пребывание в благодати. В южной Галлии возникла целая богословская школа, которая не была довольна учением Августина о предопределении и приписывала человеческой свободе известную долю содействия при обращении. Во главе ее стоял преподобный Иоанн Кассиан, игумен Марсельский и ученик святого Иоанна Златоуста. Его приверженцы были названы полупелагианами, или марселианами. Они хотя и допускали причинную связь между всеобщей греховностью и грехопадением Адама, но учили, что свободная воля к добру в людях только ослаблена, но отнюдь не искоренена, и ослаблена вовсе не до такой степени, чтобы они не могли достигнуть спасения и в нем пребывать. По их мнению, начало веры зависит собственно от человека, от благодати же зависит только утверждение и преуспеяние его в вере и добрых делах. Последующее затем пребывание его в вере до конца жизни также зависит от него, а не от благодати. Это учение опровергали сначала блаженный Августин, а после него – Проспер, Фульгенций и Целестин, папа Римский. После столетней борьбы учение полупелагиан было торжественно осуждено на двух Поместных Соборах: Оранском (529 г.) и Валенском (530 г.). На них положено, что начало веры бывает плодом благодати; что благодать, свободно даруемая, предшествует всякому доброму действию, совершаемому человеком; что возрожденные, как избранные, имеют нужду в Божественной благодати, чтобы пребывать в спасении.

История Четвертого Вселенского Собора

Один Константинопольский архимандрит, Евтихий, опровергая Нестория, сам впал в другую крайность. Он стал учить, будто человечество в Иисусе Христе было совсем поглощено Божеством, и потому в Нем должно признавать одно только Божеское естество. Патриарх Константинопольский Флавиан на Поместном Соборе осудил лжеучителя, но последний нашел себе поддержку при дворе у Александрийского Патриарха Диоскора. Диоскор, домогаясь безусловного преобладания на Востоке, открыто принял сторону Евтихия и потребовал Вселенского Собора. По воле императора Маркиана, Собор составился в Халкидоне в 451 году из 650 епископов. Новое учение было осуждено, причем повторено осуждение и на ересь Нестория; Диоскор и Евтихий были низложены. Собор утвердил догмат, что Иисус Христос есть истинный Бог и истинный человек: по Божеству Он вечно рождается от Отца и во всем подобен Ему, по человечеству же Он во времени родился от Пресвятой Девы Богородицы и во всем подобен нам, кроме греха. По воплощении Он имеет одно лицо и два естества, соединенные в Нем неслиянно и неизменно, нераздельно и неразлучно.

История Пятого Вселенского Собора

Четвертый Вселенский Собор, повторив осуждение Несториевой ереси, ничего не упомянул о написанных в защиту ее сочинениях Ивы Едесского, Феодорита Кирского и Феодора Мопсуетского – трех учителей Сирийской Церкви, и даже двух первых, вследствие раскаяния их, простил. Пользуясь сим обстоятельством, несториане стали толковать Халкидонский Собор в свою пользу и этим еще более ожесточили монофизитов (так назывались последователи Евтихия) против сего Собора. Для предотвращения недоразумений касательно Халкидонского Собора Юстиниан созвал в Константинополе Пятый Вселенский Собор из 165 епископов (553 г.) и поручил ему рассмотреть дело о трех главах или сочинениях упомянутых учителей Сирийской Церкви. Дело было тщательно рассмотрено, и на сочинения и лицо Феодора Мопсуетского было произнесено Собором безусловное осуждение; относительно же Феодорита и Ивы осуждение ограничено только некоторыми сочинениями; сами же лица, как очищенные Халкидонским Собором, были пощажены.

Больше всего монофизитов при Юстиниане находилось в Египте. Из ненависти к греческим христианам они изгнали греческий язык из церковного употребления и избрали себе особенного, Коптского патриарха. Они содействовали сарацинам в покорении Египта. Из Египта монофизитство распространился по Абиссинии, а из Персии проник в Армению. В Сирии и Месопотамии недостаток учителей и преследования Юстиниана сильно было ослабили монофизитов, но избранный ими в епископы монах Иаков Барадей, или Занзал, вскоре так усилил их общество, что они под именем яковитов образовали второе патриаршество в Антиохии.

История Шестого Вселенского Собора

Желая привлечь к Православной Церкви монофизитов, Ираклий, по совету некоторых монофизитских епископов, признал в одном из своих эдиктов в лице Богочеловека при двух естествах единство воли. Но против этого восстал Иерусалимский Патриарх Софроний, видевший в императорском указе прямое противоречие учению о двух естествах и, следовательно, явную преклонность к монофизитству. Начались новые прения и усилились до того, что открылась нужда в новом Вселенском Соборе. Он был открыт императором Константином Погонатом в Константинополе (680 г.) из 170 епископов. На нем после жарких прений положено было признавать в Иисусе Христе без смешения и разделения две воли сообразно двум естествам.

Через 11 лет этот Собор по воле Юстиниана II вторично открыл свои заседания в царских палатах, называвшихся Трулльскими. В этот раз собравшиеся епископы, в числе коих были четыре Восточных Патриарха и папские легаты, повторив осуждение на монофелитов, тщательно собрали и пересмотрели правила прежних Соборов и Отцов Церкви касательно церковного устройства и благочиния и, дополнив их новыми, предназначили ко всегдашнему употреблению в Церкви Вселенской. Так как этот Собор был дополнением пятого и шестого Вселенских Соборов, занимавшихся исключительно одними догматами, то он и называется пято-шестым.

К числу сих правил, исключая те, которые содержатся в самом Священном Писании, Собор отнес:

3. Правила семи Поместных Соборов, бывших в IV и начале V века.

К ним Церковь впоследствии причислила еще правила Седьмого Вселенского Собора и двух Поместных Соборов IX века. Собрание всех сих правил составляет основание церковного законодательства доныне.

Монофелиты, собравшись на горе Ливан около монастыря святого Марона, избрали себе особого патриарха (первый их патриарх назывался Иоанном Мароном), и сделались известны под именем маронитов. С оружием в руках они мужественно защищали свою независимость против греков и сарацин и продолжают существовать даже и доныне.

История Седьмого Вселенского Собора

Византийский император Лев Исаврянин (716–741), отразив победоносно нападение сарацин на Константинополь (718) и желая оградить свою столицу от подобных нападений на последующее время, замыслил обратить аравитян к христианству. Одним из важных препятсвий к желаемому обращению представлялось отвращение мусульман к иконопочитанию. Это было поводом для Льва Исаврянина к изданию указа, коим запрещалось почитание святых икон и даже употребление их. Но его указ встретил сильное сопротивление со стороны престарелого Константинопольского Патриарха Германа и со стороны духовества и народа. Папа Григорий III и великий богослов тогдашнего времени Иоанн Дамаскин также возвысили свой голос в защиту Православия. Эти препятствия только раздражали Льва Исаврянина. Он низложил патриарха Германа, оклеветал святого Иоанна Дамаскина перед калифом, у которого тот служил министром, и приказал умертвить мечом или ядом папу Григория II. Но последнее ему не удалось. Римляне вооружились за своего папу и отложились от власти иконоборца. На прочих почитателей святых икон Лев Исаврянин воздвиг жестокое гонение, не прекращавшееся при двух следовавших за ним государях: Константине Копрониме и Льве IV Хазаре. Но они не могли достигнуть своей цели ни ссылками, ни темницей, ни лишением имущества, ни пытками, ни казнями жестокими, ни лживыми соборами. Супруга Льва IV Ирина, получив по смерти своего мужа бразды правления, созвала (787 г.) в Никее Седьмой Вселенский Собор, который определил употреблять в церквах и домах иконы Господа Иисуса Христа, Божией Матери, Ангелов и Святых, чествовать их поклонением (но не таким, какое прилично Богу), целованием, возжжением перед ними светильников и фимиамом. Ибо честь, воздаваемая образу, переходит к первообразу, а покланяющийся иконе поклоняется лицу, изображенному на ней.

Лев Армянин (813–820) и потом Феофил возобновили гонение на иконопочитателей, имевших своим главой известного святостью своей жизни и непоколебимой твердостью характера игумена Студийского монастыря Феодора Студита. Его несколько раз предавали самым мучительным истязаниям и содержали в самых страшных темницах, но несмотря ни на какие страдания, он не переставал ободрять и поддерживать православных своими писаниями. Супруга Феофила ФеодОра по смерти своего мужа на Поместном Константинопольском Соборе (842) утвердила во всей силе постановление Седьмого Вселенского Собора и в честь его установила праздник Торжества Православия, совершаемый доныне Восточной Церковью в первое воскресение Великого поста.

Святой Иоанн, по месту рождения Дамаскин, был сыном министра при дворе Дамасского калифа. Полученное им отличное образование и заслуги помогли ему сделаться дамаским градоначальником и первым министром калифа. Когда греческий император Лев запретил указом почитание икон, святой Иоанн написал в защиту их несколько сочинений и послал их в Константинополь. Его послания с жадностью читались в Константинополе и многих поддержали в Православии. Лев, узнав о сочинителе этих писем и влиянии их на народ, отправил к дамаскому калифу составленное им самим и написанное почерком святого Иоанна Дамаскина письмо, в котором будто бы Иоанн обещался сдать Дамаск греческому войску. Обманутый калиф велел отсечь правую руку мнимому изменнику. Иоанн повергся с отсеченной рукой перед образом Богоматери и молил Ее о своем оправдании. Когда в изнеможении от потери крови он заснул, то пробудился с приросшей рукой. В радости он воспел: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь...». После сего калиф хотел возвратить Иоанна к прежней должности, но Иоанн отказался. Раздав свое имущество бедным, он удалился в иерусалимскую обитель святого Саввы. Здесь он вполне посвятил себя составлению сочинений на пользу Церкви. Важнейшими из них были: систематическое учение православной веры и особенно его канон на Святую Пасху, каноны на Рождество Христово, Богоявление, Вознесение Господне, службы воскресные, разделенные на 8 гласов (Октоих), и многие погребальные песнопения. Как песнописец святой Иоанн Дамаскин неподражаем и получил название Златоструйного. Он скончался в глубокой старости, на 104-м году своей жизни.

Глава третья. Устройство церковного управления

20. Происхождение церковной иерархии

Во главе первенствующей Церкви находились Апостолы. По данной им от Господа власти они учили новых христиан истинам святой веры, совершали для них таинства и Богослужение и наблюдали за чистотой их нравов. При этом на них еще лежала забота о правильном раздаянии жизненных потребностей для верующих, так как у первых иерусалимских христиан все было общее. Но Апостолы, занятые делом проповеди, скоро принуждены были отказаться от последней обязанности. Для исправления ее они, через возложение рук с молитвой, поставили избранных обществом семь человек, известных по святости жизни и исполненных мудрости и Духа Святого. Посвященные назывались диаконами. Должность их сперва состояла в заведовании церковным имуществом и попечении о содержании бедных, а потом в проповедании и служении при совершении таинств.

Увеличение числа верующих в Иерусалиме заставило Апостолов избрать для себя новых помощников, которые облегчали бы им труд проповеди, отправления Богослужения и управления Церковью. Избранные были посвящены в служение Церкви посредством возложения рук Апостольских и стали называться пресвитерами, пастырями, предстоятелями братий, епископами. Они получили власть учить народ, совершать таинства и участвовать в общих делах Церкви, как это видно из присутствия их на Иерусалимском Соборе. Пресвитеров Апостол Павел рукополагал к основанным им Церквам уже в первое путешествие (45 г.).

Христианские общества так быстро росли и возникали, что Апостолы не имели наконец возможности всюду сами ставить даже и пресвитеров. Посему Апостолы утвердили в Церкви новый чин – чин епископский и передали ему полную власть не только учить и священнодействовать, но и рукополагать пресвитеров, диаконов и наблюдать за их поведением. Первыми епископами были ближайшие ученики и сотрудники Апостолов. Так, Апостол Петр епископами Антиохии, Рима и Александрии поставил своих учеников: Еводия, Лина и Евангелиста Марка, а Апостол Павел в епископа Ефесской Церкви рукоположил Тимофея, а Критской – Тита. Таким-то образом произошли три главные в Церкви иерархические степени.

21. Происхождение власти митрополитов. Отношение их к епископам

Апостолы проповедовали и учреждали Церкви преимущественно в больших городах. Из сих городов христианская вера распространилась вначале по окрестным местам и селениям. Возникшие в сих местах христианские общества подчинились надзору городского епископа и от него стали получать себе пресвитеров. Так образовались епархии. Распространяясь из главных провинциальных городов по окрестным местам, христианство распространилось мало-помалу и по другим меньшим городам в провинции. Возникшие здесь христианские общества, хотя и получили собственных епископов и стали управляться ими ни от кого независимо, при всем том продолжали считать Церковь главного провинциального города главной в провинции, а епископа ее – старшим между всеми провинциальными епископами. В отличие от прочих он получил название митрополита (так как главные города у греков назывались митрополиями). Митрополит обыкновенно пользовался правом созывать областные Соборы, председательствовать на суде, утверждать соборные определения, иметь главный надзор за церковными делами области, утверждать и посвящать новоизбранных епископов, принимать на всех их жалобы. Избрание митрополита совершалось всеми областными епископами. Между митрополитами получили особую важность епископы главных городов в больших округах Римской империи и в тех, в которых вера была проповедана самими Апостолами. Такими епископами были: Римский, Антиохийский, Александрийский, Иерусалимский.

22. Патриархи

Значение, коим пользовались первосвятители: Римский – в Италии, Антиохийский – в Малой Азии и Александрийский – в Египте, узаконено было Первым Вселенским Собором на основании древнего обычая. С ними впоследствии, на Втором Вселенском Соборе, сравнены были в почетном имени и правах первосвященнических епископ Константинопольский, а на Халкидонском Соборе – епископ Иерусалимский. На том же Халкидонском Соборе они наименованы были «патриархами». При сем из уважения к древней столице мира патриарху Римскому предоставлено было считаться первым, а Константинопольскому, как епископу второго Рима, – вторым, впрочем только по имени, а не по власти. По власти же все они признавались одинаково равными и независимыми друг от друга.

23. Вселенские и Поместные Соборы

Верховное управление Церкви, которому подчинены были и самые патриархи, принадлежало Вселенским Соборам. Так назывались чрезвычайные собрания пастырей Христианской Церкви со всех концов вселенной для утверждения истинного учения веры и благочиния между христианами. Разумеется, не все пастыри могли, не все и обязывались являться лично на эти Соборы; но каждая область посылала от себя большее или меньшее число представителей, смотря по возможности. Право заседания и голоса на Вселенском Соборе принадлежало собственно одним епископам, как предстоятелям церковной иерархии. Впрочем, им дозволялось отправлять вместо себя пресвитеров и даже диаконов, которые в таком случае допускались со всеми правами представляемых ими святителей. По учреждении патриаршеств, считалось необходимым условием Вселенского Собора, чтобы каждый из пяти патриархов имел на нем своих представителей с грамотами, содержащими в себе изложение их образа мыслей.

Постановления Вселенских Соборов как выражение верования всей Церкви, одушевляемой Духом Святым, имели всемирную обязательность не только для своего лишь времени, но и для всех веков. Посему позднейшие Вселенские Соборы оставляли неприкосновенными каноны, постановленные на предшествовавших Соборах, пополняя их только подробнейшим раскрытием в случае новых споров, но в том же духе, на тех же началах. Этого преимущества не имели каноны Поместных Соборов, которые могли быть отменяемы или не утверждаемы Вселенскими.

Содействие со стороны римских императоров, тогдашних властителей вселенной, выражалось, во-первых, назначением места и времени Собора; во-вторых, приглашением епископов со всей империи; в-третьих, личным присутствием на заседаниях или присылкой представителей. Впрочем, это последнее делалось единственно для соблюдения внешней тишины и порядка; ибо и сами императоры, председательствуя на Соборах, не принимали никакого непосредственного участия в совещаниях и решениях. По окончании Собора, императоры давали его постановлениям силу государственных законов и объявляли их по империи, подвергая наказаниям упорных еретиков.

Таким образом, Вселенские Соборы были в полном смысле верховными законодательными собраниями Христианской Церкви. Таких Соборов Православная Вселенская Церковь признает только семь[15], именно только те, которые были от IV до IX столетия, когда и Западная Римская Церковь находилась с нею в союзе нерушимого единомыслия.

Вопросы веры и церковного благочиния, касавшиеся только некоторых частных Церквей, обыкновенно решались областными, или Поместными Соборами. Так назывались собрания пастырей Церкви какой-либо одной или нескольких областей. Поместные Соборы, по древнему церковному правилу, должны были в каждой области составляться дважды в год; но впоследствии, по разным неудобствам, положено быть им однажды в год. О месте и времени Собора через послание оповещал всех областных епископов первенствующий епископ в области, он же и председательствовал на Соборе. Предметом действий Соборов было обыкновенно устроение текущих дел своей области, разрешение возникавших церковных споров и сомнительных случаев в церковной практике, избрание и постановление епископов, разбор жалоб на них и их взаимных споров.

Некоторые из Поместных Соборов иногда занимались решением таких вопросов веры и церковного благочиния, которые имели отношение ко всем Церквям, и решали их так удовлетворительно, что решение их было принимаемо за правило всей Церковью, утверждаемо Вселенскими Соборами и через то получало одинаковое значение с постановлениями Вселенских Соборов. Таких Поместных Соборов признается Церковью девять. Из них восемь были в IV веке, а один, последний, – в IX веке. Они суть следующие: Анкирский (314), Неокесарийский (315), Карфагенский (318), Гангрский (340), Антиохийский (341), Сардикийский (341), Лаодикийский (364) и два Константинопольских (394 и 861).

Епископы весьма рано стали составлять Соборы для совещания и решения с общего согласия вопросов, касавшихся веры и церковного благочиния. В истории такие Соборы делаются известными около 150 года по Рождестве Христове. Около же 250 года они были повсеместны и ежегодно собирались в каждой области митрополитом, осенью и после Пасхи. Все они имели образцом для себя Апостольский Собор в Иерусалиме.

Поелику правила Вселенских Соборов имеют обязательную силу для всей Церкви, то собрание их постановлений положило начало общему церковному праву. В VI веке Константинопольский Патриарх Иоанн Постник (578 г.) издал для употребления Восточных Церквей Номоканон (Кормчую книгу), в котором он собрал все государственные законы, касавшиеся Церкви (νομοι), и правила Вселенских Соборов (κανόνεζ). В том же веке, даже несколько ранее (между 498 и 514), подобное собрание церковных соборных правил и папских декреталий сделал для Запада римский священник Дионисий Малый. Собрание церковных законов, составленнное сим последним, пополнил и привел в порядок (около 600 г.) Исидор Испалийский (т. е. из Севиллы).

24. Происхождение римского главенства на Западе

Важнейшей из причин, послуживших к возвышению римского первосвященника, конечно, было значение Рима. Если епископы главных провинциальных городов настаивали на своем преимуществе перед прочими епископами в провинции, то на таком же основании епископ Рима, столицы тогдашней вселенной, мог претендовать на первенство перед епископами всего мира. На Западе Римская Церковь имела еще и то преимущество, что она была единственной Апостольской Церковью, матерью прочих Церквей. При этом она была Церковью самой обширной, богатой, имела в числе своих членов много лиц, отличавшихся высоким образованием, знатностью рода и общественным значением, превосходила другие Церкви числом мучеников и исповедников и в спорных вопросах веры и церковного благочиния высказывала всегда столько верности во взглядах, что принимаемая ею сторона торжествовала над всеми противными ей партиями. Все это вместе возвышало Римскую Церковь над всеми прочими Церквами и ее епископа – над всеми прочими епископами. Уважение к Римскому престолу, бывшее следствием различных исторических условий, римские епископы рано задумали сделать требованием Божественной заповеди. С этой целью посредством неправильного толкования слов Господних Петру: «Ты еси Петр, и на сем камне созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ю, и дам ти ключи царства небеснаго...», папы стали проводить мысль, что Апостол Петр был князем прочих Апостолов, и ему Самим Господом была поручена вся Церковь, что Рим есть кафедра Апостола Петра, а римские епископы суть преемники Петра. На этом основании они уже в конце II и в половине III века (Виктор и Стефан) в спорах о времени празднования Пасхи и значении крещения, совершаемого еретиками, обнаружили притязания на главенство в Церкви, но только встретили, даже на самом Западе, горячее сопротивление. Первый Вселенский Собор утвердил за римскими первосвященниками присвоенную ими на основании древнего обычая высшую духовную власть над средней и южной Италией с островами Сардинией, Сицилией и Корсикой. Вследствие различных благоприятных обстоятельств, влияние римских епископов вскоре далеко выступило из границ, определенных Первым Вселенским Собором. Непоколебимое Православие их среди арианских смут расположило Сардикийский Собор, состоявший впрочем из одних западных епископов, уполномочить папу Юлия принимать апелляции от всех западных епископов, осуждаемых Соборами, и по своему усмотрению созывать новые Соборы для переисследования их дела, то есть он был сделан высшем судьей в делах епископов. Это преимущество впоследствии было утверждено за папами императором Грацианом (348). После этого им очень не понравилось, когда Второй Вселенский Собор дал после Римского епископа первое место Константинопольскому епископу как епископу Нового Рима. Папа Дамас протестовал против этого постановления, утверждая, что достоинство епископа не может зависеть от светского значения города; но протест его не был уважен. Еще более им не понравилось данное императором Маврикием Константинопольскому Патриарху титул Вселенского. Григорий Великий сильно восстал против него как титула нехристианского. Но, не успев склонить Константинопольского Патриарха к отречению от него, папы выхлопотали у узурпатора Фоки также и себе это нехристианское, по их прежним словам, титло. В VI веке папская власть особенно расширилась на Западе при Григории Великом. Он воспринял в лоно Католической Церкви обратившихся от арианства вестготов, лангобардов, крестил англосаксов и стал поставлять им архиепископов. В следующем столетии святой Бонифаций привел в подчинение папскому престолу основанную им Церковь Германскую. После этого папы не только не боялись византийских императоров, которых власть над Италией в это время очень ослабела, но при случае изрекали на них и проклятие.

Согласившись возложить королевский венец на Пипина и императорскую корону на Карла Великого, папы получили за то себе в награду принадлежащее прежде византийским императорам экзархатство Равенское и через то сделались светскими владыками. Карл Великий, желая связать покоренные им народы не только силой меча, но и силой духовной, сделал папу главой всей Западной Церкви. Вставши на такую высоту, папы, естественно, не хотели равняться с Восточными Патриархами и стали помышлять о присвоении себе духовной власти над всей христианской вселенной. Для их притязаний не доставало только положительного основания. И вот на помощь им в IX веке явились так называемые лже-исидорские декреталии, в которых рядом дотоле неизвестных постановлений прежних епископов, начиная со святого Климента, усиленно доказывалось, что верховное управление всеми церковными делами, и в особенности право надзора и окончательного неограниченного суда над всеми епископами, всегда принадлежало римскому первосвященнику. Поелику век, в котором писались эти декреталии, не отличался просвещением и критикой, то они скоро были признаны за подлинные и сделались для пап основанием к тому, чтобы потребовать, как должного, безусловного повиновения со стороны всех предстоятелей Церквей. Такие незаконные притязания пап встретили должное сопротивление со стороны Восточных Патриархов, особенно Константинопольского, и повели к расторжению церковного союза между Церквами Восточной и Западной. Это случилось во время распри пап с Константинопольскими патриархами: Фотием и Михаилом Керулларием.

25. Отпадение Церкви Западной от союза с Восточной; попытки их к воссоединению

В малолетство императора Михаила III кормилом правления владел дядя его Варда. Так как он своим явным распутством производил всеобщий соблазн, то Игнатий, тогдашний Константинопольский Патриарх, пастырь строгий и деятельный, после тщетных увещаний и угроз не допустил его к причащению перед лицом всего народа. Варда без всякого суда и следствия сослал Патриарха в заточение и в преемники ему избрал Фотия, одного из первых государственных сановников, отличавшегося блестящими дарованиями, обширной ученостью и неукоризненным Православием. Но как народ твердо держался низверженного Патриарха и не хотел признавать нового, то для подавления возникшего раскола решили прибегнуть к помощи Собора и пригласили на него папу. Папой был тогда Николай I, отличавшийся самым твердым, непреклонным характером и более всех предшественников убежденный в мнимозаконном властительстве Римской кафедры над всей Церковью. Николай отправил на Собор легатов и приказал исследовать дело Игнатия надлежащим образом. Варда успел склонить легатов на свою сторону, и они оправдали Фотия. Николай, сведав о ходе дела, опроверг определение Собора и присудил Фотия к низвержению из всех степеней священства. Это породило вражду между Римом и Константинополем. Вражда усилилась еще более, когда болгары, крещеные Фотием, добровольно признали над собой покровительство папы, а присланные к ним латинские епископы стали уничтожать все введенные у них обычаи Церкви Греческой и заменять их обрядами римскими. Фотий окружным посланием обличил Римскую Церковь в отступлении от Православия, утвержденного Вселенскими Соборами. Отступление это заключалось частью в обрядах и дисциплине церковной, каковы: безженство священников, пост в субботу, разрешение на сыр и яйца в дни постные; частью же и в догматах, каково было учение об исхождении Духа Святого от Отца и Сына, и в прибавлении к Константинопольскому Символу слов «и от Сына» (Filioque[16]). Таким-то образом распря патриархов обратилась в распрю Церквей. Хотя по смерти Фотия спор затих, но общение между Востоком и Западом не восстановилось. Окружное послание Фотия осталось навсегда памятником различия Западной Церкви с Восточной. В половине XI века спор был возобновлен Константинопольским Патриархом Михаилом Керулларием. Услышав, что латины совершают Литургию на опресноках, тогда как на Востоке и на самом Западе до VIII века всегда совершали на обыкновенном кислом хлебе, Михаил Керулларий поспешил обличить это нововведение Запада. Пламя запылало. Император, опасавшийся потерять последние свои владения в Италии через ссору с папой, употребил все меры, чтобы примирить с ним Патриарха. Начались переговоры. Папа отправил в Константинополь трех легатов; но они, вместо того чтобы потушить, только усилили пламя раздора. Не успев склонить Патриарха отступиться от своих мнений, легаты торжественно вошли в Софийский храм, произнесли анафему на Михаила и его единомышленников, положили клятвенную грамоту на престол и вышли, сказав, что отрясают прах ног своих на Константинополь и весь Восток. Таким образом, попытка примирения кончилась только бОльшим ожесточением.

Крестовые походы, и особенно четвертый, окончившийся взятием Константинополя крестоносцами, еще более усилили вражду греков к латинянам. Крестоносцы, овладев Константинополем, с бесчестием изгнали из столицы Патриарха и греческое духовенство, ограбили и заперли константинопольские храмы, и всех, не хотевших признавать папской власти, подвергли жестокому гонению; по местам (на Кипре) даже сжигали на кострах. По восстановлении империи, императоры несколько раз пытались возобновить союз между Церквами, но все попытки их остались безуспешными. Из них особенно замечательны попытки, сделанные при Палеологах: Михаиле VIII и Иоанне VII.

Михаил Палеолог, положивший конец латинской империи на Востоке, чтобы удержаться на своем престоле и помириться с папой, решил подчинить его власти Церковь Греческую. Но как духовенство и народ упорно этому противились, то Михаил прибег к насилию. Три патриарха, один за другим, сведены были с кафедры за твердость. Другие исповедники Православия подвергнуты были телесному наказанию, публичному позору, дальней ссылке, или тяжкому угнетению. Кое-как частью набраны, частью подделаны были голоса и подписи, скрепившие акт соединения. Папа Григорий Х созвал так называемый Вселенский Собор в Лионе (1274 г.). Императорские послы, явившись туда, без дальнейших рассуждений приняли главенство папы и подписали римское исповедание веры. Собор предоставил грекам употребление Символа без прибавления и сохранение всех их церковных обрядов. Но умер Михаил, и насильственное соединение Греческой Церкви с Римской рушилось. Сам он лишен был церковного погребения, единомышленники его наказаны, а на латинов снова произнесено проклятие.

Опасность со стороны турок, облегавших отовсюду Константинополь, внушила Иоанну VII Палеологу снова обратиться к папе и искать его покровительства ценой Православия. Папа Евгений IV охотно вступил в переговоры о соединении Церквей и в 1438 году открыл Собор в Ферраре. В следующем году, по случаю открывшейся в Ферраре моровой язвы, он перенесен был во Флоренцию. На Собор явился сам император с Константинопольским Патриархом и 20 другими восточными иерархами. Скудно было число присутствовавших для Собора, имевшего такое высокое назначение: оно простиралось не свыше 150. Восточная Церковь имела только по одному голосу с обширнейших своих областей: Русь, Болгария, Валахо-Молдавия и Грузия. Трех патриархов совсем не было: император назначил им представителей без всякого полномочия со стороны их самих. Сначала ход дела был поведен, как следует: открылись прения с обеих сторон в логической, торжественной форменности. Но когда победа решительно оказалась на стороне греков в главном пункте об исхождении Духа Святого и от Сына, тогда прибегли к насилию. Император повелевал и грозил; папа стеснил способы содержания восточных епископов, которые взял на свою ответственность. Просвещенный и ревностный защитник Православия Марк, митрополит Ефесский, был устранен от заседаний; прочим епископам запрещено было отвечать на возражения латинянам. Такими-то средствами склонили бывших на Соборе Флорентийском восточных епископов признать исхождение Духа Святого от Отца и Сына и, наконец, самое важное – согласиться на иерархическую подчиненность Восточной Церкви Риму. Прочие наружные различия Церквей оставлены неприкосновенными, как ненарушающие внутреннего единства. Акт соединения Церквей не был подписан только Марком Ефесским и несколькими греческими богословами. Он был провозглашен всенародно в кафедральной флорентийской церкви 6 июля 1439 года. Общий ропот встретил всех греческих епископов по возвращении их в отечество. Большая часть из них, горько раскаиваясь, признавала себя предателями веры и не скрывала, что их принудили страхом и увлекли обещаниями. Патриархи, не бывшие в Италии, созвали Собор в Иерусалиме и на нем предали проклятию Флорентийскую унию (1443).

Глава четвертая. Жизнь первых христиан и богослужение

26. Братская любовь и строгая жизнь первых христиан

В Иерусалиме при Апостолах у многочисленного общества верующих было одно сердце и душа, и все общее. Владельцы домов и поместий, продавая оные, приносили цену проданного Апостолам. Апостолы же раздавали каждому все, в чем кто нуждался: так что между христианами не было тогда ни одного бедного. Такая братская любовь соединяла между собой не только членов одной Церкви, но и христиан, по происхождению принадлежавших к самым различным народам. Все они друг друга называли братьями и сестрами. Странники, бедные, старцы, больные, вдовы, сироты были постоянным предметом заботливости и попечения христианских обществ. Иногда они делали также огромные пожертвования для выкупа пленных. Во время общественных бедствий, как-то: голода, моровой язвы, христиане всегда показывали образец высокого самоотвержения и служили не только своим собратьям по вере, но и язычникам.

Кроме любви, жизнь христиан отличалась строгой воздержанностью. В убранстве жилищ, одежде, столе они ограничивали себя только необходимым и приличным. Имея всегда перед глазами свою высокую цель и наслаждаясь радостями высшими и совершеннейшими, они убегали общественных бесчинных игр, всяких зрелищ и собраний безнравственных. «Не должно и смотреть на то, чего не должно делать», – говорили они. Если кто из язычников, занимавшихся волшебством, звездочетством, деланием идолов, игрою на театре, хотел сделаться христианином, он непременно должен был отказаться перед крещением от своего прежнего ремесла.

Некоторые, обращаясь из язычества, по крещении воспламенялись такой любовью к Богу, что отказывались даже от дозволенных удовольствий, жили в безбрачном состоянии и все труды посвящали на вспомоществование бедным: они назывались аскетами. Вначале они не удалялись из общества, и только в Египте строили особенные хижины вблизи селений. Павел Фивейский, удалившийся во время гонения Декия на одну гору в пустыне при Чермном море и проживший в уединении своем до 340 года, был первым отшельником того времени.

27. Нравственное влияние Церкви на общество со времен Константина Великого; борьба ее с нечестивым духом времени; святитель Иоанн Златоуст

Христианская Церковь, сделавшись господствующей в Римской империи, произвела весьма благодетельное влияние на ее законодательство и правосудие, жизнь гражданскую и семейную. Гладиаторские битвы, безнравственные зрелища и публичные оргии на языческих праздниках прекратились; благотворительные заведения умножились; супружеские узы стали считаться священными и неразрывными; произвольные разводы были запрещены. Между массой народа распространились христианские понятия о человеколюбии, честности и добродетели. Словом, древний языческий мир, одряхлевший в безбожии и разврате, обновился в христианстве.

Но с того времени как постановлено было законом, чтобы каждый член государства был и членом Церкви, в нее вошли массы людей без всякого расположения к христианской вере и вовсе не думавших об исполнении ее законов. Жизнь христианского общества раздвоилась: в то время как одни из его членов представляли в себе пример высокого самоотвержения, полной преданности Богу, христианской любви и нравственной чистоты, другие погрязали в житейских заботах, предавались грубым страстям и нечистым удовольствиям, нередко жили хуже самих язычников.

Против такого вторжения языческих пороков в христианское общество боролись все лучшие пастыри того времени: Василий Великий, Григорий Богослов, святой Амвросий, блаженный Августин и, в особенности, святой Иоанн Златоуст.

Святитель Иоанн Златоуст[17] с юных лет посвятил себя на служение Господу. Одаренный от природы прекрасными способностями и получивший отличное образование, он вначале был диаконом, а потом пресвитером в Антиохии. В сане пресвитера он успел уже заслужить от удивленного его красноречием народа имя Златоуста, оставшееся за ним на все времена. Из Антиохии, по воле императора и почти против собственной воли, он переведен был на архиепископский престол Константинополя. Пламенея самой чистой любовью к Господу, он был поражен и смущен беспорядочными нравами столицы. В клире господствовали честолюбие, наклонность к пышности; в народе – невежество, суеверие, наружная набожность. С ревностью занялся он исправлением нравов духовенства и скоро очистил Церковь от недостойных служителей. Не пощадил он и сильных мира: слово его загремело против роскоши, разврата и рассеянности. Ристалища и амфитеатры опустели; толпы народа нахлынули в церковь для слушания златых словес Иоанна. Три раза в неделю проповедывал он, а иногда и каждый день кряду изъяснял деяния и послания Апостольские, всегда соединяя толкования догматов с обличением еретиков и нравственными наставлениями. При сем он особенно внушал всегда любовь к милостыни как лучшему плоду покаяния. Народ полюбил своего бдительного святого архипастыря; но лишенные им сана за недостойную жизнь епископы и клирики, оскорбленные правдивым его словом царедворцы, завидовавший его славе архиепископ Александрии Феофил и сама императрица, по нечистой совести относившая к себе каждое слово Иоанна, составили между собой союз для погубления ревнителя Христовой истины. И не спасли Златоуста от злобы и клеветы человеческой ни святость жизни, ни его слава, ни любовь народная. Он дважды был изгоняем из столицы[18] и умер на пути к месту своей ссылки (407).

