Повесть
о житии Михаила Клопского
Ред. Golden-Ship.ru 2012
Эта повесть — памятник новгородской литературы конца 70–х гг. XV в. Β основе произведения лежат местные предания ο юродивом Михаиле, подвизавшемся в Клопском Троицком монастыре под Новгородом с 10–х по 50–е гг. XV в. Монастырь занимал особое место среди новгородских монастырей. Возник он поздно (в конце XIV — начале XV в.) и первоначально земельных владений не имел, что вело κ столкновению монастыря с новгородскими боярами–землевладельцами в Шелонской пятине, на территории которой монастырь был расположен. Это определяло антибоярскую позицию монастыря, его связь с демократическими слоями новгородского населения. Характерно, что игумен монастыря Феодосий во время выступления народных масс Новгорода против бояр в 1421 г. был избран архиепископом Новгорода (через два года он был отстранен от архиепископства боярами). Антибоярская позиция монастыря особенно ярко проявилась во время борьбы в 70–х гг. Москвы с Новгородом: монастырь выступал сторонником подчинения Новгорода великому князю московскому. Антибоярская направленность, промосковская ориентация отличают и «Житие Михаила Клопского»: в памятнике оправдываются все действия московского князя, направленные против новгородских бояр, резко осуждаются действия крамольников, восстающих против великого князя московского. Β этом отношении «Житие Михаила Клопского» следует расценивать как одно из ярких проявлений идеологической борьбы конца 70–х гг. XV в. He случайно «Повесть ο житии» создается именно в эти годы как цельное произведение и в него включается рассказ ο пророчестве святым событий 1470–х гг., т. е. тех событий, свидетелем которых Михаил уже не был, так как умер по крайней мере за двадцать лет до них. Популярный среди новгородских демократических слоев юродивый Михаил Клопский выступал в эпизодах жития обличителем бояр, поборником подчинения Новгорода Москве, гневно осуждал тех, кто поддерживал сепаратистские устремления новгородской боярской верхушки. Примечательно, что после присоединения Новгорода к Москве, когда земельные владения многих новгородских монастырей были конфискованы московским великим князем, Клопскому монастырю были пожалованы земельные наделы.
«Повесть ο житии Михаила Клопского» — не столько житие святого, сколько собранные воедино краткие, увлекательные рассказы ο достопримечательных случаях из его жизни. Динамичность, занимательность повествования усиливаются ярким, сочным языком, который и по строю своему, и по лексике близок к живой разговорной речи новгородцев той поры. Β своем первоначальном виде «Житие», созданное в стенах Клопского монастыря, не соответствовало церковно–служебному, назидательному назначению житийного жанра. Поэтому уже вскоре после написания первой редакции «Жития», в 90–х гг. XV в., создается вторая редакция произведения, автор которой стремится придать этому памятнику более отвечаюший житийному канону вид. Β этой редакции появляются цитаты из книг Священного писания, приводятся молитвы святого, язык произведения принимает более книжный характер. Β 1537 г. боярским сыном Василием Михайловичем Тучковым создается третья редакция «Жития Михаила Клопского», уже полностью отвечающая всем требованиям житийного жанра. Живость и непосредственность языка первой редакции здесь полностью исчезают.
Первая редакция «Жития Михаила Клопского» дошла до нас в двух вариантах — Α и Б. Β варианте Α есть несколько эпизодов, отсутствующих в варианте Б; в свою очередь в варианте Б есть эпизоды, которых нет в варианте А. Во второй редакции памятника имеются все эпизоды, вошедшие в варианты первой редакции. Поэтому у нас есть основание утверждать, что в первоначальном тексте первой редакции произведения имелись все эпизоды, а варианты Α и Б первой редакции отражают уже более поздний этап литературной истории произведения. Мы публикуем текст «Повести ο житии Михаила Клопского» по списку варианта Α первой редакции — РГБ, собр. Волоколамское, № 659, первая половина XVI в. (л. 344—351 об.). Β этом списке, в отличие от всех остальных списков варианта А, после посмертного чуда Михаила (с купцом Михаилом Марковым) присоединены эпизоды, отсутствующие в других списках этого варианта и имеющиеся в варианте Б. Научное издание всех текстов «Повести ο житии Михаила Клопского» см. в кн.: Повести ο житии Михаила Клопского. Подгот. текстов и статья Л. А. Дмитриева. М.; Л., 1958. Издание реконструкции первоначального вида произведения см.: Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). М., 1969, с. 414—430 (реконструкция Л. А. Дмитриева).
