Юбилей 1000-летия Крещения Руси (988–1988 гг.) стал действенным стимулом для изучения истории Русской Православной Церкви в ее различных аспектах. Одним из них была миссионерская деятельность, которую церковь вела в Сибири, на Дальнем Востоке и на Американском континенте. В 1970 г. Русская Православная Церковь предоставила независимое управление своим дочерним церквам — Американской (автокефалию) и Японской (автономию). Менее известна деятельность русских миссионеров в Корее, где и в настоящее время имеются православные общины. Знаменательно, что в юбилейном для Русской Православной Церкви году сотни тысяч людей из многих стран мира съехались в Корею, где смогли познакомиться и с жизнью православных корейцев, чьи предки были крещены благодаря деятельности Русской духовной миссии в этой стране.

Христианство появилось в Корее сравнительно поздно — в конце XVIII в. Как известно, в IV–VI вв. в Корею проник буддизм северного направления (махаяна), ставший к X в. государственной идеологией. В эпоху позднего средневековья усилилось влияние конфуцианства, которое, в свою очередь, было объявлено государственной религией в XIV в. «Будда, Конфуций, шаман, обожание (обожествление — прим. автора) гор — все это смешалось и составило религию простого человека в Корее», — писал в начале нынешнего столетия русский писатель и публицист Н. Г. Гарин-Михайловский, совершивший путешествие в Корею в 1898 г. Русский исследователь вел долгие переговоры с местными жителями и даже кратко изложил систему их религиозных воззрений.

Есть сведения, что католические миссионеры побывали в Корее еще в XVII в. Но достоверно известно о том, что христианство проникло в Корею в 1784 г. Молодой кореец Сенг, много слышавший о христианской религии, проповедовавшейся в Китае европейскими миссионерами, решил познакомиться с ними. Вскоре случай помог юноше. Его отец был назначен одним из членов посольства, отправлявшегося в Китай, и ему было разрешено присоединиться к свите посольства. По прибытии в Пекин Сенг имел несколько встреч с католическими миссионерами, которые не только подробно ознакомили его с христианской религией, но и крестили его, назвав Петром, в надежде, что он будет первым камнем («петрос» — греч. — камень) в здании новосозидаемой корейской Церкви. По возвращении из Пекина Петр Сенг познакомил своих друзей с христианским вероучением.

Вскоре вокруг него начали группироваться последователи христианства, которые и выступили в качестве первых проповедников Христова учения среди своих соотечественников. Появление новой религии не могло остаться незамеченным корейским обществом, ревниво охранявшим от каких-либо изменений религию и обычаи, унаследованные от предков. Христианство с самого начала своего появления в Корее встретило множество противников и, главным образом, в правительственных кругах, стремившихся остановить распространение нового учения.

Не прошло и года со времени возникновения первых проблесков христианства в Корее, как один из правительственных чиновников написал послание против христиан, в котором убеждал их отказаться от нового учения. По распоряжению правительства это послание было напечатано и широко опубликовано. Насколько известно, это был первый официальный акт, в котором упоминалось о существовании христианства в Корее, но, несмотря на такие строгие меры, направленные против христиан-корейцев, их число с каждым годом увеличивалось.

В 1789 г. христиане-корейцы решили создать у себя церковную иерархию и с этой целью обратились к католическому епископу, жившему в Пекине, с просьбой прислать им священников, присутствие которых в Корее было необходимо для жизни христианских общин. Но только через два года католический епископ в Китае смог отправить к христианам-корейцам молодого китайского священника Якова Цию. После долгих странствий и разных затруднений на корейской границе Цию лишь в начале 1795 г. удалось добраться до Сеула. Появление первого христианского священника в Корее было встречено христианами с радостью, но оно же послужило причиной новых гонений на корейских христиан. Главное обвинение, возводившееся на них, заключалось в том, что они якобы формируют тайное общество, разрушающее своим учением все основы государства, не признающее ни религии, ни обычаев предков.

Особенно тяжелым для корейских христиан был 1801 г. В это время в большинстве христианских семейств оставались в живых только престарелые женщины и дети, но и те подвергались различным гонениям. Миссионеры были вынуждены скрываться. Церковные службы совершались ночью, вполголоса, в бедной обстановке, причем нередко грубая скамейка с самодельным деревянным крестом над ней служила престолом, а убогая хижина — храмом.

С 1802 г. корейские христиане пользовались относительным спокойствием и, за исключением единичных случаев казней (в 1804–1805 гг.), массового преследования против них уже не осуществлялось. Число верующих опять стало постепенно возрастать, и за короткое время в Корее вновь образовались христианские общины.

