Много лет назад, в сборнике к юбилею М. К. Каргера, Вал. А. Булкин обосновал целым рядом архитектурных наблюдений вероятность участия итальянского строителя в возведении храма Вознесения в Коломенском — прославленного шедевра русского зодчества, исходной точки для развития традиции шатровых храмов и колоколен Московии. К этой точке зрения присоединились многие, хотя в литературе по-прежнему можно встретить и отсылки к «псковским мастерам» Ю. П. Спегальского, и трактовки, восходящие к теории «деревянных прототипов» времен И. Е. Забелина, поддержанной в середине ХХ в. М. А. Ильиным.

Гипотеза постепенно упрочилась, прежде всего, за счет архивных находок, работы С. С. Подъяпольского над изучением истории русско-итальянских архитектурных связей конца XV - первой трети XVI в., отдельных открытий в ходе натурной реставрации зданий. Более того, известный прогресс достигнут в области документального и архитектурно-археологического обоснования участия европейских мастеров в работах в Московской земле позже знаменитого рубежа 1535 г. Мы все более уверенно говорим о храме Покрова на Рву и о других постройках середины - второй половины XVI в. как о памятниках не столько Средневековья и византийской традиции, сколько Нового времени и ренессансного мироощущения (этот прорыв достигнут прежде всего благодаря работам А. Л. Баталова, отчасти — автора данного доклада и, конечно, юбиляра, которому посвящен сборник).

Однако то здание, с которого, в сущности, началась успешная ре-интерпретация русско-итальянского периода, с тех пор сколько-нибудь серьезно не рассматривалось. Данные, полученные при реставрации 1970-х гг. (Н. Н. Свешников и его группа), остались неопубликованными, а новая реставра

ция (2000-х гг.) оказалась в основном инженерно-косметической и новых данных для истории памятника почти не дала. Автор доклада изловчился принять скромное участие в обеих «реставрационных сессиях», а также провести ряд инициативных работ в промежутке между ними. В силу этого появилась необходимость систематизировать накопленный материал в области археологии, так сказать, «pro domo suo». Эта работа, в свою очередь, заставила задуматься над стилевой интерпретацией памятника, еще раз соотнести его с зодчеством Италии XV-XVI вв. и памятниками архитектурной мысли Ренессанса.

Постройку церкви Вознесения следует осознать как решительный (пусть и не окончательный) шаг к разрыву с традиционной формой и литургическим устройством православного храма, а также с практикой строительства. Ее план — квадрат с четырьмя «ризалитами» в форме греческого креста; к этой общей схеме нельзя прийти путем сколь угодно резкого изменения «девятидольного» плана и его дериватов. План строго геометричен, что само по себе необычно для Руси. Уже метод разбивки и построения на плоскости правильных, выверенных геометрических фигур заставляет задуматься — разбивка плана в натуре была проблемой для Византии, которую унаследовала и Русь. Зато геометрия плана храма Вознесения позволяет включить его в группу планов в форме греческого креста типа Сан Себастиано в Мантуе (Л.-Б. Альберти, 1470) или Санта Мария делле Карчери (Джулиано де Сангало, 1485). Архитекторов Ренессанса постоянно интересовала идея центричного храма, что подтверждают хорошо известные наброски и проекты Перуцци и Микеланджело для собора св. Петра в Риме, рисунки к трактату Себастиано Серлио и иные источники.

В этой связи информативны и наблюдения над археологией церкви: удалось выяснить, что в основании храма лежит рукотворный монолит с общим объемом камня около 4000 кубометров (площадь платформы 600-650 кв. м, глубина от 4,5 до 7,8 м), своего рода искусственная скала, вынесенная над склоном берега и прикрытая с этой стороны насыпным задернованным  «стилобатом».   Удалось  выявить постепенную «подгонку» плана (от котлована к формам монолита, а от него — к «черным цоколям» и собственно стенам), что в целом будет типично для всей архитектуры центричных храмов Московии XVI столетия; также был зафиксирован ряд приемов «регулярной» разбивки плана и, возможно, выведения горизонтального уровня площадки с помощью системы канавок, параллельных стенам. Удалось получить новую информацию о декоре церкви. Раскопки доказали, что фундамент и план церкви в Коломенском — не плод трудов обученного в византийском стиле строителя-ремесленника. Это творение инженера, хорошо знакомого с геометрией и архитектурной теорией.

В композиции объема «Мастер церкви в Коломенском» как будто специально следует замыслам церкви-монумента в духе Альберти, сознательно отвечает требованиям его теории. Храм свободно стоит в пространстве, он виден (и во многом одинаков) со всех сторон. Интерьер и внешний облик получили равное значение во всех элементах, включая открытый изнутри шатер. Храм резко поднят над землей (подклет стоит прямо на платформе) и окружен наземной аркадой с тремя маршами лестниц, ведущих на второй (главный) уровень галереи. Подчеркну наличие у наземной субструкции (т. е. у под-клета) своего рода «нартекса»: о нем часто забывают, а это одна из характерных, необходимых черт центричных храмов и на Руси, и в Италии (ц. Сан Себастиано в Мантуе и множество храмов позднего XVI и XVII вв.) — эти церкви мало подходили для правильного богослужения («нормального культа»), служа обычно храмами ex voto.

Тут много общего и с «архитектурными грезами» Ренессанса: высокие арочные галереи, на которые поднимаются марши лестниц, и высокий центричный объем посредине. Коническое перекрытие характерно и для Ренессанса (оно ассоциировалось с античной традицией памятника-обелиска, что наблюдается в многопирамидальных композициях де Сангалло), но замена купола многогранной «пирамидой» (шатром) достаточно объяснима и как архитектурная цитата, отсылающая к христианским паломническим архетипам, ориентированным на ротонду храма Гроба Господня и многочисленным в Европе XII-XIV вв.

Появление храма Вознесения в Коломенском в ряду русско-итальянских построек логично с точки зрения хронологии развития передовой европейской архитектурной школы. Но оно объяснимо и внутренней логикой событий в Москве — это самое позднее из датированных русско-итальянских зданий. К 1530-м гг. москвичи уже почти полвека впитывали новые формы архитектуры, немного привыкли к ним, потянулись к европейскому государственному и дворцовому быту. Кроме того, для постройки был выбран великокняжеский двор, удаленный от центра города, Кремля, с его соборами и митрополичьим двором (подобно тому, как первые христианские базилики Рима возводились в императорских владениях за стенами города) — в собственной усадьбе великий князь мог чувствовать себя свободнее. И в этом смысле храм Вознесения в Коломенском — важный ключ к пониманию метода работы итальянских архитекторов на Руси, их способа отвечать на местные запросы.

Библиотека Золотой Корабль.RU