Приход Михайлы, юродивого Христа ради, в монастырь святой Троицы на Клопске при Феодосии, избранном на владычество.
Чудо первое. А пришел ночью, в канун Иванова дня. Поп Макарий, покадив церковь на девятой песне, пошел в келью, а она открыта. Вошел поп в келью, а там сидит на стуле старец, а перед ним свеча горит, и переписывает он «Деяния», святого апостола Павла плавание. И поп, переполошившись, вернулся в церковь да рассказал об этом Феодосию–игумену и чернецам.
И игумен, взяв крест и кадило, пришел с чернецами к келье, а сенцы в келью уже заперты. И посмотрел игумен в окно в келию, а там сидит старец и пишет. Тогда игумен сотворил молитву: «Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй нас, грешных!» И старец в ответ тоже сотворил молитву. И игумен трижды творил эту молитву, и он в ответ игумену тоже трижды творил эту молятву.
И Феодосий говорит ему: «Кто ты есть — человек ли или бес? Как твое имя?» А он ему отвечает теми же словами: «Человек ли ты или бес? Как твое имя?» И Феодосий спросил его во второй и третий раз. А он в ответ трижды повторил те же слова.
И повелел игумен Феодосии в сенцах крышу содрать, а в келье дверь выломать. И, войдя в келью, начал игумен келью фимиамом кадить и старца стал кадить. И тот от фимиама прикрывается, а сам осеняет себя крестным знамением. И еще спросил его игумен Феодосий: «Как ты пришел к нам? Откуда ты? Что ты за человек? Как имя твое?» И старец отвечал ему теми же словами: «Как ты к нам пришел? Откуда ты? Как имя твое?» И не могли допытаться у него о его имени.
И Феодосий молвил старцам такие слова: «Не бойтесь, старцы, бог нам послал этого старца».
И потом позвонили к обедне, и поп Макарий пошел в церковь. И начали служить обедню. И когда пришло время петь «Единородный», то старец вошел в церковь и тоже начал петь «Единородный», пропел и «Блаженный», и «Апостол», и всю обеденную службу пропел до конца. И поп, отслужив обедню, дал Феодосию просвиру, а Феодосии дал ее старцу и молвил: «Иди к нам в трапезную хлеб есть!» И он со всеми пошел в трапезную. И когда поели, то Феодосий говорит ему: «Оставайся у нас, старец, живи с нами». И сам Феодосий ввел его в келью.
Спустя немного времени как‑то Феодосий–игумен и старец, после того как окончилась обедня, вышли с обедни из церкви, а у церкви стоят трое неизвестных. И Феодосий–игумен дал им просвиру, и двое из них взяли просвиру, а один не взял. И старец говорит Феодосию: «Зови их хлеб есть, ведь они издалека пришли».
Сели в трапезной за стол, да не едят. Тогда спрашивает их старец: «Почему, детки, не едите?» А они говорят: «Есть, господин, у нас еще товарищи». И он одного послал: «Позови товарищей». И тот пошел и позвал их. А их идет, к тем троим, еще двенадцать человек с оружием. И стал старец понуждать их поесть хлеба — не хотели есть. И некоторые из них поели, а один, старший среди них, и хлеба не захотел попробовать, и охватил его сердечный недуг. И те, которые поели, пошли прочь, а двое из них разболелись. И одному из них старец сказал: «Постригись — тогда выздоровеешь!», а другому сказал: «Иди, скажи своим друзьям: с этих пор больше не крадите, не разбойничайте, отступитесь от своих грехов». А товарища их постригли и дали ему имя Дорофей.
Вскоре после этого, на Преображение господне, приехал князь Константин Дмитриевич со своей княгиней, чтобы причаститься и монастырь накормить. И за обедом заставили старца читать Книгу Иова праведного. И князь, услышав голос его, посмотрел ему в лицо и узнал его. И говорит ему: «А ведь это Михайла, Максимов сын». И он в ответ молвил князю: «Бог знает!» И Феодосий–игумен ему, сказал: «Почему, сынок, имени своего нам не назовешь?» И он молвил в ответ: «Бог знает!» И с тех пор назвал свое имя — Михайла. И начали его звать Михайлом.
И князь сказал игумену и старцам: «Бережно относитесь к нему — этот человек наш свойственник!» С тех пор игумен и братья начали оберегать его.
