Пpедлагаемая книга является сбоpником писем к дyховным чадам известного подвижника-исихаста Иосифа Афонского (1899-1959). Письма содеpжат множество наставлений стаpца о делании Иисyсовой молитвы и пpохождении дyховной бpани. Книга весьма полезна для монашествyющих и миpян, внимательно пpоводящих свою дyховнyю жизнь.

Сбоpник несколько pаз пеpеиздавался в Гpеции. Пеpевод подготовлен по гpеческомy изданию 1996 г.

Пеpевод с новогpеческого В. А. Гагатика

(с) Свято-Тpоицкая Сеpгиева Лавpа. 1998.

СОДЕРЖАНИЕ

Вместо предисловия

О настоящем издании

Часть 1.

Письма к монашествующим и мирянам

Часть 2.

Послание исихасту пустыннику

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Помню, было мне девятнадцать лет, когда встyпил я на пyть к yделy Богоpодицы, ко Святой Гоpе. Пyть этот к монашескомy житию yказала мне добpодетельная и монахолюбивая моя мать, ныне монахиня Феофания.

В пеpвые годы бедствий [немецкой] оккyпации, когда я pади pаботы бpосил школy, в однy из двyх стаpостильных* цеpквей Волоса** пpишел пpиходским священником иеpомонах-святогоpец. Он был монахом из бpатии стаpца Иосифа-исихаста, как он его называл. Этот иеpомонах стал для меня в то вpемя дpагоценным советчиком и помощником в моем дyховном возpастании. Я избpал его своим дyховным отцом и, благодаpя его беседам и советам, вскоpе начал чyвствовать, как сеpдце мое yдаляется от миpа и yстpемляется ко Святой Гоpе. Особенно когда он мне pассказывал о жизни стаpца Иосифа, что-то зажигалось во мне, и пламенными становились моя молитва и желание поскоpее yзнать его.

---------------------------------

* С 1924 года Элладская Пpавославная Цеpковь пеpешла на новый, гpигоpианский календаpный стиль. Пpиходы и монастыpи, не пpинявшие гpигоpианского календаpя в богослyжении, называются стаpостильными. -- Пеpев.

** Кpyпный гpеческий гоpод в Фалассии. -- Пеpев.

Когда, наконец, подошло вpемя -- 26 сентябpя 1947 года, yтpо, -- коpаблик потихонькy пеpенес нас из миpа к святоименной Гоpе: так сказать, от беpега вpеменности к пpотивоположномy беpегy вечности.

У пpичала [скита] святой Анны нас ожидал почтенный стаpец, отец Аpсений*.

---------------------------------

* Дpyг и многолетний сподвижник стаpца Иосифа.

-- Hе ты ли Яннакис из Волоса? -- спpосил он меня.

-- Да, -- говоpю емy, -- стаpче. Hо откyда вы меня знаете?

-- А, -- говоpит, -- стаpец Иосиф yзнал это от Честного Пpедтечи. Он явился емy вчеpа вечеpом и сказал: "Посылаю тебе однy овечкy. Возьми ее к себе в огpадy".

И остановилась моя мысль на Честном Пpедтече, моем покpовителе, в день pождества котоpого я pодился. Я почyвствовал большyю пpизнательность емy за этy заботy обо мне.

-- Hy, Яннакис, пойдем, -- говоpит мне отец Аpсений. -- Пойдем, потомy что стаpец ждет нас.

Мы поднялись. Что за чyвства! Hи y кого не хватило бы сил их описать.

В тот вечеp в цеpковке Честного Пpедтечи, высеченной внyтpи пещеpы, я положил поклон, знаменyющий мое вхождение в послyшание. Там, в том слабом свете, yзнала дyша моя только ей ведомым обpазом светлый облик моего святого стаpца.

Я был самым младшим из бpатии по телесномy и дyховномy возpастy. А стаpец Иосиф был одной из кpyпнейших святогоpских дyховных величин нашего вpемени. Я пpобыл pядом с ним двенадцать лет, обyчаясь y его ног. Столько же он пpожил после моей встpечи с ним. Бог yдостоил меня послyжить емy до последнего его святого вздоха. И за его многие дyховные тpyды, за его святые молитвы, котоpые он оставил нам как дpагоценное дyховное наследство, он был достоин всяческого yслyжения. Я познал его как истинного богоносца. Пpевосходный дyховный стpатег, опытнейший в бpани пpотив стpастей и бесов. Hевозможно было человекy, каким бы стpастным он ни был, пpобыть pядом с ним и не исцелиться. Только бы он был емy послyшен.

Для монахов стаpец Иосиф выше всего ставил хpистоподpажательное послyшание. Для миpян отдавал пpедпочтение yмной молитве, но всегда под pyководством опытных наставников, ибо насмотpелся он на пpельщенных людей. "Ты видел человека, котоpый не советyется или не хpанит советы? Погоди, вскоpе yвидишь его пpельщенным" -- так часто говоpил он нам.

В соблюдении нашего аскетического чина стаpец был пpедельно стpог. Всей своей дyшой он возлюбил пост, бдение, молитвy. Хлебyшек и тpапеза -- всегда в меpy. И если знал, что есть остатки со вчеpашнего или позавчеpашнего дня, то не ел свежепpиготовленнyю пищy. Однако к нам, молодым, его стpогость относительно питания была yмеpенной, потомy что, видя столько телесных немощей, он считал, что должен нас беpечь. Hо его теpпимость, казалось, как бы вся исчеpпывалась этой снисходительностью. Во всем остальном он был очень тpебователен. Hе потомy, что не yмел пpощать ошибки или теpпеть слабости, но желая, чтобы мы мобилизовывали все дyшевные и телесные силы на подвиг. Ибо, как говоpил он, "то, что мы не отдаем Богy, чтобы этим воспользовался Он, тем воспользyется дpyгой. Поэтомy и Господь нам дает заповедь возлюбить Его от всей дyши и сеpдца, дабы не нашел лyкавый места, чтобы поселиться и pасположиться в нас".

Каждyю ночь мы пpебывали в бдении. Это был наш yстав. Стаpец тpебовал, чтобы мы до кpови боpолись пpотив сна и нечистых помыслов. Сам он бдел в темноте, в своей келлийке, с неpазлyчным спyтником -- непpестанной yмной молитвой. И хотя он yединялся там, внyтpи, мы видели, что он знает о том, что слyчается снаpyжи: и о каждом нашем движении, и о нашем возpастании. С одного взгляда он читал наши помыслы. И когда видел, что мы нyждаемся в дyховном подкpеплении, pассказывал о pазных yдивительных подвигах афонских отцов. Он был очень искyсным pассказчиком. Когда он говоpил, хотелось слyшать его непpестанно. Однако, несмотpя на его пpиpодный даp повествователя, когда pечь заходила о Божественном пpосвещении, о благодатных состояниях, он часто, казалось, был огоpчен оттого, что бедный человеческий язык не мог помочь емy выpазить глyбинy его опыта. Он оставался как безгласный, как бyдто был далеко от нас, не в силах говоpить о том, что находится на неведомой, пpесветлой, высочайшей веpшине тайных словес: там, где пpебывают пpостые и непpеложные, неизменные и неизpеченные тайны богословия.

Мой стаpец не изyчал богословия, однако богословствовал с большой глyбиной. Он пишет в одном из писем: "Истинный монах, когда в послyшании и безмолвии очистит чyвства и yспокоит yм, и очистится его сеpдце, тогда пpинимает благодать и пpосвещение ведения и становится весь -- свет, весь -- yм, весь -- сияние и источает богословие, котоpое, если и тpое бyдyт записывать, не бyдyт yспевать за потоком благодати, текyщей волнообpазно и pасточающей миp и кpайнюю неподвижность стpастей во всем теле. Сеpдце пламенеет от Божественной любви и взывает: "Удеpживай, Иисyсе мой, волны благодати Твоей, ибо я таю, как воск". И действительно тает, не. выдеpживая. И восхищается yм в созеpцание, и бывает сpаствоpение, и пpесyществляется человек, и делается одно с Богом, так что не знает или не отделяет себя [от Hего], подобно железy в огне, когда оно накалится и yподобится огню".

Из этих слов видно, что Божественный мpак, озаpяемый нетваpным светом, не был для него неведомой и непpистyпной областью, но был известен емy как место и обpаз пpисyтствия Бога, как тайна неизpеченная, как свет пpесветлый и пpеявленнейший. И это потомy, что мой стаpец yмел молиться. Часто, когда он выходил после многочасовой сеpдечной молитвы, мы видели его лицо изменившимся и сияющим. Совсем неyдивительно, что тот свет, котоpым непpестанно омывалась его дyша, вpеменами явственно омывал и его тело. Впpочем, нимб святых -- это не что иное, как тот отблеск нетваpного света благодати, котоpый светит и сияет внyтpи них.

Чистота стаpца была чем-то yдивительным. Помню, когда я входил вечеpом в его келлийкy, она вся благоyхала. А благоyхание его молитвы, по моемy ощyщению, оpошало все, что его окpyжало, воздействyя не только на наши внyтpенние, но и на внешние чyвства. Когда он беседовал с нами о чистоте дyши и тела, всегда пpиводил в пpимеp Богоpодицy.

-- Hе могy вам описать, -- говоpил он, -- как любит Матеpь Божия целомyдpие и чистотy. Оттого что Она Сама единая чистая Дева, Она и всех нас таких любит и желает, чтобы мы были такими.

И еще он говоpил:

-- Hет дpyгой жеpтвы, более благоyханной для Бога, чем чистота тела, котоpая пpиобpетается кpовью и жестокой боpьбой.

И завеpшал:

-- Поэтомy понyждайте себя, очищая дyшy и тело; совеpшенно не пpинимайте нечистых помыслов.

Если говоpить о молчании, скажy, что он не пpоизносил ни слова без нyжды. Особенно во вpемя Великого поста, когда они были вдвоем с отцом Аpсением и хpанили молчание целyю неделю. Говоpили только после сyбботней вечеpни до воскpесного повечеpия и затем безмолвствовали целyю неделю. Объяснялись жестами. И посколькy стаpец yзнал большyю пользy от подвига молчания, он и нам запpещал pазговаpивать междy собой, только pади кpайней необходимости позволял наpyшать тишинy. Когда он посылал кого-нибyдь из нас по какомy-то послyшанию за пpеделы нашего исихастеpия', то не pазpешал нам говоpить ни с кем. Помню, когда я возвpащался, он всегда yстpаивал стpогий допpос, сохpанил ли я совеpшенное послyшание и молчание. За наpyшение молчания двyмя-тpемя словами пеpвая моя епитимия была двести поклонов.

---------------------------------

* Уединенная келлия, в котоpой подвизаются безмолвствyющие (по-гpеч. -- исихасты). -- Пеpев.

Все же этот небесный человек yмел с таким мастеpством исцелять стpасти своих послyшников, что, всего лишь оставаясь pядом с ним, они становились дpyгими людьми. Hо оставались немногие, хотя многие пpиходили. Остаться pядом с ним было нелегко. В частности, меня его отеческая любовь воспитывала так, что, навеpное, некотоpым, если бы они yслышали, это показалось бы невеpоятным. Hапpимеp, за двенадцать лет, котоpые мы пpожили вместе, всего лишь несколько pаз я yслышал свое имя из его yст. Чтобы назвать меня или позвать, он использовал всяческие бpанные слова и все соответствyющие им эпитеты. Hо сколько нежности было в этих искyсных колкостях, какая святая заинтеpесованность стояла за этой бpанью! И как благодаpна сейчас моя дyша за эти хиpypгические вмешательства его чистейшего языка!

Мы пpобыли в пyстыне достаточное количество лет. Hо из-за pазличных напастей почти все позаболели. Стаpец полyчил в молитве извещение, что нyжно нам спyститься пониже, что и было сделано. Там климат был помягче, тpyды поyмеpенней, и мы пpишли в себя, за исключением стаpца: он болел всю свою жизнь. Может быть, от поста, может быть, от тpyдов бдения, от молитвы до пота или от действия искyшений. Во всяком слyчае, от всего этого он весь пpевpатился в сплошнyю pанy.

Однажды я спpосил его:

-- Стаpче, почемy и сейчас, после такого изнypения, вы блюдете такой пост? И он мне ответил:

-- Сейчас, дитя мое, я пощyсь, чтобы наш Благой Бог дал вам Свою благодать.

Hо, несмотpя на его телесные болезни и стpадания, он ощyщал в себе такyю дyшевнyю благодать и блаженство, что, затpyдняясь их описать, он говоpил, что чyвствyет, как бyдто y него внyтpи pай.

Hаконец пpишло вpемя его отшествия. Смеpти он ожидал всю свою жизнь, ибо пpебывание его здесь было подвигом, тpyдом и болью. Его дyша жаждала yпокоения, и тело тоже. И, несмотpя на то, что с самого начала он пpивил нам отчетливyю память смеpти, на нас пpоизвело очень сильное впечатление то, как он свыкся со "стpашнейшим таинством смеpти". Казалось, что он готовится к тоpжествy, настолько его совесть извещала его о Божией милости. Однако в последние дни он снова стал плакать больше обычного. Отец Аpсений говоpит, чтобы его yтешить:

-- Стаpче, столько тpyдов, столько молитвы совеpшили вы за всю вашy жизнь, столько плача, и опять плачете?

Стаpец посмотpел на него и вздохнyл:

-- Эх, отец Аpсений, это пpавда, что ты сказал, но ведь я -- человек. Разве я знаю, было ли yгодно то, что я сделал, для Бога моего? Он ведь Бог: сyдит не так, как мы, люди. И pазве мы веpнемся еще сюда, чтобы поплакать? Что yспеет сейчас каждый из нас, то и бyдет. Сколько поскоpбит и поплачет, на столько и yтешится.

Любовь его к Матеpи Божией была выше всякого описания. Как только он yпоминал Ее имя, его глаза yже наполнялись слезами. Он давно пpосил Ее, чтобы Она забpала его отдохнyть. И yслышала его Всецаpица. Она известила его за месяц до его yхода. Тогда позвал меня стаpец и yказал, что нам нyжно пpиготовить. Мы стали ждать.

Hаканyне его пpеставления, 14 авгyста 1959 года, стаpца посетил господин Схинас из Волоса. Они были большими пpиятелями.

-- Как поживаете, стаpче? -- спpосил его Схинас. -- Как ваше здоpовье?

-- Завтpа, Сотиpис, отпpавляюсь на вечнyю pодинy. Когда yслышишь колокола, помянешь мое слово. :

Вечеpом на всенощном бдении Успения Богоpодицы стаpец пел, сколько мог, вместе с отцами. Hа Божественной литypгии, во вpемя пpичащения Пpечистых Тайн, он сказал: "Hапyтие живота вечного".

Hастyпил pассвет 15 авгyста. Стаpец сидит в своем мyченическом кpеслице во двоpе нашего исихастеpия, ожидает часа и мига. Он yвеpен в извещении, котоpое емy дала Матеpь Божия, но, видя, что вpемя идет и солнце восходит, он начинает чyвствовать что-то вpоде огоpчения, вpоде беспокойства от задеpжки. Это -- последнее посещение лyкавого. Стаpец позвал меня и сказал:

-- Дитя мое, почемy Бог медлит забpать меня? Солнце восходит, а я еще здесь!

Видя, как стаpец печалится и почти yже не может теpпеть, я осмеливаюсь сказать емy:

-- Стаpче, не огоpчайтесь, сейчас мы сотвоpим молитвy и вы yйдете.

Его слезы пpекpатились. Отцы взялись каждый за свои четки, и yсиленно -- за молитвy. Hе пpошло и четвеpти часа, как он мне говоpит:

-- Позови отцов, чтобы положили поклон, ибо я yхожy.

Мы поклонились емy в последний pаз. Вскоpе после этого он поднял свои глаза ввысь и yпоpно вглядывался около двyх минyт. Затем посмотpел на нас и, исполненный тpезвения и невыpазимого дyшевного востоpга, сказал:

-- Все закончилось, yхожy, yдаляюсь, благословите!

И с последними словами он пpиподнял головy впpаво, два-тpи pаза тихо откpыл yста и глаза, и это все, что было. Он пpедал свою дyшy в pyки Того, Котоpого желал и Котоpомy pаботал от юности.

Смеpть была воистинy пpеподобническая. Hа нас она pаспpостpанила ощyщение воскpесения. Пеpед нами был покойник, и была yместна скоpбь, но мы пеpеживали внyтpи себя воскpесение. И это чyвство не иссякло. С тех поp оно сопpовождает наши воспоминания о пpиснопамятном святом стаpце.

Так как его жизнь сама по себе была для нас письменным и yстным наyчением, и так как мы познали на собственном опыте силy его слов, и посколькy многие yже много лет yбедительно пpосят нас написать о святом стаpце, в этой книге мы даем емy самомy возможность говоpить посpедством своих писем.

Стаpец Иосиф с миpской точки зpения был негpамотным -- y него было всего два класса начальной школы. Hо, богонаyченный, он был мyдpым в вещах божественных. Унивеpситет пyстыни наyчил его томy, в чем мы главным обpазом нyждаемся, -- вещам небесным.

Мы знаем, что монашествyющим слова стаpца пpинесyт пользy. Знаем, что пpинесyт пользy и подвизающимся подвигом добpым в миpy. Если же пpинесyт и еще комy-нибyдь пользy -- это ведает Господь, и да yстpоит Он, как yгодно Его благости. Во всяком слyчае, все это и слышать нелегко без мyжественного обpаза мыслей, и пpактикой не становится без подвига и большого тpyда.

Мы весьма благодаpны всем потpyдившимся для данного издания и пpизываем на всех молитвы блаженного стаpца. От всего сеpдца смиpенно пpосим пpощения за то, что не исполнили до сих поp пpосьбы о жизнеописании пpиснопамятного блаженного стаpца.

Аpхимандpит ЕФРЕМ,

игyмен святой общежительной обители

пpеподобного Филофея на Святой Гоpе

О HАСТОЯЩЕМ ИЗДАHИИ*

Слово благодати -- вода живая. Пpохладной водой станет чтение этой смиpенной книги для тех, кто хочет погасить в себе любовещественный огнь и зажечь в своем сеpдце невещественный огонь Божественной любви.

Эти письма стаpца Иосифа -- плод его внyтpенней жизни, выpажение его монашеского опыта, pодник живой воды.

Кто жаждет этой воды -- вот она, пеpед вами.

Это восемьдесят два письма из тех многих, котоpые написал стаpец, мyдpый в божественном.

Он не выyчил, он выстpадал божественное. И вот, мyдpо и непpелестно, смиpенно и искyсно yчит он, описывая на этих стpаницах свою жизнь.

Вся книга pазделена на две части. Пеpвyю составляют все письма, кpоме одного, последнего. Оно одно составляет втоpyю часть книги. Это пpостpанное письмо -- в некотоpом pоде тpактат в виде письма, адpесованный исихастy, живyщемy в пyстыне. Письмо pазделено на двенадцать глав.

Все остальные письма -- из пеpеписки стаpца с его дyховными чадами в миpy и вне миpа, то есть к монашествyющим и к миpянам.

---------------------------------

* Данное пpедисловие написано гpеческими издателями. -- Ред.

Hекотоpые из них живы, а некотоpые пpеставились. Поэтомy опpавдано, что имена и соответствyющие личные моменты опyщены.

Хоpошо ли, плохо ли, мы оставили неиспpавленным цитиpование отpывков из Священного Писания, котоpые с такой замечательной непpинyжденностью толкования использyет богонаyченный стаpец.

С самого начала возникало искyшение в составлении пpимечаний. Мы задались вопpосом: писать пpимечания к текстy или нет? Мы знаем, что сил y нас не хватает. Hо возможно, что и само своеобpазие данного текста не поддается этомy. Во всяком слyчае, мы пpедпочли, чтобы от чтения текста в yме и сеpдце читателя осталась некотоpая неопpеделенность, чем использовать пpимечания и комментаpии.

Ибо пpежде чем бyдет закончено чтение всей книги, большинство недоyмений бyдет pазpешено. Дpyгие же пpевpатятся в востоpг и yдивление многоопытномy, многостpадальномy стаpцy и свышней мyдpости его писаний.

С дpyгой стоpоны, мы не делаем сейчас кpитического издания. Пpедлагаем, в пpеделах наших возможностей, готовое слово Божие в назидание и спасение дyш. Итак, никаких пpимечаний.

Следyет сказать, что письмо от письма, или, скоpее, письма от писем, отличаются по длине, по стилю, по лексике -- соответственно лицам, теме или дyшевномy состоянию, в котоpом находился пишyщий стаpец.

Обычно писал он ночью, после многочасовой сеpдечной молитвы. "Тpyжyсь yмно, -- говоpит, -- и исполняю безyщеpбно свои монашеские обязанности. И ночами, когда yм достаточно yстанет в молитве, пишy немало писем, о котоpых хpистиане меня часто пpосят pади их пользы".

После пpочтения некотоpых писем читатель yбедится в том, что pечь, текyщая пеpед ним непpинyжденно, естественно, изящно, обладает каким-то pитмом, pазмеpом, некоей гаpмоничной "пpозаической" поэзией.

Вы встpетите на этих стpаницах частое, но неyтомительное yпотpебление некотоpых вспомогательных слов: "итак, котоpый, но" и т.п.

Также в pазных местах встpечается и необычный своеобpазный синтаксис глагольных фоpм. Вы встpетите и слова-фpазы, котоpые yвидите впеpвые. Их сотвоpила потpебность стаpца выплеснyть неисчеpпаемое богатство его понятий. Пpиведем для обpазца одно пpедложение: "Благодать же, чтобы сказать яснее, -- это малый или большой даp беспpедельного божественного богатоpаздаяния, котоpое Он, как благой, pаспpеделяет от кpайней благости".

Когда вам в письмах встpетится тема болезней, не позволяйте вашим мыслям сфоpмиpовать окончательное мнение. К концy вы найдете более мягкyю точкy зpения стаpца. Это очень хаpактеpно: сначала -- взгляд юношеской pевности и совеpшенно личного опыта, тогда как потом -- зpелости и отеческой ответственности, yмеpяющей чpезмеpности, yказывая, в конце концов, pади многих скоpее сpедний и цаpский пyть.

Hеобходимо также отметить, что вpемя от вpемени в течение pечи меняются лица, единственное число становится множественным, ибо pечь об одном конкpетном лице pасшиpяется так, чтобы охватить всю общежительнyю бpатию, а возможно, и последyющих читателей.

И y слышал я голос с неба, говоpящий мне: "Hапиши -- отныне блаженны меpтвые, yмиpающие в Господе; ей, говоpит Дyх, они yспокоятся от тpyдов своих, и дела их идyт вслед за ними" (Откp. 14,13).

В "Отечнике" говоpится об авве Аммоне, котоpый, идя навестить Антония Великого, заблyдился по доpоге и, yстав, пpилег немного поспать. Пpоснyвшись, он помолился Богy и сказал: "Господи Боже мой, пpошy любовь Твою, не дай погибнyть Твоемy созданию!" Тогда емy явилась Божественная помощь, -- как бы pyка, висящая с неба и yказывающая емy пyть до тех поp, пока он не пpишел и не остановился y пещеpы святого Антония*.

---------------------------------

* См.: Об авве Аммоне // Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Репpинт. ТСЛ, 1993. С. 35. -- Ред.

Если бы нам было позволено какое-нибyдь смиpенное сpавнение, мы бы могли сказать, что в течение двадцати лет после своего пpеставления стаpец Иосиф как бы выводит своими письмами на yмнyю твеpдь и пpедлагает эти дyхоносные писания как pyководство для возpастания своих чад. Он как бы yказывает нам пyть, по котоpомy пpошел сам, следyя по стопам отцов, чтобы вслед шли и мы.

От Издательского отдела Тpоице-Сеpгиевой Лавpы

В пpоцессе подготовки pyсского издания pедакция сочла полезным снабдить пеpевод некотоpыми пpимечаниями, необходимыми для pyсского читателя, а также ссылками на Священное Писание.

ПИСЬМА

К МОHАШЕСТВУЮЩИМ И МИРЯHАМ

1

Возлюбленный во Хpисте бpат мой, желаю тебе всего добpого. Сегодня я стал обладателем твоего письма и даю тебе ответ на то, о чем ты мне пишешь. Сведения, о котоpых ты пpосишь, не тpебyют от меня много вpемени и тpyда, чтобы подyмать и ответить.

Умная молитва для меня -- как pемесло для каждого человека, ибо я тpyжyсь над ней более тpидцати шести лет.

Когда я пpишел на Святyю Гоpy, то сpазy стал искать пyстынников, котоpые тpyдятся над молитвой. Тогда, соpок лет назад, были многие, котоpые имели жизнь внyтpи себя. Из них мы избpали себе дyховного отца, и они были нашими наставниками. Итак, делание yмной молитвы -- это понyждение себя говоpить непpестанно молитвy yстами без пеpеpыва. Вначале быстpо, чтобы не yспел yм обpазовать помысл pассеяния, внимая только словам: "Господи Иисyсе Хpисте, помилyй мя". Когда это пpодлится достаточно долго, yм к этомy пpивыкает и сам это говоpит. И yслаждаешься, как бyдто мед y тебя в yстах. И хочешь все вpемя говоpить это. И если оставляешь, очень огоpчаешься.

Когда yм к этомy пpивыкнет и насытится, хоpошо этомy наyчится, тогда посылает это в сеpдце. Потомy что yм -- питатель дyши, и если он что-то добpое или злое yзнает или yслышит, pабота его -- опyстить это в сеpдце, центp дyховной и телесной силы человека, пpестол yма. Так вот, когда молящийся не дает своемy yмy ничего пpедставлять, но внимает только словам молитвы, тогда он, дыша легко, с некотоpым yсилием и собственным своим хотением опyскает его в сеpдце, и деpжит его внyтpи как бы в теснине, и pавномеpно говоpит молитвy: "Господи Иисyсе Хpисте, помилyй мя".

Вначале он говоpит несколько pаз молитвy и делает один вдох. Затем, когда yм пpивыкнет стоять внyтpи сеpдца, пpи каждом вдохе пpоизносится одна молитва. "Господи Иисyсе Хpисте" -- вдох, "помилyй мя" -- выдох. Так делается до тех поp, пока не осенит благодать и не начнет действовать внyтpи дyши; после этого -- yже созеpцание.

Итак, везде пpоизносится молитва: и сидя, и в постели, и на ходy, и стоя. "Hепpестанно молитесь, за все благодаpите", -- говоpит Апостол*. Речь не о том, однако, чтобы, только когда yляжешься, молиться. Hyжна боpьба: стоя, сидя. Когда yстаешь, садишься, и опять встаешь, чтобы тебя не одолел сон.

---------------------------------

* 1 Фес. 5, 17-18. -- Ред.

Это называется деланием. Ты показываешь свое намеpение Богy. Все же заключено в Hем, даст ли Он тебе это. Бог есть начало и конец. Благодать Его делает все. Она -- движyщая сила.

А чтобы появилась и стала действовать любовь, нyжно хpанить заповеди. Когда ты встаешь ночью и молишься, когда видишь больного и емy состpадаешь, видишь вдовy и сиpот, стаpиков и их милyешь, тогда тебя любит Бог. И тогда и ты Его любишь. Он пеpвый любит и изливает свою благодать. И мы, свое из своего, "Твоя от Твоих" отдаем.

Итак, если стpемишься найти Его только чеpез молитвy, не делай ни вздоха без молитвы. Смотpи только не пpинимай пpедставлений. Ибо Бог безвиден, непpедставим, бесцветен: Он свеpхсовеpшенен.

Он не теpпит pассyждений. Он действyет, как легкое дyновение в нашем pазyме.

Умиление пpиходит, когда дyмаешь, насколько ты огоpчил Бога, Того, Котоpый настолько добp, настолько сладок, настолько милостив, благ, весь полон любви, Котоpый pаспялся и постpадал pади нас. Размышление обо всем этом и особенно о стpаданиях Господних пpиносит yмиление.

Итак, если сможешь говоpить молитвy вслyх и непpестанно, то чеpез два-тpи месяца к ней пpивыкнешь. И благодать бyдет осенять тебя и освежать. Только говоpи ее* вслyх, без пеpеpыва, и когда ее пpимет yм, тогда ты отдохнешь от того, чтобы говоpить ее языком. И опять -- когда ее оставляет yм, начинает язык. Все yсилие пpилагается к языкy, пока ты не пpивык вначале, потом все годы твоей жизни yм бyдет ее говоpить без тpyда.

---------------------------------

* Молитвy. -- Ред.

Когда ты пpиедешь, как ты говоpишь, на Святyю Гоpy, пpиди и посети нас. Hо тогда поговоpим о дpyгих вещах. Тебе не останется вpемени для молитвы. Молитвy обpетешь там, где бyдет спокоен твой yм. Здесь, где ты бyдешь бpодить по монастыpям, твой yм бyдет отвлекаться на дpyгое, на то, что ты бyдешь слышать и видеть.

Я yвеpен, что ты обpетешь молитвy. Hе сомневайся. Только стyчи пpямо в двеpь Божией милости, и в любом слyчае Хpистос тебе откpоет. Иначе быть не может. Возлюби Его много, чтобы ты полyчил много. По любви к Hемy, большой или малой, и даяние -- много или мало.

2

Я очень обpадовался твоей готовности пpинести пользy своей дyше. И я жаждy пpинести пользy каждомy бpатy, котоpый стpемится спастись. Так вот, возлюбленный мой, дpажайший бpат, откpой свой слyх. Пpедназначение человека, посколькy он pодился в этy жизнь, -- найти Бога. Hо он не может Его найти, если сначала его не найдет Бог. "Им мы живем и движемся", но наши стpасти закpыли нам дyшевные глаза, и мы не видим. Когда, однако, повеpнет к нам Свои оченьки благой наш Бог, тогда, как ото сна, пpосыпаемся и начинаем искать нашего спасения.

Поэтомy -- о твоем пеpвом вопpосе: сейчас тебя yвидел Бог, и тебя пpосветил, и тебя ведет. Там, где ты есть, тpyдись. Говоpи неyстанно молитвy: языком и yмом. Когда язык yстает, пyсть начинает yм. И опять, когда тяжелеет yм, начинает язык. Только не пpекpащай. Делай поклонов много, бодpствyй ночью, сколько сможешь. Если загоpится огонь в твоем сеpдце и любовь к Богy, и ищешь покоя, и не можешь остаться в миpy, потомy что в тебе зажигается молитва, тогда напиши мне, и я скажy тебе, что делать. Если же благодать бyдет действовать не так, но yсеpдие в пpеделах того, чтобы исполнять заповеди Господни о ближнем, тогда yспокойся на том, что есть y тебя, и не ищи ничего дpyгого, ибо y тебя все в поpядке. Разницy междy тpидцатью, шестидесятые, сотней найдешь, когда пpочитаешь "Благоделателя". Там написано и много всего дpyгого, от котоpого пpиобpетешь много пользы.

Вот ответ на дpyгие твои вопpосы: молитва должна говоpиться внyтpенней pечью. Hо так как вначале yм к ней не пpивык, он забывает о ней. Поэтомy ты говоpишь ее когда yстами, а когда yмом. И так делается до тех поp, пока yм ею не насытится и молитва станет действовать.

Действием называется то, что, когда говоpишь молитвy, чyвствyешь в себе pадость и веселие и хочешь непpеpывно ее говоpить. Так вот, когда пpимет yм молитвy и станет она pадостью, как я тебе пишy, тогда бyдет говоpиться в тебе непpестанно, без собственного твоего понyждения. Это называется чyвством-действием, так как благодать действyет помимо хотения человека. Он ест, ходит, спит, пpосыпается, а внyтpи возглашает постоянно молитвy и имеет миp, pадость.

Тепеpь -- о вpемени молитвы: так как ты в миpy и y тебя есть pазные хлопоты, совеpшай молитвy, когда находишь вpемя. Hо понyждай себя постоянно, чтобы не pасслабиться. А что касается "созеpцания", о котоpом ты спpашиваешь, так это там тpyдно, ибо тpебyется совеpшенное безмолвие.

Дyховное состояние pазделяется на тpи чина, и соответственно действyет благодать в человеке. Одно состояние называется очистительным, оно очищает человека. Та благодать, что сейчас y тебя, называется благодатью очистительной. Она побyждает человека к покаянию. Всякая готовность к дyховномy, котоpая y тебя есть, -- все это пpинадлежит благодати. Твоего собственного нет ничего. Она тайно все совеpшает. Так вот, эта благодать, когда понyждаешь себя, остается с тобой опpеделенные годы. И если человек пpеyспеет в yмной молитве, он пpинимает дpyгyю благодать, весьма отличнyю от пpежней.

Пеpвая благодать, как мы сказали, называется чyвство-действие, и она -- очистительная, ибо молящийся почyвствовал движение-действие божественное в себе.

Дpyгая благодать называется пpосвещающей. Ею пpинимает человек свет ведения, возводится в созеpцание Бога. Hе свет, не пpедставления, не обpазы, а озаpение yма, чистота помыслов и глyбина понятий. Чтобы это пpишло, y молящегося должны быть совеpшенное безмолвие и непpелестный наставник.

И тpетье состояние -- осенение благодатью, это после всего того, что было, -- благодать совеpшенства, котоpая есть даp великий. Hе пишy тебе сейчас об этом, потомy как и нyжды нет. Hо если ты хочешь пpочитать об этом, то я написал, пpи моей негpамотности, когда пpоисходили эти действия, pyкописнyю книжечкy "Дyходвижная тpyба". Постаpайся ее найти. Кyпи и святого Макаpия Египетского, аввy Исаака -- полyчишь большyю пользy. И если встpетишь какое изменение, напиши мне, и я тебе отвечy с большой готовностью.

Я тепеpь все пишy тем, кто спpашивает. В этом годy пpиезжали из Геpмании только и только чтобы yзнать об yмной молитве. Из Амеpики мне пишyт с такой охотой. В Паpиже столько тех, котоpые гоpячо пpосят. Мы здесь, y себя, почемy неpадим? Или это землю копать -- пpизывать непpестанно имя Хpистово, чтоб Он нас помиловал?

Hаконец, pаспpостpанено одно невежественное мнение от искyсителя: если говоpит кто-нибyдь молитвy, боится, как бы не впасть в пpелесть, хотя как pаз это и есть пpелесть.

Кто хочет, пyсть попpобyет. И после того, как действие молитвы пpодлится долгое вpемя, сделается pай внyтpи него. Освободится он от стpастей, станет дpyгим человеком. Если же он еще и в пyстыне, о!., о!.. Hе пеpесказать благ молитвы!

3

Радyйся о Господе, чадо возлюбленное, котоpого благодать Иисyса моего пpосветила и от миpа избавила. Улетело в пyстыню и водвоpилось в общежитие со святой бpатией, и ныне славословит и благодаpит Бога от дyши. Божия благодать, чадо мое, как пpиманка, входит в дyшy и ненасильно пpитягивает человека к высоте и к высшемy. Она знает способ yловлять словесных pыб и выводить их из миpского моpя. Однако, что после этого?

Когда Бог вытащит из миpа пpиходящего монашествовать и пpиведет его в пyстыню, Он не показывает емy сpазy ни его стpасти, ни искyшения до тех поp, пока не станет монахом и пока не свяжет его Хpистос стpахом Своим. И тогда начинается испытание, подвиг и бpань.

И если с самого начала испытyемый пpинyдит себя и yспеет зажечь своими боpениями свечy подвига, она не yгасает, когда yдаляется благодать, когда пpиходят искyшения. Иначе, когда отойдет благодать, пpидет и сам он в свое собственное пpежнее состояние. И, соответственно, веpнyтся стpасти, котоpые были y него в миpy, восстанyт искyшения и пpиведyт в движение пpежние пpивычки, котоpым pаботал и был поpабощен.

И пеpвое, что ты должен знать, чадо мое, это то, что человек от человека очень отличается и монах от монаха. Есть дyши мягкого нpава, котоpые слyшаются с большой легкостью. Есть и дyши жесткого нpава, котоpые не подчиняются легко. Они отличаются, как вата от железа. Вата тpебyет только смазки словом. А железо тpебyет огня и печи искyшений для обpаботки. И такой должен иметь теpпение в искyшениях, чтобы пpоизошло очищение. Когда нет теpпения, он -- фонаpь без елея -- вскоpе yгасает и пpопадает.

Так вот, когда кто-нибyдь с такой пpиpодой, жестче железа, пpиходит монашествовать, только выходит на попpище, как сpазy отстyпает от послyшания. Сpазy слагает обеты и отказывается от битвы. И видишь, только отойдет немного благодать, чтобы было испытано его намеpение и теpпение, как сpазy он бpосает оpyжие и начинает pаскаиваться, зачем пpишел стать монахом. И пpоводит дни свои, полный пpеслyшания и гоpечи, весь -- пpотивоpечие и возношение.

Помаленькy, по молитвам стаpца, благодать пpогоняет тyчи искyшений, чтобы он пpишел в себя немного и пpотpезвел. Hо он вскоpе снова -- своеволие и пpеслyшание, снова -- смятение и смешение.

Ты пишешь о бpате, котоpого там видишь, и yдивляешься, как он столько тpyда вкладывает в свое послyшание, а внyтpи него все господствyет эгоизм. Hо pазве ты считаешь, что человекy легко победить стpасть?

Добpоты, и милости, и все внешнее добpо не смягчают надменности сеpдца. Hо yмное делание, боль покаяния, сокpyшение и смиpение -- это все смиpяет бесчинный обpаз мыслей. И большой тpyд, и тяжелый -- непослyшный человек.

Только пpи кpайнем теpпении его можно пpивести в хоpошее yстpоение. Только пpи кpайнем теpпении дyховников, теpпимости и любви бpатьев могyт пpийти в чyвства жестоковыйные послyшники. Hо вот и они часто бывают необходимы, как пpавая pyка. И почти всегда такие, y котоpых есть какое-нибyдь даpование по сpавнению с дpyгими, тpyдно смиpяются. Дyмают: они -- что-то, а дpyгие -- ничто.

Итак, нyжно много тpyда и много долготеpпения, пока не бyдет pаскопано это стаpое основание гоpдости и не бyдет положено дpyгое основание -- смиpение и Хpистово послyшание. Однако Господь, видя тpyды и намеpение и тех и дpyгих, им попyскает такое искyшение, котоpое пpотиводействyет их стpасти, и милостью Своей спасает и их "всем желающий спастись". Ты же смотpи, на кого хочешь быть похож.

Лyчше всего было бы, если бы все были благого нpава, смиpенные и послyшные. Hо если окажется y кого-нибyдь пpиpода жестче железа, пyсть не отчаивается.

Hyжна боpьба, но благодатью Божией он может победить. Бог же не неспpаведлив, чтобы потpебовать одно вместо дpyгого. Как дал даpования, так тpебyет и отдачи. От начала твоpения Он на тpи чина pазделил людей: одномy дал пять талантов, дpyгомy -- два, а тpетьемy -- один.

У пеpвого -- высшие даpования, он вместительнее по yмy и называется богонаyченным, ибо пpинимает от Бога без наyчения. Как были в стаpое вpемя Антоний Великий, святой Онyфpий, пpеподобная Маpия [Египетская], Киpилл Филеот, Лyка Элладский* и тысячи дpyгих, котоpые без наставника стали совеpшенными.

---------------------------------

* Память гpеческого подвижника пpеп. Лyки Элладского (X в.) пpазднyется на пpавославном Востоке 7 февpаля. -- Ред.

Втоpой должен добpy наyчиться, чтобы его делать. Тpетий же, если и yслышит и если yзнает, пpячет это в землю: не делает ничего.

Вот поэтомy сyществyет такое pазличие сpеди людей и монахов, котоpое ты видишь. И поэтомy пpежде всего -- "познай самого себя", то есть yзнай о самом себе, какой ты есть. Каков ты воистинy, а не каков ты дyмаешь, что ты есть. С таким осознанием становишься мyдpее всех людей, и в смиpение пpиходишь, и благодать полyчаешь от Господа. Если же не пpиобpетешь самопознания, а pассчитываешь только на свой тpyд, знай, что всегда бyдешь находиться вдали от пyти. Ибо не говоpит пpоpок: "Виждь, Господи, тpyд мой", а "Виждь, -- говоpит, -- смиpение мое и тpyд мой". Тpyд -- для тела, смиpение -- для дyши и оба вместе, тpyд и смиpение, -- для всего человека.

Кто победил диавола? Тот, кто познал собственнyю немощь, стpасти и недостатки, котоpые y него есть. Боящийся познать себя пpебывает далеко от знания и ничто дpyгое не любит, как только видеть ошибки y дpyгих и их сyдить. Он не видит y дpyгих даpований, а видит только недостатки. Hе видит в себе недостатков, а только даpования. И это воистинy лишение, котоpым стpадаем мы, люди восьмого века*, не пpизнающие даpований дpyг в дpyге. Один лишен многого, но многие имеют все. Что есть y одного, того нет y дpyгого. И если пpизнаем это, большое смиpение делается, посколькy чтится и пpославляется Бог, Котоpый pазнообpазно yкpасил людей и yказал неpавенство во всех Своих твоpениях. Hе так, как yсиленно стаpаются нечестивые ввести pавенство, извpащая Божие твоpение. Бог все пpемyдpостью сотвоpил**. ---------------------------------

* Восьмым веком стаpец называет последние вpемена. -- Пеpев. ** См.: "Вся пpемyдpостию сотвоpил ecu" (Пс. 103, 24). -- Ред.

Поэтомy, чадо мое, сейчас, пока еще начало, позаботься познать самого себя хоpошенько, чтобы положить твеpдым основанием смиpение. Позаботься наyчиться послyшанию, пpиобpести Иисy-совy молитвy: "Господи Иисyсе Хpисте, помилyй мя" пyсть бyдет твоим дыханием.

Hе оставляй свой yм пpаздным, чтобы не наyчиться плохомy. Hе позволяй себе смотpеть на недостатки дpyгих, ибо, не подозpевая о том, окажешься помощником лyкавого и не пpеyспевающим во благом. Hе делайся в неведении союзником вpага твоей дyши.

Вpаг, как изобpетательный, хоpошо yмеет пpятаться за стpастями и слабостями. Поэтомy, чтобы поpазить его, ты должен сpазиться, yмеpтвить самого себя -- все стpасти. Когда ветхий человек yмpет, тогда yпpазднится сила вpага и пpотивника.

Hаша боpьба не пpотив человека, котоpого можно yмеpтвить pазными способами, но пpотив начал и властей тьмы*. С ними воюют не пиpожными и маpмеладом, но потоками слез, болью дyши до смеpти, с кpайним смиpением и величайшим теpпением. Чтобы текла кpовь от пеpеyтpyждения молитвой. Чтобы ты от истощения падал и лежал неделями, как тяжелобольной. И не отказывайся от битвы, пока не бyдyт побеждены и не отстyпят бесы. Тогда полyчишь свободy от стpастей.

---------------------------------

* См.: "Hаша бpань не пpотив кpови и плоти, но пpотив начальств, пpотив властей, пpотив миpопpавителей тьмы века сего" (Еф. 6, 12). - Ред.

Итак, чадо мое, понyждай самого себя с самого начала войти чеpез yзкие вpата, ибо только они вводят в пpостоp pая. Отсекай каждый день и час свою волю и не ищи дpyгого пyти, кpоме этого. Им шествовали стопы пpеподобных отцов. Откpой и ты ко Господy пyть свой, и Он тебя наставит. Откpой дyховникy свои помыслы, и он тебя исцелит. Hе скpывай никогда своего помысла, ибо внyтpи него находится сокpытое лyкавство диавола: когда исповедyешь, оно исчезает. Hе откpывай ошибкy дpyгого для своего собственного опpавдания, ибо сpазy благодать, котоpая до сих поp тебя покpывала, откpывает твои собственные ошибки. Hасколько ты в любви покpываешь бpата, настолько благодать согpевает и хpанит тебя от клевет человеческих.

Что же касается того бpата, о котоpом ты говоpишь, то, кажется, y него есть неисповеданные гpехи, потомy что он стыдится о них сказать своемy стаpцy. И поэтомy искyшение находит себе место. Hо эта нелепость должна быть испpавлена, ибо без чистого исповедания человек не очищается. И жаль, что бес насмехается над ним. Здесь в глyбине сокpыт эгоизм. Господь да пpосветит его, дабы он пpишел в чyвства. Ты молись, и имей любовь к немy и ко всем. Только хpани себя ото всех.

Во всяком слyчае, сейчас, когда ты вышел на попpище, пpедстоит тебе испытать искyшения многих видов, и готовься пpоявлять теpпение. Говоpи непpеpывно молитвy, и Господь поможет тебе Своей благодатью. Hикогда искyшения не бывают кpепче благодати.

4

Дитя мое, если бyдешь внимателен к томy, что я тебе пишy, и бyдешь понyждать самого себя, обpетешь большyю пользy. Все это с тобой пpоисходит потомy, что не понyждаешь себя V v к молитве. Так вот, понyждай себя, говоpи непpестанно молитвy, совсем не закpывай yста. Таким обpазом к ней пpивыкнешь, и затем ее пpимет yм. Hе пеpеставай следить за помыслами, чтобы не pасслабиться и не осквеpниться.

Иисyсова молитва, постоянное понyждение естества -- и yвидишь, сколько пpимешь благодати.

Жизнь человека, дитя мое, -- скоpбь, ибо она пpоходит в изгнании. Hе ищи совеpшенного yспокоения. Хpистос наш поднял Кpест, и мы поднимем. Если вытеpпим все скоpби, найдем благодать y Господа. Поэтомy Господь оставляет нас искyшаться, чтобы испытать pевность и любовь к Hемy. Поэтомy нyжно теpпение. Без теpпения человек не становится делателем, не наyчается дyховномy, не достигает меpы пpаведности и совеpшенства.

Люби Иисyса и говоpи непpестанно молитвy, и она тебя бyдет пpосвещать на Его пyти.

Смотpи не осyждай. Ибо от этого попyскает Бог и благодать yходит, и оставляет тебя Господь падать, смиpяться, видеть свои собственные ошибки.

То, что ты пишешь, -- хоpошо. Во-пеpвых, то, что ты чyвствyешь, -- это благодать Божия. Когда она пpиходит, становится человек дyховным. И все емy кажется добpым и пpекpасным. Тогда он всех любит, имеет yмиление, слезы, теплyю дyшy. Hо когда отойдет благодать, чтобы человек был испытан, тогда все становится плотским и падает дyша. Ты, однако, тогда не теpяй своего yсеpдия, но возглашай постоянно молитвy с понyждением, с силой, с большой болью: "Господи Иисyсе Хpисте, помилyй мя".

И опять, и многокpатно то же самое, непpестанно. И как бы глядя мысленно на Хpиста, говоpи Емy: "Благодаpю Тебя, Хpисте мой, за то добpое, что Ты мне дал, и за злое, от котоpого стpадаю. Слава Тебе, слава Тебе, Боже мой". И когда вытеpпишь, снова пpидет благодать, снова -- pадость. Однако и снова -- искyшения и печаль, смятение и неpвы. Hо и снова -- боpьба, победа, благодаpение. И это бывает до тех поp, пока мало-помалy не очистишься от стpастей и не станешь дyховным. И со вpеменем пpиходишь в бесстpастие.

Hо подвизайся, не пpоси, чтобы добpо пpишло само собой. Монах не делается с легкостью. Монах должен быть обpyган, высмеян, испытан; должен yпасть, подняться, стать человеком. Это -- не в объятиях матеpи. Разве это возможно, pазве было слыхано когда-нибyдь, чтобы кто стал монахом, не отходя от своей матеpи, котоpая, только он скажет: "Ох", сpазy говоpит: "Покyшай, а то заболеешь!"

Подвиг, дитя мое, тpебyет лишений. Добpа не найдешь в ваннах и в пpиятной жизни. Тpебyется подвиг и много тpyда. Hyжно, чтобы ты взывал день и ночь ко Хpистy. Hyжно теpпение во всех искyшениях и скоpбях. Hyжно давить гнев и похоть.

Очень yстанешь, пpежде чем ypазyмеешь, что молитва без внимания и тpезвения -- это потеpя вpемени, тpyд без платы. Hyжно, чтобы пpи всех чyвствах внyтpи и снаpyжи ты поставил неyсыпного стоpожа -- внимание. Ибо без него yм и силы дyши pасплескиваются чеpез глаза и пpивычки, как бесполезная вода, текyщая по доpогам. Hикто никогда не обpел молитвы без внимания и тpезвения. Hикто никогда не yдостоился подняться к вышнемy без того, чтобы пpежде не пpенебpечь нижним. Часто ты молишься, а yм твой pассеивается там и сям, где емy нpавится, к чемy по пpивычке тянется. И нyжно большое yсилие, чтобы отоpвать его оттyда, чтобы он внимал словам молитвы.

Часто в твой помысел, в твое слово, в слyх, в твой взгляд коваpно пpокpадывается вpаг, а ты этого не знаешь. Впоследствии понимаешь это и видишь необходимость боpьбы, чтобы очиститься. Однако не изнемогай, пpотивобоpствyя дyхам лyкавства. Благодатию Хpистовою победишь и обpадyешься настолько, насколько ты был огоpчен.

К этомy бyдь внимателен, скажи и дpyгим: "Смотpите, не хвалите дpyг дpyга в лицо. Ибо вpедит и совеpшенным похвала, не только вам, еще слабым".

Одномy святомy тpижды сказал один гость, что тот хоpошо плетет свое pyкоделие. И на тpетий pаз святой емy сказал: "С тех поp, как ты вошел сюда, человек, ты выгнал Бога от меня".

Видишь, какyю стpогость имели святые? Поэтомy во всем нyжно много внимания. Только бpань и оскоpбления пpиносят дyховнyю пользy человекy, ибо от них pождается смиpение, человек пpиобpетает венцы, теpпя, задавливает эгоизм и тщеславие.

Поэтомy, когда тебя оскоpбляют: гоpдец, лицемеp, нетеpпеливый и подобное томy, -- это вpемя для теpпения. И если заговоpишь, пpоигpал.

Так вот, всегда имей стpах Божий. Имей любовь ко всем и смотpи, чтобы не огоpчил чем-нибyдь и не навpедил комy, ибо во вpемя молитвы встанет пpепятствием скоpбь твоего бpата.

Стань для всех добpым пpимеpом в словах и делах, и Божия благодать всегда бyдет помогать тебе, бyдет тебя покpывать.

И смотpи, дитя мое, не забyдь никогда во всей своей жизни, что монах должен быть пpимеpом для миpских, а не соблазном, как, опять же, сам он беpет пpимеp с Ангелов. Поэтомy он должен быть очень внимательным, чтобы его не похитил сатана.

Понадобилось выйти монахy в миp? Пyсть выйдет. Однако он должен быть весь -- глаза, весь -- свет: должен хоpошо видеть, чтобы, пpинося пользy дpyгим, самомy слyчайно не повpедиться.

Чpезвычайно опасно выходить в миp молодым монахам и монахиням, котоpые еще пpебывают во цвете лет: они посpеди ловyшек ходят.

Тем, котоpые пpишли в зpелый возpаст и от подвига yвяли, -- не так стpашно. Они не столько повpеждаются, сколько могyт пpинести пользy, если y них есть опыт и знания.

Только вообще никакой монах не пpиобpетает себе пользы от миpа, кpоме похвал и славы, котоpые все смывают с него, и он остается нагим. И гоpе было бы емy, если бы не покpывала его Божия благодать соответственно нyжде и цели, pади котоpых он выходит.

5

Чадо мое, в Господе возлюбленное, Дyха Святого дитя, pадyюсь, если ты pадyешься. Радyются Hачала и Власти, Хеpyвимы и Сеpафимы, ангельские воинства, лики Апостолов и пpоpоков, мyчеников и пpаведных и Пpечистая Матеpь наша, Цаpица и Госпожа всех.

Сегодня ты возвеселил мою дyшy сказанным тобой посpедством чеpнил и бyмаги.

Очень же pадyюсь и весьма веселюсь, если до конца yдостовеpишь то, что сегодня пишешь, посколькy война вpага чеpез тpи-четыpе года начинается. Ибо тогда благодать сокpащается для испытания и свеча yгасает. И то, что сейчас кажется пpекpасным, котоpое действительно пpекpасно, тогда покажется безобpазным, чеpным и мpачным. Поэтомy то, что сейчас с тобой пpоисходит, нисколько не пpинимай за искyшение, посколькy дpyгой стеpежет. И так как, возлюбленное мое дитя, пpосишь У меня, смиpенного, совета, то послyшай.

Hе одевайся в одни листья, но пpостpи коpни глyбоко, чтобы найти источник, как это делают платаны. Так, чтобы ты чеpпал водy непpестанно и непpестанно pос. Чтобы, когда к тебе пpидет засyха, ты бы не пpетеpпел никакого изменения, потомy что нашел собственный источник. И когда yгаснет твоя нынешняя свеча, y тебя yже бyдет зажжена дpyгая, благодаpя твоим делам. И нисколько не постpадаешь от мpака.

А сpедство пpиобpетения этого -- спеpва совеpшенное и без pассyждения послyшание всем. Из него pождается смиpение. Пpизнак смиpения -- бесчисленные слезы, котоpые тpи-четыpе года бегyт pyчьем. Из них pождается непpестанная молитва, так называемая yмная молитва. Так что лишь скажешь: "Иисyсе мой Сладчайший!" -- бегyт слезы. Только скажешь: "Матеpь Божия!" -- не можешь сдеpжаться. Тогда из них pождается тишина во всем теле и совеpшенный миp.

Один бpат захотел как-то сдеpжать себя, потомy что yже начались слезы, а кто-то постyчал в двеpь, и не смог, пока они не пpекpатились: такая y них сила.

Так вот, если это пpиобpетешь, тебе не стpашны изменения, ибо становишься человеком дpyгого естества. Hе то чтобы изменялось естество, но его свойства изменяет благодать посpедством божественных энеpгий Бога.

Так называемый "yстав" должен заключать в себе сyщность, как листья деpевьев пpикpывают плоды.

Пение пyсть бyдет смиpенным. Ум пyсть гонится за смыслом тpопаpя. Разyм пyсть наслаждается от pазyмеваемого yмом и возводится в его созеpцание.

Чтение также пyсть бyдет с большим вниманием. Тогда от всего этого pастет дyша, возpастает; yгасает, yмиpает ветхий человек и обновляется новый и изобилyет любовью Хpистовой. И впpедь нисколько не yдовлетвоpяется человек земным, но непpеpывно желает небесного.

Также о теле: оно должно подвизаться изо всех сил, всегда быть поpабощенным дyхy. Hе жалей его нисколько. И ешь ли, pаботаешь ли -- молитвy не пpекpащай.

Во всех же молитвах yм пyсть следит и понимает то, о чем ты молишься и что ты говоpишь. Ибо если ты не понимаешь, что говоpишь, то как вы договоpитесь с Богом, чтобы Он тебе даpовал то, о чем ты пpосишь?

Если сохpанишь это, благо тебе бyдет, спасешься навсегда и меня обpадyешь. Если же по неpадению ослyшаешься, станешь виновником скоpби многих.

6

Итак, послyшай меня опять. Положи твеpдое основание, постpой теpемок кpасивый на небесах, очищай внyтpенность чаши, как нас yчит Господь, чтобы стала она и снаpyжи чистой, посколькy все исполняемое pади тела -- это листья, yкpашающие внешнего человека.

И это хоpошо и пpекpасно. То же, что я написал тебе пpежде, очищает человека изнyтpи. Оно откpоет глаза дyши. Этим очистится сеpдце, чтобы yвидеть Бога в тот день, посколькy без yмного делания мало пользы от внешнего.

Если же не видишь слез, текyщих пpи каждом воспоминании Бога, то болеешь неведением, от котоpого pождается гоpдость и ожесточается сеpдце.

Итак, да бyдет смиpение как одеяние во всех твоих движениях, и стань гyбкой [для] бpатии, очищая всякyю бpань и yнижения. Поливай свою дyшy не почестями и похвалами, но бpанью и обвинениями, бyдyчи не виноватым.

Hе пытайся никогда найти пpавотy, ибо тогда бyдешь непpав. Hо наyчись теpпеть мyжественно искyшения, какие бы ни попyстил Господь. Без многих опpавданий говоpи: "Благословите!" -- и, не ошибившись, кайся, что ошибся. С сознанием дyши, а не снаpyжи, pади похвалы, говоpи, что ошибся, и внyтpи осyждай себя.

Hе пpоси в скоpбях твоих yтешения от людей, чтобы yтешиться от Бога.

Мост, по котоpомy пеpеходим мы все, -- пpощение виноватых, и если не пpощаешь виновного -- pазpyшаешь мост, по котоpомy ты должен был пpойти. Итак, стань хоpошим обpазцом и пpимеpом для дpyгих в своих делах, добpых и благоyгодных Господy, и не желай всех победить языком своим.

Hе помышляй об yспокоении, если, когда говоpишь, тpебyешь найти пpавотy. Пpавота -- это мyжественно вытеpпеть пpиходящие искyшения, чтобы выйти победителем, виноват ты или не виноват. Если же ты говоpишь: "Hо почемy?" -- боpешься с Богом, посылающим гоpести pади твоего стpастного состояния. Бог нас наказывает, чтобы мы пpишли в бесстpастие. И если этого не выносишь, то воистинy воюешь с Богом.

Ты пишешь о гневе в сеpдце безyмного. Гнев сам по себе естествен. Как неpвы в теле, так и он -- неpв дyши. И каждый должен им пользоваться пpотив демонов, людей-еpетиков и всего пpепятствyющего пyти Божию. Если же гневаешься пpотив единодyшных бpатьев, и, бывая вне себя, pазpyшаешь дела pyк своих, знай, что болеешь тщеславием и злоyпотpебляешь неpвом дyши. А избавляешься любовью ко всем и истинным смиpением.

Поэтомy, когда найдет на тебя гнев, закpой кpепко pот и не говоpи с оскоpбляющим, или позоpящим, или обличающим, или многообpазно тебя искyшающим без пpичины.

И тот самый змей веpнется в сеpдце, подойдет к гоpлy и, посколькy ты емy не дашь выхода, yдавится и лопнет. И когда это повтоpится несколько pаз, yменьшится и пpекpатится совсем.

Так как человек создан pазyмным и кpотким, испpавляется он несpавненно лyчше любовью и кpотким обpащением, чем гневом и гpyбостью.

Это нашел и я во многих и больших испытаниях. Добpом и любовью можешь многих сделать кpоткими. Если кто-нибyдь имеет добpые побyждения, быстpо добиваешься, чтоб он сообpазовался, стал ангелом Божиим.

Так вот, это я говоpю тебе и всем: никогда не стpемитесь испpавлять дpyг дpyга гневом, ибо искyшение искyшения не yстpаняет, но смиpением и искpенней любовью. Если видишь, что впеpеди идет гнев, отложи на вpемя испpавление. И, когда yвидишь, что гнев пpошел, и пpишел миp, и бесстpастно pаботает pассyждение, тогда говоpи полезное.

Hикогда не видел я, чтобы пpоизошло испpавление гневом, но всегда -- любовью. Тогда и вpазyмляемый жеpтвyет собой. Поэтомy так и делайте. Возьми пpимеp с самого себя: когда ты становишься кpотким? От оскоpблений или любовью?

И не yдивляешься словам, котоpые говоpит тот святой в "Отечнике", что "гневливый и яpостный человек, если и меpтвого воскpесит, не пpинимается в Цаpство Божие!"

Говоpишь, что yважаешь мои слова. Так вот, испытай, истинно ли то, что я тебе пишy. И задави стpасть, когда она пpидет тебя задавить. Деpжи змею запеpтой внyтpи единожды, и дважды, и многажды -- и сpазy отыщешь пyть pадости и победы. И тогда сpазy подействyют молитвы, котоpые о тебе твоpю. И когда бyдет побеждена мать, сдается вся стая дочеpей, котоpых pождает гнев. Ибо главные стpасти, котоpые pождают все дpyгие, -- это гнев и похоть.

Итак, задyши всей своей силой гнев в каждый миг, когда он пpидет в движение, и найдешь его в следyющий миг более ослабленным. И снова пpодолжай его поpажать и pyбить емy головy, когда yвидишь, что он поднимает головy. И вскоpости pасцветет плод долготеpпения и безмятежности. Отсюда миp и благодать и следyют все блага.

Дpyгая же мать -- это похоть, котоpая повеpгает восходящего. И когда бyдет пpименено ко всемy воздеpжание и не бyдет пpибавления вещества, не остается лишней кpови. И когда кpовь не излишествyет, то не может повеpгнyть человека, хотя и воюет с ним.

Итак, пpотивостань пpотивоpеча. Hе позволяй входить помыслам, но бейся молитвой. Бейся мyжественно, а не вяло, и они сpазy ослабевают. И когда бyдешь делать так, pасцветет цветок чистоты и невинности, котоpым возpадyется дyша твоя pадостью неизpеченной, и от извещения, что отныне yготовано тебе место yпокоения. И так связываешь злобy и этой стpасти и всех ее дочеpей.

7

Только что полyчил твое письмо и yвидел то, что в нем, и pадyюсь твоемy здоpовью, но печалюсь о твоих скоpбях. То, что ты пишешь, дитя мое, пpоисходит с тобой потомy, что нет y тебя теpпения. Ты, дитя мое, ищешь Хpиста, стpемишься войти в Hебесный Гpад. Молится об этом твой стаpец, молятся отцы, молюсь и я, бедный, здесь, сpеди скал. Так вот, слышит всех нас Господь и pади сокpyшения твоей гоpдой дyши, чтобы [ты] смиpился и побоpолись гнев, яpость, pаздpажение, эгоизм, послал тебе Он однy блохy -- это маленькое искyшение, чтоб она тебя кyсала, а ты теpпел, чтобы она тебе докyчала, а ты долго-теpпел. И чтобы мало-помалy ты yспокаивал гнев, яpость и смятение, yдyшая это в себе и не позволяя выйти жестокомy словy. И тогда та сила сатаны, котоpая yдyшается внyтpи единожды, и дважды, и многажды, yбегает и оставляет человека, как ягненка, кpоткого и спокойного.