28. Монашеская жизнь на Востоке

Святое стремление к достижению высшего совершенства христианской жизни положило начало монашеству. Первый пример его был показан в Египте преподобным Антонием (р. 251 г., † 356).

Лишившись на 18-м году своих родителей и тронутый слышанным в церкви чтением Евангелия о богатом юноше, он раздал свое имущество бедным и удалился в пустыню. Здесь, незнаемый миру, он провел 40 лет в молитве, благоговейном созерцании природы и в укрощении своих страстей. В 305 году случай открыл его уединение, и тогда слава о его святости и чудесах привлекла к нему многих любителей уединения. Антоний устроил для пришельцев особые келлии, назначил время для общих трудов и трапезы, а сам, не желая нарушать своего безмолвия, удалился на гору, лежащую в страшной пустыне на берегу Чермного моря. Здесь, на небольшом клочке земли он сеял хлеб и обрабатывал ниву своими руками. Отсюда он по временам посещал свой новоустроенный монастырь (Писпир), куда обыкновенно стекались люди всех классов, ученые и неученые, богатые и бедные, чтобы искать у него помощи, совета или утешения. И никто из обиженных не уходил от него, не примирившись со своим противником, никто из скорбящих – без утешения. Страдавшие телесными недугами по молитве его получали врачевание. Оттого уважение к преподобному Антонию все более и более возрастало в христианском мире. Сам император Константин со всем своим домом нередко писал к нему, обращаясь всегда как к своему отцу, и Антоний, увещевая его к благочестию, не боялся упоминать, что Царь всех царей есть Христос. Антоний только два раза оставлял пустыню и являлся среди общества. В первый раз он приходил в Александрию во время гонения Максимина (311 г.), чтобы поддержать мужество исповедников и служить заключенным в темницах. Второй раз он опять явился в Александрию (325 г.), чтобы противоборствовать арианству, которое было поддерживаемо светской властью. При сем посещении он в несколько дней успел обратить язычников гораздо более, чем обращалось обыкновенно в течение целого года. Он умер на 105-м году своей жизни.

Пример святого Антония повсюду нашел многих последователей: знаменитейшие из них сделались основателями различных монастырей. Так, святой Пахомий основал монастыри мужской и женский на нильском острове Тавенне; святой Макарий Египетский – в скитской пустыне; святой Иларион Великий – около Газы в Сирии; святой Харитон – первую из обителей палестинских, обитель Фарранскую. Каждый из них дал своему монастырю особый устав, главными правилами которого были безусловное послушание иночествующих своему настоятелю, игумену, архимандриту или авве, отречение от собственной воли и имущества, умерщвление чувственности, постоянное упражнение в чтении слова Божия, пении священных песен, молитве и телесных трудах. Первый устав иноческого жития был дан Тавеннской обители святым Пахомием, другом и современником Антония Великого.

Чтобы сделать монашество наиболее полезным для общества, святитель Василий Великий, а потом и другие епископы, начали учреждать киновии, или большие здания, в которых иноки жили все вместе под строгим надзором одного аввы или архимандрита. Киновиты обязаны были в своей жизни строго соображаться с определенным уставом, хранить беспрекословное послушание и посильно трудиться для общей пользы. С сего времени монастыри сделались убежищем всех гонимых и притесняемых, благотворительными заведениями для бедных, больных, странствующих, школами для детей и лиц духовных.

Таким образом, на Востоке в IV веке произошли два рода монахов: во-первых, отшельники[19], которые жили или совсем уединенно один от другого, или в смежности большими обществами, в так называемых лаврах, хотя каждый в отдельной хижине; во-вторых, киновиты, жившие в одном здании, подчиненные определенному порядку и не имевшие ничего собственного, но все общее.

29. Монашеская жизнь на Западе

Святой Афанасий, заточенный Константином Великим в Галлию, своим описанием Антониевой жизни познакомил западных христиан с монашеством. Мартин, епископ Турский, и Кассиан старались распространить его в Галлии, святой Амвросий и Иероним – в Италии, блаженный Августин – в Африке. Но вначале монашество в этих странах мало находило себе приверженцев, прочное же основние западному монашеству было положено святым Венедиктом Нурсийским (род. 480 г.). Получив во время своего воспитания в Риме отвращение к развращенным нравам этого города и чувствуя в себе наклонность к созерцательной жизни, он на 14-м году уединился в пещеру, находившуюся в пустыне Субиако, в 40 милях от Рима. Через три года он был открыт пастухами и стал пользоваться у них большим уважением. Молва привлекла к нему множество желавших назидаться его примером. В 526 году на одной горе в Кампании, в пленительном диком уединении, святой Венедикт положил основание знаменитому аббатству Монте-Кассино, составил для него правило, которое впоследствии сделалось образцом для всех западных монастырей. Этим правилом постановлено было кроме набожных упражнений, молитв и чтения Священного Писания, заниматься науками, ремеслами, художествами и воспитанием детей. Кроме сего, Венедикт вменил в обязанность немощным из братий заниматься списыванием полезных сочинений, что послужило к сохранению многих древних рукописей.

Правило святого Венедикта оказалось как нельзя более приноровленным к потребностям того времени и потому было принято в различных монастырях Италии, Галлии и Испании.

30. Место и время христианского Богослужения. Таинства

Первенствующие христиане, проникнутые живой верой и глубоким благочестием, были весьма усердны к церковному Богослужению.

Для обыкновенных молитв утром и вечером Апостолы вначале ходили во храм Иерусалимский. Для совершения же Евхаристии они собирались с верующими в частных домах. В начале царствования Диоклетиана, когда христиане в течение 50 лет наслаждались покоем, они строили храмы. Во время же гонения они собирались где только было возможно: на гробах мучеников, в катакомбах, в темницах, на кораблях.

После обращения Константина Великого императоры один перед другим старались воздвигать великолепные храмы. Особенно замечательна в этом отношении была церковь Софийская в Константинополе. Нередко языческие храмы и базилики обращаемы были в христианские церкви. Они, по примеру Иерусалимского храма, разделялись на три части: притвор, храм и алтарь. Священнослужители употребляли при Богослужении те же самые одежды, какие употребляются и ныне (стихарь, орарь, фелонь, поручи, пояс, омофор и митра).

При Апостолах верующие в Иерусалиме собирались для Богослужения каждый день, находившиеся же вне Иерусалима – только в первый недельный день, день Воскресения Христова. Это был первый христианский праздник, заменивший субботу. Среда и пятница, в память предания Господа Иудой и смерти Господней, были проводимы в покаянии, молитве и посте. Из годовых праздников наиболее всеобщим и самым торжественным был праздник Пасхи. К нему приготовлялись сорокадневным постом, называвшимся Четыредесятницей. За Пасхой через 40 дней праздновалось Вознесение Господне, а через 50 дней – сошествие Святого Духа, или Пятидесятница. Со II века явились праздники Рождества и Крещения Христова. Богослужение обыкновенно начиналось вечером и нередко продолжалось целую ночь. Когда же римское правительство запретило все ночные собрания, то христиане стали сходиться перед рассветом.

Со времен Константина Великого число священных дней, или праздников в честь Иисуса Христа, Божией Матери, святых и Ангелов, значительно увеличилось. Из них окончательно установлены были в VI веке праздники: Благовещения, Сретения, Успения Божией Матери; в VII веке – Воздвижения Креста Господня; в VIII веке – Введения во храм Пресвятой Богородицы; в Х веке – Неделя Православия и праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Во дни воскресные по указу Константина Великого прекращались все воинские, судебные и правительственные занятия. Посты: Великий, Рождественский, Успенский и Петров уже существовали в употреблении.

Составными частями Богослужения были: чтение слова Божия, пение священных песен, молитвы, совершение таинств и проповедь. В первые времена христианства выбор чтения зависел обыкновенно от воли предстоятеля, впоследствии же для каждого воскресного и праздничного дня были установлены определенные чтения. Александрийский диакон Евталий (IV в.) разделил Евангелие и Апостол на зачала, или отделения, которые были приняты к употреблению всей Церковью. Прежде пели все присутствующие в церкви, а с IV века введены певчие, и пение доведено было до высокой степени совершенства. В VIII веке составлены восемь гласов, или напевов, существующих и доныне. В том же веке на Западе появились оргАны при Богослужении. Замечательнейшими составителями церковных песен были: Ефрем Сирин, Василий Великий, Григорий Богослов, Амвросий Медиоланский и Иоанн Дамаскин.

Таинства. Важнейшую часть Богослужения в первые времена составляли таинства.

Вступление в Христианскую Церковь всегда совершалось не иначе как через крещение. При Апостолах крещению всегда предшествовало краткое наставление в вере (Деян. 8, 35) и устное ее исповедание (Деян. 8, 37), а совершалось оно, по заповеди Иисуса Христа, посредством троекратного погружения в воду во имя Отца и Сына и Духа Святого (Мф. 28, 19). После Апостолов нашли нужным допускать к крещению не иначе, как после более или менее продолжительного приготовления.

За крещением следовало всегда сообщение Святого Духа крещаемому вначале через возложение рук, а потом через миропомазание. Правом низводить Святого Духа на крещаемых обладали одни Апостолы и преемники их власти – епископы. Когда возложение рук было заменено миропомазанием, то совершение сего последнего над крещаемым было разрешено и пресвитерам. Право же освящения мира для таинства осталось только за епископами. Действие Духа иногда проявлялось дарами пророчества, чудес и т. д.

Примечание. Желающий креститься приходил к епископу, который осенял его знамением креста, давал новое имя и записывал его в церковные книги. С сего времени он считался уже принадлежащим обществу христиан и вместе с другими оглашенными (так назывались все готовящиеся к крещению) изучал Символ веры и вообще все христианские догматы у местного священника или в нарочно установленных для того училищах. Время оглашения продолжалось иногда несколько лет. Для крещения избирали дни воскресные или субботу перед Пасхой и праздники Пятидесятницы и Богоявления. Тогда оглашенного вводили в преддверие крещального притвора, снимали верхнюю одежду и обувь, поставляли лицом к западу и заставляли троекратно отрекаться от сатаны и всех дел его, от всех видов служения ему. Потом обращали его от запада к востоку, троекратно спрашивали его о желании сочетаться со Христом и испытывали его в вере. При этом оглашенный читал Символ веры. По исповедании веры оглашенного помазывали елеем, троекратно погружали в освященную молитвой воду во имя Отца и Сына и Святого Духа и облачали в белую одежду. Больных только окропляли, а не погружали. Во II веке уже упоминается о крестных отцах.

В III веке возник вопрос, должно ли считать действительным крещение, совершаемое еретиками. Киприан и с ним Церкви Малоазийские говорили, что не должно; Церковь же Римская утверждала противное. После многих споров положено было считать всякое крещение действительным, если только оно совершено во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Христиане, нарушившие обеты, данные при крещении, были отлучаемы от Церкви. Если они изъявляли желание примириться с Церковью, то должны были принести искреннее покаяние, исповедаться в грехах своих перед священником и от него принять разрешение. Впадшие в грехи тяжкие и явные совершали свою исповедь перед всею Церковью и затем длинным рядом подвигов и испытаний свидетельствовали искренность своего покаяния. Разрешение кающихся совершалось епископом через молитву и возложение рук. Для разрешения избирали дни воскресные и особенно среду и пятницу Великого поста. С конца III века общественная исповедь стала мало-помалу выходить из употребления: причиной сего был преимущественно раскол новациан. Два пресвитера, Новаций римский и Новат карфагенский, внушали народу, чтобы он не сообщался с теми, которые отреклись от веры во время гонения Декиева, и утверждали, что впадшие в тяжкие грехи после крещения отнюдь не должны быть разрешаемы. Церковь, осудив их учение, в предотвращение нарекания от еретиков и соблазна для слабых, предоставила епископам власть назначать особых пресвитеров, которые исповедывали бы наедине всех, не решавшихся принести покаяния общественного.

Важнейшей частью христианского Богослужения была Литургия, при которой совершалось Таинство Причащения. Судя по дошедшим до нас Литургиям Иакова, брата Господня, Евангелиста Марка и Климента Римского, порядок в ней был точно такой же, как и в Литургии святителей Василия Великого и Иоанна Златоустого. Сии последние явились уже в IV веке: их признают сокращением Иерусалимской Литургии Апостола Иакова. Это сокращение касается особенно молитв при освящении Святых Даров. В VI веке Григорием Двоесловом изложен был чин Литургии Преждеосвященных Даров, который он видел в Константинополе. После Богослужения в первые времена устраивались из приношений верующих трапеза или в!ечеря любви, в которых одинаково участвовали богатые и бедные. По причине случавшихся на ней беспорядков, Соборы стали запрещать ее с половины IV века.

Браки совершались с благословения епископа. Епископы, священники и диаконы избирались на служение с молитвой и рукоположением. На рукоположение смотрели как на необходимое условие к преподанию избираемым особенной Божией благодати для достойного прохождения их звания. Над больными было совершаемо Таинство Елеосвящения, как имевшее силу врачевать немощи душевные и телесные.

Часть вторая. История Русской Церкви

Глава первая. Начало и утверждение христианства между славянскими народами и в России

31. Распространение христианства между славянскими народами святыми Кириллом и Мефодием

В то время как Церковь Западная мало-помалу удалялась от союза с Церковью Восточной, последняя была утешена присоединением к ней племен славянских. Просветителями этих народов главным образом были двое достопамятных иноков, святые Кирилл и Мефодий.

Они были родные братья и происходили от солунского вельможи. Кирилл (до монашества Константин) воспитывался при константинопольском дворе вместе с малолетним императором Михаилом III. У знаменитого Фотия он учился словесным наукам и логике, потом слушал философские и математические науки. По своему образованию, дарованиям и покровительству при дворе Кирилл мог бы достигнуть блестящего положения в свете; но он вступил в духовное звание, был библиотекарем и исправлял должность учителя философии. Мефодий после домашнего воспитания поступил в военную службу и несколько лет был правителем одной славяно-греческой области. Но потом также оставил свет и, удалившись с братом своим на Олимп, проводил там время в посте и молитвах. В 858 году император отправил обоих братьев для проповеди к хазарам. По возвращении из этой миссии они посланы были для той же цели в Моравию.

Карл Великий, покорив моравов, первый стал заботиться об обращении их к христианству. По его желанию, епископ Зальцбургский и Пассавский отправили к ним миссионеров. Но немецкие миссионеры, не понимавшие славянского языка и отправлявшие Богослужение на латинском языке, не имели никакого успеха. Их безуспешность, а еще более ненависть к немцам, побудили моравского князя Ростислава в 863 году обратиться в Константинополь с просьбой прислать в Моравию проповедников, знающих славянский язык. Император Михаил III с Патриархом Фотием назначили послать к ним Кирилла и Мефодия. Перед отправлением своим в Моравию, святые Кирилл и Мефодий для большего успеха проповеди составили славянскую азбуку, перевели на славянский язык избранные чтения Нового Завета, Паремейник, Псалтирь, Часослов, Служебник, чины таинств с чином погребения, Октоих Дамаскина. Прибыв с такими пособиями в Моравию, они учредили Богослужение на славянском языке, основали школы и стали поучать народ Христовой вере на понятном для всех языке. Моравы с радостью принимали проповедь Христову.

Но появление греческих проповедников в Германии между славянами не было приятно ни немецкими епископам, ни папе. Папа Николай потребовал Кирилла и Мефодия в Рим. Они отправились к нему с мощами святого Климента, но не застали его в живых. Папа Адриан принял их благосклонно и одобрил составленную ими славянскую службу. Святой Кирилл скончался схимонахом в Риме, а Мефодий возвратился к славянам. Возникшие междоусобия в Моравии заставили его со своими учениками удалиться в Паннонию. Паннонский князь Коцел принял святого Мефодия весьма благосклонно и испросил ему от папы сан архиепископа Паннонского. Раздраженное этим немецкое духовенство вооружило против Мефодия германского императора и моравского князя Святополка и довело его до заточения. Но папа Иоанн VIII подверг своевольных епископов запрещению совершать службу, а Мефодию возвратил прежнюю власть и даже по просьбе моравов объявил его архиепископом Моравским. Скоро немецкие епископы донесли папе, что Мефодий не исповедует происхождения Святого Духа и от Сына и не признает власти папской, почему и распространяет славянскую службу. Папа, запретив славянское Богослужение, вызвал Мефодия в Рим. Мефодий явился и, оправданный на Римском Соборе, возвратился с прежними правами в Моравию. Тогда немцы постарались войти в расположение Святополка и вооружили его против Мефодия. Среди апостольских трудов и скорбей Мефодий скончался в апреле 885 года. Учрежденное при Мефодии архиепископство с тремя епископствами должно было состоять в непосредственной зависимости от папского престола, но вскоре Моравия была покорена и разделена между богемцами и венграми. Следы епископий исчезли. Моравию сначала папа причислил к округу епископа Пассавского, а потом Пражского. По смерти святого Мефодия ученики его были изгнаны в Болгарию. В 1062 году основана была епископская кафедра в самой Моравии в г. Ольмюце.

Из Моравии христианство перешло в Богемию. Богемский князь, вступив в союз с князем моравским Святополком против немцев, получил случай познакомиться с христианством. Мефодий крестил Боривоя со всею его дружиной. Под руководством святого Мефодия Боривой с супругой своей Людмилой весьма усердно трудились над распространением Церкви Христовой в своем народе и под конец своей жизни удалились в монастырь. По удалении их богемцы разделились на две партии: партию христиан и язычников. Во главе первой стоял внук Боривоя, святой Венцеслав, во главе второй – младший брат Венцеслава, Болеслав. Последний умертвил своего брата и ревностно начал истреблять христиан в Богемии; но Оттон I, германский император, силой оружия принудил его оставить христиан в покое. При Болеславе II Благочестивом христианство наконец восторжествовало над язычеством в Богемии, и в Праге (973) была с дозволения папы учреждена архиепископия. Но это дозволение стоило Богемии недешево: они обязаны были заменить славянское Богослужение латинским.

Из Богемии христианство проникло в Польшу. Польский князь Мечислав, женившись на богемской княжне Домбровке, крестился в 966 году и тогда же учредил епископство Познанское. Но связь Польши с Восточной Церковью была непродолжительна. По смерти Домбровки, Мечислав вступил во второй брак с дочерью маркграфа Дитриха и признал над своей Церковью власть папы. Польша весьма охотно подчинилась папскому престолу, с редким усердием стала выплачивать десятину святому Петру и повсюду уничтожила господствующее в ней славянское Богослужение.

Таким образом Рим успел подчинить себе все славянские Церкви, основанные трудами святого Кирилла и Мефодия, и заменить в них славянское Богослужение латинским. Впрочем, труды славянских просветителей не погибли невозвратно. Перевод Священного Писания, составленный ими для моравов, достался руссам и более всего содействовал к скорому и мирному распространению между ними христианства. Русская Церковь доселе с благоговением вспоминает имена святых Кирилла и Мефодия как своих просветителей.

32. Начало христианской веры в России и утверждение ее при святом князе Владимире

Просвещение руссов христианской верой началось со времен Аскольда и Дира. Когда они с дружиной из норманнов и славян опустошали окрестности Константинополя, греки, застигнутые ими врасплох и не имея в готовности войска, обратились к Богу с молитвой о заступлении. Патриарх Фотий со святыми песнопениями погрузил в море ризу Богоматери, хранившуюся во Влахернском храме, и внезапно буря потопила суда руссов. Это сильно подействовало на Аскольда и Дира. Возвратившись домой, они послали в Грецию просить себе наставников в Христовой вере. По просьбе их в Киев приехал греческий епископ и в присутствии народа и князей стал проповедывать о Спасителе, Его чудесах, совершенных Богом в Ветхом Завете. Руссы, выслушав проповедника, сказали: «Ели мы не увидим чего-нибудь подобного тому, что случилось с тремя отроками в пещи, мы не хотим верить». И они предложили повергнуть в огонь находившееся в руках его Евангелие, обещаясь обратиться к христианскому Богу, если оно останется невредимым. Тогда епископ воззвал: «Господи! Прослави имя твое пред народом сим» и положил книгу в огонь. Евангелие осталось целым, сохранились даже ленты, которыми оно было связано. Руссы, пораженные чудом, начали креститься (867 г.). Воинственный Олег, убив Аскольда и Дира, остановил несколько успехи христианства. Но при Игоре христиане составляли значительную часть его дружины и имели даже соборную церковь пророка Илии в Киеве.

По смерти Игоря супруга его, великая княгиня Ольга, видя чистую и непорочную жизнь киевских христиан, полюбила веру их и решила креститься. Но чтобы лучше ознакомиться с христианством, она с многочисленной свитой отправилась в Константинополь. Здесь сам патриарх был ее наставником и крестил ее, а император был восприемником. Возвратившись в Россию, она склоняла к принятию христианства и сына своего Святослава, но учение мира и любви было ему не по нраву. Несмотря на то, пример мудрой княгини, по всей вероятности, нашел много подражателей.

Внуку святой Ольги Владимиру Бог судил исполнить ее пламенное желание просветить Россию верой Христовой. Когда Владимир почувствовал пустоту языческой религии и начал думать о другой, лучшей, болгарские магометане, хазарские евреи, немцы и греки не преминули прислать к нему своих проповедников. Описание магометова рая хотя и понравилось Владимиру, но обрезание показалось ему обрядом ненавистным, а запрещение пить вино – тяжким. Выслушав иудеев, он спросил: «Где ваше отечество?» «В Иерусалиме, но Бог в гневе расточил нас по чужим землям» – отвечали они. «И вы, наказываемые Богом, смеете желать, чтобы и другие лишились своего?» – сказал мудрый князь. Зная политику пап, Владимир отослал также и немецких проповедников, сказав: «Отцы наши не принимали веры от папы». Наконец, был выслушан философ – инок греческий. Он, показав несправедливость других вер, представил содержание Библии, историю Православия и в заключение показал картину Страшного Суда с участием праведных и грешных. «Добро сим одесную и горе грешных ошую», – сказал со вздохом князь. «Крестись и будешь в раю с первыми», – отвечал ему инок.

Отпустив последнего проповедника с дарами, князь в 987 году созвал бояр на совет и объявил им о предложении послов. Бояре, заметив, что всяк свое хвалит, советовали князю послать людей разумных испытать на месте, чья вера лучше. Владимир согласился и отправил десять мужей смышленых и добрых. Они были у болгар, в немецкой земле и, наконец, прибыли в Грецию. Императоры Василий и Константин, узнав причину прибытия их, дали о том знать патриарху, и патриарх в присутствии послов совершил Литургию. Великолепие храма Софийского, присутствие всего духовенства, стройное пение, величавость и простота всей службы поразили послов. Возвратясь домой, они сказали Владимиру и боярам, что закон магометан несть добр и что у немцев в храмах не видали никакой красоты, в Греции же, когда вступили они в храм, то не знали, где были, на небе или на земле; истинно там с человеками Бог. При этом они добавили, что всякий человек, отведав сладкого, не хочет горького; так и они, узнав веру греков, не хотят служить своим богам. Бояре и старцы сказали Владимиру: «Если б вера греков не была лучшая, не приняла бы ее бабка твоя, великая княгиня Ольга, мудрейшая из людей». Владимир решился креститься.

На другой день после этого совещания Владимир пошел в Тавриду и осадил греческий город Херсонес. Овладев им, он потребовал у тогдашних императоров – Константина и Василия – в замужество себе сестру их Анну и грозил, в случае отказа, взять Константинополь. Греческие цари, узнав о готовности Владимира принять крещение, убедили сестру согласиться на брак с русским князем для блага империи. Прежде чем прибыла царевна в Херсонес, Владимир разболелся глазами так, что ничего не мог видеть. Анна советовала ему ускорить крещение; он послушался и по выходе из купели получил исцеление. Прозревши духовными и телесными очами, он воскликнул: «Теперь-то я увидел Бога истинного!» Женившись на Анне, он возвратил Греции Херсонес и взамен получил от нее митрополита Михаила с шестью епископами и клиром, мощи святых Климента и Фивы, иконы и другие принадлежности церковные.

Возвратившись в Киев, Владимир крестил своих детей, сокрушил идолов и велел всем жителям собираться в одно утро на реку для крещения. Киевляне повиновались, рассуждая, что если бы новая вера не была лучше, то князь и бояре не приняли бы ее. В назначенный день греческие епископы и пресвитеры совершили крещение над народом в присутствии великого князя.

Из Киева христианство мирно распространилось и по другим городам России. Сопротивление было оказано только в некоторых местах, но и то непродолжительное. Новгородцы сначала возмутились против приказания великого князя Владимира креститься, но по укрощении мятежа покорились его воле. Жители Ростова, изгнавшие своих двух первых епископов и умертвившие третьего (святого Леонтия), наконец, крещены были святым Исаией, преемником Леонтия, и архимандритом Авраамием. В конце XI века христианство господствовало уже по всей Русской земле. В следующие века христианство распространилось среди инородцев России: в XIII веке между Литвой и Чудью, в XIV – в Малой Перми, в XV – в Великой Перми, в XVI – между лопарями, казанскими и астраханскими татарами и в Сибири.

33. Просвещение Перми святым Стефаном

Малая Пермь в XIV веке просвещена была святым Стефаном. Он был вначале причетником Устюжского собора. Воспламенившись желанием просветить зырян, он изучил в ростовском Георгиевском-Богословском монастыре догматы веры, языки греческий и зырянский и перевел на зырянский язык необходимейшие священные и богослужебные книги. Приготовив себя к званию проповедника, он отправился на берега Вычегды и, обратив к христианству до тысячи зырян, построил храм во имя Благовещения Богоматери. Чтобы показать на деле бессилие идолов, он сжег одну из знаменитейших кумирниц. Главный волхв зырян Пама в доказательство силы своих богов вызвался пройти сквозь огонь и воду и пригласил к тому же Стефана. Стефан отвечал: «Я не повелеваю стихиями, но Бог христианский велик; я иду с тобой». Пама отказался, и народ толпами стал креститься. В 1383 году посвященный епископом для зырян, он из среды их рукоположил священников, диаконов и причетников и учредил Богослужение на зырянском языке. Заботясь о просвещении зырян, святой Стефан заботился и о внешнем их благосостоянии. Во время голода он доставал хлеб из Вологды, ездил в Новгород и Москву для защиты их от неправосудия и грабежей. Народ назвал его отцом своим. Святой Стефан скончался в Москве 1396 году После того как Малая Пермь обращена была святым Стефаном, жители Великой Перми продолжали упорствовать в язычестве и изъявляли сильную ненависть к принявшим христианство зырянам. Вогуличи умертвили двух зырянских епископов, Герасима и Питирима. Но преемник святого Питирима Иона крестил князя Великой Перми с его подданными и, чтобы прочнее утвердить свою веру, устроил не только церкви, но и монастыри.

34. Просвещение христианством Казани и Астрахани

В царствование Иоанна IV, с расширением пределов Русского царства расширились и пределы Русской Церкви. Покорение Казани и Астрахани открыло Русской Церкви обширное поприще для миссионерской деятельности на востоке. Уже во время пребывания Иоанна IV в Казани многие семейства татар крестились. Для дальнейшего распространения между ними Евангельского света положено было на Московском Соборе (1555) открыть в Казани епархию с подчинением ее архиепископу всей казанской и вятской земли. Первым святителем Казани поставлен был игумен Селижаровского монастыря Гурий, а помощниками ему были даны два архиепископа – Варсонофий и Герман. Ему дан был наказ приводить к вере волей, а не насилием; лучших из крестившихся наставлять в вере при своем доме, других – при монастырях; крестить и тех, которые пожелают того для избежания наказания за вины, ходатайствовать перед воеводами и судьями за подсудимых, обличать неправды воевод, участвовать с ними во всех советах. Святой Гурий открыл в Казани и Свияжске училища для детей христианских и магометанских и своей святой жизнью и пастырским учением в течение своего девятилетнего святительства обратил ко Христу многие тысячи мусульман. Святой Гурий скончался 4 декабря 1564 года, а в 1596 году последовало открытие мощей его. Преемник святого Гурия, святой Герман, действовал в том же апостольском духе. Чудеса новоявленной 1579 г. иконы Казанской Божией Матери много содействовали к первоначальному утверждению христианства в Казани. К сожалению, святители, следовавшие за Германом, кроме Гермогена, мало заботились об обращении к вере инородцев и поддержании в ней новокрещеных, почему новокрещеные мало-помалу стали забывать о своей новой вере и возвращаться к прежней.

По завоевании Астрахани, в нее был послан игумен Кирилл для крещения народа и устроения церквей и монастырей. Он крестил много народа, причем учил детей их грамоте и Закону Божию. Одна из цариц Астраханских со своим сыном крестилась в Москве в самый год покорения Астрахани. На первое время Астрахань по церковному управлению подчинена была архиепископу Казанскому, но вскоре в ней учреждена была особая епархия. Из Астрахани христианство стало распространяться и по Кавказу.

35. Просвещение христианством Сибири

С покорением Сибири открылось новое поприще для русских миссионеров. В 1620 году основана была Тобольская епархия и первым епископом Тобольским назначен был благочестивый хутынский игумен Киприан. Для успехов веры и благочестия он построил несколько монастырей в разных местах своей епархии. Но просвещение Сибири святой верой преимущественно принадлежит митрополиту Тобольскому Филофею (Лещинскому), посвященному в этот сан в 1702 году. Сотрудниками его в этом деле были взятые из Киева ученые иноки и просвещенные молодые люди. Отказавшись в 1711 году от кафедры и приняв схиму с именем Феодора, он до 1721 года ездил в сопровождении нескольких священников по Сибири и крестил до 40 000 остяков, вогулов, татар, тунгусов и других инородцев и построил для них 37 церквей. В начале его святительства была открыта епархия Иркутская. Епископы Иркутские, особенно же святой Иннокентий (Нерунович), успешно распространяли христианство между сибирскими племенами. Так же успешно действовала миссия, отправленная на Камчатку. Миссионеры, крестив камчадалов, основали здесь многие церкви и училища. В 1750 году Святейшему Синоду было донесено, что все жители Камчатки, за исключением немногих, просвещены святым крещением.

Когда открыты были Алеутские острова и заведены русские колонии в Северной Америке, Святейший Синод отправил туда для распространения святой веры валаамского иеромонаха Иоасафа с 9 иноками того же монастыря. Миссионеры избрали для своего пребывания остров Кадьяк и отсюда разъезжали с проповедью по островам. Американцы крестились охотно. Для больших успехов веры миссионеры основали на Кадьяке школу для воспитания туземцев и стали переводить молитвы на туземное наречие.

Глава вторая. Церковное управление

36. Устройство русской иерархии; значение митрополита в Русской Церкви; отношение его к Константинопольскому патриарху, к прочим епископам и удельным князьям. Замечательнейшие из русских митрополитов

Иерархия Русской Церкви образовалась по подобию Греческой. Верховное управление ею принадлежало Киевскому митрополиту и зависевшим от него епископам. Причты приходских церквей состояли из священника, диакона и дьячка. На содержание митрополичьей и епископских кафедр князья отдавали десятую часть от своих доходов или жаловали земли и населенные имения. Приходское же духовенство всегда содержалось одними добровольными пожертвованиями прихожан.

Иерархия российская, получив свое начало от Церкви Константинопольской, находилась в течение сего периода в некоторой зависимости от сей последней. Эта зависимость выражалась преимущественно в том, что Константинопольский патриарх до времен Василия Темного всегда посвящал Киевского митрополита[20], избираемого или им самим из греков, или присылаемого из России. Но, посвятив достойного митрополита, Византийские патриархи предоставляли ему полное управление делами Русской Церкви и никогда сами собой не вмешивались в его дела. В знак такого самостоятельного и независимого положения русского митрополита Константинопольские патриархи присылали ему грамоты за свинцовой, а не восковой печатью – честь, которой удостаивались только коронованные лица и патриархи. С половины XV века, по причине трудных и опасных сношений с Константинополем, подпавшим власти турок, Константинопольские патриархи предоставили пастырям Русской Церкви самим избирать и рукополагать для себя митрополитов.

Киевский митрополит, как первенствующий епископ Русской земли, управлял не только церквами, находившимися в Киевском княжестве, но имел надзор и над епископами всей Руси. Он принимал на них жалобы, судил их поступки и поставлял, когда то было нужно, новых епископов. Но в случаях важных он не решал сам по себе ничего без собора епископов, не изменял даже и решений епископских без сношений с епархиальным епископом. Основанием церковного управления Русской Церкви было Священное Писание и правила древних Вселенских и Поместных Соборов. В дела гражданские митрополит сам по себе не вмешивался, но князья в случаях важных сами обращались к нему за советом и благословением; к его посредничеству они также прибегали и при своих взаимных распрях. Своими усилиями к прекращению кровавых раздоров между князьями во времена удельные митрополиты оказали большую услугу Церкви и Отечеству.

Первым митрополитом Киевским и всея Руси был святой Михаил. По утверждении христианства в Киеве, он заботился о насаждении святой веры и в других городах Руси. С этой целью он странствовал с епископами по Русской земле до Новгорода и Ростова, повсюду крестя и поучая народ, устрояя церкви и рукополагая к ним священников и диаконов. Нетленные мощи его доселе почивают в Киево-Печерской Лавре. Вторым Киевским митрополитом был святой Леонтий (992–1008), поставивший первых епископов Новгороду, Белгороду, Чернигову, Ростову и Владимиру на Волыни.

После святого Михаила из первосвятителей русских отличались святостью своей жизни и духовным просвещением:

1. Блаженный Иларион – первый митрополит из русских (1051–1067). Будучи еще священником в селе Берестове, он был известен как муж благий, книжный и постник. Не довольствуясь отправлением священнического служения, он нередко удалялся на уединенный, покрытый лесом днепровский холм и, выкопав в нем двухсаженную пещеру, проводил здесь время в молитве и богомыслии. Такие подвиги расположили к нему великого князя Ярослава I и доставили ему общее уважение. Почему, когда скончался митрополит Феопемпт, то на его место по желанию великого князя избран и рукоположен был Иларион. Посвящение совершено было русскими епископами без сношения с Константинопольским патриархом; впрочем, впоследствии он испросил себе у Константинопольского патриарха благословенную грамоту на митрополию. Русский душой, он глубоко понимал нужды своей паствы и умел находить средства к удовлетворению их. С его времени, по сказанию Нестора, «начат вера христианская плодитися». К его же времени относится устройство церковного Богослужения и насаждение в России духовного просвещения и благочестия.