Как‑то в Веряже вся вода высохла. Пошел пономарь за водой для церкви и увидел, что Михайла пишет на песке: «Чашу спасения приму, имя господне призову. Тут будет источник неисчерпаемый». И как обедню отпели, пономарь сказал об этом игумену. И пошли игумен и Михайла на берег, и посмотрел игумен, что написано на песке. И спросил игумен у Михайлы: «Что, Михайла, написано на песке?» И Михайла говорит: «Чашу спасения приму, имя господне призову. Тут будет источник неисчерпаемый». И сотворили игумен и Михайла молитву. И покопали немного, и истекла вода ключом. И забил источник неисчерпаемый, и течет до нынешнего дня.
По прошествии немалого времени пришел в Троицкий святой монастырь на Клопске князь Константин Дмитриевич, чтобы благословиться на поездку в Москву у игумена Феодосия и у Михайлы. И так говорит князь: «Зовут меня братья». И Михайла сказал ему: «Будешь в Москве у своих братьев. А нынче построй в монастыре, пока ты здесь, каменную церковь святой Троицы, а бог тебе, чадо, устроит за это каменные невидимые палаты на небесах».
И говорит князь Феодосию: «Есть ли у вас для этого мастера? И Феодосий ответил ему: «Есть, княже». И послал игумен Феодосий за мастерами Александром, Иваном и Елисеем. И спросил князь у мастеров: «Можете ли мне в этом году построить церковь каменную?» И отвечали мастера: «Можем, господин, такую же, как церковь святого Николы на Лятке».
И договорился князь с мастерами: дал им в задаток тридцать рублей, а потом им получить сто рублей да по однорядке. А кормиться им, без работников, в монастырской трапезной.
И заложили церковь в день памяти царя Константина. И, когда возвели церковное строение в рост человека, окончился камень. И не было возможности нигде ничего достать — стояла непогода великая две недели. И мастера решили прочь уйти. А князь начал горевать, что церковь не достроена, а ему уже в Москву пора ехать. И Михайла говорит князю: «Князь, не тужи! Бог даст наутро тишину». И утром стало тихо. И послали за камнем в ладьях. И дул попутный ветер, когда и туда ехали и обратно с камнем. А завершили храм святой
Троицы на Дмитриев день.
И князь решил ехать в Москву, а Михайла говорит ему: «Жди подходящего времени — прибудут тебя звать, княже, честные поди. А ты, князь, не забудь свой монастырь и нас, нищих.. А мы, доколе свет стоит, будем за тебя бога молить». И поехал князь в Москву к братии, и приняли его с честью.
А в то время болел владыка Иван три года, и избрали на владычество честного мужа из Спасского Хутынского монастыря Семиона. Возвели его на владычный престол, и три года владычествовал без поставления, а потом поставил его митрополит, и владычествовал еще три года, и после этого свели его со владычества. И возвели на владычный престол, по пророчеству Михайлы и по жребию, Феодосия, мужа честна. И пробыл на владычестве три года, и потом свели его с владычного престола бояре и отослали назад в монастырь. И после этого прожил он еще два года в монастыре при владыке Евфимии: после Феодосия на владычный престол возвели владыкой мужа честного Емельяна, нареченного на владычестве Евфимием.
Разгневался однажды на монастырь посадник Григорий Кириллович. Пришел Григорий в монастырь в Великий день на обедню в церковь святой Троицы. И игумен, отпев обедню, вышел из церкви. А посадник удержал игумена и чернецов на монастырском дворе. И сказал посадник игумену такие слова: «Не пускай ни коней, ни коров на жары — то моя земля. И ни по реке Веряже, ни по болотам, ни около двора моего не ловите рыбы. А начнете ловить, — прикажу я рыболовам вашим руки и ноги переломать».
И Михайла сказал посаднику: «Сам будешь без рук и без ног, и в воде едва не утонешь!»
И послали игумен и Михайла рыболовов на реку и на болота ловить рыбу. И вышел посадник, а рыболовы тянут сети. И он пошел к ним, к реке, да и в реку сам за ними погнался, ударил кого‑то рукою да хотел в другой раз ударить, но промахнулся да упал в воду и едва не утонул. Подоспевшие слуги подняли его да повели, а у него, по пророчеству Михайлы, руки и ноги отнялись.
И рано утром привезли его в монастырь. А Михайла не велел его в монастырь пускать, ни принимать от него ни кануна,. ни свечей, ни просвир. И поехали они прочь с угрозами: «Мы пожалуемся владыке и Великому Новгороду, что вы не хотите за посадника молебен служить и ни просвир, ни кануна не принимаете». И пошли Яков Андреанов сын, Феофилат Захарьин сын, Иван Васильев жаловаться владыке и Новгороду. И послал владыка своего протопопа да протодьякона к Михайле и к игумену: «Отслужите за посадника молебен и обедню». А Михайла говорит протопопу и протодьякону: «Молим мы бога о всех людях, не только о Григории. Пусть поездит по монастырям, попросит у бога милости!»