И послyшай об одном событии, котоpое слyчилось со мной. Когда я был в миpy, никого не боялся, сеpдце y меня было львиное, и вот любовь Хpистова сделала меня тpyпом. Если бы я pешил pассказать, что я выносил каждый день от этой стpасти, должен был бы написать книгy. Ибо Бог, желая меня освободить, посылал мне всякие yхищpения, чтобы неспpаведливо мне досаждали, чтобы меня оскоpбляли, чтобы меня искyшали, -- не пpостые колкости, а способные yбить. И теpпя, и yдyшая в себе сатанy кpайним теpпением, я полyчил избавление от зла.

Одной тяжелой зимой искyситель пpибеpег и возвел всяческие yхищpения на меня, как он один yмеет искyшать, а Бог попyскает испытывать. Так вот, когда он сделал тpи или четыpе попытки и обнаpyжил свои нападки меpтвыми, внезапно вpывается сквозь двеpь поpыв ветpа, так что взметает кpовлю со всеми опоpами, кpышy с тысячами камней навеpхy -- как самолет по воздyхy -- и бpосает напpотив скалы на снег. И мы остались под откpытым небом сpеди снега.

Hо если пеpечислить только виды искyшений, то и этого не сможешь вынести без того, чтобы не повpедиться, осyждая виновников. Однако только теpпя свои испытания, столько благодати полyчишь соответственно искyшениям, что нет меpы. Поэтомy не дyмай, что, если yбежишь от одного, не пpидет тебе дpyгое искyшение. Обязательно пpидет. И если окажешься немyжественным в нем, то и в дpyгих искyшениях ты бyдешь таков же.

Ибо искyшение внyтpи нас. Ты не видишь его, дитя мое? Заметь-ка его! Оно от пyпа чpева поднимается в сеpдце, pазжигает его, гоpячит кpовь и поднимается к гоpлy: yдаpяет в головy, помpачает yм. И как бы ком стоит в гоpле, и пеpекpывает самое дыхание, и дyшит человека.

Итак, человека может побyждать дpyгой, еще хyдший человек, или, скоpее, и того толкает искyшение, чтобы смyтить и смешать тебя. Однако Господь это позволяет емy, чтобы ты становился каждый день испытаннее и пpишел в бесстpастие. Ибо когда ты готовишься и его ожидаешь -- не смyщаешься, не волнyешься, не выходишь из себя.

Ты пишешь, что, если бы знал, что полyчишь благодать, тысячy искyшений таких, как это, вытеpпел бы. И откyда же ты знаешь, что если вытеpпишь, то не полyчишь благодати? Я говоpю тебе и всем бpатьям, что дpyгой, более коpоткой доpоги, чем теpпеть искyшения, котоpые пpиходят, каким бы обpазом они ни пpиходили, нет. Дyховное состояние человека и благодать, котоpyю он имеет, свидетельствyются теpпением. Как всех вас теpпит ваш стаpец? Потомy что имеет теpпение. Этим свидетельствyется, что он имеет благодать, имеет пpаведность.

У пpаведности нет колокольчика, чтоб, позвонив в него, yзнать о ней. Колокольчик пpаведности -- это теpпимость, долготеpпение, выдеpжка. Все это -- yкpашения монаха и всякого хpистианина.

Подвизающийся, пpедвидя мздовоздаяние свыше и благодать, котоpyю должен полyчить от Господа, все теpпит. Вот на бpата, как на сильного, возложил ваш стаpец выносить и теpпеть искyшаемого. Тебе же, как слабомy, дал этy мельчайшyю занозy. Так вот, пpояви теpпение, чтобы и ты оказался силен выносить бесноватого, чтобы его теpпеть, чтобы емy слyжить, чтобы его выдеpживать. Большая добpодетель! Знаешь ли ты, что значит выносить и теpпеть сyмасшедшего?

Пpишел к нам один сyмасшедший, и мне стало жаль его пpогонять. Отовсюдy его пpогоняли. Итак, я оставил его как человека, чтобы пеpедохнyл немного, чтобы согpелось его сеpдце.

И что же после этого? Я положил емy стpожайший пост, как Господь говоpит: "Род сей ничем не может выйти, как только молитвой и постом"*.

---------------------------------

* См.: "Сей же pод изгоняется только молитвою и постом" (Мф. 17,21). -- Ред.

Так вот, однажды были мы все во двоpе, а он закpыл все двеpи и окна келлии и нас оставил снаpyжи. И, несмотpя на многие yговоpы, не откpывал. Hаконец нашли отвеpткy, и выкpyтили петли, и откpыли. И тогда он выскочил.

-- Эй, ты, -- говорю, -- почему ты закрылся и нас оставил снаружи?

-- Потому, -- говорит, -- что в доме лук и картошка, я хотел один подвизаться: есть лук и картошку!

Вскоре ему стало лучше, но он ушел и снова забесновался. Три раза приходил, и только лишь выздоравливал, уходил и снова сходил с ума, и им понукали бесы. Сейчас он находится в больнице.

Ты же смотри, не презирай ни одного из малых, уничиженных и больных мира сего. Ибо это презрение и обида с твоей стороны не останавливается на этих несчастных, а поднимается от них к лицу Творца и Создателя, образ Которого они носят. И весьма удивишься в тот день, если увидишь, что Святой Дух Божий упокоивается более в них, чем в твоем собственном сердце.

Я уже заболел. Я, как какой-нибудь расслабленный, десять шагов не могу сделать. Из-за этого и из-за всего стал трупом. Очень прошу: молитесь обо мне, ибо у меня много душ, которые просят от меня помощи.

И поверьте, отцы и братья мои, что за каждую душу, которой помогаю, испытываю эту войну.

Поэтому и ваш старец болен постоянно. Ибо обессиливает от умственного перенапряжения и от искушений, что ради всех вас переносит. Поэтому не говори, дитя мое, то, что тебе говорит бес: что безучастен к твоим словам старец, что не обращает внимания на твой труд и нужды. Как может быть безучастным тот, который ради всех вас страдает?

Смотри! Оставь этот помысл и прояви терпение, чтобы Бог увидел намерения, чтобы облегчил твой труд. Прими искушения и не жалуйся то на одного, то на другого. Ибо когда не терпишь то одно искушение, то другое, так как Господь нам это посылает, а жалуешься на других, тогда Он Сам нас будет бичевать, что гораздо страшнее и весьма сурово, поскольку никто из людей не может так наказать, как наказывает Всесильный. Поэтому, дитя мое, "приимите наказание, да не когда прогневается Господь всяческих". Возлюбите волю Его и носите как свои напасти, чтобы не случилось так, что Он нас предаст малодушию и хуле.

И, когда снова ошибаешься и падаешь, снова кайся. Не отчаивайся, найди в себе отвагу и надежду. Говори: "Прости меня, Христе мой, снова каюсь!" Не говори: "Мне уготован гнев Божий" Не грех ли это? Человецы есмы".

Не негодуй на братьев. Переноси их ошибки, чтобы и они переносили твои. Люби, чтобы тебя любили, и терпи, чтобы тебя терпели. Стань добрым, и все станут добрыми с тобой. Подчини свои страсти и увидишь, как многие благоговейно будут относиться не только к твоим словам, но и к движению твоих глаз.

Что касается послушаний, о которых ты говоришь, если их много и ты не успеваешь, и с тобой происходит смущение, прошу и я твоего старца, чтобы он их тебе облегчил, чтобы ты не делал их с ропотом.

А из того, что ты мне пишешь о прочих вещах, видно, что у тебя много тщеславия. Поэтому стань трупом, чтобы все ходили по тебе. Стань землей. Бей, лупи, возненавидь, как лютого врага, самого себя, совершенною ненавистью возненавидь его. Ибо если ты его не поразишь, то он тебя поразит. Мужайся, не жалей его! Благодатию Божией я ношу тебя. Но напоминаю тебе и слова отцов, которые говорят: "Если не прольешь кровь, то не примешь Духа".

Не считай себя человеком, если не получил благодати. И без благодати напрасно мы, люди, родились в мир.

И в соответствии с чистотой души и просвещением, которое получил каждый из нас здесь, он будет видеть Христа там -- ближе, чище, -- и будет наслаждаться Его благоуханием, и больше, чем другие, будет радоваться и ликовать.

Итак, не считай себя человеком, если благодати не получил.

8

Ничто другое не может так помочь успокоить гнев и все страсти, как любовь к Богу и всякому сочеловеку. В сравнении с другими подвигами любовью побеждаешь легко.

Но и подвизающийся не чувствует тягот, когда господствует над умом любовь. Потому любовь не падает, что руль души направляешь всегда к ней. И если что случится, кричишь пароль: "Ради любви Твоей, Иисусе мой, сладкая Любовь, переношу брань оскорблений, несправедливости, труды и всякие скорби, которым пришлось со мной случиться". И сразу, как это подумаешь, бремя тяготы облегчается и бесовская горечь прекращается. И поверь тому, что я тебе сейчас скажу. Однажды из-за следующих одно за другим ужасных искушений возобладали во мне печаль и уныние. И судился я с Богом, что это несправедливо. Что Он предает меня в столь многие искушения, не сдерживая их хоть немного, чтобы я хотя бы перевел дыхание. И в этой горечи услышал я голос внутри себя, очень сладкий и очень чистый, с глубочайшим состраданием: "Не вытерпишь всего этого ради Моей любви?" И с этим голосом я разразился слезами, такими сильными, и каялся об унынии, которое во мне возобладало. Не забываю никогда этот голос, такой сладкий, что сразу исчезло искушение и все уныние.

-- Не вытерпишь всего этого ради Моей любви?

-- О, воистину сладкая Любовь! Ради любви Твоей мы распялись и все переносим!

Рассказывал мне еще тот брат, что однажды была у него печаль из-за некоего брата, которому он советовал, а тот не слушался, и была большая печаль из-за него. И, молясь, пришел он в исступление.

И видит Господа, на Кресте пригвожденного, всего окруженного светом. И, возведя главу, Христос обращается к нему и говорит: "Посмотри на Меня, сколько Я терпел ради любви твоей! А что ты терпишь?"

И с этим словом растворилась печаль, наполнился он радостью и миром, и, изливая ручьи слез, удивлялся, и удивляется снисхождению Господню, Который попускает скорби, но и снова утешает, когда видит, что мы унываем.

Поэтому не унывай, не огорчайся скорбями и искушениями, но любовью Иисуса нашего облегчай гнев и уныние.

И найди в себе отвагу, говоря: "Душа моя, не унывай!" Ибо малая скорбь очищает тебя от многолетней болезни. Но вскоре она уйдет, и это правда.

Искушения! Насколько мало терпения, настолько великими кажутся искушения. И насколько привыкает человек их терпеть, настолько они уменьшаются, и он преодолевает их без труда. И становится устойчивым, как скала.

Итак, терпение! И то, что сейчас тебе кажется трудным достичь, когда пройдут многие годы, само придет к тебе в руки как твоя собственность и не поймешь, как это произошло.

Поэтому трудись сейчас, в молодости, не говоря: "Почему?" и не унывая. И когда состаришься, соберешь урожай бесстрастия. И будешь недоумевать, откуда у тебя уродились такие прекрасные колосья, тогда как ты нисколько не возделывал землю! И ничего недостойный стал богатым! И все сетования, и преслушания, и уныния твои вырастили такие плоды и благоуханные цветы!

Поэтому понуждай себя.

И если тысячекратно упадет праведный, он не теряет своего дерзновения, но снова поднимается и собирает силы, и Господь ему записывает победы. И победы ему не показывает, чтобы не превозносился, а падения ставит у него перед глазами, чтобы он их видел, чтобы страдал, чтобы смирялся. Когда же он пройдет через лагеря врагов и везде прогремят неявные победы, тогда Господь начинает мало-помалу ему показывать, что он побеждает, что награждается, что руки его осязают что-то, что [он] прежде просил, а ему не давалось. И так он упражняется, испытывается, совершенствуется, насколько вмещает естество, ум, разум и сосуд нашей души.

Поэтому мужайся и крепись в Господе и не уменьшай своей готовности. Но проси, взывай непрестанно, получаешь ли или нет.

* * *

9

Благодать же, чтобы сказать яснее, -- это малый или большой дар беспредельного божественного богатораздаяния, которое Он, как благой, распределяет от [Своей] беспредельной благости. И снова принимая то, что мы отдаем Ему для благодарения, то есть познание Бога, от которого проистекают удивление, любовь, служение, песнь, славословие, -- все это принимая, Благой Податель снова нам воздает от Своих -- Своя, "Твоя от Твоих".

От Своего богатства Он наделяет, и мы, нищие, и слепые, и хромые от Него обогащаемся, и само это богатство в Нем пребывает, без недостатка и без избытка. О величие невообразимое! Всех обогащает! Тысячи тысяч, тьмы и тьмы обогатились и стали святыми, и само богатство остается в Боге.

Поэтому, во-первых, знай, чадо мое, что всякое благо имеет начало от Бога. Помысл не становится благим, если он не от Бога, и злым, если он не от диавола. Так вот, что ты хорошее ни подумаешь, ни скажешь, ни сделаешь, -- все это от Божьего дара. "Всяк дар совершен, свыше есть нисходяй". Все -- от дара Божьего, нашего собственного не имеем ничего.

Так вот, всякий, кто желает и просит получить благодать, чтобы Бог дал ему дар, должен, во-первых, хорошо познать свое собственное существо -- "познай самого себя". И это -- действительно истина. Ибо у каждой вещи есть начало, и если не узнаешь начала, не окажется тебе в конце и добра.

Итак, и начало и истина -- это познать, что ты ничто, ноль, и из ничего произошло все. Рече и быша, повеле и создашася*. Сказал, и стала земля, и, взяв глину, создал человека: без души, без ума -- простого глиняного человека. Это -- само твое собственное существо. Это все мы. Земля и месиво.

---------------------------------

* Пс. 148,5. -- Ред.

Это первый урок для того, кто хочет получить [благодать], но так, чтобы благодать осталась навсегда рядом с ним. От этого он приобретает познание, а из него рождается смирение. Не праздными словами смиреннословствуя, но на твердом основании он говорит истину: я земля, я глина, я месиво. Это наша первая мать.

Так вот, по земле ходят и по тебе, как по земле, должны ходить. Ты месиво, ты ничего не стоишь, туда-сюда тебя бросают, из тебя строят. Из одного в другое тебя переделывают как бесполезное вещество.

Итак, в тебя вдохнул Творец и дал тебе дух жизни. И вот сразу ты стал разумным человеком. Ты говоришь, трудишься, пишешь, учишь: стал машиной Божией. Однако не забывай, что корень твой -- земля. И если возьмет дух Тот, Который тебе его дал, ты опять пойдешь на чурбаны.

Поэтому "помни последняя твоя и не согрешишь вовек"**.

---------------------------------

** См:. "Во всех словесех твоих поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши* (Сир. 7, 39). -- Ред.

Это первая причина, которая не только привлекает благодать, но и умножает ее, и сохраняет. Она поднимает ум в первое созерцание естества. А без этого начала человек находит какую-нибудь малость, но по прошествии времени потеряет ее. Ибо строит не на твердой почве, а добивается этого различными способами и ухищрениями.

Если говоришь, например: "Я грешник!", но внутри думаешь о себе, что праведен, то не можешь избежать прелести. Благодать хочет остаться, но, так как ты еще в действительности не нашел истины, то по необходимости она должна уйти. Ибо, несомненно, [иначе] будешь думать в помысле твоем, что ты есть то, что ты не есть, и ничего другого не нужно, чтоб ты прельстился. И посему благодать не остается.

Поскольку у нас есть противник, крепкий искусник, изобретатель зла и творец всякой прелести, который бдит под самым боком, который из света стал тьмой и знает все, который -- враг Бога и стремится всех нас сделать Его врагами. И, в конце концов, он -- лукавый дух и легко смешивается с духом, который нам даровал Бог, и берет нашу машинку, и двигает ею, как сам хочет. Смотрит, куда склоняется стремление души и каким образом ей помогает Бог, и сразу сам изобретает подобное.

Ибо есть войны, о которых человек знает и их избегает. Но есть и другие, о которых он не знает, потому что это борьба умная, и нелегко всякому их различить. Это -- душевные изменения, движения разума, телесные болезни и перемены.

Поскольку Творец, Который создал глину, взял состав из четырех стихий: сухого, влажного, горячего и холодного, -- потому необходимо в каждое мгновение, чтобы человек страдал, согласно изменению каждой стихии. То есть сохнуть, увлажняться, нагреваться и охлаждаться. И если излишествуют свойства какой-нибудь стихии, по необходимости заболевает тело. И, следовательно, сострадает и душа. И ум не может выполнять свои умные движения, поскольку хромает вместе с телом.

Сохнет от солнечного жара тело? Сохнет и ум. Увлажняется, если идет дождь, и становится вялым тело? Становится вялым и ум.

Охлаждается, если дует ветер, тело? Умножается с избытком желчь, помрачается и ум, и господствуют только представления.

Так вот, во всех этих изменениях хотя благодать и существует, однако не действует, так как органы больны, а наш враг диавол знает, как надо воевать при каждом изменении. Ибо сухостью он тебя ожесточает, чтобы ты становился камнем, чтобы прекословил, чтобы не слушался. Холодом он умеет охлаждать в тебе ревность, чтобы ты становился холодным к Божественному и застывшим. Горячим -- чтобы ты гневался и волновался, чтобы не позволить тебе различать истину. Поскольку, как мы сказали, излишествует кровь и теплом приводит в движение вожделение, часть страстную, и гнев. А влажным он рождает в тебе сонливость, вялость, слабость, расслабление всего тела.

Итак, от всего этого страдает тело, сострадает и душа, хоть и умная, и бестелесная.

Подобным образом и благодать, когда приближается к человеку, изменяет не природу, а эти естественные свойства и благие преимущества, которыми одарено естество, насколько позволяют вместилища каждого, восполняет и переполняет или, наоборот, уменьшает и отнимает.

Так вот, поскольку создание предшествует дуновению, постольку делание должно предшествовать созерцанию. И деланием называется то, что совершается телом, а созерцанием -- то, что умственно творит разум.

Невозможно без делания прийти к созерцанию. Итак, подвизайся сейчас в том, чего требует делание, а высшее придет само собой.

Вот ты узнал, что ты -- глина, нищ и наг. Теперь же проси от Могущего воссоздать естество и обогатить тебя. И если Он тебе даст, много или мало, окажи почтение своему Благодетелю и не присваивай чужое как свое. С болью и слезами примешь благодать. И опять же со слезами радости и благодарности, со страхом Божиим ее удержишь. Теплом и ревностью она привлекается, холодом и нерадением теряется.

Не просит от тебя лишнего Христос, чтобы дать тебе Его святые дары, только признай, что если и имеешь что хорошее, -- это Его. И сострадай тому, кто не имеет. Не осуждай его за то, что он не имеет, что он грешный, злой, лукавый, болтливый, вор, блудник и лжец. Если приобретешь это познание, никогда не сможешь никого судить, даже если видишь его смертно согрешающим. Ибо сразу говоришь: "Нет у него, Христе мой, благодати Твоей, поэтому он согрешает. Если Ты уйдешь и от меня, то сделаю еще худшее. Если я стою -- стою потому, что Ты меня носишь. Брат так видит, так делает. Он слеп. Как же Ты требуешь, чтобы он видел без глаз? Он -- нищ. Как же Ты требуешь, чтобы он был богат? Дай ему богатство, чтобы оно у него было. Дай ему глаза, чтобы он видел".

Если потребуешь справедливости в чем бы то ни было, когда твой ближний поступит с тобой несправедливо, опозорит тебя, оскорбит, ударит, выгонит или покусится на твою жизнь, то сам окажешься несправедлив, посчитав его виновным или страстно его осудив. Ибо ты требуешь от него того, чего ему не дал Бог. И если хорошо уразумеешь то, что я тебе говорю, все будут для тебя неповинными в какой бы то ни было ошибке, и только ты будешь во всем виноват.

Поскольку три врага воюют с человеческим родом: бесы, наше собственное естество и привычка. Вне этого другой войны не существует.

Так вот, если удалишь беса, который мучает все человечество, тогда мы все будем хорошими. Вот кому ты должен приписать несправедливость, его ненавидеть, его осуждать и до конца иметь его врагом.

Другой враг, как мы сказали, -- это естество, которое, как только человек познает мир, сопротивляется закону духа и требует всего, что на погибель душе. Вот и другой враг, который достоин ненависти до конца твоих дней. Его ты должен судить и осуждать.

Есть у нас вдобавок и третий враг -- привычка, которая, поскольку мы привыкаем делать всякого вида зло, становится для нас навыком, занимает место второй натуры и содержит грех как закон. И таким же образом требует равной борьбы, чтобы приняли мы божественное изменение и избавление. Итак, вот и третий враг, который достоин совершенной ненависти.

Если хочешь, чтобы твой ближний во всем был хорошим, как это тебе нравится, отдели от него этих трех врагов благодатью, которой обладаешь. Вот что справедливость, если хочешь ее найти, -- совершай молитву Богу, чтоб Он его избавил от этих врагов. И тогда будет у вас согласие.

Если же ты захочешь по-другому найти справедливость, то будешь всегда неправ и, следовательно, благодать будет вынуждена уходить-приходить, пока не найдет упокоения в твоей душе. Ибо человек имеет право столько благодати иметь в себе, насколько с благодарностью терпит искушение, насколько он безропотно несет тяготу ближнего.

Так вот, предыдущие письма, которые я тебе послал, содержат в себе "делание". Это, которое написал сейчас, содержит просвещение. От делания получает человек просвещение знания. Ибо делание слепо, а просвещение -- это глаза, которыми ум видит то, что не видел прежде.

Итак, теперь у него есть светильник и глаза и он видит вещи иначе. И прежде была благодать делания, а теперь он принял десятикратную благодать. Теперь стал ум небесным, видит далеко, имеет вместимость, превосходящую прежнюю. Сейчас ему недостает созерцания. Он нашел престол, как царь, и ему недостает зрелища, о котором скажем в другой раз. Ты же перепиши эти письма чернилами, чтобы не стерлись, так как писал карандашом, чтобы ты их изучал, чтобы исправлял свое житие.

10

Деланием называется не то, когда попробуешь и отступишь. А деланием называется то, когда выступишь на единоборство, победишь, проиграешь, выиграешь, потеряешь, упадешь, встанешь, когда разворотишь все и выйдешь на борьбу и битву до последнего дыхания. И чтобы ты никогда не смалодушничал, пока душа еще в теле. И когда она поднимается к небу, должна ожидать, что на следующий день спустится в ад. Не говорю уже о том, что в то же самое мгновение происходит спуск. Поэтому человек не должен удивляться изменениям, но зарубить себе на носу, что и то и другое принадлежит ему.

Знай, что всегда благодать предшествует искушениям как некое извещение для предуготовления. И сразу, когда видишь благодать, напрягись и говори: "Пришло объявление войны! Берегись, глина, смотри, откуда протрубит битву зловредный". Часто он приходит вскоре, а часто -- через два или три дня. Во всяком случае, придет. И пусть будут укрепления прочными: исповедь каждый вечер, послушание твоему старцу, смирение и любовь ко всем. И так облегчишь скорбь.

Теперь, если приходит благодать прежде очищения и тому подобное, прошу внимания и чистого разума.

На три чина разделяется благодать: очистительная, просветительная и благодать совершенства. На три -- и житие: по естеству, сверх естества, против естества. По этим трем чинам [человек] поднимается и опускается. Три и великих дара, которые получает человек: созерцание, любовь, бесстрастие.

Так вот, деланию содействует благодать очистительная, которая помогает в очищении. И всякого, кто покаялся, это благодать побудила к покаянию. И все, что человек делает, -- это дело благодати, даже если этого и не знает тот, который ее имеет. Однако она его воспитывает и его наставляет. И соответственно успеху, который к нему приходит, он поднимается, или опускается, или остается в том же состоянии. Если у него есть ревность и самоотречение, тогда он восходит в созерцание, за которым следует просвещение Божественного знания и в некоей мере -- бесстрастие. Если охладеет ревность и готовность -- сокращается и действие благодати.

Касательно молящегося со знанием, о котором ты говоришь, -- это тот, который знает, о чем молится и что просит у Бога. Молящийся со знанием не говорит лишнего, не просит ненужного, а знает место, способ и время и просит подходящее и полезное для его души, сообщается умно со Христом, улавливает Его и обладает Им: "Не оставлю Тебя, -- говорит, -- вовек".

Так вот, тот, кто молится, просит оставления грехов, просит милости Господней. И если он просит слишком многого прежде времени, Господь этого ему не дает. Ибо Бог это дает по чину. И если ты, прося, надоедаешь Ему, Он позволяет духу прелести притворяться благодатью и прельщать тебя, показывая тебе одно вместо другого. Поэтому неполезно просить чрезмерности. Но если и будешь услышан прежде очищения, когда еще не по чину, эти чрезмерности становятся змеями и вредят. Ты же имей чистое покаяние, оказывай всем послушание, и благодать придет сама, без того, чтобы ты просил.

Человек, как лепечущий младенец, просит у Бога Его святую волю. Бог как преблагой Отец дает ему благодать, но дает ему и искушения. Если он безропотно вытерпит искушения, получает прибавление благодати. Насколько больше он получает благодати, настолько и прибавление искушений.

Бесы, когда приближаются и трубят о сражении, не идут туда, где ты их победишь без сетований, а проверяют, где у тебя слабость. Там, где ты их нисколько не ожидаешь, они пробивают стены крепости. И когда они найдут душу немощной и участок слабым, всегда там его и побеждают и делают его виновным.

Просишь благодать у Бога? Вместо благодати Он попускает тебе искушение. Не выносишь войну, падаешь? Не дается тебе прибавление благодати. Снова просишь? Снова искушение. Снова поражение? Снова лишение до конца дней. Так вот, ты должен выйти победителем. Стой против искушения насмерть. Упади трупом в битве и кричи снизу, изнуренный: "Не упущу тебя, Сладчайший Иисусе! И не оставлю Тебя! Неразлучным с Тобой пребуду вовек и ради любви Твоей помру на поприще". И внезапно Он предстает на поприще и кричит через бурю: "Я рядом! Препояши, как муж, пояс свой и следуй за Мной!" Ты же весь -свет и радость: "Увы мне, окаянному! Увы мне, лукавому и бесполезному! Слухом уха слышах Тя первее, ныне же око мое виде Тя: темже укорих себе сам, и истаях, и мню себе землю и пепел"*. ---------------------------------

* Иов 42, 5-6. -- Ред.

Тогда исполняешься ты Божественной любовью. И горит душа твоя, как у Клеопы**. И в час искушения ты не оставишь впредь покрывало и не убежишь нагой***, а терпеливо переносишь скорби, размышляя: как миновало одно искушение и другое, минует и это.

---------------------------------

** "Не горело ли в нас сердце наше..?" (Лк. 24, 18, 32). -- Ред.

*** См.: Мк. 14, 51-52. -- Ред.

Однако когда унываешь, и ропщешь, и не терпишь искушений, тогда, вместо побед, ты должен постоянно каяться: об ошибках дня, о нерадении ночи. И вместо того чтобы получать благодать на благодать, увеличиваешь свои скорби.

Поэтому не робей, не бойся искушений. И если и много раз упадешь -- вставай. Не теряй своего хладнокровия, не отчаивайся. Это тучи, и они пройдут.

И когда с помощью благодати, которая очищает тебя от всех страстей, ты пройдешь все то, что есть "делание", тогда вкушает твой ум просвещение и движется к созерцанию.

А первое созерцание касается всех существующих вещей: как все-все Бог сотворил для человека, и самих Ангелов вдобавок для услужения ему. Какое достоинство, какое величие, какое великое предназначение у человека -- этого дыхания Божьего! Не для того, чтобы он прожил здесь короткие дни своего изгнания, а чтобы стал жить вечно со своим Создателем. Чтобы он видел Божиих Ангелов, слышал неизреченное их пение. Что за радость! Что за величие! Только наступает конец этой нашей жизни, и закрываются эти глаза, сразу открываются другие, и начинается новая жизнь. Воистину радость, у которой более нет конца.

Думая это, погружается ум в некий мир и полнейшую тишину, которая распространяется по всему телу и забывает совершенно, что он существует в этой жизни.

Такие созерцания сменяются одно другим. Не то чтобы мы создавали представления в своем уме, но такое состояние -- действие благодати, которая приносит мысль, и ум неутомимо занимается созерцанием. Не создает этого человек -- само собой это приходит и захватывает ум в созерцание. И тогда расширяется ум и становится другим. Просвещается. Все для него открыто. Он наполняется мудростью и, как сын, обладает тем же, что и его Отец. Он знает, что он -- ничто, глина, но и сын Царя. Ничего не имеет, но всем обладает. Наполняется богословием. Возглашает ненасытно, с полным сознанием исповедуя, что существо его -- ничто. Происхождение его -- глина. А его жизненная сила? Дыхание Бога -- его душа. Летит душа прямо в небо! "Я дуновение, дыхание Божие! Все растворилось, осталось в земле, из которой и было взято! Я сын вечного Царя! Я бог по благодати! Я бессмертен и вечен! Я через одно мгновение -- рядом с моим Небесным Отцом!"

Это поистине предназначение человека: для этого он был создан и должен прийти туда, откуда вышел. Таковы созерцания, которые неутомимо исследует духовный человек. И ожидает часа, когда оставит землю и возлетит душа к небесам.

Итак, дерзай, чадо мое, и с этой надеждой терпи всякую боль и скорбь, поскольку вскоре мы удостоимся всего этого. Для всех нас -- равное. Все мы -- чада Божий. К Нему взываем день и ночь. И к сладкой нашей Маме, Владычице всего, Которая просящих не оставляет никогда.

11

Когда любовь нашего Господа зажжет душу человека, мера более не имеет над ним власти, и он уходит из-под ее ограничения. Поэтому он "вон изгоняет страх" и, если что пишет, если что говорит, склоняется к безмерности. Но в это благодатное мгновение если он что-то и говорит, то перед пламенным сиянием Божественной любви всего, что он говорит, -- мало. Затем, когда соберется сердце и отойдет облако восвояси, тогда выходит на середину мерка и требует меры для различения.

Так вот, все то, что я вам написал, было сказано с одной целью: чтобы согреть теплоту вашей души, чтобы побудить вас к ревности и вожделению нашего Сладчайшего Иисуса. Как и в войсках делают полководцы, которые рассказывают о подвигах доблестных воинов. И так их понуждают воевать мужественно.

Но и у Житий, и Слов святых, которые для нас написаны и оставлены, цель та же самая. Подобно и душа, которую создал Бог таким образом, что если часто [она] не слышит о таком высоком и чудесном, то впадает в сонливость и нерадение. И только так: чтением и достойными рассказами она прогоняет забвение и обновляет старую постройку.

Я, когда пришел на Святую Гору, нашел многих из отцов в делании и созерцании. Старых и святых людей.

Был старец Каллиник. Прекрасный подвижник. Сорок лет затворник. Упражняющийся в умном делании и вкушающий мед Божественной любви. Ставший и для других полезным. Ему было дано вкусить восхищение ума.

Пониже его жил другой старец, Герасим. Крайний безмолвник. По происхождению с острова Хиос. Чудесный подвижник, упражняющийся в умной молитве. Девяноста лет. Жил на вершине пророка Илии* семнадцать лет; борясь с бесами и побиваемый переменами погоды, остался непоколебимым столпом терпения. У него были непрекращающиеся слезы. Услаждаемый помышлением Иисуса, совершил он свою беспечальную жизнь.

---------------------------------

* Имеется в виду скит святого пророка Илии. -- Ред.

Повыше был старец Игнатий, слепой много лет. Долгие годы духовник. Старец девяноста пяти лет, молящийся умно и непрестанно. И из-за молитвы источали уста его благоухание настолько, что любой был рад поговорить близ его уст.

Был и другой, наиболее удивительный, в Святом Петре Афонском* -- отец Даниил, подражатель Арсению Великому. Крайне молчаливый, затворник, до конца дней служащий литургию. Шестьдесят лет [он] ни на один день не помышлял оставить Божественное священнодействие. А в Великий пост каждый день служил Преждеосвященные [литургии]. И, не болея до последнего дня, скончался в глубокой старости. А литургия его продолжалась всегда три с половиной или четыре часа, ибо не мог он от умиления произносить возгласы. От слез перед ним всегда увлажнялась земля. Поэтому он не хотел, чтобы кто-нибудь посторонний находился на его литургии и видел его делание. Но меня, поскольку [я] очень горячо его упрашивал, он принимал. И каждый раз, когда ходил к нему я, три часа шагая ночью, чтобы предстать на этом воистину ужасающем божественном зрелище, он говорил мне одно или два слова, выйдя из алтаря, и сразу скрывался до следующего дня. Он имел до конца жизни умную молитву и бодрствовал всю ночь. У него и я взял чин и в том нашел величайшую пользу. Ел он двадцать пять драми** хлеба каждый день и весь витал на своей литургии. И без того, чтобы земля превратилась в месиво, не заканчивал литургии. ---------------------------------

* Имеется в виду монастырь Симонопетра. -- Ред.

** 75 граммов. -- Перев.

Были и многие другие созерцатели, которых я не удостоился увидеть, так как они скончались за год или два [до того]. И мне рассказывали об их чудесных подвигах, ибо я этим непрестанно интересовался. Шаг за шагом обходил горы и пещеры, чтобы найти таких. Ибо мой старец был добрым и простым, и я только приготавливал ему пищу, как он давал мне благословение на поиск такого, полезного для моей души. А когда уже я его похоронил, тогда исследовал весь Афон.

Был в некой пещере один [подвижник], который должен был плакать семь раз в день. Это было его деланием. А всю ночь он проводил в слезах. И возглавие его было всегда мокрым. И спрашивал его прислужник, который приходил два-три раза в день, ибо тот не хотел, чтоб он был рядом с ним, дабы не прерывал его печаль:

-- Старче, почему ты столько плачешь?

-- Когда, дитя мое, человек видит Бога, от любви у него бегут слезы, и он не может их удержать.

Были и другие, младшие: отец Косма и иные. И старшие, о которых если писать, потребуется слишком много бумаги.

Сейчас все они умерли здесь и живут вовеки там.

А сегодня о таком не слышно речи. Ибо настолько попечения, материальные заботы и почти совершенное пренебрежение трезвением завладели людьми, что многие не только не хотят исследовать, изучить, делать это, но если и услышат, что кто-нибудь о таком говорит, сразу враждебно восстают против него. И считают его безумным и неразумным, ибо "неподобно житие его, и вменилось ими в посмех"*.

---------------------------------

* См.: "Сей бе, егоже имехом некогда в посмехи в притчу поношения. ... житие его вменихом неистово и кончину его безчестну* (Прем. 5, 3-4). - Ред.

И становится похоже на идолопоклонническое время. Тогда, когда ты ругал идолов, тебя побивали камнями и предавали тебя злой смерти. А теперь каждая страсть занимает место идола. И если обличишь и осудишь страсть, которой, ты видишь, побеждается каждый, все кричат: "Побейте его камнями, ибо он оскорбил наших богов!"

Наконец, поскольку я не принимаю никого, без всякого исключения, и даже слышать не хочу, как живут или чем занимаются мир и монахи, я всегда -- мишень для осуждения. А я не прекращаю днем и ночью молиться об отцах и говорить, что они совершенно правы. Только я не прав, когда соблазняю их. Ибо они видят глазами, которые им дал Бог. Разве не буду не прав и виноват, если скажу: "Почему они не видят так, как вижу я?"

Бог всех да помилует всех по молитвам преподобных богоносных отцов.

* * *

12

Касательно молитвы, о которой ты пишешь, дитя мое: поскольку у твоего старца есть знание молитвы, нет для тебя опасности впасть в прелесть. Ты делай так, как тебе говорит твой старец, и если благодать уходит и приходит, ты не печалься, поскольку она так упражняет человека, чтобы он помышлял смиренно и не превозносился.

Вначале так поступает младенец. "Увы тебе, град, над которым царь твой -- юнейший, -- говорит Божественное Писание, -- увы тебе, душа, над которой ум твой -- новичок в этом!"

Ум, дитя мое, не может остановиться в одном положении, особенно у того, кто слаб в духовном. Иное время он нуждается в чтении, иное время -- в псалмопении, иное -- в молчании. Когда человек молчит, ум находит удобный случай вникать в различные места Писания, которые успел изучить.

Так вот, когда ты даешь ему что-нибудь хорошее, что ему нравится, у него прибавляются силы, как тело получает силы от здоровой пищи, которую принимает. Однако когда ты ему даешь то, что доступно тебе, тогда, вместо того чтобы просвещаться, он помрачается; также когда он устает, требует отдыха.

Так он научается отличать добро от зла. Так ум весь становится светом, весь -- сиянием. Видит чистоту души, видит занозы, терпит искушения. Умножается благодать, очищает тело от страстей. Умиряется душа. И, наконец, все приходит, одно вслед за другим, как цепь, связанная быстро и без большого труда, ибо все это делается совершенным послушанием. И послушай. У того, кто оказывает совершенное послушание, ум совершенно беспопечителен.

Так вот, ум -- это эконом души, который приносит пищу -- то, что дашь ему ты. Когда у него мир и ты даешь ему то хорошее, чего он хочет, он опускает это в сердце. Сначала он очищается от тех предрассудков, от которых зависел в миру, проясняется от житейских попечений и, непрестанно говоря молитву, совершенно перестает парить. И тогда понимаешь, что он очистился. Ибо он более не уклоняется в лукавое и нечистое, которое видел или слышал в миру. Затем он молитвою, входящей-выходящей в сердце, расчищает дорогу и изгоняет из него все постыдное, лукавое и нечистое. Ибо ум объявляет войну против страстей и бесов, которые воздвигают их и которые столько лет гнездились в сердце, а о них никто не знал и их не видел. Но теперь, когда ум обрел чистоту, свою изначальную одежду, видит их и, как собака, лает, рычит, дерется с ними, как хозяин и сторож всего разума души; держа, как оружие, имя •"Иисус", бичует противников, пока не выгонит их всех наружу, вокруг сердца -- в перикард. И они тоже лают, как дикие собаки. А ум начинает очищать грязь и всякую нечистоту, чем нас осквернили бесы с нашего согласия, которое мы давали на всякое зло и прегрешения. И затем он борется с бесами, чтобы изгнать их, совершенно их удаляя, дабы они не причиняли ему никакого беспокойства. И только и подвизается выбрасывать вон ту грязь, которую они постоянно бросают внутрь. Затем, как хороший эконом, он доставляет пищу, подходящую для просвещения и здоровья души.

Всему этому содействует благодать очистительная. Покрывается молящийся, как сенью, покровом послушания. Охраняется благодатью того, кто воспринял его душу пред Богом. И помалу происходит от Вышнего изменение. И когда бесы будут изгнаны вон совершенно, очистится изнутри сердце и прекратится осквернение. Восходит ум на трон в сердце, как царь, и радуется, как жених о невесте в тереме. Приносит радость светлую, мирную, непорочную. Творит молитву без труда. И тогда благодать действует свободно и показывает уму обетование, которое ему следует получить как плату, если исполнит свой долг безупречно. И с тех пор, спокойный и мирный, когда приходит благодать, он возводится ею в созерцание соответственно вместительности, которую имеет основание.

Так вот, сперва страх Божий, вера, совершенное послушание и самоотречение приносят все это. И достигает человек блаженной любви и, наконец, бесстрастия. Чтобы зло нисколько не шевелилось в его уме, но чтобы он взывал из глубины: "Возжада душа моя к тебе, Боже мой! Когда прийду и узрю святой Твой лик?"* И ожидает он смерти как величайшей радости. Когда закроются эти глаза и откроются те, которыми будет видеть все, всегда радуясь.

-------------------------------

* См.: "Возжада душа моя к Богу крепкому, живому: когда прииду и явлюся лииу Божию?" (Пс. 41, 3). -- Ред.

Поэтому принудь себя, чадо мое, принудьте себя к блаженному послушанию, в котором есть все эти блага, и живите как одна душа в разных телах. И будет отдыхать и ваш старец, и будет свободен о вас молиться от всей своей души в полной радости и веселии. Тогда как если вы не слушаетесь и все это нарушаете, тогда и его душа непрестанно отягощается и от печали он слабеет и мало-помалу движется к смерти.

Все это я на опыте испробовал и плод этого съел, и он весьма сладок. Не узнал я большего упокоения, как от совершенного послушания. Похоронил я доброго моего старчика и по его молитве обрел и покой.

Так вот, трудитесь сейчас, пока вы молоды, чтобы пожать плоды бесстрастия в старости. И не в глубокой старости, а через двадцать лет, если будете понуждать себя, увидите то, что я вам говорю. А если не будете понуждать себя, то хоть и возраста Мафусаила достигнете -- не порадуетесь этим дарованиям.

Итак, соревнуйтесь все со старцем и друг с другом в добре. И увидите такую неподвижность страстей и мир в душе, как будто вы в раю.

13

Получил твое письмо, дитя мое, и даю тебе ответ на то, что ты мне пишешь. Так вот, ты спрашиваешь, кто из двоих получает благодать быстрее: безмолвник или послушник. Несомненно, послушный ученик и благодать быстро получает, и в безопасности всегда находится: не боится ни упасть, ни потерять. Только бы он не впал в нерадение. А когда в человека войдет Христос, и один, и со многими он безмолвствует, и везде у него мир.

Благодать Божия заключается не во временах, а в способе и в милости Господней.

Опыт через делание приобретается со временем. А благодать же потому и называется благодатью, что даром -- дарованием, зависимым от Бога и подаваемым соответственно теплоте веры, смирению и доброму намерению.

Соломон получил благодать двенадцатилетним. Даниил -- в том же возрасте. Давид -- мальчиком, пасущим овец своего отца. И подобным образом -- все древние и новые отцы.

Сразу, как только воистину покается человек, приближается к нему благодать и ревностью увеличивается. Опыт же требует многолетнего подвига.

Прежде всего другого, просящий благодати у Господа должен терпеть искушения и скорби, каким бы образом они к нам ни приходили. Если же во время искушения он негодует и не проявляет достаточного терпения, то и благодати не придет достаточно, и добродетель не совершенствуется, и дарования он не удостаивается.

Если кто узнал, каков дар Божий, что он -- скорби, и вообще то, что нам причиняет искушения, тот поистине обрел путь Господень. И ждет их, когда они придут, ибо ими он очищается, терпя, просвещается и созерцает Бога.

Бог не видится иначе как посредством ведения. Это ведение -- созерцание, то есть когда ты понимаешь, что Бог -- рядом с тобой и ты внутри Бога обращаешься, и что ты делаешь, Он видит, и следишь, как бы Его не опечалить, ибо внутри и вне Он все видит, тогда не согрешаешь. Ибо Его видишь, Его любишь и следишь, как бы Его не опечалить, "яко одесную тебе есть".

Итак, всякий, кто согрешает, не видит Бога, но слеп.

* * *

14

Радуйся о Господе, чадо Пренебесного Отца!

Пишешь мне, дитя мое, о помысле против твоего старца. Этого помысла очень бойся, избегай его, как ядовитую змею, поскольку он обладает страшной силой над нашим поколением.

Таково искусство лукавого: посылает помыслы против старца, чтобы удалить тебя от благодати, которая тебя покрывает, чтобы сделать тебя виновным и затем бичевать тебя немилосердно. Так вот, помни мое слово и никогда не позволяй какому-либо помыслу против твоего духовного отца угнездиться в твоем сердце. Сразу его отбрасывай, как ядовитую змею.

Также о книге, которую ты попросил: даже если предстоит тебе благодаря ей спастись, не бери ее без благословения. Ибо если ты не спросишь, это вменяется тебе пред Богом как прелюбодейство. Настолько храни точность в малом и великом, что без благословения твоего духовного отца не молись, не милуй, ни что другое доброе, благословное не сотвори.

Послушай, ведь и Саула, которого избрал Бог из всего израильского племени и помазал царем, но так как он не сохранил совершенного послушания Самуилу и удержал лучшее для жертвоприношения, Бог истребил. Как говорит пророк: "Лучше послушание, чем жертва чистая".

Действительно велико, поистине, таинство послушания.

Поскольку сладкий наш Иисус первым начертал дорогу и стал для нас образцом, сколь более мы должны идти вслед за Ним!

Хотел бы и я, чадо мое, быть среди вас, упражняясь в поистине вожделенном для меня послушании.

Поскольку исповедую искренне, со всею крепостью, в полном сознании, что нет другого пути спасения, отстоящего от всякой прелести и действия вражеского, как этот. И если кто желает воистину спастись и быстро обрести сладкого Иисуса, должен совершать послушание. И с такой любовью должен взирать на своего старца, как будто видит образ Христов.

Так вот, дитя мое, крепко держись во всеоружии, которое ты получил, и с силою подвизайся, с напряжением натягивая стрелы против врагов, смотря в одну цель и посылая в нее стрелу: в то, чтобы никогда не ослушаться своего духовного отца. Потому что если тобою будет огорчен Бог, у тебя есть старец-молитвенник, который упросит Его за тебя; если же ты и его опечалишь, кто тогда умилостивит для тебя Господа?

Подвизайся по силе облегчить ношу твоего старца, чтобы иметь облегчение и терпение в твоих скорбях. Я познал на собственном опыте, какую ответственность и какую тяжесть берет на себя старец и сколь страдает, пока сотворит одну достойную душу из недостойной и введет ее в рай -- тем более если она окажется жесткой природы.

Ибо когда старец берет на себя одну только душу, тягчайшая цепь обвивается у него вокруг шеи. И нуждается он во многих и святых молитвах, чтобы облегчить тяжесть. Нуждается в любви большой и неподдельной, а не в преслушаниях и прекослови-ях. Он нуждается в том, чтобы уста его послушников источали благоговение и благодать, а не желчь и горечь, споры и распри.

Ибо каждое жестокое слово, которое вы скажете ему в час искушения, поскольку и происходит оно от змея диавола, как ядом напояет его душу, и она сразу увядает, как цветок, который побивает град. И больше не может он даже о себе помолиться, прежде чем пройдет боль.

Тогда как если послушники во всем послушны, то и старец идет прямо, поднимается ввысь, молится горячо, просвещается с избытком, говорит разумно, советует благочинно, получает прибавление благодати и становится источником приснотекущим, расточающим каждому Божественную благодать, которую получает от Господа.

Поэтому, дитя мое, если ты хочешь быстро и без большого труда преуспеть, научись отказываться от любого собственного мнения, чтобы не появлялась у тебя своя воля. Ухо твое да будет у самых уст старца, и то, что он тебе говорит, принимай как от уст Божиих, делай это без колебания, и всегда будет у тебя мир. И всегда помни, что послушание или преслушание твое не останавливается на старце, а через него поднимается к Богу.

Не скрывай никогда помыслов от твоего старца и не искажай своих слов, исповедуясь перед Господом. Прямо говори свои помыслы, и сразу будет успокаиваться твое сердце.

Склони свою шею под иго послушания и прилепись к дыханию своего старца. Только выходит слово из его уст -- сразу хватай его: окрыляйся, лети, исполняй его, не рассуждая, хорошо это или плохо.

Делай без рассуждения и слепо то, что тебе повелит он, который несет ответственность, чтобы ты не был ответственным за свои дела. Тот, кто повелевает, будет отвечать за то, хорошо или плохо он повелел, а ты ответишь за то, плохо или хорошо ты послушался.

Не будет послушанием исполнять то или иное повеление, которое тебе дали, если внутри ты имеешь возражения. Послушание -- это подчинить мудрование души, чтобы избавиться от плохого самого себя.

Послушание -- это стать рабом, чтобы стать свободным. Купи малой ценой свою свободу, стань безответственным и радостным.

И не слушай того своего помысла, который в трудные часы советует тебе уйти из твоего монастыря.

Знай хорошо, что не покоряющийся одному, не покоряется многим -- и в конце остается непокорным.

15

Сказал Бог Адаму: "И кто сказал тебе, что ты наг? Или, может быть, ты съел от плода, о котором Я дал тебе заповедь не есть?"*

-------------------------------

* См.: Быт. 3, П. -- Ред.

И я говорю тебе: "Кто тебе вложил в ум все то, что ты пишешь? Или, может быть, ты открыл дверь врагу и он, войдя со всем своим ополчением, уничижил твою душу?"

То, что ты думаешь сейчас, дитя мое, должен был ты думать, прежде чем надел святое одеяние. Сейчас, когда ты облекся в ангельский образ и запечатал Христос то, что ты Ему обещал, для этого более нет места нисколько. Ибо когда таинство совершилось, впредь исчезли родственники, и родители, и все.

И хорошенько вникни в строгость моих слов. Если после того изнеможет и вознерадеет монах и оставит без причины своего старца или братию, смертельное горе ему, ибо впадет он в большие бедствия и не избежит суда. До конца дней своих будет платить и в конце останется должником. Будет признан нарушителем обета и преступником заповеди. Ибо сказал Господь: "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня"*. И еще сказал: "Возложивший руку на плуг и озирающийся назад уклоняется от Царствия"**. И еще также: "Благо тебе еже не обещаватися, нежели обещавшуся тебе, не отдати"***.

-------------------------------

* Мф. 10, 37. -- Ред.

** "Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия" (Лк. 9, 62). -- Ред.

*** Еккл. 5,4. -- Ред.

Так вот, когда это ясно говорит Христос, Учитель, Бог и Отец твой, в чьей руке -- твое дыхание, жизнь, какое место имеет все то, что ты говоришь? Что ты не успокоишься, что тебя будет постоянно мучить совесть из-за обязанностей, которые ты оставил, и тому подобное. Обо всем об этом пусть думает Бог, Который положил пределы и определения: пусть Он отвечает Сам перед Собой, если то, что Он сказал, -- нехорошо. Ты же, и я, и все облекшиеся в этот святой образ должны хранить любой ценой обеты, которые Ему дали, чтобы стать наследниками тех благ, которые Он нам обещал.

И не думай, что родителям сейчас будет польза оттого, что ты вернешься назад. Большой вред будет их душе, и на погибель будут в доме те, кто противится Божией воле.

Но и я никогда не посодействую этому греху. И сейчас не соглашаюсь с тем решением, которое вы предлагаете. Да и старец твой, если все это ему надоест и он тобой пожертвует, очень дорого заплатит за эту уступку.

Так вот, сотри совершенно из своей памяти эту лукавую мысль, чтобы прекратилась война помыслов и умиротворилось твое сердце. А если ты будешь побежден и вернешься, не только другого письма не напишу тебе, но и совсем вычеркну тебя из своего сердца. Сделать что-нибудь, кроме этого, не могу, поскольку вижу, что ты, хотя и понимаешь, что это искушение и диавол, все-таки продолжаешь его слушать. Итак, что мне еще написать вдобавок?

Только послушай меня, пока есть время. Ибо когда человек сознательно отступает перед искушением, затем приходит время, когда он не может более слушать здравое и полезное, поскольку уже испорчен слух его души. И становится после всего этого презрителем, шествующим к погибели.

Не видишь, что Господь, говоря ко всем, в конце заключает: "Имеющий уши слышать -- да слышит"? Поэтому отложи в сторону эти свои помыслы и утверди свой разум "Духом Владычним".

Ты нисколько не отягощен тем, что оставил позади, удаляясь из мира и от твоих домашних. Печется и заботится обо всем Тот, Который создал небо и землю и хлопочет обо всех.

И послушай об одном чудесном событии, которое случилось здесь, на Святой Горе, и о котором, может быть, ты до сих пор не слышал.

Был в наши дни здесь, в Катунаках*, некто, которого я не застал, ибо он умер незадолго до моего прихода. Он был послушником у одного слепого старца. Так вот, однажды пришел один нищий мирянин и зашел в их дом. И спрашивает его молодой монах: "Откуда ты?" И он оказался из его деревни. И более он не стал знакомиться, а только спросил его: "Как поживает такой-то?" -- о своем отце. И гость ему говорит, что он умер и оставил свою жену и трех девочек на дороге сиротами и нищими. "Был у них и один сын, -- говорит, -- который давно ушел, и они не знают, что с ним".

-------------------------------

* Один из скитов Лавры св. Афанасия. -- Ред.

Так вот, сразу как громом был поражен монах. И сразу напала на него брань помыслов. "Уйду, -- говорит он своему старцу. -- Уйду, чтобы их опекать".

Просит он благословения. Не дает ему старец. Тот непрестанно настаивает. И, наставляя его, старец плачет и о себе, плачет и о нем. Но переубедить его оказалось невозможным. Наконец оставил его старец на свою волю, и послушник ушел.

Как только вышел он с Афона, присел, чтобы прийти в себя, в тени одного дерева.

И подошел туда одновременно с ним и другой, вспотевший, монах. Присел и он в той же тени. И начал появившийся говорить с ним:

-- Вижу тебя, брат, взволнованным. Не скажешь ли ты мне, что с тобой?

-- Оставь, отец, -- говорит ему тот, -- случилось со мной большое несчастье.

И рассказывает ему подробно всю свою историю. А добрый путник говорит ему:

-- Если хочешь, возлюбленный брат, послушать меня, вернись обратно к своему старцу, а Бог будет опекать твой дом. Ты же служи своему старцу, тем более что тот еще и слеп.

Но он его не послушал. Ему, одержимому помыслами, показались ложью слова другого. И после того, как тот привел ему многие примеры, как я сейчас тебе, встал непослушный монах продолжать свой путь в мир. А явившийся ему говорит под конец:

-- Итак, не слушаешь моего совета вернуться назад?

-- Нет, -- возражает тот.

-- Ах, так, -- говорит явившийся. -- Я Ангел Господень, и мне повелел Бог сразу, как только умер твой отец, пойти к ним, чтобы я их хранил и стал их покровителем. Так вот, поскольку сейчас идешь ты вместо меня, я их оставляю и ухожу, раз ты меня не слушаешь.

И стал он невидим для него. Итак, тогда монах пришел в себя, и сразу вернулся к старцу, и нашел его на коленях молящимся о нем.

Уразумел, чадо мое? Так происходит, когда мы оставляем все на Бога. Поскольку Он, как благой управитель, весьма хорошо [все] устрояет и нет никаких ошибок в Его благоволении. Но должно быть терпение у того, кто хочет спастись. А если мы просим, чтобы Бог делал так, как нравится нашему собственному рассуждению, тогда плохи наши дела.

Диавол, неспособный войти туда, где благословение послушания и союз любви, любыми средствами воюет, чтобы обособить человека через отступничество, а затем сделать его игрушкой своей злобы и лукавства. Когда, однако, разумный слушается тех, кто выше его и кто знает дорогу, бес, ставящий ловушки, падает и обращает зло на свою главу.

Так вот, имей сейчас послушание старшим и со временем станешь и ты опытен, чтобы приносить пользу младшим. Придет время, когда ты будешь обладать тем, чего у тебя сейчас нет и что тебе кажется трудным достичь, и будешь удивляться, как же ты это приобрел, тем более что и просить об этом перестал. Все это будет, довольно только, чтобы ты был твердым в терпении и настойчиво просил очищения своей души. И гнев прекратится, и мир придет, и обретешь соответствующее твоему деланию бесстрастие, и молитву обретешь. Надо только, чтобы ты просил и понуждал себя по своим силам. Сразу все не делается. Ибо и телесно ты не стал сразу из младенца мужем.

Все эти падения сейчас становятся для тебя познавательными уроками смиренномудрия. Поэтому не печалиться тебе нужно, а наблюдать и укрепляться в схватках, которые идут одна за другой. И урок одной -- подготовка к следующей. А подготовка такова: во всем, что бы со мной ни случилось из того, что может сотворить бес под небом, я воли своей не проявлю, мнения не имею, спора не завожу. Пусть будет криво, пусть повелеваемое будет каким угодно -- как крест: я сделаю это без рассуждения. И пусть увидит Бог мое сердце и облегчит мне войну.

Человек должен стоять как мишень и ожидать, откуда его ударит враг. И сразу повернуть оружие в то место. И до конца дней не ждать покоя, даже если Господь и дает его много раз. Он не должен ослаблять надзор, а должен непрестанно бдеть, как воин в час сражения. Ибо одно мгновение стоит столького и приносит душе такую пользу, какую не приносит целый год; также и вред, если человек ослабит внимание.

16

Утроба моей души священная, чадо возлюбленное в Господе! Только сегодня получил твое письмо. И вот снова плачу и снова скорблю, снова душу мою за тебя полагаю. Итак, восстань. Даю тебе мою дрожащую руку. Не бойся. Снова ношу тебя. Восплачь на моем плече. Я близ тебя, плачу вместе с тобой. Воздыхаю, страдаю, болит душа моя, и сердце мое будет биться до тех пор, пока я не подниму тебя на Фавор.

Ибо поскольку восходишь на Голгофу, придется тебе падать. Тяжек крест. Много раз падешь на колени. Но почему ты слушаешь искусителя? В конце он окажется побежденным.

Однако смотри -- прав старец. Зовет тебя два раза, и ты не слушаешься? И кого ты послушался в ту минуту? Что говорили в тот миг твои помыслы?

Так вот, если что и случилось, не будем отчаиваться. Попросим старца нас простить и исполним нашу епитимию. Вместе с тобой и я буду каяться. Ты же делай каждый день по двадцать пять поклонов дополнительно. И будь внимателен впредь. Начни опять сначала и берегись преслушания. Ибо если будет хоть раз побежден одной страстью человек, должен впредь быть очень внимательным, противоборствуя искушению, чтобы не упасть вновь.

Посему мужайся. Как бы ни направлял стрелы лукавый, мы обернем их против него. Чтобы понял он, что ты не один, что у тебя есть и сторож, который бдит ради тебя и ломает ему ловушки, которые тот расставляет у твоих ног. С радостью не только сорок дней, но и трижды сорок буду поститься, буду бдеть, буду трудиться ради тебя. Ты же поднимись и стань мужественно. Прими мужество от Господа и не бойся плешивого, которого разозлил Христос, и он теперь без нервов и своей былой силы. Он только представления и страхи воздвигает, только слова дерзкие и развязные говорит. Прими свыше благодать, чтобы его попирать, и да будет крепость в членах твоих. И говори: "Прекрати, враже, воевать против меня, ибо отец мой бдит ради меня и немощи мои носит. Ради меня злостраждет и постится. И если упаду семьдесят раз по семь, все равно ты будешь побежденным".

Так говоря, найди отвагу в себе и сразу кайся в том, в чем как человек ошибаешься. Ибо все это -- лукавого: приводить тебя в отчаяние, делать так, чтоб ты унывал, все расхищать печалью. Но ты его не слушай.

И письма, которые задерживаются, и те, которые теряются, -- его работа. Это он подталкивает, чтоб их вскрывали. Он всякого зла виновник. Никто другой не виноват, как только он. Так вот, с ним и мы должны воевать до конца дней. Не с братьями, но с тем, кто их подвигает думать и делать всякое зло, явное или тайное.

Итак, поскольку я сказал тебе, что я рядом с тобой, когда ты гневаешься, когда ты готов вспылить, говори сам себе: "Ради любви старца, который будет плакать, когда узнает, не разгневаюсь и не ослушаюсь. Кто когда получил пользу от преслушания, чтобы получить ее сейчас и мне?"

Об авве Дорофее, о котором ты попросил, легко нам найти, но не разрешается, чтобы книга вышла за пределы Святой Горы, если давно напечатана. А авва Дорофей очень славный и умилительный, и очень душеполезный. Я спрошу, разрешат ли, чтобы я купил и послал "Благоделателя"* или "Добротолюбие".

О брате, о котором ты пишешь, что он страдает, мы помолимся. Все же какой-то сокрытый или старый грех этому причина, и поэтому попускает Бог, чтобы он страдал таким образом. Часто бывает грех, о котором не знает даже сам человек, что, поступая так, согрешает. И шествует, как слепой во тьме, не имея отваги увидеть себя на свету, сказать: "Я согрешил, Боже мой!"

А диавол, насколько истекает время и приближается его конец, настолько же воюет и старается с предельным неистовством обречь нас на мучения.

-------------------------------

* "Enerhetikos" -- <греч.> святоотеческая антология, подобная "Добротолюбию", составленная преп. Никодимом Святогорцем.

Особенно сейчас, когда приближается Великий пост, много искушений и много волнений воздвигают на нас негодные бесы. Потому как и мы в это время их притесняем сверх обычного постом и молитвою, еще более свирепеют против нас и они. Так вот, позаботься приобрести венцы на этом поприще подвига. Ты должен стать более доблестным. Должен противостать грудью против этих бесплотных. Не бойся их.

Ты не видишь при каждой молитве, которую творишь, сколько их падает, сколько показывает спину. Ты видишь только, насколько ранят тебя. Но побиваются и они. И они страдают. Всякий раз, когда мы терпим, они вприпрыжку убегают и при каждой молитве тяжко ранятся. Итак, не жди во время войны, когда ты мечешь во врагов стрелы и пули, чтобы они метали в тебя мармелад и шоколад.

Помнишь, что ты писал тогда вначале? Говорил, что облекся в монашеский образ как во всеоружие, чтобы воевать против Начал и Властей тьмы. Итак, подвизайся, чтобы быть верным своим словам.

17

Чадо мое милое со всей во Христе братией! Радуйтесь святой радостью Господа нашего Иисуса Христа!

Сегодня память святого Харлампия. Вчера узнали, что пришла почта, и как закончились первые три дня Великого поста, ходил брат в Дафни и получил перевод и заказное письмо. Пожалуйста, не шлите заказных, потому что очень трудно нам ходить отсюда в Дафни

И по нашему нынешнему положению это каждый раз для нас большие расходы.

Вскрытие писем объясняется так: кажется, что некоторые думают, что я пишу об их ошибках старцу, который является их духовником, и поэтому вскрывают их, чтобы увидеть, что там написано. Но я об этом нисколько не волнуюсь. Не беспокойтесь и вы. Пусть каждый заботится о своей душе. Ибо каждый из нас ответит не только за правые и неправые свои дела, но и за слово праздное, и за мысли, которые мы по ошибке думали.

Поклонись своему старцу и передай ему мою благодарность за милость, которую он нам оказал и разрешил тебя от епитимий. И впредь будь внимателен, дитятко мое, ибо ошибки приносят боль, и это труд -- быть под епитимией. Когда старец говорит тебе, а ты не идешь или не отвечаешь, как надо, -- это страшное пренебрежение. Это не может быть оправдано для того, которому завтра снова предстоит увидеть лицо своего отца. Так мог бы делать только тот, который решил и готов удалиться от своего ближнего и более его не видеть. Иначе с каким лицом тот, который остается, снова обратится к своему духовному отцу? Как он с ним будет говорить, просить его благословения?