2. Иоанн II (1080–1089) по сердечной доброте и мудрости заслужил имя Доброго и пророка Христова. Нестор говорил о нем: «Подобного ему еще не было в Руси, да и не будет. Был муж сведущий в книгах, искусный в учении, милостивый к убогим и вдовицам, равно ласковый к бедному и богатому, смиренный и молчаливый, владевший даром слова и утешавший святыми беседами печальных».

3. Блаженный Ефрем (1090–1096), любимец и казначей великого князя Изяслава, потом постриженик и сподвижник преподобного Антония. После пострижения он отправился в Константинополь изучать монашескую жизнь и оттуда возвратился со знанием устава монашеской жизни, церковного благочиния и с достаточными сведениями в церковной архитектуре. За свои высокие личные качества он поставлен был епископом Переславльским, а потом получил в управление и митрополию. Он украсил Переславль и Суздаль несколькими храмами, завел в разных местах больницы, где больные могли получать безмездное пособие, и за свои добродетели получил от Христа дар творить чудеса. Он преставился в 1096 году.

Но особенно достопамятны по своей спасительной деятельности для блага Церкви и Отечества те пастыри, которых Бог воздвигал в бедственные времена монгольского ига.

37. Отношение татар-язычников и татар-магометан к Святой Церкви. Святые мученики в Орде

Много бед причинено Русской Церкви дикими монголами: великолепные храмы и монастыри были расхищены и обращены в груду развалин; пастыри погибли под мечами варваров или были отданы в плен; на оставшихся в живых наложено было тяжкое иго рабства.

При завоевании Руси монголы были язычниками. Религия их представляла собой смесь различных верований. Они признавали единого Бога и в то же время кланялись идолам, солнцу и луне, огню, теням умерших ханов, верили в силу молнии над бесами, очистительное действие огня. Держась завещания Чингисхана, они уважали все религии и дозволяли всякие Богослужения. В Орде сами ханы присутствовали при Богослужении – и христианском, и магометанском, и буддийском. Если при нашествии на Русь монголы и разоряли храмы и умерщвляли духовных лиц, то это происходило от их способа вести войну, но отнюдь не вследствие недостатка веротерпимости. В ярлыке, данном духовенству по покорении Руси, ханы под страхом злой смерти запретили хулить православную веру, объявили неприкосновенным принадлежащее Церкви и освободили все духовенство от дани, чтобы оно беспечально молилось за них и все их ханское племя.

Оказывая уважение вере христианской, ханы, в свою очередь, требовали и от русских уважения к своей собственной вере, а также исполнения некоторых суеверных обрядов при представлении к ним, как то: прохождения через огонь, поклонения изображениям умерших ханов. Это поклонение понято было некоторыми из благочестивых русских князей за требование, равносильное отречению от христианства, и послужило поводом к мученичеству. Мученическую кончину от татар приняли: благоверный князь Черниговский Михаил со своим боярином Феодором и князь Рязанский Роман.

Князь Михаил на требование до представления хану пройти через очистительный огонь отвечал: «Христианам нельзя идти сквозь огонь и поклоняться тому, чему здесь поклоняются. Такова вера христианская». Батый велел сказать князю: «Если не пройдешь через огонь и не поклонишься кусту и солнцу, ни кумирам – погибнешь злой смертью; выполнишь волю – получишь княжество». Михаил изъявил готовность пролить кровь свою за Христа. Племянник Михаила Борис, князь Ростовский, бояре и монгольские сановники уговаривали Михаила покориться воле ханской, но он отвечал: «Не хочу быть христианином по имени, а поступать по-язычески; не послушаю вас и не погублю души своей». Боярин Феодор укреплял его в решимости пострадать за веру. Михаил снял с себя княжеские украшения, причастился с Феодором запасными Дарами и в ожидании смерти стал вместе с ним петь хвалебные песни мученикам. Явившиеся для совершения казни татары били князя кулаками против сердца, повергли на землю, топтали ногами и мучили его до тех пор, пока какой-то отступник Доман не отрезал ему голову. Вслед за князем мученический венец принял и боярин Феодор (20 сент./3 окт. 1245 г.).

На Рязанского князя Романа хану Менгу-Темиру донесли, что он хулит великого царя и его веру. Менгу-Темир дозволил доносчикам расправиться с князем, как им хочется. Татары стали принуждать Романа к принятию их веры. Когда же он начал говорить о превосходстве веры христианской, ему заткнули рот платком, резали его тело по частям, и когда осталось одно туловище, содрали с него кожу и воткнули голову на копье.

Еще большая опасность стала грозить Русской Церкви, когда монголы (в XIV в.) приняли магометанство: только отчаянное сопротивление, встреченное ими со стороны русских в Твери и возникшие раздоры в самой Орде удержали ханов от введения в России исламизма.

38. Правление митрополитов: святых Кирилла II, Петра и Алексия; перенесение митрополичьей кафедры из Киева во Владимир и потом в Москву

При завоевании Киева монголами митрополит Иосиф, только что прибывший из Константинополя, пропал без вести. На его место был избран из русских и получил посвящение в Константинополе Кирилл II. Так как ему нельзя было жить в разоренном Киеве, из которого татары, расположившиеся ордой вблизи для наблюдения, заставляли бежать и остальных жителей, уцелевших от истребления при осаде, то ему приходилось избрать для своего пребывания или столицу Руси юго-западной – Галич, или столицу Руси северо-восточной – Владимир. Кирилл не решил окончательно своего выбора; да ему и некогда было этим заниматься, потому что нужды разоренной земли повсюду требовали его личного присутствия, а потому все время его тридцатилетнего управления митрополией прошло в разъездах.

Обозревая епархии, святитель Кирилл заметил много появившихся беспорядков в жизни клира и народа. В духовный сан постригались без должной разборчивости; обычаи, противные вере христианской, оставались без исправления; паствы редко были обозреваемы пастырями; самые правила церковного благочиния для многих были невразумительны по языку и недостатку толкования их.

Митрополит достал из Болгарии верный список полных правил с толкованием и созвал во Владимире Собор для искоренения замеченных беспорядков.

Так как Киев и соседние города были разорены, и татары, стоящие стражей вблизи Киева, вынуждали остальных жителей бежать кто куда мог, между тем на севере близ великого князя было больше церквей и здесь чаще могли иметь нужду в митрополите, то Кирилл уже нередко избирал для своего пребывания г. Владимир. Преемник его, святой Максим (1283–1304), вынужден был совсем перенести сюда кафедру из Киева (1299).

После Максима, который 22 года, подобно Кириллу II, заботился об устроении Церкви, митрополитом всея Руси поставлен был святой Петр (1308–1326). Он был родом из Волыни. С юных лет облекся он в иночество и правил малой обителью, им устроенной на родине. Слава его добродетелей достигла до внука Даниилова, который обладал тогда всем юго-западом Руси и землями литовскими. Юрий, желавший иметь у себя особого митрополита, отправил смиренного Петра с грамотами в Константинополь для посвящения. Но Патриарх, не желая разделения Русской митрополии, посвятил Петра митрополитом не только южной, но и всей России.

В сем высоком сане святой Петр показал себя достойным первосвятителем Русской земли: усердно заботился о поддержании согласия между князьями и в!ыходил у хана Узбека, принявшего магометанство, оставление прежних льгот за Русской Церковью и русским духовенством.

Любя Московского князя Иоанна Калиту, святой Петр весной 1325 года перенес свою кафедру из Владимира в Москву и предрек ей высокую будущность. Убеждая сего князя воздвигнуть каменный храм Успению Богоматери, он говорил пророчески: «Если ты успокоишь мою старость и воздвигнешь здесь храм, достойный Богоматери, то будешь славнее всех иных князей, и род твой возвеличится; кости мои останутся в сем граде; святители захотят обитать в нем, и руки его взыдут на плечи врагов наших, и прославится Бог наш!» Предсказание святого Петра начало исполнятся еще при жизни Иоанна Калиты, когда хан объявил его великим князем. После святого Петра Москва сделалась местопребыванием всероссийских митрополитов, хотя они и продолжали называться Киевскими, а не Московскими. Перенесши свою кафедру в Москву, митрополиты возвели этот значительный город на степень града первопрестольного и своими действиями в пользу дома Калиты много способствовали утверждению его власти над всей Русской землей.

В таком духе действовали преемники святого Петра, митрополит Феогност и особенно святой Алексий (1354–1378). Святой Алексий был сыном одного черниговского боярина, в цветущей юности постригся он в московской обители Святого Богоявления и за добродетельную жизнь получил сан митрополичьего наместника. В то время как митрополит Феогност ездил в Царьград, в Орду и в отдаленные епархии российские, святой Алексий в течение 12 лет управлял всеми делами церковными. По смерти Феогноста он общим голосом народа и двора княжеского назначен был на его место. Поставленный в митрополита, святой Алексий чудесным исцелением жены Чанибековой Тайдулы приобрел себе особенное уважение в Орде, и через сие имел возможность оказывать нередко важные услуги Отечеству. Когда по смерти Иоанна II в Орде признали великим князем Дмитрия Константиновича, князя Суздальского, святитель вместе с верными боярами успел выхлопотать грамоту на великокняжество юному Дмитрию Иоанновичу и через то поддержал право дома Калиты. Он же при грозном нашествии Ольгерда возбудил упадший дух столицы и своей твердостью сокрушил честолюбивые замыслы литовского князя. Помогая своими мудрыми советами юному князю Дмитрию (Донскому) и управляя в отсутствие его боярской думой, святой Алексий много содействовал усилению власти его над прочими удельными князьями и в лице его воспитал будущее величие России. Заботясь о благе государства, святитель Алексий в то же время неусыпно заботился о распространении духовного просвещения и исправлении нравов клира и мирян. Он скончался в 1378 году, после 24-летней архипастырской деятельности.

39. Разделение Русской митрополии; правление митрополита – святого Киприана

При святителе Алексии началось (1354) важное событие в истории нашей Церкви – разделение Русской митрополии. Еще за полвека, когда митрополит Максим переселился из Киева во Владимир, сильные волынские князья, привыкшие видеть митрополита всегда близ себя, стали желать особого митрополита для южной России. Уже внук Даниила Галицкого Юрий отправлял в Константинополь святителя Петра собственно для посвящения его в митрополита Галицкого, но Патриарх не исполнил желания Юрия и посвятил святителя Петра митрополитом всея Руси. Гораздо сильнее и уже из видов политических начали хлопотать об отделении юго-западной Руси от зависимости Московского митрополита князья литовские. По настоянию Ольгерда митрополитом Литвы и Волыни при святителе Алексии посвящен был в Константинополе Роман. Это посвящение произвело много волнений в Русской Церкви, так что по смерти Романа патриархи решились снова подчинить Литву русскому митрополиту. Но святитель Алексий слишком радел дому Калиты, чтобы короли польские, владевшие Галицией, и великие князья литовские согласились признавать его духовную власть над своими русскими подданными. Король польский Казимир написал в Константинополь, что если ему не пришлют митрополита, то он всех русских у себя обратит в латинство. Патриарх не мог долее противиться и присланного к нему для посвящения епископа Антония возвел в митрополита Галицкого. Вслед за Казимиром и Ольгерд потребовал для Киева особого митрополита. Патриарх уступил и этой просьбе, поставив Киевским митрополитом серба, Киприана, с тем впрочем условием, чтобы ему впоследствии быть митрополитом всея Руси. Великий князь Дмитрий Донской, недовольный назначением помимо его согласия преемника святому Алексию, не принял Киприана, когда умер святитель Алексий. Уже по смерти Донского, Киприану удалось соединить под своей духовной властью север и юг России. Столь же опытный в делах церковных, как и в гражданских, в течение 16 лет своего правления он был в полном смысле митрополитом всея Руси, несмотря на резкое разделение между Москвой и Литвой. Во время своего пребывания в Киеве, снискав себе любовь заднепровских епископов и уважение Ягелла и Витовта, он так умел привлечь к себе последних, что они даже и не старались отделять своих подданных от его духовной власти.

По смерти Киприана единство Русской митрополии снова рушилось. Витовт, под предлогом нерадения преемника Киприанова (Фотия) о пастве, стал у Цареградского патриарха требовать себе особого митрополита. Получив же двухкратный отказ, велел епископам самим собой посвятить на Киевскую митрополию Григория Симвлака, племянника Киприанова, известного своей ученостью. Епископы долго не соглашались и уступили только насилию. Впрочем, новый митрополит был непоколебимо тверд в Православии. Он присутствовал на Констанцском Соборе (1418) и воротился беспорочно православным. По смерти Григория, Витовт помирился с Фотием; признал также и Исидора, присланного в Москву митрополитом на место умершего Фотия. По свержении Исидора, южнорусские епископы вначале признали своим митрополитом святого Иону, избранного собором русских епископов в Москве, но через 10 лет король принудил их признать митрополитом ученика Исидорова, Григория Булгара, посвященного для Руси изгнанным из Константинополя патриархом Григорием Маммой. Великорусские же епископы, собравшись в Москве, поклялись не отступать от Московской Церкви и положили на будущее время избирать епископов в Москве, по повелению великого князя, без сношения с греками. С этого времени Московские митрополиты перестали титуловаться митрополитами Киевскими. Здесь-то последовало окончательное разделение Русской митрополии на Московскую и Киевскую.

40. Отношение митрополитов южного и северного к Константинопольскому патриарху

Хотя образование особой Киевской митрополии и совершилось против воли Константинопольского патриарха, тем не менее, она осталась с ним в тесном союзе. Киевские митрополиты поставлялись не иначе, как с благословения патриарха. В 1495 году собор южнорусских епископов избрал и поставил митрополита Макария, а потом уже послал к патриарху за благословением для новопоставленного митрополита. Патриарх дал просимое благословение, но сообщил южнорусским епископам, чтобы впредь без его ведения митрополиты не были поставляемы. После этого всякий раз вперед посылали к патриарху за благословением для избранного митрополита, а потом уже его поставляли. Поставление всегда совершалось в России. Притеснения, испытываемые православными в южной Руси от папистов, заставляли их крепче держаться союза с Константинопольским патриархом, чтобы хотя в нем иметь для себя некоторую поддержку. Это было причиной, что Константинопольские патриархи не ограничивались утверждением избираемых Киевских митрополитов, но и надзирали за ходом церковных дел в южнорусской Церкви.

В иное отношение стала к Константинопольскому патриарху митрополия Московская по отделении ее от митрополии Киевской. Присылка из Константинополя митрополита Исидора, замышлявшего поработить Русскую Церковь папе, глубоко оскорбила русский народ и подорвала в нем доверие к грекам. По извержении Исидора, первым делом великого князя Василия Васильевича и русских епископов было изготовление грамот и посланий к патриарху с требованием разрешения избирать и поставлять митрополита в Москве. Эти грамоты и послания, впрочем, не были отправлены по назначению и по причине слухов об уклонении императора в латинство, и по причине смут, поднятых в самой Руси Шемякой. В 1448 году Иона был поставлен в митрополита собором русских епископов. Несмотря на справедливое неудовольствие на греков, Русская Церковь не хотела однако прервать своей давнишней связи с Церковью Греческой. Почему, по посвящении Ионы, в Константинополь была послана грамота с объяснением, что поставление митрополита совершено в России по трудности сношений с Константинополем и по неизвестности, есть ли там даже патриарх. В 1453 году Константинополь был взят турками, и патриарх Геннадий обратился к Ионе с просьбой о вспоможении угнетенной и разоренной Церкви Греческой. Святитель Иона исполнил просьбу Геннадия, и, вероятно, в это-то время Греческой Церковью предоставлено Церкви Русской право избирать и поставлять митрополита независимо от Константинополя, и Русская митрополия поставлена выше всех прочих, прямо после Иерусалимской патриаршей кафедры. По получении самостоятельности сношения московской Митрополии с Константинопольским и прочими патриархами ограничивались преимущественно вспоможениями с ее стороны сим последним. Частые приезды греческих иерархов за милостыней, естественно, не могли к ним внушать большого уважения, а состояние их под властью турецкой нередко возбуждало в русских сомнение даже в их Православии.

41. Состояние северной и южной митрополий по свержении татарского ига

По свержении татарского ига, митрополия, находившаяся под державой государей Московских, расширяла свои пределы вместе с их завоеваниями на востоке и юге, получала от них в обилии средства к усилению духовного просвещения, к благолепию церковного Богослужения, к поощрению иноческой жизни, к подавлению ересей и, наконец, при их содействии, достигла полной самостоятельности и независимости от Константинопольского патриарха через учреждение особого для себя патриаршества в Москве.

Не таково было положение Православной Церкви в юго-западной Руси, состоявшей под властью великих князей литовских и отчасти королей польских (кн. Галиция).

Польские короли, овладев Галицией, учредили во Львове, Перемышле и Галиче католические епископии и отдали католическим епископам принадлежавшие в этих городах православным соборы. Грамота Ягелло, данная в виде милости православным сих городов и запрещавшая разорение и расхищение их церквей, ясно показывает, в каком жалком положении находились православные при польском владычестве. Католицизм скоро вполне подавил в Галиции Православие, так что в ней не осталось и следов прежней митрополии и епископий.

В Литовском княжестве, в котором 9/10 было земель русских, первые князья, Гедимин и Ольгерд, не притесняли своих православных подданных. Притеснения их начинаются с женитьбой Ягелло на наследнице польской короны Ядвиге. Для того чтобы получить ее руку, Ягелло сам принял католическую веру и обязался привести к ней всех литовцев, хотя бы они принадлежали Церкви Православной, и даже русских, если они состояли в брачном союзе с лицами литовского происхождения. Витовт, перекрестившийся в Кракове с Ягелло из Православия в католическую веру, отняв у Ягелло Литву хотя и не теснил православных, но оказывал расположение более католикам. При договоре с Ягелло 1473 года, подтверждая в своем княжестве права и преимущества дворянства и духовенства латинского исповедания, Витовт положил возводить в должность воевод и кастелянов лишь лиц латинской, а не православной веры. Хлопоты его об учреждении для своих православных подданных митрополии, отдельной от Московской, были, конечно, делом политики и отчасти с той целью, чтобы удобнее можно было действовать против Православия.

Следовавшие за Витовтом из потомства Ягелло литовские великие князья: Казимир I, Александр, Сигизмунд I и Сигизмунд II Август избирались в то же время и поляками в короли. Александр и Сигизмунд I под влиянием польского духовенства позволили себе допустить стеснительные меры против православных; но тяжелая война с Москвой, вступившейся за своих единоверцев, и потери многих городов, добровольно отдавшихся Московским государям, заставила их сдержать свою ревность к интересам католицизма и подтвердить все привилегии, данные православным прежними литовскими великими князьями. Сигизмунд II Август, находясь под влиянием литовского канцлера Николая Радзивилла, горячего протестанта, предоставил всем вероисповеданиям полную свободу. Протестантские проповедники увлекали целые аристократические роды и целые приходы с духовенством. Католические монастыри опустели, монахи поженились, даже один епископ женился. Ввиду такой опасности со стороны протестантства, католичество не затрагивало Православия, а все свои силы употребило на борьбу с опасным врагом. На подмогу себе оно вызвало в Польшу и Литву иезуитов. Но все это время православные пользовались по-прежнему всеми своими правами и даже засели в сенате. В последние годы царствования Сигизмунда II положение изменилось. По смерти Николая Радзивилла король подпал влиянию католиков и, по их неотступным просьбам, склонил некоторых из знатнейших литовских вельмож подписать акт Люблинской унии, несмотря на протесты большинства аристократических фамилий и всего русского народа. Эта уния, соединившая Литву в одно государство с Польшей, открыла полякам желанный доступ к завладению имениями и государственными должностями в Литовском княжестве и к приобретению влияния на русскую народность. С этого времени начинаются бедствия русского народа в Литовском княжестве.

При Ягеллонах церковное управление в Киевской митрополии происходило по прежнему порядку и правилам Кормчей книги. Флорентийская уния не причинила здесь особенного вреда Православию. Григорий Булгар один держался ее. После же него все митрополиты были православные. Так как Киевская митрополия состояла под властью правительства иноверного и имела для себя единственную поддержку в православном народе, то здесь и развилось участие мирян в делах церковных. Миряне избирали митрополитов, епископов и священнослужителей, следили за церковным судом и управлением, возвышали голос против злоупотреблений и защищали церковные интересы перед правительством. Городские общины держали патронат над своими церквами, а паны – над церквами, находившимися на их землях. Такой патронат имел и выгодную сторону для Церкви, потому что представлял ей опору против унии и католичества, но имел также и сторону невыгодную, потому что патронами были не одни православные паны, но и католики на своих вотчинах, и сам король на коронных землях. Особенно много вреда для Церкви причиняло верховное право короля утверждать на местах епископов и настоятелей монастырских. При Сигизмунде I и Сигизмунде II Августе монастыри раздавались лицам недостойным или за деньги, или в виде награды за гражданские заслуги. Управление ими давалось даже светским лицам с условием, чтобы они держали в своих монастырях наместников из духовных лиц или сами постригались в монашество. Но владельцы монастырей не исполняли этого условия: они сами лично и без пострижения управляли монастырями, судили духовенство, расторгали браки, собирали в свою пользу церковные доходы, не обращая внимания на архиереев. Иерархия была сильно стеснена в своих правах таким вмешательством мирских людей в дела церковные и всячески старалась освободиться от него. Но, устраняя участие мирян в делах церковных, она стала в обособленное от них положение и через то сделалась бессильной. Такому обособлению много содействовало и то, что епископские места давались королями большей частью лицам дворянских фамилий, мало к тому приготовленным и способным, добивавшимся этих мест единственно для того, чтобы пользоваться их доходами. Такие епископы по своему происхождению и образованию тянули более к шляхте, чем к народу: они жили как паны и стремились лишь к тому, чтобы сравняться с польскими бискупами. Народные интересы были им столь же чужды, как и они сами были чужды народу. Низшее духовенство находилось в страшном загоне. И патроны, и духовные власти обращались с ними как с простыми мужиками. При таком положении духовенства и православная вера, и Церковь казались полякам холопскими. Вследствие сего православные паны скоро стали стыдиться своей Церкви и переходить в католичество или протестантство. Так-то подготовлялась почва для будущей унии.

42. Противодействие папизму. Низложение Исидора. Святой Иона, митрополит Московский

В то время как с обращением Ягелло в католичество папизм начал угрожать Православной Церкви в юго-западной Руси, он сделал попытку к уловлению ее под свою власть и в северной Руси. Эта попытка была сделана при митрополите Исидоре. Император византийский Иоанн Палеолог, желая спасти остатки своей империи от турок, обратился к папе Евгению с просьбой склонить западных венценосцев к оказанию ему помощи. Евгений обещал, под условием соединения Восточной Церкви с Западной. Император согласился, и для определения условий соединения положено было созвать вселенский собор в Италии. Чтобы привлечь к участию в замышляемом соборе и Церковь Русскую, император распорядился, по смерти митрополита Фотия, послать в Россию митрополитом Исидора, известного своей преданностью папе. И вот когда избранный в России в митрополита епископ Рязанский Иоанн прибыл в Константинополь для посвящения, император и патриарх встретили его с сожалением, что он уже опоздал, что в Россию уже уехал митрополит Исидор, и обещали ему митрополию после Исидора.

Исидор, прибыв в Россию, объявил великому князю, что в Италии готовится Восьмой вселенский собор для примирения Церквей и что ему, как представителю Русской Церкви, необходимо на нем присутствовать. Великий князь крайне неохотно отпустил его, и отпустил со строгим наказом, чтобы он с Собора принес нам наше древнее Православие, принятое нами от святого Владимира, а чтобы нового и чужого не приносить. Между тем Исидор на Соборе действовал более в пользу папы, чем Православия, и за то почтен был от него титулом кардинала и званием легата от ребра апостольского в Литве, Ливонии и др. местах, подведомственных его митрополии. Возвращаясь с Собора, Исидор еще с дороги разослал по России окружное послание, в котором приглашал православных и католиков безразлично ходить в храмы православные и в латинские костелы и приобщаться одинаково в тех и других. На первой же Литургии в Москве он явился с преднесением латинского креста и при произнесении слов: Во первых помяни, Господи вместо Константинопольского патриарха помянул папу Римского. По окончании Литургии прочтен был акт унии, в котором объявлялось, что Дух Святой исходит и от Сына, что в Евхаристии можно употреблять не только квасной хлеб, но и опресноки. Великий князь тут же всенародно назвал Исидора латинским прелестником и еретиком и, заключив его в Чудовом монастыре, предал его суду духовному и светскому. Составившийся собор из русских епископов, рассмотрев флорентийские определения, нашел их противными Божественным правилам и Преданию и убеждал Исидора покаяться. Исидор не согласился и, пробыв в заключении всю зиму и лето, тайно бежал с учеником своим Григорием в Рим, где и поселился.

После Исидора на Московскую митрополию был избран Иона. Слухи об уклонении в латинство греческого императора и Константинопольского патриарха, а затем междоусобная война, открывшаяся между великим князем Василием Васильевичем и Дмитрием Шемякой, замедлили поставление Ионы в сан митрополита. Шемяка, овладев Москвой, ввел Иону в полное управление делами митрополии. Несмотря на то, Иона постоянно действовал в пользу Василия. Когда Василию удалось, наконец, возвратить Московский великокняжеский престол, он повелел собору русских епископов поставить Иону митрополитом (1448). Семь лет Иона являл собой пример пастырских добродетелей. Еще при жизни прославился он даром предвидения и, подобно святому Петру, предрек освобождение от ига неверных и славу России. Правление его окончилось почти в одно время с Василиевым. Святитель Иона последний носил звание Киевского митрополита: после него все митрополиты наши были поставляемы собором русских епископов.

43. Святитель Филипп II

С воцарением Иоанна III обстоятельства России изменились. Монгольское иго было окончательно свергнуто; удельная система пала; московский князь сделался самодержавным царем Руси. Митрополиты, бывшие доселе средоточием ее, потеряли теперь прежнее значение, потому что вместо них таким средоточием стал царский трон. Соединяя в своих руках все виды власти, московские цари простирали свое влияние и на область церковную, действуя и здесь самостоятельно и независимо от митрополита. Развитию их самовластия по отношению к митрополитам много содействовало то, что со времен Ионы митрополиты избирались и поставлялись русскими епископами и потому стали своими людьми. Иоанн III чуть не лишил кафедры митрополита Геронтия, не понравившегося ему твердостью своего характера. Василий Иоаннович за то же самое заточил митрополита Варлаама в Спасо-Каменный монастырь. В малолетство Иоанна IV два митрополита один за другим были свержены за свое вмешательство в дела государственные; третий, будучи не в силах вынести тяжести своего положения, сам оставил кафедру. Герман, архиепископ Казанский, за свое требование уничтожения опричнины перед самым посвящением в митрополита выгнан был из митрополичьего дома. Святитель Филипп был свержен и задушен. Отсюда видно, что теперь заботы о благе Русской земли навлекали митрополитам большие неприятности, вследствие чего они поставлены были наконец в необходимость или молчать, или говорить только угодное царям и их советникам. Последним митрополитом древней Руси, печаловавшемся о Русской земле, был святитель Филипп.

Филипп II (1566–1568) происходил из боярского рода Колычевых. Возненавидев суету мирскую, он с юных лет удалился в Соловецкую обитель и посвятил себя там строгой подвижнической жизни. Возведенный 1548 года в чин игумена, он показал себя и мудрым наставником и деятельным хозяином острова, дотоле дикого и неприступного: очистил леса, проложил дороги, осушил болота каналами, завел оленей, домашний скот, рыбные ловли, соляные варницы, украсил, сколько мог пустыню. Иоанн IV знал о добродетелях святого игумена, щедро одарял его обитель и помогал ему во всех его предприятиях. В 1566 году, когда митрополит Афанасий оставил митрополию, Иоанн вздумал мимо всех святителей возвести в этот сан Филиппа. Призываемый в Москву царской милостивой грамотой для совета духовного, Филипп отслужил Литургию, причастил братию и со слезами выехал из любимой обители. Царь принял его с честью, обедал, беседовал с ним дружелюбно и, наконец, объявил, что быть ему митрополитом. Это было во вторую, страшную половину царствования Иоаннова. Филипп понимал долг своего будущего звания, предвидел и участь и потому со слезами умолял царя «не вверять бремени великого ладии малой». Иоанн был непреклонен. Тогда Филипп сказал царю: «Повинуюсь твоей воле, но умири же совесть мою, да не будет опричнины... Не могу искренно благословлять тебя, видя скорбь отечества». Иоанн стал доказывать необходимость сего учреждения, но скоро, выведенный из терпения смелыми возражениями старца, велел ему умолкнуть. Все думали, что Филипп будет удален с бесчестием, но увидели противное. Главные пастыри церковные, повинуясь воле Иоанновой, убедили святого мужа принять сан митрополита без всяких условий. Вступление свое в митрополию он ознаменовал истинно пастырской речью: в ней говорил он о долге державных блюсти справедливость и уважать заслуги. Иоанн сначала с умилением внимал гласу наставника, и первые месяцы нового святителя протекли в мире; жалобы на кромешников затихли. Но это было недолго. Скоро казни и убийства возобновились с прежней лютостью. Добрые вельможи обратились к своему доблестному пастырю и у него искали себе утешения и защиты. Филипп утешал несчастных именем Отца Небесного и решился не щадить своей жизни для спасения паствы.

И вот в одно воскресенье, когда он служил обедню в Успенском соборе, вошел Иоанн с толпой опричников. Царь и его дружина были в черных одеждах и высоких шлыках. Иоанн подошел к митрополиту Филиппу и ждал благословения. Между тем митрополит, устремив взор на образ Спасителя, как бы не замечал прихода царского. Наконец бояре сказали: «Святый владыко! се государь, благослови его». Тут, взглянув на Иоанна, Филипп отвечал: «В сем виде, в сем одеянии странном, не узнаю царя православного; не узнаю и в делах царства... О государь! Мы здесь приносим жертвы Богу, а за алтарем льется невинная кровь христианская. С тех пор как солнце сияет на небе, не видано, не слыхано, чтобы цари благочестивые возмущали собственную державу столь ужасно! В самых неверных языческих царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям, а в России их нет. Достояние и жизнь граждан не имеют защиты. Везде убийства совершаются именем царским. Ты высок на троне, но есть Всевышний Судия наш и твой. Как предстанешь на суд Его, обагренный кровью невинных, оглушаемый воплем их мук? Ибо самые камни под ногами твоими вопиют о мести!» Иоанн затрепетал от гнева и со страшными угрозами вышел из храма.

Несмотря на внушения приближенных, Иоанн еще медлил возложить руку свою на святого и только старался избегать лица его. Через несколько времени (28 июля) святой Филипп служил в Новодевичьем монастыре и ходил по стене с крестами; тут был и царь с опричниками. Митрополит, приметив, что один из опричников во время крестного хода следовал за Иоанном в тафье, остановился и с негодованием сказал о том государю, но опричник успел спрятать тафью. Царя уверили, что Филипп выдумал свой донос, чтобы возбудить народ против любимцев государевых. Иоанн забыл всякую пристойность, торжественно поносил митрополита и решился, наконец, его свергнуть: созвал епископов и заставил их угрозами и лестью признать Филиппа недостойным святительского сана. Святой Филипп с радостью возвращал свою мантию и белый клобук в руки царя, прося опять пустыни и безмолвия. Но Иоанн хотел торжественно отомстить за всенародные обличения и принудил его служить 8 ноября в Успенском соборе. Когда же Филипп в полном облачении стоял перед алтарем, в храм явился Басманов с толпой вооруженных опричников, держа в руке бумагу. Изумленному народу объявлено было, что Филипп собором духовенства лишен пастырского сана. Воины вступили в алтарь, сняли с митрополита святительские ризы, облекли его в бедную одежду, выгнали из церкви и отвезли в обитель Богоявления. Народ бежал за своим пастырем, проливая слезы. Филипп со светлым лицом и любовью благословлял людей, увещевая их молиться.

На другой день в палатах царских объявлено было Филиппу его низложение. Спокойно выслушав свой приговор, он еще однажды умолял царя сжалиться над Россией и не терзать своих подданных. В Никольском монастыре, куда он был временно заточен, он получил в дар от Иоанна окровавленную голову своего любимого племянника. Филипп благословил ее и возвратил пославшему. Слыша, что граждане московские с утра до вечера толпятся вокруг обители Никольской, царь приказал отвезти страдальца в Тверской монастырь, называемый Отрочим. Там, в тесной келлии, святитель Филипп воссылал мольбы к Господу о смягчении сердца Иоаннова. В 1569 году, разоряя Тверь, Иоанн вспомнил о Филиппе и послал к нему Малюту Скуратова, как бы за благословением. Старец отвечал, что благословляет только добрых и на доброе и, угадывая цель посольства, прибавил: «Я давно ожидаю смерти, да исполнится воля государева!» Гнусный убийца задушил святого мужа. Так скончался великий иерарх Русской Церкви, как истинный пастырь Христов, положив душу за овцы своя.

Следовавшие за Филиппом II митрополиты, хотя и со скорбью, но молчаливо должны были смотреть на жестокости Иоанна Грозного.

44. Учреждение в России патриаршества. Патриаршество Иова и Гермогена. Заслуги Троицкой Лавры во времена самозванцев

В царствование благочестивого Феодора Иоанновича произошла важная перемена в положении Русской Церкви. По желанию царя и с согласия Вселенских Патриархов, она получила полную самостоятельность в своем управлении через учреждение в Москве Патриаршего престола.

1589 года посетил Москву Цареградский патриарх Иеремия II, известный своей ученостью и страданиями ради Церкви. Набожный государь Феодор Иоаннович воспользовался сим случаем и предложил учредить в России особое патриаршество. Иеремия согласился, и по желанию царя возвел в этот сан Московского митрополита Иова, поручив ему блюсти христианскую паству на всем пространстве Русских земель. В то же время он предоставил русским епископам самим впоследствии рукополагать для себя патриарха. Через год и прочие Восточные Патриархи прислали Иову утвердительные грамоты за своей подписью.

Русские митрополиты, сделавшись патриархами, не приобрели новых прав по внутреннему управлению Церковью, потому что они и прежде пользовались всеми правами патриаршими. Патриарху, как прежде и митрополиту всея России, принадлежал окончательно церковный суд, и также с прежним ограничением: дела важные для всей Церкви решались соборно. Патриаршая область, двор и управление оставались в сущности те же, что были и при митрополитах. Особенностью же их нового звания было то, что при некоторых отличиях в священнослужении[21], они, как равные греческим патриархам, стали в полной независимости от них управлять делами Российской Церкви. С патриаршеством были также учреждены четыре митрополии: Новгородская, Ростовская, Крутицкая или Сарская, Казанская; шесть архиепископств и восемь епископств. С возведением епископов на степень митрополитов их прежние права по церковному управлению нисколько не изменились; увеличились только их преимущества в священнослужении.