В 1831 г. корейская церковная иерархия получила свое окончательное устройство. В этом году папа римский Григорий XVI учредил в Сеуле корейское апостольское викариатство, назначив первым корейским викарием епископа Брюгера, проповедовавшего в то время в Сиаме (Таиланд). Папой были посланы в Корею католические миссионеры. Но первому корейскому епископу не удалось проникнуть в Корею. После трехлетних странствований, ожидания и различных лишений епископ Брюгер скончался в 1834 г. в Маньчжурии на границе с Кореей почти накануне своего вступления в эту страну. На его место был назначен епископ Имбер, прибывший в Корею лишь в 1837 г.

С 1840-х годов гонения на корейских христиан возобновились с новой силой и особенно были жестокими в конце 1860-х годов. В 1866 г. была совершена казнь епископа Девелуи и многих миссионеров. Что касается простых христиан, то их больше не судили, как прежде, а по одному только доносу бросали в тюрьмы, где многие умирали от болезней и голодной смерти. С этого времени и вплоть до 1870 г. мученической смерти было предано свыше 12 тысяч корейцев-христиан. Немало также их погибло за это время от голода и лишений.

Только после 1870 г. для корейских христиан наступило более спокойное время. Правители постепенно прониклись веротерпимостью ко всем существовавшим в стране религиям. К концу прошлого века уже насчитывалось более 30 тысяч корейцев-католиков; в Сеуле было воздвигнуто два больших собора. Католические миссионеры устраивали здесь школы, семинарии, больницы. В 1880-х годах в Корею проникли и протестантские миссионеры различных направлений, но на первых порах их успехи были незначительны по сравнению с успехами католических миссионеров. На сегодняшний день картина иная: в Южной Корее христиане составляют около 20 процентов от общего числа приверженцев различных религий, причем 16 процентов из них составляют протестанты и лишь около 4-х — католики.

Православное вероучение первоначально стало распространяться среди тех корейцев, которые переселялись на дальневосточные земли России. Переселение корейцев в Уссурийский Край началось еще в 1864 г., но особенно увеличилось с 1869 г. в связи с сильным голодом в Корее. В 1869 г. всего за 3–4 месяца на русских землях, прилегающих к Китаю и Корее, обосновалось до трех тысяч корейских семейств. С тех пор корейцы продолжали переселяться в Россию почти непрерывно: на начало 1980-х годов в нашей стране насчитывалось более 370 тысяч корейцев, проживающих компактными группами на Дальнем Востоке, Сахалине, в Сибири, Казахстане, Средней Азии и на юге европейской части страны. Первые корейские поселения были основаны на берегах рек Тезинхе, Янчихе, на полуострове Новгородской бухты залива Петра Великого, около Посьета и в ряде других мест.

Принимая в свое подданство корейцев, русское правительство стремилось к тому, чтобы содействовать принятию корейцами Православия. На первых порах с миссионерской целью для выходцев из Кореи направлялись священники из Владивостока и Благовещенска, а потом — члены Русской Камчатской миссии. Обращение корейцев в православие шло довольно успешно, и к концу 1870-х годов для корейцев были учреждены особые миссионерские станы, состоявшие из двух-трех сел с церквами, часовнями и школами. Таковы были, например, станы Корсаковский, Кроуновский, Синельниковский, Пуциловский, Янчиханский. К концу XIX в. в этих станах насчитывалось до 10 тысяч православных корейцев.

По отзыву одного из тогдашних русских миссионеров-священников, корейцы — это народ в высшей степени симпатичный: добрый, послушный, честный, трудолюбивый, доверчивый, очень привязанный к земледелию и хозяйству, страстно жаждущий учиться и учиться всему доброму. В это время из Кореи в Россию ежегодно переходило до 300 семейств, готовых принять «русскую веру». «Успешно идет распространение Православия среди корейцев, которые переселились из своей страны в нашу Приморскую область, — писал в 1903 г. русский исследователь П.Ю. Шмидт. — В южной части этой области было в 1899 г. уже 33 корейских деревни с населением в 14 247 душ обоего пола. Каждая корейская деревня, не жалея средств, старается устроить у себя русскую школу, и благодаря этому в 1900 г. в Приморской области имелось в корейских деревнях 18 школ с 597 учащимися. При посредстве школ распространяется и Православие, которое приняли также и многие из взрослых корейцев. Надо думать, что со временем Православие будет распространяться отсюда и в соседние северные области Кореи».