Смотри, дитя мое, ибо это жестокий эгоизм и несмиренный образ мыслей. Когда тебе как человеку случается быть уставшим или больным, или тебя отягощает послушание, скажи об этом своему старцу со смирением. Объяснись бесхитростно, с чистой совестью. А он умеет оказывать снисхождение. Он знает, как иногда облегчать тебе тяжесть, чтобы не пропадал твой труд и ты не получал бы вред вместо пользы.

Однако научись слушаться без отговорок и без вознаграждения. Не заставляй своего старца снисходить к тебе и беречь тебя за его счет, ибо в конце, здесь или там, расходы за всю эту "бережливость" оплатишь ты. Не отягощай счета своей души из-за незначительных вещей.

И сейчас, когда ты потерпел поражение и упал один раз, будь впредь бдителен к этой страсти. Ибо искушение всегда стоит под боком, и если человек в каком-нибудь сражении один раз будет побежден, то, пусть хоть сто лет пройдет, только попадет он туда, где был единожды побежден, как тут же оно его поражает снова.

Поэтому я говорю тебе и всем братиям, что из каждого сражения с врагом нужно выходить победителем. Или умереть в борьбе, или с Богом победить. Другой дороги нет.

В час искушения не оставляй своего места, не дезертирствуй, не указывай на ошибку другого, не проси справедливости, а минуй искушение и смятение, молча до смерти.

И когда минует искушение и установится полный мир, старец ты или послушник, тогда бесстрастно укажи на вред или пользу. И таким образом устрояется добродетель.

Во всех искушениях и скорбях требуется терпение, и оно -- победа над ними. Отметь имена претерпевших до смерти в час искушения, когда их слюна во рту становилась кровью, чтобы не заговорить. К ним относись с большим благоговением и почитай их как мучеников и как исповедников. Их и таких, как они, я люблю, их целую и ради них должен проливать каждый день и последнюю каплю в любви Христовой. Поскольку видишь, что, терпя, он предпочитает тысячи смертей тому, чтобы выпустить из уст своих холодное слово. И когда его душат люди, его душит правота, его душит и внутренний помысл, он, сражаясь, ослабевает и падает, как мертвый, и тогда еще сражается умственно с искушением, и берет всю тяжесть на себя, болезнуя и воздыхая, как виноватый.

Так вот, ничего другого не желаю и так сильно не люблю, как слышать, что вы имеете терпение в искушениях.

Поскольку Бог, как Существо самопрославляемое, не нуждается в труде человеческом, но радуется и любит, когда ради Его любви мы мученичествуем и страдаем, поэтому и венчает нас как подвижников и дарит нам щедро Свою благодать.

Хотел бы я написать три слова, или книги, из которых одно было бы только о том, что человек есть ничто, и непрестанно я бы кричал, что я ничто. В другом бы писалось, что все во всем и над всем есть Бог самопрославляемый. И третье: имей во всем терпение до смерти. Молодой ли ты, состарился ли, подвизался ли многие годы -- если не имеешь терпения до издыхания, почтутся ветошью твои дела пред Богом.

Итак, познай себя, что ты -- ничто. Таково твое существо -- ничто. Происхождение твое -- глина, жизненная сила твоя -- дыхание Божие. Итак, все -- Божие. Познай самого себя, что ты -- ничто, и имей терпение в искушениях, чтобы избавиться от них и стать богом по благодати, ибо ты -- дыхание, дуновение Божие.

Так вот, часто взывай к Отцу своему, Который всегда рядом с тобой и не отлучается никогда. Он даже ближе, чем движение твоего ума: Он в твоем дыхании, в твоем уме, в твоем слове. Бог все вмещает. Мы, убогие и безумные, в Нем живем, в объятиях Его носимы*. Отец твой -- здесь, видит тебя всегда. А ты почему не видишь Его? Почему грешишь? Почему преслушаешься? Почему опечаливаешь Жизнодавца? Хотя Он тебя видит, печалится и смотрит сквозь пальцы, ибо ты слеп. Проси Его, терпя искушения, которые Он тебе посылает, и откроются твои глаза, чтобы увидеть Его, и тогда с Иовом воскликнешь: "Слухом уха слышах Тя первее, ныне же око мое виде Тя: темже укорил себе сам, и истаях, и мню себе землю и пепел"**.

---------------------------------

* См.: Деян. 17, 25, 27-28. -- Ред.

** Иов 42, 5-6. - Ред.

18

То, что у тебя случилось, чадо мое, показывает, что у тебя много тщеславия. Ты много о себе думаешь. И поэтому у тебя нет духа снисхождения и смирения. А считаешь, что более не согрешишь, не сделаешь преслушания, не изменишься к худшему, а будешь жить впредь неизменной жизнью, что не свойственно человеческой природе.

И уже было сказано тебе, что ты болеешь большим неведением, от которого рождается возношение. Так вот, будь внимательным, чадо мое, и избавляйся от неведения, матери всякого зла. Неведение добра -- тьма души. И если человек не станет союзником Христа, Который есть Свет, он не сможет избавиться от князя тьмы, диавола.

Вот свидетель мне Господь, предающий смерти лжецов с их ложью: уже двадцать пять лет с лишним как яростно и до крови я борюсь с бесами на земле. Спустился в глубину океана, обнажившись от самолюбия и своей воли, чтобы найти

Драгоценную Жемчужину. Обуздал самого сатану со всем его воинством, наукой и искусством. И смирением связав его, спрашиваю:

-- Почему у тебя такое неистовство против нас и воюешь с нами с такой яростью? А он мне говорит:

-- Чтобы было у меня много товарищей в аду и чтобы хвалился я Назарянину, что не один я преступник, а вот как много других вместе со мной!

И снова поднялся я на Небеса благодатью и духовным созерцанием, и видел неизреченную красоту рая, которую уготовал Бог любящим Его.

И после всего этого немного отошла благодать и чуть подкосились мои ноги. И я впал в некоторое нерадение, и пленил меня сон, и многих благ меня лишил. И вскоре снова я встал и завязал войну и кровавую битву. И, победив, снова впал в сонливость. И снова мать всякого зла -- нерадение -- пожрала мои кости. Но и снова я встал и завязал битву со всеми бесами.

Восемь лет вначале я сражался с плотскими страстями. Спал не лежа, а стоя в углу или сидя на скамейке. Бил себя дважды или трижды в день, вопия и плача, чтобы пожалел меня Бог и унял войну. До тех пор, пока не помиловал меня Всемилостивый и не прекратил неистовство сатаны. И ныне бесчисленные мои страдания описываю как бы вкратце, даю тебе одну каплю из океана.

Каждой ночью полчища бесовские с палками, топорами и со всяким другим вредоносным орудием неистово мучили меня все восемь лет. Один -- за маленькую тогда мою бородку, другой -- за волосы, ноги, руки. Творили всякого рода зло и муки. Все они кричали: "Душите его! Убить его!" И только именем Христовым и нашей Богородицы они исчезали, и сила их как дым растворялась. Наконец помиловал меня Господь и извел меня из глубины и рва страданий.

И ныне, чадо мое, становлюсь безрассудным, открывая это, но сказал я это сейчас тебе и продолжаю говорить, считая, что принесу тебе пользу.

Так вот, хотя в юности я был в расцвете сил, а сейчас состарился от мук многих перемен, как столетний старик, прежде всего я делами рук своих, как ты видел из того, что я тебе прислал, добываю хлеб свой в поте лица. Приходят к нам из разных монастырей и скитов Афона, и благодатью Божией мы говорим подаваемое [нам] от Господа.

Тружусь умно и исполняю безущербно свои монашеские обязанности. И ночами, когда ум достаточно устанет в молитве, пишу немало писем, о которых христиане меня часто просят ради пользы. И после всего, что ты услышал, впадаю в отчаяние, что не исполняю воли Господа моего: "Неужели, -- говорю и плачу, -- кто-нибудь знает, угодно ли Господу моему то, что я делаю, или, может быть, заблуждаюсь или обольщаюсь и, другим проповедуя, сам остаюсь негодным? Ибо сокрыта от меня божественная воля Господа моего. Ибо кто познал ум Вседержителя или кто постоит против Него, аще беззаконие назрит?"*

-------------------------------

* См.: "Аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит?" (Пс. 129, 3). -- Ред.

Так вот, ты, чадо мое, из-за одного преслушания бросил все свое оружие? Из-за слова одного беса отказываешься от сражения? А если бы ты увидел зиму? Снежные бури? Когда полчища и воинства бесовские тебя устрашают? Угрозы одного беса ты испугался? Да не верь ты никогда тому, что он говорит. Ибо он лжец искони* и не имеет никакой силы против нас, только бы мы не были застигнуты в гордом неведении. Они только угрожают и пугают нас, однако сил не имеют. Ибо если в свиней не имели власти войти, как искусят нас без разрешения Господа?

-------------------------------

* Ибо он лжец и отец лжи. (Ин. 8, 44). -- Ред.

Так вот, научись иметь мысли смиренными и нисколько не бойся слов бесноватого человека. У нас есть ясное свидетельство нашего Господа, когда бес, раз заговорив, сказал: "Знаем, кто Ты", хотя и правду сказал, [но] Господь заставил его молчать, подавая нам пример не слушать слов бесноватых, сколь бы ни казались они истинными. Ибо устами человека говорит бес. И хотя сейчас скажет истину, но потом -- снова ложь, потому что от начала он лжец и никогда не стоит в истине. И если склонится человек верить этому, быстро станет посмешищем и игрушкой бесов.

Итак, приди в себя и выброси эти слова из своего ума. Смиренный и тысячи раз если упадет, снова поднимается, и падение засчитывается ему как победа. А гордый сразу с падением в грех впадает и в отчаяние и, ожесточась, не хочет более подняться. Отчаяние -- смертельный грех, и радуется ему диавол более всего. Но исповедью оно сразу же растворяется.

Итак, чадо мое, понуждай себя ко всякому благу. И если, содействуя в добре, мы много раз падаем вниз, все-таки да не будем оставаться в падении. А восстав, будем просить прощения у нашего Спасителя. А Он, поскольку сказал Своему ученику прощать виновному семьдесят раз по семь в день, как же не простит нас, будучи Сам Законодателем?

Поэтому не бойся. Но сколько раз ни падаешь, вставай и проси через священников прощения. И Он, как Преблагой, не будет держать зла на тебя и сохранять гнев: "Елико отстоят востоцы от запад, удалил есть от нас беззакония наша"*.

-------------------------------

* Пс. 102, 12. -- Ред.

19

Получил, чадо мое, твое письмо и увидел в нем твое беспокойство. Все же не печалься, дитя мое. Не беспокойся так. И если опять упал -- опять поднимайся. Ты призван небоходцем. Неудивительно споткнуться тому, кто бежит. Только надо ему иметь терпение и покаяние в каждое мгновение.

Посему постоянно полагай покаяние, когда ошибаешься, и не теряй времени. Ибо сколько медлишь ты попросить прощения, настолько даешь позволение лукавому простирать в тебе корни. Не позволяй ему нервировать тебя, тебе же в ущерб.

Итак, не отчаивайся, падая, но, поднимаясь с готовностью, полагай покаяние, говоря: "Прости меня, Христе мой, человек есмь, и немощен".

Это -- не оставление. Но так как у тебя пока еще много мирской гордости и много тщеславия, попускает тебе Христос наш ошибаться и падать, чтобы узнавал ты каждый день чувственно свою слабость и терпел согрешающих, чтобы не осуждал ты брать ев, если они ошибаются, а носил их немощи.

Значит, сколько раз падаешь, снова вставай и сразу проси прощения.

Не скрывай печаль в своем сердце. Ибо радость лукавого -- это печаль и уныние, из которых рождается много всего, от чего душа наполняется горечью, тогда как расположение кающегося говорит: "Согрешил, прости меня, Отче!" И так прогоняет печаль. "Разве, -- говорит он, -- не человек я немощный? Что мне еще делать?" Воистину, чадо мое, это так. Имей отвагу.

Только когда благодать Божия придет, тогда стоит на ногах человек. Иначе, без благодати, всегда шатается и всегда падает. Итак, мужайся и нисколько не бойся.

Видишь, как вытерпел искушение брат, о котором ты пишешь? Подобное делай и ты. Построй в себе отважный образ мыслей перед лицом приходящих искушений. Так или иначе они придут. Они тебе необходимы. Ибо иначе не очищаешься. Оставь то, что тебе говорит нерадение и уныние. Не бойся их. Как благодатью Божией прошли предыдущие, так минуют и эти, как только сделают свое дело.

Искушение -- это лекарство и целебные травы, которые исцеляют явные страсти и невидимые наши раны.

Так вот, имей терпение, чтобы приобретать каждый день, накапливать награду, упокоение и радость в Небесном Царствии. Ибо приближается ночь смерти, когда никто не сможет более работать*. Поэтому спеши. Времени мало.

-------------------------------

* См.: Ин. 9, 4. -- Ред.

Пусть тебе будет известно и это: лучше один день победоносной жизни с наградами и венцами, чем жить много лет, но в нерадении. Поскольку один день подвига в сознании и чувстве души стоит пятидесяти лет жизни иного, кто без осознания и нерадиво подвизается.

Без борьбы и пролития крови не жди свободы от страстей. Терния и волчцы взращивает наша земля после преступления. Нам заповедано очищение, но только с большой болью, кровоточащими руками и многими воздыханиями они искореняются. Итак, плачь, проливай реки слез -- и умягчится земля твоего сердца. И когда земля будет полита, ты легко искоренишь колючки.

20

Болезнует душа, и тяжкая туча покрывает мое сердце. Теряется мой ум, умолкает язык, немеет моя рука из-за тебя. Недоумеваю и изумляюсь, как ты не можешь приложить небольшое усилие к самому себе. Ах, если бы ты видел, дитятко мое, мою боль и слезы, которые пролились о тебе! И как я беспокоюсь, пока не услышу, что ты встал и дал оплеуху противоборцу! Ибо не ты -- тот, кто это делает, а он, лукавый, мятежник, диавол, Бог да упразднит его! Так вот, наберись отваги, дитя мое, и восстань от падения. Поднимись. Разгневайся на искусителя, зная, что он тот, кто затевает все это коварство. Но ты ему не позволяй. Воюй с ним.

И когда он посылает тебе воспоминание того лица, бери палку и крепко бей по своим бедрам, чтобы увядала плотская похоть. Заплачешь от боли, но ум очистится от воспоминания. Исчезают образы и уходит обман представления.

Этого искушения, дитя мое, очень бойся. Ибо оно -- осквернение для души. Этот нечистый требует палки немилосердной.

Здесь у всех моих молодых есть палка возле подушки. И только придет плотский помысел, дай ему палки! Так увядает похоть и расцветает душа. Итак, другого лекарства нет -- молитва, пост и палка! И тогда очищается ум. Легко умиляется душа. Смягчается сердце. И получаешь дерзновение во время молитвы.

Не отчаивайся! Со всеми это бывает. Это война искушения, и она минует. Поскольку ты воевал с ним вначале, а сейчас твоя ревность охладела, он хочет наверстать упущенное. Но и ты снова встань, покайся и плачь.

Не помнишь разве того брата, который говорил бесу: "Келлия эта -- мастерская медника: один удар молотком даешь -- один получаешь". Так вот, храбро воюй со страстью и быстро, с Божией помощью, получишь избавление.

Однако сперва ты должен понять причину искушения.

Это случается с тобой потому, что ты оставил в себе помыслы против твоего старца и братии.

Диавол, как коварный искусник, приносит ненависть к старцу и братиям, чтобы разбить союз любви. Он приносит отвращение ко всем праведным, чтобы добиться прекращения их молитвы. Ибо молитвы многих его связывают и лишают силы.

Поэтому он ищет какой-нибудь способ или предлог, чтобы обособить тех, кто верит его помыслам, и отделить их от собора отцов. И тогда после этого он господствует над ними, делая их своими подручными.

Отсюда пойми, что все это -- козни и ухищрения лукавого. Поэтому не слушай, что он шепчет тебе в помыслах.

Смотри, чтобы он не выбил тебя из твоего правила, ибо тогда ты пропал. Пусть он обманется в своих ожиданиях.

Жду, чтобы ты меня обрадовал этой оплеухой, которую ты дашь ему в лицо.

Я сейчас поставлю здесь всех братьев на молитву, чтобы ты получил силу свыше. Хотя и я нисколько не прекращаю о тебе молиться, но сейчас это будет сообща. Ты же не нерадей впредь и не отчаивайся.

Прими эти маленькие четки, молись и набирайся сил. Люби своего старца и братьев и не держи на них зла напрасно.

Воистину непреодолима любовь для всякого ухищрения и силы вражеской.

Что бы ни случилось, считай это ничем, поскольку не ты виноват. Не ты обидел их, не они тебя, а искушение, которое против всех нас воюет и нас путает. Ибо это у него -- как работа. Сегодня искусился ты, завтра -- другой, а послезавтра -- третий, поскольку искуситель всегда будет в этой жизни.

Но снова говорю тебе -- и услышь мой голос: "Не отчаивайся! Вместе пойдем в рай. Если я не приведу туда тебя, и сам там не поселюсь". Познай из этих слов преизбыток любви во Христе Иисусе, Господе нашем.

21

Пишешь, что, может быть, не простилась тебе твоя ошибка. Отцы понимают это по-другому.

При каждой ошибке, которую сделал человек, грех прощается, когда он покается, но представление остается до последнего вздоха.

И когда чуть задремлет, когда чуть вознерадеет человек -- ему представляется это наяву или во сне, чтобы осквернить его помысл, чтобы сделать его ответственным за старый грех или хотя бы привести в рассеяние его ум.

Разве ты не видишь пророка Давида, когда обличает его Нафан за Вирсавию? Он возглашает: "Согрешил я пред Господом!" И пророк ему говорит: "И Господь снял с тебя грех твой". Так вот, он был прощен сразу, однако до конца дней терпел наказание.

Вначале умер ребенок, которого родила Вирсавия. Затем согрешил его сын по отношению к его дочери Фамари. Потом его гнал сын Авессалом... И все это с ним случилось после прощения. Как видишь, хотя и прощается грех, остается епитимия, соответствующая падению.

Помнишь святую Феодору Александрийскую*, которая жила, как монах? Согрешила, убежала, покаялась, освятилась. И однако за прелюбодеяние не была возложена епитимия. Когда же она была оклеветана и изгнана, воспитала чужое дитя, только она одна знала, из-за чего на нее возводится клевета.

-------------------------------

* Память преп. Феодоры Александрийской Младшей (Ум. 474-491) празднуется 11/24 сентября. -- Ред.

А великий Ефрем*? Не посадили ли его в тюрьму за то, что якобы он украл теленка, хотя он был свят? "Да, -- сказал ему Господь, -- сейчас ты не украл, но когда был ребенком, ты не развязал его, и он достался хищнику".

-------------------------------

** Речь идет о преп. Ефреме Сирине (t 373-379), память которого празднуется 28 января. -- Ред.

Итак, хотя и прощается человек за свой грех, однако остается представление согрешения и действие представления.

И поскольку ты в последнее время вознерадел, попустил Бог, и к тебе пристал искуситель, чтобы ты проснулся. Посему восстань и воззови: "Сыне Давидов, хочу прозреть!"* И вот оказывается рядом Светодавец Иисус, возсиявая тебе свет покаяния и Божественного ведения.

-------------------------------

* См.:Лк. 18, 38-41. -- Ред.

Итак, не печалюсь, дитя мое, о прошедшем, а радуюсь о будущем. Ибо меньший благословляется большим и грех, малый или великий, от истинного покаяния исчезает.

Посему не смотри назад, а простирайся вперед.

И я весьма радуюсь, дитя мое, что ты хочешь познавать. И это лучший признак: когда кто-нибудь хочет познавать, что-нибудь да и сделает, иначе не бывает. А если и не сможет, то все-таки знает, что есть другие, которые это делают. И, укоряя самого себя, смиряется, прося у Бога, чтобы пришла Его милость укрепить его. И так он достигает степени преуспевших в добродетели.

22

Утроба моей души! Почему унываешь? Почему отчаиваешься? Почему изнемогаешь? Так легко ты отказываешься от борьбы?

Вот попустил Бог бесам тебя потрясти немного, чтоб ты увидел, где находишься. Чтобы стала явной гордость, чтобы смирилось твое сердце. Чтобы ты познал, что ты -- человек, то есть "познай самого себя". Чтобы ты стал сострадательным к согрешающим и нисколько их не осуждал.

Как узнаешь ты о немощи естества, если тебя не пробудят вороны? Если сладкий Иисус не уменьшит Свою благодать, как ты научишься искусству всех искусств и науке всех наук?

Сейчас ты учишься этому искусству. Сейчас имеешь награду. Сейчас показываешь, что любишь Христа, а не тогда, когда есть благодать.

Какую же милость окажешь, когда есть благодать? Она сама тогда взывает неизреченно о себе самой: "Авва Отче!" Благодать зовет Подателя благодати: "Кто может меня разлучить с любовью Твоей, Иисусе мой?" Это говорит посредством телесных уст благодать, вселившаяся в тебя сила, а не плоть, как и бесноватый оскорбляет и хулит посредством человеческих уст.

А плоть без благодати не может сотворить ничего.

Плоть, когда нет благодати, отказывается от Иисуса. Кричит петух. Вспоминает Петр, плачет горько. Кричит: "Согрешил". Но снова скрывается в горнице. Боится иудеев. Как у мыши, чувствующей снаружи кошек, стучит его сердце. "С Тобой, -- говорит, -- даже если должно мне умереть! Не отрекусь от Тебя". Говорит так, когда рядом Христос, но трижды от Него отрекается, когда Христос уходит.

Итак, видишь? Понимаешь, какая великая тайна кроется здесь, в этих словах? Христос ходатайствует за нас в Духе Святом. Поэтому когда Он приходит, становимся риторами. Рыбаки -- учителями. Блудники целомудрствуют. Воры не воруют. И все каются. И кто все это сделал? Один Ведующий. Благой Управитель. Сладкий Иисус. Единственная Любовь.

Когда человек понимает человеческую боль? Когда заболеет и сам. Когда пройдет через то же самое. Тогда он познает и понимает боль другого. А иначе он остается жестоким и никого не жалеет. Разве что окажется добрым от природы. Но все то, что от природы, ни чести не удостаивается, ни бесчестия. А подвиги и падения принадлежат намерению.

Итак, как мы научимся этой всеведущей науке, если нас не встряхнет искушение? Ведь если бы ушла благодать, не ты и я, а и святые Апостолы не были бы Апостолами! Как может глина-черепок удержать воду, если не будет обожжена в огне? Бог нас хочет сделать такими, как борец на арене или как мяч, которым играют.

Поднимает тебя на Небеса. Показывает тебе то, что глаза страстного человека не видели и слух пекущегося о вещественном не слышал. И хотя ты нисколько не согрешил, переворачивает страницу и бросает тебя в преисподнюю. И радуется, когда видит тебя как борца, сражающегося со всеми полчищами бесовскими. И возьми Павла и оставь меня. После того, как он поднялся до третьего неба и видел и слышал неизреченное, снова возглашает: "Дано мне жало в плоть!"

Крепкий силою, пока не соделает человека, делает так, чтобы он поднимался и созерцал, опускался и боролся. И относился к этому как к обычному, к тому и другому, так, чтобы эти обычные перемены не были для него чувствительны. "И то и другое, -- говорит Он тебе, -- ради Меня".

Итак, не желаешь страдать? Не желай подниматься. Если кто не желает терпеть скорби, пусть не просит себе и благодати.

Так вот, для того Бог взял у тебя благодать, чтобы ты стал мудрым. И она снова придет. Не оставит тебя. Это закон Божий. Но снова уйдет. Но и снова придет. Только бы ты не прекращал о ней просить до тех пор, пока не соделает тебя совершенным.

Известно, что когда один страстный станет учить другого страстного, то благодать сразу отходит от первого и он впадает в то же самое. Ибо прежде "делания" не дана ему эта привилегия.

Однако не это вся причина того, что тебя оставил Бог. Поскольку, если бы и не было этого, благодать непременно ушла бы за этот срок. Не помнишь, что я тебе сказал вначале: то, что ты говоришь сейчас, хочу, чтобы ты мне говорил через четыре года? Пролистай первые письма и увидишь это.

Это непреодолимый закон Божий. Через три-четыре и редко -- пять лет отходит благодать, чтобы закалить того, у кого она была, и, если он захочет, сделать его мудрым.

Так вот, не печалься, это общая чаша. Внимательно прочти о святом Андрее, Христа ради юродивом*, чтобы увидеть, что он говорил, когда Христос давал ему горькое. Это для всех нас, в меру каждого.

-------------------------------

* Память блаженного Андрея, Христа ради юродивого (ум. 936), празднуется 2/15 октября. -- Ред.

Итак, терпи цепь Христа твоего. Крепко сожми уста и не произноси ни слова. Найди в себе отвагу, говоря: "Что печалишься, душа моя? И что унываешь? Ничего плохого не произошло. Ушел Христос ненадолго, но и снова придет. Медлит немного, желая тебя научить терпению и смирению. Святые столько претерпели, а ты не можешь немного потерпеть домостроительство благодати?" Это говори своей душе и не унывай, ибо радость для искусителя -- видеть, что ты печалишься и унываешь.

И когда придет благодать, и уйдет, и снова приходит и уходит, тогда научаешься войне, и это не производит на тебя впечатления, а радуясь, ты будешь говорить: "Испытай меня, Христе мой, и искуси меня, как серебро". Тогда пускаешь корни глубоко, как деревья, которые чем сильнее обдуваются ветром, тем глубже укореняются. И свидетель мне Бог, что в самых больших моих искушениях я нашел самое большое утешение.

Итак, мужайся и укрепляйся в Господе, терпя искушения, и снова придет благодать.

23

Благодать всегда предшествует искушению, сообщая и говоря: "Будь готов и закрой свои двери". Когда ты замечаешь в своем сердце умиление, просвещение в твоем уме и созерцание -- сразу будь готов. Не говори: "Дана мне передышка", но, зарядя свое оружие -- слезы, пост, бдение и молитву, -- задай цель уму охранять свои чувства.

Каким же образом произойдет схватка? Будет она с демонами? С людьми? Или с твоим собственным естеством? И не смыкай глаз, пока не протрубит боевая труба. И когда произойдет битва, будет явлена тебе твоя борьба и победа.

Тогда наверняка бойся, когда благодать действует в тебе. Если же видишь, что тебя душат искушения и скорби отовсюду, тогда радуйся. Не печалься, не сетуй, не унывай. Найди в себе отвагу, ибо радость и умиление к тебе придут.

"Мужайся, душа моя", -- говори. Вот это и все искушение, испытание и скорбь, а потом много дней у тебя будет мир, и радость, и благодать. "Благодарю Тебя, Христе мой, -- говори, -- ибо в скорби распространил мя еси, и, наказуя, наказал мя, и извел в покой душу мою"*.

-------------------------------

* См.:Пс. 4, 2; 116, 18; 65,12

А палка -- от всякой страсти противоядие, так что и бесы ее боятся и трепещут, видя, как человек наказывает себя, как мученик, ради любви Христовой.

Время от времени, когда страсти восстают против души и хотят сбросить всадника -- ум, когда каждая страсть поднимает голову, тогда говоришь им пароль: "Замолчи, заткнись! Иначе поработает палка!"

Приходит, например, помысл и давит тебя в церкви. "Почему снова поет твой брат, а не ты, хотя и твоя очередь?" Ты ему говоришь: "Лучше, чтобы порадовался мой брат, а не я". Помысл настаивает: "Но почему, ведь так было бы справедливо и правильно?" Ты скажи ему: "Диавол, оставь меня!" И углубись умом в Иисусову молитву. Восстает искуситель, хочет извести: "Ну нет же, почему?" "Хорошо, -- скажи ему, -- хорошо! Подожди-ка немного, скажу тебе почему!"

И сразу, спросившись, выйди из церкви и поспеши в свою келлию. Там возьми палку и скажи с гневом: "Вот тебе "почему", диавол! Вот оно. Это та "справедливость", которую ты просил. Так вот, получай ее!" И, ранив его в своем теле, тем самым подаешь на него жалобу Христу как на виновника твоей боли. Убегает, трепеща, бес; приходит Христос, наполняет тебя умилением, облегчает страсть, и ты научаешься искусству побеждать.

Тобою обладает сон? Отбрось нерадение. Тебя беспокоит гнев? Сокруши эгоизм. Наполняют тебя горечью злопамятность и зависть? То же самое. Не нравится тебе еда? Все -- так же. Поднимается война плоти? Восстань как сильный и сразись со своими врагами. И вообще, когда тело и помысл попросят "права" и "почему", ответ -- палка.

"Или проживу один час, как Ты хочешь, Христе мой, или пусть меня не будет в этой жизни", -- так плачешь, горюешь, и приходит милость Господня. Успокаиваются страсти, и у тебя устанавливается мир с самим собой, с Богом и со всем творением. Сдается тело со всеми своими помышлениями. И тогда более не нуждается в палке, так как научилось подчиняться духу.

И я, прежде чем пало мое тело, много палок поломал на своих бедрах. Как палач, стоял над самим собой. Дрожало все мое тело, когда видело, что я сейчас возьму палку. Убегали бесы, успокаивались страсти, приходило утешение и радовалась душа, поскольку есть Божий закон: все то, что приносит наслаждение, исцеляется страданием.

Довольно об этом. Если хочешь узнать побольше, прочти Жития святых. Прочти, чтобы увидеть, сколько злострадания употребили святые против их ветхого человека, сколько вольно или невольно подавляли себя, пока не расцвел в них цветок чистоты, благоухание святости. Поэтому благоухают и мироточат их мученические и преподобнические святые мощи.

24

Не удивляйся, чадо мое, так бывает у монаха. Жизнь монаха -- постоянное мученичество. Сладкий Иисус познается в скорбях. И как только взыщешь Его, так Он тебе предлагает скорби. Любовь Его -- посреди мук. Показывает тебе немного меда, а под ним спрятал целый склад горечи. Предшествует мед благодати, а следует горечь искушения.

Когда Он захочет послать тебе муки, извещает тебя и как вестника посылает тебе соответствующую благодать. Он как.бы говорит тебе: "Будь готов!" -- чтобы ты ждал, откуда на тебя нападет и ударит враг. И так начинается твоя борьба и битва.

Смотри не робей. Не удивляйся, когда палят пушки, а стой мужественно, как воин Христов, как испытанный борец, как доблестный боец. Ибо эта жизнь -- арена войны. Отдохновение будет там. Здесь -- изгнание, там -- наша истинная родина.

Не говорил ли я тебе и раньше, что вначале у меня восемь лет была ужасная борьба с бесами? Каждую ночь -- бешеная битва, а днем -- помыслы и страсти. Приходили они с шашками, мотыгами, топорами и лопатами.

-- Все на него! -- кричали. Это было для меня мученичеством.

-- Приди, Матерь Божия! -- взывал я. И, хватая одного, бил им других. Разбивал свои руки об этих чурбанов.

И по случайности один знакомый пришел из мира нас посетить. Ночью я положил его спать в свой маленький домик. И приходят бесы, по своей привычке, ко мне. И давай его бить. А он как закричит! В ужас пришел человек, чуть с ума не сошел. Я сразу прибегаю.

-- Что с тобой? -- говорю ему.

-- Бесы, -- говорит, -- чуть не задушили меня! Забили меня палками!

-- Не бойся, -- говорю ему. -- Это были мои, и в этот вечер по ошибке их отведал ты! Но ты не беспокойся.

Говорил ему и всякие другие забавные вещи, чтоб его успокоить. Но это оказалось невозможным. Не мог он больше оставаться на том месте мученичества. Испуганный, смотрел он направо-налево и просился уйти. В ночь-полночь провел я его в Святую Анну* и возвратился.

-------------------------------

* Скит святой праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы. -- Перев.

Жили мы тогда в Святом Василии**.

-------------------------------

** Скит святителя Василия Великого. -- Перев.

Так вот, после таких восьми лет от палки, которой давал своему телу каждый день из-за плотской брани, от поста, который я держал, бдения и других борений, я превратился в труп. И слег больным. И уже отчаялся. Ибо потерял надежду победить бесов и страсть.

И однажды ночью, когда я сидел, открылась дверь. Я, склонившись, творил умную молитву и не посмотрел. Подумал, что это отец Арсений открыл. Затем чувствую снизу одну руку, раздражающую меня к наслаждению. Смотрю и вижу беса блуда, плешивого. Я бросился на него, как собака, такая была у меня на него ярость, -- и схватил его. И на ощупь волосы у него были, как у свиньи. И он исчез. Все вокруг наполнилось вонью. И с этого мгновения ушла вместе с ним и брань плоти. И стал я впредь бесстрастен, как младенец.

В тот вечер показал мне Бог злобу сатаны.

Был я очень высоко, в каком-то прекрасном месте, а внизу была большая равнина, и рядом море. И были поставлены бесами тысячи ловушек. И проходили монахи. И когда они падали, ловушки хватали одного за голову, другого -- за ногу, иного -- за руку, за одежду, кого за что можно было. А глубинный змей, держа голову над морем и испуская пламя из своей пасти, глаз и носа, радовался и веселился падению монахов. Я же, видя это, бранил его: "О глубинный змей! Так-то ты нас обманываешь и нас уловляешь!"

И пришел я в себя, и были у меня как радость, так и скорбь. Радость -- ибо увидел ловушки диавола. Скорбь -- о нашем падении и об опасности, которой мы подвергаемся до конца дней.

С тех пор пришел я в великий мир и молитву. Но он не успокаивается. Обратил против меня людей. Для того я тебе это пишу, чтобы проявляли терпение ты и остальные братья.

Эта жизнь -- борьба, если хочешь победить, это не шутка! С нечистыми духами воюешь, которые бросают в нас не пирожные и мармелад, а острые пули, убивающие душу, а не тело.

Только не печалься. Не робей. У тебя есть помощь. Я тебя ношу. Видел тебя вправду вчера во сне, мы поднимались вместе ко Христу. Итак, восстань и беги вслед за мной.

Только будь внимателен, раз уж видел ловушки лукавых. И увы тому, кого они схватят: нелегко ему будет вырваться из их когтей.

Конечно, диавол, как бы он этого ни хотел, не сможет сам нас погубить, если мы сами не посодействуем его злобе, но и Бог тоже не может один нас спасти, если мы не станем сообщниками Его благодати в нашем спасении. Всегда Бог помогает, всегда успевает, но хочет, чтобы и мы потрудились, сделали то, что можем.

Поэтому не говори, что не преуспел и почему не преуспел и т. п. Ибо преуспеяние заключено не только в человеке, даже если он того захочет, даже если много потрудится. Сила Божия, благодать Его благословенная -- она делает все, когда от нашего приимет. Она поднимает падшего, она возводит низверженного.

Этого Бога и Спасителя нашего будем просить и мы от всего сердца, чтобы пришел: укрепил расслабленного, восставил четверодневного Лазаря, дал глаза слепому, накормил голодного.

25

Но, что ты вкусил, дитя мое, в той твоей молитве ночью, -- это действие благодати. Снова проси, чтобы Господь дал тебе это, когда Ему будет угодно. Знаю одного знакомого брата, который однажды встретился со многими искушениями и весь тот день провел в слезах, ничего не вкушая.

И когда заходило солнце, он, сидя на одном камне, видел храм Преображения на вершине, и, плача, просил с болью, и говорил: "Господи, как ты преобразился перед твоими учениками, преобразись и в моей душе! Прекрати страсти, умири мое сердце! Дай молитву молящемуся и удержи невоздержанный мой ум!"

И когда он это с болью произносил, пришло оттуда, от храма, одно дуновение, как легкий ветер, полный благоухания, который, как он мне говорил, наполнил его душу радостью, просвещением, Божественной любовью, и начала в нем со сладостью истекать из сердца непрестанная молитва.

И тогда, встав, он вошел туда, где жил, ибо уже свечерело, и, склонив голову на грудь, начал вкушать сладость, которую изливала данная ему молитва. И сразу был захвачен в созерцании, весь став вне себя.

Не окружается он стенами и скалами. За пределами всякого пожелания. В тишине, в ослепительном свете. На безграничной шири. Без тела. И только одним занят его ум: чтобы не вернуться более в тело, а остаться навсегда там, где он сейчас.

Это было первое созерцание, которое видел тот брат, и снова вернулся в себя, и подвизался, чтобы спастись.

Я присел и немного пришел в себя, и, вспомнив, что еще [мне] предстоит, связываю порвавшуюся струну. И, взяв свою лиру, воспеваю тернии, которые собираю в пустыне. Так вот, приди и снова погости под моей тенью. А я соберу тебе от терний смолу благоуханную. И когда на тебя обрушиваются скорби, вникни в смысл сказанного, и покажутся тебе слова мои слаще меда.

Так вот, два образа молитвы хороши. Хотя второй, со словами, немного опасен, однако более плодотворен. Я обращаюсь к ним обоим каждый вечер. Сначала -- со словами, а когда устану и не нахожу плода, заключаю его в сердце.

Знал я того брата, который, когда был молодым, 28-30 лет, на шесть часов опускал свой ум в сердце и не позволял ему выйти оттуда с девяти вечера до трех ночи (у него были часы, которые отсчитывали время). И становился он мокрым от пота. И затем вставал, исполняя остальные свои обязанности.

Итак, вкратце: чтобы приобрести свободу, человек должен сгноить свое тело и презирать смерть.

Молитва, которая совершается со словами, тоже совершается умно, беззвучно, называется прошением, мольбой. Итак, тот, кто начнет просительную молитву, говорит так: "Боже невидимый и непостижимый, Отче, Сыне и Святый Душе, едина сила и помощь всякой души, един благий и человеколюбец, жизнь моя, радость и мир...". И продолжает довольно долго эту самопроизвольную молитву.

И если подействует благодать, сразу открывается дверь и как столп или огненное пламя поднимается молитва, и он достигнет небесных врат. И в это мгновение происходит изменение. А если не посодействует благодать и происходит рассеяние ума, тогда он заключает ум в сердце круговращательно, и, как в гнезде, он успокаивается и не рассеивается -- как будто сердце становится местом заточения и хранения ума. Тогда как если произойдет изменение, то происходит оно посреди просительной молитвы. И когда приливает благодать, наполняется он просвещением и бесконечной радостью. И тогда, когда настигнутый благодатью не может удержать огонь любви, прекращаются чувства и захватывается он в созерцание. До сих пор были движения собственной воли человека, а после этого он более не властвует и не знает самого себя. Ибо сам уже соединился с огнем, весь пресуществился, бог по благодати.

Таково Божественное свидание, когда уходят стены и он вдыхает другой воздух, воздух разума, свободный, наполненный благоуханием рая. Потом снова мало-помалу отходит облако благодати и застывает глиняный человек, как воск, и возвращается в самого себя, как будто вышел из бани: чистый, легкий, сияющий, изящный, сладкий, мягкий, как вата, и полный мудрости и знания.

Но тот, кто хочет сего, должен шествовать к смерти каждый миг.

* * *

26

Сестра в Господе и благоговейнейшая игумения, молюсь о твоем здравии, драгоценном для твоих сестер. Благословенная старица, сегодня получил твое письмо и увидел, о чем оно. Поскольку ты пишешь, что будет польза, верю и я твоим словам и оставляю свою волю, желая, чтобы каждое слово пошло вам на пользу и для спасения души.

Так вот, отверзи свой слух и прими мои слова. Мы, сестра моя, когда пришли на Святую Гору, не затворились, как делают обычно многие, в одном доме, а стали искать, звать, плакать, не оставили ни горы, ни норы, ища непрельщенного наставника, чтобы услышать слова Жизни, а не праздные и тщетные. Так вот, не осталось ни одного старца-пустынника, от которого не получили бы хоть каплю пользы.

Один, девяностолетний, нам рассказывал, что жил на одной вершине семнадцать лет. И ударяли молнии и разрывали ему одежду. И он проявлял предельное терпение.

Другой нам рассказывал, что дал антидор нагим святым подвижникам, которые были невидимы. Третий -- что причащал их, служа среди ночи. Еще один был русский и давно жил на вершине. И каждые десять лет приходил оттуда и встречался с другим пустынником. И нам сказал, что ждал его там, где мы сейчас были. И мы тоже могли бы его увидеть. Но, по-видимому, он умер в пустыне. Все они благоухали, как святые мощи. И когда я это слышал, зажигался во мне огонь еще больше. Так вот, я спрашивал, как они едят, как молятся, что видели, что поняли, что видят, умирая.

Один видел Богородицу, другой Ангелов, когда отходила их душа. И ныне случается, когда прежде смерти видят видения, чтобы Бог их забрал с миром.

Поэтому как только я слышал что-нибудь такое, то бежал с жаждой видеть и слышать, что они будут говорить, когда станут умирать.

И от этих святых я получил "чин" и "устав", как идти в своей жизни. Они меня наставили. [Я же] от себя не говорю ничего.

Знал [я] и дом того старца, о котором говорите, -- лудильщика, сахарщика, который ловил рыбу, отца Неофита, делавшего нательные кресты, и многих других. Но я смотрел, где есть Жизнь. Где могу приобрести пользу душе. Ибо уйдут сокровища в сокровищницы Бога и наступит голод, когда не слышится слово Божие. Светильники угасают. И мы идем во тьме осязаемой. Слово о том, как спастись, редко слышится. Только сплетни и осуждение. Один желает учить другого. Иной хочет свою слабую жизнь выдавать за исполнение Евангелия, как продолжение жизни отцов. Великая боязнь искушений и непомерная похвальба словами.

Но давай оставим окружающих, благословенная старица. Они как каждый живет, так и говорит. Так видят, так говорят. Все правы.

Когда кто-нибудь потеряет свою дорогу, потому что уклонился и другой дороги не знает, хочет, чтобы все шли так, как идет он. Если кто-нибудь ему скажет, что есть и другая дорожка, более короткая, тот ответит: "Ты прельстился! Другой дороги нет". Ибо он ее не знает. Поэтому он прав. Это он видит, так он считает, это он от себя говорит и так судит.

Сейчас, так как мы затворились, чтобы безмолвствовать, ибо этому научились с самого начала, все настроены против меня. Или, скорее, это действует искуситель, которому не нравится видеть, что кто-то заботится о спасении в наше время. Так вот, его упразднит Господь, и да помилованы будут братья за то, что говорят и судят.

А я все оставляю на Бога. И учусь терпеть приходящее безропотно.

Однако давай поговорим сейчас об умной молитве, о которой ты спросила.

Я считаю, добрая моя старица, что то, что с тобой произошло, неправильно. Ты не предназначена для стольких забот, а предназначена для безмолвия. Итак, если хочешь меня послушать, я считаю, что хорошо бы нам уравновесить делание и безмолвие, смешивая одно и другое. Ибо без безмолвия благодать не остается. А без благодати человек -- ничто.

Поэтому попроси вашего старца дать тебе одну келлийку отдельно, чтобы ты там безмолвствовала. И до полудня ты принимай [сестер] и говори. А потом, как поешь, спи до вечера. И не позволяй, чтобы тебя беспокоили до следующего утра, даже если загорится монастырь. А как проснешься, если еще день или закат солнца, читаешь одна свое правило. И когда стемнеет, выпиваешь чашечку кофе и начинаешь свое бдение: начинаешь молитву.

Твоя цель -- привести в движение благодать, чтобы она стала действием. А когда подействует благодать -- это и есть все.

Я начинаю сперва [читать] повечерие с акафистом. И как закончу, начинаю словами, которые придут мне в ум, ко Христу и к нашей Богородице: "Иисусе мой сладчайший, свете души моей, едина любовь, едина радость и мир...". И говорю много и с болью. Потом Богородице, а сладкая наша Матушка оказывает большую любовь, -- о если бы была Она всегда у вас на устах!

И когда успокоится ум, усладится душа, садишься и говоришь умно молитву, как ты пишешь, пока не подступит дремота. Тогда снова потихоньку поешь со сладостью и воспеваешь Владыку Христа и Пречистую Его Матерь. Говоришь медленно и чисто: "Свете тихий...", "Кто Бог велий...", "Святый Боже..." и другое, что знаешь.

Затем Всецарице: "Радуйся, Царице...", "О Тебе радуется, Обрадованная...", "Достойно есть, яко воистину...", "В Чермнем мори..." и другое такое же.

А если сонливость упорствует, выбираешь: "Объятия Отча...", "Хотех слезами омыти...", "Кто обуреваем и притекая...", "Овча аз семь..." или что другое вспомнишь.

Говори это с умилением, сидя на своем ложе, ожидая милость и щедроты Божий.

Так вот, если не подействует благодать в словах, то подействует в умной молитве, а если нет, тогда в пении.

А чтения правила наедине не оставляй никогда, так как это приносит большую пользу. Ибо получаешь пример от святых. Видишь, как в зеркале, свои ошибки и недостатки и исправляешь свою жизнь. Чтение правила -- свет во тьме.

Так больше принесешь пользы сестрам, чем когда утомляешься весь день.

Затем встаешь. Если хочешь, идешь в церковь. А если решишь остаться наедине с собой, совершаешь службу по четкам и отдыхаешь.

Так и здоровье свое сохранишь, и душе своей пользу принесешь, и для сестер будешь горящим светильником. А иначе, поскольку стареешь среди крика, совсем потеряешь свою молитву, ибо ты приучена к безмолвию.

Итак, моя подлинная сестра, поскольку попробовала и безмолвие, и жизнь среди многих, ты познала пользу того и другого. Посему сраствори одно с другим, и благо тебе будет. Постарайся безмолвствовать сколько сможешь. И уйдешь отсюда успокоенная.

27

Ты говоришь о вашем старце, что он хочет прийти для паломничества на Святую Гору. Доброе и святое дело сделает. Только пусть он не имеет в виду, что он меня знает или что я есть в этой жизни. Потому что я живу в полном безмолвии, по чину, отличающемуся от обычного, и поэтому трудно меня встретить. Поскольку дверь закрыта и открывается только в определенные часы.

Если он чего-нибудь хочет, могу ему помочь при содействии братьев. А то, что выходит за рамки чина, который у меня есть, -- чтобы я открыл дверь, заговорил, потерял свою молитву и безмолвие, -- этого не могу никак. Кроме как по необходимости, в час, который определю я. Ибо часы мои на счету. И мне придется допустить небольшое упущение, кое-что потерять ради того, чтобы поговорить ночью один или два часа.

А пишу я это, чтобы объясниться прежде, чем вызвать недоумение. Я во всех своих поступках имею обычай говорить и делать все ясно, как зеркало, чтобы никому не давать повода для подозрения Словом и делом или даже мыслью.

Ибо приходили многие из разных мест, не пожелав узнать чин, который мы держим. И поскольку я их не принял, они соблазнились. Но и здесь все соседи настроены против меня, потому что я им не открываю. Хотя я закрываю [дверь] не для того, чтобы соблазнились отцы. Но потрудившись столько лет и видя, что не получаю пользы от этих "Любовей", только душу свою разрушаю без пользы, закрыл для всех навсегда и успокоился. Теперь не открываю никому. Нет у меня даже комнаты лишней для посетителя. А если кто-нибудь придет издалека, то должен он прийти в то время, когда трудятся отцы, утром. И если есть необходимость, он останавливается в комнате моего священника. Ибо во все субботы, воскресенья и праздники у нас бывает литургия. Приходит наш священник и нам служит, и мы причащаемся.

Так вот, я это сказал, чтобы не было соблазна. Я стараюсь для Бога, а повеления угождать людям мне не дано. Хотя бы меня оскорбляли, хотя бы бранили, хотя бы оклеветали, хотя бы мое имя опозорили, хотя бы все творение принялось говорить против меня.

Ибо я видел и разнообразно испытал, что если благодать Божия не просветит человека, то из слов, сколько бы ты ни говорил, пользы не выйдет. Какое-то мгновение он их слушает, а в следующее уже снова возвращается, плененный, к своему. Однако если сразу со словом подействует благодать, тогда происходит в тот час перемена в благом намерении человека. И с того часа чудесно изменяется его жизнь. Но случается это у тех, кто не ожесточил в себе слух и совесть. А если слушающие остаются в преслушании по своей злой воле, им хоть день и ночь говоришь, хоть мудрость отцов в их уши опорожнишь, хоть чудеса перед их глазами сотворишь, хоть течение Нила на них повернешь, они не получают ни капли пользы. Они хотят только приходить разговаривать, провести свое время, по причине нерадения. Так вот, поэтому я закрываю дверь, и от молитвы и безмолвия как минимум я [сам] получаю пользу. Поскольку молитву обо всех Бог всегда слышит, тогда как от празднословия всегда отвращается, даже если кажется, что оно духовное. Так как, по отцам, празднословие -- это, главным образом, проводить свое время в словах, не исполняя свои слова на деле.

Так вот, не слушайте того, что говорят, когда говорят люди, этого не испробовавшие.

Тому же, кто не испытал, необходимо испытать, и с опытом он узнает и найдет то, чего ему недостает. Опыт не покупается. Его приобретает каждый своим трудом и своей кровью, отдаваемой в цену за это приобретение.

Поверьте, сестры мои, что труд в монашеском житии велик. Я не прекратил и не прекращаю день и ночь взывать и просить милость Господню и приближаюсь к отчаянию как ничего не делающий, как никогда не сотворивший начала. Но ежедневно, творя начало, нахожу себя лжецом и согрешающим. Однако вы подражайте мудрым девам и, бодрствуя, горестно взывайте, призывая Божественную милость. Ибо пришел для нас конец. Возможно, закончено мирное время. Итак, с умершими пребываем и мы, поэтому спешите.

Пока достаточно того, что сказали. В другом письме напишу вам снова, если сказанное принесет плод и вы проявите готовность. Сейчас печалюсь только о матери молодой монахини, о том, что она ропщет и злословит, как вы мне пишете. Многие матери потеряли, к сожалению, своих чад из-за ропота, ибо не посвятили их Христу от всей своей души. И дочери спасаются благодатью Христовой, а матери остаются далеко от них.

Только вы проявляйте терпение и не спорьте с тем, что они говорят. Время, благодатию Божией, это исцелит. И она со временем раскается. И будет печалиться о том, что сейчас говорит и делает. Но сейчас к ней нужна терпимость. Нужны любовь неподдельная и полное молчание. Что бы они ни говорили, ваши слова должны быть считанными. И когда вы говорите, творите умную молитву, чтобы облекались ваши слова силой свыше.

А ты, благословенная старица, все срастворяй рассуждением и большим долготерпением.

28

Получил я твое письмо, агница Иисуса моего, и, читая его, возрадовался духом своим. И сразу стал вне себя от радости. И, преклонив колени, простер руки. И что тебе сказать?! Язык говорил. Губы постоянно шептали. А ум богословствовал непрестанно. И глаза источали непрекращающиеся слезы. "Благодарю Тебя, -- говорил я, -- сладкое дыхание, жизнь моей души, свет моего ума, утешение моего сердца, сладкий мой Иисусе. Благодарю Тебя, любовь моя сладчайшая, Иисусе вожделеннейший, что не презрел смиренные мои моления, но услышал мой глас и помиловал мое малое чадце".

И вот уже через два дня после миновавшего испытания оно* принимает монашеский образ.

Становится новым человеком. Умирает человек ветхий. Изменяется имя. Надевается брачная одежда. Прощаются грехи. Дает обеты перед Ангелами. Имя ее пишется на Небесах. -------------------------------

* Духовное чадо. -- Ред.

Перестает уже иметь родителей и родственников в миру. Оставляет нижнее, о вышнем помышляет. С вышним соединяется, тому внимает. Ничего более не желает, нет самолюбия и власти над собственным телом. От всего отрекается и повисает на слове своей старицы до последнего дыхания.

И более нисколько не спрашивает, что делает ближний. Но постоянно ведет безмолвную жизнь. Трудится теперь умным деланием. У нее непрекращающиеся слезы в глазах. Язык медоточивый, разговор размеренный. Тело непорочное. Ум чистый, немечтательный. Нерассеянная молитва. Длительный мир. Совершенное послушание. Любовь огненная к Спасителю Христу, которая все время горит не угасая, не угасая никогда. Так что при одном лишь имени Христа сразу трепещет душа, услаждаются губы и просыпается весь разумнотварный человек. Ибо обычай и божественная привилегия любви -- трепетать сердцу, когда слышит возлюбленное Имя хоть ушами телесными, хоть ушами духовными, -- из того же сердца изливается сладость любви.

Когда свет Божественного сияния духа озарится благодатью, весь человек становится вне себя и, как божественный Давид, скачет и танцует умно пред Божиим образом, как тот пред сенным ковчегом.

Итак, вот почему, дочь Иисуса моего, сразу по прочтении твоего письма, после моей молитвы о тебе я написал тебе ответ, наполненный радостью и веселием. А в воскресенье -- ибо сейчас утро пятницы -- в тот час, когда ты будешь давать обеты и принимать ангельский образ, буду умом присутствовать и я, чтобы вместе петь "Объятия Отча...", и все бдение буду молиться о тебе и обо всех сестрах.

А как только ты получишь это письмо, напиши мне поистине, действительно, небесное имя, чтобы уже стереть старое и записать на его место новое. И позаботься впредь, чтобы твоя жизнь была ангельской. Поскольку отныне ты зачислена в лики ангельские, чтобы воспевать и славить Бога в твоем теле и духе.

29

Бог идеже хощет, побеждается естества чин, а хотящий нести Крест Христов побеждает собственное естество. Величайшая воистину сила и благодать святого и ангельского образа монахов. Радуйся и веселись, чадце мое возлюбленное, со всеми святыми сестрами, или, скорее, благоухающими духовно астрами. Радуйтесь, разумные в Господе девы, что удостоились на земле такого ангельского жития. Благословен Бог, творяи Ангелы своя духи, благословен Бог, возвышающий смертных еще во плоти к житию бесплотных.

Желаю вам, чадца мои, и молюсь из глубины сердца, дабы благоуханная благодать, как тонкое дуновение, как благовонное Божественное дыхание, постоянно веяла среди вас, напояя благоуханием преподобные души, освещая подвижнические тела.

Только усердно прошу вас: позаботьтесь о ваших душах. Пусть каждая из вас будет похожа не на праматерь Еву, а на Богодитя Мариам, на Деву Марию. Она, сказав: "Се, раба Господня!" -- стала Матерью Божией и Госпожой Ангелов. Ее плод, сладкий Иисус, по послушанию взойдя на Крест и сойдя в ад, исцелил великую язву преслушания. Посему уразумейте отсюда силу таинства.

Монашеский образ -- это крест вместо Креста, который нес Христос, спасая нас. Поэтому мы, облекшись в монашеский образ, в послушание облекаемся. И, ревнуя о послушании, по подобию Христа нашего ходим.

Говорю вам и такое слово: бремя послушания считается итогом остальных добродетелей, как и Крест страстей Господних. И как разбойник крестом вошел в рай, так и мы послушанием, как Крестом, входим в Царствие. Очевидно, что ослушники -- вне Царствия.

Итак, блажен путь, спешите. Будьте внимательны и молитесь, дабы не впали вы в искушение. Потому что не имеющий смирения, не делающий то, что ему говорят, становится рабом бесов. И конец жизни становится для него скорбью и поношением пред людьми.

Так вкратце пишу вам, чтобы был у вас страх Божий, чтобы не ослушались вы вашу старицу. Ибо имеете дело не с ней, а с Богом, Который требует послушания для спасения души.

Так вот, касательно монашеского облачения, о котором ты спрашиваешь: его показал Ангел божественному Пахомию.

Ранее, в начале христианства, те, кто избирал девство, как вы сейчас, испытывались три года и затем сплетали венец из благоуханных цветов.

И архиерей читал над ними молитвы, подобные нынешним молитвам монашеского образа, как над невестами Христовыми. И когда они умирали, венцы полагали в гроб вместе с ними.

Итак, оставляю это.

Сейчас облачение в монашеские одежды -- это таинство, как и возлагание венцов в браке. Ты надеваешь монашеское одеяние вместо венцов. И так уневещиваешься Христу, давая обет девства до конца жизни. В смертных браках возлагают венцы, давая друг другу обет целомудрия до конца жизни. Могут ли они потом дать эти венцы, чтобы ими венчался другой брак? Нет. Но когда умирают, венцы полагают в гроб вместе с ними.

Так вот, как же ты отдаешь свой венец и им венчается другой? Как же ты даешь свое монашеское одеяние, чтобы другая стала монахиней? Это не по правде. Но так как вы не знали, то вы не виноваты. Однако в следующий раз пусть это не повторится.

Теперь начнем другую тему.

Ты мне пишешь и говоришь, что морочишь мне голову своими вопросами. А я говорю тебе, что как ты вошла в эту святую и блаженную обитель, так и сама станешь блаженной, если проявишь терпение до конца и совершенное послушание. Поэтому сокруши под игом Христовым свое мудрование, эгоизм и гордость, и я буду всегда рядом с тобой.

С тех пор, как ты посвятила себя обители, я слежу за твоим духовным продвижением. Соучаствую в скорбях и радостях твоих сестер. Раз уж о других стольких и стольких забочусь и не перестаю молиться и писать, разве не позабочусь о вас, подлинных моих сестрах? Тем более что мой старец дал мне благословение на это послушание.

Довольно, чтобы у вас были доверие и любовь ко мне как к вашему духовному брату, чтобы получили вы духовную пользу. Лица моего вы не увидите никогда. Я не причиню вам вреда своими словами. Всей своей душой постараюсь принести вам пользу. Если чего не осилите, опущусь пониже.

До чего вы достанете, там я остановлюсь, чтобы вы за мной успевали.

Только вы молитесь обо мне. Ибо многие ищут у меня помощи. А кому помогаю, искушения того на себе несу. Слава Господу за все.

Вы, если услышите недобрые слова обо мне, не верьте, но с братской любовью спросите меня: так нам сказали, это мы услышали. И я вам со всей искренностью, со страхом Божиим скажу с Богом истину. Неправду вам не скажу ни разу.

Очень прошу вас быть внимательными, чтобы не случилось вам поверить мудрованиям монаха, о котором вы пишете. Ибо хорошо знаю, что оно не по Богу. И не говорите то, что я вам говорю, его матери и сестре, чтобы они не опечалились.

Я видел однажды несколько лет назад два пути, начертанных отцами, -- общежительный и отшельнический. И видел этого брата, и он не пошел ни по одному ни по другому пути, а сказал: "Я пойду здесь!" И пошел вниз через чащу, которая опускалась к морю. И был некто рядом с ним, сказавший мне: "Видишь его? Дорога, по которой он пошел, ведет ко дну!"

Сразу опять вижу, что был я в Святом Василии, наверху скита, и был я на самой вершине. И вижу страшный пожар, которым горел весь скит. И, огорчившись, я говорю: "Кто совершил поджог, от которого сгорит весь скит?" И кто-то мне говорит: "Такой-то его совершил, желая утвердить свое мудрование!"

Поэтому я вам говорю, что это не по Богу, а вражья ловушка справа.

Я не прошу у вас ничего вещественного, ни в чем вещественном от вас не нуждаюсь, чтобы вы не сказали, что люблю вас ради выгоды. А для души вашей говорю это и ее искренно люблю. Но я и всех люблю. Ко всем я расположен настолько, что, хотя каждый мыслит по-своему, всякий, с кем доведется поговорить, считает, что я на его стороне. Я никого не лишаю надежды, даже если вижу, что он заблуждается. Раз уж знаю, что он не послушается, если и скажу, зачем я буду его смущать и печалить?

Пожалуйста, не говорите это никому, чтобы это не дошло до него. Иначе это не только не принесет ему пользы, но он согрешит еще хуже. Ибо окружающие скажут ему все, на что способен их язык. И на ком тогда будет грех, если мы дадим повод, чтобы нас злословили и осуждали? Мне-то ничего, что бы ни говорили, сколько бы ни хвалили! Но для них это большое зло, так как они отягощают свою совесть.

Поэтому будем внимательны, чтобы не стали мы виновниками зла для другого. Если мы и не можем вернуть его, то самих себя можем уберечь, чтобы не прельститься.

Итак, достаточно о духовном. Прошу вас, молитесь с любовью о братьях, чтобы покаялись. И есть надежда, что однажды они исцелятся и, здоровые душой, войдут в рай, чтобы лопнули бесы, которые всех всячески искушают.

30

Говорит мудрый Соломон: "Страх Господень -- начало премудрости", -- и соглашаются отцы. И я говорю вам: блажен и триблажен муж, боящийся Господа.

Из этого Божия страха рождается доверие к Богу. И верует человек всей душой, что поскольку совершенно посвятил себя Богу, так и Бог всецело промышляет о нем. И кроме пищи и крова, о которых побуждает человека заботиться опять же Бог, другой заботы у человека нет. А следуя воле Господа, он со всей простотой ей подчиняется.

Так вот, когда укоренится эта вера, совершенно упраздняется то знание, которое рождает сомнение во всем, и уменьшает веру, и часто ее отнимает. Ибо знание, поскольку мы воспитаны на нем, обладает силой естества.

Однако когда после многих испытаний победит вера, тогда знание преображается и рождает, или, скорее, ему дается дар знания духовного, которое не противостоит вере, а на ее крыльях летит и исследует глубины таинств. И впредь они -- вера и знание, знание и вера -- неразлучные сестры.

Так вот, давайте испытаем себя мы, посвятившие себя Богу, есть ли в нас такая вера или господствует знание. И если, постигнув веру, все оставляешь на Бога, то, безусловно, без всякого сомнения обретешь Его своим помощником. Поэтому даже если ты будешь испытан тысячекратно и тебя будет искушать сатана, чтобы притупить твою веру, ты тысячекратно предпочти смерть и не послушайся знания. И тем самым откроется дверь таинств. И будешь удивляться, что прежде был связан цепями знания. И теперь ты летишь на божественных крыльях над землей. И дышишь иным воздухом свободы, которого другие лишены.