И поехал посадник по монастырям и начал давать милостыню, и целый год и полтора месяца ездил он по всем новгородским монастырям и нигде, ни в одном из монастырей, милости от бога не обрел. Вернувшись домой, послал посадник сказать владыке: «Не обрел я себе помощи в монастырях». И владыка говорит ему: «Теперь поезжай в монастырь святой Троицы да проси прощения у святой Троицы да у старца у Михайлы»,
И послал владыка в монастырь своих попов с посадником. И когда приехали, то велел Михайла молебен петь и обедню служить. Посадника внесли в церковь на ковре, а он и перекреститься не может. И начали петь молебен святой Троице. И когда дошли до конца, — начал он рукой двигать, а ведь целый год и полтора месяца ни рукою, ни ногою не мог пошевелить. Когда пошли с Евангелием на выход, — он перекрестился да сел. А когда дошли до переноса, — он встал на ноги и стоял до конца службы.
И, отпев обедню, пошли в трапезную, где был приготовлен обед. И посадник сказал: «Святая братия, хлеб да соль вам, отцы!» А Михайла в ответ: «Что уготовил бог любящим его и заповеди его соблюдающим, а того, кто зачинает рать — бог накажет!»
И был так посадник Посахно научен Михайлой и с тех пор стал добр и к Михайле, и к монастырю.
Хватились раз старцы Михайлы на Святой неделе, а его в монастыре не оказалось. Он же в это время появился в городе, у святой Софии, в притворе. И узнал его Посахно Григорий Кириллович. И говорит ему, как кончилась заутреня: «Разговейся вместе с нами». А он в ответ: «Бог знает!» И велел посадник своему человеку присмотреть за ним. Хватились, а Михайлы как не бывало. А в это время из церкви на Клопске пошел поп и видит — стоит Михаила в церковном притворе. И немного поели, а Посахно прислал человека узнать — не в монастыре ли Михайла, а он уже в монастыре.
Поспорили из‑за земли Олферий Иванович с Иваном Семеновичем Лошинским. И предсказал Михайла Олферию Ивановичу: «Отнимутся у тебя руки и ноги и онемеешь!» Вот пришел Олферий к церкви святой Богородицы в Курецке и говорит: «Брат Иван, здесь моя земля!» Ударил он по рукам с Иваном Семеновичем Лошинским и рукавицею оземь. Наклонился поднять рукавицу и отнялись у него рука и нога, и язык отнялся, так что и говорить не может.
В те же годы возвели на владычный престол владыку Евфимия Второго. И владычествовал он три года избранным, но не поставленным. Как‑то приехал владыка в Клопский монастырь братию кормить. Вот, сидя за столом, владыка и говорит: «Михайлушка, моли бога за меня, чтобы было от великого князя согласие на поставление». А в руках у владыки платок. И Михайла выхватил платок из рук владыки да возложил его на голову владыке: «Поедешь в Смоленск, и там тебя поставят во владыки». И ездил владыка в Смоленск и был поставлен владыкой. И приехал владыка опять к Михайле и говорит ему: «Бог меня поставил и митрополит и зовут меня в Иоскву». И Михайла сказал владыке: «В Москву тебе ехать и бить челом великому князю и митрополиту». И ездил владыка к князю и бил челом митрополиту, как предсказал Михайла.
Приехал в ту пору в Новгород князь Дмитрий Юрьевич и пришел в Клопский монастырь благословиться у Михайлы. И говорит он: «Михайлушка, скитаюсь вдали от своей вотчины — согнали меня с великого княжения!» А Михайла в ответ: «Всякая власть дается от бога!» И князь попросил: «Михайлушка, моли бога, чтобы мне добиться своей вотчины — великого княжения». И Михайла говорит ему: «Князь, добьешься трехлокотного гроба!» Князь же, не вняв этому, поехал добиваться великого княжения. И Михайла сказал:
«Всуе стараешься, князь, — не получишь, чего бог не даст». И не было божьей помощи князю.