Кроме оседлых корейцев-земледельцев, переселившихся в Россию, на Дальнем Востоке также временно проживали и прибывшие сюда на заработки корейцы, работавшие грузчиками в морских портах, крупнейшим из которых был Владивосток. Вот как описывает Н. Г. Гарин-Михайловский корейцев, живших во Владивостоке в конце прошлого — начале нашего столетия: Корейцы — противоположность китайцу: такой же костюм, но белый. Движения апатичны и спокойны: все это, окружающее, его не касается. Он курит маленькую трубку, или, вернее, держит во рту длинный, в аршин, чубучок с коротенькой трубочкой и степенно идет. Шляпы нет — на голове его пышная и затейливая прическа, кончающаяся на макушке, так же, как и модная дамская, пучком закрученных волос, продетых цветной булавкой. Лицо корейца широкое, желтое, скулы большие, выдающиеся; глаза маленькие, нос картофелькой; жидкая, очень жидкая, в несколько волосков, бородка, такие же усы, почти полное отсутствие бакенбард. Выше среднего роста, широкоплечи, и в своих белых костюмах, с неспешными движениями и добродушным выражением, они очень напоминают тех типичных хохлов, которые попадают впервые в город: за сановитой важностью и видимым равнодушием прячут они свое смущение, а может быть, и страх.

Покинув бухту Владивостока, русский публицист вскоре сошел с парохода на корейский берег и 10 сентября 1898 г. он впервые встретился здесь с крещеными корейцами. В дальнейшем Н. Г. Гарин-Михайловский часто наблюдал тяжелые условия существования местных жителей. «Из рассказов выясняется несомненный факт, что русским корейцам живется гораздо лучше, чем их братьям в Корее, — сообщал автор. — Они говорят, что, если б не запрещались переселения, вся Северная Корея перешла бы в Россию… Но переход из Кореи строго запрещен, и всех таких переходящих, и корейцев, и китайцев, препровождают обратно. При этом корейское начальство ограничивается выговором и тут же отпускает их, а китайское тут же или сечет, или рубит головы. Поэтому китайцы такому обратному их выдворению противятся всеми средствами».

К концу XIX в. Корея обрела формальную независимость; по Симоносекскому договору 1895 г. Китай и Япония признали Корею в качестве самостоятельного государства. Но по-прежнему не прекращалась политическая борьба прокитайской и прояпонской группировок внутри страны; в 1896 г. корейская королевская чета вынуждена была покинуть престол: королева была убита, а король укрылся под защитой русского флота. 12 октября 1897 г. корейский король провозгласил себя императором. Такова была внутриполитическая обстановка в стране, где предстояло действовать русским миссионерам.

По мере развития русско-корейских отношений постепенно возникла необходимость создания церковного представительства при Русской дипломатической миссии в Корее. В 1897 г. Синод Русской Православной Церкви принял решение об учреждении Русской духовной миссии в Корее, в задачу которой входило бы попечение о русских православных христианах, пребывающих на Корейском полуострове, а также проповедь Православия среди местного нехристианского населения.

В состав миссии были назначены архимандрит Амвросий (Гудко), иеродиакон Николай (Алексеев) и псаломщик А. Красин. Но на первых порах в деятельности миссии встретились большие трудности. Дело в том, что в эти годы русское влияние в Корее стало уменьшаться, уступая место японскому. Поэтому посланная в 1897 г. в Корею православная миссия вынуждена была остаться в Уссурийском Крае до более благоприятного времени. Архимандрит Амвросий был отозван из состава миссии, псаломщик А. Красин перешел на государственную службу, и только иеродиакон Николай продолжал терпеливо ждать перемены к лучшему.

Наконец, в начале 1899 г. корейское правительство разрешило ему поселиться в Сеуле. Обосновавшись при Русской дипломатической миссии, иеродиакон Николай продолжал ожидать своих будущих соработников. Вскоре в Корею были отправлены выпускник Казанской духовной академии архимандрит Хрисанф (Шетковский), назначенный начальником миссии, и Иона Левченко — в качестве псаломщика. В середине февраля 1900 г. они прибыли в Сеул, и вскоре состоялось освящение домовой церкви при дипломатическом посольстве. Так было положено основание Русской Православной миссии в Корее.

Собственного помещения новая миссия еще не имела, и русский посланник в Сеуле Павлов предоставил в ее распоряжение здание бывшего русско-корейского банка. О цели прибытия миссии было напечатано во всех корейских газетах. Вскоре некоторые жители Сеула и его окрестностей стали приходить к начальнику миссии с просьбой познакомить их с православным вероучением.