А если ты видишь, что знание царствует, и при мельчайшей опасности ты теряешься и отчаиваешься, знай, что ты пока еще лишен веры. И, следовательно, ты пока еще не возлагаешь на Бога всю свою надежду, что Он может тебя спасти от всякого зла. Поэтому позаботься исправиться, как мы говорим, чтобы не лишиться такого великого блага.

И ныне послушай, что я скажу.

Пришел однажды к нам некто, уже много лет монах, живший в Швейцарии, ибо были у него три серьезные, страшные и к тому же еще неисцелимые болезни. И на лекарства он истратил целое состояние. Ибо он был богатым человеком. И поскольку кто-то посоветовал ему прийти ко мне, он открыл мне свой помысл, и я его очень пожалел. Так вот, я ему сказал, что он сразу выздоровеет, как только поверит, что Бог может его исцелить. В конце концов если я напишу всю историю, сколько я промучился, чтобы его убедить, мне придется исписать восемь листов. Ибо он не оставлял меня и не уходил, но и не хотел поверить. До тех пор, пока не посодействовал Бог и не услышал он чувственно голос: "Почему ты не слушаешься, чтобы выздороветь?" И так он был спасен. Ибо я потребовал, чтобы он ел противоположное, то есть то, о чем он говорил, что если съест, то умрет. Я потребовал от него возложить всю надежду па Бога и, оставив знание, последовать вере. И есть вместо десяти раз в день, как он ел, один раз. Богу было достаточно только трех дней, чтобы его испытать. А я усердно о нем молился. И ночью видел во сне двух страшных птиц, которые схватили его, чтобы съесть. И змей крепко обвил его горло. И он звал меня диким голосом, чтобы я спас его. Тогда я, сразившись со всеми этими чудовищами, умертвил их и проснулся. Так вот, он приходит и говорит мне: "Я совершенно выздоровел, как будто заново родился".

И действительно, его плоть стала здоровой, как у младенца. Так вот, были у него лекарства и два ящика для уколов. И я сказал ему, и он выбросил все это вниз на скалы. И впредь стал он жить здоровым и есть один раз в день.

Итак, видите, что делает вера? Не думайте, что я это сделал. Нет. Я не дошел до такого состояния. Это вера, у которой есть сила совершать такое.

Послушайте еще.

Одна монахиня мне написала, что страдает и если не сделает операции, то умрет. Я отвечаю ей, говоря совершенно противоположное. Та опять пишет, что врач ей сказал, что, если она не сделает операции, через несколько дней случится прободение и в конце концов смерть. Я повторяю: "Имей веру, возложи все на Бога, предпочти смерть". Она присылает мне ответ, что болезнь повернула вспять.

Видите? Тысячи раз я испытал это. Когда полагаешь перед собой смерть и ожидаешь ее каждое мгновение, она убегает далеко от тебя. Когда боишься смерти, она постоянно тебя преследует. Я похоронил трех туберкулезников, питая надежду, что заражусь и сам. Надел ту одежду, которую снял с умершего, но смерть убежала, идя к боящимся ее. Я болею всю свою жизнь. И не лечился никогда. Настойчиво ем противопоказанное. И где смерть?

Пишу вам это, потому что любите совершенство. Ибо мирские не согрешают, поступая по знанию, потому что не ищут другого пути.

А хочу я сказать всем этим, что без воли Господней мы не заболеваем и не умираем. Итак, убирайся от нас подальше, маловерие.

И когда вначале познаем Бога как Творца всяческого блага, Отца, Промыслителя и нашего Покровителя, тогда должны уверовать в Него от всей души и сердца. И только на Него надеяться. И затем мы возлюбим Его, испытывая на себе Его благодеяния. И когда возлюбим Бога от всего сердца как Создателя, тогда и ближнего возлюбим как самого себя, зная, что все мы -- братья Адамовы по естеству и Христовы по благодати. И посему духовный человек должен признавать не родство плоти, а родство духа, так как он посвятил себя Богу. Ибо плоть, муж и жена, существуют для продолжения рода, от чего мы отреклись и поднялись выше. Так вот, поскольку мы духовные, то должны и видеть духовно. Нет души мужчины или женщины, молодой или старой, но над всем благодать Христова.

Поэтому прошу: позвольте вашему уму свободно созерцать то великое таинство, которое скрывается в словах, что я вам говорю, не заточайте ваш ум под законом, поскольку мы под благодатью, чтобы он вкусил чистую любовь и чтобы возлетел к созерцанию Единого Бога, нашего Благого Отца.

Поскольку все мы братья, дыхание Божие, Божественное дуновение, и наш Жизнеподатель Отец посреди нас, все наши дела, движения и мысли открыты Его суду и прозрачны для Его взгляда.

И прежде чем ты шевельнешься или помыслишь что-нибудь доброе или злое, сразу дыхание, душа как дуновение Божие извещает Бога. Успей осознать, что ты сделаешь, а затем уже будешь совершать движения души или тела.

Теперь вникни в слова пророка: "Предзрех Господа моего предо мною выну"*. Так вот, всегда ли открыты глаза твоей души или ты считаешь, что так как ты не видишь Бога близ себя, то не видит тебя и Он? Или, поскольку ум твой закрыт, считаешь, что можешь делать что-нибудь втайне от Него? Однако Он тебя видит, печалится и не принимает во внимание [твои немощи], порицает твое маловерие и помрачение твоего ума.

-------------------------------

* Пс. 15, 8. -- Ред.

Разве не знаешь, что Иисус является каждый раз подателем при всякой нужде? То есть: пищи голодному, воды жаждущему, здоровья больному, одежды нагому, голоса поющим, молящемуся извещения, всем всего во спасение.

Поверь, чадо мое, что чем бы мы ни страдали, во всем Христос является лучшим врачом души и тела, достаточно иметь совершенное самоотречение, совершенную веру и преданность Ему без колебаний.

Ведь если наш сладкий Иисус такой добрый, милостивый, благой, зачем отчаиваться? Чуть попросим Его о чем-нибудь одном, а Он нам дает так много. Просим его об одном луче света, а Он нам дарит всего Себя -- весь Свет, Истина, Любовь. Итак, смирись и всю свою надежду возлагай на Него.

И поверь мне, говорящему правду, что с тех пор, как я стал монахом, сколько раз ни заболевал -- совершенно не заботился о себе. И никому не позволял позаботиться о телесном своем здоровье, а всю свою надежду возлагал на Безмездного Врача.

И вначале было дано мне такое испытание, что покрылась большими, как лимоны, чирьями вся моя спина сверху донизу. И стал я как деревянный, не в силах согнуться. И я боролся со страданием, совсем не меняя ни белья, ни другой одежды. Но погрузил на спину одну торбу и обошел всю Святую Гору. До тех пор, пока все они не лопнули и сами не потекли даже по ногам. И я не поменял белья, как сказал, борясь и страшно терпя, и стало белье толщиной в палец от жидкости, которая текла. И в дыры от ран помещался палец. И со мной ничего не случилось. И до сего дня, какая бы болезнь ко мне ни приходила, принимаю ее с большой радостью: может быть, она принесет мне вечный сон. И окажусь я у Господа Иисуса. Но не настал час. Во всяком случае, вскоре настанет.

Смерть, которая для многих велика и страшна, для меня одно отдохновение, сладчайшая вещь, которая только лишь придет -- избавит меня от скорбей мира. И я жду ее с минуты на минуту. Она воистину велика. Но очень велик подвиг взять на себя все тяготы сегодняшнего мира, когда каждый требует исполнения всех заповедей от другого.

Таково наше время. Поэтому необходимо такое терпение, чтобы и помереть стоя. Посему мужайся, и да крепится душа твоя во всем, что бы с тобой ни случилось.

Из-за этого и из-за всего я и стал трупом. Прошу Бога забрать меня, чтобы я отдохнул. Очень прошу любовь вашу молиться обо мне, ибо у меня много душ, которые просят моей помощи.

И поверьте, что за каждую душу, которая получает помощь, испытываю эту войну.

И снова пишу это, давая вам отвагу не бояться болезней, даже если будем страдать до последнего дня.

Ведь если Бог все время рядом, о чем беспокоишься? В Нем мы живем и движемся. В объятиях Своих Он нас носит. Богом дышим, Богом одеваемся, Бога осязаем, Бога вкушаем в Таинстве. Куда ни повернешься, куда ни посмотришь -- везде Бог: на небесах, на земле, в безднах, в деревьях, в камнях, в твоем уме, в твоем сердце. Так вот, разве Он не видит, что ты страдаешь, что мучаешься? Расскажи Ему свои жалобы и увидишь утешение, увидишь исцеление, которое будет исцелять не только тело, но более -- страсти твоей души.

Ты мне пишешь, что пока ты еще причастен своему ветхому человеку. А я говорю тебе, что у тебя нет еще ни капли от Нового Адама. Ты весь -- ветхий. И когда начнет в тебе образовываться Новый Адам, я сам напишу тебе об образах роста нового человека, если буду жив.

* * *

31

Дочь Иисуса моего, чадце мое возлюбленное, желаю тебе всего доброго вместе с преподобнейшей игуменией и со всеми сестрами.

Получил твое письмо и видел, что в нем. Обрадовался твоему здоровью, но не тому, о чем ты пишешь.

Ревность, о которой ты пишешь, не от благодати. Не требует сейчас от тебя Бог такого исповедания, о котором говоришь. Твое дело сейчас там, где ты живешь, -- тысячекратно выше. Ибо, если вытерпишь дневной подвиг, каждый раз, когда понуждаешь свою душу выдержать холодное слово, насмешку, обличение, тогда становишься исповедницей. При каждом проявленном терпении получаешь венец. И это вменяется тебе пред Богом ежедневным мученичеством.

И свидетель этому -- твое письмо. Все то, что ты мне пишешь, -- происки лукавого: чтобы распались монастыри, чтобы не беспокоили его они!

Но хорошо! Если бы спасение для нас было там, то зачем мы все это оставили? Зачем со страшными клятвами отреклись от этого, надевая святое монашеское облачение? Прочитай обеты, которые ты дала тогда, чтобы посмотреть, согласны ли они с тем, что ты пишешь.

Не обещалась ли ты, дитя мое, что отрекаешься от мира и всего, что в мире? Не сказала ли, что уже вычеркиваешь своего прежнего человека, чтобы вычеркнул и человеколюбивый Бог твою прежнюю жизнь? Не сказала ли, когда тебя спрашивал священник, что "пребудешь в монастыре до последнего дыхания"? Итак, где сейчас те слова? Или, может быть, ты, не помня этого, со своим умом, затуманенным от помыслов, считаешь, что и Христос это забыл? Но каждое слово, которое ты сказала в тот час, Ангелы записали, и о нем будет спрошено в День Суда.

Так вот, подражай этим святым душам, которые носят вокруг тебя иго Христово, терпя затвор в монастыре. Вот плод -- внутри тебя.

Пчела во тьме приготавливает мед так, чтобы ее никто не видел. Если ее вытащишь на свет, то губишь ее. Если поместишь ее за стекло, то она замазывает и затемняет его. Вот пример для нашей монашеской жизни.

Ты не видишь игумению и остальных сестер, как преуспели они? Посмотри и на меня, ничтожнейшего, который затворился в гробу и не хочет знать, живы ли другие и как они живут.

Вижу свою душу мертвой и стенаю над ней, страдаю, беспокоясь о девяти душах, которые преграждают мне дорогу. Ибо несу ответственность и скорблю. Потому что прежде были времена, которые давали силу и крепость монахам. Ибо у них было больше благодати и примера.

Однако у тебя есть там столько, сколько требуется для того, чтобы стать хорошей. Достигни их меры и будь спокойна. Стань настолько праведной, как они, и достаточно для тебя. А если захочешь быть выше их, способ для этого -- стать ничем, ибо спуститься в ничто -- это высота и восхождение. Не вырастить крылья, чтобы улететь, уйти из монастыря, но стать землей, чтобы по тебе ходили, ибо из ничего ты стала землей. Вот твое происхождение. Не забывай, откуда взята. Ты -- глина. Не возносись. Ты -- месиво. Ты стоишь, чтобы при надобности тебя употребили на штукатурку. Не ненавидь, не сетуй, не злословь другую глину, ибо все мы годимся на штукатурку.

Если вынесешь эту истину, добро тебе будет. Если бы ты знала это свое предназначение, то, будь монастырь даже наполнен змеями, ты говорила бы: "Лучше пусть буду съедена змеями, чем выйду за дверь места моего покаяния. Матушка моя теперь -- Богородица, а еще -- благословенная старица игу-мения. Братия -- святые и сестры монастыря".

Монастырь -- это земной рай. И вы все должны стать словесными цветами в воню благоухания духовного. Если поспешите, то спасетесь навек. Станете миром благоухающим, фимиамом благовонным -- и что драгоценнее и благоугодней пред Святой Троицей?

Итак, дочь моя, для тебя мир уже умер, и ты для мира. Не стремись стать соляным столпом, как жена Лотова, обернувшаяся назад. Не измышляй извинений во грехах. Иначе с тобой случится то, что случилось с монахами в монастыре святого Сервия, как пишет святой Нил. Не знаю, читали ли вы это. Хватит, нет времени сейчас об этом писать.

Пишешь о матери, которая печалится до смерти. Однако я не вполне понял написанное. Кто дал обет: мать за дочь, чтобы та стала монахиней, или дочь сама за себя? Во всяком случае, как бы там ни было, не стоит печалиться. Бог не потребует отчета, поскольку Сам, как Господин жизни и смерти, так рано и внезапно ее забрал. Господь потребовал бы отчета, если бы была жива дочь и не исполнила обетов, которые она дала. Теперь податель венцов Христос наградит намерения.

Однако пусть закажут на имя дочери сорокоуст и подадут милостыню по силе.

Также и мать иеромонаха пусть не отчаивается. Хотя это и плохо, что сын ее покинул место своего покаяния и без благословения живет сейчас в миру, однако молитвы и слезы его матери имеют большую силу пред Господом. Вместо того чтобы печалиться, пусть молится. И Бог со временем его просветит.

Действия Божий не похожи на наши, человеческие. Он потихоньку, со всяким терпением совершает спасение всех желающих спастись. Верю, что и в этом случае Он не даст воздыханиям и слезам матери пропасть даром.

Только тот, кто видел и познал ведение и благодать Бога, знает, насколько далеки человеческие представления от того, как Бог судит мир. Если Человеколюбец возьмет в Свои руки только покаяние человека, то уже Сам знает, как премудро устроить во спасение все остальное.

А что касается аввы Исаака, как ты пишешь, то он говорит не только то, что подвизающегося Бог поместит вместе с совершенным, если он прилагает усилия и не успевает достичь совершенства, застигнутый смертью, но и то, что и мощи его поместит вместе с мученическими, если падет в борьбе и умрет.

Также об отце, благодарящем за свет, посылаемый, как от светильника, от монашеского облика его ребенка, -- это правда. Родители благословляются от своих чад, если те спасутся. И становится светлая жизнь детей светильником для родителей: им подается благодать. И до седьмого поколения предки ожидают получить помощь от благодати монашествующих. И многие из нас спасаются, если мы жительствуем, как нравится Господу.

Поэтому необходим подвиг до смерти: терпение и послушание.

Так вот, имей совершенную веру в благословенную старицу игумению и терпи скорби без ропота, чтобы удостоиться благ Господних. Тогда и другие спасутся, взяв пример с тебя, когда ты станешь такой, какой тебя хочет видеть подвигоположник Христос. Видел я однажды священника, крестившего всех нас на родине. Он был святым человеком. Хранил девство. Творил много милостыни. И во сне он мне говорит: "Я, -- говорит, -- при жизни думал, что только литургии вызволяют души из ада, но теперь, когда умер, увидел воочию, что и молитвы, которые вы совершаете, избавляют мучающиеся души". Итак, не прекращайте молиться о душах. Ибо милостивый Бог ищет причину и повод, чтобы спасти душу.

32

Вот и снова прихожу я, смиренный твои отец, чтобы словами поднять твой дух. Восстань, дитя мое, от сна лености, услышь меня и более не спи. Проснись и отряхни сонливость уныния. Снова возьми оружие и мужественно встань против своих врагов. Воюй, имея терпение. Не показывай спины. Борись лицом к лицу.

Лучше для нас пасть победителями в битве, а не быть побежденными.

О чудо чудес! Мирские, чтобы поймать две рыбки, бьются всю ночь. И едят их или продают и так перебиваются. И не надеются ни на что другое. И заканчивают они свою жизнь, мучимые этим трудом до конца дней.

Мы же, окаянные, достойны сожаления за большое наше неведение, что даром нас кормит Христос и стократно нам воздает. Мы трудимся один день, а Он нам платит за сто. И вечно будем радоваться и веселиться в Его Царствии, жить вместе с нашей Богородицей как Ее подлинные чада. Подобные святым Ангелам, в ослепительном свете и несказанной радости!

Но так как мы не видим явственной выгоды -- маленьких рыбок -- или чего бы то ни было другого временного, поэтому нам не терпится.

Если бы мы родились рабами, каждый день нам бы доставались и палка, и оплеухи. А сейчас мы не терпим одного холодного слова немощного брата.

О неразумные и необрезанные сердцем! Из-за одного маленького искушения -- сразу отречение. Предпочитаем обречь себя на вечную разлуку со Христом и вечное единение с сатаной, но не вытерпеть смиренно испытания одного мига!

И чем иным могли бы быть, ленивая и возлюбленная душа, эти слова, которые ты говоришь в час твоего малодушия? Что "найду способ убить себя, покончить свою жизнь"! О ослепление и мрак осязаемый! Убьешь себя или объединишься навечно с диаволом? Покончишь свою жизнь или сойдешь навсегда в ад? И не боишься, малодушная душа, вечного осуждения, разлуки со сладчайшим Иисусом, Жизнью и Светом?

О, как печалится Владыка Христос, как огорчается Жених душ, когда из-за мельчайшего искушения возлагаем Ему на главу терновый венец нашего отчаяния!

Только лишь назовем Его Женихом -- в священнодействии пострига, -- как сразу же просим у Него развода! И не есть ли это желчь отречения, смешанная с горьким уксусом нетерпеливости?

Будем внимательны, чадо мое, ибо таким образом очень печалим сладчайшего Иисуса и безнадежно радуем злорадного диавола.

О! И кто мне даст источники слез и безутешную скорбь, чтобы оплакивать день и ночь моих малодушных братьев!

Желаю тебе, чадо мое, встать на ноги и впредь быть очень внимательной, чтобы не случилось у тебя или у другой сестры похожего искушения.

Будьте внимательны, чада Христовы, ибо это случается со всеми. Не ожесточайтесь, но имейте совершенно послушание и любовь к благословенной старице игумений, чтобы во время искушения вас покрывала ее молитва.

Где ожесточение и гордость, там преслушание и соблазны. Где послушание и смирение, там Бог упокояется.

Говорят божественные отцы: падению предшествует гордость, а благодати -- смирение. Малодушие же -- мать нетерпеливости.

Видела ли ты монаха без терпения? Это светильник без масла, свет которого скоро погаснет.

От малодушия рождаются многие чада: ропот, непослушание, бесстыдство, сетования, хула, отчаяние и другие подобные им. Гордость же и ожесточение -- это подлинные сестры друг другу, порождающие тысячи чад, которые объединяются все вместе на погибель души.

Истребление же всего этого одним махом -- это смирение и совершенное послушание.

Так вот, позаботься, чадо мое, о блаженном послушании. Подчинись совершенно. Ибо теперь, когда узнал враг, что ты легко побеждаешься, он погуляет и вернется. Однако пусть он не найдет тебя беспечной и не опрокинет тебя. Готовься. И когда он придет, дай ему понять, что у тебя есть охрана -- сила Христова и молитвы всех здесь и там.

Не приучайся легко падать. Ибо при каждом падении обрушивается крепостная стена души, и вход для врага впредь облегчается до тех пор, пока побежденный не оказывается в плену полностью.

Помнишь, что я писал тебе, когда ты пришла в монастырь? Что то, о чем ты сейчас пишешь, хочу, чтобы ты говорила через четыре года, и какими ты видишь сестер сейчас, такими чтобы видела их и тогда. Если пролистаешь первые письма, найдешь это.

Поэтому и сейчас снова говорю тебе, будь внимательна. Будь внимательна, ибо пока [все] еще [только] началось, и ты можешь положить начало [своему подвигу]. Но если сейчас не поспешишь, придет время, в которое, если и захочешь, не сможешь сделать то, что сейчас упускаешь.

Положи ты свой обол*, чтобы и Бог положил тысячу талантов**.

-------------------------------

* Обол -- мелкая монета, около 1 г серебра. -- Ред.

** Талант -- слиток серебра весом более 30 кг. -- Ред.

Низвергни себя, стань землей, чтобы по тебе ходили, стань Авакиром*. Сокруши свое сердце и восплачь с душевной болью, чтобы пожалел тебя Бог. Плачу и я ежедневно, но Христос просит и твоих собственных слез.

-------------------------------

* См.: Лествица. Слово 4. Глава 29. -- Ред.

Итак, проснись и отряхни малодушие. Порази врага один раз, чтобы научиться побеждать его силою Господней. Победа -- это терпение, победа -- это смирение, победа -- это послушание.

К тому же знай, что в обычае у искусителя -- изощренно воевать с подвижниками, и когда он, всячески воюя с ними, не может победить, то посылает им болезни до последнего дня. И часто болит все тело, и становится весь человек одной раной и одним постоянным "ох!". Однако тогда близки конец и упокоение.

33

Мы, дитя мое, все то, о чем ты говоришь, видели, прошли и единожды, и дважды, и многажды. Написали и книгу об этих изменениях. Чтобы если и случится кому пострадать, u-i пусть не отчаивается, но не остается праздным, как делаешь сейчас ты. Требуется усилие, требуется борьба, требуется предельное смирение и совершенное послушание. Так вот, не стой, а взывай: "Христе мой! Матерь Божия!"

Не расслабляйся и не принимай помыслов. Призывай постоянно Христа. Прежде чем искушение успеет образовать помысл в твоем уме, ты разрушай его молитвой. Не оставляй его.

Но когда ты оставляешь нечистоты, которые бросает в тебя враг, в короткое время он тебя в них закопает. И какая затем [нужна] борьба, чтобы очиститься! Поэтому понуждай себя. Требуется труд и боль, не шутки! Кровь источит твое сердце. Выпьешь горечь, яд и тем получишь свободу, усладишься.

Не считай борьбу малой. Как сумасшедшая, ты должна взывать: "Иисусе мой, спаси меня! Пресвятая Богородица, помоги мне!" Пусть твой язык работает, как машина: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя!", "Господи Иисусе Христе, помилуй мя!", "Господи Иисусе Христе, помилуй мя!" И когда будешь уставать, будет приходить к тебе утешение, которого ты не вкушала никогда. Если же будешь бездельничать, как сейчас, и нерадеть, то вовек не исцелишься.

Человек, сидя в своем доме, не путешествует по дороге в Город. Монах, нерадея и не молясь, не становится достоин Вышнего Иерусалима.

Итак, восстань! Положи свой обол, чтобы и благодать Божия положила тысячи талантов. Покажи свое благое намерение. Отврати от врага свое лицо. Зачем позволяешь бесу совершать прелюбодейство с твоей душой?

Где смирение, когда ты видишь и говоришь, что все у тебя виноваты и только ты хороша?

Смирение -- это когда ошибается другой, и прежде чем он успеет попросить прощения, мы ему кладем поклон, говоря: "Прости, брат мой, благослови!"

Пусть тебе не кажется это трудным и тяжелым. Это ничто перед тем, что сделал для нас Владыка Христос. Пред Ангелами наклонился и положил поклон с неба на землю, и "преклони небеса и сни-де". Бог к людям! А ты переворачиваешь мир с ног на голову, чтобы не сказать одно "Благослови"! Итак, где смирение?

Когда ты смиришься, все тебе будут казаться святыми. Когда ты самодовольная, все тебе не такие, как надо, и плохие.

Что грязнее, чем гордость, и что зловоннее, чем нечистые помыслы? И однако ты их терпишь, они тебя оскверняют. Ты легко им позволяешь входить и разрушать твою ограду, но посмотрим после, как они будут выходить! Легко принимаешь бесстыдные и нечистые помыслы, но посмотрим после, как очистишься!

Ничто другое так не ненавидит Бог, как беззаконную, преданную наслаждениям нечистоту тела. И тот человек, который прелюбодействует с нечистыми помыслами, весь воняет, как дохлая собака.

Тогда как жизнь и молитва того, кто подвизается и хранит евое тело чистым и свой ум не оскверненным нечистыми помыслами, как благоуханный фимиам, восходит к небесам.

Это я видел воочию, то, что сейчас вам говорю. Не существует другой жертвы, более благоуханной пред Богом, как чистота тела, которая приобретается кровью и ужасной борьбой. Многое я могу сказать об этой блаженной чистоте, которую вкусил и съел ее плод. Но сейчас ни ты, ни твои сестры не сможете понести этого.

Сейчас только одно вам говорю, что и одежда их, когда они ее меняют, как мирохранительница освежающая, распространяется, и благоухает весь тот дом. И это -- извещение Божие о блаженной чистоте, святейшем девстве.

Поэтому прилагайте усилия, очищая душу и тело. Нисколько не принимайте нечистых помыслов. И увидите то, о чем я вам говорю. И, безусловно, поверите моим словам. И то, что я вам написал до сих пор, испытайте и убедитесь на деле, что говорю истину из опыта.

Там, где послушание, смирение и борьба, бесы никогда не могут пленить человека. Ожесточение, преслушание и гордость рождают уныние и нерадение, и тогда приходят все бесы и устраивают помойку и стойло из души того человека. И не успокаиваются до тех пор, пока не сделают его виноватым в новых и старых грехах и совершенно плененным.

Так вот, понуждай себя, чадо мое, как и другие сестры. Ибо, если вознерадеете, придется вам хлебнуть лиха. Однако если будете понуждать себя, спасетесь навек. Станете фимиамом благовонным и миром драгоценным. Станете воистину жертвой словесной, благоугодной Господу.

Не могу вам описать, как любит наша Матерь Божия целомудрие и чистоту. Поскольку она единая Чистая Дева, она и нас любит такими же и хочет, чтобы все мы были такими.

И как только мы Ее призовем, Она сразу спешит на помощь. Не успеваешь сказать: "Пресвятая Богородица, помоги мне!" -- и сразу, как молния озаряет ум и наполняет светом сердце. И влечет ум к молитве и сердце -- к любви.

И часто проходит целая ночь в рыданиях и нежных гласах, воспевающих Ее, а прежде всего -- Носимого Ею.

Итак, понуждайте себя, молчите, молитесь, слушайтесь, смиряйтесь, чтобы обрести всякое благо. У вас есть благословенная старица игумения, Христово благоухание. Не огорчайте ее. Не прекословьте. Пребывайте в молчании и молитве и дайте ей возможность безмолвствовать. Ибо когда она умрет и вы ее потеряете, и останетесь, яко нощный вран на нырищи*, тогда явится ее достоинство, но для вас тогда будет поздно.

---------------------------------

* Пс. 101,7.- Ред.

И снова, в конце, прошу, дитятко мое, спеши и не теряй времени. Не утомляй меня, чтобы я писал, и только. А восстань и растопчи своих врагов. Стань землей, чтобы тебя топтали, и оказывай послушание ради жизни твоей души.

34

Спустя долгое время, только сегодня, дитя мое, получил твое письмо. И все это время я был немного огорчен, потому что последнее время с тобой были нелады и я тебя несколько поругал. И поэтому была в моем бедном сердце печаль и боль.

Наконец все же сегодня я слегка порадовался, узнав, что ты немного пришла в себя и начинаешь исправлять свою маленькую лодочку, чтобы плыть к тихой и безмятежной пристани бесстрастия.

Поистине, чадо мое, велика борьба против страстей, но благодатью Божией все достигается, и с Его помощью невозможное становится возможным.

Со всеми нами, дитя мое, случаются такие перемены, но требуется терпение и настойчивость в борьбе.

Все эти ненормальности, смятение, ненависть, отвращение, дикие движения страстей -- все это от сатаны. И все это требует равного отвращения. С понуждением, с болью, со скорбью -- с самого начала начал. Прежде чем они войдут, и захватят пастбища, и перекроют воды снаружи, и заморят душу голодом по небесной росе.

Видишь? Когда происходит сосложение помыслов, которые сеет лукавый, тогда он тебе сразу перекрывает дерзновение молитвы.

Вот как он тебе перекроет снаружи воды, пищу души, так и умрешь ты голодной смертью в несколько дней. Тогда как вначале небольшим возражением ты можешь их отвергать. А ты нерадеешь и расслабляешься, внимая усердно тому, что они говорят. Когда они войдут, то поволокут нас как пленников.

Будь внимательна, и не верь, и даже не думай, что они ушли. Ненадолго их прогоняют молитвой те, кто больше тебя, но они снова возвращаются. Благодать их обуздывает, чтобы воспрянула твоя душа, но они снова приходят назад.

Однако во время мира ты не нерадей, а будь внимательной, исправляйся, готовься к войне. Найди в себе отвагу. Имей терпение. Оказывай совершенное послушание. Так ты можешь без всего другого получить однажды избавление. Но с большой борьбой и большим вниманием.

Совершая каждый шаг вперед, монах должен проливать много слез, капли крови, и так долгое время. И приходит диавол, древнее зло, и подходит к нему с ломом, так что, если не успеют благодать и молитвы других, устраивает ему разгром. И снова -- начинать с самого начала. И снова -- пролитие крови.

Поэтому необходимо терпение. Не унывай, не малодушествуй. Проявляй терпение, чтобы тебя покрыла благодать. У тебя есть многие, которые тебя носят.

Каждый твой шаг к радости и мне придает радость. Твое собственное воскресение совоскрешает мою душу.

По самому себе и по своим собственным мукам я хорошо знаю искушения старицы игумений. Как она страдает и что выносит, нося каждый день ваши тяготы из-за своей ответственности перед Богом. Горечь и боль вкушает она каждый день с избытком. И тогда только веселится, когда вы идете хорошей дорогой.

Сейчас ты видишь, что снова пришла благодать. Будь внимательна, ибо она снова уйдет. И если уходит -- нужны мужество, терпение, совершенное послушание, и она снова придет. Я сказал тебе, что на Рождество она должна была прийти. Она пришла, но не осталась, так как не нашла тебя ревностной. Сейчас пришла, но снова уйдет, чтобы очистить тебя от страстей. Это будет происходить до тех пор, пока не станешь такой, как хочет Господь, чтобы Его благодать нашла место и способ остаться [в тебе].

Так вот, понуждай себя к подвигу. Не унывай и не трать время зря. Ибо времени, которое ты каждый день тратишь бесцельно и напрасно, снова не найдешь. И должна будешь дать отчет обо всех днях, часах и мгновениях своей жизни. Человек должен не только бежать, но и мерять стадии дороги. [И, к тому же,] не оставаться позади и не нерадеть.

К этому знай и то, что любовью ко Христу и Богородице больше приобретаешь трезвения и созерцания, чем другими подвигами. Хорошо и все остальное, когда хорошо делается. Но любовь обнимает все. Тогда обнимаешь икону, как живую, и со слезами горячо ее целуешь.

-- Матушка моя, -- взываешь, -- Богородица моя, спаси меня, ибо погибаю, если Ты меня оставишь!

-- Господи, Боже мой, помилуй мя ради Пречистой Твоей Матери и всех Твоих святых!

И когда, говоря это, чувствуешь большую любовь, такую, что хочешь непрестанно целовать икону, -- это признак, что Она тебе воздает целование. Я не могу поцеловать один раз икону Богородицы и отойти. Но когда подхожу к ней близко, она как магнит притягивает меня к себе. И нужно, чтобы я был один. Ибо хочу часами ее целовать. И какое-то живое дыхание наполняет изнутри мою душу, и я наполняюсь благодатью, и она не дает мне уйти. Любовь, рачение Божие, огонь пылающий, который, как только ты войдешь в церковь, тебя опережает я распространяет благоуханное дыхание, когда икона чудотворная, так что остаешься часами в восхищении, будучи не в себе, а в благоуханном раю.

Такую благодать дает наша Богородица тем, кто сохраняет свое тело в чистоте.

Ибо, как я понял, Она очень любит чистоту. Поэтому и я более, чем со всякой другой страстью, воевал с плотью. И дана мне была чистота как дар, так что я не различаю женщину и мужчину. Страсть во мне не действует нисколько. По дару Господа я чувственным образом получил благодать чистоты.

Это пишу тебе и твоим сестрам, чадо мое, чтобы вы понуждали себя к подражанию. Иначе не было бы причины явить мое духовное состояние, и уж совсем не для того, чтобы вы меня хвалили. Но так как я всегда держу вас в своей душе как подлинный ваш во Христе брат, то желаю помочь вам по силе. Пусть каждый попробует. Если постараетесь, то увидите, как любит нас наша Матерь Божия.

Однажды вечером, целуя Ее икону, я устал. И, сев на сиденье, немного уснул. И пришла Она в теле -- не икона -- и меня поцеловала, и наполнился я неизреченной радостью и благоуханием. А тот небесный Младенец гладил меня по лицу, когда я целовал Его полную ручку, -- как живой. И думаешь, что это не сон, но как бы ощущение другой жизни -- неведомой и неиспытанной для тех, кто не видел этого.

35

Чадце мое возлюбленное и все во Христе сестры по чину, радуйтесь и здравствуйте в Господе!

Снова начинаю говорить для ушей, которые желают слышать. "Просите, -- говорит сладкий Иисус, -- и дано будет вам, ищите и найдете, стучите -- и отворят вам"*. Чту намерения, хвалю ревность, ценю любовь и подражаю вам.

---------------------------------

* См.: Мф. 7, 7; Л к. 11, 9. -- Ред.

Так вот, послушайте меня вновь. И первое: способ, о котором ты пишешь, дитя мое, как ты начинаешь свою молитву, очень хорош. Этими мыслями ты можешь удержать свой ум, размышляя о том, как огненным столпом восходит молитва старца и старицы и как они умно говорят с

Богом. И думая об этом и постигая, ум на мгновение останавливается, и становится сладкой молитва, и текут слезы. И приближается эта благодать новоначальных, о которой ты говоришь, как будто мать учит своего малыша ходить.

Она оставляет его и уходит, и он ищет ее. Плачет, зовет, разыскивает ее. Вскоре она приходит и снова удаляется. Он опять плачет, зовет. Она снова возвращается. Прежде чем она вырастит нас, у нее нет возможности остаться вместе с нами, потому что ей препятствуют страсти.

Страсти -- это вещь жесткая. Уральские горы! Километры высоты! Благодать -- это солнце. Восходит солнце, но тень гор не позволяет согреть всего разумнотварного человека. Только один луч найдет его, как сразу вспыхивает от радости. А остальная часть находится под тенью страстей. Могут подействовать сразу и бесы, когда уменьшится благодать. И они часто ей препятствуют, как тучи, заслоняющие свет солнца. Поскольку тень страстей порождает туман, который затемняет маленький луч света. И туман этот -- помыслы отчаяния, о которых ты пишешь: робость, страх, бесстыдство, хулы и им подобные, от которых душа увядает и теряет дерзновение.

Каждый помысл, который приносит отчаяние и большую печаль, -- от диавола. Это туман страстей, и его сразу необходимо отвергнуть надеждой на Бога, откровением помыслов старице игумений, размышлением о том, что старшие молятся и упрашивают Бога о тебе.

Малая печаль, с радостью и слезами смешанная, и с умилением в душе -- от благодати Божией. Она нас ведет к покаянию во всем, как бы мы ни ошибались до конца дней.

Согрешение прогоняет дерзновение к Богу, но покаяние сразу призывает его обратно. Благодать не дает отчаяться, но непрестанно побуждает падающего к покаянию. А слова беса сразу приводят его в отчаяние, губят его, как град, падающий на нежные, только что распустившиеся листочки.

Так вот, вникни в этот урок "делания".

Когда ты видишь благодать действующей, и радуется твоя душа, и текут непроизвольно слезы о милостях, которые даровал тебе Бог, если ты на молитве -- стой. Если ты стоишь -- не двигайся. Если сидишь -- сиди на месте. Если молишься -- молись без помысла младенческого и прими обильный дождь Духа, сколько бы ни пролилось на тебя. Ибо если он застанет тебя во время работы, а ты поднимешься на молитву, то он прекратится. Он хочет, чтобы ты оставалась там, где Он тебя нашел. Чтобы не ты была "мастером" по отношению к благодати. Она хочет научить твой помысл никогда не верить самому себе до тех пор, пока ты пребываешь в этой жизни. один день дождя устрояет посаженное в твоей душе за все то время, в которое удалялась благодать.

Иная благодать -- священство. Иная -- монашество. Иная -- таинства. Иное -- действие благодати подвижничества. Все это происходит из одного источника, но отличается одно от другого превосходством и славой.

Благодать покаяния, действующая в тех, кто подвизается, -- это наследство, переданное отцами. Это обмен и Божественный торг, в котором мы отдаем землю и получаем Небо, обмениваем вещество, получая Дух. Каждый пот, каждая боль, каждый подвиг ради нашего Бога -- это торговый обмен. Отдавание крови и вливание Духа.

Эта благодать возрастает, насколько может вместить человек, подобно сосуду, сколько в нем помещается. Называется же она благодатью делания и благодатью очистительной.

Теперь, после "делания", следует "просвещение". И это вторая ступень, то есть благодать просветительная.

То есть, когда подвизающийся будет хорошо воспитан благодатью делания и бессчетно упадет и поднимется, вслед за этим приходит просвещение знания, озарение ума, который созерцает истину, видит вещи в их естестве, без искусства и способов и рассуждений человеческих. Каждая вещь естественно стоит в своей настоящей истине. Но приходу сюда предшествуют многие испытания и болезненные изменения. А здесь он находит умирение помыслов и передышку от искушений.

А за просвещением следуют прерывание молитвы и частые созерцания: восхищение ума, прекращение чувств, неподвижность и предельное молчание членов, единение Бога и человека в одно.

Это Божественный обмен, при котором, если кто вытерпит искушение и, подвизаясь, не прекратит свой путь, то меняет вещество на невещественность...

Бегите поэтому вслед за небесным Женихом, серны моего Иисуса! Обоняйте мысленное миро. Делайте вашу жизнь, душу и тело благоухающими чистотой и девством. Не знаю я другого, что так правилось бы сладкому Иисусу и Пречистой Его Матери, как чистота и девство. И если кто хочет насладиться великой Их любовью, пусть позаботится об очищении, очистит душу и тело. И тем самым ему предстоит получить всякое небесное благо.

Теперь я объясню вам, что имеется в виду под выражением "прерывание молитвы", когда умножится в человеке благодать.

Благодать делания уподобляется сиянию звезд, просвещения -полнолунию, а благодать совершенства -- созерцания -- полуденному солнцу, проходящему по небосводу. Поскольку отцы разделили духовное жительство на три чина.

Так вот, когда благодать умножится в человеке и он знает все написанное, как мы сказали, он приходит в великую простоту. Ум его расширяется, приобретая огромную вместимость. И как вкусил ты каплю той благодати, когда пришли к тебе большая радость и веселие, так и снова приходят они, когда ум находится в молитве. Но сильно, как тонкое дуновение, как стремительное благоуханное дыхание. И переполняет все тело, и обрывается молитва. Замирают члены. И только ум созерцает в ослепительном свете. Совершается единение Бога и человека, так что он не может сам себя разделить, -- как железо. Прежде чем его поместят в огонь, оно называется железом. Когда же накалится и покраснеет, то делается одно с огнем. Или как воск, который, приблизившись к огню, тает, не может остаться в своем естестве.

Только когда пройдет созерцание, он снова возвращается в свое естество. Тогда как пребывая в созерцании, он как бы другой и из другого. Весь полностью соединяется с Богом. Думает, что у него нет ни тела, ни жилища. Весь -- парящий. Без тела восходит на небо!

Воистину велико это таинство. Ибо видит человек то, о чем язык человеческий не может рассказать.

И когда проходит это созерцание, он пребывает в таком смирении, что плачет, как малое дитя, о том, как ему дает это Господь, тогда как сам он не делает ничего. И происходит такое осознание [себя], что, если заговоришь с ним, он считает себя ничтожнейшим, недостойным существовать на свете.

И до тех пор, пока он так думает, ему дается еще больше.

-- Достаточно! -- взывает он к Богу. А благодать умножается еще. Он становится сыном Царя.

И если спросишь его:

-- Чье то, что на тебе?

-- Господа моего, -- говорит.

-- А хлеб и пища, которую ешь?

-- Господа моего.

-- А твое имение?

-- Господа моего.

-- А что у тебя своего?

-- Ничего.

Я земля, я месиво, я пыль.

Меня поднимаешь -- поднимаюсь.

Меня бросаешь -- падаю.

Меня возносишь -- лечу.

Меня кидаешь -- ударяюсь.

Естество мое -- ничто.

Он говорит это, не насыщаясь. А что это за "ничто"? Это то, что было ничем прежде чем Бог сотворил небо и землю.

Так вот, это начало нашего существования. А наш замес и происхождение -- глина. А наша сила? Божественное дуновение, дыхание Божие.

Итак, прими, Боже, Рачителю желания и Творче всякого блага, прими Божественное дуновение, которое вдохнул в наше лицо, и мы получили дух жизни, и снова рассыпемся в прах.

Итак, что ты имеешь, гордый человек, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как якобы неполучивший? Познай, смиренная душа, своего Благодетеля и смотри не присвой чужое -- Божие как собственное достижение. Познай, несчастная, свое существо, осознай свое происхождение. Не забывай, что ты здесь чужая, и все -- чужое! И если дал тебе сладкий благодетель Бог, воздай Ему в чистой совести свое от своего, "твоя от твоих".

Если ты поднялся на Небеса, и видел ангельские естества, и слышал гласы Божественных Сил, если богословствуешь и учишь, если победил ухищрения бесовские, если пишешь, говоришь и делаешь, -- все это Божий дары.

Итак, скажи Господу твоему: "Прими, дыхание мое сладкое, Иисусе мой, "твоя от твоих"! И тогда, ах! Тогда, о душа моя! Что предстоит тебе увидеть, когда открываются сокровища Божий, и Он тебе говорит: "Прими, сын мой, все, ибо ты оказался верным и добрым управителем!"*

----------------------------

* См. притчу о догадчивом управителе: Лк.16, 1-8. -- Ред.

36

Живущий на Небесах Бог и Господь всех, дающий нам дыхание, и жизнь, и все и всегда пекущийся о нашем спасении, -- да пошлет в ваши святые души дух умиления, а ум ваш да просветится, как просветились ученики нашего Спасителя, да озарит свет Его божественного сияния всего духовного разумнотварного человека, да воспламенится все ваше сердце Божественной любовью, как у Клеопы, и взыграет, восприняв известие о зачатии Нового Адама, да истлеет до конца ветхий со всеми его страстями, и так в каждый миг всегда будут течь слезы, как родник, источающий сладость. Аминь.

Сегодня, чадце мое, получил твое письмо, и видел, что в нем, и даю тебе ответ на то, что ты мне пишешь.

Образ умной молитвы таков, как тебе говорит преподобная старица игумения. Внутри сердца круговая молитва никогда не боится прелести. Другой или другие образы могут быть опасны, ибо к ним легко приближается представление и входит прелесть в ум.

Как страшна прелесть ума! И как труднопостижима!

Напишу вам немного о ней, чтобы вы знали. Поскольку был я очень отважен в этом и вошел во все образы молитвы. Попробовал все. Ибо когда благодать приближается к человеку, тогда ум -- бесстыдная птица, как его называет авва Исаак, -- хочет проникнуть во все, попробовать все. Начинает от создания Адама и заканчивает на глубинах и высотах, так что если Бог ему не положит преград, он не возвращается назад.

Так вот, этот образ сердечной молитвы -- это образ делания, который мы применяем, чтобы удержать ум в сердце. И когда умножится благодать, она восхищает ум в созерцание, и пылает сердце от божественной любви, и горит весь человек от любви. Тогда ум оказывается совершенно соединившимся с Богом. Пресуществляется и тает, как тает воск, когда приближается к огню, или как железо уподобляется огню. И естество железа не изменяется, но сколько пребывает в огне, столько остается одно с огнем, а когда накал уменьшится, возвращается снова в свою естественную жесткость.

Это называется созерцанием. И царствует в уме тишина. И умиротворяется все тело. Тогда словами и произвольными молитвами молится молящийся и восходит в созерцание, не затворяя ум в сердце.

Ибо умная молитва совершается для того, чтобы пришла благодать.

Когда есть благодать, ум не рассеивается. А когда ум стоит, он применяет все виды молитвы, пробует все.

Так вот, способ, который применяют те, о ком ты мне рассказала, -- это не прелесть, однако легко переходит в прелесть. Ибо ум их прост, неочищен и принимает представления за созерцане.

Например, существует родник на берегу, чистая вода которого течет в море. Внезапно происходит волнение, и выходит море [из берегов], и покрывается морской водой наш маленький источник. А ну-ка давай, каким бы умным ты ни был, очисти теперь воду источника от морской воды! Подобное происходит и в уме.

И вникни в то, о чем я говорю.

Бесы -- это духи. Так вот, они родственны и уподобляются нашему собственному духу, уму. А ум души, будучи кормильцем, поскольку приносит всякий образ и смысл умного движения в сердце, а сердце перерабатывает и дает это разуму, -- ум, таким образом, обманывается по примеру источника. То есть воровским способом нечистый дух замутняет ум, и он дает это, каково оно есть, сердцу, по обычаю. И если сердце не чисто, оно вслепую дает это разуму. И тогда помрачается и чернеет душа. И с тех пор вместо созерцания постоянно принимает представления. И таким способом произошли все прелести и возникли ереси.

Однако когда человек насытится благодатью, и всегда внимателен, и никогда не малодушествует, не доверяет самому себе и не оставляет страха до конца дней, тогда он видит, когда приблизится лукавый, что какая-то ненормальность, какое-то неподобие происходит. И тогда ум, сердце, разум -- вся сила души ищет могущего спасти. Ищет Того, Кто все из не сущего во еже быти произвел и все разделяет. Он может отделить воды от вод. И когда горячо, с изобильными слезами, Его призывают, выявляется обман, и ты узнаешь способ избежать прелести. И когда это попробуешь много раз, ты становишься человеком опытным. И беспредельно прославляешь и благодаришь Бога, Который открывает нам ум, чтобы узнавать ловушки и ухищрения лукавого и убегать от них.

И я по правде вам говорю, что вошел во все прибежища врага и после жестокого единоборства вышел из них благодатью Господней. И теперь, если кто-нибудь немощен, могу благодатью Божией избавить его от болезни помыслов и недуга прелести. Достаточно только, чтобы он меня слушался. Ибо если уловленный в прелесть будет слушаться другого, то для лукавого есть опасность, что он избавится от прелести и лукавый его потеряет, поэтому он ему советует, его убеждает никому другому больше не верить, никогда не слушаться другого, но впредь принимать только свои собственные помыслы, верить только своему собственному рассуждению.

В этом несмиренном мудровании скрывается великий эгоизм, денницева гордость еретиков и всех прельщенных, которые не хотят возвратиться.

Итак, Христос наш, Иже есть Свет истинный, да просветит и направит стопы каждого, кто желает к Нему прийти.

Вы же, если любите умную молитву, скорбите и плачьте, призывая Иисуса. И Он откроется в огненной любви, которая попаляет все страсти. И вы будете походить на сильно влюбленного, который как только вспомнит любимое лицо, так сразу трепещет его сердце и из глаз текут слезы. Такое Божественное рачение и огонь любви должны гореть в сердце. Так что только услышит или скажет: "Господи, Иисусе Христе мой, сладкая любовь!" или "Сладкая моя Матушка, Пресвятая Дева!" -- сразу бегут слезы.

Все святые сотворили много похвал нашей Матери Божией, но я, нищий, не нашел более прекрасной и более сладкой похвалы, как называть Ее и призывать в каждый миг: "Матушка моя! Сладкая моя Матушка! Да придет в твои руки исходящая моя душа и ими да передана будет Создателю Своему, Единородному Твоему Сыну. Другого не желаем, сладкая наша Матушка, как во время воспламенения Божественного рачения в пламени огненной той любви отдать душу, когда пылает наша душа, и останавливается ум, и веет благоуханное дыхание в тонком дуновении, и мраком покрывается, когда чувства замирают и царствует Вожделенный, Рачение, Любовь и Жизнь, всегда сладкий Иисус".

Посему, чадца Небесного Отца и наследники Его Царствия, бегите, спешите, плачьте, радуйтесь, источайте слезы любви. Погрузите ваш ум в погрузившего Свое тело в землю, чтобы нас спасти. Сладкий Иисус спустился, чтобы мы поднялись. Умер и воскрес, чтобы воскресить нас. Радуйтесь, взыграйте, так как удостоились мы стать Его чадами, наслаждаться вечными Его благами и еще здесь сорадоваться в Его беспредельной любви.

37

Опять и опять возлюбленной моей дочери со всеми во Христе сестрами. Молюсь о вас, обливаясь слезами в любви Христовой, чистой и исполненной...

Так вот, ты мне пишешь, что у тебя много искушений. Но ими, дитя мое, совершается очищение души. Среди скорбей, среди искушений -- там находится и благодать. Там найдешь сладчайшего Иисуса.

Теперь терпением скорбей ты должна показать, что любишь Христа. И снова придет благодать, и снова уйдет. Только ты не прекращай со слезами ее искать.

У тебя перед глазами есть старица игумения, вся святая обитель. Есть у тебя старец, который входит во внутренние завесы и, покрываемый Божественным облаком, упрашивает Бога. Есть у тебя и я, последний, который, когда происходит посещение Жениха, все Ему говорю и горячо о тебе и всех сестрах прошу. И часто Он мне возглашает: "В терпении вашем стяжите души ваши.* Не в нетерпеливости. Все слышу, все будет, но не сразу!"

Так вот, матери и сестры мои в Господе возлюбленные, снова послушайте меня, вложите в ваши уши мои слова, преклоните ухо ваше в притчи.

Ибо предстоит мне ради любви вашей и пользы вашей души описать мою жизнь, чтобы вы увидели и получили силу и терпение, так как без терпения невозможно победить человеку.

Монах без терпения -- это светильник без елея.

Пишу это [письмо] мелко, сберегая бумагу, так как у меня ее нет. И лист пахнет лекарством от клопов и блох, потому что его мне прислал один врач, который со мной переписывается. Поэтому вы уж простите меня.

Так вот, в предельно кратких словах вам говорю: жил я в миру и тайно творил суровые, до пролития крови, подвиги. Ел после девятого часа и раз в два дня. Пентельские горы и пещеры познали меня как ночного ворона, алчущего и плачущего, ищущего спастись. Испытывал, могу ли я вынести страдания, уйти монахом на Святую Гору.

И когда хорошо поупражнялся несколько лет, просил, чтобы Господь меня простил, что я ем раз в два дня, и говорил, что, когда приду на Святую Гору, буду есть раз в восемь дней, как пишут Жития святых.

Так вот, когда я пришел на Святую Гору и, усердно проискав, не нашел никого, кто бы ел менее одного раза в день, затрудняюсь вам рассказать о слезах и боли моей души и возгласах, от которых раскалывались горы: день и ночь плакал о том, что не нашел Святую Гору такой, как о ней пишут святые.

Пещеры всего Афона принимали меня своим посетителем. Шаг за шагом, как олени, которые ищут влагу вод, чтобы утолить свою жажду, стремился я найти духовника, который научил бы меня небесному созерцанию и деланию.

Наконец после двух лет многотрудного поиска и купели слез решил я остановиться у одного простого, благого и незлобивого старчика вместе с другим братом. Так вот, старец дал мне благословение подвизаться, сколько я могу, и исповедоваться у духовника, который мне понравится.

Итак, я оказывал совершенное послушание.

А прежде чем остановиться у старца, у меня был обычай: каждый день пополудни два-три часа в пустыне, где живут только звери, я садился и безутешно плакал, пока земля не становилась месивом от слез, и устами я говорил молитву. Я не знал, как говорить ее умом, но просил нашу Матерь Божию и Господа дать мне благодать умно говорить молитву, как пишут в "Добротолюбии" святые. Ибо, читая, понимал, что существует нечто, но у меня этого не было.

И однажды случилось у меня много искушений. И весь тот день я взывал с большей болью. И наконец вечером на заходе солнца успокоился, голодный, изнуренный слезами. Я смотрел на церковь Преображения на вершине и просил Господа, обессиленный и израненный. И мне показалось, что оттуда пришло стремительное дуновение. И наполнилась душа моя несказанного благоухания. И сразу начало мое сердце, как часы, умно говорить молитву. Так вот, я поднялся, полный благодати и беспредельной радости, и вошел в пещеру. И, склонив свой подбородок к груди, начал умно говорить молитву.

И только я произнес несколько раз молитву, как сразу был восхищен в созерцание. И хотя был внутри пещеры и дверь ее была затворена, оказался снаружи, на Небе, в некоем чудесном месте с предельным миром и тишиной души. Совершенное упокоение. Только это думал: "Боже мой, пусть я не вернусь более в мир, в израненную жизнь, а пусть останусь здесь". Затем, когда Господь меня упокоил столько, сколько хотел, я снова пришел в себя и оказался в пещере.

С тех пор не прекратила молитва умно говориться во мне.

Затем, когда я пришел к старцу, приступил к большим подвигам, всегда с его благословением.

Так вот, однажды ночью, когда я молился, снова пришел в созерцание, и был восхищен мой ум на некое поле. И были [там] монахи -- по чину, по рядам собранные на битву. И один высокий военачальник приблизился ко мне и сказал: "Хочешь, -- говорит мне, -- войти сразиться в первом ряду?" И я ему ответил, что весьма желаю побиться с черными напротив, которые были прямо перед нами, рыкающие и испускающие огонь, как дикие собаки, так что один их вид вызывал у тебя страх. Но у меня не было страха, потому что была у меня такая ярость, что я своими зубами разорвал бы их. Правда и то, что и мирским я был такой мужественной души. Так вот, тогда выделяет меня военачальник из рядов, где было множество отцов. И когда мы прошли три или четыре ряда по чину, он поставил меня в первый ряд, где были напротив еще один или два диких беса. Они готовы были рвануться, и я дышал против них огнем и яростью. И там он меня оставил, сказав: "Если кто желает мужественно сразиться с ними, я ему не препятствую, а помогаю".

И снова я пришел в себя. И думал: "Интересно, что же это будет за битва?"

Так вот, с тех пор начались дикие битвы, которые не давали мне покоя ни днем ни ночью. Дикие битвы! Ни часу отдохнуть. И я тоже с яростью [нападал] на них.

Шесть часов [подряд] сидя на молитве, я не разрешал уму выйти из сердца. По телу моему пот бежал ручьями. [Бил себя] палкой -- безжалостно! Боль и слезы. Строжайший пост и всенощное бдение. И наконец свалился.

Все восемь лет каждая ночь -- мученичество. Убегали бесы и кричали: "Нас сжег! Нас сжег!" Так случилось одной ночью, что их услышал и ближний мой брат, удивившийся, кто были кричавшие.

И однако в последний день, в который Христос должен был их прогнать, я уже думал, отчаявшись, что раз тело мое совершенно сделалось мертвым, а страсти мои действуют, как при полном здоровье, бесы -- победители. Они меня, безусловно, сожгли и победили, а не я. Наконец, когда сидел я, как мертвый, израненный, отчаявшийся, чувствую, что открылась дверь и кто-то вошел. Только я не повернулся, чтоб посмотреть, а говорил молитву. И вдруг чувствую у себя внизу, что кто-то раздражает меня к наслаждению. Поворачиваюсь и вижу беса, шелудивого, голова его в язвах, воняет! И бросился я, как зверь, чтоб его схватить. И когда схватил его, были у него волосы, как у свиньи. И он исчез. Моему же осязанию он оставил ощущение от своих волос, а обонянию -- вонь. И, наконец, с этого мгновения разбилась эта война и все прекратилось. И пришел мир в душу. И совершенное избавление от нечистых страстей плоти.

В конце той ночи я опять пришел в восхищение. И вижу просторное место, и его разделяло море. И по всему этому простору были везде расставлены ловушки. И были они спрятаны, чтобы их не было видно. А я был очень высоко и видел все, как в театре. Через место же то должны были проходить все монахи. А в море был змей -- страшный бес, у которого из глаз вырывался огонь. Разъяренный. И высовывал он свою голову, и смотрел -- попадаются ли в ловушки? А монахи, проходя без страха и внимания, попадались иной за шею, иной за поясницу, иной за ногу, иной за руку. И, видя это, бес смеялся, радуясь и веселясь. А я очень печалился и плакал. "Ах! -- говорил я, -- лукавый змей! Что ты нам делаешь и как нас прельщаешь!" И снова пришел в самого себя и был в своем домике.

Чин мой был таков, чтобы вкушать один раз в день немного: умеренно хлеб и пищу. И будь то Пасха или масленица -- еда у нас была одна. Один раз.

И в течение всего года -- всенощное бдение.

Чин этот мы восприняли с отцом Арсением от одного трезвенного и святого старца, отца Даниила. Тогда были и многие другие святые. Этот был один из них. И священник, и совершеннейший безмолвник. На литургию не допускал никого. Длилась его литургия три с половиной или четыре часа. От слез он не мог произносить возгласы. Месивом становилась земля. Поэтому [он] и сильно медлил. Он был священнослужителем пятьдесят с лишним лет, ни на один день не помышлял оставить Божественную литургию. А во время Великого поста во все дни совершал Преждеосвященную. И в конце без болезни преставился.

А другой был русский. У него день и ночь были непрестанные слезы. Весь парящий и полный созерцания, он превзошел и многих прежних святых. Говорил: "Когда кто-нибудь видит Бога, ничего не может Ему сказать, только плачет от радости". Был у него и дар прозрения, ибо [он] знал приходящих.

Итак, чин мы взяли от первого. Он не принимал никого, как мы сказали. Но так как я сам был очень настойчив в поисках ради знания, или и по устроению Бога, Которого горячо искал, он уступил и принимал меня. И каждый раз говорил мне несколько наполненных благодатью слов. И шагал я всю ночь, чтобы прийти туда одному, увидеть это поистине божественное зрелище и услышать одно-два словечка.

Эти двое были в совершенном затворе. Были и многие другие, каждый из которых имел свой дар. И все освященные, благоухающие в пустыне, как лилии.

Однажды, шагая ночью в полнолуние, шел я к старцу сказать помыслы и причаститься. Когда пришел, то остановился чуть вдали на верху одного камня, чтобы не потревожить их умное бдение. И, сидя и умно молясь, услышал я сладкий голос, пение птицы. Было, наверное, четыре часа ночи. И захвачен был мой ум этим голосом. И пошел я за ним посмотреть, где эта птица. И внимательно всматривался туда и сюда. Наконец вышел в поисках на один прекрасный луг. И, продолжая путь, шел по белоснежной дороге с бриллиантовыми и хрустальными стенами. А под стенами росли цветы разнообразные и златоцветные. Так что ум мой забыл о птице и весь был пленен созерцанием того рая. И, продолжая идти, подошел к одному дворцу, высокому и чудесному, поражающему ум и рассудок. И в дверях стояла Матерь Божия, держа в Своих объятиях, как младенца, сладчайшего Иисуса. Вся блистающая как белейший снег. И, приблизившись, я поцеловал их в беспредельной любви. И Младенец обнял меня и что-то мне сказал. Не забываю любовь, которую выказала мне Она, как настоящая Мать. Тогда без страха и стеснения я приблизился к Ней, как приближаюсь к Ее иконе. И то, что делает малое и невинное дитя, когда увидит сладкую свою матушку, подобное -- и я. А как я ушел от Нее -- и сейчас не знаю, ибо ум мой был весь поглощен горним. И пойдя оттуда другой дорогой, снова вышел к лугу. Там было прекрасное жилище. И дали мне там благословение и сказали, что здесь лоно Авраамово и есть обычай -- проходящему здесь давать благословение. И так я прошел и там, и пришел в самого себя. И нашел себя приникнувшим к камню.

И, оставив цель, с которой шел, я спустился в пещеру святого Афанасия поклониться в радости иконе Богородицы, ибо было у меня к Ней большое благоговение. До этого, вначале, я там жил шесть месяцев по любви к Ней и поддерживал там лампаду. День и ночь это было моим занятием. Так вот, поскольку я весь был пленен той ночью Божественной любовью, спустился туда, чтобы возблагодарить Ее. И едва вошел и поклонился Ей, стал пред Ней и говорил, благодаря, -- от сладчайших Ее уст изошло сильное благоухание, как освежающее дыхание, наполнившее мою душу. И стал я безгласным во втором восхищении на долгое время. И когда [братия] проснулись и екклисиарх пришел посмотреть лампады, я, [поскольку был] вне себя, убежал, чтобы он ни о чем не догадался или не начал меня спрашивать.

В другой раз, снова во время бдения, уединившись в своем маленьком домике, -- ибо мы с отцом Арсением бдели каждую ночь каждый в своей келлии с молитвой и со слезами -- снова пришел я в созерцание. Свет наполнил мою келлию, как бывает это днем. И посреди келлии явились трое детей, до десяти лет каждый. Одного роста, одного вида, в одинаковой одежде, с одинаковыми по красоте лицами. И я, удивляясь их виду, был весь вне себя. А они, касаясь один другого, втроем благословляли меня, как благословляет священник, и мелодично пели: "Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуйя!" И шагали ко мне, и снова шли назад, не оборачиваясь, и снова шагали ко мне с пением. А я говорил про себя, размышляя: "Где такие малыши научились петь так прекрасно и благословлять?" И в ум мне не пришло, что на Святой Горе нет таких маленьких и таких прекрасных детей. И так снова, как пришли они, так и ушли, чтобы пойти благословлять и других. И я был изумлен настолько, что целые дни должны были пройти, пока растворилась радость и изгладилась в моей памяти. Но такое не изглаживается никогда.

В другой раз я был очень огорчен, А известно, что Бог не утешает душу и не показывает ей это, когда она вне опасности и страшных искушений, а только когда это необходимо. Не просто так и не случайно.

Так вот, в безмерной моей скорби, как и раньше, полный света, на кресте, явился Иисус и, преклонив голову, мне напомнил: "Смотри, сколько Я вынес для тебя!" -- и все скорби мои как дым растаяли.