Первым двум нашим Патриархам пришлось выдержать тяжелую борьбу за Православие и независимость вверенной им Церкви. Римский двор, давно уже усиливавшийся привлечь к себе русских, для достижения своей цели при Борисе Годунове решился избрать своим орудием Григория Отрепьева, который в Польше выдавал себя за царевича Димитрия, спасшегося от убийц в Угличе. Папский нунций Рангони и иезуиты склонили Сигизмунда признать этого беглого монаха истинным сыном Иоанновым и расположили польских вельмож действовать в его пользу. Отрепьев принял римско-католическое вероисповедание и обязался ввести его впоследствии также и в России. Распространившаяся сказка о мнимом спасении Димитрия из Углича привлекла к самозванцу сердца русского народа, издревле приверженного к роду своих царей, и отворила пред ним врата столицы. Напрасно Иов вопиял против обманщика и изменников бояр; сообщики самозванца овладели им и заключили его в Старицкую обитель. Слагая с себя панагию перед образом Богоматери, Иов в присутствии изменников торжественно молил Владычицу о спасении русского Православия от еретика и злодея.

Чтобы удобнее исполнить обещание, данное иезуитам, самозванец на место Иова поставил епископа Рязанского, грека Игнатия, потаенного латинянина. Впрочем, в Москве не так легко было ввести римское исповедание, как это казалось с первого раза. Когда иезуиты положили, чтобы Марина для виду только ходила в русские храмы и принимала причастие от патриарха, во внутренних же покоях имела костел и исполняла латинские обряды, митрополит Казанский Гермоген и Коломенский епископ Иоасаф настоятельно потребовали, чтобы невеста, как царица русская, торжественно приняла Православие, а иначе – она не царица, и с нею не может быть даже заключен брак. Гермоген был выслан из столицы, но его смелый голос показал самозванцу, как бдительно русские пастыри охраняли свое Православие и как будет трудно подчинить Русскую Церковь папе. Впрочем, Лжедмитрий не оставлял своих прежних намерений; по крайней мере, жил так, как бы никогда не был русским того времени. Во дворце не переставали музыка и пляска; он открыто смеялся над всем русским и хвалил все иноземное; обобрал монастыри; не соблюдал постов; не посещал православных храмов даже и в праздники. Но таким безрассудным поведением он вооружил против себя все сословия и сделался жертвой народной ярости. Василий Иванович Шуйский, избавивший Россию от самозванца, был избран на царство, а на место сверженного лжепатриарха Игнатия был возведен знаменитый митрополит Казани Гермоген (1606–1612).

Впрочем, иезуиты при этой неудаче не отступили от своих замыслов. Они нашли человека, который решился принять на себя роль спасшегося Лжедмитрия. Этот новый самозванец явился в Россию подкрепляемый ватагами разбойников, донской вольницей и польской шляхтой. К нему присоединились конфедераты и вельможи литовские: князь Рожинский, гетман Сапега и наездник Лисовский. Они двинулись к смятенной столице и остановились от нее в 12 верстах, в селе Тушине. Изменники-вельможи равнодушно переходили от царя к самозванцу; города один за другими сдавались Лисовскому и другим атаманам; немногие остались верными Василию. Одно духовенство твердо держалось царя, и многие даже пастыри пострадали за свою верность ему. Особенную же услугу отечеству оказала при этом случае Троицкая Лавра. В течение 16-ти месяцев она выдерживала тяжкую осаду, хотя 30 000 неприятелей под начальством лучших польских вождей делали жестокие приступы и непрестанно стреляли по стенам и храмам из 60 орудий. Иноки и простые поселяне волостей Троицких не уступали храбрейшим воинам. Святой Сергий укреплял своими явлениями братию, хотя из нее более 800 человек пало от меча и болезней во время осады, но Лавра устояла. Кроме того, на свой счет она дважды пропитывала Москву во время голода; и когда Шуйский еще потребовал ее пособий, она отдала свои сосуды и утварь.

Преждевременная смерть Скопина-Шуйского и победа Жолкевского под Клушиным низвергли Василия с престола. Столица изменила ему, и бояре насильно постигли его в Чудове, вопреки Патриарху. Вместо Василия Мстиславский предложил Думе избрать царем Владислава, Патриарх же убеждал не жертвовать Церковью выгодам временным и советовал отдать венец юному Михаилу Романову, внуку Анастасии, супруги Иоанна IV Грозного. Появление Жолкевского под стенами Москвы и интриги Салтыкова склонили большинство на сторону Владислава. Владислав объявлен был царем, но с условиями, которых требовал Гермоген: принять до вступления на престол Православие, прекратить связь с папой, поставить законом казнь каждому, кто отступит от Православия, жениться на русской, выслать всех поляков из России и быть независимым от польского короля. Сигизмунд не согласился на эти требования и хотел овладеть Россией силой оружия. Гермоген разрешил русских от присяги Владиславу и благословил их ополчаться за родину. Народ под предводительством Ляпунова начал вооружаться. Поляки грозили Гермогену смертью; Боярская дума убеждала его успокоить умы, запретить Ляпунову идти к Москве. «Запрещу, – отвечал патриарх, – если увижу крещеного Владислава в Москве и ляхов, выходящих из России; велю, если сего не будет, и разрешаю всех от присяги королевичу». Салтыков в бешенстве поднял на святого старца нож. Гермоген противопоставил дерзкому крестное знамение и в то же время предсказал искоренение рода Мстиславскому, подавшему совет на избрание Владислава. Между тем дружины 25-ти городов подступили к Москве. Бояре явились с новыми угрозами к Патриарху и требовали остановить общее восстание. «Все смирится, – отвечал он Салтыкову, – когда ты, изменник, исчезнешь со своей Литвой; я же в царственном граде видя ваше злое господство, в святых храмах кремлевских слыша латинское пение, благословляю всех умереть за православную веру». Поляки сожгли Москву и укрепились в Кремле; Гермогена заключили в Чудов монастырь и уморили там голодом (скончался 17-го февраля).

В то время, когда от Москвы осталось одно пепелище, Смоленск был взят Сигизмундом, Новгород – Делагардием, когда Россия казалась погибшей невозвратно, Лавра Троицкая своей пламенной любовью к отечеству согрела его омертвевшие члены. Ее голос неумолчно сзывал верных сынов России на ее защиту. По тайному в!идению наложен был очистительный пост на всю Русскую землю, и в Нижнем Новгороде в сердце гражданина Минина вспыхнула искра чистого самоотвержения, воспламенившая собой сердца всего народа. Келарь Сергиевской Лавры Авраамий безотлучно находился при войске Пожарского лицом, действовавшим не менее князя и Минина. Он содействовал победе Пожарского над гетманом Хоткевичем, убедил казаков принять участие в битве. При осаде Кремля, когда они снова рассорились с нижегородцами и хотели разойтись, Авраамий со своим архимандритом принесли в их табор последние монастырские сокровища, со слезами умоляя только не покидать родины, и тронутые казаки поддержали Пожарского в час решительной сечи. Кремль был взят, и на царство общим голосом избран был Михаил Феодорович Романов. С него начались опять светлые дни для России.

45. Патриаршество Филарета

Отец Михаила, Феодор Никитич, при Годунове был пострижен в иночество под именем Филарета. Лжедмитрий повелел его, как бы своего родственника, посвятить в митрополита Ростовского. В этом сане Филарет показал твердость, достойную пастыря. Когда при Тушинском воре изменники переславские напали на Ростов, большая часть ростовских граждан бежала в Ярославль и умоляла о том же своего митрополита, Филарет, не преклонясь сими мольбами, заперся в соборной церкви и, совершив Литургию, причастил оставшийся в Ростове народ. Мятежники вторглись в храм и, сняв с митрополита святительские одежды, полуживого повели в Тушино. Через несколько недель тяжкого плена он был отбит отрядом Скопина из рук неприятельских. Но Филарету пришлось еще раз испытать тяжкий плен у поляков. Вместе с другими послами (1610) он был отправлен из Москвы к Смоленску с предложением всероссийского престола сыну Сигизмундову Владиславу. Сигизмунд, желая сам царствовать в России, вопреки народных прав, отдал русских послов под стражу и отослал в Польшу. Здесь они бедствовали до времен Деулинского мира (1618). При вступлении на престол Михаила Феодоровича польское правительство потребовало было за освобождение родителя его уступки различных областей, но Филарет написал в Россию, чтобы за него не уступали полякам ни единой пяди русской земли. Такое мужество и твердость пленника принудили польское правительство освободить его в замену свободы Струся, захваченного русскими при освобождении Москвы. По возвращении Филарета Никитича из плена, царь, духовенство, бояре и народ убедили его принять патриаршеское достоинство. Посвящение его в этот сан было совершено находившимся тогда в Москве для устроения Российской Церкви Иерусалимским патриархом Феофаном. Сделавшись Патриархом, Филарет остальное время своей жизни был не только советником, но и соправителем царя. Имя его являлось в грамотах наряду с царским. Он участвовал во всех государственных распоряжениях, в делах мира и войны. Послы иностранные после представления царю являлись всегда и к Патриарху. «Государь Царь и Великий Князь Михаил Феодорович всея России и отец его Великий Государь, Святейший Патриарх Филарет Никитич Московский и всея России указали». Так писали тогда во всех указах.

Вообще десять лет его патриаршества были посвящены преимущественно делам государства, разоренного временами самозванцев.

46. Патриаршество Никона: его труды в исправлении Богослужебных книг и обрядов. Суд над патриархом Никоном

После Иоасафа и Иосифа преемником Филарета на патриаршем престоле явилось великое лицо Никона[22]. Будучи еще игуменом Кожеезерской обители, он во время своего прибывания в Москве по делам монастыря успел обратить на себя внимание юного царя Алексея Михайловича. Пораженный его величественной осанкой и мужественным красноречием и наслышавшись о его строгой жизни, государь сделал его архимандритом Новоспасского монастыря. По воле царя, каждую пятницу являлся к нему новый архимандрит в придворную церковь для духовной беседы. Эти беседы, услаждая царя, открыли ему в Никоне пламенную ревность к Церкви и Отечеству, глубокое и строгое благочестие, дальновидный и обширный взгляд на предметы духовные и гражданские. Пользуясь расположением государя, Никон на пути к нему принимал просьбы от всех сирот, беспомощных, утесненных – и царь, не выходя из церкви, давал на них решения.

В 1648 году Никон поставлен был митрополитом в Новгород. Необычайная власть предоставлена ему была в епархии: он получил право входить в темницы и по своему усмотрению освобождать узников. Здесь в полном блеске явились пастырские добродетели Никона. Во время голода, постигшего Новгород, он устроил на свой счет четыре богадельни и ежедневно кормил на дворе своем обнищавший народ. Когда в тот же голод в Новгороде вспыхнул мятеж, Никон укрыл в своих палатах воеводу князя Хилкова и сам вышел для увещания бунтующих. Осыпанный ударами, он был замертво оставлен на площади. Едва дышащий поднят был он своими служителями и при изнеможении телесном нашел в себе довольно душевной силы, чтобы служить Литургию и совершить крестный ход в той части города, где свирепствовал бунт. После Литургии не убоялся он и еще однажды явиться в самую избу, где собрались мятежники. Твердость пастыря поразила самых буйных, и прекратился мятеж. С сего времени любовь царя к Никону увеличилась, и он стал чаще вызывать его в Москву для советов.

При управлении внутренними делами Церкви Никон ревностно заботился о благонравии клира и паствы, о благолепии церковных обрядов. Одаренный пламенным красноречием, он неутомимо проповедывал в церкви, завел великолепную утварь и церковные облачения, уничтожил чтение на два голоса, установил лучший порядок в Богослужении и вместо существовавшего тогда неблагозвучного пения ввел более приятное применительно к древним греческим и киевским напевам. Наконец, по поручению государя, перенес мощи святого митрополита Филиппа из Соловецкого монастыря в Москву.

По смерти патриарха Иосифа, царь Алексей Михайлович возвел на его место Никона. Дружба самая тесная соединяла нового Патриарха с царем. Вместе они молились, вместе рассуждали о делах, вместе садились за трапезу; так было каждый день. Патриарх был восприемником детей царских. Ни одно государственное дело не решалось без Никона. И шесть лет действительного патриаршества Никонова было самой блестящей эпохой царствования Алексея Михайловича. Гениальный ум и предприимчивый характер Святителя одушевили совет царский и отозвались славой побед соседним державам. Самыми блистательными делами того времени были присоединение Малороссии и первая война с Польшей.

Во время страшной моровой язвы, открывшейся (1651) в Москве и Казани, когда царь находился в польском походе, Никон показал свою обычную твердость и распорядительность: принял все меры к облегчению народного бедствия и сохранил в целости оставленное на его попечение царское семейство. В воздаяние за эту услугу Алексей Михайлович повелел Никону именоваться Великим государем – титул, которым пользовался только патриарх Филарет Никитич по праву царского родителя.

Занимаясь делами государственными, Никон энергично трудился и по церковному управлению. Первым предметом его постоянной заботливости было исправление Богослужебных книг. Для этого он образовал комиссию из вызванных нарочно из Киева ученых иноков: Епифания Славенецкого, Арсения Сатановского, Дамаскина Птицкого, Феодосия Сафоновича и грека Арсения, поддерживал ее в трудах своим милостивым вниманием и покровительством и ограждал ее от нападок людей невежественных. Под его надзором были исправлены и изданы Постная триодь, Соборник молитв, Часослов, Ирмологий, Требник и Следованная Псалтирь. В то же время он заботился об улучшении церковного пения, исправлении иконописания, об уничтожении чтения на два голоса, двоеперстия и других беспорядков и новостей, вкравшихся в Богослужение.

Необычайное возвышение Никона и доверенность к нему со стороны государя нажили ему много врагов между первостепенными вельможами и даже между царской родней. Они не могли равнодушно переносить его власти в их Думе и силы в совете царском. К зависти присоединилось еще личное раздражение. Никон без всякого стеснения обличал их при всяком удобном случае; отбирал у них и жег вывезенные ими с запада иконы и оргАны; изрезал у боярина Никиты Романова ливрею, сделанную им для домашней прислуги по западному образцу; наконец, восставал против Уложения, в котором выразились новые государственные понятия, и требовал замены его Кормчей книгой. Духовенство было крайне раздражено его недоступностью, строгостью и жестокими наказаниями; даже епископа Коломенского Павла он лишил сана без суда Соборного. Еще больше врагов нажили ему церковные исправления, которые Никон вел круто, без всякого снисхождения к тогдашним понятиям. Народ смущался уже изменениями в тексте церковных чтений и песней, новым пением, запрещением двоеперстия, но он пришел в ужас, когда Никон приказал соскабливать иконы, худо написанные или по латинским образцам. Этот ужас прежние справщики книг своими рассказами о церковных новшествах Никона усилили до того, что простаки вообразили себе наступление последних времен и стали смотреть на Никона как на антихриста.

Когда Алексей Михайлович возвратился из второго ливонского похода, он был отовсюду засыпан жалобами на Никона. Эти всеобщие жалобы усилили его личное неудовольствие на Патриарха, присоветовавшего шведскую войну, окончившуюся для России крайне несчастливо. Алексей Михайлович стал уклоняться от своего прежнего друга. Никон, заметив перемену в расположении к нему государя, по неуступчивости своего характера также не заискивал случая к сближению и объяснению с ним. Враги Никона воспользовались разъединением царя и Патриарха, чтобы усилить их неудовольствие друг на друга. Они стали наносить Никону оскорбление за оскорблением. Однажды охотничий Хитрово, наблюдавший за порядком при торжественном приеме грузинского царя Теймураза, ударил палкой боярина, присланного Никоном во дворец. И когда боярин сказал, от кого прислан, Хитрово повторил удар, приговаривая: «Не чванься!» Все жалобы Никона были оставлены царем без всякого удовлетворения. Положение Никона сделалось столь невыносимым, что он 10 июля 1658 года объявил народу в Успенском соборе, что от сего дня он более не Патриарх и, переодевшись в простую монашескую рясу и черный клобук, уехал в Воскресенский монастырь. Отсюда он просил царя поспешить избранием ему преемника, а до того времени поручить управление Церковью Крутицкому митрополиту Питириму; ему же дать во владение три монастыря: Воскресенский, Иверский и Крестный. В заключение своего письма он повторил клятвенное свое отречение от патриаршества. Этим отречением Никон, по-видимому, хотел только добиться искреннего объяснения с царем, удовлетворения своих прежних жалоб и усиленного упрашивания остаться в патриаршей должности, но вместо этого он увидел лишь новые притеснения и новые обиды со стороны бояр. Заметив ошибку в своем расчете, Никон, спустя некоторое время стал утверждать, что он оставил только Московскую кафедру, но от патриаршества не отказывался и настаивал на своем праве избрания и посвящения преемника себе. Для решения этого запутавшегося дела созван был Собор из русских и бывших в Москве греческих иерархов. Все бывшие на Соборе русские иерархи выказывали сильное раздражение против Никона и осудили его на лишение сана за безумное оставление престола, за Аманову гордость и низложение епископа Павла Коломенского без суда Соборного. Против такого Соборного определения Епифаний Славенецкий подал мнение, что не знает церковного правила, по которому отрекшегося от должности епископа лишали бы священства, а Игнатий, архимандрит Полоцкий, заявил, что не выслушав самого Патриарха, почему удалился он от кафедры и желает ли оставить ее навсегда, нельзя составить определение об отрешении его от управления Церковью; к тому же русские епископы не вправе судить своего архипастыря без участия Восточных Патриархов. Царь оставил Соборное определение без исполнения.

Никон протестовал против этого Собора, назвав его сонмищем жидовским, и объявил, что признает над собой суд лишь одних патриархов. Узнав, что Питирим запретил поминать его в церквах, становился при Богослужении на патриаршее место и посвятил одного архиерея, Никон предал его анафеме. После этого царь решился пригласить Восточных Патриархов для суда над Никоном. Из них только двое согласились приехать в Москву: иерусалимский Паисий и антиохийский Макарий. Никон, со своей стороны, нашел нужным послать к Константинопольскому патриарху письмо, в котором объяснил причины своего удаления от кафедры и в сильных выражениях жаловался на светский суд над духовенством и на самого царя. Это письмо было перехвачено, оглашено и сделано основой для обвинения Никона на Соборе.

Собор открылся в конце 1666 года в кремлевских палатах. На нем присутствовали два патриарха, 10 митрополитов, 8 архиепископов, 5 архиереев и множество лиц прочих духовных чинов. Сам царь со слезами на глазах выступил перед Собором обвинителем своего прежнего друга и жаловался на самовольное оставление им кафедры, на произведенную через то смуту, отрицая при этом всякую вражду к нему со своей стороны. Никон отвечал, что ушел от царского гнева, но в свою же епархию, и патриаршества не оставлял. За сим царь предоставил Собору перехваченное письмо Никона к Дионисию и жаловался на бесчестие. Никон отвечал, что он писал к Константинопольскому патриарху как к брату, и что не его вина, если содержание втайне им писанного предано огласке. 12 декабря Собор объявил Никона лишенным патриаршества и священства с оставлением только иночества. Его обвинили в том, что он смутил Русское царство, вмешиваясь в гражданские дела, самовольно и с клятвой оставил кафедру за оскорбление своего слуги, по оставлении престола самовластно распоряжался в своих монастырях; давал им гордые названия Вифлеема, Голгофы, Иерусалима; мешал избранию нового Патриарха, злоупотреблял анафемой, в письме к Патриарху обвинял царя и синклит в латинстве, называл царя мучителем неправедным, уподоблял Иеровоаму и Осии, самовольно изверг и предал биению Павла, епископа Коломенского, в Воскресенском монастыре иноков и бельцов мучил мирскими казнями – кнутом, палицами, а иных на пытке жег. Осудив Никона, Собор однако одобрил важнейшие его церковные распоряжения и исправленные им книги, а упорных противников этих книг – Аввакума, Лазаря и Феодора – предал анафеме и приговорил к ссылке.

По снятии патриаршего сана, Никон простым иноком был послан в Ферапонтов монастырь, а потом переведен в Кириллов и находился сначала в тесном заключении. Свое 15-летнее заключение он переносил с большим мужеством и непоколебимой твердостью. Когда враги его перемерли и потеряли значение свое при дворе, царь Феодор Алексеевич перевел его в Воскресенский монастырь, но сюда привезли один безжизненный труп его. Он умер на пути в Ярославле. Его похоронили в Воскресенском монастыре как Патриарха. Потом Восточные Патриархи прислали разрешение считать его между Патриархами.

Еще жив был Никон, как на оставленном им престоле сменились три Патриарха: добродушный Иосиф II (1667–1672), Питирим (1672–1673) и умный Иоаким (1673–1690). Правление Иоакима ознаменовано было борьбой с раскольниками, которые при нем произвели открытый мятеж в Москве (1682) и покушались умертвить Патриарха со всем духовенством, также борьбой с папистическими мнениями, которые принесли с собой наехавшие в Москву из южной России ученые, и, наконец, подчинением Киевской митрополии Московскому патриаршеству. Последним Московским Патриархом был Адриан (1690–1700). Всех же Патриархов у нас было десять.

47. Стефан Яворский и учреждение Святейшего Синода

По смерти Адриана Петр I никого не назначил на патриаршеский престол, а сделал местоблюстителем его Стефана Яворского. Яворский, в течение своего двадцатилетнего управления, много потрудился для распространения духовного просвещения в России и искоренения протестантских заблуждений, которые проявились у нас вследствие знакомства с Западной Европой. Благосклонное обращение Петра Великого с прелатами во время пребывания его в Париже и страсть его к преобразованиям подали Сорбоннской академии надежду на соединение Русской Церкви с Римской. В 1717 году члены Академии прислали Петру Великому записку о средствах соединения. Царь Петр отвечал, что это – дело Церкви и предоставил Стефану Яворскому написать ответ Сорбонне. Ответ составлен был Феофаном Прокоповичем и отослан в Париж с французским и немецким переводом. В сем ответе говорилось, что Церковь Русская молит всегда о соединении Церквей, но опасается, что покушение на соединение и теперь останется также бесполезным и даже вредным, как и все опыты, бывшие прежде со стороны Церкви Греческой. Спустя несколько времени английские богословы также отнеслись в Святейший Синод с предложением о соединении Церкви Английской и Русской; вместе с тем они прислали свои замечания и на ответ Патриархов о том же предмете. Синод, по сношении с Восточными Патриархами, отвечал, что догматы святой веры уже исследованы Святыми Отцами и утверждены Соборами, и потому каждое иное учение, противное учению Церкви, должно быть отвергнуто как дознанная ложь. Тем дело и кончилось.

Устрояя дела внешние и государственные, Петр Великий обратил свое внимание и на дела церковные. В 1721 году (14 февраля) он открыл Духовную Коллегию, вскоре переименованную Святейшим Правительствующим Синодом. Через два года присланы были и от Восточных Патриархов грамоты, в которых Патриархи утверждали учреждение Святейшего Синода и соглашались признавать его своим братом с властью, равной патриаршей.

При своем учреждении Святейший Синод состоял из президента, двух вице-президентов, четырех советников и четырех ассесоров. Президентом был Стефан Яворский, вице-президентами – Феодосий Яновский и Феофан Прокопович, а прочими членами были и архиереи, и архимандриты, и протоиереи. Для большей свободы в заявлении своих мнений положено было, чтобы настоятели монастырей и протопопы не выбирались членами в Синод в одно время со своими архиереями.

По своим правам Святейший Синод во всем был сравнен с Сенатом, и наряду с последним подчинен государю. Отсюда, члены его при вступлении в должность присягали считать государя своим крайним судьей и наблюдать все государственные интересы. Представителем верховной власти государя в Синоде сделан был Обер-прокурор из светских лиц. Как око государя и стряпчий по делам государственным, Обер-прокурор должен был наблюдать за решением дел в Синоде и останавливать неправильные решения, донося о них государю. Основанием действий Святейшего Синода, кроме слова Божия, правил соборных и отеческих, назначен был Духовный Регламент. В делах, касающихся совместно ведомства церковного и государственного, Святейший Синод должен был входить в сношение с Сенатом. В отсутствие государя общие решения Синода и Сената должны были иметь силу решений верховной власти.

Святейшему Синоду поручено было наблюдать за чистотой веры и благочинием Богослужения, искоренять суеверия, ереси и расколы, поверять сказания о святых, свидетельствовать чудотворные мощи, иконы, рассматривать духовные сочинения, наблюдать за церковным управлением, избирать епископов, разрешать их недоумения, судить их по жалобам, наблюдать за поведением духовенства и мирян, решать дела о браках и разводах, наблюдать за строением церквей и монастырей, заботиться о религиозном просвещении и материальных средствах Церкви.

Глава третья. Учение Церкви

48. Состояние духовного просвещения Русской Церкви до монголов и при монголах; раскол стригольников и ересь жидовствующих. Заслуги преподобного Иосифа для Церкви

Для утверждения в народе христианских мыслей и чувств и для образования достойных служителей веры святой Владимир вскоре по принятии крещения завел в Киеве училище. Другое такое же училище для 300 юношей заведено было Ярославом в Новгороде. Кроме того, Ярослав и многие другие князья весьма усердно заботились о собрании рукописей и переводов различных книг. И можно сказать, что до времен монгольских Церковь Русская была богата просвещенными пастырями и учителями. Из них особенно замечательны: первый летописец Русской земли преподобный Нестор, печерский инок, соединявший в себе с глубоким благочестием необыкновенный ум и редкие дарования; епископ Туровский Кирилл, своими красноречивыми проповедями заслуживший название Златоуста XII века; епископ Владимирский святой Симон, с глубокой истинностью и назидательностью изобразивший благочестивые подвиги печерских угодников Божиих, и, наконец, известный как сильный и глубокий учитель веры Иларион, бывший сначала священником, а потом за благочестие и образование избранный в митрополита Русского.

Монголы нанесли сильный удар нашему духовному просвещению. Пламя Батыя истребило большую часть памятников образованности во всех концах земли, исключая Новгород. Повременные вторжения татар с огнем и мечом и несчастные междоусобия князей останавливали и истребляли то, что начинали и успевали делать труженики веры и благочестия. Об учреждении училищ в это бурное время и думать было нельзя. Единственными источниками просвещения были изучение церковных Богослужебных книг и сношения с Константинополем. Митрополиты святые Алексий и Киприан много заботились о разогнании мрака монгольского невежества. Первый, во время своего пребывания в Константинополе, своей рукой сделал перевод Евангелия с лучших греческих списков. Второй, кроме того что занимался составлением полной русской летописи и писал по степеням историю великих русских князей, описал еще жизнь святого митрополита Петра и перевел с греческого много полезных духовных книг. После Киприана и Фотия, когда у нас сношения с Грецией прекратились, образованность еще более упала. Училищ по-прежнему не было, устных проповедей не говорили, даже считали живую проповедь за ересь: полагалось читать только проповеди древних отцов; в священники ставили людей, плохо знавших даже и читать; наиболее же грамотные занимались или жизнеописаниями святых Русской Церкви, или сборниками всего, что попадалось под руки. Только три лица возвышались над современниками: преподобный Иосиф Волоцкий как учитель веры; преподобнный Нил Сорский как учитель аскетической жизни, и митрополит Макарий как составитель жизнеописания святых. При Иоанне IV по определению Стоглавого Собора (1551) заведены были в Москве и других городах народные школы, в которых учителями были священники и диаконы. При нем же в 1553 году учреждена была первая типография в Москве. Но проявлявшееся стремление к образованию было подавлено ужасами последних годов царствования Грозного и вскоре последовавшей за ними бурей самозванцев. Оно возникло вновь уже в царствование Михаила Феодоровича.

Невежество времени и укрепившиеся суеверия открыли вход в Русскую Церковь различным сектам, ересям и расколам. Из них наиболее были сильны раскол стригольников и ересь жидовствующих.

Раскол стригольников 1371 года появился во Пскове, а потом перешел и в Новгород. Основателями его были какой-то изувер Карп, стригольник (т.е. занимавшийся стрижением волос), и диакон Никита. Они утверждали, что рукоположение иереев, поставляемых по тогдашнему обыкновению с некоторой платой, не должно быть считаемо действительным, и потому истинные христиане должны их удаляться. Архиепископ Новгородский отлучил Карпа и Никиту от Церкви, а раздраженный народ утопил их в Волхове. Несмотря на то, секта еще более усилилась. Великий князь Дмитрий Донской спешил известить о том Цареградского Патриарха. Патриарх советовал не употреблять насилия и искоренить зло одним убеждением и со своей стороны отправил раскольникам увещательную грамоту. В самом деле, пастырские увещания Патриарха и посланного великим князем в Новгород Суздальского архиепископа Дионисия без труда успокоили совесть простодушных и примирили их с Церковью. Ересь прекратилась в самом начале.

Опаснее была ересь жидовствующих, начало которой положил в Новгороде жид Схария, приехавший сюда с киевским князем Михаилом. Схария был человек вообще свободного направления в вере и жизни. Его вольномыслие дало толчок вольномыслию, таившемуся в Новгороде со времен ереси стригольников. Зараженные таким образом мыслей, многие из лучших тогда светских и духовных лиц в Новгороде сблизились с Схарией и общими силами образовали ересь, которая, хотя и была названа жидовствующей, но заключалась не в одном жидовстве, а также и в различных материалистических мнениях, выросших на русской почве. Жидовствующие отвергали Таинство Святой Троицы, Божество Иисуса Христа, самую возможность Воплощения Сына Божия и действительность Его Воскресения и Вознесения; отвергали также второе Его пришествие, бессмертие души, воскресение мертвых, посты в среду и пяток, иконопочитание и святость иноческих обетов. Некоторые из жидовствующих, впрочем немногие, учили, что Христос не был Мессией, а простым человеком, что истинный Мессия еще не приходил, а потому надобно держаться закона Моисеева. Еретики вначале проповедывали свое учение втайне и успели распространить его в Москве и даже при дворе. Первый открыл эту ересь архиепископ Новгородский Геннадий. По его настоянию, 1490 года созван был Собор, и еретики были преданы проклятию. Великий князь одних направил в Новгород к Геннадию, а других сослал в заточение. Геннадий предал еретиков публичному позору. Впрочем, многие из еретиков избежали соборного суда и оставались втайне, по-прежнему, при своих мнениях. Покровительствуемые сильным в то время дьяком Курицыным, они умножились и дошли до такой дерзости, что торжественно ругались над Святой верой. Тогда снова и с силой восстали против них словом и делом Геннадий и благочестивый игумен Волоколамский Иосиф. Голос их достиг, наконец, великого князя, и в 1503 году он определил обвиненных в ереси – одних сжечь, других лишить языка и сослать в заточение, большую же часть разослать по монастырям. Ересь прекратилась.

Борьба с жидовствующими вызвала к ученой и литературной деятельности двух замечательных людей того времени: архиепископа Новгородского Геннадия и основателя Волоколамского монастыря преподобного Иосифа.

Геннадий, открыв борьбу с жидовствующими, не мог найти в помощь себе между своим духовенством ни одного образованного человека, кроме Иосифа, игумена Волоколамского. Это вызвало его поднять вопрос о необходимости открытия школ для народа. Затем в спорах с еретиками ему понадобился верный список Библии, но оказалось, что в России тогда не существовало полного списка Священных Книг. В Софийской библиотеке, которая считалась одной из самых древних и богатых, не было таких книг как Книги Бытия, Царств, Пророков, Притчей, Иисуса, сына Сирахова. Геннадий должен был разыскивать их по разным монастырям, некоторых даже не нашел и во всей России, почему должен был переводить их с Вульгаты. Таким образом, Геннадию принадлежит честь собрания первой полной Библии в России. Сверх того, ему же также обязаны раскрытием сущности ереси жидовствующих.

В борьбе с жидовствующими Геннадию словом и делом помогал игумен Волоколамский преподобный Иосиф. В опровержение этой ереси он написал замечательное по глубокому знанию Священного Писания и Отцов Церкви сочинение под заглавием Просветитель. Так как в этом сочинении Иосиф отвечал на нападки жидовствующих на христианские догматы, а жидовствующие нападали на все важнейшие из них, то Просветитель и получил вид полного систематического Богословия. Наибольшее сочувствие в тогдашнем обществе встречали нападки жидовствующих на монашество как на образ жизни, противный природе; посему Иосиф особенно занялся этим вопросом и во многих сочинениях старался доказать согласие монашества с христианским учением. С вопросом о монашестве тогда соединился вопрос о монастырских вотчинах. Нил Сорский со своими последователями – белозерскими старцами, исходя из взгляда на монашество как на жизнь, требующую полного отречения от мира и всяких житейских занятий, даже церковных должностей, был против владения монастырей вотчинами. Такое мнение он и подал на Соборе 1503 года. Иосиф расходился во взглядах с преподобным Нилом Сорским: он смотрел на монастыри как на рассадники церковных властей, хотел привлечь в монастыри все лучшие силы общества, а для этого находил нужным изобилие материальных средств. «Без вотчин, – говорил он, – не будет у монастырей честных старцев; кого брать на епископию и митрополию? Ино и вере будет поколебание». Мнение Иосифа на Соборе 1503 года одержало верх. Но впоследствии, по кончине преподобного Нила, горячим защитником и проповедником его мнения явился преподобный Максим: спор опять возобновился, но окончился весьма неблагоприятно для Максима.

49. Братское училище в Чудовом монастыре; типографское училище; умножение школ, семинарий и академий; плоды духовного просвещения

По прекращении бурь самозванства в России начало возникать стремление к просвещению. Патриарх Филарет, возвратившись из плена, учредил при Чудовом монастыре патриаршую Греко-латинскую школу, первым учителем которой был грек Арсений. В 1649 году царской грамотой вызваны были из Киевского братского монастыря несколько ученых старцев для риторического учения и перевода греческих книг. При Никоне они помещены были в Чудовом монастыре, и один из них, Епифаний Славенецкий, сделан был начальником Чудовского училища. В 1679 году царем Феодором Алексеевичем и Патриархом Иоакимом открыто было в Москве при типографском доме Греческое училище, получившее через два года название Академии. В ней должны были преподаваться науки словесные, богословские и философские. Первыми наставниками новоучрежденной Академии были два ученые и даровитые грека, окончившие курс в Падуанском университете с докторскими правами: это были братья Лихуды.