И в то время спросили у Михайлы: «Пособил бог князю Дмитрию?» И Михайла сказал: «Впустую проплутали наши!» Записали день, в который это было сказано. И так оно и оказалось. Опять прибежал князь в Великий Новгород, И опять приехал он в Клопский монастырь братию кормить и у Михайлы благословиться. Накормил и напоил старцев, а Михайле дал шубу, с себя сняв. Когда стали князя провожать из монастыря, то Михайла погладил князя по голове да промолвил: «Князь, земля по тебе стонет!» И трижды повторил это. Так и случилось — накануне Ильина дня князь преставился.
Раз исчез из монастыря олень и Михайла с ним. И три недели неведомо где пропадали и Михайла и олень. А накануне Покрова дня преставился Феодосий. И послали за владыкой Евфимием, чтобы проводил Феодосия, а тот не поехал. И три дня лежал Феодосий непохороненным. И собрались люди добрые из города, игумены честные и попы и понесли Феодосия к могиле, хоронить; смотрят, идет Михайла, а олень за ним, ничем не привязан: только у Михайлы клочок мха в руке, и олень за клочком мха идет. И положили Феодосия в могилу, и честно погребли его.
В декабре месяце на Саввин день разболелся Михайла, но в церковь ходил. А стоял справа у церкви, на дворе, против могилы Феодосия. И стали спрашивать его игумен и старцы: «Почему, Михайла, не стоишь в церкви, а стоишь на дворе?» И он им ответил: «Тут я хочу полежать».
И до преставления своего прожил он в монастыре пятьдесят лет и шесть месяцев. А постели и ничего другого не требовал себе, а спал на песке, а келью топил мусором и конским навозом.
На Феодосиев день Михайла сам принял святые дары и, взяв собою кадильницу и фимиам, пошел в келью. Послал игумен ему от трапезы еды и питья. И когда пришли к нему, то келья была закрыта. Открыли, и фимиам еще курился, а его уже не было в живых.
И стали искать место, где его положить, и везде земля была мерзлая. И надумали чернецы и игумен проверить то место, где стоял Михайла. Попробовали они копать в этом месте, и оказалась земля тут талой. И погребли они его здесь честно.
Некий христолюбивый купец, Михаила Марков, глубоко чтил святого старца Михайлу. Когда однажды пошел он торговать за море и, пробыв за морем год, возвращался назад, то поднялась сильная буря, вздымались волны великие, било корабль о дно моря, наступила великая беда. Начал купец плакать и призывать бога на помощь и его угодника Михайлу. Взывает купец к Михайле: «Господин Михайла, был ты мне помощником при жизни своей, теперь о мне, грешном, богу помолись!» И явился Михайла купцу без промедления на море, удерживая корабль за нос, и сразу исчез. И наступила полная тишина. Избавился корабль от потопления.
И когда вернулся купец в дом свой, то прославил бога и угодника его Михайлу. И взял на себя обет чтить память святого до своей смерти. Так и было.
А вот другое пророчество Михайлы — Никифору–попу. Украл тот панагию, и он, Михайла, говорит Никифору–попу: «Ума лишишься!» И после этих слов у попа ни ума, ни памяти. И велел Михайла печь разобрать, а панагия в печи.
И еще. Стал владыка Евфимий Первый притеснять монастырь — захотел деньги с монастыря получить. И взял из монастыря коня вороного. И Михайла владыке говорит: «Мало тебе жить, останется все!» И с тех пор разболелся владыка и преставился.
Приехал посадник Иван Васильевич Немир в монастырь, а Михайла по монастырю ходит. И Михайла спросил посадника: «Что ездишь?» И посадник отвечает ему: «Был я у пратещи своей, у Ефросинии, да приехал к тебе благословиться». И Михайла сказал ему: «Что это, чадо, за совет у тебя такой — ездишь да с бабами совещаешься?» И посадник в ответ ему: «Летом придет на нас князь великий — хочет подчинить себе землю нашу, а у нас уже есть князь — Михаил Литовский».
И ответил ему Михайла: «To y вас не князь — грязь! Пошлите послов к великому князю и бейте ему челом. А не умолите князя, придет он со своим войском к Новгороду и не будет вам божьей помощи. Станет князь великий в Бурегах, и пошлет силу свою по Шелоне, и попленит новгородцев многих, в Москву уведет, а иных — казнит, а у иных выкуп потребует. А Михаил–князь за вас не встанет, помощи вам от него не будет. И придется посылать вам преподобного отца владыку да посадников да бить великому князю челом, и он челобитье ваше примет, и много денег с вас потребует. Да в скором времени после того князь великий опять придет и город возьмет да все по своей воле установит, и бог поможет ему».
Так все и сбылось.
Богу нашему слава и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
Больше книг на Golden-Ship.ru