Что нам сказать о столькой любви, которую выказывает нам Господь, чтобы нас спасти! А мы из-за мельчайшего искушения все это забываем. Хотя там, среди искушений и скорбей, находится Христос. Но переживания и попечения о том, как прожить, не называются скорбями, а только скорби ради Христа. Гонения, страдания ради спасения другого, подвиги ради любви Христовой и сопротивление искушениям. Бедствовать до смерти ради Христа. Терпеть несправедливые оскорбления и брань. Быть презираемым всеми как прельщенный. Тогда по справедливости Господь утешает душу и веселит ее.

Однажды я был очень опечален, да и вся моя жизнь была сплошным мученичеством. И больше всего я страдаю за других, -- когда хочешь их спасти, а тебя не слушают, и ты плачешь и молишься, а они смеются, и над ними властвует искушение. Так вот, когда я находился в печали и сильной боли, пришел в созерцание. И, шагая, оказался на поле, вся земля -- как белый снег. И я недоумевал, изумленный: как оказался я в этом прекрасном месте? И искал выход, желая уйти: вдруг кто-то встретится и будет меня ругать, так как я вошел туда без разрешения. И, глядя с любопытством направо и налево, чтобы найти выход, увидел я некую дверь в подземелье и вошел туда. И это был храм нашей Пресвятой Богородицы. И сидели там прекрасные юноши, одетые в чудесный наряд. И был у них красный крест на груди и впереди на шлеме. И поднялся с трона один, бывший как будто военачальником и одетый в более блистательный наряд, и говорит мне:

-- Иди сюда, -- говорит, -- ибо тебя ожидаем. И предложил мне сесть.

-- Прости меня, -- говорю, -- я недостоин сесть там, но достаточно для меня стоять здесь, у ваших ног.

И, улыбнувшись, он оставил меня и подошел вперед к иконостасу, к иконе Богородицы, и говорит:

-- Госпожа и Владычица всех, Царица Ангелов, Чистая Богородице Дево! Покажи Твою благодать этому Твоему рабу, который так страдает ради Твоей любви, да не будет он поглощен скорбью!

И вдруг от иконы изошло такое сияние и показалась такой прекрасной Богородица во весь рост, что от этой красоты -- в тысячу раз светлейшей солнца -- я упал вниз, к Ее ногам, не в силах на Нее смотреть, и, плача, взывал:

-- Прости меня, Матушка моя, что в своем неведении я Тебя печалю!

И так, поистине плача, пришел я в себя, мокрый от слез и полный радости.

Но сейчас я рассказываю только об утешениях. Нужно рассказать и о том, что эти [утешения] были [посланы] за столь невыносимые скорби и ядовитые до смерти искушения. Так что каждому такому утешению предшествовали смертная скорбь и натиски преисподней тьмы, от которых задыхается душа...

38

Возлюбленная моя мать со всеми моими братьями, сестрами, родственниками и друзьями, радуйтесь все в Господе!

Я в добром здравии по молитвам родителей и прародителей наших. Радуюсь и благодарю Бога за то, что удостоил меня обрести такой великий и небесный дар, чтобы я носил великий и ангельский образ и назывался монахом, -- я, недостойный такого дара.

Да будет слава милостивому, благоутробному и благому Отцу нашему, Который не отвратился от меня, но помиловал меня, как блудного сына. Избрал меня из мира и привел на Святую Гору, в этот земной рай.

Желала и горела моя душа узнать о вашем здоровье, душевном и телесном. Но заповедь Господня, говорящая: "Любящий отца или мать более Меня недостоин Меня"*, вынуждает меня забыть не только родителей, братьев, родственников, но даже и собственное тело. И все рачение и любовь души желают быть впредь обращенными к Богу. На Него хочет душа смотреть и созерцать. Молиться, искать, принимать подходящие лекарства для очищения сердца и роста духовного человека.

---------------------------------

* См.: Мф. 10, 37. -- Ред.

Однако сейчас, видя величайшее бедствие, которое произошло в мире, и боясь, что и вас достигнет опасность нечестия и окажутся напрасными мои постоянные бдения о вас, я был вынужден употребить правило: при нужде совершается и перемена закона. И я сказал: "Пусть я преступлю одну заповедь, но, может быть, приобрету моих возлюбленных".

Мое желание, горение моего сердца, моя Божественная любовь, постоянно воспламеняющая мою утробу, -- это как спастись душам, как им принести себя в словесную жертву нашему сладчайшему Иисусу.

Единственное мое желание -- это увидеть всех моих: мать, братьев и их чад -- чадами Божиими. Чтобы стали все святой жертвой, благоугодной Святому Богу. Ах! Но страсти, плохое знание себя, помрачение души не дают уму немного подняться к вышнему, чтобы стала явной польза душевного спасения. Однако опять же не жалуюсь, ибо другие в намного худшем состоянии.

Говорю себе: все мои братья против других, как Ангелы Божий. Да будет слава Господу, что всех вас связывает Божественная любовь и среди вас находится Христос. А где Христос, там и все блага Вечной Жизни и жизни нынешней. Поэтому сказал Он, единая Истина: "Ищите прежде Царствия Моего, и все временное с прибавкой Я вам дам"*.

---------------------------------

* См.: "Ищите же прежде Царства Божия, и это все приложится вам" (Лк. 12, 31). -- Ред.

И снова Он сказал: "Какая польза будет человеку, если он приобретет весь мир и останется вне рая?"*

---------------------------------

* См.: "... а душе свое повредит?" (Мф. 17, 26). -- Ред.

Так вот, кто, ожидая этого, не будет презирать все насмешки, клевету и оскорбления мира, все несправедливости и беззакония лукавых людей, а еще и искушения и скорби от немилосердных бесов, чтобы стать достойным той небесной радости?

Ах, и кто хотел бы оказаться близ меня, слышать мои молитвы, воздыхания моего сердца, видеть и слезы, которые проливаю за своих братьев? Всю ночь молюсь и взываю: "Или спаси Твоих рабов, Господи, или и меня вычеркни: не хочу рая!"

Если всю силу души и сердца изливаем ко Господу всяческих за весь мир, сколь более за вас?

Итак, послушайте меня, смиренного и ничтожнейшего монаха, и не презирайте меня как неученого и безграмотного. Откройте глаза вашей души, чтобы увидеть, что существует за пределами этой жизни.

Мирские люди любят мир, потому что еще не познали его горечи. Они еще слепы в душе и не видят, что скрывается внутри этой временной радости. Не пришел еще к ним свет разума, не воссиял еще день спасения.

Однако вы, видевшие и слышавшие столько, должны понимать, что временные наслаждения проходят как тень.

И время нашей жизни бежит, проходит и не возвращается назад, а время нынешней жизни -- это время жатвы и собирания плодов. И каждый собирает пищу, насколько возможно чистую, и откладывает для другой жизни.

Приобретает не умный, благородный, красноречивый или богатый, а тот, кого оскорбляют и он долготерпит, кого обижают и он прощает, на кого клевещут и он терпит, тот, который делается губкой и очищает то, что слышит, то, что говорят, -- что бы то ни было. Он очищается и просветляется более других. Он достигает высокой меры. Он услаждается созерцанием таинств. И, наконец, он еще здесь -- внутри рая.

И когда придет час смерти, только закроются эти глаза, как открываются внутренние, [глаза] души. И только помыслит о тамошнем, как вдруг оказывается там, куда хотел, даже не заметив этого. Из тьмы он переходит в свет, из скорби -- в упокоение, от смятения -- в безмятежную пристань, от войны -- в вечный мир.

Посему, братья мои добрые и возлюбленные, если кого-то обижают в этом мире, и он захочет найти справедливость, пусть знает, что она -- в несении тягот брата, ближнего своего до последнего дыхания и проявлять терпение во всех печалях нынешней жизни.

Ибо каждая скорбь, которая приходит к нам -- будь то от людей, или от бесов, или от нашего собственного естества, -- всегда имеет скрытое в себе соответствующее приобретение. И кто преодолевает с терпением -- получает плату: здесь -- обручение, а там -- совершение.

Итак, терпение необходимо, как соль в пище. Поскольку нет другой дороги, чтобы приобрести, обогатиться и царствовать. Эту дорогу нам начертил Христос. И мы, любящие Его, должны ради Его любви последовать за Ним. Хоть и горька нам полынь, однако очищает кровь и оздоровляет наше тело. Без искушения не познаются чистые души, не проявляется праведность, не различается терпение. Без искушений невозможно проявиться здоровью души. Это -- очистительный огонь, который соделывает душу чистой и светлой.

Забыл вам написать один сладостный рассказик. Однажды, стоя на коленях, утомившись в молитве, я видел нечто чудесное: рядом с одним очень красивым юношей были две маленькие прекрасные девочки. Одна была наша Маруся, а другая Ергина -- малышки, которые умерли. И говорит им юноша: "Это ваш брат. Вы его знаете?" Маруся была старше. "Знаю его, -- говорит, -- но много лет прошло с тех пор", а другая сказала: "Я его не видела, когда была в жизни". И он говорит им: "Поцелуйте его и пойдем". И поцеловали меня две малышки, как благоухающие цветы, и ушли. И пришел я в себя с полными слез глазами, вспоминая о радости, какая бывает на Небесах, когда грешные каются и когда праведные входят в рай.

39

Сестра моя возлюбленная, радуйся в Господе. Сегодня я получил полное любви и благоговения твое письмо. И, воздев руки, с теплой душой и горячей любовью тайными гласами смиренного моего сердца молился Господу: "Услыши, говорю, сладкая любовь, Иисус мой Спаситель, Свет выше всякого света, от безначального Отца Родителя, ведение и Истина, моя надежда и утешение, моя крепость и сила, моя любовь и просвещение, услыши и пошли моей сестре свет Божественного Твоего утешения, и разбей засовы и запоры темной и изболевшейся ее души, и озарением Твоего сияния утешь ее сердце, чтобы уменьшились ее скорби и постоянные волны искушений. Ей, сладкий мой Христос, Свет, просвещающий утробу и сердце, душу и тело, нервы и кости, ум и разум, и всякий состав нашего селения, услыши меня, молящегося о моей сестре, скорбящей и обессиленной".

Это и многое другое, моей любви к тебе верные знаки, моему Владыке возглашаю. Поскольку не забываю, поминая тебя, о твоих многих и бесчисленных с детства муках. И из-за них я еще более люблю тебя. И из всех мною любимых тебе отдаю больше всего любви, ибо мои первенцы любви твои суть.

Одно я прошу тебя сделать для меня, в воздаяние такой моей любви к тебе, -- немного прибавить терпения. И верю возлюбившему нас Иисусу, что все твои просьбы Он исполнит с прибавкою. И мир душевный обретешь, и покой, и все, что на пользу бедной нашей душе, тебе Господь подарит. Ты только проси со слезами, чтобы совершалась, как знает Господь, Его святая воля, а не твоя.

Один раз познала, что согрешила Господу? Не прибавляй более язв к ране. А если как человек снова упадешь, не унывай, не отчаивайся в себе. Ибо как не простит нас человеколюбивый Господь, сказавший Петру прощать виновного семьдесят раз по семь в день?

Позволь своему мужу делать так, как он хочет. Скажи, что ты это дала на милостыню, и то, что должна была дать другому, не давай туда. Не делай нового благодеяния другому, этого достаточно. Оставь собственную волю, чтобы найти мир душевный. Ибо воля человека стала медной стеной, которая препятствует его просвещению от Бога и миру.

Смотри на пример сладкого Иисуса, Который стал послушливым Безначальному Своему Отцу до смерти крестной. Предал тело бичеванию, щеки -- заушениям и лицо Свое не отвратил от оплеваний. Видишь, сестра моя, какую любовь показал нам благоутробный Господь! Итак, да оставим и мы собственную нашу волю, да оставим и провинившимся перед нами. И тогда с дерзновением мы скажем: "И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим".

Ибо все мы -- люди, из праха рожденные, и все согрешаем. Глина мы, и нет у нас ведения. Глина у глины ворует. Глина глину оскорбляет. Глина на глину клевещет. Глина над глиной возносится. Глина глину обогащает. Глина над глиной начальствует. Глина глину бьет. Глина глину заключает в тюрьму. И, вообще, глина перед глиной воображает себя мудрее, сильнее, богаче, благороднее, честнее, обогащаясь безумием и неведением собственного естества: откуда и где оказался, как родился, каково его назначение, где оканчивается, что после этого.

Так вот, все это поглотило забвение и неведение и возник хаос бесчувствия, поэтому, не покаявшиеся, скорбим здесь и в другой жизни. И поэтому тот, кто видит лучше и кто чуть более просвещен, должен прощать и сострадать единодушному и единострастному ближнему своему брату.

Ибо вначале не так сотворил Бог человека, чтобы он страдал и мучился, но сотворил его равноан-гельным: малым чем от Ангел отличил*. И, сотворив Рай в Едеме, поместил его туда, как царя по намерению и самовластного управителя, одной только заповедью связав его, дабы видно было, что от Высшего управляется. Он же, прельщенный бесом и возжелав равнобожия, был изгнан из Рая в это изгнание и впал в скорби, отлученный от Бога, волчцы и тернии собирая во все свои дни.

---------------------------------

* См.: "Ума'лил ecu его малым чим от Ангел" (Пс. 8, 6). -- Ред.

Что же эти тернии и волчцы, как не постоянные беды и не ежедневные скорби? От искушений, от развращенных людей и от этого жалкого нашего естества, которое от дурной привычки и склонности стало как бы второй натурой, и мы страдаем и мучаемся от нее бедственными искушениями более, чем от других врагов. И если милость Божия не предварит нас, нам грозит опасность погибнуть.

А до каких пор все это будет продолжаться? До тех, говорит, как от земли взят ecu и в землю отыдеши*. Так вот, здесь человеколюбивый Господь положил конец скорбям и болезням.

---------------------------------

* См.: Быт. 3, 19. -- Ред.

Так вот, чего ты хочешь, добрая моя сестра? Какую стезю нам найти, чтобы не взращивала она терний и волчцов? Где путь, который не был бы заключен под этим Божиим определением?

Итак, погляди на царей, которым недавно гремела музыка, от которых трепетало творение. Где все это? Тернии заглушили их. Где недавние министры, которых живыми съели пчелы? Вот волчцы.

Так вот, кто смог избавить себя от терний? Никто, только смерть.

Итак, приди, чтобы вместе нам возглашать Соломоновы слова: суета сует и всяческая суета!* ---------------------------------

* См.: Еккл. 1,2. -- Ред.

Блажен, кто претерпел до конца, все презирая. Ради долготерпения для него уменьшаются тернии и волчцы, когда он позволяет, чтобы совершались убыток на земле и богатство на Небе.

Так вот, поэтому, дорогая моя сестра, душа моей души, пренебреги и ты своей "правотой" и своей волей ради столькой моей любви к тебе. И сопряги доброе супружество -- терпение с долготерпением.

Молись и обо мне, чтобы хранил меня Господь, ибо я замечаю большую помощь от дорогих твоих молитв, сестринских, духовных. И когда найдешь время, закажи сорокоуст, чтобы уменьшились душевные тяжести.

Ты пишешь, чтобы я заказал икону, но забыла написать, какого святого, какого размера. Напиши, и я сделаю заказ.

Только сейчас, в этот миг, взял я корзиночку, открыл ее и нашел размер святых икон. Итак, будь спокойна. [Они] только чуть задержатся с исполнением.

Получил я и твои сестринские подарки. Не простые подарки, а подарки любви, подарки сестры, с детства подвигом добрым подвизающейся. И за малые эти дары получает она в награду от щедрого Бога веселье и наслаждение в Небесном Его Царстве.

Ах! Увидел я в корзиночке снеди нашего детства, плоды родины, и, вспомнив наше детство, сказал: "О суетный мир! Как ты был несчастен, такой ты есть и будешь до конца? И как блаженно для блаженных вечное и непрестанное то наслаждение!" Ах, сестра моя! Только лишь чуть попробуешь что-нибудь из тех благ, сделаешься как железо в терпении.

Пишешь, что беспокоишься и строишь замыслы. Правду говоришь. Но это свойственно сему миру. Однако дерзай. Кто научился строить, когда-нибудь научится не желать этого. Может быть, Господь, застав нас, когда мы строим, возьмет нас туда, где более не действуют замыслы человеческие. И тогда у нас будет дом навеки.

Итак, дерзай. И я с тобой для тебя строю, и этого никто мне не разрушит. Только позаботься присылать мне какую-нибудь твою драхму, чтобы я мог покупать гвозди для окон и дверей. Дерзай и имей терпение. Очень благодарю тебя за все и молюсь о тебе всей своей душой. Передай смиренные мои пожелания всем нашим братьям. Целую стопы матери. Обнимаю доброго твоего супруга и твоих чад и желаю им быть хорошими детьми.

Получи ответ на свои вопросы: сын матери, которая тебя спросила, не поминается церковью, так как сам убил себя. Только, если хочет, пусть раздает за него милостыню. А Господь велик, и беспредельна глубина его милости. Особенно, если она хочет, пусть пошлет отшельникам, молящимся день и ночь, молитвы которых слышит Господь. Она, как ты говоришь, знает многих монахов. Пусть подаст им, чтобы они это разделили между собой. Или монахиням. Другого для него сделать ничего нельзя.

Что же касается дочери, о которой она говорит, что та поклялась, то эта клятва недействительна, ибо она противна Богу. Так вот, все это она должна сказать духовнику...

40

Приди, добрая и возлюбленная моя сестра, приди, и снова я утешу твои скорби. Приди, и да благословим Бога сладким гласом сердца, устами произносимым и в уме звучащим. "Благослови, -- говоря, -- душе моя, Господа, и вся внутренняя моя имя святое Его"*.

---------------------------------

* Пс. 102, 1. -- Ред.

Видишь, сколь нас любит Господь? Видишь, сколь неблагодарны мы, счастливые тем, что нам ежедневно дарует Его благость? Но еще нас ожидает тот час подлинной жатвы, блаженного того мига, когда оставим здешнее и пойдем на родину иную, действительно истинную, к блаженной жизни, верной радости, чтобы получил каждый из нас часть, даруемую подателем богатства сладким Иисусом.

О радость! О благодарность! О любовь Отца Небесного! Нас очищает от всякой скверны, нас чтит, нас обогащает, даруя Свои богатства!

Там, золотая моя сестра, нет обижающего, нет лукавого, иссякли ревность и зависть, там нет никаких страстей, а имеющие их остались за мостом. Пропасть великая утверждена между здешним и тамошним*.

---------------------------------

* См.: "... Между вами и нами утверждена великая пропасть..." (Лк. 16, 26). -- Ред.

Но, о сладкая любовь Христова, что хорошего ты увидела в нас и нас повела по твоему божественному пути?

Так вот, радуйся и веселись, дорогая моя сестра, благодари и прославляй Бога, и вот приближается час. Вскоре наступит миг и услышим благословенный глас: "Прийдите ко Мне". И лишь закроются эти чувственные глаза, откроются умные глаза души, и как ото сна мы проснемся в другую жизнь. Тогда увидишь родителей, братьев, родственников. Тогда увидишь Ангелов, святых и блаженную Матерь всех, чистую Деву и Богородицу, к Которой все мы взываем в каждое мгновение, и Ей и Богу обязаны всем.

С кем первым мы тогда заговорим, кто первый нас поцелует и мы поцелуем его? Все -- чистое, все -- достойное, все -- святое.

Итак, кто, ожидающий этого, не должен вытерпеть здесь любое огорчение нынешней жизни?

Посему, моя добрая и возлюбленная сестра, сотвори обозрение своей жизни. Исследуй, каким образом она прошла. Вспомни бесчисленные благодеяния Спасителя нашего Иисуса Христа и сладчайшей Его Матери и имей терпение в приходящих тебе искушениях.

Всегда Бог помогает, всегда успевает, но требует терпения. Слышит сразу, когда мы взываем, но не так, как думаешь об этом ты.

Ты думаешь, что не дошел сразу твой голос до святых, до нашей Богородицы, до Христа. Но прежде чем ты позвала, святые поспешили тебе на помощь, зная, что ты их призовешь и попросишь у Бога их предстательства. Однако ты, не видя того, что стоит за видимым, и не зная, как Бог управляет миром, хочешь, чтобы сразу как молния исполнилась твоя просьба. Однако так не бывает. Господь хочет терпения. Ждет, чтобы ты показала свою веру. Не только то будет молитвой, если кто-то говорит как попугай. Необходимо, чтобы он содействовал тому, о чем молится, и затем умел ждать. Вот совершилось то, чего ты вчера и позавчера желала. Однако ты понесла убыток, ибо не имела терпения ждать. Тогда бы приобретала вместе и то и другое: временное и вечное.

Сейчас ты гневаешься, и унываешь, и печалишься, думая, что медлит с ответом Небесный Отец. А я тебе говорю, что и это совершится, как ты того желаешь, непременно совершится, но потребуется сначала молитва от всей души, а затем -- ждать. И когда ты перестанешь вспоминать о просимом и этого просить, тогда оно тебе придет как дар за твое терпение и ожидание. Когда, молясь и прося, приближаешься к отчаянию, тогда близ тебя исполнение просьбы. Какую-то сокрытую страсть хочет исцелить в тебе Христос и поэтому откладывает подачу просимого. Если же получишь ранее, когда ты просишь, страсть твоя остается неисцеленной. Если ждешь, то получаешь и просимое, и исцеление страсти. И тогда радуешься великой радостью и горячо благодаришь Бога, Который все мудро устраивает и делает все к нашей пользе.

Так вот, не приносит пользы, если унываешь, если огорчаешься, если много говоришь. Тебе нужно закрыть рот, чтобы никто тебя не понял. И пусть выходит дым из глаз, а не из носа. Не пыхти, чтобы, так сказать, остыть, а будь спокойной. И долготерпением попалишь диавола.

Свидетель мне Господь, Который губит всех говорящих ложь, я приобрел великую пользу от того, о чем говорю тебе. Искушения были такие, что от боли думаешь, выйдет душа твоя, как из огненной печи. И, однако, как минует испытание, приходит такое утешение, как будто ты в раю без тела. Любит тебя Христос, любит тебя наша Богородица, хвалят тебя святые, Ангелы тебе удивляются.

Видишь, сколько благ приносят искушения и скорби? Так вот, если хочешь увидеть и вкусить и ты любовь Христову, терпи то, что тебе приходит. Не то, что нравится тебе, а то, чем пожелает Господь тебя испытать. То, что мы делаем по нашему намерению, -- ничто. Сколь тысячекратно выше то, что посылает нам Господь, вопреки нашему намерению. Кость на кость и кровь на кровь -- так воюет с человеком враг диавол по воле Божией. Настолько, что он течет и плавится, как воек от лица огня.

Когда, однако, испытание минует, ты весь наполняешься радостью. Окружаешься ослепительным светом и видишь таинства, которые неспособен высказать язык. И тогда уже жаждешь, когда снова придут искушения, ибо теперь познал, какая от них польза.

Эта дорога -- истинная, сестра моя, и пишущий тебе из опыта свидетельствует об истине.

Итак, мужайся и укрепляйся в Господе, терпя то, что тебе приходит, ожидая вместе с болью тишины и благодати Божией.

Неси свою душеньку твердо, думая о том, что хромые и испорченные в эти блага не входят. Поэтому Господь попускает нам искушения, чтобы мы очистились от предубеждений. Это -- мыло и валёк, который, когда бьет, нас отбеливает. И те одежды, которые оказываются прочны, годятся для Жениха. А те, которые не выдерживают валька, рвутся и выбрасываются вон, как бесполезные.

Поэтому поспешим немного здесь, ибо приближается час. Храни письма, которые я тебе шлю, чтобы они у тебя были, когда ты искушаешься в скорбях. Поскольку мне кажется, что я тебя скоро оставлю. Ибо чем дальше, тем тяжелее заболеваю. Я как парализованный.

Прибавлено после:

Нет времени написать тебе о чуде, которое явил мне Господь, чтобы поправить меня в заблуждении, которое у меня было по неведению, как ты знаешь. Так вот, видишь великую благость нашего Господа? Видишь, что и чудесами действует, когда находит :-)то уместным Его Божественное Провидение?

Ибо человек часто по неведению заблуждается пли другие его увлекают. Но когда у него прямая душа и добрые намерения, Господь не оставляет его, по многократно устраивает так, чтобы его просветить. Это меня побуждает стать землей, пеплом, земляным червем.

Воистину велика милость Господня. Справедлив Псалмопевец, когда говорит: "Не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам"*.

---------------------------------

* Пс. 102, 10. -- Ред.

Итак, почему и ты не благодаришь Бога? Почему ропщешь? Если я напишу тебе об искушениях, от которых страдаю, ты не сможешь это понести. И однако благодать Христова и Богородицы все это растворяет. Имей терпение. Ибо Царица Богородица и всех Госпожа не оставляет нас. Она молится за нас.

41

Получил, сестра моя, твое письмо, полное благоговения, и когда я с удовольствием его прочитал, душа моя наполнилась радостью, видя и разумея, как расцветает полнота твоего сердца, свидетельствуя о рождении нового человека, духовного младенца.

Итак, мужайся, и да крепится в искушениях твое сердце. И носи в груди терпение и долготерпение как величайшую защиту. Снова и снова да укрепляется твоя сила в скорбях, поскольку еще чуть-чуть -- и уходим отсюда.

Весна приближается, Зима скорбей мало-помалу растворяется. И обители, которые постоянными искушениями и скорбями мы строим, скоро станут нашими. И не будет ни одного спорящего, ни одного завидующего, ни одного вредящего и мстящего. Все это остается здесь.

И это жалкое и страстное тельце, в которое, не желающее исполнять заповеди Божий, мы здесь облечены, здесь, в родившей его матери-земле оставим. А сами вольным ветром, как высокопарящие орлы, овладеем святыми обителями.

А если и снова после воскресения получим эту земляную тюрьму, то уже не тяжелую и нагруженную, сладострастную и неповоротливую, а всю измененную огненной зарею нашего сладчайшего Иисуса, блистающую и испускающую лучи ярче солнца, озаряющую даже сам эфир.

Так вот, малы здешние страдания по сравнению с будущим воздаянием. Посему, душа моя, прояви терпение. И то, о чем ты мне пишешь, у всех у нас было, когда мы принимали суетность мира за великую вещь. Однако теперь, когда мы пришли в осознание и поняли обман, Бог не на прошлое смотрит, а на нынешнее. Все то изглаживается одной чистой исповедью, довольно только, чтобы сейчас мы шли, по силе, по заповедям Господним.

Пишешь мне, чтобы я послал письмо нашим знакомым. Но поскольку нет вещества, готовности души, как мне трудиться? Они должны захотеть познать, и тогда я им скажу. Иначе мы бьем наугад, по воздуху. Один хочет писать, но не спрашивает о своей душе, о грехах, о своих ошибках, как их исправить, а только говорит: "Что нового?" Другой пишет, какая погода. А иные совсем не спрашивают. Так вот, даже Господь не велит отвечать, когда тебя не спрашивают, а говорит: "Просящему тебя дай". Не говорит: "Не просящему".

Есть тысячи душ, которые просят, чтобы мы дали. И Бог от нас требует. А непросящим полезна, пожалуй, молитва, чтобы мы молились о приходе их в чувства. И тогда и они спросят. И тогда и мы с радостью и любовью легко отдадим им от подаваемого нам Богом.

А вино, которое ты прислала, я выпил за твое здоровье, потому что священник испугался, как бы в нем не было воды, и не взял его. И, помянув дни древние, поучился ночью с сердцем моим, и сказал*

: ---------------------------------

* См.: "Помянух дни древния, поучихся во всех де'лех Твоих* (Пс. 142, 5) и "нощию сердцем моим глумляхся" (Пс. 76,7). -- Ред.

"Суета сует и всяческая суета!"

Все было сном и растворилось. Пузыри были и лопнули. Паутина, которая порвалась.

"Все суета человеческая, то, чего нет после смерти"*.

---------------------------------

* См.: "суета сует, -- все суета" (Еккл. 1, 2). -- Ред.

Ах! В изгнании находимся и не желаем этого понять. Не хотим увидеть, с какой высоты упали. А притворяемся глухими и глазами моргаем, добровольно становясь слепыми, чтобы не видеть истины. Увы нам, что здешнюю тьму воспринимаем, как свет, а света оттуда, как тьмы, избегаем ради малого наслаждения века сего, ради малой скорби этого тела, ради здешнего покоя.

Увы нашему горю! Ибо Бог зовет нас стать Его чадами, а мы становимся сынами тьмы. На каплю меда целые века меняем. Ради малого наслаждения и от радости, и от славы Царствия Божия отказываемся и отпадаем.

Итак, блажен тот, кто увидел эту прелесть и воздержался от наслаждения каплей меда, взирая на наслаждение там.

А ты, сестра моя добрая и возлюбленная, с детства избравшая Бога, спеши просветлять убранство Брачного Чертога. И день и ночь проси Господа, чтобы Он простил тебе все прошедшее. Чтобы Он дал тебе с высоты силу хранить Его Божественные заповеди. И когда в покаянии Он тебя примет, то причислит к праведным твою душу. И там впредь будем наслаждаться один другим ненасытно во все веки.

* * *

42

Сегодня, сестра моя, не так, как в старое время, куда ты уходишь своим умом. Сегодняшнее состояние многих ограничилось в некоем внешнем устроении. За пределами этого нет заботы и попечения о внутреннем устроении души, где сосредоточено все, где соединяется вещественный с невещественным, человек с Богом, в соответствии с вместительностью нашего земляного естества.

Это весьма прекрасно и очень хорошо. Но все мы этого избегаем. Все показываем спину. Поскольку требуется подвиг. Но и ум человеческий сильно ужасается, только лишь услышит об этом.

В этом подвиге должен содействовать Бог. Ибо без Него ничего нельзя достигнуть. Намерение человека должно поподвизаться. Но нужно, чтобы тело источило кровь. Поскольку должна сойти кожа с внутреннего человека. Растает, как воск, ветхий человек. И как у железа, когда его помещают в огонь, отлипает и падает ржавчина, бывшая сверху, так делается и с человеком.

Приходит помалу благодать и лишь приблизится к человеку, он тает, как воск. И в этот миг человек не знает самого себя, а ум -- весь многоокий и озареннейший. Однако в этом сверхъестественном действии он не может отделить себя самого, ибо весь соединяется с Богом.

И тогда падает ржавчина. Снимается печать. Умирает ветхий человек. Забирается материнская кровь. Обновляется замес. И человек изменяется не телесно, но [изменяются] человеческие природные преимущества и дарования -- их просвещает, укрепляет и обновляет благодать. И оживотворяется старый Адам, созданный по образу Божию.

Ибо сейчас, когда мы прародительски лукавые, блудные и развращенные, мы [пребываем] по образу лукавого. Такими он нас соделал -- из крови и флегмы.

Но прежде чем это изменится, требуется многое. Требуется строжайший пост, чтобы ушла материнская кровь, чтобы очистилась флегма -- эта нечистота. Чтобы стерлись представления, которые человек узнал с детства. Требуется присоединить к тому и постоянное бдение. Не один раз или два, но все время, чтобы утончился ум, грубый и неповоротливый. И, в-третьих, непрестанная молитва. Умом, словом и сердцем.

И как умирает человек, если прекратится дыхание, так умирает и душа без непрестанной и всегдашней молитвы. Поскольку спит живая плоть, то начинает улавливаться из непрестанной молитвы, и обновляются страсти. Ибо враг не спит, а непрестанно воюет. И как младенец, зачатый в утробе матери, если прекратит дышать, задыхается и умирает, подобно и в зачатии духовном, если прекращается умное делание.

Итак, об этом достаточно. Однако подвиг на этом не заканчивается. Подвигов, предстоящих нам, много. Предстоит воевать с очень многими духами, из которых самый большой -- блуд, поднимающий парус до небес и углубляющийся в бездны. Когда ты постишься, бдеешь, взываешь, плачешь, болезнуешь, он содействием сатаны не замирает ни на миг, но постоянно находится в возбуждении: огонь, от огня происходящий, семя Исава, сына вавилонского. Ты взываешь, ищешь Христа. Бьешься, плачешь, болезнуешь. А он кричит: "Хочу женщину!" И не один день или год, но восемь и десять. И только когда увидит Бог терпение, когда доходит человек до отчаяния, тогда забирает Господь зло, и удаляется страсть. Так происходит со всеми страстями, но они не удаляются окончательно, как эта. Да и силы не имеют такой, поскольку они привнесенные. Тогда как страсть супружества -- от естества. А человек бьется, чтобы изменить естество. И не может изменить сам свое естество, а Бог его изменяет. Поскольку Он, как полагатель пределов, разрушает пределы и изменяет естество так, как хочет*

. ---------------------------------

* Иде'же бо хощет Бог, побеждается естества чин... (Октоих. Догматик, глас 7.). -- Ред.

Но если захочу записать одно за другим искушения и страсти, должен буду написать книгу.

Поскольку, кроме всех тех, которые воюют и против которых воюет человек до последнего дня, есть и те, которые попускает Бог для испытания. Которые, так как происходят без нашего собственного намерения, требуют большого труда, и сражаться с ними нелегко.

Знаешь ли ты, каково, когда ты не искушаешь -- тебя искушают? Ты не крадешь -- у тебя крадут? Ты благословляешь -- тебя проклинают? Ты милуешь -- тебя обижают? Ты хвалишь -- тебя осуждают? Приходят без причины, чтобы тебя обличить, постоянно звать тебя прельщенным -- до конца жизни? А ты знаешь, что это не так, как они говорят. И видишь искушение, которое ими движет. И, как виновный, ты каешься и плачешь, что ты такой и есть.

То, о чем шла речь, -- самое сильное. Поскольку воюют с тобой и они, и ты воюешь сам с собой, чтобы убедить себя, что так и есть, как говорят люди, хотя это не так. Когда видишь, что ты абсолютно прав, и убеждаешь себя, что ты не прав.

Это, сестра моя, искусство из искусств и наука из наук.

Бьешь себя палкой, пока не убедишь себя называть свет тьмой и тьму светом. Чтобы ушло всякое право. И чтобы окончательно исчезло возношение, чтобы стал ты младенцем при полном разуме.

Чтобы видеть всех, когда тебя никто не видит нисколько. Ибо тот, кто станет духовным, всех обличает, не обличаемый никем. Все видит. Имеет глаза свыше, а его не видит никто.

У праведности нет колокольчика, который бы звонил и возбуждал в тебе любопытство, чтобы оглянуться и его увидеть. Это невещественный дар Бога. Почему ее* назвали благодатью? Потому что не видится, не ограничивается, не представляется, не расцвечивается. Божий дар. Невыразимое, и непостижимое, и многобогатое чудо

. ---------------------------------

* Праведность. -- Перев.

Поэтому Господь, воистину Бог, ходя по дороге, казался таким же, как остальные люди. Говорили: "Ест и пьет". Был прозван обманщиком и бесноватым.

И сегодня если кто заговорит о благодати, об очищении внутреннего человека -- считается обманщиком. Сразу услышишь: "Он -- прельщенный".

И совершенно исчезло из ума человеческого понятие, что нужно все старание прикладывать к внутренности чаши, как нам и говорит Господь.

Итак, это вкратце, одна капля из моря, и написано тебе, сестра моя, ни по какой иной причине, а потому, что ты пишешь, что видишь ошибки монахов и нет у тебя к ним благоговения. Однако я не хочу, чтобы ты так писала. Ибо ты -- существо, подобное им, и не можешь быть совершенно избавлена от упрека.

Должна и ты пройти через огонь и воду, чтобы тем явилось твое достоинство: какой чести ты удостоилась от Господа, а не от людей.

Люди не умеют [правильно] оценивать. Должен нас почтить Он, Подвигоположник, Который предлагает подвиги, устанавливает правила битвы, дарит силу, укрощает противников, венчает подвижников, награждает славой.

Это нелегко ни узнать из слов, если не войдешь в печь испытания, ни понять, если этого не вкусишь.

Итак, смири свое мудрование и не думай, что это легко испытать и познать.

43

Благоволением Божиим вот и снова, золотая моя сестра, говорю с тобой посредством чернил и бумаги. На Святой Горе я нахожусь более пятнадцати дней. Так вот, прежде чем уехать из Салоник, я тебе написал письмо. Еще я тебе послал святые иконы. И одну полную корзиночку. Только забыл, что я туда положил. Думаю, что чай и фундук -- благословение для детей. Возьмешь это у Вероники в монастыре Мелетии. Хотя тебе это уже, наверное, передали.

Так вот, поскольку ты медлила с письмом, то когда я выезжал, не написал тебе, чтобы вы приехали в Салоники, думая, что вы можете задержаться, тогда как я спешил обратно. Поэтому я нарушил обещание. В другой раз, если захочет Бог, вы увидите меня, а я увижу вас. Как устроит Господь.

Только сейчас прошу тебя проявить терпение в искушениях.

О деньгах за святые иконы не волнуйся. Когда они у тебя будут, тогда их и пришлешь вместе с платой за другую икону, трех святителей. Сейчас ее делают и скоро закончат. И, пожалуйста, не проси больше денег у той женщины, если она бедная, может быть, у нее нет. А я здесь позабочусь и устрою, как хочет Господь. Хотелось бы только, чтобы она прислала для поминовения своих умерших родителей.

И другая женщина, если хочет икон, пусть пришлет весточку и деньги, а я закажу. Поскольку мне это не составляет труда и я делаю этим облегчение пустынникам. И они, в свою очередь, делают облегчение мне. Здесь не выгода, а исполнение любви, по слову Господа: "Любите друг друга".

Поскольку монах должен днем и ночью приносить себя в жертву во славу и любовь Божию.

Мы здесь, сестра моя, ночью совсем не спим. Каждый вечер совершаем бдение. Всю ночь молимся обо всем мире. Немного отдыхаем только утром и пополудни, после того как поедим. Это наш чин. Полдня трудимся, остальное время пребываем в покое и тем довольны. Аскетическая жизнь! Пустыня! Ангельская жизнь,-полная благодати! Если бы могло быть место, с которого ты бы нас видела! Ах, если бы ты могла нас видеть!

Здесь, сестра моя, земной рай. И если кто с самого начала возьмется за жизнь жестокую, высокую, то становится святым. Иначе, если пойдет по дороге чуть широкой, то впоследствии, позже его увлекает спуск. Становится иногда хуже мирских.

Ибо диавол сильно воюет против монахов. Так как хочет отомстить Христу. Говорит: "Смотри, Назарянин, вот Твои воины! Ты им обещаешь Вечное Царство, а они от Тебя отрекаются. Ради малого наслаждения гортани они следуют за мной!" -- так похваляется бес.

Поэтому тому, кто хочет стать монахом, нужно иметь большое самоотречение. И сказать себе, что ничем другим не будет жить в этой жизни. Но распнет самого себя, терпя каждое приходящее искушение: голод, жажду, наготу, обиды, оскорбления, огорчения всякого рода. А если этого не учтет, а придет, надеясь на хорошую жизнь, лучше пусть не приходит, а живет в миру, как хороший христианин, будь то мужчина или женщина.

У монаха бывает время, когда с ним пребывает и помогает ему благодать, и человек находится в раю, и проводит жизнь как ангел во плоти. Но когда благодать уходит, чтобы он был испытан, тогда он каждый миг вкушает отравленные воды ада. Тьма и страдание души. Но и снова -- свет и утешение, и снова -- неумолимое страдание.

А тот, кто в браке, идет по средней дороге: ни больших подъемов, ни больших спусков. Итак, Бог да поможет каждому в той ноше, которую он способен нести.

Ибо велика тяжесть в монашеской жизни и большой подвиг. И нуждается приходящий в великом трезвении и постоянном понуждении естества. И чтобы до смерти не покидала его отвага, чтобы он не ослабил внимания. Иначе сразу падает и пропадает. Поскольку кровожадные и коварные бесы бдительно стоят и ожидают подходящего времени. Итак, да просветит и сохранит нас Бог.

Все мы, монашествующие, оставили мир и все мирское ради одной цели -- удостоиться нетленных и вечных благ. И кто забывает эту свою цель, тот показывает, что не понимает, зачем избрал этот жестокий путь монашеского жития.

Наш собственный подвиг -- это презирать не только приятное, но и все печальное нынешней жизни, каждый день перекладывая наше жительство на Небеса.

Возлюбим всей душой и сердцем Господа нашего Иисуса Христа и Его сладчайшую Матерь за то, что Ими мы были возлюблены. И, пройдя через бури этой жизни, там будем неразлучны с Ними, созерцая всегда неизреченную славу и ту несказанную красоту, которая уготована любящим и терпящим.

Ибо видел я брата, истину говорю и не лгу, который пришел в исступление, сидя лунной ночью в глубочайшем покое. Полнейшая тишина -- ни одного человека или дома там не было. И когда он бдел и молился, явился ему пленительный птичий голос, и увлек весь его ум, и вобрал в себя все его чувства. И он последовал за ним, чтобы увидеть, откуда исходит такой сладкий голос. И, глядя, как вне себя, по сторонам, видит и идет, только не ногами и глазами, а в исступлении.

И, пройдя дальше, увидел пресветлый свет, полный благоухания и благодати. И, оставив пение птицы, вознесся, или, скорее, был пленен созерцанием ослепительного света. И, шагая, как иной юродивый, вышел на дорогу, белую как снег. То здесь, то там стены были бриллиантовые. Обо всем, что там было, не рассказать словами. А заглянул вовнутрь -- там прекраснейший рай, который украшали всякие цветы. Все златолистные, так что язык человеческий не в состоянии этого высказать, и, как сумасшедший, он на это смотрит и, весь плененный, этому удивляется. Проходит далее, а посреди -- огромный, белоснежный, размером с небо, дворец. И в дверях стояла Госпожа наша Богородица, Царица Ангелов, единое наше отдохновение, неизреченное благоухание и утешение всякой души христианской, несущая белоснежного как снег Младенца в Своих объятиях, сияющего паче тысячи солнц. И когда приблизился тот брат, то припал, как сын ко своей матери, весь полыхая Божественной любовью. И Она его обняла, как подлинное чадо, и поцеловала. О рачение любви Божией! О любовь Матери к сыну! Она облобызала его, как Свое чадо. Наполнила его несказанным благоуханием. И тот правдивый человек сказал мне, что когда он вспоминает это созерцание, все эти годы чувствует благоухание и услаждение в своей душе. Его лицо обласкал Своей полной ручкой тот несказанный и сладчайший Младенец. Была ему возвещена Матерью и тайна, о которой он горячо молился в течение многих дней. А Сын еще сказал ему, что ради наслаждения такой радостью он должен подвизаться, страдая до конца жизни.

Так вот, отойдя, он вышел туда, откуда пришел, не желая того. И, удаляясь, он снова услышал птичий голос, пленивший его вначале. И, глядя наверх, он увидел большую тысячецветную птицу, которая своими крыльями покрывала весь тот рай, и вокруг были троны, и малые, похожие друг на друга птички исполняли ту неизреченную мелодию, и те, кто там был, веселились. А видящий снова пришел в себя и оказался там, где был перед тем, как это увидел.

Итак, слыша такое, будем терпеть всякое огорчение и скорбь ради стольких благ, которые для нас уготованы. Ибо то, что здесь кажется прекрасным, в сравнении с тем -- тьма и мука.

44

Дорогая моя доченька, добрая моя голубица, хорошее мое дитя. Желаю тебе, чадце мое, быть здоровой душой и телом. На днях пришел мне помысл и я сказал в своем уме: "Что так медлит написать нам мое чадо? Как упустила из виду? Может быть, говорю, занята учебой моя дочь?"

Наконец получил твое письмо и, радуясь о твоем здоровье, печалюсь о твоих грехах, которые ты постоянно совершаешь, поскольку ты, такая маленькая девочка, ссоришься со всеми.

Интересно, когда ты станешь невестушкой Владыки Христа, когда наденешь святое монашеское облачение, исправишь ли ты тогда свое неуместное поведение или будешь ссориться снова?

Ладно, сейчас пусть все будет прощено. Только будь внимательна впредь, иначе наложу на тебя строгую епитимию! Поскольку ты как невеста Небесного Царя не должна делать ничего неуместно, а со всеми вести себя как самая младшая, быть самой скромной, самой смиренной. Со многими слезами на глазах плакать, просить удостоиться радости мудрых дев со всеми Ангелами и святыми.

И будь внимательна, добрая моя доченька, ибо ты уже подросла и начинают изменяться помыслы. Начали лететь близ тебя стрелы лукавого. Ты же береги свою душу, крепко береги свою честь. Христос и Матерь Божия хотят, чтобы мы всегда были внимательны и имели страх Божий.

Не думай найти радость и удовлетворение в том, в чем твоя душа печалится, а Божия благодать не находит себе места. Радость -- это дар нашей душе от Бога, и если ты ее смутишь, она не придет вновь, если только ты с большой болью не опечалишься и не покаешься, в чем согрешила. Однако есть ли на то причина, чтобы опрометчиво прогонять голубицу благодати и затем с печалью, со многими воздыханиями искать ее, чтобы она снова пришла обратно?

Многие прогнали радость, неразумно смутили ее, и она более не возвратилась.

Поэтому будь внимательна, хорошая моя девочка. Без твоей матери не делай ни шагу. Не заводи много подружек. Не люби украшений. Не интересуйся духами. Все это -- мирские занятия: насколько излишние, настолько предосудительные.

Пусть будет у тебя страх Божий всегдашним украшением, а скромной одеждой -- смирение. Надежным покровом -- Всецарица. Хранителем-наставником -- ангел твоей души. Запахом духов -- девственное благоухание твоей души и тела.

Да, дитя мое, так делай и будешь жить ныне и вовеки.

Ибо смерть души идет рядом с тобой, опережает твой шаг, порхает в твоем сердце, летает в твоих глазах, борется с твоими помыслами. Будь внимательна к своей жизни, крепко береги свою душу!

Да, золотая моя дочь, ведь мир испортился и искуситель, видя Божественную любовь и вашу ревность по Богу, полагает "камень преткновения и камень соблазна" на жизненном пути. Поэтому слушай мои слова и храни их, чтобы они тебя хранили от преткновений.

Читай божественные книги, чтобы ими просвещался ум, чтобы направлялась на духовный путь твоя душа. И это божественное учение станет для тебя небесным приданым и вечным богатством.

К тому же будь внимательна, чтобы не ослушаться ни твоего отца, ни матери. Берегись случайных встреч с мирскими. Уже прошел малый и невинный возраст.

Не учись много говорить, лучше -- поменьше, а молчание -- богатство души. Если приучишься много говорить, и молитву Иисусову вскоре потеряешь, и душу свою очень утомишь, и другим многим, безусловно, навредишь. Ибо в многословии не избежать греха.

И еще позаботься, дочь моя, быть всегда разумной, смиренной, послушной, молчаливой, терпеливой, воздержанной, старательной, непрестанно день и ночь молящейся. Пусть уста твои не оставляют умную молитву. И увидишь, сколь будет просвещаться ум, как сердце будет источать радость и мир!

Все делай с благоразумием, после доброго совета. Люби исповедь и часто причащайся. Не гляди на мир, чтобы видел тебя Бог.

И если всегда будешь хранить девство тела и души, Пресвятая Дева будет тебя хранить от всякого зла, от всяких врагов, видимых и невидимых.

И я молюсь, дочь моя смиренная, чтобы скоро исполнилась на тебе воля Господня: "Даст тебе Господь Бог по сердцу твоему"*.

---------------------------------

* Пс. 19, 5. -- Ред.

45

Радуйся о Господе, возлюбленный и желаннейший мой сын, весьма хороший, но чуть гневливый, очень разумный, только немного упрямый, очень добрый и немного ревнивый. Желаю, чадо мое, чтобы я увидел тебя скоро, как хочет того моя душа.

Получил твое письмо и прошу, дитя мое, писать немного разборчивее, потому что из-за зачеркиваний не в силах был его читать. Ибо я, доброе мое дитя, как видишь, малограмотный. И только по слогам с усилием это прочитал. И опять же только отчасти, не все. Поэтому забываю начало, пока дохожу до конца.

И почему, дитя мое, ты все жалуешься, что я не пишу тебе? Но я, несчастный, даже тем, кто мне пишет, не успеваю писать, насколько же более -- тому, кто не пишет? Не знаешь разве, дитя мое, что это твое письмо побуждает меня тебе писать?

Разве не знаешь, что и у меня как у монаха много духовных обязанностей, которые не позволяют мне присесть ни на миг? Ибо я обязан молиться о вас. И если не напишу письмо -- восполняю молитвой.

Поскольку речи многих ты можешь услышать в миру, тогда как молитва там -- труднейшее дело. Но здесь, в тишине, для нас это легче. Поэтому не жалуйся. Ибо все, что я ни делаю, делаю с осознанием и со страхом Божиим.

Когда опять захочешь [получить от меня] письмо, то не ленись и напиши, тогда я снова окажу тебе послушание. Ибо Господь говорит: "Просящему тебя дай"*, а не не просящему.

---------------------------------

* См.: "Просящему у тебя дай" (Мф. 5, 42). -- Ред.

Молюсь, чадо мое, с болью души, со множеством слез, чтобы хранил тебя Господь от всякого зла. Спеши убегать быстро, как олень, перепрыгивая лопушки диавола и наступая на аспида и василиска, радуйся непрестанно радостью сладчайшего Иисуса и Пречистой Его Матери.

А если с Богом Святым ты придешь к нам в какой-нибудь день после Пасхи, тогда прекрасно поговорим о духовном. Скажем тогда о многом. И ты увидишь здесь, в пустыне, очень небольшие и красивые наши домики. Воистину повеселишься. Взыграешь, как олень, будешь плясать, как ягненок.

Увидишь, каким образом просыпается душа. Как вскармливается молоком, будто дитя малое, развивается со временем, благодаря познанию, и возрастает, если хорошо содержится. А также, как она портится, заболевает, до конца отмирает и совершенно погибает...

Итак, мечтай о благих надеждах и ожидай прихода весны, чтобы впереди у тебя было лето. Возвысь свой ум в то, о чем я тебе пишу, и время пролетит быстро. Понуждай себя к своим духовным обязанностям, чтобы враг не нашел возможности тебя уловить.

Это вкратце, сын мой, с моей большой к тебе любовью.

46

Радуюсь, дитя мое, что у тебя все хорошо. Узнал и о твоей ошибке. Поскольку ты чуть не впал в хулу, теперь вдобавок делай каждый день свои поклоны вдвойне в течение сорока дней. Но начнешь после Пятидесятницы. И будь внимателен впредь, дитя мое, чтобы у тебя не появилась эта бесовская привычка.

Ах, дитя мое, будь внимателен. Ибо мир сегодня очень плох. И диавол сеет лукавые помыслы, чтобы ослабла готовность души. Поэтому, сколько можешь, старайся быть воздержанным. Ибо от многоядения рождаются лукавство и мечтания. Всегда в час искушения прибегай ко Христу и к Матери Божией. Призывай на помощь святых и будь внимателен. Ибо, если диавол тебя прельстит и ты совершишь какой-нибудь грех, то после не сможешь стать священником, и будет жаль, если тебе придется в этом раскаиваться до конца жизни. Поэтому будь внимателен, будь внимателен, насколько можешь.

Убегай, как от огня, от плохих помыслов. Совершенно им не внимай. Для того, чтобы они не пустили корни в тебе. И, опять же, не отчаивайся. Ибо Бог велик и прощает согрешающих. Только кайся, когда ошибаешься, и старайся не делать ничего подобного снова.

Также будь внимателен в отношениях со своими одноклассниками. Не говори много, не слушай того, что не подобает. Ибо загрязняется слух. Позаботься быть послушным, разумным, смиренным, добродетельным, другом молитвы и чтения. Молись со слезами, читай с молитвой. Уста твои пусть все время не прекращают: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя".

И готовься, когда захочет Святой Бог, стать хорошим монахом, благоугодным Богу и людям. Ибо этот мир, дитя мое, -- суетнейший, полнота всякого зла, место изгнания Адама, а следовательно, и наше. И блажен тот, кто удостоился хорошо продать это место и достигнуть пристани спасения, ибо предстоит ему вечно радоваться со святыми и соцарствовать со Христом во все веки.

47

Чадо мое, чадо сладчайшего Иисуса, чадо Богородицы и святых, что же скажу тебе?

Где я смогу взять слова, чтобы согреть твою душу? Откуда начерпаю воды, чтобы напоить тебя? А хлеба где найти, чтобы тебя насытить?

Ах! Ах, это я, бедный, удостоился родить в Духе Святом такого сына, такого доброго отрока, такого единомудрого и единоревностного!

Но когда я удостоюсь увидеть тебя рядом со мной? Когда наслажусь добрым общением с тобой? Когда я увижу тебя в нашей церкви плачущим и припадшим пред иконой нашего сладчайшего Иисуса?

Окажусь ли я достойным увидеть это? Надеяться ли мне? Ждать ли мне до тех пор, пока я тебя не увижу, и тогда уже скажу словами божественного Симеона: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко"?

Увы мне, окаянному! Слезы застилают мне глаза. Рука моя замирает. Чернила высохли. Сердце мое стучит от волнения, когда я слышу, кем ты будешь: мудрец среди мудрецов, учитель среди учителей, ритор среди риторов, богослов среди богословов, проповедник среди проповедников, монах среди монахов, священник среди священников и Божий сын среди сынов Божиих.

Поэтому, дорогой мой птенчик, прилетай ко мне. Вот открываю тебе отцовские объятия, полные нежности. Беги, как олень, и я напою тебя живой водой. Приди, сын, на нашу трапезу, и я накормлю тебя Хлебом Жизни.

Шагай скоро. Не теряй времени. Поскольку смерть нас преследует, как злой спутник, а мир -- лжец, и жизнь полна ловушек сатаны, приносящего нам двойную смерть. А наслаждение мира проходит как тень. Все -- сновидения, как пузырь, лопаются. Все -- суета!

А мы здесь избрали небесную философию. Исследуя глубины Божественных тайн, делая ум озареннейшим, по возможности заботимся воспринять то, что невозможно осязать руками, но постижимо уму, имея споспешником Бога и святых огненосных Ангелов, говорящих с нами и указывающих нам стези небесные посредством благой совести. И в конце всего, когда отойдет наша душа, предавая земле, как матери всех, бренное это тельце, тогда как мы отправляемся к истинной родине и, как с братьями, беседуем с Ангелами, обмениваясь божественным лобзанием, всегда изумляясь и удивляясь небесным хорам, пока не обнимем Владыку нашего и Спасителя и впредь будем жить неразлучными.

Итак, приди, поспешая, дабы не отпасть от этого. Восстань и препояшься как муж.

Приди, я тебя жду. Может быть, через несколько лет отойду и тогда нисколько не смогу тебе помочь.

49

Услыши мой глас, добрый мой сын. Ничего другого нет прекраснее и слаще, чем любить Господа Иисуса. Ничего нет выше, чем любомудрствовать о небесном и отсюда отражать вечные блага.

Воистину девство -- это самая высокая вещь. Делает человека ангелом на земле. Велика его слава на Небесах и велико его дерзновение. Девственники в Царствии Небесном последуют за закланным Агнцем Иисусом, будут видеть боголепную Его красоту и будут наслаждаться великолепием сладчайшей Его любви.

Блажен, кто просветился и избрал, как невесту, прекрасное девство: оно своей красотой принесет ему счастье. Блажен, кто избежал напрасных преткновений брачной жизни и последовал за Христом, с юности взяв Его иго. Он перенесет скорби, но они еще более украсят неувядаемый венок святейшего девства.

Приди, чадо мое, чтобы заняться божественным любомудрием. Сотворится новый мир в тебе: новый дух, иное небо, которые тебе неизвестны. Поскольку те, с кем ты говорил до сих пор, не имеют об этом понятия.

Монах не тот, с кем ты встречаешься и слышишь речи без плода.

Истинный монах -- это произведение Святого Духа.

И когда в послушании и безмолвии он освятит свои чувства, утишит ум и очистит свое сердце, тогда получит благодать и просвещение ведения. Он весь становится светом, весь -- умом, весь -- сиянием. И источает богословие, так что если трое будут писать за ним, то не будут успевать за течением, бегущим волнообразно, расточающим мир и предельную неподвижность страстей во всем теле. Пламенеет сердце от Божественной любви и взывает: "Держи, Иисусе мой, волны Твоей благодати, ибо я таю, как воск". И действительно тает, не вынося. И захватывается ум в созерцании. И происходит срастворение. И пресуществляется человек и делается одно с Богом, так что не знает или не отделяет самого себя, подобно железу в огне, когда накалится и уподобится огню.

Так вот, все это ты вкусишь, когда прилепишься к опытному духовному старцу и будешь заниматься умной молитвой с неутомимостью. Есть у тебя и я. Буду писать тебе часто и открою тебе тайны, от которых ты не вкусишь даже капли, если будешь жить в миру. Оставь [внешние] подвиги и дутые слова. Божия благодать хочет, чтобы ты соединил с Богом внутреннего человека. И тогда станешь полезен и для других.

Прочитай, если хочешь, "Церковную историю" Мелетия Афинского и увидишь, сколько учителей -- Ориген и тысячи других, которые были вначале великими светильниками Церкви, наученными всему, окунулись в море знания прежде, чем получили в безмолвии чистоту чувств, мир и тишину духа, погрузились в океан Святого Писания, полагая достаточным научения от наук, и погибли тысячами, и преданы были анафеме соборами, хотя ранее были защитниками прежних соборов. Прочти и увидишь.

Я знаю, что ты вспомнишь меня в дальнейшей жизни, если сейчас меня не послушаешь. Но будет поздно. Ибо меня уже не будет в этой жизни. А никто не любит тебя больше, чем я. И не дерзает сказать тебе истину ясно, если ее видит.

Поскольку от тех, у кого ты учился до сих пор, ты узнал только лесть, политику, иронию и слышал уроки последних времен. Все -- искусственное и обыкновенное. Тогда как ты, подобно нежному росточку, нуждаешься в духовной мудрости и чистой истине. Твоей душе необходим чистый свет, а твоему сердцу -- глубокие надрезы, чтобы вытек яд наслаждений и страстности.

Однако не рассказывай многим то, о чем я тебе пишу, ибо людей века сего это не занимает. Поэтому, если кто-нибудь им скажет об умном делании и молитве, они думают, что им говорят о какой-то ереси. Таковы, к сожалению, люди нашего лукавого времени.

А истинный монах должен день и ночь быть занят созерцанием Бога: ест ли он, спит ли, трудится или идет. Ибо Бог наиболее близок к нам, так что мы можем постоянно беседовать вместе с Ним. Поскольку во взгляде твоем -- Бог. В уме твоем -- Бог. В слове, дыхании, еде, куда ни посмотришь -- везде Бог. В Нем живем и движемся. Он нас носит в Своем лоне.

Так вот, взывай непрестанно: "Боже мой, нравится ли Тебе это? Боже мой, есть ли воля Твоя на то?"

И непрестанно, днем и ночью, ты говоришь с Богом со всей простотой, как сын со своим отцом. Тогда ты чувствуешь любовь Отца и Божию заботу. И любишь, ибо любим. И боишься, как бы не ошибиться по отношению к Его Божественной воле. И трепещешь, как бы не огорчить благого твоего Отца, Который столь сильно тебя возлюбил и без всякой Своей выгоды, ради тебя и только, умер на Кресте.

Церковь и мир не исправятся от тебя. Тогда как ты исправишься, усовершенствуешься, просветишь ся ради того, чтобы просвещать желающих. Мир только война исправит, которая уже приблизилась и несется галопом. Несчастье многих приведет в чувство, а нераскаянные -- безответны.

Вспомни, сын мой, что ты создан глиной, но ты и дыхание Божие. Не презирай своего призвания и не предавайся веществу. Ты -- дыхание Божие, поспеши стать достойным этого Божия дара.

Радуйся и веселись о Господе.

И я радуюсь здесь с Богом, безмолвствуя. Ликую и веселюсь в желанном моем безмолвии, воспевая здравый и философский мой тропарик:

Нашел я пристань безмолвия.

Крепись, моя душа, и тело также.

И плыви, мой корабль, в глубочайшую тишину,

И нисколько не спрашивай, как живет ближний.

Кто может вместить, да вместит*.

---------------------------------

* Мф. 10, 12. -- Ред.

49

Дитя мое, желаю тебе всего добррго. Только сейчас и мне стало получше. Жизнь моя так и прошла в трудах и болезнях. И теперь снова ради вас я приблизился к смерти. Сказал: "Пусть я умру, только пусть живут духовные мои дети". И совсем не ел.

Я и раньше был истощенным. А теперь снова -- полный пост. Вы прислали столько сладостей, а я их даже не вкусил. Сыра не попробовал. Только вареную зелень без хлеба. Прошло не много времени, и я слег. Сто двадцать уколов...

Три раза дежурили у меня ночью, думая, что я умру. Всех позвали ко мне. Я благословил их в последний раз. Они плакали надо мной круглые сутки. И наконец снова я возвратился.

Мне прислали одно особенное лекарство, и оно с Богом было моим лечением. Сорок дней я не ел до этого. Когда принял лекарство, поел, уснул, и мне стало лучше. Слава Тебе, Боже! Начал как-то двигаться, писать.

Пока, дитя мое, живу, буду о тебе молиться. До тех пор, пока не напишешь, что ты выздоровел. А если все-таки умру, ты будешь помнить, что этот старчик заболел и умер, чтобы спасти нас.

Мужество! Ты не один. Людей много. Ко мне приходили многие и молитвой и постом исцелялись. Сейчас, однако, Господь меня не слушает, чтобы я узнал и лекарства, и врачей. Чтобы стал снисходительным к другим.

Читал я и письма святого Нектария* и увидел, как внимателен был он к врачам и лекарствам, такой великий святой! А я, бедный отшельник, состарился в пустыне и хотел только верой исцелять. Теперь узнаю и я, что требуются и лекарства, и благодать. Так вот, теперь и я буду говорить, как этот святой: "Смотри, выздоравливай. Исправь свои нервы любым возможным средством и снова найдешь свою молитву и мир".

---------------------------------

* Имеется в виду святитель Нектарий Пентапольский (1846-1920), канонизированный в 1958 году. -- Ред.