Петр Великий, более всего заботившийся о просвещении России, повелел повсюду заводить при архиерейских домах школы для образования достойных служителей веры. Святитель Ростовский Димитрий первый на собственные средства завел подобное училище в Ростове и нередко сам давал в нем уроки и толковал Священное Писание. Митрополит Новогородский Иов открыл в своем доме две школы: одну – греко-славянскую, другую – славянскую, а потом завел в нескольких городах своей епархии малые школы. По их примеру такие же школы были заведены со временем и во всех других епархиях. Вначале они содержались за счет доходов с монастырских имений, когда же имения у монастырей были отобраны, на духовные училища стали отпускать деньги из казны, но весьма скудные. В 1808 году составлен был для содержания их особенный неподвижный капитал и дано им лучшее устройство. При увеличении средств содержания открыты были четыре Духовные академии – высшие духовные учебные заведения, увеличено число семинарий с уездными и приходскими училищами.

Духовное просвещение скоро принесло благодетельные плоды для Русской Церкви. В 1751 году сделано было лучшее издание славянской Библии, над которым неутомимо трудились многие пастыри, начиная со времени Петра Великого[23]. Кроме того, составлены были толкования на различные книги Св. Писания[24], обширные богословские системы[25], катехизисы[26], изъяснения православного Богослужения[27], история веры и Церкви Христианской[28] и жизнеописания святых[29]. Слово Божие стало непрерывно проповедываться в храмах[30]. В настоящее время основательное знание истин веры Христовой требуется уже не только от пастырей Церкви, но и от всякого образованного человека. Религиозное воспитание положено во главу всякого образования.

50. Борьба с реформацией. Квакеры-духоборцы. Молокане и скопцы. Борьба с вольномыслием в XVIII веке

Сближение России с Западом открыло в Русскую Церковь путь мыслям Лютера и Кальвина. Так, один стрелецкий лекарь, обучась у немцев врачебному искусству, заразился от них кальвинизмом и явно стал рассеевать хулы на Святую Евхаристию, мощи, церковные предания и обряды Православной Церкви. Им соблазнены были многие из стрельцов и простого народа. Стефан Яворский, по надлежащему расследованию дела, осудил на Соборе (1714) мнения еретиков и наиболее виновных предал гражданскому суду. Для пространнейшего же обличения появившихся заблуждений он написал сочинение Камень веры, и в нем с полнотой и ясностью раскрыл все догматы, в которых протестанты не сходятся с Православной Церковью.

Более кальвинизма получило силы над умами русских квакерство – одна из отраслей протестантизма. Оно в первый раз принесено было в Россию в малолетство Петра Великого одним из немцев – Кульманом, который в порывах своего ложного вдохновения величал себя пророком и духовидцем, а свое учение – апокалипсисом. Кульман после судебных расспросов и розысканий был сожжен в Москве. Учение его однако успело сохраниться и в 1740 году проникло в Малороссию и Екатеринославскую губернию. Квакеры получили в России имя духоборцев. Признавая своим внутренним учителем и архиереем одного Христа, они отвергают необходимость Священного Писания, таинств, священства и всех светских властей[31]. Война и всякая клятва считаются у них преступлением. Вдохновение они вызывали скаканием и прыжками.

Из секты духоборцев образовались секты молокан и скопцов. Первые отличаются от духоборцев тем, что принимают благоговейно Священное Писание, веруют в таинство Святой Троицы и наблюдают христианские праздники[32]. Последние существенным отличием имеют скопчество, которое называют они огненным крещением. Основателем их сект был орловский крестьянин Андрей Селиванов[33]. Скопцы величают его искупителем, сыном Божиим, Христом, императором Петром III. По их верованию, искупитель их, сосланный в Суздаль, скоро снова явится в Москве с силой и славой и там, зазвонив в успенский колокол, соберет к себе всех скопцов миллионами, воссядет на всероссийском престоле и в Петербурге откроет всеобщий суд миру, будет судить живых и мертвых, т. е. скопцов и нескопцов. Тогда все цари, падши, поклонятся искупителю, повергая к ногам его скипетры и короны свои и извергая сожаление, что доселе не были причастны благодати оскопления. Искупитель снизойдет к их раскаянию и всех их прикажет оскопить. Совершив таким образом «дело свое на земле», он скончается естественной смертью. После того мир сей, очищенный от всякой нечистоты, т. е. состоящий из одних скопцов, будет существовать во веки веков.

Дух вольномыслия и безбожия, в конце XVIII века господствовавший во Франции и по всему Западу, в царствование Екатерины II проник и в Россию. Развращенные умом и сердцем французы, которых русские вельможи принимали в воспитатели своих детей, словами и примером жизни сообщали нравственную порчу своим питомцам. Пастыри Церкви мужественно восставали против пагубного духа времени. Ужасы революции оправдали их слова и вразумили общество.

51. Знаменитейшие учители Церкви святитель Димитрий Ростовский, святитель Тихон Воронежский и Платон, митрополит Московский

Между учителями Русской Церкви в этом периоде были наиболее замечательны: святитель Димитрий, митрополит Ростовский, святитель Тихон, епископ Воронежский, и Платон, митрополит Московский.

Святитель Димитрий родился в Малороссии 1651 года, от одной благородной фамилии и первоначальное воспитание получил в Киевской коллегии. Познакомившись здесь с языками – греческим, латинским, еврейским и польским, он ревностно стал заниматься чтением Священного Писания и Святых Отцов, а на восемнадцатом году возраста посвятил себя иноческой жизни (1668). Архиепископ Черниговский Лазарь (Баранович) скоро произвел его в иеромонахи и определил проповедником при Черниговском кафедральном соборе. Два года проповеднического служения в Чернигове сделали имя Димитрия известным всей Малороссии. В 1681 году он посвящен был в игумена, но, тяготясь беспокойствами, соединенными с сим саном, он через два года сложил его и удалился в Киево-Печерскую Лавру, чтобы там вполне предаться уединенной молитве и занятию науками. Здесь-то по предложению печерского архимандрита Варлаама (Ясинского), он приступил к составлению «Житий Святых», в чем тогда имели большую нужду, и неутомимо трудился над ними в течение двадцати лет (1684–1704). Этот громадный труд святитель Димитрий совершил с большим искусством. Составленные им Четьи-Минеи написаны самым чистым славянским языком, с живым увлекательным красноречием и с должной разборчивостью при выборе материалов. Петр Великий вызвал Святителя в Москву и 1701 года повелел рукоположить в епископа Тобольского и Сибирского. Болезнь не позволила Димитрию отправиться в Сибирь, почему через год он был поставлен в митрополита Ростовского. На кафедре Ростовской он показал себя истинным пастырем Христовым. Первое его внимание по прибытии в Ростов было обращено на исправление существовавших в духовенстве беспорядков. Поелику же сии беспорядки происходили преимущественно от невежества, то, чтобы приготовить на будущее время более образованных служителей Церкви в своей епархии, он на собственный счет завел семинарию, строго следил за воспитанием своих питомцев и нередко сам обучал их в классах. Также горячо заботился святитель Димитрий о спасении и прочей паствы, неутомимо назидая ее и своим красноречивым словом и примером собственной богоугодной жизни. Услышав, что раскольники из брынских лесов рассылали по его епархии своих проповедников, он для противодействия лжеучителям составил и разослал по всем своим церквам Розыск о брынской вере, в котором с ясностью доказал, что вера раскольников не права, учение их душевредно и дела не богоугодны. Это сочинение его замечательно в особенности потому, что в нем в первый раз различены раскольничьи секты с явными доказательствами их заблуждений. Кроме Розыска… святителем Димитрием составлены были на пользу пастве «Краткий Катихизис», «Летописец, или Св. История Ветхого Завета» и много других сочинений.

Постоянные труды расстроили и без того слабое здоровье Димитрия. Предчувствуя свою кончину, он призвал певчих и велел им несколько раз пропеть песнь собственного сочинения: «Иисусе прелюбезный, надежду мою в Бозе полагаю; Ты мой Бог, Иисусе, Ты моя радость». Отпустив их и смиренно поблагодарив монаха, переписывавшего его сочинения, он заключился один в своей келлии. Утром 28 октября 1709 года его нашли стоящим на коленях пред иконой Спасителя и уже скончавшимся. В 1752 году, при починке пола церковного, обретены мощи Димитрия нетленными и, по освидетельствовании, Православная Церковь причислила его к лику святых угодников Божиих. Память его празднуется 21 сентября/4 октября.

Святитель Тихон родился в Новгородской губернии 1724 года, воспитывался и потом был наставником и префектом в Новгородской же семинарии. Поставленный 1763 года во епископа Воронежского, он восстановил в своей епархии семинарию и учредил постоянное проповедывание слова Божия в кафедральной воронежской церкви по воскресным дням. Для назидания народа он сам говорил и писал многие сочинения, рассылая их для чтения по церквам. Из таких сочинений наиболее замечательно известное под заглавием: «Плоть и Дух». В нем святитель Тихон, на основании Священного Писания и учения Златоуста, изобразил противоположности борьбы двух природ в человеке, присовокупив при сем и свои собственные размышления. Его пастырской ревностью положен был конец существовавшему в Воронеже исстари языческому празднеству Ярила и надолго прекращены увеселения, бывшие на Сырной неделе. Произнесенное им слово против Ярила может стоять наравне со словами Златоуста.

Около пяти лет подвизался святитель Тихон на Воронежской кафедре. Усиленные труды скоро расстроили его здоровье. По своей ревности, желая лучше не занимать пастырского места, чем упускать свои обязанности, он испросил себе увольнение у Святейшего Синода и удалился в Задонский монастырь. Укрепившись здоровьем, он снова с горячностью приступил к трудам на пользу Церкви. В своем уединении и среди подвигов благочестия он написал: 1) шесть частей «О истинном христианстве» – одну из лучших и самых полных систем нравственного богословия; 2) «Наставление христианское», т. е. наставление о том, как прилично поступать христианину во всех случаях и обстоятельствах согласно со словом Божиим; 3) двадцать семь «Писем» в назидание, утешение и обличение к разным особам; 4) «Сокровище, от мира собираемое», или благочестивые размышления, возбуждаемые в душе христианина иногда обыкновенными случаями в жизни, и даже выражениями как то: «воротись, не туда пошел; нигде я от тебя не могу уйти; завтра приду». Святитель Тихон скончался 1783 года. Мощи его обретены нетленными в 1861 году.

Митрополит Платон, знаменитейший проповедник и архипастырь в конце прошедшего и начале настоящего века (XIX века – Ред.), родился (1737) около Москвы и воспитывался в Московской Духовной Академии. По окончании курса он несколько лет оставался при ней наставником и префектом. Постригшись в монашество, он сделан был наместником Троицкой Сергиевской Лавры. В этой должности он успел обратить на себя внимание императрицы Екатерины II своими приветственными речами, говоренными при посещении ею Лавры. В 1763 году он был вызван ко двору для обучения Закону Божию наследника Всероссийского престола Павла Петровича и вместе с тем, чтобы быть придворным проповедником. Своими прекрасными талантами Платон успел достигнуть славы даже при блистательном дворе Екатерины. Памятниками его деятельности остались: Христианское богословие, составленное им для Августейшего питомца, и прекрасная речь над гробом Петра Великого, произнесенная по случаю Чесменской победы над турецким флотом. Сделавшись архиепископом Тверским и потом Московским митрополитом, Платон усердно заботился об улучшении Духовных училищ: устроил в воздвигнутом им Спасо-Вифанском монастыре новую семинарию, сам наблюдал за учением ее воспитанников, посылал лучших из них для усовершенствования в Московский университет или в чужие края и на 68-м году от роду составил для них «Краткую Церковную Российскую Историю» (в 2-х частях).

Будучи уже маститым старцем, Платон имел счастье совершить помазание на царство Александра Благословенного. Произнесенное им при сем торжестве слово пребудет навсегда бессмертным памятником его ума и высокого красноречия. В 1811 году, удручаемый недугами старости, Платон предоставил управление епархиальными делами своему викарию, а сам удалился в Вифанскую обитель. Здесь он жил как простой монах и, приготовив себе гроб, бестрепетно ждал своего отшествия в вечную отчизну. Услышав о вторжении в Россию Наполеона, он дрожащей рукой начертал письмо и с образом святого Сергия отправил его государю. Говоря в письме о наступающем страшном кровопролитии, он в то же время пророчески предсказал, что «Франция познает в Боге Господа отмщений, а Россия восчувствует, исповедает и воспоет к Нему: Авва Отче, Царю Небесный!» Он не дожил до окончательного исполнения своих слов и преставился 11 ноября 1812 года.

Глава четвертая. Богослужение и христианская жизнь

52. Чин Богослужения и Богослужебные книги; потребность исправления их; Соборы с сей целью при Иоанне Грозном; труды Никона в исправлении Богослужебных книг и обрядов

Чин Богослужения с самого начала был заимствован Русской Церковью от Греческой и совершался по книгам, переведенным святыми Кириллом и Мефодием с греческого на славянский язык. Впрочем, ими переведены были только нужнейшие книги для Богослужения[34], прочие же начали переводить в самой России со времен Ярослава I.

Самый чин Богослужения во все это время не подвергался существенным изменениям: он был только восполнен некоторыми празднествами, установленными в честь угодников Божиих, вновь просиявших подвигами святости, и в память особенных благодеяний Божиих, явленных Русской земле. К числу замечательнейших празднеств последнего рода принадлежат:

1. Происхождение честных древ Животворящего Креста (т. е. торжественный церковный ход с древом Животворящего Креста), установленный по случаю победы великого князя Андрея Боголюбского над болгарами – и победы в то же время императора греческого Мануила над арабами (1166 г.);

2. Знамение Пресвятой Богородицы (1170), спасшей Новгород от разорения суздальцами;

3. явление чудотворной иконы Пресвятой Богородицы в Тихвине (1383);

4. Сретение Владимирской чудотворной иконы Пресвятой Богородицы (1395), избавившей Россию от нашествия Тамерлана;

5. в честь той же иконы 23 июня и 21 мая, по случаю спасения от Ахмета (1472), и Москвы (1521) от Махмет-Гирея и казанцев;

6. в честь Смоленской иконы Пресвятой Богородицы (1524) в память присоединения Смоленска к России;

7. в честь явления чудотворного образа Пресвятой Богородицы в Казани (1579).

Кроме празднеств, в 1381 году установлено было совершать в Димитриеву субботу, т. е. ту, которая бывает перед днем святого Димитрия 26 октября, поминовение воинов, павших в Куликовской битве.

В период монгольский и следовавшее за ним время в чин Богослужения привзошли некоторые погрешности, послужившие потом поводом к расколу. Они состояли, во-первых, в беспорядочном его отправлении, когда из желания полного и вместе с тем скорейшего совершения церковных служб читали в два и три голоса, то есть в одно и то же время один чтец читал одну, а другой – другую кафизму; а во-вторых, в совершении некоторых обрядов и действий несогласно с древним обычаем, как например, в хождении при освящении храмов пОсолонь (по солнцу), двоении Аллилуии и двоеперстии.

Вопрос о хождении пОсолонь в первый раз возник по случаю освящения в 1479 году Успенского собора. Некоторые поставили в вину митрополиту Геронтию, что он при освящении этого собора ходил с крестами не посолонь. Великий князь Иоанн Васильевич сильно разгневался и стал говорить, что за это Господь пошлет гнев Свой. Поднялся спор: по солнцу или против солнца должно ходить при освящении храмов с крестами. Митрополит указывал, что при каждении престола диакон ходит против солнца. За митрополита стояли все архимандриты и игумены Москвы, указывавшие между прочим и на то, что на Афоне ходят с крестами против солнца. Противники митрополита были Ростовский архиепископ Вассиан и Чудовский архимандрит Геннадий, ссылавшиеся на какой-то обычай, но не представившие никакого письменного свидетельства. Спор тянулся около года и разгорелся до того, что митрополит удалился в Симонов монастырь и готов был отказаться от кафедры, так что несколько вновь выстроенных церквей целый год оставались без освящения. Но поелику истины так и не обретоша, то великий князь уступил митрополиту и бил ему челом о возвращении на кафедру.

Около 1455 года святой Евфросин в основанном им монастыре велел петь дважды Аллилуиа с прибавлением «Слава Тебе, Боже». Неизвестно, чем руководился при этом Евфросин, но эта новость так несогласна была с общим обычаем, что возбудила общее неудовольствие в Пскове и Новгороде. По смерти Евфросина некоторые стали допытываться основания нововведения Евфросинова и тем привлекли к нему общее внимание. В житии Евфросина, написанном каким-то Василием (1547), двоению Аллилуии приписывается чудесная сила, а троение называется жидовством, латинской ересью. Стоглавый Собор, поверив этому житию, велел двоить Аллилуию. В определении того же Стоглавого Собора внесено о знаменании себя в крестном знамении двумя перстами, а на троеперстие наложено проклятие. Хотя такое постановление, по всей вероятности, занесено в определении Стоглава каким-либо переписчиком, но все-таки это показывает существование тогда такого мнения.

Как, вследствие невежества, погрешности вкрадывались в чин церковного Богослужения, так вследствие той же причины они вкрадывались и в Богослужебные книги. Эту порчу Богослужебных книг замечали еще митрополиты Киприан и Фотий и ревностно заботились об исправлении их. Последовавшие за ними митрополиты по незнанию греческого языка не могли продолжать их трудов, и ошибки стали опять возрастать. В 1618 году вызван был с Афона инок Максим, получивший образование в лучших западных университетах. Великий князь поручил ему сначала разбор великокняжеской библиотеки, с тем чтобы лучшее было переведено на славянский язык. Максим перевел с греческого Толковую Псалтирь, заключавшую в себе свод толкований на нее Святых Отцов, Толкования на книгу Деяний Святых Апостолов, Беседы Златоуста на Евангелия от Матфея и Иоанна и Житие Богородицы из Метафраста. После этого великий князь и митрополит попросили его заняться исправлением Богослужебных книг. Максим горячо принялся за это дело. По тщательном пересмотре он нашел их крайне испорченными и даже самый Символ искаженным вставкой новых слов и переменой прежних. Максим исправил Триодь, Часослов, праздничную Минею и Апостол. При исправлении Богослужебных книг Максим не ограничивался только сличением многих древних рукописей, но руководился при этом также богословской и филологической критикой. Лучшие люди были в восторге от трудов Максима, но большинство русских и митрополит Даниил говорили, что Максим не исправляет, а только портит книги по своему разуму, что хулами на русские книги он причиняет великую досаду русским чудотворцам, которые спаслись по этим книгам. В его исправлениях и переводах действительно встречались ошибки, происходившие от незнания славянского языка. Максим работал с помощью переводчиков Герасимова и Власия, но они знали только латинский, а не греческий язык. Вследствие этого Максим должен был переводить сначала с греческого на латинский, а Герасимов и Власий переводили уже с латинского на славянский язык. Очевидно, при таком способе перевода необходимо должны были встречаться неточные фразы, которых Максиму нельзя было строго ставить в вину. Так, например, Герасимов и Власий вместо «седе одесную Отца» (об Иисусе Христе) переводили «седел еси»; вместо «бесстрастно Божество» – «нестрашно Божество». Так как Максим своим правдивым и резким обличением суеверия русских людей, распущенности их нравов, разлада их жизни с обрядовым благочестием, своими сочинениями и речами против владения монастырей вотчинами нажил себе много врагов и даже вооружил против себя великого князя, высказавшись против развода его с Соломонией, то недовольным его исправлениями Богослужебных книг нетрудно было на Соборе (1525) обвинить его в порче их. Максима приговорили к заточению в Волоколамский монастырь и отлучили от Церкви и Святого Причастия. В Волоколамском монастыре много пришлось потерпеть ему от ожесточенных монахов, но через шесть лет другой Собор перевел его в Тверской Отрочь монастырь. Тверской епископ был очень к нему благосклонен и дозволил ему заниматься учеными и литературными трудами. В 1551 году Иоанн Грозный перевел его в Троицкую Лавру, где он и скончался в 1556 году[35].

В 1551 же году Иоанн Грозный предложил Стоглавому Собору вопрос об исправлении церковных книг. Собор живо сознавал неисправность их и вменил в обязанность протопопам и благочинным исправлять церковные книги по хорошим спискам, а книг непересмотренных не допускать в употребление. Но как Собор не указал, где эти хорошие списки, то его определение ни к чему не привело. Спустя несколько времени, когда в Москве стали покупать на площадях и пересматривать книги для новых церквей, то оказалось, что большую часть их следовало бросить в огонь. Чтобы положить предел дальнейшим ошибкам и своеволию переписчиков, в 1553 году заведена была типография и в 1564 году отпечатан был Апостол. Невежды восстали и против печатания книг: огласили первых наших типографщиков (диакона Иоанна Федорова и Петра Тимофеева) еретиками, взволновали слухами о ереси народ и сожгли типографский дом. Типографщики, успев в 1565 году отпечатать еще Часослов, бежали за границу. Царь велел однако возобновить типографию, и ученики Федорова и Тимофеева в 1568 году отпечатали Псалтирь. Апостол и Псалтирь были изданы без всяких поправок и сличения с подлинником.

Еще более стали заботиться об исправлении книг в период Патриаршеский. Только при первых пяти Патриархах, по недостатку средств и людей способных, дело шло не совсем удачно. При Патриархах Иове и Гермогене справщики церковных книг отпечатали их с ошибками, бОльшими против прежнего. Во времена самозванцев печатание книг прекратилось, и печатный дом сгорел. Михаил Феодорович, по вступлении своем на царство, поручил исправление книг архимандриту Троицкой Лавры Дионисию со старцем той же Лавры Арсением Глухим и священником Иоанном Наседкой. Они прежде всего исправили Требник по спискам греческим и славянским. В числе сдаланных ими поправок в водосвятной молитве на Богоявление ими выпущено было слово «и огнем», прибавленное к словам «освяти воду сию Духом Твоим Святым», а в славословиях, коими оканчивались молитвы, были вычеркнуты имена трех Лиц Святой Троицы, к Которым обращались в молитвах. Это подало повод злонамеренным и невежественным людям распустить слухи в народе, будто Дионисий хочет изгнать огонь из мира и марает Святую Троицу. Когда Дионисий представил управлявшему тогда Патриархией митрополиту Ионе свои исправленные книги, то его тотчас же отдали под суд за его исправления. Собор 1618 года отлучил Дионисия и Арсения Глухого от Церкви и поверг их тяжелому заключению в монастырях. Дионисия по праздникам водили в цепях по городу напоказ народу как еретика, хотевшего вывести из мира огонь, и подвергали его ругательству и побоям черни. Уже через год Патриарх Иерусалимский Феофан, поставив на патриаршество Филарета, засвидетельствовал перед ним о невинности Дионисия. Несмотря на то, справщики книг были вполне оправданы лишь тогда, когда и от прочих Патриархов получено было известие, что слово «и огонь» в водосвятной молитве действительно лишнее.

Патриарх Иосиф для исправления книг составил комиссию из лиц, считавшихся тогда лучшими между духовенством по образованию и благочестию. В числе их были: духовник государев, протопоп Стефан Бонифатьев, протопоп Казанского собора Иоанн Неронов, Благовещенский диакон Феодор; протопопы: Аввакум из Юрьевца, Логгин из Мурома, Даниил из Костромы; священники: Никита из Суздаля, Лазарь из Романова. Все они нисколько не были знакомы с греческим языком, но обладали большой начитанностью и усвоили себе бывшие тогда в ходу ошибочные мнения о двоеперстии, двоении Аллилуии, хождении пОсолонь, с полной уверенностью в их истине. Они с такой смелостью принялись за исправление, что не оставили в прежних книгах в покое почти ни одной строки, и все это делали, нисколько не справляясь не только с греческим текстом, но не уважая даже древних славянских списков. При этом они особенно домогались перенести на степень догматов веры мнения о двоеперстии, сугубой Аллилуии, прибавления слова «истинного» в члене о Святом Духе и тому подобное. И они внесли все эти заблуждения в самые употребительные церковные книги. Испортив их таким образом, справщики были убеждены, что исправили их наилучшим образом. Но скоро пришлось им услышать иной отзыв об их труде. В 1649 году в Москву приехали Иерусалимский Патриарх Паисий и образованный грек Арсений, учившийся в Римской коллегии и знавший несколько языков. Они первые указали Патриарху Иосифу и митрополиту Никону на ошибки справщиков. Патриарх Иосиф отправил троицкого келаря Арсения Суханова на Восток для изучения восточных обрядов, а прежних справщиков сменили другими, вызванными из Киева учеными старцами: Епифанием Славенецким, Арсением Сатановским, Дамаскиным Птицким и Феодосием Сафоновичем. Вслед за сим Патриарх узнал, что афонские иноки, рассмотрев принесенную на Афон русским иеромонахом славянскую книгу, содержавшую учение о двоеперстном знамении, сожгли ее и предали анафеме всякого, кто стал бы упорно учить двоеперстию. Это решение афонские старцы в 1652 году прислали в Москву к царю Алексею Михайловичу. Патриарх так встревожился этим, что внезапно скончался.

Никону пришлось исправлять ошибки своего предшественника. Он приступил к этому делу с полным сознанием его важности. Удостоверившись лично в порче Богослужебных книг, он созвал Собор русских святителей, указал ему на замеченные им ошибки в церковных книгах и испросил у него согласие на исправление новых печатных московских книг по древним греческим и славянским книгам. Затем с просьбой о том же он отнесся к Константинопольскому Патриарху. Константинопольский Патриарх собрал греческих святителей и утвердил решение Московского Собора. После этого Никон отправил Арсения Суханова вторично на Восток для собрания древнейших списков Богослужебных книг. Арсений приобрел их на Афонской горе до 500, да около 200 – в других местах. Из них одно Евангелие было писано за 1050 лет, другое – за 650, один Служебник – за 600 лет. По сим-то рукописям Никон поручил вызванным из Киева еще при Патриархе Иосифе ученым инокам исправлять русские Богослужебные книги.

В 1655 году прибыли в Москву Патриархи – Антиохийский Паисий и Сербский Гавриил и митрополиты – Молдавский и Никейский. Пользуясь их присутствием, Никон снова созвал Собор из русских пастырей и пригласил на оный приезжих святителей. Патриархи и митрополиты признали нужду в исправлении книг, так как древние греческие книги, тогда же пересмотренные, оказались несходными с позднейшими славянскими. Прочитаны были деяния Соборов Московского и Константинопольского (1654), и всеми единогласно принято следовать их решениям. Макарий произнес отлучение на двоеперстников, и с его мнением согласились Патриарх Сербский и митрополиты Никейский и Молдавский. Затем Никон предложил на рассмотрение Собора исправленные Служебник и Скрижаль. Они были рассмотрены и одобрены.

Но после того как исправление Богослужебных книг было одобрено Соборами русских и восточных святителей, вдруг против него восстали бывшие справщики книг при Патриархе Иосифе, которым угрожала опасность подвергнуться ответственности за порчу их. Первый голос подал Аввакум, а к нему присоединились Даниил и Павел, епископ Коломенский. Собор осудил Аввакума в ссылку на берега Байкала, Даниила – в Астрахань, князя Львова, заведовавшего типографией и участвовавшего с Аввакумом в порче книг – в Соловецкий монастырь. Павел Коломенский скрылся. После сего исправление книг деятельно продолжалось. До 1558 года под надзором Никона были исправлены и изданы: Постная Триодь, Соборник молитв, Часослов, Требник и Следованная Псалтирь.

Дело исправления книг, разумно начатое и совершившееся при Никоне, быть может, и окончилось бы благополучно, если бы не последовало удаления Никона от патриаршества. Истинная причина этого удаления была неизвестна народу, а это подало повод к распространению между ними слухов, будто Никон судится за порчу книг. Распространять эти слухи особенно старались приверженцы книг издания Иосифовского. Они усилились до того, что успели выхлопотать возвращение Аввакума из ссылки. Сам царь ласково принял его и уговаривал соединиться с Церковью, но Аввакум, увлекаясь фанатизмом, стал сильнее прежнего писать против Никона, называя его антихристом, сыном геенны, злейшим из еретиков, так что оказалось необходимым вновь выслать его из Москвы (в Мезень). Его фанатизм увлек собой и других. Диакон Феодор стал рассылать послания о правой вере и о пришествии антихриста, Лазарь и Никита подали царю раскольнические челобитные; Неронов, принесший на Соборе покаяние, возвратился к прежнему образу мыслей. Кроме того, жаркими противниками книг Никоновского издания и приверженцами книг прежнего издания явились: Вятский архиерей Александр, архимандрит Покровского монастыря Спиридон (Потемкин), игумен Феоктист; в Костромских пределах – чернец Капитон; в Нижегородской области – пустынник Ефрем и старец Авраамий.

Великий Московский Собор 1666 и 1667 годов, осудив Никона, вопреки всем ожиданим противников его, оправдал все его книжные исправления, предал анафеме всех им противящихся, вместе с сим изменил клятву Стоглава на троеперстие и трегубую Аллилуию и осудил житие Евфросина с его сказаниями об Аллилуии и белом клобуке. Изумленные приверженцы старины, не зная, как согласить низложение Никона, судившегося, по их мнению, за порчу книг, с одобрением изданных им книг разрешили свое недоумение тем, что Патриархи, живя под властью турок, обусурманились, а потому положили не слушать ни Патриархов, ни Соборов. Таким образом, они вполне отделились от Церкви и стали раскольниками, известными под именем староверов.

Когда же после соборного осуждения раскол подвергся преследованию со стороны правительства, то раскольники встали в оппозицию и к самому правительству. Овладев Соловецким монастырем, они подняли явный бунт.

53. История раскола

Исправление Богослужебных книг Никоном возбудило сильный ропот в простом народе. Прежние издатели книг, устраненные Никоном от должности, успели внушить суеверной толпе, что Никон не исправил, а испортил старые книги, и довели ее до того, что многие открыто отделились от Святой Церкви и образовали секту, известную сейчас под именем староверов. Мнения, образовавшие раскол, были следующие: 1) Богослужение должно совершать по старым книгам, писанным или печатанным прежде Патриарха Никона; 2) член Символа веры о Святом Духе читать так: «и в Духа Святаго Господа истинного и животворящего»; 3) Аллилуию при Богослужении петь дважды, а не трижды, прибавляя после двух раз: слава Тебе, Боже; 4) в церковных ходах ходить по солнцу, а не против солнца; 5) креститься и благословлять двумя перстами, указательным и средним; 6) крест почитать только и писать осьмиконечный; 7) имя Спасителя произносить и писать Исус; 8) иконам поклоняться только старым.

Падение Никона обрадовало вначале суеверов; но Соборы из русских и восточных пастырей оправдали все исправления, сделанные Никоном в Богослужебных книгах, и осудили мнения раскольников. Тогда они решились уже не слушать ни Соборов, ни царя. Овладев Соловецким монастырем, они подняли явный бунт и в течение 7 лет держались против царского войска (1669–1676). В малолетство Петра I, поддерживаемые стрельцами, они открыли мятеж в самой Москве, но он кончился казнью главных его зачинщиков. Вытесненные из столицы, раскольники удалились в глушь лесов и основали там скиты; другие толпами бежали в Сибирь, Польшу, Крым, горы Кавказа и там жили грабежами и разбоем; иные же сожигали сами себя.

Не прошло 25 лет от начала раскола (1667), как он разделился на два толка – поповщину и беспоповщину. Это случилось таким образом. С течением времени священники, отступившие от Святой Церкви вместе с мирянами, перемерли один за другим. Раскольники пришли в раздумье, что делать им без священников. И одни из них решились предоставить совершение Богослужения и таинств избранным из мирян старцам; так явился толк беспоповщины. Другие же положили принимать к себе священников, рукоположенных в Православной Церкви, но под условием отречения их от так называемых никононианских заблуждений, т. е. от Православной Церкви; так явился толк поповщины.

Каждый из сих двух толков разделился на множество других, в которых заблуждения доведены до крайней степени.

История секты беспоповщинской

Секта беспоповщинская делится на три главных толка: поморян, федосеевцев и филипповцев.

I. Заблуждения поморян, иначе называющихся даниловцами и выговцами, заключаются в следующем:

1. Со времен Никона в Русской Церкви мысленно царствует антихрист, истребивший в ней таинства и священство.

2. Приходящие от Русской Церкви должны быть перекрещиваемы, крестить же, исповедывать и совершать некоторые другие христианские требы за упразднением православного священства могут люди непосвященные и даже женщины.

3. Так как православных священников нет и венчать некому, то все обязаны жить девственно и венчавшихся в Русской Церкви должно разводить. Со временем поморцы дозволили желающим венчаться и у священников Православной Церкви.

4. Иноков, приходящих из Русской Церкви, по перекрещении, признавать в прежнем сане и дозволять им по преимуществу постригать и других в монашество и совершать церковные службы, хотя бы они и не имели священнического сана.

5. За предержащие власти Бога не молить. Когда же один из самих поморцев донес о сем правительству в царствование Анны Иоанновны, то поморцы для избежания неприятностей внесли в свои Богослужебные книги молитвы о царях и с тех пор стали молиться о них.

6. На крестах не должно делать титлы И.Н.Ц.И., так как это ересь латинская, а следует надписывать: «Царь Славы Ис. Христ. Сын Божий», как делалось до Никона.

7. Пищу, покупаемую на торгу, не считать за оскверненную.

8. Должно быть готовым на самосожжение за истинную веру.

Основателем поморского толка был беглый дьячок Данило Викулин. В 1695 году он основал скит на берегах реки Выги и был настоятелем его в течение 40 лет († 1735). Ему помогал в строении скита и разделял с ним настоятельство до своей смерти (1736) Андрей Мышецкий, происходивший из рода князей Мышецких, бывших помещиков Новгородских. До совращения в раскол он жил с отцом и братьями Семеном и Иоанном в Повенце. Вскоре основан был и женский монастырь, в котором настоятельницей сделалась сестра Мышецкого Соломония. В обоих монастырях все было заведено по монашескому чину: учреждены монастырские должности (экклезиарха, канонархов, певцов, келарей и т. п.), отправлялись утрени, вечерни, часы, всенощные, молебны, читались назидательные книги и произносились поучения. Монастыри скоро разбогатели от пожертвований и занялись хлебопашеством, скотоводством и торговлей и устроили у себя богатые библиотеки, преимущественно из старинных книг и рукописей, и школы для приготовления искусных раскольнических певцов, иконописцев, писцов и наставников. К концу прошлого столетия (XVIII. – Ред.) в выговских обителях находилось до 2 000 мужского и 1 000 человек женского пола. Андрей и Семен Денисовы написали несколько сочинений в защиту и для поддержания раскола. Семен Денисов написал «Историю об отцах и страдальцах соловецких» и «Российский Виноград» и вместе с Андреем составил Поморские ответы на запросы Неофита.