Самой большой трудностью для членов миссии было незнание корейского языка, но неожиданно для себя они получили помощь со стороны православных корейцев, ранее проживавших в Уссурийском Крае, а впоследствии переехавших в Сеул. Когда они узнали о прибытии в Корею членов Русской духовной миссии, все они, а их было около 15 человек, пришли к архимандриту Хрисанфу и предложили ему свои услуги в качестве переводчиков.

Члены миссии приступили к духовным беседам с корейцами, которые они поочередно вели через переводчиков. Многие корейцы, приезжая в Сеул по своим делам, часто — просто из любопытства, заходили в здание православной миссии. Познакомившись здесь с христианским вероучением, некоторые из них оставались в Сеуле на несколько недель, принимали крещение и затем отправлялись к себе домой в провинцию.

В октябре 1900 г. при Русской духовной миссии была открыта школа для корейских мальчиков. Правда, в ней училось первоначально всего 12 человек, и в следующем году их число не увеличилось. В самые последние годы была учреждена в Сеуле и православная миссия, во главе которой стоит архимандрит Хрисанф. Он прибыл в Корею в 1900 г., и в конце этого же года была открыта в Сеуле православная миссионерская школа и начата постройка церкви. Православных корейцев, однако, пока еще немного, — писал П. Ю. Шмидт о начальном этапе истории русской миссии.

Но тем не менее число корейцев, принимавших Православие, постоянно росло. Скромные масштабы школьного просвещения в определенной степени восполнялись благодаря симпатиям корейцев к обрядам Православной Церкви. Будучи воспитаны на конфуцианских книгах, предписывающих своим последователям исполнение всевозможных церемоний, — писал псаломщик миссии Иона Левченко, — большинство корейцев являются поборниками внешнего обрядового служения, в котором выражается та или иная религиозная идея. Все наши православные обряды отличаются той именно драгоценной особенностью, что весьма наглядно выражают христианские истины, которые через эти обряды и легче воспринимаются, и глубже вкореняются в сознании. Вот почему и корейцы с таким вниманием наблюдают за всеми действиями священника во время богослужения, с детской любовью и почтительностью относятся к священным изображениям и предметам, с особенной тщательностью полагают на себя крестное знамение и вообще питают благорасположение ко всей обрядовой стороне нашего православного богослужения.

Сотрудники миссии придавали большое значение переводу вероучительных и богослужебных книг, но при этом возникли трудности, связанные с особенностью переложения церковнославянских текстов на корейский язык, поскольку добровольные переводчики не владели церковной терминологией. С большим трудом удалось перевести начальные молитвы, Символ веры и десять заповедей Моисеевых. Но вскоре переводческая деятельность миссии была значительно облегчена и сделалась более эффективной.

Этому способствовало то обстоятельство, что до конца XIX в. в Корее письменно-литературным языком был ханмун — кореизированный стиль китайского вэньяна. Хотя корейское фонетическое буквенно-слоговое (литературное) письмо было изобретено еще в 1444 г., но много веков официальным письмом в стране оставалось китайское, и лишь в 1894 г. было введено смешанное (иероглифо-буквенное) китайско-корейское письмо. Поэтому, зная о знакомстве корейцев с китайской письменностью, архимандрит Хрисанф обратился к русскому начальнику Пекинской Православной миссии с просьбой прислать китайские переводы вероучительных книг. Книги были пересланы из Пекина в Сеул, и с тех пор корейцы могли читать в китайских книгах то, что им до тех пор излагалось только устно через переводчика.

В 1900 г. для православных корейцев были переведены с китайского языка «Православное исповедание» св. Димитрия Ростовского, Часослов и «Чин крещения язычников». Корейцы, принимавшие Православие, нуждались также в ознакомлении с Библией. Помощь в этом деле пришла благодаря трудам находившейся в Корее протестантской миссии методистов. В 1900 г. ее сотрудниками был закончен перевод на корейский язык книг Священного Писания Нового Завета, а в 1902 г. — книг Ветхого Завета.

Первые шаги, предпринятые сотрудниками Русской духовной миссии, постепенно стали приносить плоды. Но слишком кратким было время пребывания ее сотрудников в Корее, и влияние католической и протестантских миссий в стране ощущалось в гораздо большей степени.