Позаботься помочь, сколько можешь, самому себе. Нажимай на аппетит: не ешь то, о чем ты знаешь, что оно вредно для твоего здоровья. Жареное, соленое, соусы, свинина, мясное, копченая рыба, спиртные напитки -- вообще всего этого избегай, и тебе зачтется как пост пред Господом.

И не говори, дитя мое, своим помыслом, почему одно, почему другое. Суды Божий -- бездна. Да будет слава Господу, Который всех нас любит. Любовь Его в наших болезнях и скорбях познается. "Сила Моя, -- говорит, -- в немощех совершается"*

. ---------------------------------

* 2 Кор. 12, 9. -- Ред.

Эта Христова любовь сделала так, что и я печалюсь и страдаю вместе с тобой. Только не бойся искушения. Это испытание. Оставляет Бог насколько считает нужным. А в конце благость Его победит.

У меня сейчас двадцать пять драми хлеба в день и немножко еды, и бдение всю ночь. Приходит сатана и рычит издалека, но не приближается. Уходит к братьям твоим и пугает их видениями. Пусть не пугаются. Со мной восемь лет вначале воевали бесы всеми способами, так что я и не спал лежа. Только стоя или немного сидя.

Итак, не бойтесь. Только молитва, горячая вера и слезы. Только если кто согрешает, тот пусть боится диавола. Тогда может враг сделать ему зло, ибо оставляет Господь.

50

Кто познал, дитя мое, суды Божий? Все ведомо Ему. Он все видит, и ничто от Него не ускользает, но волю Его никто не знает. Дела сатаны -- ничто рядом с силой Божией. И когда Господь нас испытывает, как Сам знает, тогда будем показывать и мы наше терпение и благодарность.

И сейчас, дитя мое, если Божия Его воля согласна с нашим желанием, несомненно, ты выздоровеешь. Однако если Он предназначает что-то, чего мы не знаем, ибо Он как Бог иначе свыше видит и судит, тогда не выздоровеешь, но опять же награда наша не теряется: откладывается в Его Царствии.

Итак, [имей] терпение и подвизайся.

В эти дни накануне святой Екатерины* у меня была большая война с сатаной, происходящая из-за тебя. Явная битва. Я сказал: "Интересно, может быть, ты поправился?" Он был в ярости. Ревел. Я простоял всю ночь на молитве ради тебя и весь день. Может, будет милостив Бог. ---------------------------------

* Память вмч. Екатерины празднуется 24 ноября / 7 декабря. -- Ред.

Наконец он [сатана] ушел. Больше не приходил. Так вот, напиши мне, как у тебя дела, как живешь. Искушает тебя сатана? Имей терпение.

Молись так: "Я, Боже мой, прошу Тебя меня исцелить, чтобы я Тебя благословлял и Тебя славил. Но если Ты иначе видишь пользу для моего спасения, воля Твоя да будет".

Всеблагой, доброе мое дитя, не делает ничего, чтобы не было нам на пользу души. Будь то болезнь или искушение, что бы Он нам ни попускал, делает это для нашей пользы. Чего мы не знаем и часто ропщем, негодуем и много зла делаем. Тогда как Он, по великой Его любви, только о пользе нашей души заботится. Ибо знает, что мы здесь временные и все быстро проносится и проходит. И когда закончится это наше изгнание и откроются истинные глаза души, тогда за все будем благодарить с признательностью.

Так вот, доброе мое дитя, всегда проявляй терпение. Ибо мне становится известно, что за твою доброту дал тебе Бог это искушение и снова, когда захочет, его заберет.

Когда я видел твоих родителей, то сказал им, чтобы они пошли к духовнику и исповедали все, чего никогда не исповедовали. Чтобы все сказали начистоту. С детства, что было забыто грешного, вспомнили бы. Ибо без чистой исповеди ни тебе нет помощи, ни они не идут в рай. Чтобы отец там сказал о клятве, которую дал, а твоя мать -- о тяжести, которая у нее на душе с первых лет супружества. И братья твои -- все то же самое. Все в доме -- на подробную исповедь. Пусть очистятся, облегчат душу, станут чадами Вечной Жизни.

А ты, дитя мое, напиши мне, что у тебя происходит. И не бойся искусителя. Только Иисусову молитву говори непрестанно. Дитятко мое, это искушение -- диавол, и только молитва его попаляет и пост ему портит нервы, нервирует его.

Итак, только терпение и благодарение, усиленный пост и молитва, и Бог его* упразднит. ---------------------------------

* Здесь: нечистого. -- Ред.

Желаю тебе здоровья, радости, и твоим родителям, и братьям. Пусть будут внимательны, пусть понуждают себя, пусть заботятся о том, как спастись.

51

Сын мой возлюбленный, чадо мое, сын Иосифов!

Получил твое письмо, сын мой, и помянул дни прошлого. И, преклонив колени, горько восплакал. Я сказал: "Как суетен этот мир и непостоянен! Как не остается эта жизнь в одном положении, но все постоянно превращает и изменяет!"

Увы, напрасным стараниям человека!

Сегодня мы вместе, завтра разлучаемся. Сегодня радуемся, веселимся, завтра бранимся, огорчаемся. Сегодня живем и сладкогласно поем, завтра умираем, и черви нас поедают.

Ах, тщетный мир! Ах, лживый человек!

Вчера у меня было много сыновей, и я хвалился своими сыновьями. Сегодня, с одним только находясь в смиренной пещере, болезную и стенаю над самим собой. А завтра, может быть, поминки будут совершаться надо мной.

Сколь тщетна воистину эта жизнь, сын мой! Сколь обманчива и коротка!

Вот и снова Новый год! Снова пожелания и надежды. Однако и наша смерть где-то притаилась и ждет. Какой-то день или ночь будут последними и для нашей собственной жизни. Поэтому блажен, кто день и ночь помнит о смерти и готовится ее встретить. Ибо у нее есть обычай приходить к тем, кто ее ожидает, веселой. А тех, которые ее не ждут, настигает горькая и жестокая.

Посему поразмысли и ты, сын мой, о лжи и обмане этого льстивого мира и, с помощью Божией благодати, смотри не согрешай никогда.

Ибо льстивый этот мир понуждает всех, чтобы они были близ него: может, когда-то удастся поймать их в свои сети и иметь навсегда своими! Ибо люди обманывают и обманываются. Будучи смертными, над своим смертным трудятся. Однако ты день и ночь слушай в себе Божий голос: "Не любите мир и весь обман мира, ибо быстро он проходит и все его радости минуют. Только творящий волю Божию, тот пребывает вовек".

Помни каждый день, сын мой, что ты призван пройти эту жизнь как монах, а не как мирской. В миру и так достаточно мирских.

Я радуюсь, если радуешься, печалюсь, если печалишься, добрый мой сын, страдаю, если страдаешь. Не печалься сверх меры ни о чем. Возложи все на Бога, а Он лучше нас знает пользу души. Попечениями и размышлениями больше разрушаешься, чем исправляешь себя. Зло, произошедшее в прошлом, только доброе покаяние и изменение жизни исправляет.

Итак, радуйся в Господе и позаботься остаток своей жизни пройти в покаянии.

52

Утроба души моей, сын мой, которого я родил в Духе Святом! Получил твое письмо, возлюбленный мой сын, и, узнав, как ты, горько восплакал. И, простирая руки к сладчайшему нашему Христу, со всей силой, какая есть у меня, взываю в моем любящем сердце. "Отверзи, -- говорю, -- сладкое мое дыхание, Иисусе, Спасе мой, излей сильный ливень Божественного Твоего Духа и источи воду утешительной Твоей благодати на душу моего сына. И утешь, и исцели его сердце, услаждая его сладостью божественного и неизреченного Твоего наслаждения, о котором не подобает говорить языку. Пошли, Иисусе мой Светодавче, сияние просвещения божественных Твоих знаний и озари душу сына моего светом божественного Твоего сияния, дабы возрадовался и взыграл он, как олень, и забыл скорби и все мирское. Да, благоухание мое сладчайшее, да, дыхание мое благоуханнейшее, да, Христе мой возлюбленный, пожалей Свое создание и не оставь его страдать сверх сил его".

Это говорю нашему Господу о тебе, любезнейший мой сын. Говорю и молюсь истинно, а не просто так. Простираю руки с болью души и почву орошаю слезами.

"Подай, -- говорю, -- сладкое мое дыхание, Христе, жизнь моя, дай благодать Твою этому Твоему рабу и избавь его от врагов, которые его окружили, и все рассей, и в безоблачность и тишину чудесно преложи, как обычно делает всевидящая и божественная Твоя сила. Яко Ты помощь и сила, милость и благоутробие, и Тебе славу воссылаем ныне и в бесконечные веки".

Это говорит и делает, возлюбленный мой сын, смиренный твой отец после твоего первого письма, в котором ты написал нам о своих муках. И вот в то время, когда душа моя беспокоилась о тебе, пришла корзинка с яблоками, подобными Евфросиновым, и я сразу стал читать письмо, желая узнать новости твоей души. Но, увидев, что муки твои снова не закончились, обратил в молитву свой ум. И вкушал от яблок, говоря: благословляя, благословит тебя душа моя, и будь благословенным от Отца, Сына и Святого Духа, Единой Святой и Единосущной и Нераздельной Троицы, Единого источника всякого блага и всякого благословения.

Ты пишешь мне, что готовишься совершить Божие дело. Так вот, если ты его совершишь благополучно, -- это благодать Божия, а если и встретишь препятствие по какой бы то ни было причине, не печалься. В другое время сделаешь это, если будет на то воля Господня.

Ибо многие вещи не удаются до времени, так как не настал их час: иные -- потому что препятствуют люди, поскольку, как говорят святые, могут люди задержать волю Господню на многие годы, а иные -потому что совершенно нет воли Господней им произойти. Бесчисленны примеры в Житиях святых, только и преподобие твое это читает и ты по собственному опыту много уже знаешь.

Поэтому как бы ни повернулся круг сферы многотрудного нашего жития, ты должен оставаться бесстрастным и, как Атлант, нести приключения своей жизни, если, как говоришь, ты призван пастырем многих овец.

Тогда как я, напротив, как выяснилось, гожусь, чтобы стеречь скалы как лишенный такого дарования и недостойный служения слова.

Увы мне, смиренному и убогому, если я не вникаю в это и не признаю дарования моих братьев. Какой ответ я дам в час Суда? Ибо раз и два, будучи скраденным лестью и послушавшись ее, потерпел крушение. И до сих пор собираю обломки.

Увы мне, смиренному и состарившемуся! Как мне представляется из очевидного, я дважды по неведению пришел в столкновение с Божией волей. Каким словом обличу убогую мою душу? И каким образом умилостивлю моего Господа? Или какое дело сделаю, угодное Богу моему? Увы мне, смиренному! Ибо иссякли слезы в моих глазах. Густая ночь объяла меня, и я пребываю в бесчувствии, хвалимый здешними отцами. Но да будет милостив сладкий Иисус по молитвам святых отцов.

Я оставил свои дела, батюшка мой, и, "помянув дни древние"*, отвлекся. Прости мне, твоему отцу, а все же хоть я и такой, то Духом Божиим тебя родил.

---------------------------------

* См.: "Помянух дни древних" (Пс. 142, 5). -- Ред.

* * *

53

Мне пришлось пострадать, добрый мой сын, дабы сыном Иосифа-грешника явить тебя. А позже -- чувствовать непомерную боль, ибо ты меня оставил. Напоследок же я снова очень тебя возлюбил. И брожу туда-сюда, зовя: "Сын мой! Сын мой! Где ты? Куда направляется мое чадо? Где ты оставил, дитя мое, малое бремя своего послушания и захотел нести груз Сизифа?" Говоря это, сильно печалюсь и умолкаю, предавая молчанию еще большее. И снова вспоминаю доброе твое служение, которого сейчас мне не хватает, и забываю полынь, которой, уйдя, ты меня напоил.

Ты пришел, снова у нас побывал, сын мой, и сказал, что напишешь. И я, действительно, ждал твоего маленького письма. Но и снова меня провел возлюбленный мой сын, сказал я. И лишь совсем недавно наш добрый диакон, придя, принес мне конверт. И, открыв его с бесконечной радостью -- посмотреть, что ты пишешь, к сожалению, вместо письма нашел внутри только кляп числом "пятьсот"*. Как если бы ты мне сказал: "Ешь и молчи!" Хорошо и это, дитя мое, и я в самом деле очень тебя благодарю. Но все же это не то, что маленькое твое письмецо!

---------------------------------

* По-видимому, речь идет о деньгах -- пятистах драхмах. -- Ред.

Ах, дитя мое! Человек никогда не бывает совершенно плохим. У него есть и хорошее, и плохое. Так что, вспоминая его хорошее, желаешь ему добра, сопереживаешь, болит твоя душа, просишь о нем Бога. А в плохом виноват не он, а враг наш диавол.

Поэтому не печалься, дитя мое, и не вспоминай прошлого, ибо то, что было, прошло. В голову мне пришли более важные вещи, так что твое пребывание здесь стало казаться мне благоуханием.

С тех пор я болезную и молюсь еще больше о тебе. Итак, не печалься. Мы люди и чада преступления, у которых в основе лежит грех наших прародителей. Поэтому Господь окажет нам снисхождение и в покаянии все простит.

Ты же не забывай наших ночных духовных бесед, которые были у нас, когда ты приходил в мой бедный домик, радостных постов, масленичных дней, безмолвии и молчаний, непрестанной молитвы, умилительного благоухания лилий этой смиренной пустыни, нашего дорогого отца Арсения, который угощал тебя сластями и весело тебя поддразнивал. Вспоминай об этом. А то, что ты оставил нам, оставь это, ибо огорчаешься. Достаточно того, что ты переносишь сейчас.

Забыл тебе написать, что теперь я построил отдельно, чуть подальше, маленький домик. Но это еще не закончено. И пока я живу рядом, в одной пещерке. А сделал я это, потому что мы разговаривали по вечерам с отцом Арсением и это нарушало мое безмолвие. И вот чудесное безмолвие уже есть у меня.

Я самый счастливый из людей. Ибо живу беспечно, наслаждаясь медом безмолвия беспрерывно. И когда удаляется благодать, неким иным образом, подобно другой благодати, безмолвие согревает меня в своем лоне. И кажутся меньшими скорби и печали этого лукавого и бедственного жития. Ведь печали и радости этой жизни следуют вперемежку, одна за другой, до последнего дыхания.

Поэтому и Филипп Македонский, как рассказывают истории, когда к нему одновременно пришли три сообщения, полные радости и чести, снял свой перстень -- очень драгоценный -- и бросил его в море, чтобы умерить лишением перстня чрезмерность радости. "Чтобы не получилось, -- говорит, -- что когда-нибудь придут ко мне скорби все вместе, а я не смогу их вынести".

Видишь, сын мой, что, хотя они были и не причастны благодати, жизненная правда умудряла их обманывать обстоятельства и жительствовать умеренно?

Но сколь более мы, совершенные христиане, богато вкусившие дара Христова, должны проводить жизнь богомудро, обманывая время и мужественно терпя все печальное в этой временной жизни?

Да, дитя мое. Ибо сколько живем -- не имеем отдохновения в этой жизни. Она замешана на муках. Все перемешано, и блажен имеющий мудрость извлекать пользу из всего.

Пожалуй, как раз то, что кажется нам плохим, приносит нашей душе больше пользы, когда терпим это без ропота.

Во всяком случае, достойно удивления, как проносится, как кружится все временное, все тщетное этой жизни. И становятся в одно мгновение первые последними и последние первыми.

54

Видишь, ты и сам познал на опыте, что, где бы мы ни были, сын мой, необходимо великое терпение. У пустыни -- одни подвиги, а у мира опять же многое иное и разнообразное. Итак, мужайся. И поскольку ты избрал это бремя, носи его со страхом Божиим.

И поверь, чадо мое, что я нажму на немощную от трудов и умершую мою силу и попрошу Бога, чтобы не случилось с тобой чего-нибудь из тех зол, о которых безумно стараются враги нашей веры. Если, однако, тебе свыше предначертано для пользы души что-нибудь претерпеть, я прошу, чтобы Бог дал тебе мужество души и терпение.

Не бойся. Масоны многое задумывают и многое хотят сделать, но только если разрешит Господь всех. Без Его воли, как Он сказал, ни волос не падает*, ни лист. Он разрушит их замыслы. На сегодня нам этого достаточно. А о дальнейшем пусть подумает Бог, у которого мы есть и живем.

---------------------------------

* См.: "А у вас и волосы на голове все сочтены" (Лк. 12, 7). -- Ред.

Ты с Бога начинай и Богом заканчивай, и не бойся восстающих на тебя искушений. Ибо благодатью Христовой они, как дым, растворяются.

А касательно того твоего искушения, о котором ты говоришь, истина, я думаю, такова: раз тебя искушает этот бес, кажется, что совершается какое-то добро и оно беспокоит беса, а он тебя искушает. Однако и ты, искушаемый, выигрываешь многое. Кроме награды за терпение, ты становишься опытным. И людей узнаешь. Если камень не ударится о камень, не появится искра, а муж неискушенный -- никуда не годен.

Ты много узнал, когда был здесь, много узнаешь и сейчас, будучи там. Только будь разумным впредь и ходи со вниманием, "познавая, какова воля Господня, потому что дни лукавы"*. Учись использовать время и обстоятельства.

---------------------------------

* См.: (Рим. 12, 2) а также: осмотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы" (Еф. 5,16). -- Ред.

И то, что с тобой сейчас, пройдет. Но снова придет другое, ибо враг не успокаивается никогда. Не знаешь, что он сказал Богу, когда Он его спросил об Иове? Подобное -- и о каждом из нас. Искушение приходит в соответствии с мерой каждого. И ты должен вытерпеть, чтобы выйти победителем. Ибо Подвигоположник Христос для этого попускает нам искушения, чтобы мы одерживали победы над врагом, отмывались от страстей и совершенствовались.

Итак, подвиг и терпение. Не выбивайся из сил. Не поворачивай назад. Когда видишь, что устаешь, -- приезжай сюда и отдыхай. Набираешься сил и возвращаешься снова, чтобы подвизаться. Ибо подвиг продолжается до последнего дня. И искушение -- где бы ты ни был, где бы ты ни остановился -- рядом с тобой.

Ты думал, что, когда ты уедешь отсюда, натиск битвы прекратится. Но теперь ты уже хорошо понял, что места без искушения не существует. И должен человек победить там, где с ним воюют, чтобы доставить печаль и позор диаволу, а радость и славу -- Богу.

55

Сын мой, батюшка мой благословенный! Милость, пpосвещение, сила, миp, и любовь, и богатая благодать Господа благоpодной твоей дyше! Да пошлет тебе Господь Бог благого Ангела пpед лицом твоим напpавлять твои стопы на пyть миpа по Его святой воле.

Сын мой воистинy возлюбленный, котоpый своими благоpодными чyвствами вызвал мою любовь, "да возpадyется дyша твоя, воспламеняемая светловидной заpей. Как Моисея, да покpоет тебя Святой Покpов сладчайшей нашей Цаpицы, чистой Девы и Богоpодицы -- со всеми твоими чадами, как это видел во Гpаде божественный Андpей, Хpиста pади юpодивый.

Да озаpит твой yм, и твое сеpдце, и всякое бого-любивое дело твое сладкий Иисyс Своей святой печатью, дабы вpаг не смог ничего pасхитить. Да нагpадит, и благословит, и yвенчает в Своем Втоpом Пpишествии то, что ты сначала и до конца любовью сотвоpил добpого. Да обогатит и всех твоих чад богатыми своими даpами и небесной Своей благодатью, и да станyт они как благоyханные цветы pая: как yвидишь их -- возpадyешься в тот день".

Радyюсь и я, лишенный всякого блага, видя вас, как благоyхающие цветы, в благих делах. Это для меня pадость, и веселье, и богатство в моей нищете, и то, чем хвалюсь безмеpно, -- что я отец благого сына и дедyшка чадец многих. Поэтомy вашими дyховными делами пpославляется Отец, pадyется Сын и веселится Дyх Святой.

Большая моя благодаpность за все это восходит до седьмого неба. И свидетельствyют об этом мои пpежние молитвы. Пожалyйста, пpишли мне имена твоей бpатии, чтобы я, молясь, пpочитал их хотя бы pаз.

И yчи всех молиться yмно, чтобы непpестанно говоpили молитвy: "Господи Иисyсе Хpисте, помилyй мя". Вначале yстами и yмом. Затем yмом и сеpдцем. И они найдyт вскоpе пyть жизни, двеpь pая. Пожалyй, сама молитва, пpоизносимая с желанием, станет как pай внyтpи них.

Сеpдечная молитва не боится пpелести. Кpоме как если кто-нибyдь стpастный и сам по себе пpельщенный. Пpи сеpдечной молитве, как только yм войдет в сеpдце, сpазy пpосвещается, тотчас становится миpным, yтишается, pадyется, yслаждается, останавливается, очищается. Радyется и делается, как малое дитя, чистое от стpастей. Члены тела, соблазняющие человека, тогда становятся спокойными, смиpенными, как pyка, нос и остальные телесные члены.

Поэтомy кто хочет, пyсть попpобyет этого меда, и сделается внyтpи него источник pадости, веселья.

Кpоме тех, кто лyкав, лицемеp, завистник, сpебpолюбец, сластолюбец, тщеславный, вообще стpастный. И хочет и молиться, и добpовольно оставаться в своих стpастях -- неpаскаянным, неиспpавленным. Такой явно пpезиpает действие молитвы и милость Господа. Молитва помогает всем, но каждый должен по силе подвизаться, а Бог, в соответствии с пpоизволением человека, подает Свою благодать.

У всякого молящегося yмной молитвой и некающегося либо молитва пpекpатится, либо сам он в пpелесть впадет.

Пpежде всего женщины легче пpеyспевают в yмной молитве, благодаpя самоотpечению и послyшанию, котоpое оказывают своемy дyховномy наставникy. Однако сколь быстpо пpеyспевают, столь легко впадают в пpелесть, если ведyт себя безpассyдно и без внимания.

Hадо не только молиться, но и быть внимательным. Бдеть в помыслах, yпpавлять ими с большим искyсством. Иначе станyт yпpавлять тобой они. И в конце концов ты станешь посмешищем бесов.

Hе видел я, чтобы пpеyспевала дyша, молящаяся yмной молитвой, без чистого откpовения тайных помыслов.

Хочешь, дитя мое, сокpyшить главy змея? Скажи чисто свои помыслы на исповеди. Внyтpи лyкавства помыслов находится сила диавола. Ты их деpжишь пpи себе? Она пpячется. Выносишь их на свет? Исчезает. И тогда pадyется Хpистос, пpодвигается yмная молитва, и свет благодати исцеляет, yспокаивает твой yм и сеpдце.

Так вот, батюшка мой, эта женщина, о котоpой ты пишешь, -святая дyшенька, но позаботься ей объяснить то, что я напишy здесь, чтобы она имела это в видy. Ибо вpаг не спит. А он -- человеконенавистник и находит всякие yхищpения, чтобы обманyть человека.

Так как она теpпит от своего мyжа такие мyчения, то Бог ободpяет ее этими yтешениями и pазными видениями. Однако она не должна считать это главной силой дyши. Ибо вкpадывается лyкавый и быстpо это извpащает.

Главная сила Иисyсовой молитвы и вся желающая сила дyши заключается в очищении сеpдца посpедством yмного делания. Что говоpит Господь? "Блаженны чистые сеpдцем, ибо они Бога yзpят"*. Hе говоpит: "Блаженны видящие явления, видения, откpовения". Поэтомy она не должна pадоваться этомy, даже если это и от Бога. А pадоваться -- когда yм нашел сеpдце и обосновался там внyтpи.

---------------------------------

* Мф. 5, 8. -- Ред.

Тогда yмиpотвоpяется все тело, yтишается дyша, веселится сеpдце, пpосвещает yм свои силы, текyт обильно слезы. Все может извpатить лyкавый. Hо томy, о чем мы говоpим сейчас здесь, не может подpажать. И опять же, когда она видит что-либо, пyсть не pассказывает это каждомy, а только стаpцy и своемy дyховномy отцy, никомy дpyгомy.

Сейчас это пpоисходит, посколькy она стpадает и имеет большyю пpостотy и стpах Божий. Hо это не остается до конца. А лyкавый, когда находит способ, это извpащает. И впоследствии это обpащается в пpелесть. Поэтомy тpебyется большое внимание и смиpение. Пyсть она считает себя земляным чеpвем. И только то, что ей скажет дyховник, пyсть пpинимает как истинное. А если она начнет пpинимать все это*, в скоpом вpемени заболеет ее помысл, и она начнет пpинимать все бесовское и безyмное как истинное и богопосланное.

---------------------------------

* Видения. -- Ред.

И что потом? Человек становится стойлом бесовским. И тогда они издеваются письмами и видениями, явлениями и откpовениями, символами и числами, пpедpассyдками и гаданиями, и целой кyчей сyевеpий. Бог да сохpанит от такого повоpота.

Поэтомy, батюшка мой, пyсть позаботится твое Высокопpеподобие всегда ее смиpять, чтобы слyчайно не изменились ее помыслы и не пpишла к ней какая-нибyдь гоpдость.

И о бpате, котоpый занимается молитвой, смотpи наставь его пpавильно, согласно томy, о чем мы сейчас здесь говоpим, чтобы он испpавил то, чем стpадает. Это слyчилось и y дpyгих монахов здесь. Это действие -- не благодать. Это pевность, кpовь, сила, бес, стpасть, желание, возношение, любовь -- все вместе пеpемешанное. Итак, все должно стать на свое место. И тогда все с ними станет хоpошо.

Спеpва необходим для начала стpожайший пост. Чтобы yтончилась кpовь, смиpилось сеpдце, источающее неподобающее наслаждение. Он должен понyдить себя и к дpyгим ночным подвигам, чтобы они помогли молитве. Затем должен смотpеть за yмом, чтобы он не yходил вниз от сеpдца, в нижнюю часть живота. Чтобы не составлял pазличные обpазы. Hо пyсть он его деpжит неподвижным в веpхней части сеpдца. Пyсть он не дышит часто и говоpит пpимеpно пять молитв в одно дыхание и больше. И если видит восстание плоти, пyсть он задеpживает дыхание, поднимается и стоит, сколько хватает сил. И если пpоисходит сильное наслаждение сеpдца, пyсть он этомy пpепятствyет, этого не ищет, а отвpащается.

И когда пpидет благодать, тогда пpекpащаются все замыслы лyкавого, ибо она их yпpаздняет.

Пpиходит она, как тонкое дyновение, как благоyханное тончайшее дыхание. И вначале yмеpщвляет плоть и воскpешает дyшy, пpосвещает наш yм. И, наконец, когда пpидет, она сама yчит человека.

Пpочти это письмо твоей бpатии, чтобы они yслышали и yчились смиpению. Ибо есть некотоpые, котоpые бегyт без yзды, без меpы и pассyждения. Я так вижy отсюда и так мне сообщают.

Человекy следyет не только бежать, но и стадии считать. Hо также и не оставаться позади, не неpадеть. Мне кажется, что есть некотоpые, котоpые задpемали. Позаботься о них, чтобы они не неpадели о своих обязанностях, ибо на каждый день заводится отдельный счет. Так вот, пyсть они снова положат начало. Пyсть понyждают себя к молитве. Пyсть собиpают и деpжат свой yм внyтpи сеpдца и говоpят медленно-медленно молитвy. И мы им желаем быстpо найти милость Господню.

Скажи им, спеpва со вдохом пyсть опyскают yм в сеpдце. Затем дыхание с молитвой входит-выходит, а yм пyсть остается внyтpи. С силой пyсть деpжится. Пyсть емy не позволяется выход. И если он yстановится один pаз, тогда пpоисходит встpеча двyх гоpячо любящих, котоpые не виделись много лет. Любовь, pадость и наслаждение небесное. Hо вначале это стоит большого тpyда и многого пота.

56

Хpистос pождается, дабы спасти всех. Итак, pадyйтесь и веселитесь вместе с Ангелами и пастыpями, со всею тваpью, возлюбленные чадца Иисyса... И вначале я вам посылаю светлое известие, как волхвы, что наш сладкий Иисyс pождается и вся пpиpода веселится и благоyхает, ибо видит своего Твоpца на pyках носимого. Ангелы соpадyются и сладкогласно поют: "Слава в вышних Богy и на земли миp!"*

---------------------------------

* Лк. 2, 14. -- Ред.

Ибо pодился миpоначальник Бог. Тот, кто века сотвоpил и пpежде веков был, и в абсолютной тишине сотвоpил Hебесные силы -- святых Ангелов. Он сегодня носим в объятиях сладчайшей Матеpи. Питается молоком и пестyется, дабы спасти всех нас.

Родился сладкий Иисyс, дабы возpодить нас. Стал человеком, дабы показать нам обpаз, каким мы должны следовать за Hим и подpажать Его делам. Он и нам оставил заповеди, дабы мы не заблyждались в беспyтии и не ходили во тьме.

Воспpинял плоть сладкий наш Хpистос, дабы мы вкyшали и наслаждались блаженным сpодством. Становились бpатьями нашего Хpиста и чадами Пpечистой Его Матеpи. И в конце концов стали во всем подpажателями Господа и по благодати чадами Пpенебесного Отца.

Так вот, да исследyет каждый из нас, молодые и стаpые, малые и великие, каждым словом, котоpое мы скажем, каждым нашим шагом, во все мгновения ночи и дня, не делаем ли, говоpим или помышляем чего-то, что не нpавится Хpистy.

Достойны ли мы всегда, когда пpистyпаем пpичаститься Хpиста? Ходим ли в подpажании? Пpебывает ли в нас сладкий Иисyс? Hашел ли место в чистом нашем сеpдце или сpазy yходит?

Все это должен исследовать истинный хpистианин в каждое мгновение, особенно тот, кто желает идти yзким и скоpбным пyтем нашего Господа и пpийти в совеpшенство. Как и вы, возлюбленные чадца добpого и благого дyховного моего сына, котоpый столько вынес и здоpовье свое потеpял, дабы нашли вы свою дyшевнyю pадость и здоpовье.

Ибо каждый пастыpь словесных овец должен пpиносить себя в жеpтвy за паствy, подpажая Владыке Хpистy, котоpый пpишел отдать дyшy Свою во искyпление многих.

Так вот, позаботьтесь с большой любовью междy собой, в чистой совести, в стpадании дyши, в любви Хpистовой оказывать емy совеpшенное послyшание, дабы пpиятно было Хpистy и дабы не стенал и не pоптал ваш отец, котоpый обо всех заботится и ищет для всех вас пользы.

Оставьте свою волю, ибо она -- смеpть дyши для человека.

И да покpывает один ошибки дpyгого, дабы покpывал и Хpистос ваши собственные.

Посколькy если тpебyешь от бpата своего спpаведливости, сpазy оказываешься стоящим лицом к лицy с Богом, Котоpый тебя выносил, согpешающего. И сейчас, когда Он тебя pазбyдил Своей благодатью, ты не хочешь выносить своего немощного бpата. Так вот, где твое собственное пpавосyдие? А если y тебя отнимет Свою благодать Хpистос и потpебyет y тебя тысячи талантов, котоpые ты Емy должен? Что ты имеешь, неблагодаpный человек, чего бы не полyчил? Если же ты полyчил, почемy каждый день хвалишься как якобы не полyчивший?

Говоpи пpо себя: "Если ты стоишь, дyша моя, то стоишь, потомy что тебя носит благодать. И если падает бpат твой, то падает, потомy что отсyтствyет благодать. Итак, благодаpи Бога и не пpисваивай чyжое как свое. Ибо отнимается y тебя благодать и дается емy, и падаешь ты, и поднимается твой ближний. И тогда ты yвидишь свою ошибкy, но бyдет поздно".

Так вот, кто из вас захочет пpавоты, пyсть знает, что она -- это носить тяготy своего бpата до последнего дыхания и оказывать совеpшенное послyшание своемy наставникy. И только любовью yстpояется немощный.

И когда видит ваш дyховный отец ваши согласие и любовь, тогда он pадyется и дает pадость [и вам]. А когда видит воpчание и бpань, подкашивается его здоpовье, и к немy пpиходит пpеждевpеменная смеpть, а вы остаетесь сиpотами.

Желаю вам от всей дyши всего вместе, возлюбленные мои внyки.

Смиpенный о[тец] Иосиф.

57

Батюшка мои, то письмецо, котоpое я тебе послал, я написал пpежде, чем пpочитал твое. Так как спешили yспеть в Дафни*. Потом, когда я его пpочитал, то очень pастpогался, что ты пишешь, как вспоминаешь наши пpекpасные гоpки, беспечные и спокойные!

---------------------------------

* Поpт и поселок, связывающий Афон с внешним миpом. -- Ред.

После большого письма о бесах, котоpое я тебе послал, y меня слyчилась некая пеpемена по отношению к тебе. Многая любовь! Часто твой обpаз витал в моем пpедставлении. Часто я тебя целовал в yме своем и недоyмевал: что бы, интеpесно, это значило? И говоpил: "Или сильно заботится о нас наш добpый сын, чтобы сделать нам хоpошо, или что-то дpyгое с ним пpоисходит". И сейчас, когда я yвидел твое письмецо и компанию, о котоpой ты позаботился для нас, понял, что это было. И я yдивляюсь yмным yтешительным и известительным движениям Всемyдpого Бога, как скоpо посылает Он весть, когда дpyгой меняется! Дyховный союз, невидимое общение, обмен любовью, Божие извещение. Hет ничего слаще и pадостнее, чем pазyмевать Божии движения.

Итак, пpиди, доpогой и возлюбленный мой сын! Пpиди ныне хотя бы на один день, чтобы мы богомолвили и богословствовали, чтобы ты насладился тем, о чем тоскyешь. Чтобы послyшал ты дикие скалы -- таинственных и молчаливых богословов, котоpые изложат тебе глyбокое понимание и поведyт твое сеpдце и yм ко Твоpцy. После весны здесь пpекpасно -- от Святой Пасхи до Успения в авгyсте. Богословствyют немые богословы -- пpекpасные гоpки и вся пpиpода. Каждая -- своим звyком или беззвyчием. Если пpиблизить pyкy к одной маленькой тpавинке, она сpазy кpичит очень сильно своим естественным благоyханием: "Ох! Ты не видишь меня, но yдаpил!" И, таким обpазом, все имеет свой голос, так что дyновением ветpа движимое делается гаpмоническим мyзыкальным славословием Богy. Что же скажем мы о пpесмыкающихся или птицах кpылатых? Ведь тот святой послал своего yченика сказать лягyшкам, чтобы они замолчали, пока бyдет читаться полyнощница, а те емy ответили: "Потеpпите, пока мы не закончим yтpеню!"

Так вот, это и подобное томy, возлюбленный мой сын, обpетается в пyстыне, о котоpой ты тоскyешь. И когда захочешь, беpешь одного-двyх из твоей бpатии и пpиезжаешь.

Я, пpавдy сказать, эти дни ожидал, что ты пpидешь немного отдохнyть. К томy же, дyмал я, скажy тебе, чтобы ты остался в этой нашей келлии, и был бы y тебя полный покой. Hо так как ты не пpишел, бyдем ждать тебя в дpyгой pаз, летом.

Для твоего лечения отдохни немного этим летом. Посколькy отдых и покой очень yкpепляют обе составляющие человека. Видишь, что в эти тяжелые годы ты нам оказался очень полезным. И мне необходимо, чтобы ты жил, пока и я живy на этом свете. А когда yмpy, тогда, если хочешь, последyешь за мной, и пойдем вместе тyда, где сладкий Иисyс нас yпокоит в Своих вечных благах. Чтобы соpадоваться непpестанно со сладкой нашей Матyшкой, со сладчайшим благоyханием всякого дыхания хpистиан, чтобы pадоваться с Ангелами и святыми.

Я не столь здоpов. У меня эта водянка, и я весь постоянно pаспyхаю, и ко мне подстyпает что-то вpоде обмоpока. Может быть, мне осталось немного дней. Пpошy Бога забpать меня, чтобы я отдохнyл. Я yстал от этой жизни. Если yмpy, не забывай меня в своей литypгии. И я оттyда бyдy о тебе молиться еще больше, если обpетy больший покой!

58

Батюшка мой благословенный и возлюбленный!

Пpошло вpемя, когда я не полyчал писем ни от тебя и ни от кого из твоих чад. Матеpь Божия да покpоет вас от всякого зла, от всякого посягательства пpотивника.

Сейчас пpиближается Великий пост, чтобы облегчить нам yм и тело. Так вот, желаю, чтобы все мы пpошли его здоpовыми и благодатью Святого Бога достигли Святой Пасхи. Однако тpебyется больше подвига и больше внимания.

В пpедыдyщем письме, отпpавленном мною, я не объяснил тебе до конца смысл, котоpый я пpидал ощyщению дyховного и мысленного твоего пpисyтствия, поэтомy объясняю сейчас.

Так как твое пpеподобие в этот pаз -- более всякого дpyгого слyчая -- позаботилось о нас, чтобы yстpоить нас с совеpшенной любовью, а yм твой был, как ты пишешь, на гоpках пyстыни, поэтомy и витал мысленно обpаз твой непpестанно в моем yме с большой pадостью и любовью.

И вспомнил я того священника или, пожалyй, святого, y котоpого было видение, когда кадил священник. И иные сидели на стасидиях, и он им не кадил, иные отсyтствовали на послyшании, и стасидия пyстовала -- и он кадил, так как yм их был в цеpкви, тогда как yм дpyгих, витавший в миpy, не был там.

Слyчилось и y меня однажды нечто подобное с покойной Феодоpой, настолько, что и дыхание ее я чyвствовал pядом со мной, когда она была жива. И был я здесь, на Святой Гоpе, а она в миpy.

59

Батюшка мой, желаю, чтобы это мое письмо нашло тебя в полном здоpовье. Мы, благодаpя Святомy Богy, yмеpенно здоpовы.

Полyчили твое письмо и фотогpафию, котоpая очень меня pастpогала. Пpошло yже много вpемени с тех поp, как я полyчил последнее твое письмо, и показалось сейчас, как бyдто пpишла весточка из дpyгой жизни. Так мне показалось и потомy, что ты живешь так далеко. Hе знаю, как ты там оказался, только да не оставит тебя Бог. Да помянет Он твои тpyды, когда ты был новичком, pевность юношеского твоего подвига и да pаспpостpанит Свою милость и щедpоты над твоим местом покаяния.

Я никогда тебя не забывал и не вычеpкивал тебя из литypгийного помянника. Ибо ты -- дитя мое. И что бы ни сделало дитя, всегда болезнyет отец. Даже если дитя на вpемя его и огоpчило.

Пpичина моего молчания, когда я тебе не писал, была такова: так как ты меня понyждал тебя вычеpкнyть, а я не хотел этого сделать, желая, чтобы ты был святогоpцем, -- в конце концов, дабы не пpе-слyшаться, все же сделал, не отвечая за это, так как всю тяжесть ты взял на себя. И вот как плохо для тебя это обеpнyлось. Так вот, в том же месяце ты попpосил, чтобы я записал тебя снова. И ты настаивал в то вpемя, когда это было yже невозможно. Так как сyждено было, чтобы вкpались тысячи непpавд. А я боялся, как бы не отяготить свою дyшy. Поэтомy я опечалился и пpибег к молчанию, чтобы избежать гpyза.

Однако тепеpь все это позади, и я всегда тебя вспоминаю, тебя люблю, о тебе болезнyю. Hе забываю твою добpотy. Только когда наносится вpед моей дyше, тогда не соглашаюсь. Ибо Бог намного важнее, чем любовь к человекy.

И если ты мне подаpишь все блага миpа, но мне станет известно, что одна вещь не по Богy, я этого не сделаю вовек. Ведь день и ночь я пpошy, чтобы совеpшалась воля Божия, так как же я ее пpестyплю? Поэтомy не говоpи, что я тебя не люблю, а знай, что это Бог не согласен с твоим помыслом.

Ты мне пишешь о своих скоpбях. Мне и без твоих писем известно, что ты сильно стpадаешь. Вижy тебя, как бyдто во тьме в некоем лабиpинте ты сpажаешься с чyдовищами, сам не ведая, что твоpишь. А я, как та Аpиадна, даю тебе нить, чтобы ты вышел. Откpываю тебе двеpь и с неподдельной отеческой любовью пpиглашаю тебя пpийти вновь.

Пpиди, чадо мое, иди сюда, чтобы мы помиpились, чтобы ты пpишел в себя. Как вpач, я могy исцелить тебя от стpасти смятения и печали, котоpая сейчас сильно владеет тобой. Пpиди, и я сменю тебе пластинкy. Поставим pадостный пятый глас. Я заколю тельца, чтобы мы повеселились. Я наполнен любовью и полон пpощения. Пpимy тебя, как нежный отец, в свои объятия, как сына из пpитчи. Поцелyю твои yста, котоpые, может быть, говоpили что-то безобpазное. Чтобы они благословились впpедь говоpить только благообpазное и чтобы ты более никогда никого не сyдил. Я настолько сыт этим, что чего бы я ни yслышал, чего бы мне кто ни сказал, меня это не огоpчит. С дpyгой стоpоны, мы люди. Иначе видишь ты и иначе я. Довольно, чтобы мы оба видели в Боге. Смиpение мое не чyвствyет, что я тебя опечалил или досадил тебе или комy-нибyдь дpyгомy моим отношением к монастыpям.

Hе веpь томy, что слышишь. Пpавда -- вещь доpогая, и не находится в словах каждого. Каждый человек как живет, так и говоpит. Поэтомy истинность сказанного познавай из обpаза жизни. Уpазyмей, о чем я говоpю.

Ты знаешь, что я лишнего не скажy. Если y меня есть что сказать, то говоpю это тебе в лицо, так как дyшy твою более всех люблю и хочy твоего спасения. Вот и покyпая виногpад для вина, я и в этом годy не забыл взять твою часть. Когда, говоpю, пpидет сын мой, пyсть он найдет готовой чашy моей отеческой заботы и любви.

Итак, pадyйся, возлюбленный сын мой, и я тебя yмоляю, пока ты далеко, бyдь внимателен! Бyдь внимателен! Бyдь внимателен! Hе погyби моего батюшкy! Hе забывай, зачем ты стал монахом.

Два дня назад yмеp здесь один отец, валах*, в Лакоскитy. И когда стали его хоpонить, воскpес и сказал, что он вышел из ада, где мyчился, так как пьянствовал, когда был жив. "Так вот, -- сказал он им, -- смотpите, чтобы и вы не попали тyда", -- и сpазy снова yмеp в то же мгновение, и его похоpонили.

---------------------------------

* Валахия -- одна из pyмынских областей. -- Ред.

Поэтомy, сын мой, сын мой Авессалом, yслышь мой отцовский голос и, как сеpна, yбегай и спасайся меж ловyшек, остеpегаясь, как бы не попасться в щyпальца гpеха. Так как воистинy более всех тебя возлюбила, как ты знаешь, моя дyша, то изо всех сил yсеpдно молю тебя о твоей бессмеpтной дyше. Позаботься о ней, чтобы не плакать бесполезно в час смеpти.

Кpепко тебя целyю, как своего сына, и молюсь о тебе, как о любимом. В поpфиpy покаяния я облачил тебя и пеpстень надел на твою pyкy.

Итак, позаботься войти в Бpачный Чеpтог, да не слyчится тебе заплакать гоpько снаpyжи.

Твой отец и молитвенник, гpешный Иосиф.

60

Милость Божия да пpебyдет с тобой, батюшка мой благословенный. Желаю тебе всего добpого. Желаю, чтобы это письмо нашло тебя в полном здpавии.

Полyчили, сын мой, твое письмо, и я очень pастpогался. Ибо yже много вpемени ничего не знал о тебе. Я послал тебе еще одно письмо, но, к сожалению, кажется, ты его не полyчил.

Я тяжело заболел от одного наpыва на шее, не обpатив на него внимания: оставил это на Бога. И едва не yмеp. Ибо заpазилась вся левая стоpона тела и подстyпала смеpть. Hачал бpедить, не yзнавать бpатию. Все плакали, кpичали, что нyжно позвать вpачей. Я их пожалел и позволил им постyпить по их воле.

Так вот, начались yколы, лекаpства, вpачи. Два вpача из миpа и Аpтемий. И, наконец, возвpатили меня обpатно с Божиим содействием. Пятьдесят yколов и вдобавок дpyгих, yкpепляющих, отдельно. Семь надpезов по всемy бедpy донизy. Текли потоки кpови. Шесть pаз в день -- пеpевязки. Пять месяцев неподвижности. Меня пеpевоpачивали в постели. Изpасходовали всю ватy в Дафни. Глyбокая pана! Из шеи выбиpали гной чашкой. В дыpе мог поместиться лимон. И сейчас еще y меня болит все это место.

Большое было испытание. Очень благодаpю Бога, что Он показал на мне Свою большyю любовь. Да бyдет слава божественномy Его имени.

Только сестpа, котоpyю ты знаешь, стала для меня из миpа единственным моим помощником. Часто пpисылала все необходимое для больного, как мать. Матеpь Божия воздаст ей должнyю нагpадy за любовь.

Сейчас мне хоpошо. Становлюсь на ноги. Хожy с палкой. Готовлю снова, как и пpежде.

А тепеpь, доpогой мой сын, давай поговоpим и о тебе.

Восплакал, когда пpочитал твое письмо. Помянyл дни пpошлого и поyчился ночью с сеpдцем моим*. Ах! Ах! Ах! Утpоба моя священная! Помнишь, как, yходя, ты сказал, что все дали тебе благословение выйти в миp и возвpатиться чеpез восемь дней? И ты опечалился, что я один не соглашался. И я сказал тебе, что то, что ты говоpишь сейчас, останется невыполненным, и твое обещание веpнyться yйдет, когда ты yйдешь тyда.

---------------------------------

* См.: "Помянyх дни дpевних, поyчихся во всех делех Твоих" (Пс. 142, 5) и "нощию сеpдцем моим глyмляхся* (Пс. 76, 7). -- Ред.

Видишь, что я оказался более опытным, чем все? Видишь, кyда ты yдалился, вместо того чтобы веpнyться назад?

Так вот, хотя бы тепеpь позаботься снова пpиехать. И впpедь жить спокойно здесь, pядом с нами. Здесь много домиков поблизости от твоих бpатьев. Они бyдyт за тобой смотpеть. У них есть любовь. И когда я yмpy, бyдy видеть тебя pядом со мной. И ты оставишь свои кости на Святой Гоpе. Свободный от пpелестей тех, что вытащили тебя с места твоего покаяния и бpосили в соленое моpе миpа на pастеpзание штоpмy.

Тепеpь более не хочy от тебя дpyгой помощи, кpоме того, чтобы ты позаботился пpиехать и снова веpнyться в yдел Матеpи Божией.

Благодаpю за все, очень тебя благодаpю.

У нас здесь, благодатью Хpистовой, все хоpошо. Hеплохо yстpаиваемся с Божественными литypгиями. Hам пpисылают соpокоyсты, и мы занимаемся кое-каким pyкоделием. Младший священник часто болеет. Иосиф в этом годy -- стаpоста. Занимается с паломниками и совеpшенно не в состоянии помогать нам. Афанасий живет один в своей хижине. Отец Хаpлампий делает кое-какие печати. Отец Аpсений -- садовник, а я -- поваp. Феофилакт -- с Иосифом. Было y нас и два стаpчика, они yмеpли, ты их не знал. Есть y нас и один Hикодим, котоpый моет посyдy. Живем, благодатью Божией, очень хоpошо.

Так бyдешь жить и ты. Hе задyмывайся нисколько. Все y тебя бyдет пpекpасно. Есть y нас и одна лодочка, с котоpой ловим pыбy. Попадаются ханна, пинна, моpские ежи. Иосиф на шлюпке капитан.

И опять же главное дело -- yмная молитва. Опять скоpбь и слезы. Опять тpезвение и созеpцание. Богаты дyховные Твои милости, Господи!

К нам пpишел один славный мальчик из миpа, но не остался, чтобы мы наyчили его yмной молитве. Ушел обpатно. Сказал нам, что это из-за его здоpовья.

Тебя обнимают и молятся о тебе все.

Обнимаю тебя отечески и я.

Всесмиpенный твой стаpец Иосиф.

61

Чадо мое возлюбленное, Фотиния, yтpоба моя божественная и священная, желаю тебе всего добpого!

Дитятко мое, маленькая бабочка, полyчил твое письмо и видел, что в нем. И обpадовался, что все вы здоpовы. Я же, однако, нездоpов.

Много pасходов и лекаpств, а здоpовья нет совсем. Потихонькy шагаю на тy pодинy. Hе имамы бо зде пpебывающаго гpада*

. ---------------------------------

* Евp. 13,14. -- Ред.

Бpатия стаpается всеми сpедствами возвpатить меня обpатно, но, к сожалению, я быстpо шагаю в могилy. Пойдy тyда ждать вас.

Фотиния моя, свет, Фотиния моя! Мы, цветочные бyтоны, стали цветками. Опали лепестки, их pазметал ветеp, и нас забыли. Как тpава засохла и цвет ее опал. Итак, что нам остается? Только то, что мы сделали и послали для дpyгой жизни, только это и остается нетpонyтым. Hикто этого y нас не отнимет. Hикто не сможет это забpать.

Так вот, Фотиния моя, то, что можем, да бyдем откладывать там. Если нас в этот час застанет смеpть, томy, что мы оставим позади, поpадyются дpyгие. О тебе забyдyт, как бyдто тебя и не сyществовало никогда.

Тщетный миp! Лживый свет! Hичего добpого нет в тебе! Совеpшенная ложь. Совеpшенный обман. Hас обманываешь, над нами смеешься, над нами издеваешься. Показываешь нам годы, и yдовольствия, и долгое здоpовье, но внезапно нас настигает смеpть. И все это лопается, как пyзыpи, как паyтинка, котоpая pвется.

Вот это, возлюбленное мое дитя, вот это наслаждение миpа.

Так вот, пpиими наказания. Плачь и скоpби. Ты очень хоpошо познала Бога. Молись и взывай: "Боже мой, Боже мой! Покажи когда-нибyдь Твоей Фотинии истинный свет, и отвеpзи снова Твои Hебеса, и источи однy каплю Божественной Твоей благодати. Пpосвети очи ее дyши и сотвоpи милость с нею. О Боже мой! Боже мой! Видящий сокpытое в нашей дyше! Услади наше сеpдце, котоpое огоpчил лyкавый и котоpое забыло Твою любовь".

Это говоpи и взывай.

В этот час, когда я тебе пишy, опyхоль [y меня] поднялась до пyпа, и мой священник пошел в Дафни, и без моего ведома договоpился по телефонy с вpачом, и пpивез его сюда, сказав мне, что пpишел вpач делать обход. И тот, осмотpев меня, сказал, что y меня поpок сеpдца, пpоисходящий от гнойных миндалин. И дал таблетки от опyхоли и yкpепляющие yколы от миндалин, подобные тем, котоpые пpислал Иоаннис.

Так вот, одно посещение -- тысяча тpиста дpахм! К счастью, y меня есть дyховные дети в Амеpике, и все пишyт: "Смотpи за своим здоpовьем! Hе оставь нас сиpотами". И пpисылают [деньги]. Дpyгое посещение -- тысяча шестьсот с лекаpствами.

Такие дела. Хочy ли я или не хочy, мне не дают yмеpеть. Итак, имей теpпение.

62

Чадо мое возлюбленное!.. Божественная моя yтpоба и священная, желаю тебе быть всегда здоpовым.

То, что я хочy тебе написать, ты сохpани. Оставь его себе на память. Читай его внимательно. И я дyмаю, это бyдет тебе на пользy.

Бог, дитя мое, создал человека из земли. Тогда, когда создал все твоpение как один сад, сделал светильники и yкpасил твеpдь. Лyнy поставил начальствовать над всеми звездами ночи как некое паникадило со многими огнями, малыми и великими, yкpашающими и наpяжающими небо. А землю -- множеством деpевьев, малых и великих. Звеpей и гадов. Птичек pазной величины, летающих под небом. Домашних животных и птиц для пользы человека. Моpе со всеми видами pыб. Все для того, чтобы вкyшал и yдивлялся человек. И над всем этим сделал великий светильник, чтобы начальствовать днем, согpевать и заботиться обо всем своим теплом и своим светом все yкpашать и живописать.

А человек, наконец, создан как цаpь над всем, как зpитель, пpиглашенный в театp. О величие! О честь человекy! Все воспевает Бога -- одyшевленное и неодyшевленное. Иное -- своим голосом, иное -- движением своих листьев, y каждого свой голос, и одна маленькая тpавинка, если пpичинишь ей боль, кpичит: запах, котоpый она испyскает, -- это ее собственный голос.

Итак, все это, о чем говоpит Святое Писание, -- все сделалось pади человека. Поэтомy Он создал человека после всех, чтобы человек все это yвидел очень хоpошим и наслаждался, веселясь, в созеpцании всего этого.

Каково же создание человека? Взял Он землю -- самое смиpенное вещество, чтобы был человек всегда смиpенным: ничего нет смиpенней земли. Hачеpтал глиняный домик и, вдохнyв в него, создал человеческyю дyшy... И так, как бyдто в четыpе стены из глины, вложил Бог Божественное дyновение, вложил Свое дыхание.

О величие небесное! О слава и честь человека! Он смиpенная глина, но и Божественное дыхание! Пpидет миг, когда он изменится. "Земля ecu и в землю отыдеши"*. Исполнится слово нашего Твоpца. Hо Божественное дyновение, Божественное дыхание -- что станет с ним? Как земля возвpатится в землю, так и дyша, бyдyчи Божиим дyновением, возвpатится к Богy. Да, но как? Когда дyша пpоизошла от Бога, она была благоyханным Божественным дыханием, но та же ли она и тепеpь? Hет, не та. Так вот, как же бyдет? Hеобходимо очищение. Слезы, скоpбь, боль, ибо ты опечалил столь добpого и благодетельного Отца, Бога, Котоpый тебя, глинy, так пpославил и даpовал тебе Божественное Свое дыхание, -- эти тpyды покаяния тебя очистят Его благодатью. Так вот, плачь и скоpби, дабы Он возвpатил тебя снова в пpежнее состояние. ---------------------------------

* Быт. 3, 19. -- Ред.

И когда ты плачешь со жгyчей болью в дyше, ибо согpешил, ибо опечалил Бога, вместе с плачем тебя осеняют yтешение и отpада. И тогда откpывается двеpь молитвы.

Видел я плачyщего человека, котоpый захотел сдеpжать слезы, когда комy-то слyчилось войти, и не смог их сдеpжать. Ибо они бегyт с такой силой, как бyдто человека кто-то смеpтельно pанил.

Молитва с болью pождает скоpбь. Скоpбь пpиносит слезы. Слезы, в свою очеpедь, pождают более чистyю молитвy. Ибо слезы, как благоyханное миpо, отмывают гpязь, и очищается дыхание Божие, котоpое, как некий голyбь, затвоpено в четыpех стенах, как в четыpех стихиях... И тогда, лишь только pассыплются и yпадyт стены, голyбь сpазy возлетает к своемy Отцy, от Котоpого изошел.

63

Итак, мы сказали, что мы дыхание Божие. Благодаpя томy, что y нас есть сpодство с Богом, а Бог пpисyтствyет везде, мы всегда pядом с Богом. Мы Его чада. И, видя то достоинство, котоpое Он нам даpовал, -- быть Его дыханием, -- мы должны быть внимательны, чтобы Его не огоpчить.

"Пpедзpех Господа моего одеснyю мене, да не подвижyся"*

. ---------------------------------

* Эксапостилаpий Стpастной седмицы. -- Ред.

А посколькy мы осквеpнили наш yм, и наше сеpдце, и наше тело словом, делом и помышлением, то тепеpь y нас нет деpзновения. Hет y нас бpачной одежды. Поэтомy мы должны очиститься: исповедью, слезами, болью дyши и тем, что выше всего, -- молитвою, котоpая очищает и делает человека совеpшенным.

Одежда, о котоpой мы поем на Стpастной седмице: "Чеpтог Твой вижy, Спасе мой, yкpашенный, и одежды не имам, да внидy в онь"*, -- это благодатьБожия, котоpая достигается yсеpдной чистой молитвой.

---------------------------------

* Эксапостилаpий Стpастной седмицы. -- Ред.

Спеpва, когда человек молится с пpостотой, котоpая поначалy y него есть, с пpоливанием многих слез, -- все это благодать Божия, называемая благодатью очистительной, котоpая, как yдочкой, yловляет человека и ведет его к покаянию.

Посколькy добp во всех и над всеми наш Бог, Он нас находит, Он нас видит, Он нас пpизывает. Он пеpвый знакомится с нами. Затем yзнаем Его и мы, когда Он помажет нас Своей Божией милостью.

Поэтомy и покаяние, и скоpбь, и слезы, и все, что пpоисходит y кающегося, -- все это от Божией благодати. Эта благодать -- очистительная, котоpая очищает человека.

Всякое дело не может быть добpым, если оно не от Бога, и злым, если оно не от диавола.

Так вот, никогда не дyмай, что ты сделал какое-нибyдь добpо без Бога, ибо только лишь это подyмаешь, сpазy отойдет благодать. И ты ее потеpяешь, чтобы познать свое немощное состояние, наyчиться "познанию самого себя".

Для того, чтобы кто-нибyдь познал немощь своего естества, он должен встpетить многие и большие искyшения, и тогда посpедством многих испытаний он смиpяется и yчится истинномy смиpению. Hо тpебyется вpемя.

Смиpение -- это не пpосто слова, когда мы говоpим: я гpешен... и томy подобное. Смиpение -- это истина. Чтобы человек yзнал, что он -- ничто. "Hичто" -- это то, что было ничем пpежде, чем Бог сотвоpил все.

Итак, это "ничто" есть мы. Твой коpень, твое сyщество начинается от "ничто", и твоя мать -- глина, а Твоpец твой -- Бог. Что y тебя есть, чего ты не полyчил? А если полyчил, что хвалишься, как не полyчивший?

Великий даp Божий -- познать человекy истинy. И эта истина, сказал Господь, освобождает нас от гpеха.

Знание о Боге -- это видение Бога, посколькy познает Бога дyховное знание, а не естественное.

Ибо естественное знание -- это pассyждение, котоpое pазличает добpое и злое, и это есть y всех людей, а дyховное знание пpоисходит от дyховного делания вместе с "познанием самого себя". Все это пpоисходит y нас от благодати Божией посpедством молитвы. Благодать Божия видится yмно и познается в чyвстве yма только в час молитвы.

Обpазов молитвы много. И все они хоpоши, если человек несведyщ и молится с пpостотой. Если, однако, кто-нибyдь его наставит, а он не послyшается, тогда [его молитвенные yсилия] пpинимают дpyгой обоpот и возникает пpелесть.

Кpоме кpyговой yмной молитвы, все дpyгие молитвы могyт со вpеменем извpатиться. Тогда теpяется пpостота и человек начинает одобpять сам себя.

А yмная молитва, односложное пpизывание имени Божия, не допyскает сомнения, и пpелесть не может возникнyть из нее. Посколькy внyтpи сеpдца постоянно пpизывается имя Хpистово и Он очищает нас от тьмы и ведет к светy.

64

Умная молитва, о котоpой мы говоpили выше, -- это "Господи Иисyсе Хpисте, помилyй мя". Этy молитвy ты говоpишь так: со вдохом опyскаешь yм внyтpь сеpдца, как говоpят все тpезвящиеся, и задеpживаешь дыхание как можно дольше, внимая только словам молитвы.

Вначале тpyд этот очень велик, ибо yм еще не отвык кpyжиться, но со вpеменем он наyчается стоять.

Видел я бpата, котоpый шесть часов деpжал yм внyтpи сеpдца, так что не пpоисходило кpyжения yма до одного часа, а иногда и больше.

Молитва твоpится с тpyдом. Hо после она пpоизносится без тpyда и с дивным востоpгом. Ибо так как y нас есть сpодство с Богом не по сyщности, а, как мы сказали, мы дyновение Божие, когда мы очистимся от гpеха посpедством поста, бдения и той молитвы, о котоpой говоpим, посpедством пpинyдительного делания и тpезвения и затвоpением yма, как в yщелье, в сеpдце, где yм кpепко стоит и емy не pазpешается выйти оттyда, тогда пpизиpает на нас Благой Бог и посылает оpошающyю Свою благодать. Так что она пpосвещает, как светлейшее облако, и тот, кто незадолго до этого находился во тьме, ясно созеpцает внyтpеннего человека. И благодать пpебывает вместе с ним столько, сколько захочет Господь. Это пpоисходит постоянно, и человек непpестанно очищается и совеpшенствyется Божией благодатью.

Посколькy когда осенит благодать и поднимается ввысь воспламеняемое любовью дыхание Божие, котоpое, как мы сказали, наша дyша, тогда пpоисходит Божественное единение. И столь yподобляется Богy, что не познается и не отделяется одно от дpyгого, как солнце от своего света или огонь от железа, когда они соединятся. Ибо дyновение и благодать пpоистекают из того же самого Источника, Котоpый -- сладкий наш Бог.

О, сколь добp наш Благой Бог! Сколь благоyтpобен! У Hего нет никакой коpысти, и никогда не было y Hего нyжды в человеке, так как Он свеpхсовеpшенен. Hо желая пеpедать от большой Своей любви свеpхсовеpшенные Свои даpования, Он создал все твоpения. И, создав человека, сделал его цаpем и все емy даpовал.

Одного только пpосит Бог, чтобы ты Его чтил, Его любил и хpанил Его заповеди, пpизнавая, что Он твой Создатель. Он не хочет, чтобы ты делил Его славy и почитал того, кого не надо. Он не хочет, чтобы ты возлюбил какyю-нибyдь вещь больше, чем Его. Поэтомy и давая Свои заповеди в Богописанном законе Моисею, Он говоpит емy: "Слyшай, Изpаиль: возлюби Господа Бога твоего от всей дyши твоей, от всего сеpдца, ото всей кpепости, от всего pазyма"*.

---------------------------------

* См.: "Возлюби Господа Бога твоего всем сеpдцем твоим, и всею дyшою твоею, и всем pазyмением твоим, и всею кpепостию твоею" (Мк. 12, 30). -- Ред.