II. В то же время как раскол распространился в странах поморских, он распространился и в пределах Новгородских, Псковских и Польских. Главным деятелем раскола в этих местах был дьячок Крестецкого яма из рода бояр Урусовых, Феодосий, современник Даниила Викулина. Переселившись со всем своим семейством в Польшу, он успел собрать около себя множество раскольников, бежавших из России, и устроил две обители, мужскую и женскую, в которых исправлял священнические обязанности. Он учил почти во всем одинаково с поморцами и расходился с ними только в немногих пунктах. Именно, он признавал нужным:

1. не отвергать титла И.Н.Ц.И., так как оно Евангельское;

2. брашно очищать молитвами и поклонами. Это положило начало толку Феодосиеву.

Попытки поморцев сблизиться с Феодосием не удались. Открытая вражда между этими толками началась еще при жизни Феодосия. Впоследствии, когда поморцы согласились молиться за царя, феодосиевцы еще больще возненавидели поморцев, объявив их еретиками и совершенно отделились от них. Ненавидя поморцев, феодосиевцы в то же время отличаются самой исступленной ненавистью к Православной Церкви.

Феодосиевцы утвердились в городах: Новгороде, Старой Руссе, Ярославле, Пскове и Польше, но долго не могли установить такого центрального пункта, каким служила для поморцев Выговская обитель. Наконец, в 1771 году им удалось завести свое общежительство в Москве, известное под именем Преображенского кладбища, которое сделалось главным средоточием и рассадником феодосиевщины. Основателем и первым начальником этого общежительства в течение 38 лет был московский купец Илья Алексеев Ковылин, торговавший кирпичом и виноградными винами, человек в высшей степени хитрый и ловкий.

Во время чумы, свирепствовавшей в Москве 1771 года, когда бедные, пришедшие в столицу на заработки, толпами уходили из нее на родину и разносили чуму по окрестностям, а все казенные карантинные дома были наполнены зараженными, Ковылин с купцом Зенковым предложили правительству устроить на свой счет карантин на одной из московских дорог для осмотра всех выходящих из столицы и при карантине учредить кладбище для погребения умерших от чумы. Получив дозволение, они при реке Хапиловке устроили заставу и шалаши, чтобы задерживать в них всех выходящих из столицы. Здесь было употребляемо все для совращения голодных, больных и умиравших в Феодосиев раскол. Ковылин с другими прилагал все старание, чтобы прокормить одних, успокоить других, утешить третьих, – и слух об этом, разнесшийся по Москве, привлекал к нему огромные толпы несчастных. При этом Ковылин внушал всем, что постигшие Москву язва и голод суть наказания Божии за никоновскую ересь, что надобно покаяться, т. е. обратититься в раскол. Легковерные перекрещивались во множестве. Умиравшие и больные, по убеждению лжеучителей, жертвовали им все свое достояние, и сто лошадей Ковылина постоянно были заняты перевозкой жертвуемого имущества. По прекращении чумы он задержал многих содержавшихся в карантине и совратившихся в раскол и образовал из них общину с монастырским уставом. Шалаши были сломаны, а вместо них сделаны каменные келлии, устроены трапезная и молельня, украшенные древними иконами, похищенными во время чумы из православных церквей. Мужчин и женщин он поместил на двух особых дворах, отделенных забором. Разные вспомоществования, какие обитель доставляла из своих сокровищ последователям своей секты, приобрели ей многих прихожан в Москве, особенно между купечеством.

В начале нынешнего (XIX. – Ред.) столетия Преображенское клабище вмещало в своих приютах 1500 человек обоего пола и имело до 10 000 прихожан в Москве. Первым настоятелем общины был Ковылин. Чтобы обеспечить существование обители на будущее время, он испросил в помощь себе товарищей под именем попечителей ее. Они были избраны из среды богатейших прихожан московских и должны были заботиться о ее нуждах. Слух о богатстве и благоустройстве этой обители, о достоинствах и успешной деятельности Ковылина в ползу Феодосиевой секты возвысил Ковылина в глазах иногородних феодосиевых общин, и они почти все стали искать его покровительства и вступили в зависимость от Преображенского кладбища. От него все они стали получать наставников и певчих, покупать себе Богослужебные книги, иконы и присылать ему ежегодные пожертвования.

III. Толк Филипповцев образовался через отделение от поморцев. Основателем его был беглый стрелец Филипп. По смерти Андрея Денисова он желал сделаться настоятелем Выговской обители, но был выбран Семен Денисов. Филипп оскорбился, начал упрекать поморцев в неправославии по некоторым пунктам и, склонив на свою сторону 50 человек, удалился с ними за 15 верст от Выговского монастыря и построил себе особый скит. В скором времени после сего выговцы согласились молиться за царя. Филипп объявил их еретиками и прекратил с ними всякое общение. Последователи этого толка утвердились преимущественно в Архангельской губернии и Финляндии. Филипповцы, содержа общее учение беспоповщины:

4. мужа и жену перекрещеных разводят на чистое житье;

5. самосожжение и голодную смерть считают мученичеством за веру: кто ни приходит к ним, каждого уговаривают запоститься или сгореть. Сам Филипп с толпой своих последователей сжег себя в скиту.

Кроме толков поморского, феодосиевского и филипповского, есть еще и другие, более мелкие толки и согласия. Таковы:

Пастухово, или Адамантово согласие. Основателем его был пастух Денисов. Осуждая филипповцев за страсть к самоубийству и поморян – за отвращение есть и пить с кем бы ни случилось, он учил, что не должно ходить по каменной мостовой как по произведению антихриста; не должно брать денег и паспортов, потому что на них печать антихриста.

Спасово согласие, или нетовщина, или кузьминовщина. Основателем его был безграмотный мужик Кузьма. Его толк называется нетовщиной, потому что он утверждал, что нет ныне в мире ни православного священника, ни таинств, ни благодати. Спасовым же согласием – потому что он учил: «как нет ныне на земле никакой святыни, то остается только прибегать к Спасу, Который Сам ведает, как спасти нас бедных». Последователи нетовщины не перекрещивают приходящих к ним, иногда не крестят собственных детей, в той мысли, что Спас и без крещения может спасти; брак, где бы ни был он совершен, считают нерасторжимым. Они находятся преимущественно в Нижегородской губернии.

Страники, или бегуны. Основателем секты бегунов признается некто Евфимий, беглый солдат. Так как первоначальным притоном ее было Ярославской губернии село Сопелки, то она называется иногда сектой Сопелочной. Странники, принимая все начала беспоповщины, смотрят на Русскую Церковь как на отступническую, еретическую, и веруют, будто антихрист уже пришел и царствует на земле видимо. Посему единственным путем к спасению эти секты почитают не только совершенное отчуждение от Русской Церкви, но и непризнание над собой царской и всякой другой власти, а при невозможности бороться с ней – бегство от антихристова владычества, удаление от семейств, общества, от подчинения каким бы то ни было гражданским законам и странствование по лесам и пустыням. Секта странников состоит из двоякого рода членов: из действительных странников и так называемых жиловых людей, или странноприимцев. Первые, разорвав все узы семейные и общественные, бродят из места в место, проживают в лесах, пустынях, а часто, только скрытно, и в городах и селениях. От желающего поступить в согласие странников требуется:

1. прежде всего, чтобы он бежал из того общества, к которому принадлежит;

2. потом, чтобы он истребил свой паспорт или документ о звании, который считается выдумкой антихриста;

Жиловыми христианами, или странноприимцами называются те, которые, приготовляясь к странничеству, живут еще в мире и принимают у себя странников, разделяя их верования.

История секты поповщинской

Поповщинская секта одновременно возникла в нескольких местах, преимущественно же в области Нижегородской (в Балахнинском уезде), на Дону и Кубани, и в Стародубье (Черниговской губ.). Священник Козьма, не желавший покориться определениям Московского Собора 1667 года, бежал с 20 прихожанами к другу своему, стародубскому полковнику Гавриилу Иванову, и положил начало общине поповщинской в Стародубье. Полковник отвел им для жительства местечко Понуровку, где они в 1669 году и поселились при реке Ревне. Быстро сбежалось к ним из России множество последователей раскола и они населили в стародубских лесах четыре слободы.

С воцарением Петра и Иоанна, от соправительницы их Софьи прислан был Черниговскому архиерею и стародубскому полковнику указ, чтобы беглых людей, проживавших в стародубских слободах, возвратить на место их родины и обращать к Православию: раскольники разбежались и хотя через несколько времени возвратились в Стародубье, но многие вместе со священником Козьмой для большей безопасности удалились в Польшу, а потом поселились они на острове Ветке (имевшем около двух верст в окружности), во владениях пана Халецкого. Сюда стеклось множество раскольников из разных мест России, которые и поселились около Ветки большими слободами. Через девять лет по переселении на Ветку священник Козьма умер. Ветковцы для отправления церковных служб пригласили иеромонаха Иоасафа. Иоасаф уговорил своих прихожан построить церковь, но смерть не дозволила ему освятить ее.

По смерти его иеромонах Феодосий, за привязаность к расколу лишенный в Москве сана и монашества, прибыв в Ветку, призвал к себе из Рыльска брата своего Александра, священника нового рукоположения (т. е. после Патриарха Никона), и из Москвы такого же священника Григория и освятил вместе с ними ветковскую церковь (1695) во имя Покрова Пресвятой Богородицы на ветхом антиминсе, похищенном ветковцами из одной православной церкви. Призвав к себе на помощь священников нового рукоположения, Феодосий тем самым положил между поповцами обычай принимать к себе таких священников, и с того времени образовалась поповщина в настоящем смысле слова, резко отделившись от беспоповщины. Так как у вестовцев к этому времени истощилось древнее миро, то Феодосий сварил для них собственное миро, которым и стали помазывать крещеных младенцев и переходивших в раскол из Русской Церкви. Против незаконного изготовления мира Феодосием и употребления его ветковцами восстал диакон Александр, живший в одном из керженских скитов, и положил в поповщине начало особому толку, известному под именем диаконовщины; а как он в то же время учил кадить новым манером, то последователи этого толка назваются также новокадильниками. С построением церкви Ветка стала быстро возвышаться и сделалась как бы главой поповщины. Сюда стали стекаться раскольники целыми толпами и населили вокруг Ветки 14 слобод, в которых число жителей простиралось от 30 до 40 тысяч. Отсюда разносились запасные Дары во все прочие поповские скиты даже в самых отдаленных местах России. Только по указанию или с одобрения ветковского настоятеля принимаемы были во всех прочих скитах поповщины священники для отправления треб церковных. Возраставшее постоянно благосостояние Ветки возбудило в поселенцах ее горделивую мысль найти для себя особого епископа старого посвящения, чтобы не быть в зависимости от беглых священников Православной Церкви. И они нашли его в Епифании. Этот Епифаний был сначала казначеем в Козельском монастыре Киевской епархии. Отданный под суд за растрату монастырских денег, он убежал за границу и обманом склонил сербского митрополита к посвящению его в епископа Чигиринского. Прибыв на Украину, Епифаний стал посвящать во священники, но вскоре был схвачен и отправлен в заточение в Соловецкий монастырь. Из Соловецкого монастыря Епифаний успел убежать, но вторично попал в руки правительства и, по снятии монашества, отправлен был в Сибирь на вечную работу. На пути в Сибирь Епифаний был отбит у посланных с ним солдат и ямщиков в коломенском лесу ветковцами и привезен был ими в Ветку (1733). Но через два года он был схвачен на самой Ветке и отвезен в крепость, в которой он скоро и умер, исповеданный и причащенный Святых Таин, по просьбе его, православным священником.

Дело Епифания обратило внимание русского правительства на ветковцев. Императрица Анна несколько раз вызывала их возвратиться в отечество, обещая простить всех виновных, но напрасно. Тогда (1735) по ее повелению полковник Сытин с пятью полками внезапно окружил Ветку и нашел в ней до сорока тысяч человек. Найденные здесь монахи и монахини разосланы по русским монастырям на покаяние, все прочие возвращены на места прежнего жительства или на поселение в Ингерманландию. Покровскую церковь свою ветковцы с дозволения полковника разобрали и положили плотами на р. Сож, чтобы свезти ее, как святыню, в Стародубье. Но буря разнесла плоты; дуб потонул, а остатки сожгла молния и истребила. Между тем через пять лет по-прежнему на Ветке завелись скиты; опять построена церковь; из скитов появились на дорогах грабители днем и ночью. Императрица Елизавета, император Петр III и Екатерина II снова вызывали беглецов возвратиться в отечество. Екатерина II не только объявляла им прощение, но представляла любые места в России для поселения. Ветковцы не слушались. Тогда генерал Маслов (1764) вторично окружил Ветку полками, забрал в ней 20 000 беглецов и отослал их в Сибирь. Ветка окончательно пала.

С падением Ветки стало возвышаться Стародубье, находившееся от Ветки в 80 верстах. Со времени удаления из него на Ветку священника Козьмы (1862) оно наполнилось новыми беглецами, которые, пользуясь непроходимостью окрестных лесов, жили здесь безопасно и основали до 17 слобод. При вторжении Карла XII в Малороссию, стародубские раскольники побили несколько сот шведов, многих забрали в плен и представили Государю. Петр I был так доволен этим, что простил всех стародубских беглецов, предоставил им земли, на которых они самовольно поселились, в потомственное владение и даровал разные льготы. По отношению к вере стародубские раскольники находились в самом жалком положении. По временам только приходил какой-нибудь священник с Ветки, или монах, и совершал у них христианские требы; обыкновенно же это отправляли кое-как свои старики. Не было у них ни молитвенного дома, ни постоянных пастырей. Первый из священников, известный по имени, явился в Стародубщине не прежде 1740 года – это был священник Патрикий, человек в высшей степени хитрый, лицемерный, пронырливый. Он держался диаконова согласия и во всей диаконовщине пользовался такой властью и славой, какой ни прежде, ни после него никто не имел. Все дела диаконовщины в продолжение многих лет зависели от его решения. Но Патрикий был столько самолюбив и своекорыстен, что во всей Стародубщине не позволял быть другому священнику; а как сам он не мог исполнять христианских треб в 17 слободах, то и попустил исповедывать и причащать больных простым старикам и старухам.

Двое честолюбцев пытались вырвать власть у Патрикия над Стародубьем, выдав себя за епископов, но это им не удалось. Честолюбцы эти были: беглый иеродиакон Новоиерусалимского монастыря Амвросий и инок Анфим. Амвросий, человек еще молодой и ловкий, явился к Патрикию под именем иеромонаха Афиногена и просил его принять в свое согласие. Патрикий принял его с радостью, полюбил и с великими похвалами отправил в качестве священника в разные диаконовские скиты. Остановившись в Гомеле, Афиноген велел построить церковь в слободе Борской, освятил ее и начал отправлять службу. Недовольствуясь самовольно похищенным саном священника, он стал выдавать себя за епископа, скрывавшего свой сан ради спасения. В Валахии он открыто назвал себя архиереем, рукополагал священников для поповщинских сект и даже хотел рукоположить Патрикия в епископа. Но Патрикий и господарь Валахский узнали истину, и Афиноген должен был бежать из Валахии. Он ушел в Польшу и вступил здесь в военную службу.

Пример Афиногена нашел себе подражателя в Анфиме. Анфим, инок их простых мужиков, проживавший в поповщинских скитах, вдруг стал выдавать себя за священника и за деньги был посвящен Афиногеном в архимандрита. Вскоре ему захотелось и архиерейства: он послал деньги Афиногену и просил заочно посвятить его в епископа. Афиноген согласился и назначил для того день Великого Четверга и даже час, так, чтобы, когда один читал бы посвятительные молитвы, другой возлагал на себя архиерейские одежды. В назначенный день и час Анфим облачился в архиерейские одежды и хотя скоро узнал, что в этот день и час Афиноген был уже польским солдатом, но не хотел расстаться с архиерейством. Не встречая в Стародубье доверия, он удалился к некрасовцам. Некрасовцы приняли его сначала с честью, но потом, узнав обман, утопили его в Днепре. По смерти Патрикия, когда Ветка пала вторично, в Стародубье перевезена была ветковская Покровская церковь и переселились ветковские священники. Один из них, Михайло Калмык, сделался верховным отцом во всей поповщине, и Стародубье заступило в поповщине место Ветки.

В то же время поповщина нашла для себя два новые пристанища: на реке Иргизе (в Самарской губернии) и в Москве. На Иргизе поповщина усилилась преимущественно деятельностью одного человека – Сергия, принявшего титул строителя раскольнического Успенского монастыря. В Москве же последователи поповщинской секты в 1771 году устроили в Рогожской ямской слободе общежительную обитель, названную Рогожским кладбищем, которая явилась тем же, чем для беспоповцев было впоследствии Преображенское кладбище. К концу прошлого (XVIII. – Ред.) века число обитателей Рогожского кладбища восходило до нескольких сот, число прихожан в Москве – до 20 000 человек. Вначале рогожцы все находились в единомыслии со стародубской Покровской обителью, но спустя шесть лет они отделились от нее и составили толк перемазовщину. Причиной происхождения этого толка были рогожские священники: они учили, что надобно приходящих к раскольникам священников Православной Церкви поновлять через помазание миром, и для того сами сварили миро. Поповцы донские, керженские и другие одобрили перемазывание, но стародубцы протестовали. Таким образом произошли перемазанцы, или иорженцы.

Кроме перемазанцев, от стародубцев отделились еще два толка: чернобольцы и сусловщина.

Основателем толка чернобольцев были трое простых, почти безграмотных мужиков: Иларион, Никифор Иларионов и Павел Григорьев, переселившиеся в Стародубье с Ветки после последнего разорения ее. Замечая между стародубцами постоянные распри о вере, беспорядки и развращение нравов, они оставили Стародубье под тем предлогом, что здесь, вблизи хохлов и москалей, нельзя спастись, и переселились в Польшу, в местечко Черноболье. Там они завели церковь и монастырь и сделались известны под именем чернобольцев. Кроме ненависти к стародубцам, чернобольцы:

1. отвергают присягу, говоря, что Христос не велел клясться иначе, как ей, ей и ни, ни;

2. доказывают, что не должно поступать на военную службу; брить бороду – страшный грех; не должно молиться за Государя по формам Святейшего Синода, паспорта следует драть как заклейменные печатью антихриста;

Основателем сусловщины был купец Федор Суслов. Вступив в число стародубских диаконовцев, он отделился от них с несколькими купцами из Коломны и Орла, потому что не хотел считать правильными священников, посвященных малорусскими епископами, особенно за обливательное крещение. Они положили принимать к себе только тех священников, которые приняли рукоположение по восходящей линии от Московских Патриархов.

К концу XVII века в раскольниках стало усиливаться сознание нужды в законных пастырях. Беглые священники, приходившие к ним только для обогащения или для избежания суда за дурное поведение в Православной Церкви, им опротивели. Чтобы избавиться от необходимости принимать к себе подобных священников, они всюду искали себе особого епископа и даже обращались (1738) о том с просьбой к Святейшему Синоду; но им было отказано, потому что они просили себе архипастыря, чтобы навсегда разорвать всякую связь с Православной Церковью. Но, отказывая в епископе, Святейший Синод предложил ревнителям старины у местных архипастырей просить себе законных священников, предоставляя им оставаться при своих любимых обрядах. Многие из раскольников с радостью приняли это предложение, и в разных местах основаны были храмы единоверческие. Первый из них был основан на р. Ингуле, в Екатеринославской губернии. БОльшая же часть раскольников продолжала находиться в отчуждении от Русской Церкви и искать себе особого епископа. В 1846 году желание их наконец исполнилось. Буковинские поповщинцы, жившие в Белокриницкой слободе, получили от австрийского императора право иметь своего епископа. Они избрали своим архипастырем грека Амвросия, прежде бывшего митрополитом Боснийским, но уволенного от митрополии вследствие доноса паши, будто он толкует туркам о греческой вере. По отрешении от должности Амвросий проживал в Константинополе при Патриархе. Австрийский император после надлежащих справок в Константинополе о личности Амвросия, утвердил его в должности Белокриницкого митрополита.

По прибытии в Белокриницы митрополит Амвросий посвятил священников, диаконов и, с дозволения правительства, избрал бывшего Белокриницкого уставщика Кирилла своим наместником, посвятив его в епископы, и собором сварил миро. В то же время Амвросий рукоположил епископов для раскольников, живших в различных местах Турции и России. Вследствие протеста русского правительства, Амвросий был удален из Буковины, но его место занял наместник Кирилл. С учреждением Белокриницкой митрополии все ветви поповщинской секты сблизились между собой.

Меры правительства и Церкви против раскола

После бунтов соловецкого и московского, произведенных раскольниками, правительство употребило против них самые строгие меры. Указом Иоанна и Петра Алексеевичей (7 апреля 1685 года) постановлялось: а) упорных раскольников, хулящих Святую Церковь, склоняющих к самосожжению, перекрещивающих взрослых и детей – казнить смертью; б) тех, которые сами перекрестились у раскольников, бить кнутом и ссылать в дальние города; в) имение раскольников продавать в пользу казны. После Полтавской победы Петр смягчил изданные законы против раскольников. При нем и его преемниках до Петра III раскольникам дозволялось открыто жить в городах и селениях, если только они объявили о себе в Приказе церковных дел и вносили двойной податной оклад. С потаенных и незаписавшихся раскольников взыскивали за все время двойную подать или отсылали на каторгу. За право носить бороду они должны были платить особую подать. К общественным должностям никто из раскольников не допускался, и свидетельство их на православных не было принимаемо. Все раскольники должны были носить особое платье с вставкой куска желтого сукна на спине. Раскольничьим наставникам и священникам строго было запрещено совершать требы и вообще поддерживать раскол. За совращение в раскол ссылали на галеры или в горную тяжкую работу. Строить скиты раскольникам не дозволялось. Православные священники обязаны были вести в своих приходах точные исповедные книги и списки раскольников без всякой утайки; виновные же в утайках раскольников лишались места.

С Петра III начинаются отмены строгих законов против раскольников. Екатерина II вызывала (1762) беглых раскольников, разрешив им носить бороды и избирать род жизни по желанию; даровала (1769) им права судебного свидетельства; уничтожила (1782) двойной оклад; дозволила (1785) им водворяться в городах и быть избираемыми в общественные должности, а что важнее всего, по ходатайству Потемкина, им дозволено в Новороссийском крае иметь своих священников и свободно отправлять Богослужение по их обрядам. С 1827 года, при императоре Николае I начались ограничения уступок, сделанных раскольникам при Екатерине II и Александре I. Было постановлено: прежних раскольнических священников не преследовать, но новых не дозволять; молитвенных зданий им вовсе не строить и ветхих не чинить, а в случае каких-либо поправок – уничтожить. Потом запрещено давать им награды и записываться в купцы; вообще стали на них смотреть как на нарушителей общественного спокойствия и подвергали политическому надзору целые селения.

В то время как гражданское правительство прибегало и к мерам сильным, и к мерам кротости для подавления раскола, Церковь со своей стороны также употребляла зависящие от нее средства для вразумления заблудших сынов, неоднократно посылая к ним воззвания и увещания и учреждая для них особые миссии. Московский Собор 1667 года изрек анафему на всякого, кто осмелится не покориться Восточной Церкви и последовать расколу, и при этом одобрил для всеобщего употребления в России книгу «Жезл правления», в которой подробно опровергнуты челобитные двух главных расколоучителей – Лазаря и Никиты. По укрощении бунта раскольников в Москве Патриарх Иоаким составил и издал целую книгу «Увет духовный», в которой после краткой истории раскола и трогательных увещаний к народу подробно опроверг все статьи челобитной Никиты Пустосвята. После того пастыри Церкви во все времена с неутомимой ревностью продолжали вразумлять заблуждающихся. Так, Афанасий, епископ Холмогорский, для вразумления поморян написал «Щит веры»; Игнатий Римский-Корсаков, митрополит Тобольский, – «Три окружные послания к пастве», показывая неосновательность раскольнических мнений; Стефан Яворский – «О знамениях пришествия антихриста», против распространившегося в Москве мнения, будто антихрист уже близок, Москва – Вавилон, а жители Москвы – слуги антихриста и сыны погибели. Святитель Димитрий, митрополит Ростовский, написал против раскольников два сочинения: «Об образе Божии и подобии в человеке» и «Розыск о брынской вере», в которых раскрыл, что вера раскольников не права, учение их душевредно и дела их небогоугодны. Питирим, епископ Нижегородский, прежде сам бывший раскольником и много путешествовавший по скитам для вразумления своих прежних единоверцев, написал для них книгу под именем «Пращицы». Феофилакт, архиепископ Тверской, и Арсений (Мацевич), митрополит Ростовский, в ответе на «Поморские ответы» написали каждый обличение неправд раскольнических. Вслед за тем написаны были в Святейшем Синоде еще ответы на «Поморские ответы». Обращенные из раскола диаконовец Василий Фролов написал (1737) «Пространное обличение раскольникам», а угличский купец Феодор Кочурихин (1776) – «Запросы» к Феодосиеву согласию. В 1766 году законоучителем наследника престола Павла Петровича написано краткое «Увещание раскольникам». Никифор, сперва Херсонесский, а потом Астраханский архиепископ, написал два послания к раскольникам и ответ на «Соловецкую челобитную». Протоиерей Андрей Журавлев составил довольно полное «Известие о раскольниках».

54. Христианская жизнь

Хотя русский народ по принятии христианства не вдруг забыл и оставил привычки язычества, и междоусобия удельные гибельно действовали на нравственность, тем не менее, Святая Христова вера принесла для него вожделенные плоды: смягчила нравы, ослабила право родовой мести, умерила бедствия удельной системы и образовала много доблестных подвижников истинной добродетели. Первым примером ее благодатного действия служил сам равноапостольный Владимир.

Быв язычником, он безжалостно истребил семейство Рогвольда, обагрил руки в крови брата, утопал в сластолюбии; став же христианином, он сделался образцом целомудрия и другом несчастных. Бедные во всякое время могли приходить на его двор и получать для себя деньги и пищу; мало того, он приказал развозить по улицам хлеб, мясо, рыбу и мед для тех, которые по болезни своей не могли придти к нему. Кроме того, из христианских князей до нашествия монголов замечательны: сыновья его – святые Борис и Глеб, сын Ярослава Мстислав Великий, Мстислав Ростиславович Храбрый и Андрей Боголюбский. Пример князей естественно поддерживал благочестие и в народе. Отличительными качествами наших предков были простая, немудрствующая вера в истину Христову, строгое соблюдение всех уставов церковных, любовь к молитвам и храмам Божиим, милосердие к бедным.

Иго монгольское лучшая часть русского народа приняла как наказание Божие за грехи и в своей тяжкой доле сильнее прилепилась к Господу. Одна только вера и надежда на Бога могли облегчить страдания народные. Первосвятители Кирилл II, Петр, Алексий, Киприан, Иона и многие другие были образцами истиной христианской жизни для паствы. Из князей, кроме положивших жизнь свою за веру и отчизну, примером глубокого благочестия были князь Владимир Волынский, Довмонт Псковский и особенно благоверный Александр Невский, образец царственного мужества и царственной мудрости, проникнутых духом христианским. Но монгольское иго не осталось и без вредных последствий на характер русского народа. Обычные монгольские насилия, правежи, на которых несостоятельных должников секли кнутом, и казни лишили русских прежнего доблестного благородства и приучили к низкому раболепству, обману и жестокости. С огрублением нравов в русское судопроизводство введена была татарская расправа: явились пытки, кнут и смертная казнь для преступников. Прикрепление крестьян к земле (1592), лишив их личной свободы, остановило их умственное развитие и вредно подействовало на самую нравственность их.

После этого понятны становятся успехи самозванцев, разбои Степана Разина, волнения раскольников, местничество бояр и мятежи стрельцов. Только подвиги самоотвержения Минина, Пожарского, иноков Троицкой Лавры и добродетели некоторых частных лиц проливают свет на эти мрачные времена. Война с Польшей и Лифляндией, познакомившая русских с роскошью польских магнатов и немецких рыцарей, и, в особенности, сближение с Западной Европой при Петре Великом, ввели в русскую жизнь много новых пороков. Под влиянием вольномысленного Запада многие из русских начали пренебрегать всем отечественным и изменять духу и обрядам православной веры, дерзая осуждать подвиги христианского подвижничества и в то же время защищая развратные правила жизни и обычаи иноземные, сглаживающие с жизни христиан всякий отпечаток веры. Нашествие Наполеона на Россию было праведным наказанием Божиим за отступление ее от прежних благочестивых нравов и слепое подражание Западу. Близкая опасность и сознание немощи собственными силами отвратить ее возбудили в сердцах русских веру и надежду на Бога. С теплой молитвой о помощи Россия восстала на борьбу с врагами. И Бог, наказав, спас ее. Плодами кровавого испытания явились: истинно христианская готовность со стороны всех помочь пострадавшим от врагов, Попечительный комитет об инвалидах, человеколюбивые Общества, Попечительный комитет о тюрьмах. Дух вольномыслия, вкравшийся перед этим в некоторые классы общества, заменился духом более благочестивым.

Несмотря на неблагоприятный дух времени, этот период не был скуден подвижниками благочестия. Из них наиболее известны своими подвигами: святители Митрофан Воронежский, Димитрий Ростовский, Тихон Задонский и старец Серафим.

Примечание. Святитель Митрофан не раз жертвовал деньги для русского флота; помогал императору Петру I словом и делом и за истину Христову готов был положить свою душу. Святитель Димитрий Ростовский все время своей жизни пламенел самой горячей любовью к Господу и словом и делом поддерживал благочестие в окружавших его. Святитель Тихон в своем задонском уединении обыкновенно проводил ночь в молитве, утро и вечер посвящал чтению слова Божия, а днем ходил в церковь. Потеря часов беседы с Господом была для него тяжкой потерей. Всю свою пенсию он раздавал бедным, говоря: «Я ничего своего не имею, все – Божие, а не наше». После молитвы любимым занятием Тихона была беседа с каждым о спасении души. Он собирал вокруг себя детей и учил их молиться Богу; входил в разговор с крестьянами и учил их любви к труду и страху Божию; делил скорби несчастных. Иногда выезжал к знакомым, и очень нередко тогда, когда не ожидали его, но имели нужду в его советах. Он почил в 1783 году.

Старец Серафим подвизался в Саровской обители, поселившись в ней в 1778 году, на 17 году возраста. Первые восемь лет провел он в послушании. Постриженный в монашество, он другие восемь лет, сначала в сане иеродиакона, а потом иеромонаха, каждый день служил Литургию, причащался Святых Таин, а остальное время читал, стоя, слово Божие и поучения Святых Отцов. 1794 года он поселился в одинокой келлии в лесу. Здесь в течение 15 лет каждый день совершал службу по правилу преподобного Пахомия и по Уставу читал по нескольку чтений из Евангелия и Апостола; ночью молился; днем копал землю в огороде или рубил дрова. Здесь же, по примеру Симеона Столпника, провел он 1000 дней и ночей на камне с воздвигнутыми к небу руками, повторяя молитву: Боже, милостив буди мне грешному! В 1809 году пришел он в обитель, затворился в келлии и 8 лет провел в глубоком безмолвии, не принимая никого даже из братии; в келлии его горела только лампада, стоял гроб и на теле лежали вериги. Молитва и чтение Священного Писания были единственным его занятием; по всем же воскресным и праздничным дням он приобщался Святых Таин. В 1816 году он отворил келлию, и с сего времени она не затворялась для посетителей. Жаждущие спасения, простые жены, ученые, придворные, купцы, высшие военные чины шли к нему толпой и все получали от него нужное для себя назидание. Основой всех наставлений его служило Слово Божие и преимущественно Новый Завет. 1833 года 2 января нашли старца умершим на коленях пред святыми иконами, с поникшей головой и руками, приложенными к персям.

55. Иноческая жизнь

Как в Греции, так и в России училищами благочестия были монастыри. Они появились в России вместе со святой верой. Вначале у нас было три вида иночества: жизнь в затворе, жизнь общежительная и жизнь на столпе. В конце XIII века явился у нас особенный вид христианской жизни – юродство о Христе.

Как известно, на Руси были монастыри уже до половины XI века. Истинным же отцом русского монашества был преподобный Антоний. «Много монастырей, – свидетельствует преподобный Нестор, – поставлено от князей и бояр, но не таковы они, как поставленные со слезами, пощением и молитвой. Преподобный Антоний не имел ни золота, ни серебра, но стяжал слезами и постом». Преподобный Антоний был родом из Любеча и назывался в миру Антипой. Слава Афона, на котором было много славянских монастырей, привлекла Антипу. Там он с именем Антония принял пострижение и начал подвизаться в иноческих подвигах. Постригший его игумен, видя его утвердившимся в иноческой жизни, сказал ему: «Иди опять на Русь, да будет над тобой благословение Святой Горы. От тебя много произойдет иноков». Святой Антоний пришел в Киев и поселился в пещере, в которой подвизался некогда Иларион до своего постановления на Русскую митрополию. Пещера была выкопана над Днепром в горе, на юг от которой был расположен древний Киев. Здесь он стал продолжать подвижническую жизнь, начатую им на Афоне. Сухой хлеб, и то через день, был его пищей, а простая вода, и то в меру, была его питьем; молитвы и труды были его занятиями в течение дня и ночи. Святая жизнь прославлена была Богом в Антонии даром прозрения и чудес. Явились ревнители его подвижнической жизни. Одним из первых пришел к нему священник Никон, который и постригал других, приходивших к Антонию. После Никона пришли один за другим Феодосий, Варлаам, сын одного знатного боярина, и Ефрем, домоправитель и любимец великого князя Изяслава, и некоторые другие, так что около Антония скоро собралось до 12 братий. Они выкопали для себя отдельные пещеры (так называемые дальние) и в одной из них устроили церковь. Антоний, поручив собравшихся братий в управление ученику своему Варлааму, сам для большего безмолвия ископал себе другую пещеру в 100 саженях от прежней (известную под названием ближних пещер) и пробыл в ней в затворе до самой кончины 1073 года.

Примечание. Из других затворников замечательны своими подвигами: Исаакий, Моисей Угрин, Евстратий, Агапит-врач, Никита, Пимен, Лаврентий и особенно Иоанн Многострадальный, тридцать лет пробывший в великом воздержании, удручая тело свое постоянным строгим постом и нося железные вериги. Вначале три года сряду проводил он по два и по три дня без пищи, а иногда и целую неделю, но страсть плотская не потухала. Тогда он затворился в своей тесной и темной пещере и провел в ней 30 лет; брань опять не умолкала. Иоанн решился, наконец, выкопать яму и зарыть в ней себя по грудь землей. В таком положении и пробыл он Великий пост: ноги его горели, жилы стягивались, жар пожирал внутренность, сам же он радовался духом, не чувствуя греховного огня.