Тем не менее русско-корейские связи в те годы развивались успешно; корейцы видели в России гаранта государственной независимости. Об этом сообщал в своих записях Н. Г. Гарин-Михайловский, который во время пребывания в Корее посетил город И-Чжоу. В своем дневнике 18 октября 1898 г. русский публицист отмечал: Корейцы по-прежнему любезны до бесконечности. Начальник города, кунжу, прислал к нам цуашу (предводителя дворянства) с вопросом, не надо ли нам чего… Любезность кунжу этим не ограничилась. Он первый сделал нам визит и на наше замечание, что он предупредил нас, сказал: "Имя русского в Корее священно. Слишком много для нас сделала Россия и слишком великодушна она, чтоб мы не ценили этого. Русский — самый дорогой наш гость. Мы между двумя открытыми пастями: с одной стороны Япония, с другой — Китай. Если нас ни та, ни другая пасти не проглатывают, то, конечно, благодаря только России".

Быть может, такого рода сообщения и побудили обер-прокурора Св. Синода Русской Православной Церкви К. П. Победоносцева написать в своем отчете за 1900 г.: Успех Православной миссии в Корее ныне можно считать вполне обеспеченным.

Трудами о. Хрисанфа был воздвигнут первый в Корее православный храм. Еще в 1898 г. для миссии был приобретен земельный участок в районе Динг-Донг, расположенный недалеко от центра столицы. В 1901 г. приступили к строительным работам, а в 1902 г. территория миссии была полностью благоустроена. Были выстроены дом для миссионеров, колокольня, дом для переводчиков, здание школы с комнатами для преподавателей и подсобные помещения. Участок был огражден кирпичной стеной в корейском национальном стиле. В качестве храма было решено использовать на первых порах здание школы. В Москве специально по заказу миссии были отлиты колокола. 17 апреля 1903 г. состоялось торжественное освящение храма в честь святителя и чудотворца Николая. Корейской миссии большую поддержку оказал протоиерей Иоанн Кронштадтский, поддерживавший с о. Хрисанфом тесные связи. В знак своего благословения новому очагу Православия о. Иоанн прислал свое праздничное золотого цвета облачение, которое до сих пор хранится в Миссии как драгоценная реликвия.

Благодаря трудам о. Хрисанфа молодая православная община в Сеуле зажила полнокровной жизнью. За время миссионерской деятельности архимандрита Хрисанфа были крещены 14 корейцев; это только один пример плодотворной деятельности архимандрита Хрисанфа. Однако пребывание о. Хрисанфа в Корее оказалось недолгим. Когда началась русско-японская война, Корея подверглась японской оккупации, и все русские граждане были вынуждены покинуть ее пределы. С большой скорбью расстался с паствой и о. Хрисанф. В феврале 1904 г. вместе со своими сотрудниками он отбыл в Россию. Имущество миссии было описано и вверено на сохранение французскому посольству.

В России о. Хрисанф был рукоположен во епископа Елизаветградского, но его архипастырское служение длилось недолго — в 1906 г. он скончался от туберкулеза, прожив всего 37 лет. Однако труды о. Хрисанфа не пропали. Достойным продолжателем его дела стал архимандрит Павел (Ивановский). С четырьмя помощниками из России он энергично трудился на миссионерском поприще.

В отчете о деятельности Русской духовной миссии в Корее за 1902 г. сообщалось, что в школе для корейских православных мальчиков обучалось 10 человек, из которых 6 находились на полном содержании миссии. Дети воспитываются в строго православном духе, — отмечалось в отчете, — они изучают Символ веры, заповеди, краткие рассказы из Священной истории Ветхого и Нового заветов. С корейским же учителем они проходят «Тысячесловие» (Чхёнь-чжа-мунь). Посещая неопустительно церковные службы, ученики поют на корейском языке «Верую», «Отче наш» и «Господи, помилуй», а на славянском языке принимают участие в прочих песнопениях литургии и всенощной.

И еще об одном интересном обстоятельстве сообщал в 1904 г. начальник Русской духовной миссии в Корее архимандрит Павел (Ивановский). По его словам, протестантские миссии главный тормоз своей деятельности усматривают в почитании корейцами предков — в культе предков. Это понятно, потому что почитание родителей и предков у корейцев является краеугольным камнем общественной и религиозной жизни. Протестанты же не признают молитв за умерших. Другое дело — Православная церковь; ее высокохудожественный, умилительный погребальный чин, служение сорокоустов, панихид, особые дни поминовения усопших — общие и частные — все это должно прийтись по сердцу корейцам. И вот, если отбросить недостойное и незаконное в корейском культе предков — поклонение духам, то все остальное послужит не помехой, а, наоборот, помощью в делах православной миссии.