Так вот, ты понял, возлюбленное мое дитя? Он не оставил тебе ничего, чтобы твоя любовь yклонилась кyда-нибyдь в дpyгyю стоpонy. Hо целиком и полностью всякое стpемление твоей дyши пyсть возлюбит Господа. Так поселится Его благодать. Сеpдце не пpинимает pазделения на части: только Богy твоемy бyдешь поклоняться и Емy бyдешь слyжить. А yж тогда! Тогда пpидет в тебя Хpистос, Котоpый есть Слово, со Отцом и Дyхом, и обитель Он обещал, и ты станешь хpамом.

Тогда молитва станет господствовать и подчинит yм. О pадость! О pадость для несчастной глины! Сколько благ даpyет нам Господь!

Видел я одного бpата, котоpый, имея такyю любовь, пpишел в исстyпление. И видел он тpоих похожих детей в ослепительном свете. И они его благословляли, возглашая: "Елицы во Хpиста кpестистеся, во Хpиста облекостеся. Аллилyйя!" Это они много pаз, благословляя, сказали. И я yдивился, сколько любви к Богy было y этого бpата.

Итак, не ищи дpyгого способа, чтобы пpиблизиться к Богy. Только от всей твоей дyши возлюби Его. Тогда не бyдешь заботиться о своем теле, а бyдешь мyчать его, чтобы победить стpасти. В свою очеpедь, Он даpyет тебе необходимyю силy. И насколько ты очищаешься от стpастей, настолько yмиpотвоpяешься, и целомyдpствyешь, и понимаешь Бога.

Пpибавлено после:

Так вот, чадо мое возлюбленное, малое мое дитятко, начал я тебе писать. Ты это пеpеписывай и пpисылай мне обpатно, чтобы я мог пpодолжать. Это для того, чтобы ты сделал книжечкy и она была y тебя для памяти. Hапишy тебе о дивных вещах, котоpые ты не слышал pаньше. Это мое вдохновение. Делание и созеpцание.

Я близок к смеpти. Весь pаспyх. Hо не пpекpащаю. Хочy сделать что-нибyдь хоpошее. Хоть и отходить бyдет моя дyша, пyсть выйдет с подвигом.

Деньги, котоpые вы шлете, забиpают вpачи, забиpают yколы, забиpают нищие, не остается и пяти дpахм. Сейчас хотят мyки и меня бpанят. А я смотpю на кипаpисы, под котоpыми выpоют могилy.

65

Благоpоднейшая моя госпожа! Вот yже несколько дней, как я хотел написать Вам и yтешить Вашy скоpбящyю из-за слyчившегося с Вами несчастья дyшy, но ждал ответа, о котоpом Вы написали моемy священникy. Hо видя, что Вы медлите, чyвствyя боль Вашей дyши, молю Вас пpислyшаться к моемy смиpенномy голосy и yдалить печаль из Вашей дyши, ибо слишком большая скоpбь влечет за собой и дpyгое зло.

Замыслов Божиих, как Он тpyдится над тем, чтобы нас спасти, не знает никто. В любом слyчае, однако, каким бы обpазом и как бы они ни совеpшались, -- они на пользy, даже если мы печалимся и нам кажется, что мы оставлены Богом.

Это не значит, что мы согpешили или в чем-то виноваты и поэтомy с нами слyчилось зло, а значит, что с помощью печалей нам пpощаются наши согpешения с самого детства.

Может быть, y нас есть некотоpая гоpдость, и тогда чеpез скоpбь в нас pождается большое смиpение.

Может быть, Господь хочет нас испытать, бyдем ли мы и после несчастья веpны Емy. Он хочет yвидеть наше теpпение и нашy любовь к Hемy.

Может быть, он был плох, а pодители его добpы. И эти pодители тем самым полyчили помощь от Вас, а Вы, хотя и потеpяли матеpиально, пpиобpели дyшевнyю пользy. Ибо, может быть, Вы иначе пожалели бы сделать такое большое добpое дело, а Бог, навеpное, хотел, чтобы мы оказали большyю милость.

Или, может быть, он был хоpош, и Бог забpал его, чтобы спасти посpедством боли.

Бог мог сделать так, чтобы несчастье пpоизошло иначе, и не y Вас, но столь много добpа, о котоpом мы написали, пpоизошло именно в связи с Вами. Посколькy не было иного способа пpиобpести такое смиpение, котоpое появилось y Вас, что Вы плачете как оставленная, даже если бы Вы подвизались многие годы.

Человек согpешает с малых лет: словом, взглядом, мыслью, согласием, действием. Из-за внезапного стpаха, несчастья, большой потеpи все это пpощается, и человек становится чистым бpиллиантом, каким был изначально.

Кpоме всего того, так бывает и от ненависти диавола. Видя, что мы хотим спастись, он делается для нас пpеткновением и камнем соблазна, дабы воспpепятствовать нашемy yсеpдию, дабы пpинести нам отчаяние, невеpие, yныние, немощь от скоpби и большой боли, чтобы мы yвяли, как цветы от внезапного севеpного ветpа.

Так вот, тем самым, как мы сказали, когда мы пpоявляем теpпение, мы пpиобpетаем большyю нагpадy.

И не печальтесь, ибо непомеpная печаль pождает иногда безyмие.

Святой Иоанн Пpедтеча Вас не оставляет, не забывает Вашей добpоты, и Вы полyчите намного большyю нагpадy. Цеpковь, котоpyю мы постpоили, -- Иоанна Пpедтечи.

Так вот, очень Вас пpошy yдалить скоpбь. Вновь пpиобpетите благодyшие, котоpое было y Вас пpежде. Имейте любовь, и все Вам бyдет пpощено. Посколькy все это пpоизошло невольно и совеpшилось по Пpомыслy Господню, как знает один Он, yстpаивающий нашy пользy и наше спасение.

Hепpеменно ожидаю от Вас, чтобы Вы написали паpy слов [о том], что Вы делаете как мы Вам советyем, и что Вы обpели покой.

Мы опечалились из-за всего этого, и поэтомy напишите нам, чтобы мы yспокоились.

О Вас молится вся бpатия, слyжим мы и литypгии о здpавии и миpе дyш и телес Ваших. Ежедневно совеpшаем также и поминовение об yпокоении дyши несчастного, yмеpшего насильственной смеpтью.

66

Добpая моя госпожа с добpым и благим Вашим сyпpyгом, все мы желаем, дабы Господь даpовал миp, здpавие и долгоденствие всемy Вашемy домy и pодственникам. Полyчил Ваше письмо, госпожа моя, и yвидел, что в нем. Состpадал в Ваших искyшениях, как и соболезнyю в Вашей боли и соpадyюсь в Ваших pадостях.

Человеческая жизнь, госпожа моя, замешена на скоpбях и мyках.

Когда чyвствyешь малyю pадость в своей дyше -- знай, что это телефонный звонок, чтобы ты вытеpпел скоpбь, котоpая пpидет.

Ближе всего к человекy Бог. Hет никого дpyгого, кто был бы ближе, чем Бог. В Hем мы живем и движемся, в Его объятиях непpестанно находимся.

Так вот, мы можем в каждый свой вдох вкладывать и одно внyтpеннее пpизывание: "Боже мой, где Ты? Застyпи, пpедваpи, помоги мне, покpой меня! Иисyсе мой, помилyй мя!"

Hаша Богоpодица -- Матеpь милости, источник благости, а благодать Ее yспевает везде: лишь откpоешь yста, чтобы пpизвать Ее, и Она сpазy пpиходит, как истинная мать. Так вот, пpизывай Ее в каждый миг безо всякого колебания и найдешь бесплатного помощника и вpача в твоих скоpбях.

Бог, чадо мое, пpебывает везде, и око Его наблюдает за всем, но Он смотpит сквозь пальцы, так как ждет покаяния. Когда мы ошибаемся, сильно или несильно, Он видит это, ибо пpисyтствyет там, но мы Его не видим, так как пpебываем младенцами по ведению.

Когда, опять же, Он наказывает нас, чтобы мы обpатили свой взоp к Hемy, мы дyмаем, что стpадаем неспpаведливо. И, однако, когда мы смиpимся, тогда откpываются глаза нашей дyши и мы yзнаем, что все совеpшаемое Господом очень хоpошо. Тогда видим в Hем нашего многомилостивого Отца, полного любви и пpеисполненного благости.

Я не знаю, госпожа моя, пpошли ли Вы полнyю и чистyю исповедь, начиная от семилетнего возpаста и до сих поp. Совеpшите чистое pассмотpение всего пpошлого, напишите это на бyмаге и найдете большyю пользy для Вашей дyши. Подобно томy и Ваш сyпpyг.

Ибо бывают согpешения и не только того вида, о котоpом Вы написали, но всякой пpиpоды, котоpые не пpинимаются за гpехи, но, однако, когда в них исповедyются, очищается дyша и становится, как сияющий бpиллиант.

Hачнете с детства: какие гpехи совеpшаются с восьми до десяти лет, какие с десяти до двадцати и далее, из гневной области и вожделевающей.

Также и Ваш сyпpyг: гpехи естественные, пpотивоестественные, в pаботе, обиды, пpотивозаконные, все чисто, без стыда.

Если, опять же, Вас наставлял какой-нибyдь дyховник и Вы совеpшили такyю исповедь, тогда это не тpебyется.

Если когда-нибyдь, госпожа моя, Вы захотите дать милостыню, дайте ее этой женщине, котоpая потеpяла своего сына. Если хотите оказать милость этомy yмеpшемy насильственной смеpтью, не забyдьте заказать соpокоyст о нем.

Ибо, может быть, y него как y молодого были и гpехи, и это вызволит его из ада, и тогда, благодаpя Вам, он спасется и попадет в pай. Ибо литypгии спасают и извлекают дyши даже из ада. И, следовательно, вместо того зла, котоpое, как Вы считаете, Вы пpичинили, Вы сделаете большое добpо. Посколькy из-за Вас спасется дyша и Вы, благодаpя покаянию, окажетесь ближе к Богy.

Что касается Вашего неpвного состояния -- гнева, о котоpом Вы говоpите, -- твоpите непpестанно Иисyсовy молитвy, ибо благодать yспокаивает неpвы. И не огоpчайтесь: весь миp стpадает от этого.

67

Любоблагоyтpобная моя госпожа! Полyчил Ваше письмо и видел, что в нем, и очень возpадовался о тех достоинствах, котоpые даpовал Вам Господь. Все с Вами очень благополyчно, и Вы не имеете нyжды ни в чем, только в теpпении и долготеpпении, чтобы дyша Ваша пpебывала в тишине.

Сейчас я могy пpизнать, что завистливый бес, видя Вашy добpyю и добpодетельнyю жизнь и желая Вас опечалить, yстpоил это непpоизвольное yбийство. Hо благодаpя литypгиям, котоpые Вы заказываете об yсопшем, дyша его, я yвеpен, спаслась. И вместо того чтобы y Вас слyчилось зло, пpоизошло великое добpо, ибо спаслась дyша, посколькy Бог ищет одного повода, чтобы спасти человека.

То, что Вы говоpите: "Все pадyются, а почемy же y меня печаль?" -- показывает, что жизнь Ваша yгодна Богy. Ибо Господь только тогда посылает скоpби, когда человек исполняет волю Божию.

Посколькy скоpби -- это благодать и даp от Господа.

Так вот, не желая того, вы исповедyете, что вы -- избpанные чада Божий. Ибо "кого любит -- наказывает, бьет же всякого сына, котоpого пpинимает"*.

---------------------------------

* См.: Пpитч. 3, 12. -- Ред.

Итак, деpзай и больше pадyйся, ибо очень вас любит Господь. И впpедь не печалься.

Всегда советyй своемy сyпpyгy, чтобы он исповедовался. То, что он говоpит тебе, непpавильно.

Исповедь -- это одно из семи Таинств нашей Цеpкви. Без исповеди покаяние не засчитывается, а без покаяния человек не спасается.

Желая дать милостыню матеpи этого pебенка, делай это сама, а не чеpез дpyгое лицо, чтобы исцелялась ее дyша от гоpя по своемy сынy.

Дpyгие милостыни делай тайно.

У тебя были хоpошие дyховники, и поэтомy они вас yстpоили очень хоpошо. Очень доволен и я.

Это было моим долгом -- написать вам, ибо вы нас облагодетельствовали и я соболезновал вашей скоpби.

Тепеpь я соpадyюсь, так как yзнал еще однy добpyю и хpистианскyю семью. Поэтомy больше не бyдy писать -- достаточно, чтобы Вы пеpеписывались с моим священником.

Остаюсь к Богy молитвенник, ничтожный монах Иосиф.

* * *

68

Чадо мое благословенное, Панайота, желаю тебе всего добpого! Полyчил, дитятко мое, твое письмо и видел, что в нем, и заболела о тебе дyша моя.

Положение твое нехоpошо. Должно пpоизойти одно из двyх: или пyсть он возьмет тебя своею законной женой, или ты оставь его и живи одна в покаянии.

А так, как сейчас, -- ты ничего не сможешь сделать, и исповедь не может совеpшиться. Если ты не оставишь гpех, что бы ты ни делала, все напpасно. Только если pазойдешься и оставишь гpех, -- все бyдет пpощено с исповедью.

Hе можешь, дитя мое, жить? Пойди в какой-нибyдь дом добpых хpистиан, делай какyю можешь pаботy, только беги от гpеха.

Гpех -- это pазлyка с Богом. Вечная мyка. Тогда как здесь, какая бы ни была скоpбь, она пpоходит.

Реши: если он с тобой повенчается, это пpекpащает называться гpехом, делается законным. Тогда ты напишешь и мы опpеделим епитимию за пpошлое. Если ты его оставишь, опять же, напишешь, и мы тебе скажем, что делать.

Hо сейчас, пока гpех с тобой, ничего не выходит. Поспеши, дитя мое, ибо смеpть пpиходит внезапно, и жаль, если ты бyдешь осyждена на мyки.

Мы совеpшим о тебе литypгии и молебны, чтобы помог тебе Господь.

Молюсь о тебе, смиpенный стаpец Иосиф.

69

Hепpестанные и с чyвством долга мы воссылаем Господy молитвы, чтобы он сохpанил Вас и наставил согласно Своей святой воле.

Вы спpосили, чадо Благого нашего Бога, хочет ли Господь, чтобы Вы пpиняли святой постpиг.

Ты, сестpа моя, с тех поp, как yвидела миp, шагаешь по доpоге Божией, и никогда ты не искала ничего дpyгого, кpоме воли Господней.

Так вот, не сомневайся, что сейчас вpемя облачиться тебе в святой монашеский обpаз. Ведь и без монашеского облачения ты yже монахиня. И сейчас, когда ты состаpилась, каких еще дел ты хочешь?

Свое дело ты yже знаешь. Раздай нищим то, в чем y тебя достаток. Hищим монахиням, и они сделают то, чего ты сделать yже не в силах.

Hайди какyю-нибyдь добpyю стаpицy, позови иеpея великосхимника и стань монахиней в своем доме, без того чтобы кто-нибyдь yзнал об этом. И снова следyй своей доpогой.

Ты бyдешь очень счастлива, ибо возpодишься.

Всю тy неделю не выходи из своего дома. Бyдь дома, наслаждайся благодатью, котоpая восемь дней бyдет пpебывать с тобой.

Hе бойся. Hе pобей. Хpистос пpишел pади нас.

Hам Он пеpедал Свою богатyю любовь и нам говоpит: "Любите дpyг дpyга, как Я возлюбил вас"*.

---------------------------------

* Ин. 13, 34. -- Ред.

Итак, не жди. Hе откладывай сpок. Hе потеpяй yдобный слyчай, котоpый дает тебе свыше Хpистос.

Дай это письмо Феофилактy, а я, смиpенный, о вас молюсь, благодатью Божией я вас ношy.

70

Очень обpадовался, дитя мое, что ты пpосишь слова Божия для пользы своей дyши.

Так вот, отвеpзи yши свои, и я их исполню благ.

Услышь, чадо мое, yста твои пyсть непpестанно занимаются молитвой: "Господи Иисyсе Хpисте, помилyй мя!" Пyсть твое дыхание пpилепится к имени нашего Спасителя.

Когда это пpодлится достаточно долго, yм пpивыкнет говоpить это внyтpенней pечью. И когда yм очистится молитвой, он опyстит ее в сеpдце: пpоизойдет единение yма-слова-сеpдца. То есть, непpестанное пpизывание пpоизводит движение молитвы в сеpдце посpедством вдоха и выдоха, тогда yм-слово-сеpдце становятся одним. А постоянно очищаемое сеpдце пpинимает, соответственно, осеняющyю благодать.

И тогда мало-помалy, незаметно для тебя, делается внyтpи тебя небо -- pай.

До сих поp было делание; то, что бyдет дальше, называется созеpцанием. Достигни этого, а остальное мы тебе скажем, когда пpидет вpемя.

Знай только, что все -- начало и конец всякого блага -- Хpистос. Мы сами ничего не можем сотвоpить, если спеpва не посодействyет Хpистос Своей Божественной благодатью. Он пеpвый явил Себя нам, и тогда мы Его познали. Он возлюбил -- и мы любим. Если Он не совеpшит действия, благо в нас не пpидет в движение.

Итак, стань малым pебенком со всей его детской пpостотой, и бpось себя к ногам нашей Богоpодицы, носящей, как малого младенца, Великого Бога, и восплачь, и взывай с большой любовью, котоpyю, опять же, Он тебе подаpит: "Сладкая моя Матyшка, помоги мне, наставь меня, как спастись! Пpедстательствyй, Матеpь моя, пpед Сыном Твоим, дабы Он наставил меня, какова Его воля, чтобы я ее исполнял, и о чем [мне] Его пpосить. Да отвеpзет мне глаза дyши, котоpые закpыты, так что я не вижy Его и постоянно Его печалю, тогда как Он меня видит в каждый миг".

71

Услышь, чадо мое, вонми моим словам. Ходи с большой скpомностью. Имей большое смиpение -- не пpаздные слова смиpения пpоизноси, а стань соpом, чтобы по тебе ходили, если хочешь, чтобы тебя посетил Хpистос. Сеpдце твое пyсть смягчится, станет ватой, и склоняйся пеpед той, с котоpой говоpишь: "Тебе виднее, сестpа моя, благослови!"

С какой внимательностью ты говоpишь с дpyгими, с такой бyдет обpащаться с тобой Хpистос. Какой меpой ты меpяешь дpyгих, тем же Он бyдет меpить тебя. Как ты пpощаешь согpешения дpyгим, так и твои собственные Он оставляет. С какой любовью и внимательностью ты ищешь Его, соответственно этомy и Он является тебе.

Hе вздyмай пpитвоpяться послyшной, а сама постyпать по своей воле, ибо тогда согpешаешь не пpед своей стаpицей игyменией, а пpед Богом, Котоpый близ тебя и все твои движения видит.

Он всегда с тобой, [только] ты слепа и не видишь. Ты всегда в Его объятиях. Им дышишь, Его вкyшаешь, Им облачаешься; ты никогда Его не обманешь. Все, что бы ты ни делала, Он видит -- и пpежде, чем ты об этом подyмаешь.

Если ты говоpишь, что согpешение твое маленькое -- "ничего стpашного!", тогда и молитва твоя маленькая не идет к Богy -- ничего стpашного! Если ты молишься и хочешь, чтобы маленькая твоя молитва была yслышана, тогда знай, что и маленькие твои пpегpешения записываются и они искажают твое маленькое добpо.

Так вот, если y тебя есть стpогость и внимательность, чтобы не печалить Господа, Котоpый видит все, опасайся, как бы не опечалить игyмению и остальных сестеp, зная, что тем ты согpешаешь пpед Богом.

Hе говоpи: "Я пpава" никогда. Даже если тебе бyдyт глаза выкалывать, никогда не ищи спpаведливости, ибо носишь Хpиста, Котоpый стал человеком pади человека и выстpадал все, чтобы спасти нас, не вменяя человекy его пpестyпление.

Знаешь, дитятко мое, сколь ты огоpчаешь стаpицy игyмению, когда не слyшаешься? Сколь пpотивостоишь воле Божией, так что Он сpазy забиpает Свою благодать и ты остаешься нагой? И совесть твоя огоpчается, и замyтняется твой yм, и много дней ты пpебываешь жесткой и бесплодной землей. Если бы ты видела, сколько вpеда тебе пpичиняется!

Так вот, чадо мое, бyдь внимательна. Положи добpое начало, чтобы и конец оказался добpым. Тpyдись сейчас каждый день, чтобы пожать миp в стаpости.

Когда pассветает, говоpи каждое yтpо: "Господи Иисyсе Хpисте мой, yдостой меня пpойти этот мой день без гpеха".

Пpимись с готовностью за свою pаботy и за молитвy в твоих yстах. И смотpи, что Господь на тебя смотpит, а Ангел записывает: Ангел записывает твои дела, а Господь -- помыслы.

В каждый миг говоpи с осознанием: "Дyша моя, собеpи со стpахом свои помыслы, ибо Господь тебя видит". Hе pассеивайся, не витай в облаках, а говоpи Иисyсовy молитвy с большим вниманием.

Hе смотpи, что делают дpyгие, и не желай казаться знающей. То, что ты должна знать, -- это говоpить непpестанно Иисyсовy молитвy и быть внимательной в своей pаботе.

Стань неpазyмной pади Хpиста, чтобы тебя yмyдpил Господь.

Если все это тебе yдастся -- благо тебе бyдет. Ибо станешь хоpошей и добpодетельной монахиней, полезной и для дpyгих.

Да пpебyдет всегда с тобой благодать и да сохpанит тебя от всякого воздействия лyкавого.

Молюсь о всех сестpах и игyмений, дабы дал ей Бог благодать и силy носить ваши тяготы, ибо тяготы велики, а тpyда много.

72

Пpоспись, дитя мое, следyй томy, что я тебе написал. И когда ты испытываешь какое-нибyдь затpyднение или сталкиваешься с чем-то неpазpешимым, в чем тебе не могyт помочь дpyгие и ты сама не находишь выхода, напиши мне, и я тебе с большой любовью отвечy.

Что касается твоих слов о том, что когда ты исполняешь волю кого-то одного, то зачастyю печалится другой, -- ты, чтобы никто не печалился и чтобы у тебя самой все было в порядке пред Богом, спрашивай всегда старицу игумению: "Что повелишь, матушка? Такая-то сказала мне, чтобы я это сделала".

И что она тебе скажет, делай без рассуждения, и никто не будет печалиться, а они пусть разбираются с игуменией.

Послушание включает в себя все, а Христос сплетает тебе венец в каждый миг.

Но для того, чтобы развивался внутренний человек, чтобы ты обрела покой от страстей и расцвел плод благого твоего делания, все должно сопровождаться постоянной и непрестанной умной молитвой.

Когда трудишься, говори непрестанно Иисусо-ву молитву или устами, или умом.

Когда ты ее говоришь постоянно устами, впоследствии ум привыкает говорить ее внутренней речью. Затем ум опускает ее в сердце. И далее там -- труд и дело трезвения: держать там силой ум безобразным, чистым, внимающим только обращению молитвы посредством вдоха и выдоха внутри сердца.

Тогда ум, не успевая образовать помысл рассеяния, со временем -- благодатью молитвы -- очищается. И не удовлетворяется более лукавыми воспоминаниями, и не хочет оставаться совершенно праздным. Но весь воспламеняется при воспоминании Божия имени и в любви к Спасителю Христу.

Итак, усердно занимайся, дитя мое, этим божественным тайным деланием, и душа твоя станет раем прежде, чем выйдет из тела.

Монах, который не научился Иисусовой молитве, не знает, зачем стал монахом.

Чтение просвещает ум и помогает в молитве.

Телесный труд, когда он умеренный и не производит смятения, очень полезен: он ведет тебя к смирению.

Когда ты привыкнешь говорить каждому: "Благослови", и во всем всегда ругать саму себя, и никогда не просить права и своей воли, то скоро вкусишь плод смирения. Необходимо только, чтобы ты была терпелива во всем.

С любовью и простотой, без многих размышлений быстрее достигаешь вышней пристани.

Заключи в свои объятия икону Матери Божией, как если бы она была живой, как твою мамочку, когда ты была маленькой. Говори Ей всю свою боль, орошая ее своими святыми и чистыми слезами, и будешь черпать непрестанное утешение.

Она будет предстательствовать пред Своим Сыном, Который столь добр, и любит добрых, и милует злых, и прощает кающихся грешников. И он откроет умные глаза твоей души и наполнит твое сердце любовью и божественным рачением.

И тогда станут твои глаза двумя источниками слез. Желаю тебе достичь этого.

73

Скромное твое письмо, дитя мое, растрогало меня до слез. Твое смирение подвинуло мою утробу сильно тебя возлюбить, как Господь кровоточивую, и сказать тебе подобное слово: "Дерзай, дщерь, вера твоя спасла тебя. Иди с миром отныне и более не печалься"*.

---------------------------------

* См.: Лк. 8, 48. -- Ред.

Рай отверзется, и ты узришь Царя веков в тот день. И всевозрадуешься, и взыграешь, как олень, от большой и беспредельной любви.

Посему не оплакивай своей нищеты, ибо воссияло влекущее нас Христово Царство. Не рыдай над падениями, ибо пришел на землю Сын Божий и выстрадал как человек ради нас. И через чистое покаяние возводит нас на Небеса.

Достаточно сказать тебе: "Согрешила!" с горячим сердцем, и сразу благодать открывает тебе Небеса.

Богатый милостью Христос не просит от тебя многого. Только скажи с верою, исповедуясь, как пророк: "Согрешил Господу". И сразу слышишь: "И Господь удалил грех твой".

О, сколь добр Бог, сколь благ! Сколь счастливы мы, смертные, имеющие такого Всеблагого Отца!

Так вот, дерзай, благословенное мое чадо. Смело напиши мне о своих муках, и я с большой любовью отвечу, что мне подаст Господь.

Очень благодарим за облачения, за большой труд и расходы на их посылку. Когда мы их получим, я скажу, чтобы мои пономарчики тебе написали. Они очень славные, ибо имеют непрестанную молитву.

Позаботься и ты непрестанно ее говорить, и придет внутрь тебя Христос -- радость, мир, любовь, свет. Сейчас начало у тебя уже положено. Итак, понуждай себя и не оставляй ее.

Когда ты видишь, что ум устает ей внимать, тогда говори ее постоянно устами, и ум снова ее воспримет.

Вначале это стоит труда, но когда пройдут годы, молитва будет звучать в тебе сама. Она непрестанно очищает человека от всех страстей.

Забыл тебе написать, что на днях мы пошлем тебе посылочку. Я нашел крестик для доброй твоей души и пошлю его тебе как благословение, как ты просила. И желаю, чтобы тебя благословил Сый Благословенный и препрославленный вовеки.

74

Божественная моя утроба и священная, желаю тебе всего доброго! Благодать нашего Христа да просветит тебя, сама да очистит тебя, да соделает тебя, как святую Магдалину, чья святая рука, теплая, как живая, есть у нас здесь, в монастыре Симонопетра. И рука эта источает неизреченное благоухание. Столько благодати дал ей Христос.

Сильно обрадовался, дитя мое, что с таким усердием ты ищешь спасения. Поэтому я уверен, что Жених твоей бессмертной души даст тебе Свою богатую благодать.

Пусть наша Богородица, Его сладкая Матушка, будет твоей Покровительницей, а ты Ее постоянно проси. Обнимая, как живую, Ее святую икону, орошай Ее слезами, как мироносицы -- стопы Иисуса, и будешь черпать ощутимое утешение, как если бы Она была близ тебя.

Наша Богородица везде успевает, и тому, кто с теплотой Ее призывает, Она богато подает Свою благодать. Она предстательница всех, ибо удостоилась родить Господа, стать Матерью Божией. Она Его носит в Своих объятиях и непрестанно Его умоляет.

И мы, грешные, не имея дерзновения сразу прибегнуть к Богу, призываем сначала Его Матерь. Она нас возрождает, Она предстательствует, Она предваряет во всех наших скорбях.

Она -- Покровительница и Помощница, всех Ангелов честнейшая, Херувимов и Серафимов без сравнения славнейшая, занимающая второе место после Святой Троицы.

И Она, добрая моя, столь добра, столь сладка, что в каждый миг хочешь Ее обнимать и черпаешь утешительную благодать. И сколь более любишь, столь более любим.

О посылке не волнуйся, дитя мое. Я думаю о твоей душе. Положу своим словом какой-нибудь камушек, чтобы построился твой домик на Небесах, где все бессмертное и вечное. Все, что здесь, есть оно или нет его, не причиняет вреда нашей душе.

Позаботься чисто написать исповедь с малых лет. Напиши все очень разборчиво. Не спеши, когда будешь писать. И сразу это отправь, пока я не умер. Добро тебе сделаю я -- не иной, дабы сказать пред Христом: "Вот я и дети, которых дал мне Ты, Боже".

Не траться более для нас. Что сделала, то сделала. Христос это принял, как благоуханное миро. Придет это или не придет в наши руки, ты свою награду получила - это записано на Небесах.

Не скорби, что ты чего-то лишена. С этого мига я записал тебя с моими чадами. Я молюсь о тебе с первого твоего письма, и каждый день мы поминаем тебя на нашей Божественной литургии. Дерзай, ибо ты не умираешь душевной смертью, но в покаянии будешь жить вовек.

Быстро пришли письмо, а если что-нибудь забудешь -- снова напишешь в другом письме.

Имей в своих устах молитвочку: "Господи Иисусе Христе мой, помилуй мя!"

А Он один -- Спаситель, и мы надеемся, что Он спасет нас. Только терпение.

Неси ежедневный свой крест и часто призывай Его: "Иисусе мой, где Ты? Предвари, спаси мя, ибо я погибаю!"

И Он тебе ответит: "Не нерадей, дитя Мое, Я здесь всегда близ тебя, имей терпение, придет час, когда возьму тебя к Себе радоваться вечно".

Итак, не шлите никаких посылок, ибо [за них] требуют огромный налог. Только о душе вашей заботьтесь, имейте попечение ее спасти, ибо она драгоценна и бессмертна.

75

Василиса, благословенное мое чадо, желаю тебе всего доброго! Получил твое письмо с исповедью и видел, что ты мне пишешь. Все прощается, Василиса моя, только то, что не исповедано, не прощается. Однако помни: пусть грех не повторится. Потому что когда он повторяется, то поражает и другое.

Так вот, этой милости я прошу: не впади вновь в грех, и все будет хорошо.

Литургии очень тебе помогут. И когда сможешь, снова их закажи, ибо только они извлекают души из ада.

Сейчас, в настоящее время, воздержись от Божественного Причащения и напиши мне, что зло уже прекращено. И затем мы определим небольшую епитимию, какая, соответственно, тебе полагается.

Я буду читать молебные каноны, не семь, а намного больше, дабы помогли тебе Господь и Его Святая Матерь.

Так вот, не печалься. Всеблагой прощает все, только пусть не повторится. Господь тебя осияет, и ты станешь новой, как белая голубица. Только милость, о которой я прошу тебя, -- чтобы это не случилось вновь.

Я забочусь о тебе до тех пор, пока я жив. Позаботься и ты. Я приближаюсь к смерти. Очень тяжело болен. Жду [своего] часа. Хочу устроить тебя. Я очень попросил Господа, дабы тебя просветил Он и золотая Его Матушка. Может быть, поэтому этот человек видел то, о чем тебе рассказал.

Так вот, положи доброе начало. Положи сто своих оболов, чтобы и я положил тысячу моих золотых, и восстань из нечистоты. Я подаю тебе руку -- выйди из болота. Все тщетно, ложь и обман.

Ты очень хорошая. Не печалься. Не отчаивайся. Дерзай. Не бойся. Христос добр и благоутробен: прощает все. Я вижу Его руку, которую Он невидимо простирает: "Василиса моя, -- зовет, -- не плачь! Ради тебя Я пришел на землю и стал человеком".

Не рыдай о своей нищете. Владыка Христос тебя любит, Он великодушен и милует первого, как и последнего.

Пролей две капли слез с болью души, и омоется вся нечистота.

Делай, какую можешь, милостыню, литургии, молебны, все, что можешь, чтобы открыть дорогу на Небеса, где получишь во сто крат и Жизнь Вечную.

Радостью для меня будет узнать, что ты положила начало, прежде чем к тебе придет смерть, когда все будет бесполезно.

Имей в виду, что я люблю твою душу больше, чем твои родители и дети, которые тебя любят. Итак, не дай мне уйти из жизни опечаленным.

76

Жив Господь Бог!

Все у тебя очень хорошо, возлюбленное мое дитя, поэтому возлюбил тебя Христос.

И знамение того, что Он тебя любит, -- это Божественная Его благодать, которая с малых лет тебя посетила и тебя наставляет.

Так вот, наблюдай за собой и не огорчай из-за малости горького наслаждения столь Благого нашего Бога. Это зависть сатаны, ненавидящего того, которому Христос открывает глаза души.

Итак, проснись, возлюбленное мое дитя, и наблюдай за собой. Ибо Он видит то, чего ты не видишь. Богатый милостью Христос старается открыть глаза твоей души.

О, сколь Он добр!

А лукавый, который это видит, старается закрыть тебе глаза горьким наслаждением.

Так вот, не прекращай, дитя мое, призывать имя Христово. При каждом твоем вдохе вникай в Его божественное имя, и даже если рассеивается твой ум, ты не беспокойся.

Ибо это непрестанное занятие и постоянное стремление Его искать привлечет Его, и Он придет Сам, чтобы тебя увидеть. И откроется в твоем сердце орошающий источник, взывающий: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя!"

И тогда ты будешь непрестанно радоваться гласу и сладости Владыки Христа.

Только будь внимательным и опасайся, избегай греха: он падает, как снег, и все засыхает.

То, что ты пишешь, -- это посещение Божие. Это первое посещение к каждому грешнику, который кается и возвращается к Богу.

Смотри, очищай самого себя чистой исповедью. Не оставляй нечистоту греха в себе, чтобы не нашел причины лукавый тебя повергнуть.

Человек, чадо мое, ничего сам по себе не может сотворить. У него не было, нет и не будет никогда силы сделать что-нибудь доброе, если его свыше не осенит Бог.

Всякий благой помысл, всякое благое движение разума -- это действие благодати Божией.

Если ты сделаешь что-нибудь без содействия твоего тела, то это принадлежит тебе. Если же ты это сделал с помощью тела, то тело твое -- создание Божие. Если ты что-нибудь подумал без ума, тогда это твое. Если же с помощью ума ты это подумал, ум твой -- творение Божие.

Следовательно, у человека нет ничего [своего]. Следовательно, все начинается с Бога и Богом заканчивается.

Это я тебе пишу руками других, возлюбленное мое дитя. Ты же наблюдай за собой. И когда я выздоровею, ибо сейчас болею, тогда напишу тебе собственноручно.

Передай многие мои пожелания моему дорогому твоему духовному отцу. И скажи ему, что я -- при последних своих вздохах жизни. Врач поддерживает меня уколами и говорит мне, что я выздоровею. И братия моя плачет, не дает мне уйти.

77

Очень меня воодушевило, возлюбленное и доброе мое дитя, твое письмо, и я желаю тебе быстро найти источник жизни.

Письма твои показывают мне, что ты недалека от источника. Благодать уже отворила тебе двери. Иди вперед, не прекращай стучать частой молитвой.

И откроется не один источник, а водопады небесные и источники бездны. Для того, чтобы орошалось и возрастало твое нынешнее чувство и желание любить Христа.

Воодушевление, которое у тебя есть, -- это очистительная благодать Божия, которая сочувственно очищает человека.

Ибо благодать разделяется на три состояния.

Первое действие называется очистительным. И когда оно очистит человека, подается ему другой, больший, дар, который называется благодатью просветительной, от которой человек получает просвещение ведения. И третья благодать называется благодатью совершенства, о которой скажем тогда, когда ты этого достигнешь.

Так вот, сейчас у тебя есть соответствующая тебе часть. И что бы ты ни делала доброго, что бы ни вспоминала благого -- все это от благодати, как и пишут святые: "Нет добра не от Бога и нет зла не от диавола".

Итак, что бы доброго ни подумал человек -- это от благодати Божией.

И если сейчас ты понуждаешь себя к Иисусовой молитве и молишься непрестанно, если читаешь Жития святых и прилагаешь немного труда ночью, быстро достигнешь того, чего ищешь, и обрадуется твоя душенька, что столь возлюбил тебя Христос.

Он -- это Любовь, и просит от нас любви. И мы тогда узнаем, что Его любим, когда мы любим и своего ближнего.

Итак, понуждай себя по силе, и я желаю тебе быстро достигнуть Желанного.

* * *

78

Очень обрадовался, дитя мое, твоему здоровью и тому, что ты делаешь так много добра для наших братьев христиан.

И это истина: сколько человек хлопочет, чтобы помочь другому, столько умножается в нем благодать Господа, ибо любовь -- это заповедь Божия, первая и величайшая: "Возлюби Господа Бога твоего от всей твоей души и сердца".

И вторая, подобная ей: "И ближнего твоего, как самого себя".

На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки*.

---------------------------------

* См.: Мф. 22, 40. -- Ред.

Так вот, сколько жаждет кто-нибудь спасения своего брата, столько наполняется душа его любовью Божией.

И без большого труда и совершения подвигов ты быстро достигаешь большой меры. Поскольку в любви есть все.

Не превозносится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла* и т. д. ---------------------------------

* См.: 1 Кор. 13, 4-5. -- Ред.

Видишь, что всему причастна любовь и быстро ведет к бесстрастию того, кто к ней прилежит?

И хорошо сказал возлюбленный ученик Господа, что "Бог есть любовь и пребывающий в любви в Боге пребывает, и Бог в нем"*.

---------------------------------

* 1 Ин. 4, 8, 10-14. -- Ред.

Видишь, дорогое мое дитя, что Господь всегда с тобой, когда ты хранишь Его заповеди, а благоуханный Ангел считает твои шаги и все твои дела.

Прочти с благоговением Ветхий Завет и почерпнешь божественный нектар веры и любви. Там Бог напрямую говорил с людьми и Ангелы их наставляли.

Бог пребывает везде, и нет места, где нет Бога.

Сколь более ты Ему внимаешь, столь более Он внимателен к тебе.

Ты зовешь: "Боже мой, где ты?"

И Он отвечает: "Я здесь, чадо мое! Я всегда рядом с тобой".

И внутри, и снаружи, и вверху, и внизу, и куда бы ты ни обернулся, все взывает: "Бог!"

В Нем живем и движемся.

Богом дышим, Бога вкушаем, Богом облачаемся.

Все воспевает и благословляет Бога.

Все творение взывает.

Все видимое и невидимое чудесно говорит и славословит Творца.

Всякое дыхание да хвалит Господа!

* ---------------------------------

* Пс. 150, 6. -- Ред.

Пусть всегда в твоем кармане будет святое Евангелие, и когда находишь немного свободного времени, читай небольшой отрывок. Христос дает тебе свет и ведет тебя по Своим заповедям. Восполняет твою любовь и наставляет тебя подражать Ему.

Призывай непрестанно Его Матушку, читай Ей акафист, и Она будет тебя покрывать, всегда будет оберегать тебя от всякого зла.

Возьми книги "Паломник" и раздавай их нашим братьям христианам, чтобы они получали духовную пользу.

Пусть всегда у тебя на груди будет иконочка Богородицы, целуй ее, когда садишься и ложишься спать.

И сколь более ты будешь Ее любить, столь более Она будет любить тебя. И во всяком обстоятельстве, когда ты Ее призовешь, почувствуешь ощутимую Ее помощь и утешение.

Она всегда и непрестанно предстательствует обо всех чадах, которые горячо Ее призывают.

79

Волны радости наполнили мою душу, дитя мое, от твоих прекрасных слов, что тебя посетила благодать Благословенного и Святого нашего Бога. Так вот сейчас, дорогое мое дитя, я начал снова выздоравливать. Сорок дней я не ел ничего. Три раза надо мной дежурили ночью, ожидая смерти, но снова не пришел час. Мои детки плакали все время, служили мне, как Ангелы Божий. Наконец, сейчас снова я стал держать рукой, писать, отвечать тем, которые пишут и ждут.

Ты мне пишешь, дорогое мое дитя, о благодати, которую почувствовал в своем сердце. И я начинаю слово о любви.

Так как Бог весь любовь и все, что Он сотворил вверху и внизу, произошло от большой Его любви, Он не попросил у человека ничего другого, кроме любви.

Передавая письменный Закон Моисею, первой и самой великой из всех заповедей он называет: "Возлюби Господа Бога твоего от всей души, от всего помышления, от всей крепости".

То есть, все стремление души -- поглотить Бога. Чтобы ведение, чувство, мысль, созерцание, озарение и всякое движение ума, все -- во всем постигали Бога. И чтобы человек, глина, воздавал "своя от своих".

Воистину преславное величие!

И тогда как у всех добродетелей и дарований Божиих есть чувство и действие, Божественная любовь, когда кто-нибудь сумеет возлюбить Любящего, становится превыше всякого чувства. И впредь действует Божественная любовь. И царствует созерцание.

Тогда взывает движимый Божественной любовью:

"О Иисусе мой, сладкая любовь! Прежде чем я увидел Тебя, меня увидел Ты.

О Свет души моей! Прежде чем я узнал Тебя, Ты дал мне узнать Самого Себя. И прежде чем я возлюбил, меня возлюбил Ты.

О жизнь и сладкое мое дыхание, я был во тьме, и сладкий Твой голос меня разбудил и позвал. Я увидел Тебя, когда Ты меня познал. Знание Тебя -- это видение Тебя.

О радость моя и душевное веселие! О небесное рачение! О любовь горящая и несожигающая!"

80

Итак, дорогое мое дитя, когда эта любовь начинает гореть, тогда мы приступаем ко второй заповеди Божией. Когда возлюбишь Бога, тогда и ближнего своего возлюбишь, как самого себя.

Слышишь, что говорит Господь, дитятко мое? Когда ты, дорогое мое дитя, жаждешь принести пользу своему брату, и идешь, и говоришь ему, что знаешь, стремясь ему помочь, -- это любовь к ближнему: любить своего брата, как самого себя.

И то, что ты пишешь, что чувствуешь в твоем сердце и это приносит радость и веселье, -- это любовь Божия, которая начинает действовать в твоей душе.

Так вот, если ты наблюдаешь за собой и непрестанно говоришь Иисусову молитву, помогаешь и твоим младшим братьям, то тем самым зажигаешь огонь любви Божией в своей душе. И насколько ты жаждешь и хлопочешь, чтобы помочь другому, настолько и Бог изливает поток любви и орошает тебя.

И когда ты слышишь Апостола Павла, говорящего: "Кто может отлучить меня от любви?"* -- то это говорит не Павел, а сама любовь взывает к Любви в Павловом сосуде.

---------------------------------

* См.: "Кто отлучит нас от любви Божией?" (Рим. 8,35). -- Ред.

Поэтому "пребывающий в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем, ибо Бог есть Любовь"*. И где упадет эта любовь, там она горит и не сжигает. Жаждет, но жажда не прекращается. Пылает сердце от любви, взывает: "Где Ты, сладкая моя любовь, Иисусе мой, свет моей жизни?"

---------------------------------

* См.: 1 Ин. 4,16. -- Ред.

И еще более пылает, пока не замрут чувства.

Так вот, дорогое мое дитя, не ищи другого, только любви: "Удостой меня, Господи, возлюбить Тебя, как меня возлюбил Ты!"

И пока этого достаточно, дитятко мое, так как я устал, ибо очень меня мучает одышка. Посылал я тебе и другое маленькое письмецо, которое написал отец Ефрем: тогда я не мог держать ручку. Сейчас, слава Тебе Боже, начинаю снова писать.

Будь очень осторожен с еретиками, дитя мое. Там, где ты сейчас, чужие племена и языки...

Совершенно не разговаривай с ними, ибо оскверняется твоя чистая душенька от их хульных слов. Нашей Православной Церковью они отлучены.

81

Не прошло и четырех дней, как я послал тебе письмо, дитя мое. И вот еще я начал тебе писать маленькую заметочку, чтобы она была у тебя для памяти. С тех пор, как ты уехал от меня, я воспринял обязанность твоего духовного отца молиться о тебе не как о чужом, но как о возлюбленном моем чаде. И кроме литургий и молитв, я совершаю и шесть четок каждую ночь за тебя.

Благодарю за все, что ты сделал для нас. Теперь не беспокойся.

Имей терпение в своих скорбях и болезнях и призывай Христа, Иисусова молитвочка пусть не сходит с твоих уст. И сладкая Его, и сладкая наша Матушка да покроет тебя от всякого зла.

Я посылал тебе и другой листочек, второй, а сейчас посылаю тебе третий, но мне очень тяжело. Не знаю, смогу ли написать еще. Если нет -- буду молиться о вас в иной жизни.

Молитва моя всегда будет с вами. Помощь ваша -- Христос и Богородица. Пусть будут всегда в вашем уме и сердце Их сладчайшие и желаннейшие имена. И этого достаточно вместо многих молитв.

Не огорчайся, что не находишь благодати в своей молитве. Она отступает для того, чтобы ты ее искал с большим стремлением. А когда она приходит, будь более внимателен, чтобы ее не потерять. Но она снова отступает.

И, таким образом, ты становишься человеком совершенным, дельным и опытным, чтобы с безопасностью вести и других по дороге спасения.

Итак, понуждайте себя и остерегайтесь ловушек диавола. Ибо Царствие Небесное захватывают понуждающие себя*.

---------------------------------

* См.: "... Царство Небесное силою берется и употребляющие усилие восхищают его" (Мф. 11, 12). -- Ред.

О том, что ты мне пишешь, позаботились твои духовные братья, и сегодня пришли врачи и уколы, но над всеми рука Господня.

Я написал тебе, что одышка -- от болезни сердца. Но в глубине истины -- это от Бога.

Ибо так как молодым я подвизался по произволению, теперь настала необходимость подвизаться вопреки произволению, дабы иметь и большую награду.

Я вижу все, дитя мое, но что поделать? Братья твои не успокаиваются. Хотят меня оживить. Я вижу: надо мной -- рука Господня. Плачу я, нищий, безутешно и бесполезно. Кричу им: "Дайте мне умереть!"

Из дому не выхожу. Не поеду никуда, чтобы не умереть по дороге. Здесь усну, с моими отцами.

Обнимаю тебя, смиренный о. Иосиф.

* * *

Часть 2

ПОСЛАНИЕ ИСИХАСТУ ПУСТЫННИКУ

ПОСЛАНИЕ НЕКОЕГО МОНАХА,

ПОДВИЗАВШЕГОСЯ НА СВЯТОЙ ГОРЕ,

РАЗДЕЛЕННОЕ НА ГЛАВЫ И СОДЕРЖАЩЕЕ ВКРАТЦЕ:

а) практические советы о чине трапезы и молитвы, то есть о том, как проводить 24 часа дня и ночи;

б) ответы на вопросы о прелести и благодати, о знании и мудровании, о смирении и любви, о двойной борьбе с бесами, о трех состояниях естества, о совершенной любви;

в) и другое, что он постиг, видел и слышал и о чем пишет своим духовным чадам.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Чадо, возлюбленное о Господе, радуйся! Благодать Бога Отца, Сына и Святого Духа -- твоей душе. Аминь.

Так как я вижу, чадо мое, что ты, как жаждущий олень, стремишься к источникам небесных вод Божественной благодати и просишь их с горячей любовью, то я, хоть и безграмотный, предпринимаю сие, забывая меру своей неспособности и неучености, полагаясь на молитвы моих отцов. И ныне с Божией помощью и вашими святыми молитвами начинаю рассказывать тебе о монашеском и подвижническом житии и о том, каким образом удостаивается монах Небесного Царствия и благодатью и милостью Божией становится причастником вечных благ.

Ты же, чадо мое, не ленись это изучать, а каждый день прилежно читай, пока это не запечатлеется в твоей душе и не произведет плоды добрые и благие. И не принимай это за обыкновенные слова, ибо они не таковы, но суть слова делания святых отцов, просвещенных Божией благодатью. Ими я был научен и плод их отчасти вкусил. И, будучи безграмотным, многие труды приложил, чтобы тебе это написать. Ибо возделыванию их предал себя до крови. И теперь полагаю их готовыми пред твоими очами, как трапезу с разнообразными кушаниями и как райский сад из разных деревьев, полных плодов.

Итак, не неради, но, срывая, вкушай их каждый миг, дабы жить Жизнь Вечную, и избегай плода познания, который съели прародители и умерли.

Дай же нам, Господи, сохранить себя от запретного плода. И да просветимся Истиною, Тобою, сладчайшим нашим Богом, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

1

О монашеском чине и житии,

или как проводить 24 часа дня и ночи

И вот, чадо, начинаю сперва повествовать тебе, как должно проводить тебе время. Хоть и часто, в тысячах поучений и писем, я тебе говорил это, все же снова вкратце излагаю тебе кое-что необходимое. И услышь чин. В семь часов пополудни -- время святогорское*, -- после того как поешь положенную тебе еду, поспи три или четыре часа. И когда проснешься, совершай вечерню по четкам. И когда закончишь, приготовь кофе как помощь в бдении. И когда его выпьешь, начинаешь повечерие. Тихо, без голоса и без света. Читаешь и Акафист Пресвятой Богородице. И когда закончишь, встань, если можешь, прямо, держа руки скрещенными, и говори эту молитву умно, без света, ибо свет рассеивает ум:

"Господи Иисусе Христе, сладчайший Отче, Боже и Господи милости и всея твари Творче, призри на смирение мое и вся грехи моя прости, яже во все жития моего время содеях даже до сего дне и часа, и пошли Пресвятаго и утешительнаго Твоего Духа, яко да Той мя научит, просветит, покрыет, еже не согрешати, но с чистою душею и сердцем чтити и покяанятися, славословити, благодарити и возлю-бити от всея души и сердца Тебе, сладчайшаго моего Спаса и благодетеля Бога, достойнаго всякия любве и поклонения. Ей, благий Отче Безначальный, Сыне Собезначальный и Пресвятый Душе, сподоби мя просвещения божественнаго и духовнаго ведения, да созерцая сладкую Твою благодать, ею понесу тяготу сего моего нощнаго бдения и чистыя воздам Тебе моя молитвы и благодарения, молитвами Пресвятыя Богородицы и всех святых. Аминь"

. ---------------------------------

* На Афоне отсчет времени ведется от захода солнца. -- Ред.

Скажи затем и свои собственные слова, какие можешь и как знаешь, побуждая благоутробие Божие к милости и любви. И когда сильно устанешь, присядь. И приведи себе на ум разные благие воспоминания: смерть, вечную муку, Суд Второго Пришествия. И восплачь, сколько тебе даст Бог. И затем направь свой ум в рай, к наслаждению праведных, к вечным благам. И благодари Благого Спасителя и благодетеля Бога.

И затем поднимаешься и совершаешь правило. И снова садишься. И читаешь Жития святых и другие умилительные и полезные книги. И если придет к тебе сон, поднимаешься и начинаешь службу. И когда все закончишь, часы и канон по четкам, как я тебя научил, тогда садишься и отдыхаешь. Немного спишь, пока не рассветет.

И когда встанешь, пьешь горячее с 25 драми* хлеба или сухарей. И начинаешь делать свою работу, непрестанно говоря умом Иисусову молитву. И если у тебя есть время, читаешь и безмолвно плачешь. И готовишь свою еду в меру, как я тебя научил, пользуясь как меркой консервной банкой**. Так вот, из одной такой банки, наполненной сухой фасолью или рисом, получается две тарелки еды и хватает на два дня, поровну на каждый. И когда хорошо уварится, ешь в семь часов после полудня с 50 драми хлеба или сухарей. И если разрешен елей -- во вторник, четверг, субботу и воскресенье, -- кладешь его в тарелку до 10 драми. И, если у тебя есть, кладешь немного сыра, яйцо, сардину или десять маслин. И то, что у тебя есть -- фрукты или сладкое, -- ешь на трапезе всего понемногу во славу Божию. Ешь и имей смирение, чтобы не осуждать других

. ---------------------------------

* Драми -- греч. мера веса. 1 драми равен 3,2 грамма. -- Перев.

** Имеется в виду консервная банка из-под молока емкостью 400 мл. -- Перев.

И после полудня у тебя нет благословения принимать для разговора никого -- ни монаха, ни мирского. Кто бы он ни был, пусть приходит утром.

Этот чин должен соблюдаться. И будь то Пасха, или Рождество, или Масленица, все равно ешь один раз в день. И в Чистый Понедельник не держи трехдневного поста*, а пей в эти три дня горячее с ломтиком хлеба или сухаря, когда стемнеет.

---------------------------------

* Согласно уставу, в Греции монахи и многие миряне полностью воздерживаются от пищи и питья в первые три дня Великого поста (до литургии Преждеосвященных Даров в среду). -- Перев.

И во всем имей меру и рассуждение. Но поскольку я тебе это часто говорил и чин ты уже знаешь, то не буду повторяться, ибо по прошествии времени делание с помощью благодати умудрит вас во всем остальном. Аминь.

2

В ответ на вопросы того же монаха

Вот ты узнал, чадо, как тебе проводить время. Узнай и то, о чем ты меня спрашиваешь и желаешь узнать. И сперва скажем о том, что ты, по твоим словам, слышишь в себе: "Свят, Свят" и прочее, как ты мне пишешь. Это, говорю я, чадо мое, ты спишь и это слышишь. Ибо бывает такой, очень тонкий, сон у подвижников, когда их тело изнеможет. Он стоит или сидит, и сон его скрадывает, а тот не замечает. И тогда он видит это во сне, а думает, что бодрствует, хотя это не так. И доходит до того, что он спит всю ночь и не знает об этом. Так вот, ты попробуй ночь бодрствовать, читать стоя. Ходи по комнате, умывай лицо, чтобы бодрствовать, -- и тогда узнаешь, как ты это видишь. Ибо все подвижники видят это во сне. Если ты все же это видишь бодрствуя, тогда это не прелесть. Бес такого не говорит: "Поклоняюсь Отцу, Сыну и Святому Духу".

Также ты пишешь мне о взыгрании сердца, которое, по твоим словам, ты чувствуешь. Об этом знай, что, когда человек очистит свою душу, и будет зачат в нем Новый Адам, наш сладчайший Иисус, тогда сердце не в силах сдержать радость, и то неизреченное наслаждение, которое нисходит в сердце, ликует, и глаза источают сладчайшие слезы, и весь человек становится как пламя огня от любви Иисусовой. И ум становится весь -- свет, и изумляется, и удивляется славе Божией. Не так, как ты мне пишешь, что помрачаешься и не знаешь, где ты. Итак, это ты понимаешь ошибочно и будь внимателен.

Также пишешь мне, что тело парализуется и делается как мертвое. А я тебе говорю, что хоть и часто тело цепенеет, но ум делается весь -- око, и сердце чувствует большую сладость и безмерную радость. Наконец, если это так, как я тебе пишу, то это еще не великая мера, а мера новичков. Когда душа очищается, тогда она это видит. Однако когда она очистится совершенно, то видит иначе, о чем я тебе не пишу, ибо ты понять не можешь. Сейчас говорю тебе только это. Молись Богу, чтобы Он дал тебе ведение духовного рассуждения, как ты должен думать и что должен иметь в своем уме, пока не удостоишься подлинной истины. Истина же есть Христос. Ему слава и держава вовеки. Аминь.

3

О духовном делании разума, и как мы должны думать

Итак, чадо, ты узнал ответы на свои вопросы. Послушай и о том, как ты должен воевать с врагами. И внимательно перечитывай это много раз, как урок. Чтобы ты знал, чего просить и как ты должен бороться с помыслами гордости, когда они тебе говорят, что ты уже святой или что у тебя уже есть благодать и поэтому ты много плачешь.

Говори Господу так: "О возлюбленный мой, сладчайший Иисусе Христе! Кто обо мне Тебя попросил и кто помолился, чтобы Ты привел меня в этот мир и чтобы я родился у родителей, добрых и верных христиан? Ибо столь многие рождаются у турок, католиков, масонов, и евреев*, и язычников, и прочих, которые не веруют, но суть как бы не родившиеся совершенно, и вечно мучаются. Итак, сколь должен я Тебя любить и Тебя благодарить о такой великой благодати и о благодеянии, которое Ты мне сделал? Ведь даже если кровь свою пролью, не смогу Тебя отблагодарить

. ---------------------------------

* Вероисповедание иногда отождествляют с этносом. -- Ред.

И к тому же, Спасе мой сладчайший, кто обо мне Тебе молился, чтобы Ты меня терпел столько лет, с детства согрешающего, и не отяготился мною, хотя и видел меня обижающим, ворующим, гневающимся, пресыщающимся, любостяжателем, завистником, ревнивцем, и полным всякого зла, и Тебя, Бога моего, делами своими оскорбляющим?

Ты же, Господи, не послал смерть, чтобы та взяла меня во грехах, но с готовностью меня терпел. Ведь если бы я умер, вечно бы мучался! О благость Твоя, Господи!

И кто опять-таки обо мне Тебя умолил, чтобы Ты привел меня к покаянию и исповеди и облек меня в великий и ангельский образ? О величие Твое, Господи! О ужасное Твое и величайшее Домостроительство! О богатство Твоего дара, Владыко! О неоскудные Твои сокровища и неизъяснимые таинства! Кто не содрогнется, дивясь Твоей благости? Кто не поразится, взирая на Твою богатую милость? Трепещу, Владыко, поведать Твой богатый дар.

Владыка и Господь мой распинается, дабы спасти распинающего. Я грехами своими Создателя моего распинаю, и Создавший меня меня освобождает! О сладкая любовь Иисусова, насколько я твой должник! Нет, Создатель мой, не за Вечную Жизнь, которую Ты мне обещаешь, должен я Тебя любить; не потому, что Ты мне говоришь, что дашь даровать мне Твою благодать, и не за рай, но долг мой любить Тебя, ибо Ты освободил меня от рабства греху и страстям".

О великое чудо! Какой купленный раб просит платы за то, что работает на своего господина? И как может просить свободы, если задолжает деньги выкупа? Вот Царь и Господь всех ради тебя распялся и освободил тебя от рабства бесам. И дал тебе заповеди как противоядие от страстей, дабы, исполняя их, ты избежал одолевающих тебя страстей. Говорит тебе: "Не блуди". И ты трудишься, чтобы стать целомудренным, ибо если ты не понудишь себя стать целомудренным, неизбежно станешь блудником. Не кради -- чтобы стать честным, и если не понудишь себя стать честным, обязательно станешь вором. Не будь сребролюбцем -- чтобы стать милостивым, и если не понудишь себя стать милостивым, станешь сребролюбцем. Не объедайся -- чтобы стать воздержанным. Имей любовь -- дабы не стать завистливым. Так и все добродетели.

Так вот, когда Господь первым делом освободил нас в Божественном Крещении, Он дал нам Свои божественные заповеди как противоядие от страстей, чтобы мы вновь не впали в рабство греху. И не так обстоит дело, что мы работаем Богу, а Он должен нам плату. Работаем мы не ради Вечной Жизни, но работаем как рабы купленные, чтобы не стать рабами бесов. Мы должны работать, потому что были выкуплены. И поскольку мы в долгу, то обязаны служить Ему с великим смирением, храня все Его святые заповеди. И если окажемся верными рабами, то Господь даст нам даром Свою Божественную благодать и избавит нас от страстей. И Небесное Свое Царство нам дарует со словами: "...добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю"*. Видишь, чадо, Он не говорит нам: "Иди, дам тебе за твои труды, которые ты для Меня совершил", но милость любви по великой Его благости дает нам сладкую Его благодать. Забирает у нас докучающие нам страсти и, более того, удостаивает нас Своего Царствия.

---------------------------------

* Мф. 25, 21. -- Ред.

Так вот, когда ты приступаешь к исполнению своего долга, к молитве, то приступай с великим смирением, прося милости Божией. Не потому, что Он у тебя в долгу и обязан дать тебе благодать, но ты -- узник, и просишь благодати, чтобы она тебя разрешила, и говоришь:

"Владыко, сладчайший Господи наш Иисусе Христе! Ниспошли святую Твою благодать и разреши мя от уз греха. Просвети мою тьму душевную, дабы уразумел Твою беспредельную милость и возлюбил и возблагодарил достойно Тебя, сладчайшего моего Спаса, достойного всякой любви и благодарения.

Ей, благий благодетелю мой и многомилостивый Господи, не удали от нас Свою милость, но умилостивись над Своим созданием.

Вем, Господи, тяжесть моих прегрешений, но вем и Твою нечаянную милость. Зрю тьму бесчувственной моей души, но верую со благими надеждами, ожидая Божественного Твоего просвещения и избавления от лукавых моих зол и губительных страстей предстательством сладчайшей Твоей Матери, Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и всех святых. Аминь".

Не прекращай просить так до последнего твоего дыхания, и Бог силен исполнить твое прошение. Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

4

О внимании: если придет к нам Божественная помощь,

то как нам бороться с помыслом превозношения

Ты узнал, чадо, как тебе думать, -- узнай, и как тебе воевать. Если Благой Господь нас посетит, и освободит нас от страстей, и покажет нам Свою беспредельную любовь, не думай, что тебе уже не нужна осторожность. Но знай, что пока мы нищие, то просим богатства, а когда разбогатеем, тогда больше боимся, как бы мы не уснули и не вознерадели и как бы не пришли разбойники и не похитили у нас сокровища. И послушай пример о разбойниках. Во время молитвы пришло к тебе Божественное просвещение, ты чувствуешь радость и невыразимую сладость. Сразу же разбойник -- превозношение -- приходит и говорит тебе тайно: "О! Ты уже святой!" Скажи ему: -"Замолчи, злой бес! Если и до третьего неба поднимусь, моего нет ничего". И вот что говорит Павел: "Восхищением был восхищен и слышал неизреченные слова"*. Итак, может быть, он взошел по своей воле? Нет. И если другой его ведет, то есть ли у него что-нибудь свое? Нет. Вот что он же говорил, когда весь мир спасал проповедью: "Не по воле моей совершаю это, но действующим во мне Христом"**.

---------------------------------

* См.: "...был восхищен в рай и слышал..." (2 Кор. 12, 4). -- Ред.