Когда же число иноков умножилось, то Варлаам и братия, с благословения преподобного Антония и дозволения великого князя Изяслава, выстроили большую церковь и открытый монастырь на горе над пещерами. Устроенный ими монастырь получил наименование Печерского, потому что иноки жили прежде в пещерах. После Варлаама (великий князь Изяслав взял его в игумена основанному им Димитриеву монастырю) преподобный Антоний по прошению братий определил им игуменом одного из своих учеников и величайшего подвижника – святого Феодосия.

Преподобный Феодосий был весьма деятельным игуменом. Он ввел между братией общежитие, попросил проживавшего в Царьграде Ефрема списать и прислать Устав тамошнего Студийского монастыря. Когда монастырь несколько обогатился, Феодосий отчислил на бедных десятую часть всех его доходов и устроил особый двор для приюта нищих, больных и увечных. Заботясь об устройстве внешней монастырской жизни, Феодосий главное внимание свое обращал на внутреннюю жизнь братии, неусыпно руководя ее ко спасению, поучая ее и в церкви, и подавая спасительные советы наедине. Даже ночью Феодосий время от времени проходил мимо келлий и как только слышал беседу наскольких сошедшихся вместе иноков, то ударял в двери жезлом, а наутро обличал виновных. Вся жизнь иноков проходила в долгих церковных службах, тяжких трудах и подвигах поста и самоумерщвления.

Феодосий во всем подавал пример братии. Его никогда не видали праздным. Несмотря на множество дел по управлению монастырем, он наравне с братией рубил дрова, носил воду, трудился в пекарне. И после таких трудов для сна он не ложился в постель, а обыкновенно немного дремал сидя и, очнувшись, тотчас же продолжал свою непрестанную молитву.

Заботясь о душевном спасении своей братии, святой Феодосий не упускал случая посещать для духовных бесед дома мирян, своих духовных чад. Его принимали с такой радостью, что великий князь Святослав сказал ему однажды: «Если бы отец мой встал из мертвых, я так бы не обрадовался ему, как твоему приходу».

Феодосий преставился 1074 года 3 мая, назначив по желанию братий себе преемником Стефана. Перед кончиной он обещал братии молиться пред Богом за свой монастырь и быть непрестанно с ней духом. Под руководством Феодосия и после кончины его в Печерской Лавре образовалось много подвижников, о добродетелях которых молва ходила по всей Руси. Из них наиболее известны Дамиан, Иеремия, Матфей, Исаия. Печерский монастырь приобрел огромное влияние на всю русскую религиозную жизнь и сделался образцом для всех русских монастырей. По своей славе он считался старейшим между всеми другими монастырями. В XII веке его игумен Поликарп первый на Руси получил звание архимандрита. Около этого же времени, должно полагать, монастырь Печерский получил название Лавры и патриаршей ставропигии. Отсюда брали игуменов для других монастырей и епископов для епархий. Из нее вышло 50 епископов. Все ее постриженики, куда бы ни заводила их судьба, питали к обители горячую привязанность и под старость домогались вернуться в ее стены и сложить в ней свои кости. Симон, Владимирский епископ, ее выходец, называл блаженными тех, кои погребены в священной печерской персти.

Первым знаменитым подвижником общежития на севере России в XI веке был преподобный Антоний Римлянин[36], основавший обитель на берегах Волхова; наиболее же всего содействовал его распространению здесь преподобный Варлаам Хутынский.

XII век был самым бесплодным временем для монашества в древней России. В половине XIII века буря нашествия монгольского ниспровергла множество обителей, рассеяла иноков и инокинь, и знаменитые обители пали надолго. Новая жизнь русскому монашеству в средней России (в XIV в.) дана была преподобным Сергием Радонежским.

Преподобный Сергий, до монашества именовавшийся Варфоломеем, был сын боярина ростовского Кирилла (род. 1314), по смутным обстоятельствам времени переселившегося в Радонеж. Варфоломею было около 22 лет, когда умер его отец. Предоставив наследство своему брату Петру, он с другим братом Стефаном удалился в дремучий лес за 10 верст от Радонежа: построил здесь для себя келлию и при ней малую церковь, которая потом освящена была во имя Живоначальной Троицы. На 24-м году своей жизни он принял пострижение и имя Сергия. В это время брат его Стефан удалился в Москву и здесь поставлен был игуменом Богоявленской обители. По отшествии его Сергий около трех лет оставался один среди пустыни. Молва о святости отшельника привлекла к нему несколько иноков, составивших братство; но число братий вначале долго не превышало двенадцати. Они-то принудили своего наставника принять сан священства и игуменства от жившего в Переславле Залесском Волынского епископа Афанасия. Скудость пустынников была так велика, что по временам не хватало свечей для Богослужения, и горела лучина. Несмотря на такую скудость, число учеников росло; росла и слава Сергиева. Константинопольский Патриарх прислал ему крест и схиму и благословил его ввести в своем монашестве общежитие. Митрополит Алексий нередко употреблял святого Сергия на примирение удельных князей и, умирая, хотел даже сделать его своим преемником. Но пустынножитель отклонил от себя этот сан, говоря: «От юности моей не носил я золота, в старости же наипаче хочу пребыть в нищете». При нашествии Мамая он ободрил Димитрия Донского, возбудил всех удельных князей к единодушному ополчению против врагов и, конечно, немало содействовал победе своими молитвами. Постом, бдением и молитвами получил он дар прозрения и чудотворений и удостоился посещения Богоматери, Которая, явившись ему, обещала Свое всегдашнее покровительство его обители. Он преставился 1392 г. Под руководством преподобного Сергия воспитались многие подвижники, которые по всем концам Северной России основали обители и внесли в них новый дух иночества, пробужденный их великим наставником.

Примечание. Кроме преподобного Сергия, в XIII, XIV, XV и XVI веках знаменитейшими основателями монастырей были: преподобные Варлаам Хутынский[37], Кирилл Белозерский[38], Зосима и Савватий Соловецкие[39], Пафнутий Боровский[40], Иосиф Волоколамский[41], Нил Сорский[42], Александр Свирский[43], Нил Столобенский[44] и многие другие.

Столпников в древней Русской Церкви известно только двое: Кирилл, бывший потом епископом Туровским, и преподобный Никита.

В XIII столетии сделался известен в Русской Церкви особенный род жизни – юродство о Христе. Первым образцом такой жизни был святой Прокопий Устюжский. Он был иностранный купец в Новгороде. Почувствовав превосходство Православия, он присоединился к нему и начал жить подвижнически. Не довольствуясь обыкновенным подвигом, Прокопий избрал юродство о Христе. Удалившись в Устюг, днем ходил он по городу как юрод – терпел побои, насмешки и брань, а ночь проводил в молитве у дверей церковных. Пищу принимал он только от нищих. Не имея ни летом, ни зимой нигде для себя пристанища, он часто сидел на берегу реки Сухоны, молясь о плавающих. Он скончался в 1303 году. Тем же путем шли и прославились Михаил Клопский, Исидор Ростовский, Иоанн Устюжский, Василий и Иоанн Московские, Николай Псковский и Лаврентий Калужский.

В XV веке еще продолжалось сильное стремление к монашеской жизни, но с половины XVI века число истинных подвижников монашества стало уменьшаться. Ослабление строгой иноческой жизни зависело частью от заточения в обители опальных бояр и насильственного пострижения вдовых священников и диаконов, частью от умножения монастырских движимых имуществ и соединенных с тем забот и неприятностей по управлению ими. В то же время умножение монастырских недвижимых имуществ стало вызывать громкие жалобы и укоризны на монахов. Об отобрании от них имений было рассуждаемо на Соборах 1509, 1531 и 1550 годов. На последнем Соборе положено было монастырям и епископам впредь не покупать деревень без воли государевой. Во время самозванства и войн с Польшей и Швецией многие из монастырей были опустошены поляками и шведами и остались без иноков, а другие были разорены тяжкими налогами на нужды правительства. Когда же бедные и опустевшие монастыри сами собой не могли поддерживать прежнего самостоятельного существования, Собор (1681) предписал некоторые из них закрыть, а другие приписать к кафедрам и к большим монастырям для лучшего над ними надзора.

Дух XVIII века был еще более неприязнен монашеству. Петр I запретил указом (1703) строить новые монастыри и для пострижения определил зрелый возраст. При Бироне же (1734) было предписано не постригать в монашество никого, кроме вдовых священников и отставных солдат; но императрица Елизавета отменила это предписание, предоставив по-прежнему поступление в монашество доброй воле каждого, только с некоторыми необходимыми ограничениями. Императрица Екатерина II (1764) отобрала от монастырей недвижимые имущества и на содержание их положила отпускать от казны денежное жалованье по установленным штатам. При составлении штатов число монастырей было сильно уменьшено, а оставшиеся были разделены на три класса.

Глава пятая. Состояние Православной Церкви в Западной Руси

56. Покушение Западной Церкви подчинить себе Церковь Российскую. Введение унии. Страдания православных при Сигизмунде III

Папы с самого начала Русской Церкви неоднократно пытались подчинить её своей власти; но все попытки были постоянно безуспешны. Они расставляли сети Роману Волынскому, Даниилу Галицкому, святому Александру Невскому, обещая им венцы королевские в награду за признание своей власти; проповедывали крестовые походы в Швеции, Ливонии, Польше, Венгрии, чтобы силой оружия обратить русских в латинскую веру, и все напрасно[45]. Собор Флорентийский остался также без важных последствий: ни греки, ни русские не хотели признать власть папы. Казалось бы, после стольких неудач, надлежало оставить Русскую Церковь в покое; но римский двор был неутомим в преследовании своей цели. Люблинская уния 1569 года снова возродила в нем надежду, тем более что он теперь имел себе усердных помощников в иезуитах. Владея совестью Сигизмунда, господствуя на сеймах и в сенате, управляя всей политикой Польши, иезуиты воспользовались всеми своими огромными средствами к уловлению русских. Сначала стали совращать их путем убеждения: с сей целью они учредили школы для воспитания русского юношества в Вильне, Полоцке, на Волыни, и рассеяли по Литовскому княжеству множество книг, составленных в пользу папства и в опровержение Православия. Еще более помогли им следующие случайные обстоятельства.

Константинопольский патриарх Иеремия, проезжая в Москву, лишил Киевского митрополита Онисифора кафедры за прежнее двоеженство и приказал нарядить суд для исследования преступлений Луцкого епископа Кирилла (Терлецкого). Для избежания грозного суда, Терлецкий решил отдаться сам и предал всю Юго-Западную Церковь во власть папы. Участником своего предприятия он сделал хитрого и деятельного, но вместе с тем и бессовестного сенатора Ипатия Поцея, которому ничего не значило менять одну веру на другую, а нужно было избавиться от долгов. Кирилл привязал его к себе, выхлопотав ему через иезуитов у Сигизмунда выгодное Владимирское епископство. Чтобы приготовить умы к замышляемой унии, Терлецкий и Поцей объехали все Литовское княжество, всюду рассеивая хулы на Патриархов. Но несмотря на сие, предложение унии на трех созываемых ими один за другим Соборах было отвергнуто. Они решились прибегнуть к хитрости и подлогу. На Соборе 1591 года Кирилл (Терлецкий) успел получить бланкеты с приложенными печатями епископов для составления просьбы королю о возвращении Православной Церкви ее прежних прав и преимуществ. Он продержал у себя эти бланкеты до 1595 года и потом вместе с Ипатием написал на них прошение королю и послание папе с изъявлением желания унии не только от лица митрополита и епископов, но и всего духовенства и паствы. Сигизмунд отправил Терлецкого и Поцея в Рим: там они присягнули папе за себя и за всех русских епископов.

По возвращении их из Рима для торжественного открытия и введения унии назначен был сейм в Бресте. Туда съехалось из всего Литовского княжества и Польши множество особ духовных и светских, православных и папистов. При самом начале совещаний сейм разделился на две враждебные стороны. Желание унии изъявляли только пять епископов, к коим после долгого колебания присоединился и митрополит Михаил (Рагоза); остальные же три литовских епископа со всем прочим духовенством, митрополит Белгородский из Славонии и вся русская знать, во главе коей стоял знаменитый князь Константин Острожский, объявили решительно, что они и слышать не хотят об унии. Дело кончилось тем, что униаты, поддерживаемые Сигизмундом, обнародовали акт о воссоединении Греко-Российской Церкви с Римской на основании Флорентийского Собора. Православные же положили: во-первых, не слушать ни в чем митрополита и прочих епископов-отступников, а считать их лишенными власти; во-вторых, не принимать ничего нового в отношении к вере без Константинопольского Патриарха. Так возникла уния.

Сигизмунд III, руководимый иезуитами, принял все меры к поддержанию унии. Вопреки жалобам православных на Михаила (Рагозу) как на отступника, он оставил его в сане митрополита, изъявил милость сообщникам его, а по смерти Михаила избрал и утвердил преемником ему одного из главных виновников раскола – Ипатия Поцея. В то же время он установил себе за правило не допускать отвергающих унию к епископским местам и в богатейшие монастыри и приходы. Отсюда у православных через 16 лет от начала унии остался один только епископ в городе Львове, к которому только и было дозволено им обращаться за посвящением низшего духовенства.

Лишенные пастырей, православные подвергались всякого рода притеснениям и гонениям со стороны папистов и униатов. Польские солдаты с обнаженными саблями принуждали в храме народ преклонять колена и читать Символ веры в члене о Святом Духе по римским обычаям. Лучшие храмы были насильно обращены в униатские, прочие же были или запираемы, или отдаваемы в аренду жидам, так что православные всякий раз как им приходилось совершать Литургию, крещение или погребение должны были покупать на то дозволение у арендатора-жида. Служители Церкви, остававшиеся непоколебимыми в Православии, терпели бесчисленные оскорбления, были с бесчестием изгоняемы из приходов, безвинно предаваемы суду и нередко оканчивали жизнь в оковах. Целые округа потому оставались без священников: мертвых некому было отпевать, младенцев – крестить. Не мудрено, что при таких мерах из 4 миллионов жителей в Литве и Белоруссии к концу царствования Сигизмундова половина была обращена в унию.

57. Подвиги митрополита Петра Могилы на пользу Православия. Бедствия Малороссии и Белоруссии. Конец унии

По смерти Сигизмунда положение православных несколько облегчилось. Защитником и ходатаем их явился сын молдавского господаря Петр Могила. Окончив образование в знаменитом Парижском университете и послужив с честью в рядах польских, он постригся в обители Печерской и был сделан Экзархом Константинопольского Патриарха в Западной Руси. По воцарении Владислава он успел преклонить нового короля к участию в судьбе православных. По его ходатайству, Владислав грамотой, утвержденной сеймом, дозволил им избирать митрополита с утверждения Цареградского Патриарха, восстановить епархии – Львовскую, Луцкую, Перемышльскую и учредил новую в Могилеве; возвратил киевский Софийский собор и многие другие церкви, монастыри и имущества.

Сделавшись Киевским митрополитом, Петр Могила оказал новую величайшую услугу Православию возвышением в церкви своей духовного просвещения. В нем православные давно уже чувствовали нужду, почему люди наиболее достаточные во многих местах образовали из себя общества или братства, имевшие целью открытие вновь или же поддержание прежних школ и училищ. Подобное братство существовало в Киеве и содержало на свой счет училище при Богоявленской церкви; в нем преподавались языки греческий и славянский, грамматика, риторика и диалектика. Петр Могила присоединил к сим предметам еще курсы наук философских и богословских, испросил училищу звание Коллегии, или Академии, на свое иждивение соорудил при нем бурсу для бедных учеников, завел приготовительное училище, библиотеку, типографию и обеспечил будущее содержание Коллегии, пожертвовав ей многие свои вотчины. После сего Киевская коллегия сделалась центром духовного просвещения Православной Церкви на юго-западе и приготовила многих достойных священников, просвещенных архипастырей и ревностных защитников Православия.

Пользуясь благорасположением Владислава, Петр Могила непрестанно печатал в своей типографии творения Святых Отцов и Богослужебные книги. Наконец, он довершил свои услуги составлением Катехизиса под именем «Православного исповедания веры», тогда крайне необходимого для православных среди хитрых увещаний иезуитов и распространившихся заблуждений Кальвина. Этот катехизис, по рассмотрении его Киевским Собором, отправлен был для пересмотра на Собор, бывший в Яссах, и оттуда к Восточным Патриархам. Исправленный и одобренный, он возвратился в Киев уже по смерти Петра Могилы, который почил 1647 года.

Несмотря на грамоту, данную Владиславом при воцарении, польские магнаты продолжали теснить православных, почему как при нем, так и при его преемниках особенно страдала Малороссия. Насилия ляхов не раз заставляли казаков браться за оружие и наносить жестокие поражения своим притеснителям. Но все победы их оставались большей частью без всяких последствий. Польское правительство вероломным образом захватывало в свои руки казацких вождей, предавало их страшнейшим мукам и еще более отягощало участь несчастной Малороссии. Гетман Богдан Хмельницкий положил конец ее страданиям, подчинив единоверной России.

Между тем бедствия православных в Литве и Белоруссии продолжались. В 1733 году сейм положил устранить их от всех общественных должностей в королевстве, причем фанатизм папистов дошел до высшей степени. Не было позорного имени, которым бы они публично не клеймили православных и их веру. Священников привязывали к столбам, саблями рубили им пальцы, ломали руки и ноги и, если затем кто оставался в живых, изгоняли с семействами из домов, запрещали давать им приют где-либо. На монастыри днем делали нападения, грабили или жгли их, монахов терзали как только могли и нередко убивали. Деревенских обывателей и мещан мучили бесчеловечными пытками: детей секли розгами перед глазами матерей, а матерей – перед глазами детей. Русские государи постоянно ходатайствовали за своих несчастных единоверцев, но поляки и особенно их духовенство не уважали ничьего представительства; не хотели исполнять никаких договоров, клонившихся в пользу Православия, и не слушали в этом ни повелений своих королей, ни постановлений собственных сеймов. Наконец, Бог совершил Свой суд над мятежной Польшей: оружие Екатерины II положило конец политическому ее существованию. Страдавшие под ее игом древние русские области – Белоруссия, Литва и Волынь – возвратились под сень своего прежнего отечества. Насильно обращенные в унию с радостью поспешили возвратиться под мирный кров Православной Церкви. Еще при Екатерине без всяких понуждений обратилось к Православию до 2 000 000 униатов. В 1839 году и остальные униаты присоединились к Православной Церкви и теперь унии более не существует.

Взгляд на состояние учения Западной Церкви после отпадения ее от Восточной

58. Учение папистов

Западная Церковь после отпадения ее от Восточной в течение сего периода все более и более уклонялась от духа древнего Православия как в учении веры, так и в церковных обрядах.

В учении веры ею возведены на степень догматов следующие несогласные с верованиями Восточной Церкви положения:

1. один папа может определять истинный смысл Священного Писания;

2. папа есть верховный законодатель Церкви и лицо непогрешимое, от которого одного все иерархи заимствуют право суда и освящение;

3. никто вне Римской Церкви не получит спасения;

4. заслуги Спасителя и Его святых составляют неисчерпаемое богатство Церкви, которым глава ее (папа) может располагать произвольно.

В обрядах Западной Церковью в этом периоде допущены следующие нововведения:

1. употребление в Евхаристии опресноков вместо квасного хлеба;

3. исключительное употребление латинского языка при Богослужении;

4. индульгенции, или освобождение от церковных епитимий за деньги.

59. Учение протестантов, реформаторов, социниан и квакеров

Основательное изучение Священного Писания и просвещение, распространившееся в Европе в конце XV и начале XVI веков, раскрыли недостатки и уклонение Западной Церкви от прежней ее чистоты и возбудили в Германии стремление к ее преобразованию. Это великое дело законным образом, конечно, могло быть совершено одним Собором. Соборы Констанцский и Базельский, созывавшиеся именно с сей целью, хотя, по интригам папы, и не успели ее достигнуть, тем не менее, можно было надеяться, что, при развитии просвещения и усилении монархической власти, общее желание некогда восторжествовало бы над кознями римского двора. К несчастью, подобное законное преобразование Западной Церкви предварено было усилиями некоторых частных лиц совершить это дело помимо Соборов. Действуя с фанатической ненавистью против папы, они, вместо общего преобразования Западной Церкви, произвели в ней только расколы, и избегая одних заблуждений, впали в другие, еще худшие. Таких реформаторов было очень много, но замечательнейшие из них суть основатели вероисповеданий: протестантского, реформаторского и общества социниан и квакеров.

Начало протестантскому вероисповеданию положено было августинского ордена монахом Лютером. Будучи профессором богословия и придворным проповедником в Виттенберге, он восстал сначала против безнравственной торговли индульгенциями, открытой в окрестностях Виттенберга доминиканцем Тецелем. Встретив неуместные возражения со стороны защитников Тецеля, Лютер по своей горячности увлекся до того, что безусловно отверг авторитет папы, Соборов и все церковные предания. Папа Лев Х предал его проклятию, но Лютер торжественно сжег осуждавшую его буллу и всенародно отступился от Западной Церкви. Дух времени доставил ему многих последователей, получивших имя лютеран, или протестантов (от представленного ими протеста на Шпейерском сейме 1529 г.). Основанием их веры служит Аугсбургское исповедание, составленное другом Лютера – Меланхтоном и одобренное самим Лютером для представления императору Карлу V на Аугсбургском сейме 1530 г. Главнейшие положения исповедания суть следующие:

1. единство Божие и тайну Святой Троицы признавать по определению первых четырех Вселенских Соборов;

2. воплощение, жизнь, страдание, смерть, воскресение и вознесение Иисуса Христа исповедывать по Символу Апостольскому;

3. признавать, что оправдание приобретается одной верой без добрых дел;

4. что вера должна производить добрые дела, но они, впрочем, знаки нашего повиновения Богу и не служат к нашему оправданию;

5. Дух Святой ниспосылается через таинства; действия же Его открываются по мере одной веры;

6. в Церкви таинств только два: крещение и причащение;

7. в Евхаристии вместе с хлебом и вином причащающиеся принимают Тело и Кровь Христову;

8. отпущение грехов в покаянии необходимо, но не необходимо исчисление их;

9. призывать в молитве Святых и совершать поминовения по усопшим не должно;

10. обет безбрачной жизни, посты, праздники, исключая Господских и дня воскресного, уничтожаются;

11. правление Церковью вручается гражданскому начальству; впрочем, Церковь имеет коллегии и консистории из своих служителей.

Аугсбургский и потом Вестфальский мир утвердили свободу протестантского вероисповедания в Германии.

Из Германии протестанство распространилось и утвердилось в Пруссии, Нидерландах, Швеции, Норвегии, Дании и Англии. Последние четыре страны, приняв протестантство, удержали однако свою прежнюю иерархию.

Начало реформатскому вероисповеданию положили Цвинглий, бывший проповедником в Цюрихе, и Кальвин, проповедник женевский. Оба они жили в одно время с Лютером и в своем учении отличались от него только следующими положениями:

1. что в Таинстве Причащения хлеб и вино суть только символы Тела и Крови Христовой;

2. что воля Божия без всякого отношения к свободной воле человека предопределяет одних к вечному блаженству, а других – к вечному мучению;

3. что Церковь не должна иметь никаких украшений.

Секта социниан основана в XVI веке Фавстом Социном. Учение их состоит в следующем: единственный источник спасительного учения заключается в Священном Писании; но в нем не должно допускать ничего, что противоречило бы разуму. Посему учения о Троице принимать нельзя. Бог имеет только одно Лицо. Иисус Христос был простой человек, облеченный только Божественной силой для совершения человеческого спасения. В награду за Свое безусловное послушание, Он возвышен до Божеского достоинства, получив власть судить живых и мертвых, и потому должен быть почитаем как Бог. Дух Святой есть только Божественная сила. Первородного греха не существует, но существует в каждом человеке только наследственная наклонность к злу, которая ему не ставится в вину. Искупление состоит в том, что Христос Своим учением и жизнью указал путь людям к высшему нравственному совершенству. Те, которые пойдут указанным от Него путем, получат от Бога прощение своих грехов и вечную жизнь; те же, которые не будут Ему следовать, по измождении мучениями, уничтожатся. Смерть Христова вовсе не была искупительной жертвой, но только печатью истины Его учения и привела Его Самого к Божественному достоинству. Таинства суть простые обряды, которые хорошо соблюдать только как древние и назидательные обыкновения.

Секта квакеров основана в XVII веке (1649) одним сапожником в Англии, Георгом Фоксом. Важнейшим началом в деле веры они принимают внутреннее, непосредственное озарение от Святого Духа, которого может удостоиться каждый человек, если только будет молить о том Бога со смирением и верой. Это внутреннее озарение служит, по их мнению, ключом к надлежащему разумению Священного Писания и одно может сообщить христианину истинное познание в деле веры. Определенного вероучения они не имеют, но вся религия их состоит в стремлении ко вдохновению и строгой нравственной жизни. Храмов, праздников, обрядов, таинств и определенных проповедников у них нет. По воскресным дням они собираются в залы без всяких украшений, садятся по скамьям с покрытыми головами, с глазами, устремленными в землю, и молча ждут каждый себе наития Святого Духа. Кто чувствует в себе расположение к молитве, проповеди и назиданию, тот поднимается и начинает говорить. Если же такого расположения никто не ощущает в себе, то они молча расходятся. Присягу и войну, во всяком случае, они считают недозволенными.

Таким-то образом реформация, начатая Лютером, не успела возвести Западной Церкви к ее первоначальной чистоте, но многих увлекла еще к отвержению самых основных догматов христианства.

Хронологическая таблица к истории Христианской Церкви

[1] В эти-то дни Апостолы восприняли первоначальное свое число 12, избрав по жребию Матфея на место Иуды Искариотского.

[2] Между крещеными самарянами находился некто С!имон волхв. Увидев, что через возложение рук Апостольских дается Дух Святой, он принес им денег и сказал: «Дайте и мне сию власть, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Святого Духа». Но Петр отвечал ему: «Да погибнет с тобою серебро твое, поелику ты помыслил за деньги получить дар Божий. Нет тебе в сем части и жребия». По имени этого волхва и всякое приобретение священных должностей за деньги стало называться симонией.

[3] Во время пребывания своего в Коринфе Апостол написал два послания к Солунянам.

[4] Из Ефеса Апостол Павел написал послания: к Галатам, к Тимофею, 1-е Коринфянам и к Титу.

[5] Из Македонии он написал 2-е послание к Коринфянам.

[6] Из Коринфа, при вторичном посещении, написано им послание к Римлянам.

[7] Во время своих первых уз в Риме апостол Павел написал послания к Ефесянам, к Колоссянам, Филимону и Филиписеям.

[8] Во время вторых уз в Риме апостол Павел написал 2-е послание к Тимофею и к Евреям.

[9] Сначала римляне считали христианство иудейской сектой, и потому при императоре Клавдии (41–54), когда иудеи произвели возмущение в Риме, христиане наравне с иудеями выгнаны были из Рима

[10] Например, Символ, известный под именем Апостольского, читается так: «1. Верую в Бога Отца всемогущего: 2. Творца неба и земли: 3. Верую во Иисуса Христа, Сына Его, Единородного, Господа нашего: 4. Иже зачат бысть от Духа Святаго, рожден от Марии Девы: 5. Пострада при Понтии Пилате, распят, умре и погребен: 6. Сниде во ад, в третий день воскресе из мертвых: 7. Взыде на небеса, сидит одесную Бога Отца всемогущаго: 8. Оттоле приидет судити живых и мертвых: 9. Верую и в Духа Святаго, Святую Церковь Соборную: 10. Общение святых, отпущение грехов: 11. Воскресение плоти: 12. Жизнь вечную. Аминь».

[11] Между иудействующими сектами наиболее замечательны евионеи. Они признавали обрядовый закон Моисея безусловно необходимым для спасения; Иисуса Христа они считали простым человеком, получившим Божественную силу только при крещении. Писания Апостола Павла они за Божественные не признавали, а руководствовались одним поврежденным Евангелием от Матфея под названием Евангелия от Евреев. Кроме того, они верили, что Иисус Христос снова придет на землю и оснует тысячелетнее земное царство, в котором верующие в Него будут наслаждаться всеми возможными чувственными благами.

[12] Гностические системы, смотря по преобладанию в них учения или греческой философии, или восточных религий, или понятий христианских, можно разделить на три класса: на гностицизм эллинский, гностицизм восточный и гностицизм языческо-христианский. Характер их учения следующий:

Гностицизм эллинский, гнездившийся главным образом в Египте и Александрии, представлял Бога высочайшим существом, заключенным в Самом Себе, и источником всякого бытия. Из Него, подобно лучам солнечным, произошли второстепенные божеские существа, названные эонами, которые чем более отдалялись от своего источника, тем были слабее. Все они в совокупности назывались плирмой, или полнотой. Вместе с Богом, совечно Ему, существует грубая безжизненная материя, не имеющая в себе действительного бытия, но только вид его, почему она и называется пустотой. Соприкосновением и смешением этих двух царств положено было начало возникновению чувственного мира. Это смешение произошло следующим образом: самый крайний из эонов по слабости своей погрузился сам собой в материю; по другим же, от полноты света в плироме одна частица упала в материю и одушевила ее. Из этой смеси последний из эонов образовал видимый мир, в котором божественное и материальное перемешаны между собой. Противоположность, в которой последнее находится к первому, сделалась причиной начала зла в людях и демонах. Положение Демиурга, или эона, сотворившего чувственный мир и которого обыкновенно гностики признавали богом Ветхого Завета, к дальнейшему развитию творения было определяемо различно, но всегда не к чести для него. Иногда представляли его самого желающим спасти или освободить дух от уз материи, но бессильным только исполнить сие; иногда же представляли его ревностно поддерживающим свое творение и противящимся искуплению высшими эонами. Высочайшее же Божество постоянно заботится поддержать в человеческих душах, бессознательно стремящихся к возвращению в плирому, мысль об их высоком происхождении и укрепить их в борьбе с материей. Для этой цели оно по временам сообщало людям, к тому способным (пророкам или философам), новые духовные элементы и, наконец, послало самого первого эона на землю для спасения людей. Поелику же сему эону невозможно было принять настоящее тело, то он явился только в призрачном теле; по некоторым же, он соединился при крещении со святым человеком Иисусом (докетизм). Он напомнил душам об их высоком происхождении и показал им надлежащий путь к возвращению в плирому. Раздраженный сим Демиург (а по другим – сатана), довел его до распятия; но поелику Христос имел лишь призрачное тело, то распятие его было только кажущимся. По мнению же других, небесный Христос оставил человека Иисуса при распятии и возвратился к Высочайшему Существу. Спасение, к которому приводит Христос, состоит в очищении и освобождении души от облежащей ее материи через постоянную борьбу с ней. Очистившиеся души возвращаются в плирому, другие же подвергаются новому очищению через ряд переселений. Наконец, когда все души освободятся от материи, материя снова возвратится в свою первобытную безжизненность. Главными проповедниками гностицизма были Карпократ, Василид и Офиты.

Восточный гностицизм, иначе называемый по месторождению его представителя сирским, отличается от египетского преимущественно тем, что на основании Зороастрова учения, предполагает вместо материи вечное, постоянно беснующееся царство мрака, имеющее своим главой сатану. Сей сатана вместе со своим царством постоянно нападал на царство света, пленил одну частицу светлого вещества и заключил ее в материю, отчего и произошел видимый мир. Учение о спасении в общих чертах сходно с александрийским. Сатана, хотя старается препятствовать этому, но все частицы света мало-помалу освободятся наконец от уз материи, а царство мрака, более и более стесняемое, погибнет со временем от непрерывных внутренних раздоров. Представителем сирийского гностицизма был Сатурнин, родом из Антиохии.

Христианствующие гностики из язычников в своих системах менее придерживались вероучений восточных и склонялись более к учению христианскому; но при сем оказывали решительное отвращение к Ветхому Завету и не допускали никакой связи между иудейством и христианством. Христианствующие же гностики из иудеев, напротив, старались доказать тождество подлинного учения Моисеева, будто бы сохранявшегося всегда в тайне, с первоначальным христианством. Между христианствующими гностиками из язычников особенно замечателен Маркион.

Все гностики отличались строгим воздержанием, так как по их учению спасение достигалось порабощением плоти и воздержанием от всех чувственных наслаждений. Впоследствии египетские гностики стали предаваться пьянству и распутству под тем предлогом, что это также способствует ослаблению плоти.

В III веке, когда гностицизм начал ослабевать, взамен его явилось манихейство. Начальником его был Манес, происходивший от персидских магов. Составив из учения христианского и древнего Зороастрова свою систему, он начал (260 г.) выдавать себя за обещанного Иисусом Христом Параклита (Ин. 16, 13), посланного для преобразования и утверждения Церкви. Отвергнутый христианами и преследуемый магами, он должен был бежать и обошел всю Индию до Китая, собирая повсюду новые материалы для своей системы. Потом он долгое время жил в пещере Туркестана и здесь составил книгу, наполненную великолепными образами, символически изображавшими его учение. Эта книга сделалась впоследствии евангелием его последователей. По возвращении в Персию он нашел покровительство у царя Ормузда, но преемник Ормузда Берам приказал за искажение древней веры с живого Манеса содрать кожу (277 г.)

По учению Манеса, от вечности существуют два царства: Царство Божие – царство света и добра, и царство сатаны – царство мрака и всякого зла. Для охранения пределов Своего царства от нападений сатаны, Бог поставил Своего первого эона (матерь жизни), который для отражения темных сил произвел из себя первого совершеннейшего человека. Но первый человек, вместе с пятью чистыми стихиями (огнем, светом и т. п.) сражавшийся против сатаны, пал в борьбе и был взят в плен. На помощь ему Бог послал другого эона, «животворящего Духа», но уже довольно поздно, потому что часть светлого существа первого человека (душа мира, или Jesus patibilis) была поглощена темными силами. Освобожденный первобытный человек, т. е. Христос (или Jesus impatibilis), был помещен на солнце. Из светлых же частиц его, похищенных демонами и материей, Бог через «животворящего Духа» образовал светлый мир. В каждом человеке, кроме светлой души, есть душа злая, и он должен всячески стараться, чтобы первой доставить господство над последней. В то время как демоны через ложные религии, иудейскую и языческую, стараются души человеческие погрузить во мрак, живущий в солнце первобытный человек и находящийся в эфире животворящий Дух стараются извлечь их из заблуждений. Христос даже сходил с солнца в призрачном теле на землю, чтобы Своим учением указать светлым духам путь к освобождению. Апостолы худо поняли и исказили учение Христово. Манес, обещанный Параклит (не Святой Дух), пришел восстановить его.