В своей книге под названием «Корейцы-христиане» архимандрит Павел пишет: Дай Боже, чтобы над Кореей скорее воссияло солнце Православия, воссияло уже светом невечереющим… Но во время русско-японской войны 1904–1905 гг. деятельность миссии подверглась серьезным испытаниям. Ее сотрудники были высланы из Сеула японской военной администрацией и нашли временный приют в Шанхае в отделении Пекинской Православной миссии. Новый период в истории русской миссии в Сеуле наступил после нормализации отношений между Россией и Японией. Начальник миссии — архимандрит Павел (Ивановский) за 6 лет своего пребывания в Корее широко развернул проповедническую деятельность и создал 5 миссионерских станов, 7 школ на 220 мест для корейских детей, а также ряд молитвенных домов. Ему удалось построить церковноприходскую школу даже во Владивостоке, где, как известно, с давних времен жили выходцы из Кореи.

Значительное внимание о. Павел уделял переводу богослужебных книг на корейский язык. Часть переводов была отпечатана в нескольких изданиях. Эти переводы давали возможность совершать все богослужения и требы для корейцев на их родном языке. Отцу Павлу удалось продолжить дело своего предшественника архимандрита Хрисанфа — перевод ряда богослужебных книг на корейский язык. Вместе с корейским переводчиком И. Каном они проделали большую работу, переведя молитвослов, часослов, паримийник, служебник, требник, избранные службы из Октоиха, Триоди и праздничной Минеи, а также краткую историю Ветхого и Нового заветов, катехизис, последование ко Святому Причащению и чин панихиды. Многие переведенные книги были вскоре отпечатаны в типографии; часть переводов так и осталась в рукописях. В свою очередь, рясофорный послушник Федор Перевалов с помощью М. Г. Кима положил на ноты многие песнопения на корейском языке, сохранив при этом основы русских церковных мелодий.

В 1912 г. архимандрит Павел был отозван в Россию и возведен в сан епископа Никольско-Уссурийского, викария Владивостокской епархии. Но и на родине он не оставил попечения о корейской миссии, продолжая управлять ею из Владивостока и оставаясь фактическим начальником вплоть до самой кончины в 1919 г. Период руководства архимандрита Павла корейской миссией стал самым ярким во всей ее истории до начала Второй мировой войны. Главной сферой деятельности миссии этого времени была неустанная проповедь Православия местному населению, и результаты этой проповеди были плодотворными.

Со времени своего основания Русская духовная миссия в Корее находилась в подчинении митрополита Петербургского, а в 1908 г. перешла в ведение епископа Владивостокского. Это подчинение сохранялось и в период существования Дальневосточной республики (1920–1922 гг.). С 1912 по 1930 гг. Миссию возглавляли: архимандрит Иринарх (Шемановский, 1912–1914 гг.), игумен Владимир (Скрижалин, 1914–1917 гг.), иеромонах Палладий (Селецкий, 1917 г.) и иеромонах Феодосий (Перевалов, 1917–1930 гг.). Хотя они и исполняли свои пастырские обязанности, но утрата связей с Россией значительно осложнила деятельность миссии. Так, при иеромонахе Палладии пришлось закрыть все школы из-за отсутствия средств на их содержание, а при иеромонахе Феодосии в связи с революционной обстановкой прекратилась высылка денег из России. Миссия оказалась в бедственном положении. Пришлось сдавать в аренду помещения и земельные участки. С этого времени аренда земли стала для Миссии единственным источником дохода на долгие годы. К счастью для работников Миссии, в их собственности имелось небольшое рисовое поле, что позволило им получать пропитание и часто спасало от голода. По этим и другим причинам деятельность миссии, столь активная при архимандрите Павле, пришла в упадок. Из миссионерских станов к 1930 г. уцелело только два — в городах Кёхе и Каругай. Их опекал священник Ким.

В 1930 г. управление Корейской Православной Миссией взял на себя архиепископ (впоследствии митрополит) Японский Сергий (Тихомиров, †1945 г.). С 1931 по 1935 гг. по его назначению в Сеуле нес миссионерское послушание священник А. Чистяков. За эти годы он окрестил 87 корейцев, что в трудных для миссии условиях было немало. В 1936 г. митрополит Сергий направил в Сеул иеромонаха Поликарпа (Приймака, 1912–1989 гг.). Молодой энергичный пастырь в 1941 г. стал архимандритом и начальником Духовной миссии. Ему было поручено заниматься преимущественно церковно-приходской работой.

Деятельность о. Поликарпа распространялась на весь Корейский полуостров. Его паства проживала во многих городах, таких как Пхеньян, Хопучин, Кайсю, Каругай, Кёхе, Ресин и других — всего в семнадцати. В основном эти общины состояли из русских, корейцев же, по данным архимандрита Поликарпа, насчитывалось около 150 человек. По этой причине богослужения и проповеди совершались на церковнославянском и русском языках и только ектении — на корейском.