** См.: "... не я живу, но живет во мне Христос" и "благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною" (Гал. 2, 20. 1 Кор, 15,10). -- Ред.

Видишь, чадо? Что было у него своего, если другой его вел? Так что говори и ты злой гордыне, что, если взойду на Небеса, и увижу Ангелов, и буду говорить с Господом, то моего нет ничего. Ибо пожелал Царь взять глину, месиво из болота и положить это вблизи Своего престола. Разве Он не Царь? Делает что пожелает. Но, может быть, глина вправе гордиться, что она рядом с Царем? Нет. Но, скорее, удивляться благости Царя и смирению. Как не побрезговал Он грязной глиной, а положил близ Себя! Так вот, как из месива тебя поднял, так и опять, когда Сам пожелает, бросает тебя, месиво, в твое естество. Стало быть, и когда Он тебя поднял, не было никакого твоего преуспеяния, и когда Он тебя бросил туда, откуда взял, ты не должен печалиться. Но должен говорить: "Я, Господи, достойный сын ада и не ропщу, ибо совершал его дела и совершаю. Ты пожелал -- и поднял меня на Небеса, Ты желаешь -- и бросаешь меня в ад. Да будет Твоя святая воля". Лишь тогда ты должен печалиться, когда совершаешь грех и падаешь. И печалиться не потому, что упал, но потому, что ты опечалил Бога после такой любви, которую Он тебе показал, а ты оказался неблагодарным. Но и опять возобнови надежды, чтобы подняться. Не отчаивайся, что согрешил. Если же ты и без твоего собственного греха изменился, не бойся, а радуйся, что видел блага Божий и приобрел большую веру и горячую надежду, что милостью Божией и человеколюбием предстоит тебе стать наследником того, что видел. И спеши приобрести большее смирение.

Когда опять внушает тебе злой бес, что ты выше других монахов, говори ему: "Замолчи, бес!", ибо если пожелает Господь излить Свою Божественную благодать на всех людей, все станут такими же. Так вот, в чем виноват тот, у кого нет благодати или же есть, но мало? Вот Господь дает одному пять талантов, а другому дал два. Разве виноват получивший два? Нет. Господь знает пользу каждого. Однако, хоть и два дал ему, он услышал тот же голос: "Войди в радость своего Господа"*. Не сказал ему: "Почему и ты не сделал из них десять?" Так что видишь, чадо, раз ты получил много от Бога, Он много с тебя и спросит.

---------------------------------

* См.: "войди в радость господина твоего" (Мф. 25, 23). -- Ред.

Итак, ни получивший много благодати не вправе презирать или осуждать не имеющего, ни неимеющий столько благодати не должен печалиться или сетовать, что Бог и ему не дает то же самое. Но имеющий благодать должен долготерпеть неимеющего ее, вынося все его телесные и душевные немощи, и направлять его с рассуждением на духовный путь, пока тот, соответственно, не удвоит талант, или, скорее, пока не придет луч света открыть и просветить и его душевные очи, чтобы он увидел свой недостаток и без рассуждения слушался того, кто его превосходит.

Вот, чадо, размышляя таким образом, мы должны заключить, что без помощи Святого Бога мы не можем сделать ничего, как говорит нам Господь: "Без Мене не можете творити ничесоже"*, и "Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии"**. Итак, мы должны просить, чтобы было нам дано и духовное ведение с рассуждением. Ибо без оного и то, что нашим глазам видится хорошим, на самом деле оказывается дурным и вывернутым наизнанку. И там, где мы видим мед, -- на самом деле яд. Ибо рассуждение видит, измеряет и взвешивает, а ведение растворяет это и упраздняет всякую злобу и гордый помысел, смирение это собирает, а благодать с любовью это хранит как капитал всех добродетелей. Ради него сладчайший Иисус пришел и распялся, дабы явить нам Свою беспредельную любовь к Своему созданию. Ему слава и держава вовеки. Аминь.

---------------------------------

* Ин. 15,5. -- Ред.

** Пс. 126,1. -- Ред.

5

О том, как приходит Божия благодать, и как ее

отличить от прелести, и о кратком пути

Итак, послушай, чадо, как приходит Божия благодать и как она узнается. Мы говорим, что тот, кто вкусил вина, после, если ему дадут уксус, его различает. Так пойми и о Божией благодати. Вкусивший сперва ее, распознает затем прелесть. Ведь бес притворяется благодатным, однако вкусивший от плода истины, как мы сказали, различает плод прелести. Ибо едва только ум станет внимать прелести, сердце человека наполняется смятением. Ум помрачается, и даже волосы становятся дыбом. И раздувается человек, как воздушный шар. А Божия благодать сладка, мирна, смиренна, тиха, очищающая, просвещающая, радующая и не терпит никакого сомнения, что она -- Божия благодать.

И смотри, хорошо запомни, каким образом приходит Божия благодать и как отличить путь истины от прелести.

Мы говорим, что монашеская жизнь такова: когда благодать Божия просветит человека и уведет его из мира, он приходит в общежительный монастырь или к другим братиям. Оказывает всем послушание и радуется тому, что хранит Божий заповеди. И, исполняя установленные для него духовные обязанности, ожидает с благими надеждами милости человеколюбца Бога. Таков общий путь, которым шествуют многие отцы. Однако есть и другой путь -- короткий, о котором мы и ведем речь. Этот краткий путь -- не находка человеческого знания, но от Самого Владыки, Который наставляет каждого, как того желает Его святая воля.

И когда человеколюбивый и Благой Бог пошлет луч Божественной Своей благодати в сердце грешника, тот сразу встает, ища духовников для исповедания совершенных им злых дел. Ищет и пустыни, и пещеры для хранения себя от страстей и исправления прежних зол трудным житием, голодом, жаждой, холодом, жарой и другими подвигами. А Господь дает ему еще больше пыла, так что как огненная печь горит его сердце жаркой любовью к Богу, [дает] и безмерную ревность для исполнения Божиих заповедей, и безграничную ненависть к страстям и грехам.

Тогда он начинает с великой готовностью расточать все свое имение -- малое или большое. И когда он станет совсем нищим и тщательно будет исполнять Божий заповеди, тогда, не в силах более сдержать любовь и желание пустыни, он, как жаждущий олень, бежит в пустыню, ища наставника и руководителя для восхождения к духовному житию.

Однако, к сожалению, поскольку ныне почти исчезли хорошие наставники и очень немного тех, кто идет по этому пути, он плачет и рыдает, не находя того, что было в старые времена, как ему хотелось бы. Но что же ему делать с такой великой ревностью о безмолвии? Он исследует и ищет самого опытного наставника, и повергает себя в послушание, и с молитвой и благословением начинает духовный подвиг.

Теперь многие, имеющие такое рвение, восприняли святой монашеский образ и по молитве и благословению своего старца удалились в уединение для безмолвия. И время от времени приходят и советуются. А другие остаются вместе и имеют благословение в определенное время безмолвствовать и исполнять все добродетели: плакать, бдеть, поститься, молиться, читать, посильно творить поклоны и вообще заботиться о чистоте и воевать со страстями. И когда кто-нибудь, как мы сказали, тем или иным образом преуспеет в безмолвии, то еще больше предается подвигу.

Однако здесь необходимо внимание. Ибо многие отделились от братьев не по пламенной любви Христовой и желанию подвигов и скорбей, а желая безмолвия для служения своим страстям. Ибо не терпят они послушания и оскорблений, но любят свою волю и, став рабами страстей, служат им, гневу и похоти, и так совершенно прельщаются.

Тот же, кто безмолвствует поистине ради Христа, постоянно проливает слезы, оплакивая свои грехи. И прилежит всякой добродетели. И с пылом веры предает себя подвигам до смерти. И, погружая ум в сердце, понуждает себя, вдыхая и выдыхая, говорить молитву: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя!" -- и собирает ум, согласно указаниям святых отцов-подвижников.

И, проходя все это и труждаясь в поиске воли Божией, он начинает тайно, мало-помалу, умно чувствовать Божию помощь. И та, как некая баня, мало-помалу его очищает, умягчает его сердце для умиления, для скорби, для послушания, для ревности и большего пыла. И, как некая мать, его носит и воспитывает его, как младенца. А когда благодать отходит, он, не ведая мудрости Святого Бога, плачет и рыдает, ища ее. И прилагает посты к постам, стояние и бдение, молитвы и прошения, полагая, что ими привлекается Божия благодать. А искушения всячески его огорчают, чтобы он еще больше просил со слезами Божественной помощи -- таково Домостроительство Божьего промысла для его воспитания.

И когда снова посетит его Божественная благодать, он, как младенец, начинает кричать: "Ах, ах! Как же ты меня оставила -- бесы чуть не задушили меня! Не уходи больше! Ах! Что мне сделать, чтобы тебя удержать?" Думая, как младенец, что благодать приводят подвиги, и что ему сделать, чтобы ее удержать. А Бог, когда тот снова хорошо ее вкусит, сразу отступает. Но мало-помалу приходит скорее и больше. А младенец по разуму и ведению начинает привыкать и смелеть, думая, что она уже дана ему как плата за его труды.

И в течение трех или четырех лет он видит Божию благодать, постоянно упражняющую и умудряющую его, умаляющую его страсти и [козни] бесов, которые не могут долго воевать с ним, ибо он защищен Божественной благодатью. И когда он бодрствует, то имеет как утешение слезы, ходит он или трудится. А когда ум намолится, имеет умные ощущения светлого облака, которое иногда его посещает. Если, опять же, хоть немного спит, видит прекрасные сны -- рай со сверкающими, как золото, цветами и царские дворцы, несказанные и ярче солнца сияющие, и многое другое и разное, которым, когда он проснется, его ум увлекается и подвигает его к рвению и ревности, и он с удивлением размышляет о красоте вечных благ и о том, когда он удостоится стать их наследником.

Однако, чадо, и здесь нужны внимание и рассуждение, чтобы он не верил некоторым снам, но знал бы, от Бога они или от беса. Но так как не все имеют такое рассуждение, то пусть он снам не верит вовсе. Впрочем, сновидения от Бога распознаются. Иногда они видятся в глубоком сне, иногда в тонком, как бы то ли спящему, то ли нет, и в краткое время. А когда человек просыпается, то полон радости, виденное увлекает ум и вызывает созерцание. И целые годы он вспоминает об этом, и оно незабываемо. А сны от бесов наполняют душу смятением. И когда человек просыпается и ум хочет вспомнить виденное, то наполняется страхом. И сердце этого не принимает. Но и если он это видит во сне, видения не останавливаются, но изменяются в видах и образах, в местах и способах, в поступках и движениях. И по этим изменениям, и мятежным и бесстыдным, ты можешь узнать, откуда они. Бывают и другие сны, от фантазии ума и от многоядения, впрочем, нет нужды о них рассказывать. Но сердце подвижника, когда он спит, непрестанно занято молитвами, как мы сказали в другом месте.

Так вот, младенец, видя все эти блага и не имея необходимого ведения, чтобы хорошо узнать и различить промысл Божий, ибо пока еще ест молоко и не приобрел еще чистых очей, но до сих пор источает свет и тьму вместе и дела его смешаны со страстями, начинает поэтому помышлять, что за его подвиги и скорби вот что дарует ему Бог. А злой бес тайно сеет отраву, как когда-то Еве. И младенец открывает свои уши. Это происходит и по Божьему попущению, чтобы он научился смирению.

И начинает коварный бес говорить ему: "Видишь, -- говорит он ему, -- как говорят сегодня, что Бог не дает благодати?" Видишь? Так как они не хотят подвизаться, препятствуют и другому человеку и говорят ему: "Прельстишься, упадешь, изнеможешь".

И многому другому учит его древнее зло. А он, не ведая ловушки, которую оно ему плетет, ибо он неопытен в войне, скрадывается и принимает ложь за истину, а может быть, и по Домостроительству Божию, как мы сказали, чтобы оно его умудрило и он не оставался бы навсегда младенцем.

Слава премудрости и ведению Бога, Который многообразно устрояет исцеление нашей души. Слава и хвала всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

6

О том, как впадают в прелесть подвижники,

когда у них нет наставника, и каково лекарство для их исцеления

Вот ты услышал, как приходит благодать. Послушай и о том, как впадают в прелесть. И подвижникам требуется большое внимание. Ибо издавна многие претерпели падение и сегодня падают каждый день. Так, когда кто-нибудь примет ложь за правду, то в гордыне начинает поучать тому, что человеку требуется, если захочет и понудит себя, чтобы стать сосудом благодати. И, гневно споря с несогласными, такой мало-помалу впадает в прелесть и становится рабом бесов, утверждая, что все пойдут в ад, ибо ни у кого нет ведения, кроме как у него. И прекращает слушаться тех, которые говорят ему полезное для него. И затворяется в уединении, исполняя волю живущего в нем беса. И если останется в затворе, бес его или задушит, или повесит, убеждая его, что он станет мучеником. А если этого и не добьется, то ввергнет такого в безразличие и нерадение, чтобы тот все оставил и только ел и уливался. И монах даже не понимает, что упал, и не просит исцеления, но думает, что хорошо идет и что таковы путь и истина. Человеколюбивый же Господь ожидает, чтобы тот понял, что упал. И если поймет свое падение, может исцелиться.

Вот, чадо, такова одна из прелестей. И лекарство от нее для человека -- познать, что прельстился, и со слезами обратиться к опытному врачу, способному его спасти, дать подходящее лекарство для безопасности его души.

А мы давай вернемся к тому, на чем остановились. И говорим: если человек не уйдет от братьев, как тот, о котором мы сказали, но хоть и пребывает в неведении и думает, что он сам приобрел благодать, и спорит о том, что человек может, если захочет, понудить себя и приобрести благодать, то все же есть у него и страх и говорит он с естественным рассуждением: "Как я могу осуждать других, думая, что ни у кого нет ведения и только я оказался просвещенным?" И сражается с помыслами, нанося и получая удары. А благодать Божия мало-помалу удаляется и попускает ему впасть в искушения, чтобы он научился смирению. Он же, будучи не в силах выдержать ярости помыслов и боясь, как бы не прельститься, бежит разыскивать опытного старца, чтобы тот исцелил его рану.

А все отцы -- хорошие и святые, и каждый из них говорит свое мнение, однако он не исцеляется, потому что не пришло еще время, чтобы открыл Бог врача и лекарство. И поэтому он не получает извещения. И потому, что ему необходимо слово от делания того, кто выше его, чтобы его смирить и сбросить гордость. И, не находя того, что ищет, -- ибо нет у него терпения ждать, чтобы оно пришло, когда того хочет Господь, -- еще больше исполняется гордыни. И тогда он оставляется немощи естества. Уходит благодать. Болеет тело. Не может он, как когда-то, исполнять привычные обязанности. Его душат нерадение, уныние, тяжесть тела, безмерный сон, расслабление членов, помрачение ума, безутешная печаль, помысел неверия, страх прелести. И, не в силах терпеть, он бежит в поисках помощи. Но, как мы уже много раз сказали, трудно найти сегодня дельного наставника. Поэтому иной говорит ему есть молоко, яйца, сыр, мясо, чтобы поправиться. И он, не в силах сделать иначе, слушается. Ибо потерял терпение и охладели в нем ревность и пыл веры, и потому, что от слов всех отцов он стал как безумный. Одни ему говорят: "Ты пропал". Другие: "Ты прельстился, так и прочие погибли". И каждый, в согласии со своим ведением, по любви говорит ему то, что знает. И он начинает есть, пить, копать и прочее. И становится прежний аскет торговцем, виноградарем и садовником.

И не находит он никакого удовлетворения в том, чтобы оставаться на общем пути отцов. Но или совсем оставит монашеский образ и женится, или станет, как мы сказали, рабом плоти и врагом других подвижников. И если от кого-нибудь услышит, что тот постится, бодрствует по ночам, плачет, молится, то гневается, возмущается, говоря: "Это все прелесть, ты прельстишься. В наше время Бог этого не хочет. И я это делал, и меня чуть было уже не связывали цепями". Так вот, и сам он совершенно пренебрегает своими духовными обязанностями, живя в великом бесчувствии, находясь в преддверии ада из-за грехов, в которых он ежеминутно погрязает. И для других становится препятствием ко спасению. И хочет, чтобы все стали такими, как он, который прежде был пламенным подвижником, а теперь -- раб бесов.

Такова, чадо, другая прелесть, которая похищает подвижников. А лекарство от нее -- смирение сердца и то, чтобы он возвратился туда, где был, и с терпением ожидал милости Божией. И если придет Божия помощь, то хорошо, в противном же случае пусть он подчинится послушанию, смирится, шествуя общим путем отцов. Мы же давай возвратимся опять к своему.

И говорим: если он, как мы сказали, выдержит подвиг, с терпением ожидая милости от благоутробия Божия, смиряясь, и когда сперва испытает немного наставления отцов и увидит, что не происходит никакого исцеления, ибо то, что они ему дают, -- лекарство неподходящее, не то, которое нужно, но должно быть какое-то другое, которое, конечно же, у кого-нибудь есть, -- тогда он начинает со слезами, смиряясь, просить этого у Бога и у людей.

А Святой Бог еще больше скрывает Свою благодать и оставляет его искушениям, пока совершенно его не смирит и не научит хорошенько тому, как он должен размышлять, ибо пока у него все еще есть гордость. И здесь уже самый большой подвиг, и испытывается чистота намерений подвижника, как золото в плавильной печи. Ибо потому, что он полон страстей, а более всего -- гордости, он и предается в руки малодушия, уныния, гнева, хулы и всякой другой злобы врага. И вкушает он в каждый миг душевное удушье, и пьет от вод ада, и все его страсти возбуждаются бесами днем и ночью. А Господь стоит поодаль, не укрепляя его, как прежде.

А истинный подвижник во всех этих опасностях не оставляет своего места, но стоит, обороняясь и собирая части своего корабля, разбитого сражением с бесами. Сидит, рыдая и оплакивая свои раны. И старается исцелить свои язвы. И стойко ожидает или ослабления искушений, или совершенного их истребления. И, имея малую надежду, говорит: "Лучше умру в борьбе, чем оставлю свое место и тем будет поруган путь Божий. Ведь я имею столько свидетельств тому, что этим путем прошли все святые. А более всех других отцов нас в этом убеждает и воодушевляет авва Исаак Сирии, похвала безмолвию и утешение подвижников".

И такими утешениями он исцеляет потихоньку уныние и проявляет терпение. Тело же исцеляет скудной грубой пищей, чтобы вынести и вытерпеть скорби и телесные подвиги. И все силы ума вкладывает во внимание -- чтобы в смятении бесов и страстей как-нибудь не похулить имя Божие.

Так вот, этот великий подвиг длится довольно долго, соответственно терпению каждого и сколько того пожелает Бог, пока совершенно не очистит его от различных страстей и не приведет его к совершенному ведению, чтобы он ясно увидел, что происходит от него и что от Бога. И когда он будет должным образом испытан, он начинает хорошенько размышлять, говоря себе: "О смиренный и убогий! Где то, что ты говорил, -- что другие не понуждают себя и потому не преуспевают? Увы тебе -- ведь если не Господь созиждет дом твоей души, ты трудился всуе".

Об этом и о многом другом он размышляет и постоянно борется с бесами. Один удар наносит -- десять получает.

И этот один удар, который он наносит, есть терпение, которое Бог не забирает полностью, но немного оставляет ему, чтобы он, прилагая усилие, стоял. И некий голос тайно ему говорит: "Смотри, не сойди со своего места, ибо упадешь и совершенно погибнешь. И память твоя будет вычеркнута из Книги жизни. И станешь хуже мирских!" И поэтому он терпит. А коварные бесы так бьют его, что едва его не удушают. И во сне он их видит целые полчища. И они его мучают тысячей разных способов. А бодрствуя, он видит волнение всех страстей.

Всеблагой Бог да даст нам мужество и терпение, чтобы мы благополучно миновали эту душевную опасность.

7

О том, как возвращается Божия благодать после того,

как сперва хорошо нас научит

Полезно тебе услышать, как устраивает мудрый Правитель прекращение искушений и возвращение Своей Божией благодати.

Наконец, после того, как подвижник хорошо узнает и увидит немощь человеческого естества и придет в глубину смирения, тогда Господь и говорит: "Подвижник уже на грани полного душевного потопления. Поможем-ка бедствующему". Но и, опять же, не шлет Ангелов, что бы его наставить, ибо естество восьмого века* этого не выносит, и благодати не дает ему в его уединении, как раньше, чтобы тот не сказал, что она ему дана благодаря собственному его терпению и подвигу. Поэтому мудрый Бог, Который все устраивает ради пользы, Который возводит на Небеса и низводит нас в ад, Который умерщвляет и животворит, хоть и посылает Он тому искушения для очищения и исцеления, но когда придет время их отвести, Он снова особым образом и мудростью достигает Своей цели.

---------------------------------

* Восьмым веком, т. е. восьмым тысячелетием от "сотворения мира", знаменующим "последние времена", старец называет современную эпоху.

Бог подвигает опытного и выстрадавшего то же самое старца и искусного наставника, способного спасти душу, или, скорее, сам Бог обитает в нем и говорит через него, и приводит его ко встрече. И, когда состоится беседа, происходит возвращение Божией благодати. Отец говорит -- и как молнии проникают в глубину сердца его слова, и Божественный Свет озаряет душу, и бесы убегают далеко, не в силах устоять перед старцем. Ибо в этот миг святой старец весь -- божественный огонь, и слова его наполнены Божественным просвещением, и советы его тонки, с великим ведением и разумением, полны созерцания, ибо сопутствует им Божия благодать. И сразу, как только они войдут в сердце, ум устремляется к восхищению и удивлению, ибо его учат сверхъестественному и тому, что необходимо для поднятия великой тяжести бесовской злобы. Когда же старец хорошо его исправит и даст достаточно советов, способных спасти душу, они расстаются. И вся ночь зимы прошла как одно мгновение, как чудо, так что и не заметили, когда она миновала.

И после расставания, возвращаясь к себе, этот прежде младенец, ныне же после испытания бесами ставший опытным, возопил с рыданием, источая сладчайшие слезы любви: "Терпя потерпех Господа, и внят ми"*. И: *Аще не Господь помогл бы ми вмале вселилася бы во ад душа моя"**. И многое другое. И когда пришел в жилище и применил на деле наставления, сразу и избавился от того, что прежде его тиранило.

---------------------------------

* Пс. 39, 2. -- Ред.

** Пс. 93,17. -- Ред.

И спустя немного времени молитвами того святого старца, которого он и во сне видел и тот его укреплял, подвижник совершенно исцелился. И любовь Христова наполнила его, а страсти утихли, и пришел мир помыслов. При этом ему была дана и сила веры, родившейся от созерцания, а не, как прежде, от чтения и тайной надежды, которая есть у нас от Святого Крещения и правильных догматов, -- веры, рожденной от созерцания, которая видит и верует. Также и все другие дары Божий, благодать и милость, приходят, как связанная цепь, -без того чтобы он просил об этом. И когда он станет на молитву, не может сказать: "Дай мне то и то", ибо Господь дает ему более того, что он просит. И молитва его в том, чтобы была воля Божия. И по временам в час молитвы он становится плененным любовью Иисусовой. И непрестанно благодаря Господа о таких благодеяниях, ум его охватывается восхищением и удивлением. А дуновение Божией благодати заграждает его уста. И царствует Христос. И, когда чуть пройдет созерцание, он делается как бы бестелесным. И с удивлением вопиет: "О глубина богатства, и мудрости, и ведения Божиих! Как неисследимы таинства Твои, Господи! Кто в силах исследовать безмерное богатство Твоей благодати? И чей язык может истолковать непостижимые Твои таинства? О Господи, если Ты не удержишь воды Твоей благодати, человек истает, как воск".

Говоря это, он видит, что он хуже и земных пресмыкающихся. И хочет, если бы это было возможно, всех людей поместить в свое сердце, чтобы они увидели и спаслись, даже если ему самому недостанет благодати Божией. Но так как и это было испытано -- что никому невозможно спасти других, то он поэтому довольствуется тем, что, пребывая в безмолвии, молится о всех, чтобы спас их Бог.

Итак, чадо, таков вкратце образ действия Божией благодати, и достигший этой меры может нам рассказать, что он видит еще, кроме этого, если у него не случилось иного препятствия. Ибо он питается Божией любовью и пьет вино, которое пили все преподобные отцы, следовавшие этим путем. И скорби забываются. Но и благодать более не уходит, как прежде, вначале. Кроме как если случится у подвижника какая-нибудь перемена, не дай Господь! Итак, если и ты, чадо мое, послушаешься, то, несомненно, все это увидишь. А я заканчиваю об этом говорить, чтобы рассказать тебе о другой прелести. Скажу лишь, что все эти искушения, которые происходили с подвижником, все треволнения и крушения, все страхи и столь огромные трудности постигли его потому, что у него не было наставника, который бы нес его на себе и наставлял. И по причине недостатка таких дельных наставников, хорошо, если находится один из тысячи, прошедший этим опасным путем, который, как мы сказали раньше, есть краткий путь Божий, возводящий человека в Жизнь Вечную. И так как есть этот недостаток, и приходят различные прелести.

Ибо благодать Божия -- такова непреложная необходимость -- после того, как вначале аскет-послушник ее хорошо распробует, должна уйти, чтобы его закалять, дабы он стал опытным воином Христовым. И без таких искушений никто еще не пришел к совершенству. Так вот, этот рубеж, на котором многие впали в прелесть, является рубежом, где отступает благодать Божия, чтобы сделать нас, как мы сказали, бойцами, опытными на войне, и чтобы мы не были всегда младенцами. Ибо Господь хочет, чтобы мы стали достойными мужами и мужественными воинами, способными сохранить Его богатство. И поэтому Он попускает нам искушаться.

А святые отцы учат нас пребывать в высочайшей из добродетелей -- в послушании, чтобы мы стали подражателями Христу. Такова их цель. То есть послушанием они очищают нас от разных страстей мудрования и от привязанности к своей воле, чтобы мы получили Божию благодать. И опять же, когда благодать отходит, чтобы нас закалить, старец как некая иная благодать тебя носит и тебя наставляет словами своего делания, которое он уже исполнил, и возгревает твою ревность, пока и ты Божией благодатью и молитвами твоего отца не освободишься от браней, и тебя снова не захватит Божия благодать, и не вверит тебе как совершенному сладкий Иисус Свои честные сокровища.

Так вот, никакой другой цели, чтобы шел человек в послушание, нет. Однако сегодня каждый думает, что берет ученика, чтобы научить его искусству делать деньги или окапывать виноград, или сделать его торговцем, или наследником дома или келлии, или магазина, или того, что он имеет. Или же чтобы тот ему служил.

Мы вовсе не отрицаем того, в чем есть необходимость. И все же главная цель, с которой приходит ученик к старцу и исполняет совершенное послушание, в том, чтобы старец, пламенея от любви Христовой, передал ему талант богатства своей добродетели, а ученик, исполняя совершенное послушание, имел совершенное самоотречение и отсечение воли и получал обильную благодать от своего духовного отца. И тогда, конечно, нет сомнения, что он будет исполнять и все работы по дому как необходимые.

Так вот, поскольку погасла эта подлинная цель назначения монахов, и среди целых тысяч монахов лишь чуть виднеются, как искорки, немногие настоящие, и опять же, эти немногие всеми тысячами монахов провозглашаются прельщенными, -- поэтому и сами они, не имея кому передать духовное сокровище, скрывают его и всем показывают, что они глупы и обманщики.

И поэтому, когда подвижники достигают того рубежа, где благодать по необходимости уходит, они, не находя под рукой лекарства для своего исцеления, падают, теряются, и так погибают тысячи душ, которые вначале явили большую решимость и боголюбивую ревность. И, не зная, по неведению, они назвали сегодня путь Божий, которым прошли натруженные стопы святых, путем прелести. И по неведению согрешают, и поносят путь Божий, и препятствуют желающим идти по нему. Нет бы сказать в ответ вопрошающим: "Я, чадо мое, будучи немощным, не могу идти по этому пути. Но ты, если у тебя такая ревность, позаботься найти подходящего наставника. И если найдешь, верно следуй за ним. Если же не найдешь, следуй общим путем отцов, на котором у тебя будет много спутников и наставников и нет опасности прельститься".

Такова чистая и беспристрастная истина Божия.

И тот, кто так говорит, защищен от многих ловушек. Если же сразу, как только спросят его, говорит, что это путь прелести и что все, кто идут по нему, -- прельщенные, то пусть знает, что он в ловушке. И пусть постарается испросить милости Божией прежде, чем придет к нам смерть и мы будем затворены в темницы ада. И тогда никто не сможет избавить нас от вечного осуждения, постигшего нас из-за невежества нашего языка.

И хотя Отец Светов весь суд отдал Сыну, мы, неразумные, присвоив суд, судим ближнего без рассуждения, не ведая его делания и Божественного Промысла, который имеет о нем Бог. Ему слава и держава вовеки. Аминь.

8

О другой прелести

Но послушай, чадо мое, и о другой прелести, чтобы уберечься от нее. Многие монахи трудились над какой-нибудь одной добродетелью и приложили все свои усилия для ее достижения. К примеру, постились, то есть не употребляли растительного масла, или приготовленной пищи, или другого подобного. И связали свою свободу, веря своему помыслу, будто все заключено в посте. И, упражняясь в этой добродетели, они советуют и другим, что это единственная дорога, и полнота всех добродетелей, и ручательство душевного спасения, основываясь на том, что столько лет он не ел растительного масла, или приготовленной пищи, или чего-нибудь другого.

И мы говорим, что такой монах стал рабом своевольного поста и считает, что тот, кто не делает так же, не спасется или не на пути к спасению. И мы спрашиваем такого монаха: "Человече Божий! Скажи мне, что ты приобрел за столько лет своего поста? Покажи мне плод твоего многолетнего поста и тогда меня убедишь. О человече! Ты отказываешь другим в милости Божией из-за своего господина -- поста. А куда же ты тогда дел беспредельную милость Благости Господней? Да и у всех ли людей такое же сложение и телесные силы, как у тебя, что ты требуешь от всех стать подобными тебе? Итак, оттого, что ты не управляешь хорошо тем, что касается тебя, то и куешь ты столько лет обол железа на наковальне поста, но так ничего и не выковал, ибо нет у тебя рассуждения. А исцеление в этом случае состоит в том, чтобы оставить такой мнимый "пост" и попросить у духовника совета как жить".

Подобным образом другой положился на свое бдение и только о нем и учит. И считает, сколько лет он совершает бдения. А того, кто не делает то же самое, он считает бредущим во тьме. Но и таковой пусть оставит свое бдение и следует за духовным наставником.

Иной уповает на свои слезы и как человеческой находке поучает этому других, говоря, что горе тому, кто не плачет! И думает, что раз плачет, то в этом уже совершенство. А лекарство для такого -- познать, что слезы должны сопровождаться смирением, и не думать, что он исполняет некое Божие дело и что Господь должен ему благодать. И опять же: даже если хорошо плачет, пусть знает, что трудится он только над одной добродетелью, а недостает ему еще девяноста девяти.

Иной убежден в своей молитве и наставляет других, что, мол, если ты это делаешь, то так-то будешь держать свой ум. И это, подобно другим, он считает находкой своего ума.

Другой, опять же, рассчитывает на свое безмолвие, как будто в нем заключено все совершенство. И полагает, что если кто захочет, то сможет безмолвствовать.

Да что там говорить! Есть люди, которые уповают просто на число лет, в течение которых они носят монашеское облачение, и этими годами хвалятся.

Итак, мы обо всех этих добродетелях говорим: не сомневаемся, что они -- средства, без которых мы не можем прийти в совершенство. И нам даже необходимо до крови трудиться над всеми ими и над другими, о которых мы здесь не упомянули.

Ибо на самом деле безмолвие -- это единственная помощь, которая содействует достижению всех добродетелей. Однако мы говорим: никто не может выдержать его тяжесть в сознании и рассуждении, если Господь не пошлет как дар и милость благодать безмолвия. Таким образом, безмолвствующий должен знать, что безмолвие -- это дар Божий, и должен благодарить Бога.

Подобным образом мы говорим и о том, кто молится. Апостол говорит, что "никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым"*. Итак, как же ты говоришь, что молишься чисто и держишь невоздержанный ум нерассеянным, и учишь, что если понудит себя человек, то сможет держать ум и молиться чисто? И мы говорим, что молитва -- это единственная помощь, которая содействует очищению разума, и без нее мы не можем жить духовно. Однако никто не может держать ум и молиться чисто, если не придет благодать Божественного и духовного ведения или если не придет сверхъестественным образом некий благой и божественный помысел или другое действие Божией благодати. Отсюда подвижник должен знать, что не сам он держит ум, а Божия благодать, и по мере Божией благодати он молится чисто. И пусть знает такой, что это не от него, а от Бога. И пусть благодарит Бога. И пусть учит других, что мы должны действовать теми способами, которые в наших силах, показывая Богу наше намерение и желание молиться чисто. Но придет ли это, зависит от Бога. ---------------------------------

* 1 Кор. 12, 3. -- Ред.

Также мы говорим и тому, у кого есть слезы, что слезы -- единственное оружие против бесов и баня очищения грехов, если они бывают [соединены] с ведением. Однако, они не от самого человека. Но он, понуждая себя, показывает намерение воли плакать. Прийти же слезам зависит от Возводящего облаки от последних земли*. И пусть такого научит опыт, что он плачет не тогда, когда хочет сам, а когда хочет Бог. И пусть благодарит подателя Бога. А не имеющих слез пусть не осуждает. Ибо Бог не дает всем одно и то же.

---------------------------------

* Пс. 134, 7. Иер. 10, 13. -- Ред.

Также мы говорим и о бдении, что оно содействует очищению ума, если бывает со знанием и рассуждением. Однако, если не поможет Господь, от него не происходит плода. Так что способный бдеть должен просить у Бога ведения и управлять собой с рассуждением. Ибо без Божией помощи он остается бесплодным.

Также и пост, и все другое, если хорошо управляется, -- это добродетели, исполняя которые в поте лица, мы, с одной стороны, показываем наше намерение Богу, а с другой -- противоборствуем страстным похотениям. Ибо если мы не понудим себя к этим добродетелям, непременно будем согрешать. Это -- чистая правда, наша, человеческая. Посмотри на земледельца: он вскапывает землю, очищает, сеет и ожидает милости Божией. И, если не пошлет Бог дожди и благоприятные ветры в нужное время, его труд пропадает. Ибо все зарастает сорняками, и пожинать нечего, и труды его становятся добычей бессловесных животных. Так и с нами. Если Господь не пошлет очистительных вод Своей Божией благодати, то мы остаемся бесплодными и наши труды становятся добычей бесов. Ибо труды подавляются нашими страстями, и мы ничего не пожинаем. И добродетели, если недобро исполняются, становятся злом.

Итак, более всего другого мы нуждаемся в духовном рассуждении и должны в поте лица просить его у Бога. Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

9

О разновидности той же прелести

Послушай, чадо, и о другой прелести. Бывают еще иные монахи, которые трудятся над всеми этими добродетелями и уповают на свои труды. И когда они молятся и просят чего-нибудь у Бога, то просят не со смирением, а с дерзостью и требованием, как будто обязали Бога своими трудами и Он у них в долгу. А когда остаются неуслышанными, и Господь не исполняет их волю, они приходят в смятение и очень огорчаются. А враг бес, когда увидит их в этом неведении, нападает на них и внушает извращенные помыслы, говоря: "Видишь? Ты так понуждаешь себя даже до смерти потрудиться Ему, а Он тебя не слышит! Так что же ты Ему работаешь?" И понуждает его, чтобы тот похулил имя Божие, а бес потом вошел бы в него и его связали бы цепями.

А если сделать этого ему не удается, то [бес] подступает с другой стороны. Принимает образ Ангела света и говорит ему, что это -- Архангел Гавриил или другой Ангел, и что его послал Бог быть близ него, ибо он благоугодил Богу своими трудами. Или еще принимает образ Господа нашего Иисуса Христа, другой же в образе Ангела идет впереди и говорит ему: "Так как угодил ты Богу своими трудами, то вот пришел Господь тебя посетить. Выйди-ка поклониться Ему, получить благодать". Или еще говорит ему, что пришел забрать его, как пророка Илию, на Небеса. Короче говоря, такими уловками он прельстил многих и в прежние времена, и теперь. И иных сбросил на скалы, иных в колодцы, иных зарезал и совершенно погубил. И это бывает потому, что с самого начала у них не было рассуждения, и пребывали они в своей воле, не творя послушания.

Ты же, чадо мое, возлюбленное о Господе, поскольку творишь послушание и во всем чисто исповедуешься, то не бойся. Так как у тебя есть старец и он тебя ведет, и днем и ночью о тебе молится, то Бог не даст тебе прельститься. Если же и привидится тебе какое-нибудь видение, вроде Ангела, ты не бойся, но с отвагой ему скажи, будь он в образе Господа, или святого, или Ангела: "У меня есть старец, и он меня ведет. Не хочу наставлений ангельских! Я хочу увидеть моего Господа, Ангелов и святых в иной жизни. Здесь не хочу". И обрати свое лицо в другую сторону, не смотри на него. И он, не выдержав твоей отваги, исчезнет. Если даже видение будет истинным, то и тогда Господь не станет гневаться, но страх сразу преобразится в радость; и бывает, как хочет Господь.

У нас, однако, никогда не должно быть пред Богом таких просьб и пожеланий, то есть чтобы увидеть Ангелов или святых, ибо это прелесть. Мы должны просить -- как много раз уже было нами написано -- милости оставления наших грехов и должны заботиться о чистоте души, а то, что от Бога, приходит само по себе, без нашей просьбы.

И если созерцанием взойдем на Небеса, ничего нашего в том нет. И если вскоре переменимся без нашей воли, и к нам придет некая великая печаль и невыносимое огорчение, как будто бы мы в аду, и нам кажется, что это уже не закончится, но будет сокрушать нас до смерти, то и тогда мы должны оставаться невозмутимыми. И как было тогда, когда мы поднялись на Небеса и были радостны, так и когда случится перемена и придет печаль, ты должен творить послушание, не приходя в смятение и не сетуя. В таком случае с миром говори этим помыслам, что у Отца есть два места и жилища: одно на небесах -- [место] радости и наслаждения, и одно внизу, в аду, -- [место] скорбей. И когда Он хочет -- поднимает меня в вышнюю радость, когда хочет -- опускает меня вниз. Чтобы я знал, что, пока ношу это глиняное тело, неизбежно приходят перемены. Итак, мне нечего сказать. Лишь одно -- да будет воля Господа моего во всех, во всем и всегда. Но если и навсегда Он оставит меня внизу, я говорю:

"Сладчайший мой Спасе и Боже! Я ничего благого и благоугодного пред Тобой не сотворил, но, как прилежный делатель греха, я -- достойный сын ада. Так что если я и буду предан вечной муке, то это мне полагается по справедливости. Лишь бы только Ты не был опечален мною, но глядел на меня с радостным лицом. Тогда для меня и ад станет светлым раем!"

И когда это говоришь, печаль уходит, и снова бывает радость. Но ты, однако, говори это не с тем, чтобы пришла радость, а говори это от сердца. И пока мы, как было сказано и прежде, пребываем в этой жизни, никогда не полагайся на себя, даже если поднимешься до седьмого неба или увидишь всю природу таинств. Поскольку ты носишь тело, опасность остается, и нам нужна осторожность. Только когда ты оставишь это тело мертвым, тогда радуйся, что уже не переменишься, а все, что тебе даст Господь, -- твое собственное, и никто этого у тебя не отнимет. Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

10

О двойной войне бесов и о том,

что они с подвижниками воюют по-ученому

Итак, чадо, узнай и о двойной войне бесов. И мы говорим, что бес воюет с подвижниками по-ученому. И когда он видит, что монах, подвизаясь, бежит с великим устремлением и пылом, и что он без наставника, тогда злой бес, тайно следуя за ним, нападает на него. И, скрывая свои ловушки, толкает его вперед. А подвижник, не подозревая, что враг рядом с ним, бежит безрассудно, постясь, творя бдения и молясь. А бес полностью отсекает у него аппетит к еде. И тот уже не желает ничего, будь перед ним даже лучшие из кушаний.

Также позволяет ему бес свободно творить бдения, так что монах начинает думать, что уже достиг бесстрастия и может жить и без пищи. И когда бес увидит, что он дошел до предела, тогда оставляет подвижника, и тот падает. Ибо, не имея высоких крыльев созерцания для того, чтобы возвыситься и поднять тело, он влачится понизу, как змей. Ибо там, где он думает, что пришел с земли на небеса, он, не заметив того, внезапно оказался без оружия в океане. Потому что тело, которое собирает оружие и воюет, из-за чрезвычайного голода истощилось и изнемогло. И вот тогда кровожадный дракон, радуясь и веселясь, стремительно нападает на этого несчастного монаха и тянет за собой тысячи и других лукавых духов. И они совершенно удушают его, если он сразу не разыщет опытного и дельного наставника. И многих подвижников он сбросил с этого места [и ввергнул] в различные постыдные страсти греха. Ибо эту страсть бесы разжигают более других страстей, когда тело истощится и изнеможет.

Если же этот подвижник имеет острый ум и подвизается рассудительно, наблюдая, как бы не упасть вперед*, то бес его оставляет. А когда [бес] увидит, что пыл и большая ревность прекращаются, и устремленность понемногу уменьшается, и тот [подвижник] начинает нерадеть, тогда бес снова появляется и тянет его назад, чтобы повергнуть в безразличие, и тот оставил бы все и стал опять-таки рабом бесов.

---------------------------------

* "Упасть вперед" здесь означает неразумное, чрезмерное усердие. -- Ред.

Потому эта война -- двойная. И монах должен или иметь наставника в таком делании и творить совершенное послушание, совершенно отсекая свою волю, или, если он один, остерегаться крайностей и идти по среднему пути. Не должен уклоняться ни вправо, ни влево. И пусть хорошо знает, что только когда получит высокие крылья созерцания, тогда по мере этой Божией благодати и тело выдерживает немощи. А тело, будучи тленным, хотя и часто пременяется, изнемогает и падает, однако ум, имея другие, небесные и сверхъестественные крылья, летает высоко, и его не заботит тяжесть тела, но он поднимает его, сколь бы немощным оно ни было. Поэтому и многие святые, имеющие эту благодать, прожили много лет без хлеба и еды и довольствовались только Святым Причастием Пречистого Тела и Крови Господа.

Однако поскольку святые отцы не учат нас не есть совсем, поэтому если и эту благодать мы получим и узнаем, что можем жить и без пищи на самом деле, а не в мечтах, то и тогда мы должны есть и сыр, и яйца, и молоко, если окажется, и рыбу. Понемногу и все из того, что нам разрешает устав монашеского ремесла, -- для двух целей. Во-первых, чтобы мы сокрушали корень возношения и гордости, попирая всякое мудрование, возносящееся против Бога, а во-вторых, чтобы мы выглядели похожими на всех, чтобы никто не знал нашего делания пред Богом и мы избегали бы человеческой славы и похвал. А еще для того, чтобы мы не думали, что эта малая еда, со знанием и рассуждением употребляемая, лишает нас Божией благодати и что если бы мы постились, то имели бы большую благодать. Нет. Ибо Бог не смотрит на количество наших подвигов, а испытывает цель и рассуждение, с которыми мы их совершаем, и соответственно изливает Свое благо, великую и богатую милость.

Ему подобает всякая слава, честь и поклонение всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь!

11

О трех состояниях естества, через которые восходит и нисходит человек: естественном, противоестественном и сверхъестественном. И о трех образах действия Божией благодати, которую человек может получить, понуждая человеческое естество: очистительном, просветительном и совершенства

Итак, послушай, чадо, и о трех состояниях естества, через которые восходит и нисходит человек. И мы говорим, что естественное состояние человека, после того как мы преступили заповедь Божию и отпали от рая, -- это Божественный закон, который был нам письменно дан после того изгнания. И всякий человек должен, если желает своего спасения, понуждать себя и воевать со страстями, нанося удары и сопротивляясь, сражаясь и защищаясь, побеждая и терпя поражения.

И когда мы не преступаем Божественный закон, данный нам в Святом Писании, и если мы не блудники, не убийцы, не воры, обидчики, лжецы, гордецы, клеветники, тщеславные, обжоры, многостяжатели, сребролюбцы, завистники, оскорбители, хулители, гневливые, укорители, лицемеры и тому подобное, тогда мы пребываем в естественном состоянии после случившегося в Раю преступления. А противоестественное состояние -- у того, кто преступил Божественный закон и, как скот, уподобился бессловесным, у которых нет закона. И о нем говорит пророк: "И человек, в чести сый, не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им"*

. ---------------------------------

* Пс. 48, 13. -- Ред.

Так вот, тот, кто живет, преступая Божественный закон и валяясь в различных, как мы сказали, грехах, -- такой пребывает в противоестественном состоянии.

А сверхъестественное состояние -- это бесстрастие, которое было у Адама, прежде чем он преступил заповедь Божию и отпал от этой Божией благодати и незлобия.

Вот, чадо, таковы три состояния, через которые мы, если преуспеваем, то восходим от противоестественного к сверхъестественному. А если живем в бесчувствии, не радея о нашем спасении, тогда мы пасем свиней и стараемся насытиться рожками*, как блудный сын.

---------------------------------

* Рожки, ц.-слав. ро'жцы -- стручки, шелуха, выжимки оливковых плодов, шедшие в корм свиньям. См. в притче о блудном сыне: Лк. 15, 16. -- Ред.

А три образа действия Божией благодати, как мы сказали, которую может получить человеческое естество, когда у человека доброе намерение, и он понуждает себя, таковы: благодать очистительная, просветительная и благодать совершенства.

И когда человек сперва придет в покаяние от своих прежних грехов, старается следовать Божественному Закону и подъемлет великие подвиги и суровые труды из-за привычки к страстям, тогда Божия благодать тайно дает ему утешение и радость, скорбь, наслаждение и сладость от Божиих словес, которые он читает, и силу и отвагу для духовного подвига. Итак, эта благодать называется очистительной. Она тайно помогает кающемуся подвижнику очиститься от грехов и удержаться в естественном состоянии.

И вот, если он удержится там, в естественном состоянии, и не прекратит подвигов, не повернется вспять, не вознерадеет, не упадет со своего места, а стоит, понуждая себя, на том, чтобы творить благие плоды, долготерпя и принимая непрерывные перемены естества, ожидая милости Божией, тогда ум принимает Божественное просвещение и весь становится Божественным Светом, в котором он умно видит истину и различает, как он должен идти, пока не достигнет любви, которая есть сладчайший Иисус.

Однако и здесь, чадо, необходимо большое внимание. Слыша о Свете, не думай, что это огонь или свет светильника, или молнии, или еще что-нибудь яркое. Прочь от такой нелепости! Ибо многие, не понявшие этого, приняли [за благодать] виды молнии и, прельстившись, зло погибли. А умный свет Божией благодати -- невещественный, безвидный и бесцветный, радостный и мирный. Это и есть благодать, называющаяся просветительной, которая просвещает ум и указывает безопасные пути духовного путешествия, чтобы путник не заблудился и не упал.

Однако, так как тело неразрывно связано с переменами, и времени много, то благодать не пребывает постоянно, а уходит и приходит. И после света наступает тьма и снова после тьмы -- свет.

И послушай внимательно, чтобы понять.

Наше естественное состояние в сравнении с Божией благодатью есть тьма. Тем более когда к нам приближаются мрачные бесы, природа которых темна. И когда приходит свет благодати, все это исчезает, подобно тому как исчезает тьма, когда восходит солнце. И мы ясно видим даже мельчайшие признаки, которые до восхода солнца были сокрыты от нас. И снова, когда солнце зайдет, нас опять естественным образом объемлет тьма. И у того, кто ходит во тьме, бывают большие беды и злоключения.

Подобное случается с нами и в духовном путешествии. Когда у нас есть Божий Свет, мы все видим ясно, и бесы убегают далеко, не в силах устоять перед Божией благодатью. А когда уходит Божия благодать -- остается тьма, наше естественное состояние. И тогда опять приходят разбойники-бесы и с нами воюют. Так вот, поскольку наше естество подвержено столь многим переменам и в час тьмы мы совершаем много не освещаемых Божией благодатью дел, причиняя себе вред и часто получая смертельные раны от врагов, ибо из-за тьмы мы не видим врагов, которые скрываются, -- то мы никогда не должны полагаться на свои силы и считать, что все, что мы делаем, угодно Богу. И не должны надеяться на наше оружие и искусство. Но, призывая Божию помощь, мы должны надеяться на нее и только на нее и с великим страхом говорить как незнающие: "Угодно ли Богу то, что я говорю, или, может быть, я Его огорчаю?" И в час перемен мы должны терпеть.

Итак, если мы пребудем в этом состоянии и не случится с нами какого-нибудь зла от постоянных войн и смятения страстей, тогда нам дается дар от Бога -- благодать совершенства. Она делает нас совершенными и называется сверхъестественной, ибо пребывает выше естества. И в двух других прежних состояниях человек благими помыслами и духовными воспоминаниями понуждает себя держаться добродетелей: любви, смирения, воздержания и прочих. И вообще благочестивыми и противоборствующими помыслами он дает отпор злобе страстей и держится добродетелей. Когда же придет сверхъестественная благодать совершенства, все страсти исчезают. И все добродетели держатся естественно, без усилий и старания самого человека. Ибо дано ему то божественное бесстрастное состояние, которое было до преступления. Ведь страсти вошли в человеческое естество после преслушания, совершенного Адамом. А естественное состояние, в котором человек был создан Богом, было бесстрастным. Поэтому и ум, когда освобождается от страстей, ходит, благодаря Божественному знанию, как царь, выше естества.

Так вот, когда и ты, чадо, видишь, что без ухищрений и духовного напряжения помыслов все добродетели пребывают как естественные и не переменяются, то знай, что ты -- выше естества. Когда, опять же, ты удерживаешь добродетели с помощью благих помыслов, а они переменяются, то знай, что ты -- в естественном состоянии. А когда ты совершаешь грехи, знай, что ты -- в противоестественном состоянии и пасешь чужих свиней, как сказано в Святом Евангелии. И поспеши освободиться. А то, что сверх сего, ведает Премудрый и Всеблагой Бог и тот, кто пребывает в Боге, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

12

О любви

Так как мы написали уже много разного, чадо мое, то я, побуждаемый твоей горячей верой и благоговением, посчитал, что хорошо бы написать тебе немного и о любви из того, что я узнал от прежних преподобных отцов и чтения Писаний. Но, представляя высоту этой сверхъестественной благодати, я боюсь, что, может быть, не смогу осилить это слово. И все же, согреваемый надеждой на ваши святые молитвы, я это слово начинаю. Ибо как я могу, чадо мое, своей силой написать о столь великой благодати, которая превосходит мою силу? И каким языком следует мне рассказать об этом пренебесном наслаждении и пище святых Ангелов, пророков, апостолов, праведников, мучеников, преподобных и всего сонма, записанного на Небесах?

Истинно говорю, чадо мое, если бы я мог говорить языками всех людей от Адама, чтобы они мне помогали, то и тогда мне кажется невозможным, чтобы я смог достойно восхвалить любовь. И что говорю "достойно"? Ведь смертный язык ничего, ни единого слова не может сказать о любви, если не сам Бог, Самоистина и Любовь, даст нам силу слова, и мудрость, и ведение. И если Сам Бог и наш сладчайший Иисус Христос -- Сам от Себя -- не даст посредством человеческого языка Себя призывать и хвалить. Ибо Любовь есть не иное, как Сам Спаситель и Отец вкупе и Божественный Дух и сладчайший Иисус.

И все другие дарования человеколюбивого Бога возбуждают божественное чувство, когда в нас смирение, кротость, воздержание и прочее приводятся в действие Божией благодатью. Они, вообще, без действия Божией благодати суть просто добродетели. И мы их храним, благодаря заповеди Господа, для исцеления наших страстей. И прежде чем получим благодать, мы постоянно испытываем перемены: к смирению и к возношению, к любви и к ненависти, к воздержанию и к многоядению, к кротости и ко гневу, к долготерпению и к ярости и пр.

Однако когда мы движимы Божией благодатью, тогда эти постоянные перемены души прекращаются. И хоть тело и испытывает простые и естественные перемены, то есть холод, жару, тяжесть, труд, боль, голод, жажду, болезни и прочее, но душа, питаемая действием Божией благодати, пребывает неизменной в данных ей естественных Божиих дарованиях.

Эту неизменность, о которой я говорю, ты должен понимать так: когда в нас находится благодать, душа непеременчива в данных ей Богом дарованиях. Но это не значит, что перемен не бывает, когда благодать отходит. Благодаря стойкому благоразумию души, человек труднопеременчивым стать может. Однако не делается непеременяемым.

Ибо мы и в другом месте этого послания написали, что до тех пор, пока мы носим эту глиняную оболочку, пусть никто не думает, что без пришествия Божией благодати может существовать высота состояния, которая не подвержена переменам, которой ничего не угрожает. Но когда Божия благодать приходит, человек и наслаждается чувством каждого Божиего дарования, и все верно понимает.

Однако, когда человек достигнет чувства Божественной любви, которая есть Сам Бог, согласно говорившему, что "Бог есть Любовь и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем"*, сможет ли тогда смертный язык, совершенно не имеющий Божией энергии, говорить о Боге и о Его святых дарованиях? Ведь и сегодня многие добродетельные и благочестиво живущие люди, делом и словом благоугождающие Богу и приносящие пользу ближнему, думают (и многие о них такого мнения), что они достигли любви, благодаря малому делу милости и сострадания, которое они оказывают ближнему.

---------------------------------

* 1 Ин. 4, 16. -- Ред.

Однако истина не такова. Ведь они исполняют заповедь любви, согласно Господу, говорящему: "Любите друг друга"*. И хранящий заповедь достоин похвал как исполнитель Божиих заповедей. Но это отнюдь не значит, что это и есть действие Божией любви. Это дорога к источнику, однако не сам источник. Это ступени ко дворцу, однако не сама дверь дворца. Это царское платье, но не сам царь. Это заповедь Божия, но не сам Бог

. ---------------------------------

* Ин. 13, 34. -- Ред.

Так вот, желающему говорить о любви следует в полноте чувства вкусить таинство любви, и затем, если позволит Источник любви, сладчайший Иисус, передать плод от полученного, и принести несомненную пользу ближнему. Ибо велика для нас опасность говорить ошибочно, и думать в неведении, и гордиться, что мы знаем то, чего на самом деле не знаем.

Так вот, знай, возлюбленное чадо мое, с точностью, что иное есть заповедь любви, исполняемая делами ради братолюбия, и иное -- действие любви Божественной. И первое могут все люди, если захотят и понудят себя это исполнить, а второе -- нет. Поскольку это не зависит ни от наших дел, ни от нашего желания: захотим ли, когда захотим и как захотим. Но зависит это от источника любви, нашего сладчайшего Иисуса, Который дает нам это, если Сам хочет, как хочет и когда хочет.

И если мы ходим в простоте, и храним заповеди, и со слезами, в терпении и постоянстве усердно просим, и хорошо, как Моисей, стережем Иофоровых овец, то есть благие и духовные движения ума и помыслы, в зное дня и холоде ночи постоянных войн и искушений, и сокрушаемся от усилий и смирения, тогда мы удостаиваемся видения Бога и Купины, пылающей и неопаляемой в наших сердцах от божественного огня любви. И, приблизившись к ней умной молитвой, мы слышим Божий глас, говорящий в таинстве духовного ведения: "Сними обувь твою с ног твоих"*. То есть сними с себя всякое своеволие и попечение этого века, и всякое ребяческое мудрование и подчинись Святому Духу и Его Божественной воле, ибо _место, на котором ты стоишь, -- свято_.

---------------------------------

* Исх. 3, 5. -- Ред.

И когда все это будет снято, принимает на себя человек ответственность за народ и несет казни фараону, то есть рассуждение и управление Божественными дарованиями, и победу над бесами. И затем получает Божественные законы. И не на каменных скрижалях, как Моисей, которые ветшают и разбиваются, но божественно начертанные Святым Духом в наших сердцах. И не только десять заповедей, но сколько вмещают наши ум, ведение и естество. И затем входит человек во внутреннейшие завесы.

А когда осеняет Божественное облако в огненном столпе любви и он становится весь огнем и не в силах более этого выносить, тогда Божественное действие любви взывает к Источнику любви и говорит человеческими устами: "Кто может разлучить меня со сладкой любовью Твоей, Иисусе?" И, вдобавок, в веющем дуновении -- в теле или без тела -- Бог знает, -- внутри жилища или вне его, на воздухе -- Бог знает, -- это знает лишь тот, кто видел, -- весь ставший огонь -- с огнем, изливая слезы любви, с удивлением и изумлением взывает: "Останови, сладкая Любовь, воды Твоей благодати, ибо соединение моих членов распалось!" И когда он говорит это в веющем дуновении Духа с Его чудесным и неизреченным благоуханием, замирают чувства, и невозможно никакое телесное движение. И весь плененный, связанный молчанием, он только удивляется богатству славы Божией, пока не уйдет божественный мрак.

И стоит как безумный,

Вне себя, словно пьяный,

Не говоря ничего.

Ничего говорить не дают ни язык,

Ни ум, ни сердце -- душе и воле.

Лишь Иисус мой, любовь и сладость!

Отец и Спаситель мой, сладчайший Эрос!

Создатель и Бог мой и Святой Душе,

О Пресвятая Троица в Божественной Единице!

О души моей жизнь, наслаждение сердца,

Просвещенье ума и любовь совершенная!

О источник любви, надежда и вера,

Мне поведай, как жить, чтоб Тебя отыскал я.

Да, любовь моя сладкая, Иисусе мой Спасе,

Только это скажи и другого не надо.

Мне найти бы Тебя и упасть к Твоим стопам,

Сладко целуя и раны, и гвозди.

И вечно плакать с болью сердечной,

И стопы орошать, как прежде Мария.

Да не отлучат меня все начала,

Власти и силы врага велиара,

Ни весь мир целиком и его наслажденья,

Ни все удовольствия этого века.

И оттуда, где стопы Твои орошаю,

Ты возьми мою душу, помести, куда знаешь,

Чтоб тебя, мой Спаситель, Мой Бог и Создатель,

Вечно видеть и чтить, воспевать, славословить

Со всеми апостолами, преподобными, мучениками,

Пророками, праведниками и святыми женами,

И воинством всем небесных Ангелов,

Херувимов, Серафимов, Властей и Престолов,

И с Матерью сладчайшей Пресвятою Девой

И Госпожою всех Богородицей Марией.

Аминь.

Итак, блажен, чадо мое, час, в который предстоит нам, если удостоимся, чистой предать нашу душу Господу и сорадоваться со всеми, о ком мы сказали, там, где во всех и над всеми царствует Иисус Христос, сладчайший Спаситель, Отец и Бог, Дух Возлюбленный, Святой, Благой, Мирный, Живоначальный, Животворящий, Троица Святая Нераздельная, ныне и присно и в бесконечные веки нескончаемых веков. Аминь.

13

Эпилог

О чадо, непрестанно возвращайся своим умом и сердцем ко всему тому, что я тебе написал. И точно знай, что начало чистого Божьего пути и пришествие всех благ -- это познание человеком своей немощи. И, чтобы это познать, он должен пройти через большие искушения сверх своей силы. А не пройдя через такие сверх естества искушения, невозможно ему познать немощь естества. И когда он это познает, то узнает все и все само придет в его руки. А тогда близко и истинное смирение. С ним пришло и терпение. Он постиг и ведение таинств. И облекся в рассуждение. И от любви получил плоды духа: радость, мир, долготерпение, веру, кротость, воздержание.

Вопрос: В чем же состоят все эти блага?

Ответ: Все они состоят в том, чтобы увидел человек не призраки и видения, а всю в неприкрытом виде, голую и чистую правду по благодати, что человек -- ничто.

Вопрос: А что же такое это "ничто"?

Ответ: Это "ничто" есть то, что было ничем, прежде чем Бог сотворил землю и все творение. А когда Он сотворил небо и землю, тогда назвал ее, произошедшую из небытия, землей. И снова: когда Бог взял из земли глину и создал человека, тот был глиняным, без души. И когда Он вдунул в него и тот получил посредством дуновения дух жизни, разумную душу, Бог назвал его человеком, "по образу Своему и подобию".

И то, что "по образу", -- это тот дух, который Бог дал ему в дуновении, разумная душа. А то, что "по подобию", -- это хорошие и благие добродетели: любовь, благость, милость и прочие, как мы написали выше. И тот, кто имеет эти естественные и благие добродетели, имеет то, что "по подобию". А тот, у кого их нет, -- того, что "по подобию", не имеет. И это о нем говорит пророк, что в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным, и уподобися им*.

---------------------------------

* Пс. 48,13. -- Ред.

Вопрос: Но что есть полнота всех благ и исполнение всего?

Ответ: Полнота всех благ и исполнение всего есть Бог: благой, милостивый, благоутробный, Которым все произошло из небытия и без Которого ничего не произошло. Итак, Ему подобает всякая слава, любовь, честь, служение и поклонение со возлюбленным Его Сыном и сладчайшим Спасителем нашим Иисусом Христом и Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом ныне и присно и в бесконечные веки нескончаемых веков. Аминь.

* * *

Стихи того же

Я имени не подписал,

Оно известно всем.

А если ты его не знал,

Послушай и узнай.

Я начат был из ничего.

Я создан из земли

И потому зовусь землей.

Я -- глина, прах и пыль.

Меня образовал Творец,

Я был Им создан из земли.

И вот украсил Он меня

Разумною душой.

Меня монахом сотворил,

Чтоб славил я Его.

Чтоб не грешить, не спрашивай

Ты больше ничего,

А лучше поблагодари,

Прославь Его со мной --

Достоин славы Он Своей,

Достоин Он хвалы.

Родитель Безначальный

С Единородным Сыном Его

И Святым Духом,

Вся Пресвятая Троица,

Сподоби нас удела

Спасаемых

Предстательством Пречистой нашей Матери

И всех святых предстательством,

Мольбами их святыми.

Аминь.

КОНЕЦ,

И БОГУ НАШЕМУ В ТРОИЦЕ СЛАВА!

Больше книг на Golden-Ship.ru