Манес, как Параклит, объявил себя главой Церкви. Под ним находились 12 учителей, названных апостолами, 72 епископа и потом пресвитеры, диаконы и евангелисты. Общество его последователей делилось на оглашенных и совершенных. Последние должны были строго воздерживаться от мяса, яиц, молока, вина и т. п., проводить жизнь в безбрачии. Главным их праздником был день смерти Манеса. Секта эта скоро распространилась по Римской империи и сильно была преследуема при Диоклетиане. Несмотря на то, она продолжала существовать даже и в средние века.

[13] Монархианами назывались те лжеучители, которым учение о Троице казалось несовместимым с единством (μοναρχια) Божеского существа; почему они совершенно отрицали Божество Иисуса Христа и приписывали Ему только просто преподанную от Бога силу, или представляли Самого Бога Отца воплотившимся в Иисусе Христе. Последние назывались патрипассианами. К числу подобных еретиков принадлежали: 1) Апологи 2) Праксей, живший при Марке Аврелии; 3) Феодот; 4) Ноэций (200 г.) из Смирны; 5) Берилл, епископ Бостры в Аравии (240 г.); 6) Савелий (250–260 г.), пресвитер птолемаидский, наиболее замечательный из всех еретиков. По его учению, Бог Отец, Сын и Дух Святой был только различными видами или образами одного и того же Божества, подобно тому, как и в солнце можно различить самое солнце (Отец) и потом исходящие от него свет и теплоту (Сын и Дух Святой). Для подтверждения своего учения он пользовался выражением, употреблявшимся в Церкви, что «Един Бог в трех лицах». 7) Павел Самосатский, епископ Антиохийский (260 г.), представлял себе Иисуса Христа человеком, исполненным Святого Духа и особенной Божественной мудрости.

[14] Свв. Василий Великий и Григорий Богослов оба были родом из Каппадокии и происходили от богатых и благородных родителей. Они начали свое образование в отечественных городах и окончили в Афинах – средоточии учености тогдашнего мира. Здесь-то они познакомились друг с другом. Одинаковость целей, намерений, надежд скоро соединила их узами неразрывной дружбы. «Нам, – говорил впоследствии Григорий, вспоминая о своей жизни с Василием в Афинах, – известны были две дороги: одна, первая и превосходнейшая, вела к нашим священным храмам и тамошним учителям; другая, вторая и неравного достоинства с первою, вела к наставникам наук внешних. Другие же дороги – на праздники, на зрелища, на народные собрания, на пиршества предоставляли мы желающим. У других бывают прозвания или отцовские, или от своего звания или занятия; у нас было одно великое дело и занятие – быть и именоваться христианами. Хотя для других Афины душепагубны: ибо там более идолов, чем в целой Элладе; напротив, живя в Афинах, мы утверждались в вере, потому что узнали обманчивость и лживость идолов, и там научились презирать демонов, где им удивляются» (тв. Св. Отц., том 2, кн. 3, с. 75).

По окончании воспитания Василий и Григорий возвратились к своим семействам, и оба приняли крещение. После этого Василий объехал Месопотамию, Палестину и Египет; повсюду встречал множество пустынников, удивлялся их подвигам и воспламенился желанием посвятить свои остальные годы уединению. Местом своего подвижничества он избрал одну прекрасную, осененную густым лесом гору на берегах Ириса. Поселившись здесь, он звал и друга своего Григория, чтобы вместе с ним подвизаться в благочестии; но святому Григорию казалось лучше жить в семействе, потому что такая жизнь позволяла ему заниматься и мирным созерцанием Бога, и действовать на пользу общества. Притом, мог ли он оставить своих родителей на старости? Помогая им в хозяйственных делах, он жил у них однако же настоящим монахом: пищей служил для него черствый хлеб с солью, питьем – простая вода, одеждой – бедное рубище, постелью – голая земля, постоянным занятием – молитва и чтение слова Божия. Но святой Василий звал своего друга все настойчивее, увлекательным образом описывая ему свой образ жизни в уединении. Наконец, Григорий уступил его настояниям и отправился к нему. Руки у обоих подвижников были в мозолях от разных работ: они то обтачивали камни, то садили и поливали деревья и овощи, то удобряли землю, нося тяжести на своих плечах. Отдыхом от этих трудов служили молитвы, псалмопение и чтение Священного Писания по древним толковникам. Их уединение скоро обратилось в самое населенное место, оттого что множество людей желало назидаться их примером и наставлениями. Тогда-то у Василия родилась мысль положить начало жизни киновитов, т. е. таких монахов, которые, в отличие от еремитов, т. е. уединяющихся, жили бы в обществе друг с другом и могли оказывать друг другу нужные пособия, телесные и духовные. Святой Василий учил новых подвижников строить монастыри, помогать друг другу в нуждах, заниматься духовным псалмопением и молитвой, создавать приюты для бедных. Сам он был первым образцом благотворительности: так, во время сильного голода, постигшего одну из соседственных ему областей, продал все свое недвижимое имение, и на деньги, вырученные за это, пропитывал несметные толпы народа, стекавшегося по слухам к нему со всех сторон. Вспоможествованиями его пользовались не только христиане, но и иудеи.

Святой Василий был сначала сделан пресвитером в Кесарии Каппадокийской. В этом звании, когда Церкви грозила опасность от ариан при Валенте, святой Василий был правой рукой и главным советником своего архипастыря и после смерти его был возведен не его место. Сделавшись архиепископом Кесарийским, святой Василий прославился мужественной защитой Православия против ариан, словом и писаниями поражая лжеумствования их. Валент, ободренный победами над Православием во многих Церквах, вздумал склонить на свою сторону и Церковь Кесарийскую с ее Архиепископом. Императорский префект послан был заблаговременно приготовить победу. Явившись в Кесарию, он вызвал пред свой трибунал святого Василия. Сначала ласками склонял он к арианству, потом, видя это средство безуспешным, от имени императора грозил отнять его имение, самого сослать в заточение, замучить, умертвить, если он не согласится исключить из Никейского Символа слово «Единосущный». Святитель отвечал, что не согласится изменить в Символе ни одной иоты. На угрозы же заметил, что они пугать его не могут. «Имение ли мое возьмешь – не обогатишь себя, и я не обнищаю; да и мало тебе пользы в сих ветхих одеждах и в нескольких книгах, а в них и все мое богатство. Изгнания не боюсь, ибо земля сия не моя, но Божия, и отечество мое повсюду; о муках не забочусь, они приведут меня только к желанной цели. Ты видишь, на мне почти нет тела: первый удар окончит все, и смерть только ускорит мое отшествие к Богу, для Которого я большей частью самого себя уже умер и к Которому давно стремлюсь». Когда префект рассказал об этом императору, сей невольно почувствовал уважение к герою веры и пожелал с ним видеться не как враг, а как почитатель. Следствием свидания Валента было то, что он не только не возмутил спокойствия Церкви Кесарийской, но и ослабил гонения над прочими Церквами. Кроме защиты Православия против ариан, святой Василий известен различными каноническими постановлениями касательно церковного благочиния, письменным изложением Литургии, известной ныне под его именем, и устройством в Кесарии первого обширного госпиталя из своих доходов. Он умер на 50-м году своей жизни, оплаканный единодушно христианами, иудеями и язычниками.

Когда святой Василий сделался архиепископом Кесарийским, он вызвал к себе своего друга Григория и почти насильно поставил его епископом небольшого местечка Сасимы, которое должно было отойти от его епархии под власть арианствующего епископа соседней области. Но прежде чем прибыл Григорий в Сасимы, они были заняты уже другим епископом. Оставшись епископом без епархии, Григорий возвратился к отцу и помогал ему в управлении его епархией. По смерти отца он удалился в Селевкию и здесь проживал в уединении. Отсюда общий голос православных стал вызывать его в Константинополь, где малочисленная паства православных не имела ни епископа, ни храмов, отнятых у них арианами.

Святой Григорий оставил свое мирное убежище и отправился в столицу Востока. Здесь он остановился у своих благочестивых родственников и в их доме, за неимением места для собрания верных, устроил малую церковь Воскресения в надежде на воскресение правой веры. Смиренный вид Григория и его простота обращения сперва не вселили должного к нему уважения в народе. Но когда раздалось его высокое слово, всеобщее изумление заступило место первого равнодушия. Еретики и язычники, увлеченные его необычайным витийством, стали сходиться к его кафедре. Григорий в пяти беседах изложил чистые догматы о Святой Троице, единосущии Сына со Отцом и Святым Духом, об исхождении Святого Духа от Отца. Этими беседами он приобрел множество истинных поклонников Святой Троице, а себе – имя Богослова, которое осталось за ним на все века вместе с Апостолом Иоанном. Феодосий Великий, сделавшись восточным императором, утвердил Григория на Константинопольской кафедре и сам торжественно ввел его в главный храм столицы, доселе находившийся во власти ариан. Совершивши подвиг, для которого был призван, святитель Григорий во время заседаний Второго Вселенского Собора, на котором после святого Мелетия был председателем, испросил себе у императора увольнение и скрылся по-прежнему в уединение. Удалившись из Константинополя, святой Григорий поселился в отцовском имении, от которого остался ему один тенистый сад с источником чистой прозрачной воды. Умерши всему, Григорий жил среди утесов, ходил босыми ногами, имел одну только ветхую одежду, спал на голой земле и никогда не возжигал огня, чтобы согреть свое тело. Пищу Григория составляли хлеб с солью и огородные овощи, питие – вода, в которую иногда примешивал немного уксуса. Святой Григорий до того простирал свои лишения, что отказался от употребления слова. Душе святого Григория, утружденного скорбями земного пришествия, дано было предчувствовать отшествие к блаженной жизни (390). «Светозарные Ангелы, неизмеримым кругом обстоящие равночестный свет Трисиянного Божества, приимите недостойного священника Григория!» Такова была предсмертная песнь Григория. Церковь совершает его память 25 января/7 февраля. Мощи его были в 950 году перенесены из Назианза в Константинополь и поставлены с останками святого Иоанна Златоустого.

[15] В Западной Церкви, и после разделения, еще пятнадцать Соборов назывались Вселенскими, совершенно подобно семи первым; так что число Вселенских Соборов у них доходит до более двадцати.

[16] Учение об исхождении Духа Святого и от Сына первоначально возникло (около VI века) в Испании и Галлии. В VIII веке оно нашло для себя ревностного приверженца в Карле Великом. Он предложил сначала Ахенскому Собору, а потом и папе Льву III внести новое учение в Символ веры, но ни тот, ни другой не согласились на это предложение. Мало того, папа Лев III, для всегдашнего сохранения во всей целости текста Никео-константинопольского Символа, приказал изобразить его по-гречески и по-латыни на двух серебряных досках и поставить их в базилике святого Петра. Надпись, сделанная на сих досках, показывала, что они поставлены были Львом III из любви и ревности в православной вере (Наес Leo posui amore et cautela orthodoxae religionis). Несмотря на сие, Карл не послушался папы и приказал в своих церквах петь Символ с прибавлением. Со смертью Карла начал падать и лжедогмат и, может быть, пал бы окончательно, если бы Фотий не обвинил в этом заблуждении папу Николая. Такое обвинение уязвило гордость сего последнего. И хотя Символ в искаженном виде введен был между болгарами, по всей вероятности, без ведома папы Николая, он однако же не хотел оправдываться и послал Фотиево послание к Гинкмару, архиепископу Реймскому, прося его ответить на возражение Константинопольского Патриарха. Папа при этом случае опирался на то, что прибавление «Filioque» первоначально сделалось гласным в этой части латинского Запада, и потому там лучше должны знать основания, на которых оно утверждалось. По поручению Гинкмара ученый монах Ратрамн написал ответ на все возражения греков. С сих пор учение об исхождении Духа Святого и от Сына получило силу догмата в Западной Церкви и вместе с утвердившимся в ней мнением о главенстве папы и некоторыми другими сделалось главной причиной разделения Церквей Восточной и Западной. Из последующих пап, хотя некоторые и православно исповедовали догмат исхождения Духа Святаго, но они ничего уже не могли сделать против заблуждения, которое было допущено их знаменитым предшественником.

[17] Отцом Иоанна Златоуста (р. 347 г.) был начальник сирийских войск, а матерью – добродетельная женщина Анфуса. Желая открыть сыну своему доступ к высшим должностям в государстве, она дала ему наилучшее по тогдашним понятиям воспитание. Наставником его по словесности был знаменитый ритор Ливаний. Но Иоанн, увлекаемый ревностью к подвижничеству, тотчас же по окончании воспитания хотел удалиться в пустыню. И только трогательная мольба матери-вдовы удержала его при ней до конца ее жизни. После ее смерти он уединился в одну из пещер вблизи Aнтиохии и провел здесь около семи лет в суровых подвигах благочестия. Архиепископ Антиохийский Мелетий вызвал Иоанна из уединения и сделал его диаконом, преемник же Мелетия Флавиан посвятил его в пресвитеры (386 г.) и поручил ему дело проповеди в соборной церкви. Из уст Иоанна истекла такая благодать, что все слушавшие его не могли довольно насытиться сладостью слова его. Особенно прославился он своими беседами во время того страха и уныния, которые овладели антиохийцами по случаю низвержения ими статуй Феодосия Великого. Сделавшись архиепископом Константинопольским (398 г.), он, занимаясь исправлением тогдашних нравов, устроил также и чин Богослужения, дал ему большее благолепие. В то же время он посылал священников для обращения диких скифов, водворял благочиние в церквах фракийских, мирил западных епископов с Антиохийским, был посредником в распрях епископов Азийских.

[18] В первый раз, когда был изгнан Златоуст, случилось страшное землетрясение в Константинополе. Испуганная Евдоксия послала к Святителю два письма, одно за другим, умоляя о скорейшем возвращении. Услышав об этом, все жители Константинополя, даже жены с грудными младенцами, устремились к Босфору навстречу и приняли его со свечами в руках и пением духовных песней. При вторичном изгнании, едва святитель Иоанн удалился из города, как сильное пламя вспыхнуло от самой кафедры, с которой он обыкновенно проповедовал, и, быстро поднявшись к куполу, охватило всю церковь и сожгло ее со всеми притворами, исключая одну лишь ризницу, где хранились все драгоценности. Сильным ветром перекинуло пламя через площадь на здание Сената, и оно сделалось его жертвой. Враги Златоуста, еретики и язычники, обвиняли православных в зажигательстве, хотя и не могли отыскать виновных, несмотря на жестокие пытки.

Святитель Златоуст был сослан сначала в Кукузы, город в Малой Армении, потом в Пофион, находящийся в нынешней Абхазии. Три месяца продолжалось его странствие; двое стражей сопровождали его, не давая малейшего отдыха. И в проливной дождь и в знойный полдень выводили они нарочно своего узника, чтобы промочить его до костей или опалить священное чело его, не позволяя останавливаться в городах и селениях, чтобы укрепиться баней, необходимой для изнуренного тела. Так достигли они Коман. Здесь святитель, предуведомленный о своей кончине, облекся в белые одежды, раздал присутствующим все, что имел с собой, и, причастившись Христовых Таин, произнес перед всеми свою последнюю молитву и, простершись на одре, испустил дух. Последними словами его были: «Благодарение Господу за все!» Через 30 лет нетленные мощи его были перенесены в Константинополь.

[19] Между отшельниками отличались столпники, так называвшиеся потому, что жизнь свою проводили на столпах под открытым небом. Первый образец такой жизни показал молодой сириянин, преп. Симеон. Оставив монастырь, в котором жизнь показалась ему не довольно строгой, он утвердил свое пребывание на одной горе, недалеко от Антиохии. Беспокоимый здесь отовсюду стекавшимся к нему народом, он начал собирать в кучу бывшие на горе каменья и мало-помалу выстроил себе столп в 60 футов вышины. На этом столпе преп. Симеон прожил 40 лет и умер на 103-м году от рождения. Такое самоотвержение доставило отшельнику величайшее уважение. Его пример нашел подражателей. Из них особым уважением пользовался св. Даниил, подвизавшийся на столпе близ Константинопопля.

[20] Только при великом князе Ярославе I Мудром и Изяславе Мстиславиче русские епископы позволили себе избрать и рукоположить из своей среды митрополитов без сношения с Константинопольским патриархом. Это произошло первый раз по причине войны с греками, во второй – по причине смут в Константинополе, по которым патриарший престол долгое время оставался праздным.

[21] Вот главные преимущества патриаршего сана при Богослужении. Патриарх при соборном служении облачался среди церкви на амвоне, архиереи – в алтаре. Он стоял на середине, они – по сторонам. В алтаре он сидел на горнем месте, они – внизу. Во время причащения он причащал архиереев из своих рук, а архиереи – архимандритов. Отличительными одеждами его от митрополитов были: саккос с нашивной епитрахилью, усыпанной жемчугом, по подобию Ааронова нагрудника; митра с крестом наверху, стихарь, пояс, поручи и епитрахиль с грамотами, как символ токов крови Иисусовой, две панагии и крест. Мантия его была бархатная зеленая, со струями золотыми и серебряными; на ней скрижали вверху с образом Благовещения или с крестами и Херувимами, а внизу со звонками. Клобук беловидный с нашивным крестом, а иногда с Серафимами. В церковном ходу перед патриархом несли свечу, а во время путешествия предшествовал ему крест, а последовал жезл.

[22] Он был сын нижегородского поселянина. По склонности к уединению он в юности тайно оставил отцовский дом и сделался послушником в Макарьеском Желтоводском монастыре, но родственники склонили его оставить монастырь и вступить в супружество. По способности его к духовным занятиям, он был возведен в степень причетника, а потом и в сан священника. Московские купцы, знавшие его по Макарьевскому монастырю, перепросили его в Москву. Лишившись всех детей, он после десятилетнего супружества упросил жену свою идти в монастырь, сам же удалился в обитель на Анзерском острове, смежном с островом Соловецким, и там провел несколько лет в духовных подвигах. Отселе перешел он в обитель Кожеезерскую и здесь молением братии убежден был принять сан игумена.

[23] До 1751 г. перепечатывали издание Острожской Библии, сделанное в первый раз в Москве 1653 г. С 1713 г. над пересмотром и исправлением этого издания трудились сначала Феофилакт Лопатинский, а потом две, следовавшие одна за другой, нарочитые комиссии, в которых более всех занимался и успевал Варлаам Лящевский.

[24] Между толкователями Священного Писания замечательны ректоры Московской Духовной Академии, издавшие толкования: Аполлос Байбаков – на Послания к Коринфянам (первое), Галатам, Ефесянам, Филипписеям, Колоссянам и Солунянам (первое); Гавриил Петров (впоследствии митрополит Новгородский) – на семь Соборных посланий; Мефодий (впоследствии архиепископ Псковский) – на Послание к Римлянам; Ириней Клементьевский (впоследствии также архиепископ Псковский) – на Послания к Римлянам, Евреям, на 12 Меньших пророков, на пророка Даниила и на Книгу Псалмов. Из позднейших опытов толкования известны записки на Книгу Бытия, митрополита Московского Филарета, и объяснения Нагорной проповеди Спасителя, составленного Филаретом, архиепископом Рязанским.

[25] Между изданными богословскими системами замечательны: 1) Христианское Православное Богословие, соч. Феофана Прокоповича, дополненное и изданное Самуилом Милославским; 2) Учение Восточной Православной Церкви о вере и нравственности, соч. Феофилакта Горского; 3) Богословие, соч. ректора Тверской семинарии Макария; 4) Об истинном Христианстве, соч. Тихона, епископа Воронежского; 5) Православное учение, составленное митрополитом Платоном для тогдашнего наследника престола Павла Петровича; 6) Деятельное Учение, соч. Игнатия, епископа Пензенского; 7) Введение в Православное Христианское Богословие, соч. инспектора С.-Петербургской Духовной Академии архимандрита Макария; 8) его же Догматическое богословие; 9) Догматическое богословие, соч. ректора Киевской семинарии архимандрита Антония; 10) Пастырское богословие, соч. инспектора С.-Петербургской Духовной Академии, архимандрита Кирилла.

[26] Первый катехизис в России составлен был Симеоном Полоцким (1670). После него лучшие катехизисы были составлены Феофаном Прокоповичем, митрополитом Платоном и митрополитом Филаретом.

[27] К наиболее замечательным трудам по изъяснению Богослужения Православной Церкви принадлежат сочинения Гавриила «О служении и чиноположениях Церкви»; епископа Вениамина «Новая скрижаль»; Дмитревского «О Литургии».

[28] Из числа священных и церковных историй наиболее известны: Библейская история, составленная Филаретом, митрополитом Московским; Церковная история, составленная Иннокентием, епископом Пензенским; История Русской Церкви, составленная епископом Харьковским Филаретом.

[29] Образцовое произведение в этом роде составляют Четьи-Минеи Димитрия Ростовского.

[30] Наилучшими проповедниками в этом роде считаются: 1) Симеон Полоцкий, первым показавший пример живой проповеди в Москве; 2) Димитрий Ростовский, отличающийся в своих проповедях сердечной теплотой, свободой в образах и оригинальностью в мыслях и выражениях († 1709); 3) Феофан Прокопович, впрочем более светский оратор, чем христианский проповедник; 4) Гедеон Криновский, любимый и достойный проповедник императрицы Елизаветы († 1763); 5) Георгий Конисский, известный по речи своей Екатерине: «Оставим астрономам доказывать, что земля около солнца обращается; наше солнце вокруг нас ходит»; 6) Анастасий Братановский, обладавший живостью воображения и светлым умом; 7) митрополит Платон, отличавшийся необыкновенным даром слова и особенно прославившийся своей речью императору Александру I при коронации; 8) Амвросий, епископ Тульский и архиепископ Тверской, замечательный по приятности слова и знанию человеческого сердца.

[31] Кроме того, духоборцы допускали предсуществование душ, отвергали таинство Святой Троицы и действительность первородного греха.

[32] Имя молокан они получили в народе за несоблюдение поста.

[33] Селиванов начал скопить простаков сперва в Тульской губернии, а потом в Тамбовской губернии – в селе Сосновке. Ревностным ему помощником был крестьянин Тульской губернии Александр Иванов Шилов. Когда их действия сделались известными правительству, Селиванов был наказан кнутом и сослан в Камчатку, а Шилов высечен плетьми и заключен в Динаминдскую крепость. В Камчатке и Динаминде они не переставали заниматься оскоплением. Император Павел I приказал перевести Селиванова в Петербургский дом умалишенных, а Шилова – в Шлиссельбургскую крепость, где он скоро и умер. Селиванов же по просьбам скопцов был перемещен (1802) в градскую богадельню, а потом и вовсе был отпущен на волю. После этого он с еще большей смелостью стал распространять скопчество в Петербурге. Скопцы почти открыто собирались к нему для молитвы и поклонялись ему как искупителю. Это побудило, наконец, правительство сослать Селиванова в Суздальский монастырь, где он и умер.

[34] Чтения, избранные из Евангелия и Апостола, Псалтирь, Часослов, Паремейник, Литургия, Чины таинств, Службы Великим праздникам.

[35] Речь идет о преподобном Максиме Греке, ныне прославленном в лике святых.

[36] Преподобный Антоний родился в Риме (1067) и был воспитан в Православии, потому что родители его свято хранили все постановления семи Вселенских Соборов. По кончине родителей, Антоний роздал имение нищим и на 19-м году удалился в пустыню. В 1106 году он прибыл из Италии в Новгород и там, где остановился, создал деревянную церковь во имя Рождества Богородицы; в 1122 году он обратил ее в каменную, а в 1130 выстроил другую во имя Сретения Господня. При освящении сей последней он поставлен в игумена. Преподобный Антоний преставился 1147 г. Мощи его обретены нетленными 1597 года, июля 1-го. Есть предание, что преподобный Антоний, находясь еще в Италии, положил в бочку церковные сосуды и разные драгоценные вещи и бросил ее в море. Прибывши же в Новгород, он через год нашел ее со своими сокровищами в реке Волхове, близ своей обители.

[37] Преподобный Варлаам родился в Новгороде от богатых родителей и еще в юности отличался красотой, смирением и строгим воздержанием. По кончине родителей, раздав свое имение бедным, он устроил себе келлию близ реки Волхова, а со временем, когда слава святой его жизни и дар чудотворения привлекли к нему многих ревнителей благочестия, основал здесь монастырь, называемый Хутынским, находящийся ныне в 5 верстах от Новгорода. Преп. Варлаам преставился 1243 года ноября 6-го дня.

[38] Преподобный Кирилл, приняв пострижение в Симоновом монастыре, долгое время смиренно трудился здесь в пекарне. Взор на огонь пекарни переносил мысль его к вечному огню грешников и постоянно извлекал из его очей потоки слез. Преподобный Сергий каждый раз, когда приходил в обитель, шел прежде всего к Кириллу и долго беседовал с ним. Сделавшись архимандритом Симонова монастыря, преп. Кирилл услышал однажды во время своей молитвы глас, повелевавший ему идти в Белозерскую страну, и тайно оставил обитель. Прибыв на пустынный берег Белого озера, он выкопал землянку и начал подвизаться здесь в уединении. Прославленный даром прозрения и чудес, преп. Кирилл преставился на 90-м году своей жизни, 1427 г. На месте же его подвигов основалась еще при его жизни обширная Белозерская обитель.

[39] Преподобные Савватий с Германом, влекомые духом пустыннолюбия, удалились в 1429 г. на самый уединенный и холодный остров на Белом море – Соловецкий, и здесь 6 лет провели в пещере. По смерти Савватия прибыл в 1438 г. на тот же остров преподобный Зосима. Преподобные Зосима и Герман построили церковь и оградили келлии свои деревянной стеной. Дикие лопари, опасаясь уменьшения выгод своих от ловли рыбы и зверей, сильно стали теснить иноков. Это побудило преподобного Зосиму просить новгородское управление о предоставлении инокам всего Соловецкого острова. Новгородом тогда управляла Марфа-посадница. Гордая Марфа сперва не допустила к себе старца; потом же, узнав о его жизни, пригласила к своему столу. Преподобный во время стола проливал горькие слезы и не вкушал ничего. На вопрос удивленного тем ученика своего Даниила, святой старец сказал, что сидевшие бояре казались ему без голов. Прозрение старца оправдалось, когда Иоанн III, смиряя Новгород, казнил зачинщиков бунта. Между тем Марфа исполнила просьбу преподобного Зосимы и утвердила за иноками остров. С того времени содержание монастыря обеспечилось: иноки сами стали рубить дрова, вываривать соль, ловили рыбу и таким образом снискивали себе пропитание. Преподобный Зосима скончался в 1479 году.

[40] Преподобный Пафнутий основал монастырь в 2 верстах от Боровска 1444 г. В старости он получил дар прозорливости духовной; скончался в 1478 году, 83-х лет от рождения.

[41] Преподобный Иосиф, знаменитый защитник правой веры против жидовствующих, был учеником и пострижеником преподобного Пафнутия. Избранный по кончине его в игумена Боровского монастыря, он предложил братии ввести общежитие, и когда она не согласилась, тайно скрылся из обители. В виде простого послушника пришел Иосиф в Белозерский Кириллов монастырь и несколько лет изучал здесь устав Кириллова общежития, незнаемый никем. Когда же здесь его узнали, удалился в Волоколамск и в нескольких верстах от него устроил пустыню на общежительных правилах. По уставу преподобного Иосифа, подвижническая строгость должна была соединяться с попечением о неимущих и больных, для которых он устроил около монастыря особый дом. Он преставился 9 сентября 1518 года.

[42] Преподобный Нил происходил из боярского рода Майковых; был пострижен в Кирилловом монастыре и потом путешествовал по Востоку, чтобы видеть и изучать жизнь подвижников, особенно афонских. По возвращении с Востока, на реке Соре поставил он крест, часовню и келлию, а когда собралось несколько братий, построил деревянный храм и установил строгое скитское житие. Вся братия скита состояла из одного иеромонаха, диакона и 12 старцев. По уставу Нила, иноки должны были: 1) пропитание снискивать трудами рук, но не заниматься даже земледелием, так как оно по сложности своей неприлично отшельнику. 2) Только в случае болезни и крайней нужды принимать милостыню, но не ту, которая могла бы послужить кому-либо в огорчение. 3) Не выходить из скита. 4) В церкви не иметь никаких украшений из серебра, даже и для святых сосудов, а все должно быть просто. 5) Здоровые и молодые должны удручать тело постом, жаждой и трудом, а старцам и слабым дозволяется некоторое успокоение. 6) Женам отнюдь не входить в скит. Преимущественно же иноки должны заботиться о внутреннем подвижничестве, бдительностью над состоянием души, очищением ее молитвой и богомыслием. Преп. Нил преставился 1508 г

[43] Преподобный Александр, основатель Свирского монастыря, с юности соблюдал строгий пост и молился по ночам. Когда родители хотели принудить его к браку, он удалился в Валаамский монастырь и, постригшись, пробыл здесь 13 лет. В 1487 году он отошел в Свирскую пустыню, где в тесной хижине провел один 7 лет. Когда же стали приходить к нему труженики, он построил небольшую обитель, принял священство и управление пустынным общежитием. В 1506 году построен был храм Святой Троицы, и преподобный почтен был саном игумена. В сане игумена преп. Александр делил все труды с братией: в хлебне месил тесто и пек хлебы, носил воду, рубил дрова, на все труды являлся первый; одежда его была ушита заплатами. Он преставился в 1533 году, 85 лет.

[44] Преподобный Нил Столобенский был родом из Новгорода и подвизался сначала в пустыне Ржевского монастыря, потом по некоему слышанному голосу, перешел на озеро Селигерское Столобное. В семи верстах от Осташкова он выкопал пещеру, устроил в ней келию и часовню и провел в ней 27 лет. Каждый день ходил он плакать над гробом, поставленным в вырытой его же руками могиле. Он скончался в 1554 году (7/20 дек.).

[45] В 1207 г. Иннокентий III посланием приглашал всех русских епископов к соединению с Церковью Римской. При сем случае папский легат стал обещать галицкому князю Роману, что папа мечом св. Петра покорит ему народы и сделает его королем. «Такой ли меч у папы? – отвечал Роман, указывая на свой. – Пока мой меч при мне, он даст мне земли: не имею нужды в другом». По смерти Романа, Галицкое княжество досталось сыну венгерского короля Коломану. Коломан был коронован латинским архиепископом; православный епископ и священники были выгнаны; церкви стали обращать в костелы, а народ принуждать к латинству. Мстислав Храбрый выгнал венгров и латинян из Галича и возвел на княжеский престол сына Романова – Даниила. Папы однако не отказались от своих видов на Галицкое княжество и начали искать случая сблизиться с Даниилом. Иннокентий VI прислал ему королевский венец и скипетр и обещал ему помощь против монголов. Даниил, пламенно желавший скинуть иго монголов, признал папу главой Церкви, но не видя обещанной помощи, поспешил его оставить.

В 1240 году шведский король по настоянию папы отправил войско свое с архиепископами крестить русских. Но благоверный Александр, бывший тогда Новгородским князем, вышел с малой дружиной и с твердой надеждой на Бога и в славной Невской битве разбил наголову войско шведское. Тогда папа отправил легатов к Александру, убеждая узнать лучшее от его учителей. Александр отвечал, что русские хорошо знают историю веры и Церкви и не нуждаются в новых учителях.

В 1347 году Магнус, король шведский, вызвался обратить Россию к папе и, явившись с сильным войском в пределах новгородских, потребовал, чтобы новгородцы прислали к нему ученых мужей для прения о вере и приняли бы латинскую, если она окажется лучшей. Новгородский архиепископ Василий отвечал: «Мы приняли веру от греков, убеждены в ее истине, и потому входить в споры о ней не хотим; если же король непременно этого хочет, то пусть пошлет послов к Патриарху». Магнус открыл военные действия, но был разбит новгородцами.

В XVI веке Иоанн Грозный, утомленный войной с Баторием и желая мира, обратился к посредничеству папы. Папа отправил легатом в Россию и Польшу хитрейшего иезуита – Поссевина. Иоанн осыпал ласками Поссевина за его хлопоты у Батория, обещал покровительство священникам латинским в России, но отверг все его искательства о сближении Русской Церкви с папой.

Годы
34	Сошествие Святого Духа
45	Первое путешествие Апостола Павла
50	Апостольский Собор в Иерусалиме
51	Второе путешествие Апостола Павла
54	Третье путешествие Апостола Павла
64–68	Гонение на христиан при Нероне
68	Кончина Апостолов Петра и Павла
70	Разрушение Иерусалима Титом
81–96	Гонение при Домициане
Ок. 105	Кончина Апостола Иоанна
249–251	Гонение при Деции
301–311	Гонение при Диоклетиане
312	Указ о свободе христианского вероисповедания
323	Победа Константина над Ликинием
325	Первый Вселенский Собор
381	Второй Вселенский Собор
431	Третий Вселенский Собор
451	Четвертый Вселенский Собор
496	Крещение Клодвига, короля франков
553	Пятый Вселенский Собор
589	Обращение вестготов к Православию
597	Начало обращения англосаксов
680	Шестой Вселенский Собор
692	Пято-шестой Трулльский Собор
715–755	Апостольские труды Бонифация в Германии
717–842	Иконоборчество
787	Седьмой Вселенский Собор
857	Появление лжеисидоровских декреталий
863	Крещение болгарского царя Бориса. Кирилл и Мефодий у моравов. Перевод славянской Библии
867	Окружное послание Фотия о заблуждении латинян
867	Крещение Аскольда и Дира
894	Крещение богемского князя Боривоя
957	Крещение русской княгини Ольги
966	Крещение Мечислава, короля польского
988	Крещение святого Владимира
1054	Отделение Церкви Западной от Восточной при Михаиле Керулларии
1299	Перенесение митрополичьей кафедры из Киева во Владимир
1325	Перенесение митрополичьей кафедры из Владимира в Москву
1354–1461	Время постепенного разделения Русской митрополии
1439	Флорентийский Собор
1517	Начало реформации Лютера
1566–1568	Святой митрополит Филипп II
1589	Учреждение патриаршества в России
1594	Начало Богоявленского училища в Киеве
1596	Начало унии в Литве
1642–1647	Митрополит Петр Могила
1667	Начало раскола старообрядцев
1679	Открытие училища в Москве при типографском доме
1721	Учреждение Святейшего Синода
1808	Штаты для духовных училищ
1839	Конец унии

Протоиерей Александр Рудаков

Краткая история христианской церкви

Часть первая. От сошествия Святого Духа на Апостолов до отпадения Западной Церкви от союза с Восточной

Глава первая. Первоначальное основание и судьба Христовой Церкви

Глава вторая. Церковное учение

Глава третья. Устройство церковного управления

Глава четвертая. Жизнь первых христиан и богослужение

Часть вторая. История Русской Церкви

Глава первая. Начало и утверждение христианства между славянскими народами и в России

Глава вторая. Церковное управление

Глава третья. Учение Церкви

Глава четвертая. Богослужение и христианская жизнь

Глава пятая. Состояние Православной Церкви в Западной Руси