Архимандрит Поликарп окормлял православных верующих Корейского полуострова до середины 1949 г., когда его миссионерская деятельность была прервана незаконным арестом и высылкой за пределы Южной Кореи. После окончания второй мировой войны южнокорейские власти и американская оккупационная администрация в течение нескольких лет вели борьбу за овладение Русской Православной миссией в Сеуле, пытаясь вывести ее из-под юрисдикции Московской Патриархии. Не имея возможности сделать это каким-либо законным путем, власти Южной Кореи незаконно выслали из страны архимандрита Поликарпа, отказавшегося выйти из подчинения Московского Патриархата и передать Миссию в юрисдикцию митрополита Феофила (Пашковского, 1874–1950 гг.) — главы так называемого «американского раскола».

В середине декабря 1948 г. архимандрит Поликарп был арестован и находился в тюрьме Кемукван до конца года. Выйдя из тюрьмы, он жил подаянием, но, несмотря на это, принял все меры, чтобы вернуть Миссию через суд, так как имел для этого все законные основания. Однако 18 июня 1948 г. он был снова задержан. В отделении полиции архимандрита Поликарпа допросили и заявили, что поскольку стало известно о принятии его в советское гражданство, то он подлежит высылке по распоряжению южнокорейских властей. 29 июня в сопровождении полицейских архимандрита Поликарпа и его мать доставили к 38-й параллели и предложили идти. Через несколько часов они достигли северокорейского пограничного пункта, где их доставили к офицеру. Здесь архимандриту Поликарпу была оказана необходимая материальная и медицинская помощь. Так власти Южной Кореи незаконно изгнали главу Русской Православной миссии архимандрита Поликарпа, отказавшегося передать ее в юрисдикцию раскольничьего митрополита Феофила.

Американская митрополия недолго простирала свою власть над корейской миссией. Ее подчинение Японской епархии создало непреодолимые трудности. После второй мировой войны борьба за политическое влияние в Корее завершилась окончательным уходом японцев. Освободившись от многолетнего гнета, корейцы считали совершенно неприемлемой любую зависимость от Японии. Поэтому подчинение Японской епархии, даже формальное, стало для корейской миссии невозможным. Это и было причиной того, что съезд корейских православных христиан, состоявшийся 25 декабря 1955 г., принял решение присоединиться к Константинопольскому Патриархату в лице Греческой архиепископии в Америке.

С середины 1950-х годов основную тяжесть приходской деятельности в Сеуле нес священник-кореец Борис Мун, отдавший миссионерскому делу 21 год своей жизни. И только спустя два десятилетия православная миссия в Южной Корее активизировала свою деятельность благодаря трудам новых пастырей, прибывших сюда из Греции. 1970 г. стал важной вехой в жизни православных корейцев: решением патриарха Константинопольского Афинагора и синода Константинопольской Церкви была учреждена специальная митрополичья кафедра. Она объединяет под своим управлением православные приходы в Новой Зеландии, Индии, Корее, Японии, на Филиппинах, Сингапуре, Индонезии, Гонконге. В настоящее время Корейская православная миссия находится под омофором митрополита Новозеландского Дионисия (Псиахас, р. 1916 г.).

В конце 1970 — начале 1980-х годов работниками православной миссии в Южной Корее являлись два священника: настоятель-грек архимандрит Сотириос (Трампас) и молодой клирик-кореец о. Даниил На. В их ведении находились три православных общины, расположенные в самых густонаселенных центрах страны: в Сеуле (8 млн. жителей), Пусане (3 млн.) и Инчхоне (1 млн.). В миссионерском центре Сеула имеется храм в честь Успения Богоматери.

Главное направление работы православной миссии в Корее — евангельская проповедь среди корейцев-нехристиан. Эта задача осуществляется двумя путями — укреплением и подготовкой кадров, способных вести такую проповедь, и ее непосредственным проведением во всех тех местах, где она может быть услышана. Одним из основных препятствий для работы иностранных миссионеров в Корее по-прежнему является языковый барьер. За последнее время эта проблема успешно решается — кадры проповедников готовятся непосредственно из числа самих корейцев. Этой проблемой руководят о. Даниил На и секретарь Миссии Савва Ли.

Решен вопрос об издании религиозной литературы на корейском языке. Уже в течение ряда лет в Сеуле выходит еженедельник «Ио Бо». В Греции в синодальном издательстве при «Апостолики Диакония» христианин-кореец Николай Пак с конца 1970-х годов занимался переводом богословских книг на родной язык. В 1968 г. для маленьких православных корейцев было построено здание воскресной школы, которую посещает около 500 детей. В распоряжении молодежи имеется летний лагерь «Фавор», где юноши и девушки, а также дети проводят каникулы.

В конце 1970-х годов глава Православной миссии в Сеуле архимандрит Сотириос (Трампас) представил своему правящему архиерею — митрополиту Новозеландскому, экзарху Индии, Кореи и Японии Дионисию доклад о проделанной им двухлетней работе в период с 1977 по 1978 гг. Из представленного доклада видно, что Православная миссия обращала большое внимание на издательское дело. На корейском языке были изданы: Литургия св. Иоанна Златоуста, молитвенник, календарь праздников, толкование «Символа веры» и содержания молитв, краткие поучения о таинствах, а также катехизические издания для детей и молодежи. Особая забота была уделена проповеди и духовному окормлению прихожан. Наконец следует отметить и открытие в Сеуле храма святителя Николая, освящение которого 24 сентября 1978 г. совершил митрополит Новозеландский Дионисий.

1982 г. был отмечен двумя новыми событиями в жизни корейских христиан. Был освящен новый храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы во втором по величине городе страны — Пусане, а также начала работу духовная семинария в Сеуле; ее первыми воспитанниками стали 12 человек. Лучшие из них могут продолжать образование на богословском факультете Афинского университета.

Работа духовной семинарии в Сеуле проходит в тесном контакте с Ассоциацией православной молодежи Кореи. Активисты этой организации проводят тематические встречи, лекции, ведут работу с детьми. Одна из главных задач Ассоциации — проведение миссионерских рейдов в школах, институтах, домах престарелых, приютах и на предприятиях. Ассоциация православной молодежи Кореи является членом Международной молодежной православной организации Синдесмос. На проходящих каждые три года ассамблеях Синдесмоса молодые христиане из Южной Кореи имеют возможность встречаться не только с православной молодежью Запада, но и с представителями православных духовных школ из стран Восточной Европы и нашей страны.

Наряду с положительными моментами в жизни миссии, остается еще целый ряд нерешенных проблем. К ним можно отнести трудное финансовое положение, нехватка духовенства, из-за чего литургия регулярно совершается только в Сеуле, а в других приходах не чаще, чем раз в месяц, и многое другое. Миссия также занимается и социальной работой. Жизненный уровень многих православных христиан Южной Кореи относительно невысок. Поэтому при миссионерском центре функционируют «Общество любви к бедным» и «Касса стипендий для нуждающихся студентов». Основной бюджет Миссии складывается из добровольных взносов верующих, перечислений из фондов «Апостолики Диакония» и частных пожертвований через общество корейско-греческой дружбы.

В настоящее время труды епископа Зельского Сотириоса, викария митр. Новозеландского Дионисия, разделяют священники из Греции и Америки. В разных местах страны служат православные корейцы: пять священников и один диакон. Православная Миссия регулярно организует богословские семинары. Один из таких семинаров проводился с января по апрель 1990 г. Был прочитан курс лекций по проблемам христианской жизни, ежедневно проводились теоретические и практические занятия. В семинаре участвовало много молодежи. По окончании его приняли крещение еще 16 корейцев. Миссионеры часто проповедуют в учебных заведениях, среди работающей молодежи. О популярности Православия в Корее говорит уже тот факт, что во время Олимпийских игр в Сеуле (1988 г.) на центральном стадионе была сооружена православная часовня.

Корейская Православная миссия поддерживает братские контакты с поместными православными и другими христианскими церквами. Весьма символично, что в 1990 г. верующие Кореи собрали 1,5 млн. долларов для выпуска значительного тиража Библии на русском языке в рамках проекта гуманитарной помощи нашей стране. Можно предполагать, что определенная лепта в этой сумме принадлежит и православной общине.

В марте того же 1990 г., во время Всемирной конференции Всемирного Совета Церквей «Справедливость, мир и целостность творения», проходившей в Сеуле, Корейская Православная миссия гостеприимно встречала у себя представителей матери — Русской Православной Церкви, участников этой конференции; а в 1992–1993 учебном году в стенах Санкт-Петербургской духовной академии начали стажировку два православных студента из Южной Кореи — священник Иустин (Канг Те Янг) и чтец Владимир (Юнг Кил Ли).

Таков далеко не полный обзор современного положения Православной церкви в Корее, находящейся ныне в юрисдикции братского Константинопольского Патриархата, но своим возникновением обязанной самоотверженной и бескорыстной деятельности миссионеров Русской Православной Церкви.